К пересмотру хозяйственного плана
К пересмотру хозяйственного плана
К пересмотру хозяйственного плана, Юровский Леонид Наумович, Год: 1925
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Готовя к публикации библиографию работ Л.Н. Юровского, перечитал его интересную статью ‘К пересмотру хозяйственного плана’, опубликованную в газете ‘Экономическая жизнь’ (17 ноября 1925 года, No 262, с.2-3). Статья снабжена осторожным замечанием редакции: ‘Некоторые положения автора (например, о частном капитале и хлебозаготовках) редакция считает спорными’.
Многие планы, составленные на 1925-26 год, приходится переделывать. Мы в чём-то явно просчитались. Составление планов, обнимающих развитие всего народного хозяйства страны, — дело новое и, конечно, в высшей степени трудное. Просчитываются люди и в несравненно более простых вещах. Но для того, чтобы снова выбраться на прямую дорогу, надо отдать себе ясный отчёт, в каких статьях замечены ошибки, и не было ли упущения во всём построении хозяйственной программы в целом. Сводится ли дело к тому, что сбор хлебов оказался несколько меньше, чем его исчисляли в период уборки разные ведомства и учреждения, или в планы вкрались ошибки совсем иного рода и иного значения. К этому необходимо очень внимательно присмотреться. Производительные силы страны продолжают возрастать, и многие показатели вполне благоприятны. Но при всём том механизм работает неровно, и что-то не клеится в нашем хозяйстве.
Где же наблюдаются наиболее сильные перебои? Отметим вкратце наиболее заметные из них.
Между отпускными ценами трестов (взятыми без учёта принудительных ассортиментов и других поправок) и теми ценами, которые на ‘вольном рынке’ платят за товар в оптовой и в особенности в розничной торговле, образовалась дистанция самых внушительных размеров. В печати уже появилось об этом достаточно цифр, статей и документов о фактах и о распоряжениях. Их можно не цитировать и не повторять, ибо они общеизвестны. Что означает этот разрыв? Ничто иное, как лишь то, что при установленных отпускных ценах и нормальных к ним торговых надбавок покупатели готовы были бы взять значительно больше товаров, чем могут им предложить продавцы. Можно иметь такой торговый аппарат, который тем не менее передал бы потребителям товары по установленным соответствующими органами ценам. Но это не разрешило бы народнохозяйственной проблемы и не устранило бы всех затруднений. Если покупатели готовы дорого платить, то это есть знак того, что у них имеются деньги. Пусть потребителям товары достанутся по ценам более доступным, чем нынешние цены вольного рынка. Оставшиеся свободными деньги ещё более усилят спрос на другие товары, и затруднения, устранённые в одном месте, тотчас же возникнут в другом.
Цены возрастают не только на промышленные изделия, но также и на продукты сельского хозяйства. Повышаются индексы средних цен и притом в год хорошего сбора хлебов. Можно называть наблюдаемое явление бестоварьем. Можно указывать на то, что именно вследствие бестоварья крестьяне и вывозят так сдержанно на рынок свой хлеб. Но как бы ни называть происходящие явления, и на что бы ни указывать для их объяснения, несоответствие между покупательной силой и количеством товаров остаётся налицо. Предположение, что с увеличением производства и предложения промышленных изделий должно возрасти и предложение продуктов сельского хозяйства, и что нарушенное ныне равновесие таким путём будет восстановлено, может оказаться в значительной степени верным, но оно не колеблет того, что сказано выше. В той мере, в какой это произойдёт, затруднения окажутся изжитыми благодаря возросшему количеству товаров, при допущении, конечно, что появление новых товаров не будет сопровождаться дальнейшим увеличением количества денег.
При этом, однако, курс рубля стоит устойчиво на высоте, которой он достиг вслед за реформой 1924 года. Устойчивый курс является одним из важнейших достоинств денежной системы. Но всё относительно в валютных делах, как и во всех творениях природы и рук человеческих, и устойчивость курса при наличии инфляции создаёт для хозяйства дальнейшие затруднения. Когда за товар за границей дают один доллар, то это означает в настоящее время твёрдо и неизменно 1 р. 94 к. Чтобы продать за границу товар за эту цену, необходимо на внутреннем рынке купить его дешевле. Между тем, рост цен препятствует уже заготовке товаров для вывоза, и наша кредитно-эмиссионная политика, обнаружившая явную слабость, ударяет и по экспорту. Мы вывезем в 1925-26 г. больше, чем в 1924-25 г. Но наш экспорт будет меньше, чем намечался по планам, которые составлялись 2-3 месяца назад, и если уже в то время было ясно, что при составлении импортного плана не обойтись без ‘урезок’, то после всех вновь выяснившихся обстоятельств необходимость в таких ‘урезках’ станет, очевидно, гораздо большей. А вместе с тем сокращение экспорта сжимает ту валютную базу, которая поддерживает наш рубль.
Преодолеть необходимость сокращения импорта в порядке использования наличных валютных ресурсов не представляется возможным. Прошедший год был неурожайным и дал нам пассивный торговый баланс. Валютное обеспечение эмиссии Гос. банка поэтому не было повышено, и были использованы дополнительные валютные ресурсы, не входившие в состав средств эмиссионного отдела. Эмиссионная политика казначейства также пошла навстречу настоятельной потребности народного хозяйства в импортных товарах. ‘Экономическая жизнь’ останавливалась в своё время на этих тенденциях нашей политики денежного обращения. Было бы совершенно непозволительно, да и невозможно идти дальше по тому же пути. Всё допустимое уже сделано. Более того, несмотря на все требования об импорте товаров, при существующем положении во что бы то ни стало должно быть удовлетворено контртребование о накоплении в текущем году новых валютных ресурсов, без которых не только устойчивость денежной системы, но и спокойное развитие всего народного хозяйства не были бы достаточно обеспечены. Очевидность этого положения явствует хотя бы из двух соображений. Во-первых, дальнейшая эмиссия червонцев не может не сопровождаться ростом суммы первоклассных обеспечений, ибо осторожная банковая политика должна всегда держать их, — как она их и держит ныне, — хотя бы несколько выше установленной законом нормы. Во-вторых, наша краткосрочная задолженность за границей возросла в течение последних двух лет, и страна должна располагать свободными ресурсами для оплаты той части полученных кредитов, которая в тот или иной момент может подлежать срочной оплате. Необходимы резервы, соответствующие размерам как кредитов, так и внешних торговых оборотов.
Всё это бестоварье, невозможность выполнения составленных несколько месяцев назад экспортно-импортных планов и недостаточность нового валютного накопления, — всё это создаёт затруднения, причины которых необходимо систематизировать.
Мы просчитались, как известно, в оценке хлебного рынка. Дело, однако, не только в том, что преувеличено было исчисление сбора хлебов. Основная ошибка совершена была, во-первых, при переходе от цифры этого сбора к расчётам, сколько зерна крестьяне повезут на рынок, и в какие периоды времени будет происходить наиболее интенсивное поступление товарного хлеба. И далее, отчасти в связи с этой ошибкой, а отчасти и независимо от неё, политика государственной хлебной торговли не соответствовала интересам народного хозяйства в данной фазе его развития.
Первую ошибку можно подвести под формулу недочёта размеров собственного крестьянского потребления. Довоенные соотношения между количествами зерна, оставшимися у земледельческого населения и поступавшими на рынок, не характерны для нашего времени. В первом десятилетии нашего века около 2/5 товарного хлеба давало помещичье хозяйство. Но и остающиеся 3/5 становились ‘товарными’ в силу целого ряда условий, которые ныне перестали существовать. Довоенные прямые налоги, падавшие на крестьян после отмены выкупных платежей, по абсолютным размерам были не велики. Но они составляли только часть платежей, которые несло крестьянство. К ним надо добавить платежи за земли, арендованные крестьянами у помещиков, и платежи Крестьянскому банку за те миллионы десятин, которые были проданы через посредство последнего. Если приравнять нынешний единый сельскохозяйственный налог, установленный на 1925-26 год в сумме 235 млн. рублей, кругло в 130-140 млн. довоенных рублей, то совокупность налоговых, арендных и банковых платежей довоенного времени значительно превышала эту сумму. Эту группу платежей экономически можно считать принудительной, по крайней мере, в главнейшей их части. Но к ним следует присоединить для полной оценки факторов, влиявших на размеры предложения крестьянами зерна, платежи добровольные — за ‘хлебное вино’. Продажа водки восстановлена, но из производства винокуренных заводов в текущем году на крестьянский рынок попадает немного. Каково бы ни было совершенное потребление водки в деревне, оно пока создаёт только оборот внутри деревни и, вероятно, лишь слабо влияет на размеры крестьянских продаж сельскохозяйственных продуктов. Мы оцениваем все указанные обстоятельства не с точки зрения их общего влияния на крестьянское хозяйство, для которого многие из них представляют огромные выгоды, а подходим к вопросу лишь с более узкой точки зрения их значения для определения объёма рынка.
Разумеется, больше того, что ему нужно, крестьянин не приобретёт и не съест. Но, во-вторых, действительная продовольственная потребность несравненно больше, чем её исчисляют, когда пользуются цифрами, близкими к довоенным нормам. Разве не памятны старые расчёты конца 19-го и начала 20-го столетия, которые доказывали, что Россия вывозила хлеб лишь вследствие недоедания весьма значительной части населения, и что при более нормальном, с западноевропейской точки зрения, потребления, она в обычные годы должна была бы не экспортировать хлеб, а наоборот, ввозить его? В новой обстановке это должно неизбежно сказаться на размерах предложения. Что касается образования запасов, то кто в состоянии определить, сколько крестьяне считают благоразумным приберечь на случай возможного неурожая, особенно теперь, когда памятен ещё 1921-1922 голодный год, и когда всего лишь год назад мы имели неурожай. Ясно лишь одно: запасы могут быть тем более велики, что крестьяне не находят на рынке необходимых им промышленных изделий.
Каковы же должны были оказаться последствия, когда при ошибочном подсчёте товарных излишков решено было снять 780 млн. пудов при посредстве крупных (преимущественно государственных) заготовителей, снабжённых щедро деньгами и получивших указание около 2/3 заготовок провести до 1-го января. Вполне естественно, что государство, стремящееся овладеть важнейшими позициями в народном хозяйстве, не может оставить вне сферы своего внимания хлебный рынок. Но стратегия требует, чтобы военачальник избегал чрезмерной растянутости фронта, соразмеряя его с теми силами, которые находятся в его распоряжении. В лозунге ‘лучше меньше да лучше’ была глубочайшая практическая мудрость. Необходимо ли было с точки зрения построяемой хозяйственной системы стремиться во чтобы то ни стало овладеть столь растянутыми позициями именно на этом участке? Нам думается, что нет.
Чем больше средств частного капитала было бы использовано в нынешнем году в операциях по хлебной торговле, тем меньше был бы натиск его на рынок фабричных изделий. Уже одно это было бы весьма полезно с точки зрения сокращения спроса на те товары, в которых испытывается наиболее острый недостаток. Кроме того, уменьшение активности государственных хлебозаготовителей на хлебном рынке сопровождалось бы тем, что для финансирования хлебозаготовок потребовалось бы меньшее напряжение эмиссионных ресурсов Государственного банка. В своём отчёте по правлению за июль, август и сентябрь Государственный банк показал, что количество средств по финансированию хлебных операций (остатки) составляло на 1 июля 60 млн. рублей, а на 1 октября — 163 млн. руб., что даёт увеличение на 103 млн. Обороты были, разумеется, гораздо больше. Сумма выдач составила 229 млн. рублей. Частично она была возмещена возвратом по старым и новым ссудам. При более умеренной программе государственных заготовок можно было менее сильно нажать на банковый эмиссионный аппарат. И последствия были бы не хуже.
Вот итоги в области хлебной торговли: произошла переоценка количества товарного хлеба, чрезмерная часть заготовок возложена была на государственные предприятия, заготовки были форсированы в отношении сроков, на рынке была создана конкуренция, способствовавшая поднятию цен и сдержанности предложения, частный капитал был частично переброшен на рынок промышленных товаров, эмиссия Государственного банка была напряжена в большей мере, чем это вызывалось действительной нуждой.
Однако, в хозяйственных планах последнего времени был ещё и другой недочёт. 1925-26 год должен был дать по планам развития промышленности значительное общее возрастание продукции, и притом большее возрастание продукции в области производства средств производства, чем в области производства предметов потребления. Всякое расширение производства связано со вложением новых капиталов и привлечением новых рабочих сил. В отношении вложения капиталов это верно даже тогда, когда используется старое оборудование, ибо его приходится подновлять, а сырьё и топливо, во всяком случае, приходится вкладывать заново. При переходе к производству средств производства отдаляется при этом момент, когда затрата капитала и труда претворяется в предметы потребления. Тенденция к удлинению сроков производственных процессов, т.е. к увеличению доли производства средств производства, обнаружившаяся в текущем году, должна была иметь своим последствием усиление спроса на предметы потребления без эквивалентного предоставления этих предметов рынку. Если мы строим машиностроительный завод и закончим его постройкой через 2-3 года, то после этого должен пройти ещё некоторый промежуток времени, прежде чем с завода выйдут первая машина или первый станок. И затем пройдёт ещё какой-то срок, прежде чем при помощи этой машины начнут изготовлять предметы потребления. Однако, в течение всего этого периода рабочие, занятые постройкой завода и изготовлением машин, будут нуждаться в хлебе, сапогах и тканях. Спрос на них будет возрастать задолго до того, как начнёт увеличиваться предложение.
При анализе положения рынка промышленных товаров у нас в течение последних лет часто слишком упрощалось действительное положение вещей. Конечно, деревня даёт городу продукты сельского хозяйства, а город даёт деревне в виде эквивалента фабричные изделия. Но подобно тому, как деревня сама потребляет часть хлеба, который вырастает на её полях, город также потребляет часть тех товаров, которые производит его население. У нас отлично понимали и предвидели, что хороший урожай создаст дополнительный спрос на товары. Но у нас очень мало учитывали, каков будет тот дополнительный спрос, который создаст крупное оживление в промышленном развитии. Пусть крестьянство составляет большинство населения, но его вес на рынке не соответствует его численному значению и недоучёт той роли, которую играет город в качестве потребителя промышленных изделий, должен был повести к ошибке огромной важности.
В этом отношении характер развития промышленности и представляется в высшей степени существенным. Если бы оно совершалось только в направлении усиленного производства тех предметов, которые прямо идут в потребление, тогда рост продукции был бы только фактором насыщения и городского и деревенского рынка теми товарами, на которые предъявляется усиленный спрос. Но при той тенденции, которая упомянута выше, город сам поглощает значительную часть нового производства предметов потребления, и рост промышленности может не смягчить, а иной раз даже обострить то, что у нас принято называть ‘бестоварьем’.
Однако, тот же процесс имеет ещё и другую сторону. Для расширения промышленности необходимы основные капиталы. Наша промышленность не брала их пока прямо из эмиссионных средств, ибо последние обращались непосредственно, главным образом, на краткосрочное кредитование. Но расширение последнего давало возможность освободить для капитальных работ те собственные капиталы промышленности, которые помещены были в товарах. Промышленность предъявляла к учёту более значительную часть своего вексельного портфеля и за счёт этих средств расширяла своё оборудование. Сам по себе этот процесс можно считать нормальным. Он ведёт к увеличению банковой эмиссии, однако, её расширение не было бы опасно, если бы, во всех отношениях всё обстояло благополучно. Но когда вся совокупность описанных выше обстоятельств уже создавала на рынке недостаток товаров, операция, в иных условиях невинная, приобретала отрицательное значение. Та сумма в 300 млн. рублей, на которую денежное обращение увеличилось за последний квартал истекшего года, превратилась уже в излишек покупательной силы.
Другими словами, это означает, что накопление капиталов в стране оказалось недостаточным для поддержания темпа расширения, который взят был промышленностью, ибо, располагай страна достаточно накопленными средствами, промышленное строительство не могло бы, конечно, иметь инфляционное значение.
И, наконец, этот темп расширения породил спрос на импортные товары, который при существующих экспортных перспективах нет возможности удовлетворить полностью. Что же получается? Рост промышленности по существующему плану увеличивает пока спрос на товары (в частности на предметы потребления) и повышает цены. Он увеличивает спрос на кредит, вызывает рост эмиссии и снова повышает цены. А повышение цен сокращает экспортные возможности. При этом тот же рост промышленности требует усиленного ввоза иностранных товаров, для осуществления которого необходим усиленный экспорт. Тут выявляется в полной мере то противоречие, которое возвращает нас к первым наблюдениям, изложенным в настоящей статье, и которое требует пересмотра экономического плана, положенного в основу хозяйственной работы 1925-26 года.
А выводы? Они напрашиваются сами собой. Мы имеем:
Нарушение равновесия между спросом на сельскохозяйственные продукты и их предложением.
Нарушение равновесия между спросом на изделия промышленности и предложением этих изделий.
Нарушение равновесия между наличием капиталов в стране и потребностью в них для расширения промышленного производства.
Нарушение равновесия между экспортными возможностями и потребностями импортируемых товаров.
И т.к. мы живём в условиях денежного хозяйства, и всякая болезнь хозяйственного организма связана с функционированием денежной системы, то мы наблюдаем вместе со всеми указанными случаями нарушения равновесия, как их причину и их последствие, излишек денег и затруднения в нормальном накоплении валютных ресурсов для обеспечения денежного обращения.
Отсюда следует, что план развёртывания промышленности, план хлебозаготовок и план экспортно-импортный должны быть количественно сокращены и качественно пересмотрены, что к вопросам кредитования и эмиссии необходимо вновь отнестись сугубо осторожно, что должно быть уделено особое внимание вопросу о валютном накоплении, на котором покоится функционирование денежной системы в области международных расчётов.
Дело не просто в том, что необходимо несколько сократиться. Такой вывод не соответствовал бы важности переживаемых явлений. Действительно важный вывод надо формулировать иначе. На существующей хозяйственной базе мы не в состоянии развернуть промышленное строительство так, как это предполагалось сделать. Иначе выходит, что, стремясь производить больше товаров, мы попадаем в фазу бестоварья и не укрепляем, а ослабляем связь между городом и деревней. А так как товары деревне нужны, то неприемлемость данного пути приводит с неизбежностью к другому. Мы должны использовать свою экспортную выручку, главным образом, для ввоза сырья, поскольку наша промышленность в состоянии переработать его по ‘разумной’ себестоимости, и для ввоза предметов потребления. Только таким путём мы оздоровим свой внутренний рынок и создадим условия, необходимые для будущего промышленного подъёма.
Оригинал здесь