Известие... под названием: Стихотворения Митрофана Лебедева, 1850 г., Добролюбов Николай Александрович, Год: 1850 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 19 минут(ы)

H.A. Добролюбов. Собрание сочинений в девяти томах

Том восьмой. Стихотворения. Проза. Дневники

М.-Л., ‘Художественная литература’, 1964

ИЗВЕСТИЕ О НЕКОЕМ НОВОЯВЛЕННОМ, ВЕЛИКОМ, НЕРАЗГАДАННОМ СУЩЕСТВЕ И О ЕГО СТИХОТВОРЕНИЯХ,
вышедших в Нижнем Новгороде in 4-ку, на 26 страницах, под названием: Стихотворения Митрофана Лебедева, 1850 г.

Многое есть в природе, Горацио,
что и не снилось нашим мудрецам.
Шекспир¹

Вот великая истина, которая одна только может идти в эпиграфы к стихотворениям Митрофана Лебедева! Подлинно — в природе много таких вещей, которые и не снились никому, об которых и не думал никто. Но вот, в лето от создания мира 7358, воплощения же бога слова 1850, в месяце ианнуарие, божиею милостию является Великий гений — поэт, физик, механик, астроном, и проч., и проч. — и открывает множество неизведанных доселе тайн природы. Слава нашему 1850 году, произведшему такого гения. Слава Митрофану Лебедеву. Имя его прогремит в потомстве. Чего, чего нет на этих двадцати шести страничках! Чего нет! Разве только птичьего молока и свиных рогов! И то нет, вероятно, потому только, что Митр. Лебедев не хотел тратить времени на такие пустяки, если бы он занялся этим, он, наверное, открыл бы и это в природе, которая, кажется, боится его, как собака палки. Но начнем по порядку излагать достоинства его книжищи.

NB. Мы называем его книгу книжищею не потому, что она велика пли толста, но потому единственно, что в ней находятся великие мысли.

Снилось ли кому-нибудь, например, что шум дышит? А? Ведь, наверное, нет… А вот наш Великий человек ясно показывает человечеству, что шум дышит, да еще как дышит! Послушайте-ко, или, если не побоитесь, посмотрите на 4-й странице стихотворений М. Лебедева:

И шум, как будто водопад,

Дышит под сладостною тенью!..

Чудная истина! Снилось ли кому-нибудь, что в мире так по всем распространено дыхание? Наверное, нет, а между тем в природе все дышет. Да-с — все. Прошу не сомневаться. Все различие состоит в том, что иное в природе дышит, иное дышит, а иное дышет… Вот, например, тень лесов дышет летом, а осенью не дышет. Видите ли — даже и тень дышет! Да еще не просто, а дышет сладостью благовонных растений. (И все это тень! Чудны дела твоя, господи!..)

А вот еще истина, которую и мы, несмотря на свой маленький умишко, испытали на себе. На стр. 2 стихотворений мороз дохнул. И действительно, когда мы читали это место, то сами, персонально, почувствовали, как дохнул на нас мороз и подрал нас по коже. Так и отметим: probatum est — испытано…

Далее на стр. 4 стихотворений Лебедева земля дышет, а —

На лоне д_ы_ш_у_щ_е_й земли

Цветы прелестные виднеют…

(NB. Вероятно — надобно читать: виднеются). Ну уж это просто — черт знает что такое, как сказал бы Гоголь… Ради бога, помилосердуйте. Что зто? посмотрите — шум дышит, тень дышет, мороз дохнул, ай, ай, земля дышит, ой, не говоря уж об ветерке. Это просто — беда. Летом — тень, зимой мороз, под ногами земля, сбоку шум, спереди, сзади, везде — ветерок — все это разом разевает рты свои — дышит, дуется, раздувается, как кузнечный мех, и прямо вам в уши… мучит, терзает вас… Прибавьте к этому — каково бывает вам, когда на вас дохнет человек, наевшийся луку, или накурившийся табаку, или что-нибудь этакое. А? каково? Нехорошо?

Судите же, каково вам будет, когда на вас дохнет земля, в которой находятся самые корни луку, табаку и прочих веществ, имеющих запах гораздо хуже, нежели лук и табак. Ужасно!..

А вот не угодно ли посмотреть, как в природе все улыбается? Несет приветы? Дары? Не угодно ли посмотреть на эфир, даль, эмаль, денницу? Не угодно ли взглянуть на знамя часов? Да правда, — нет, мы лучше покажем вам, как в природе все лобзается или лобызается… Это по крайней мере хоть немного подсластит вам горечь от неприятного запаху луку, и пр., и пр.

Вот смотрите: ветерок, —

Лобзая персть земную,

В дальность света упорхнул.

Бедная персть земная! Представьте себе горестное ее положение… Ветер схватил ее за волосы, непременно за волосы: это всего удобнее… (А волосы у земной персти непременно должны быть, потому что у ней есть же ведь губы, а при губах нужно иметь и голову. Представлять же себе персть земную лысою вовсе нет никакой надобности. Скажите, не легче ли же всего было ветерку схватить ее за волосы, намереваясь, лобызая ее, в то же время порхнуть в дальность света?!) Итак — ветер без всякого милосердия (да где ему знать и милосердие-то? Язычник ведь поганый!) схватил персть земную за волосы, начал лобзать ее, да и улетел в дальность света. (Такой разбойник!..) А там и кинул ее… Двойное злодейство: персть земную за лобызал, да еще свет ему помешал. Кажется, вдали ведь, так нет — свет и вдали ему нестерпим: надобно было забросать дальность света земной перстью!.. Явно отсюда, что ветерок, который воспевают поэты, вовсе не такого добропорядочного поведения, как его изображают: он просто злодей, злодей, каких не бывало даже в романах Виктора Гюго и Александра Дюма! Вот как!..

А вот дальше так совсем другое: тут уже солнце лобызает мир животворными лучами и переходит поспешными стопами (бегом?) через эфир. Каким образом солнце лобызает мир, когда уже давно известно, что рот (и то с одной губой) находится только у месяца, а у земли и лучей солнечных такового не имеется, — а следовательно, им и целоваться между собой нельзя: каким образом узнал поэт, будто солнце переходит через эфир, когда эфиру еще не определено границ. — Великий астроном М. Лебедев этого не объясняет, он просто говорит:

Животворными лучами

Лобызает солнце мир

И поспешными стопами

Переходит чрез эфир…

А впрочем, и сам Великий астроном говорит в другом месте:

Инде звездочка мерцает

На (?) эфире голубом,

А солнце — как доныне думали — никогда не заходит дальше звезд, следовательно, оно и не могло перейти эфира, где сияют звезды… Мы так думаем, а впрочем, не утверждаем: может быть, Великий человек нашел новые законы движения планет. Во всяком случае, просим объяснить нам это лобызание и перехождение солнца чрез эфир.

Далее М. Лебедев веселится, что —

…игрун-ветерок

Тихо качает рукою шутливой,

Будто лобзая, златой колосок…

Мы было призадумались над тем, чем особенно веселился Великий человек при этом случае. Кажется, веселого ровно ничего нет. Мы даже (с позволения вашего, г-н Великий человек) — мы было даже… даже… осмелились — зевнуть при этом… извините!.. Наконец мы вздумали, что означенному Великому человеку весело было оттого, что он при этом открыл несколько великих истин, а именно: 1) что ветерок — игрун (что, между прочим, подтверждает наше предположение о земной персти. Ему ничего не стоило схватить ее за волосы: ведь он такой — игрун!), 2) что у Ветерка есть рука, и еще рука Шутливая, 3) что Он очень любит лобызаться…

Но главное тут, сколько мы могли понять, состоит вот в чем: ветерок качает шутливою рукою златой колосок (NB. Какой сильный этот ветерок: золотые прутики шутя качает!), из этого Великий человек, М. Лебедев, выводит, что он лобзает этот колосок. Отсюда следует, что если хочешь лобызать кого-нибудь, то нужно наблюдать следующую церемонию: прежде возьми этого кого-нибудь шутливой рукой и покачай его: тогда это похоже будет на действительное лобзание!!!?!.. Теперь и прекрасный пол будет благодарен Великому человеку: он открыл новую примету неверности мужей. Теперь если женщина увидит, что муж ее покачнулся, она тотчас догадается, что это кто-нибудь качнул его рукою шутливой, будто лобзая, она тотчас начнет следить за ним, и неверность будет открыта… Ах, если б введен был у нас прекрасный обычай — качать друг друга при лобзании!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

После этого у Великого человека вдруг несколько открытий. И всего на двух строках. Вот они, эти строки:

Время расцветшей древесною губкой

Частно целует крестя по местам.

Из этого видно: 1) что древесная губка делается от поцелуя времени, так же как от поцелуя лихорадки обметывает лице, 2) что можно целовать не прямо в губы, но еще посредством губки. NB. Новый обычай: если хотите поцеловать кого так, чтобы у того, кого вы поцеловали, надолго остался знак, то целуйте его древесною губкой, а не собственными губами. 3) В этих стихах есть еще важное открытие, а именно: время, как ни скоро бежит оно, не забывает между тем и пошалить, поцеловаться, у него стало даже ума, за неимением собственных губ, изобресть новый род поцелуев посредством древесной губки… Вот сколько новых открытий в этих двух строках!

Далее у М. Лебедева опять лобзание. У него лазурная чаша, опрокинутая вверх дном на землю, обнимающая краями нашу вселенную, —

Лобзает предел горизонта кругом!..

Вот и еще открытие. Теперь уже не нужно Сизифова камня, Танталовой бочки и прочих мук, выдуманных прежними стихотворцами. Мучение чаши М. Лебедева превосходит все эти мучения. Представьте себе: эта чаша (в которой, по всей вероятности, должно подозревать небо), опрокинувшись вверх дном, должна постоянно обнимать нашу вселенную и лобзать предел горизонта!

Вы знаете, как не любит землю и все земное все небесное, и, следовательно, можете понять, с каким болезненным чувством должно небо, или лазурная чаша, лобызать землю! Притом какое ужасное положение — вверх дном, или вверх ногами!.. И быть приковану к одному месту и непременно, не отводя рук, все обниматься, не отводя губ, целоваться!.. Если бы всех преступников ставить вверх ногами и заставлять лобызать и обнимать тех, кого они особенно не любили, едва ли не лучше было бы Сизифова камня!..² Правительство также должно быть благодарно Великому человеку за изобретение такой прекрасной казни!…

Но отвратим взоры свои от этих ужасов и лучше посмотрим на исчисление свойств ветра или ветерка.

На 1-й стр. являются ветры неугомонные. На стр. 4 ветерок 1) веет, 2) вьется, 3) о чудо! — льется, 4) лобзает цветок, 5) качает шутливо листьями, 6) свевает ароматическую пыль с розы и с лилий, 7) колышет гибкую (вероятно, гибкий) ковыль,

напевает идиллий, (то есть идиллию). NB. Странно, однако, как Великий человек коверкает слова! Впрочем, он, вероятно, открыл и новые свойства языка, так же как открыл тайны природы. Итак, он и грамматик — виноваты, филолог… Новое качество!..

На стр. 6 свойства ветерка: 1) он провевает, 2) он провевает с востока, 3) он легкокрылый.

На стр. 7 еще свойства: 1) он нежно шепчет с листочками, 2) отряхает с природы лень ночную, 3) лобзает персть земную, 4) упорхает в дальность света.

На стр. 9 еще свойства: 1) ветерок дремлет в долине. От этого в нем усыплены многие свойства, но если бы он не дремал, то — 2) порхал бы меж дерев, 3) двигал бы лист на осине, 4) трогал бы кусты.

На стр. 13 ветерок является: 1) игруном, 2) с рукою шутливой, 3) качает златой колосок.

Наконец, на стр. … ветер: 1) превращается в вихрь, 2) забродит на могилу усопшего, 3) напоминает о благах, презренных им, 4) напоминает о персти земной, 5) мчится вдаль от погоста!……

Итак, двадцать семь свойств ветерка! Из них удивительнейшие: 1) то, что он льется: 2) то, что он беспрестанно лобзается. Здесь мы замечаем в нем одно нехорошее качество: лобзание без разбору. То он лобзает персть земную, то цветок, то колосок. А не видно, чтобы он отирал у себя губы: так он, чем свевать ароматическую пыль с цветов, лучше бы свеял пыль земной персти у себя с губ!.. Впрочем, может быть, он лобзается посредством древесной губки!.. Третье замечательное свойство ветра: он может дремать!.. Мы доселе думали, что ветер когда не действует, то тотчас же уничтожается, и когда ветер не дул, то мы обыкновенно говорили: нет ветру, но теперь Великий человек открыл, что ветер когда не дует, то дремлет… Верим ему на слово!..

Самое же отрадное свойство ветра то, что он мчится вдаль. К несчастию, не смеем надеяться, что этот ветер не прискачет (это свойство забыл Великий человек) опять к нам.

Уже давно было он с земной перстью упорхнул в дальность света, а все-таки опять между нами явился!.. Что с ним делать-то? ……

(Окончание в следующей книжке)

(ЧЕРНОВАЯ РЕДАКЦИЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ТОЙ ЖЕ РЕЦЕНЗИИ)

Но, говорят, однообразие утомительно. Не будем же говорить подолгу об одном предмете. Выпишем только некоторые великие истины, новооткрытые Митр. Лебедевым. Пусть читатели сами судят по этим выцискам о великом гении поэта, физика, астронома, и пр., и пр., и пр., заключенных в одном необъятном человеке, Митр. Лебедеве. Выписки будут предложены в виде вопросов и ответов.

Вопрос 1. Когда осенью по окончании жатвы идут пары с земли, что это значит?

Ответ. О, это от земли хваленья фимиам,

Присяга в верности и утвержденье клятвы (стр. 1).

Вопрос 2. Что такое осенью небосклон?

Ответ. Небосклон осенью есть застенчивый исполин, печальный, нелюдимый, грозный, кутающийся в тучи, которые вьются клубами в его померкшем темени (стр. 1).

Вопрос 3. Когда мороз дохнет осенью, то что бывает?

Ответ. Тогда вмиг исчезают шелковые луга (стр. 2).

Вопрос 4. Если измерить один луч солнца, то как велик он будет?

Ответ. Измерить этого нельзя, но должно полагать, что он очень велик, потому что каждый приветный луч солнца льется на землю теплыми реками (стр. 2).

Вопрос 5. Как весной блестит небо?

Ответ. Оно блестит в сияньи радостной денницы, как храм причудливой царицы… (стр. 3).

Вопрос 6. Отчего тает снег весной?

Ответ. Дерзкий снег уничтожают удары пламенных мечей, упадающих на мир от солнца (стр. 3).

Вопрос 7. Куда падают ручьи?

Ответ. На попечительную грудь потока (стр. 8).

Вопрос 8. Почему ручьи быстро бегут?

Ответ. Они спешат к указанному сроку (стр. 3).

Вопрос. 9. Когда льдины идут вниз по реке, что это значит?

Ответ. Это значит, что река несет дань в бездонную пучину морей (стр. 3).

Вопрос 10. Какие свойства ветерка?

Ответ. Вьется, льется и пр. (стр. 4), обо всех свойствах ветра см. выше.

Вопрос 11. Чем и что собирает пчела с цветов?

Ответ. Она собирает клешней душистое именье цветов (стр. 5).

Вопрос 12. Какие свойства птичьих песней?

Ответ 1. Песни птиц суть гимны.

2. Эти гимны реют в небесах.

3. Плавают в зыбучих волнах (стр. 5).

NB. Из этого можно заключить, что гимны птиц похожи на летающих рыб.

Они и плавают и летают, или реют. Только гимны могут летать гораздо выше летучих рыб, даже в самих небесах.

Вопрос 13. Когда весной исчезает снег с земли, то чьему влиянию нужно приписать это?

Ответ. Этого решить нельзя. Сам Великий человек говорит на стр. 3, что лед растопляют лучи, а снег уничтожают пламенные мечи, на странице же 5-й говорит, что сама природа — быстро срывает с себя снеговую одежду. Фраза ‘быстро срывает’ — заставляет думать, что не пламенные мечи, но сама природа без всякого постороннего содействия истребляет снег. Таковое разногласие непонятно для нас. Но мы так уважаем Великого человека, что не решимся отвергнуть которого-нибудь из двух его мнений, а просим его самого объяснить нам свои слова.

Вопрос 14. Что делает утром день?

Ответ. Он прощается с мрачной зыбкой, и марш в лазоревую даль.

Но здесь должна пресечься нить наших вопросов. Мы нашли, что и Великий человек может ошибаться и, следовательно, ответы его не могут быть принимаемы за непогрешительные. Мы не станем говорить, что зыбка — слово неупотребительное и что его ныне можно слышать только от старых нянюшек: это еще ничего!.. Но чтобы день был во мраке, или в мрачной зыбке, — этого мы не можем допустить. Без дальнейших распространений возражаем словами Евангелия: кое есть общение свету ко тьме?.. Надеемся, что Великий человек согласится с нами…

Но зато в следующих стихах Митр. Лебедев превзошел самого себя. Воображаем, скольких трудов и времени стоило ему открыть, что животворная денница с приветною улыбкой надевает надо лбом бледно-алую воаль, как стыдливая девица пред мрачным женихом. Зато и открытие! Осьмое чудо света!.. Денница (да что это такое? Денница да денница, уж не Люцифер ли это) — Денница надевает воаль надо лбом!.. Снилось ли кому-нибудь такое чудо? А? Наверно, нет. А Великий человек Митр. Лебедев открыл это чудо и говорит о нем с такой уверенностью, как будто бы сам это видел! Это, между прочим, свидетельствует о том, до какой степени господствует в мире madame мода! Даже сама денница ныне носит воали. Но — бедная денница — как она ошибается, если думает, что ходит по моде! она, напротив, вовсе не знает моды. Воаль надевает она надо лбом в виде рожек. Судите же, какого формату должен быть ее воаль, если он держится надо лбом. Мы, с своей стороны, можем только засвидетельствовать деннице, что таких воалей никогда не нашивали — также и в рассуждении цвета денница поступила очень нехорошо. Воалей ныне совсем не носят бледно-алых, а носят по большей части темные. Об этом деннице нужно было справиться у земных модисток! Но как бы то ни было, а тут есть еще открытие — открытие в пользу прекрасного пола. Животворная денница, как стыдливая девица перед мрачным женихом, надевает воаль. Понимаете ли, какое тут открытие? Вот какое: если какой-нибудь жених по какому нибудь случаю мрачен, то его невеста должна смастерить бледно-алый (по словам Великого человека, бледно-алую) воаль, надеть его (или ее) с приветною улыбкой надо лбом и показаться в таком виде мрачному жениху. Поверьте — всю его мрачность как рукой снимет: он расхохочется, непременно расхохочется — за это мы вам ручаемся. В этом отношении невеста его будет для него животворной денницей…

Далее скачет новое открытие… пади-та, а, а… Берегись-а-а-а… Сомнет, убьет, дорогу, дорогу!.. Несколько открытий! Целый эскадрон открытий!.. Слушайте — слушайте: вот утром ‘исчезают эскадроны огневой батареи, и свиваются знамены (то есть знамена) светлой ночной братии’. Страшно! В переводе на наш язык светлая ночная братия означает звезды. Посудите же, когда каждая звезда больше солнца, каковы же у них лошади!.. Это невообразимо уму человеческому.. Не справедлив ли наш эпиграф?.. Снилось ли кому-нибудь из мудрецов вселенной, что звезды ездят на лошадях и составляют эскадроны? А между тем это так. Разделение войск у звезд не такое, как у нас, а совершенно другое, и Митр. Лебедев оказал также незабвенную услугу, передавши нам некоторые части этого разделения. Мы не знаем, как он узнал это, но заслуга его тем не менее велика! Ведь говорят же, что N… слушал музыку сфер небесных. Митр. Лебедев зашел, может быть, еще далее: он, может быть, слышал топот коней, на которых сидят звезды, видел знамена звезд, слышал команду звезды офицерского рангу. Из этой-то команды он, может быть, и узнал,что у звезд есть, так же как и у нас, эскадроны, но эти эскадроны составляют там не часть какого-нибудь полка, но часть батареи. Как у нас в команде говорится: эскадрон такого-то полка, так там командуют: эскадрон такой-то батареи. Такое разделение звезд очень замечательно. Замечательно также и то, что у звезд есть знамены. Все это, наверное, никому еще не снилось!…

Далее день, взяв дротик-пламя в руки, могучей рукой развевал знамя победы, устремляясь далее в бой!.. И этому также невозможно присниться…

Теперь неизвестно только, к несчастию, сколько рук у дня. Если предполагать у него только две руки, то действия, описанного в стихотворении Лебедева на стр. 6, и представить никак нельзя. День взял в руки дротик-пламя. Хотя мы и не понимаем, для чего он взял дротик в руки, когда у нас обыкновенно бросают дротик одной рукой, однако это именно сказано, и мы должны представлять себе обе руки дня занятыми. А между тем у него в могучей руке в то же самое время является знамя победы. Нет, уж верно, день-то имеет три руки. Так и примем к сведению… открытие: у дня три руки (если не больше).

Вот еще открытие: знаете ли, на что похож гений? Здесь вы найдете это: могучий гений восстает из причудливых времен, будто призрак привидений!.. (стр. 6).

NB. Недавно один наш приятель смешил наше общество выражениями вроде следующих: плоть тел, плешь лысин, око глаз, мрак темноты, и пр. Мы все много смеялись над этим, теперь знайте, что не должно над этим смеяться: такое выражение употребил сейчас Великий человек, стало быть, оно хорошо.

На стр. 7 мы нашли, что лист на осине не движется вечером,— простите наше невежество, но мы до сих пор думали, что лист на осине не может не двигаться… Пожалуйста, не смейтесь, что мы неправильно думали о такой простой вещи.

Но вот замечательное явление: в полночь бывает сумрак, и этот сумрак сходит так церемонно, по такому верному маршруту, что мы выписываем его: полуночный сумрак сначала идет чрез дубравы, потом чрез вершины (чего? Это не объяснено), далее идет по деревьям, потом по листам, сходит на обширные равнины, идет по полям и, наконец, по лугам. Мы до сих пор думали, что сумрак (хотя мы и не подозревали полуночного сумрака) — что сумрак покрывает все вдруг, а нейдет по такой длинной дистанции, теперь уверились в противном.

Беспрестанные открытия Митр. Лебедева заставили нас думать, что в его стихах ничего более и нет. К удивлению, мы встретили в них и несколько старых, избитых, даже несколько пошлых истин, которые были бы хороши в другом месте, но как-то не под лад к высоким новооткрытым истинам. Например, тут нашли мы, что вечером птичек хоры притихают (да кто же этого не знает?), что вечером тих, спокоен небосклон (да разве он когда-нибудь буянит, бывает неспокоен?), что вечером тихо, мирно в глубине вод (да, кажется, в глубине-то вод и тогда тихо, когда величайшая буря свирепствует на поверхности?), мы удивились этому и наконец решили, что поэт нарочно бросает презренной толпе несколько знакомых ей звуков, чтобы хоть сколько-нибудь польстить ее грубому слуху. Это со стороны поэта очень похвально…

Но, как бы желая оправдать себя в этом снисхождении пред глазами просвещенных ценителей, он тотчас же после одной старой, всем известной истины ставит другую, новую. Вот она: знаете ли вы, что делает вечером шорох?.. Наверное, вы подумаете, что ему вечером пропасть дела?.. Ничего не бывало — он вечером преспокойно спит между струями (стр. 10)!.. Далее мы нашли еще определение месяца: месяц есть светильник для молящихся во мгле (стр. 12)…

Стихотворение ‘Прогулка по кладбищу’ — прекрасно и, что всего важнее, также заключает в себе несколько высоких истин. Оно начинается тем, что из десницы — не знаю только из чьей — упало семя и легло глубоко. Из светлой денницы заструился луч, и семя взошло с улыбкой деннице… Далее показывается, что плоды приносят приятность трудов (стр. 12). Спрашиваю вас, мудрецы наши, не приснилось ли вам когда-нибудь, как звучит колокол, или колкол?

Вы начинаете свои определения, но все не так. Слушайте: колкол звучит протяжной октавой…

Еще спрашиваю: снилось ли вам когда-нибудь, что, может быть, на кладбище лежит молодая юность? Снилось ли, что, может быть, сыновья преслушанья зашли на кладбище и здесь в шутливых мечтах смежили очи? Вот нашли место, думаете вы, да кто пойдет на кладбище, чтобы там смежить очи в шутливых мечтах?.. Однако я вам говорю, что все это может быть: так сказал Великий человек… Таковы великие истины в ‘Прогулке по кладбищу’. Не могу удержаться от вопросов. Спрашиваю всех мудрецов мира: когда вы глядитесь в зеркало, в воду или во что-нибудь, где отражается ваш образ, как вы назовете этот образ? Вы много говорите, но все по-пустому. В двух словах можно объяснить все: это ваш подложный брат. Если не верите, прочитайте на 15-й странице стихотворений Великого человека!..

Еще спрашиваю, на что похожа вечерняя заря?..

Много говорят опять философы и мудрецы, но не могут сказать в лад Великому человеку. Наконец один говорит: она похожа на пожар… О, диво, является другой гений, сочувствующий Великому человеку.

— Кто ты такой? — спрашиваю я его.

— Я суздальский живописец, — отвечает он с гордостью, — и на моих картинах всегда изображаю зарю заревом, я уж не жалею на это киновари и сурику.

Так точно! Великий человек, вероятно, и воодушевился твоей картиной и изобразил зарю пожаром по твоей картинке. ‘Да’, — отвечал с гордостью суздальский живописец. Но погоди, с твоей картины взято только одно наименование зари. Я помню и другие названия: например, заря называется еще медно-красною, еще бледно-алою воалью, еще, наконец, — дивно, непостижимо! — багровым знаменем часов, глотающих время, а затем прибавляется, что она ужасное пламя и что это-то пламя составляет покров дневного позора… Следовательно, Великий человек и сам воодушевлялся, а не только по картинкам суздальских живописцев. Но остановимся на одном названии зари: на знамени часов, глотающих время. Чудное дело! Митр. Лебедев — Великий механик: он выдумал часы, которые уже не показывают времени, но глотают его. Теперь уже время не так быстро будет идти: эти часы будут его поглощать, следовательно, ему надобно будет ходить поосторожнее, чтобы не попасть в пасть этих часов. До сих пор мы думали, что время поглощает часы, а теперь выходит наоборот. Странно!.. Впрочем, не подумайте, что мы сомневаемся в словах М. Лебедева! Сохрани боже!.. он, пожалуй, в наказание за сомнение выдумает такую машину, которая и нас поглотит. Если уж его часы и время глотают, то нас долго ли проглотить!..

Еще новое открытие: вечна неизведанной бездны эмаль. Этого открытия мы и понять уже не можем. Далее бездна, алея, зажигается высоко!

Замечаете ли, какое обилие представлений: бездна высокая, бездна алеет, бездна зажигается! Впрочем, больше этого мы ничего не могли понять…

Потом еще чудо: тучи покрывают ковром небо. Мы прежде все думали, что ковром можно покрывать что-нибудь только сверху. Но Великий человек говорит, что и снизу можно покрыть коврами то, что находится выше ковров. Тучи покрывают коврами своды небес.

Вообще во всем стихотворении ‘Красота неба’ красота на красоте сидит и красотой же еще погоняет. К сожалению, мы очень, очень мало поняли из всех этих красот, а потому и не можем ничего оттуда выписать.

Но следующее стихотворение: ‘Луна’ — вознаградило нас за все. Это стихотворение помещено в настоящей книжке нашего журнала. Само по себе оно очень хорошо, и просто, и понятно, и с чувством. Но сравните его с другими стихотворениями, и вы увидите тут, кроме того, множество великих истин. Грезил ли кто-нибудь, что луна, на которую только все еще смотрел отважный Гершель,³ что эта луна будет так подвластна человеку земному? Великий человек М. Лебедев забрал луну в ежовые рукавицы и ворочает ее, как ему вздумается. Вот у него луна идет печально (на стр. 19), а на стр. 10 луна отражает в воде лик веселый. Он прикажет — она идет из озер и гор далеких (стр. 10). Прикажет — идет из палат солнца (стр. 19). По его приказанию, она — то надевает золотое покрывало (уж лучше бы забрало), то серебристую корону. То идет она робко, то спокойно. Словом — совсем подчинена его воле… Когда уже и светила повинуются ему, то нам и грешно даже противоречить ему…

Далее мы открыли, из чего бывают звезды. Они бывают: 1) изумрудные, 2) златые, 3) из сапфира, 4) из рубина, 5) будто в сизых чешуях, 6) из зеленого марина, 7) серебристые в огнях,

иные как из крови, 9) из желтой седины…

Ссылаемся на весь мир: видал ли он хоть раз сизые, зеленые звезды? Едва ли!.. Где же увидал эти звезды Великий человек? Очевидно, что он летал повыше людей…

Но знаете ли, что в водах есть эфир? Не знаете? так прочитайте на 22-й странице стихотворений М. Лебедева.

А знаете ли, отчего звезды гаснут? От зависти (стр. 22).

Такие-то великие истины открыты в стихотворениях Лебедева! Но, питая высокое уважение к его машине, глотающей кого угодно, мы все-таки обязаны сказать, что совсем не верим ему, ни в одной из выписанных истин. Да считаем долгом сказать ему, что и никто не поверит этому. Да и он сам, рассмотревши хорошенько, не поверит своим бредням. Все эти высокие истины подтверждают одну высокую истину, что г-н Лебедев воспитан в школе стихов Бенедиктова. Мы бы вовсе не стали говорить об его стихотворениях, если бы имя его не в первый раз являлось в русской литературе. Но он еще очень молод и может исправиться. Для этого мы советуем ему особенно прочитать Пушкина. Там найдет он, что истинная поэзия состоит не в блестящих метафорах, не в гигантских гиперболах, часто совершенно бессмысленных, но в самой мысли, и что чем естественнее выражена эта мысль, тем лучше.⁴

При всей неопределенности выражений, при всей дикости представлений, при всем своевольном искажении грамматики языка стихи Лебедева очень могут нравиться. Прочтите его ‘Луну’, ‘Летний вечер’, ‘Прогулку по кладбищу’, ‘Элегию’ — вы найдете в них и простоту, и чувство, несмотря на беспрестанные лобзаний, и несносный ветерок, прочтите его ‘Красоту неба’, и хотя вы ничего не поймете в ней, но вы тотчас почувствуете, что это не прозаические стихи, что тут уже слишком много поэтичности… Вы увидите тут широкий размах его воображения, которое стремится узнать, и изведать, и выразить все, об чем оно только слыхало. Мы предсказываем Митрофану Лебедеву блестящий успех на поле его поэтической деятельности, если он только отстанет от своего ужасного способа выражения. Советуем ему также не слишком часто повторять одни и те же слова. Что прекрасно один раз, то уже только хорошо в другой раз, сносно в третий и уже надоедает в четвертый. Например, даль, эмаль, лазурь, эфир — очень хорошие слова, но они так часто употребляются в его стихотворениях, что наконец становятся пошлыми. А ветерок с своими двадцатью семью свойствами хоть кому — так надоест… Не советуем также ему примешивать физики к своим стихам. А уж если говорить об ней, так говорить яснее, по крайней мере выставлять название того, об чем хочешь сказать. Может быть, Лебедев хочет подражать Ломоносову, но на это ему нужно сказать, что он стоит несравненно ниже Ломоносова и в поэзии и в физике и потому, если он захочет ему подражать, то к нему очень хорошо можно будет применить русскую пословицу: ‘куда конь с копытом, туда и рак с клешней’. Еще одно замечание: зачем у него беспрестанно переменяются изображения? Это вовсе не придает живости, а только затемняет смысл в его стихотворениях. Например, прочтите ‘Заходящее солнце’. Сколько там перемен в изображениях. А между тем это стихотворение его все-таки из худших. И во всех других стихотворениях, в тех местах, где все смешано, сбито, свалено в какую-то громадную безобразную кучу, в тех местах и стих тяжелее и мысль идет хуже. Конечно — быстрые перемены изображений показывают живость воображения поэта и обличают только его молодость, но все же должно остерегаться от таких промахов. А все-таки должно кончить тем, что поздравить русскую публику с новым замечательным поэтическим талантом. Надеемся вскоре увидеть новое, более обработанное, но не менее живое произведение поэта. Итак — до свидания…

NB. Только, чур, не кормить нас высокими истинами: мы и эти насилу пережевали, и желудок наш долго еще их не переварит…

1850 г. Апреля 11, 12, 13

ПРИМЕЧАНИЯ

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

Аничков — H. A. Добролюбов. Полное собрание сочинений под ред. Е. В. Аничкова, тт. I—IX, СПб., изд-во ‘Деятель’, 1911—1912.

ГИХЛ — Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений в шести томах. Под ред. И. И. Лебедева-Полянского, М., ГИХЛ, 1934—1941.

ГПБ — Государственная публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).

Дневники, изд. 1 — Н. А. Добролюбов. Дневники. 1851—1859. Под ред. и со вступ. статьей Валерьяна Полянского, М., изд. Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев. 1931.

Дневники, изд. 2 — Н. А. Добролюбов. Дневники. 1851—1859. Под ред. и со вступ. статьей Валерьяна Полянского, изд. 2-е, М., изд. Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1932.

‘Добр. в восп. совр.’ — Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников. Вступ. статья В. В. Жданова. Подготовка текста, вступ. заметки и комментарии С. А. Рейсера, Гослитиздат, 1961.

Изд. 1862 г. — Н. А. Добролюбов. Сочинения, тт. I—IV, СПб., 1862.

ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР.

Княжнин, No — В. Н. Княжнин. Архив Н. А. Добролюбова.

Описание… В изд.: ‘Временник Пушкинского дома. 1913’, СПб., 1914, стр. 1—77 (второй пагинации).

Лемке — H. A. Добролюбов. Первое полное собрание сочинений. Под редакцией М. К. Лемке, тт. I—IV, СПб., изд-во А. С. Панафидиной, 1911 (на обл.— 1912).

Летопись — С. А. Рейсер. Летопись жизни и деятельности Н. А. Добролюбова. М., Госкультпросветиздат, 1953.

ЛН — ‘Литературное наследство’.

Материалы — Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861—1862 годах (Н. Г. Чернышевским), т. 1, М., 1890.

Некрасов — Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, тт. I—XII, Гослитиздат, 1948—1953.

‘Совр.’ — ‘Современник’.

Чернышевский — Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, тт. I—XVI, М., ГИХЛ, 1939—1953.

ИЗВЕСТИЕ… ПОД НАЗВАНИЕМ: Стихотворения Митрофана Лебедева, 1850 г.

Впервые (изложение содержания и несколько цитат) — ‘Литературный критик’, 1938, No 9—10, стр. 287—288, полностью — ‘Литературный архив’, т. 4, 1953, стр. 43—68. Печатается по автографам ИРЛИ.

Рукописи представляют собой: 1) беловой текст в рукописном журнале, выпускавшемся Добролюбовым-семинаристом, — ‘Ахинея’, 1850, No 1, составляющий начальную часть рецензии, 2) черновик, который содержит полный текст рецензии и дает несколько незначительных разночтений в части, соответствующей беловику (эта часть черновика в настоящем издании не воспроизводится).

Заголовок черновика: ‘Стихотворения Мит. Лебедева. Нижний Новгород, в 4 д. л. 26 стр. 1850’.

Эта рецензия — первый дошедший до нас критический опыт Добролюбова. В дневнике 1857 года (запись от 17 января) критик описал свои впечатления от собственной рецензии (наст. том, стр. 535). Признавая недостаток ‘поэтического чувства’, он тем не менее положительно отозвался о своей работе в целом. Несмотря на увлечение мелочами и непризнание метафор, смысл рецензии в целом был весьма глубоким: четырнадцатилетний семинарист смог почувствовать, что ‘г-н Лебедев воспитан в школе стихов Бенедиктова’, и посоветовал поэту ‘особенно прочитать Пушкина’. Следовательно, уже юношей Добролюбов проникся идеями борьбы с романтическим эпигонством за реализм и простоту искусства. Вероятно, он знал статью Белинского ‘Стихотворения В. Бенедиктова’ (1835), которую мог прочесть в ‘Телескопе’.

Лебедев Митрофан Ефимович, дальний родственник Добролюбова, был его товарищем по семинарии и литературным занятиям. Позднее стал талантливым механиком-изобретателем. Сборник стихов, который рецензировал Добролюбов, не сохранился. Воспоминания M. E. Лебедева о Добролюбове см.: ‘Добр. в восп. совр.’, стр. 14—20.

1. Слова Гамлета из одноименной трагедии Шекспира (д. I, сц. 5).

2. См. прим. 13 на стр. 641 наст. тома.

3. Добролюбов имеет в виду английского астронома Вильяма Гершеля (1738—1822) или его сына Джона (1792—1871).

4. Эти строки свидетельствуют об определенной зрелости теоретических взглядов Добролюбова в 1850 году.

Читайте также: