Крепостнические традиции в Сибири, Ядринцев Николай Михайлович, Год: 1882 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

КРПОСТНИЧЕСКІЯ ТРАДИЦІИ ВЪ СИБИРИ.

(Статья вторая).

Посмотримъ на положеніе и апогей крпостнаго права въ Сибири въ моментъ 19 февраля 1861 г., т.-е. maximum его развитія {Для этого мы воспользуемся прекрасной статьей ‘Историческій очеркъ Западной Сибири въ Царствованіе Александра II’, . Н. Усова, въ ‘Памятной Книжк Западной Сибири’. 1882.}.

‘Къ этому времени, по Х-й народной переписи считалось во всей Сибири 36 помщиковъ, владвшихъ населенными имніями и 70 безпомстныхъ дворянъ, владвшихъ одними дворовыми людьми. Общее же число крпостныхъ крестьянъ въ Сибири не превышало 3,701 человкъ мужскаго и женскаго пола, изъ которыхъ было до 900 дворовыхъ.

Изъ этихъ общихъ цифръ на долю Восточной Сибири приходится только 2 помщика съ имніями и 9 безпомстныхъ дворянъ, а всхъ крпостныхъ людей 297 человкъ обоего пола, въ числ которыхъ было 146 дворовыхъ.

Затмъ, все остальное число помщиковъ и крпостныхъ находилось въ Западной Сибири, именно въ губерніяхъ:

	Тобольской.	Томской.	Вообще въ Зап. Сибири.
Помщиковъ	28	6	34
Безпомстныхъ дворянъ, владвшихъ дворовыми	40	21	61
Всхъ владльцевъ	68	27	95
Крпостныхъ крестьянъ обоего пола	2,384	266	2,650
Дворовыхъ людей	616	138	754
Всхъ крпостныхъ людей	3,000	404	3,404

‘Изъ означеннаго числа дворовыхъ показывались приписанными къ населеннымъ имніямъ 585 душъ обоего пола, а остальные къ домамъ собственныхъ и постороннихъ владльцевъ. Изъ всхъ 34 имній большая часть принадлежала къ мелко и малопомстнымъ, такъ, 19 имній заключали мене 20-ти душъ мужскаго пола каждое, въ 12-ти помстьяхъ было отъ 20 до 100 душъ, и только въ 3-хъ имніяхъ считалось отъ 100 до 150 душъ. Подъ всми помстьями было занято 43,777 десятинъ удобной земли и 13,240 десятинъ неудобной. Самое большое по количеству земли имніе, состоявшее изъ двухъ деревень въ Туринскомъ округ, принадлежало роду бывшаго Туринскаго воеводы Панаева, въ немъ считалось до 37,000 десятинъ пожалованной земли, но большинство помщиковъ имло земли гораздо меньше.

‘Во время, предшествовавшее освобожденію крестьянъ, только въ двухъ помстьяхъ жили сами помщики, тремя имніями управляли особыя уполномоченныя помщиками лица, остальныя же имнія находились подъ управленіемъ старостъ, которые иногда даже не знали о мстопребываніи своихъ господъ. Вообще, отношенія крпостныхъ крестьянъ къ своимъ помщикамъ въ Сибири имли иной характеръ, нежели въ Европейской Россіи. Въ этой послдней крестьянинъ находился въ экономической зависимости отъ помщика, такъ какъ дорожилъ землею, которою отъ него пользовался, видя въ ней главный источникъ своего обезпеченія. Въ Сибири же, при ея многоземелья, крестьяне всегда готовы были покинуть помщичью землю и переселиться на свободныя мста, а потому здсь связь между крестьянами и помщиками держалась на одной только личной зависимости. По и этого рода зависимость была въ нкоторыхъ имніяхъ поминальною, но отсутствію и безвстному нахожденію помщиковъ, такъ какъ въ подобныхъ случаяхъ крестьяне не отбывали въ пользу своихъ господъ даже никакихъ повинностей. Однакожъ, въ большинств помстій крестьяне, сверхъ подушной подати и другихъ казенныхъ платежей, платили помщикамъ ежегодно отъ 10-ти до 23-хъ руб. оброка съ каждой ревизской души мужскаго пола, незамужнія ихъ дочери тоже облагались оброкомъ отъ 3 до 10 руб. на душу. Между тмъ вс казенные и земскіе платежи съ смежныхъ государственныхъ крестьянъ не превышали семи рублей въ годъ съ ревизской души мужскаго пола.

‘Въ однихъ имніяхъ крестьянамъ было отведено опредленное количество земли, въ другихъ они пользовались всею помщичьею землею, въ третьихъ, по неудобству или по недостатку ея, должны были арендовать мста для пашень у сосднихъ казенныхъ крестьянъ и даже совсмъ поселялись въ ихъ деревняхъ. По общему свидтельству, здшніе помщичьи крестьяне въ отношеніи благосостоянія рзко уступали сосднимъ государственнымъ и были мене рачительны къ хозяйству.

Согласно ‘положенію’ 19-го февраля 1861 года, вс крестьяне помщичьихъ имній были тогда же приписаны къ тмъ волостямъ государственныхъ крестьянъ, въ черт которыхъ эти имнія находились. Помщикамъ сохранялось право собственности на вс принадлежащія имъ земли, по вмст съ тмъ они обязывались уступить крестьянамъ ихъ усадебную осдлость и указное количество полевой земли отъ 8 до 15 десятинъ на каждую ревизскую душу, причемъ денежный годовой оброкъ съ крестьянъ за такой надлъ опредлялся по 8 руб. Дворовымъ людямъ предоставлено чрезъ дна года посл изданія манифеста 19-го февраля 1861 года полное освобожденіе, а до того времени они обязывались уплачивать помщикамъ по 1 руб. въ годъ оброка съ 1 души. При составленіи уставныхъ грамотъ почти вс помщичьи крестьяне выказали желаніе лучше переселиться на казенныя земли, нежели оставаться во временно-обязанныхъ отношеніяхъ къ помщикамъ. Въ 1863 году крестьянское дло было приведено къ окончанію, причемъ только по 7-ми имніямъ введены обязательныя отношенія по уставнымъ грамотамъ, во всхъ же остальныхъ имніяхъ крестьяне уволены отъ обязательныхъ отношеній къ владльцамъ, на основаніи правилъ о дворовыхъ людяхъ или о мелкопомстныхъ имніяхъ, причемъ имъ было предоставлено, или избрать родъ жизни, или переселиться на свободныя казенныя земли’.

Изъ этого фактическаго очерка видно, что крпостное право не особенно разрослось въ Сибири, принимая во вниманіе 3,000 крпостныхъ, на 4.000,000 населенія, поэтому Сибирь отчасти справедливо считалась миновавшею этого ига. Въ Сибири было еще въ 60-хъ годахъ прошлаго столтія до 13,000 монастырскихъ крестьянъ, по они были превращены въ экономическихъ, по указу ими. Екатерины 1763 г. Дале, были приписные къ заводамъ, и такихъ въ Алтайскомъ округ оказалось къ 1861 году до 300,000 д. о. п. По они со времени Демидова отошли въ вдніе заводскаго начальства, и исторія ихъ составляетъ особый эпизодъ отъ частнаго владнія.

При свобод пріобртать земли, при ихъ дешевизн, при готовности зазжаго чиновника составить богатство въ Сибири, крпостное право могло бы получить боле широкіе размры. Удалось же туринскому воевод Панаеву пріобрсти до 37,000 дес. земли. Но не столько указы и запрещенія противодйствовали этому, сколько неблагопріятныя для землевладнія особенности Сибири. Земля не имла цнности, хлбъ былъ дешевъ, сбыта нтъ, господское хозяйство было невыгодно, да и мужикъ оказался не тотъ въ Сибири, свобода и приволье его длали другимъ. Если онъ изъ Россіи уходилъ въ Сибирь, въ лса и трущобы, что ему стоило уйдти въ двухъ шагахъ отъ урмановъ, въ которыхъ ‘мати пустыня’ его скроетъ и никто не доберется.

Только двое помщиковъ жили въ имніяхъ, только трое имли управляющихъ, остальные махнули рукой, крестьяне разбрелись. Даже когда помщикъ старался поддержать зависимость крпостнаго и удерживалъ его, ему неудавалось дисциплинировать раба. Атмосфера была другая, крутомъ жило вольное населеніе. Говорятъ, что помщики, привезя людей съ собой, и имя ихъ въ прислугахъ наравн съ вольнонаемными, дивились, почему врные люди баловались. Послушнйшій и услужливый въ Россіи крпостной Иванъ длался въ Сибири ‘бестіей’ и ‘грубіяномъ’ Этого Ивана постоянно дразнила окружающая среда.— Эй, Иванъ, поди-ко своему барину вычисти сапоги, ты вдь крпостной, а мы вольные! говорилъ слуга, жившій по найму барскому. И Иванъ ожесточался, отбивался отъ дла, стыдился своего положенія. Насмшки пробуждали въ немъ новое чувство собственнаго достоинства. Въ свою очередь баринъ убждался, что вольный трудъ и выгодне, и лучше.

Идея, сжившаяся съ представленіями, воспитанная въ ум и логик господина, однако искала выходовъ. Многіе пробовали создать подневольный трудъ изъ ссыльныхъ. Нкоторые дворяне, какъ Куткипъ, основывавшіе фабрики въ Сибири, испрашивали для работъ себ ссыльныхъ, но этотъ народъ оказывался погоднымъ но своимъ качествамъ, наконецъ, ссыльный часто шелъ въ Сибирь за сопротивленіе помщику, и купивъ себ цною наказанія новое положеніе, протестовалъ противъ всякаго возвращенія къ нему. Опыты эти ни къ чему не привели. Но такъ или иначе крпостная традиція вліяла въ Сибири если не прямо, то косвенно. Русскій зазжій чиновникъ и баринъ не могъ себ представить міра и общества, гд бы не было крпостныхъ и слугъ, гд бы мужикъ могъ неповиноваться, а жить какъ хочетъ. Это было для него немыслимо. Онъ походилъ на древняго грека, который не представлялъ себ цивилизаціи и комфорта безъ рабства. Прізжій изумлялся, когда на крикъ: ‘эй, Иванъ, подай трубку’, никто не являлся и только смялось надъ нимъ эхо окружающихъ лсовъ. Тутъ надо было что-нибудь придумать. Идея опеки, регламентаціи, распоряженій и идея безусловнаго повиновенія помощью власти со стороны прізжаго человка пробуетъ проникнуть въ правы. Служащія лица, являвшіяся въ Сибирь, внесли эти взгляды въ администрацію. И они проводятъ это въ сотн мръ по отношенію къ государственнымъ крестьянамъ. Такъ получила начало десятинная пашня, разселеніе и колонизація по административнымъ указаніямъ, приказанія сять хлбъ, цлыя массы наставленіи, которыя мы читаемъ въ чичеринскихъ приказахъ. Здсь звучитъ и увщаніе стараго опекуна, и угроза барина.’ Сибирь становится страной опеки и утонченной регламентаціи. Били приказы неотлучаться крестьянамъ на ночь изъ домовъ. Были люди, какъ Трескинъ, желавшіе слдить за частною жизнью и врные управляющіе, какъ исправникъ Локаутовъ, слдившій за посвами, сборами хлба и за квашнею бабъ. Онъ же приказывалъ знать молитвы. Дисциплинированіе крестьянина заняло все прошлое столтіе, употреблялись суровыя мры и наказанія, о которыхъ осталась память въ преданіяхъ. Чичеринъ съ гусарской командой вызжалъ на пашня счь крестьянъ, у которыхъ было мало., по его мннію, усердія въ работ. Лоскутовъ дралъ со словами ‘исправь, Господи! нечестивца! Авторитетъ былъ утвержденъ и сибирскаго засдателя съ тхъ поръ стали звать ‘бариномъ’. Это слово осталось подаркомъ старой опеки. Въ сущности, сибирскій засдатель и Лоскутовъ не были случайностью и, такъ сказать, не были безъ почвы и безъ родства. Поэтому напрасно ихъ приписываютъ только сибирской почв. Лоскутовъ былъ братъ Солтычихи.

Но если зазжій элементъ и внесъ въ Сибирь свои воззрнія, осуществилъ ихъ въ своихъ административныхъ проектахъ, въ пріемахъ и нравахъ дисциплинированія, то мстное населеніе не могло не повліять обратно на этотъ прізжій элементъ, часто ассимилируя его. Баринъ являлся тотъ да не тотъ. Онъ могъ и покричать и посчь, но онъ же и благодушествовалъ съ богатымъ мужикомъ по разсчету и за неимніемъ компаніи.

Представители низшей администраціи, постоянно вращаясь около крестьянскаго міра и общества, не могли не усвоить кое-чего изъ крестьянскихъ воззрній. Повинуясь опек и разнымъ административнымъ распоряженіямъ по виду, мужикъ въ Сибири устроивалъ свою экономическую жизнь посвоему. Онъ оставался вренъ своимъ формамъ землевладнія, своей общин, своей круговой порук, своему міру, и чиновникъ, понявъ его складъ жизни и не видя другихъ примровъ кругомъ, убждался, что это единственная форма возможная для жизни. Если сибирскій засдатель видлъ, что мужикъ старается и живетъ небдно, онъ добродушно говорилъ: ‘Благоденствуешь, бестія? Ну, благоденствуй, чорть съ тобой! Только ты помни, что ты дань долженъ своему благодтелю’! И мужикъ псъ.— Мы вамъ завсегда готовы! говорилъ онъ кланяясь и затмъ скрываясь снова въ свою улитку-общину. Старый сибирскій чиновникъ хотя и взяточникъ, былъ другомъ общины и не разрушалъ ея. Онъ не былъ культуръ-махеромъ, который вопрошаетъ: ‘А отчего у нихъ частнаго землевладнія нтъ’? Онъ не строилъ проектовъ по образцу ирландской или англійской системы. Такихъ претензій у него не было. Это была уже позднйшая школа. Но многіе прізжавшіе въ Сибирь не могли помириться со складомъ сибирской крестьянской жизни, и вопросъ ‘отчего у нихъ частнаго землевладнія нтъ’? сталъ повторяться чаще и чаще.

Н. Я.

‘Восточное Обозрніе’, No 22, 1882

КРПОСТНИЧЕСКІЯ ТРАДИЦІИ ВЪ СИБИРИ.

Читайте также: