Борис Кушнер
Борис Кушнер
Изоповесть
Изоповесть
Изоповесть, Кушнер Борис Анисимович, Год: 1923
Время на прочтение: 2 минут(ы)
В городском быту
кино,
как только вышел из стадии изобразительного курьеза, тотчас же занял должность
суррогата театра.
И потому, что театр не отличался и не отличается доступностью для пролетариата и малоимущих слоев городского населения, и потому, что он мертв и замена его чем либо более живым и жизнеспособным стала давно насущной потребностью.
На безрыбьи и рак рыба.
При полной неудовлетворительности театра и невозможности пользоваться им, можно принять вместо него и кино.
Но, по совести, —
какой же кино театр?
Совсем неважный.
Главного рессурса театральной техники — речевой передачи роли — в нем нет.
Не может кино претендовать на театральность и по линии пантомим.
Во-первых, пантомима — не театр, а цирк.
Во-вторых, в кино пантомим не бывает.
Пантомима строится на молчаливом разыгрывании, исключительно помощью жеста и действия.
Кино отнюдь не молчалив. Персонажи кинодействия всегда не прочь поговорить, побалагурить. Они лишены не дара речи, как персонажи пантомимы, а лишь дара звукового ее воспроизведения.
Быть может кино заменяет звукоречь иными приемами, доступными его технике и позволяющими ему достигнуть театральных результатов.
Кино богат приемами.
Однако, самое тщательное исследование не найдет среди богатства этого ничего, что могло бы само по себе, или в комбинации с другими элементами, заменить рессурс непосредственной звуковой передачи речи.
Театральные возможности кино безнадежно ограничены в отношении, быть может, самого сильного средства сцены.
Своим могуществом и обаянием, кино, обязан не присущим ему убогим театральным талантам, а его выдающимся и совершенно оригинальным повествовательным способностям.
Качества кино, как изумительного, остроумного и увлекательного рассказчика, развертываются перед нами вполне при самом беглом даже обзоре исторического развития кинорепертуара.
Начало —
картины научные и видовые
— тут преемственность от солидного ученого и любознательного диапозитива волшебного фонаря и от пронырливого, бестолково-любопытного ‘все видящего и все знающего’, как Патэ, кодака.
Искусственное разведение рыб,
сплав леса на Амазонке,
виды норвежских фиордов,
и пр. в таком же духе —
все это, конечно, повествования, в простой и ясно выраженной форме.
После поучительных рассказов о рыбе и прочем пришел на экран анекдот, из которого кино, с присущим ему талантом, быстро выработал весьма своеобразный, динамичный и современный вид занимательного повествования —
комическую фильму.
За анекдотом вслед, смыкаясь с ним, потянулись экранные транскпозиции литературно-повествовательного, беллетристического материала.
И лишь в четвертую очередь пышно взошла на экран с подмостков
захватывающая кинодрама.
В 500 метров.
В 1.000 метров.
В 2.000 метров.
В 4.000 метров.
В 10.000 метров…
Кинодрама лихорадочно нагоняла километры, пока, растянувшись в пространстве и сжавшись во времени, она не потеряла всех признаков драматического действия и не превратилась в сплошной нескончаемый
бульварный кинороман,
или в наиболее совершенное и современное его видоизменение, в
американский детектив.
Схема истории кинорепертуара:
рассказ о чудесах природы,
анекдот,
бульварный роман,
детектив.
От поучительных сцен из жизни земноводных и до соблазнительного быта парижских апашей, вся деятельность кино: сплошь одно
повествование.
В кино ходят не видеть, а лишь просмотреть мастерски и напряженно преподнесенный рассказ, точнее
изоповесть.
С точки зрения научной, термин ‘изоповесть’ вполне законен.
Изобразительность требует материальной фиксации форм в пространстве и, согласно закона о непроницаемости, допускает одновременность явлений при недопущении их одноместности.
Повествовательность фиксирует явления во времени и лишь к времени применяет закон непроницаемости.
Повествовательность допускает одноместность и вводит понятие временной последовательности.
Приемы фильмы сообщают явлениям на экране как одновременность, так и одноместность, одинаково используя последовательность пространственную и временную.
Результат этого двойного приема — та крайняя концентрация явлений, которая достигнута кино.
Кино повествует приемами изобразительности.
В этом сила его техники и секрет его могущества.
Литераторам-повествователям не худо бы многому поучиться у кино.
Источник текста: Кушнер Б. Изоповесть. [Рассказ] // Леф. 1923. N 3. С.132-134.