Колонизационное значение сибирской ссылки, Чудновский Соломон Лазаревич, Год: 1886 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 33 минут(ы)

Колонизаціонное значеніе сибирской ссылки *).

*) При составленіи настоящаго очерка мы пользовались, главнымъ образомъ, слдующими источниками: 1) ‘Сибирская исторія’ Іоганна Фишера. 2) ‘Историческое обозрніе Сибири’ Н. Словцова. 3) ‘Исторія Россіи’ С. Соловьева. 4) ‘Описаніе западн. Сибири’ И. Завалишина. 5) ‘Матеріалы для уголовной статистики Россіи’ В. Анучина. 6) ‘Сибирь и каторга’ С. Максимова. 7) ‘Сибирь какъ колонія’ Ядринцева.

‘Статистическое обозрніе Сибири’ Гагемейстера. 9) ‘Сборникъ историко-статистическихъ свдній о Сибири и сопредльныхъ ей странъ’. 10) ‘Положеніе рабочаго класса въ Россіи’ Флеровскаго. 11) ‘Ссылка на Запад’ Фойницкаго. 12) ‘Положеніе переселенцевъ въ Сибири’ Н. Ядринцева (В. В. 1831 г., 8). 13) ‘Енисейская губернія’ Степанова. 14) ‘Наши выселенія и колонизація’ Н. Ядринцева. (В. В. 1881 г., 6). 15) ‘Крестьянскія переселенія’, Дло 1881 г., 12. 16) ‘Сборникъ газеты Сибирь. 17) Газеты: Сибирь, Сибирская Газета, Восточное Обозрніе и др.

Несмотря на всевозможные толки о вредномъ значеніи ссылки для Сибири, размры ея не только не сокращаются, но съ каждымъ годомъ все боле и боле расширяются, причемъ,— что весьма любопытно,— идетъ и параллельное расширеніе иного характера колонизаціонной волны: добровольныхъ переселеній. Вопросъ этотъ одинъ изъ весьма существенныхъ для Сибири, и мы полагаемъ, что не лишне будетъ подвести общіе итоги нашей колонизаціонной политик въ Сибири, представить боле или мене систематическій очеркъ сибирской ссылки. Считаемъ нужнымъ оговориться, что, приступая къ выполненію этой задачи, мы оставляемъ совершенно въ сторон вопросъ о ссылк, какъ объ уголовномъ наказаніи. Насъ ссылка не интересуетъ съ точки зрнія ‘теоріи исправленія’, ‘теоріи предупрежденія’, ‘теоріи психологическаго принужденія’, мы отнюдь не намрены обсуждать ее съ точекъ зрнія разныхъ ‘абсолютныхъ’, ‘относительныхъ’, ‘посредствующихъ’ и всякихъ иныхъ теоретическихъ хитросплетеній, это дло юристовъ-криминалистовъ, имъ и книги въ руки. Имъ же предоставимъ мы и обсужденіе не мене головоломнаго вопроса, насколько ссылка въ Сибирь удовлетворяетъ требованію науки уголовнаго права-назначенія на островъ или почти на островъ (in insulam, quasi in insulam). Насъ интересуетъ только общественно-политическое значеніе ссылки, и мы намрены разсмотрть ее исключительно со стороны ея соціально-экономическаго значенія для Сибири. Намъ желательно выяснить себ: какая идея лежала въ основ уголовной сибирской ссылки, насколько раціонально было считать эту ссылку средствомъ для реализаціи такой идеи и не пора ли, въ интересахъ воплощенія въ жизнь этой самой идеи, разстаться безусловно съ ссылкой.

Бросая ретроспективный взглядъ на ссылку въ Сибирь въ связи съ исторіей русскаго государства и русскаго народа, нельзя не убдиться въ томъ, что правительство наше съ начальнаго момента ссылки и вплоть почти до самаго послдняго времени смотрло на нее, говоря вообще, преимущественно и главнымъ образомъ, какъ на мру колонизаціи, оно видло въ ней гораздо больше способъ заселенія обширныхъ, пустыхъ и отдаленныхъ областей государства, чмъ наказаніе, карательную мру.

Завоевавъ Сибирь и присоединивъ къ своему титулу званіе ‘царя сибирскаго’, московскіе государи обращаютъ серьезное вниманіе на заселеніе зауральской стороны. Они направляютъ сюда ‘охочихъ’ людей — земледльцевъ, ямщиковъ, плотниковъ, священниковъ, воинскихъ людей и Козаковъ, они приказываютъ препровождать сюда плнныхъ шведовъ, поляковъ, литовцевъ, запорожцевъ и др. Дло въ томъ, что въ Сибири въ моментъ ея завоеванія туземцы очень мало занимались хлбопашествомъ, да и то только въ двухъ крайнихъ ея пунктахъ: на Амур (дауры) и у подножія Урала (татары). Приходилось доставлять хлбъ изъ Россіи, что сопряжено было съ большими затрудненіями: лтомъ можно было пользоваться одними водяными путями, приходилось тянуть суда бичевою противъ теченія, а изъ одной водной системы въ другую перебираться переволоками, зимою же сообщенія почти вовсе прекращались. Понятно поэтому, что московское правительство прилагало всяческія усилія къ тому, чтобы заселять главные тракты ямщиками и ‘пашенными людьми’, которымъ предоставлялись при этомъ разныя льготы: воеводы надляли ихъ, по прибытіи на мсто, пашнями, снными покосами и др. угодьями, бродяги же и бглые получали въ Сибири прощеніе и безпрепятственно причислялись къ новымъ мстамъ жительства. Однако, подобныхъ ‘охочихъ’ людей, которыхъ отправляли въ Сибирь по распоряженію правительства, все-таки, было недостаточно для осуществленія намченныхъ цлей, и тогда московское правительство ршило приступить къ ссылк, оно стало направлять по ‘Владимірк’ обширный потокъ всякаго рода ‘несчастненькихъ’: на первыхъ порахъ однихъ лишь ‘государевыхъ измнниковъ’, а за ними и всякаго рода иныхъ ‘лихихъ’ людей.

Ссылка въ Россіи практиковалась еще задолго до завоеванія Сибири. Тогда лихихъ людей направляли на сверныя и южныя украины Московскаго государства, въ отдаленныя страны, лежащія по сю сторону уральскаго хребта, напримръ, въ степные районы ныншнихъ губерній: Тульской, Орловской, Тамбовской, въ сверныя страны: пермскія, Кольскія, устюжскія и др. Сибирь же начинаетъ играть роль ссыльнаго пункта уже при Михаил еодорович, въ XVII в., и именно потому, что правительство видитъ въ ссылк колонизаціонную мру: край обширный, двственный и совсмъ почти безлюдный, а, въ то же время, край очень богатый и заманчивый для фиска, въ интересахъ послдняго, разумется, какъ можно скоре заселить этотъ край. Правительство и ршается направлять туда преступниковъ, но съ тмъ непремннымъ условіемъ, чтобы сажать ихъ тамъ на пашню, преступникамъ по прибытіи на мсто выдаютъ хлбъ на посвъ, лошадей, имъ предоставляютъ разныя льготы и т. п.

Стало быть, ссылка является дополненіемъ къ переселеніямъ по вызову или указанію правительства, къ высылк служилыхъ людей, Козаковъ, пахотныхъ людей и ямщиковъ. Напримръ, при построеніи гор. Делыма (около 1592 года) повелно было набрать 500 человкъ конныхъ Козаковъ и до 100 человкъ пшихъ стрльцовъ, которымъ взамнъ хлбнаго жалованья пожалованы пашни, сюда же переведены были на пашню крестьяне изъ Москвы, Каргополя, Перми, Вятки, которымъ велно было пахать на государя, сюда же переселены были угличане за свидтельство по длу объ убійств царевича Дмитрія. А потомъ начинаютъ сажать на пашню и ссыльныхъ. Въ 1622 году, при первой переписи Сибири, уже боле 10% русскаго населенія состоитъ изъ ссыльныхъ, а именно изъ общаго русскаго населенія въ 70,000 д. ссыльныхъ оказывается 7,400 чел.

Алексй Михайловичъ регулируетъ и расширяетъ ссылку. Въ уложеніи своемъ онъ назначаетъ ссылку въ Сибирь для всхъ московскихъ тяглыхъ, городскихъ и посадскихъ людей за самовольную приписку къ разнымъ владльцамъ, равнымъ образомъ для воровъ, разбойниковъ и ‘денежнаго дла мастеровъ’: ихъ велно, по наказаніи кнутомъ съ отсченіемъ перста у лвой руки, устраивать съ женами и дтьми на пашню въ сибирскихъ, понизовыхъ и украйныхъ городахъ. Съ 1669 года въ Сибирь начинаютъ ссылать бродягъ, пойманныхъ на воровств людей, нахавшихъ лошадью на беременныхъ женщинъ и причинившихъ имъ выкидышъ, укрывателей воровъ, перекупней краденыхъ вещей, подозрваемыхъ въ разбо и т. п.

При еодор Алексевич ссылка сохраняетъ ту же подкладку — стремленіе колонизировать пустующія земли. Въ 1679 году, напримръ, царь еодоръ указалъ ‘всхъ воровъ, которые пойманы будутъ и которымъ за ихъ воровство доведется чинить казнь, а тмъ ворамъ рукъ и ногъ и двухъ пальцевъ не счь, а ссылать ихъ въ Сибирь на пашню съ женами и дтьми на вчное житье’. Словомъ, первоначальная исторія ссылки есть, въ то же время, и исторія нашей колонизаціи. Московское правительство занято одною мыслью: колонизировать пустыя мста, заселять украйны своего государства, и въ стремленіи къ реализаціи этой мысли оно не отдаетъ еще никакого предпочтенія свернымъ у крайнимъ передъ южными, наприм., еще въ 1668 году за торговлю виномъ, табакомъ и разными корчемными питьями солдаты (посл нещаднаго битья кнутомъ) ссылаются съ женами и дтьми то въ Сибирь, то на Терекъ, безразлично. Въ этотъ періодъ пунктами для поселенія въ Сибири служатъ мста, ближайшія къ Россіи, страны пермскія и тобольскія. Даже въ исход XVII в., въ 1696 г., въ Верхотурья {Въ Верхотурьи принимали ссыльныхъ и записывали въ особую книгу.} строили дворъ со стоячимъ тыномъ для ссыльныхъ, въ которомъ велно было поставить столько избъ, сколько пристойно для жительства.

Наступаетъ XVIII вкъ. Сибирь начинаетъ уже играть роль ссылочнаго пункта по преимуществу. Преступниковъ начинаютъ уже водворять въ самыхъ отдаленныхъ мстахъ. 10 апрля 1722 года Петръ Великій указалъ: всхъ освобожденныхъ отъ каторжныхъ работъ и назначенныхъ въ дальніе города Сибири посылать съ женами и дтьми въ Дауры {Мы должны оговориться: политическіе ссыльные, запорожскіе ‘черкасы’, пришли въ Дауры еще въ 1671 г., а за 12 лтъ до того еще по той же дорог прошелъ знаменитый протопопъ Аввакумъ, но, во-первыхъ, внутренніе мотивы политической ссылки тогда, какъ и теперь, были далеко не т, что мотивы общей уголовной ссылки, а, вовторыхъ, такіе случаи въ XVII в. были исключительные.} (страны охотскія и нерчинскія) на серебряные заводы. Но и въ теченіе всего XVIII вка ссылка продолжаетъ быть средствомъ, а не цлью. Она практикуется, попрежнему, ради колонизаціи Сибири, ради водворенія на пустующей пашн. Въ Сибирь ссылаются солдаты за побги, членовредители и т. п. маловажные преступники, въ 1762 году разршается помщикамъ отправлять въ Сибирь своихъ крестьянъ съ женами и дтьми (съ зачетомъ ихъ въ рекруты) для водворенія на пашн. Въ 1733 году спеціально предписано заселить Охотскъ ссыльными въ интересахъ развитія хлбопашества. Съ этою цлью немного поздне (въ 1738 и 1744 годахъ) поселили въ южной части Камчатки крестьянъ, сосланныхъ въ зачетъ рекрутскаго набора, дале съ колонизаціонною же цлью длаются попытки заселить ссыльными Колымъ, Забайкалье и др. отдаленныя мста. Какъ въ XVII вк, такъ и въ продолженіе всего XVIII вка правительство многими указами предписываетъ воеводамъ наблюдать за тмъ, чтобы ссыльные занимались земледліемъ, чтобы они были устроены на пашн, чтобы имъ выдавали хлбъ на посвъ и чтобы ихъ снабжали лошадьми.

Надо, однако, замтить, что въ XVIII в., какъ и въ XVII, ссылка не является еще организованною, а размры ея довольно ограничены, настолько ограничены, что Стрлецкій приказъ, вдавшій: ссыльныхъ въ XVII вк, отправлялъ ихъ въ Сибирь ‘съ нарочными посыльщиками, заковывая въ кандалы и въ ручныя желза (а при недостатк кандаловъ и въ ножныя желза). Сыскному приказу, въ вдніи котораго ссыльные состояли въ XVIII в., тоже не приходилось особенно хлопотать съ ссыльными. Но въ конц XVIII в. размры ссылки значительно расширяются. Въ начал текущаго столтія издается нсколько указовъ, опредляющихъ ссылку въ наказаніе за нкоторыя маловажныя преступленія, а 31 декабря 1812 года издается указъ о ссылк въ Сибирь мщанъ и государственныхъ крестьянъ, буде они окажутся негодными къ военной служб, какъ видитъ читатель, область мотивовъ, влекущихъ за собою ссылку, все расширяется.

Уставъ о ссыльныхъ, изданный 22 іюля 1822 года, придаетъ ссылк уже систематически-правильную. и прочную организацію. Историческая ‘Владимірка’ все чаще и интензивне утаптывается ‘несчастненькими’. По всей ‘Владимірк’ раскидывается сть тюремъ и этапныхъ помщеній. Совершенствуются способы препровожденія на мста ссыльныхъ, такъ какъ ужь слишкомъ много расплодилось ‘утеклецовъ’, этимъ ‘утеклецамъ’ въ XVII в. рзали уши, въ XVIII щипали ноздри, налагали клейма на лобъ и на об щеки и водили на канат, но все это мало помогало. Число бглыхъ съ пути постоянно возрастало, бглые стали группироваться въ организованныя разбойничьи шайки. Поневол пришлось задуматься о боле раціональномъ устройств передвиженія партій. Въ 1811 году учреждена была съ этою цлью внутренняя стража, при которой набирался особый штатъ конвойныхъ, а въ 1817 году учреждены были и этапы. Прежній способъ препровожденія ссыльныхъ замняется новымъ, боле состоятельнымъ. Устанавливается боле точный и систематическій учетъ ссыльныхъ, а этимъ учетомъ спеціально завдуетъ ‘приказъ о ссыльныхъ’, учрежденный въ Тобольск {Въ 1823 году, съ преобразованіемъ всхъ сибирскихъ учрежденій, учетное учрежденіе было также преобразовано и переведено въ Тобольскъ изъ Тюмени, гд оно существовало съ конца XVIII в. подъ названіемъ: ‘по колодничьей части присутствіе’, переселенное сюда изъ Верхотурья.}. Мры эти отчасти подйствовали, число ‘утеклецовъ’ съ пути слдованія уменьшается: ссыльные находятъ боле удобнымъ и мене рискованнымъ бжать съ мстъ поселенія цлыми артелями.

По приблизительному вычисленію г. Максимова, съ 1754 по 1864 г. Европейская Россія доставила Сибири около девяти сотъ тысячъ душъ обоего пола ссыльныхъ (считая и ссыльно-каторжныхъ), на одно же поселеніе за эти 113 лтъ поступило боле семисотъ пятидесяти тысячъ человкъ, т.-е., начиная съ 1753 г., когда отмнена была смертная казнь, въ Сибирь направлялось ежегодно, среднимъ числомъ, около десяти тысячъ человкъ, изъ которыхъ на поселеніе назначалось около восьми тысячъ.

Какъ постоянно прогрессировало число ссыльныхъ, можно отчасти судить по слдующимъ даннымъ: въ 1807 г. количество сосланныхъ въ Сибирь доходило до 2,305, въ 1823 г. оно возрасло до 6,667, а въ періодъ 1824—27 оно достигало до 11,000 чел. въ годъ. Правда, въ слдующее десятилтіе эта цифра уменьшается и колеблется между 6,000 и 8.000 тыс. въ годъ, но затмъ она вновь возрастаетъ и поднимается до 10,000—11,000 въ годъ. Начиная съ 1823 года, положеніе ссылки въ Сибирь наглядно рисуется слдующею таблицей, составленной г. Ядринцевымъ:

Съ 1823 по 1832 г. 98,725 ч.	Съ 1853 по 1862 г. 101,238 ч.
‘ 1833 ‘ 1842 ‘ 86,550 ‘	‘ 1863 ‘ 1872 ‘ 146,380 ‘
‘ 1843 ‘ 1852 ‘ 69,764 ‘	‘ 1873 ‘ 1877 ‘ 91,257 ‘

(т.-е. за 5 лтъ).

Стало быть, посл нкоторой убыли, имвшей мсто въ двадцатилтіе (1833—1852), ссылка начинаетъ возрастать съ особенною силой.

Въ послднее время пересылается ежегодно въ Сибирь (считая, конечно, и семейства, добровольно слдующія за ссыльными), среднимъ числомъ, около двнадцати тысячъ человкъ (цифра эта поднимается до 18.000 и боле), напр., въ 1876 г. приказъ распредлилъ 19,063 ч., въ 1877 г. препровождено было въ Сибирь 19,042 ч. и распредлено 17,424 ч., въ 1878 г. приказомъ распредлено 17,760 ч. (препровождено было 19,972 ч.), въ 1880 г. въ вдніе приказа поступило 17,654 чел., а въ 1886 году 18,618 ч. Вообще, за послднія 17 лтъ, съ 1869 по 1886 г., общую цифру ссыльныхъ можно принять minimum въ 200,000 чел., что составитъ съ вышеприведенною цифрой г. Максимова за періодъ 1754—1886 г. круглую сумму въ одинъ милліонъ сто тысячъ душъ, изъ которыхъ на долю сосланныхъ на поселеніе придется боле девяти сотъ тысячъ душъ.

Въ заключеніе нашего, по необходимости сжатаго историческаго конспекта намъ остается отмтить еще одно обстоятельство: ссылка въ Сибирь практиковалась въ двухъ видахъ: по приговорамъ судебныхъ мстъ и въ административномъ порядк, ссылаемыхъ административнымъ порядкомъ всегда было значительно больше ссылавшихся по судебнымъ приговорамъ. По вычисленію г. Анучина, извстно, что съ 1826 г. по 1846 г. на лицъ, сосланныхъ административнымъ порядкомъ, приходится боле половины общаго числа ссыльныхъ (79,909). За десятилтіе, съ 1867 по 1876 г., изъ общаго числа ссыльныхъ (151,584) опять-таки на сосланныхъ въ административномъ порядк приходится больше половины (78,686 ч.), причемъ, напр., въ 1875 г. сосланные въ административномъ порядк составляютъ 65,3% общаго числа ссыльныхъ. Административная ссылка направляется, главнымъ образомъ (за исключеніемъ ‘политическихъ’), въ западную Сибирь.

II.

Правительство довольно упорно и систематически въ теченіе цлыхъ вковъ колонизировало Сибирь преступниками и всякими ‘неблагонадежными’ элементами, направляемыми туда со всхъ сторонъ обширной территоріи Европейской Россіи. Безъ всякой натяжки можно сказать, что трудно найти хоть одну такую губернію, которая не выслала бы своихъ представителей въ зауральскую сторону въ большемъ или меньшемъ количеств. Достаточно прохаться хоть по одной изъ сибирскихъ губерній, а то, пожалуй, и по одному округу, чтобы встртиться съ выходцами изъ Кіевской, Тифлисской, Херсонской, Курляндской, Владимірской, Полтавской, Вологодской, Саратовской, Оренбургской и др. губерній. Въ отдаленной Сибири умстились рядомъ великороссы и малороссы, финны и татары, калмыки и киргизы, ловкіе конокрады-цыгане и всесвтные цловальники-евреи. Сюда безразлично направляются мщане и дворяне, солдаты и крестьяне, чиновный людъ и срый мужикъ. Словомъ, Сибирь представляетъ намъ самый пестрый калейдоскопъ, здсь хаотическая смсь племенъ и нарчій. Вчно и безпрерывно по исторической ‘Владимірк’ тянутся юноши и старцы, мужчины и женщины, холостые и многосемейные.

Невольно возникаетъ вопросъ: какіе же плоды принесла Сибири эта колонизаціонная политика? Окупила ли она т громадныя издержки (матеріальныя и нравственныя), какія потрачены были на ея реализацію метрополіей? Внесли ли эти невольные колонисты въ избранный другими для нихъ, помимо и противъ ихъ воли, край какую-нибудь культуру, смягчили ли они нравы, улучшили ли формы соціально-экономической жизни Сибири, пріобщили ли они ее къ цивилизаціи и къ какой именно?

Мы выше привели общую цифру сосланныхъ въ Сибирь съ 1754 г., за предъидущее же время данныхъ почти вовсе не имется, да и данныя за приведенный періодъ не отличаются особенною точностью, такъ какъ до учрежденія, по проекту гр. Сперанскаго, приказа систематическаго учета ссыльнымъ не существовало. До 1823 г. учетъ велся настолько небрежно, что по дламъ тюменскаго присутствія по колодничьей части, переданнымъ (въ 1842 г.) въ Тобольскъ, боле чмъ трудно выяснить себ дйствительную цифру сосланныхъ въ Сибирь до 1823 года. Учетъ становится точнымъ и заслуживающимъ доврія лишь съ учрежденіемъ приказа, на основаніи вполн врныхъ статистическихъ данныхъ котораго можно смло сказать, что наша колонизаціонная политика должна быть признана совершенно ошибочною и вполн неудавшеюся.

Въ самомъ дл, чего можно было ожидать отъ такого ‘колониста’, какъ уголовный ссыльный?

Оторванный вншнею силой отъ родины, заброшенный противъ воли и желанія въ край, одно названіе котораго, по традиціи, вызываетъ у ‘воровскихъ’ людей скрежетъ зубовный и проклятіе на устахъ, преступникъ-колонистъ является въ Сибирь съ глубокимъ, затаеннымъ озлобленіемъ и непреоборимою ненавистью ко всему окружающему. Еще до отправки за Уралъ, еще на старомъ мст, во время томленія за желзною ршеткой, будущій подневольный колонистъ приступаетъ къ тщательной разработк плана побга съ этапнаго пути. Если какія-либо обстоятельства помшали ему осуществить свой планъ въ дорог, то онъ отнюдь не разстается съ нимъ: по прибытіи на мсто поселенія, онъ вноситъ въ него поправки, видоизмняетъ и перерабатываетъ его во всхъ деталяхъ. Его, переселеннаго сюда насильственно, слишкомъ мало интересуетъ новая ‘пашня’, до ‘пашни’ ли ему, когда вс его думы, вс его чаянія и помыслы направлены совсмъ въ другую сторону? Здсь, въ ненавистной Сибири, только его тло, а его душа, его мысли, его чаянія остались тамъ — на дальней родин, по ту сторону Урала. Гд ему заботиться о прочномъ ‘водвореніи’, когда онъ весь поглощенъ думами и мечтами объ ‘утечк’, о ‘побг’, когда воображеніе безпрестанно рисуетъ ему заманчивыя переспективы ‘воли’, когда во сн и на яву мерещатся картины родной стороны, гд онъ увидлъ впервые свтъ, гд всякая тропинка напоминаетъ ему о весьма немногихъ отрадныхъ минутахъ его жизни, гд онъ былъ вольнымъ человкомъ? Да и естественно ли вообще человку живому примириться съ неволей? ‘Пусть будетъ человкъ въ раю съ неволей, онъ проклянетъ его’, — говоритъ г. Ядринцевъ совершенно справедливо. И вотъ ‘колонистъ’ живетъ изо дня въ день единственно помыслами о побг, и раньше или позже, но, въ конц-концовъ, ‘бжитъ’, рискуя лопасть подъ солдатскую пулю, голодать по недлямъ въ глухой тайг, сдлаться добычей таежнаго звря, а то и таежнаго бурята, любящаго охотиться за ‘горбачемъ’ съ винтовкой въ рукахъ. Чмъ больше расширяются размры ссылки, тмъ крупне становятся и размры побговъ. За двнадцать лтъ одинъ Нерчинскій округъ насчиталъ у себя дв тысячи восемьсотъ сорокъ одного бглаго! А эта цифра далеко не полная, ибо въ нее вошли только пойманные и наказанные на заводахъ кнутомъ, за т же двнадцать лтъ Нерчинскіе заводы насчитали не пойманныхъ бглыхъ три тысячи шестьсотъ двнадцать (508 горныхъ служителей и 3,104 ссыльныхъ и ссыльно-каторжныхъ), т.-е. 24% всего количества сосланныхъ въ Нерчинскій округъ. Тобольскій приказъ о ссыльныхъ съ 1833 по 1845 г. принялъ двнадцать тысячъ шестьсотъ шестьдесятъ два ‘оборотня’, т.-е. бглыхъ, возвращенныхъ обратно въ Сибирь. Этотъ же приказъ за десятилтній періодъ (1838—1847) принялъ бглыхъ изъ каторги дв тысячи четыреста семьдесятъ три человка. А сколько такихъ бглыхъ успло безслдно ‘утечь’, про то вдаютъ лишь они, да глухая тайга. Чиновники, командированные томскимъ губернаторомъ въ 1877 году въ т округа, въ которыхъ водворены ссыльные (Томскій, Маріинскій и Каинскій), для составленія именныхъ списковъ ссыльныхъ Томской губерніи и вообще всхъ лицъ, состоящихъ въ круговой порук сельскихъ обществъ, удостоврили, что изъ 28,828 числящихся на причисленіи ссыльныхъ пребываетъ въ неизвстной отлучк 9,796 чел., т.-е. ¹/₃ часть. По показаніямъ тобольской администраціи, изъ числившихся въ 1875 году по спискамъ 51,122 ссыльныхъ налицо оставалось только 34,293, т.-е. отсутствовало около 33%. Чиновники, командированные начальникомъ Иркутской губ. въ округа Нижнеудинскій, Балаганскій и Иркутскій, убдились, что въ волостяхъ отсутствуетъ боле ²/₃ ссыльныхъ, причемъ оказались даже такія волости, въ которыхъ, вмсто 5—7,000 приписанныхъ ссыльныхъ, налицо оказывалось 200—300 чел. и т. д., и т. д. Словомъ, ‘колонисты’ бгутъ отовсюду, бгутъ безпрестанно.

‘Когда вамъ весною случится, — говоритъ Флеровскій, — хать по большому сибирскому тракту изъ Тюмени въ Иркутскъ, то вамъ постоянно будутъ встрчаться люди жалкаго, оборваннаго вида, смиренные, какъ только можно быть смиренными. Они каждому низко кланяются и, если вы спросите ямщика, что это за люди?— онъ отвтитъ кратко: ‘бродяжки’. Спросите потомъ въ любой деревн, сколько подобныхъ бродягъ проходитъ у нихъ, и вамъ отвтятъ: много, въ иной день человкъ пятьдесятъ’.

Да, Сибирь для ссыльнаго ненавистная мачиха, и никакими силами его въ ней не удержишь.

‘Осдлость его, — говоритъ И. Завалишинъ,— какъ извстно, не простирается дале ‘кукушкина дня’, т.-е. весны: зеленая тайга, теплый воздухъ и беззаботная поднебесная жизнь неодолимо тянутъ ссыльнаго’. Недаромъ бродягъ на Урал называютъ ‘летными’, а сами они считаютъ перелетную птицу своею ближайшею родней.

Томскій губернаторъ сдлалъ, напр., какъ-то облаву около города и въ одно утро взято было восемьсотъ человкъ. Въ 1880 г. задержали въ одной Томской губерніи 1,080 бглыхъ и бродягъ, причемъ въ одномъ Томскомъ округ задержано было 528 чел. Въ Сибири есть не мало такихъ деревень, возл которыхъ зимуютъ по дв и по три тысячи бродягъ. Бглыхъ изъ Сибири вчно ловятъ на всемъ протяженіи Россійской Имперіи и въ одномъ, напр., Петербург, съ 1867 по 1873 г.,задержано было 8,015 бродягъ, 145 бглыхъ и 276 дезертировъ. Подобные результаты ссылки невольно и рзко бросаются въ глаза всмъ интересующимся положеніемъ Сибири. Главный начальникъ тюремнаго управленія, г. Галкинъ-Враскій, во время путешествія своего по Сибири убдился, что въ двухъ округахъ Томской губ. и двухъ округахъ Енисейской изъ 20,199 ссыльныхъ налицо оказалось только 2,643 ч., т.-е. около 13%, а изъ остальныхъ 17,556 чел. 10,181 отлучилось по билетамъ, а 7,375 состояло въ неизвстной отлучк. Въ числ 999 заключенныхъ въ томскомъ тюремномъ замк г. Галкинъ-Враскій нашелъ колонизаціонное значеніе сибирской ссылки 428 бродягъ, въ іюн же 1882 г. на общее число 638 заключенныхъ бродягъ было 428 чел., т.-е. 67%, въ красноярскомъ замк въ то же время на 353 заключенныхъ было 161 бродяга, т.-е. почти половина. Вообще люди, спеціально изучившіе вопросъ о ссылк, пришли къ тому убжденію, что только ¹/₅или даже лишь ¹/₆ часть сосланнаго населенія дйствительно ‘водворяется’ на мстахъ поселенія, такъ что по подворной переписи, произведенной, напр., въ 1872 и 1873 г. въ Иркутской губ., оказалось, что населеніе ея, сравнительно съ предъидущими годами, значительно убыло, и эту убыль основательно объясняютъ ‘бгами’ ссыльныхъ, ибо только но четыремъ волостямъ изъ значившихся по спискамъ 9,465 м. и 918 ж. налицо оказалось всего 1,614 м., 380 ж., причемъ съ билетами отлучилось только 2,476, а остальные 5,116 м. и 535 и. находились въ неизвстной отлучк. Графъ Соллогубъ въ своей исторической записк, приложенной при проект о сибирской ссылк, цитируетъ знаменательныя слова одного оффиціальнаго документа, что въ Сибири ‘не бгаютъ только т, которые на то несогласны’. Ссыльное населеніе Сибири, по мткому выраженію г. Максимова, ‘представляетъ движущуюся массу, постоянно мняющую свое мсто, ни одинъ индивидуумъ не сидитъ спокойно на мст’. Одна часть этого населенія стремится на западъ, въ родную Россію, на дорогое родимое пепелище, другіе же бгутъ зря, лишь бы не сидть, гд указано, гд ихъ принуждаютъ сидть, они движутся, куда глаза глядятъ, не направляясь даже за предлы Сибири.

Въ 1873 г. числилось на каждую сибирскую губернію 40—50,000 т. ссыльныхъ, въ Забайкальской области въ 1872 г. числилось 21,335 ссыльныхъ, въ Якутской области 2,987. Общій итогъ ссыльныхъ въ 1875 г. по всей Сибири можетъ быть исчисленъ въ 209,000 чел., но и эта цифра значительно выше дйствительности, ибо мы видли, что изъ причисленныхъ ссыльныхъ разв ¹/₅ остается на мстахъ и отъ ¹/₂ милліона ссыльныхъ, прошедшихъ въ Сибирь въ періодъ 1823—1879, утеряно было, по меньшей мр, 200,000 чел. Вс эти факты и многіе другіе врядъ ли даютъ право признавать какое-либо серьезное значеніе за ссылкой въ дл увеличенія сибирскаго населенія. Еще Сперанскій писалъ изъ Сибири: ‘Не думай и не позволяй себ думать, чтобы Сибирь населена была ссыльными и преступниками. Число ихъ какъ капля въ мор, ихъ почти не видно, кром нкоторыхъ публичныхъ работъ. Невроятно, какъ число ихъ маловажно’. Но позднйшимъ свдніямъ, ссыльные едва составляютъ 5,2% всего русскаго населенія Сибири. Оставляя даже въ сторон все вышесказанное, на ссыльныхъ уже потому нельзя было смотрть, какъ на нормальный контингентъ колонизаціи, что, во-первыхъ, ссыльные, въ громадномъ большинств случаевъ, являлись въ Сибирь уже въ пожилыхъ лтахъ, въ возраст 30—50 лтъ, во-вторыхъ, ссыльныя женщины никогда не составляли боле ¹/₆ общаго числа ссыльныхъ, и изъ этой ¹/₆ части, по крайней мр, ¹/₈ старе 40 лтъ, въ-третьихъ, водворяемымъ въ Сибири бродягамъ закономъ воспрещается вступать въ бракъ въ первыя 5 лтъ по прибытіи на мсто, хотя бродяги, какъ и вообще ссыльные, и помимо закона далеко не расположены къ семейной жизни, и, въ-четвертыхъ, ссыльно-каторжнымъ браки затруднены всяческими формальностями.

Какъ бы то ни было, передъ нами крайне печальный общій результатъ ссылки. Ежегодно, въ теченіе 113 лтъ, въ Сибирь направлялось около десяти тысячъ человкъ, а въ послднія 17 лтъ около 12 тысячъ и даже боле, казалось бы, отъ одного прилива этого элемента, даже и помимо естественнаго умноженія старожиловъ, сибирское населеніе должно бы было значительно возрастать.

Выходитъ же совсмъ иное: цифра сибирскаго населенія застыла на одномъ уровн и совершенно почти неподвижна. Г. Ядринцевъ могъ не безъ основанія замтить, что наличныя свднія говорятъ ‘скоре о вымираніи ссыльныхъ, чмъ объ ихъ прирост’, и этотъ странный фактъ обусловливается не только безпрерывными побгами, а въ значительной степени и тмъ, что количество ссыльныхъ мужчинъ, какъ мы уже замтили, всегда и во много разъ превышаетъ количество ссылаемыхъ женщинъ, причемъ пропорція между ними крайне измнчивая. Напримръ, въ Енисейской губ. въ 1863 г. ссыльныхъ мужчинъ числилось 29,055 чел., а женщинъ 15,909 чел., а въ 1873 г. первыхъ насчитывалось уже 52,907 чел., а послднихъ 23,080 чел., т.-е. за десятилтіе число ссыльныхъ мужчинъ увеличилось боле, чмъ на 100%, а число женщинъ только на 45%, къ 1 января 1882 г. ссыльныхъ мужчинъ было уже 58,509 чел., а женщинъ 19,694 чел., т.-е. число первыхъ увеличилось на 9,5%, а число послднихъ уменьшилось на 14,6%.

Сибирью мы владемъ боле трехъ столтій, въ продолженіе трехъ вковъ мы направляемъ въ нее изъ года въ годъ тысячи ‘колонистовъ’, а она насчитываетъ всего на всего четыре милліона пять сотъ тысячъ душъ, разбросанныхъ на необозримой площади, заключенной между 35^о и 208^о д. и 45^о и 78^о ш., на колоссальномъ пространств въ 250,000 кв. миль.

Другими словами, въ Сибири приходится по 15,1 чел. на 1 кв. милю, въ то время какъ въ Европейской Россіи на эту же милю приходится 735,8. Одна черноземная полоса западной Сибири могла бы пропитать не мене 51.362,000 чел. при разсчет средней густоты населенія Европы, а по сравненію съ густо населенною Англіей даже 285 милл. чел., между тмъ, вся Сибирь еле-еле насчитываетъ 4 ¹/₂ милл.

Подобный результатъ нашей ‘цивилизующей миссіи’ долженъ поразить уже an und fr sich всякаго мыслящаго человка. Какимъ же жалкимъ долженъ онъ показаться, если мы сравнимъ его съ результатами колонизаціи другихъ странъ? Сверо-Американскіе Соединенные Штаты и Канада начали колонизироваться позже Сибири, а, между тмъ, тамъ на’ селеніе достигло солидной цифры въ шестьдесятъ милліоновъ жителей.

Въ Австралію столтіе назадъ прибыли первые 757 колонистовъ ссыльныхъ, а теперь числится уже въ ней до трехъ милліоновъ гражданъ. У насъ главный центръ западной Сибири — Томскъ, существующій съ 1604 года, насчитываетъ около 35,000 жителей, бывшій ‘царствующій градъ’ Тобольскъ, заложенный при самомъ завоеваніи Сибири (въ 1587 г.), насчитываетъ едва-едва 20,000 жителей, стариннйшій городъ восточной Сибири — Енисейскъ, существующій 267 лтъ, расположенный при богатйшей рк Енисе, не насчитываетъ и 12,000 жителей. И что любопытне всего, такъ это то, что результатъ этотъ нисколько не можетъ быть отнесенъ насчетъ природныхъ условій. Почва Австраліи ничуть не лучше почвы Сибири, она такая же сухая и посредственно-плодородная, какъ почва Сибири, по крайней мр, южной ея части. Вотъ, наприм., что еще Сперанскій писалъ Гурьеву про южную Сибирь: ‘Этотъ край одинъ изъ благословеннйшихъ не только въ Сибири, ной въ цлой Россіи. Природа его назначила къ сильному и богатому населенію. Вс почти роды хозяйствъ въ самомъ большомъ размр могутъ быть въ немъ устроены’. И вотъ посл Сперанскаго прошло боле шестидесяти лтъ, а Сибирь представляетъ все ту же безотрадную картину, о ‘сильномъ населеніи’ поднесь здсь и помину нтъ. Смягчающими обстоятельствами не могутъ служить также отдаленность и плохіе пути сообщенія: Канада и Австралія были отдалены отъ Европы боле, чмъ Сибирь отъ Россіи, и сообщенія между ними, до изобртенія пароходовъ и желзныхъ дорогъ, были гораздо затруднительне сообщеній между Россіей и Сибирью. Этотъ поразительный контрастъ тмъ поучительне и тмъ больше долженъ обратить на себя вниманія, что и Австралію начали было колонизировать ссыльными, какъ и Сибирь. Де дло въ томъ, что тамъ во-время спохватились, во-время сознали свою ошибку и во-время замнили подневольную колонизацію ссыльными вольно-народною эмиграціей. Мы же, завоевавъ Сибирь, какъ бы сочли свою задачу исчерпанною и мало заботились о своемъ завоеваніи.

III.

Вышеизложенное, при всей своей краткости, достаточно, полагаемъ, убждаетъ въ томъ, что идея заселить Сибирь ссыльными потерпла полное фіаско.

И это вполн естественно. Подневольная, штрафная колонизація могла и логически должна была дать именно, а не иной результатъ. Ни прошлое ссыльнаго, ни положеніе его на мст водворенія, ни перспективы его на будущее не могли и не могутъ развить въ немъ тхъ качествъ, которыя необходимы для человка-работника, человка, способнаго къ осдлости, къ устроенію своего домашняго очага, къ обзаведенію своимъ прочнымъ хозяйствомъ. Баковъ въ самомъ дл долженъ быть весь психически-нравственный строй громаднаго большинства ссыльныхъ? Тамъ, далеко, еще на старомъ мст, будущій штрафной колонистъ вынужденъ пройти полный курсъ ужасной растлвающей тюремной школы, за которой слдуетъ безконечное этапное путешествіе.

Но вотъ штрафной ‘колонистъ’ прибылъ по назначенію. Какая обстановка ждетъ его здсь, на новомъ мст? Такова ли обстановка, чтобы съ успхомъ парализировать т наклонности, которыя развили въ немъ тюрьма и этапное путешествіе? Ничуть не бывало! Не усплъ поселенецъ осмотрться на новомъ мст, какъ къ нему уже предъявляются требованія объ уплат податей, объ уплат причитывающагося съ него въ экономическую сумму ссыльныхъ и т. п. По истеченіи трехлтней льготы отъ податей {Отъ рекрутской повинности онъ освобождается на 20 лтъ.}, онъ долженъ нести повинности наравн съ прочими крестьянами, а если онъ не въ состояніи уплатить податей, его ‘отдаютъ въ работу’ старожиламъ. Правда, посл ревизіи Толстаго, Анненкова и др., констатировавшихъ безвыходное положеніе ссыльныхъ по прибытіи ихъ въ мста поселенія, для нихъ сдлано кое какое облегченіе: постановлено поселенцевъ, обзаведшихся хозяйствомъ въ теченіе трехъ лтъ, записывать въ крестьяне и освобождать отъ податей и повинностей еще на три года, а тхъ, кто не успетъ обзавестись хозяйствомъ, облагать поселенческою податью, за неуплату которой отдавать ихъ въ работу и оставлять подъ прежнимъ строгимъ надзоромъ. Но, отвыкши отъ труда, безъ всякой поддержки, безъ гроша въ карман, какъ несчастному поселенцу обзавестись хозяйствомъ? А въ то же время, до обзаведенія хозяйствомъ, онъ лишенъ права на отпускъ изъ той волости, къ которой онъ приписанъ, находить же работу на мст весьма трудно. Сибирякъ-старожилъ прибгаетъ къ его труду только при крайней нужд, — въ страдное время, когда уборка хлба и снокошеніе въ полномъ разгар, а собственныхъ рукъ не хватаетъ, да и тогда этотъ старожилъ обираетъ поселенца какъ липку, сводитъ съ нимъ пресловутый ‘варначій’ разсчетъ… И попадаетъ нашъ штрафной ‘колонистъ’ въ заколдованный кругъ.

Экономическое положеніе поселенцевъ вообще до-нельзя тяжелое {Исключенія, разумется, есть и немало, но рчь идетъ не объ исключеніяхъ.}. Ревизоръ иркутскихъ поселеній раздлилъ, напр., всхъ поселеицевъ на три разряда въ экономическомъ отношеніи: ‘домовладльцевъ’, ‘бездомовыхъ’ и нищенствующихъ. Первые занимаются хлбопашествомъ, ремеслами и т. п., вторые, бобыли, нанимаются въ сельскіе рабочіе къ крестьянамъ или занимаются ремеслами, о нищенствующихъ распространяться нечего. ‘Домовладльцевъ’ въ его район оказалось очень мало, напр., въ Кимильтейской волости, по словамъ ревизора, изъ 496 ссыльныхъ, проживающихъ въ мстахъ причисленія, таковыхъ оказалось 109, да и изъ этихъ 109 только 50 (15%) домохозяева-хлбопашцы, остальные же 50, хотя и домохозяева, но живутъ въ работникахъ. До положеніе и тхъ самыхъ 15% ‘домохозяевъ-хлбопашцевъ’ обрисовывается ревизоромъ въ весьма мрачныхъ краскахъ: ‘дома’ ихъ, по большей части, ничто иное, какъ жалкія лачуги, засваютъ они maximum 4 десятины, у большей части по одной коров и лошади, есть и такіе домохозяева, у которыхъ и этого нтъ и они нанимаютъ у крестьянъ лошадей на время полевыхъ работъ. Поселенцевъ-работниковъ въ этой волости ревизоръ насчиталъ 236, изъ нихъ только у 15 (6%) были кое-какіе дома, доходъ большинства изъ нихъ не превышаетъ тридцати рублей въ годъ.

Да, положеніе поселенца чрезвычайно бдственное. Онъ работаетъ на старожила, какъ водъ, работаетъ за одно помщеніе въ полуразваловшейся бан, за кирпичный чай, за черствый хлбъ, за старыя негодныя лохмотья. Но даже и за такое вознагражденіе онъ не всегда находитъ работу. Сибиряки сильно предубждены противъ поселенцевъ, они величаютъ ихъ не иначе, какъ ‘варнаками’, ‘посельщиками’.— прозвищами до-нельзя оскорбительными какъ въ глазахъ старожиловъ, такъ и въ глазахъ поселенцевъ. Сибирякъ-старожилъ сложилъ такія, напр., поговорки: ‘поселенецъ, какъ младенецъ, — на что взглянетъ, то и тянетъ’, или: ‘хоть того лучше посельщикъ, не врь ему’, и т. д. Мы не считаемъ себя въ прав упрекать старожиловъ, мы отнюдь не хотимъ сказать, чтобы подобное отношеніе не было въ значительной степени заслужено, нтъ, поселенцы не могли не озлобить противъ себя старожиловъ уже одними падающими на послднихъ чрезмрными повинностями при перевозк тысячныхъ партій. Какъ тутъ не озлобиться, когда цлыя деревни наводняются приписываемыми, помимо воли, согласія и даже вдома старожиловъ, ссыльными, которыхъ старожилы должны еще вдобавокъ прокармливать и уплачивать за нихъ подати, когда въ теченіе вковъ по трактамъ сибирскимъ безпрестанно тянутся тысячи каторжниковъ и поселенцевъ, противъ насилій которыхъ беззащитныя деревни ничего не могли подлать, когда по ‘Владимірк’ изъ года въ годъ шаталось въ разсыпную 30—40,000 бродягъ, которыхъ трактовыя деревни, въ огражденіе себя отъ грабежей, убійствъ и поджоговъ, волей-неволей должны прокармливать? По вычисленію г. Ядринцева, одно содержаніе бродягъ обходится сибирскому крестьянству ежегодно въ 2.960,000 руб., а, вдь, на сибирское населеніе падаетъ и содержаніе тюремъ, и подводная повинность, и недоимки ссыльныхъ, и т. д. Сибирская администрація не безъ вскихъ основаній полагаетъ, что ²/₃ всхъ преступленій, совершаемыхъ въ Сибири, падаетъ на долю ссыльныхъ, статистика западной Сибири констатировала, что на каждыхъ 72 поселенца приходится по одному преступленію. Въ Енисейской губ., въ 1881 году, изъ общаго числа осужденныхъ за преступленія 1,109 ч. на поселенческій элементъ приходится не мене 600, т.-е. 54%, хотя поселенцы составляютъ только 19% общаго населенія. Въ маленькомъ городк Тобольской губ., Ишим, лтъ 10 назадъ приходилось на 345 мщанъ 638 бездомныхъ поселенцевъ и въ томъ же Ишим, лтъ 10 назадъ, подъ стражей содержалось за преступленія 205 чел. Между преступленіями, совершаемыми ссыльными, за первомъ мст стоитъ убійство, на второмъ — воровство, на третьемъ — грабежъ, на четвертомъ — поддлка ассигнацій и т. д.

Словомъ, было немало причинъ къ тому, чтобы старожилъ проникся глубокою неискоренимою ненавистью къ поселенцу, чтобы онъ смотрлъ на него какъ на зачумленнаго, отъ котораго надо держаться подальше, чтобы онъ питалъ къ ‘варнаку’ т же чувства, какія этотъ ‘варнакъ’ питаетъ къ нему, ‘чалдону’, ‘желторотому сибиряку’. Замчено, что старожилъ, только скрпя сердце, въ крайности, ршается выдать свою дочь замужъ за ‘посельщика’ {Это обстоятельство, въ числ нкоторыхъ другихъ, играетъ немалую роль въ распложеніи массы помсей съ иногородцами (метисовъ), поражающей во многихъ мстахъ Сибири изслдователя. На Оби, напримръ, русскіе объостачились, на Енисе отунгузились, на рр. Лен, Алдан и мн объякутились, а за Байкаломъ появилось даже цлое племя каримовъ отъ матерей-бурятокъ и монголокъ и отцовъ-сибирскихъ козаковъ и поселенцевъ.}.

Съ какой бы стороны мы ни разсматривали положеніе ссыльнаго на мст, оно представляется чрезвычайно бдственнымъ и плачевнымъ. Лишенный всхъ нравъ и поставленный, такъ сказать, вн дйствія существующихъ законовъ, этотъ отверженный обреченъ на неограниченный произволъ и насиліе. Чиновный міръ превращаетъ его въ превыгодную дойную корову и обираетъ его до послдней нитки при всякомъ удобномъ и неудобномъ случа, даже деньги, получаемыя дряхлыми и увчными ссыльными въ пособіе изъ экономическихъ суммъ (по 3 руб. въ мсяцъ), рдко доходятъ по назначенію и полностью, случалось, что подобное пособіе выдавалось на имя поселенцевъ, уже давно умершихъ.

Не находя для себя, въ громадномъ большинств случаевъ, работы въ пункт водворенія, поселенецъ вынужденъ направлять свои стопы въ какую-нибудь другую волость, или въ ближайшій городъ, искать работы, но тутъ предъ нимъ грозныя статьи 610, 731 и 809 XIV т. Устава о ссыльныхъ (изд. 1857 г.),— статьи, воспрещающія ему отлучку съ мста водворенія въ теченіе 10 лтъ, до перехода его въ крестьянское званіе. Несчастнаго беретъ раздумье. Онъ видитъ передъ собою лишь два исхода: либо приняться за преступленія, что онъ часто и длаетъ, либо ‘пускаться въ бга’, что, какъ мы выше видли, еще чаще имъ практикуется. Въ большинств случаевъ, тотъ и другой путь приводитъ къ одному общему финалу — тюрьм. Бываетъ, впрочемъ, и еще исходъ: въ положеніи бродяги онъ можетъ отдать себя въ полную кабалу старожилу, жестоко эксплуатирующему его по всему тракту, въ особенности начиная съ Ачинска {Въ восточной Сибири постоянно находятъ массу мертвыхъ тлъ: громадное большинство изъ нихъ бглые бродяги, отправленные на тотъ свтъ изъ нежеланія заплатить имъ, это такъ называемый ‘варначій разсчетъ’.}, либо въ еще боле жестокую кабалу золотопромышленниковъ, что практикуется сплошь и рядомъ. Въ 1840 г. изъ всей массы ссыльныхъ, числившихся въ Сибяри на пріискахъ, работало 11,000 челов., т.-е. почти двнадцатая часть общаго ихъ числа. Вообще въ первый періодъ золотопромышленности пріиски разрабатывались почти исключительно поселенцами. Съ недавняго только времени мщане и крестьяне стали наниматься на пріиски, но и нын преобладаютъ тамъ, все-таки, ссыльные. Напримръ, въ сверныхъ и южныхъ округахъ Енисейской губ. свободные рабочіе, не ссыльные, составляли въ 1877 г. всего 10—15% общаго числа рабочихъ. Да этихъ пріискахъ штрафнаго колониста ждетъ окончательная деморализація: безчеловчная эксплуатація, каторжный трудъ, обставленный невозможно-плохими гигіеническими условіями, доводятъ озлобленіе до апогея. Здсь вс шансы на примиреніе съ новою страной окончательно исчезаютъ. Извстно, что для пріисковыхъ рабочихъ изъ ссыльныхъ существуютъ даже спеціальныя правила: неявившіеся на пріиски и бжавшіе съ промысловъ обязательно препровождаются мстнымъ начальствомъ къ золотопромышленникамъ для выполненія найма до истеченія срока безъ всякой на то просьбы даже со стороны золотопромышленника, ссыльно-поселенцу, оставшемуся въ долгу по найму, паспортъ не отдается до отдачи имъ долга и, наконецъ, къ другому золотопромышленнику наняться дозволяется не иначе, какъ если послдній приметъ на себя долгъ прежнему хозяину.

Словомъ, куда ни кинь, везд клинъ. Даже въ тхъ сравнительно рдкихъ случаяхъ, когда ссыльному удается поставить себ избу и обзавестись кое-какимъ небольшимъ хозяйствомъ,— быть, такъ сказать, окончательно ‘водвореннымъ’,— его ждутъ на каждомъ шагу такіе сюрпризы, которые должны неотступно напоминать ему, что онъ ‘посельщикъ’, ‘варнакъ’: ему даютъ мало земли, мало покосовъ, на его долю достается худшая пашня и худшій лугъ, сторожилъ его опахиваетъ и окашиваетъ и т. д. Ко всему этому надо замтить, что и начальство, въ свою очередь, почти до самаго послдняго времени отнюдь не смотрло на поселенцевъ, какъ на людей, которые должны ‘осдать’ на мстахъ поселенія и сдлаться домохозяевами: оно видло въ нихъ только ‘работниковъ’, въ которыхъ нуждается ‘сельско-хозяйственная промышленность’,— въ такомъ смысл, по крайней мр, категорически высказалось главное управленіе восточной Сибири.

Спора нтъ, многое и многое въ положеніи штрафнаго колониста обусловливается невжествомъ, тупостью и небрежностью тхъ лицъ, которыя распоряжались судьбой поселенцевъ и, главнымъ образомъ, ихъ распредленіемъ, эти лица и учрежденія видли въ ссыльномъ не живаго человка, а неодушевленный мертвый нумеръ, который можетъ умститься куда угодно, по благоусмотрнію начальства. И вотъ получались такіе курьезы: одесскій и таганрогскій матросъ попадалъ въ Туринскъ или Курганъ, а не на Байкалъ или на Обь, гд онъ могъ бы найти хоть какое-нибудь приложеніе своимъ познаніямъ, или бывшій господскій поваръ водворялся въ Обдорск или Березов, а не въ Томск, Иркутск или Енисейск, гд онъ былъ бы гораздо боле умстенъ, степнякъ-херсонецъ попадалъ въ дремучую пелымскую тайгу, а лсной житель, вятичъ, костромичъ, на Барабу и т. д. Это и многое другое, несомннно, должно быть отнесено на счетъ мстныхъ властей и учрежденій. Но, во всякомъ случа, не здсь слдуетъ искать корень всего зла, корень лежитъ въ самомъ характер колонизаціи — въ ея подневольности, обязательности. При подобномъ способ ‘колонизаціи’ все должно было сводиться и, дйствительно, сводится къ мропріятіямъ и ничего къ индивидуально-независимой иниціатив. А каковы бывали эти ‘мропріятія’, достаточно можно судить по слдующимъ двумъ примрамъ. Въ 1807 году вздумали колонизировать Нижнеудинскій округъ и водворили тамъ 2,769 душъ, устроили для нихъ нчто врод аракчеевскихъ военныхъ поселеній, предписали даже выдавать ссыльныхъ женщинъ только за поселенцевъ: побги до того участились, что должны даже были прибгнуть къ чрезвычайнымъ мрамъ. Въ 1821 году правительство утвердило проектъ поселенія въ Енисейской губерніи 5,955 ссыльныхъ. Цль проекта состояла въ томъ, чтобы установить боле бдительный надзоръ за поселенцами и побудить ихъ раціонально заниматься хлбопашествомъ. Для осуществленія этого проекта ассигновано было 479,927 руб., 269,091 руб. были израсходованы на покупку хозяйственныхъ и земледльческихъ орудій, лошадей, коровъ и овецъ (деньги эти не подлежали возврату), а остальные 210.839 р., подлежавшіе возврату, предназначены были на пособіе ссыльнымъ для двухгодичнаго продовольствія и закупки смянъ. Въ март 1829 года принялись приводить въ исполненіе этотъ проектъ: отобрали ссыльныхъ, разбили ихъ на отдленія (для каждой деревни), сформировали изъ нихъ 22 деревня (2 въ Ачинскомъ округ, 6 — въ Минусинскомъ и 14 — въ Канскомъ). Деревни раздлили на дворы, въ каждомъ двор поселено было по 4 поселенца (трое работниковъ и четвертый хозяинъ-кашеваръ), какъ видитъ читатель, опять нчто весьма похожее на блаженной памяти аракчеевскія поселенія. Въ март отдленія двинулись на назначенныя имъ мста (по проекту, деревни должны были быть готовы черезъ 4 года). ‘Реформы’ эти состоялись при губернатор Степанов, который писалъ въ 1833 году: ‘Я видлъ уже на большой дорог прекрасныхъ пять селеній оконченными и не могъ ими налюбоваться. Я видлъ семь, достигающихъ своего конца, я видлъ четыре, которыя какъ чертежи лежали на зеленющихъ долинахъ но берегамъ Кана’. А въ 1835 г. (черезъ два года) генералъ-губернаторъ Броневскій писалъ вотъ что объ этихъ самыхъ деревняхъ: ‘Жители разбжались за неимніемъ силы расчищать лса подъ пашни, много домовъ въ жалкомъ запустніи отъ водворенія малосильныхъ семействъ’. Подобныхъ ‘мропріятій’ было немало и ждать отъ нихъ сколько-нибудь раціональнаго устройства ‘колонистовъ’ было бы по меньшей мр наивно. Для личной же иниціативы, для самостоятельнаго почина не было мста.

IV.

Спора нтъ, Сибирь нуждается въ колонистахъ. Она слишкомъ рдко и скудно населена, она заселена гораздо скудне даже Кавказа и Туркестанскаго края. Но въ томъ-то и дло, что и въ этомъ отношеніи ссылка, какъ мы видли, ничего почти Сибири не дала и дать не можетъ. Да и врядъ ли предстоитъ какая-либо особенная надобность въ подневольной штрафной колонизаціи, въ русскомъ народ споконъ вковъ накопилась неисчерпаемая масса внутреннихъ весьма побудительныхъ мотивовъ къ вольной колонизаціи, къ свободнымъ переселеніямъ, и переселенія эти, не взирая на всяческія препятствія, направляются съ большою интензивностью именно въ Сибирь, привлекающую въ себ своимъ раздольемъ неудовлетвореннаго русскаго пахаря. Всякій слдящій за газетами могъ себ составить достаточное представленіе о сил этой вольно-народной переселенческой волны.

О ней могутъ дать наглядное представленіе слдующія данныя: за 14 лтъ съ 1870 по 1883 г., по свдніямъ томской казенной палаты, перечислено было 24,452 рев. душъ, причемъ нкоторыя губерніи дали довольно крупныя цифры переселенцевъ: Вятская — 3,761 рев. душъ, Тамбовская 3,315 рев. душъ, Воронежская 2,327 рев. душъ, Пермская 2,855 рев. душъ, Рязанская 1,377 рев. душъ и т. д., кром этихъ перечисленныхъ, по Сибири проживаетъ масса неперечисленныхъ, таковыхъ въ одномъ Алтайскомъ горцомъ округ (т.-е. части одной Томской губ.) въ 1 января 1884 года числилось боле тридцати тысячъ наличныхъ Душъ.

Это стремленіе къ вольно-народному перекочевыванію за Уралъ отнюдь не явленіе только новаго времени: уже самое завоеваніе Сибири обусловлено этимъ стремленіемъ. И если Сибирь иметъ теперь хоть какое-нибудь населеніе, то она имъ обязана никакъ не ссылк или переселеніямъ по вызову правительства, а именно вольно-народнымъ переселеніямъ, вызваннымъ свободнымъ починомъ русскаго человка. И результатъ этихъ вольно-народныхъ переселеній былъ бы совсмъ иной, если бы послднимъ не приходилось постоянно считаться съ разными препятствіями и запретительными мрами. Уже въ 1683 году правительство предписываетъ поставить заставы крпкія’, чтобы запретить бглымъ во множеств перебираться въ Сибирь. Съ половины XVIII столтія предпринимаются столь жестокія гоненія противъ бглыхъ, что недовольный существующими порядками народъ массами убгаетъ въ лса. Не будь этихъ задерживающихъ причинъ, Сибирь, вроятно, теперь была бы населена во много разъ гуще. Ссылка же не только не усилила колонизаціоннаго потока, а скоре даже заграждала его, дискредитируя Сибирь въ глазахъ русскаго народа, какъ страну преступниковъ и отщепенцевъ. Намъ думается, что то именно обстоятельство, чти ни это дискредитированіе, ни прямыя запрещенія, столь часто практиковавшіяся, не въ состояніи были совершенно пріостановить вольно-переселенческую волну, что это обстоятельство можетъ служить вскимъ доказательствомъ въ пользу того мннія, что мотивы къ вольнымъ переселеніямъ въ русскомъ народ весьма глубоки и сильны. Когда были приняты мры противъ ‘самовольныхъ’ переселеній, русскій народъ сталъ эмигрировать въ Сибирь тайно, направляясь въ наиболе глухіе ея пункты, напримръ, въ XVIII в. чиновники частенько ‘открывали’ въ у крайнихъ уголкахъ Сибири всевозможныхъ бглецовъ, странниковъ, промышленниковъ, скиты раскольниковъ и т. п. Піонеры-крестьяне уходили на границы калмыковъ и киргизъ и раскидывали тамъ промышленныя избушки и охотничьи балаганы. Отъ времени до времени приходилось наталкиваться на колонистовъ-крестьянъ въ глубин Средней Азіи подъ названіемъ охотниковъ-соболевщиковъ, хмлевщиковъ, рыболововъ и кладоискателей: скрывась отъ властей, вс эти бглецы прятались въ урманахъ. Сибирскимъ туристамъ приходится слышать немало разсказовъ на такую, напримръ, тему, какъ заблудившійся звровщикъ, услышавъ звонъ колокола и соблазнившись этимъ звономъ, натыкался на невдомое ему селеніе, или какъ засдатель совершенно неожиданно ‘открывалъ’ досел неизвстную властямъ деревню, жители которой, ради сохраненія своей свободы, тутъ же его убивали и т. п. При Екатерин II власти ‘открыли’ на Бухтарм цлыя слободы ‘бглыхъ’ людей, называвшихся ‘каменщиками’, и приняли ихъ въ россійское подданство, какъ инородцевъ. До чего интензивно было стремленіе россійскаго крестьянства къ переселеніямъ, можно отчасти судить по тому фа$ту, что, когда въ текущемъ столтіи ‘самовольныя’ переселенія были стснены, крестьяне записывались въ ‘дезертиры’ и ‘бродяги’, въ ‘непомнящіе родства’, лишь бы добыть для себя свободу, хотя бы путемъ подневольной ссылки. Строгости и преслдованія не достигали цли, т.-е. не могли прекратить потокъ вольно-народной эмиграціи. Подъ вліяніемъ этихъ преслдованій колонисты превращались лишь въ ‘бглецовъ’, формировавшихъ изъ своей среды иногда цлыя разбойничьи шайки (напримръ, шайка братьевъ Селезневыхъ на Бухтарм).

Съ теченіемъ времени вольно-народная переселенческая волна расширялась, напримръ, въ 1852 году въ Тобольскую губ. перечислено было 11,046 переселенцевъ, а въ 1853 году 12,572, въ Томскую губ., въ 1853 году, перечислено 6,591 чел., въ 1854 т. 4,927, за одинъ 1854 г. въ двухъ губ. Тобольской и Томской приписано было 19,163 переселенца. Съ 1846 по 1878 г. изъ Европейской Россіи перечислено было въ Тобольскую губ. 43,753 рев. д., а въ Томскую съ 1852 по 1879 г. 35,000 рев. душъ, въ небольшой періодъ 1872—1878 года въ Томскую губ. перечислено изъ Европейской Россіи и другихъ сибирскихъ губерній 13,530 человкъ. Начиная съ 1852 года и по 1880 годъ, въ этихъ двухъ губерніяхъ получило полный надлъ до 55,311 душъ. Въ Семирченскую область до 1872 года перечислено было 7,000 крестьянъ, а съ того времени по меньшей мр столько же и т. д.

Говорить о причинахъ всхъ этихъ вольно народныхъ переселеній врядъ ли не излишне, он слишкомъ ясны: народъ ‘бродилъ’, ибо жаждалъ улучшить свое положеніе и надялся обрести это ‘лучшее’ въ Сибири. Когда по Руси шепотомъ стали передавать изъ устъ въ уста всть о предстоящемъ освобожденіи крестьянъ, народъ поршилъ, что экономическое положеніе несомннно улучшится, и переселенческій потокъ значительно съуживается, но вотъ реформа совершилась, народъ осмотрлся и вновь расширилъ эмиграціонный потокъ, вновь направился за Уралъ съ прежнею интензивностью, за 20 лтъ (1861—1881) формально перечислилось въ сибирскія губерніи до 100,000 ревизск. душъ, а цифры формальныхъ переселеній гораздо ниже, разумется, дйствительныхъ переселеній, ибо масса формальностей препятствуетъ дйствительно переселившемуся быть формально перечисленнымъ (инымъ приходится проживать на новыхъ мстахъ цлые годы по билетамъ, не будучи въ состояніи добиться увольнительнаго приговора отъ старыхъ обществъ). За послдніе годы, какъ мы уже выше видли, переселенческій потовъ еще больше расширился. Извстно, что только черезъ Томскъ въ 1883 году прошло около 7,000 душъ, въ навигацію 1884 года около 5,000 переселенцевъ, въ навигацію 1885 г. 5,500 душъ. Словомъ, вольнонародная колонизація Сибири идетъ безостановочно и безпрерывно. До освобожденія крестьянъ переселенія направлялись за Уралъ всего изъ десяти внутреннихъ губерній, нын изъ тридцати. Въ предлахъ Алтайскаго горнаго округа вольно-народная колонизація стада направляться только лтъ 40 назадъ, а теперь вы тамъ сплошь и рядомъ встрчаете цлыя цвтущія волости ‘новоселовъ’ (въ пяти такихъ волостяхъ боле 50,000 жителей). Въ одинъ Бійскій округъ, съ 1866 по 1876 годъ, перечислилось изъ внутреннихъ губерній до 8,214 крестьянъ, а сколько еще тамъ не причисленныхъ! По 1 января 1884 года въ этомъ округ проживали безъ причисленія 14,514 душъ наличныхъ. Семирчье, какъ извстно, присоединено къ Россіи одновременно съ Амуромъ, а въ 1872 г. населеніе тамъ простиралось уже до 543,000 душъ, ибо его излюбила вольно-народная эмиграція, и одного русскаго населенія въ немъ считалось къ 1880 году 31,800 человкъ. Не мене широкъ и тотъ переселенческій потокъ, который направляется въ Минусинскій округъ и на Амуръ. Какъ только принимались вызывать переселенцевъ и общать имъ льготы и облегченія, волна немедленно раздавалась въ ширь и въ глубь, такъ было въ сороковыхъ годахъ, такъ было и недавно (въ навигацію 1882 года насчитываютъ переселенцевъ, пришедшихъ въ Сибирь, отъ 20 до 30,000 человкъ).

Ясно, стало быть, что мотивовъ и готовности къ вольной колонизаціи предостаточно. И если бы мы ршились дать ей надлежащую организацію, она изъ инстинктивно-стихійнаго превратилась бы въ сознательное и правильное движеніе и потеряла бы характеръ какого-то порывистаго бга безъ опредленнаго плана и разумно обдуманнаго направленія. А такая вольно-народная эмиграція дала бы уже совсмъ не такіе результаты, какіе дала ссылка. Во время нашихъ разъздовъ по Алтаю намъ приходилось на каждомъ шагу убждаться въ важномъ культурномъ значеніи для края новоселовъ. Мы убдились, подобно г. Семилуженскому, что всюду, куда проникъ новоселъ, насаждается земледльческая культура, всюду найдете ткацкіе станки, самопрялки, маслобойни, мельницы, ‘рушейки’ и т. п., заводятся плуги, новороссійскія телги для сноповъ. И такъ, вся суть только въ постановк переселенческаго дла на правильную ногу. Для этого необходимо улучшить способъ передвиженія переселенцевъ, снабжать ихъ денежными пособіями, давать имъ указанія о наиболе пригодныхъ для колонизаціи земляхъ и т. п. Словомъ, необходимо обставить переселенія слдующими условіями, которыя уже давнымъ давно рекомендуются людьми, серьезно изучившими переселенческій вопросъ (Васильчиковымъ, Дисономъ, Кавелинымъ, Ядринцевымъ и др.):

1) Передвиженію съ мста на мсто и перечисленію долженъ быть предоставленъ полнйшій просторъ.

2) Всмъ желающимъ переселиться должны быть предоставлены необходимыя свднія изъ спеціальныхъ агентствъ, такъ какъ казенныхъ палатъ переселенцы избгаютъ и предпочитаютъ полагаться на своихъ ходоковъ, которые часто неумышленно вводятъ ихъ въ заблужденія, какъ и письма родственниковъ и знакомыхъ, раньше переселившихся въ Сибирь. Дла о переселенцахъ должны сосредоточиться въ особомъ учрежденіи, въ кругъ обязанностей котораго входило бы содйствовать всячески переселенцу сноситься и переписываться со всми мстами, и т. п.

3) Переселеніе должно сдлаться возможнымъ всхъ въ немъ нуждающихся. А для этого слдуетъ организовать помощь переселяющимся какъ въ пути, такъ и по прибытіи на мсто. Вычислено, что для возможности добраться до новаго мста и кое-какъ на немъ устроиться необходимо располагать фондомъ minimum въ 300—500 руб., а многіе ли крестьяне располагаютъ подобною суммой? Для облегченія переселенцевъ въ пути необходимо устроить переселенческія конторы въ тхъ пунктахъ, которые представляютъ средоточіе переселенческаго движенія, откуда и куда переселенцы по преимуществу направляются (Челябинскъ, Тюмень, Ишимъ, Омскъ, Бійскъ и др)

4) Въ теченіе опредленнаго времени переселенцамъ должны быть предоставлены льготы отъ всякихъ платежей въ казну, да и по отношенію ко всякаго рода взысканіямъ вообще они должны пользоваться снисхожденіемъ до тхъ поръ, пока новое хозяйство не будетъ поставлено на прочную ногу.

5) Никакія долговыя обязательства не должны препятствовать причисленію новоселовъ къ новымъ мстамъ, разъ они уже тамъ находятся,

и 6) Краеугольнымъ камнемъ всей колонизаціонной политики долженъ быть спеціальный переселенческій фондъ.

Намъ сдается, что разъ вольно народная колонизація получила бы раціональную организацію, эмиграціонное движеніе въ Сибирь потекло бы широко и неудержимо, ибо у нея есть чмъ привлечь колонистовъ. Южные округа Тобольской губерніи извстны своимъ тучнымъ черноземомъ и богатыми лугами. Кузнецкій округъ славится своею плодородною почвой, богатою растительностью, душистыми лугами и богатыми урожаями, своими рками и озерами, изобилующими всевозможныхъ породъ рыбами, своими лсами, кишащими дичью, своимъ неисчерпаемымъ запасомъ каменнаго угля, желза и другихъ металловъ. Алтай хранитъ въ своихъ ндрахъ колоссальныя богатства благородныхъ металловъ, которыхъ, съ 1845 по 1862 г., добыто: золота до 4,000 п., серебра до 10,000 п. {Въ десятилтіе 1852—1862 г., благодаря немного усовершенствованному рудному промыслу въ Россія, на Алте добывалось по 100 п. золота и по 1,000 пуд. серебра въ годъ. Впрочемъ, съ 1860 г. добыча золота стала регрессировать, и въ 1877 г. его добыто мене 12 п., а серебра 617 пуд.} и пр. Южно-Уссурійскій край прославился щедротами своей природы: его рки кишатъ рыбой, одни берега озера Хонка могли бы прокормить сотни тысячъ народа, не говоря о берегахъ Уссури, Сунгачи, Суйфуна. Долины р. Зеи, текущей параллельно Амуру, славятся своими богатйшими урожаими и обогатили поселившихся здсь молоканъ. О Барнаульскомъ округ еще Сперанскій писалъ: прекраснйшій климатъ, пріятнйшія мстоположенія, орошаемыя величественною, горделиво-покойною Обью, а Бійскій округъ въ Россіи прослылъ совершеннымъ раемъ и т. д., и т. д. ‘Весь путь отъ Канскаго до Красноярскаго есть садъ’,— писалъ Сперанскій своей дочери.

Историки, публицисты и государственные люди утверждаютъ, что въ прошломъ мы обязаны почерпать уроки для настоящаго и будущаго. Смемъ думать, что все вышеизложенное убдительно говоритъ за то, что ссылка, какъ колонизаціонная мра, не выдерживаетъ ни малйшей критики и приводитъ къ результатамъ, діаметрально-противуположнымъ тмъ, которыхъ при ея посредств думали достигнуть. Лено, что она теряетъ всякое право на существованіе и подлежитъ возможно скорйшему упраздненію какъ въ интересахъ метрополіи, такъ и въ интересахъ колоши. Теперь весьма рдко можно услышать съ компетентной стороны голосъ въ пользу ссылки. Такое мнніе, какъ мнніе Сперанскаго, что ‘Сибирь есть прекрасное мсто для ссыльныхъ, но не мсто для жизни и высшаго гражданскаго образованія’, должно быть признано нын за анахронизмъ.

Изрдка, правда, кое-гд раздаются одиночные, запоздалые голоса въ защиту ссылки, но въ этихъ голосахъ уже слишкомъ ржутъ ухо узко-эгоистическія нотки: они вызываются опасеніемъ, что русскому обществу некуда будетъ двать своихъ негодныхъ членовъ, и желаніемъ сбыть это отребье въ Сибирь, неповинную въ грхахъ метрополіи. Въ пользу ссылки высказались нкоторые молодые прогрессисты-криминалисты, отдающіе, въ интересахъ гуманности, ссылк преимущество передъ тюремнымъ заключеніемъ. Но, увы, эти прогрессисты совсмъ упустили изъ вида, что Сибирь не голая и безлюдная степь, а живая страна, они забыли, что Сибирь иметъ такія же права, какъ и Европейская Россія на самосохраненіе, на желаніе жить полноправною гражданскою жизнью, на лучшее будущее, что нелпо требовать отъ нея, чтобы она вчно играла роль козла отпущенія за чужіе грхи. Редакція почтенной иркутской газеты Сибирь не безъ остроумія замтила этимъ гуманнымъ защитникамъ ссылки, что, будучи гуманными къ преступникамъ, ‘они не были только гуманны къ Сибири, для которой ссылка есть ничмъ незаслуженное наказаніе, причина безчисленныхъ золъ и тормазъ гражданскому развитію’.

Мы полагаемъ, что Сибирь иметъ право на то, чтобы въ вопрос, равносильномъ для нея гамлетовскому ‘быть или не быть’, былъ выслушанъ и ея голосъ. А голосъ сибирскаго общества, поскольку онъ иметъ свое выраженіе въ мстной печати, городскихъ думахъ и отчасти въ отзывахъ мстныхъ властей, единогласно и безапелляціонно высказывается противъ ссылки. Напримръ, въ Тобольской губ. большинство городскихъ обществъ высказалось противъ ссылки. Ялуторовское мщанское общество, въ рапорт городоваго хозяйственнаго управленія 1871 г., заявило, что на одного кореннаго жителя приходится двое ссыльныхъ, что эти ссыльные ‘поставляютъ жителей въ большое затрудненіе и даже разореніе разными крахами и другими мошенничествами’. Туринское общество, въ приговор купеческаго и мщанскаго обществъ 1871 г., жалуется, что на двухъ старожиловъ приходится одинъ ссыльный и отъ дальнйшаго причисленія ссыльныхъ число ихъ ‘можетъ скоро перевысить число старожиловъ, изъ коихъ многіе вынуждены будутъ искать себ другихъ, мене заселенныхъ такими людьми мстъ для перечисленія, между тмъ какъ сами ссыльные, оставаясь въ праздности и безъ всякихъ средствъ къ честному существованію, вдаются въ безпорядочную жизнь, сопровождаемую пьянствомъ, развратомъ, воровствомъ и другими преступленіями, которыя усмотрть и предусмотрть при большомъ скопленіи ссыльныхъ въ город становится длю полиціи почти невозможнымъ’. Тарское общество, въ постановленіи городской думы 1874 г., жалуется, что ‘ссыльные перенесли сюда праздность, пьянство, мошенничество, развратъ и буйство, а иногда даже грабежи и убійства, въ которыхъ, какъ люди опытные и находчивые, рдко когда по суду изобличаются. Притомъ, они своимъ дурнымъ поведеніемъ служатъ соблазномъ для небогатыхъ горожанъ-старожиловъ, въ особенности для молодыхъ людей, изъ которыхъ къ нкоторымъ

Ишимская городская дума заявила въ 1875 г., что большинство ссыльныхъ ‘шатается по городу и округу, занимаясь кражами, разбоемъ, или испрошеніемъ милостыни, называясь большею частью бродягами’, что ‘безнравственность ишимскихъ мщанъ изъ ссыльныхъ вошла даже въ пословицу, такъ что прозжающіе за нсколько сотъ верстъ отъ Ишима предупреждаются быть осторожне при прозд черезъ нашъ городъ’. Курганское мщанское общество (въ донесеніи головы 1875 г.) заявляетъ, что на 560 чел. старожиловъ приходится ссыльныхъ ‘около 750 чел., изъ коихъ только 100 мало-мальски живутъ осдло и то только семейные, также весьма сомнительной нравственности, послдніе же 650 въ полномъ смысл бездомные пролетаріи и составляютъ истинный бичъ общества, ибо, при всей своей испорченности и закоренлости въ праздности, пьянств и разныхъ мошенничествахъ, вносятъ свои дурныя правила въ семейства бдныхъ старожиловъ-мщанъ, развращаютъ молодое поколніе, передавая словомъ и ддомъ вс утонченности своей профессіи по части мошенничества, и увлекаютъ во вс пороки’, удержать же ссыльныхъ отъ безпутнаго образа жизни ‘нтъ никакой возможности, самое преслдованіе ихъ со стороны полиціи и налагаемыя обществомъ исправительныя мры не ведутъ ни къ чему и лишь отнимаютъ дорогое время чуть не на каждодневныя собранія для подобныхъ случаевъ’. И въ другихъ губерніяхъ общества, отъ времени до времени, высказывались противъ ссылки. Енисейская городская дума 2 апрля 1881 г. единогласно приняла предложеніе гласнаго Скорнякова о возбужденіи ходатайства насчетъ введенія въ Сибири земства, гласнаго суда, свободы переселеній и прекращенія ссылки въ Сибирь. Въ засданіи томской городской думы 3 мая 1881 года городскому голов подано было заявленіе, подписанное двадцатью пятью гласными, которымъ предлагается ходатайствовать предъ Государемъ Императоромъ о распространеніи на Сибирь реформъ, дарованныхъ Европейской Россіи, и чтобы Сибирь перестала быть мстомъ ссылки. По поводу всхъ подобныхъ заявленій и ходатайствъ городскихъ обществъ одинъ изъ главныхъ администраторовъ Сибири, хорошо знакомый съ ея нуждами и потребностями, серьезно замтилъ: ‘нельзя не сознаться, что въ этихъ постановленіяхъ городскихъ обществъ выразился голосъ населенія, вырвавшійся справедливыми жалобами правительству въ силу многолтнихъ, глубоко прочувствованныхъ испытаній, и что во всхъ протестахъ, при ихъ различныхъ проявленіяхъ, звучитъ одна и та же истина’.

Что касается мстной печати, то она единодушно высказалась, и въ самомъ ршительномъ тон, противъ ссылки {Исключеніе составляетъ одинъ Сибирскій, основанный въ прошломъ году.}. Вс корреспонденты, серьезно относящіеся къ явленіямъ мстной жизни, систематически указываютъ на уголовную ссылку, какъ на одну изъ самыхъ злокачественныхъ язвъ края.

Сибирская Газета провожала истекшій годъ и встрчала новый годъ съ пожеланіемъ возможно скораго уничтоженія ссылки. ‘Ссылка самое больное мсто для жителя Сибири,— говоритъ Сибирская Газета (1886 г., No 7).— Какую страшную массу зла принесла она краю, объ этомъ свидтельствуетъ сибирская уголовная хроника какъ оффиціальная, такъ и неоффиціальная, заносящаяся на страницы мстныхъ органовъ печати. Жизнь, честь, имущество, все дорогое и завтное отнимается и разрушается этою уголовною ссылкой безъ малйшаго состраданія. Отовсюду несутся дружные вопли и стоны о совершенной отмн ссылки въ Сибирь, объ избавленіи края отъ зла, принимающаго все большіе и большіе размры’.

Въ унисонъ съ обществомъ я печатью, раздаются иногда голоса губернаторовъ и исправниковъ сибирскихъ. Характерна въ этомъ отношеніи слдующая выдержка изъ донесенія томской администраціи: ‘Ссыльные — безродные и бездомные, не обезпеченные никакими средствами къ жизни и привыкшіе вести ее въ праздности и преступленіяхъ, нарушая общественное спокойствіе и безопасность, отвлекаютъ сельское населеніе отъ прямыхъ ихъ занятій хлбопашествомъ и всякаго рода свойственной ему промышленности и торговли, черезъ что вредятъ сильно благосостоянію сельско-хозяйственнаго быта, а при постоянномъ такомъ вредномъ вліяніи легко можетъ упадать земледліе и вообще благосостояніе сельскаго населенія. Независимо этого, ссыльные по своей закоснлости въ порокахъ имютъ еще вредное вліяніе на нравственное состояніе жителей, потому что они часто своими злонамренными цлями и дяніями вовлекаютъ въ преступленія и развращаютъ людей честныхъ, но слабыхъ и не стойкихъ по своему характеру и малоразвитости въ нравственномъ и религіозномъ отношеніи’. Главное начальство Сибири заявило: ‘Наконецъ, настала пора прекращенія ссылки въ Сибирь, страну нкогда пустынную, но долженствующую быть въ скоромъ времени соединенною съ Европейскою Россіей желзнымъ путемъ. Ярмо ссылки тяготетъ надъ Сибирью боле 200 лтъ, растлило въ зародыш нравственный духъ населенія и причинило много бдъ’. Вс учреждавшіеся по поводу ссылки комитеты и само министерство юстиціи высказались за прекращеніе ссылки въ Сибирь, какъ наказанія, не удовлетворяющаго справедливости и не соотвтствующаго времени и положенію Сибири. Напр., коммиссія гр. Соллогуба первая ршила вопросъ о ссылк, въ пользу Сибири: она констатировала громадный вредъ отъ штрафной колонизаціи для жизни края и развитія его гражданственности. Подобное же мнніе высказалъ и адмиралъ Посьетъ, вполн согласившійся съ тмъ, что отсталость Сибири обусловлена ея неполноправностью, являющеюся неизбжнымъ логическимъ результатомъ ссылки. Коммиссія при министерств юстиціи, подъ предсдательствомъ тайнаго совтника Фриша, въ март 1871 г. также высказалась противъ ссылки, она констатировала, что ссылка на поселеніе вообще не иметъ ни одного изъ элементовъ уголовнаго наказанія: ни исправленія, ни возмездія за преступленіе, что если она и удаляетъ вредныхъ членовъ изъ общества, то и это собственно при легкости побговъ не достигаетъ полезныхъ результатовъ и что ссыльно-поселенцы, лишенные всякихъ средствъ къ существованію, часто являются язвой для края. Коммиссія, составленная въ 1877 г. изъ членовъ государственнаго совта, признала, что ссылку на поселеніе въ Сибирь слдуетъ упразднить и совершенно исключить изъ лстницы наказаній.

Наконецъ, и представители науки, и иностранные путешественники высказались также ршительно противъ ссылки въ Сибирь. Напр., Боттрель, путешествовавшій по Сибири еще въ 1842 г., призналъ штрафную колонизацію пагубною для края и для мстнаго общества. Профессоръ Фойницкій въ своемъ сочиненіи Ссылка на Запад доказалъ, что ссылка не только всегда терпла фіаско, какъ мра колонизаціонная, но что ею не достигались и т чисто-юридическія цли (устраненіе потенціальныхъ и исправленіе наличныхъ преступниковъ), какихъ отъ нея ожидали. Второй международный тюремный конгрессъ, собиравшійся въ 1878 г. въ Стокгольм и состоявшій, подъ предсдательствомъ шведскаго министра иностранныхъ длъ Біерштерна, боле чмъ изъ 300 лицъ, являвшихся представителями отъ 20 различныхъ государствъ, единогласно высказался противъ ссылки вообще, какъ мры наказанія, не дающей возможности предполагать, чтобы въ ней были осуществлены вс условія правильной уголовной репрессіи.

——

И такъ, ссылка несостоятельна, съ какой бы точки зрнія ни смотрть на нее. Она деморализируетъ и развращаетъ сибирское общество. Пока существуетъ ссылка, Сибирь не можетъ не отставать въ развитіи своей гражданственности отъ метрополіи.

Carthago delenda est! Ссылка въ Сибирь должна быть уничтожена!— таковъ долженъ быть девизъ всхъ желающихъ искренно блага Сибири.

С. Чудновскій.

‘Русская Мысль’, кн. X, 1886

Колонизаціонное значеніе сибирской ссылки *).

Читайте также: