К. М. Поливанов.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 3. М., ‘Большая Российская энциклопедия’, 1994
Карпов П. И.: биографическая справка, Карпов Пимен Иванович, Год: 1994
Время на прочтение: 5 минут(ы)
КАРПОВ Пимен Иванович [6(18).8.1887, с. Турка Рыльского у. Курской губ. — 27.5.1963, Москва], поэт, прозаик. Род. в семье безземельных крестьян. С ранних лет работал — батраком, плотником, поденщиком. В 1905 добрался до Петербурга, устроился чернорабочим на фабрику. С 1906 зимой работал в столице, где сблизился с сектант. общинами, а летом — в родном селе. По свидетельству К., не подтверждаемому арх. документами, он был арестован за участие в крест, волнениях, находился в тюрьме вместе с Л. Д. Семёновым-Тян-Шанским. В 1907 его репортажи о деревен. жизни печатает петерб. газ. ‘Рус. жизнь’, в 1908 — ‘Бирж. вед.’.
Первая подписанная публ. К.— стих. ‘Встреча’ (‘Весна’, 1908, No 3, см. также No 5—7, 9, 10), тогда же его стихи начинают появляться в ‘Ниве’, ‘Рус. слове’, ‘Образовании’ и др. Ранние поэтич. опыты К. отражают характерную для мн. писателей-самоучек той поры попытку соединить нар. язык, сюжеты, образы фольклора и усваиваемый в качестве эталона поэтич. стиль символистов. К. входит в круг близких ж. ‘Весна’ литераторов (Л. И. Андрусон, Б. Д. Богомолов). В 1909—10, стремясь к сближению с лит. элитой, К. через В. В. Каменского (ред. ‘Весны’) знакомится с Вяч. И. Ивановым и Д. С. Мережковским (см. письмо Каменского — ГПБ, ф. 124, No 1902), а также с Д. В. Философовым, А. Белым и А. А. Блоком, к-рые, в свою очередь, интересуются К. как ‘выразителем нар. сознания’, автором вскоре обратившей на себя внимание публиц. кн. ‘Говор зорь. Страницы о народе и ‘интеллигенции» (СПб., 1909).
Книга проникнута крайне антиинтеллигент, настроениями. Включаясь в обсуждение проблемы преодоления катастрофич. разрыва между культурной частью об-ва и темной нар. массой, К. утверждал, что интеллигенция заражена ярко выраженными антирус. настроениями, что, существуя за счет изнурит. труда всего народа, она ‘духовно грабит народ’, что она должна ‘бросать душные города и идти к земле’, заниматься физич. трудом. Ту малую часть интеллигенции, к-рая, по мнению К., еще способна к спасительному (прежде всего — для нее самой) преодолению разрыва, он призвал выполнить свой культурный долг — создать ‘деревен. культуру’, которой мог бы ‘пользоваться’ весь народ.
Л. Н. Толстой приветствовал то ‘великое значение и великую будущность’, к-рые К. видел ‘в настоящем деревен. крестьянстве’ (LXXIX, 205—06), однако считал, что К. слишком ‘возвеличивает народ’, а об интеллигенции пишет ‘неглубоко, озлобленно и многословно’ (ЛН, т. 90, кн. 4, с. 108), при этом Толстой не раз отмечал у К. ‘блестящую манеру писания’ (там же, с. 122, см. также восп. В. Г. Малахиевой-Мирович — ‘Киев. почта’, 1911, 11 марта).
Блок считал, что книга К. написана ‘кровавыми и мучительными словами’ (ср. ст. Мережковского ‘Великий гнев’ — РСл, 1910, 13 мая), хотя выражал сомнение в’ том, что она является голосом »всей’ больной России’ (V, 439), в праве К. выступать от имени всего рус. народа сомневались и др. критики (Д. Философов — РСл, 1909, 25 нояб., письмо Вяч. Иванова к К. от 15 дек. 1910—ГПБ, ф. 124, No 1791, см. также одно из первых критич. выступлений Д. Бедного — в его Собр. соч., т. 8, М., 1965, с. 263—65).
В позиции К. пафос пророка и обличителя ‘городских книжников’ парадоксальным образом сочетался с комплексом нек-рой социальной уязвленности, стремлением войти в ‘большую’ (именно — ‘городскую’!) культуру: в письмах к именитым писателям он декларировал свое культурное и социальное назначение (ср. также его статьи ‘О том о сем’ — ‘Весна’, 1911, No 23, ‘Исповедь самоучки’ — ЖЖ, 1916, No 1) и при этом униженно просил о лит. покровительстве, не гнушаясь неприкрытой лестью адресатам. Это выразилось и в эволюции стиля К.— ослаблении ‘народного’ элемента, усилении ‘книжности’, стремлении к формальному ‘мастерству’.
В 1910 в петерб. изд. ‘Книжки-копейки’ вышли рассказы К. ‘У плуга’, ‘Умны крестьяне русские’, в к-рых было усмотрено ‘возбуждение вражды сельских рабочих к помещикам’ (‘Речь’, 1911,1 февр.).В 1910—11 К. ищет поддержки у В. Я. Брюсова, Белого (к-рого, в свою очередь, знакомит с сектант, кружками Петербурга), Вяч. Иванова, тщетно пытаясь опубликовать свой сб-к стихов.
В 1913 К. выпустил ром. ‘Пламень. Из жизни и веры хлеборобов’ (СПб., на т. л.— 1914, Мережковский пытался опубликовать роман еще в 1911). Изуверские убийства и насилия, кровавые мессы сатане, свальный грех, растления — фон, на к-ром борются носитель светлого начала Крутогоров, ищущий ‘Светлого Града’, и окруженный ‘злыдотой’ ‘камергер-деторастлитель’ Гедеонов. Сам К. то утверждал, что все изображенное им в романе — чистая ‘фотография’ религ. исканий и жизни крестьян-сектантов (письма Белому), то настаивал, что ‘каждое действующее лицо’ романа — ‘символ’, а вся картина не ‘портрет только России’, но всего мира, стремящегося к духовному обновлению (письмо А. А. Измайлову от 1 янв. 1914— ИРЛИ, ф. 115, оп. 1, No 141), то объявлял роман ‘русской крестьянской Библией’ (письмо Блоку от 12 окт. 1913— ЦГАЛИ, ф. 55у No 268, л. 7). Против зачисления К. в идеологи крестьянства резко возражал Р. В. Иванов-Разумник, назвавший К. ‘Klieborobe, une espè,ce du moujik russe’ из людей, ‘навсегда загубленных рус. лит-рой… Это — выходцы из нар. низов, оделенные жаждой лит. работы, но обделенные талантом’ (‘Заветы’, 1913, No 11, с. 170). Отказываясь отнести произв. К. к какому-либо лит. жанру, Блок называл ‘Пламень’ (как и все созданное К.) ‘человеческим документом’ (V, 486, 658), позволяющим ‘запомнить кое-что о России’ (ст. о ‘Пламени’ была включена им позже в сб. ‘Россия и интеллигенция’). ‘Рваная’, экспрессивная манера К. (Блок писал о ‘косноязычии мученика’ — V, 439) сочеталась со стремлением к ‘орнаментализации’, ритмизации повествования, восходящим к опыту Белого (прежде всего — к его ‘Серебряному голубю’).
Появление романа вызвало большую прессу (И. И. Ясинский — БВед, 1913, 17 окт., Д. А. Крючков — ‘Очарованный странник’, [сб.] 2, СПб., 1913, под псевд. Келейник). Одни приветствовали К. как представителя новокрестьянской лит-ры, другие интерпретировали его творчество в духе собств. религ.-филос. исканий, представители символист, критики не приняли роман (Д. Философов — ‘Речь’, 1913, 14 окт.). Марксист, критика расценивала книгу как клевету на рус. народ (В. Д. Бонч-Бруевич — ‘Киев, мысль’, 1913, 27 окт., Л. Войтоловский — там же, 1913, 28 нояб., В. Львов-Рогачевский — ‘Совр.’, 1914, No 1, здесь отмечалось: ‘…местами исключительно богатый язык, изумительно богатые образы’ (с. 130), др. рец.: <А. Горнфельд> — РБ, 1913, No11, В. Кранихфельд — СМ, 1913, No 11, В. Г. Голиков — ‘Вест. знания’, 1913, No11, В. Шарков — ‘Юж. край’, 1913, 24 окт., и др.).
Спустя месяц после выхода книги на остаток тиража был наложен арест, а К. привлечен к суду за ‘кощунство, рев. пропаганду и порнографию’ (слушание дела не состоялось).
В 1915 цензура не пропустила, как оскорбляющую обществ. нравственность, пьесу К. ‘Сказка бытия’. Был запрещен и фильм по его сценарию ‘Светильник любви’ (БВед, веч. в., 1915, 26 февр.). В 1917 Блок дал отрицат. отзыв на представленную К. в Лит.-театр. комиссию драму из сектант, жизни ‘Три чуда’.
В 1914—15 К. служил в 1-м запасном полку на Охте. Нек-рые его стихи и рассказы тех лет печатали ж. ‘Огонек’, ‘Вершины’, ‘Жемчужина’ и др. В 1915—16 он сблизился с Н. А. Клюевым (с к-рым общим у него оказалось тяготение к сектантству и совмещение — в сектантском же духе — социальных и религ. устремлений) и с С. А. Есениным. В 1917 К. был избран в Учредит, собрание от партии эсеров Рыльского у. В янв. 1918 депутат 3-го Съезда Советов.
В нач. 1920-х гг. К. опубл. сб-ки рассказов ‘Трубный голос’ (М., 1920) и стихов ‘Русский ковчег’ (М., 1922), ‘Звездъ’ (М., 1922). В дальнейшем активного участия в лит. жизни не принимал. Выпустил две автобиогр. книги: ‘Верхом на солнце’ (М., 1933) и ‘Из глубины’ (М., 1956, более полный текст — ЦГАЛИ). Однако сообщаемые в них факты слишком часто недостоверны: очевидной мистификацией представляется пост. упоминание среди книг К. сб-ка стих. ‘Знойная лилия’, расходятся с др. материалами его рассказы о встречах с Брюсовым и М. Горьким, несомненно, вымышлена встреча с В. И. Лениным.
Изд.: Пламень.— В кн.: Последний Лель. Проза поэтов есенинского круга, М., 1989.
Лит.: Блок (ук.), Брюсов В., [Неопубл. рец.].— ‘Лит. Армения’, 1973, No 12, с. 83—84, Руднев А., Бесшабашный.— ‘Вест. лит-ры’, 1922, No 2—3, Клейнборт Л., Очерки нар. лит-ры, Л., 1924, с. 56—83, Белый А., Начало века, М.—Л., 1933 (ук.), Баскевич И., Курские вечера, В., 1979, с. 81 — 85, Михайлов А. И., Пути развития новокрестьянской поэзии, Л., 1990 (ук.), Азадовский К., H. Клюев. Путь поэта, Л., 1990, с. 95—97, его же, Блок и К.— В кн.: Александр Блок. Иссл. и мат-лы, Л., 1991, с. 234—80, ЛН, т. 90 (ук.), т. 92, кн. 4, с. 443—45. + КЛЭ, ЛЭ, Альм, и сб-ки (1, 2), Муратова (2).
Архивы: ЦГАЛИ, ф. 1368, ф. 55 (письма Блоку), ф. 487, оп. 1, No 16 (письма А. Д. Скалдину), ф. 341, оп. 1, No 7 (автобиография), ИМЛИ, ф. 358, ГБЛ, ф. 25, к. 17, No 7 (письма Белому), ф. 108, к. 27, No 19 (письма Вяч. И.Иванову), ф. 386, к. 89, No 19 (письма В. Я. Брюсову), ЦГИА, ф. 776, оп. 26, д. 34, ф. 777, оп. 16, д. 275.