Карлъ II и Дворъ его.
Карлъ II и Дворъ его.
Отрывокъ изъ романа: Brambletye-House (*).
‘Московскій телеграфъ’, No 3, 1828
Карл Второй и Двор его., Смит Гораций, Год: 1826
Время на прочтение: 14 минут(ы)
(*) Мы упоминали объ этомъ роман, имвшемъ въ Англіи необыкновенный успхъ. Сочинитель его, Горацій Смитъ, показалъ необыкновенныя дарованія, хотя принялся за такой родъ сочиненій, въ которомъ всхъ своихъ предшественниковъ и послдователей побдилъ В. Скоттъ. Какъ будто нарочно, Смитъ взялъ эпоху окончанія Кромвелева правленія и возвращенія Стуартовъ на престолъ Англійскій. В. Скоттъ изобразилъ уже Кромвеля въ Вудсток, а Карла II въ Певереилъ-Пикъ, и Англичане соглашаются, что Смитъ не уронилъ себя описывая то, что описалъ, прежде его В. Скоттъ, и что многія мста въ Brambletye-House равняются съ лучшими мстами романовъ В. Скотта. Отрывокъ, который переводимъ мы для Телеграфа, есть мастерское изображеніе Карла II и Придворныхъ его. Вс подробности имютъ историческую точность. Изд.
По прізд своемъ въ Лондонъ, часа въ два по полудни, Жоселинъ явился къ Лорду Рочестеру, >жившему въ Вестминстер, подл Боулингъ Аллей. Его Превосходительство еще не вставалъ, но слуги съ минуты на минуту ожидали, что послышится звонъ его колоколовъ. Они пригласили прізжаго садиться въ передней комнат, гд нашелъ онъ многочисленное общество. Вскор узналъ онъ, что большею частію это были кредиторы, въ пятнадцатый, въ двадцатый разъ пришедшіе, съ надеждой получить свои деньги, или хотя какую нибудь часть ихъ въ уплату, и что многіе изъ нихъ уже нсколько часовъ ждутъ Лорда.
Но между ними были и другіе люди, совсмъ особенными намреніями привлеченные въ переднюю Лорда. Тутъ дожидались его разнородные торгаши, которые надялись на огромный барышъ, и не пугаясь дальнихъ отсрочекъ платежа, пришли искушать Лорда образцами дорогихъ вещей, множествомъ серебряной косули, шитыми тканями, кружевами, матеріями, обоями, ефесами шпагъ, богатыми пистолетами, словомъ сказать: всми драгоцнными и рдкими товарами, какіе только можно было себ вообразить. Гитарный учитель спалъ, сидя въ большихъ креслахъ и держа въ рукахъ свою гитару. Подл него французъ, танцовальный учитель, проводилъ время повторяя pas de branle: этому Парижскому танцу училъ онъ Его Превосходительство. Въ углу, тихонько перечитывалъ свои похвальные стихи Лорду поэтъ, вроятно надявшійся получить въ награду за нихъ какую нибудь бездлку: казалось, это было бы ему кстати, потому что на кафтан поэта можно было пересчитать вс нитки. Въ другомъ углу замшенъ былъ артистъ, за умренную цну, именно, за сорокъ шиллинговъ, показывавшій восмнадцать различныхъ способовъ складывать салфетку: его талантъ такъ изумилъ Лорда, что онъ ршился сдлаться ученикомъ этого ловкаго человка, хотя, по всему кажется, лучше сдлалъ-бы Лордъ, заставивъ его быть учителемъ одного изъ своихъ слугъ.
Жоселинъ разсматривалъ это смшенное собраніе, какъ вдругъ дверь передней отворилась, и вошелъ, старый знакомецъ Жоселина, актеръ Пиккерингъ, онъ одтъ былъ со вкусомъ, важенъ видомъ и высоко поднималъ голову: всего этого прежде въ немъ не замчали. Жоселинъ догадался, что старый знакомецъ не узнаетъ его, онъ подошелъ къ нему и сказалъ свое имя. Пиккерингъ тотчасъ отступилъ шагъ назадъ, вытянулся, какъ на театр, вскричалъ: ‘Возможно ли! вы-ли это юный Жоселинъ, который…’, и не окончивъ рчи бросился обнимать нашего героя. Посл этого, въ обыкновенныхъ своихъ надутыхъ выраженіяхъ, сказалъ онъ, что иметъ честь быть однимъ изъ первыхъ актёровъ Королевскаго Лондонскаго театра, и пришелъ сюда по приказанію Лорда Рочестера, взять прологъ къ Валентиніану, трагедіи Флетчера, аранжированной Его Превосходительствомъ для представленія, черезъ нсколько дней, на театр.
Во время сего разговора, слуга, которому Жоселинъ отдалъ письмо своего отца, подошелъ къ нему и просилъ пожаловать въ кабинетъ, гд Его Превосходительство будетъ говорить съ нимъ во время завтрака. Съ удовольствіемъ соглашаясь на такое приглашеніе, Жоселинъ проведенъ былъ своимъ вожатаемъ въ небольшую комнату, гд ему было время осмотрться на досуг одному. Тамъ висли превосходныя картины, предметы коихъ взяты были изъ Овидіевыхъ Превращеній, и воображеніе живописца, какъ замтно было, не отличалось скромностью. На большомъ стол лежали стихотворенія Овидія, Катулла, Корнелія Галла и другихъ классическихъ авторовъ Овидіевскаго разряда, тутъ-же были сочиненія Аретина и другія Французскія и Италіянскія произведенія, подъ стать упомянутымъ Латинскимъ Классикамь. Развернутыя письма, какъ видно было изъ подписей, отъ друзей Рочестеровыхъ: Седлея, Этриджа, Гейнрта Севилла и Герцога Буккенгама, разбросаны были по столу безпорядочно, и тутъ-же были разныя стихотворныя пьесы, одинакою рукою писанныя, т. е. рукою Его Превосходительства: он состояли въ вольныхъ псняхъ, переводахъ, или подражаніяхъ Овидію и Горацію, сатирахъ, начал пролога къ трагедіи Валентиніянъ и начал поэмы: ‘Печаль Аполлона, случайно убившаго Гіацинта.’ Завтракъ Лорда былъ приготовленъ на другомъ конц того-же стола, т. е. тутъ стоялъ прекрасный подносъ съ фарфоромъ, и находилось все нужное для приготовленія чаю, тогда еще рдкаго и дорогаго питья и разныя оживительныя и подкрпительныя блюды, какъ то: яйцы, раки, холодная дичина, ш проч. Во всей комнат виднъ былъ такой-же безпорядокъ, какъ и на стол: маски, придворныя платья, домины, шпаги, шляпы, музыкальные инструменты, книги, бумаги небрежно разбросаны были по всмъ кресламъ.
Наконецъ Лордъ явился, въ французскомъ спальномъ плать: это былъ молодой человкъ, высокій, статный, пріятной наружности, но во всхъ чертахъ его означалось уже раннее разрушеніе. Онъ принялъ Жоселина очень учтиво, ласково, извинялся, что встаетъ такъ поздно, и приписывалъ это нездоровью, достигнувшему его за слишкомъ продолжительную шалость прошедшей ночи. Въ самомъ дл, стоило только взглянуть на Лорда, чтобы увриться въ истин его словъ. Онъ пригласилъ Жоселина съ собою завтракать, и не могъ не улыбнуться, услышавъ, что онъ уже отобдалъ. ‘Я совершенно помню вашего батюшку, Сиръ Джона Комтпона,’ сказалъ онъ, ‘и хотя самъ я человкъ, т. е. принадлежу къ роду существъ очень лживыхъ, сверхъ того придворный, т. е. отчисленъ жъ самому худшему отдлу этого рода, но прошу васъ врить, что я всегда готовъ служить вамъ столько, сколько могу. Чего вы ищете при двор?’
Герой нашъ кратко разсказалъ Лорду заслуги, потери, страданія своего отца, и кончилъ тмъ, что то всему этому онъ иметъ неоспоримыя права на справедливость и признательность Короля. ‘Права?’ вскричалъ Лордъ, ‘справедливость? признательность?… Милый мой Комптонъ! вамъ не нужно было сказывать мн, что вы недавно возвратились изъ чужихъ краевъ. Какъ вы думаете, чмъ заслужилъ я милости при Двор? Не тмъ ли, что отецъ мой спасъ жизнь Короля при Уайтъ-Ледисъ? Не тмъ-ли, что онъ былъ старый, твердый его приверженецъ, исполненный страха Божія и почтенія къ своему повелителю? Нтъ! случайно у него родился шалунъ сынокъ, т. е. я, который въ состояніи тянуться съ самымъ отчаяннымъ пьяницей, съ самымъ неустрашимымъ игрокомъ и съ самымъ безпощаднымъ шалуномъ, какого только можно найдти въ Лондон. Теперь посмотримъ ваши права на милости при двор: умете-ли вы клясться въ день сто разъ и все на новый ладъ, какъ нкто Лордъ Рочестеръ, котораго клятвы стоили-бы ему, по исчисленію самаго Короля, дв тысячи фунтовъ стерлинговъ въ годъ, если-бы въ прежней сил существовала актъ Круніона, запрещавшій клятвы? Можете-ли вы играть въ шахматы, такъ, какъ Броунжеръ, въ мячи, какъ Сиръ-Артуръ Флингеби, въ ломберъ и бассетъ, какъ Сиръ Карлъ Беркелей? Сыграете-ли вы роль дурака, такъ какъ Томъ Киллингрью, или роль шута, какъ Буккингамъ? Можете-ли вы танцовать курантъ, какъ танцуетъ его Жермейнъ, прыгать по натянутому канату, какъ Яковъ Галлъ, пить, какъ Седлей и Буккурстъ, пть вольный куплетъ, какъ Лордъ Арлингтонъ, или безбожныя псни, какъ я, вашъ покорный слуга? Въ состояніи-ли вы ссужать деньгами, какъ алдерманъ Бакуеллъ, доставлять послднія французскія моды, какъ де-Гралмонъ, льстить, какъ Бабъ-Мей, выдумывать наслажденія, какъ Шиффингъ и Роджерсъ? Естьли у васъ жена, сестра, племянница замчательной красоты, или, по крайней мр, какая нибудь собака, умющая длать штуки, или хорошая ученая собака, хотя-бы то была Болонка, въ ошейник съ колокольчиками? Не иметъ-ли къ вамъ довренности Леди Кестлеманъ, Молль-Девисъ, Нелль-Гуейнъ, или которая нибудь изъ множества Королевскихъ любимицъ? Или, не можете-ли вы положиться на помощь какого-нибудь придворнаго, столь благоразумнаго и скромнаго, какъ Лордъ Рочестеръ, врно разхваленный вамъ за свои нравственныя правила и поведеніе?’
Нашъ герой признался, что ни въ одномъ изъ сихъ отношеній у него нтъ никакого преимущества, можетъ быть необходимаго для приобртенія успховъ при Двор, но, прибавилъ, что Король, бывши въ Бригг, общалъ отцу его сдлать для него что-нибудь, по вступленіи своемъ на престолъ.
‘Часъ отъ часу хуже!’ вскричалъ Лордъ Рочестеръ. ‘Не ужели вы хотите, чтобы Король подалъ опасный примръ, сдержавъ старое общаніе, и слдственно, обрушилъ-бы на себя кучу просителей, теперь спокойныхъ, потому, что онъ ни одному изъ нихъ не сдержать даннаго слова? Я начинаю отчаяваться въ вашеъ дл!’ — Я и самъ боюсь за него, сказалъ Жоселинъ, если только слабый талантъ мой играть на гитар кое-какія Французскія псни, выученныя мною въ Париж, не будутъ мн сколько нибудь полезны.—
‘Ахъ, мой милый!’ отвчалъ Рочестеръ, вставая, и съ забавною важностью хватая его за руку, ‘я васъ поздравляю: вы играете на гитар и знаете Французскія псни? Для чего-жь давно не сказали вы мн этого? Стало быть у васъ столько-же надежды на успхъ, какъ у свжей Гамадріяды, вышедшей изъ Боскобелькаго дуба! Вотъ вамъ моя гитара: сыграйте что нибудь и дайте мн средство судить о вашемъ музыкальномъ дарованіи, потому, что — увряю васъ честнымъ словомъ моимъ, хотя ему не многіе врятъ — что самый слабый талантъ такого рода значитъ больше, нежели самое сильное ваше право.
Жоселинъ былъ одаренъ отъ природы прекраснымъ голосомъ и очень хорошо играть на гитар. Онъ взялъ гитару, и аккомпанируя себ, проплъ дв или три Французскія псни. Рочестеръ, большой знатокъ въ музык, пришелъ въ восторгъ. Онъ уврялъ Жоселина, что это всего лучше выменитъ ему милость Карла II. ‘Надобно только поступить половче,’ прибавилъ онъ. ‘Какъ ни страстенъ Король къ музык, но можетъ случиться, что вашъ талантъ не сдлаетъ на него сильнаго впечатлнія. Когда онъ услышитъ васъ въ зал, и увидитъ въ обыкновенномъ плать, Онъ, также какъ и я, знакомъ со всми обыкновенными удовольствіями, и взволновать его можно только какою нибудь нечаянностію, которая возбудить въ немъ новое и неожиданное ощущеніе, и это потому боле иметъ для него цны, что теперь случается рдко. Если хотите подождать, пока я однусь, мы пойдемъ прогуляться въ паркъ, и подумаемъ, какъ надобно взяться за дло и лучше произвести наше нападеніе.’
Жоселинъ благодарилъ Лорда и сказалъ, что онъ боится однакожъ употреблять во зло благосклонность его, особенно въ такое время, когда множество людей ждетъ его въ передней нижняго этажа.
‘Ахъ!’ вскричалъ Лордъ, смясь отъ чистаго сердца, ‘не ужели мои постители уже собрались? Да, точно: я назначилъ всмъ этимъ уродамъ свиданіе въ одиннадцать часовъ. Но вы увидите, какъ я отъ нихъ отдлаюсь.’ Лордъ ушелъ въ свою уборную, во время его одванья Жоселинъ слышалъ, что онъ безпрестанно смется и поетъ. Наконецъ Лордъ возвратился, богато одтый. ‘Ну, Синьёръ, Комптонъ,’ вскричалъ онъ ‘теперь надобно отдлаться отъ этихъ несносныхъ постителей.’ Съ сими словами онъ вышелъ изъ комнаты, и послдуемый Жоселиномъ, сошелъ внизъ по лстниц. Подошедши къ порогу передней комнаты, въ которой находились просители, онъ тихонько заперъ дверь двойнымъ ключемъ, положилъ его себ въ карманъ и пошелъ назадъ. ‘Теперь,’ вскричалъ Лордъ, громко захохотавъ, ‘Богъ съ ними! Этотъ замокъ работы Морленда, и я прошу кого нибудь, кром меня самаго, отпереть дверь. Пусть ждутъ моего возвращенія. Богъ всть скоро-ли я ворочусь и какова тогда будетъ моя голова, по крайней мр я самъ ничего не знаю объ этомъ.’
— Не ужели они никакъ не могутъ выйдти?’ спросилъ Жоселинъ, безпокоясь о своемъ пріятел Пиккеринг. Онъ зналъ, что этому актеру надобно было скоро явиться на сцен, ибо тогда спектакли начинались въ три часа по полудни.
‘Я думаю выйдти они и такъ не могутъ,’ отвчалъ Лордъ Рочестеръ. ‘Разв не вздумаютъ-ли прыгать изъ окна въ садъ, тутъ дло кончится какимъ нибудь вывихомъ или ушибомъ: ноги никто не изломаетъ, ручаюсь и бьюсь объ закладъ.’ Не думая боле о бдныхъ плнникахъ своихъ, онъ провелъ сопутника своего въ Свой Датскій паркъ и въ Королевскій садъ. Тамъ увидли они подл стны толпу Придворныхъ. Рочестеръ тотчасъ узналъ, что это Король съ нкоторыми изъ любимыхъ своихъ собесдниковъ. Карлъ сталъ прислонясь спиною и стн. Сложивъ ноги одна на другую, онъ ласкалъ маленькую Болоннскую собачку, которую держалъ на своихъ рукахъ, смотря на женщину, прекрасно одтую и стоявшую передъ нимъ. Нарядъ этой женщина былъ не изъ самыхъ скромныхъ, въ движеніяхъ ея была замтна излишняя вольность, но Жоселинъ издали замтилъ красоту ея лица и сказалъ Рочестеру, что врно она столь-же умна, сколь прекрасна, потому, что каждый разъ, какъ скоро она открывала ротъ, окружавшая ея толпа людей хохотала во все горло.
‘Это актриса,’ отвчалъ Лордъ, ‘Нелль-Гуейнъ, нын называемая Мистриссъ Неллей, безстыдная и веселая наглянка. Умъ ея именно въ томъ род, какимъ одарены вс эти плутовки: онъ въ ихъ вол, и рдко можетъ не нравиться добрымъ собесдникамъ, похожимъ на меня нравственностію. Десять противъ одного, что они говорятъ о вчерашнемъ спектакл, изумившемъ Короля. Не показывайтесь: надобно поберечь дйствіе нежданности. Я подойду къ нимъ, узнаю, что они затваютъ — и это поможетъ намъ въ нашихъ затяхъ.’
При сихъ словахъ, оставивъ своего сопутника за деревьями, онъ подошелъ къ Королю, который привтствовалъ его легкимъ уклоненіемъ головы, а Мистриссъ Недлей осыпала Лорда градомъ конфектовъ: одна ковфекта даже попала ему въ глазъ. Это усилило веселость всего общества и за то актриса во всхъ съ равною милостью стала бросать конфекты. Скоро, оставивъ знаменитыхъ людей, передъ глазами публики продолжавшихъ своя благородныя занятія, Рочестеръ подошелъ къ Жоселину, и сказалъ, что имъ не льзя терять ни минуты, надобно уйдти и опять возвратиться въ паркъ, гд, въ слдствіе заклада между собою, молодые Лорды Кестльгевнъ и Арранъ будутъ гонять оленей передъ Королемъ.
‘Это такой случай для нечаянности, какого намъ едва-ли-бы когда дождаться,’ прибавилъ Лордъ. ‘Поспшимъ, чтобы не упустить его!’ Тутъ, удвоивъ шаги, онъ привелъ Жоселина въ лавку, гд отдавались на прокатъ вс возможныя маскерадныя платья, взялъ нарядъ Сильвана и гитару, отдали все это лавочному мальчику и въ троемъ возвратился къ Сенъ-Джемскому парку.
— Но что за отношеніе между нарядомъ Сильвана и Французскою пснею, аккомпанируемою на гитар? спросилъ его Жоселинъ дорогою.
‘Весьма большое, отвчалъ Рочестеръ, а именно то, какое намъ надобно. Король давно потерялъ вкусъ ко всмъ простымъ забавамъ. Если хотятъ понравиться ему, то должны удивить его, а это всего врне сдлать какою нибудь глупостью, и чмъ странне глупость, тмъ врне она удастся.
Ровъ, находившійся въ парк и обсаженный кустарниками, сдлался уборною нашего героя. Когда превращеніе было кончено, и Жоселинъ одлся лснымъ полубогомъ, Лордъ Рочестеръ оставилъ его и пошелъ къ Королю, сказавъ, что постарается какъ нибудь подвести Короля и весь Дворъ поближе, если это не сдлается само собою, но что Жоселинъ долженъ выйдти тогда только, какъ услышитъ свистъ. Сквозь кустарники Жоселину видно было, что два молодые Лордa, въ легкихъ эластическихъ одеждахъ, подъ которыми рисовались мужественныя формы тла ихъ, приготовлялись начать трудное свое дло. Король и Придворные находились въ средин парка, вмст съ многими дамами, которыя наряжены были, какъ будто для верховой зды, въ черныя атласныя шляпки, надвинутыя на одну сторону головы, съ красными перьями, укрпленными бриліянтовыми аграфами. По стн парка, кругомъ видны были головы множества зрителей, привлеченныхъ любопытствомъ.
Оба противника выбраны были проворные и мощные. Они стали въ противоположныхъ концахъ парка и довольно долго гоняли оленя взадъ и впередъ. Когда-же увидли, что бдное животное начинаетъ утомляться, они оба бросились къ нему, истомили его еще боле, и наконецъ убили подл того мста, гд былъ спрятанъ Жоселинъ. Король тотчасъ подошелъ туда, со всми своими сопутниками, поздравить побдителей. Когда проходилъ онъ мимо кустарниковъ, возвращаясь во дворецъ, Рочестеръ подалъ условленный знакъ и — Жоселинъ показался.
При этомъ неожиданномъ явленія, дамы громко закричали и спшили укрыться за Королемъ, но самъ Карлъ былъ такъ приученъ къ подобнымъ нечаянностямъ, что совсмъ не раздлилъ съ ними ужаса ихъ, напротивъ, казалось, онъ утшался ихъ минутнымъ испугомъ, и готовился слушать стихи или рчь, какой обыкновенно оканчивались подобныя шалости. Жоселинъ преклонилъ колна передъ Королемъ, потомъ всталъ, поклонился всему обществу очень ловко, и проплъ слдующій куплетъ, аккомпанируя себ на гитар:
Les rois d’Egyrptr et de Syrie
Voulaient qu’on embaumt leurs corps,
Pour dorer plus longtemps morts,
Quelle folie!
Avec du vin embaumons-nous,
Que ce baume est doux!
Embaumons-nous,
Pour durer plus longtemps en vie.
— Вотъ мило придумано, хорошо, славно! вскричалъ Король, когда куплетъ былъ конченъ. И славно исполнено! Неправда-ли Лаудердаль, что этотъ мальчикъ хорошо сложенъ? Что скажешь ты Арлингтонъ о голос: чмъ онъ хуже голоса Джоанни? Ну, Джермейнъ, ты пропалъ: вотъ ножка лучше твоей! А ты, Гамильтонъ, слыхалъ-ли, чтобы кто нибудь лучше плъ Французскія псни? Да кто выдумалъ эту нечаянность? Бьюсь объ закладъ, что ты Ашлей? а не то, врно это новая штука моего веселаго шута Буккингамa?
Оба сіи благородные господа объявили, что они совсмъ не знаютъ пвца, вс Придворные, которымъ непріятно было видть новаго кандидата на Королевскія милости, стали критиковать его станъ, голосъ, произношеніе, за то дамы громко и единогласно удивлялись ему, и спрашивали одна у другой: кто бы такой это былъ?
— Видно никто изъ васъ не хочетъ сказать намъ имени этого лснаго демона! вскричалъ Король. Надобно вырвать признаніе у самаго виновнаго. Ну, сладкогласный Сильванъ! скажи намъ: кто ты? Кто посовтовалъ теб сыграть эту роль?
Жоселинъ приближился къ Королю, преклонилъ колно, подалъ ему письмо своего отца, и опять отошелъ, шага на два или на три всторону. Карлъ былъ въ самомъ веселомъ расположеніи духа, и въ эту минуту видъ его совершенно противорчилъ всегдашней его физіогноміи. Не смотря на мрачную торжественную наружность свою, онъ былъ одушевленъ пріятною улыбкою, веселая живость, какъ будто усиливалась истребить въ чертахъ лица его выразительную задумчивость. Онъ былъ доволенъ зрлищемъ, представленнымъ передъ нимъ двумя молодыми Лордами, и веселъ, потому что выигралъ закладъ, какой держалъ за нихъ. Голосъ, наружность Жоселина и неожиданность его появленія, также восхитили Короля. Онъ улыбаясь принялъ письмо и поднявъ его вверхъ, вскричалъ:
— Пятьдесятъ червонцовъ, что это стихи! а если такъ, то виноваты на врное Рочестеръ или Седлей. Да! я знаю, что ваши братья поэты не пропустятъ никакого случая датъ ходъ своимъ сочиненіямъ. Слушайте, храбрые кавалеры и прелестныя дамы, и посмотримъ: кто прежде всхъ угадаетъ сочинителя, услышавъ его стихи.
Сказавъ это, Король раскрылъ письмо, но фиіогномія его вдругъ измнилась: онъ покраснлъ, нахмурилъ брови и тихо проговорилъ: ‘Что это значитъ? Прежнія заслуги — раны — Боскобелъ — Бригго — Брамблети-Гоузъ — взысканіе — бдный — забытый, навсегда искренній и врный подданный Джонъ Комтпонъ! — Господа!’ прибавилъ онъ раздраженнымъ тономъ, обращаясь къ своимъ Придворнымъ, ‘кто изъ васъ осмлился надодать мн такими нелпостями?’
Отвтомъ на сей вопросъ было мрачное молчаніе, и Король обратился къ Жоселину съ сильнымъ гнвомъ.
‘Уродъ! разв отецъ твой думалъ, что имя его будетъ въ числ тхъ семидесяти или семи сотъ Тайныхъ Совтниковъ — забылъ сколько ихъ именно — которыхъ имена представилъ мн Монкъ, по призд моетъ въ Канторбери? Кажется, Комптоны не дали забыть о себ? Сиръ Вилліамъ до смерти своей занималъ мсто въ артиллеріи, да и Лордъ Нортгамптонъ еще и теперь Лордомъ Лейтенантомъ Варишкскаго Графства и Коннетаблемъ Товера!’
— Жалю, что долженъ донесть Вашему Величеству о пагубномъ несогласіи, уже довольно давно поселившемуся между Сиръ Джономъ и двумя отраслями семейства Комптоновъ, отвчалъ Жоселинъ.
‘Вотъ прекрасно!’ вскричалъ Карлъ, ‘не ужели ты думаешь, что мы должны разбирать глупыя ссоры ваши, как будто раздоры Государственные? Подите прочь, господинъ Комптонъ!’
Раздраженный Король отошелъ уже далеко, но вдругъ остановился и обратясь къ Жоселину, спросилъ у него не столь грозно: ‘Что сдлалось съ тмъ сыномъ Сира Джона, котораго я видалъ во Фландріи?’
— Я единственный сынъ Сира Джона, Государь! я имлъ честь быть представленъ Вашему Величеству въ Бригг.
‘Какъ? стало быть ты прежняя Королева Гетъ-Гоуза? Тебя тюремщикъ выгналъ изъ тюрьмы въ наряд Королевы, вмст съ дуракомъ Пиккерингомъ?’
— Я тотъ самый, Государь!
Вспомнилъ-ли Король сколько онъ смялся, когда ему разсказывали въ Бригг это происшествіе, или долговременныя заслуги Сира Джона и полученныя отъ него письма, которыя Король всегда оставлялъ безъ вниманія, заставили его вспомнить старое, не знаемъ, по крайней мр, гнвъ столь-же скоро прошелъ, какъ вспыхнулъ, такъ, что онъ шутливо сказалъ, обращаясь къ одному Придворному: ‘Арлингтонъ!’ право жаль было-бы не сдлать чего нибудь для этого молодаго забавника, сына стараго и храбраго кавалера. Нтъ-ли у тебя, Статсъ-Секрстаря и Каммергера? т. е. двойнаго чиновника моего, какого нибудь незанятаго мста, на которое мы могли-бы посадить его и не давать ему кричать до тхъ поръ, покуда намъ не вздумается послушать псенъ этой птички?’
— Онъ украсилъ-бы дворъ вашъ, сказала Леди Кестльманъ, выступивъ на одинъ шагъ впередъ отъ другихъ дамъ. Я готова биться объ закладъ на мое брилльянтовое ожерелье, что онъ также хорошо танцуетъ, какъ поетъ. А давно пора вылечить отъ самолюбія нашего Джермейна. Да! чмъ онъ теперь можетъ хвастаться, когда нашлись ноги получше его?
Ваше Величество, кажется, не узнаете пришлеца, сказалъ Арлингтонъ. Можетъ быть какой нибудь шалунъ нарядился въ это платье и осмлился предстать къ Вашему Величеству.
Скажи мн, господинъ Сильванъ или господинъ шарлатанъ, продолжалъ Лордъ, оборотясь къ Жоселину, чмъ можешь ты доказать намъ, что ты дйствительно сынъ Сира Джона Комптона?
— Моею шпагою! отвчалъ горделиво Жоселинъ, здсь и везд докажу я это всякому, кто осмлится сомнваться во мн, если только Его Величество позволитъ мн взяться за мою шпагу.
‘Браво!’ вскричалъ Король, которому такое движеніе негодованія понравилось. ‘Арлингтонъ! это сильно отзывается Комптонами? Они всегда готовы обнажить шпагу: клинокъ вверхъ, а ножны въ сторону. Ступай, ступай! свидтельствую, что ты точно ты!’
— Въ моемъ Департамент нтъ ни одного свободнаго мста, Государь! сказалъ сухо Лордъ Арлингтонъ — ‘Посл увольненія Нидъ-Чольмели,’ сказала Леди Кестльманъ, ‘Королева остается безъ Вице-Каммергера.’
‘Прекрасно!’ вскричалъ Король. ‘Вотъ напоминаніе кстати, если только нашъ лсной человкъ иметъ даръ слова. Скажи, примолвилъ онъ по Французски, обратясь къ Жоселину, можешь-ли ты также хорошо говорить на Французскомъ язык, какъ хорошо поешь псни?
Я долго жилъ во Франціи, Государь, отвчалъ Жоселинъ, на томъ-же язык, это заставило меня узнать Французскій языкъ такъ хорошо, какъ мой природный.
‘Ну, когда такъ, господинъ Сильванъ,’ возразилъ Король, то приходи завтра утромъ къ Лорду Арлингтону за своимъ дипломомъ. Можешь извстить Пана и Дріадъ, своихъ родственниковъ, что я пожаловалъ тебя Вице-Каммергеромъ Королевы, вотъ моя рука: поцлуй ее, въ знакъ, что договоръ конченъ.’
Жоселинъ преклонилъ колно и прикоснулся своими губами къ рук Королевской. Онъ готовъ былъ изъявилъ свою признательность, но какъ скоро открылъ ротъ, Король вскричалъ ему: ‘Довольно, довольно! ни слова больше! Эта сцена забавна, но она ужъ слишкомъ долго тянулась.’
‘Теперь, господа и госпожи! кто хочетъ играть въ мячъ и держитъ за Короля, тотъ можетъ идти за мною.’
Онъ пошелъ, и за нимъ вс Придворные.
Оставшись одинъ, нашъ герой сошелъ въ ровъ, скинулъ нарядъ Сильвана и надлъ свое обыкновенное платье. Еще превращеніе это не было кончено, когда къ нему явился Лордъ Рочестеръ поздравить его съ успхомъ и съ чиномъ Камергера. Онъ объявилъ ему однакожъ, что не принялъ-бы никакого участія въ его опасномъ предпріятіи, когда-бы зналъ, что Жоселинъ ршился подать письмо своего отца Королю, или, какъ назвалъ это Король, надодать ему нелпостями. Впрочемъ, прибавилъ Лордъ, что хорошо кончилось, то хорошо, но я удивленъ вашимъ успхомъ и едва поврю ему, когда вы получите и дипломъ. Все зависитъ отъ минутной прихоти: одно слово Леди Кестльманъ можетъ склонить Короля за васъ или противъ васъ. Куй желзо, пока оно горячо, и потому совтую вамъ непремнно явиться завтра утромъ къ Лорду Арлингтону, онъ не доволенъ, какъ я вижу, что вы получили мсто, не нуждаясь въ его покровительств, и врно будетъ радъ, если найдетъ случай подкосить вамъ ноги. Теперь, Г-нъ Вице-Каммергеръ — да, я первый имю право такъ титуловать васъ — теперь угодно-ли будетъ вамъ отплатить за услугу услугою, и помочь также и мн, въ моихъ предпріятіяхъ, какъ я вамъ помогъ въ вашихъ?
— Ваше Превосходительство ничмъ такъ не можете одолжить меня, какъ подобнымъ испытаніемъ.
‘Хорошо, согласитесь-ли вы придти ко мн завтра, тотчасъ посл свиданія своего съ Арлингтономъ?’
— Непремнно приду. Но это напоминаетъ мн о бдныхъ плнникахъ, которые ждутъ васъ: не угодно-ли вамъ вврить мн ключъ, и я…
‘Къ чорту дураковъ! Не думайте о нихъ. Когда нибудь я ворочусь домой, хотя и сомнваюсь, чтобы это случилось сегодня. Слушайте: сначала я долженъ ужинать въ Ковентгарденской таверн съ Бюккурстомъ, Седлеемъ, Этериджемъ и Киллигрью, оттуда, чтобы помочь пищеваренію, мы пойдемъ къ Г-ж Шиплей, гд послушаемъ симфоніи на флейтахъ. Потомъ, на разсвт пустимся въ Чарингъ-Кроссъ, возмемъ тамъ лодки, подемъ пить новое чудное пиво, и кто выпьетъ его больше, я или Седлей, тотъ получитъ отъ проигравшаго серебряную чашу. Тутъ опять сядемъ въ лодки, будемъ сами работать веслами, и увидимъ, кто первый придетъ въ Воксалъ, Килигрью или вашъ слуга, первый прихавшій выиграетъ пятьдесятъ червонцовъ. Посл этого, другой закладъ на такую-же сумму: надобно ршитъ, кто плаваетъ лучше, Бюккурстъ или Рочестеръ! Наконецъ все это мы заключимъ обдомъ у Вуда, въ Финиш, мирно разъдемся по домамъ и каждый изъ насъ ляжетъ въ свою постель. Видите, какого рода мои права на Королевскія милости! Но, вы сами теперь въ должности, и не должны удивляться, что мало времени у человка, когда ему надобно исполнять важныя обязанности Каммергера, съ чмъ соединяется въ тоже время мсто Контролёра Вудстокскаго парка. Не извиняюсь скоро оставляя я васъ — прощайте до завтра!’
Явясь на другое утро къ Лорду Арлингтону, Жоселинъ получилъ отъ секретаря его оффиціяльный дипломъ на свой чинъ, и приказаніе явиться посл завтра въ Гамптонъ-Коуртъ для представленія Королев и вступленія въ тотъ-же день въ свою новую должность. Онъ поспшилъ къ Лорду Рочестеру, радуясь, что при этомъ свиданіи можетъ снова поблагодарить его за одолженіе.