Камоэнс, Гальм Фридрих, Год: 1837 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

КАМОЭНСЪ.

ФАНТАЗІЯ. СОЧИНЕНІЕ ГАЛЬМА.

(Посвящается почтенному учителю Елисаветы Кульманъ, К. В. Гроссгейнриху)

ДЙСТВУЮЩІЕ:

Донъ Людовикъ Камоэнсъ.— Донъ Іозе Квебедо Кастельбранко, богатый купецъ.— Гусманъ, сынъ его.— Смотритель Главной больницы для годныхъ въ Лиссабон.— Тнь Екатерины.

* Васко Мусиньо (названный здсь Гусманомъ) Квебедо Кастельбранно боле всхъ Португальскихъ поэтовъ приблизился къ Камоэнсу. Героическая поэма его: Альфонсъ Африканскій, въ которой лучшими мстами почитаются описаніе мученій Принца Фернанда и сраженіе при Алкаэар, явилась въ 1611 году. Пр. Пер.

Комнатка въ Главной Лиссабонской больниц для бдныхъ, мрачная, сырая, съ обвалившеюся на стнахъ штукатуркою. На сцен съ правой стороны, ближе къ зрителямъ, старый столъ, покрытый книгами и бумагами, и два, или три стула, съ лвой стороны бдная постель, на которой спитъ Камоэнсъ, у его изголовья повшенъ мечъ, надъ головой его, на стн, виситъ старая лютня, въ глубин сцены дверь.

ЯВЛЕНІЕ I.

Донъ Іозе Квебедо и Смотритель Больницы, съ ключами въ рукахъ и книгой подъ мышкою, останавливаются въ дверяхъ.

Квебедо.

Третій этажъ! Мы не пойдемъ ли выше?

Смотритель.

Синьоръ, на мст мы.

Квебедо.

Ну, слава Богу!

Задохся я, ручьями льется потъ….

Такъ мы на мст?

Смотритель.

Видите, синьоръ:

Вотъ здсь написано: Людовикъ Камоэнсъ,

Подъ пятымъ нумеромъ. Мы, право, не ошиблись.

Квебедо.

Вы коротко его не знаете, быть можетъ?

Смотритель.

Не знаю.

Квебедо.

Какъ? Ужели не извстенъ

Вамъ и по имени Людовикъ Камоэнсъ?

Смотритель.

Здсь только имена: намъ дла нтъ

Ни до извстности, ни знатности большаго.

Людовикъ Камоэнсъ, покоя нумеръ пятый,

И больше ничего! Такъ въ книгу онъ внесенъ.

(Открываетъ книгу и показываетъ Квебедо).

Квебедо.

Я вижу по всему у васъ порядокъ въ книг…

Такъ здсь-то онъ? О, милосердый Боже!

Какъ сыро, мрачно здсь, какъ низокъ потолокъ,

Въ окн — въ окн желзная ршетка!

Смотритель.

Обыкновенно здсь содержатъ сумасшедшихъ.

Уединенія, покоя онъ желалъ,

А эта комната тогда пуста стояла —

Мы, по желанію, его сюда перенесли.

Квебедо.

Вотъ, кстати, помщенъ въ поко сумасшедшихъ!

Прекрасно сдлали, и вы но сердцу мн.

Желалъ бы я, чтобъ въ домы сумасшедшихъ

Упрятали всхъ нашихъ римачей!

Не онъ ли спитъ на той постел?

Смотритель.

Онъ.

Не разбудить ли мн его?

Квебедо.

Оставьте!

Я подожду, пока проснется самъ.

Смотритель.

Такъ оставайтесь же — успха вамъ желаю.

Квебедо.

А вотъ вамъ за труды…

Смотритель.

Благодарю, синьоръ!

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ II.

Квeбeдо садится на стулъ близъ стола, но такъ, что Камоэнсъ остается у него въ виду.

Я забрался высоко и усталъ,

И отдохнуть мн, право, не мшаетъ.

Въ больницу въ жизнь бы я свою не заглянулъ,

Когда бы сынъ въ ум не помшался

И званья моего не презиралъ.

Задумалъ онъ кропать себ стишонки,

Да римы подбирать, присчитывать стопы,

Забредилъ вдругъ о слав и о лаврахъ!

Одинъ сынъ у меня и тотъ не хочетъ быть

Купцомъ, какъ я, гнушается торговлей

И лихоимствомъ барыши зоветъ.

Достигнуть хочетъ славы Камоэнса —

А вотъ его стремленья идеалъ:

Покрытый славою и лаврами внчанный,

Въ больниц, тотъ, безъ глаза, изнуренъ,

Пвецъ великій дивной Лузіады,

Кто на стнахъ Орана, гордой Центы,

За родину кровь проливалъ свою,

Теперь въ больниц запертъ сумасшедшихъ!

Отъ благъ земныхъ остались у него

Заржавый мечъ, запыленная лютня.

Охъ! жизнь его была горька, горька!

‘Людовикъ Камоэнсъ, покоя нумеръ пятый,’

И больше ничего, такъ въ книгу онъ внесенъ….

А я, надъ кмъ онъ нкогда смялся,

Кого онъ тыквой звалъ, аршинникомъ, глупцомъ,

Кто продавалъ изюмъ, отсчитывалъ лимоны,

Я растолстлъ, разбогатлъ, какъ Крезъ:

Три дома у меня, мои гальоны

Съ товарами летаютъ по морямъ.

Гнался за славой онъ, а я лишь за богатствомъ —

И вотъ какъ поприща достигли мы конца!

Увидитъ лишь его Гусманъ мой, непремнно

Онъ званье изберетъ доходное отца.

Клянусь Сентъ-Яго, онъ его увидть долженъ.

Не для того ли я взобрался на чердакъ?

Его увидитъ онъ, изъ устъ его услышитъ

Признаніе, что жилъ, какъ сумасбродъ,

Что за химерами онъ по свту гонялся…

Онъ просыпается, вздохнулъ, глаза открылъ…

Камоэнсъ.

Такъ это былъ лишь мимолетный сонъ!

Онъ освжилъ меня для новыхъ лишь страданій —

Не непробудный сонъ — кончина бытія!

Тнь смерти не сама спасительная смерть.

Кто-то вошелъ сюда — живое существо —

Какъ: человкъ? Возможно ль? Что за чудо

Приводитъ васъ сюда? Вы не ошибкой ли,

Синьоръ, зашли сюда?

Квебедо.

Донъ Камоэнсъ,

Я къ вамъ пришелъ.

Камоэнсъ.

Ахъ! я забылъ, кто я!

Не нужны ли вамъ свадебныя псни,

Для серенады вамъ не нужно ли стиховъ?

На томъ стол, извольте взять, любые:

Во всякомъ род сыпь, дешевые, синьоръ —

Реала по два я прошу за сочиненье…

Квебедо.

Я не за тмъ пришелъ.

Камоэнсъ.

Не думаете ль вы,

Что сочиню стихи для васъ нарочно?

Взгляните на меня, синьоръ: я изнемогъ,

Едва могу привстать съ одра болзни,

Нтъ силы у меня и мысли оскудли.

Довольствуйтесь, когда угодно, тмъ,

Что я на всякой случаи заготовилъ.

Квеведо.

Я къ вамъ пришелъ, сударь, не за стихами.

Людовикъ! пристально взгляните на меня:

Узнали ль вы меня?

Камоэнсъ.

Синьоръ, я васъ не знаю.

Квебедо.

И полно! Вы должны меня узнать!

Камоэнсъ.

Не узнаю.

Квебедо.

Въ Кальвас мы ходили съ вами

Въ одно училище.

Камоэнсъ.

Я съ вами?

Квебедо.

Да, въ Кальвас.

Другъ другу часто мы вцплялись въ волоса

И безъ пощады вы меня бивали.

Припомните — меня должны вы знать.

Камоэнсъ.

Синьоръ, простите, память ослабла:

Чтобъ ни сказали вы, я вспомнишь не могу.

Квебедо.

Сентъ-Яго! Вспомните, быть можетъ,

Когда я вамъ скажу: я вашъ землякъ,

Товарищъ вашъ — Квебедо Касшсльбранко.

Камоэнсъ.

Квебедо! Вы?

Квебедо.

Такъ точно, Донъ Людовикъ,

Іозе я Квебедо Касшсльбранко,

Кого ты звалъ пустою головой,

Я самый тотъ Квебедо.

Камоэнсъ.

И, скажите,

Зачмъ пришли сюда, Квебедо Кастельбрапко?

Квебедо.

Да, поглядть пришелъ, какъ поживаешь ты.

Ты что-то похудлъ, теб, какъ видно, плохо,

А посмотри, какъ твои товарищъ растолстлъ!

Да, ты, братъ, посдлъ, состарлся въ больниц

И окривлъ къ тому, бдняжка Камоэнсъ!

Камоэнсъ.

Зачмъ пришелъ сюда, Квебедо Кастельбранко?

Считать мои сдые волоса

И на лиц глубокія морщины?

Квебедо.

Не съ тмъ намреньемъ, пріятель, говорю.

Хотлъ лишь я сказать, что время измнилось,

А съ нимъ и ты: ужъ ты не тотъ красавецъ,

Который дамамъ головы кружилъ,

И гордостью былъ знатной молодежи.—

Ужь ты не тотъ Людовикъ Камоэнсъ!

Камоэнсъ.

Да, я не тотъ. Хотя бъ всмъ счастьемъ жизни

Пожертвовалъ я суетной мечт,

Вы не указчикъ мн! Какой нибудь Квебедо

Не можетъ быть моимъ цнителемъ, судьей….

Квебедо (въ сторону.)

Сентъ-Яго! Еслибъ онъ не нуженъ былъ для сына,

Я сбилъ бы эту спсь!

(къ Камоэнсу)

Со мной неласковъ ты.

Я лучшаго ждалъ отъ тебя пріема,

И вижу по всему, что боленъ ты,

А то бы обласкалъ товарища и друга,

Ты не былъ бы злопамятенъ, съ восторгомъ

Припомнилъ бы дни дтства своего,

Дни свтлые подъ кровлею родною!

Меня спросилъ бы ты про тотъ широкій лугъ,

Гд въ мячъ играли мы, спросилъ бы ты про липу:

Какъ мачта высока она была, но ты

Всегда выигрывалъ условную награду.

А помнишь ли, когда играли мы

Въ охоту — за тобой гнались мы, какъ собаки,

Ты былъ олень и мчался, какъ стрла,

И всхъ насъ перегналъ — ты помнишь?

Камоэнсъ.

Помню.

Квебедо.

А помнишь ли, когда толпою шумной

Мы осаждали холмъ: для насъ, какъ Гибралтаръ,

Онъ былъ высокъ и крутъ — тогда была потха!

Досталося довольно нашимъ лбамъ….

Камоэнсъ.

Отъ той игры на память мн остался

Рубецъ на лбу, вотъ этотъ —

Квебедо.

Вижу, вижу!

А помнишь, какъ рку мы переплыть хотли,

Да не ршалися, лишь ты одинъ….

Камоэнсъ.

Я первый бросился въ кипящую пучину,

Боролся долго съ ней, и наконецъ

Смирилъ ее, и на хребт волнистомъ

Она меня умчала далеко.

Вы, трусы, между тмъ мн съ берега кричали

О дтства дни! какъ сладко вспомнишь васъ!

Приди, дай руку мн, Квебедо: знаешь,

Съ тобой всегда врагами были мы,

Ты мн тогда казался — но, быть можетъ,

Ты не таковъ, какимъ казался мн.

Приди сюда — со мной игралъ ты въ дтств,

Со мною радости невинныя длилъ,

И нын, въ сумрачный закатъ печальной жизни,

Выводишь предо мной картину свтлыхъ дней.

Я до того осиротлъ въ семъ мір,

Что еслибъ ты смертельнымъ былъ врагомъ,

То и тогда бъ тебя прижалъ я къ сердцу.

Квебедо (утирая слезы).

Ну, каково же ты, Людовикъ, поживалъ

Со дня того, какъ мы съ тобой разстались?

Меня отецъ изъ Кальвы отослалъ

Въ Фигеру. Ахъ! тогда я съ играми простился

И за работу слъ.

Камоэнсъ.

Меня судьбина

Въ Коимбру привела, въ святилище наукъ.

Тамъ, тамъ услышалъ я Омира пснопнья

И пснь Виргилія — и овладла мной

Любовь къ высокому, и что въ груди таилось

Везъ образовъ, осуществилось все

И приняло божественные лики!

Квебедо.

Науки мн не шли на умъ, пріятель.

Въ ученье я попалъ къ купцу ростовщику,

А онъ кое-что зналъ, умлъ считать порядкомъ.

Камоэнсъ.

И годы мчалися! Изъ стнъ Коимбры тсной

Я вырвался: мн было душно тамъ!

Влеченію души послдовалъ я робко,

Увидлъ Лиссабонъ, увидлъ пышный Дворъ,

Увидлъ Короля, сіявшаго, какъ солнце,

И вкругъ него, какъ звзды въ небесахъ,

Вельможъ Двора — и, словно, ослпленный

Сталъ вдалек, очамъ не врилъ я,

Приблизишься къ величеству не смя.

Квебедо.

Точь въ точь со мной тогда случилось тоже,

Когда въ залъ биржевой вступилъ я въ первый разъ.

Камоэнсъ.

Тамъ я ее увидлъ — и туманомъ

Подернулось сіяніе внца,

И блескъ померкъ Двора и царедворцевъ!

Какъ Божіе дыханье разлилось

Лучемъ живительнымъ по хаосу творенья,

Такъ взоръ ея проникнулъ въ душу мн

И создалъ рай въ ея глубокомъ лон.

Ахъ! какъ была плнительна она!

Квебедо.

Я тоже испыталъ: вотъ полюбилась мн

Смугляночка, купеческая дочка,

Ломился золотомъ сундукъ ея отца,

Сердечко же ея еще свободно было,

А я былъ бережливъ, собой недуренъ…

Камоэнсъ.

Какъ пламенно другъ друга мы любили!

И наша страсть была согласный звукъ,

Перстами ангела исторгнутый изъ арфы

Предъ трономъ Вышняго, неслышный для другихъ….

Квебедо.

Вотъ я отцу понравиться усплъ:

Онъ насъ благословилъ, и я въ восторг

Повелъ богатую купчиху къ алтарю!

Камоэнсъ.

Блаженъ, кто страсть свою успхомъ увнчалъ!

Я — я несчастливъ былъ! Насъ разлучили:

Въ стнахъ монастыря увяла жизнь ея —

жизнь лиліи, отъ солнца отлученной!

Меня же свтъ стремленіемъ увлекъ:

Война тогда отчизну волновала,

Смерть славную отрадой я считалъ.

Въ Марокко я взлетлъ на стны Центы,

Лишился глаза тамъ — не жизни…

Квебедо.

Ахъ! и я

Не лучшій жребій испыталъ! Подруга

Скончалась у меня, и я тогда лишь

Утшился, когда наслдство получилъ.

Камоэнсъ.

И я утшился! Въ стнахъ больницы темной,

Съ обвязаннымъ лицомъ, страдалъ я одинокъ.

Лежала ночь окрестъ меня, во мн! Въ то время

Спустилося…. Нтъ…. тихо низпарило

Наитіе святое на меня,

Какъ слово Божіе въ мою запало душу,

Какъ пламя яркое, и кроткое, какъ лучъ,

Вечернія зари, горящее, какъ солнце,

И влажное, какъ ангела слеза,

Какъ громъ гремящее, и нжное, какъ арфа —

Спустилося и обняло меня,

И вознесло, помчало — и на ложе

Я палъ безъ чувству когда жь пришелъ въ себя,

Я не былъ одинокъ, отъ всхъ оставленъ:

Пснь первая моя лежала предо мной,

Свтъ внутренній сіялъ очамъ моимъ закрытымъ,

И мра горестямъ исполнилась моимъ.

Моя душа на крыльяхъ пснопнья

Отраду въ небесахъ у Бога обрла,

Я плъ и забывалъ страданія земныя.

Квебедо.

Меня — какъ я сказалъ — утшило богатство.

Я закупалъ товары, въ ростъ давалъ,

Кое-чмъ промышлялъ, не тратилъ по пустому

И нажился. А что же сдлалъ ты?

Камоэнсъ.

Страну оставилъ я, гд прахъ ея хранился,

Гд былъ не понятъ я, гд былъ забытъ —

Предлы Индіи я отыскалъ далекой,

И тамъ, среди нетлнныя весны,

Я Португалію восплъ въ той псни,

Которая до Таго разлилась.

Европа именемъ дс-Гамы огласилась,

И Лузіад громкую хвалу

Отгрянутъ брега Гиберніи туманной.

Квебедо.

А принесла ли выгоды теб?

Слухъ носится…

Камоэнсъ (съ жаромъ).

&nbsp, Она мн навлекла гоненья

И ненависть! Поэтъ, воспвшій славу предковъ,

Умолкнуть долженъ былъ при низости сыновъ,

Оли не вынесли того, что въ пснопньяхъ

Пигмеями я ихъ изобразилъ,

Они почли сатирой ядовитой,

Что было только дружескимъ совтомъ.

О! горекъ жребій мой: меня навкъ отвергла

Страна, восптая, прославленная мной.

О Португаллія! и ты меня забыла!

Я мужъ, и ропотомъ гнушаюсь, но поврь,

Что эту рану нанесли мн въ сердце —

Уврачевать ее лишь можетъ смерть одна!

Квебедо.

Ну, полно горевать, минувшее забудь,

Въ разсчетахъ кто своихъ не ошибался?

Камоэнсъ.

Съ восшествіемъ на тронъ младаго Себастьяна

И для меня мелькнулъ, какъ солнце, счастья день.

Орлиный взоръ (то въ мою проникъ темницу

И цпь позорная съ моихъ упала рукъ.

На Божій свтъ меня онъ вывелъ снова

И сердце отогрлъ живительнымъ лучемъ!

На долго ли? Король при Альказар

Палъ жертвою отважности въ бою.

Со дня того Филиппова десница

На Португаллію, какъ иго, налегла,

Со дня того чего не вытерплъ я въ жизни!

Квебедо.

Ты правъ: дни черные тогда постигли насъ,

А для тебя они всхъ пагубне были.

Камоэнсъ.

Свтило дней моихъ навки закатилось

И вечеръ сумрачный простерся вкругъ меня,

Хвалимый нкогда, теперь отъ всхъ забытый,

Вотъ до чего на старости я дожилъ!

Одинъ лишь другъ мн въ мір оставался —

Негръ Саладинъ, его бранилъ я чернымъ псомъ,

А въ бдности я Негра жилъ трудами,

За мной въ болзни онъ ухаживалъ одинъ,

У ложа моего просиживалъ дни, ночи,

И утшеніе и ласки расточалъ,

Онъ для меня молилъ о подаяньи.

Когда же наконецъ бдняжка изнемогъ,

Онъ до того простеръ ко мн усердье,

Что умеръ для меня, мои врный черный песъ!

Господь, Ты зрлъ! Покойся въ мир, другъ,

Мой врный другъ, послдній на земл!

Ахъ! счастье суетно, жизнь наша треволненье….

Блаженъ, блаженъ почившій мертвымъ сномъ!

Квебедо.

Теперь не время ли мн къ длу приступить?

Ты много бдствій перенесъ, пріятель,

Ты плохо награжденъ за трудъ свой вковой

И не принесъ плода твой цвтъ великолпный.

Въ больниц ты нашелъ себ пріютъ —

Вотъ поприща конецъ, избраннаго тобою!

Камоэнсъ.

Каковъ конецъ?

Квебедо.

Я думаю, теперь:

Что разставался, различными путями

Мы выступили въ свтъ. Ты цль себ избралъ

Высокую, но, кажется, пріятель,

Я выбралъ лучшую. Подумай: я богатъ,

Товарами мои набиты лавки

И корабли мои летаютъ по морямъ.

А въ дтств на меня смотрлъ ты горделиво!

Хотя я лаврами себя не увнчалъ,

Но все таки, мн кажется, пріятель,

Что перевситъ лиру мой аршинъ.

Камоэнсъ.

Барышъ для торгаша — вотъ верхъ его желаній,

Но нчто есть столь нжное, чего

Не свсишь на всахъ, и столь оно высоко,

Что твой аршинъ не хватитъ до него!

Замть себ, дружокъ: торгуй листомъ лавровымъ,

Но трогать не дерзай лавроваго внца!

Квеведо (въ сторону).

Не ладъ Moim’ ли онъ смется состояньемъ?

Тьфу, пропасть! Попади лишь въ руки мн,

Корить тебя я милостыней буду

И отплачу теб сторицей!

(Громко) Камоэнсъ!

Не обижать тебя хочу — я сожалю.

Когда же словомъ ты обидлся моимъ,

Взгляни лишь на себя, уважь причину,

Которая меня къ теб влекла:

Оставь больницу ты, войди въ мое семейство,

Гостепріименъ домъ мои — я богатъ.

Людовикъ! отдохни отъ горестей житейскихъ

На лон дружества, и раздли со мной

Все изобиліе.

Камоэнсъ.

Что говоришь ты? Какъ?

Ты предлагаешь мн свой домъ?

Квебедо.

Къ твоимъ услугамъ.

Ты гостемъ будь моимъ, ршайся, Камоэнсъ,

Не хочешь ли ты жить въ семейств Кастельбранко?

Камоэнсъ.

Жить у тебя! Ты думаешь, быть можетъ…

Нтъ! у тебя нтъ злаго на ум.

Благодарю тебя за нжное участье.

Но мн здсь хорошо, ты здсь оставь меня,

Крупицами стола питай бездомныхъ нищихъ,

И въ тягость не хочу быть никому-

Квебедо.

Ты въ тягость мн? Возможно ли! Напротивъ,

Но откровенности скажу теб, что ты

Своимъ совтомъ мн полезенъ будешь.

Камоэнсъ.

Возможно ли? Теб могу я быть полезенъ,

Когда себ ни чмъ я пользы не принесъ!

Квебедо.

Лишь выслушай меня, потомъ рши, пріятель

Вотъ видишь: Богъ мн сына даровалъ,

На старость дней надежду, утшенье,

И вотъ ужъ юношей прекраснымъ выросъ онъ,

И я уже надеждою ласкался,

Что увеличитъ онъ наслдіе отца,

Трудясь на поприщ, гд въ пот я трудился,

Какъ вдругъ безуміемъ увлекся мой Гусманъ,

Сталъ презирать купеческое званье,

Всы забросилъ онъ, а книги полюбилъ,

Искуствами, поэзіей забредилъ…

Камоэнсъ.

Безумецъ онъ!

Квебедо.

Я тоже говорилъ,

Но онъ не слушаетъ отеческихъ совтовъ:

— Служенью Музъ себя задумалъ посвятишь —

Такъ отвчаетъ онъ на вс мои упреки.

Камоэнсъ.

Такъ вс они мечтаютъ… лишь мечтаютъ!

Квебедо.

Напрасно истощалъ я просьбы и моленья.

Упрямецъ: на своемъ поставить хочетъ онъ.

Вотъ, видишь, что меня тревожитъ, мучитъ.

Мн кажется, Гусманъ не излечимъ.

Когда бъ увидлъ онъ поэзіи награду,

Когда бъ увидлъ свой блестящій идеалъ,

Когда бъ увидлъ онъ въ больниц Камоэнса,

Быть можетъ …

Камоэнсъ.

Онъ меня увидть долженъ.

Пошли сюда — его я исцлю

Отъ страсти гибельной, отъ сумасбродства.

Теперь понятно мн, къ чему полезенъ я —

Страшилищемъ я долженъ быть поэтовъ!

Квебедо.

Ты хочешь дать ему совтъ благоразумный?

Заблудшаго надешься спасти?

Камоэнсъ.

Пошли его ко мн.

Квебедо.

Онъ недалеко.

При имени твоемъ мой окрылится сынъ.

Съ нимъ объ руку, быть можетъ, я надюсь,

Ко мн пожалуетъ гость дорогой…

Камоэнсъ.

Увидимъ.

Квебедо.

Такъ прости, дражайшій другъ!

(Про себя)

Мн удалось. Когда спасетъ онъ сына,

Пожалуй, умирай: что пользы намъ въ больномъ?

(Уходить),

ЯВЛЕНІЕ III.

Камоэнсъ (одинъ).

Я утомленъ! Мн тяжело дышать,

Тускнетъ взоръ — не гость ли мой желанный

Слетлъ ко мн? Не ты ли, смерть,

Коснулася меня холодными устами?

(Посл нкотораго молчанія)

Екатерины нтъ! Не стало Саладина!

Отъ всхъ оставленный, стою у гроба я.

Ахъ! какъ удлъ завиднъ селянина!

Все поприще его смиренное — семья.

Доволенъ онъ заботливою долей

И скромною стезей, пробитою отцомъ.

Когда же смерть надъ нимъ крыломъ поветъ.

Среди семьи родной онъ тихо охладетъ,

Склонясь на грудь подруги ясныхъ дней,

Въ объятія рыдающихъ дтей.

Когда жь въ очахъ его угаснетъ пламя жизни,

Рука жены закроетъ нжно ихъ!

А я, безумною мечтою ослпленный,

Мн не кого позвать и къ смертному одру!

Ахъ, жилъ я одинокъ и одинокъ умру.

Въ ту роковую ночь, у береговъ Китая,

Какъ ураганъ корабль мои захватилъ,

И мачты гордыя, какъ стебли, сокрушая,

Корабль мои объ утесъ гранитный раздробилъ —

Все злато, вс дары фортуны коловратной

Я бросилъ въ бездну водъ — лишь удержалъ er’,

Священный Божій даръ, сокровище мое!

Съ ней бросился я въ хаосъ необъятный,

Держалъ се превыше ярыхъ волнъ,

Восторженный, отваги, вры полнъ,

Я вышелъ на берегъ — и въ томъ нашелъ отраду,

Лишаясь благъ земныхъ, что спаса’ я Лузіяду.

Сокровищемъ своимъ я почиталъ ее,

Въ ней полагалъ свое земное счастье!

О, роковая пснь, души горящей плодъ!

И ты, злосчастный лавръ, главу мою внчавшій,

Я изъ-за васъ, судьб наперекоръ,

Отъ тихихъ радостей семейныхъ отказался.

Блаженъ лишь тотъ (чрезъ васъ поврилъ я тому),

Кто счастіемъ безвстность почитаетъ,

Кто не завидуетъ въ сей жизни никому

И зависти ничмъ не возбуждаетъ…

Мн холодно — но жилахъ льется трепетъ,

Отходитъ Камоэнсъ, и чей отрадный гласъ

Утшитъ, освжитъ его послдній часъ?

Грядущее предъ нимъ покрыто мглою,

Минувшее, какъ ночь, простерлась позади,

Я тломъ изнемогъ, я палъ душой’ —

Угасъ огонь пророческій въ груди,

Зеленый лавръ увялъ, оцпенла лира,

Промчалась жизнь моя, какъ обольститель сонь,

Разсыпалась, какъ лучъ звзды сраженной,

Дробяся, катится въ туманный небосклонъ.

Квебедо правъ — плодя’ жизни, проведенной

Въ однихъ мечтаніяхъ — лишь безполезный сонь!

ЯВЛЕНІЕ IV.

Камоэнсъ. Гусманъ (вбгаетъ).

Гусманъ.

Здсь, здсь, сказали мн, найду его! Онъ здсь?

Такъ это онъ: сей величавый образъ

Въ мечтаніяхъ парилъ передо мной!

Лишь взоръ его горлъ блистательне, ярче,

Горде возносилъ онъ ясное чело.

Каковъ бы ни былъ, все онъ пснопвецъ,

Какъ ни согбенъ подъ древностію лтъ,

Наитьемъ Божества сей ликъ ознаменованъ

И генія печать пылаетъ на чел.

Привтствую тебя,.поэтъ великій!

Камоэнсъ.

Кто ты?

Гусманъ.

Гусмавъ Квебедо, сынъ Квебедо Кастельбранко.

Камоэнсъ.

Квебедо сынъ?

Гусманъ.

Мн приказалъ отецъ,

Васъ проводитъ подъ кровъ гостепріимный.

Не рано ли пришелъ я?

Камоэнсъ.

Нтъ! ты опоздалъ..

Приближься, юноша, взгляни окрестъ меня —

Не видишь: кто стоитъ у изголовья?

То ангелъ смерти. Часъ ударилъ мой.

По выслушать еще, Гусманъ, успешь

Изъ устъ хладющихъ послдній мой совтъ,

Ты затаи въ груди своей глубоко

Завтный даръ убогаго пвца.

Гусманъ.

Ты хочешь умереть! Не можешь быть, не врю,

Чтобъ Камоэнсъ когда могъ умереть…

Камоэнсъ.

Намъ время дорого. Меня, Гусманъ, послушай:

Ты хочешь посвятишь себя служенью Музъ,

Такъ мн сказалъ отецъ? Сказалъ ли правду?

Гусманъ.

Клянусь Всевдущимъ, отецъ мой не солгалъ!

Камоэнсъ.

Обдумай выборъ твой, вся жизнь твоя зависитъ

Отъ выбора теперь. Еще ты молодь,

Твоя душа еще чужда земнаго

И рвется къ небесамъ, и потому

Священную поэзію ты любишь.

Пусть дочь она небесъ, какъ и твоя душа,

Любовь твоя поручится ль за силу?

Намъ легче разумть, чмъ сотворять.

Скоре мы предпринимать умемъ,

Чмъ замыслъ приводишь къ счастливому концу.

Гусманъ.

Да, мн извстно, Камоэнсъ, что легче

Даръ принимать, чмъ отдавать другимъ.

Камоэнсъ.

Когда же такъ, взгляни въ глубь сердца и извдай,

Что завлекло тебя на трудную стезю —

Тщеславіе, иль дтское желанье

Поэтамъ подражать, иль сильный крови жаръ,

Иль раздражительность твоей системы нервной?

Развдай все, не обольщай себя —

Витія изучить свое искуство можетъ,

Поэта же — лелютъ небеса!

Гусманъ (по нкоторомъ молчаніи.)

Что я теперь, того не выражу словами,

Какъ тмъ я сталъ — понятно, ясно мн,

Я въ дтств былъ мечтателенъ и мраченъ,

За книгой лишь развеселялся я,

Блуждалъ слпцомъ по жизненному полю,

Въ уединеніи отраду находилъ,

Ночь лунная въ меня восторгъ вдыхала,

Тревожный день казался мн пустымъ.

Случайно какъ-то я услышалъ Лузіаду

И вдругъ изъ глубины восторженной души

Міръ новый выступилъ и — жребій мой ршился!

Камоэнсъ.

Что вижу? Юноша! твои пылаютъ взоры!

Какъ вдохновенный, ты стоишь передо мной.

Быть можетъ… Нтъ! хотя бъ и въ самомъ дл

Ты чувствовалъ къ поэзіи призывъ —

О, воротись на путь тобой пренебреженный!

Фортуной ты любимъ, за ней послдуй ты.

Поврь — ахъ! убдилъ меня жестокій опышь —

Поврь, что счастье не удлъ поэта!

Гусманъ.

Лишь дай мн заслужить и я его отвергну!

Камоэнсъ.

Безумецъ! ты стоишь надъ радужною бездной!

На кра пропасти ты хочешь лавръ сорвать

И гордое чело короной звздной

Безсмертія за подвигъ увнчать!

Но знай, увянетъ лавръ, твои погаснутъ звзды —

Не выкупитъ намъ слава горькихъ дней!

Гусманъ.

Я видлъ лавръ пвца на недостойномъ,

Внецъ заслуженный я видлъ — обнаженъ

Когтями зависти, безъ листьевъ и во прах

Какъ я ни молодъ, я не ослпленъ

Сіяньемь почестей и славою пустою —

Я къ высшему парю восторженною душою.

Камоэнсъ.

Какъ: къ высшему, чмъ слава и богатство?

Чего же жаждешь ты? Къ чему стремишься ты?

Гусманъ.

Я съ давнихъ лтъ таю въ груди желанье —

Теб лишь, Камоэнсъ, осмлюсь я открыть —

Не жажду славы я, ни счастья мирной жизни,

Я пснями хочу другихъ одушевлять,

Въ сердца огонь поэзіи вливая,

Побды пть отеческаго края,

Словами укрощать мятежный пылъ страстей —

Хочу поэтомъ быть, свтильникомъ людей!

Не сонъ объялъ меня, не гордое мечтанье —

Я чувствую мое къ поэзіи призванье.

Камоэнсъ.

О, юноша, мечтами окрыленный,

Какъ чуждъ еще теб коварный свтъ!

Ты хочешь увлекать сердца своимъ восторгомъ,

Воспламенять божественнымъ огнемъ!

Кто можешь ледъ зажечь? Гармоніей небесной

Глухорожденныхъ кто растрогаешь сердца!..

Гусманъ.

Ты могъ очаровать сердца высокой псней!

Твои слова, какъ манна средь степей,

Питая насъ, вдохнули силу свыше

И къ родин любовь нетлнную зажгли.

Ты мыслью живъ, ты властвуешь сердцами,

И хоть земное превратится въ прахъ —

Безсмертенъ ты! Поэтъ, любимый небесами,

Какъ мысль высокая, ты будешь жить въ вкахъ!

Камоэнсъ.

Его глаза горятъ, ланиты пламенютъ.

Сей гласъ пророческій меня поколебалъ,

живйшей сладостью мою исполнилъ душу —

Не Богъ ли юношу сего мн низпослалъ?

(Помолчавъ).

Въ грядущее ты простираешь взоры….

Ихъ долу опусти — взгляни лишь на меня

Я въ нищет, преслдуемъ насмшкой,

Въ больниц, одинокъ, недугомъ удрученъ —

Такъ награждаетъ свтъ за вдохновенье.

Нги стези моей, бги стези пвца!

Гусманъ.

Мн, мн бжать? Пусть мой Удлъ презрнье.

Пускай меня терновый ждетъ внецъ —

Внокъ терновый въ лавръ преобратится,

Больница мрачная въ блистательный дворецъ,

Когда удастся мн сравнишься съ Камоэнсомъ,

Народъ мой просвтишь, мой возвеличишь вкъ.

Не устрашатъ тогда меня твоя судьбина,

Недугъ и горести, весь ужасъ нищеты,

Когда я буду жить и дйствовать какъ ты!

Камоэнсъ.

Дыханіемъ зіяющей могилы,

Страданьями постигшими меня,

Священной тнію парящей надо мной,

Восторгами Пермесскаго огня,

Клянуся, ты рожденъ для высшей цли!

Не честолюбіемъ ты воспаленъ пустымъ —

Въ тебя, на Божій гласъ, отъ самой колыбели

Вдохнулъ поэзію Господень Херувимъ!

Стезя тернистая открыта предо мною —

Не достигнешь ты, мой сынъ — ты чистъ душою!

Гусманъ.

Достигну? Ты сказалъ…. Клянись, скажи:

Я буду ли поэтомъ?

Камоэнсъ.

Ты поэтъ.

Довренность ниша и къ себ, и помни,

Когда судьба тебя преслдовать начнетъ,

Что Камоэнса ты послднія минуты

Веселіемъ на время прояснилъ,

Что онъ въ теб опять себя увидлъ,

Съ отвагою и жаромъ юныхъ дней,

Что онъ, хладющей рукой благословляя,

Въ поэты посвятилъ тебя роднаго края.

Начни борьбу со свтомъ — Богъ съ тобой!

Иди, блистающій, какъ яркое свтило —

Ахъ, Камоэнса день нисходишь въ мракъ ночной

И скоро хладною поглотится могилой!

Гусманъ.

Ты въ псняхъ будешь жить — безсмертье твой удлъ!

Камоэнсъ.

Безсмертіе! Оно главу мою внчаетъ:

Я былъ поэтъ вполн. Напрасно я ропталъ

На бдствія мои. Ихъ небо посылаетъ —

Мужаешь геній въ горестяхъ земныхъ.

Гусманъ.

Людовикь! что съ тобой? Какъ взоръ твой запылалъ!

Камоэнсъ.

Оставь меня, мой духъ крыл расправилъ,

Съ земли паришь, дышу свободно я…

(Поддерживаемый Гусманомъ, онъ приподнимается съ креселъ. Въ продолженіе слдующей рчи Камоэнса, потолокъ въ комнат исчезаетъ, видно синее небо, при звук тихой, отдаленной музыки, спускается въ облакахъ тнь Екатерины, держащая въ одной рук лавровый внокъ, а въ другой знамя Португаліи, которое она развваетъ надъ головой Камоэнса, опуская внокъ на его голову).

Я слышу звукъ гармоніи небесной….

Дыханье рая ветъ на меня….

День льется на меня таинственный, чудесный,

Донын я не зрлъ еще такого дня!

Мой взоръ пророческій грядущее читаетъ,

Потомство позднее открылось передъ нимъ….

Разверзлись небеса, нисходятъ Серафимы —

Екатерины ликъ сіяетъ въ сонм ихъ….

О, идеалъ души боготворимый,

Свтило ясное печальныхъ дней моихъ!

Ты на главу мою кладешь внокъ лавровый

И вешь знаменемъ отчизны надо мной!

О радость! близокъ день — съ тебя падутъ оковы,

О Португалія, спаситель близокъ твой!

Съ себя ты сбросишь гнетъ Испаніи надмнной

И возведешь на тронъ роднаго Короля…

(Тнь скрывается въ облакахъ.)

Куда паришь, другъ сердца незабвенный?

Распалась цпь — прости, прости земля!

Я возношусь, какъ голубь легкокрылый —

Хоръ Ангеловъ меня встрчаетъ въ небесахъ!….

(Блдный, безчувственный, но съ улыбающимся лицомъ, онъ опускается въ кресла, поддерживаемый Гурманомъ).

Гусманъ (склонясь надъ нимъ).

Онъ умеръ? Нтъ, лишь тло сндь могилы….

Безсмертенъ духъ его — онъ царствуетъ въ сердцахъ!

Съ Нмецк. ПЛ. ОБОДОВСКІЙ.

‘Сынъ Отечества’, т. 8, 1839

КАМОЭНСЪ.

Читайте также: