КЪ ВОПРОСУ О МАТЕРІАЛИЗМ.
КЪ ВОПРОСУ О МАТЕРІАЛИЗМ.
(Отвтъ на возраженія).
Приватъ-доцента Г. Челпанова.
(Окончаніе слдуетъ).
‘Міръ Божій’, No 8, 1897
К вопросу о материализме, Челпанов Георгий Иванович, Год: 1897
Время на прочтение: 26 минут(ы)
Въ прошломъ году, въ No 1 и 2 ‘Міра Божьяго’, мной была помщена статья подъ заглавіемъ ‘Мозгъ и мысль’. Въ ней я хотлъ познакомить читателей съ однимъ изъ самыхъ выдающихся вопросовъ современной философіи, именно съ вопросомъ объ отношеніи души къ тлу, и именно съ тмъ ршеніемъ, которое предлагаетъ такъ называемая матеріалистическая школа философіи. Цль моей статьи заключалась въ томъ, чтобы показать, что современные выдающіеся западно-европейскіе мыслители, а съ ними вмст, можно сказать, и вся философія отвергаютъ, то ршеніе вопроса, которое предлагается матеріализмомъ.
Сущность статьи сводится къ слдующему.
Основной вопросъ философіи заключается въ томъ, чтобы показать, какой принципъ, какое начало лежитъ въ основаніи всего существующаго. Одни философы предполагаютъ, что такое начало есть матерія, другіе утверждаютъ, что такое начало есть духъ и т. п. Матеріализмъ именно предполагаетъ, что въ основаніи всего существующаго лежитъ матерія. Матеріалистическое ученіе есть, въ строгомъ смысл слова, не научное, а метафизическое, и вотъ по какой причин. Изъ непосредственнаго опыта мы знаемъ, что существуетъ матерія, матеріальныя явленія, изъ такого же непосредственнаго опыта мы знаемъ, что существуютъ явленія духовныя: чувства, желанія, мысли, и что эти послднія имютъ такую же реальность, какъ и явленія матеріальныя. Теперь для философа-матеріалиста представляется задача показать, что какъ матеріальныя явленія, такъ и явленія психическія происходятъ изъ одною и того же начала, начала матеріальнаго, а такъ какъ этого въ непосредственномъ опыт сдлать нельзя, то матеріализмъ есть ученіе метафизическое {Т. е. ученіе, выходящее за предлы непосредственно даннаи въ опыт.}, совершенно такъ же, какъ и спиритуализмъ, который явленія матеріальныя старается вывести изъ одного духовнаго начала.
Чтобы ршить, правъ матеріализмъ или не правъ, нужно разсмотрть отношеніе между явленіями физическими и психическими.
Легко понять, что между явленіями психическими и между явленіями физическими есть коренное различіе. Именно, все то, что мы называемъ психическимъ, пространственной протяженностью не обладаетъ, а если оно пространственной протяженностью не обладаетъ, то къ нему не приложимы никакія другія категоріи пространственной протяженности, о немъ нельзя, напр., сказать, что оно движется въ пространств, потому что двигаться въ пространств можетъ только то, что протяженностью обладаетъ, а что протяженностью не обладаетъ, то въ пространств двигаться не можетъ. А такъ какъ все это именно присуще матеріальному, то несомннно, что въ этомъ отношеніи между матеріей и мыслью {Или, врне сказать, съ сознаніемъ.} есть абсолютная противоположность.
Психическія явленія и физическія такъ связаны другъ съ другомъ, что, по мннію многихъ, физическія явленія суть причина психическихъ. Но т, которые употребляютъ въ данномъ случа терминъ ‘причина’, должны не забывать, что въ этомъ случа онъ долженъ употребляться совсмъ въ особенномъ смысл. Именно, хотя физическія явленія и вызываютъ психическія, но вызываютъ не такимъ образомъ, чтобы они превращались въ психическія, какъ это обыкновенно мы замчаемъ въ явленіяхъ физической природы, а это значитъ, что связь между ними не есть связь причинности въ томъ смысл, въ какомъ мы его употребляемъ по отношенію къ физическимъ явленіямъ. Если же такъ, то очевидно, что явленія психическія обладаютъ самостоятельною реальностью, а это значитъ, другими словами, что матерія не есть тотъ принципъ, изъ котораго можно объяснить все существующее.
Впрочемъ, эта мысль будетъ мною ближайшимъ образомъ разсмотрна ниже.
По поводу этой статьи, многіе изъ моихъ читателей, главнымъ образомъ изъ числа университетской молодежи, обращались ко мн письменно и устно съ просьбой дать имъ отвтъ на т пункты, въ которыхъ они были со мною не согласны или которые были для нихъ неясны. Предполагая, что и другіе изъ моихъ читателей, можетъ быть, несогласны со мною въ этихъ пунктахъ, я ршаюсь въ настоящей стать собрать въ одно цлое вс сомннія и отвты на нихъ. Я думаю, что для многихъ это будетъ способствовать разъясненію вопроса.
Одинъ изъ студентовъ пишетъ мн: ‘Какъ вы утверждаете, ни одинъ изъ выдающихся современныхъ мыслителей не придерживается доктрины матеріализма, а разв по вашему такіе писатели, какъ Марксъ, Энгельсъ, не могутъ считаться выдающимися, а они вдь придерживаются доктрины матеріализма’.
На это я могу отвтить слдующее.
Многіе неправильно понимаютъ, что такое матеріализмъ, и, напр., Энгельсъ, а вслдъ за нимъ Бельтовъ {Опредленіе Бельтова (‘Монистическій взглядъ на исторію’. Спб., 1895 г.). ‘Матеріализмъ есть прямая противоположность идеализма. Идеализмъ стремится объяснить вс явленія природы, вс свойства матеріи тми или иными свойствами духа. Матеріализмъ поступаетъ какъ разъ наоборотъ. Онъ старается объяснить вс психическія явленія тми или другими свойствами матеріи, той или другой организаціей человческаго или вообще животнаго тла. Вс т философы, въ глазахъ которыхъ первичнымъ факторомъ является матерія, принадлежатъ къ лагерю матеріалистовъ, вс же т, которые считаютъ такимъ факторомъ духъ, идеалистами’. Также понималъ матеріализмъ и Энгельсъ. (Что касается Маркса, то онъ говорилъ совсмъ не о томъ матеріализм, о которомъ говорю я). Изъ этого противоположенія матеріализма идеализму получается опредленіе матеріализма слишкомъ широкое, а потому неточное. См. Wundt. ‘System d. Philosophie’. 1889 г., стр. 214—6. См. также опредленіе матеріализма: Спенсеръ. ‘Основанія психологіи’, т. II, 269, 270, 71. Бонъ. ‘Душа и тло’. Кіевъ. 1884 г.} предполагаютъ, что возможны только два міровоззрнія, матеріалистическое и идеалистическое, и такъ какъ идеалистическое или спиритуалистическое они не считаютъ правильнымъ, то единственно правильнымъ остается матеріалистическое, между тмъ есть еще одно воззрніе, — это именно психофизическій монизмъ, который могъ бы сослужить хорошую службу для тхъ, кто не признаетъ спиритуализма. Во всякомъ случа, непризнаніе спиритуализма вовсе не предполагаетъ необходимости признанія матеріализма.
Тотъ же студентъ мн пишетъ, что среди выдающихся писателей, придерживающихся матеріализма, по его мннію, можно указать на Дарвина {Этотъ же взглядъ высказалъ г. Карданусъ въ ‘Новостяхъ’ 1896 г. апрля 26-го.}, но это совершенно ложное мнніе, потому что Дарвинъ никогда не имлъ случая заниматься вопросомъ объ отношеніи души къ тлу и, разумется, не имлъ случая высказать, что душа есть функція мозга, и поэтому прибгать къ авторитету Дарвина нтъ ршительно никакихъ основаній.
Самое главное возраженіе заключалось въ томъ, что я собственно ‘напрасно пишу статью о матеріализм, такъ какъ въ настоящее время уже никакихъ матеріалистовъ нтъ, что собственно теперь никто уже не вритъ въ догму матеріализма’. Но когда мн приходилось съ лицами, утверждающими это, говорить о непротяженности мысли, то обыкновенно они на это отвчаютъ, что ‘непротяженность мысли совсмъ не доказана’. А это, собственно, и есть настоящій матеріализмъ. Слдовательно, это возраженіе показываетъ, что для нихъ кличка матеріалиста очень непріятна, что они не хотли бы, чтобы ихъ называли матеріалистами, на самомъ же дл они остаются матеріалистами самаго обыкновеннаго пошиба.
Какъ я уже сказалъ, очень многіе изъ защитниковъ матеріализма совсмъ не знаютъ, что такое матеріализмъ. По мннію многихъ, матеріализмъ есть то ученіе, по которому явленія психическія тснйшимъ образомъ связаны съ физическими, но это совсмъ неврно. Какая путаница царитъ вообще въ ихъ опредленіяхъ, показываетъ слдующее. Одни говорятъ, что ‘мысль есть движеніе матеріи’, другіе говорятъ, что ‘мысль есть продуктъ движенія матеріи’, и, наконецъ, Бюхнеръ договорился до того, что сталъ утверждать, что есть какая-то третья сущность, выраженіемъ которой являются психическія и физическія явленія’ {Бюхнеръ. ‘Kraft und Stoff’ 17 изд. 1892, стр. 308.}. Если бы вы стали утверждать, чтобы дарвинистъ и потомъ оказалось бы, что вы собственно не знаете, что значитъ быть дарвинистомъ, то это было бы очень удивительно, а между тмъ такая удивительная вещь постоянно происходитъ съ защитниками матеріализма.
Подъ матеріализмомъ на самомъ дл слдуетъ разумть та философское ученіе, которое старается отвтить на вопросъ, изъ чего въ конц концовъ все въ мір существующее состоитъ? Можно думать, что дйствительность состоитъ изъ духа, или что она состоитъ изъ матеріи или изъ какой-нибудь особенной субстанціи, которая одинаково обладаетъ свойствами какъ матеріи, такъ и духа. Матеріалистъ долженъ сказать, что все существующее состоитъ изъ матеріальныхъ атомовъ. Онъ долженъ сказать, пародируя Архимеда, ‘дайте мн матерію, и я создамъ все въ мір существующее’ {Опредленіе матеріализма можно найти у Паулсена. ‘Введеніе въ философію’. М. 1894г., стр. 46—7 и д.: Фалькенбергъ. ‘Исторія новой философіи’. 1894 г. стр. 561: ‘Матеріализмъ — ученье, что все существующее тлесно, всякій процессъ есть лишь движеніе матеріальныхъ частицъ, что духъ ничмъ существеннымъ не отличается отъ матеріи. Самый духъ матеріалисты разсматриваютъ или какъ тло (обыкновенно какъ мозгъ), или какъ отдльный видъ тлесныхъ процессовъ, или какъ ихъ результатъ, какъ свойство или дйствіе органической матеріи. Сознаніе, ощущеніе, мышленіе, — все это нервные процессы, движеніе мозга’. Это опредленіе Фалькенберга слдуетъ дополнить слдующимъ опредленіемъ Вундта (‘Grundriss der Psychologie’. Lpz. 1896 г., стр. 8): ‘Матеріалистическая психологія сводитъ психическіе процессы на тотъ же самый матеріальный субстрактъ, который естествознаніе гипотетически кладетъ въ основаніе объясненія естественныхъ явленій’.}.
Послдовательный матеріалистъ долженъ разсуждать вотъ какъ: ‘существуютъ въ мір матеріальные атомы, т самые атомы, съ которыми иметъ дло физикъ и химикъ, т. е. т атоны, которые обладаютъ способностью двигаться, обладаютъ непроницаемостью, тяжестью и т. п. Изъ этихъ атомовъ я могу создать все въ мір существующее и жизнь, и душу и т. п.’. Вотъ, если онъ послдовательный матеріалистъ, то онъ долженъ всю дйствительность создать именно изъ этихъ атомовъ и въ своемъ объясненіи ничего не долженъ подставлять врод сознанія, мышленія и т. п.
На самомъ же дл матеріалистъ никогда не бываетъ въ состояніи сдлать этого послдовательно. Это онъ могъ бы сдлать только въ томъ случа, если бы показалъ, что то, что мы называемъ мыслью, сознаніемъ, есть не что иное, какъ движеніе матеріи или продуктъ движенія матеріальныхъ частицъ.
Въ своей стать я хотлъ показать, что мысль, сознаніе, вовсе не есть движеніе матеріи, и что она не есть также продуктъ движенія матеріальныхъ частицъ.
Нужно прежде всего понять, что значитъ слово психическій, нужно понять, къ чему мы прилагаемъ это названіе, и каковы свойства психическаго въ сравненіи со всмъ тмъ, къ чему мы прилагаемъ названіе физическій.
Для людей мало опытныхъ въ области философскаго разсужденія можетъ казаться, что такъ называемыя психическія явленія на самомъ дл вовсе даже не существуютъ, что реально только лишь физическое, а что все такъ называемое психическое реальностью не обладаетъ. Обыкновенно говорятъ: ‘что, напримръ, камень существуетъ, это для меня очевидно, что существуетъ вода, наконецъ воздухъ, въ этомъ я могу легко убдиться, а вотъ что существуетъ сознаніе, въ этомъ мн никакъ нельзя убдиться. Скажите мн, гд оно существуетъ? и тогда я признаю его реальность, въ противномъ случа я вовсе не обязанъ признавать его реальность’. Но разсуждающіе такимъ образомъ обыкновенно не понимаютъ, что ‘реально не только то, что можно руками взять’, какъ выразился философъ Платонъ. Легко показать, что психическое такъ же реально, какъ и все физическое. Въ самомъ дл, каковы признаки реальности? Что мы называемъ реальнымъ, въ дйствительности существующимъ? По моему мннію, реальнымъ слдуетъ называть все то, что оказываетъ какое-либо дйствіе на наше сознаніе. Мы говоримъ: свтъ существуетъ, звукъ существуетъ, потому что и то, и другое оказываетъ воздйствіе на наше сознаніе, теплота существуетъ, цвтъ существуетъ на томъ же самомъ основаніи. Тла твердыя существуютъ, потому что мы ихъ видимъ, потому что они оказываютъ сопротивленіе, они оказываютъ извстное воздйствіе на наше сознаніе. Если такъ, то посмотримъ, существуютъ ли реально мысли и чувства? Существуетъ ли, напримръ, чувство голода, существуетъ ли какое-нибудь желаніе реально и т. п. Если кто-нибудь сомнвается въ томъ, какой дать отвтъ на этотъ вопросъ, — пусть спроситъ у человка голодающаго, существуетъ ли чувство голода реально, или же нтъ? Пусть онъ спроситъ у человка, наслаждающагося музыкой, существуетъ ли эстетическое наслажденіе реально? Я думаю, что отвтъ во всхъ этихъ случаяхъ очевиденъ.
И такъ, слдовательно, несомннно, что такъ называемыя психическія явленія имютъ реальность, дйствительное существованіе. Да собственно едва ли стоило бы объ этомъ такъ много говорить, потому что на самомъ дл всякая другая реальность иметъ реальность только лишь постольку, поскольку она является предметомъ нашего сознанія. Мы говоримъ, что, напримръ, тотъ или другой минералъ иметъ реальность только лишь постольку, поскольку я о немъ имю извстное представленіе. Согласитесь съ тмъ, что если бы я не имлъ представленія или сознанія минерала, то могъ ли бы я говорить что-нибудь о реальности минерала? Слдовательно, существованіе у меня представленія минерала есть условіе признанія мною реальности минерала.
Такимъ образомъ, оказывается, что мы сомнвались въ реальности сознанія, представленій, на самомъ же дл реальность ихъ не только несомннна, но даже реальность вещей вн насъ удостовряется именно реальностью этихъ представленій. Ясно, слдовательно, что нтъ никакихъ основаній сомнваться въ реальности представленій, чувствъ, желаній и т. п. Однимъ словомъ, мы можемъ сказать, что кром той реальности, которую мы воспринимаемъ при помощи органовъ чувствъ, есть еще реальность психическихъ явленій.
Замтивши это, спросимъ себя, чмъ же характеризуется эта реальность, и сравнимъ, какое существуетъ различіе между реальностью физической и психической? Въ прошлой стать о матеріализм я указалъ подробно, что психическія явленія протяженностью не обладаютъ, въ пространств не совершаются, и что это для всякаго, кто употребляетъ слово психическій правильно, такъ же очевидно, какъ то, что матерія протяженна. Кто съ этимъ согласенъ, тотъ согласится съ тмъ, что психическое и физическое разнородно такъ же, какъ звукъ и свтъ и что отожествлять ихъ было бы такъ же нелпо, какъ нелпо было бы утверждать, что свтъ то же, что звукъ. Если бы кто-нибудь сталъ утверждать, что все психическое, подобно остальной матеріальной дйствительности, протяженно, что, напр., чувство голода на самомъ дл протяженно, то онъ, очевидно, говорилъ бы не о чувствѣ, голода, а о тхъ физіологическихъ процессахъ, которые сопровождаютъ чувство голода. Въ кишечномъ канал, во вкусовомъ орган и въ другихъ частяхъ нашего организма совершаются различные физіологическіе процессы, которые сопровождаютъ переживаемое нами чувство голода, но эти процессы сами по себ не есть чувство голода. Разв мы можемъ поставить знакъ равенства между чувствомъ голода и тми физіологическими процессами, которые происходятъ у меня въ организм? Что между ними есть различіе, на это указываетъ то обстоятельство, что мы употребляемъ два различныхъ слова для обозначенія этихъ двухъ различныхъ процессовъ. Кром того, на различіе ихъ указываетъ и то обстоятельство, что бездомный бродяга прекрасно знаетъ, что такое голодъ, не имя никакого представленія о томъ, какіе физіологическіе процессы сопровождаютъ чувство голода, ребенокъ, дикарь, знаютъ, что такое голодъ, не имя никакихъ свдній въ области физіологіи. Кто это понялъ, тотъ согласится со мною, что къ тому, чему мы придаемъ названіе психическій, не можетъ быть приложимъ ни одинъ изъ предикатовъ пространственной протяженности. Все психическое характеризуется главнымъ образомъ тмъ, что оно протяженностью не обладаетъ, что оно въ пространств не совершается {Говоря о коренномъ различіи между ‘физическимъ и психическимъ’, приходится употреблять термины: ‘Физическія и психическія явленія’. По поводу этого термина поступило чрезвычайно много возраженій отъ студентовъ. Одинъ изъ нихъ пишетъ: ‘Вы говорите, что психическія явленія непротяженны, а разв такія явленія, какъ электричество, теплота и т. п. протяженны?’ Такое же замчаніе сдлано г. Карданусомъ въ указанной стать. ‘Въ самомъ дл,— говорятъ онъ,— вдь фраза: явленія, относящіяся къ міру физическому, обладаютъ качествомъ протяженности, есть плодъ чисто дтскаго пониманія вопроса. Физика учитъ, что качествомъ протяженности обладаютъ тла, но не явленія. Или быть, можетъ, г. Челпановъ воображаетъ, что магнитныя, электрическія явленія имютъ протяженность?’ Замчаніе весьма глубокомысленное, въ особенности для натуралиста. Очевидно, для г. Кардануса непонятно значеніе слова явленіе въ данномъ случа. Понятіе явленія въ выраженіи: ‘психическія явленія’ и въ выраженіи. ‘Физическія явленія’ употреблено въ двухъ различныхъ смыслахъ. Когда мы говоримъ о физическихъ явленіяхъ, то мы употребляемъ это слово въ смысл процессъ для противоположенія тлахъ, какъ чего-то постояннаго. (См. Шведовъ ‘Методика физики’. Одесса. 1894. ‘Все, что въ нашемъ ум связывается съ идеей времени, называется явленіемъ. Явленіе и тло суть дв простйшія формы всего чувственнаго’). Въ физическомъ мір истинной реальностью, по общепринятымъ воззрніямъ, обладаютъ тла (т. е. атомы и ихъ совокупность). Въ явленіяхъ физическихъ эти послднія реальности (т. е. атомы) только измняютъ свое положеніе въ пространств и этимъ обусловливаютъ то или другое физическое явленіе (теплоту, магнетизмъ и т. п.). Истинная реальность принадлежитъ только тламъ, что же касается физическихъ явленій (движенія, паденій, измненія), то это суть только состоянія тлъ. Между явленіями физическими и явленіями психическими нтъ аналогіи, потому что психическихъ тлъ нтъ. Поэтому, сравненіе психическихъ явленій съ физическими, когда дло идетъ о томъ, что къ явленіямъ психическимъ непримнимы категоріи протяженности (движеніе въ пространств, и т. п.), совсмъ неправильно. Очевидно, что слово ‘явленіе’ въ выраженіи ‘психическое явленіе’ служитъ просто для обозначенія чего-либо существующаго въ смысл латинскаго гез (вещь), напр., у Цицерона, у Декарта (res materiales и res intellectuales, corpus = res extensa, menmes cogitans). Въ такомъ же смысл ‘вещь’ употребляется и у новйшихъ писателей напр., у Милля ‘Логика’. Ки. І-я гл. 3-я ‘Перечисленіе вещей’ (Enumeration of Ebings). Къ числу этихъ вещей относятся во-1-хъ, чувства, или состоянія сознанія, во-2-хъ, тла или вншніе предметы и пр. См. Bain ‘Logic’ ч.І-я 1879, стр. 254—263. Если понимать слово ‘явленіе’ въ смысл ‘вещи’ (res), то вышеприведенное возраженіе, конечно, утрачиваетъ всякій смыслъ.}.
Мн могутъ сказать, что это указаніе никакой цны не иметъ, такъ какъ изъ того, что явленія сознанія лишены протяженности, ничего не слдуетъ, вдь, изъ отрицательныхъ опредленій нельзя сдлать никакого вывода. На самомъ же дл это утвержденіе иметъ огромную цну. Разъ мы знаемъ, что явленіе сознанія не иметъ протяженности, то мы не будемъ примнятъ къ нимъ всею того, что необходимо вытекаетъ изъ отношеній пространственной протяженности, какъ-то пространственныхъ измреній, движенія въ пространств и т. п.
Но откуда вамъ извстно, могутъ спросить меня, что все психическое протяженностью не обладаетъ: ‘вдь это утвержденіе только въ томъ случа можно было бы признать правильнымъ, если бы оно было доказано научно, а простое утвержденіе, что все психическое протяженностью не обладаетъ, не есть положеніе научно доказанное’ {Большинство студентовъ, которые мн писали по поводу матеріализма, предлагали именно этотъ вопросъ. Къ числу не понявшихъ это мсто моей статьи относится и г. Кардану съ въ ‘Новостяхъ’ (ук. ст.’ Онъ пишетъ, ‘для того, чтобы разсужденіе г. Челпанова было убдительно, ему слдовало доказать, что представленіе не есть что-либо матеріальное’, онъ обвиняетъ меня въ томъ, что я, вмсто того, чтобы доказать, что ощущеніе не есть форма движенія’, ввожу это положеніе, какъ нчто доказанное, не подлежащее сомннію’.}. По моему мннію, эта фраза обыкновенно произносится для того, чтобы употребить запугивающее слово научный, потому что на самомъ дл ‘научное доказательство’ здсь ршительно не при чемъ.
Многіе думаютъ, что наука строится только изъ доказательствъ. Они, очевидно, не знаютъ того простого факта, что вообще доказательство основывается на какихъ-нибудь принципахъ, которые, въ свою очередь, на чемъ-нибудь основываются. Представьте, что вы доказываете что-нибудь на основаніи какого-нибудь принципа, Положимъ дальше, что вы сомнваетесь въ истинности принципа, на который вы опираетесь, какъ вы поступите въ этомъ случа? Конечно, вамъ нужно и этотъ принципъ доказать при помощи какого-либо другого принципа. А если и этотъ принципъ покажется сомнительнымъ, то какъ тогда поступить? и его нужно доказать. Но согласитесь, долженъ же быть гд-нибудь предлъ этому, долженъ же быть пунктъ, который уже не можетъ быть доказываемъ, да и не долженъ быть доказываемъ. Вдь если бы и эти послднія основанія науки должны были доказываться, то наука перестала бы быть наукой.
И мы такимъ образомъ приходимъ къ положеніямъ, которыя въ логик называются непосредственно очевидными. Дабы не усложнять изложенія примрами изъ математики {На примрахъ математики особенно хорошо можно было бы показать, какъ мы извстныя положенія доказываемъ при помощи извстныхъ принциповъ, которые, въ свою очередь, доказываются при помощи новыхъ и т. д., пока, наконецъ, мы не приходимъ къ положеніямъ непосредственно очевиднымъ: къ аксіомамъ и опредленіямъ.}, я возьму какой-нибудь примръ изъ естествознанія.
Положимъ, я сомнваюсь въ томъ, что на солнц существуютъ какія-нибудь вещества въ род тхъ, какія существуютъ на земл. Натуралистъ мн скажетъ: ‘Да, несомннно, на солнц имется желзо напр.’. Я потребую, чтобы онъ это утвержденіе доказалъ научно. Тогда онъ скажетъ: ‘Это доказывается тмъ, что спектръ солнца даетъ линіи, характерныя для желза’. Если бы это осталось для меня непонятнымъ, то онъ, по всей вроятности, сослался бы на принципъ, что ‘если въ извстной части спектра являются характерныя линіи, то это значитъ, что въ источник свта, дающаго спектръ, содержится желзо’. Если бы я и въ этомъ усомнился, то онъ, по всей вроятности, нашелъ бы нужнымъ познакомить меня съ процессомъ полученія спектра, съ особенностями различныхъ элементовъ давать своеобразные спектры, онъ объяснилъ бы мн свойства призмы разлагать лучи свта и т. п., такъ что въ конц-концовъ предъ вами предстали бы такія простыя вещи, какъ ‘желзо’, ‘пламя’, ‘цвта спектра’. Представьте себ, что дло дошло до того, что онъ, показывая спектръ, назвалъ бы цвтъ, находящійся въ крайней лвой части его, краснымъ цвтомъ. Какъ, по вашему мннію, онъ посмотрлъ бы на меня, если бы я довелъ свой скептицизмъ до того, что сталъ бы требовать доказательствъ того, что красный цвтъ спектра — красный. Если бы я ему сказалъ, что ‘я вижу, что съ лвой стороны спектра находится красный цвтъ, но только я хочу, чтобы онъ научно доказалъ, что это красный цвтъ’. Онъ, конечно, или заподозрилъ бы, что мои органы чувствъ не въ порядк, или что я строю какіе-нибудь софизмы. Онъ, конечно, сказалъ бы, что, по его мннію, такіе вещи не доказываются: у кого органы чувствъ въ порядк, кто нормально ощущаетъ красный цвтъ и разъ слышалъ его названіе, тотъ уже больше не станетъ сомнваться въ томъ, что называется краснымъ цвтомъ, тотъ уже не будетъ требовать доказательства: красный цвтъ есть ли красный цвтъ? Вотъ это именно и есть то, что въ логик называютъ чувстенною очевидностью или непосредственной очевидностью {О понятіи доказательства и непосредственной очевидности см. Милль ‘Логика’, введеніе 4. Троицкій ‘Учебникъ логики’. М. 1885. (Введеніе, объ очевидности, какъ предмет логики. Стр. 26). Bain ‘Logic’. 1879. Ч. I., 32—36. Wund ‘Logik’. B. L Absk. I. Cap. 3. Die Logische Evidenz. Бенъ, принадлежащій къ тому же направленію, что и Милль, говоритъ ‘Logic’. (Port. I. 1879, стр. 32—3): ‘Существуетъ два рода истинъ: истины, познаваемыя непосредственно, интуитивно, или посредствомъ прямого сознанія, и истины, познаваемыя чрезъ посредство другихъ истинъ’.
При совершеніи посредственныхъ выводовъ мы можетъ впадать въ ошибки. Поэтому, мы нуждаемся въ извстномъ количеств предосторожностей. Эти предосторожности и суть правила логики. Что касается непосредственныхъ истинъ, то ни въ какихъ такихъ правилахъ нтъ необходимости.
Милль (‘Логика’, введеніе 4) говоритъ: ‘Все, что мы способны познавать, должно принадлежать къ одному классу или къ другому, должно быть или въ числ первоначальныхъ данныхъ, или въ числ заключеній, которыя могутъ быть выведены изъ нихъ’.
Wundt ‘Logik’. B. L, стр. 92 (изд. 1893): ‘На чемъ основывается очевидность результатовъ нашего мышленія? Очевидность эта проявляется въ двухъ формахъ. Извстной мысли можетъ быть присуща непосредственная достоврность, которая не является результатомъ воздйствія другихъ актовъ мысли, но которая для насъ тотчасъ ясна, какъ только мысль совершена, или достоврность можетъ быть посредственной, когда она основывается на другихъ предшествующихъ актахъ мысли. Въ томъ случа мысль обладаетъ самостоятельной истинностью, въ этомъ случа она обладаетъ таковою только при предположеніи истинности извстныхъ посредствующихъ актовъ мысли. Въ первомъ случа истинность реальная, поскольку она находится въ полной зависимости отъ содержанія или матеріи мысли, во второмъ случа истинность только формальная. Непосредственная очевидность нашего мышленія иметъ свой источникъ въ созерцаніи’ (Anschauung). Боле полное наложеніе вопроса читатель, уже знакомый съ логикой, можетъ найти въ книг Sigwart’а ‘Logik’. B. I. 1889. Глава объ истинности непосредственныхъ сужденій (Die Wahrheit der unmittelbaren Urtheile), стр. 382—400.}.
Отсюда, я думаю, должно сдлаться яснымъ различіе, существующее между такими понятіями, какъ доказать и показать. Различіе это сводится вотъ къ чему: доказывается непремнно изъ какихъ-нибудь принциповъ и сводится къ обнаруженію какихъ-нибудь сложныхъ свойствъ тлъ. ‘Показать’ можно простыя свойства тлъ, напр., величину, протяженность, цвтъ, запахъ, вкусъ и т. п. Напр., вода жидка. Докажите это положеніе. Его доказать нельзя, можно только показать. Если вы обладаете нормальными органами и знаете, что слово ‘жидкій’ обозначаетъ то свойство, по которому тло обнаруживаетъ извстную форму сопротивленія, то вы должны тотчасъ же видть, что данное тло, т. е. вода, жидка. Если бы, напр., представить, что мой осязательный органъ внезапно измнился въ такомъ направленіи, что онъ сдлался необыкновенно чувствительнымъ къ сопротивленію, тогда, конечно, вода показалась бы мн твердымъ тломъ. Тогда вы доказывайте сколько вамъ угодно, что ‘вода есть жидкость’, она все-таки была бы для меня твердымъ тломъ. Слдовательно, въ этомъ случа все зависитъ не отъ доказательствъ, а отъ непосредственнаго воспріятія.
Вотъ на этой непосредственной очевидности основано утвержденіе, что психическія явленія протяженностью не обладаютъ. Если кто-нибудь знаетъ смыслъ словъ: чувство, мысль, желаніе, тотъ отлично знаетъ, что о нихъ нельзя сказать, что они совершаются въ пространств, что они имютъ длину, ширину и т. п.
На это утвержденіе одинъ изъ возражающихъ мн пишетъ: ‘Пусть въ настоящее время научно и не доказано, что психическія явленія не обладаютъ пространственною протяженностью, но весьма возможно, что со временемъ наука докажетъ, что мысль обладаетъ протяженностью. Вы думаете, что то, что теперь намъ кажется такимъ, такимъ будетъ казаться намъ и впослдствіи, при гораздо боле совершенномъ состояніи науки? Не значитъ ли это, что вы не врите въ прогрессъ науки?’ На это я могу отвтить только одно: ‘Пожалуй, можетъ быть, когда-нибудь и будетъ доказано научно, что мысль обладаетъ протяженностью, но это будетъ именно тогда, когда будетъ научно доказано, что матерія протяженностью не обладаетъ, та самая матерія, которая, какъ намъ кажется, въ настоящее время обладаетъ пространственной протяженностью, которая, какъ намъ кажется, въ настоящее время движется въ пространств’. Такъ какъ это послднее предположеніе очевидно нелпо, то также нелпо и первое. Такимъ образомъ ясно, что во всякой наук существуютъ положенія такъ называемыя непосредственно очевидныя и выводныя. Положенія выводныя въ конц-концовъ строятся на положеніяхъ непосредственно очевидныхъ. Спрашивается, если естествознаніе, которое строится на такихъ основаніяхъ, считается наукой, то отчего же психологія, которая требуетъ того же, не должна считаться наукой?
Я требую не больше того, я утверждаю, что если естествознаніе по необходимости иметъ своимъ исходнымъ пунктомъ непосредственно или чувственно-очевидныя положенія, то отчего, спрашивается, психологія не можетъ опираться на такія же положенія?
Замтивъ, такимъ образомъ, что мысль не есть движеніе, разсмотримъ другое положеніе матеріализма, что мысль есть продуктъ движенія матеріальныхъ частицъ, что движеніе матеріальныхъ частицъ порождаетъ мысль. Я именно хочу показать, что движеніе матеріальныхъ частицъ никогда не можетъ породить мысли, что движенія матеріальныхъ частицъ никогда не могутъ превратиться въ сознаніе. Многіе этого никакъ понять не въ состояніи. ‘Какъ вы говорите, что физическія явленія не порождаютъ явленій психическихъ, когда между ними несомннно существуетъ причинное отношеніе, вдь, когда извстные нервы функціонируютъ, у насъ имются извстные психическіе процесы, когда эти нервы отсутствуютъ, то и процессы отсутствуютъ, когда эти нервы возбуждаются, то и сознаніе существуетъ, когда нервы находятся въ покойномъ состояніи, то и соотвтствующіе имъ психическіе процессы отсутствуютъ. Словомъ сказать, совершенно такъ, какъ во всхъ другихъ причинныхъ соотношеніяхъ въ мір физическихъ явленій’.
Пусть будетъ такъ, пусть между ними существуетъ причинность, но намъ слдуетъ разсмотрть, что это за причинность. Для этого замтимъ слдующее. Мы имемъ два ряда явленій, которыя мы обозначимъ буквами Ps и Ph {Ps = явленія психическія, Ph = явленія физическія.}, теперь намъ нужно опредлить, какая между ними существуетъ связь. Опытъ говоритъ, что между ними существуетъ связь такого рода, что никогда Ps не можетъ существовать безъ Ph. Вполн съ этимъ соглашаюсь, но не думаю, чтобы изъ этого слдовало утвержденіе матеріалистовъ, что движенія мозга превращаются въ сознаніе.
Итакъ, мы имемъ два ряда явленій (Ps и Ph), данныхъ намъ въ дйствительности. Пока психологъ занимается этими двумя рядами явленій, онъ дйствуетъ какъ истинный натуралистъ, онъ занимается дйствительностью, тмъ, что ему дано, дано непосредственно, подлежитъ его непосредственному изслдованію. Если бы кто-нибудь въ этомъ пункт сталъ меня оспаривать, тому могу прямо сказать, что онъ въ этомъ разсужденіи чего-нибудь не понимаетъ.
Но отъ этихъ двухъ непосредственно данныхъ реальностей мы тотчасъ переходимъ къ изслдованію, носящему несомннно метафизическій характеръ.
Мы не были бы въ состояніи объяснить дйствительности, если бы не свели все существующее къ одному какому-нибудь принципу и именно изъ существующаго: или къ духу, или къ матеріи. Тогда намъ придется одну изъ непосредственно намъ данныхъ реальностей, или духъ, или матерію, сдлать видимостью, или проявленіемъ какого-нибудь одного начала. Длать то, что дано намъ непосредственно, въ опыт, проявленіемъ чего-то другого — значитъ переходить за предлъ опыта, это значитъ производить метафизическія построенія.
Итакъ, намъ даны непосредственно дв реальности: духовная и матеріальная. Разсмотримъ, какое между ними существуетъ отношеніе.
Между ними мыслимы слдующія отношенія:
1) Можно думать, что Ps вовсе не существуетъ, что существуютъ только лишь физическія явленія, а что психическія явленія всецло матеріальны (матеріализмъ Демокрита).
2) Можно сказать, что мысль есть движеніе частицъ мозга. Здсь отожествленіе, приводящее къ отрицанію самостоятельной реальности Ps.
3) Можно сказать, что Ps создается превращеніемъ движеній матеріальныхъ частицъ, опять-таки въ этомъ случа Ps не иметъ самостоятельной реальности.
4) Можно сказать, что Ps есть свойство Ph, подобно другимъ свойствамъ тлъ.
5) Можно сказать, что Ph совсмъ не существуетъ, что матеріальное есть только проявленіе духовнаго начала (Это — спиритуализмъ).
Наконецъ, 6) можно сказать, что между Ps и Ph существуетъ функціональное отношеніе въ смысл математики, т. е., что Ps и Ph связаны другъ съ другомъ такимъ образомъ, что всякій разъ измненіе въ Ph, напр., вызываетъ соотвтствующее измненіе въ Ps, и наоборотъ. Напр., если увеличивается напряженность возбужденія въ Ph, то оно тотчасъ выражается въ увеличеніи напряженности въ Ps, и наоборотъ.
Изъ всхъ этихъ возможныхъ отношеній между Ph и Ps мы уже разсмотрли 2-е, изъ остальныхъ мы разсмотримъ только 3-е.
Я утверждаю, что Ps не можетъ созидаться простымъ превращеніемъ Ph, между ними не существуетъ того отношенія причинности, какое существуетъ между явленіями физическими, въ которыхъ именно происходитъ постоянное превращеніе физической энергіи, какъ это мы сейчасъ увидимъ.
По мннію многихъ современныхъ выдающихся философовъ нужно различать два рода причинности: причинность физическую и психическую. Если мы возьмемъ какую-нибудь причинную связь въ физическомъ мір, напр.: ядро, выброшенное изъ пушки, разрушаетъ стну, искра сжигаетъ городъ, дровоскъ рубитъ топоромъ дрова, звонарь звонитъ въ колоколъ и т. п. и разсмотримъ причину и слдствіе въ этихъ дйствіяхъ, то мы увидимъ, что въ нихъ происходитъ только лишь перемщеніе физической энергіи. Поэтому, мы можемъ сказать, что причинность въ мір физическомъ есть не что иное, какъ превращеніе физической энергіи. Явленія психическія, конечно, точно такимъ же образомъ, какъ и физическія подчинены закону причинности, но только здсь причинность совсмъ иного рода.
Различіе причинностей психической и физической обусловливается особенностями явленій физическихъ и психическихъ, и именно тмъ, что къ явленіямъ физическимъ примнимъ такъ-называемый законъ сохраненія энергіи, между тмъ какъ къ явленіямъ психической жизни этотъ законъ примненъ быть не можетъ.
Чтобы сдлать это для васъ понятнымъ, я постараюсь вкратц изложить вопросъ о сохраненіи энергіи.
Современное естествознаніе стремится къ тому, чтобы вс явленія природы истолковать механически или, какъ выражался Дюбуа Реймонъ, ‘свести все на механику атомовъ’.
Атомы — это послдніе элементы матеріи, обладаютъ извстными свойствами. Ихъ соединенія даютъ тла, состояніе и дятельность которыхъ, въ конц концовъ, сводится на дятельность атомовъ. Такія явленія, какъ теплота, электричество, свтъ, химическія явленія, суть не что иное, какъ особый видъ движенія атомовъ, или послднихъ частей матеріи. Для всхъ физическихъ явленій справедливъ принципъ сохраненія энергіи, т. е. при всхъ превращеніяхъ физическихъ явленій другъ въ друга, въ нихъ всегда остается одинъ факторъ по своей величин неизмннымъ, это именно способность совершатъ механическую работу. Эта способность называется также энергіей. Различаютъ два вида энергіи: кинетическую и потенціальную. Ядро, выброшенное изъ орудія, обладаетъ способностью произвести извстное количество работы, оно, какъ говорятъ, обладаетъ кинетической энергіей, оно можетъ, напр., разрушить каменную стну, которая встртится ей на пути. Камень, который мы подняли на извстную высоту, употребивъ на это извстное количество кинетической энергіи, обладаетъ извстнымъ количествомъ потенціальной энергіи, т. е. при извстныхъ условіяхъ можетъ совершить извстное количество работы, равное той работ, которая была употреблена на его поднятіе.
Ядро, выброшенное изъ метательнаго снаряда, совершаетъ движеніе, оно обладаетъ, какъ я только что сказалъ, кинетической энергіей, если на пути своемъ ядро встртитъ препятствіе, напр., стну броненосца, то движеніе можетъ прекратиться и взамнъ этого движенія получится согрваніе стны броненосца, т. е. одна форма энергіи, или способность привести въ движеніе извстную массу съ извстной скоростью превратилась въ теплоту, представляющую изъ себя другую форму энергіи. Если движеніе массы (въ приведенномъ случа движеніе ядра), или механическая работа превращается въ опредленное количество теплоты, то и наоборотъ, теплота способна производить подобную же ‘механическую работу’, т. е. движеніе видимой массы. Чтобы понять это, возьмемъ слдующій примръ. Теплота, которою мы пользуемся при работ машинъ, получается чрезъ сжиганіе угля, т. е. чрезъ химическій процессъ. Горніе угля есть химическое соединеніе углерода съ кислородомъ воздуха, является слдствіемъ химическаго сродства обоихъ элементовъ. На силу сродства мы можемъ смотрть, какъ на взаимное притяженіе, которое проявляется, и притомъ съ чрезвычайной силой,— только въ томъ случа, когда мельчайшія частицы приходятъ въ очень близкое соприкосновеніе другъ съ другомъ. Эта сила дйствуетъ при горніи, атомы кислорода и углерода наталкиваются другъ на друга, соединяются и образуютъ новую матерію, а именно, угольную кислоту. Эта притягательная сила между атомами углерода и кислорода производитъ работу… Посл того, какъ столкнулись атомы углерода и кислорода, новообразованныя частицы угольной кислоты должны находиться въ сильномъ молекулярномъ движеніи, т. е. въ тепловомъ движеніи. Сродство углерода съ кислородомъ, при сгораніи, производитъ работу, которая проявляется въ форм теплоты. Теплота, созданная такимъ образомъ, въ свою очередь можетъ переводить воду въ парообразное состояніе, обладающее извстной упругостью, способною приводить въ движеніе поршень цилиндра, который, наконецъ, въ свою очередь, можетъ приводить въ движеніе паровозъ. Вотъ примръ превращенія различныхъ видовъ энергіи:, энергія химическаго сродства, состоящая въ томъ, что при соединеніи частичекъ создается извстное количество работы, превращается въ энергію упругости пара, которая въ свою очередь превращается въ энергію движенія паровоза. Во всхъ этихъ случаяхъ одинъ видъ энергіи превращается въ другой, причемъ во всхъ превращеніяхъ количество ея остается неизмннымъ. Энергія не создается изъ ничего, не превращается въ ничто {Для ближайшаго ознакомленія съ вопросомъ о сохраненіи энергіи. См. Тэтъ ‘О новйшихъ успхахъ физическихъ знаній’. Спб. 1877. Гельмгольцъ ‘О сохраненіи энергіи’. Од. 1896.}.
Эта гипотеза эквивалентности превращаемой энергіи прилагается ко всмъ явленіямъ физическаго міра. Нашъ организмъ съ его нервной системой не представляетъ исключенія изъ числа, этихъ явленій. Онъ есть матеріальная система, какъ и вс другія тла. Эта система воспринимаетъ огромное количество энергіи изъ окружающей среды, главнымъ образомъ въ форм химическихъ энергій пищевыхъ веществъ. Эти послднія внутри его превращаются самымъ различнымъ образомъ въ другія формы энергій. Нашъ организмъ непрерывно испускаетъ огромное количество тепла въ окружающую среду, производить движеніе членами, сокращая мускулы, потрясаетъ воздухъ при помощи голосовыхъ органовъ, производитъ при извстныхъ обстоятельствахъ электрическіе токи. Въ общемъ можно сказать, что количество энергіи, введенное въ организмъ, равняется количеству энергіи, созидаемой организмомъ {См. Ebbinghaus. ‘Grundzge d. Psychologie’. Lpz. 1897. B.I, стр. 30.}.
Но мы не должны забывать, что вс эти превращенія молярнаго движенія {T. e. движенія видимой массы.} въ молекулярное, въ теплоту, теплоты въ электричество и т. п. есть не что иное, какъ только видоизмненіе различныхъ формъ движенія или различныхъ расположеній частицъ. Я не ршаюсь поднимать вопроса о томъ, въ какой мр современному естествознанію удалось вс явленія природы представить себ въ форм движенія матеріальныхъ частичекъ, для насъ важно замтить, что гипотеза сохраненія энергіи находится въ самой тсной связи съ вопросомъ о матеріи. ‘Все то, что мы знаемъ о матеріи, сводится на рядъ явленій, въ которыхъ энергія переносится отъ одной части матеріи къ другой, пока въ какой-нибудь части этого ряда не подйствуетъ на наше тло и тогда мы сознаемъ въ себ ощущеніе… Мы знаемъ матерію, какъ нчто такое, чему можетъ быть сообщена энергія отъ другой матеріи и что, въ свою очередь, можетъ сообщать энергію другой матеріи. Энергію мы знаемъ только какъ нчто такое, что во всхъ явленіяхъ природы постоянно переходитъ отъ одной части матеріи къ другой. Энергія можетъ существовать не иначе, какъ въ связи съ матеріей’ {Клеркъ Максвелль ‘Матерія и движеніе’. Спб. 1885, стр. 113—114.}. Я считаю излишнимъ поднимать вопросъ о томъ, что существуетъ реально: матерія или энергія {Введенскій ‘Атомизмъ и энергетизмъ’. Спб. 1896.}. На самомъ дл, какъ одно, такъ и другое одинаково реальны. Матерія, какъ и энергія, есть предположеніе, абстракція, которое длаетъ для насъ понятнымъ рядъ перемнъ, совершающихся во вншнемъ мір. Матерія можетъ быть приспособлена больше для выраженія чего-то косно существующаго, въ то время какъ энергія служитъ для выраженія того, что находится въ состояніи дйствія. Ршеніе этого вопроса, впрочемъ, для насъ не важно, потому что какъ бы мы на него ни отвтили, мы все равно будемъ имть дло съ явленіемъ, совершающимся въ пространств, ибо мыслить энергію безъ того, что мы называемъ матеріей — едва ли окажется возможнымъ.
Все это разсужденіе должно привести насъ къ признанію того, что въ явленіяхъ матеріальнаго міра мы имемъ дло съ чмъ-то совершающимся въ пространств, съ чмъ-то такимъ, къ чему можетъ быть приложенъ предикатъ пространственной протяженности. Матерія характеризуется совершенно опредленными признаками, вполн отличающими ее отъ всего психическаго. Если съ этимъ согласиться, то не трудно понять, что какіе бы физикохимическіе процессы ни происходили въ нашихъ нервныхъ тканяхъ, они могутъ дать начало только лишь процессамъ физическимъ, они могутъ превратиться только въ какой-нибудь новый видъ кинетической или потенціальной энергіи, процессы въ мозгу могутъ возбудить, смотря по своей сил, т или другіе центры, могутъ сократить мышцы и т. п., но отнюдь не могутъ превратиться во что-нибудь такое, что не есть кинетическая или потенціальная энергія, а такъ какъ сознаніе не есть ни кинетическая, ни потенціальная энергія, то очевидно, что эти физическіе процессы въ сознаніе превратиться не могутъ.
Каковы бы ни были наши представленія объ энергіи, мы никогда не можемъ себ представить, чтобы эта энергія не могла быть превращена въ энергію, измряемую футо-фунтами. Если это для насъ понятно, то для насъ должно быть ясно, что явленія психическія не могутъ быть продуктами движенія матеріальныхъ частичекъ, потому что вс движенія подобныхъ частичекъ могутъ превращаться только въ другіе виды физическихъ же энергій, т. е. въ кинетическую или потенціальную, а такъ какъ явленіе сознанія, какъ явленіе, ничего общаго не имющее съ пространственной протяженностью, не можетъ быть отнесено ни къ числу потенціальныхъ, а еще мене къ разряду кинетическихъ энергій, значитъ, допустить возникновеніе сознанія изъ движенія матеріальныхъ частицъ мы не можемъ, а если такъ, то связь между явленіями психическими и физическими не есть связь причиннаго порожденія {Ср. то, что по этому поводу говоритъ Льюисъ ‘Вопросы о жизни и дух’, т. II, 433—5: ‘Съ какою бы ясностью ни былъ прослженъ молекулярный процессъ нервнаго возбужденія отъ чувствующей поверхности до мышцы, превращеніе нервнаго процесса въ ощущеніе останется навсегда непроницаемой тайной. Движеніе мы знаемъ, чувствованіе тоже, но какъ дв крайне различныя вещи, и какимъ образомъ одно превращается въ другое, какая причинная связь между ними—на этотъ вопросъ не отвтитъ никто. Такіе голоса слышатся со всхъ сторонъ и сила такого аргумента неопровержима, если вопросъ ставится сказаннымъ образомъ. Но точно ли установлены вс факты? Я допускаю, что переходъ движенія въ чувствованіе непонятенъ, т. е. допускаю, что мы не можемъ умственно прослдить процесса превращенія, но я не признаю, чтобы здсь было какое-нибудь превращеніе, когда мн говорятъ, что нервное возбужденіе, достигнувъ головного мозга, превращается въ ощущеніе, я спрашиваю, кто знаетъ это? На какомъ основаніи это утверждаютъ? При ближайшемъ разсматриваніи оказывается, что нтъ и слдовъ такого превращенія — все указываетъ на фактъ совершенно иного рода, именно, что нервный процессъ и чувствованіе составляютъ дв разныя стороны одного и того же явленія. Съ физической или объективной стороны это нервный процессъ, а съ психической или субъективной — процессъ чувствованія’. О несостоятельности матеріализма съ точки зрнія сохраненія энергіи. См. Гефдингъ ‘Психологія’. И, 2, за. Паулсенъ ‘Введеніе въ философію’. И. 1894, стр. 85—8. Рилъ ‘Основанія науки и мет.’, стр. 209—10. Wundt ‘Essaye’. 1885. Ст. Gehirn u. Seele, 115— 116. Вундтъ ‘Душа и мозгъ’. 1892, стр. 37—9. Вундтъ ‘Осн. Физ. психологіи’, 998—1000. Вундтъ ‘Лекціи о душ человка и животныхъ’. Спб. 1894 (лекц. 1-я и 30). Причинность понимается въ смысл закона сохраненія энергіи. Bain ‘Logic’, ч. П. 1873, стр. 18—36. Троицкій ‘Учебникъ логики’, кн. II, стр. 169—173. ВіеЫ. ‘Der philosoph. Kriticismus’, B. 2, T. I. Lpz. 1879. стр. 255—270. Милль ‘Логика’, кн. Ill, гл. V, 10. Wundt ‘Ueber psychische Causalitt’ (Phil. Stud., B. X. H. I). ‘Въ математическомъ смысл функція есть величина, зависящая отъ другой величины и измняющаяся вмст съ послднею, такъ что если y есть функція отъ x, то всякому измненію послдняго будетъ соотвтствовать опредленное измненіе перваго. Вслдствіе такой зависимости мы можемъ считать безразлично y функціей отъ x и наоборотъ’.}.
Такимъ образомъ, легко видть, что, допуская между явленіями физическими и психическими причинную зависимость, мы должны непремнно опредлить родъ этой причинности. Если мы возьмемъ какую-нибудь физическую причинность, напр., движеніе A ядра, выброшеннаго, изъ метательнаго снаряда, порождаетъ теплоту B, то мы въ этомъ случа можемъ сказать, что движеніе превращается въ теплоту. Если же мы скажемъ, что за извстнымъ Ph слдуетъ Ps, т. е. что за извстнымъ физическимъ возбужденіемъ слдуетъ извстное состояніе сознанія, то мы отнюдь не можемъ сказать, что Ph превращается въ Ps. Разъ здсь нтъ превращенія, разъ психическія явленія не являются только лишь продуктомъ движенія матеріальвыхъ частицъ, то это есть явное доказательство того, что Ps есть самостоятельная реальность. Отсюда выводъ понятенъ самъ собою. Если понятно, что по самойсвоей природ психическія явленія не могутъ порождаться явленіями физическаго характера, то остается допустить, что между Ps и Ph имется функціональная связь, т. е. вмст со всми мыслимыми измненіями Ph связано измненіе Ps. Этимъ самымъ подтверждается, что Ps мы не должны считать просто продуктомъ Ph, а должны приписать ему самостоятельную реальность, которая также есть ‘независимая перемнная’ въ математическомъ смысл. А это другими словами означаетъ, что слдуетъ считать реально существующими не только явленія физическія, но и явленія, которыя мы называемъ психическими, а это означаетъ, что матеріализмъ есть ученіе совершенно несостоятельное. Матеріализмъ долженъ признаться, что въ мір существуетъ еще нчто, кром матеріи, т. е. онъ долженъ отказаться отъ своей основной точки зрнія.
Я не считаю умстнымъ говорить о томъ, врно или неврно положеніе о сохраненіи энергіи, есть ли это положеніе законъ сохраненія энергіи, или же гипотеза сохраненія, какъ выражаются нкоторые. Само собою разумется, что вс вышеприведенныя разсужденія справедливы только въ томъ случа, если признать, что законъ сохраненія есть строго доказанный законъ, если же этого не признавать, тогда, пожалуй, можно допустить, что часть энергіи можетъ быть затрачена на превращеніе въ сознаніе. Такъ именно поступали т авторы, которые желали доказать возможность взаимодйствія между явленіями физическими и психическими, они просто отвергали правильность принципа сохраненія энергіи. Такъ, напр., знаменитый нмецкій философъ Лотце говорилъ: ‘Я не вполн убжденъ въ безусловной врности этого основоположенія (т. е. закона сохраненія энергіи), врне сказать, на основаніи натуръ-философскихъ воззрній я ршительно не въ силахъ отвергать, что пространственныя движенія могутъ быть поглощены путемъ перехода реальности въ интенсивныя состоянія’ {Цит. у Гефдинга ‘Очерки психологіи’, 2-е изд. Спб. 1896, стр. 65.}.
Само собою разумется также, что вс приведенныя разсужденія справедливы въ томъ случа, если мы исходимъ изъ общепринятаго въ естествознаніи пониманія закона сохраненія энергіи. Это замчаніе необходимо сдлать въ виду того, что очень авторитетные голоса въ послднее время высказывались въ пользу совсмъ особеннаго пониманія энергіи. Такъ, напр., недавно (въ 1896 году) берлинскій профессоръ философіи К. Штумпфъ, на всемірномъ конгресс психологовъ въ Мюнхен, относительно энергіи высказалъ соображенія, допускающія возможность взаимодйствія между явленіями физическими и психическими: ‘Уже различіе между потенціальной и кинетической энергіей’, говорить онъ, ‘показываетъ, что энергія не необходимо сохраняется въ форм движенія… Дйствительность закона сохраненія совершенно не зависитъ отъ представленія, что вс естественные процессы состоятъ въ движеніяхъ. Если кинетическая энергія (живая сила видимаго движенія) превращается въ другія формы силы, а эти, въ конц концовъ, вновь превращаются въ кинетическія энергіи, то сумма оказывается той же самой. Въ чемъ заключаются эти другія формы энергіи,— объ этомъ законъ ничего не говоритъ, такъ что, на мой взглядъ, на психическое можно смотрть, какъ на скопленіе энергій особаго рода, которыя могли бы имть точный механическій эквивалентъ’ {Bede zur Erffnung des III. Internationalen Congresses fr Psychologie см. въ ‘Beilage zur Allgemeinen Zeitung’. Jahrg. 1896. No 180, cp. съ’тимъ Sigvart. ‘Logik’. B. II. 1893, стр. 162 и слд., 524 и слд., Raoul Pictet. ‘Etude critique du matrialisme et du spiritualisme’. 1896.}.
Но Штумфу можно возразить слдующимъ образомъ.
Онъ утверждаетъ, что существуютъ виды энергій, которыя не состоятъ въ движеніяхъ, но все-таки это физическія энергіи, имющія опредленный механическій эквивалентъ. Когда мы говоримъ, что кинетическая энергія превратилась въ такую форму энергіи, которая не состоитъ въ движеніяхъ, то по современнымъ представленіямъ, въ этомъ случа, происходитъ не что иное, какъ новое перераспредленіе вещества, которое длаетъ возможнымъ совершеніе какой-либо механической работы. Больше же мы ничего утверждать не можемъ. Если даже признать, что кинетическая энергія превращается въ энергію, которая не состоитъ въ движеніяхъ, то откуда слдуетъ, что она превращается въ особую энергію, которую слдуетъ называть психической энергіей?
Если бы кто-нибудь сталъ утверждать, что существуетъ еще какая-нибудь энергія, не похожая ни на одну изъ физическихъ энергій, то я на это ничего не имю возразить, я могу только сказать: ‘пусть вы правы, что такая энергія существуетъ, но можете ли вы доказать, что такая энергія измряется футофунтами? {Штумфъ самъ находитъ, что (‘hier ist ja berhaupt nach alles im Clues’) въ этой области все еще очень спорно.} Если не можете, то мн все равно, будете ли вы эту энергію называть энергіей, или нтъ, находите ли вы нужнымъ для этого рода явленій употреблять слово энергія, это ваше дло. Для меня же важно замтить, что эта энергія, если назвать ее энергіей, кореннымъ образомъ отличается отъ физической энергіи’. Слдовательно, если для физической энергіи вообще мы употребимъ знакъ x, то для психической энергіи мы должны употреблять знакъ y, причемъ я настаиваю только лишь на томъ, чтобы это x не отожествлялось съ y, и чтобы вы показали боле или мене точными научными соображеніями, что эта энергія x, ничего общаго съ энергіей y не имющая, превращается въ эту послднюю.
Къ этому необходимо прибавить, что если бы даже наук и удалось доказать существованіе взаимодйствія между энергіей физической и энергіей психической, то это вовсе не говоритъ въ пользу матеріализма, потому что все-таки остается неоспоримымъ то положеніе, что явленія физическія совсмъ вето, что явленія психическія, все-таки явленія психическія не суть движеніе матеріальныхъ частицъ мозга. Да и вс т авторы, которые въ послднее время признавали взаимодйствіе между явленіями физическими и психическими, признавали самостоятельность психическихъ явленій и также предполагали воздйствіе психическаго на физическое, какъ и наоборотъ, отъ такого признанія до признанія того, что сознаніе есть только лишь продуктъ движенія матеріальныхъ частицъ, очень далеко {Проф. Н. Я. Гротъ въ своей стать: ‘Понятія души и психической энергіи въ психологіи’ (журн. ‘Вопросы философіи и психологіи’, мартъ-апрль 1897) высказывается въ пользу существованія особой ‘психической энергіи’ и ‘взаимодйствія’ между душой и тломъ, но это не приводить его къ матеріализму, ибо наряду съ тломъ онъ признаетъ и ‘душу. Самъ проф. Гротъ о своемъ отношеніи къ матеріализму говоритъ въ конц 1-й статья’: ‘Теперь намъ предстоитъ еще коснуться важныхъ психологическихъ, метафизическихъ и общефилософскихъ слдствій изложенной нами гипотезы психической энергіи и ея сохраненія, чтобы показать различіе нашего ученія отъ ученія матеріалистовъ, изъ которыхъ нкоторые могутъ вывести заключеніе, что принятіе нашей теоріи равносильно полному торжеству матеріализма…’ стр. 300, ср. стр. 289). Взаимодйствіе признавалъ идеалистъ Лотце и противники матеріализма Штумфъ и Зигвартъ.}.
Въ новйшее время, кром такихъ выдающихся писателей, какъ А. Ланге, Вундтъ, Дю-Буа-Реймонъ, Паульсенъ, въ пользу невозможности взаимодйствія на указанныхъ основаніяхъ высказался Р. Майеръ, одинъ изъ первыхъ открывшій законъ сохраненія энергіи. ‘Въ 1869 г. Майеръ сдлалъ сообщеніе, въ которомъ замчаетъ, что законъ сохраненія силы не можетъ бытъ приложимъ въ одинаковой мр и къ матеріальному, и къ духовному міру, что хотя духовныя дятельности и неразрывно связаны съ молекулярными процессами въ мозгу, но ими он но исчерпываются’ {См. Розенбергеръ ‘Очеркъ исторіи физики’. Спб. 1894. Ч. 8-я, вы и. 2-й, стр. 359 примч.}.
Точно такимъ же образомъ высказался и Клеркъ Максвелъ: ‘Поверхностное знакомство съ психическою дятельностью человка доказываетъ, что подъ вліяніемъ идеи онъ развиваетъ измримыя количества энергіи. Наука показываетъ однако, что мы не присутствуемъ здсь при созданіи энергіи, а только при ея перемщеніи… Психическіе дятели не представляютъ силъ въ механическомъ смысл этого слова: если бы это было не такъ, то человкъ могъ бы производить энергію, не уменьшая на соотвтствующую часть энергію своего организма или окружающей природы, поэтому, эти дятели не представляютъ энергій’ {Цитируется въ указ. стать проф. Н. Я. Грота, стр. 254—255.}. Итакъ, если мы достаточно ясно поняли то различіе, которое существуетъ между явленіями физическими и психическими, что въ то время, какъ все физическое характеризуется главнымъ образомъ такими признаками, какъ движеніе въ пространств, заниманіе протяженности, а все психическое какъ разъ лишено этихъ признаковъ, то это должно привести насъ къ тому признанію, что основной законъ, примнимый ко всмъ физическимъ явленіямъ, законъ сохраненія энергіи, совсмъ не приложимъ къ психическимъ явленіямъ, а если такъ, то превращеніе физической энергіи можетъ быть только въ физическую же энергію, или, другими словами, психическое не можетъ быть сведено на второстепенную роль простого продукта физическихъ движеній. Очевидно, что между явленіями психическими нтъ такого причиннаго отношенія, какое существуетъ между явленіями физическими.