А. Позднеев.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XV (1895): Керосин — Коайе, с. 101—108
Киргизы, Позднеев Алексей Матвеевич, Год: 1895
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Киргизы. — Под этим именем известны у нас племена, обитающие ныне в бассейне Иссык-куля, верховьях реки Текес, по долинам рек Чу и Таласа и далее, в китайских пределах, по южному склону Тянь-Шаня, верховьям реки Тарим, Памирскому плоскогорью и в окрестностях хребта Сары-куль. У китайцев эти племена известны теперь под двумя общими прозваниями ки-ли-ги-цзы (киргизы) и бо-лу-тэ (древнее бо-лу или бу-лу), ойраты также именовали их К. и бурутами, а киргиз-кайсаки — каракиргизами. Мейендорф, на пути в Бухару, проезжая через киргиз-кайсацкие степи, постоянно называл К. самих кайсаков, когда же ему пришлось говорить о действительных К., обитавших в Восточном Туркестане, то, в отличие их от кайсаков, он начал называть их по-кайсацки каракиргизами, а иногда, с переводом слова ‘кара’ — черными К., или, наконец, дикими и дикокаменными К. Под всеми этими прозваниями К. и доселе еще известны в европейской литературе.
Первоначальная история К. известна нам по сказаниям китайцев. В глубокой древности К. представляли собой самостоятельное государство Гянь-гунь, но в период II и I вв. до Р. Х. были подчинены хуннами и составили западную часть хуннских владений. Состоя под властью хуннов, гянь-гунь перемешались с динлинами, народом, по одним сведениям, тунгусского, а по другим — монгольского происхождения, обитавшим на юге нынешней Енисейской губернии. Впоследствии, может быть именно в силу этого смешения, имя гянь-гунь исчезло, и племена эти стали называть себя хагас. Китайцы описывают тогдашних хагасов как народ рослый, с рыжими волосами, румяным лицом, голубыми глазами, стоящий на значительной степени цивилизации. Они занимались земледелием и скотоводством, умели разрабатывать золото, железо и олово. Государь их назывался Ажо. Религия хагасов была шаманская, жрецов своих они называли ‘ган’ (ныне ‘кам’). Письмо и язык их, по свидетельству китайцев, были сходны с уйгурскими. В политическом отношении хагасы к концу VI в. составили сильное государство, которое по обширности занимало второе место во всей северо-восточной Азии. На востоке оно простиралось до Байкала, на юге — до Тибета или, вероятнее, до Восточного Туркестана. Около этого времени встречается впервые имя К., в сказаниях о путешествии Земарха. Командированный императором Юстином II, в 569 г. после Р. Х., к тю-кюэ’скому хану Дизабулу, Земарх получил в подарок от него невольника, родом ‘хэргиса’. Сношения хагасов с Китаем начались не ранее 648 г., когда ими было отправлено в Китай первое посольство, признавшее вассальную зависимость хагасов от Танской династии. В течение следующего столетия мы имеем обстоятельные указания не менее как о 8 посольствах. В 758 г. Хагасское государство было завоевано уйгурами, после чего сведения о нем на некоторое время прекращаются, известно лишь, что торговые сношения хагасов в эту пору простирались до Даши (Аравия) и что торговали они, между прочим, мускусом. Имя народа хагас заменяется у мусульманского писателя Ибн-Хордабы прозванием К., откуда можно заключить, что слово хагас есть не более как китайская транскрипция слова К. В период 836—841 гг., когда власть уйгуров начала падать, Ажо снова объявил себя самостоятельным. Возникшие из-за этого войны хагасов с уйгурами окончились поражением последних, после чего хагасы, покорив часть уйгуров, снова начали сношения с Китаем и действовали против уйгуров уже вместе с китайцами. С 873 г. китайские сказания о хагасах снова прекращаются, и из последующей истории их нам известно лишь, что к Х в. уйгуры сбросили с себя иго хагасов, могущество которых в эту пору весьма упало. В период завоеваний Чингиса прозвание народа хагас уже заменилось современным К. (кит. ки-ли-ги-цзы) и правитель его, которого мухамеданские писатели называют Урус-иналь, а монгольские — Орочжу-шигуши, в 1207 г. добровольно признал над собой власть монголов. С тех пор К. подчинялись монголам за весь период Юаньской династии. Юань-ши рассказывает, что страна К. лежит приблизительно в 5000 ли на северо-запад от Пекина, длина ее около 700 ли, а ширина равняется почти половине длины, на юго-запад от нее река О-пу (Обь). После падения Юаньской династии К. оставались на тех же местах и постоянно вели мелкие войны с монголами. Они входили в состав ойратского союза, причем предводители их родов становились иногда во главе всех ойратов. Таков был, например, Угэчи-хашига, в 1399 г. убивший монгольского Эльбэк-хана и подчинивший себе часть Монголии. Около той же поры у китайских летописцев выступают на сцену другие К., занимавшие места у подножия Тянь-Шаня. По сказаниям Дайцин-и-тун-чжи, эти поколения в глубокой древности обитали по южную сторону Хотанских гор и уже в IV в. появились у Тянь-шаня, под китайскими именами Бо-лу, или Бу-лу. Первоначально они имели сношения с Китаем, но со времен Танской династии посольства их прекратились. В конце XV и начале XVI вв. эти К. играют некоторую роль в истории соседних с ними владетелей Яркенда, Кашгара и кайсацких ханов.
С северными или енисейскими К. столкнулись в Сибири русские, прежде всего — воеводы красноярские. Они заставили К. платить дань, после чего последние рассыпались по всей сагайской степи и смешались с другими татарскими ордами. Живя по Енисею, Белому и Черному Юсам, у Абакана и в окрестностях Саянских гор, К. почти целое столетие беспокоили соседние с ними русские поселения и несколько раз передавались то России, то монгольским Алтан-ханам, то, наконец, джунгарам. В 1657 г. К. были окончательно покорены Лубсаном, сыном Алтан-хана. Находясь под этим владычеством, К. продолжали свои набеги то на Джунгарию, то на Россию, пока наконец русские, по просьбе калмыков, в ту пору подчинивших себе весь северо-запад Монголии, не согласились, чтобы К. были удалены из русских владений за горы, составляющие ныне пограничную черту Халхи и земель урянхайских. Таким образом от вершин Енисея К. были переселены джунгарами на южную сторону Тянь-Шаня, где они вскоре смешались с обитавшими там бурутами и распространили свои кочевья до Андиджана и Кашгара. Рассматриваемое время можно признавать за период образования дикокаменных К., под которыми разумеются именно смешавшиеся буруты и К.
После переселения К. остались тем же отважным и склонным к набегам и грабежам народом, а новое соседство, может быть, еще более способствовало поддержанию в них этих качеств. В ту пору Восточный Туркестан был обуреваем так называемыми войнами ходжей (борьбой белогорцев с черногорцами), и К. приняли самое деятельное участие в этих войнах, став главным образом на сторону белогорской партии. Походы способствовали распространению их по всему Алтышару и даже еще юго-западное, около 1745 г. киргизское поколение кипчак, пройдя через Кучу, откочевало на юг от Хотана. Подчинение К. Джунгарии длилось до второй половины XVIII в., когда Джунгария была покорена китайцами, распространившими свое господство на весь Восточный Туркестан. К. также должны были признать свою зависимость от Китая и более полустолетия сидели относительно спокойно, боясь китайцев, принявших за правило истреблять бунтовщиков. При начале борьбы ходжей с китайцами, К., в 1822 г., первые дали у себя приют бежавшему из кокандского заключения Джегангир-ходже, который и подготовил все к восстанию. Первые походы Джегангир-ходжи на Кашгар совершались все из кочевьев притянь-шаньских К. или бурутов и при их непосредственном участии. В 1826 г. Джегангир занял Кашгар, но был выдан К. китайцам и казнен в Пекине. В награду за измену К. получили право беспошлинной торговли своим скотом. В 1845 г. в Восточном Туркестане вспыхнуло новое восстание, известное под именем ‘бунта семя ходжей’, при участии вольных бурутских или киргизских шаек. В 1857 г. К. участвовали в восстании Вали-хан-тюри (см. V, 415). В короткие промежутки мира К. вели торговлю скотом и продуктами скотоводства по всем городам Восточного Туркестана. Проникшее в Восточный Туркестан дунганское восстание (см. XI, 238) дало новую пищу для грабежей К.: они налетели с окрестных гор на укрывавшихся в Кашгаре китайцев и, овладев городом, произвели в нем беспощадные грабежи и убийства, потом они стали грабить и окрестности, пока явившийся из Коканда Якуб-бек не прогнал их нестройные шайки. К. Кашгарской области признали власть Якуб-бека, в 1866—67 гг. примеру их последовали буруты округов Хотанского, Янгихиссарского и Яркендского, во главе которых стояли К., кочевавшие по Каракашу и верховьям Яркенд-Дарьи. Позже К. постоянно переходили на сторону то Якуб-бека, то дунган, то китайцев. Некоторые киргизские роды, пользуясь распространением в ту пору русской власти в Центральной Азии, переходили в подданство России, другие, наоборот, противодействовали русским. Более всех противился утверждению русского владычества в Фергане Абдул-бек, правитель К. родов монгуши и адыгин. Разбитый генералом Скобелевым при Янги-арыке, Абдул-бек с частью своих подданных бежал в Афганские пределы, другая же и большая часть его данников приняла русское подданство в входит ныне в состав наших Маргеланского и Ошского уездов. Когда в 1878 г. восстановлена была власть китайцев над Кашгаром, многие жители вздумали бежать, но китайцы пригласили К., особливо сары-кульских, ловить беглецов, это показывает, что помянутые К. прежде других передались китайцам.
В 1880-х гг. для стран, обитаемых К., начался период мира, если не считать мелких беспокойств, которым подвергались особливо памирские К. Эти последние разделяются теперь на 5 родов: теит, гадырша, найман, наурус-уручи и кипчак. Кочуют они главным образом в Ранг-кульской котловине и по долинам рек Ак-су, Аличура, Кудары, Полиза, Кокджара и Кокуй-беля. В долине Большого Памира К. за последнее десятилетие перестали кочевать вовсе, опасаясь набегов афганцев со стороны Вахана и Шугнана. До 1890 г. эти К., за исключением только кочующих по Кударе и Кокуй-белю, подчинялись китайцам, но только номинально. К заявлению России, что земли, на которых кочуют памирские К., принадлежат России, а потому и сами они должны считаться русскими подданными, они отнеслись довольно добродушно. В пределах Кашгара К. обитают теперь в горах и предгорьях, окружающих область. Они не составляют неразрывной части кашгарских владений и живут совершенно самостоятельной жизнью. Вследствие слабости китайской администрации, вражда их к оседлому населению Кашгара проявлялась сначала довольно часто и грозно. Покорение русскими Коканда если и не вполне умиротворило этих кочевников, то, по крайней мере, устрашило их не только в русских, но и в кашгарских владениях, благодаря чему край этот и пользуется теперь относительным спокойствием. Третья н последняя часть К., обитающих по среднему Тянь-Шаню, за последнее время значительно расширила свои кочевья. Часть родов их заняла сначала южный скат Алтая, а потом перевалила и на северный склон его, вступив в пределы Кобдоской области, в Монголии. Китайцы ввели теперь у этих К. общемонгольское родовое управление и в 1892 г. пожаловали родоправителям их китайские чины и звания, обязав их управлять народом на основании тех законоположений, которые изданы дайцинами для монголов.
Литература. Иакинф, ‘Сказание о народах Средней Азии’ (СПб., 1851), Klaproth, ‘Tableaux histor. de Asie’ (1870), Ab. Rmusat, ‘Recherches sur les langues tartares’ (Париж, 1820), Klaproth, ‘La langue des Kirghises’ (‘Mem. rel. l’Asie’), Риттер, ‘Землеведение Азии’ (т. II и III, СПб., 1869 и др.), Григорьев, ‘Записки мирзы Шемса Бухари’ (Казань, 1861), Костенко, ‘Военно-научная экспедиция на Алай и Памир’ (СПб., 1877), Левшин, ‘Описание киргиз-кайсацких орд’ (СПб., 1832), Костенко, ‘Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности’ (СПб., 1871), Иакинф, ‘Описание Джунгарии и Восточного Туркестана’ (СПб., 1829), Desmaison, ‘Histoire des Mogols et des tatares par Aboul-ghasi’ (СПб., 1875), Березин, ‘Библиотека восточных историков’, его же, ‘Рашид-эд-дин’ (‘Труды Восточного отд. И. Археологического общества’, т. V, СПб., 1858), Валиханов, ‘О состоянии Алатышара в 1858—59 гг.’ (‘Записки Императорского Русского географического общества’, 1861), Веселовский, ‘Киргизский рассказ о русских завоеваниях в Туркестанском крае’ (СПб., 1894).