Кай Гракх, Монти Винченцо, Год: 1796 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 35 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

КАІЙ ГРАКХЪ.

ТРАГЕДІЯ ВИНЧЕНЦО МОНТИ.

Лица:

Каій Гракхъ.

Луцій Опимій, консулъ.

Ливій Друзъ, трибунъ.

Маркъ Фульвій.

Филократъ, вольноотпущенный Каія.

Корнелія.

Лицинія.

Сенаторы, трибуны, ликторы, народъ.

АКТЪ ПЕРВЫЙ.

Ночь. Форумъ.

Каій Гракхъ.

Я въ Рим, подъ защитой темной ночи.

Мужайся, родина, твой Гракхъ съ тобою!..

Все тихо. Спитъ и отъ дневной заботы

Находитъ отдыхъ труженикъ — народъ.

Единственные римляне, плебеи!

Отраденъ сонъ вашъ, утомленья даръ,

Тревогой совсти невозмущенный…

А тамъ, патриціи, убійцы брата,

Въ чаду пировъ ликуютъ, иль, собравшись

Въ совт тайномъ, мн готовятъ смерть

И рабство Риму… Не подозрваютъ,

Какъ близокъ врагъ!.. Довольно.

Домъ родной,

Привтъ теб! О мать, жена! О сынъ!

Я съ вами, и конецъ слезамъ! А слдомъ

За мной — три силы: преданность друзей,

Негодованье страждущей отчизны

И месть за кровь погибнувшаго брата…

Войду… Но кто-то есть, тамъ, въ темнот.

Быть можетъ, свой.

II.

Каій, Фульвій и его рабъ.

Фульвій.

Рабъ врный, будь покоенъ.

Мы смло совершили славный подвигъ,

Избавивъ Римъ отъ одного тирана.

Ты славную награду получилъ,

Свободу. Только помни: ты владешь

Великой тайной. Честь моя и жизнь

Твоя — отъ скромности твоей зависятъ.

Ступай…— Глупецъ, бги на смерть!..—

Такъ, что-жь?

Мн голова его необходима:

Доврено ей слишкомъ много, было-бъ

Безумно…

Кто сюда идетъ?.. Измна!..

Ты что тамъ бродишь, сторожа въ потемкахъ?

Не подходи и отвчай — кто ты?

Каій.

То голосъ Фульвія.

Фульвій.

Теб что Фульвій?

Какъ смешь окликать ты гражданина,

Который не зоветъ тебя?

Каій.

Ты — Фульвій!

Обнимемся. Я — Каій.

Фульвій.

Боги! Каій!

Ты?..

Каій.

Я. Молчи.

Фульвій.

О счастье! Другъ желанный!

Какой же богъ привелъ тебя? Я думалъ,

Еще ты въ Караген… Ты вернулся?

Каій.

Меня послали Карагенъ отстроить,

Разрушенный. Въ два мсяца, едва

Его могли разрушить, съ основанья,

Въ два мсяца, возсталъ онъ, обновленный.

Мой трудъ великъ, но мужество не меньше.

Меня твои извстья торопили,

И мысль, что въ Рим я необходимъ:

Разбиты силы, врагъ одолваетъ,

Грозитъ моимъ законамъ… Я окончилъ

Работы и оставилъ Карагенъ.

Хоть море грозно, втеръ былъ противный,

Но я доврился волнамъ и быстро

Какъ молнія явился.— Говори,

Какъ здсь дла?

Фульвій.

Опасны и печальны.

Опимій гордый, твой лютйшій врагъ.

Какъ консулъ — дуренъ, и еще похуже,

Какъ гражданинъ. Отсутствіемъ твоимъ

Онъ пользовался и противъ тебя

Повелъ открытую войну. За стыдъ,

Въ который ты повергъ его, когда

Онъ добивался консульства, а ты

Не допустилъ его добиться, хочетъ

Отмстить торжественно. Онъ предложилъ

Законы трибуната твоего

Вс отмнить, и ужь назначенъ день

Позора этого.

Каій.

А что-жь трибуны?

Фульвій.

Торгуютъ долгомъ и своею властью,

Сенаторы купили ихъ.

Каій.

О низость!

Фульвій.

Трусишка Друзъ, передовой изъ стада

Трибуновъ, началъ торгъ, за нимъ другіе,

Еще презрннй. Произволъ, корысть —

Сплотилися въ одно и на погибель

Свободы нашей и твоихъ законовъ,

На жизнь твою, злодйскій договоръ

Составили.

Каій.

Достоенъ торгашей

Ихъ договоръ… О Римъ, ты честныхъ гражданъ

Развратнымъ продаешь, себя продашь ты,

Лишь только бы нашелся покупщикъ!..

Сенатъ, когда-то ты являлся міру

Какъ сонмъ боговъ, и что ты сталъ теперь?

Разбойничій притонъ!

Фульвій.

Но сожалть и плакаться не время.

Пора за дло.

Каій.

И начнется дло.

Но прежде наши силы сосчитаемъ.

Кто изъ друзей намъ вренъ, если только

Друзья въ несчастьи остаются?

Фульвій.

Мало,

Но сильные. Карбонъ товарищъ твой

Въ защит поземельнаго закона,

Плебеи Муцій, Рубрій, межь своими

Съ вліяніемъ, трибуны оба. Вецій,

Еще Помпоній, и Лициній, души

Горящія отвагой и свободой.

Я о себ не говорю: ты знаешь…

Другихъ умчало быстрымъ поворотомъ

Фортуны, вотъ вс славные остатки

Великаго крушенья твоего.

Какъ все перемнилось! О, давно-ль

Ты властвовалъ народомъ и вождями,

И трепеталъ сенатъ передъ тобой!

Тебя внчали граждане, твой взглядъ,

Иль слово, твой поклонъ, улыбка —

Счастливили, гордиться заставляли…

Какъ милости, какъ чести добивались

Назваться другомъ, иль кліентомъ — даже

Рабомъ народнаго кумира! Самъ ты,

Краснлъ за низость этихъ поклоненій,

Ты самъ!.. Но солнце славы закатилось,

Въ туман расплылись ея виднья

Роскошныя, непрочный богъ земной

Разбитъ и сброшенъ съ алтарей…

Каій.

Такъ что-жь?

Вдь гнвъ судьбы не можетъ сдлать Гракха

Не Гракхомъ. Сердце среди бдъ растетъ.

Бороться, побдить, вотъ наслажденье!

Поврь, судьба лишь потому страшна,

Что низокъ человкъ, и трусъ былъ тотъ,

Кто первый божествомъ ее назвалъ…

Но почему-жь межь нашими друзьями

Ты Фаннія не счелъ?

Фульвій.

Что?.. Фанній? Низкій!

Онъ первый врагъ твой. Онъ забылъ тотъ день,

Какъ вывелъ ты его къ народу, противъ

Опимія, на консульство. Теб

Тогда же я сказалъ: благодянье

Неблагодарному!

Каій.

Патрицію. Ты правъ.—

Я въ выбор людей неостороженъ.

Я по себ судилъ, я доврялся

Предателямъ, мн извиненья нтъ.—

Но говори, что думаетъ народъ?

Проникнутъ ли сознаніемъ страданій?

Вся-ль умерла — о, правду говори!

Вся-ль умерла въ немъ память Кайя Гракха?

Фульвій.

Какъ втеръ перелетный, здсь и тамъ

Шумящій — такова любовь народа.

Но должно извинить его: онъ слабъ

Отъ нищеты и чмъ она тяжеле

Тмъ большее должно быть снисхожденье.

Конечно, втайн ты еще любимъ,

Но вздохами зовутъ тебя, не словомъ.

Запуганы и нмы эти вздохи,

Лишь блдность лицъ ихъ выдаетъ и шопотъ,

Гд имя слышиться твое и взоры,

Потупленные въ землю. Не одинъ,

Не два тирана въ Рим: вс тираны,

Что только есть патриціевъ, трибуповъ

И богачей, и могутъ жить покойно:

Римъ пустъ, всю пашу молодежь увелъ

Съ собою фабій воевать на Таго,

Осталися безсильные… Унылый,

Растерянный, забитый, угнетенный

Народъ ждетъ, молча.

Каій.

Я его заставлю

Заговорить. Народъ нашъ — спящій левъ,

Увидишь, голосъ мой его разбудитъ.

Я воротился, ужь на все готовый,

Дорогой я обдумывалъ опасность,

Шумли волны, втръ свирпо вылъ,

Пылало небо, кормчій трепеталъ,

Укрывшись, я лежалъ на дн ладьи,

Сомкнувъ глаза, взоръ мысленный вперивъ

Въ другую бурю. Грудь тснило, въ ней

Толпились, совщаясь, силы духа…

Римъ грезился, Опимій и сенатъ…

Предательство друзей, трибуновъ… Фульвій!

Въ негодованьи, въ ярости, въ слезахъ

Я поднимался, съ бурей я стоналъ,

Неистовый, метался я отъ скорби

По родин… Тнь брата предо мной…

Десятый годъ взываетъ онъ о мщеньи

И не отмщенъ!

Фульвій.

Отмщенъ.

Каій.

Что ты сказалъ?

Фульвій.

Узнаешь.

Каій.

Объяснись.

Фульвій.

Такъ слушай… (Что я!

Неосторожный!)

Каій.

Что жь ты замолчалъ?

Досказывай.

Фульвій.

Прости… Бываютъ тайны

И въ дружб.

Каій.

Въ истинной — ихъ нтъ. Но, что бы

Тамъ ни было, я уважаю тайну.—

Скажи мн — знать необходимо все —

Какъ держится среди всхъ этихъ длъ

Мой зять Эмиліанъ? Что говоритъ онъ?

Фульвій.

Эмиліанъ?… Ты мн на каждомъ слов

Даешь вопросъ… О матери, жен,

О сын ты не спрашивалъ.

Каій.

Вопервыхъ —

Римъ, а потомъ — семья. Эмиліанъ —

Въ чемъ на него надяться мы можемъ?

Онъ мужъ моей сестры…

Фульвій.

Не мужъ — мучитель.

Каій.

Я знаю, что сестра въ своемъ замужств

Несчастлива.

Фульвій.

Но можетъ-ли быть счастье

Плебеянк съ патриціемъ? Ее

Онъ ненавидитъ какъ тебя.

Каій.

И самъ

Я не люблю его, но, не скрываю:

Его извстность, рядъ великихъ длъ,

Заслуженно доставившихъ ему

Прозванье ‘Африканскаго второго’,

Слпое поклоненіе народа,

Который знаетъ, что онъ врагъ, и чтить

Врага — все въ немъ меня смущаетъ. Трудно

Намъ побдить, когда онъ противъ насъ.

Фульвій.

Ты только этого боишься?… Ну,

Мы побдимъ.

Каій.

Не понимаю.

Фульвій.

Скоро

Поймешь. Мы тратимъ и слова и время.

Ужь утро близко. Изъ друзей никто

О возвращеніи твоемъ незнаетъ.

Бгу ихъ этой встью ободрить.

Каій.

Постой!

Фульвій.

Зачмъ?

Каій.

Ты прежде объяснишь

Свои слова.

Фульвій.

О, будь покоенъ… Кто-то

Идетъ… Изъ дома твоего…

III.

Каій, Фульвій, Корнелія, Лицинія (ведетъ за руку ребенка), Филократъ.

Корнелія.

Не плачь,

Лицинія, твои рыданья могутъ

Насъ выдать. Дочь моя, пойдемъ тихонько.

Иди за нами, Филократъ.

Каій.

Чей голосъ?…

Ты слышалъ?.. Это мать моя!

Корнелія.

Постойте,

Тамъ люди… Я впередъ пойду одна…

Эй, граждане, кто тамъ?

Каій.

О мать моя!

Корнелія.

Чья мать?

Каій.

Мать Гракховъ. Это я, твой Каій,

Узнай мой голосъ…

Корнелія.

Сердцемъ узнаю!

О милый сынъ! Когда и какъ…

Каій.

Узнаешь…

Ты назвала… Лицинія моя?

Лицинія? Но гд-жь…

Лицинія.

Въ твоихъ объятьяхъ.

Твой голосъ въ душу мн влился…

Каій.

О радость!

Лицинія.

А этого ты видишь?

Каій.

Сынъ мой!… Боги,

Въ тотъ часъ, когда природа и невинность

Покоятся, малютка мой невинный

Скитается подъ холодомъ, во тьм!…

Мать, но какая-жь горькая причина

Изъ дома выгнала семейство Гракха?

Кто васъ преслдуетъ?

Корнелія (Филократу).

Иди домой

И уведи ребенка. (Тихо сыну). Кто съ тобою?

Каій.

Другъ. Онъ все можетъ знать.

Корнелія.

Такъ я скажу

Опасности твоей семьи. Мой сынъ,

День, что встаетъ — ужасный будетъ день.

Нашъ Форумъ, поле чести, станетъ полемъ

Безчинства, шума, крови, преступленій…

Твой бездыханный братъ, вотъ, здсь лежатъ,

Погибшій въ честномъ дл… Вотъ твой домъ.

Такъ ждать-ли мн, чтобъ вторгнулись въ него

Патриціи? Зврямъ, одтымъ тогой,

Народнымъ кровопійцамъ — нтъ святыни!…

Ты — далеко. Страшась — не за себя!

Ты знаешь — мать твоя не знаетъ страха!…

Но трепеща за милые залоги

Твоей любви, за женщину, твою

Избранницу, за дорогую жизнь

Ребенка нжнаго… въ немъ я хотла,

Когда бъ погибъ ты, выростить теб

Отмстителя… Такъ слушай. Средь враговъ

Нашелся человкъ. Онъ сострадаетъ

Несчастьямъ нашимъ, справедливый, честный,

Патрицій онъ, но казни ненавидитъ,

Меня предупредилъ онъ, предложилъ

Подъ кровлею своею безопасность,

Убжище и тайну. Я спшила

Доврить темной ночи сохраненье

Твоей семьи. Но съ нами ты, теперь

И я намренье перемняю

И остаюсь спокойно.

Каій.

Запрещаю

Тревожиться. Ужь скоро встанетъ солнце,

И Риму явится твой сынъ, и свтомъ

Все новымъ озарится — міръ и люди.

Лицинія.

И я надюсь… Но ты мн въ разлук

Такъ много стоилъ слезъ, теперь, мы вмст-

И столько страха! Мужество твое

Меня и ободряетъ и страшитъ.

Враговъ такъ много, но ихъ всхъ опаснй,

Врагъ роковой — ты самъ… О, умоляю,

Будь осторожне, благоразумнй, кротче!

Въ себ самомъ, изъ жалости, щади

Жизнь сына и мою!

Каій.

О дорогая,

Надйся, въ будущемъ жди перемнъ,

А страхъ оставь женамъ моихъ враговъ…

Но, мать, кто жь этотъ добрый покровитель

Моей семьи, патрицій честный?

Корнелія.

Зять твой

Эмиліанъ.

Каій.

Мой врагъ!

Корнелія.

Нтъ, тотъ не врагъ

Кто длаетъ благодянье…

Каій.

Врагъ!

Онъ оскорбилъ меня благодяньемъ!

Отъ ненавистныхъ легче смерть, чмъ жизнь!

И будь не врагъ онъ мн, онъ идолъ знатныхъ!

Гордецъ, онъ унижалъ народъ… Довольно!

Корнелія.

Ты оскорбляешь доблесть.

Каій.

Нтъ ея,

Когда любви къ народу нтъ!… Довольно,

Сказалъ я. Эта рчь меня волнуетъ.

Корнелія.

Впервые въ жизни, сынъ мои слова

Докучными находитъ. Извиняю

Твой непочтительный отвтъ: ты въ гор.

Каій.

О мать!

Фульвій.

Нтъ, больше я молчать не въ силахъ!

(Къ Корнеліи).

Ты защищаешь, не обдумавъ. Тяжко

Изъ устъ твоихъ услышать похвалу

Герою, но тирану. Ты ввряла

Жизнь Гракховъ одному изъ Сципіоновъ!

Но разв у тебя не Сципіонъ

Ужь отнялъ сына? Сципіоновъ родъ

Тирански гордый, полный душъ великихъ

И притснителей!… Ты отрасль ихъ,

Корнелія, и ты къ плебеямъ…

Корнелія.

Каій,

Кто этотъ дерзкій?

Фульвій.

Называй, какъ хочешь,

Прямую рчь. Маркъ Фульвій я.

Корнелія.

Ты — Фульвій,

И говорить осмлился при мн?

Не знаетъ разв всякій негодяй,

Что онмть онъ долженъ — и на вки!

Предъ матерію Гракховъ?… Дурно, Каій,

Друзей ты выбираешь, честь свою

Не бережешь… На честь твоей сестры,

Знай, покушается, вотъ, этотъ. Зять твои

Домъ заперъ отъ него, за это онъ

Вчера грозилъ безумно, а сегодня

Еще безумне клевещетъ. Сынъ,

Что общаго между тобой и этимъ

Безчестнымъ? Гракхъ и — Фульвій!

Фульвій.

О проклятье!

Такой позоръ…

Корнелія.

Ты заслужилъ.

Фульвій.

Но право

Кто далъ теб…

Корнелія.

Дла твои… быть можетъ,

И преступленья.

Фульвій.

Я преступенъ тмъ,

Что ненавижу гордыхъ, что безмрно

И пламенно люблю свободу…

Корнелія.

Что

Ты о свобод говоришь, кому?

Ни чести, ни стыда, а ты свободнымъ

Себя зовешь?.. Любовь къ свобод вчный

Предлогъ всхъ преступленій!.. Сютъ злобу,

Законы топчутъ и плодятъ раздоръ,

Неизчислимой клеветой чернятъ

Того, кто не похожъ на нихъ — подкопы

Ведутъ на жизнь, имущество и честь,

Слова и мысль въ оковы заключаютъ.

И, полны всякой мерзости, кричатъ

О братств, добродтели… зовутся

Гражданами… и вчно все ‘отчизна’

На язык, а въ сердц — ничего,

Святая, славная свобода ваша!..

То не свобода Гракховъ, то свобода

Воровъ, убійцъ… Иди за мною, сынъ.

IV.

Каій и Фульвій.

Фульвій.

Ты слышалъ?.. это вынести… Ты вришь?

Каій.

Ты мать мою обязанъ уважать.

Подумай оправдаться. Слышишь? Понялъ?

Подумай оправдаться.

Фульвій.

Оправдаться?

А въ чемъ, ты знаешь?.. О, безумный! Съ солнцемъ

Увидишь дло рукъ моихъ… Похвалишь,

Иль скроешь… или мы погибнемъ вмст!..

АКТЪ ВТОРОЙ.

Форумъ.

Опимій и Друзъ.

Друзъ.

Едва на Палатинскихъ высотахъ

Играетъ первый лучъ зари, а консулъ

Скитается по Форуму одинъ,

Скрываясь, и безъ ликторовъ.— День этотъ

Теб день славы, Гракху день позора,

День торжества сенату. Вс глаза

Обращены къ Опимію. Смиренно

Ему вручаютъ — чернь, свою судьбу,

Богатые — защиту, состоянья,

Усталый отъ раздоровъ Римъ — свое

Спокойствіе… а онъ, межь тмъ, стоитъ

Въ бездйствіи и — смю ли сказать?—

Въ забвеньи о себ и о другихъ…

Опимій.

Трибунъ, твои товарищи готовы?

Друзъ.

Ждемъ приказаній.

Опимій.

Можно положиться

На врность вашу?

Друзъ.

Мы вполн твои.

Опимій.

Старйшины народа?

Друзъ.

Деньги взяли,

А впереди — разсчетъ на прибыль, всхъ

Теб ихъ обезпечилъ.

Опимій.

Вс ли трибы

Спокойны и въ повиновеньи?

Друзъ.

Вс.

Чернь небывала никогда покорнй,

Умнй и тише, врь мн.

Опимій.

Зврь такой

Чернь римская, что, если нтъ поживы,

Разсвирпвъ, распуститъ когти, рветъ

Обидчика, льстеца, не разбирая,

Сегодня обожаетъ, завтра душитъ,

А посл снова обожаетъ мертвыхъ…

Что обо мн толкуетъ этотъ зврь?

Друзъ.

Безмолвно наблюдаетъ и трепещетъ.

Опимій.

Мн страхъ его дороже, чмъ любовь.

Но, свойство странное! народъ всегда

Или тиранъ, или дрожащій рабъ,

Свободы истинной, средины врной

Межь рабствомъ и распущенностью, онъ

Разумно не уметъ ни отвергнуть,

Ни удержать.— Что онъ, не вспоминаетъ,

Не призываетъ Гракха своего?

Друзъ.

Да, вспоминаетъ, какъ пріятный сонъ,

Уже далекій. Разлетлись чары,

Которыми опуталъ ихъ опасный

Безумецъ этотъ.

Опимій.

Примутъ равнодушно

Уничтоженіе его законовъ?

Друзъ.

Ихъ страшныя послдствія, вражда

Отъ нихъ происходившая, ихъ странность,

Несправедливость и неприложимость,

И опытъ, ихъ отвергнувшій сто разъ —

Внушили къ нимъ презрнье и забвенье,

И уничтожить ихъ совсмъ — теб

Легко и достославно,

Опимій.

Потрудне

Чмъ думаешь ты, другъ мой.

Друзъ.

Отъ какихъ

Препятствій? Сторона твоя всесильна,

А Гракхова — разбита и ничтожна,

Онъ самъ далеко — такъ чего-жь бояться?

Опимій.

Я не боюсь. Но слушай и дивись:

Гракхъ въ Рим.

Друзъ.

О, что ты сказалъ? Гракхъ въ Рим?

Опимій.

Да, въ Рим.

Друзъ.

Какъ?.. Но Карагенъ…

Опимій.

Онъ въ Рим,

Я говорю. Ужь Фульвій повстилъ

Лицинія, Помпонія, и всхъ

Его сообщниковъ.

Друзъ.

Но… кто-нибудь

Тебя, быть можетъ, обманулъ.

Опимій.

Меня

Никто не сметъ обмануть. Надъ всмъ

Мой слухъ, мой глазъ, моя рука, надъ всмъ…

Онъ, точно, возвратился. Вотъ, увидишь.

Появится и мигомъ закипятъ

Вс улицы народомъ одурлымъ,

Вопль радости поднимется. Потомъ,

Увидишь, какъ сюда нахлынетъ чернь,

Начнетъ неистово грозить сенату

И консуламъ, и жертвы выбирать

Воскресшему, возлюбленному богу.

Друзъ.

Я пораженъ, я нмъ отъ изумленья…

Какой враждебный богъ его привелъ?

Опимій.

Его гонитель, богъ сразившій брата

На этомъ мст, средь толпы квиритовъ.

Средь этой черни отуплой, подлой…

Тиберій умиралъ въ ея глазахъ —

Она молчала!.. Вотъ, увидишь. Прежде

Я съ нимъ поговорю. За тмъ сюда

Я и пришелъ, и жду его.

Друзъ.

О консулъ,

Остерегись! Онъ дерзокъ, вспыльчивъ, золъ…

Опимій.

Но прямъ и откровененъ, въ томъ и гибель.

Я съ нимъ поговорю, склоняя къ миру,

И доведу до ссоры… Ясно-ль это?

Иди скоре и предупреди

Товарищей о томъ, что я сказалъ,

Чтобы не трогались, не начинали

Безъ приказанья моего. Трибуны,

Благоразумны только будьте, мн

Отъ васъ ненужно больше ничего.

Друзъ.

Иду. (Уходитъ).

II.

Опимій.

Я сожаллъ, что онъ далеко —

Судьба его прислала… Помнишь, Гракхъ,

Ты консульства лишилъ меня… Позоръ!

Въ совмстники мн Фаннія поставилъ!

Но вотъ она, вотъ консульская тога!

Мой гнвъ ужь не безсиленъ — высшей властью

Онъ облеченъ. Гракхъ, у тебя есть жизнь —

Подай ее… О ненависть, замолкни

Въ моей груди на время! Близокъ часъ…

Вотъ, ужь бжитъ толпа плебеевъ… Онъ

Межь ними! Онъ, среди привтныхъ кликовъ,

Надменный врагъ мой…

Народъ (за сценой).

Слава, слава Гракху!

Опимій.

Бснуйся, восторгайся, облегчай

Дыханье крикомъ, глупая толпа!

Презрнная, на свтъ ты зачата

Для трепета… Замолкнешь скоро!

III.

Опимій, Каій и толпа народа.

Народъ.

Гракхъ!

Да здравствуетъ Гракхъ!

— Слава Гракху!

— Смерть

Патриціямъ!

Каій.

Нтъ, дорогіе братья!

Ничьей не нужно смерти, никому!..

Вы римляне, и если кто душой

Не римлянинъ, такъ, есть законъ, оставьте:

Законъ разсудитъ и законъ накажетъ.

Народъ — тиранъ, когда несправедливъ,

А мн любовь тирановъ ненавистна.

Когда вамъ дорогъ я — идите мирно

За дло, по домамъ. Еще не скоро

Собранье. Но, когда настанетъ часъ,

Я жду васъ здсь, всхъ жду. Тогда, народъ,

Яви вполн величіе твое

Священное и грозное.

Народъ.

Отлично!..

Гракхъ, благородная душа,

— Другъ врный

Всмъ честнымъ людямъ.

— Истинная кровь

Плебейская.

— Гракхъ, наша жизнь — твоя!.. (Расходятся).

IV.

Опимій и Каій.

Опимій.

Ты въ изумленьи смотришь… Не узналъ?

Опимій-Луцій.

Каій.

Лица, какъ твое,

Тотчасъ припоминаются. Но еслибъ

Взоръ не узналъ, то содроганье сердца

Сказало-бъ мн, кто ты.

Опимій.

Оно и скажетъ,

Что я твой врагъ. Я подтверждаю: да!

Спокойно, ты не страшенъ мн. Такъ слушай

И отвчай.

Каій.

Меня схватить ты хочешь

Предательски?

Опимій.

Сильнйшій — не предатель,

А я — сильнйшій.

Каій.

И къ тому-жь — безчестный.

Ищи же собесдника другого,

Почтительнй меня.

Опимій.

Одну вражду

Свою ты слушаешь. Ступай. Но если

Отечество теб дороже личной

Твоей вражды — останься. Я пришелъ

Поговорить съ тобою.

Каій.

О судьб

Отечества?

Опимій.

О ней.

Каій.

Я остаюсь.

Опимій.

Терпніе, вниманье!..

Каій.

Общаю.

Опимій.

Римъ раздлился межь тобой и мною.

Свободы хочешь ты ему, я — тоже.

Намъ цль одна, по средства разны. Мы

Такими разными идемъ путями,

Что чей-нибудь одинъ, наврно, ложенъ

И въ гибель, не въ спасенье приведетъ.

Кто виноватъ изъ насъ? Быть можетъ, я?

Суди внимательно: я — за сенатъ,

Ты — за плебеевъ. Я стою за дло,

Котораго отмстителемъ предсталъ

Самъ Зевсъ, гремвшій съ высоты тарпейской…

То слышали отцы! За это дло

Въ бою стояли Цинциннатъ, Фабрицій,

Камиллъ, Папирій и — по духу — боги,

Не человки! Сципіонъ и Фабій.

Они до звздъ подняли славу Рима

И варваровъ сомнньемъ ужаснули —

Не точно-ль сонмъ небесныхъ низошелъ

Съ высотъ, и засдаетъ, и вщаетъ,

И правитъ міромъ чрезъ сенатъ латинскій?..

Я, римскій гражданинъ, служу тому,

Чему служили мудрецы и боги.

Что-жь ты избралъ? Избралъ…— Не хмурь бровей,

Не прерывай: ты слово далъ.— Ты выбралъ

Мятежъ и бшенство междоусобій,

То бшенство, что на Гор Святой,

Въ день памятный, средь воплей, разршилось

Позоромъ вчнымъ Рима — трибунатомъ.

Вотъ путь твой, а великіе примры —

Сициній, Терентиллъ, Требонъ, Генуцій,

Рутиллъ… грязь, низость, стыдъ на имя Рима…

Каій.

И съ ними сравнивать ты смешь Гракха?

Меня?..

Опимій.

Не честно: ты не держишь слова

Молчать и слушать, отвчать успешь.—

Не я сравнилъ тебя съ ватагой этой.

Презрнные злоди увряли,

Что берегутъ святыню нравъ народа,

А сами первые его губили,

Его страданья были имъ предлогомъ,

Орудьемъ низкихъ происковъ…— Ты сынъ

Корнеліи, великій Сципіонъ —

Твой родственникъ, и ты достоинъ ихъ,

Великодушный, ты народу преданъ

Не для себя, а для народа. Вижу

И сознаю.— Но что же совершили

Безумнаго, преступнаго, злоди,

Чего-бъ не совершилъ ты самъ и… хуже?

Опора и защитникъ недовольныхъ,

На все готовый, вчный возмутитель,

Когда-бъ не я, ты, можетъ быть…

Каій.

Ты кончилъ?

Опимій.

Не прерывай. Еще наговоришься.—

Считать ли мн одно по одному

Твои голосованья, предложенья?

Они унизили, въ презрнье ввергли

Великое значеніе сената!

Кому ты отдалъ, у кого ты отнялъ

Всы Астреи?.. Хлбныя календы,

Ихъ срамъ, ихъ смуты… мимо!— Промолчу

О томъ, что право римскаго гражданства

На всю Италію раскинулъ ты…

Тмъ, у кого не зажили рубцы

Отъ нашей цпи!.. Этого всего

Я не сужу. Но можно ли молчать

О самомъ гибельномъ твоемъ безумств —

О поземельномъ прав, горькомъ, вчномъ

Источник междоусобій? Въ немъ

Могила, можетъ быть, свободы римской!

Спалъ роковой законъ — ты разбудилъ!

Неистовый, его изъ тьмы ты вызвалъ

На бой… къ чему? О, льстецъ, поклонникъ черни,

Просящей вчно, вчно ненасытной,

Ты сталъ врагомъ общественнаго строя

Въ угоду ей!.. Тебя не ужасаетъ

Судьба Генуція? Не ужасаетъ же

Его позоръ?.. Но что, Генуцій! Братъ твой,

Зачмъ здсь легъ…

Каій.

Затмъ, что твой сенатъ —

Убійца.

Опимій.

Нтъ: каратель преступленій.

Отъ вка не бывало хуже дла

И лучшаго защитника: за низость

Вступилась добродтель и погибла,

И стало ясно, что богамъ противны

Злоумышленія, Тиберій, тотъ

Единственный, который могъ собой

И дло освятить, и заслужить

Прощеніе — сраженъ велньемъ неба…

Что скажешь противъ этого примра?

На что надешься, неосторожный?

Зачмъ оставилъ Карагенъ? зачмъ

Явился здсь, несчастный? Отстоять

Противъ сената, неба и меня

Твои трибунскія мечты? Ошибся!

Конецъ твоимъ законамъ нечестивымъ,

Сопротивляться станешь — ты погибъ!

Поврь мн… Жизнью ты недорожишь,

Но дорожи хоть честью. Вспомни Римъ:

Онъ кровью гражданъ снова обагрится.

Одумайся!.. Вотъ что внушило мн —

Не что другое — говорить съ тобою.

Ты мысли вс мои узналъ. Теперь,

Открой свои и говори.

Каій.

Защитникъ

Сената и надменныхъ богачей,

Патриціевъ-злодевъ, хочешь слова?

Отвтъ короткій: ненавистно мн,

Что даже называешь ты отчизну.

Нтъ у тебя ея, не стоишь ты

Имть ее, когда теб сенатъ —

Все, а народъ — ничто. Моя отчизна —

Та, гд народъ. Богамъ сенатъ любезенъ?

А Гракху милъ народъ!.. За что, ты спросишь?

За то, что роскошь, гордость и развратъ,

Раздоръ и зависть, жадность… словомъ, нея

Фаланга всхъ пороковъ и злодйствъ..

Все это — ваше. Съ мерзостью такой,

Свобода и общественное благо

Не уживутся… Что слова терять!

Ты знатный, ты патрицій — не поймешь!

Чмъ восхвалять Фабриція, Камилла,

Ты подражалъ бы имъ, и я-бъ упалъ

Къ твоимъ ногамъ и поклонился… Что же

До тхъ моихъ законовъ… Ты посмлъ

Назвать ихъ нечестивыми!.. Сенаторъ.

Патрицій, консулъ, ты имъ не судья.

Они тиранству страшны, стало быть.

Необходимы, справедливы, святы,

Опимій.

Другого мн отвта ты не дашь?

Каій.

Ты только этого и стоишь.

Опимій.

А совтъ мой?

Каій.

Совтъ врага — предательство.

Опимій.

Ты презрлъ

Слова, дла увидишь.

Каій.

Да, дла

Злодя Назики, убійцы брата!..

Имъ подражать достоинъ ты.

Опимій.

Молчу.

Каій.

Понятное молчаніе!

Опимій.

Предъ Римомъ

Я скоро выскажусь яснй.

Каій.

Получишь ясный

Отвтъ.

Опимій.

Послушаемъ.

Каій.

Надюсь.

Опимій, Каій и Друзъ.

Друзъ.

Консулъ,

Я приношу извстіе… въ печаль

Оно повергнетъ всхъ… Нтъ словъ! уста

Нмютъ… Каій, ты потерялъ родного

Великаго, Римъ — перваго изъ гражданъ:

Эмиліанъ скончался.

Опимій.

Что сказалъ ты?

Друзъ.

О, роковую правду! Посмотри,

Уже бжитъ толпа.. вопль, содроганья!

Однимъ — помощникъ, благодтель, другъ,

Онъ былъ… для всхъ — отечества опора!

И все скажу! Ужь говоръ есть о смерти

Насильственной…

Опимій.

О, боги, что я слышу!

Каій.

(О, подозрнье…)

Друзъ.

Вотъ идетъ сюда

Корнелія, и по ея волненью

Замтно, что она все знаетъ

VI.

Опимій, Каій, Друзъ и Корнелія.

Корнелія.

Сынъ,

Всть скорбная: твой зять скончался.

Каій.

Мать!..

Корнелія.

Зачмъ меня ты въ сторону отводишь?

Сынъ, что съ тобой? Дрожишь ты… что съ тобой?

Что здсь случилось?

Каій.

Друзъ сейчасъ сказалъ

Ужасное… Бги, узнай, провдай…

Такое подозрнье…

Корнелія.

Объяснись.

Каій.

Здсь не могу. Спши… Не отходи

Отъ мертваго, пока я не приду…

А я сейчасъ приду…

VII.

Опимій, Друзъ и Каій (въ сторон).

Опимій.

Замтилъ?

Друзъ.

Да.

Опимій.

Ты видлъ — поблднлъ онъ?

Друзъ.

Да.

Опимій.

Шептался…

Смущенъ, разстроенъ… Тайна здсь! Пойдемъ.

VIII.

Каій, потомъ Фульвій.

Каій.

Адъ на душ… О, Фульвія слова

Стрлой вонзились въ память… Ботъ онъ самъ.

Несчастный, говори — Эмиліанъ

Лежитъ въ объятьяхъ смерти… Кто убійца?

Фульвій.

Ты спрашиваешь это у меня?

Каій.

Да, у тебя. Изъ прежнихъ словъ мн ясно…

Убійца — ты.

Фульвій.

О, если смерть его.

Тебя такъ огорчаетъ, ты не Гракхъ,

Иль бредишь. Гракхъ бы долженъ похвалить,

Благодарить за смлое усердье

Того, кто спасъ отчизну отъ тирана,

А Гракха отъ соперника избавилъ.

Каій.

Такъ ты его убилъ.

Фульвій.

Неблагодарный!

Колеблется свобода, честь страдаетъ,

Сенатъ куетъ оковы Риму, брата

Позорной смерти предалъ Сципіонъ

И Сципіонъ другой грозитъ теб…

И вотъ, одинъ ударъ отважный спасъ

И жизнь, и честь, успхъ теб упрочилъ,

Тнь брата успокоилъ, за народъ

Отмстилъ… а ты тоскуешь и зовешь

Меня убійцей! Ты не Гракхъ иль бредишь!

Каій.

И ты злодйствомъ длу Кайя Гракха

Хотлъ служить?

Фульвій.

А этого героя,

Великаго, котораго убилъ я,

Котораго оплакиваешь ты,

Забылъ злодйства? Подвиги его?

Нуманцію голодную, то дло,

Которымъ имя римлянъ ненавистно

Вселенной стало! Ты забылъ дтей —

Четыреста!— захваченныхъ обманомъ

Въ Луціи и отосланныхъ къ роднымъ

Съ отрубленными по локоть руками!

Ты берегъ Карагена вопроси —

Тамъ кровопійцы свжій слдъ! Земля

Не разступилась на стенанья, вопли,

Неслыханныя муки тысячъ жертвъ,

Растерзанныхъ, заколотыхъ, сожженныхъ…

Враги и варвары,— но безоружны,

Безпомощны, молили о пощад!

Честь Рима: милосердье къ побжденнымъ,

Борьба съ могучими…— Но что искать

Такъ далеко? Несчастный нашъ народъ

И ждетъ и молитъ борозды одной

Гд-бъ кости схоронить свои покойно,

Благой законъ, назначившій ему

Наслдье это жалкое — законъ,

Что кровью закрпилъ твой братъ Тиберій,—

Безъ дйствія донын!.. Кто причиной?

Кто исказилъ, у выборныхъ, кто отнялъ

Права владнія надъ покоренной

Землей? Кто, наконецъ, кто всенародно

Сказалъ, что гибель брата твоего

Была и справедлива и полезна?

Эмиліанъ…— Припомни, Каій, тогда

Бромовыя слова ты произнесъ…

Народъ свидтель!.. Я ихъ затаилъ

Рлубоко въ сердц. Ты сказалъ: — ‘Полезна

Была-бъ смерть этого тирана…’ Я —

Исполнилъ… ты зовешь меня убійцей!

Ужь если преступленье… ты — убійца:

Твой приговоръ, твоя вина. Я слпо,

Какъ другъ, повиновался.

Каій.

Ты мн другъ?

Ты?.. Низкихъ я незналъ во вки!.. Небо,

Срази громами, размечи, сожги

Тхъ, что идутъ путемъ кровавымъ мести

И добиваются однихъ цпей,

Тхъ, что творятъ и самую свободу

Жесточе и позорне неволи!..—

Не смй сказать, что этотъ приговоръ

Былъ мой! Тирану я хотлъ паденья

Подъ топоромъ верховнаго суда

Народнаго… подъ топоромъ, который

Накажетъ и тебя! Ты имя Гракха

Предалъ позору… трепещи…

Фульвій.

Довольно.

Прими еовтъ: довольно оскорбленій.

Преступенъ или честенъ мой ударъ —

Плоды твои, бери ихъ и молчи.

Не вынуждай меня сказать и больше.

Каій.

А что ты скажешь?

Фульвій.

То, о чемъ молчу.

Каій.

Что? преступленье новое?

Фульвій.

Не знаю.

Каій.

Не знаешь?.. Въ ужас спросить не смю…

Фульвій.

И основательно.

Каій.

Что?

Фульвій.

Ничего.

Каій.

Все сердце сжато… О, ужасный свтъ…—

Есть у тебя сообщники?

Фульвій.

Конечно.

Каій.

Кто?

Фульвій.

Что разспрашивать, безумный! Полно.

Каій.

Я знать хочу.

Фульвій.

Раскаешься.

Каій.

Довольно!

Я знать хочу!

Фульвій.

Ты хочешь?.. Такъ спроси…

Свою сестру.

IX.

Каій.

Сестру?.. Убила мужа

Моя сестра?.. Проклятье!.. Имя Гракховъ

Чистйшее… теперь оно позорно?..

Позорно?.. Волосъ дыбомъ… Гд мн скрыться?

Гд съ головы смыть этотъ срамъ? Что длать?..

Ужасный голосъ и кричитъ и шепчетъ:

— ‘Поди, убей сестру…’ — О голосъ чести,

Моей семейной чести — повинуюсь!

Ты хочешь крови — будетъ кровь, клянусь!

АКТЪ ТРЕТІЙ.

Форумъ.

Корнелія, Лицинія и Каій,
(въ атріум дома Каія, выходящаго на форумъ).

Корнелія.

Сынъ, укроти свой гнвъ. Приди въ себя,

Мой милый сынъ, изъ жалости. Уважь

Ты горе матери, жены своей

Несчастной… Оглянись: она въ слезахъ,

Потеряна… Не отклоняй объятій:

Вдь это я…

Каій.

О мать…

Корнелія.

Не отвчай

Такъ гнвно. За преступную сестру

Я умолять не стану…

Каій.

О, ни слова!

Не называй чудовища! Она

Мн не сестра… Ты вырвала кинжалъ,

Что я занесъ надъ ней… Изъ состраданья,—

Вотъ грудь моя — убей меня!

Корнелія.

Размысли.

Никто незнаетъ, что она виновна.

Мы по отчаянью ея дознались,

Не по слдамъ. Все скрыто. Наказаньемъ

Ты самъ все обнаружишь, заклеймишь

Позоромъ наше имя… Неужели

Ты думаешь, сама я не съумю

Схватить кинжалъ и, если честь велитъ,

Вонзить его хоть въ грудь моихъ дтей?

Сынъ, я сильнй тебя, неумолимй!

Но разумъ мой свтле и уметъ

Гнвъ укротить и къ цли довести.—

Не возражай. Дла перемнились,

Перемняй и мысли. Близокъ часъ

Народнаго собранья. Въ храм Беллоны

Сошелся нечестивый нашъ сенатъ…

Что тамъ,— въ берлог мщенья и злодйствъ,—

Что замышляютъ? Смерть твою! Такъ время

На слезы тратить — дорого. Мужайся.

Вооружись всей силой духа. Жизнь

Забыть ты можешь, помни честь, отчизну.

Иди. Что-бъ ни было съ тобою, сынъ,

Останься вренъ самому себ

И матери.

Лицинія.

О горе!

Корнелія.

Скорбь и стонъ

Понятны, дочь, но только не пристали

Супруг Гракха, римлянк.

Лицинія.

О, если

Предъ римской доблестью преступны слезы,

О, если мн велитъ она природу

Насиловать и долгъ жены забыть —

Зачмъ я римлянка!..— Моя печаль

Теб докучна, мать, а ты — страшна

Жестокой твердостью! Мое блаженство

На смерть ты посылаешь… и не плакать!

Корнелія.

Ты хочешь, чтобъ Корнелія ему

Внушала низость?..

Лицинія.

Матерью будь,— только!

Что выше, что святе, какъ не имя

‘Мать’, и что глубже западаетъ въ сердце?..

Ты — мать троихъ дтей. Одинъ погибъ.

Дочь опозорила вашъ родъ. Остался

Послдній… ты его на смертный путь,

На ужасы, на бой воспламеняешь!

И это — доблесть?.. Заклинаю прахомъ

Погибшаго,— спаси любимца-брата!

Спаси мн мужа! Сбереги хоть радость

Суровымъ, долгимъ вдовьимъ днямъ твоимъ!..

Спаси надежду Рима!..— О мой милый,

Перемни, оставь свое ршенье!

Ни счастіе, ни силы не равны:

Не спорь съ судьбой безплодно. Площадь эта

Кровь брата видла, и на тебя,

И т же руки — наточили ножъ,

Нейди на встрчу, подъ удары ихъ

Не подставляй груди… Не дай жен

Отчаянно бжать на берегъ Тибра,

Молить волну, чтобъ, сжалясь, возвратила

Твой трупъ растерзанный…

Каій.

О дорогая.

Ты первый поцлуй любви дала мн,

Теб я отдалъ первый трепетъ сердца,

Теб отдамъ послдній… не смущай

Меня слезами! Противъ долга, чести —

Не возставай… когда я милъ теб!

Довольно безъ того страданій, скорби!

Я уничтоженъ, пораженъ… Позоръ

На имя Гракха!.. Жизнь мн ненавистна.

Лицинія.

О горе!

Каій.

Будь на все готова. Если

Ужь ршено на неб, что сегодня

Послдній день мой,— не хочу я дани,

Ни слезъ твоихъ, ни вздоховъ. Тнь моя

Отъ нихъ стоскуется въ жилищ мертвыхъ.

Люби меня, считай меня живымъ

Въ ребенк нашемъ, за руку его

Води къ моей могил… научи

Бросать цвты, невинно нжно звать…

Звать духъ отца. Любовью пробужденный

Прахъ встрепенется…— Объ отц тогда

Скажи ему. Пусть рано понимаетъ

Несчастье, сил учится. Скажи,

Что родину любилъ отецъ, что умеръ

За родину…— Скажи: ‘былъ у отца

И братъ великій и погибъ за то же

Великое, святое дло…’ Но…

Не говори: ‘еще сестра была…’

Не говори, что въ Гракховъ домъ вошло

Злодйство ненаказанное…

Корнелія.

Сынъ!

Зачмъ смутилъ меня? Чего ты хочешь?

Чтобы и мать унизилась до слезъ?

Добился,— видишь?.. Мой Тиберій палъ,

Вотъ, этими руками собрала я

Трупъ искаженный и омыла раны…

Вотъ, этими руками обнимала

Его, безъ слезъ… Все,— жалость, ужасъ, смерть,—

Смерть сына вынесла… Но — мысль одна,

Что срамъ на нашемъ род… Надъ слезами

Я не властна! Душа разбита!..

II.

На форум. Глашатай входитъ, держа въ рукахъ повелніе сената, и прившиваетъ его къ колонн. Народъ сбгается читать.

Одинъ изъ гражданъ
(подходитъ къ Каію, погруженному въ задумчивость, и дергаетъ его за плащъ).

Гракхъ,

Декретъ сената. Видишь, Гракхъ? прочти.

Каій (подходитъ и читаетъ).

— ‘Да наблюдаетъ консулъ, чтобъ ничмъ

‘Невозмутилось благосостоянье

‘Республики’.

Гражданинъ.

Остерегись. Декретъ

Грозитъ теб.

Лицинія.

Что онъ сказалъ?

Каій.

Я вижу.

Благодарю.— Не ошибаюсь? Ты —

Квинтилій?

Гражданинъ.

Другъ твой. Не робй.

(Пожимаетъ ему руку и отходитъ).

Корнелія.

Смотри,

Сынъ, прямо, въ самую толпу народа

Идетъ Опимій. Наступило время

Быть твердымъ. Пробудись…

Каій,

Не безпокойся.

Корнелія.

Дай руку.

Каій.

Вотъ она. Смотри, дрожитъ-ли.

Корнелія.

Нтъ, не дрожитъ. Сыновняя рука!

Она мн говоритъ — скорй умрешь,

Но чести не измнишь. Я спокойна.

Каій.

Лицинія, любовь моя… прощай.

Когда объятья эти… и судьба…—

Мать, помоги ей, поддержи, она

Безъ чувствъ… Лицинія!.. Мать, поручаю

Теб жену и сына.

(Корнелія уводитъ Лицинію въ домъ. Каій останавливается предъ статуей своего отца).

Ты, безмолвно

Изъ мрамора вщающій ко мн,

Отецъ непобдимый! Понимаю:

Доволенъ будешь. Или Римъ сегодня

Освободится, или тнь моя

Безплотная обнимется съ твоею.

III.

На Форум. Опимій, впереди его Ликторы, за нимъ Сенаторы. Друзъ и другіе Трибуны. Народъ толпами со всхъ сторонъ. Фульвій въ толп. Каій.

Опимій.

Отечество въ опасности.— Позвольте

Мн слово, римляне.

Народъ.

Скажи.

Опимій (на трибун).

Уставы

Божественнаго правосудія, блескъ власти

Старйшинъ, имя римскихъ гражданъ,— имя,

Которому нтъ ровнаго на свт.—

Условій святость, безопасность правъ,

И, наконецъ,— охрана государствъ,—

Согласье гражданъ вновь потрясены,

Оскорблены и ждутъ возстановленья.—

Предметъ такъ важенъ, горесть такъ сильна,

Что рчь моя не можетъ быть достойна

Того, что долженъ я сказать… Квириты!

Не къ слову я готовъ, къ слезамъ!.. И кто

Тотъ варваръ, что удержится отъ слезъ

При мысли: величайшаго изъ римлянъ

Не стало! Доблестный, непобдимый,

Правдивый Сципіонъ Эмиліанъ —

Не существуетъ! Съ нимъ угасъ свтъ Рима…

Когда бы только знать — рука боговъ

Иль нечестивая рука сломила

Столь драгоцнную опору…

Фульвій.

Консулъ,

Ты удалился отъ предмета.— Къ длу!

Народъ.

Да, къ длу! къ длу!

Опимій.

Вижу, васъ волнуетъ

Одно напоминанье объ усопшемъ,

Но рчь я начиналъ о тхъ законахъ,

Что первый осудилъ онъ, справедливый

Судья — герой. И горько стало мн

Что смолкнулъ этотъ голосъ порицанья,

Раздайся онъ — отчизна спасена

И нмъ тотъ, кто влечетъ ее на гибель…

Гд ты, Каій Гракхъ? Лицо намъ покажи.

Я о твоихъ законахъ говорю.

Я говорю о нихъ передъ народомъ,

Которому ты измнилъ. Святыя

И древнія судилища емиды

Низвергнулъ ты и передалъ икъ власть

Своимъ Тремъ-стамъ. Что-жь сталось? Я скажу,

Я все скажу: свобода преступленій!

Да, въ Рим преступленье лишь свободно.

Ты римскихъ гражданъ — римскій гражданинъ

Есть царь!— рабами сдлалъ. Для чего?

Чтобъ овладть подачей голосовъ

И стать тираномъ…

Каій (бросается къ трибун).

Я тиранъ? Ты лжешь!

Сойди! я отвчать хочу!

Опимій.

Трибуна

За мною, римляне! Свобода слова!

Народъ.

Онъ правъ! Свобода слова!

Каій.

Лжетъ! Долой!

Народъ.

Свобода слова!

Друзъ.

Отойди, безумный!

Здсь властелинъ — народъ, его ршенья

Священны. Именемъ его повелваю —

Молчи!

Каій.

Проклятье!

Гражданинъ (тихо Каію).

Стой, неосторожный!

Одно лишь слово — ты погибъ… Не видишь?..

Опимій (съ трибуны).

Къ теб я снова обращаюсь, Гракхъ,

Народный возмутитель. Такъ сказалъ я

И докажу. Ты поднялъ вновь законъ,

Три вка раздиравшій сердце Рима…

Вниманіе квириты! Прослдите

Послдствія безумнаго закона,

Вы затрепещете!— Смотрите: Римъ,

Самодержавный властелинъ вселенной,

Чмъ сталъ онъ? Духъ его, сенатъ — въ презрньи,

Всхъ разбросалъ, разъединилъ раздоръ,

Народъ опутанъ лестью, развращенъ,

Мечтой о высшемъ благ убаюканъ

И въ бдствіи конечномъ погребенъ,

Рабъ самого себя и… негодяевъ!

Кто виноватъ? Каій Гракхъ!— Еще не все.

Что въ селахъ? Право давности, которымъ

Ограждено имущество людей —

Нарушено. Напрасно покупщикъ

Зоветъ къ суду: разорваны условья,

Исчезли рубежи. Невста ищетъ

Своей земли приданной, сынъ наслдства

Отцовскаго, ихъ нтъ. Могильный прахъ

Разсянъ по втру, родныя тни

Скитаются, пріюта лишены…

Кто виноватъ? Каій Гракхъ!— Еще не все.

Взгляните: войско. Т, что покорили

И Африку, и Азію, подкупны,

Лнивы, слабы, въ ихъ сердцахъ давно

Нтъ жажды подвиговъ, а молодежь

Бжитъ трудовъ военныхъ. Ужь просторно

Вокругъ знаменъ! Повиновенья нтъ,

Первйшей добродтели воинской.

А отчего? Затмъ, что землю взяли

У воина и отдали плебеямъ,

И воинъ бденъ, бдность отняла

И доблесть, и любовь къ труду, терпнье,

Выносливость, почтеніе къ вождямъ,

Все чмъ былъ силенъ, грозенъ, римскій воинъ…

Кто виноватъ?.. Не назову! Вы сами

Негодованьемъ ужь его назвали!..

Каій.

Пустите! Я отвчу!

Опимій.

Нтъ еще,

Не все сказалъ я. Римъ межь насъ разсудитъ.

Надъ головами праздныхъ гражданъ, древле,

Произносился смертный приговоръ,

Кто нын вспоминаетъ тотъ законъ?

Чей благородный голосъ за него?

Жезлъ цензоровъ сталъ нерадивъ, въ судахъ —

Мста пустыя, правосудье — торгъ…

Непризнанный правдивый предсказатель,

Пизонъ, счастливецъ! Ты, въ бою, далеко,

Срываешь лавры Греціи, ты топчешь

Песокъ сирійскій, нашихъ бдъ незная!

Т руки, что Нуманцію низвергли,

Сожгли Коринъ и стерли Карагенъ,

Влекли въ оковахъ внуковъ Александра,

Элладой овладли, пятью-стами

Азійскихъ городовъ и загорли,

Могучія, на знойномъ солнц юга,

Т руки, нын, средь грязи, разврата,

За чашами, пьяня, тяжелютъ…

— ‘Къ оружію!’ взываетъ намъ Востокъ,

‘Къ оружію!’ Нумидія возстала,

Германія… Югурта, Митридатъ,

И Кимиры тучей грозовой… Жестоки,

Оружіемъ владютъ, бьются ловко

И смерти не боятся… Что же мы,

Глупцы, слпые, вчныя игрушки,

Вотъ, этого мятежника? Когда же

Проснемся мы надъ бездной? Долго-ль намъ

Переносить безумца оскорбленья?..

Отчизна дорогая, домъ боговъ,

Престолъ безсмертной доблести! Раздоры

Въ теб самой, кругомъ тебя война,

Везд — гроза и бдствія… И тотъ,

Кто ввергъ тебя въ погибель — живъ еще?

О, больше! Онъ, нетолько живъ, спокоенъ

На улицахъ, на форум твоемъ!

Онъ совращаетъ твой народъ, явился

Изъ-за моря, чтобъ ножъ вонзить…

Каій.

Довольно!

Довольно! Римляне, я отвчаю…

Друзъ.

Народъ, не слушай… Доказали вамъ —

Крамольникъ онъ…

Народъ.

Неправда! Слушать Гракха!

Другая толпа.

Нтъ! Гракхъ крамольникъ!

Первые.

Слушать! слушать Гракха!

Другіе.

Нтъ! Гракха на Тарпейскую!

Каій.

Убейте,

Но прежде дайте мн сказать…

Старикъ.

О братья,

Постойте! выслушайте, удержитесь!

Послушайте!.. Нечестно, недостойно

Казнить, невыслушавъ… Вдь это — Гракхъ,

Нашъ благодтель…

Гражданинъ.

Даже будь онъ врагъ,

Все должно слушать… Онмй, кто продалъ

Честь, вмст съ голосомъ своимъ!— Каій Гракхъ,

Трибуна за тобой. Порукой — я.

Я никому не продавался. Смло

Взойди и говори.

Каій (на трибун).

Въ послдній разъ

Я говорю сегодня передъ вами:

Враги уже ршили смерть мою.

Благодарю за то, что, давъ мн слово,

Вы дали мн возможность умереть

Неопозореннымъ. Что можетъ быть

Позорне для гражданина Рима,

Какъ не унесть съ собою въ царство мертвыхъ

Названіе тирана? Встртитъ братъ…

Смятенный и кровавый я предстану…

— ‘Откуда, спроситъ, этотъ срамъ и раны?’…

Что я отвчу, римляне?..— Скажу:

О братъ, ихъ нанесли мн т же руки,

Что жизнь твою прескли, въ оный день,

Когда тебя покинули плебеи,

Когда разбитой головой упалъ

Ты въ лужу крови, и горячій трупъ,

Еще дрожащій, буйная толпа

Стащила въ Тибръ и, обагрясь впервые

Гражданской кровью, волны отбжали…

Трибунъ, твой санъ тебя незащитилъ!..

Братъ, и меня патриціи убили,

И виноватъ я въ томъ же. Но меня

Еще тираномъ называли. А я

Все отдавалъ отчизн, мысль и дло,

Освободилъ плебеевъ, возвратилъ имъ

Права и земли, ихъ отцовъ наслдье,

Бднякъ, плебей, противникъ страшный, вчный

Тирановъ, я — тиранъ!..— Плебеи, тяжко

Заплачено тому, кто вамъ служилъ!

Третій гражданинъ.

Гракхъ, не считай народъ неблагодарнымъ.

Тебя тираномъ не зоветъ онъ. Смло

Все говори. Небойся.

Каій.

Пусть трепещутъ

Лишь притснители. Я — не патрицій.

Не трепеталъ я, голову свою

Опасности смертельной подвергая,

Когда разбитую свободу вашу

Закономъ славнымъ спасъ и оградилъ.

Узнай меня, о Римъ! Низложенъ мной

Сенатъ злодйскій, похититель власти,

И мною возстановленъ властелинъ

Единый, вольный и самодержавный —

Народъ!… И въ томъ моя вина?— Народъ,

Вина ли это?

Третій гражданинъ.

Нтъ, мы вс — цари.

Второй гражданинъ.

Въ народ власть.

Первый гражданинъ.

Сенатъ лишь исполнитель

Народной воли, только.

Каій.

Врагъ же тотъ,

Кто ставитъ мн въ вину свободу вашу,

Кто плачется о тиранніи знатныхъ.

Три сотни засдало ихъ, презрнныхъ

Сенаторовъ. Изъ нихъ, кто былъ сильнй,

Тотъ преступалъ иль подкупалъ законъ,

И нищета считалась преступленьемъ.

Я съ этой низостью покончилъ. Триста

Надежныхъ членовъ я въ сенатъ прибавилъ,

Плебеевъ, и облекъ ихъ равной властью.

Кто жь сметъ въ томъ винить меня? Опимій

И хищники, т, у кого я отнялъ

Возможность торга вашимъ достояньемъ

И вашей жизнью… О, пустое слово,

Посмшище злодевъ, добродтель!

Гд-жь мсто для престола твоего,

Когда и въ Рим, предъ лицомъ боговъ,

Тебя позорятъ и казнятъ?..

Старикъ (тихо другому гражданину)

Онъ правъ.

Опасно честнымъ быть.— Его устами

Вщаютъ боги.

Каій.

Милостью боговъ

Я родился на благодатномъ лон

Италіи. Италію всецло

Призвалъ я къ благу римскаго гражданства,

И изъ рабыни — я вознесъ ее

Свободной, первою страной вселенной.

Вы, римляне, великіе сыны

Великой матери, вы назовете

Италіи свободу — преступленьемъ?

Одинъ изъ гражданъ.

Нтъ! Итальянцы мы, одинъ народъ,

Одна семья!

Толпа.

Вс итальянцы! Братья!

Старикъ.

О, чудныя слова! святыя чувства!

О слезы радости!

Каій.

О, наконецъ,

Достойныя людей слова и слезы!

Но слезъ довольно. Вотъ моя вина

Послдняя… Обманутый народъ,

Готовый къ ярости!.. Разсчетъ жестокій

На нищету твою и жадность знатныхъ

Тебя всего лишили, въ тл бдномъ,

Униженномъ, едва дышала жизнь…

И милосерднй было бы отнять

Ужь и ее! Нтъ, имъ была нужна

Она, чтобъ потшаться рабской мукой,

Что-бъ было что топтать и презирать!..—

Моя вина: я отдалъ ваше — вамъ.

И много-ль отдалъ? горсть земного праха —

Похоронить страдальческія кости!

О братья, въ дебряхъ, у зврей есть норы,

Гд отдохнуть, отъ непогодъ укрыться,

Вы, римляне, подъ тяжестью доспховъ

Жизнь отдавали родин, владыки

Вселенной, что же во вселенной этой

Есть вашего? Одно, чего отнять

Ужь невозможно: свтъ и воздухъ! Въ поле

Бредете вы, толпа голодныхъ вслдъ,

Нагихъ дтей, женъ истощенныхъ — ‘хлба!’

Кричатъ они…— А вина льются, хоры

Гремятъ, кипитъ развратъ, въ цвтахъ, на ложахъ,

Облегшись тогой, чудища пируютъ…

Что жрутъ они, несытыя? Кровь вашу!..—

Да, римляне, кровь ваша — ихъ дворцы,

Ихъ золотыя чаши, благовонья,

Аравіи, сидонскій пурпуръ, блескъ

Ковровъ александрійскихъ! Ваша кровь —

Ширь ихъ полей и наслажденья виллъ

Тибура, Тускулана, ихъ картины.

Ихъ мраморы! Ихъ роскошь вашей кровью

Жива, питается, той, что въ бояхъ

Вы пролили подъ вражьими мечами…

Свое у нихъ одно: злодйство!..— Смютъ

Сказать, что непокорны вы, лнивы

На битву… Сами въ роскоши погрязли,

Забыли честную суровость Рима,

И развратили войско. Захватили

Сокровища народовъ покоренныхъ

И римскую казну, голодный воинъ

Недаромъ ропщетъ, унываетъ, грабитъ.

Они скорбятъ, что нтъ повиновенья,

Взываютъ:— ‘Бейтесь за боговъ домашнихъ,

За прахъ отцовъ!..’ — Но у кого же есть,

Несчастные, родной очагъ, алтарь,

Надгробный камень…

Громкій крикъ народа.

Нтъ ни у кого!

Ни у кого!

Каій.

За что-жь вы шли на смерть?

И за кого слды тяжелыхъ ранъ

Подъ вашимъ рубищемъ? О, дайте мн

Прижаться къ нимъ устами… Сердце рвется

Негодованьемъ, нжностью… слезами…

Второй гражданинъ.

Какъ, слезы? И за насъ? Великодушный!

Первый гражданинъ.

О, дорого патриціи заплатятъ

За эти слезы!

Фульвій.

Но чего-жь мы ждемъ,

Товарищи? Пора! Хватай кинжалы!

За мною!

Каій.

Римляне…

Первый гражданинъ.

Молчите! Слушать!

Каій.

Вины предъ вами, братья. Накажите,

Разите и влеките это тло,

Кровавое, по улицамъ. Опимій

Доволенъ будетъ, что меня не станетъ.

Вы смертью друга гнвъ его смягчите.

Каменья Рима нашу кровь видали,

Тибръ хоронить уметъ насъ, дорогу

Мать Гракховъ знаетъ — подбирать остатки

Сыновнихъ труповъ…— Родина! когда

Моею смертью…

Гражданинъ.

Нтъ, живи, и смерть

Опимію!

Народъ.

Смерть!

Опимій.

Ликторы, впередъ!

За топоры! Кто двинется — рубите!

(Ликторы съ поднятыми топорами идутъ на толпу, впереди ихъ старшій, Антилій).

Антилій.

Раздайтесь! Прочь!.. Раздайтесь…

Въ толп.

Подлый рабъ

Тирана подлаго, погибни первый!

(Антилій падаетъ, убитый).

Каій (сбгаетъ съ трибуны).

О, что вы сдлали!

Фульвій.

Впередъ! Смлй!

Смерть, смерть Опимію!

(Толпа наступаетъ на Опимія, Каій бросается защищать его).

Каій.

И мн съ нимъ вмст!..

Ужели нтъ другихъ путей къ свобод,

Къ возмездію, какъ путь убійства? Братья,

Оставьте дло палачей сенату,

Опимію… О, римляне! Законы,

Законы нужны, а не кровь!.. Стыдитесь!

Въ ножны мечи! Вашъ гнвъ безуменъ, слпъ…

Такъ сдлали убійцы брата…

Народъ.

Мщенье!

Каій.

И будетъ мщенье!..— Консулъ, подними

Свое лицо испуганное. Слушай.

Святыню и величіе законовъ

Ты оскорбить дерзнулъ. За то тебя

Врагомъ отечества я объявляю.

Когда пройдетъ срокъ консульства, которымъ

Ты огражденъ и неприкосновененъ,

Я, Каій Гракхъ, зову тебя явиться

Предъ властелиномъ и судьей — народомъ:

Ему за все отвтишь ты.— Пока,

Спокойны будьте, римляне. Чтообъ криковъ

И оскорбленій не было. Тиранамъ

Всего страшнй народное молчанье.

Такъ расходитесь тихо.— Пусть одинъ

Онъ совстью терзается.

(Уходитъ впередъ. Толпа мирно за нимъ слдуетъ).

Фульвій.

О, глупость

Великодушія! Пощада! Слабость!

Гракхъ спасъ Опимія!..— Нтъ, крови, крови…

Ее прольетъ кинжалъ мой… О, хотя бы

И собственную кровь мою!

IV.

Опимій, Друзъ, Сенаторы и Ликторы.

Друзъ.

Замолкъ?

Сверкаешь взоромъ? Смерть ему ршилъ ты,

А онъ теб жизнь подарилъ. О чемъ же

Задумался?

Опимій.

О мщеньи.

Друзъ.

Каій Гракхъ…

Опимій.

Умретъ.— Рабирій, слушай. (Подзываетъ ликтора).

Друзъ.

Наконецъ

Тебя я понялъ!

Опимій (ликтору).

Все скорй исполнить,

Все, что я приказалъ.— А вы, трибуны,

На первый мой призывъ готовы будьте,

Когда вамъ дорого отечество.— Идемъ,

Сенаторы, послушайте меня… (Расходятся).

АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

Форумъ.

Корнелія и Каій (въ атріум).

Корнелія.

Да не допустятъ боги, сынъ, чтобъ ты

Раскаялся въ излишнемъ благородств,

Но если отъ Опимія ты ждешь

Высокихъ чувствъ — ошибся ты: Опимій

Тиранъ, безъ совсти, благодянье

Такому въ тягость. Въ глубин души,

Того стыда, что жизнью онъ теб

Обязанъ,— не проститъ.

Каій.

И не простилъ.

Но я не каюсь. Честность… злость… не знаю,—

Но мн отраднй стыдъ его, чмъ гибель.

Ужь если кровь преступная должна

Была пролиться… Мать, ты знаешь, чья.

Корнелія.

Жестокій! Гнва, скорби не буди!

Ихъ память даже торжество твое

Мн отравила…— Но ты самъ коснулся

Тяжелой раны, слушай все. Мн страшно.

Опимій тайно приходилъ взглянуть

На смертные останки Эмиліана.

Не благочестіе вело его, конечно.

Что онъ готовитъ?..— Что я вижу? Войскомъ

Весь Форумъ окруженъ…

Каій.

И самымъ буйнымъ.—

Отряды Критянъ.

Корнелія.

Критяне! О, небо!

Зачмъ? Всегда за ними слдомъ въ Рим

Рзня и смерть… О, сынъ мой, копья ихъ

Грозятъ теб!

Каій.

Такъ вотъ онъ что замыслилъ!

Корнелія.

А ты другого ждалъ?..— Но что я плачу,

Рву волосы? Не гнвъ тутъ нуженъ,— разумъ!

О, сынъ, иди, зови, сбирай народъ,

Явись ему и говори! Твой голосъ —

Небесный громъ! Возвысь его, греми,

Карай, рази, разсыпь враговъ! Злодямъ

Прощенье честныхъ ненавистно, помни:

За благо — благодтелю отмщаютъ!

Иди, разрушь ихъ ковъ, смири измну,

Поправь свою ошибку, отомсти…

Или не возвращайся!

Каій.

Да, измна…

Такъ дйствуютъ патриціи всегда.

Но чтобъ спасти меня, должно возстать

Междоусобіе, должна пролиться

Кровь гражданъ. Кровь я ненавижу.

Корнелія.

Крови

Испорченной довольно въ жилахъ Рима,

Пустить ее полезно.

Каій.

Не рукой

Твоего сына. Жизнь самыхъ злодевъ

Священна. Есть законъ.

Корнелія.

Ты о закон

Твердишь, несчастный? О закон? Въ Рим.

Гд всемогущи голоса злодевъ,

Гд въ золот порокъ, въ лохмотьяхъ честность,

Гд преступленье — родину любить,

Гд братъ погибъ твой… именемъ закона!

Сынъ, есть законъ единственный и вчный,

Божественный,— природы голосъ. Онъ

Взываетъ всмъ:— ‘Противъ насилья — сила!’

Гд наше правосудье? Слабыхъ бьетъ,

Щадитъ могучихъ…

Каій.

Мать, ты оскорбила

Меня, на дло крови подстрекая.

Не на злодйство я рожденъ. Не то

Готовился свершить…

Корнелія.

Что ты зовешь

Злодйствомъ? Высшій долгъ — вооружиться…

Возстать, убить мучителей отчизны…

Продажныхъ этихъ копій испугался?

Боишься смерти?

Каій.

Женщина…

Корнелія.

Прости!..

Любовь, негодованье, ужасъ, жалость —

И слово сорвалось… Но дорогая

Свобода Рима рушится, ты преданъ,

Ты окруженъ, ты возмущенъ душой,—

Смерть, смерть позорная передъ глазами…

Какъ только можешь, но спасайся! Помни

Опасность, честь…

Каій.

О, въ этомъ, будь покойна,

Я знаю, что мн длать. Очень скоро

Узнаешь ты, что я тебя достоинъ,

Живой иль мертвый.

Корнелія.

Не вооруженный,

Ты къ нимъ идешь?

Каій.

Я правъ.

Корнелія.

Но ихъ кинжалы?

Ты думаешь, что правота твоя

Надежный щитъ?

Каій.

Я ужь теб сказалъ,

Что не хочу междоусобій.

Корнелія.

Смерти

Моей ты хочешь?

Каій.

Чести я хочу

Неопозоренной. Самимъ собою

Останусь я, что-бъ ни было со мной.

(Лицинія показывается въ глубин сцены).

Но, слушай. На опасность я иду.

Жена не знаетъ. Съ ней я не прощусь.

Клянусь твоей рукою,— можетъ быть,

Въ послдній разъ я жму ее!— клянусь,

Увидть слезы дорогой, несчастной,

Увидть сына — я не въ силахъ… Ты

Утшь ихъ, мать, и замни меня,

Когда меня не станетъ. Эта мысль

Меня поддержитъ, легче будетъ смерть…

II.

Корнелія, Каій и Лицинія.

Лицинія.

Смерть?.. Ты забылъ о тхъ, кто живъ тобою?

Ты жизнью жертвуешь,— твоя-ль она?

Мы въ-прав на нее,— жена, ребенокъ!

Мы безъ тебя…

Каій.

Лицинія, и ты

Меня терзаешь?

Лицинія.

Нтъ, напоминаю,

Что ты отецъ и мужъ. Безчеловчно

Покинуть насъ. Когда-бъ ты шелъ на бой,

Гд слава ждетъ, гд смерть героя можетъ

Принесть почетъ вдов, смягчить потерю

Отрадой горькой — памятью побдъ,

И подвиговъ, и славныхъ ранъ… Тутъ — гибель

Безславна, безполезна, несомннна!

Великодушіемъ себя ты предалъ,

Враги ужь одолли,— мечъ ршитъ,—

Вотъ, ждутъ тебя… Безчестные вмшались,

И дло самое всмъ стало страшно,

Всмъ ненавистно! Струсили другіе

И бросили тебя. Ты беззащитенъ,

Одинъ… Что-жь остается?

Каій.

Право, честь,

Народъ.

Лицинія.

И ты надешься?.. Любовь

Народа — роковая, вспомни брата!

У алтаря боговъ домашнихъ скройся,

Я грудью защищу тебя. Пускай

Пронзитъ ее Опимій! Уступи!

Бги!.. О, милый, заклинаю скорбью,

Любовью нашей, жизнью сына… сына,

Несчастнаго ребенка! Пожалй

Семью…

Каій.

О, пощади! Ужель ты хочешь,

Чтобъ честь моя померкла, чтобъ меня

Назвали трусомъ? Погибаетъ Римъ…

Ты слышишь звонъ его цпей и стоны?

Пощады молитъ онъ, кричитъ:— Отдайте

Мн все, семью и жизнь!.. А я стою

Разнженный, смятенный, неподвижный,

Я, римлянинъ, Каій Гракхъ, я — сынъ ея?

Нтъ, долгъ зоветъ… О, отпусти меня

Спокойно!.. Милая, прощай.

Лицинія.

Останься!

Каій.

Пусти меня.

Лицинія.

Останься!

Каій.

Нтъ!

Лицинія.

Останься,

Безчеловчный! Слушай… Перейди…

Чрезъ трупъ мой перейди…

Каій (останавливается).

Отецъ…

Лицинія.

О боги,

Я побдила!.. Онъ смущенъ. Недвижный,

На ликъ отца безмолвно онъ глядитъ…

Глаза сверкнули… Каій!.. Еслибъ слезы…

Онъ тронутъ…

III.

Корнелія, Лицинія, Каій и гражданинъ.

Гражданинъ.

Гракхъ, бда! Весь Авентинъ

Войсками занятъ. Общая молва

Что смертію насильственною умеръ

Эмиліанъ и что убійцы — ты,

Твоя сестра Семиронія и Фульвій…

Такъ Друзъ кричитъ, за нимъ враги. Народъ

Колеблется, отъ одного къ другому

Всть шопотомъ бжитъ, ужь врятъ…

Каій.

Врятъ?

Гражданинъ.

И врятъ, и клянутся, что отмстятъ.

Я-жь думаю, ты правъ…

Каій.

Народъ поврилъ,

Что я убійца!

(вн себя убгаетъ).

Лицинія.

Ахъ, постой… послушай…

Остановись!

Корнелія.

Куда ты, дочь?

Лицинія.

Къ нему!

Корнелія.

Я не пущу тебя.

Лицинія.

Мать, сжалься… Горе!

О Каій, тебя я больше не увижу!

Гражданинъ.

Онъ честно поступилъ, онъ правъ.

(Уходитъ).

IV.

Корнелія и Лицинія.

Корнелія.

Опомнись!

Не прибавляй печали къ той, что есть.

Ужь не сильне ли его ты любишь,

Чмъ я? А я, смотри, я — мать.

Лицинія.

О Каій,

Тебя я больше не увижу!

Корнелія.

Больше

Я отъ моей невстки ожидала

Гражданской твердости.

Лицинія.

На смерть идетъ онъ…

А ты о твердости…

Корнелія.

Туда идетъ,

Куда зоветъ священный голосъ чести.

Лицинія.

А что ты сдлаешь, когда назадъ

Вернется онъ въ крови, разбитый, блдный,

И по земл его потащатъ…

Корнелія.

Что

Я сдлала, когда погибъ Тиберій?..

Я славу ихъ усыновлю, она

Замнитъ мн дтей въ любви потомства.

Мн подражай, спокойна будь, какъ я.

Лицинія.

Смерть успокоитъ всхъ. Готовь костеръ

Ему и мн съ нимъ вмст.

(Уходитъ въ домъ).

Корнелія.

Нтъ семьи

Несчастне, измученне нашей.—

Дочь Сципіона, Гракховъ мать, ихъ славой

Когда-то славная, теперь, одной

Я славой бдствій обладаю.— Риму

Свобода надола, сыновей

Убилъ онъ у меня… О, не рождайте

Великихъ гражданъ, римлянки! въ чести

Злоди…— Только мн милй мои

Поруганные, мертвые…— За сыномъ

Я поспшу… Что это за толпа?

Сенаторы несутъ носилки… Трупъ…

О небо, трупъ Эмиліана!.. Силы

Меня оставили… гд скрыться? Дочь

Злодйка, что ты сдлала!..

(Уходитъ).

VI.

На форум. Опимій, Сенаторы (несутъ носилки съ тломъ Эмиліана), Ликторы и народъ.

Опимій.

Поставьте

Здсь ношу скорбную. Народъ, друзья.

Сенаторы, здсь мы должны отдать

Послдній долгъ благоговнья смертнымъ

Останкамъ лучшаго изъ смертныхъ. Нтъ,

И не было, и быть не можетъ большей

Причины слезъ. О римляне, отецъ вашъ,

Свтъ государства,— міра свтъ!— лежитъ

Предъ вами бездыханный! Сколько силы,

Величія, ты въ немъ лишился, Римъ!

Какъ будутъ ликовать при горькой всти

Народы Африки и Азіи! Грозы ихъ, —

Руки могучей этой, — не поднимутъ

Рыданья наши!..— Фабій-Квинтъ, гд ты?..—

А, здсь… я незамтилъ… Будто слышу

Еще твои прекрасныя слова:

‘— Судьба ршила міромъ обладать

Лишь той стран, которая владетъ

Великимъ человкомъ’.— Вотъ, великій

Родился, жилъ межь нами… Горе, горе!

Его не стало: значитъ, боги насъ

Признали недостойными!..— О, Лелій,

О, дружбы истинной примръ! Ты здсь?

Въ отчаяньи, и слезъ ты лить не можешь,

Въ отчаяньи, молча, ты глядишь

На это ложе и, глазамъ не вря,

Душой зовешь и ищешь друга… Да,

Вотъ онъ, завернутъ въ смертные покровы,.

На вки неподвижный и безмолвный,

На вки! Неуслышишь больше словъ,

Внушающихъ любовь къ отчизн, полныхъ

Божественной премудрости. Средь битвы

Молніеноснаго ты не увидишь!

И въ лучезарной слав, къ побжденнымъ,

Ты не увидишь, какъ протянетъ онъ

На помощь руку, какъ прольетъ онъ слезы

Имъ въ утшенье… и въ войн, и въ мир,

Являя въ смертномъ образ духъ бога!..

Сынъ нжный, врный другъ и братъ, въ привычкахъ

Умренный, великодушный, щедрый,

И обходительный, и скромный… истый

И совершенный представитель чести

И римской доблести… Вотъ, мы кого

Лишились!.. Какъ лишились?..— Не хочу,

Чтобъ ваши стоны превратились въ ярость,

Я не скажу вамъ о злодйств. Нтъ!

Во вки не узнать вамъ, что отца

У васъ убійство отняло…

Въ народ.

Убійство?—

Мы знать хотимъ!

Опимій.

Нтъ, я молчать обязанъ.

Молю, не принуждайте, чтобъ я назвалъ

Убійцъ…

Народъ.

Нтъ, имена! Ихъ имена!

Опимій.

О, укротитесь! Что вамъ имена,

Когда еще уликъ вы не видали?

Народъ.

Такъ подавай улики!..

Опимій.

Вы хотите

Уликъ? Такъ я покровъ приподниму

Съ чела усопшаго. Приближьтесь… Ближе!

(открываетъ трупъ)

Смотрите!

Народъ (отступаетъ).

Ужасъ!..

Опимій.

Видите, какъ кровь

Къ лицу прихлынула, какъ вспухли жилы?

Случалось мн… Вниманье!.. мертвецовъ

Видать не разъ. Истощены и блдны

Они бываютъ. Въ схватк роковой

Со смертью, къ сердцу кровь бжитъ,— помочь

Ему въ послдній мигъ, — и остается

Тамъ, запертая холодомъ кончины,

Не возвращался къ щекамъ.— Смотрите-жь:

Лицо все полно крови и черно,

Измяты, сжаты челюсти… вотъ слдъ

Руки ихъ сжавшей. А глаза? Открыты,

И скошены и выпучены. Ноздри

Расширены… дыханью было тяжко!

Какъ вытянуты руки! Врозь вс пальцы…

Его за горло ухватили, бился,

Покуда были силы…— Неужели

Еще возможно утверждать, что смерть

Естественна? Нтъ, чистый, правый духъ

Не покидаетъ такъ земной темницы,

Онъ не бжитъ, какъ разрушитель-врагъ,

Оставивъ слдъ опустошенья, мирно

Отходитъ онъ, прощаясь благодушно

Съ своей одеждой — плотью, раздлявшей

Его труды земные… О, когда бы

Могли провидть вы, какъ я провижу…

Гражданинъ.

Все ясно! Мщенье!

Народъ.

Мщенье!

Опимій.

Захотите-ль

Вы мстить, когда узнаете виновныхъ?

Я не назвалъ ихъ.

Другой гражданинъ.

Назови, увидишь!

Опимій.

Вамъ самая вина ихъ назвала.

Кто могъ свершить ее? Кто могъ проникнуть

Въ покой несчастнаго и безопасно,

Спокойно, въ тишин, въ сред своихъ

Жизнь у него отнять? Рукою ближней

Ударъ тотъ нанесенъ. Мн — ясно.

Народъ.

Правда!

Третій гражданинъ.

Онъ объяснилъ прекрасно.— Справедливо!

Никто другой, какъ изъ своихъ…

Первый гражданинъ.

Молчите!

Онъ говоритъ…

Опимій.

И такъ, убійцу должно

Искать межь близкихъ. Но кого-жь? Рабы?..

Его боготворили! Властелинъ-отецъ

Онъ жизнью защитилъ бы ихъ!.. Кто-жь могъ…

Кто ненавидть могъ его?

Первый гражданинъ.

Жена!

Опимій.

Квириты, вы блднете? Смутились?

Но кто-жь изъ васъ не знаетъ, въ самомъ дл.

Что ненавидла она его? Однако,

Хотя-бъ дерзнула,— женщина, одна,

Могла ли совершить злодйство? Нтъ.

На это женской силы не достанетъ.

Ей помогли!.. Подумайте. Ищите

И укажите… Вы молчите? Ужасъ

Сковалъ уста?.. И я назвать не смю

И умолкаю.

Первый гражданинъ.

Говори свободно.

Мы правды не боимся, а желаемъ.

Народъ.

Да, консулъ, вс желаемъ. Правды! Правды!

Опимій.

Скажу.— Но прежде мн вопросъ позвольте.

Вы — судьи нравовъ и поступковъ гражданъ,

Какъ вы ршили: Фульвій…

Второй гражданинъ.

Негодяй!

Третій гражданинъ.

Онъ врагъ Эмиліана, онъ недавно

Его злословилъ и грозилъ…

Первый гражданкнъ.

Все это

Я слышалъ самъ. Я былъ при этомъ. Я

Готовъ сказать въ лицо ему и всмъ.

Опимій.

Вниманье!..— Этотъ низкій, — все ужь ясно!—

Злодй-развратникъ полюбилъ жену

Эмиліана. Разбирать не стану

Какой любовью: знаю лишь одно:

Эмиліанъ прогналъ его изъ дома,

А Фульвій въ бшенств грозился громко…

Увы, не онъ одинъ грозилъ!

Первый гражданинъ.

Другіе?..

Кто, называй!— Я говорю за всхъ.

Опимій.

Вы спрашиваете? Меня?.. Не вы ли,

На этомъ самомъ форум, слыхали —

Кричалъ Каій Гракхъ, — что Сципіонъ тиранъ,

И что убить его необходимо?

Убить! Свершилось повелнье Гракха!

Работа Фульвія, — внушенье Гракха!

Два тла, духъ одинъ, — Каій Гракхъ и Фульвій!..

Одинъ ей братъ, другой любовникъ… той,

Что звали мы женою Сципіона!..—

Сегодня ночью, тайно, Гракхъ вернулся

Изъ Карагена — и сегодня-жь ночью

Убитъ Эмиліанъ. Семейство Гракховъ

Такъ принужденно беззаботно, гордо

Въ жестокое молчанье заключилось…

Казалось бы, по родственному долгу

И по любви, они должны искать

И разъясненья дла и отмщенья…—

Чмъ больше думаю…— Но что-жь? Убійцу

Такъ уважаютъ, любятъ берегутъ…

Второй гражданинъ (первому).

Постумій, консулъ правъ!

Первый гражданинъ.

Да, Гракхъ убійца.

Не сомнваюсь!

Второй гражданинъ.

Я не сомнвался.

Другіе.

Что-жь длать намъ?

— Домъ Фульвія зажечь…

— А Фульвія скрутить…

— Въ огонь!

— А Гракха?

Первый гражданинъ.

Отъ Гракха отступиться.

Второй гражданинъ.

Онъ погибнетъ!…

Другіе.

Пускай погибнетъ!

— Пусть сенатъ увидитъ,

Что справедливъ народъ!

Опимій (одному изъ сенаторовъ).

Замть ихъ лица:

Смутила, испугала рчь моя.

Теперь — ршительный ударъ…

VII.

Прежніе и Друзъ.

Друзъ.

О, консулъ,

Спши на Авентинъ! Плебеи, войско —

Схватились… шумъ и ужасъ. Каій Гракхъ

Къ народу говорилъ и поднялъ бурю

Спокойной рчью… Бросились хватать

Ножи, каменья, вилы… Всмъ — сенату,

Теб грозятъ, бьютъ воиновъ. Въ мечи

И копья т ударили… Кругомъ

Рзня, кровь, крики… Фульвій ужь убитъ.

Онъ, первый возмутитель, первый скрылся

Въ развалинахъ. Съ нимъ сынъ его, ребенокъ

Прелестный, лучшаго отца достойный.

Настигли наши. Плакалъ и молилъ

Презрнный, за себя, не за ребенка!

Молилъ ребенокъ объ отц, невинно

Жизнь предлагая за него… Напрасно,

Убиты оба.— Но превозмогаетъ

Народъ, все возростающей толпой,

Противъ потока критяне безсильны.

Трибуновъ голоса, моленья старцевъ —

Напрасно все. Лентулъ, глава сената,

Почтенный и лтами, и заслугой,

Рыдая, бросился въ толпу, кричалъ:

— ‘Кровь римлянъ-братьевъ льете вы, о, братья!

Во имя родины, во имя неба,

Остановитесь!..’ Пораженъ кинжаломъ,

Упалъ онъ…

(Въ глубин сцены, рабы ведутъ раненаго Лентула).

Сострадательныя руки

Приподняли его, ведутъ… Смотрите,

Полуживой, старикъ…

Опимій.

О, даже зври,

И т бы зарыдали!.. Ужасайся,

Обманутый народъ, хвастливой ложью

Опутанный, на дло — трусъ, отважный

Лишь на злодйство! Вотъ дла любимца,

Дла твоего Гракха! Сципіонъ,

Лентулъ — убиты, тонетъ Римъ въ крови…

Еще что нужно Гракху?.. Намъ что длать?

Не дожидаться-ль, чтобъ у алтарей,

У очаговъ домашнихъ, перебили

Дтей, и женъ, и насъ?.. Народъ слпой,

Презрнный, постыдись — вотъ твой кумиръ!..

Я, облеченный высшей властью той,

Что мн дано пещись о вашемъ благ —

Врагомъ отчизны объявляю Гракха,

Я голову злодя оцняю

И въ жертву приношу богамъ подземнымъ.

Отцы-сенаторы, прострите руки

И поклянемся:— Мщенье!

Сенаторы (поднимаютъ руки надъ тломъ Эмиліана).

Вс клянемся!

Опимій.

Одни проводятъ прахъ героя къ предкамъ,

За ворота Кайенскія. Другіе —

За мною.— Ликторы, за топоры!

Къ оружію!.. Сенаторы, кинжалы

Вонъ изъ-подъ тотъ. Идемъ. Я впереди.

АКТЪ ПЯТЫЙ.

Форумъ.

Лицинія.

О, тишина ужасная! Все пусто.

Покинутъ Форумъ. Отупленье, страхъ

На искаженныхъ лицахъ стариковъ,

Вой, стопъ, рыданья женщинъ… Сыновей,

Мужей не дозовутся!..

И мои

Рыданія! И я зову! У неба

И я молю: отдай мн моего,

Жестокаго! Онъ бросилъ насъ!..

О, Каій,

Да, ты жестокъ! Ты убжалъ, не слушалъ…

Гд ты теперь? О, кто мн скажетъ, гд

И живъ ли ты?..

II.

Лицинія, Старикъ и Юноша.

Старикъ (увлекая сына).

Сынъ милый, не противься,

Пойдемъ со мной. Рукамъ моимъ дрожащимъ

Отдай кинжалъ… Теперь ты съ нимъ, безумный,.

На братьевъ больше не пойдешь! На братьевъ

Ты шелъ, не на враговъ! Насъ сами боги

Покинули. За преступленья Рима,

Насталъ послдній день его свободы,

Великій Гракхъ и тотъ спасти не можетъ,

А ты задумалъ…

Лицинія.

Небеса!.. Спросить…

Нтъ силъ!

Старикъ.

Пойдемъ, утха и опора

Послднихъ дней моихъ. Оплачемъ вмст

Паденье родины, умремъ съ печали,

Но — правые…

III.

Лицинія.

Они, конечно, знаютъ,

Что Каій… Отчего-жь я не спросила?..

Холодный потъ на лбу… Зачмъ же, боги,

Мольбы отцовъ къ сердцамъ дтей доступны,

А слезы женъ безсильны надъ мужьями?..

О, что за крикъ?.. До неба вопли.. Стны

Колеблятся… Что это?.. Боги!.. Мать!

(Корнелія проходитъ, не останавливаясь.)

О, мать, гд Каій? Онъ не раненъ? Живъ?..

Бжитъ, испугана, не отвчаетъ…

Ахъ, онъ убитъ!..

(Падаетъ на ступени трибуны.)

IV.

Лицинія, Корнелія (выходитъ изъ своего дома съ ребенкомъ на рукахъ) и Филократъ.

Корнелія.

Скоре, врный рабъ,

За мной… Что вижу? Бдная!.. Чіб длать?..

Возьми малютку, Филократъ, бги

Въ домъ Красса, скрой его… Молю любовью

Твоей къ нему, спши, спаси… Дочь, встань,

Опомнись. Каій живъ еще.

Лицинія.

Живъ Каій?

Гд-жь онъ? Зачмъ онъ не съ тобой.

Корнелія.

О, что же

Скажу, чтобъ успокоить безъ обмана?..

Весь Авентинъ затопленъ кровью, бьются

Народъ, сенатъ… Ршается, должны-ль

Мы, женщины, клясть наше плодородье,

Мы, римлянки, должны-ль рождать рабовъ

Или людей свободныхъ… Спитъ законъ,

Злодйство мечъ схватило и летитъ,

Сражая лучшихъ…

Лицинія.

Ты сказала, Каій…

Что Каій…

Корнелія.

Слушай. Будь готова. Онъ

Спшилъ на Авентинъ собрать народъ

И посрамить клеветниковъ продажныхъ

Рабирія и Друза. Безоруженъ,

Лишь подъ щитомъ великой правоты

Своей, онъ говорилъ, смутилъ враговъ

Предателей. И много помогло

Ему мое присутствіе: я смло

Явилась тамъ, презрвъ опасность. Все

Затихло, успокоилось. Вдругъ Фульвій

Народный гнвъ безумно разбудилъ,

Воззвалъ къ убійству… Первой жертвой палъ

Зачинщикъ!.. Мужъ твой въ схватк… Не хочу

Обманывать: въ опасности ужасной.

Я защищать бросалась, передать

Кинжалъ ему хотла,— у меня

Кинжалъ есть,— не успла, оттснили…

Кинжалы, копья, раненыхъ толпа…

Я возвратилась,— какъ, сама не знаю..

Но я средь боя не робла, вс

Меня съ почтеньемъ будто пропускали

Среди ударовъ, бгства, воплей… Вдругъ,

Спша сюда, отъ берега Велабра,

Вдали, я увидала… Боги! Нтъ!..

Что я сказала!..

Лицинія.

Довершай! Кончай!

Что видла?

Корнелія.

О, копья, топоры…

Сенаторы, и ликторы, и войско,

Опимій впереди… Кому грозятъ,

Чьей груди, поняла ты… Не рыдай.

Къ чему рыданья? Велика опасность,

Но Каій великъ и въ небесахъ есть боги…

Лицинія.

Злоди!.. Любовались — умиралъ

Тиберій твой, и стану имъ молиться

За мужа? Лучше умолять зврей,

Порывы бурь, пучины волнъ… Чрезъ нихъ

Онъ такъ спшилъ освобождать свой Римъ!

Любовь къ отечеству,— о, роковая

Любовь! И вотъ награда!.. Огляпуться —

Мой Каій везд: вотъ здсь гремлъ грозой

Во имя правъ народа. Здсь народъ

Кричалъ ему: ‘отецъ, защитникъ!’ Здсь

Благодянья разсыпалъ онъ… Онъ

Надежда ихъ, прибжище! И вс

Его покинули!.. О, римскіе холмы,

Раскройтесь, распадитесь, поглотите

Римъ, нечестивое гнздо тирановъ,

Предателей, неблагодарныхъ… Вмст,

О, поглотите и меня!..

Корнелія.

О, дочь!..

Корнелія, Лицинія и Гражданинъ.

Гражданинъ (вбгаетъ).

Гражданка, гд ты? Сыну смерть грозитъ:

За голову его назначилъ плату

Опимій. Слышишь?.. (убгаетъ.)

Лицинія.

Что?

Корнелія.

Какъ онъ сказалъ?

Жизнь сына моего, жизнь Каія Гракха

Воръ подлый оцнилъ на деньги?.. Римъ!

Благодарю тебя за оскорбленье!

Оно мн гордость возвратило, я

Опять сама собою стала… Вонъ

Изъ сердца материнскій страхъ! Идемъ!

Идемъ же, дочь, смлй!

VI.

Корнелія, Лицинія и другой гражданинъ.

Гражданинъ (вбгая въ ужас).

Остановитесь!

Остановитесь! Тамъ рзня, тамъ смерть…

Смерть неизбжна…

Корнелія.

Сынъ?..

Гражданинъ.

Его ужь нтъ.

(Убгаетъ. Лицинія, пораженная, стоитъ неподвижно).

Корнелія.

Что-жь я опять дрожу, и голосъ дыбомъ,

И холодъ въ жилахъ?.. Мужество, на помощь!..

VII.

Корнелія, Лицинія и третій гражданинъ.

Гражданинъ.

Великая гражданка, успокойся,

Твой сынъ спасенъ.

Лицинія.

О, радость! Каій живъ!

Корнелія.

Мой сынъ… Разсказывай.

Лицинія.

Жизнь возвратилась!..

Гражданинъ.

Ужь настигали критяне. У насъ

Просилъ кинжалъ онъ, чтобъ умереть

Отъ собственной руки. Никто не далъ.

Тогда отчаянно, врагамъ навстрчу

Онъ бросился, безстрашный, безпощадный

Къ себ. Мольбы, усилія друзей

Его остановили, вразумили,

Что онъ для родины обязанъ жить,

Щадить себя, что смерть есть трусость, жизнь —

Геройство. Не совтами, а силой

Его заставили вернуться, скрыться

На рощей храма Фурій…

Корнелія.

Это мн,

Мн, матери двухъ Гракховъ, говоришь ты?

Мой сынъ — бглецъ?

Гражданинъ.

Отдать убійцамъ низкимъ

Жизнь славную свою…

Корнелія.

А у тебя

Кинжала не было?

Гражданинъ.

Былъ, для враговъ,

Друзьямъ кровь отдаютъ. За Каія Гракха

Я отдалъ бы свою… Его спасеньемъ

Взбшенный, яростно Опимій бросилъ

На насъ своихъ патриціевъ и критянъ.

Побоище не слыханное. Смерть

Тому, кто защищается, и стрлы

Въ погоню бглецамъ. Еще держались

У высоты Сублиція отряды

Помпонія…

Корнелія.

А остальные, что-жь?

Неблагодарные плебеи, трусы,—

Покинули его!

Гражданинъ.

Гражданка, боги

Его покинули, а не плебеи.

Тому свидтелями — тни павшихъ,

Сраженныхъ въ грудь, въ чело за дло Гракха,

Ихъ тысячи. Тибръ полонъ тлъ, вода

Окрасилась… А ты ихъ назвала…

Но слышишь звукъ оружія? Смотри,

Сюда бжитъ смятенная толпа…

Жестокій консулъ… О, бги!

Корнелія.

Бжать?

Ему навстрчу я бгу!

VIII.

Прежніе и Каій (вбгаетъ).

Каій.

Мать, ножъ!

Скорй! Изъ милости, дай ножъ! Чтобъ врагъ

Моею смертью не хвалился…

Корнелія.

Нтъ,

Онъ не похвалится!

Каій.

Такъ дай мн ножъ!

Онъ у тебя! Спаси отъ срама…

IX.

Прежніе, Опимій, Ликторы, Патриціи и Воины.

Опимій.

Бейте!

Вотъ онъ!

Корнелія (бросается къ сыну).

Нтъ, прежде вы меня убейте!

Лицинія.

Меня!..

Опимій.

Прочь женщинъ! Оттащите! Бейте

Преступника! Въ немъ ваша гибель! Бейте

Для блага общества…

Корнелія
(закрываетъ лицо полою мантіи, а другой рукою протягиваетъ Каію кинжалъ).

Возьми и честно

Умри.

Каій.

Мать, узнаю тебя… пойми

И сына.

(закалывается).

Лицинія.

О, мой Каій… умираю! (Падаетъ на землю.)

В. Крестовскій (псевдонимъ).

‘Отечественныя Записки’, No 7, 1882

КАІЙ ГРАКХЪ.

ТРАГЕДІЯ ВИНЧЕНЦО МОНТИ.

АКТЪ ПЕРВЫЙ.

АКТЪ ВТОРОЙ.

АКТЪ ТРЕТІЙ.

АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

АКТЪ ПЯТЫЙ.

Читайте также: