Известие об островах Канарских или счастливых, взятое из новой книги гражданина Бори о древней Атлантиде, Карамзин Николай Михайлович, Год: 1803 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

Известие об островах Канарских или счастливых, взятое из новой книги гражданина Бори о древней Атлантиде[1]

[1] Туда, как известно, плывут теперь наши корабли Нева и Надежда: тем любопытнее может быть для некоторых читателей сие описание.

Канарские острова суть первые колонии европейцев, и в самой древности и известны были под именем счастливых. Арабы и генуэзцы приставали к ним в 12 и 13 веке. В 1344 году дон Людовик де-ла-Серда, испанский инфант, которого фамилия лишилась короны, вздумал царствовать. В Европе ему нелегко было удовлетворить своему честолюбию: дон Людовик услышал, что близ африканских берегов находятся острова плодоносные и многолюдные, прибегнул к Клименту VI, обещал ему 400 золотых флоринов, и был в папской консистории торжественно объявлен королем островов Счастливых. Посол английский при дворе его святейшества вообразил, что сии Счастливые острова, которыми папа так великодушно и щедро наградил инфанта, суть острова Британии, и спешил отправить курьера к своему государю, чтобы уведомить его о предстоящей ему опасности. Видно, что английские министры и в старину были очень пугливы, однако к чести тогдашнего монарха надобно сказать, что он не объявил войны Клименту по известию своего министра, а захотел прежде исследовать дело. — Людовик де-ла-Серда не мог овладеть своим королевством. Жители Майорки и Аррагонии в 1360 году приставали к Канарии, но также не имели успеха. В 1402 году Бетанкур, нормандский дворянин, утвердился в Лансерете, ездил оттуда во Францию, в Испанию, требовать помощи, и кастильский двор дал ему небольшой фрегат с восьмидесятью солдатами. Сей французский бродяга умер в 1425 году. — Португалия объявила права свои на Канарские острова, утверждая, что она купила их у племянника Бетанкура. Испания хотела также завоевать их, и в 1464 году Эррера овладел Тенерифе. Через два года Диего Сильва, португальский офицер, сделал высадку на берегах Канарии, заключил трактат с жителями и построил маленькую крепость, но употребив во зло некоторые условия союза, был выгнан ими. — Недолго сии мирные островитяне наслаждались спокойствием. В 1478 году пристал к их берегам сильный испанский флот с войском отважным и многочисленным. Они сражались искусно и храбро. К несчастью, разные князья владели ими. Между великодушными нашлись изменники, и коварство победило наконец мужество. Канарские острова были завоеваны, и народ добрый, крепкий, храбрый, исчез совершенно. Г. Бори уверяет, что давно уже нет ни одного из сих древних гуанхов, которые так славно умирали за вольность свою. Хотя и ныне многие нищие называются там гуанхами, но они ничто иное, как обманщики, хотящие сим именем возбудить народное сожаление и собрать более денег.

Сей архипелаг океана Атлантического, несмотря на его древнее население и близость к берегам Африки, еще мало известен Европе. Хотя и много писано о Счастливых островах, но почти все известия неверны и баснословны. — Канарские острова находятся в той части умеренного пояса, в которой никогда зимы не бывает. Разделяя сию выгоду вместе с счастливейшими странами Китая, Могольской империи, Персии, и с плодоносными равнинами, орошаемыми Дельтой, они имеют то преимущество, что окружены морем, и что жаркий их климат освежается прохладными ветрами.

Когда солнце, выходя из Козерога, достигает до экватора, и натура, мертвая в наших климатах от удаления светила животворного, воскресает в первом нежном дыхании весны, тогда страны, лежащие близ нашего тропика, являются в новом блеске юности и силы, не испытав ужасов зимы печальной. Там натура стареется, но никогда не умирает, там весной луга покрываются свежей, густейшей травой, на вершине гор исчезают туманы, снег, растопленный кроткими лучами солнца, льется пенистыми ручьями на долины, влажная земля открывает недра свои, и питательные семена, им вверенные, украшают ее поверхность зеленью. Ветер разносит всюду благоухание цветов, и златоцветные чижики {Канарейки.}, в сем счастливом климате рождаемые, стаятся под тенью новых листьев, чтобы петь любовь новую…

Весна кончится в то время, когда солнце достигает до высочайшего пункта в своем течении и кажется неподвижным — когда Варвария и север Африки пылают в самых огненных лучах его. Острова Канарские, находясь также под их прямым излиянием, чувствуют его пламя менее, нежели твердая земля Африки, ветры, свойственные сему архипелагу, ослабляют несносное действие жара. Испарения, остановленные острыми вершинами гор, соединяются в облака и также способствуют умеренности воздуха. Глубокие пещеры, тенистые долины везде представляют верное убежище от дневного зноя… Веселая осень приходит в свою очередь влиять зрелость в плоды всех частей мира, там собранные. Финики и апельсины, ананасы и лимоны, персики и яблоки, сливы и фиги украшают сады канарские, олива падает на корень дерева, ее произведшего, лозы гнутся от тяжелых кистей винограда. — Сие время года, обыкновенно сухое, уступает место дождливому, которое есть зима островов Счастливых. В исходе октября начинаются ветры северные, и в январе, феврале и марте приносят облака, которые изобильными дождями освежают и плодотворят землю.

Но г. Бори, столь пленительно описывая Канарские острова, объявляет наконец, что они, вопреки своему имени счастливых, также подвержены случаям горестным и великим бедствиям физическим. Малейшее из них есть излишек дождей: вода льется реками, извергает с вершины гор превеликие камни и затопляет долины. Гаррахико, изрядный город на Тенерифе, был в 60 лет два раза совершенно разрушен таким бурным наводнением. — Но самое ужаснейшее бедствие сего архипелага есть ветер восточный и юго-восточный: родясь под огненным небом, на горящих песках Африки, и едва умеряемые влажностью моря, они приносят с собой заразительные болезни и тучи саранчи, которая пожирает все, чего зной не истребляет. В 1704 году все источники высохли, животные умирали, сосновая мебель и двери распадались, ибо жар извлек из них всю смолу, даже целая деревня вдруг загорелась без всякой внешней причины. Только северная и западная часть сих островов достойны имени счастливых. Одни дожди питают землю, когда их мало, тогда нет и жатвы, все сохнет и пропадает. Жители некоторых островов, где мало источников, собирают зимой дождевую воду и хранят ее в глубоких погребах.

Гуанхи, или древние обитатели Счастливых островов, были, по мнению автора, остатками великого народа, жившего в той славной Атлантиде, о которой упоминает Платон в своем Тимее, и которую ученый Бальи несправедливо полагал на севере. Платон говорит, что сей остров был гораздо более Азии и Ливии. Атлантида, по древнему преданию, лежала к Западу, недалеко от пролива, называемого греками Столпами Геркулесовыми (т. е. Гибралтарского). ‘Чего же более?’ говорит г. Бори: ‘Если бы море поглотило Англию, и если бы предание о сем происшествии сообщило отдаленным векам только следующее известие: Англия была страной богатой и торговой, она гордилась сокровищами, приобретенными ненасытной алчностью ее жителей, и скипетром морей, ими похищенным. Боги, оскорбленные бесчисленными злоупотреблениями их силы, истребили в одно мгновение острова Британские. Они лежали к северу от Франции, милях в 25 от берегов ее. Небо их было мрачно и печально, подобно характеру жителей… Что бы, после такого известия, сказали о тех людях, которые начали бы искать Англии в Иудее, не бывавшей никогда островом, и где небо чисто и прекрасно, или в Сардинии, лежащей совсем не на север от Франции и не в 25 милях от берегов ее?’ …Диодор Сицилийский повествует, что финикийцы, во времена древности, будучи занесены бурей далеко в пространство морей, приставали к острову Атлантиде. Он говорит о многолюдстве его, великолепных городах и домах сельских.

Г. Бори полагает, что Атлантида была населена людьми, вышедшими из Тартарии, сего обширного рассадника (pepinierre) народов. Море поглотило ее, в одну из тех великих революций, которые частно изменяют вид земного шара. Сделалось страшное землетрясение, бездна разверзлась, города и села исчезли, и на месте их разлился океан неизмеримый. Одни высочайшие горы пережили общее разрушение: из них образовались острова Азорские, Мадера, Канарские и Зеленого Мыса. — Автор в утверждение своего мнения предлагает все, что история и баснословие повествуют о сей древней стране, предмете ученых споров. Он воображает, что во время общего бедствия жители берегов, предуведомленные о том некоторыми знаками, сели на корабли и спаслись в Африку и в Египет. — Можно сделать автору следующее возражение: ‘Гуанхи, жители островов Канарских, найденные европейцами, не знали почти никаких выгод просвещения, ни законодательства, ни письма, ни употребления железа, одевались звериными кожами, жили в землянках, пили и ели из сосудов глиняных, и не имели оружия, кроме деревянных палиц, костей и камней. Можно ли вообразить, чтобы остаток народа многочисленного, сильного, богатого, торгового, не сохранил употребления хотя самых необходимых вещей для жизни?’ Г. Бори ответствует, что искусства и науки цветут в городах, особливо в богатых, что богатые города суть те, которые имеют выгодное для торговли положение, следственно приморские. Во время землетрясения некоторые жители берегов спаслись с их сокровищами, сведениями и промышленностью. Обитатели внутренних частей острова погибли, остались единственно те, которые жили в соседстве высоких гор: бедные земледельцы, грубые пастухи. Сии люди, пораженные ужасным зрелищем, которого они были свидетелями, отделенные неизмеримым океаном от других народов, и прежде им мало известных — не имея никаких способов питаться, кроме земледелия и звериной ловли — должны были грубеть более и более, и наконец одичать совершенно.

Гуанхи вообще имели приятные лица, большие черные глаза, густые брови, кудрявые волосы, были велики ростом, крепки, стройны, неутомимы, а женщины тенерифские отличались от всех других особенной красотой. Нравы сих детей натуры пленяют в самых некрасноречивых описаниях испанских авторов. Гуанхи не знали обманов и коварства, верили слову, ибо сами всегда держали его. Они не любили кровопролития, но дрались как львы, чтобы избавиться от неволи и рабства, наконец испанцы овладели их островами, но основали там царство свое на одних развалинах.

Гуанхи страстно любили музыку, особенно нежные и печальные мелодии. Заключим сию статью примером их стихотворства:

‘Молодые красавицы! Не верьте прелестникам, которые говорят, что они вас любят. Те, которые истинно любят, не смеют сказать ни слова. Ненедан говорил Зорае: давно, пастушка, ты владеешь моим сердцем, и я не могу жить без любви твоей. Он вздохнул и пожал руку ее. Могла ли она противиться любезнейшему из красавцев?

Безрассудная дозволила ему пить мед на устах своих, и дыхание пастушки слилось с дыханием прелестника.

Но скоро Ненедан скрылся за горы, оставив ту, которая провожала его сердцем своим. Зорая, покинутая, должна вечно стенать и плакать, уже не будет наслаждаться любовью, ибо не имеет другого сердца, одна смерть может успокоить несчастную. Но когда прах ее смешается с костями предков, Ненедан будет ли достоин погребения?’

(Из фр. жур.)

——

Известие об островах Канарских, или щастливых, взятое из новой книги гражданина Бори о древней Атлантиде: (Из фр. жур. [‘Moniteur Universel’. 1803. N 309]) / [Пер. Н.М.Карамзина] // Вестн. Европы. — 1803. — Ч.11, N 19. — С.179-189.

Известие об островах Канарских или счастливых, взятое из новой книги гражданина Бори о древней Атлантиде[1]

Читайте также: