Избранные стихотворения, Валаоритис Аристотель, Год: 1879 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

**Аристотель Валаорити *).**

*) Родился въ Левкад въ 1824 г., умеръ въ 1879 г.

Утесъ и волна.

‘Съ дороги прочь, утесъ!— скал прибрежной выла

Волна громадная, черня, какъ могила.—

Съ дороги прочь! въ груди безжизненной моей

Теперь гнздится вихрь и мощь морскихъ зыбей.

Иду, не пною, не ревомъ угрожая,—

Нтъ, кровью вздулась я, проклятіемъ сильна я

Людей измученныхъ, они кричатъ теб:

‘Утесъ, твой часъ насталъ, и ты падешь въ борьб!’

Пока я, какъ раба, смиренна и уныла,

Твое подножіе и гладила, и мыла,

Ты презиралъ меня и громко хвасталъ всмъ,

Что грозный валъ морской приниженъ, нмъ и тихъ.

Но я тебя тайкомъ межъ тмъ, какъ цловала,

Точила день и ночь, въ основ подрывала,

А мсто, гд въ теб проложенъ мною путь,

Съумла я пескомъ и тиной затянуть.

Нагнись и посмотри на корень свой въ пучин:

Его подъла я, внутри ты пустъ отнын.

Съ дороги прочь, утесъ! главу твою теперь

Попретъ моя нога, въ раб проснулся зврь!’

Утесъ глубоко спалъ, туманами покрытый,

Стоялъ онъ, какъ мертвецъ, вкругъ саваномъ обвитый.

На рытвины его высокаго чела

Луна неврный свтъ, чуть видная, лила.

Кругомъ летаютъ сны, проклятій вздохи віфтъ,

И въ вихр призраки, крутясь, со свистомъ рютъ,

Какъ плотоядныхъ птицъ нестройный, шумный рой,

Снуетъ и кружится, почуя трупъ гнилой.

Угрюмый ревъ волны, ударъ ея съ размаха

Ужъ сколько тысячъ разъ слыхалъ утесъ безъ страха,

И гулъ ея не могъ прервать его покой,

Теперь же вздрогнулъ онъ, какъ будто предъ бдой.

‘Что ты шумишь, волна? къ чему твои угрозы?

Окуда твой задоръ? Обязанная грёзы

Пріятныя во сн мн псней наввать,

Пяту мою струей холодной омывать,

Грозишь ты, предо мной въ внц изъ пны стоя.

Кто-бъ ни была ты, знай:_ч погибну не легко я!’

‘Утесъ, мн имя — месть. За многіе года

Меня взростила скорбь, невзгода и вражда.

Я встарь была слезой, а нын — мы поспоримъ:

Взгляни — и преклонись: я стала цлымъ моремъ.

Не тину ужь найдетъ теперь во мн твой взоръ,

Несу я сонмы душъ и смертный приговоръ.

Проснись: духъ тлнія изъ водъ моихъ повялъ,

Ты въ гробъ ихъ обратилъ, костями ихъ усялъ,

Ихъ ложе къ берегамъ отбросилъ ты чужимъ,

И тшилась толпа страданіемъ моимъ,

Ядъ тайной жалости въ мое вливала горе…

Съ дороги прочь, утесъ! скучаетъ тишью море,

И я, твой врагъ, стою, готовая на бой,

Гигантомъ предъ тобой’.

Утесъ безмолствовалъ. Волна рванулась смло

И разомъ пожрала его пустое тло.

Дробитъ его, крушитъ могучихъ струй набгъ,

И таетъ онъ, какъ снгъ.

Взреввъ еще надъ нимъ, свирпая пучина

Сомкнулась навсегда. На мст исполина

Не видно ничего, рзвится лишь волна

Надъ гробомъ падшаго, лазурна и смирна.

. Коршъ.

‘Русская Мысль’, кн.I, 1891

Аристотель Валаорити.

Дикая лоза.

Благоуханнаялозй лсная

Взмолилась явору, что тнь втвей,

Съ утра до вечера передвигая,

Холоднымъ куполомъ стоитъ надъ ней:

‘Растенье гордое, въ стран воздушной

Листвой ты ширишься, твой ростъ могучъ.

Иль стало тсно здсь теб и душно,

И радъ ты выситься до звздъ и тучъ?

Бжитъ у ногъ твоихъ ручей прохладный,

Всегда поить тебя туманъ ночной,

А ты завидуешь мн, яворъ жадный,

Что я хоть скудною живу росой.

Каковъ твой замыселъ, какія цли?

Прочь тнь огромную, я такъ мала!

Смотри: цвты мои окоченли.

Пусти къ нимъ солнышко! Дай имъ тепла!’

‘— Мой кустикъ желтенькій, твой страхъ не кстати.

Что толку жить теб отъ всхъ вдали,

Спать ночи скучныя, не знать объятій,

Лежать межъ камнями, въ грязи, въ пыли?

Свяжи цвты свои съ моею силой,

Ты стань царицею, я — твой престолъ.

Иди, сплетись со мной, моей будь милой.

Гордись, что всмъ тебя я предпочелъ’.

И онъ къ себ ее привлекъ искусно,

Съ втвями спутаться помогъ кусту.

О, кустикъ желтенькій, ужель не грустно

Платить невинностью за высоту?

Пока въ смиреніи одна жила ты,

Любилъ цвты твои я втайн самъ,

Теперь ты замужемъ — и ароматы

Даришь вс воздуху и облакамъ.

. Коршъ.

‘Русская Мысль’, кн. VIII, 1891

Братская помощь пострадавшимъ въ Турціи армянамъ.

Литературно-научный сборникъ. 2-е вновь обработанное и дополненное изданіе.

Москва. Типо-литографія Высочайше утвержденнаго Т-ва И. Н. Кушнеревъ и К^о, Пименовская улица, собственный домъ. 1898.

Изъ **Аристотеля Валаорити *).**

Самуилъ.

Монахъ, чего ты ждешь еще, засвъ упрямо въ Кунги?

Съ тобой осталось пятеро, да и они вс въ ранахъ,

Враговъ же вашихъ тысячи, и вы y нихъ въ осад.

Иди сюда, сдавай ключи, да въ ноги поклонися,

Тогда тебя Вели-паша епископомъ назначитъ’.

Такъ громкимъ голосомъ съ горы взываетъ Пильйо Гуси.

Но былъ во храм Самуилъ, въ немъ крпко затворился,

И втеръ въ сторону отнесъ предателевы рчи.

Безъ пнія, безъ ладана, свчей не возжигая,

Колна мрачно преклонивъ, предъ Царскими Вратами

Всего лишь пятеро стоитъ Сульйотовъ, глядя въ землю,

Безъ словъ и безъ дыханія,—лишь изрдка увидишь,

Какъ вдругъ рука поднимется и мрно крестъ положитъ.

Волочатся по мрамору безъ дйствія ихъ сабли,

Такъ много послужившія возлюбленному Сули.

Монаха не видать еще: одинъ онъ y Престола

Все молится, къ таинственной приготовляясь жертв.

Руками крпко, крпко онъ сжималъ святую чашу

И много словъ неслыпшмыхъ щепталъ, взывая къ Богу.

Глазами, покраснвшими отъ бдній безпрерывныхъ,

Смотрлъ онъ, взора не сводя, на Божьи Кровь и Тло.

Какъ бурно море, гд кипятъ надежды тайной волны!..

Молчите, клики бранные, затихни, громъ ружейный:

Передъ кончиной Самуилъ Причастіе пріемлетъ.

И вотъ, пока чернецъ глядлъ на Плоть и Кровь Господни,

Изъ глазъ его скатилася на дно священной чаши,

Рос подобна чистотой, слезинка незамтно.

— ‘О Боже мой и Отче мой! въ семъ мст погребенный,

Я жаждалъ. Безъ воды Твое Причастіе святое

Несовершенно было бы. Прими, Творецъ сладчайшій,

Слезу мою злосчастную, не погнушайся ею:

Чиста она, нтъ скверны въ ней, идетъ она изъ сердца.

Прими ее, прими, Творецъ: другой воды взять негд’.

Сіяло солнце, и лучи сверкали на Сосуд.

Согрлась Кровь, надъ нею паръ, она живетъ и дышетъ.

И Самуилъ возликовалъ, увидвъ милость Божью,

И, трепеща, объемлетъ онъ Божественную чашу

И жметъ ее къ своимъ устамъ и чуетъ въ ней біенье,

Какъ будто въ сердц трепетномъ, въ которомъ жизнь играетъ.

Разверзлись Царскія Врата, и воины склонились,

Челомъ суровымъ опустясь на мраморныя плиты

Въ недвижномъ ожиданіи того, что скажетъ старецъ.

Монахъ выходитъ, наконецъ. Лице его блистаетъ,

Какъ снгъ на горной высот при мсячномъ сіянь.

Въ своихъ израненныхъ рукахъ выноситъ онъ боченокъ,

A въ томъ боченк скрыта смерть, огонь и безнадежность.

Остался этотъ лишь одинъ, но и его довольно.

Передъ Вратами ставитъ онъ боченокъ своеручно

И трижды молится надъ нимъ, креститъ его трикраты.

Какъ будто на Святой Престолъ, Дары гд помщаютъ,

Монахъ сосудъ съ Причастіемъ поставилъ на боченокъ

И молча, безъ смущенія зажегъ свтильню съ срой.

Стремительно ударились его колна объ-полъ,

И къ небу руки поднялъ онъ, лице его горло,

A пятеро въ безмолвіи въ глаза ему глядли.

Молитва.

Отецъ мой, сорокъ лтъ Теб

Я врно службу правилъ,

И вотъ теперь на старости

Меня Ты вдругъ оставилъ.

Да будетъ то, что Ты ршилъ!

Но облегчи удары

Своей жестокой кары.

Теб, оставшись сиротой,

Себя я предалъ, Боже!

Мне Сули, какъ дитя мое,

Всхъ въ мір благъ дороже.

Теперь его утратилъ я.

Насталъ мой часъ конечный,

Къ Теб иду, Предвчный!

Взгляни, какъ мало насъ въ живыхъ!

Другіе перебиты,

Лежатъ, въ ущельяхъ брошены,

Вс ранами покрыты,

Друзьями не оплаканы,

Въ лсу, не на погост,

Гніютъ погибшихъ кости.

Довольно нашихъ пожрано

И волкомъ здсь, и птицей.

Помилуй, Боже, по Твоей

Насъ милости велицй!

Теперь къ Теб предстанемъ мы.

Насъ, какъ дтей родитель,

Прими въ Свою обитель.

Взгляни на руки, что къ Теб

Подъемлются съ любовью,—

Взгляни: они обагрены

Враговъ неврныхъ кровью.

Благослови насъ и скажи:

‘Щедротъ моихъ достоинъ

За вру храбрый воинъ’.

Теперь все Сули вымерло,

Руки здсь нтъ здоровой,

Чтобъ саблю въ пальцахъ крпко сжать

Могла для битвы новой.

О, Всемогущій нашъ Отецъ,

Будь Ты роднымъ намъ краемъ!

Другого мы не знаемъ.

На неб, тамъ, гд Твой престолъ,

Въ Твоемъ безмрномъ царств

Даруй пріютъ хоть скромный намъ,

Погибшимъ здсь въ мытарств,—

Чтобъ былъ на Сули онъ похожъ,

Съ такою же горою:

Тамъ Кунги я устрою.

Земли свободной въ Сули нтъ

Ужъ мн на погребенье.

Создатель мой, яви свое

Ko мн благоволенье:

Пусть Кунги, храмъ Твой и алтарь

Внутри себя могилу

Разверзнутъ Самуилу!

Нтъ, наше Кунги никогда

(Я въ томъ поклялся свято)

Не будетъ попираемо

Ногою супостата.

Ключи съ собой возьму, на мн

Отвтъ за ихъ потерю,

Ихъ и Теб не вврю.

И въ небесахъ Ты своего

Раба не обездолишь:

Ты Самуилу ихъ носить

На пояс позволишь.

Не гнвайся на то, о чемъ

Твое созданье проситъ:

Пусть ихъ другой не носитъ.

Теперь, какъ мы всю скорбь свою

Излить Теб дерзнули,

Прими насъ: покидаемъ мы

Свое родное Сули.

О Сули! я лишенъ тебя.

Душа, свою тревогу

Смири: пора въ дорогу’.

Простерши руки къ пятерымъ товарищамъ, онъ молвилъ:

‘О, милосердый Боже мой!

Предъ тмъ, какъ въ мір новомъ,

Покинувъ землю, поселюсь

Я подъ Твоимъ покровомъ,

Одной прошу я милости:

Да будутъ эти дги

Со мной и въ горнемъ свт!

Взгляни на бдныхъ: лишь моя

Забота ихъ ростила,

Любить они пріучены

Тебя да Самуила.

Не бойтесь, дти! я съ мольбой

Держу надъ вами руки.

Мы вмсте безъ разлуки’.

За каплей капля, тяжело ихъ слезы упадаютъ,

И шумно трескается полъ, т слезы принимая.

Они ихъ льютъ отъ горести, a не отъ страха смерти.

И между ними Самуилъ со влажными очами,

Одной рукою взявъ потиръ, держа другою лжицу,

По чину началъ раздавать Причастіе Господне.

И вотъ сподобился одинъ, за нимъ другой, ближайшій,

Потомъ даетъ онъ третьему, вкушаетъ и четвертый.

За нимъ идетъ къ послднему, и пятый пріобщился.

Когда же сладкимъ голосомъ чернецъ вознесъ молитву,

Да приметъ Тайной Вечери причастниковъ Сынъ Божій,

Раздался крикъ и шумъ и стукъ и вопли нападенья.

Нагрянули неврные—на что монахъ ршится?

A Самуилъ взглянулъ туда, откуда шумъ несется,

И, въ Чаш лжицей зачерпнувъ, пылающую каплю

Изъ крови Господа спустилъ въ пороховой боченокъ…

Сверкнули молніи кругомъ, и все загрохотало,

До неба освгился храмъ, и освтилось Кунги.

Какія свчи страшныя, кадильницы какія

Для похоронъ своихъ зажгло измученное Сули!…

Взвивается подъ небеса монашеская ряса

И растянулась широко, подобно грозной туч,

И, словно чернымъ облакомъ, закрылось ею солнце.

Покуда дымъ ее носилъ, собою подпирая,

Она летала въ воздух, какъ призракъ духа смерти,

И въ тхъ мстахъ, гд тнь ея багровая мелькала,

Какъ бы отъ тайнаго огня, деревья выгорали.—

A съ первыми зарницами и вешними дождями

Пошла трава зеленая, маслины, лавры, мирты,

Надежды, битвы славныя и радость и свобода.

. Коршъ

*) Аристотель Валаорити (род. 1824, умеръ 1879 г.) — самый даровитый представитель романтической школы въ новогреческой поэзіи. Писалъ онъ, за очень немногими исключеніями, на язык, близкомъ къ народному, и вообще старался подражать народнымъ пснямъ какъ въ тон, такъ и въ стихотворныхъ формахъ, что, по возможности, передано и въ предлагаемомъ здсь перевод. Поэма ‘Самуилъ’ основана на слдующемъ историческомъ событіи. Жители Сули въ Эпир, благодаря крпкому положенію этого горнаго городка и своему военному духу, успли сохранить свою независимость отъ турокъ до начала ныншняго столтія. Въ 1789 г. губернаторъ Эпира, честолюбивый и жестокій албанецъ, Али-паша, прозванный яннинскимъ волкомъ (отъ Яннины, главнаго города его губернаторства), задумалъ покорить этотъ притонъ ослушниковъ, но потерплъ неудачу. Второе его нападеніе въ 1792 г. также было отражено. Съ 1800 г. онъ началъ правильную истребительную войну противъ Суліотовъ, поручивъ командованіе осадными войсками своимъ сыновьямъ, Мухтару и Вели. Посл 3-лтняго отчаяннаго сопротивленія Суліоты отчасти голодомъ и утомленіемъ, отчасти измной Куцоники и Пильйо Гуси были доведены до того, что 15 декабря 1803 приняли предложенную имъ капитуляцію, на основаніи которой имъ предоставлялось безопасное удаленіе съ оружіемъ. Но, когда они сошли съ горы, на нихъ напали албанскіе солдаты Али-паши и произвели страшную рзню въ разстроенной толп. Въ этой бойн отличился необыкновенной храбростью іеромонахъ Самуилъ: съ горстью воиновъ отражая нападенія разъяренныхъ головорзовъ, онъ способствовалъ отступленію большинства своихъ согражданъ. Увидвъ ихъ въ безопасности, онъ съ пятерыми оставшимися при немъ сподвижниками бросился въ Кунги, небольшую башню на утес, съ церковью Св. Параскевы. Окруженные со всхъ сторонъ, израненные, истомленные, лишенные воды, эти храбрецы выдерживали осаду въ теченіе двухъ дней, a на третій, выбившись изъ силъ, взорвали себя на воздухъ.

Валаорити изображаетъ этотъ геройскій подвигъ, какъ залогъ будущаго освобожденія Греціи, которое, какъ извстно, послдовало за возстаніемъ 1821 —1827 г. Такое отношеніе поэта къ предмету стихотворенія необходимо знать для пониманія заключительныхъ трехъ

Аристотель Валаорити *).