Конец любви, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1911 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 7. Чёртова дюжина

М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2013.

КОНЕЦ ЛЮБВИ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Судья.
Девица Глафира Мучкина.
Газетчик Прохор Безоглядов.
Мать девицы Мучкиной.
Сторож.
Публика.

Действие происходит у судьи.

Судья. Ваше имя, сударыня?

Мать Глафиры. Глафира ее зовут, господин судья. Глафира Мучкина.

Судья. Помолчите, свидетельница. Глафира Мучкина? А ваше имя, обвиняемый?

Мать Глафиры. Прошка, господин судья.

Судья. Что-о?!

Мать Глафиры. Прошка, говорю. Прохор Безоглядов, чтоб ему пусто было!..

Судья. Еще раз говорю вам, помолчите. Ваше имя?

Безоглядов. Прохор же! Мы Безоглядовы. Газетчики! Как же-с… Помилуйте!

Судья. Вы, Глафира Мучкина, обвиняете Прохора Безоглядова в отказе жениться на вас, вопреки его обещанию, и, кроме того, предъявляете к нему гражданский иск в сумме сто десять рублей.

Глафира. Да-с.

Судья (обращаясь к Безоглядову). Меня удивляет ваше поведение, Прохор Безоглядов. Вы встречаете молодую

доверчивую девушку, ухаживаете за ней, кружите ей голову, покоряете ее сердце и вдруг отказываетесь жениться на ней, разбивая всю, только что начавшую расцветать, жизнь… Подумайте о тех слезах, которые она пролила и еще прольет, подумайте о муках и терзаниях, которые в тиши ночной испытает она, чувствуя, что любимого человека нет, что она была для него лишь игрушкой.

Безоглядов (пожимая плечами). А вы спросите, господин судья, эту игрушку, куда она ехала на позапрошлой неделе в два часа ночи на извозчике, обнявшись с выпившим офицером, который при помощи пальца чикотал ей подбородок?

Судья (сурово). Как!.. Это правда? О времена, о нравы… Глафира Мучкина! Вы действительно ехали в ночное время с офицером на извозчике?!

Глафира. Он вовсе не офицер… Какой там офицер! Он чиновник из морского ведомства…

Судья. Так это правда? Вы этого не отрицаете и вместе с тем имеете… смелость жаловаться на него в суд за отказ жениться?! Да знаете ли вы, госпожа Мучкина, что каждый порядочный человек на его месте сделал бы то же!

Мать Глафиры. Да-с? Вы так думаете? Какие же это порядочные люди так делают?! Вот уж нечего сказать, времена пошли… Хучь ложись да помирай!.. Судья, судья, а говорит такое, что…

Судья. Замолчите ли вы, наконец?! Вы, Глафира Мучкина, предъявляете к нему иск, а подумали ли вы о тех бессонных ночах, о тех терзаниях и муках, которые испытал этот человек, представляя себе вас, любимую им девушку, в объятиях другого?

Глафира. Какие вы гадости говорите, господин судья. Очень даже стыдно. А ежели он тянул, тянул, то какая моя причина? Я ведь девушка молодая — это тоже должны понять. Тянул, тянул, вот и дотянулся.

Безоглядов. Вы, Глафира, говорите чистейшей воды юрунду. Вы знаете, почему я тянул: меня обещали в артель взять помощником старосты, с увеличением содержания на двенадцать рублей ежемесячно. Это не шутки!

Судья. Ввиду того, Глафира Мучкина, что ваша жалоба на отказ Безоглядова жениться не имеет под собой никакой почвы, а гражданский иск имеет, как я думаю, не фактическое, а только моральное значение и может быть объяснен лишь гневом на вашего бывшего жениха, я нахожу нужным прекратить дело.

Глафира. Ах! (Падает в обморок.)

Мать Глафиры. Вот вам!.. Довели девушку. Нечего сказать, судья тоже… Да я бы таких судей, если бы на то моя воля, да если бы мне сказать правду… I

Судья (Глафире). Успокойтесь, ради Бога! Сторож, дай воды. Сударыня! Умоляю вас, придите в себя…

Сторож дает воду.

Ну, вот, так… лучше вам? (В сторону.) Как она его любит! Все-таки подобную искреннюю непосредственную любовь только среди народа еще и встретишь… (К Глафире.) Успокойтесь, сударыня! Ну, чего там… Встретите на своем жизненном пути другого, более достойного избранника…

Глафира (очнувшись). Ишь ты, какой вы ловкий! А деньги?

Мать Глафиры. Да-с, а деньги?! Этак тоже, знаете ли, всякий будет успокаивать… Да я бы…

Судья. Ради создателя — помолчите!! О каких деньгах вы, Глафира Мучкина, говорите?

Глафира. Как о каких? Вот это мне нравится!

Мать Глафиры. Да уж, знаете… Еще и спрашивают…

Судья. Помолчите же!! Что это еще за деньги? Какие?

Глафира. А сто-то десять рублей!!

Судья. Господи помилуй! Да за что же? Это только в Англии и Америке женихи платят пострадавшим невестам за отказ жениться, а у нас такого закона нет…

Глафира. В таком случае пусть он отдаст мне свою руку!

Судья. Простите, сударыня, но этого я не могу заставить его сделать… Да и зачем вам рука без сердца? Зачем форма без содержания? Брак, настоящий брак, должен быть основан не на принуждении и неохоте, а на влечении сердца и взаимном согласии… А без согласия — что это, сударыня, будет за жизнь… Мало ли примеров видим мы… Так что зачем его рука вам, раз сердце отсутствует.

Глафира. Как зачем? Да она мне, может быть, на что-нибудь пригодится!

Судья (изумленно). Кто?! Что?!

Глафира (спокойно). Да рука же!

Судья. Какая рука?!..

Глафира. Его. Левая рука. Даром я, что ли, за нее восемьдесят рублей выбросила?

Судья (трет голову). Позвольте, позвольте… Что такое вы говорите? Что за вздор? Какие восемьдесят рублей?

Глафира. Кровные мои денежки, покорно вас благодарю. У маменьки взяла… Думала, он окажется, порядочным — пусть, мол, с рукой ходит, а он оказался, извините, свинья свиньей.

Мать Глафиры. Да уж… Послал господь человечка! Чтоб ему на том свете не видать…

Судья. Помолчите же, черт возьми!.. Прохор Безоглядов… Не объясните ли вы…

Мать Глафиры (ворчливо). Судья, судья, а ругается, черта поминает!.. Нечего сказать…

Судья. Я вас прикажу вывести, если вы не замолчите!.. Безоглядов… О чем толкует ваша бывшая невеста? О какой руке?..

Безоглядов. О деревянной, извините.

Судья. При чем тут рука?

Безоглядов. А как же-с! Вот она! (Поднимает правой рукой свою левую, хлопает по ней.) Деревянная, господин судья. У меня трамваем в позапрошлом году полруки отчекрыжило.

Судья. Ф-фу! Вы что же, значит, Глафира Мучкина… Ему на свой счет искусственную руку приставили?

Глафира. Ну да же! Восемьдесят рублей, как это вам понравится! С пружиной. Я еще раньше думала без пружины купить, а потом, думаю: мне же с ним жить придется, пусть уж с пружиной будет…

Судья. Вы признаете, Безоглядов, что ваша невеста на свой счет поставила вам руку?

Мать Глафиры. Еще бы ои не признал! Да я б его…

Судья. Вас не спрашивают! Признаете, Безоглядов?

Безоглядов. Да-с… Только ведь и я тоже: и в ‘зоологию’ ее, и туда, и сюда… На ‘поплавке’ раза два ужином угощал… И маменька тоже всегда за нами таскалась…

Мать Глафиры. Таскалась! А? Как это вам нравится? То сам приставал, тянул меня, а теперь — таскалась…

Судья (в отчаянии). О, господи, замолчите ли вы?! Бе-зоглядов! Скажите… Гм… ваша рука снимается, или она прикреплена наглухо?

Безоглядов (неохотно). Отвинчивается. Да что ж, она ее у меня снимет, что ли?

Глафира. И сниму! А ты что думаешь — не сниму? Церемониться буду? С какой же это стати свои восемьдесят рублей дарить всякому встречному-поперечному?

Судья. Конечно, вы вправе отобрать у него подаренную вещь, или, в данном случае, отвинтить руку, но я должен вас спросить: на что вам эта рука? Ведь она здоровому человеку совершенно не нужна.

Глафира. Нет нужна!

Судья. Да для чего же?

Глафира. Вот нужна и нужна! И кончено!

Судья. Не понимаю… (Язвительно.) На нос вы ее себе оденете или пол будете ею подметать?

Глафира. Это уж мое дело! Может быть, я найду другого человека, который больше заслужит ее, чем этот… субъект!

Судья (нервно вскакивает). Безоглядов! Отвинтите руку и отдайте ей.

Безоглядов (ядовито). Сделайте одолжение! Получайте, госпожа Глафира Ильинишна! Можете ее своему морскому чиновнику на спину пришить!

Глафира. Глупо.

Безоглядов. Или верхом на ней по улице ездить…

Глафира. Глупо.

Безоглядов. Не всем же быть, извините, умными! ( Отвинчивает руку, отдает Глафире.) Да-с… мы, конечно, дураки… Так, значит, подарки нынче отбираются? Слышите, мамаша? Значит, выходит, господин судья, — всякий человек может свой подарок отобрать?

Судья (пожимая плечами). Да. Если одариваемый не выказал должной, по мнению дарителя, благодарности.

Безоглядов (зловеще улыбаясь). Ага,.. Так? (Приближается с молодцеватым видом к старухе Мучкиной.) Ну-с, мамаша… Пожалуйте! Вынимайте-с!

Мать Глафиры (растерянно). Чего тебе, бесстыдник? Отвяжись!

Безоглядов (руки в боки). Как это так — отвяжись? Что ж, мне зубной техник их даром делал? Вынимайте, вынимайте, мамаша!

Судья (в недоумении). В чем дело?!

Безоглядов. А как же-с! Зубы мои у нее во рту. Обе челюсти я ей презентовал. Мне техник хучь и по знакомству делал, но за матерьял-то… я ведь платил? Давайте, мамаша. А то сам вытащу.

Судья. Черт знает что! И это взрослые, солидные люди… Боже, какая грязь… Сколько грязи, господи!..

Безоглядов. И верно, что грязь. Взяла зубы, да и держит, как ни в чем не бывало…

Судья. Да на что они вам, эти несчастные челюсти?

Безоглядов. Нужны-с! Может, я их сам носить буду!

Судья (с отвращением). Да ведь челюсти по мерке делаются… Куда ж они вам?

Мать Глафиры (всхлипывает). Бесстыдник! Право, бесстыдник, У самого рот — полон зубов, а он у старухи последние отнимает.

Глафира (похлопывая по ладони жениховой рукой). Мужчины нынче пошли! Женщине в рот залезть готовы… Хи-хи…

Безоглядов. Нечего, нечего, мамаша, прохлаждаться… На свои потом закажете… Вынимайте!

Мать Глафиры. Господь тебя накажет, разбойник! (Утирая слезы, вынимает челюсти, швыряет их жениху и опускается с похудевшим лицом на скамью.)

Судья (иронически). Обменялись? Теперь-то, надеюсь, дело я могу прекратить?

Мать Глафиры (вскакивает, начинает размахивать руками). Пррр… Хррр…

Судья. Что еще? Что такое? Вы даже теперь не можете дать мне покой?

Мать Глафиры. Пррр. Мд… Мм…

Судья. Вы хотите сделать какое-то заявление? (Нерешительно.) Гм… Позвольте… Ну, мы сейчас это сделаем… Господин жених! Одолжите ей на минутку челюсти…

Безоглядов. Вот еще! С какой стати?!

Судья. Да она только скажет, что нужно, и опять вернет их…

Безоглядов (с презрением). Что она там скажет, господин судья… Наверно, какую-нибудь глупость… Не стоит ей давать.

Судья. Боже, боже мой… Какой ужас! Безоглядов! Я вижу, вы человек без сердца! Ведь вам же сейчас вернут вашу вещь!

Безоглядов. Да… вернут! Скажет она на меня какую-нибудь гадость, да я же ей еще и челюсти одалживай… Ну на, мамаша. Не проглоти только!

Мать Глафиры (прилаживает челюсти, говорит ехидно). Глашенька! А ты у него золотой мардальон отобрала? Который исделан сердцем? Ты отбери его — пусть знает, паршивец.

Глафира. Ах, да! Совсем было из ума вон… Как вам это нравится? Отдавайте мне мой медальон — золотое сердечко, который я вам подарила… Ишь ты, молчит сам!

Безоглядов. Я вам говорил, господин судья, что старуха ничего путного не скажет. Так и знал — каверзу подстроит. Да моими же челюстями! (Отстегивает брелок, бросает невесте. Потом обращается к ней, зловеще.) Шляпку!

Глафира. Ах, сколько угодно… Как вам это нравится? Жалею даже, что таскала эту дрянь… Огород несчастный! На! Нацепи ее себе на голову!

Судья (страдальчески). Боже! Какая грязь, какая пошлость.

Глафира. И верно, что пошлость… Шляпка ему моя понадобилась… (Вдруг устремляет внимательный, пронзительный взгляд на грудь жениха… Тот ежится.) А… голубчик… Думал, что забыла? Отдавай галстух.

Безоглядов (снимает галстук). Мамаша! Зубки обратно! Думаете, в суматохе — так и удрать можно. А вы, Глафира Ильнишна, скажите вот что… Чьи это ботиночки на ваших ножках? Кто их покупал?

Глафира. Как вам это нравится? Да ведь пополам же покупали! По три рубля сложились тогда — ты и подарил.

Безоглядов. Не могу ли я получить свою половину, уважаемая?

Судья (бешено). К черту! К черту! Я вас вышвырну, если вы не уйдете! Дело прекращено!!! Вы получили руку и сердце? Убирайтесь! (Прячет голову в руки, сидит молча.)

Безоглядов. Виноват, господин судья. Нужно сделать как следует… Любовь не картошка!

Отходят в угол, злобно шепчутся, Глафира снимает башмак, старуха стаскивает с жениха жилетку, сдирает с рукава пиджака заплатку, он у нее — черный платок с головы. Нагруженные вещами, полураздетые, уходят, сзади плетется, подпрыгивая на одной ноге, невеста.

Судья (кричит рассыльному). Трофим! Скажи домой по телефону, чтобы мне приготовили ванну!!

Занавес

КОММЕНТАРИИ

В 1911 г. в ‘Театральной библиотеке ‘Сатирикона» вышел первый сборник пьес ‘8 одноактных пьес и инсценированных рассказов’ и затем еще четыре сборника пьес.

В нашем издании тексты воспроизводятся по этим сборникам.

Пьесы ставились в небольших театрах Петербурга и провициальных городов России.

Конец любви.

Пьеса входила в репертуар одесского Театра миниатюр.

О времена, о нравы…— Выражение часто употреблял в своих речах Марк-Тулий Цицерон (106-43 до н.э.), — знаменитый римский оратор, политический и государственный деятель, писатель. Эти слова цитируются иногда и по латыни: ‘О tempora! о mores!’

Конец любви.

Читайте также: