Охотничьи разсказы и стихотворенія
Изданіе журнала ‘ОХОТНИЧІЙ ВСТНИКЪ’
МОСКВА, 1913 г.
ГЮИ ДЕ-МОПАССАНЪ
ГЮИ ДЕ-МОПАССАНЪ
КОРОЛЕВСКІЙ БЕКАСЪ.
КОРОЛЕВСКІЙ БЕКАСЪ.
(РАЗСКАЗЪ).
Перев. В. Г.
Королевский бекас, Мопассан Ги Де, Год: 1883
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Въ теченіе сорока лтъ старый баронъ де-Раво съ честью несъ высокое званіе короля охотниковъ въ своей провинціи. Но эта славная пора миновала безвозвратно. Неумолимый параличъ приковалъ барона къ креслу и за послдніе пять — шесть лтъ онъ долженъ былъ совсмъ отказаться отъ любимой охоты. Его единственнымъ утшеніемъ оставалась стрльба по голубямъ изъ окна или съ террасы замка.
Остальное время онъ посвящалъ чтенью.
Баронъ былъ человкъ очень воспитанный, любезный и тонкій въ обращеніи. Въ немъ еще жили аристократическія традиціи семнадцатаго столтія. Больше всего на свт онъ любилъ читать миніатюры, т изящныя маленькія повсти, которыя создала блестящая эпоха послднихъ Людовиковъ, а затмъ онъ живо интересовался житейскими мелочами и, когда его посщалъ кто-либо изъ пріятелей, онъ неизмнно задавалъ вопросъ:
— Ну-съ, что случилось новаго?
При этомъ онъ умлъ разспрашивать, какъ хорошій слдователь.
Въ теплые солнечные дни онъ приказывалъ выкатывать свое широкое кресло на открытую террасу. Сзади него становился слуга, заряжавшій и подававшій ему ружья. Другой слуга скрывался въ кустахъ и, отъ времени до времени, выпускалъ голубей. Для этого требовалась нкоторая сноровка, потому что, съ одной стороны, птица должна была вылетать неожиданно, чтобы ни на одну минуту не ослабвало напряженное вниманіе больного охотника, а съ другой — баронъ сердился, когда ему приходилось ждать слишкомъ долго.
Бывали дни, когда онъ развлекался стрльбой съ утра до вечера. Онъ увлекался, переживалъ сильныя волненія, чуть не плакалъ, если случалось давать промахи, и радовался, какъ ребенокъ, когда подстрленная птица камнемъ падала внизъ или, взмахивая перебитыми крыльями, безсильно чертила въ воздух зигзаги. Иногда онъ, посл особенно удачнаго выстрла, оборачивался къ слуг и, сдерживая радостный смхъ, спрашивалъ:
— Видлъ, Жозефъ? Что? Видлъ, какъ онъ полетлъ?
И Жозефъ неизмнно отвчалъ:
— Какъ-же не видть. Вдь вы у насъ лучшій стрлокъ.
Осенью, когда наступалъ сезонъ охоты, баронъ, по старой памяти, приглашалъ къ себ старыхъ друзей. Тогда онъ, несмотря ни на какую погоду, проводилъ цлые часы у открытаго окна и съ наслажденіемъ прислушивался къ трещавшимъ въ лсу выстрламъ. Онъ считалъ ихъ, радовался, когда они раздавались не слишкомъ часто, и негодовалъ, если раздавалась дробь, похожая на безпорядочный залпъ. А вечеромъ, каждый изъ гостей непремнно долженъ былъ подробно разсказать все, что онъ длалъ въ теченіе дня.
За столомъ просиживали не мене трехъ часовъ, обстоятельно обсуждали каждый выстрлъ, по нсколько разъ возвращались къ отдльнымъ эпизодамъ.
Когда, наконецъ, вс темы дня были окончательно исчерпаны, начинались разсказы о самыхъ невроятныхъ приключеніяхъ, большинство которыхъ существовало только въ подогртой хорошимъ виномъ фантазіи охотниковъ. Нкоторые изъ этихъ фантастическихъ разсказовъ завоевали себ въ замк стараго барона своего рода права гражданства и, съ небольшими варіантами, повторялись изъ года въ годъ. Такъ, напримръ, маленькій виконтъ де-Бурриль неизмнно разсказывалъ, какъ онъ стрлялъ въ сраго кролика, ночью забравшагося къ нему въ спальню, и пропуделялъ на разстояніи пяти шаговъ.
— Пяти шаговъ, господа!— торжественно повторялъ виконтъ, и вс присутствующіе покатывались отъ смха.
Кто-нибудь обязательно хвасталъ необычайной удачей.
— Вообразите себ, господа! Вдругъ я слышу — прр… пррр… и въ десяти шагахъ отъ меня поднимается выводокъ. И какой выводокъ, если бы вы знали. Я, конечно, вскидываю ружье… трахъ! трахъ! и на землю посыпался цлый дождь молоди. Такъ-таки, настоящій дождь, господа. Я подобралъ семь штукъ.
И въ роскошной столовой поднимался безпорядочный гулъ восторженныхъ восклицаній. Здсь всему врили, дотому что всякій хотлъ, чтобы врили ему, и поневол врилъ другому.
Какъ прежде, когда баронъ еще охотился самъ, въ замк свято соблюдался обычай, созданный чуть ли не при Генрих Четвертомъ, первомъ Бурбон на французскомъ престол. Этотъ обычай назывался ‘королевскимъ бекасомъ’. Его выполняли, какъ обрядъ таинства, съ особыми, разъ навсегда установленными, торжественными церемоніями.
Въ опредленный день, каждый охотникъ обязывался разряжать ружье только по бекасамъ. Многочисленные егеря за сутки до этого дня командировались во вс стороны, тоже исключительно за бекасами.
Обдъ готовился изъ однихъ бекасовъ, приготовленныхъ во всхъ видахъ, но на жаркое, каждому изъ гостей полагалась только одна штука. Каждый благоговйно съдалъ свою порцію, а головку клалъ на золотое блюдо, которое обносилъ вокругъ стола важный дворецкій.
Блюдо ставилось передъ хозяиномъ, который приступалъ къ священнодйствію.,
Баронъ бралъ бекасиную головку за длинный, тонкій клювъ, осторожно смазывалъ ее сливочнымъ масломъ и слегка посыпалъ мелкой солью. Въ это время среди стола ставился высокій древній шандалъ съ единственной зажженной свчой, а вс остальные огни въ комнат гасились.
Затмъ наступала самая торжественная минута. Баронъ насаживалъ одну изъ головокъ на иглу, втыкалъ послднюю въ пробку, укрплялъ ее въ горлышк бутылки, уравновшивалъ построенную, крохотную карусель булавками, и поднималъ правую руку.
Въ полутемной столовой воцарялась глубокая тишина. Баронъ медленно, торжественно отсчитывалъ:
— Разъ… два… три!
Узкій, розовый ноготь щелкалъ по клюву бекаса, головка начинала быстро вращаться. Вс съ напряженнымъ вниманіемъ смотрли за игрушкой.
Наконецъ, движеніе замедлялось… головка останавливалась. Тотъ, на кого указывалъ острый клювъ, считался избранникомъ счастья. Цлый годъ, до слдующей осени, ему принадлежалъ титулъ ‘короля бекасовъ’, а пока въ его распоряженіе поступали вс головки, приготовленныя хозяиномъ.
Счастливецъ бралъ ихъ, одну за другой, слегка поджаривалъ на пламени свчи. Масло аппетитно потрескивало, въ воздух расплывались облачка ароматнаго пара. Новый ‘король’ особымъ острымъ ножичкомъ вскрывалъ головки и съ наслажденіемъ высасывалъ ихъ.
Остальные гости пили за его здоровье.
Когда вс головки были использованы, слуги вносили горящіе канделябры, и снова начиналась оживленная бесда.
Въ замк барона де-Рано жили благородныя традиціи, рожденныя въ эпоху пышнаго расцвта благороднйшаго изъ видовъ спорта…