Л. Б. Яворская, Беляев Юрий Дмитриевич, Год: 1900 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 14 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

НАШИ АРТИСТКИ. ВЫПУСКЪ ВТОРОЙ. Л. Б. ЯВОРСКАЯ. КРИТИКО-БІОГРАФИЧЕСКІЙ ЭТЮДЪ Ю. Д БЛЯЕВА.

ИЗДАНІЕ С.-ПЕТЕРБУРГСКАГО ТОВАРИЩЕСТВА ПЕЧАТНАГО И ИЗДАТЕЛЬСКАГО ДЛА ‘ТРУДЪ’. С.-ПЕТЕРБУРГЪ, 1900.

0x01 graphic

Л. Б. Яворская

Критико-Біографическій этюдъ Ю. Д. Бляева.

‘Hereux hommage la cratrice russe la princesse Sylvete, la Sylvette lointaine’.

Это Ростанъ привтствовалъ такими словами г-жу Яворскую, поднося ей экземпляръ своихъ ‘Романтиковъ’. Поэтъ могъ прибавить къ этому и еще нсколько комплиментовъ, такъ какъ, благодаря г-ж Яворской, его пьесы увидли русскую сцену. Сначала Сильветта въ ‘Романтикахъ’, затмъ Мелиссанда въ ‘Принцесс Грез’ и наконецъ Роксана въ ‘Сирано де-Бержеракъ’, артистка послдовательно знакомила русскую публику съ произведеніями Ростана, имвшими такой шумный успхъ заграницей. Ростанъ явно каламбуритъ: ‘ la princesse Sylvette, a la Sylvette lointaine’. Этими словами онъ благодаритъ г-жу Яворскую и за ‘Романтиковъ’ и, за ‘Принцессу Грезу’. Что-же остается на долю Роксаны, этой ‘la princesse Roxane lointaine’? Г-жа Яворская и въ ней явилась очаровательной, воздушной ‘жеманницей’, о которой смлъ только мечтать философскій носъ Сирано.

Но оставимъ, однако, Ростана и обратимся къ самой артистк. Я думаю, что никто изъ читателей не усумнится въ литературномъ вкус г-жи Яворской: ея сценическая дятельность на-лицо. Но кто знаетъ что-либо изъ сценическаго прошлаго нашей артистки? Кому извстны ея первые шаги на театральныхъ подмосткахъ? Съ этой цлью я обратился за свдніями къ самой г-ж Яворской, любезно сообщившей мн свою краткую автобіографію, которую я и предлагаю читателю ввид вступленія къ моей стать.

Вотъ, что писала мн артистка:

‘Когда мн было 9 лтъ, я въ первый разъ выступила на подмостки: участвовала въ спектакл, устраивавшемся у насъ въ дом (въ Кіев, гд я родилась и выросла). Какъ сейчасъ помню, это было въ феврал 188о года. Собралось большое общество и вс, слыша, какъ я говорю:

— Je veux un negre: je veux la lune!

изображая капризницу въ дтской пьес ‘Heureuse comme une reine’, пророчили мн будущность артистки, къ великому ужасу моихъ родныхъ.

Но я поступила въ гимназію, и все складывалось такъ, что, казалось, опасенія насчетъ моей артистической карьеры должны были разсяться. Не могу, однако, сказать, чтобы родные мои были мною тогда очень довольны.. Дайте мн помянуть добрымъ словомъ мою гимназію! И теперь, когда уже 10 лтъ прошло съ тхъ поръ, какъ я вышла изъ нея, съ головою, полной горячихъ идей и мечтаній, я все еще сохраняю о ней дорогое воспоминаніе…

Гимназія наша была одна изъ самыхъ ‘демократическихъ’. Въ ней я сошлась, черезъ однхъ моихъ соученицъ съ семьей извстнаго профессора А, человка 6о-хъ годовъ, въ самомъ лучшемъ смысл этого слова. Тогда молодежь переживала горячее время. Въ нашей провинціи носились ‘вянія’, оставившія глубокій слдъ въ моей душ. Признаться-ли?.. Это было въ нашемъ кружк время отрицанія ‘искусства для искусства’, время утилитаризма, Добролюбова, Писарева… Я, какъ и многія мои подруги, обрзала себ косы и мечтала ‘служить человчеству’… Поздне я поняла, что служить ему можно и иначе.

0x01 graphic

Нкоторыя событія моей жизни заставили меня искать утшенія и забвенія въ дятельности, лихорадочной дятельности — она мн была необходима, чтобы заглушить личныя впечатлнія, личныя чувства!.. Что мн оставалось длать?.. Меня не пустили бы никуда, условія моей семьи, моей жизни были полны ригоризма: мн не разршили-бы трудиться, но за то мн позволили, не выходя изъ свтскихъ рамокъ, заниматься искусствомъ,— участвовать въ благотворительныхъ спектакляхъ. Я сыграла въ первый разъ на сцен настоящаго театра, подъ режиссерствомъ покойнаго А. А. Яблочкина, роль Лелечки въ ‘Блуждающихъ огняхъ’ — и моя судьба была ршена. Я отдалась этому длу всецло, словно новый міръ открылся передо мной. Слова великихъ поэтовъ, еще такъ недавно непризнанныхъ юной и протестующей гимназіей, мастеровъ слова, знатоковъ человческой души, которыхъ я учила лихорадочно до разсвта, вдругъ насильно ворвались въ мою душу и открыли мн всю свою красоту, весь свой глубокій смыслъ: я полюбила искусство, а съ нимъ его неизбжную спутницу — свободу. Я сознала самостоятельность личности и, порвавъ вс связывавшія меня путы, ухала учиться…

0x01 graphic

Училась я и въ Россіи, и за-границей, и наконецъ ршилась выступить, уже какъ профессіональная актриса, въ лтній сезонъ въ Ревел. У насъ было товарищество, все больше молодыхъ силъ, организованное извстной талантливой артисткой и преподавательницей Драматическихъ курсовъ Н. С. Васильевой. Вся эта молодежь до сихъ поръ, наврно, сохранила самое теплое воспоминаніе о Надежд Сергевн, а также о бывшемъ Ревельскомъ губернатор покойномъ кн. Шаховскомъ, человк истинно любившемъ русское искусство и всячески ободрявшемъ молодое дло своей поддержкой и сочувствіемъ. Помню даже такой фактъ. Когда въ товариществ произошли какія-то мелкія разногласія — безъ которыхъ гд-же обойтись?— добрйшій князь телеграфировалъ Н. С.: ‘прізжайте, ваши дти перессорились’! До того сердечно относился онъ къ ‘дтямъ’, какъ онъ называлъ насъ…

Доброе, сплоченное настроеніе духа молодежи, страстный интересъ ея къ длу, невольно сообщавшійся публик и вызывавшій въ ней горячее сочувствіе юному товариществу… словомъ начало моей дятельности было лучшей, и самой поэтической ея страницей. Какъ будто живительный морской втеръ вливалъ въ грудь сознаніе силы и свжести — и росли и крпли крылья души… 23-го мая 1893 года я скромно дебютировала въ чеховскомъ ‘Медвд’. Слдующая моя роль — Евлалія въ ‘Невольницахъ’ Островскаго, потомъ я сыграла Отрадину въ ‘Безъ вины виноватые’, Елецкую въ ‘Вечеръ въ Сорренто’ Тургенева, Софью въ ‘Свтскія ширмы’ Дьяченко, Анну въ ‘Ранняя осень’ Карпова, Поленьку въ ‘Кручин’ Шпажинскаго, Клару въ ‘Горнозаводчик’ Онэ, ‘Фруфру’ — Мельяка и Галеви, Готовцеву во ‘Второй молодости’ Невжина, Золотницкую въ ‘Шиповник’ Немировича-Данченко и закончила сезонъ 8-го августа Еленой въ ‘Женитьб Блугина’…

На лто я была приглашена въ Москву въ театръ Корша, гд и дебютировала 19-го августа въ одноактной комедіи ‘Tete а tete’ по выбору дирекціи. Черезъ недлю мн была поручена роль въ новой пьес Балуцкаго ‘Flirt’ (Игра въ любовь). Это первое представленіе было первымъ моимъ успхомъ въ Москв. Пьеса весь годъ не сходила съ репертуара. Вскор я сыграла Реневу въ ‘Свтитъ да не гретъ’, затмъ Лидію въ ‘Бшенныхъ деньгахъ’, Нину въ ‘Друг женщинъ’ Дюма, Ольгу Ранцевувъ ‘Чад жизни’ Маркевича, Ольгу въ ‘Ложныхъ итогахъ’ Михеева, Оливію въ ‘Двнадцатой ночи’ Шекспира, Елену въ ‘Женитьб Блугина’, Глафиру въ ‘Волкахъ и овцахъ’ Островскаго, Блогорскую въ ‘Пари’ Кугушева, Вру въ ‘Елк’ Немировича-Данченко, Вру въ ‘Каково вется’, ‘Даму съ камеліями’, Княгиню въ ‘Самоуправцахъ’ Писсмскаго и наконецъ въ мой первый бенефисъ 18-го января 1894 года поставила въ первый разъ появившуюся на сцен драму Ковалевской ‘Борьба за счастье’.

Условіе всякаго творчества — свобода. Художнику нужны краски и полотно, скульптору — мрамюръ и глина, поэту — вдохновеніе: вс они зависятъ только отъ себя. Не то актеръ. За нимъ сотни людей, составляющихъ одинъ сложный организмъ, называемый театромъ. И публика и авторъ должны работать вмст, составляя стройное цлое, и такимъ образомъ привлекать тысячную толпу каждый вечеръ. Каждый артистъ является солдатомъ на своемъ посту. Въ работ царитъ почти военная дисциплина, частью вызывающая рутину, заплеснвшую рутину, прикрывающуюся громкимъ именемъ традицій. Есть одна разница съ войскомъ у театра и, къ сожалнію не въ пользу послдняго: солдаты сильны въ масс. Актеры въ масс слабы. ‘На бирж’ имъ слишкомъ стараются внушить, что незамнимыхъ людей нтъ, возбуждаютъ въ нихъ другъ къ другу ревность и недовріе и лишаютъ ихъ общаго одушевляющаго сочувствія. Только одинъ день въ году у нихъ и есть, когда оковы подчиненія и взаимной, часто нежеланной, зависимости сбрасываются и артистъ-можетъ поднять свое знамя, дать себ волю, выразить свое я, внести свою иниціативу, Мн принесли на выборъ нсколько мелодраммъ съ шампанскимъ, цыганами, стрльбой, ядами и тому подобными трескучими эффектами и рядомъ съ этимъ ‘Борьбу за счастье’…

0x01 graphic

Передо мной ярко всталъ обликъ героини этой пьесы — Алисы, хотя и въ рамкахъ скандинавской жизни,— это была наша русская двушка, родственная намъ по духу и уму. Она іченя заинтересовала, Въ пьес этой, можетъ быть, встрчались техническіе недочеты, но чмъ-то сильнымъ, свтлымъ, идейнымъ вяло отъ нея, Колебаніе показалось мн недостойнымъ, когда я ее всю прочла, Я подумала: ‘Съ первыхъ шаговъ идти на компромиссы — что-же будетъ дальше? Въ начал особенно легко оправдать себя слабостью, а Мелиссанда (‘Принцесса Греза’), потомъ и привыкнуть къ этимъ компромиссамъ’. И, не смотря на скептиковъ, смявшихся надъ мыслью ставить ‘чистую’ пьесу и уврявшихъ, что ‘скучно будетъ’ — я рискнула поставить эту пьесу и не была наказана, такъ какъ она имла въ Москв выдающійся успхъ.

‘Борьба за счастье’ — выразительница всхъ моихъ былыхъ стремленій и упованій — и до сихъ поръ остается моей любимой пьесой.

Въ дальнйшемъ мн привелось играть много новыхъ пьесъ въ первый разъ въ Россіи, между прочимъ ‘Madame Sans-Gne’ Сарду, ‘Романтики’ Ростана, ‘Васаптассена’ индійскаго царя Судраки и много другихъ.

Весной 1895 года была поздка Коршсиской труппы въ Нижній-Новгородъ, а затмъ въ Петербургъ, гд я осталась въ нововозникшемъ театр Литературно-артистическаго кружка, гд играю и понын’.

Всмъ, конечно, памятны эти гастроли, надлавшіе много шуму въ публик и пресс. Труппа была составлена образцово, пьесы разыгрывались, какъ по нотамъ. Особеннымъ успхомъ пользовалась ‘Madame Sans-Gne’. Въ то время она была еще новинкой и разыгрывалась у насъ одновременно съ французами. Въ Москв первое представленіе ея было цлымъ событіемъ. Москвичи, вообще никогда не увлекающіеся на половину, апплодировали Наполеону, тому самому Наполеону, который въ 12-мъ году сжегъ Москву. Теперь онъ являлся на подмосткахъ мирнаго театра и притомъ въ такомъ комическомъ освщеніи, что вс, кто проклиналъ его вчера, поневол улыбались сегодня.

0x01 graphic

Всти о московскихъ успхахъ не замедлили проникнуть и въ Петербургъ. Жаждущихъ посмотрть эту комедію явилось множество и театръ былъ всегда переполненъ, когда шла ‘Madame Sans-Gne’. Но виновницей торжества являлась все-таки г-жа Яворская. Это былъ ея первый значительный успхъ, доставившій ей сразу имя и популярность, а затмъ и мсто первой артистки Литературнаго театра. Всхъ поразило ея умніе непринужденно держаться на сцен, просто и красиво носить свой костюмъ и чувство мры, уже тогда общавшее въ ней серьозную артистку.

Посл тріумфовъ Сарду явился Ростанъ, нжный, мечтательный… На сцен зашелестли легкія платья, зазвенли шаловливыя рифэмы.

За рампой вдругъ ожилъ уютный уголокъ стараго парка, гд парочка влюбленныхъ ‘романтиковъ’ сходилась въ урочный часъ у полуразрушенной, отсырвшей стны, помечтать, повздыхать, а порой и почитать старика Шекспира, который тоже любилъ тнистые парки и восплъ не одну пару любовниковъ.

0x01 graphic

‘Романтики’ также понравились. Сигма тогда написалъ прелестную статью, гд очень удачно сравнилъ производимое пьесой впечатлніе со старинной живописью на фарфор. Г-жа Яворская въ своемъ легкомъ, граціозномъ наряд, въ широкополой соломенной шляп и съ тростью въ рук въ самомъ дл напоминала хорошенькую севрскую пастушку, которую только-что достали изъ бабушкина шкафа. Глазъ отдыхалъ на мягкой граціи этой кокетливой шалуньи, прототипъ которой сохранился только на старинныхъ эстампахъ, гд эти полувоздушныя красавицы всегда изображались въ сопровожденіи цлующихся голубковъ, колчана стрлъ, свирли и прочихъ аттрибутовъ пасторали.

Успхъ ‘Романтиковъ’ вмст съ успхомъ ‘Madame Sans-Gne’ ршилъ дальнйшую судьбу г-жи Яворской.

Она осталась въ Петербург.

Первой ролью ея на сцен Литературнаго театра была ‘Нора’. Затмъ артистка сыграла Магду въ ‘Родин’ Зудермана, ‘Въ тискахъ’ Эрвіе и Тизбу въ ‘Венеціанской актрис’ Гюго. Первымъ бенефисомъ ея на петербургской сцен была ‘Принцесса Греза’ Ростана, произведшая цлую сенсацію. Роскошная постановка пьесы, превосходный переводъ г-жи Щепкиной-Куперникъ, столь-же вдохновенный, какъ и самый подлинникъ, наконецъ новизна и оригинальность сюжета — все это произвело на публику сильное впечатлніе. Возьмите столичныя газеты того времени — въ нихъ вы найдете цлые столбцы, посвященные разбору этой пьесы, а то и просто длиннйшія выписки изъ наиболе удачныхъ ея сценъ. Прочтите красивые стихи, запоминаемые какъ мелодія. Въ антрактахъ вс повторяли канцону Руделя, при выход изъ театра было слышно какъ тамъ и сямъ на разные лады декламировали:

Вдь въ жизни одна красота —

Мечта, дорогая мечта!..

Это было время опьяненія поэзіей. Нтъ нужды, что въ ея нее-романтическомъ состав чуствовалась примсь мускуса и другихъ прянностей — въ общемъ она составляла сладкій и давно желанный дурманъ. На сцен тогда курили фиміамъ и у всхъ кружилась голова. Мелиссанда казалась идеаломъ чистоты и поэзіи, благодаря тому, что г-жа Яворская окружила этотъ образъ всею привлекательностью молодости и безгршныхъ помысловъ. Никто и не подумалъ, что эта двственница, похожая на одухотворенныя фигурки святыхъ мученицъ ‘Золотой легенды’, на самомъ дл являлась типичнйшей представительницей моднаго смшенія мистическихъ чертъ съ самыми реальными. Талантъ давалъ превратную иллюзію, а стихи все сглаживали, все смягчали…

Посл ‘Принцессы Грезы’, которая продержалась весь сезонъ, слдуетъ назвать отвтственную роль въ ‘Муравейник’ С. И. Смирновой, Діаны Форнари въ драм того-же названія В. П. Буренина. Затмъ г-жа Яворская играла ‘Усталую душу’ Леметра, Лауру въ ‘Севильскомъ обольстител’ Маслова, ‘Гризельду’ Армана Сильвестра, Мсрцію въ ‘Новомъ мір’, ‘Изсиль’ Армана Сильвестра, ‘Ожерелье Афродиты’ Буренина, ‘Во имя любви’ Градовскаго, ‘Таланты и поклонники’ Островскаго, ‘Слдователь’ Борисова, ‘Набатъ’ Ге, ‘Орхидея’ Михайловскаго (Гарина), Ольгу Верстовскую въ ‘Измаил’ Бухарина, Розалинду въ ‘Сирано де Бержеракъ’ Ростана и др.

0x01 graphic

Отдльно отъ прочихъ стоитъ роль Раутендслейнъ въ ‘Потонувшемъ колокол’ Гауптмана (въ перевод В. П. Буренина). Г-жа Яворская, которую еще со времени ‘Принцессы Грезы’ стали почему-то считать артисткой на ‘экзотическія’ роли, блеснула на этотъ разъ исключительными чертами своего дарованія и своей игрой вполн отвчала замыслу автора. Раутенделейнъ вышла въ ея изображеніи однимъ изъ тхъ незримыхъ созданій, которыми наивное представленіе простыхъ людей населяетъ лсныя трущобы. Она порхала по сцен, какъ блуждающій огонекъ и, на минуту присвъ на срубъ колодца и какъ-то загадочно глядя передъ собою, шептала:

Не знаю, откуда пришла я,

И выросла гд я…

Не знаю — я птичка лсная

Иль фея…

Пьеса производила сильное впечатлніе на публику. Ея символъ былъ для всхъ ясенъ. Этотъ колоколъ, удары котораго наполняли своимъ могучимъ гуломъ всю зрительную залу, призывали, казалось, къ порядку, къ сосредоточію мысли и уравновшенію чувствъ. Не странно-ли, что и въ дятельности г-жи Яворской посл этой роли наступилъ значительный переломъ. ‘Экзотическія’ роли какъ-то отошли на задній планъ: словно Раутенделейнъ исчерпала весь ихъ смыслъ и посл нея передъ артисткой открылась новая арена дятельности… Она съ прежнимъ рвеніемъ принялась за произведенія реальной школы и дала нсколько прекрасно задуманныхъ образовъ, врод Лидіи изъ ‘Бшеныхъ денегъ’ Островскаго, Одинцовой въ ‘Отравленной совсти’ Амфитеатрова, или Дудариной въ ‘Слдовател’ Борисова. Къ этому періоду ея дятельности слдуетъ отнести и сыгранную ею роль Розалинды въ ‘Сирано де Бержеракъ’ Ростана.

0x01 graphic

Въ чемъ заключается сущность ея дарованія? Шагъ за шагомъ мы прослдили постепенный ростъ и развитіе ея таланта, наблюдали за капризными измненіями вкуса, обращающагося отъ ролей самыхъ исключительныхъ къ самымъ реальнымъ и наоборотъ. Теперь мы сталкиваемся съ вопросомъ, опредляющимъ все значеніе ея, какъ артистки и какъ общественной дятельницы: что представляетъ изъ себя талантъ г-жи Яворской?

0x01 graphic

Отвчая на этотъ вопросъ, необходимо припомнить ходячее мнніе большинства нашей публики, по которому г-жу Яворскую принято считать актрисой только ‘оригинальной’. Это еще не мняетъ сути дла. Оригинальной называютъ и Савину, и Коммиссаржевскую, и Ермолову,— словомъ всхъ, кто представляетъ изъ себя боле или мене значительную величину. Но г-жу Яворскую подозрваютъ въ стремленіи отвоевать себ монополію на оригинальность. О ней говорятъ, что она хочетъ быть оригинальной во что бы то ни стало и въ какомъ-бы вид это не выражалось… Въ виду такого крайняго мннія обратимся за свдніями къ самой артистк. Она говоритъ: ‘Въ моихъ глазахъ трудъ — первый источникъ счастья, свта и смысла жизни, и тотъ, кто не трудится, не знаетъ, что значитъ жить…’ Вы представляете себ, что такое трудовой день артистки — эти двадцать-четыре тяжелыхъ, утомительныхъ часа надъ ученіемъ роли, когда и во сн жужжатъ въ ушахъ какія-то чужія слова, эти лихорадочныя хлопоты на репетиціяхъ, пререканія съ режиссеромъ, съ костюмершей, съ парикмахеромъ, которые могутъ Богъ знаетъ во что обратить васъ, если вы сами чего-нибудь не досмотрите и не все обдумаете? А нервы… Во что обращаются они посл такого дня?.. Отъ актера требуютъ вчнаго оживленія, вчнаго парада, совершенно упуская изъ виду, какой цной покупается порой такое самообладаніе. Вотъ отчего становится всегда досадно на тхъ недальнозоркихъ судей, которые наобумъ ршаютъ вопросъ и готовы заподозрить артиста въ небрежности и поспшности, упуская изъ виду его настоящее самочувствіе и физическія силы.

0x01 graphic

Г-жа Яворская говоритъ, что она много работаетъ. Я охотно ей врю. Въ своемъ служеніи искусству она обнаруживаетъ прямо таки фанатическое рвеніе. Вотъ почему, быть можетъ, въ ея исполненіи часто не бываетъ законченности, порой пропадаютъ детали, но зато у нея всегда есть творческій подъемъ, и очень много настроенія. По натур своей она импрессіонистка, и это нисколько не умаляетъ ея таланта. Въ этомъ-то и заключается искомая нами суть ея дарованія. Она говоритъ о работ. Это, конечно, похвально для всякаго артиста, но одной работой, одной выучкой роли и твердо заученной mise en sc&egrave,ne ничего не подлаешь, гд приходится считаться съ настроеніемъ. Тутъ если не находишь въ своемъ творческомъ капитал живого отклика на авторскую идею, не поможетъ ни школа, ни умъ, ни режиссеръ. Нуженъ одинъ только талантъ, который безсознательно воспроизведетъ то, къ чему никогда не придетъ одно холодное разсужденіе и что всегда особенно дорого въ артист. Вотъ почему часто прощаешь г-ж Яворской ея нервничанье, ея срывающіеся диссонансы, прекрасно сознавая, что наряду съ явными промахами у нея могутъ встртиться мста, исполненныя глубокой художественной правды и вдохновенія. Что бы ни говорили ея ‘гонители и судьи’, а все-таки, кром нея, никто изъ русскихъ артистокъ не ршилась бы на такой рискованный шагъ, какъ постановка ‘Принцессы Грезы’ или ‘Потонувшаго колокола’. И происходитъ это не оттого, чтобы ни одна изъ нихъ не была равна по таланту съ г-жей Яворской, но вс он до того привержены къ шаблону, что малйшее уклоненіе отъ утвержденной формы кажется имъ посягательствомъ на священные завты искусства. Живая воспріимчивость, сочувственный откликъ на все молодое, оригинальное, всегда отличали г-жу Яворскую отъ ея сотоварокъ, много создали ей враговъ, но зато и утвердили за ней неотъемлемую репутацію художницы-протестантки.

0x01 graphic

Слдующимъ обвиненіемъ, которое не мене часто можно слышать о г-ж Яворской., является голословное мнніе о ея подражательности, которой она будто бы пытается возмстить недостатки собственной игры. Ее обвиняютъ въ заимствованіи у Сарры Бернаръ, у Дузе, у Режанъ… Какіе прекрасные образцы!.. Не всякому дано наслаждаться ихъ игрой и не всякій можетъ взять ихъ себ за образецъ. И вотъ, вспоминая этихъ колоссовъ, этихъ ‘трехъ матерей’ современнаго искусства, я мысленно сравниваю ихъ съ г-жей Яворской. Что-же?.. Быть можетъ, и правы т, которые упрекаютъ нашу артистку въ завдомомъ подражаніи имъ. Но я удивляюсь ея наблюдательности, ея проникновенному чутью, которое помогаетъ ей уловить малйшую деталь въ игр этихъ артистокъ. Она, какъ женщина, сразу угадываетъ секретъ ихъ обаятельности, тотъ головокружительный ‘charme’, который составляетъ принадлежность каждой изъ нихъ и не позволяетъ смшивать ихъ между собою. Но и кром этой счастливой способности г-жи Яворской, изобличающей въ ней опять-таки прирожденное артистическое чутье, я вижу въ ея исполненіи самостоятельную переработку этихъ вншнихъ заимствованіи. Отъ своихъ великихъ наставницъ она заимствовала только ихъ богатйшую технику, которую сами он почерпнули изъ вковыхъ традицій своего театра. Внутреннее толкованіе роли г-жа Яворская всегда даетъ свое. Собственнымъ умомъ она перерабатываетъ все, что находитъ родственнаго или оригинальнаго въ игр Дузе или Режанъ, но замыселъ ея всегда новъ и вполн самостоятеленъ.

Послдними ролями г-жи Яворской были Заза и Царица Марья въ ‘Смерти Іоанна Грознаго’. Эти дв, наиболе удачныя роли въ прошломъ сезон, какъ нельзя лучше характеризуютъ удивительную гибкость дарованія артистки.

0x01 graphic

Заза — кафешантанная пвичка, ‘падучая’ звзда парусиннаго неба, toile en herbe, какъ говорятъ французы. Вамъ, вроятно, хорошо извстна эта пьеса, доставившая заграницей новые лавры удивительному таланту Режанъ. У насъ она шла въ бенефисъ г-жи Яворской. Собственно говоря, ‘Заза’ вовсе и не пьеса, а роль, написанная спеціально для Режанъ и представляющая изъ себя, такъ сказать, квинтъ-эссенцію всего ея репертуара: здсь и ‘Сафо’, и ‘Madame Sans-Gne’, и ‘La douloureuse’ и др. Когда разнеслась молва, что роль эту у насъ будетъ играть г-жа Яворская, вс въ одинъ голосъ ршили, что это будетъ точная копія Режанъ и… ошиблись. Кто хоть немного знаетъ талантъ Режанъ, ея тонкую работу, ушедшую всецло на отдлку мелочей и часто совершенно упускающую изъ виду общій замыселъ пьесы, тому было ясно, что образъ, задуманный г-жей Яворской, былъ гораздо ярче и правдоподобне того, который дала Режанъ. Прежде всего она очень мало коснулась закулисной стороны въ жизни Заза, ея кафешантанныхъ отношеній, на которыя Режанъ, напротивъ того, обратила особое вниманіе. Г-жа Яворская развила, главнымъ образомъ, психологическую сторону въ жизни Заза. Она дала нсколько трогательныхъ и весьма правдивыхъ положеній. Особенно удался ей 4-й актъ. Роль Заза, безспорно, надо отнести къ лучшимъ ролямъ г-жи Яворской. Все равно, какъ роль Царицы Марьи въ ‘Смерти Іоанна Грознаго’. Послдняя роль была проведена г-жею Яворской удивительно ‘стильно’. Въ своемъ высокомъ кокошник, въ норковой шуб, опушенной соболемъ, съ грустнымъ задумчивымъ лицомъ, она напоминала картину Неврева.

Въ ма мсяц текущаго года г-жа Яворская организовала труппу и отправилась въ турне по Россіи. Репертуаръ ея, за малыми измненіями, оставался тотъ-же. Между прочимъ она возобновила ‘Даму съ камеліями’, въ которой съ большимъ успхомъ выступала въ Москв въ театр Корша. Въ числ новыхъ созданій, которыми обогатился репертуаръ талантливой артистки, слдуетъ отмтить ‘Татьяну Рпину’ и ‘Джульетту’.

Въ этихъ роляхъ она выступала еще прошлой зимой въ Петербург, участвуя въ любительскихъ спектакляхъ.

Я видлъ ее въ Джульетт.

Мой личный вкусъ на сторон ея толкованія, мало походящаго на рутинное толкованіе этой роли. Она поняла Джульетту отнюдь не какъ романтическую героиню, которая выражаетъ свои чувства въ напыщенныхъ тирадахъ, но какъ вполн жизненную и реальную фигуру, вызванную Шекспиромъ изъ обыденной жизни, а не изъ италіанскихъ новеллъ, какъ думаютъ объ этомъ нкоторые комментаторы. Благодаря такому освщенію нравственный обликъ Джульетты показался всмъ крайне интереснымъ и привлекательнымъ. Поэма лунной любви отъ этого ничуть не проиграла, но напротивъ того предстала въ новомъ свт и съумла заинтересовать публику.

Еще нсколько словъ о вншней отдлк ролей г-жею Яворской.

Я не знаю и не берусь судить, все-ли заимствовано здсь, и что здсь оригинальнаго, но предо мною природная пластика артистки и мимика, равную которой я встрчалъ рдко и не у всхъ заграничныхъ знаменитостей.

Передъ вами сгруппировано здсь множество портретовъ г-жи Яворской — вы видите ее и у себя дома и почти во всхъ досел игранныхъ ею роляхъ…

Здсь цлая вереница образовъ грозныхъ и кроткихъ, страждущихъ, угнетенныхъ и мстительныхъ. Здсь Изеиль, Катринъ Юбше, Мелиссанда, Памела, Раутенделейнъ и друг. Разница ихъ характеровъ, внутреннее содержаніе сразу становится ясной изъ одного сопоставленія ихъ между собой. Вотъ Сильветта, шаловливая севрская пастушка, которая точно живая глядитъ на читателя своими смющимися плутовскими глазками и словно готовится разсказать романическую исторію своей любви. Вотъ Мелиссанда — она вся объята религіознымъ экстазомъ, вся полна какой-то возвышенной, одухотворенной красоты и, устремивъ на небо свой свтлый взглядъ, словно провидитъ тамъ что-то. Ея Памела, ея Катринъ Юбше или Раутенделейнъ, вс он — эти прекрасные и мало схожіе между-собой, образы не нуждаются въ комментаріяхъ изслдователя: он ясно говорятъ за себя и, глядя на нихъ, я думаю, что драматическое искусство, — искусство холодныхъ, несмняющихся масокъ,— пріобрло въ г-ж Яворской новую и давно желанную жрицу!..

0x01 graphic

Л. Б. Яворская

Читайте также: