Корреспонденции на общие темы, Шуф Владимир Александрович, Год: 1912

Публицистика
Время на прочтение: 58 минут(ы)
Скачать в PDF

Корреспонденции на общие темы

Оригинал здесь — http://v-shuf.narod.ru/public1.htm

‘Маленькие заметки’ (МЗ)

Владимира ШУФА (Борея)

Газета ‘Новое время’, С—Пб.

01.01.04, No 9995
Новый год всегда начинается гипотезами. Мы зовем их надеждами и верим в счастье. Ведь надежда — та же гипотеза, только похожая на весенний цветок. В ней немало догадок, есть доля вероятности и очень много аромата. Такую душистую гипотезу с лепестками я получил из Крыма накануне Нового года, но по дороге она немного завяла… Бедная надежда! Она стала сухим цветком, хотя еще пахнет.
Может быть, я скажу парадокс, но старость мне кажется моложе юности. Старики часто моложе нас, свежее чувством, богаче верой, искренностью, впечатлениями… Мне кажется, я не ошибусь, если скажу, что люди 60-х, 70-х годов были богаче нас идеалами, верою в жизнь, свое дело и призвание…
Прошедший год мы тоже напрасно называем старым. Новый год старше его, и мы только обмануты фикцией времени. Будем надеяться на ‘зарю будущего’, на ‘золотой век’, но молодость, заря и золото позади нас…
Признаюсь, я с грустью провожаю старый год, как доброго друга. В нем было много хорошего. Чокаясь бокалами шампанского, я думаю о нем и только потом о новорожденном, в честь которого будут тосты и спичи…
Будем надеяться, будем мечтать… Ведь в конце концов это нас ни к чему не обязывает.

Борей.

02.01.04 No 9996, с.4
Новогодние встречи и речи были довольно воинственны. Ораторы, правда, говорили о мире, но все-таки по поводу возможной войны с Японией…
Среди новогодних вестей распространился сомнительный слух, будто взорван броненосец — не то русский, не то японский…
Но всем было весело, в бокалах сверкало шампанское… Новые концерты казались лучше концертов европейских держав…
Только в Русском собрании и литературных кружках Петербурга промелькнула грустная тень, навеянная смертью Василия Львовича Величко…

Борей.

03.01.04 No 9997, с.4
‘Хотя бесчувственному телу равно повсюду истлевать’, но, вероятно, покойному поэту В.Л. Величко хотелось, как и Пушкину, почивать ‘ближе к милому пределу’. Тело его будет перевезено в Полтавскую губернию, в хутор Вернигоровщину, где в родовой усыпальнице недавно был погребен отец Василия Львовича. Молния ударила в вековое дерево старой усадьбы, и вслед за этим умер отец, потом сын.
Трехдневная болезнь скосила его в сухую бесснежную зиму…
Нервно и много работал Василий Львович и только теперь отдохнет в своем хуторе, в тихой могиле, над которой шумит старая дубрава.

Борей.

06.01.04 No 10000, с.4
Завтра после Крещенья состоится первое заседание нашей обновленной думы… …
Приятно было бы не разочароваться с первого раза и из ‘вешнего заседания’ не шагнуть в снежный сугроб.

Борей.

07.01.04 No 10001, с.3
Оригинальный проект об учреждении народного департамента… …
Дайте им средства, правительственную поддержку, и наши курорты станут соперничать с европейскими… Крым находится в печальном положении. Надо помочь нашим курортам, но это еще на значит, чтобы особый департамент заведовал морскими ваннами.

Борей.

10.01.04 No 10004, с.4
Наша дума получила неприятный репримант. Русский генеральный консул в Сан-Франциско обратился к ней с заявлением, что петербургские фирмы отправляют засоренный хлеб в Калифорнию. И что не мешало бы городскому управлению подумать о хлебной инспекции, введенной во всех портовых городах Европы…

Борей.

11.01.04 No 10005, с.4
Давно пора нашей официальной медицине в словопрения с медициной тибетской, но я ожидал, что случится это в ученом обществе, а не в окружном суде. Получился довольно пикантный курьез: врач тибетской медицины Бадмаев посадил, так сказать, на скамью подсудимых официальную медицину в лице ее представителя доктора Кренделя и призвал его к ответу ‘за клевету в печати’. Я лично не поклонник тибетского врачевания, и тем более мне досадно, что наша медицина в лице д. Кренделя играет довольно комическую роль. Врачи-евреи выступили против врача-тибетца, у которого прекрасная практика отсюда принципиальный спор.
Весь допрос вертится на дачной сплетне… …
А настоящий спор о тибетской медицине был не в суде, а в публике во время перерывов заседания.

Борей.

12.01.04 No 10006, с.4
Александрийский театр, по поводу представлений ‘Эдип в Колоне’, облекся в траур. Черный с белым занавес, черные шашки на одежде хора и черные гривы на шлемах воинов Полиника, веющие словно крылья зловещих птиц. Положительно, классицизм, говорящий ‘мертвыми языками’ и вызванный г. Мережковским из могилы, нуждается в трауре. Мне странно только, что лазурное небо и светлые холмы прекрасной Аттики поблекли на полотне г. Бакста. Красота Эллады жива поныне. Я узнал на декорации афинский Акрополь и храм Парфенона, но их краски потемнели, словно солнце над Афинами сверкает не так ярко.
А вот священная роща Эвменид, траурные кипарисы и жертвенный алтарь богов, на котором, как выразился г. Юр Беляев, находятся ‘туалетные принадлежности’ и горит синеватое пламя спирта. Восхищенный обстановкой в стиле декаданса, поэт Поль Верлэнкин, бывший на оперном представлении трагедии Софокла, сказал даже экспромт:
Эдип скончался не в Колоне.
На алтаре одеколон,
И, догорев среди колонн,
Угас Эдип в одеколоне.

Борей.

15.01.04 No 10009, с.3
Вопрос о городской голове положительно становится головоломным. Его надо решать завтра, а у большинства гласных нет определенного кандидата…

Борей.

16.01.04 No 10010
Врачебные тайны, клятвы, врачевание lege artis, принудительные операции и профессиональная этика, со своим судом чести, снова поставлены на очередь о суде чести доктора говорили на заседании врачебного общества взаимопомощи…

* * *

Кстати о врачах и здравомыслии пациентов. Несколько психиатров высказали мнение весьма неприятные для нашего кружка спиритов. Спиритизм и умопомешательство будто бы граничат друг с другом…
Но я спешу утешить спиритов… в своем опыте биографии графа А. Толстого, Ал. Кондратьев сообщает нам о спиритических увлечениях нашего поэта и о его дружбе с медиумом Юмом, у которого он был даже шафером на свадьбе…
Он посещал спиритические сеансы в Париже и, по свидетельству князя Цертелева, сам ‘имел виденье, непостижимое уму’.
Однажды ночью он проснулся от сильного стука в столик и увидел наклонившуюся над ним белую фигуру, которая быстро исчезла, но стакан на столике продолжал звенеть. А. Толстой испытывал даже состояние ‘раздвоения личности’. Автор ‘Дон-Жуана’, подобно другому певцу того же героя, лорду Байрону, имел виденья. Байрон видел тень кармелитского монаха, а граф А. Толстой встретился с белой фигурой, впрочем, скоро исчезнувшей. Правда А. Толстой был в то время болен. Подобно Байрону, употреблявшему опий, наш поэт впрыскивал морфин. Так по крайней мере говорит биограф…

Борей.

17.01.04 No 10011, с.4
Приют св. Магдалины, приют кающихся грешниц, найти в Петербурге нелегко… Напрасно его искать среди учреждений общества защиты женщин. Нельзя сказать, чтобы это общество ничего не сделало для ‘Сонечки’ Достоевского. Напротив, оно часто берет ее под свою защиту, но все меры, принимаемые обществом, ограничиваются врачебно-медицинским надзором. Куда пойдет Сонечка, когда она захочет бросить уличную грязь?
В одном из самых глухих закоулков петербургской стороны, где Бармашеева улица упирается в Геснеровский переулок, стоит старый деревянный дом с тихим садом и маленькой церковью во имя Алексия Божьего человека. Сад обнесен высоким забором, старый дом напоминает обитель. И в нем в самом деле тихо, мирно и хорошо… Это Санкт-Петербургский дом милосердия, приют для падших женщин.
Попечительница его — графиня Мусина-Пушкина, а заведует им сестра Е.П. Нарская.
(В нем 50 женщин, и 11 отправлены на лечение. Живут здесь от 1 месяца до 2-х лет, нуждаются в работе, в заказах, шьют белье, вяжут чулки. В комнате-мастерской — икона Ал. Невского)…
Путь добродетели довольно тернист, но я верю, что иногда грешницам хочется тишины и уединения.

Борей.

18.01.04 No 10012, с.4
Снова собралась ‘молодая’ дума…
За кулисами думы скрывается другая дума, сепаратная, но с могучей организацией. Она увенчает лаврами голову — своего избранника. Ave, Caesar!

Борей.

19.01.04 No 10013, с.3
В одном профессорском кружке мне довелось встретиться с академиком Я. Сколько милых московских воспоминаний нахлынуло на меня при этой встрече! В ученом академике, воинственно говорившем о Японии, я тотчас узнал бывшего профессора Московского университета. Много лет назад мы встречались у Н.И. Стороженко, известного шекспироведа, для которого я в то время переводил сонеты Шекспира.
— Н.И. Стороженко очень болен и оставил университет, — сказал мне Я.
Мне вспомнились покойные профессора Бугаев, Столетов, вспомнились профессорские кружки в Москве, дом Веселовских, заваленный книгами кабинет и библиотека Н. И. Стороженко, где прежде велось столько горячих споров о театре… Как все это было давно! Н.И. Кареев, профессор Янжуль оставили Московский университет для Петербурга. Я вспомнил Тимирязева и Ф.Е. Корша, к которым когда-то хаживал стрелять ворон за Крестовскую заставу. Московский филолог, исследователь славянского ‘юса’, был никудышным стрелком из ружья и первобытного лука. Многое изменилось в Москве Белокаменной, но все же профессорские кружки по-прежнему у Веселовских. Говорят об армянской поэзии, о магистерских диссертациях, о литературе и театре. Невольно разговорились мы с академиком о Москве.
— В мое время московские профессора оказывали заметное влияние на Малый театр! — вспомнилось мне. — Благодаря Веселовскому и Стороженко ставились пьесы Шекспира, Гюго, Шиллера. Тогда почти все профессора были театралами и многие писали в журнал ‘Артист’.
… Петербургские кружки довольно замкнуты — носят они или чисто научный, или научно бюрократический характер.
… помню, вокруг Н.И. Стороженко в Москве группировались молодые писатели, поэты, публицисты. Неисповедимыми судьбами из этого ‘шекспировского кружка’ вышел декадент г. Бальмонт.
Кстати сказать, московская профессура неповинна в декадансе старушки Москвы…
Наука и литература, не говоря уж о театре, у нас (в Питере) разобщены и ничем не связаны. Не скажу, чтобы это указывало на богатство нашей общественной жизни.

Борей.

20.01.04 No 10014, с.4
Хорошие вести пришли из Ясной Поляны. Л. Н. Толстой чувствует себя сильным, здоровым и бодрым более чем когда-либо…

Борей.

23.01.04 No 10017, с.4
Разговоры о каперах напомнили мне беседу с лейтенантом, а теперь капитаном 2 ранга Е.В. Колбасьевым, известным изобретателем подводной лодки:
— Зачем нам капера, когда подводный крейсер в случае войны с Японией может быть превосходным партизаном!
… Целая флотилия подводных шлюпок может быть отправлена во Владивосток по железной дороге.
Что тогда сделают с нами японские броненосцы ‘Ниссин’ и ‘Кассуга’, которые от поспешности плавания растерялись в дороге? Мой приятель, Поль Верлэнкин, сказал о них маленький экспромт:
Бесстрашно ‘Ниссин’ и ‘Кассуга’
Спешат в морском своем пути:
‘Кассуге’ просто нет досуга,
И только б ‘Ниссин’ унести!

Борей.

06.02.04 No 10031, с.4
Наша обычная жизнь с ее буднями и праздниками нарушена тревогами войны. Великие события на Дальнем Востоке своим боевым шумом наполнили мир и создали новые настроения…
Изменился весь строй нашей столичной жизни. Большинство балов отменяется — теперь не до веселья, хотя пришла русская масленица…
Я не скажу, чтобы это было уныние. Наоборот — есть подъем, есть напряжение и нервное возбуждение. Жизнь стала важнее, серьезнее. Звучат музыка и песни, но это военный марш, народный гимн, хор манифестантов на улице. Карнавал теперь показался бы пошлым…
В широкой степи у кургана лежал забытый и поросший ковылем меч богатырский, ‘меч-кладенец’, как зовет его сказка, и настала пора блеснуть ему яркой молнией от запада до востока.

Борей.

07.02.04 No 10032, с.13
В Академии художеств скоро откроется весенняя выставка.
… Будем надеяться, что ‘желтая опасность’ не грозит искусству и военные события не совсем отвлекут ваше внимание от выставок.

* * *

Я был на днях в одном дамском кружке, где до двадцати наших прекрасных патриоток усердно трудились над шитьем…

Борей.

13.02.04 No 10037, с.5
Весеннюю выставку… я бегло осмотрел до… вернисажа. Я видел… ‘Крымских татарок у колодца’ г. Столицы, неизменных коров г. Бровара. Были тут ‘Саровские странники’ г. Владимирова, на автомобиле по выставке ехала недописанная красавица г. Шмарова и гг. Дудин, Дурдин и Киселев экспонировали ‘le nue au salon’, сюжеты совсем весенние…
Одного я не видел на выставке — ‘гвоздя’.

Борей.

23.02.04 No 10047, с.5
Едва ли нашу Академию наук можно упрекнуть в ‘академичности’, то есть в строго определенной … форме. По крайней мере в отделении изящной словесности на нашей памяти произошло много перемен.
Отделение словесности теперь находится в непосредственной связи с русской литературой, корифеи которой стали почетными академиками…
Русская словесность широка, как синее море, и не один ‘девятый вал’ высоко вздымает в ней свой гребень…
Новые постановления нашей академии разъяснили литературные права на звание почетного академика…
Имена Герцена, Каткова, Аксакова — близкие и знакомые нам. Эти публицисты были такими же творцами в области словесности, как и другие писатели
Академия одинаково призывает писателей — художников, критиков и публицистов…

Борей.

24.02.04 No 10048, с.4
Что нынче с Мурманском? В великопостный сезон мурманские рыбные промыслы словно оскудели и оставили нас без рыбы…

Борей.

04.03.04 No 10057, с.4
Вот еще страничка из моих московских воспоминаний. Поезд главнокомандующего генерал-адъютанта А.Н. Куропаткина, которого сопровождал в Троице-Сергиеву Лавру начальник Ярославской дороги г. Валуев, возвращался в Москву. В купе 1 класса я разговорился с генералом Губером, состоящим в штабе главнокомандующего.
— Сегодня вечером мы выедем из Москвы и скоро будем на месте! — говорил мне генерал Губер. — Комендант поезда надеется, что мы будем делать по 800 верст в сутки.
— Без остановок? — спросил я.
— Почти. Будем ехать и жить по часам…
В эту минуту генерал-адъютант А.Н. Куропаткин прошел мимо нас через вагон, улыбнулся и приложил руку к козырьку военной фуражки.
— Вот видите, — сказал мне генерал Губер, — в назначенный час у нас завтрак в поезде и все будет по расписанию главнокомандующий идет завтракать, надо и мне! — генерал Губер надел папаху и вышел из купе.
Москвичи внимательно следили за пребыванием А.Н. Куропаткина в Москве. Все московские корреспонденты были на ногах. Они прицепили даже особые редакционные значки в виде спасательного круга с лентами и наименованием своей газеты. От парижского ‘Figaro’ был г. Бурдон, забывший надеть фрак на приеме в Дворянском собрании.
Москва, ее улицы, кафе и рестораны кипели жизнью. В Большом московском, у Тестова, в декадентских залах Эрмитажа собирались группы военных, иностранцев и москвичей. Рассуждали о том, бросит ли Куропаткин русскую армию на японцев тотчас же, или он будет мудрым кунктатором…
… Своей уверенностью, спокойствием, твердостью речи он произвел прекрасное впечатление на москвичей. Надо отметить (его — Г.В.) серьезную скромность. Все приветствия и встречи он относил не к себе, а к … армии. Москва поднесла ему стяги, много образов — складней и просфор…

Борей.

05.03.04 No 10058, с.4
… Судебные ошибки возможны. Ошибаются юристы и медики, судьи и эксперты. Повязка на глазах Фемиды, хотя и символизирует беспристрастие, но в то же время мешает хорошо видеть…
я со своей стороны хотел бы указать на некоторые промахи и недостатки экспертов…
(Эксперты на суде) легко теряются в непривычной обстановке храма юстиции. Весьма решительные в своем докторском кабинете, наши врачи начинают сбиваться на суде.

Борей.

10.03.04 No 10063, с.4
Когда британские дамы посылали солдатам в Африку шоколад и мармелад, чтобы подкрепить мужество героев, сражавшихся с бурами, эти нежности и деликатесы казались немного смешными. Иное дело — посылки ‘красного яичка’ русским воинам на Дальний Восток.
Светлый праздник не за горами. Деревянное красное яичко, положенное в сверток с переменой белья, с иголками, нитками, чаем и сахаром — хороший подарок нашему солдату, милый привет с далекой родины.
Ничего нет трогательнее общей молитвы на палубе военного корабля или в лагере…

Борей.

11.03.04 No 10064, с.5
На солнечной стороне Невского меня обогнали два японца. Они быстро шли по направлению к Адмиралтейству и видимо старались поскорее выбраться из толпы, бросавшей на них любопытные и недружелюбные взгляды.
— Враги! — шутливо заметил мой спутник.
Один был маленький, стройный, в котелке и безукоризненном европейском пальто. Другой, попроще, шагал, покачиваясь на кривых ногах, носивших следы японской ‘рисовой болезни’ — ‘какки’.
Они вероятно были из тех, которые на днях приехали в Петербург из Забайкальской области, а затем отправились в Берлин. Ждем мы из Харбина еще 11 пленных офицеров, и конечно японцы скоро у нас будут не редкость.

* * *

Я был мальчиком, когда мне пришлось увидеть пленного турецкого пашу. Везли пашу под конвоем в карете, и толпа смотрела на него, как на зверя в клетке, пока он досадливо не опустил занавеску окна…
К пленным врагам следует относиться приветливо. Это желанные гости, и чем их больше, тем лучше…

Борей.

22.03.04 No 10075, с.3
Сейчас я снова побывал на пожарище в Мариинском рынке.
В Чернышовском переулке еще пахнет гарью. Войдя в ворота рынка, я увидел толпу, стоявшую вокруг сгоревшего дома, теперь огороженного дощатым забором. Стены подперты балками. Рабочие с криком тащат огромные бревна, виднеются каски пожарных. Весь почерневший от копоти дом завален мусором.
В соседнем здании, где склады Красного Креста, были выбиты все стекла. Рамы уже загорались, но пожарные отстояли постройку…
— Вам скоро подали помощь?
— Трудно сказать, через 10 или 20 минут. Я утратил сознание времени…
не загорелся ли целлулоид от окурка папиросы? Дома я произвел маленький опыт. В целлулоидную коробку я бросил папиросу. Показался дымок, но тотчас исчез. Коробка оказалась прожженной, как бумага. Она вспыхнула ярким желтым пламенем только от брошенной спички и тут же сгорела…

Борей.

28.03.04 No 10081, с.5
ЭММАУС
(пасхальное)
‘Они не узнали его‘.
Евангелие от Луки, 24-16
С душой, тоскующей о Боге,
Покинув дом, он вышел в путь,
Чтоб встретить Господа в дороге,
Идти искать, не отдохнуть.
По свету странствуя далече
Среди равнин, лесов и гор
Он шел вперед к чудесной встрече
И устремлял в туман свой взор.
Входил в обители земные,
Селенья видел, города,
Но, где живут дела людские,
Святыни не было следа.
Изранив ноги о каменья,
С тоской в иссохнувшей груди,
Он жаждал светлого виденья
И видел Бога впереди.
Из моря солнце выходило,
Звучал волны гремящий глас…
Как Божий лик, зажглось светило
Надеждой новою для глаз.
И снова взяв дорожный посох,
Он шел, чтоб тайну обрести
В лучах зари, в вечерних росах,
В цветах и бурях на пути.
Но пусто все — холмы и долы,
И безответны небеса.
Умолкли вещие глаголы.
Незримы стали чудеса.
Достигнув города святого,
Где жил распятый Иисус,
В своих скитаньях шел он снова
Дорогой ближней в Эммаус.
И там, где благостен и светел
Ученикам явился Бог,
Под вечер путника он встретил, —
Был видом прост он и убог.
Лицо Его, уста и речи
Дышали ясностью святой.
Но не постиг он дивной встречи
И тайны он не понял той.
Не разделив в пути с Ним хлеба,
Он шел, он истины алкал,
И в посланце благого неба
Он сердца Бога не узнал.
В. Шуф.
М.З.
… У каждого благотворительного общества есть свои постоянные клиенты, которые осаждают комитет просьбами перед Пасхой. В приемных, у подъезда приютов, всюду — бабы, бабы, бабы! Среди них есть совсем малявинские сюжеты, есть старушки в платочках и благородные вдовы.
Всем надо помочь, выдать пособия, выслушать жалобы, вздохи и причитания…
У княжны Бетси есть свои фавориты. Это чумазые ребятишки бедной вдовы переплетчика. Бетси, как светлый ангел, появляется во тьме подвала и озаряет его своим присутствием. Она кроме утешения приносит кулич, красные яйца, кое-что из платья и 3 рубля. Я выдаю маленький секрет патронессы благотворительного общества, так как свой подвальный визит она делает вне сферы комитетских обязанностей. Но этот благотворительный подвиг делает честь ее сердцу.

* * *

‘Конно Мити-ва доко-э торимас-ка?’ — по-японски ‘Куда ведет эта дорога?’… Появилось новое издание ‘Русский в Японии’, сообщающее краткие сведения о японском языке…
… ужасно он неблагозвучен для нашего ухаю все эти приставки к словам, обозначающие падежи: — ва, га, ни, то — создают утомительный перезвон речи и вряд ли хороши даже для декадентской поэзии…
Фразу ‘Я ранен’ вряд ли в состоянии произнести хоть один раненый: ‘Ватакуси-ва кидацо опмашьта!’ умрешь скорее, чем выговоришь. Вообще японский диалект довольно варварского свойства. Не знаю, как на нем говорят и пишут литераторы Нипона.

Борей.

08.04.04 No 10092, с.4
‘Свадьба во время бомбардировки’
(Статья была издана отдельно в виде листовки).
15.04.04 No 10099, с.5
Тургенев завещал нам беречь великий богатый русский язык. Разумеется, говорил он о богатстве нашей речи во всем ее объеме: о слове, русском, о литературных формах и самом правописании…
Академия Наук большинством голосов своей орфографической комиссии решила устранить из русского алфавита буквы …,i,… и … .
Об V (ижица — Г.В.) что-то не говорится, ибо как без нее писать слово ‘cvнодъ’. Сам …(фита- Г.В.).Е. Корш, писавший до сих пор свое имя через … , теперь решил отказаться от этой роскоши…
Мне кажется, если уж исправлять русское правописание, то применительно к древне-славянскому, на основаниях исторических…
Не привилось у нас правописание академика Грота. Не привьется, конечно, и новшество орфографической комиссии. Язык и литература имеют свои законы и ученые не могут изменить в них ни одной йоты.

Борей.

20.04.04 No 10104, с.5
Очень хорошо, что А.Н. Оппенгейм предписал участковым ветеринарам произвести экстренную ревизию извозчичьих дворов и лошадей. 40000 ‘гуингмов’ обитающих в Петербурге, снова угрожают нам конскими болезнями.
Но…
на частный завод по утилизации сбывается вся падаль — сапные, зараженные сибирской язвой…
не исчерпан вопрос о постановке санитарного надзора…

Борей.

21.04.04 No 10105
Выставка в Сен-Луи открылась. Рузвельт нажал кнопку в Вашингтоне, а — таково совершенство американской техники — машины на выставке пришли в движение.
Одновременно с этим машина, шедшая в Сен-Луи, соскочила с рельсов и первый выставочный поезд потерпел крушение. Погибло 50 пассажиров. Таково совершенство американской техники. Но дело не в этом. Мы не будем принимать участие в грандиозной выставке американцев, хотя наш отдел был совсем готов. Война с Японией помешала нам выступить конкурентом на мирном поприще, где будут состязаться торговля, промышленность, ремесла и свободное искусство.
(Но — казус — меховщик г. Гринвальд решил по собственной инициативе представлять в Сен-Луи русское искусство. Но…) г. Гринвальд никогда не пользовался репутацией знатока живописи, подобно покойному Третьякову…

Борей.

25.04.04 No 10109, с.5
Теперь нет громких процессов. Они заглушены громами войны. И даже шумное дело Екатеринославского коммерческого банка прошло словно незамеченным в печати. Оно волновало только местное общество. В ожидании резолюции толпа наполнила прилегающие к суду улицы и бульвары.
В судебном процессе всплывает вся наша житейская грязь и мелкие делишки наживы, корысти, продажности выходят наружу…

Борей.

28.04.04 No 10112, с.13
Общество покровительства животным откликнулось на мою записку о бедственном положении зверей Зоологического сада, и 21 апреля произвело ревизию садовых зданий, клеток и помещений. Составленный акт рисует самую неприглядную картину запущенности петербургской кунсткамеры. Вот краткие извлечения из этого акта.
Бассейны для водяной птицы наполнены водою грязной, зловонной и зеленой. Это настоящий очаг заразы…
Акт, составленный обществом, должен наконец обратить внимание городской думы на возмутительное состояние петербургского Зоологического сада.

Борей.

03.05.04 No 10117, с.3
Майских праздников, ‘матцури’ в Японии несколько. Они напоминают наши традиционные маевки, но японцы прямо злоупотребляют цветами. Из хризантем плетутся не венки, не гирлянды, а целые цветочные пейзажи, исторические сцены… Японские садовники теперь, вероятно, делают из хризантем адмирала Того и генерала Куроки. У них будет очень цветущий вид, а затем Того станет осыпаться, ронять лепестки, а генерал Куроки завянет. Хризантемы — цветы символические.
1 мая у нас прошло довольно весело, хотя наши сады совсем не поэтичны и в них больше электричества… чем красот природы…
Борей.
14.10.04 No 10281, с.5

ВОЕННЫЙ БЛОК

Предложение Русского женского взаимно-благотворительного общества об устройстве в Петербурге лазарета для раненых вероятно встретит общее сочувствие в дамских кружках. Оно оживит несколько и тех петербургских дам, мужья которых уехали на Дальний Восток. А таких много и жизнь их не радостна. Жены офицеров и докторов манчжурской армии живут письмами, получаемыми с Востока. Письмо вызывает минутную вспышку радости, а потом опять тянется одинокая однообразная жизнь, полная тревог и опасений.
Правда, русские женщины ведут себя героинями и с твердостью переносят тяжелое военное время. Я знаю многих из них — они как-то замкнулись в себя, отказались от театров, выездов, общества…

Борей.

20.10.04 No 10287, с.18
Вопросом о реформе женского костюма много занимаются наши врачи-гигиенисты. Они устраивали даже совместные совещания с художниками. Общество охранения здоровья женщин, с доктором г-жей Волковой во главе, выработало новые образцы платья и некоторые из них экспонировались на бывшей у нас выставке костюмов. До сих пор, однако, главный враг женского здоровья, с которым так упорно боролись врачи, остался непобежденным. ‘Pour etre belle il faut souffrir’ повторяют дамы и носят корсет. Этот новейший панцирь Жанны Д’Арк решительно не выходит из моды.

Борей.

03.11.04 No 10301, с.4
Кража денег из Государственного банка — происшествие столь редкое и необычайное, что оно заинтересовало всех в Петербурге, хотя сумма украденных денег очень небольшая — 2700 р. Простые ‘просчеты’ могут быть большими. Но дело не в сумме, а в факте. Вор проник в твердыню нашего банка, куда не осмелилась бы проскользнуть даже канцелярская крыса…
Деньги украли у кассира, и притом не казенные деньги, а сбережения банковских служащих…
… Редкая и досадная случайность, которая не может даже считаться прецедентом и такового не имеет.

Борей.

06.11.04 No 10304, с.4
Вчера во время акта в Академии Художеств произошло маленькое недоразумение. В залах играла музыка, толпа рассматривала картины бывших учеников из классов Рубо, Репина и других профессоров. Беклемишевский класс выставил в двух залах свою скульптуру, но архитектура отсутствовала. Я хотел пройти в академический ‘циркуль’, где были архитектурные проекты. ‘Циркуль’ однако оказался запертым. У его дверей перешептывалась группа молодых художников.
— Что такое случилось? — полюбопытствовал я.
— Ничего особенного! Так, маленькое недоразумение, — улыбнулся художник.
Циркуль пришлось закрыть, так как наши архитекторы сорвали и перевернули все свои проекты… Одно стекло разбилось…
Оказалось… Вновь выпущенные ученики архитектурных классов не исполнили каких-то маленьких формальностей при доставке чертежей, и в наказание за это совет Академии лишил их награды в виде заграничных поездок…

Борей.

11.11.04 No 10309, с.4
Юридическое общество высказалось наконец за введение у нас института условного осуждения. Нашлись, конечно, в комиссии противники гуманного закона Беранже, но они, однако, как и следовало ожидать, остались в меньшинстве…
Рядом с институтом условного, в некотором роде предварительного осуждения, надо подумать о таковом же заключении. Оно ставит присяжных в ложное положение и самое судопроизводство обращается в наказание даже для людей без вины виноватых. Они сидят в тюрьме за то, что у суда много дела.

Борей.

22.11.04 No 10320, с.4
Интересная мысль явилась у одного из наших детских журналов — журнала ‘Красные зори’, издаваемого под редакцией К.С. Баранцевича. У детей с самого раннего возраста проявляется способность к рисовании. Обыкновенно им охотно покупают цветные карандаши, акварельные краски, рисунки для раскрашивания и копирования, так называемые ‘шаблоны’ и трафареты, но никто толково не наблюдает за детской живописью…
Редакция хочет дать своим маленьким подписчикам опытных руководителей. Она предлагает родителям присылать ей рисунки детей, главным образом оригинальные. Художник Н.И. Кравченко будет выбирать наиболее удачные и помещать в журнале со своими примечаниями и указаниями…

Борей.

28.11.04 No 10326, с.5
В концерте А. Зилоти выступил Эрнст Поссарт. Мелодекламация, несколько прочитанных стихотворений конечно не могут дать нам ‘всего Поссарта’, не развернуть перед нами все мощи этого замечательного трагического таланта. Мы видели немецкого трагика в ‘Фаусте’, в ‘Разбойниках’ Шиллера…
Мы не ненавидим сценических злодеев Поссарта, а нетерпеливо ожидаем, скоро ли они выйдут на сцену. Другой вопрос — не есть ли это отрицательная сторона поссартовского таланта? Шиллер, выводя своего черного Франца, хотел, чтобы мы им возмущались. Ведь писатели все-таки моралисты. Франц ужасается при мысли о ‘Боге над звездами’. Но таково уж дарование Поссарта, что мы не можем представить его в роли ангела и преклоняемся перед художественным злом в его изображении.

Борей.

01.12.04 No 10329, с.13
Вы помните видение маленькой Ганнеле, этот болезненный бред ребенка, в котором ей видятся ангелы, святые, смерть и жизнь со всем ее ужасом? Странное создание фантазии Гауптмана. (Описание этого спектакля у меня где-то было — Г.В.) Вера народная — та же детская вера в святое и чудесное. Рассказ 12-летней девочки Евгении Кучеровой о святотатствах, совершенных Чайкиным … напомнили мне мрачные видения бедной Ганнеле, но они еще страшнее, еще ужаснее.
Казанское дело только что закончилось. …
Усталая сирота засыпает на пристани Волги. Ее обступают странные грезы, похожие на галлюцинации.
Ее ведут в заброшенный дом, где комната и двери вечно на запоре, где собираются какие-то темные люди, — церковные воры — Чайкин, Комов, еврей Хаим. Иногда она видит горбатого монастырского сторожа Федора, какого-то ювелира, принадлежащего к воровской шайке. Она слышит русскую речь, смешанную еврейской, с жаргоном жуликов…

Борей.

15.12.04 No 10343, с.13
Русский музей императора Александра III отказался принять вещи и обстановку мастерской художника Верещагина, которой предполагала пожертвовать вдова покойного героя, замечательного русского человека и выдающегося баталиста.
Невольно сопоставляется это известие с таким же отказом московского Румянцевского музея от помещения в его залах вещей и рукописей А.П. Чехова.
Очевидно, наши музеи, бережно сохраняющие всякие раритеты, не считают достойным помещать у себя вещи, связанные с драгоценными для нас воспоминаниями о лучших наших людях…

Борей.

28.11.04 No 10326, с.5
Какое-то странное, необычное настроение охватывает душу перед святками… В эту пору наш мороз становится особенно лютым. Зима суровая, снежная даже в городе. На улицах в темноте вечера зажигаются костры, красный отблеск падает на паркет комнаты, где топится камин. Все в доме и на дворе как-то необычайно затихло. Лишь изредка за окном слышится скрип полозьев по снегу. Тишина, сумрак, вспышки огня. Может быть это мечтательность, но я замечал, что в такое время сердце открыто для таинственных впечатлений и самый ум склонен к загадочному.
Нет такого трезвого скептика, с которым бы не случалось в жизни ничего необычайного. Не будучи даже мистиком, иные вещи не можешь себе объяснить и отделываешься от них с иронией…
В Петербурге, насколько мне известно, есть всего две частных хорошо подобранных библиотеки по оккультизму — у князя Р. и графа К. Таинственными явлениями в области психизма у нас занимается только один кружок — петербургских спиритов, не достигший, конечно, никаких положительных результатов в своих исканиях.
… дела у нас слишком довольно, чтобы посвящать свой досуг странной науке, оставшейся нам от средних веков, от Нострадамуса, Корнелия Агриппы, фон-Ноттенгейма, Парацельса и других оккультистов.
История русской старины немногое говорит нам о волхвах и кудесниках. В наших монастырях не занимались алхимией, звездочеты русских царей, хотя бы царя Иоанна Васильевича Грозного, были иноземного происхождения. Подобно византийскому императору Льву Философу, наши цари сами не составляли гороскопов. Весь наш мистицизм менее всего выражался в науке и каких-либо знаниях. Он был только в учениях, в сектантстве, в юродивых, в склонностях и влечении духа. Потом явилось масонство, занесенное с Запада при государях Павле Петровиче и Александре I, но оно — чуждого нам происхождения. Одна г-жа Блаватская умудрилась создать свою теософическую школу в Англии, но ее попытка кончилась рядом разоблачений. Спириты наши во главе с Бутлеровым, Вагнером, Аксаковым сделали очень немногое, и еще меньше — новейшие мистики-писатели.
… Они нашли себе выражение в одной литературе — у Достоевского, Л. Толстого, у Тургенева. А между тем смутные тайны и вопросы заглядывают в душу, какие-то тени шевелятся в темных углах комнаты и словно вот-вот выйдут и обрисуются при неровных вспышках огня в камине.

Борей.

01.01.05 No 10360, с.13
ЧЕРТ
(новогодняя баллада)
У параднейшего входа,
У антрэ, где в вечность двери,
Ждали нового мы года,
Позабыв свои потери.
Ждали счастья, как всегда, мы,
И хоть в том немного толку
Но на будущее дамы
Заглянуть пытались в щелку.
Вот и полночь. В пору эту,
Лишь наполнились бокалы,
Черт тихонько по паркету
Проскользнул в аркаду залы.
Если верить в небылицы,
Сочиненные народом, —
Узкоглазый, желтолицый,
Черт из Токио был родом.
Модный черт… Но он с участьем,
Что в чертях большое диво,
С новым годом, с новым счастьем
Поздравлял гостей учтиво.
Он сулил все блага в мире.
Говорил нам о надежде, —
Словом, все на этом пире
Совершалося, как прежде.
Только спич в устах у черта,
Дипломатией блистая,
Был особенного сорта,
Был как истина святая.
Черт вздыхал о некой лиге,
Ждут-де мира все народы.
Точно Берта Сутнер в книге
Он громил войны невзгоды.
Что наш флот? Что битвы знамя?
Шовинизм всех благ угроза.
Тут в бокале черта пламя
Запылало как шимоза.
В едкий дым оделась зала.
‘Что за дьявол?’ — крикнул кто-то.
И толпа вдруг разгадала
Миротворца-патриота.
Борей.
02.01.05 No 10361, с.6
Мне пригрезилась новогодняя сказка о далеком прошлом. Старинные фарфоровые часы, на которых была изображена пастушкой напудренная маркиза, пробили полночь, и едва замолк звон их тоненького колокольчика, я очутился в зале волшебного замка, где седой король принимал своих гостей в новый год.
Маркизы в чулках и башмаках, принцы с огромными белыми париками медленно кланялись, и величаво приседали дамы с мушками на розовых щечках…
Все они были молоды и прекрасны, как феи и волшебницы. Им улыбались маленькие амуры на гобеленах, люстрах и картинах зала.
Старый король, за которым okb вереницы придворных, сам обносил кубками вина своих гостей и поздравлял их с новым годом. Где-то далеко слышались звуки музыки и множество роз, фиалок, гиацинтов сладким запахом наполняли горевший праздничными огнями зал. Только мне было грустно, я чувствовал себя одиноким среди блестящей толпы принцев и придворных волшебниц. Красота, славные имена, рыцарские девизы меня не ослепляли, но я был здесь незнакомым пришельцем -.
Вдруг в толпе мне кто-то приветливо улыбнулся. Я узнал маркизу, которая на моих фарфоровых часах притворялась скромной пастушкой. Она подошла ко мне и насмешливо присела.
— С новым годом, пастушок! — сказала хорошенькая жеманница.
— Но вы теперь уже не пастушка? — улыбнулся я.
Ее смех прозвучал звонко, как колокольчики моих старинных часов, пробивших полночь.
— Меня зовут Счастье, — сказала маркиза.
— Но ведь счастье называют слепым, а у вас такие светлые голубые глазки.
— Так зовите меня Надежда.
— Это более подходит к зеленому цвету вашего туалета. Он свеж и прекрасен, как весенние листья на деревьях парка. Но я не верю счастью и надежде. Скажите, маркиза, сколько раз вы изменили пастушкам и принцам, которые вздыхали у ваших ног?
— Не знаю, но я обещала много…
— И ничего не исполнили?
— Может быть, но ведь в этом все очарование жизни: вечно надеяться, ждать, любить, верить, желать…
— И не иметь ничего?
— Отчего ж? Посмотрите, сколько в этом зале любимцев счастья, как они блестящи, богаты, знатны и смелы, как им улыбается красота. Многие из них были нищими, но сумели заслужить свой успех умом и находчивостью. Я люблю только тех, кто мне верит и всегда любезен. Тот, кто хмурится, останется одиноким. Подойдите смело, возьмите счастье за руку и оно ваше.
Маркиза улыбнулась и протянула мне руку.
Я готов был ответить ей тем же, но кто-то предупредил меня и, сделав насмешливый реверанс, волшебница улетела с другим. Я видел, как она проходила мимо меня в менуэте, улыбалась и нашептывала своему кавалеру со шпагой те же слова надежды, любви, уверенья. Сладко звучала роговая музыка невидимого оркестра, пахли цветы, мелькали танцующие пары. Амуры оживали на потускневших гобеленах и бросали свои маленькие стрелы в толпу.
— отчего я не успел взять протянутую мне руку? — грустно думал я, став в стороне.
— Поздно! — ответил мне голос.
— Поздно? Почему же?
— Потому что прошла молодость, потому, что ты не сделал этого раньше, потому, что пролетели годы и невозвратно утраченное время.
— Но я хочу, я верю, я надеюсь! — страстно воскликнул я.
Серебряный колокольчик снова зазвенел веселым смехом.
— А! Вы меня вспомнили? — улыбнулась моя фарфоровая пастушка и очутилась передо мной на столе. Она лукаво смотрела на меня со старинных часов, на циферблате которых стрелка передвинулась за полночь.
Волшебный замок исчез, погасли огни, от пролетевшей мечты осталась только смятая, брошенная на стол роза, лепестки которой осыпались, увядали и блекли, как воспоминания молодости, поэзии и счастья.

Борей.

07.01.05 No 10366, с.4
У нашего общества покровительства животным вышла к новому году досадная неприятность, маленькая литературная беда, которой все-таки можно помочь, хотя и не тем оригинальным способом, который придумало правление. Дело в том, что издание общества, его журнал ‘Защита животных’, осталось почти без подписчиков.
Что и говорить — обстоятельство весьма прискорбное для печатного органа. Из 5552 членов общества на журнал подписались лишь 81, …

Борей.

02.02.05 No 10385, с.13
Среди модных теперь петиций, адресов, ходатайств обращает на себя внимание своей курьезностью докладная записка на имя министра финансов, поданная Петербургским обществом приказчиков. В ней сказались бытовые черты нашего торгового класса.
Разумеется все, что говорится в этом ходатайстве о необходимости воскресного отдыха, о страховании служащих, о бесправном положении детей, отданных в ‘науку’ у хозяевам, заслуживает всяческого внимания и уже не раз обсуждалось в нашей печати. Курьезными оказываются жалобы общества приказчиков на покупателей и магазиновладельцев. Так, в записке говорится о бесцеремонном отношении публики к приказчикам и о том, что при возникновении недоразумений в магазине хозяин всегда принимает сторону покупателя…

Борей.

03.02.05 No 10386, с.3
Недавно артиста Шаляпина обвиняли в некоторой меркантильности за платное участие в спектаклях бенефициантов-товарищей. Совсем уж крайней меркантильностью, по словам ‘Восточного Обозрения’, отличился г. Мамонт-Дальский в Харбине.
Мы думали, что талантливый трагик отправился на Дальний Восток воодушевлять наших воинов монологами вроде речи Ивана Грозного перед взятием Казани, а ‘Восточное Обозрение’ рассказывает, будто бы г. Дальский торгует спичками и махоркой. Расследование, произведенное коммерческим отделом Восточно-Китайской дороги, обнаружило, что г. Дальский под видом декорации провез два вагона различных товаров… — около 1300 рублей…
Песни поэта Кернера воодушевляли немецких солдат в 1813 г. И вдруг Дальский с его страстным голосом, могучей декламацией… торгует спичками! Как хотите, необходимо подтверждение этой странной истории, передаваемой ‘Восточным Обозрением’…

Борей.

24.02.05 No 10407, с.4
В тяжелые дни мы особенно ценим всякое проявление искренней симпатии. Я счастлив, что могу привести в пример то дружеское расположение, которое оказали нас с самого начала войны дамы Французской колонии в Петербурге и все женщины Франции.
Еще в январе прошлого года, когда начались военный действия на Дальнем востоке, г-жа Бонпар, супруга французского посланника, организовала сбор пожертвований в пользу наших раненых и больных воинов. Устраивались вечера, концерты, собрания. В доме французского посольства дамы образовали кружок, который изготовлял вещи и подарки для русских солдат — шили, работали, разбирали собранный материал с самой милой заботливостью. Каждая вещь была снабжена этикеткой с эмблемой Франции. Посылки отправлялись ‘друзьям — от друзей’…
Целью нового комитета был сбор пожертвований в пользу вдов и сирот наших воинов, павших в Манчжурии…
Одних подарков, не считая денег, было собрано 40000 тотчас после того, как воззвание было опубликовано…
Дружеские симпатии французов будут оценены нашим народом.

Борей.

03.03.05 No 10414, с.4
На днях мне пришлось познакомиться с уполномоченными казанского мусульманского общества, приехавшими в Петербург ходатайствовать о делах веры. Депутация в характерных тюбетейках и архалуках, — немногие в сюртуках и фраках, состояла из муллы Абдуллы Апанаева, купца Сайяшева, потомственного почетного гражданина Юсуфа Акчурина, присяжного поверенного Саид-Гирея Аякина и других жителей города Казани. Приезд депутации совпал с заседанием Комитета министров, обсуждавших 1 марта вопросы о терпимости в делах веры.

* * *

Казанская депутация возлагала большие надежды на Камитет Министров, ходатайствовала она о передаче заведования духовными делами мусульманской общины в Оренбургское духовное собрание, о назначении мулл, о школах мактюбе и медресе, о вакуфах, установлениях шариата и о татарских газетах.
По всем этим вопросам Комитетом Министров были сделана заключения… в общем благоприятные для мусульман, но касаются они главным образом населения Северного Кавказа, Туркестана и Закаспийской области, а также киргизов.
… Мне кажется, уполномоченные казанской общины уедут из Петербурга с чувством некоторого недоумения.
— А что же мы? Что сделано для нас?
Многомиллионное население Поволжья и Крыма, татары-мусульмане словно забыты.
… Казанская депутация вернется домой ни с чем. Муллы и купцы будут огорченно покачивать своими тюбетейками, разводить руками и спрашивать друг друга:
— А мы что же? Что наша мечеть?
Аллах знает, Аллах видит, воля Аллаха.

Борей.

11.03.05 No 10422, с.5
Наши земства с наступлением весенней поры озабочены мероприятиями против холеры. Учреждаются бесплатные курсы бактериологии, ассигнуются кредиты, избираются комиссии. Земцы и земские врачи единодушно готовятся к встрече эпидемии. Но кто особенно отличился, так это доктора московского земства. Как вы думаете, чем они встречают холеру? Устройством врачебных пунктов, улучшением санитарного надзора?.. Мера, принятая врачами Московской губернии совсем экстраординарна и вполне соответствует времени: 206 врачей соединились и in corpore устроили забастовку.
Они решили вовсе не подавать врачебной помощи… Нервная система московских врачей настолько расстроена, что приемы cali bromati не вернут им спокойствия….
… Забастовка вероятно какая-нибудь панацея… Модное лекарство, прописываемое московскими врачами в холерные дни.

Борей.

18.03.05 No 10429, с.5
Есть ведомство, заинтересованное спортом. Чиновники этого ведомства носят такие блестящие расшитые золотом мундиры, что многие причисляются к нему просто ради великолепия. Русское коневодство и коннозаводство, скаковые общества и конюшни, кровные рысаки и даже тотализатор входят в ведомство специального учреждения, задача которого — улучшение конской породы. Мне кажется однако, что ведомство более интересуется спортивной стороной дела, чем табунами наших помощников и ‘номадов’. Конская перепись дает не всегда утешительные результаты. Война в Манчжурии обнаружила, что у нас не хватает лошадей. Я объясняю это, конечно, не теми слухами, которые циркулировали в начале войны и создали легенду о японских агентах, скупивших целые табуны в Заволжье на юге России. Недостаток лошадей в действующей армии имеет много причин. Известна ли, например, убыль в лошадях с начала кампании? Вряд ли она приведена в известность и вряд ли имеются точные цифры на этот счет.
Кавалерия, артиллерия и обоз понесли большие потери. На перевалах я видел десятки конских трупов. Во время боев лошади гибли наравне с людьми от пуль и шрапнелей. Они сотнями выбывали из строя. Непривычный для русских лошадей корм — гаолян, жмыхи и чумиза, — также обусловили значительный падеж. Ремонтеры стали скупать местных манчжурских коней, цены на которых возросли баснословно. Китайцы пользовались случаем. В обозе и транспорте у нас был тот леченый конь, на котором, по пословице, далеко не уедешь. Теперь нам необходимо позаботиться о кавалерийском ремонте, о пополнении конских запасов в армии, но, говорят, перепись лошадей в России встречает затруднения. Время конского набора совпадает с началом полевых работ в деревне, и крестьяне отказываются давать лошадей.
Но где же тогда, спрашивается, наше прославленное коневодство? Или башкиры угнали свои табуны в степь, или затерялась где-то ‘кобылица молодая, честь кавказского тавра’…
… Когда наша печать восставала против тотализатора, нам говорили, что он необходим для развития коневодства… И вот результаты: мы имеем дорогостоящие скаковые конюшни, ‘фаворитов’… Призы, гандикапы… поглотили все целиком, а когда нужно сделать кавалерийский рейд в тыл неприятеля, мы покупаем лошадь у китайца…

Борей.

26.03.05 No 10437, с.13
Наиболее ‘угрожаемой по холере’ надо считать нашу Петербургскую сторону и в этом винить следует не городскую думу, а военное ведомство…
На Большую Гребецкую улицу ‘фронтом’ выходит окружное юнкерское училище и ‘тылом’ Павловское. Надо только взглянуть, что делается весной в тылу и на фронте этих военно-учебных заведений. Улица никогда не очищается. Снега не убирают, льда не скалывают. Выражаясь словом тактика, улица представляет ‘пересеченную местность’, где затруднительны не только действия кавалерии, но и проезд извозчиков…
Несколько лет подряд мне приходилось наблюдать, как производится очистка улиц возле военных училищ. Работа предоставляется солнцу и весне… Солдаты, покуривая папиросы, любуются в окно на весенний разлив, юнкера и преподаватели в своих ботфортах храбро шагают через потоки, где впору соорудить понтонный мост…
Зданий и учреждений военного ведомства у нас так много, что на них давно следовало обратить внимание.

Борей.

09.04.05 No 10451, с.4
Не лишено доли житейского юмора то впечатление, которое произвела у нас крупная растрата В.И. Касперова. Прислушиваясь к разговорам и печатным отзывам, приходишь к заключению, что г. Касперов симпатичнейший человек и едва ли не пострадал, растратив 130 тысяч рублей. Негодования по этому поводу никакого, хотя растраченные деньги предназначались на покупку продовольственных запасов хлеба для неурожайных губерний, т.е. для голодающего народа. Г. Касперов занимал должность, так сказать, соответствующую положению Иосифа Прекрасного, когда после библейского сна фараона он заведовал складами хлеба в голодавших провинциях Египта. Но г. Касперов поступил несколько иначе, чем Иосиф. Не курьезно ли в самом деле это сочувствие — не то г. Касперову, не то растрате? Жена Пентефрия, вероятно, также отнеслась бы к грешкам Иосифа, если бы он не оказался столь безупречным…
Где-то теперь В.И. Касперов, над головой которого разразилось бедствие крупной растраты. Два месяца тому назад он уехал из дому читать лекции в Соляной городок, и с тех пор не возвращался. Неужели он отправился путешествовать в Швейцарию или в Англию, где теперь обсуждается вопрос об эмиграции… Вероятнее всего, он уехал на Дальний Восток, сестрой милосердия. По крайней мере в этом виде его никто не узнает…

Борей.

06.05.05 No 10478, с.3
Представители городских кредитных обществ собрались на съезде в самом минорном настроении. Ими овладел ‘недуг, которого причину давно бы отыскать пора, подобный англицкому сплину’. Это русская хандра, образовавшаяся на почве финансового пессимизма. Правда, времена расцвета городских кредитных обществ в провинции давно миновала, нет прежних дельцов, стяжавших себе имена известные, нет и былых блистательных операций…
Городские кредитные общества обнищали благодаря чрезмерному скоплению недвижимости в их руках. Что делать с домами? Нужны целые комиссии для управления ими…
Понятно, что грехи и недочеты кредитных обществ должны были привести к полному расстройству их финансового хозяйства.

Борей.

10.05.05 No 10482, с.3
Было бы весьма желательно, чтобы оправдался слух о государственном страховании жизни. По слухам у нас сообщают, что Государственный Совет принял представленный министерством финансов законопроект государственного страхования, и намечались его основные черты. До сих пор это прекрасное дело находится в руках частных обществ, русских и американских компаний, из которых немногие заслуживают доверия…
… сумма государственного страхования значительно ограничена. Люди среднего достатка, однако, могут ею вполне удовлетвориться. Медицинское свидетельство требоваться не будет, а страховка будет производиться при сберегательных кассах, что представит большие удобства… Надо думать, что казна будет иметь значительные выгоды от операции страхования…

Борей.

19.05.05 No 10491, с.4
Благотворительным обществам следовало бы улучшить и упорядочить свою отчетность. В последнее время слышится много нареканий на филантропические комитеты и нельзя сказать, чтобы они не заслуживали упреков. Вот, например, на последнем собрании общества Белого Креста генерал Евреинов совершенно справедливо упрекнул комитет в неправильном представлении приходно-расходных смет и годового отчета. Собрание, в самом деле, было ‘безотчетное и несметное’. Несметное не по числу членов, — их собралось мало, — а по отсутствию надлежащей сметы…
мы знаем только, что у нас существуют Кресты Красный, белый и Синий — по числу национальных цветов русского флага. Один Красный Крест хорошо знаком публике. Деятельность Белого заключается в попечении о неспособных к труду воинах и их семьях. У этого благотворительного общества есть прекрасная школа-приют, где воспитываются дети офицеров.
Здание приюта Белого Креста было только что перестроено с таким великолепием, что пришлось перерасходовать 15000 рублей (а на пособия семьям воинов отпускалось совсем немного…)
Филантропия не должна быть безотчетной. Если правая рука не ведает, что творит левая, — это хорошо в делах личного, но не общественного милосердия, где существуют гроссбухи.

Борей.

16.06.05 No 10519, с.3
Среди прочих дефектов, обнаруженных нынешней войной, обращает внимание недостаток у нас врачей и медицинского образования. За недочетом врачебного персонала в действующей армии военное министерство вынуждено было отказать докторам, отбывшим пятилетний срок службы, в переводе их в Европейскую Россию. … земства ходатайствовали о разрешении приглашать на службу врачей, получивших образование в заграничных университетах. Своих докторов не хватает, приходится выписывать из-за границы, устроить, так сказать, медицинский импорт, свободный если не от пошлины, то от установленного образовательного ценза. …
— Доктора, хоть какого-нибудь доктора! — просят из армии. Земства готовы выписать ‘француза из Бордо’. При первой существенной необходимости мы очутились в беспомощном положении. На театре военных действий акушеры заменяют хирургов…
Может быть, у нас явится больше женщин-врачей, которые могли бы принести существенную пользу земству в борьбе с холерой. Тогда, пожалуй, мы обошлись бы без докторов, дипломированных за границей.

Борей.

26.06.05 No 10532, с.3
Одессе и нашему ‘прекрасному югу’ иностранная печать посвящает целые статьи. Особенно меня порадовали французы — русскую историю и географию они знают лучше, чем прежде. Историческое развитие южных городов России фактически передано точно и верно, но наши западные друзья видимо плохо знакомы с составом населения и духом русского юга. Наши южные степи также оказываются ‘пыльными’. Можно подумать, что Гоголь, задыхаясь от пыли, воскликнул: ‘черт вас возьми, степи… как вы хороши!’.
Что касается исторической ‘пыли веков’, то французская печать подняла ее довольно красиво! ‘Русские казаки с ‘копьем в руке’ вносили культуру в область татар и турок, на берега Черного моря’. Мнение совсем не во вкусе Генриха Сенкевич. Вспоминаются даже старые анекдоты о том, как на пути Екатерины П были расставлены картонные декорации деревень и сел. ‘Эти декорации, — прибавляют французские газетчики, — теперь превратились в цветущий городок’. Разумеется, город Николаев оказывается ‘русским Тулоном’, а Одесса — ‘вторым Марселем’, где родилась Марсельеза. Одесситы, вероятно, будут огорчены этим сравнением. Свой город они издавна именуют ‘маленьким Парижем’.
Бывшая деревушка Хаджибей особенно симпатична французам, потому что в создании Одессы кроме Де-Рибаса принимал участие ‘дюк Ришелье, бывший потом 1-м министром Людовика XVIII’. Французский гений веял над этим городом. Однако парижская печать справедливо замечает, что Одесса — более коммерческий, чем культурный центр южной России…

Борей.

06.01.06 No 10709, с.3
Киевский профессор, психиатр Сикорский, взволновал провинциальную печать своими утверждением, будто русская революция является результатом психопатологического процесса и общественной дегенерации. Это своего рода массовая истерия, имеющая сходство с кликушеством… Его экспертиза революционного движения со столбцов ‘Киевлянина’ попала в ‘Казанский телеграф’, оттуда в ‘Волжский Вестник’ и, что называется, пошла писать губерния… Сикорский, видите ли, признал все русское общество сумасшедшим.
Не слишком ли сильно сказано? Во-первых, в убийствах и бросании бомб, в воззваниях к вооруженному восстанию повинно не все наше общество, а лишь известная, притом не очень значительная, его часть. Затем, указать причины социальной болезни еще не значит посадить целое общество в Бедлам или Шарантон. Но современную дегенерацию указывал еще Макс Нордау, а истерия и крайняя нервозность несомненно являются весьма распространенными в наш век болезнями.
Разумеется, революционеры жестоко обиделись на профессора Сикорского. Назови он их ‘великими безумцами’, был бы совсем не тот эффект. Но киевский профессор прямо-таки подменил революционный цвет, и ‘красную сотню’ назвал ‘желтой’…

Борей.

11.02.06 No 10745, с.4
Политический колорит, едва ли ей свойственный, приобрела даже русская масленица… На 8 февраля, кроме обычного бал-маскарада в Мариинском театре, было назначено целых два съезда…
В Петербурге съезд представителей монархических партий, а в Москве — собрание делегатов ‘партии 17 октября’…
Политические собрания после блинов напоминают немножко тризну, совершаемую по старым дореформенным порядкам…

Борей.

23.02.06 No 10756, с.4
Недавно мне пришлось писать о съезде представителей страховых обществ и его постановлении отказаться от уплаты премий пострадавшим от народных волнений страхователям. Теперь же это дело еще более осложняется и к тому же самым курьезным образом. С одной стороны, наш суд как будто признал постановление съезда вполне законным и правильным, а с другой… страховые общества, вчера отказавшиеся от уплаты премий, сегодня открыли специальную страховку на случай аграрных и всяких других беспорядков, признав, что такая страховка в порядке вещей…

Борей.

01.03.06 No 10762, с.3
За Невской заставой все еще неспокойно. Вчера мне пришлось проехать по Шлиссельбургскому тракту до Фарфоровых заводов. На протяжении всего тракта встречались военные патрули. Там и здесь стояли по трое гарнизонные солдаты с примкнутыми к ружьям штыками, удвоенные посты городовых виднелись на каждом перекрестке.
— У вас усиленная охрана? — спросил я знакомого.
— Сегодня будут похороны, рабочего… Пожалуй, опять красные лоскутки замелькают, — ответил он усмехаясь.
Полусотня казаков-атаманцев в синих фуражках на рысях промчалась мимо нас по тракту. Лошадь одного казака поскользнулась и упала вместе с ним на обледеневшую мостовую. В толпе, стоявшей у тротуара, послышались насмешливые возгласы. Около чайной и лавок фабричного села проходили заводские рабочие, пьяный оборванец приставал к прохожим, виднелись возбужденные лица… Люди слонялись без дела, не зная, куда себя девать. Забастовки, безработица отразились на жизни села. От покрытой белым снегом Невы веяло холодом.
У своего знакомого я встретил двух рабочих. Один из них пришел с сыном, лет восьми. Говорили о политике.
— Ты, Вася, к какой партии принадлежишь, — спросил рабочий у мальчугана.
— Я социал-демократ! — бойко ответил ребенок.
— Как же ты вчера говорил, что принадлежишь к русской партии? — смеясь, возразил отец.
— Ну, к русской… только Ванька понаделал красных флагов, у него их много! — оживился мальчик. — У нас есть пики и деревянные мечи. Я взял Ильюшку косого в плен и запер в сарае.
— Зачем же ты его в плен взял?
— А он черносотенец!
Все расхохотались.
— … Все пальто ему разорвал! — хвалился мальчик.
Было смешно и грустно слушать его детские рассказы о своих подвигах.
Заводские работницы жаловались на мужей, оставшихся без заработка, на фабричную молодежь, бросающую на произвол судьбы женщин и прижитых с ними детей.
— Все о своих партиях толкуют!..
Мы засиделись поздно. Яркая луна взошла над Невой, засеребрился снег. В селе было уже пусто и безлюдно, только пикеты солдат еще стояли на своих постах. Черные тени от заводских труб ложились на дорогу. Кажется, похороны рабочего прошли без демонстраций. Сев на паровой трамвай, громыхавший по рельсам, я снова проехал весь Шлиссельбургский тракт. Нигде ни души. Было спокойно в тишине ночи, дневное возбуждение минуло. Мне было грустно от политических разговоров детей, от рассказов работниц. Что-то нездоровое чувствовалось в заводской жизни, выбитой из своей трудовой колеи, чем-то порадует нас будущее?.. Если сравнить наши фабричные окраины, то покажется странным их различное настроение. Тихо на Петербургской стороне, но за Нарвской и особенно за Невской заставами чувствуется что-то тревожное, как будто заводская жизнь там имеет другое течение.

Борей.

10.03.06 No 10771, с.4
‘Сезам, откройся!’… Но если, подобно Сезаму, наши кредитные учреждения послушно открывают перед разбойниками свои сокровища, в этом случае следует видеть некоторый недостаток их конструкции. Банк все-таки не ларчик с золотом. В Москве только после ограбления Купеческого общества додумались до устройства электрической сигнализации, а что сделано у нас?
Директора кредитных учреждений соборно постановили обратиться к правительству с просьбой о вооруженной охране банков…

Борей.

12.03.06 No 10773, с.4
В нашем благотворительном обществе последователей гомеопатии начались весьма прискорбные недоразумения…
Дело в том, что главный врач больницы Александра II, П.В. Соловьев, который был инициатором по устройству больницы, создал лечебницу архангела Михаила, санаторию в Сестрорецке и организовал общество гомеопатов, теперь встретил неожиданную оппозицию со стороны лиц, делавших очень мало или вообще ничего…
Понятна борьба между аллопатами и гомеопатами, но в данном случае распря возникла в гомеопатическом обществе, — так сказать, брат пошел на брата. Уж не возвещает ли это последних времен гомеопатии? Врачи враждебного направления по медицине могут подумать, что ганнемановское общество разлагается. Вот почему желательно, чтобы на собрании 12 марта были устранены возникшие недоразумения.

Борей.

23.03.06 No 10783, с.4

I. АГИТАТОР

Выборы совпали с ‘неделей Вайи’ (так! Может, это ‘вербная неделя’ — Г.В.). Торжествующие ‘кадеты’ могли бы встретить своих избранников с вербами в руках, если бы по народной поговорке верба не была слишком хлестким приветствием…
Все было прекрасно, только не агитаторы. Споря с ними можно потерять ‘голос’.
У входа в университет, на площади думы, перед театром ‘Аквариум’ — во всех выходных участках стояли ‘кадетские’ агитаторы. Они хватали избирателя за пуговицу пальто и предлагали своих кандидатов. Тип агитатора — у нас новый. Знаете ли, кого он напоминает? Агента страхового общества или комиссионера гостиницы…
Рыночные торговца, серые чуйки с недоумением слушали, нерешительно мяли свои бюллетени и поддавались красноречивым уверениям. Они не знали, куда идти.

II. МЕРТВЫЕ ГОЛОСА

Среди агитаторов я заметил господина, — не красавца, но и недурной наружности… Короче говоря, это был наш старый знакомый, Павел Иванович Чичиков…
— Приобретаю ‘мертвые голоса’. Есть мертвые голоса, которые подаются так, без всякого убеждения… Стоит лишь внушительно поговорить с выборщиком. Наконец 6000 еврейских голосов тоже мне могут пригодиться…

Борей.

29.03.06 No 10790, с.3
‘Был у Христа-младенца сад’… В Христовом саду росли прекрасные розы, которые Он отдал детям, оставив тернии Себе. Такова, по крайней мере, поэтическая легенда, переложенная на музыку. Теперь вертоград Христа изображают разные детские приюты, благотворительные общества и современная литература для детей. Этот вертоград обыкновенно оживает перед Светлым праздником, но на долю детей остается больше терниев, чем роз благотворительности. Что касается литературных роз, то они большей частью поддельные, как на куличах, сделаны из бумаги или расцвеченного сахара. Стихи и рассказы для детей прямо приторны.
… Тем приятнее будет отметить… поэтический сборник… ‘Посильная помощь’. В нем встречаются стихи и рассказы Д. Кайгородова, П. Вейнберга, Аполлона Коринфского, К. Фофанова…, отчетливо воспроизведенные цинкографией. Доход от продажи сборника будет передан общеземской организации…
Это их ‘красное яичко’ детям.

Борей.

23.06.06 No 10874, с.4
Раненый товарищами-революционерами рабочий Семянниковского завода, Иван Гусев, о котором сегодня у нас была помещена заметка, находится в 3-м хирургическом отделении Обуховской больницы, барак No 1. Я навестил его, чтобы расспросить о подробностях этого печального дела. Деревянный барак среди зелени палисадника напоминал полевой госпиталь. Хирургические больные в желтых халатах, с повязками на головах, прогуливались по садовым дорожкам и лежали на кроватях внутри барака. Дежурный доктор Александров, разрешивший мне свидание с И. Гусевым, сказал, что раны серьезны, но… процесс заживления идет успешно.
И. Гусев опасно ранен в обе руки у локтя, раны на животе и в области спины поверхностны.
— Стреляли из браунинга? — спросил я доктора.
— Вероятно… Пули небольшого калибра, канал поранений узкий и чистый!
Иван Гусев лежал на кровати. Правая рука — на перевязи, левая забинтована. Глаза смотрели лихорадочно. У раненого открытое приветливое лицо русского крестьянина с небольшой светлой бородкой.
…
— Когда я был у самой лестницы, подошли ко мне два наших рабочих. Одного я знаю, — молодой еще, лет восемнадцати парень. Он выстрелил в меня из браунинга… сбежался народ, но задержать убийц не успели.
— За что же они в вас стреляли?
— Я принадлежу к Союзу русского народа. Еще 5 мая товарищи требовали, чтобы я отступился от Союза и покаялся перед ними. Пришли они толпой в мастерскую, поставили меня на плиту и заставили принести покаяние, чтобы значит к ихним присоединиться… Убьют непременно, если я, выписавшись из больницы, в деревню не уеду… Директор дал 25 рублей на дорогу, чтобы я уехал…
…
Рабочие поневоле ‘каются’ и пополняют ряды революционеров.

Борей.

13.07.06 No 10894, с.3
Ехавшие вчера из Выборга по финляндской дороге в одном поезде с бывшими депутатами Гос. Думы рассказывали мне любопытные подробности об этой поездке и о пребывании экс-депутатов в Финляндии.
… Депутаты ехали в 1,2,3 классах безразлично, но группировались по партиям и фракциям…
На вокзалах по адресу депутатов не было ни оваций, ни приветствий. Нельзя сказать, чтобы в Финляндии бывших членов Гос. Думы приняли с распростертыми объятиями… Помещения для митинга не отыскалось в ‘Бельведере’.
… В Финляндии вздыхали и говорили, что финский народ слишком мал для того, чтобы выдержать такое непосильное бремя, как посещение Финляндии распущенной всероссийской Думой… Депутаты поступили деликатно, поторопившись с отъездом…

Борей.

19.07.06 No 10900, с.3

ОХРАНА ОБЩЕСТВА

По поводу статьи в нашей газете о грабежах на железной дороге мне пришлось слышать любопытное и компетентное мнение. В самом деле охрана общества у нас совершенно не организована. Убийство в поезде на Гербской дороге генералов Вестенрика и графа Цукатто, кассира таможни и пяти конвойных солдат, когда грабители благополучно похитили 16000 руб., показывает, что даже вооруженная охрана не достигает цели. Но как остановить эти грабежи? Теперь нет никакой разницы между железной дорогой и столбовой, на которой разбойничали в старину…
Неожиданное нападение семи человек на вагон Гербной дороги застает офицеров и конвойных врасплох. 10 человек убиты, несколько пассажиров ранены. Грабителям не трудно ориентироваться, когда они видят перед собой солдат и жандармов во всей амуниции. Совершенно иначе чувствовали бы себя нападающие, если бы охрана была не столь заметна…

Борей.

29.07.06 No 10910
Нижегородский губернатор обратился к населению с воззванием не поддаваться безотчетному страху и давать энергичный отпор грабителям. Губернаторское воззвание появилось после вооруженного грабежа на ярмарке, в лавке Кузнецова, где 12 кунавинских приказчиков струсили перед пятью молодыми людьми, показавшими им револьверы…
В Москве приказчик Коршунов выстрелом из ружья обратил в бегство 4-х разбойников, напавших на лавку Макарова…
Воинственный дух и без воззвания губернатора начинает проявляться у мирных обывателей, раз им приходится защищать свою жизнь и собственность. Но чего же делают сами губернаторы для охраны граждан? …
Губернаторам следует позаботиться об охране общества и не возлагать надежду на вооруженных кассиров и приказчиков… Для этого существует полиция…
Воскресают ли предания Жигулевских гор (… когда при крике ‘Сарынь на кичку’ приказчики на расшиве сами отбивались от удалой вольницы) или в самом деле наша страна становится притоном разбойников?

Борей.

29.08.06 No 10941, с.3
Экспертная комиссия, вторично осмотрев Полицейский мост, вынесла довольно курьезное заключение. Если сравнить пресловутый мост на Мойке с трудно больным, а ученых-экспертов с консилиумом врачей, то их диагноз вряд ли можно считать правильным. Каверны, которыми покрыт мост, признаны не опасными. Трещины и щели, предусмотрительно закрашенные и запаянные строителями ко дню экспертизы, не грозят разрушением. Но с другой стороны, городская комиссия признала возможным допустить движение по Полицейскому мосту лишь в виде того, что строители сами являются ответственными за прочность моста в течение года.

Борей.

31.08.06 No 10943, с.3
Не угодно ли полюбоваться новыми типами, которыми подарило нас ‘освободительное движение’. Наемные убийцы, вольнопрактикующие ‘браво’ т бандиты появились у нас, словно в Венеции. Они готовы служить ‘вендетте’, но совершенно лишены эффектной сценичности оперных Спараручилло.
Какой-то пекарь и оставшийся без работы слесарь по вольному найму берутся убить инженера Федорова и методически совершают преступление. Эти бандиты служат даже не революции, а просто богатому купцу… П.А. Золотову, приревновавшему свою жену к инженеру. Купец дает убийцам по 1000 рублей и они готовы к его услугам…
… Привыкнув к политическим убийствам, бандиты переходят к частным…
Венецианские ‘браво’ работали в средние века и в эпоху Возрождения. Может быть, и мы переживаем ‘ренессанс’ этого рода?

Борей.

05.09.06 No 10948, с.3
Петербургский Tier-Garten, как известно, не имеет ничего общего с берлинским. Общее разве то, что наш Зоологический сад со времен г. Роста сдавался в аренду немцам, которые обратили его в недурной ‘биргаль’. Здесь легендарный король Гамбринус являлся со свитой львов, тигров, гиппопотамов и макак. Науки было немного, но зато процветала феерия…
Наводя справки в канцелярии нашей управы, я узнал, что дело ни на шаг не продвинулось вперед. Город менее всего интересуется зоологией…
… У нас есть ученые общества, которые могли бы принять в дар от города Зоологический сад и сделать его образцовым, подобно берлинскому…

Борей.

06.09.06 No 10949, с.3
Таможенные недоразумения в Белоострове не прекращаются. Не хочу винить исключительно чиновников и солдат нашей таможни, — любезные французы гораздо бесцеремоннее на своей границе. При таможенном досмотре они грубо выворачивают карманы публики. Худшая в мире таможня — французская. Немцы в Эйткунене весьма предупредительны, в Турции все можно сделать ‘бакшишем’. У нас в таможне нет особой придирчивости, но зато много усердия не по разуму. Иногда это усердие прямо возмутительно.
У г-жи Кучинской попусту придрались к белью, которое было изготовлено в России, и имелись счета, а ‘они’ посчитали его ‘заграничным’ и ее арестовали. В результате чего операция, на которую она торопилась, была перенесена). Обида… волнение…
… Это уже не первый случай в белоостровской таможне, через которую беспрепятственно провозятся браунинги и где задерживаются ‘заграничные’ изделия из Костромы. У нашей таможни устанавливается весьма печальная репутация.

Борей.

08.09.06 No 10951, с.3
Наши городские скверы и сады около церквей, где играют дети, сделались слишком шумными. Кроме детей там разгуливают хулиганы, мастеровые и тот ‘простой’ народ, который прост понял гражданскую свободу как полное невмешательство полиции в учиняемые им личные и ‘скверные’ безобразия. Распущенность и свобода стали у нас синонимами. В садах, предназначенных для детей, стоит несмолкаемая ругань. Вчера, например, в детском саду на Прудках произошла такая сцена: какой-то хулиган перепрыгнул через забор сквера, уселся на лавочке и стал пить водку. Потом благополучно растянулся на скамье, чтобы уснуть. Когда сторож принялся его будить, началась отборная брань… под вечер здесь просто опасно гулять … Послушайте, что рассказывают дети, вернувшиеся с прогулки. Назидательные книжки с картинками заменились теперь иллюстрацией уличных нравов.

Борей.

09.09.06 No 10952, с.4
Деревенская ‘пугачевщина’, пожары хуторов, грабежи имений и сельских церквей заставили наконец наших помещиков принять более действенные меры охраны своей собственности. Из объездчиков и лесных сторожей, охранявших отдельные поместья, формируются летучие отряды, которые будут подавать быструю помощь соседям при первом известии о погроме…

Борей.

06.10.06 No 10979, с.3
Научные экспедиции довольно редкое у нас явление. После снаряженной в 1905 г. Калымской экспедиции известного зоолога С. Бутурлина у нас не было ничего замечательного в этом отношении. Тем более любопытна экспедиция А.Г. Белинского. Ее маршрут от Владикавказа до Владивостока. В мае 1903 года А.Г. Белинский на лошадях и верблюдах двинулся от берегов Каспийского моря в Семиреченскую область, прошел Каракумскую и Кизилкумскую степи, Хивинский оазис и, исследовав речку Чу, добрался до г. Пешпека. Здесь экспедиция была прервана войной. А.Г. Белинский образовал свой партизанский отряд и успешно действовал против японцев на левом фланге нашей армии, охраняя побережье Татарского пролива…

* * *

(Теперь) путешественник предлагает всем желающим примкнуть к его экспедиции.
Заинтересовавшись экспедицией, я побывал в его квартире (ул. Жуковского, д.39). среди дежурных казаков там были ветераны войны с медалями и георгиевскими крестами на груди. Бывшим партизанам еще предстояли встречи с хунхузами. А.Г. Белинский показал мне свою переписку с зоологом С. Бутурлиным, очень сочувственно относящимся к экспедиции… К сожалению, Географическое общество, у которого А.Г. Белинский просил нравственной поддержки, ответило ему несколько странным предложением. Г. Семенов предложил пожертвовать в пользу общества ассигнованные на экспедицию средства (А.Г. Б. организовал ее на свои сбережения!), а г. Белинскому обещал за это почетную известность (как у) Анатолия Демидова и графа Чанского, знаменитых меценатов…

Борей.

14.10.06 No 10987, с.4
Что делается в нашем управлении военных сообщений? Приближается перевозка новобранцев по железным дорогам и ‘зима катит в глаза’, а прежние ‘теплушки’ все еще не заменены вагонами нового типа… (вагонами Рыковского)…
Где находится тормоз, мешающий новой ‘теплушке’ катиться по рельсам? Неужели тормозит канцелярия?

Борей.

17.10.06 No 10990, с.3
Жалуются на ‘экспроприацию’… Невского проспекта. Невский, как оказывается, захвачен хулиганами и девами самого освободительного поведения. До 9 ч. Вечера он еще принадлежит городу и мирным прохожим, но в 10-м часу начинается ‘экспроприация’ … Анархия наступает полная…
Несколько веселых ‘максималисток’, разгуливая по Невскому, совершали вооруженные нападения на прохожих и поражали их дутыми пузырями в форме Колас. Для карнавала в Венеции это было бы, пожалуй, милой забавой, но у нас еще нет карнавальной свободы. Удары пузырями по лицу многим не понравились. В претензии остался проходивший мимо офицер, которого долго преследовали невские ‘экспроприаторши’, махавшие пузырями на бечевке…
На прилегающих улицах, набережных Мойки и Фонтанки происходят безобразные сцены. Небывалая распущенность нравов прямо поражает в Петербурге. Уличная толпа освободилась от самых элементарных приличий. Может быть, это обычное явление, сопровождающее всякую революцию, но у нас оно достигло крайней грубости…
Кошельков на Невском пока еще не отбирают, как на линиях Васильевского острова, но и до этого недалеко…
Полицейские облавы действительны на 2-3 вечера…
Право, можно подумать, что свобода и беспорядок у нас синонимы.

Борей.

18.10.06 No 10991, с.4
17 октября в Петербурге прошло, как и следовало ожидать, в полном спокойствии. Революционные партии воздержались от всяческих ‘выступлений’.
Дома, убранные трехцветными флагами, имели праздничный вид. По Невскому двигалась обычная толпа. Невольно мне вспомнилось 17 октября прошлого года. День был радостный, но его омрачали черные знамена анархистов.
17 октября — наш народный праздник, призывающий к общему примирению. (Сегодняшнее спокойствие) с общего согласия партий, — это добрая примета, радостный признак наступающей гражданственности, свободы и порядка.

Борей.

24.10.06 No 10997, с.3
‘Маленькая’ дума совсем стушевалась перед ‘большой’. Предвыборная агитация ведется там и здесь, но мы словно не замечаем городских выборов, которые играют существенное значение для Петербурга…
Во многих своих избранниках мы успели разочароваться в течение думской сессии.

Борей.

25.10.06 No 10998, с.4
Мое шуточное предположение, что экспроприаторы будут останавливать прохожих на Невском, почти подтвердилось. Не на Невском, так на Моховой среди белого дня был ограблен г. С. Экспроприатор подошел к нему с револьвером и заявил: ‘Кошелек или жизнь!’. Денег у г. С. не оказалось и городской бандит удовольствовался тем, что снял с него пальто… Мой приятель, поэт Поль Верленкин, прислал мне по этому поводу стихотворение.
ЭКСПРОПРИАТОР
Современная басня
По улице ночной порой
Гулял экспроприатор —
Освобождения герой,
Дней наших триумфатор.
Гулял он так себе, но вот
Он встретился с воришкой,
Что, озираясь, из ворот
Нес узелок под мышкой.
Взведя у браунинга курок, —
Нет совести в злодее, —
Экспроприатор грозно рек:
— ‘Стой! Руки вверх скорее!’
— ‘Маэстро, — жулик возопил, —
На что тебе мой узел?
Тружусь и я по мере сил,
Но ты меня сконфузил.
Отмычка, фомка и ключи
Полезны мне без спора,
Но ты искусству научи
Меня, простого вора!’ —
Смиренно жулик снял картуз.
И рек экспроприатор:
— ‘Эге! На митингах, клянусь,
Ты хоть куда оратор!
Бери мой браунинг, учись
Всем таинствам науки!’ —
И оба мирно разошлись,
Пожав друг другу руки.
Смысл басни ясен как кристалл,
Его поймем мы скоро:
Взяв браунинг, попросту украл
Дубинку вор у вора.
Экспроприатора, снявшего пальто с г.С. на этот раз поймал городовой и прохожие. Грабеж на глазах у всех был уже слишком наглым.
От Моховой недалеко и до Невского. Особенно неприятно, когда начнут снимать шубы зимой. На всякий случай надо будет брать с собой плед. Полезно также иметь в запасе кошелек, набитый бумагой и пуговицами…
Против революции, освобождающей нас от кошельков и пальто, надо принять какие-нибудь меры… Ну хотя бы носить старое пальто и пустые кошельки — по примеру кармалитского монаха (‘Жиль-Бляз’).

Борей.

27.10.06 No 11000, с.3
В ‘Русском Инвалиде’, специально занимающемся удостоверениями, что в армии все обстоит благополучно, писавшем то же самое до и после войны, опровергавшем горячо, но не убедительно наших сотрудников, которые указывали на промахи военных властей, — теперь появилась статейка по поводу моих указаний на непонятное пристрастие военного ведомства к ‘теплушкам’.
С самоуверенностью, достойной лучшей участи, наш ‘Русский Инвалид’ замечает, что мои сведения о заболеваемости нижних чинов, переправлявшихся в ‘теплушках’, неверны. …
(Полагают), что в ‘теплушках’ всем тепло, как и говорит само название этих холодильников…

Борей.

04.11.06 No 11008, с.4
Во время выборов в маленькую думу городские дела приобретают особый интерес. Вот довольно любопытный результат ревизии, произведенной нашим обществом покровительства животным на сенном и скотопригонном дворах на городских бойнях и в прочих Авгиевых конюшнях.
Город, как известно, ассигновал на их очищение и переустройство 1600000 р., но подвиг Геракла до сих пор остался не совершенным…
… Даже два бронзовых быка, украшающих вход на бойню, скоро не перенесут гигиенических условий этого замечательного учреждения. Бронзовые быки уже покрываются зеленой плесенью.
Бойни, городские телефоны, где падающий снег повредил тысячу проводов, наши мосты и трамваи — все это прекрасная тема для размышлений избирателей…

Борей.

09.11.06 No 11013, с.3
‘Комитет по приисканию мест воинским чинам, пострадавшим в войну с Японией’ вызывает довольно справедливые жалобы. Его нельзя сравнивать с обыкновенной комиссионной конторой, но наши конторы много лучше приискивают места для своих клиентов. В конце концов пострадавшие в войну с Японией оказываются еще пострадавшими от комитета…

Борей.

18.11.06 No 111022, с.4
По поводу моей недавней заметки о революционных тенденциях, проводимых в детской литературе, одна их наших читательниц просит обратить внимание на еврейскую пропаганду в журналах для детей.
‘Зачем вовлекать детей в политику, навязывая им революционные и космополитические взгляды?’ — говорит в своем письме ‘русская мать’.
Очевидно, это входит в программу наших ‘освободителей’. В детском журнале ‘Юный читатель’ за 1906 г. Помещен целый ряд крайне тенденциозных статей, рассказов и стихотворений. Стоит назвать хотя бы следующие шедевры: ‘Поборница справедливости’, ‘Про войну’, ‘2 месяца работы Гос. Думы’ в No 13 журнала и в No 19 ‘На заре’, ‘Нина Атлас’, стихотворение ‘Скакун’. …
Не знаю, что поймут наши дети в деятельности ‘кадетов’ и первой Гос. Думы, но в статье об Элизе Ожешко: ‘Поборница справедливости’, еврейская пропаганда ведется вполне отчетливо.
‘Гуманная писательница, — говорится в статье, — не могла обойти молчанием самых обездоленных в своем отечестве, целого бесправного народа, евреев, которых так много живет в Польше’ …
Автор статьи, наверное, рассчитывает, что и наши дети, как он выражается на своем жаргоне, ‘чутким сердцем не обойдут молчанием’ страдающего в еврейской тюрьме народа. Они вырастут и вспомнят наставления публицистов из ‘Юного читателя’… …
Вместо сказок им преподносят ‘живую действительность’ и поучительные тенденции.

Борей.

22.11.06 No 11026, с.3
Наши школьные журналы, ‘издающиеся’ в стенах учебных заведений, изменились до неузнаваемости. Из рукописных они стали печатными… и только не поступают в продажу на общих основаниях.
… (В них) отразился тот же дух ‘освободительной эпохи’.
… В лицейских журналах, современных Пушкину, писали будущие поэты, составившие гордость и славу лицея. Теперь из пишущих школьников выйдут разве дешевые публицисты и политики…
… Педагоги … напрасно призывают граждан-учеников присутствовать на уроках словесности и математики. Граждане предпочитают ‘футбол’ и митинги в курилке.

Борей.

19.04.11 No 12607, с.5
МЗ
С открытием навигации по Неве и Финскому заливу оживает деятельность наших яхт-клубов и, между прочим, студенческих яхт-клубов, о которых мне не раз приходилось писать. Интересна мысль, возникшая среди наших юных моряков. В Петербурге организован новый ‘морской союз молодежи’ для распространения любви к морю и морскому спорту. Симпатичное начинание встречает поддержку морского министерства.
Деятельность яхт-клубов имеет тесную связь с развитием нашего флота и мореплавания. Среди петербургского студенчества наблюдается здоровый перелом, сулящий возрождение былого идеализма на национальных основах. Вопросы, связанные с государственной обороной, возрождение флота живо интересуют молодежь. Студенческие яхт-клубы пока еще у нас новостью в то время, как за границей, в любом захолустном приморском городке, существуют свои яхт-клубы, где деятельное участие принимает молодежь, у нас подобные учреждения явились недавно. Тем более следует установить между собою тесную связь и взаимную поддержку. Морской союз молодежи может сыграть в этом деле видную роль.
Студенческий яхт-клуб в Петербурге недурно устроился и уже имеет свой маленький флот, мастерские и обученные команды. Совсем иное положение в наших провинциальных приморских городах. Так, из Ялты мне пишут, местный гимназический яхт-клуб перед началом летней навигации находится в самых плачевных условиях существования. Он был основан в прошлом году небольшой компанией молодых любителей моря, устроил свою пристань и павильон, приобрел хорошую яхту в 104 тонны, годную для дальнего плавания. Но во время сильного шторма прошлой зимой эта яхта потерпела аварию и, за недостатком средств, ее приходится продать. У Ялтинского яхт-клуба остается в распоряжении только один гимназический вельбот. Где уж тут думать о морских экскурсиях, когда нет учебного судна.
Морской союз молодежи мог бы оказать поддержку средствами провинциальным яхт-клубам и посылать свои команды для плавания по южному морю, более прекрасному, чем наш Финский залив. Это установило бы тесную связь между молодыми яхт-клубами и содействовало бы развитию морского спорта во всей прибрежной России. Местное дело стало бы общим и получило бы стройную организацию. Таковы, мне кажется, ближайшие задачи ‘морского Союза’, у которого будет один флаг и девиз — любовь к морю…

Борей.

16.10.11 No 12786, с.5
(Написано или уже в преддверии персидского маршрута, или же в ходе этого визита в авто-роту у В.Ш. появилось желание поучаствовать в персидской акции, наверняка разговор о ней шел с Секретевым).
На пустопорожнем казенном месте, заброшенном в течение 200 лет, — бывают такие курьезы в столице, — возник наконец ряд построек, представляющих последнее слово технического искусства. Пустырь стал уголком Европы. Обретен он был инженер-полковником Донченко, в самом центре Петербурга, между Семеновским ипподромом и Царскосельским вокзалом, и на казенном пустыре были возведены великолепные здания учебно-автомобильной роты. Постройка их почти закончена. Подполковник П.И. Секретев любезно показал мне новые сооружения, о которых стоит упомянуть подробнее, так как они в самом деле представляют собой нечто примечательное в нашем военном ведомстве.
Автомобильная рота — первая в России. Постройка производилась специальной комиссией, состоящей из полковника Донченко, подполковника Секретева и капитана Бартошевича. К новому сооружению были применены все новейшие усовершенствования.
Мы вошли в широкий двор, покрытый асфальтом. Слева тянулся длинный гараж, в котором могли поместиться 30 автомобилей, по 2 в отделении. Каждое отделение изолировано на случай пожара. В гараже паровое отопление и освещается он электричеством. Дальше подполковник П.И. Секретев показал мне железобетонные мастерские с девятью отделами. Здесь были мастерские: сборная, слесарная, кузнечная, кислородно-ацетиленовой спайки, испытания моторов, каретная, для вулканизации шин, литейная и по зарядке аккумуляторов. Это целая автомобильная фабрика, где производится весь ремонт. Через широкие двери автомобиль может передаваться из мастерской в мастерскую, много воздуха и света.
Я видел и новый американский автомобиль ‘Грамм’, находящийся в роте на испытании. Это машина могучей конструкции.
— Не хотите ли взглянуть на новое освещение нашей казармы и школы шоферов? — предложил мне подполковник П.И. Секретев. — Все здания у нас освещаются электричеством, но здесь для опыта мы ввели так называемый ‘бедный газ Прометей’. Он светлее, ярче и дешевле электричества.
В казарме помещается школа шоферов, которая может выпустить ежегодно 120 вполне обученных нижних чинов.
Подполковник П.И. Секретев показал мне затем подземный погреб для бензина. Каменный павильон в конце двора стоит над внутренним резервуаром, вмещавшим 300 л бензина.
Это резервуар системы Гюнеке и Мартине, — сказал мне П.И. Секретев. — Мы ввели его впервые в Петербурге. В Германии эта система принята в армии, флоте и автомобильных отрядах. Подземный погреб локализует взрыв. Бензин подается из цистерны под давлением углекислоты и количество его записывается особым прибором.
Система, быть может, прекрасная, но она уже не нова в Европе. Я слышал от специалистов, что от углекислоты бензин теряет свои свойства, становится менее горючим и дает осадок. В германской армии от резервуаров Гюнеке переходят к резервуара ‘Рекорд’, более безопасным от взрыва и не ухудшающим качеств бензина. Но и в теперешнем своем виде подземный резервуар автомобильной роты — инженерное нововведение техники. Для военно-авиационных отрядов он был бы менее пригоден.
В отдельном здании роты помещается маленькая ‘автомобильная академия’ in spe, — офицерский класс. Он состоит из аудитории, библиотеки и двух лабораторий: электротехнической и по технологии нефти. Здесь же находится офицерское собрание. 4 каменных корпуса роты — казарма, мастерские, гараж, флигель для офицеров и пятый, где собрание, — представляют ряд архитектурно-красивых построек. Таких полковых помещений немного в Петербурге. Будущая ‘академия’ автомобилизма хорошо оборудована и, надо надеяться, даст нам специально образованный офицерский состав.
Красивые здания и двор еще загромождены строительным мусором. Они откроются в ноябре.

Борей.

26.07.12 No 13064, с.3

ПОТЕШНЫЕ

На Марсовом поле к Царскому смотру соберется 8500 потешных. Вчера я осмотрел, вместе с полковником В.И. Назимовым, один из прибывших в Петербург эшелонов. Далеко на запасных путях Варшавского вокзала стоит специальный поезд, в котором прибыли потешные Привислинской железной дороги. Они удобно размещены в вагонах, где у них свои койки с мягкими одеялами.
Труба заиграла сбор.
В одну минуту сбежались отовсюду, выскочили из вагонов и выстроились поротно 200 мальчиков, под командой подпоручика Черноморского полка г. Шиллера. Взятый из Бреста оркестр Владикавказского полка заиграл встречу. Молодецкая выправка, веселые лица маленьких солдат — в рубашках защитного цвета с зелеными погонами, показывали, что дети легко перенесли дорогу. Они только что пообедали у деревянных столов, расставленных на рельсах вдоль поезда. Звучно раздавалась хоровая песня ‘Над Невою резво вьются флаги пестрые судов’. Пели потешные. Из 204 мальков захворало в пути только двое. Мы навестили их в вагоне-лазарете, который, кстати сказать, образцово устроен.
Вчера же мне удалось видеть несколько других организаций потешных войск. Министр торговли и промышленности, С.И. Тимашев, посетил вчера Николаевское кавалерийское училище и Николаевский кадетский корпус, где расположились потешные коммерческих училищ Екатеринослава, Ростова-на-Дону и Харбина. Мускулистые и загорелые харбинцы показали мастерскую стрельбу из японского лука и гимнастические упражнения на лестницах. Сильная молодежь растет у нас на Дальнем Востоке.
Торговая школа из Ростова-на-Дону выставила 115 потешных под командой штабс-капитана Черского. У школы прекрасный оркестр. Мальчики демонстрировали перед министром военный строй и упражнения с ружьями. Ученики Екатеринослаского коммерческого училища, прибывшие со своим директором А.С. Сенявским и председателем попечительского совета, издателем ‘Приднепровского Края’ М.С. Копыловым, показали сокольскую гимнастику и работу на снарядах. Особенно удались упражнения на параллельных брусьях. С.И. Тимошенко благодарил потешных: ‘Спасибо, коммерсанты!’. Громко звучало ‘Ура!’, и оркестр играл ‘Боже, Царя храни’.
На Николаевском вокзале расположились потешные из железнодорожного лагеря на Тверце. Здесь, среди декоративной зелени, разбиты палатки, стоит караул и по вечерам происходит заря с церемонией. Стреляет даже маленькая зоревая пушка. … У потешного полка имеется полное снаряжение, — есть военно-полевой телеграф и свой пулемет…
На второй Царский смотр в Петербург потешных собирается почти вдвое больше, чем в прошлом году… сетью потешных организаций покрылась вся Россия и самые отдаленные провинции посылают к нам свои отборные ‘маленькие полки’. …
Солнечные летние дни, веющие стяги и милые детские лица карапузов-солдат, важно марширующих за своим оркестром, — как все это ярко, весело и невольно вызывает сочувственную улыбку.

Борей.

07.08.12 No 13076

1812 год

Как относилась Европа к России в 1812 году? Мы так привыкли к европейской недоброжелательности. ‘Спасителем Европы’ император Александр I именовался позднее, когда армия Наполеона была разбита и союзные войска стояли под Парижем. Но в дни наших бедствий, отступления Кутузова и пожара Москвы, привлекала ли к себе всеобщее сочувствие страдающая наша Родина? По-видимому, да. Вся западная Европа испытала на себе ужас наполеоновской тирании и взаимное сочувствие побежденных стран было вполне естественно. В Россию верили, на нее возлагали надежды.
Перелистывая книгу немецкого поэта Кернера, я нашел у него восторженный сонет, посвященный Москве. Мне захотелось его перевести, как историческое свидетельство того времени. Сонет этот, написанный в 1812 году, кажется не был у нас переведен, и вообще Кернера мы знаем мало. Между тем Кернер теперь нам особенно близок. Подобно нашему поэту Денису Давыдову, этот поэт-партизан принимал участие в битвах с Францией. Он пел освобождение Германии, сражался в рядах ‘черных охотников’ Люцова (?-Г.В.). кернер был убит 26 августа 1813 года, когда вместе с нашими казаками ‘черные охотники’ захватили французский обоз. Военные песни Кернера пелись тогда по всей Германии. Генрих Гейне, ненавидевший всякий патриотизм, язвительно осмеял немецкого патриота, поэта и героя: ‘Мы песни Кернера запели и одолели мы врага, — страшась стихов его ужасных, враги бежать пустились прочь’, и т.д. Насколько ‘ужасны’ стихи Кернера мы можем судить по его блестящему сонету:
МОСКВА
Вздымаются кремлевских стен твердыни,
Сияют храмы, золото палат,
И роскоши Москвы дивится взгляд,
Как сказочной невиданной картине.
Но вот дворцы, как факелы, горят,
И сам народ зажег свои святыни.
Пылает Кремль, кольцом огня объят, —
Над ним горит венец страданий ныне.
Безумьем ли мы жертву назовем?
Пусть рушатся палаты золотые, —
В огонь, как Феникс, бросилась Россия.
Она воскреснет в пламени своем
И обновятся силы молодые.
Святой Георгий вновь взмахнет копьем!
Так немецкий поэт воспевал Россию в 1812 году. Великая жертва была понята в Европе. Кернер окружил Москву огненным венцом мученичества и видел в России нового Феникса. Предсказание Кернера сбылось — Россия встала из пепла и освободила Европу. Иностранные певцы не уступали Жуковскому восторженным отношением к России той эпохи. Видят ли они в ней прежнего ‘Феникса’ после Японской войны?
С событиями 12-го года мы связаны теперь слишком отдаленными воспоминаниями. Жуковский был их очевидцем. Лермонтов писал ‘Бородино’ под впечатлением живых свидетельств. Но даже наши современники еще помнят рассказы своих дедов о 12-м годе. Я был маленьким, когда бабушка рассказывала мне о вступлении французов в Смоленск. Надев красную шаль, она бегала смотреть войска Наполеона. Наш дом в Смоленске сгорел вместе с другими. Бабушка показала мне отбитый палаш французского кирасира. Он мне показался громадным, да и вообще вероятно был тяжелее современного оружия. Огромный эфес, длинные ножны. Люди того времени были ‘богатыри’ — не мы…

Борей.

08.08.12 No 13077, с.3

В ШАХТАХ

Ревизией сенатора С.С. Манухина установлено небрежное состояние подземных шахт на Ленских приисках, виновность некоторых чинов администрации и проступки горных инженеров. …
…
На юге я встретил молодого шахтера, работавшего в той же ‘Итальянке’. Он передал мне характерную легенду, родившуюся в народной фантазии и темной глубине угольных шахт. Слыхали вы что-нибудь о ‘черной деве’? ее знают рабочие донецкого района.
Однажды, спустившись в шахты, рабочие отдыхали после трехчасового труда. Жара в шахте тяжела, — скинули рубашки. Вдруг при свете фонарей из темноты подземной галереи выступила девушка, вся черная и с лицом черным как уголь. Точно угольная пыль ее осыпала. Она остановилась, посмотрела на обнаженные плечи рабочих и глухо сказала: ‘Мясо есть, а ножа нет!’.
Черная девушка ушла. Рабочие в страхе переглянулись и надели рубашки. Через минуту она явилась снова, с ножом в руках, взглянула на одетых рабочих и, покачав головой, прошептала: ‘Нож есть, а мяса нет!’. Она исчезла в шахте, но с тех пор ее видели не раз…

Борей.

19.12.12 No 13210, с.4
Комитет Санкт-Петербургского совета детских приютов, находящихся в ведомстве учреждений императрицы Марии, просил меня напомнить о подписке на благотворительный журнал ‘Отмена визитов’. Очередной номер журнала выйдет в свет к Новому году и подписка на него принимается до 20 декабря в книжном магазине ‘Нового времени’. Только в комитете (5-я Рождественская, 42) можно подписываться на журнал до 27 декабря.
Новый выпуск сборника ‘Отмена визитов’ почти исключительно будет посвящен 300-летнему юбилею Дома Романовых…
В его литературном отделе участвуют Леонид Афанасьев, Бенедикт, А.И. Будищев, М. Василькова-Кильштет, А.А. Измайлов, Вера Рудич, Ф. Сологуб, Г.Т. Северцев-Полилов, Дм. Цензор и др. поэты и беллетристы, имена которых мы привыкли встречать в периодической печати. Доброе дело — помощь бедным детям — побуждает, конечно, особое сочувствие к журналу, но и издается он прекрасно…
…
Желать успеха изданию ‘Отмена визитов’, кажется, незачем, — он давно приобретен и отмечен по заслугам.
Можно пожелать только широкой подписки к Рождеству в пользу бедных детей и их приютов.

Борей.

25.12.06 No 11059, с.4

(На Рождество)

ГОЛОВА ВЕРОНИКИ

Забытая легенда

Гости разъехались, и в гостиной графини Р. остались двое ее друзей — гвардии капитан и доктор, которых она удерживала, говоря, что ей не хочется провести вечер одной.
-Странно, я стала бояться одиночества! — сказала графиня.- Это со мною с тех пор, как… Скажите, вы верите в привидения?
Доктор улыбнулся.
— Что касается меня, — ответил он, — то я видел только два призрака: тень моей прошлой любви и призрак приближающейся старости. Не скажу, чтобы это были отрадные видения.
— А вы, графиня, верите? — спросил капитан.
— Я вижу… одно лицо! — тихо проговорила она, покачав головой. — В какое ужасное время мы живем, Боже мой! Революционный террор, убийства… В моем имении крестьяне убили управляющего. Это произошло почти на моих глазах Я видела его труп, лицо с неподвижным взглядом… Прошло более полугода, как я уехала в Петербург, а страшный призрак меня не покидает. В складках опущенных портьер, в темноте окна, в углах моей спальни мне представляется бледное лицо убитого друга. Он был почти свой в нашей семье. Я не суеверна, но мне кажется, что он в самом деле приходит и словно хочет… о чем-то предупредить.
— Расстроенные нервы, графиня! — сказал доктор. — Принимайте natrum bromatium. Это вас успокоит. В такое мрачное время, как наше, легко могут явиться галлюцинации. Они становятся обычными во все революционные эпохи, когда нация и отдельные люди страдают общим безумием.
— Вы правы, доктор! — заметил капитан. — В подтверждение ваших слов я могу привести одну легенду, которая несколько развлечет и вас, графиня, доказав вам возможность галлюцинаций, более страшных, чем ваш призрак.
Графиня согласилась, говоря, что любит старые легенды, и капитан начал свой рассказ.
— В Париже, в эпоху конвента, когда на улицах раздавались крики ‘Vive Danton!’ и столько благородных голов упало на плаху гильотины, жил молодой врач. Звали его Етьен Рено. Получив разрешение оперировать над телами казненных, он занимался своими научными опытами в заброшенной часовне старого кладбища, которое находилось невдалеке от города. По ночам мимо этого места провозили трупы казненных, предназначенные для погребения в общей яме. Доктор Рено останавливал похоронные телеги и отбирал нужные ему для опытов трупы. Недостатка в них не было, и его занятия продолжались успешно.
Однажды утром, проходя по улицам Парижа, Рено встретил молодую девушку замечательной красоты, одетую в скромное платье служанки. Ее окружили республиканские солдаты, хотевшие ее арестовать по подозрению, что она принадлежит к аристократической фамилии. Тронутый ее беззащитностью, Этьен Рено остановил солдат и, освободив девушку, намеревался отвести ее домой. Сопровождаемые грубыми шуточками сержанта и хохотом солдат, они пошли под руку, так как Этьену пришлось поддерживать перепуганную и взволнованную девушку. По дороге он узнал от нее, что зовут ее Вероникой, что она действительно аристократка и только скрывается от преследования под своим простонародным платьем. Ее маленькая ножка в неуклюжем ‘сабо’ и белые, нежные руки выдали солдатам ее не плебейское происхождение. Вероника чистосердечно рассказала свою повесть молодому доктору. Вся ее семья погибла на гильотине. Один брат, маркиз Парсиваль д’Анкур, успел обмануть бдительность конвента и эмигрировал в Англию. Вероника осталась одна и жила у своей бывшей прачки, которая ее очень любила и выдавала за свою дочь.
Бедняжка, она теперь так беспокоится о ее отсутствии!
— Что вы думаете делать в Париже? — спросил Рено, с искренним сочувствием пожимая ей руку.
— при первой же возможности я уеду к брату! — ответила Вероника.
— Но вас каждую минуту могут арестовать.
— У меня нет другого выхода.
Слезы снова покатились по ее щекам. Тогда Этьен предложил ей убежище в своем доме и стал горячо убеждать ее остаться под его защитой до ее отъезда за границу.
Через своих друзей в конвенте он надеялся выхлопотать ей свободный пропуск.
Вероника согласилась, но дни шли за днями и когда настала минута отъезда, доктор и молодая девушка почувствовали, что не могут расстаться. Они полюбили друг друга. Этьен предложил Веронике последнее средство спасения от республиканской подозрительности — выйти за него замуж. Она разумеется охотно ответила ‘да!’. Несмотря на кровавые политические события, повседневная жизнь Парижа шла своим обычным путем. Одни отправлялись на плаху и умирали, другие любили и жнились. Смерть и жизнь, горе и счастье сплетались с один венок свежих роз и сухих иммортелей.
За несколько дней до свадьбы Этьен должен был покинуть Веронику для своих научных занятий. Он обещал скоро вернуться и просил ее из предосторожности не выходить на улицу. Они обнялись и простились. Покинув свой уютный домик, полный любви и счастья, доктор Рено снова очутился на старом кладбище, в часовне, служившей ему лабораторией. Была глухая ночь. Стоя на дороге, Этьен всматривался в темноту и дожидался похоронных телег. Деревья тихо шелестели над заброшенными могилами. Разрушенная ограда кладбища с упавшими каменными столбами, похожими на гробницы в траве, открывала вид на дорогу. Кругом было пусто и безлюдно. Казалось, умерла самая память о знатных кавалерах и дамах, напудренных маркизах и благородных рыцарях двора Генриха IV, le roi galant, — о всей этой пышной аристократии, которая спала вечным сном в мавзолеях, украшенных гербами, коронами и лилиями. Последние аристократы великой Франции гордо умирали теперь на гильотине при бешеных криках черни. Тихо было на кладбище. Где-то далеко, в Париже, пробили башенные часы. Скоро на дороге показались черные телеги, окруженные тяжело шагавшими солдатами. Кортеж приближался, и воз за возом выходил из ночного сумрака. Рено остановил одну из телег, покрытую холстиной, и приказал снять два трупа.
— А это что такое? — спросил он, видя, что помощник палача, веселый и широкоплечий малый, положил в угол часовни какой-то мешок с пятнами крови.
— Мертвые головы, гражданин! Свежеотсеченные… Может быть пригодятся на студень в вашей латинской кухне! — ухмыльнулся палач и, уходя, прибавил: — Сегодня новую партию казнили!
Этьен в раздумье остановился у операционного стола. Какое-то тоскливое чувство теснило его душу. В первый раз он почувствовал отвращение к революции, к ее мясникам и к своей, хотя бы научной, — работе над трупами казненных. Никакие соображения не могли заставить его взяться за скальпель. Перед ним было едва остывшее человеческое мясо, в котором всего час назад билась и пульсировала жизнь, текла теплая кровь, жили надежды, мечты, трепетал последний страх смерти.
Ужас сжал сердце доктора.
Ему послышался странный шорох в углу, где лежал мешок, оставленный палачом. Тихий стон прозвучал в его ушах медленно и внятно.
— Этьен! Этьен! — позвал чей-то голос.
Это был голос Вероники. Доктор в ужасе попятился назад, но не мог оторвать глаз от темного предмета, лежавшего на каменном полу часовни.
— Этьен! — снова прозвучал голос.
Теперь не было сомнения. Голос исходил из окровавленного мешка, где лежали головы казненных. Как безумный, бросился к нему Рено, развернул холстину и стал поочередно вынимать страшные останки — плоды работы палача и гильотины. Длинные женские волосы попались под руку Этьена, и он поднес к фонарю бледную голову с запекшейся кровью на перерубленной шее.
Знакомое милое лицо глянуло на Этьена. На него смотрели голубые глаза Вероники, перед ним трепетали ее побледневшие губя, словно стараясь через силу выговорит еще раз дорогое имя ‘Этьен’. Он прижал свои губы к ее губам и ему почудилось дрожание, слабое прикосновение — прощальный поцелуй Вероники.
Медленно опустились длинные ресницы, безжизненность смерти разлилась по ее лицу. Вероника умерла на его руках, она дождалась Этьена…
Графиня, дослушав рассказанную капитаном легенду, нервоно вздрогнула, закутала плечи в накидку и тихо сказала:
— Вы думаете, это была галлюцинация?
— Конечно, графиня! — улыбнулся капитан.
— Я помню предание, будто отрубленная голова Шарлоты Кордэ покраснела от пощечины, данной ей по обычаю палачом. Искра сознания быть может остается у казненных и смерть настигает не тотчас после казни.
— Это не научно, графиня! — рассмеялся доктор. — Из рассказанной нам легенды я вывожу только, что у истории есть свои призраки. Они будят общественную совесть и смущают торжествующие звуки марсельезы. Современный Париж не избавился от призраков революции. Голова Вероники кивает поборникам свободы, купленной кровью. Голос истории достаточно громок, чтобы вызвать из могил укоризненные тени минувшего, хотя бы окатанные дымкой легенды.

В. Шуф

02.01.07 No 11066

АРЛЕКИНАДА

Праздничная арлекинада и новогодний карнавал в полном разгаре. ‘Кругом веселье, шум, и музыка, и пляски’, — как говорит в старой сатире Барбье ‘Маскарад’ легкомысленный Арлекин меланхолическому Пьеро, размышляющему о постоянстве — вероятно, по поводу новой измены Пьеретты…
Пестрый Арлекин напоминает некоторые из наших политических партий, ‘пленяющих глаза смешением цветов’, — хотя бы кадетов. Пародируя ямбы Барбье в переводе Курочкина, не трудно определить конституционно- демократическую сущность этой разноцветной партии…
‘Как пестрый мой костюм, я весь из лоскутков…
Сказать бы мог профессор Милюков:
Я красный, голубой, и желтый, и зеленый…
Болтаю и верчусь, как попугай ученый’…

Борей.

05.01.07 No 11069, с.4
‘Настоящая гадалка’ — great attraction наших праздничных балов и театральных аттракционов. Это маленькая забава, недурная для ‘крещенского вечера’… по примеру пушкинской Татьяны и Светланы Жуковского. Но где устроители вечеров находят ‘настоящих гадалок’?
несколько лет назад в Петербурге пользовались большой известностью гадалки г-жа Гилютон и таинственная ‘баронесса’ Ребиндер. Дамы из общества, артистки наших театров посещали их очень усердно и рассказывали чудеса. Теперь нет ни одной знаменитой Пифии даже в Дельфах. Разве газета ‘Страна’, предсказывающая будущее России, может считаться недурной гадалкой на кофейной гуще или картах г-жи Ленорман. Мартын Задека, пророк Аввакум или г. Ковалевский, обладающий по его собственному признанию предвиденьем Кассандры, могут нагадать пренеприятные вещи…
Говорят о предсказаниях, ясновидении и предвидении, а полиция ровно ничего предвидеть не может. Новый Калиостро, приехав в Россию, вероятно, имел бы успех в нашем обществе. Нового Юма пригласили бы для совещаний администраторов. Но будущее все-таки остается неизвестным.
Мне кажется, что знать его даже не интересно. Жизнь станет совсем не любопытна, если начать ее читать с конца, как занимательный роман.

Борей.

19.01.07 No 11083, с.4
Нашей городской управе пора бы обратить внимание на непомерное вздорожание хлеба и мяса в столице, разорительное не только для бедного населения, но и для людей среднего достатка. Ведь есть же у нас постановление о нормировке цен, не допускающее своеобразной экспроприации, производимой торговцами…
Экономическое положение столицы, где много безработных, далеко не благоприятствует вздорожанию ‘хлеба насущного’.

Борей.

16.02.07 No 11111, с.3
На днях экспертная комиссия заканчивает свою работу на промышленной выставке в Михайловском манеже и экспонатам будут присуждены награды от Императорского технического общества, обществ рыболовства, птицеводства и др. …

Борей.

15.03.07 No 11187, с.4
Лукавое издевательство над христианством, кощунство и лицемерие, которое справедливо отметил в новой Государственной Думе мой коллега А. Ст-н, сделались общим явлением нашей современности. Это издевательство и кощунство сказываются не только в Гос. Думе, но и в театре, в литературе, в журналистике, словом, всюду, куда проникает революционно-еврейская пропаганда. Вовсе не нужно быть крайним ритористом, чтобы возмущаться подобным явлением. Оскорбительное для чувства, оно непосредственно действует на душу и затрагивает самые заветные из наших идеалов.
Вчера, например, часть публики в Новом театре, где давалась пьеса г. Рафаловича ‘Отвергнутый Дон Жуан’ была неприятно поражена сценой перед образом Мадонны. Никогда еще посягательства ‘севильского обольстителя’ не заходили так далеко. Зрителям кажется, что Мадонна оживает в монахине Терезе и Дон Жуан срывает с нее покров…
Здоровая Германия благополучно переварила поэзию Гейне, часто граничащую с профанацией, но этого нельзя сказать о России. Новые Альманзоры несут нам заразу похуже чумы.

Борей.

10.08.12, No 13079

Тамань

Недавно вышел в свет 4-й том сочинений М.Ю. Лермонтова в академическом издании. Том этот заключает сочинения прозаические. Перелистывая страницы ‘Героя нашего времени’, я нашел любопытное примечание к ‘Тамани’. В этом рассказе, говорит комментатор, описано истинное происшествие, случившееся с Лермонтовым во время квартирования его в городе Тамани, в 1837 году, у казачки ‘Царицыхи’. В подтверждение делается ссылка на ‘исторический Вестник’ 1892 г., ст. XI, стр. 381, на ‘Русское Обозрение’ 1898 г., кн.!, стр. 316, и на ‘Русский Архив’ 1891 г., No 12. Образ, напоминающий ‘Гетеву Миньону’, не только пригрезился воображению поэта на пустынном берегу Черного моря.
Что лица, выведенные в эпизодическом рассказе Лермонтова, не вымышлены, — я нашел новое подтверждение. В Персии я познакомился с есаулом Ф. Он родом из Тамани и рассказывал мне, что там все знали ‘Звонаря Яшку’, который послужил Лермонтову прототипом для его ‘слепого мальчика’. Звонарь ‘Яшка’ умер лет 14 назад и действительно был полуслепым. Он хорошо помнил Лермонтова, которому прислуживал во время пребывания поэта в Тамани, и любил о нем рассказывать. ‘Слепой мальчик’ превратился в старого звонаря. По словам ЯшкиЮ дом, где жил Лермонтов, был перестроен и находился рядом с бывшей гостиницей Коробки. Место здесь было прежде пустынное и отсюда, заметная до сих пор, вела полуобвалившаяся тропинка к морю.
Старый ‘Яшка’ на Рождество и Пасху хаживал по станичным ‘панам-казакам’, и они заставляли его читать стихи Лермонтова, которые он знал наизусть. У него была будто бы даже рукопись Лермонтова, подаренная ему поэтом. Куда она делась, — неизвестно. Такова была дальнейшая участь слепого мальчика, о судьбе которого Лермонтов так беспокоился: ‘что стало со старухой и с бедным слепым, — не знаю. Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!’.
Звонарь Яшка, рассказывая о Лермонтове, почему-то упорно молчал только о новой Миньоне поэта. Может быть, в детстве Яшка действительно помогал контрабандистам и о много вспоминать ему было неудобно. Итак, В ‘Тамани’ лермонтовской старухи, в доме которой он жил, была ‘казачка Царицыха’, слепой мальчик Яшка, и лишь о главном лице повести, девушке-дикарке, чуть было не утопившей поэта, мы ничего не знаем. Прекрасный образ только выигрывает от своей загадочности. Даже ‘Царицыха’ или иная ‘молодая казачка’, — не все ли равно? ‘Как тебя зовут?’ — ‘Кто крестил, то знает!’ — лукаво усмехается она на наши догадки.
Вместе со своим ‘Янко’, она скрылась от самого поэта и от его комментаторов. Но проезжая нынешним летом на пароходе из Геленджика мимо берегов Тамани, я видел вдали голубой утес, и на нем грезилась мне странная девушка, с распущенными косами, своей песней ‘зазывавшая счастье’.
Вот то немногое, что я слышал о Лермонтове в Персии, — в стране, возвращаясь из которой умер Печорин. Ничего по-видимому не заставляет нас сомневаться в правдивости утверждения, будто описанный Лермонтовым в ‘Тамани’ эпизод не был только поэтическим вымыслом. Эпизод в ‘Бэле’, по воспоминаниям М.Н. Лонгинова, также ‘истинное происшествие’, случившееся с родственником поэта. Да и вообще Лермонтов не любил ‘сочинять’, предоставляя такое занятие призванным ‘сочинителям’. Правда в жизни и литературе всего прекрасней.

Борей.

No 10459, с. 5
МЗ

* * *

Теплый палестинский вечер вспоминается мне накануне Пасхи… Тихо шумели серовато-зеленые листья маслин на Елеонской горе, звонкий треск цикад раздавался в вечерней тишине, не нарушая ее и не тревожа безмолвия. Он как-то сливался и гармонизировал с шорохом деревьев, сумраком садов и лучами первых звезд на небе. Однозвучная струна своим трепетным звоном только оттеняет тишину окрестностей. Присев на камень под старой маслиной, я долго смотрел на Иерусалим, на темные громады его стен и храмов, где зажигались огни. Древний библейский город лежал передо мною на склонах холмов за Иосафатовой долиной. Вон гора Мориа и черный купол Омаровой мечети, вон каменная громада Храма Гроба Господня. Ее с трудом различаешь среди вечернего сумрака, других куполов и иерусалимских кровель.
Святыни храма также скрыты от глаз. Голгофа, Гроб Господень исчезли под тяжелыми мраморными плитами, орнаментами и тысячами золотых лампад. Греческий архитектор Кальфа Комнин сделал все, чтобы на месте смерти и воскресения Христа создать великолепный памятник, но он пожертвовал самой святыней ради ее орнаментализма. Скалу Голгофы паломник видит только через небольшое отверстие, оставленное в покрывшем ее мраморе. В св. Гробе неизменной осталась одна усыпальница, а придел Ангела явился позднейшей реставрацией. От базилики императора Константина, от храмов св. Елены остались только куски мозаики да несколько монолитных колонн. Пожар 1808 года уничтожил древнюю ‘Кувуклию’, и лишь в 1881 году греки восстановили храм в его теперешнем виде. Гроб Господень и Голгофа заключены не только в пределы храма, но скрыты в самом храме под часовней Кувуклии и под мраморным покровом Голгофы — как будто недостаточно было одного купола, чтобы защитить их от непогоды и разрушения. Все это мешает созерцательному настроению паломника, который видит украшения вместо святыни.
Иерусалим — странный город, где святые места исчезли под постройками, где историю приходится открывать археологам, производящим раскопки. Иерусалимские святыни, как само христианство в его первоначальном виде, загромождены позднейшими наслоениями и сооружениями. Там несколько Голгоф, из которых одну признают православные и католики, а другую открыли протестанты, считая ее за истинное место крестной смерти Спасителя. Есть скептики, находящие, что даже Иерусалим стоял в древности совсем не там, где мы его видим теперь, — следовательно и святыни его проблематичны. Трудно однако сомневаться в подлинности иерусалимской топографии. Ведь для этого надо предположить, что евреи и христиане не сохранили никакой памяти о древнем библейском городе, где святыни двух религий пришли в полное забвение. Писанная история, свидетельства отцов, предания, передававшиеся из уст в уста, должны были утвердить в воспоминании народов подлинность святых мест. Где был храм Соломонов, где Гроб Господень и Голгофа — вряд ли можно забыть их в течение столетий.
Римский Капитолий, афинский Акрополь, более древние, чем святыни Иерусалима, сохранились поныне, и мы видим развалины храмов Афинs? Кариатиды Эрехтеона, колонны храма Посейдона. Никто не сомневается в подлинности римского Колизея. Хотя от Иерусалима не осталось камня на камне, хотя над его развалинами проходили персы, харезмийцы, арабы и турки, все уничтожая на своем пути, трудно думать, что ничего не осталось от прошлого, что ‘стена плача’ — не остаток Соломонова храма, а Кувуклия — не истинный Гроб Господень. Слишком много скептицизма относительно подлинности иерусалимских святынь родилось только благодаря щепетильности ученых и шарлатанству греческих и католических монахов, показывающих в Иерусалиме что угодно, даже ‘medium terrae’ — ‘пуп земли’.
И все же тихое религиозное настроение навевают на паломника скорее маслины Елеонской горы, чем разукрашенные храмы. Звезды Палестины, те звезды, на которые смотрел Спаситель, холмы, где ступала Его нога, говорят больше сердцу, чем мерцание лампад под мраморными плитами и тяжелыми сводами. Природа сильнее искусства Кальфы Комнина. В ее тенях и звездах больше воспоминаний.

Борей.

22.10.12 No 13183, с.6
МЗ

Святыни Востока

По словам хорошо осведомленного ‘Messager d’Athenes’, мусульмане в Константинополе намереваются разрушить Храм святой Софии. Турок не трудно себе представить в роли Герострата.
Флот европейских держав находящийся на Босфоре, мог, пожалуй, предотвратить разрушение св. Софии, но на мусульманском Востоке есть еще много христианских святынь и европейцев, находящихся вне защиты соединенного флота. Я говорю о Сирии и Палестине. Войну на Балканах часто называют ‘крестовым походом’, но современные крестоносцы совсем не имеют в виду св. Гроба. Между тем, храм в Иерусалиме, при взрыве мусульманским фанатиком, легко может постигнуть участь, грозящая св. Софии.
Интересы европейских держав в Сирии и Палестине довольно обширны. У нас, например, в Иерусалиме, находится богатая русская колония, созданная православным палестинским обществом. Ее храмы, гостиницы, госпитали и школы разбросаны не только в Палестине, но и во многих городах Сирии. Этой колонии уже приходилось вооружаться для защиты от мусульман, когда в Иерусалиме разнеслись слухи о предстоящей резне. Воображаю, что переживают теперь наши беззащитные соотечественники в Палестине.
При посещении Иерусалима императором Вильгельмом II мне пришлось близко познакомиться с положением дел на Святой Земле. Германия и Франция, подобно России, также имеют обширные колонии в Палестине. Я не говорю уже о Греции, о греческом свято-гробском братстве и иерусалимском патриархе, которым принадлежит большинство христианских святынь в Иерусалиме и Вифлееме. Император Вильгельм II при посещении Палестины носил белый плащ ‘с крестом зубчатым Калотравы’, но теперь сцены крестоносцев менее всего занимают Германию Франция, весьма равнодушная к религии вообще, в Палестине усиленно поддерживает католические учреждения, — вероятно, с политической целью. В этом, по крайней мере, мне пришлось убедиться из бесед с известным сотрудником ‘Revue des deux Mondes’, Этьеном Лями, католиком и клерикалом. Мы вместе посещали католический монастырь в Иерусалиме, которые, кстати сказать, сильно напоминают крепости. У монахов, как говорят, есть даже ружья и пушки. Это вполне понятно при тревожном положении христиан на Востоке.
В случае осложнения католические монастыри в Палестине продержатся лучше наших учреждений, охраняемых одними черногорцами-кавасами. Если современный ‘крестовый поход’ не имеет в виду св. Гроба, то все же для Христианской Европы не безразличны святыни Востока и безопасность европейцев в городах Сирии и Палестины. Храм св. Гроба охраняется турецкими часовыми — теперь менее всего надежной стражей. От порта Яффы до Иерусалима довольно далеко. Присутствие флота здесь ничему не поможет.
Невольно являются вопросы весьма тревожного свойства, над которыми следует подумать европейским дипломатам. Для этого дипломатам не нужно быть тамплиерами и носить мальтийский крест на епанче.

Борей.

27.08.12 No 13157, с.14
МЗ

Легенды св. Софии

Храм св. Софии в Константинополе, куда, быть может, вскоре войдут болгарские войска, издавна окружен поэтическими легендами, имеющими как бы пророческое значение. Большинство этих легенд достаточно известно, и я только напомню о них, но одну легенду мне придется передать впервые. Сколько помню, она не встречалась в литературе.
При первом свое посещении Константинополя, где я бывал много раз, прежде всего конечно, я осмотрел храм св. Софии — Софийскую мечеть. Мне показывали древние полустертые фрески и остатки византийской живописи, кое-где проступавшей сквозь закраску, наложенную мусульманским вандализмом. Местами проступали контуры старинных икон, в глубине соборного купола, как мне объясняли, можно было видеть колоссальный образ Бога-Саваофа, Творца вселенной. К сожалению, он виден, по преданиям, только людям, глубоко верующим. Я видел на одной из колонн NoКровавую руку’ султана Мурата, отпечатленную ятаганами правоверных, и слышал старый рассказ о священнике, который при избиении христиан турками чудесно исчез с чашей Св. Даров в стене храма. Этот священник, по словам легенды, выйдет из стены св. Софии навстречу славянскому воинству, вступающему в Константинополь.
Такова народная вера, не сомневающаяся во взятии славянами Константинополя и в реставрации св. Софии. Новую легенду мне пришлось услышать при выходе из храма. На громадной площади, окружающей Софийскую мечеть, у одного из минаретов стоит сухое дерево, — единственное на всей площади. Это старая маслина. масличные деревья, как мне приходилось убедиться в Палестине, отличаются особым долголетием.
— Это святое дерево’ — объяснил мне мой проводник-черногорец, кавас нашего посольства.
— Отчего же святое? — спросил я.
— Оно усохло, но распустится и зазеленеет, когда православное воинство войдет в Константинополь!
Отчего же его не срубили турки? — думалось мне. Странно, — одно сухое дерево осталось на площади и его не уничтожают. Но оказалось, что у турков со старой маслиной тоже связано священное предание, — она должна расцвести перед концом мира. Может быть, — мусульманского мира, когда падет великий халиф и перестанет существовать Стамбул.
Легенда о сухой маслине у св. Софии носит несомненно христианское происхождение, и от сказания веет евангельской притчей. Много поэзии и народной веры в этой легенде о святом дереве. Зазеленеет ли оно? Исполнятся ли пророчества? Что если в Чаталдже для болгарской армии повторится история Сан-Стефано? В сочинениях нашего поэта А. Майкова приводится древнее пророчество о том, что 3-я столица России будет в Константинополе. Мы давно пережили эти мечтания, но они живут в памяти народной. Славянский щит Олега, пригвожденный к воротам Константинополя, до сих пор словно оберегал его от своих же стрел. Подобно Олегу мы доходили только до ворот древней Византии, надевшей мусульманскую чалму.
Войдут ли в Царьград славяне и распустится ли им навстречу чудесно зазеленевшая маслина? Нет ли своего символа в этой поэтической легенде? Дерево славянства, порабощенного Турцией, долго казалось усохшим, но разве оно не зазеленело и не дало плодов новых побед на Балканах?

Борей.

Шуф Владимир Александрович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Корреспонденции об экспедиции в Персию, Шуф Владимир Александрович, Год: 1912
  2. На Востоке, Шуф Владимир Александрович, Год: 1897
  3. Корреспонденции о русско-японской войне, Шуф Владимир Александрович, Год: 1904
  4. Шереметев, Иван Васильевич Большой, Корсакова Варвара Дмитриевна, Год: 1911
  5. О происхождении рабства и освобождении Негров в Америке, Анненская Александра Никитична, Год: 1908
  6. Государство и собственность во время войны, Бердяев Николай Александрович, Год: 1916
  7. Павел Степанович Мочалов, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1848
  8. Турция и ее политическое и экономическое положение, Пашков Ипполит Александрович, Год: 1880
Электронная библиотека