Н. А. ЛЕЙКИНЪ
Мдные лбы.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880
КУПЧИХА И КУЧЕРЪ.
Купчиха и кучер, Лейкин Николай Александрович, Год: 1880
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Въ спальной на диван сидитъ вдова купчиха. На видъ — глыба тла. Лицо заплыло жиромъ. Зубы подвязаны носовымъ платкомъ. Изъ-за платка торчитъ вата. Уши заткнуты морскимъ канатомъ. На плечи накинута заячья душегрйка. Передъ купчихой ведерный самоваръ, около купчихи дв старухи въ черныхъ суконныхъ платкахъ. Въ комнат жарко и душно, пахнетъ деревяннымъ масломъ, бабковой мазью. Вс сидятъ и прютъ. Входитъ полная и румяная двушка въ ситцевомъ сарафан и съ лентой въ кос.
— Кучеръ, тетенька, найматься пришелъ, докладываетъ двушка.
— Кучеръ,— ахъ ты Господи! Сюда его звать-то, что-ли? заклохтала купчиха.— Гд-жъ мн на крыльцо или въ кухню къ нему выходитъ! Ноги словно тумбы тратуарныя, сама словно тыква. Тронешься съ мста, а опять и заноетъ что-нибудь. Ужъ такъ я рада-то, что у меня всякая боль застыла.
— Конечно, позовите его, матушка, сюда. Что вамъ себя тревожить, заговорили старухи.
— А вдругъ это взамсто кучера-то мазурикъ?
— Да вдь братецъ вашъ съ своей камердаціей его прислалъ, такъ какой-же мазурикъ.
— Ну, на братца тоже положиться, такъ трехъ дней не проживешь. Онъ эфіопъ извстный и какъ во хмлю, то все съ насмшками. Просила я это у него лтось канарейку купить, а онъ мн лягушку въ клтк прислалъ. Загадать разв на картахъ: мазурикъ это или кучеръ?
— Не стоитъ, тетенька. На видъ онъ мужчина совсмъ обстоятельный, сказала двушка.— Да чего вы боитесь? Велите позвать.
— Боюсь я какъ-бы не сталъ онъ высматривать, гд у меня билеты лежатъ. Высмотритъ да и схватитъ насъ за горло. Что мы тогда подлаемъ? Мы женщины сырыя.
— Не посметъ. Его дворникъ Никита привелъ и стоитъ вмст съ нимъ въ кухн. Коли ежели что — сейчасъ можно дворника кликнуть.
— Ну, зови. Да дворнику-то скажи, чтобъ онъ не выходилъ изъ кухни.
Вошелъ кучеръ въ срой нанковой поддевк — здоровенный мужчина съ окладистой бородой и съ серьгой въ ух.
— Желаемъ здравствовать-съ! Въ кучера къ вашей милости наниматься пришелъ, сказалъ онъ.
Купчиха смотрла на него подозрительно.
— Да ты не татаринъ? задала она ему вопросъ.
— Боже избави! Что вы, помилуйте! Мы даже самые настоящіе христіане, потому къ старикамъ на кладбище ходимъ. Я въ Москв въ одной моленной кадило подавалъ. Таперича заставь насъ на шестой гласъ ‘пойте Господеви, пойте’ пропть — въ лучшемъ вид.
— А чтожь ты вошелъ и на икону не перекрестился?
— Да въ тхъ горницахъ крестился. Извольте, коли вамъ желательно. Вонъ какой крестъ-то! показалъ кучеръ.— Настоящее перстосложеніе, а не щепоть.
— Ну, это хорошо, что ты въ нашей вр. Кто-же тебя прислалъ-то?
— Братецъ вашъ Иванъ Пантелеичъ и деверь Анисимъ Калинычъ.
— Вотъ это хорошо что деверь, а то братецъ у меня человкъ невроятный.
— Извстно юность свою производятъ, а войдутъ въ года постоянные, такъ такая-же битка будетъ какъ и Анисимъ Калинычъ. Теперь у нихъ малодушіе къ безумству, а тамъ малодушіе къ капиталу начнется.
— Такъ вотъ мн кучера надо. Лошадей у меня еще пока нтъ, но деверь общался купить. Какъ тебя звать-то?
— Захаромъ-съ. На Захарія и Елизавету празднуемъ. А что до лошадей, то это наплевать. Были-бы деньги, а лошади найдутся. У барышника Бычка два такіе коня продаются, что хоть сейчасъ подъ генеральшу, а не токма что подъ купчиху. Насчетъ этаго будьте покойны.
— Ну, то-то. И лошадей мн по настоящему не надо, но, главное, изъ-за кучера, чтобы мужчина былъ въ дом. А то домъ у насъ совсмъ женскій. Живемъ особнякомъ, два дворника у воротъ, когда ихъ сюда докличешься? А сзади дома садъ. Перелзетъ лихой человкъ съ задовъ черезъ заборъ — ну, что мы сырыя женщины подлаемъ? Такъ больше для подозрнія кучера нанимаю, чтобъ отъ пронзительнаго человка берегъ.
— Это дйствительно. А ужъ на меня положитесь. Деверь вашъ Анисимъ Калинычъ такъ и сказалъ: ‘своего къ своимъ посылаю, у своихъ при одной вр лучше уживешься’. Я и кафизму отмахаю, ежели когда случится.
— Ну, этого не надо. У меня псалтырь вонъ старицы читаютъ,— сказала купчиха и кивнула на старухъ.— Такъ ужъ ты, Захарушка, такъ въ кухн и сиди, чтобы насъ караулить.
— На счетъ сиднья будьте покойны. зды не много будетъ?
— Какая зда! Разв только по субботамъ въ баню. Бываетъ, что въ мсяцъ раза два на кладбище къ старикамъ здимъ, къ духовникамъ то-есть нашимъ. На счетъ кулака-то ты, голубчикъ, здоровъ?
— На счетъ кулака постоимъ-съ. Во! похвастался кучеръ и показалъ кулакъ.— Живой не уйдетъ.
— Вотъ и безподобно. Сиди въ кухн, либо спи. Пища у насъ хорошая. Хоть цлый день зобли — запрету нтъ. У меня старухи вонъ, походя, грешневую крупу жуютъ. По постамъ къ чаю медъ… Чай четыре раза въ день. Ты женатый?
— Вдовый-съ.
— Вотъ это не хорошо, потому у меня дв племянницы изъ деревни взяты, чтобъ замужъ отдать, по здшнему мсту за какихъ нибудь приказчиковъ. Ну и сама я богоспасаемая вдова. Зазорно будетъ съ вдовымъ-то кучеромъ.
— Въ этомъ будьте покойны. На вашихъ племянницъ и на васъ и вниманія не обратимъ. Солидарность всегда при насъ будетъ. Давно ужъ мы заклятіе дали, чтобы не связываться.
— Нтъ, я къ тому, что для посторянняго-то ока соблазнъ. Скажутъ: вдовецъ въ женскомъ курятник завязался. Да и къ тому-же двки-то у меня огонь. Въ одно ухо вднь, въ другое вынь.
— Что вы, тетенька, какъ насъ конфузите! фыркнула стоявшая у дверной притолки племянница и закрылась рукавомъ сарафана.
— А мы вотъ что: мы съ перваго-же дня ругаться промежъ себя начнемъ, предложилъ кучеръ.
— Содомъ и Гомора выйдетъ. Нтъ, это не модель. У насъ домъ тихій, такъ зачмъ-же столпотвореніе вавилонское?
— Обойдется безъ столпотворенія. Мы только при постороннихъ людяхъ.
— Нтъ, ужъ ты поворачивай оглобли. Мн нужно человка женатаго, чтобы и жена вмст съ нимъ.
— Да вдь жениться дло плевое. Взялъ да и женился. Коли жалованья отъ васъ будетъ хорошее, такъ отчего-же…
— Жалованье у насъ пятнадцать рубленъ, а только ты спервоначала женись, а потомъ и приходи. А то до женитьбы-то ты какъ здсь набдокурить можешь! Вдь это все равно, что козелъ въ огород, а женскую слабость самъ знаешь.
— Пусть открещиваются, коли такъ… А про себя скажу, такъ я и не таковскихъ бабъ на своемъ вку видывалъ, мн женскій человкъ не въ диво. Да я вамъ вотъ что скажу: у васъ и польститься-то бабьему охотнику не на что.
— Врешь, врешь! Мои двки кровь съ молокомъ, и это ты такъ только теперь говоришь. Да главное-то для чужаго глазу не хорошо. Нтъ, ужъ ты поварачивай оглобли! закончила купчиха и замахала руками.
— И поворочу… Что лаешься да какъ втряная мельница крыльями машешь! огрызнулся кучеръ и сталъ уходить.— Хозяйка! Десять цалковыхъ вмсто пятнадцати возьму! Мсто-то ужъ мн очень понравилось да и работа на руку! раздался его голосъ изъ другой комнаты.
— Сгинь, пропади окаянный!
— Такъ пусть-же тебя сегодня ночью мазурики обворуютъ! хлопнулъ дверью кучеръ.
— Охъ, охъ! Что онъ сказалъ! застонала купчиха и упала на диванъ.
Старухи со всхъ ногъ бросились къ ней.