Василий Шульгин.
Киев, 8 июня 1917 г.
Василий Шульгин.
Киев, 8 июня 1917 г.
(по телеграфу из Петрограда).
Киев, 8 июня 1917 г, Шульгин Василий Витальевич, Год: 1917
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Украинцы желают автономии двенадцати губерний. Что на это можно сказать? Только одно: очень хорошо, предъявите ваши желания на Учредительном собрании. Но украинцы хотят немедленной автономии. Что на это ответить? На это надо ответить коротко: обратитесь к Вильгельму. Вильгельм дал независимость Польше, Вильгельм обещал независимость Литве, просите и даст вам. Автономию и даже независимость на польский лад с величайшей охотой немедленно преподнесет вам император германский, приказав Карлу австрийскому присоединить к своему титулу звание короля украинского.
Украинцы не верят Всероссийскому правительству. Это неприятно. Но они не верят и российской демократии. Это по нынешним временам безвыходно. Кому же остается верить? Самим себе разве? Но вот этому ни один здравомыслящий человек не поверит.
Действительно самостоятельной, а не на польский образец, Украина не будет, ибо она неминуемо сделается добычей и принадлежностью германского блока. Если украинцы это хотят, и украинская рада будет разыгрывать роль государственного совета в Польше, то этот вопрос надо ставить прямо. Статую Богдана Хмельницкого, на которой стоит надпись ‘Волим под Царя Восточного, Православного’ надо уничтожить и вместо нее поставить статую какого-то, к сожалению, мне неизвестного добродия и под ним написать: ‘волим под короля западного, инославного’.
Таков настоящий смысл немедленной автономии. Немедленная автономия, до созыва Учредительного Собрания, есть акт недоверия всей остальной России, есть акт враждебный, который будет иметь свои непреложные последствия. Кто хочет поссорить Великороссию и Малороссию — тот с Германией. Так, по крайней, мере думаем все мы, кто считает немцев врагами. Конечно, большевики думают иначе. Большевики, устроившие братание на фронте, действительно считают немцев братьями, и из уважения к монархическим чувствам братского народа, сами будучи, как они говорят, яростными социал-демократами, находились в непрерывных сношениях через Роберта Гримма с германским императором.
Если украинцы не желают идти по этой дорожке, то им остается одно: честно воевать за всю Россию до конца войны, не осложняя военного положения сомнительными опытами украинских полков, а затем на Учредительном Собрании предъявить свои желания.
Кстати. Мне сообщили, что среди крестьян украинцы ведут агитацию следующим образом. Кто назовет себя украинцем, получит землю у себя дома, а кто назовет себя русским, может получить землю только около Москвы, потому что Россия — это Москва. В дополнении к этим объяснениям сообщаю. Теперешняя Киевская, Подольская и Волынская губернии всегда, во все времена, назывались Русью, и хотя эти губернии теперь перекрещиваются в Украину, но это ненадолго, и скоро правда вернется. А потому, если земли будут давать за то, как кто назовется, то называться украинцем в этих губерниях очень опасно. Может быть и дадут землю, но очень скоро отберут и пошлют искать ее в те места, которые тогда будут Украиной называться. Кроме того сообщаю. Если наш край отойдет к неприятелю, то как ни называйся — украинцем или русским, все равно землю немцы отберут и отдадут своим. Так немцы уже делали в Польше — именно в Познани. Там они принудительно отчуждали, т. е. отнимали землю у поляков и отдавали своим.
‘Киевлянин’. — 1917. — 8 июня.