В. Строев.
Кудрявцев Петр Николаевич, Десницкий Василий Алексеевич, Год: 1903
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Кудрявцев, Петр Николаевич, профессор Московского университета, род. 1816 г., ум. 18 января 1858 г. Отец его был священником на Даниловском кладбище в Москве. Матери он лишился очень рано. Детства своего П. Н. Кудрявцев не любил вспоминать, так как, по его словам, оно прошло в самой тяжелой обстановке. Образование будущий ученый получил сначала в семинарии, а затем в Московском университете по 1-му отделению философского факультета, и еще в бытность свою студентом обратил на себя своими способностями внимание Т. Н. Грановского. Уже в университете Кудрявцев начал литературную деятельность — именно, напечатал две повести: ‘Катенька Пылаева’ и ‘Флейта’, первую в ‘Телескопе’, а вторую — в ‘Московском Наблюдателе’. Автор подписал их начальными буквами выбранного им псевдонима ‘Нестроев’ (А. Н.). По окончании курса в университете он получил, благодаря рекомендации А. Д. Галахова, уроки русской словесности в институте обер-офицерских сирот московского воспитательного дома, где служил до августа 1843 г. Здесь П. Н. Кудрявцев скоро приобрел симпатию учениц: его преподавание было вполне чуждо схоластического изучения одной теорий словесности, которое господствовало тогда в учебных заведениях, он старался знакомить своих слушательниц с лучшими образцами отечественной словесности и для этого организовал, вместе с Галаховым, особый класс чтения, благодаря которому ученицы и имели возможность познакомиться даже с такими авторами, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Жуковский, изучение которых тогда не входило в программу преподавания. Педагогическая деятельность Кудрявцева не мешала ни его литературным занятиям, ни научным. Еще студенческие опыты сблизили его с Белинским, который в это время стоял во главе ‘Московского Наблюдателя’, уезжая в Петербург, Белинский рекомендовал Кудрявцева на свое место редакции ‘Русского Инвалида’ и ‘Отечественных Записок’, где он вел библиографический отдел. С этого времени в журналах появляется ряд рецензий, написанных Кудрявцевым. Самые крупные из них были: ‘Об учебной книге русской словесности Греча’, ‘О споре между Голохвастовым и его противниками по поводу сочинения Голохвастова ‘Об осаде Троицкой лавры’, о сочинениях Языкова, Полонского, Фета (‘Отечественные Записки’) и характеристика Мерзлякова (в ‘Литературной Газете’). Кроме того, в ‘ Отечественных Записках’ и ‘Современнике’ было напечатано несколько повестей Кудрявцева. ‘Цветок’, ‘Недоумение’, ‘Живая картина’, ‘Последний визит’, ‘Ошибка’, ‘Сбоев’, ‘Без рассвета’. Тонкий психологический анализ и грустное настроение были отличительными признаками беллетристических произведений Кудрявцева. Одну из его повестей (‘Последний визит’) Белинский назвал первой истинно патриотической повестью на русском языке. Но главные труды П. Н. Кудрявцева были посвящены исторической науке. К марту 1845 г. Кудрявцев был отправлен за границу на казенний счет и пробыл там до средины 1847 г. Один семестр он занимался в Берлине, где слушал Шеллинга, один в Париже, а остальное время провел в Гейдельберге, Дрездене и Мюнхене, где с любовью изучал памятники искусства. Свои впечатления он излагал в письмах к Галахову, которые печатались в ‘Русском Вестнике’. По возвращении на родину в 1847 г., Кудрявцев стал читать лекции в Московском университете, сначала как преподаватель, а затем, после смерти Грановского (ум. 4 октября 1855 г.), был утвержден в звании профессора. Он читал курсы древней, средней и новой истории, но особенным успехом пользовались его лекции по истории древнего Востока, обогатившейся тогда множеством важных открытий. С этого же времени появляется в печати длинный ряд трудов Кудрявцева по истории Западной Европы. Уже раньше он представил диссертацию на степень магистра: ‘Папство и империя в IX, X, XI и в начале ХII столетия’, но она не была принята философским факультетом Московского университета, вследствие того, что декан Шевырев усмотрел в ней симпатии к папству. В 1846 г. в ‘Отечественных Записках’ появились две статьи Кудрявцева по истории искусства, которое было всегда его любимым предметом: ‘Бельведер’ и ‘Венера Милосская’, в первой автор дал превосходную характеристику итальянских художников. В 1850 г. Кудрявцев блестяще защитил диссертацию на степень магистра: ‘Судьбы Италии от падения Западной Римской империи до восстановления ее Карлом В.’. В этой книге он отмечает значение Лангобардского начала в истории Италии и дает замечательную характеристику Каролингской династии. В 1851 г. он выступил с горячо написанной статьей: ‘О достоверности истории’ (‘Отечественные Записки’), в которой защищал свой предмет против записки президента Академии Наук С. С. Уварова: ‘Достовернее ли становится история’, — в этой последней утверждалось, что история — не что иное, как цепь преданий, и отрицалось за ней всякое научное значение. В 1852 г. Кудрявцев начал печатать в ‘Отечественных Записках’ статьи: ‘Каролинги в Италии’, статьи эти являлись продолжением его диссертации. В них изображалось зарождение итальянской нации и указывались ее отличительные черты — к истории Италии Кудрявцев питал особенный интерес, потому что страна эта в его время боролась за свое единство и независимость. Из трех статей, написанных Кудрявцевым на эту тему, могла быть напечатана только одна, так как остальных цензура не хотела пропустить в том виде, как они вышли из-под пера автора, насколько мелочны были придирки, видно из того, что цензор не хотел пропустить рассказ об одном убийстве в Латеранском дворце и о заступничестве папы за убийц перед императором, как бросающую дурную тень на св. отца, Кудрявцев со своей стороны не согласился на исправления и его статьям об Италии при Каролингах не пришлось увидеть света при жизни автора. В том же году в сборнике ‘Пропилен’, издававшемся под редакцией П. М. Леонтьева, появился прекрасный этюд Кудрявцева о знаменитой трагедии Софокла: ‘Эдип царь’ и замечательная рецензия его на книгу Бабста: ‘Государственные мужи древней Греция в эпоху ее распадения’ под заглавием: ‘Последнее время греческой независимости’, а в ‘Отечественных Записках’ — статья: ‘О современных задачах истории’, вызванная чтениями Грановского на ту же тему. В своей рецензий на книгу Бабста Кудрявцев указал на односторонность ее: Бабст в своей книге старался доказать необходимость для Греции в последнее время ее независимости подчиниться власти македонских царей, которая одна могла дать ей единство, и упрекал Демосфена и его партию за близорукость, Кудрявцев возражал на это, что вся предшествующая история Греции не могла привести к единству. Особенно интересны слова его об Эсхине и его противниках: ‘Благородно, говорит он, всякое усилие поднять несправедливо опозоренное имя в истории (разумеется Эсхин), но иное дело, когда за недостатком материала для оправдания, защита выставляет равносильные обвинения против других’ (противников Эсхина). Эти слова прекрасно рисуют нравственный образ Кудрявцева, как человека, стремившегося прежде всего к беспристрастию. В статье его по поводу чтений Грановского указывается тесная связь истории с другими науками, особенно с психологией и естествоведением, хотя в последнем случае Кудрявцев никогда не шел так далеко, как впоследствии многие ученые шестидесятых годов последователи Бокля.
Когда в 1854 г. вышел знаменитый труд по римской истории Швеглера, Кудрявцев познакомил с ним русскую публику в прекрасной статье: ‘Древнейшая римская история по исследованиям Швеглера (‘Отечественные Записки’, т. XCIII). В этой статье он отнесся критически к Швеглеру и указал на значение трудов базельских ученых, противоположного со Швеглером направления, Герлаха и Баховена. После смерти Грановского Кудрявцев написал ‘Воспоминания’ о нем (‘Отечественные Записки’, 1855 г.),работал над изданием его сочинений, написал введение к ним — ‘Известие о литературных трудах Грановского’ (напечатано уже после смерти Кудрявцева в ‘Русском Вестнике’, 1858 г.) и усердно принялся за составление биографии своего учителя, окончить которую ему помешала смерть: он успел написать только ‘Детство и юность Грановского’ (напечатано также уже после смерти Кудрявцева в ‘Русском Вестнике’, 1858 г.). — 1855 г. был особенно плодотворен для Кудрявцева в литературном отношении: в этот год из-под пера его вышла рецензия на диссертацию Ешевского: ‘Аполлинарий Сидоний’ (‘Отечественные Записки’), ‘Осада Лейдена’, — эпизод из истории борьбы Нидерландов за свою независимость (напечатано в ‘Сборнике статей профессоров Московского университета’, Москва 1855), ряд очерков о завоевании французами Неаполя, напечатанных в ‘Московских Ведомостях’ и статья: ‘Данте, его век и жизнь’ (‘Отечественные Записки’). В рецензии на диссертацию Ешевского было много намеков на современность, вроде следующего: ‘Как должны завидовать запоздалые риторы нашего времени Сидонию и его современникам! Тогда их искусство венчалось даже поэтической славой, хитро сплетенная фраза заслуживала своему автору диплом на поэтическое достоинство. Двумя-тремя громкими панегириками можно было проложить себе дорогу к бессмертию’. Поэтому многие места статьи были вычеркнуты цензурой. ‘Осада Лейдена’ была написана под влиянием Севастопольских событий, а очерки завоевания Неаполя французами были обязаны своим появлением изданной в 1853—1854 гг. в 10 томах переписке Жозефа Бонапарта, в своих очерках Кудрявцев характеризовал Наполеона, как великого кондотьера. Что касается до статьи о Данте, то она представляет мало оригинального, так как написана иполне под влиянием трудов Фориэля и Вегеле.
В 1856 г. появилось сочинение Кудрявцева: ‘Римские женщины по Тациту’, представляющее ряд блестящих характеристик замечательных женщин времени нравственного упадка римского общества. С 1856 г. Кудрявцев был одним из редакторов ‘Русского Вестника’, на страницах которого, в отделе ‘Современная летопись’, он выражал глубокое сочувствие Италии, боровшейся в это время за свое единство и независимость. Для этого же журнала он написал монографию: ‘Карл V’, личность которого он, впрочем, понимал не вполне правильно: в этом великом представителе новых государственных порядков он видел бойца за отжившие идеалы Священной Римской Империи. — Постоянные труды надломили и без того слабое здоровье Кудрявцева, и осенью 1856 г. он должен был уехать за границу для поправления своего здоровья. Однако, и за границей он не покидал своих научных занятий, как показывает написанная им в то время статья: ‘Юность Екатерины Медичи’ (‘Русский Вестник’ 1857 г.). Статья эта, впрочем, не имеет самостоятельного научного значения, а является хорошей компиляцией книги Реймона, с тем же заглавием. В марте 1857 г. Кудрявцев был опечален кончиной жены, с которой был очень счастлив, здоровье его самого все ухудшалось и, по возвращении осенью 1857 г. на родину, он прожил всего несколько месяцев: он скончался 18 января 1858 г. Смерть его повергла всю интеллигентную Москву в глубокую скорбь.
Кудрявцев в университете занял кафедру Грановского и если пользовался меньшею славой, чем его предшественник, то все-таки был одним из популярнейших профессоров своего времени. Он во многом не походил на своего знаменитого предшественника: Грановский любил давать слушателям общие картины эпохи, не вдаваясь в детали, Кудрявцев сосредоточивал свое внимание на специальных вопросах. Грановский был силен своей глубокой верой в конечное торжество справедливости и правды и имел примиряющее влияние на слушателей, в лекциях Кудрявцева слышалась всегда грустная нота, звучавшая в его повестях, и сознание того, что в истории далеко не всегда торжествует правда. Равны они были по неотразимой силе художественного таланта. Как Грановский, Кудрявцев был всегда другом и неутомимым руководителем своих учеников: дом его был всегда открыт для всех начинающих ученых, он был всегда готов оказать им как нравственную, так и материальную поддержку. Поэтому его имя рядом с именем Грановского будет всегда занимать почетное место в истории нашего просвещения.
‘Повести и рассказы’ Кудрявцева изданы в 2-х томах в Москве в 1866 г., все остальные ‘Сочинения’ — в трех больших томах там же в 1877—1878 гг.
‘По поводу кончины Кудрявцева’ Ешевского (‘Московские Ведомости’, 1858 г., No 9), его же: ‘Кудрявцев как преподаватель’ (‘Русский Вестник’, 1858 г., No 2). ‘Биографический словарь профессоров Московского Университета’, ч. I, стр. 444, Крылов, ‘Мои воспоминания о Грановском и Кудрявцеве’ (‘Журнал для воспитания’, 1858 г., т. III), ‘Воспоминание о Кудрявцеве студента’ (‘Московские Ведомости’, 1858 г., No 123), некролог Кудрявцева, написанный М. Н. Катковым (‘Русский Вестник’, 1858 г., No 1), ‘Воспоминания о Кудрявцеве’ М. И. Капустина (‘Русский Вестник’, 1858 г., No 3), надгробная речь проф. С. М. Соловьева (‘Русский Вестник’, 1858 г., No 2), некролог в ‘Современнике’ 1858 г., No 2, ‘Воспоминания о Кудрявцеве’ А. Д. Галахова (‘Русский Вестник’, 1858 г., No 4), Евг. Тур (гр. Сальяс), ‘Проф. П. Н. Кудрявцев’ в ‘Полярной Звезде’, Пыпин А. Н., ‘История русской этнографии’, т. II, 42, 424—425, Герье В. И., ‘П. Н. Кудрявцев в его учено-литературных трудах’ (‘Вестник Европы’, 1887 г., NoNo 9—10).
Источник текста: Русский биографический словарь А. А. Половцова, т. 9 (1903): Кнаппе — Кюхельбекер, с. 520—523.