Краткий отчет Е. П. Ковалевского об экспедиции в Африку, представленный канцлеру К. В. Нессельроде
ЦГИАЛ, ф. 44, оп. 2, No 953, 1847. лл. 196-203, копия.
Комментарии
Комментарии
cкан — Хартанович М. 2007
Краткий отчет Е. П. Ковалевского об экспедиции в Африку, представленный канцлеру К. В. Нессельроде, Ковалевский Егор Петрович, Год: 1847
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Окончив возложенное на меня по высочайшему повелению от Министерства иностранных дел и Министерства финансов поручение, я поставляю обязанностью представить вашему сиятельству краткий отчет о действиях своих и о тех усилиях, которые употребило правительство Египта для успешного достижения разнородных целей вверенной мне экспедиции.
В конце декабря 1847 г. приехал я в Каир. Приготовления к экспедиции начались деятельно. Мухаммед Али 10, для которого открытие золотых россыпей было любимой идеей всей жизни, который издержал для этого около двух миллионов рублей и сам предпринимал опасное путешествие до Фазогло, где совершенное разочарование в успехе дела, более чем труды и лишения путешествия, повергло его в болезнь Мухаммед Али теперь сосредоточил все свои надежды во мне. Во время двухнедельного моего пребывания в Каире я бывал очень часто у вице-короля и, смею думать, пользовался его особенным к себе расположением. Он говорил со мной о барраже Нила, занимавшем его особенно, укреплении Александрии, об учреждении кадастра и нередко спрашивал моих советов, часто посмеивался над интригами англичан и французов, из которых в то время одни хлопотали об устройстве железной дороги, другие — канала через Суэзский перешеек, между тем как Мухаммед Али твердо решил не допускать ни того, ни другого и отделывался от двух враждующих между собой партий одними обещаниями. С восторженной благодарностью отзывался он о милостях государя императора, приславшего ему своего офицера для споспешествования к достижению его любимой цели и очень часто с гордостью говорил европейским консулам о своей связи с русским двором.
Несмотря на болезнь свою, принявшую впоследствии такой неожиданный и страшный оборот, Мухаммед Али сохранял в то время еще вполне умственные способности и энергическую деятельность. Часто в суждениях его, обличавших иногда детское незнание предметов довольно обыкновенных, проявлялись мысли, поражавшие своею ясностью, логической последовательностью, можно сказать, гениальностью. Он с жадностью следил за политикой Европы, занимался историей, и любимыми героями его были Наполеон и Петр Великий.
Мухаммед Али обладал еще вполне своею железной волей. Замыслив какое-нибудь дело, он с энергией юноши стремился к нему, преодолевал все преграды, вступал в борьбу с людьми и с природой и приводил в исполнение самые несбыточные планы. Но, достигнув своей цели, он оставлял ее как бы утомленный чрезвычайным усилием, и потому самые лучшие предприятия его часто не приносили желаемых плодов.
Таким образом, его учебные и ученые заведения, достигшие в короткое время почти того совершенства, на котором находятся лучшие европейские заведения этого рода, клонятся теперь к упадку за недостатком участия вице-короля в поддержании их.
Окончив все приготовления к экспедиции, выверив и исправив инструменты, в сопровождении офицеров, приданных мне Мухаммедом Али, я отправился в начале генваря месяца из Каира. Военный отряд, снаряженный в Картуме, ожидал меня в Сеннаре. До Асуана, первых нильских порогов [отстоящих за 1000 верст от Каира], я доплыл на пароходе. Отсюда — на дагабиях [барках] до Короско. В Келябше мы перешли тропики. От Короско Нил делает значительный поворот на запад, описывая дугу, на этом пространстве катаракты следуют один за другим, только в полые воды можно переплыть их. Надо было оставить барки и идти на верблюдах, или следуя по Нилу за всеми его изгибами, или через Большую Нубийскую пустыню, самую страшную из африканских пустынь. Убедив несколько десятков бедуинов сопровождать нас, мы решились избрать последний путь, который был значительно короче первого. По мере того как мы удалялись от Нила, природа мертвела и, наконец, представилась пустыня во всей ужасающей безжизненности: ни признаков растительности, ни одного живого существа, только песчаные бугры переносились с места на место, гонимые ветром или останавливались рядами, как могилы на этом бесконечном кладбище. Действие самума тут смертельно, мы видели остатки погибшего каравана, уже полузанесенного песком. Вода встречается дней через пять пути и то горько-соленая, которая дня через три в наших кожаных мешках превратилась в вонючую грязь от жаров, которые достигали до 40 по Реомюру на солнце, и от этой воды наша кожа покрылась красными пятнами. Барометрически определил я высоту Нубийской пустыни.
B Бербере пересели мы опять в лодки. По моим наблюдениям мы пересекли линию периодических дождей по 18 [северной] широты и в начале февраля достигли места соединения Белого Нила [Бахр-эль-Абиада] с Голубым [Бахр-эль-Азрак]. Б углу их соединения находится город Картум, главный [город] Восточного Судана, обширной провинции, составлявшей Сеннарское царство и лет двадцать шесть тому назад присоединенной силой оружия к владениям Мухаммеда Али. Тут, как в последнем пункте, где еще можно достать предметы первой потребности, дополнили мы наши запасы для экспедиции и отправились по Голубому Нилу на барках.
Мы плыли три недели до Россейроса, выходя по временам для своих наблюдений на сеннарский берег или на абиссинский, где невдалеке от Серо происходили в то время неприятельские действия суданских войск с абиссинскими.
Около Россейроса уже начинаются предгорья, периодические дожди тут господствуют в продолжение пяти месяцев, природа становится роскошной и разнообразной, племена негров еще перемешаны с племенами арабов, которых нельзя не признать по многим указаниям за остатки древних израильтян.
У Россейроса мы оставили Голубой Нил и на верблюдах пошли прямо в горы к Тумату, падающему с левой стороны в Голубой Нил. Тут уже начинается собственно земля негров. Каждая гора населена отдельным племенем, говорящим особенным языком, имеющим особенные от других нравы и религию, правильнее сказать, не имеющим ни нравов, ни религии, и только одни грубые идолопоклоннические обряды.
На Тумате, около города Кассана, нашел я ожидавший меня военный отряд, состоявший из 2500 человек, почти исключительно негров, довольно хорошо обученных и дисциплинированных и самого га кумдара, генерал-губернатора Восточного Судана 11. Тут начались мои разыскания золотосодержащих россыпей и руд других металлов.
Из представленной мной переписки с Мухаммедом Али и Али Ибрагимом-пашей 12 известно, каким успехом увенчались эти поиски. Нужно было представить трудности, противопоставленные не только природой, но и еще более невежеством окружавших нас турок и самого паши, которые глядели на наши занятия сначала с насмешкой, потом, видя успех устроенных машин, как на какое-то чародейство. Негры были благоразумнее их или по крайней мере, привыкнув повиноваться, исполняли беспрекословно наши приказания.
У Тумата, у города Кассана, заложил я первую золотопромывальную фабрику и небольшое укрепление для охранения ее от набегов негров, особенно абиссинского племени галла, это под десятым градусом (северной) широты, последнем пункте на юге, куда достигали египетские отряды и где были прежде меня двое из европейцев.
Я стремился проникнуть далее в глубь Африки, паша долго не соглашался на эту экспедицию, он боялся не столько за свой отряд, сколько за мою безопасность, за которую, по его словам, он должен был отвечать головой перед Мухаммедом Али. Но мои увещания, просьбы, угрозы, наконец, самый успех открытия золота подействовали на него. Он вверил мне около 1500 человек, оставшись на месте, где я поручил устройство фабрики двум русским штейгерам.
Цель этой моей экспедиции было не суетное тщеславие — проникнуть далее других в средину Африки. Незадолго до того было напечатано письмо к Арно 13 от Аббади 14, который предполагал почти за верное источники Белого, т. е. настоящего, Нила [Бахр-эль-Абиад] недалеко от истоков уже известного Голубого Нила и именно под 749’48’ с. ш. и 322’39’ в. д. (от Гринвича) и таким образом совершенно изменял направление этой реки, уклоняя ее от запада на восток, прежде еще сделал это предположение д’Арно, хотя более гадательно.
Следуя вверх по течению Тумата, я, по своим соображениям, непременно должен был упереться в это место или по крайней мере достигнуть его так близко, что тамошние негры, которые не могли не знать о соседстве реки, боготворимой ими, легко бы указали ее. Кроме того, я приобрел бы для географии и естественных наук большое пространство любопытнейшей части средней Африки, до того времени совершенно неизвестной, и определил бы направление Тумата и залегающих в его бассейне золотоносных россыпей.
Заведя предварительные связи с мелеками, независимыми владетелями отдельных гор и племен, под покровительством некоторых из них и в сопровождении других, я отправился в путь 13/25 марта месяца.
Достигнув 9-го градуса [северной] широты, мы уже застали тут начало периодических дождей [рашаш]. Под влиянием их и палящего солнца растительность развивалась быстро и экваториальная природа явилась нам в таком изумляющем великолепии, как никакое воображение не в состоянии себе представить.
Вскоре громадные камни и леса представили непроходимые преграды для нашего вьючного скота и быков, которых мы вели с собой для продовольствия людей и надо было оставить их в укрепленном лагере под прикрытием части нашего отряда, мы отправились пешком, неся на себе припасы на десять дней.
Шли мы по 30 — 35 верст в день, пройдя на место, должны были ограждать наш лагерь, содержать большие караулы от внезапного нападения негров, которыми были окружены, наконец, добывать дикий картофель и другие питательные коренья, служившие нам подмогой в пище, которой мы не могли нести на себе много, и за всем тем негры-солдаты не только без ропота, но охотно, с любовью исполняли мои приказания.
Несмотря на все преграды, представляемые неграми и природой, мы достигли 8 северной широты до вершин Тумата 15. Тут простирается обширная роскошная равнина, некогда населенная, но теперь пустынная, обитаемая множеством слонов: я осмелился назвать ее Николаевской, а речку, текущую по ней и впадающую в Тумат, Невкой: это был крайний пункт, до которого доходил я с этой стороны и до которого еще никто из европейцев не достигал. Я определил географическую широту в нескольких пунктах, сделал измерение высот посредством барометра, кроме того, мы собрали любопытные Коллекции горных пород, птиц и растений.
Впереди нас, вдали, возвышался хребет гор, несправедливо называемый на всех географических картах Лунными, влево действительно протекала река, называемая Бахр-эль-Абиад [Белый Нил], но странно было этот ничтожный ручей, падающий в приток Голубого Нила, смещать с настоящим Нилом, рекою огромною. Здесь я не смею излагать всех своих исследований и изысканий.
Возвратившись к месту, где строилась золотопромывальная фабрика, я при себе окончил ее и пустил в ход, и потом предпринял еще одну экспедицию внутрь гор, по направлению к Белому Нилу. (Таким образом, мы исследовали довольно значительное пространство земель негров, до того времени совершенно неизвестных) 16. Мы нигде не встречали антропофагов, о которых так много говорят понаслышке, и только два племени, из виденных нами, хоронят живых стариков. Не менее жестокие обряды, обличающие утонченный разврат, находили мы между арабами — бедуинами.
Во время экспедиции, когда мы подвергались периодическим дождям, которые здесь ниспадают одною огромной массой воды, подобно водопаду, я и большая часть окружавших меня, подвергались лихорадке, от которой страдали во всю дорогу.
В Александрию возвратился я по другому пути, через Нубийскую пустыню и Донголу. Правителем Египта я застал уже Ибрагима пашу!
Я привез ему золото, добытое на устроенной мной фабрике, он пересыпал его с руки на руку с видимым удовольствием и оказывал явную свою радость. Ибрагим паша — ума положительного, но далеко не столь блестящего, как его отец, теперь он старается всячески популяризировать себя, но народ помнит его жестокость и, привыкший к восточной пышности своих властителей, принимает за скупость простоту, с какою живет Ибрагим паша. Нельзя не сознаться, что скупость имеет тут большое место. Кажется, любимою мыслью Ибрагима паши составляет отклонение Египта от Турции. Он деятельно формирует новые войска и укрепляет Александрию.
Перед отъездом моим из Александрии Ибрагим паша поручил просить ваше сиятельство довести до сведения государя императора ту глубокую благодарность, то благоволение, которые питает он к российскому монарху. Нельзя было не заметить из слов его, что с этой стороны он очень боится препятствий в исполнении его замыслов.
Из всего вышеизложенного ваше сиятельство изволит усмотреть, что ни опасности и лишения, ни даже болезнь не остановили меня на пути. Зная, что внимание ученого света постоянно было обращено на вверенную мне экспедицию [как показали отзывы журналов и надежды правителя Египта, сосредоточенных во мне], я старался поддержать достоинство русского и оправдать выбор начальства.
Беру смелость исчислить здесь результаты, которых достигли мы моей экспедицией, уже отчасти известные вашему сиятельству из переписки моей с Мухаммедом Али и Ибрагимом пашей. Открыты три золотосодержащие россыпи, построена золотопромывальная фабрика и при ней укрепление, приучены к работам этого рода туземцы, в доказательство чего золото, добытое при мне на фабрике привезено мной правителю Египта. Для географии приобретено огромное пространство страны негров от истоков Голубого Нила до Белого Нила, куда еще не проникал никогда ни один европеец, несмотря на все усилия Лондонского Географического общества. Измерены барометрически многие высоты и определены посредством секстана широты многих пунктов. Снята карта земель до сего времени неизвестных, собраны коллекции по многим отраслям естественных наук и, наконец, несмотря на все опасения генерал-губернатора Восточного Судана, вверившего мне отряд, я показал, проникнув с ним так далеко внутрь Африки, какие опасности и лишения могут преодолевать солдаты Ибрагима паши, чем он был чрезвычайно доволен.
Прилагая при сем описание нынешнего политического и торгового состояния Абиссинии и Восточного Судана, долгом поставляю присовокупить, что я занимаюсь ныне приведением в порядок своих разнородных коллекций, составлением географических карт и подробным описанием посещенных мною земель.
10. Мухаммед Али (1769-1849) — правитель Египта. В публикуемой копии имя правителя Египта написано ‘Мегмед’ или ‘Мегмет’.
11. Генерал-губернатором (га кумдаром) Судана с 1845 по 1850 г. был Халид Хусрав-паша.
12. Ибрагим-паша (1789-1848), сын Мухаммеда Али и с 1844 г. его соправитель.
13. Арно Бей (1812-1884) — французский инженер и путешественник. В 1840-1843 гг, принимал участие в экспедиции к истокам Белого Нила.
14. Аббади Антони (1810-1897) и Аббади Арно (1815-1893) — французские путешественники, С 1837 по 1849 г. занимались исследованием Эфиопии.
15. Слово Тумат в экземпляре ГПБ написано карандашом: по-видимому, у Ковалевского были сомнения, мог ли он по Тумату достичь 8 северной широты.
16. Предложение, взятое в скобках, имеется только в экземпляре ГПБ.
Текст воспроизведен по изданию: Новые материалы о путешествии Е. П. Ковалевского в Египет, восточный Судан и западную Эфиопию // Страны и народы Востока, Вып. IV. М. Наука. 1965
сетевая версия — Тhietmar. 2007
cкан — Хартанович М. 2007
cкан — Хартанович М. 2007