Избранные стихотворения, Леопарди Джакомо, Год: 1831 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 12 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Джакомо Леопарди.

Избранные стихотворения

в переводе Алексея Плещеева.

Источник текста: Стихотворения А. Н. Плещеева (1846 — 1886), М.: 1887, стр. 469-488.

OCR В. Есаулов, 9 февраля 2010 г.

Содержание:

1. Воспоминание,

2. На замужество сестры моей Паолины,

3. Сон,

4. Одинокая жизнь,

5. После грозы.

Джакомо Леопарди.

Избранные стихотворения

ВОСПОМИНАНІЕ.

Не думалъ я, чтобъ надъ отцовскимъ садомъ

Ты снова мн когда-нибудь засвтишь,

Знакомая, нрекрасная звзда,

Что изъ окна родимаго жилища,

Гд протекли дни дтства моего,

Гд радостей своихъ конецъ я видлъ,

Я обращу къ теб, какъ прежде, рчь…

Какихъ картинъ, какихъ безумныхъ мыслей

Твой яркій блескъ и блескъ твоихъ подругъ

Не порождалъ въ ум моемъ, бывало!

Я помню, какъ по цлымъ вечерамъ

Просиживалъ одинъ я молчаливо,

Смотря на небеса… а вдалек

Однообразно квакали лягушки,

И вкругъ меня въ трав н на кустахъ

Горли свтляки, и втерокъ

Шумлъ листвой деревъ благоуханныхъ

И темными втвями кипарисовъ,

Да слышался порою говоръ слугъ,

Въ отцовскомъ дом занятыхъ работой.

— 470 —

Какъ много думъ, какъ много свтлыхъ грезъ

Мн наввали горы голубыя

И моря даль, когда я видлъ ихъ.

Летть туда — въ невдомыя страны,

Хотлось мн… Тамъ счастье, думалъ я!

О, если-бъ могъ тогда я угадать,

Какая ждетъ судьба меня въ грядущемъ,

Охотно-бы на смерть я промнялъ

Безцвтное свое существованье.

Да, я не зналъ, что буду обреченъ

Влачить свою безрадостную юность

Въ пустынномъ, дикомъ этомъ городк

Среди людей, которымъ чуждо знанье,

И даже слово это ненавистно!

Они надъ нимъ глумятся и меня

Бгутъ, ко мн исполнены враждою.

Не зависть ими руководитъ, нтъ

(Они во мн не видятъ человка,

Который выше ихъ), но мысль, что самъ

Я существомъ себя считаю высшимъ,

Хоть никогда, ни съ кмъ я не былъ гордъ.

Здсь я томлюсь безъ жизни, безъ любви

И, окруженъ суровой непріязнью,

Невольно самъ суровымъ становлюсь.

Я чувствую, какъ прежняя любовь

Презрнью къ людямъ мсто уступаетъ,

Какъ исчезаетъ юность дорогая,

Что славы мн дороже и внца —

Дороже, чмъ лучи дневнаго свта,

Чмъ самое дыханіе мое!

Да!… И теб здсь суждено поблекнуть,

Безъ радости, безъ пользы — бдный цвтъ

Единственный въ пустын этой жизни!

— 471 —

Протяжный звонъ доносится ко мн:

То бьютъ часы на старой колокольн.

Знакомый звонъ!… Я помню, какъ въ ночи

Онъ утшалъ меня, когда, порою,

Ребенокъ боязливый, я не могъ

Сомкнуть очей отъ страха въ спальн темной

И призывалъ, въ слезахъ, разсвта лучъ, —

Все, что-бы здсь ни видлъ я, ни слышалъ,

Все вызываетъ въ памяти моей

Рядъ милыхъ сердцу образовъ… Но мысль

О горькомъ, неяавистномъ настоящемъ,

А вмст съ ней и тщетное желанье

То воротить, чему возврата нтъ,

И это слово грустное: ‘я былъ’

Мои воспоминанья омрачаютъ!…

Я узнаю и этотъ старый залъ,

Что обращенъ къ лучамъ прощальнымъ солнца,

Любилъ я стны пестрыя его,

Гд чья-то кисть пасущееся стадо

И солнечный восходъ изобразила,

Он въ т дни, когда рука съ рукой

Со мною шли обманчивыя грезы,

Такъ услаждали дтскій мой досугъ!

Я помню залъ тотъ зимнею порою,

При блеск ослпительномъ снговъ…

Подъ окнами высокими бывало

Сердитый втеръ воетъ и гудитъ,

А дтскій смхъ мой звонко раздается,

Дразня его!… Да, то была пора,

Когда еще печальный этотъ міръ,

Намъ страшныхъ тайнъ своихъ не открывая,

Глядитъ на насъ привтно и свтло, —

Когда, еще не сломленъ, не запятнанъ,

Ребенокъ жизнь безпечную свою

— 472 —

И полную чарующихъ обмановъ

Такъ любитъ и небесную красу

Въ ней видитъ, какъ неопытный любовникъ.

Погибшія надежды юныхъ лтъ!

О чемъ-бы рчь я не завелъ, но къ вамъ

Все возвращаюсь… Годъ идетъ за годомъ,

И чувства измняются и мысли,

Но вы все живы въ памяти моей.

Я знаю: слава — призракъ, наслажденья,

Богатство — суета, вся эта жизнь—

Безплодное, ненужное страданье,

И, стало быть, меня лишаетъ рокъ

Немногаго, въ удлъ мн посылая

Ничтожество… Но все-жь, когда порой

Я вспомню васъ, надежды молодыя,

Далекихъ дней плнительные сны,

Когда, взглянувъ на путь свой безотрадный,

Я вижу, что изъ всхъ моихъ надеждъ

Одна лишь смерть теперь мн остается,

То сердце вдругъ сжимается тоской,

И мн еще становится ясне,

Что для меня здсь утшенья нтъ.

И знаю я, когда настанетъ часъ,

Что положить предлъ страданьямъ долженъ,

И міръ страной покажется мн чуждой,

И будущность сокроется отъ глазъ,

Я и тогда о васъ все думать буду…

Вздохъ у меня вы вырвете еще,

И отравитъ минутъ послднихъ сладость

Мн мысль, что жизнь безплодно прожита…

Не разъ я, въ вихр юности мятежной,

Среди борьбы, волненій и тревогъ

— 473 —

Смерть призывалъ. Я долгіе часы

Просиживалъ въ раздумьи надъ ркою,

И мн казалось, лучше-бъ схоронить

Въ ея волнахъ и горе и надежды…

Когда-жь, потомъ, недугъ меня къ могил

Приблизилъ, какъ глубоко я скорблъ

Объ юности, на гибель обреченной,

О смятыхъ ранней бурею цвтахъ!

И въ поздній часъ, при блдномъ свт лампы,

Я на одр страдальческомъ своемъ,

Оплакивая жизни скоротечность,

Пснь юнымъ днямъ прощальную слагалъ.

О! кто же ихъ безъ вздоха вспомнить можетъ —

Т безконечно радостные дни,

Когда впервые ласковой улыбкой

Стыдливая даритъ насъ красота,

И все вокрутъ встрчаетъ насъ привтомъ…

Когда еще молчатъ, иль только шепчутъ,

Чуть слышно, блдной зависти уста,

И даже свтъ (кто-бъ это могъ подумать!)

Готовъ намъ руку помощи подать!

Онъ юнош прощаетъ заблужденья,

И, празднуя его вступленье въ жизнь,

Склоняется предъ нимъ, какъ-бы желая

Въ немъ своего властителя признать.

О, эти дни!… быстрй они отъ насъ,

Чмъ ночью блескъ зарницы, исчезаютъ,

И кто изъ бдныхъ смертныхъ не поникъ

Подавленный глубокою тоскою,

Когда пора прекрасная умчалась,

И въ сердц пламень юности потухъ!

Нэрина! Разв каждый уголокъ

Мн и тебя здсь также не напомнитъ,

— 474 —

И не живешь ты въ памяти моей?

Куда, куда, ты скрылась, дорогая?

Зачмъ воспоминанье лишь одно

Здсь о теб осталось, и не видитъ

Тебя ужъ больше родина твоя?

Вотъ то окно, въ которое когда-то

Со мной ты говорила, Въ немъ теперь

Лишь звздные лучи трепещутъ грустно.

Гд ты—скажи! Что-жъ. милый голосъ твой

Мн не звучитъ какъ прежде, какъ въ то время

Когда, его вдали услышавъ даже,

Я чувствовалъ, что блдное лицо

Мое румянцемъ вспыхивало яркимъ?…

Иные дни настали… Отъ меня

Сокрылась ты—на вкъ. И ты: ‘была‘!…

И вотъ теперь другіе люди ходятъ

По улиц, гд ты ходила прежде…

На этихъ зеленющихъ холмахъ,

Гд ты жила, живутъ теперь они…

Какъ быстро и поспшно ты прошла,

Подобно сновидпью ты исчезла…

На чистомъ, молодомъ твоемъ чел

Сіяла радость… Врой въ жизнь и счастье

И юности святымъ огнемъ горлъ

Твой взоръ… Судьба тотъ пламень угасила,

Ты умерла, но старая любовь

Еще живетъ въ душ моей понын.

Увижу-ли веселый праздникъ я,

Гд пестрая толпа безпечно пляшетъ,—

Я говорю себ: ты не придешь сюда,

Въ весельи ихъ не примешь ты участья.

Весну-ли я встрчаю, что приноситъ

Влюбленнымъ въ даръ и псни и цвты, —

Я думаю: къ теб не возвратится

— 475 —

Уже весна… и не придетъ любовь!

Гляжу-ль я на безоблачное небо,

На яркія, цвтущія поля,

Иль въ сердц мн сойдетъ внезапно радость,

Опять я восклицаю: никогда

Ты радостей ужъ больше не узнаешь,

Ты не увидишь неба и полей!

Тебя не стало, вчно дорогая,

Но къ каждой мысли, къ каждому движенью

Души моей, печально-ли оно

Иль радостно, примшиваться будетъ

Всегда воспоминанье о теб!

НА ЗАМУЖЕСТВО СЕСТРЫ МОЕЙ ПАОЛИНЫ.

Миръ безмятежный отческаго дома

И юности плнительныя грезы,

Которыми ты радуешь семью,

Ты, милая сестра, покинуть хочешь.

Такъ знай, что въ свт суетномъ и шумномъ,

Куда тебя судьба твоя зоветъ,

Обречена ты скорбь и слезы встртитъ,

И если дашь сыновъ отчизн новыхъ,

Страдальцевъ лишь толпу умножищь ты…

Но все-же ты должна ихъ духъ питать

Разсказами о подвигахъ героевъ.

Въ печальныя живешь ты времена,

И добродтель ждутъ судьбы гоненьи,

Лщпь мужеству побда суждена,

А слабыхъ душъ — одинъ удлъ: паденье!

— 476 —

Т существа, которымъ жизнь ты дашь,

Должны несчастны быть, иль малодушны,

Такъ пусть они несчастны лучше будутъ.

Межъ доблестью и счастьемъ на земл

Глубокая лежитъ давно ужъ бездна.

Увы! явились поздно въ этотъ міръ

Т, чья душа стремится жадно къ свту,

И юность человчества прошла!

Но предоставь все это небу. Свято

Въ груди своей храни одну заботу,

Чтобы за счастьемъ рабски не гонялись

Сыны твои, что-бъ не были они

Пустыхъ надеждъ игрушкой, или страха:

И оцнятъ потомки доблесть ихъ.

Въ нашъ жалкій вкъ насмшк иль презрнью

Обречены великія сердца,

Героевъ поглотить должна могила,

Чтобъ имя ихъ толпа благословила!

Отчизна взоръ свой полный ожиданья

Къ вамъ устремляетъ, женщины. Когда

Лучъ вашихъ глазъ намъ въ сердце проникаетъ,

Не страшны мечъ и пламя намъ. Герои

Склоняются предъ вами добровольно,

И приговоръ вашъ дорогъ мудрецу!

Подъ солнцемъ всюду ваша власть всесильна,

И потому я требую у васъ

Отчета въ ней. Уже-ль природу нашу

Изнжили и исказили вы?

Ужели васъ должны мы упрекнуть

За нашъ позоръ, за эту слабость воли,

За то, что умъ бездйствіемъ объятъ,

Что мужество гражданское погибло,

И царствуютъ лишь пошлость и развратъ?

— 477 —

Стремленье въ насъ будить къ дламъ великимъ

Любовь должна. При вид красоты

Родятся въ насъ возвышенныя чувства

И мужество намъ наполняетъ грудь.

Тотъ не любилъ, чье сердце не дрожало,

Объятое восторгомъ въ грозный мигъ,

Когда предъ нимъ боролися стихіи,*

Когда неслись гонимы втромъ тучи

И на мор вздымалися валы,

На высяхъ горъ качался лсъ дремучій

И разщеляла молнія скалы!

Къ тмъ, кто служить отчизн не достоинъ,

Кто низкихъ цлей сдлался рабомъ,

И кто бжитъ опасности,—презрнье

Должны бы вы глубокое питать,

Коль мужество еще не разучились

Изнженности вы предпочитать,

И женщину любить не можетъ тотъ,

Въ чьемъ сердц трусость рабская живетъ.

Стыдитесь называться матерями

Лишеннаго отваги поколнья.

Дтей своихъ къ тернистому пути,

Къ невзгодамъ и трудамъ, что добродтель

Сопровождаютъ здсь, приготовляйте,

А къ благамъ тмъ, которыхъ въ наши дни

Такъ жаждутъ вс, въ нихъ ненависть посйте.

Для дорогой отчизны выростая,

Пускай они узнають, чмъ она

Одолжена дламъ ихъ предковъ славныхъ.

Такъ юноши спартанскіе росли,

Хранители эллинской древней славы,

Подъ вяньемъ преданій о герояхъ

Покамсть битвы часъ не наступалъ.

— 478 —

Невста мечъ тогда вручала другу,

И если съ поля битвы на щит

Онъ возвращался блденъ, недвижимъ,

Она безъ словъ склонялася надъ нимъ,

Своей косой лишь темной прикрывая,

Въ знакъ скорби, ликъ того, кто палъ въ бою

За родину свободную свою!

Виргинія, божественной красою

Блистала ты! Но Рима властелинъ

Къ теб пылалъ напрасно грубой страстью,

Ты, гордаго полна негодованья,

Отвергла нечестивый этотъ пылъ.

Ты безмятежно, пышно расцвтала,

И въ дни, когда мечтанья золотыя

Ласкаютъ насъ, въ дни радужной весны

Теб свой мечъ отецъ неумолимый

Въ грудь чистую, какъ лилія, вонзилъ.

И ты во мракъ безропотно сошла.

Ты говорила: пусть скорй поблекнетъ

Краса моя, пусть ночь меня объемлетъ, —

Не раздлю съ тираномъ ложе я,

И если Риму смерть моя нужна,

Что-бы воскреснуть могъ онъ къ жизни новой,

Рази, отецъ, я умереть готова!

О, героиня! въ дни твои яснй

Сіяло солнце, чмъ сіяетъ нын,

Но все-жъ твой прахъ несчастную отчизну

Со скорбью и слезами примиряетъ.

Крикъ мести надъ гробницею твоей

Звучалъ изъ устъ сыновъ возставшихъ Рима,

И децемвиръ палъ подъ мечами пхъ.

Сердца зажгла отвагою свобода,

— 479 —

И римлянъ Марсъ къ побдамъ вновь повелъ,

И за страной страна имъ покорялась

Отъ юга до полярныхъ, вчныхъ льдовъ.

О, если-бъ женщинъ мужество опять

Могло твой духъ — Италія — поднять!

СОНЪ.

То было раннимъ утромъ. Первый лучъ

Разсвта, сквозь затворенныя ставни,

Пробился въ спальню темную мою,

И въ часъ, когда уже слабй и слаще

Смыкаетъ сонъ рсницы намъ, предсталъ

Передо мной, въ лицо смотря мн кротко,

Знакомый образъ той, что научила

Меня любить впервые и потомъ

Покинула измученнаго горемъ.

Не мертвою явилась мн она,

Но видъ ея былъ грустенъ, какъ у тхъ,

Которые несчастны… Тихо руку

Свою она ко лбу мн приложила

И молвила со вздохомъ: ‘живъ-ли ты?

Хранишь-ли обо мн воспоминанье

Въ душ своей?’ — Откуда, я отвтилъ,

И какъ пришла ко мн ты, дорогая?

Какъ о теб я плакалъ, и какъ плачу,

Я думалъ, что не можешь ты узнать

О томъ, и скорбь моя при этой мысли

Еще сильнй и жгучй становилась.

Ужель меня опять покинешь ты?

— 480 —

Я этого страшусь. Но что-же было

Съ тобой, скажи. Все та-ли ты, что прежде,

И что теб такъ удручаетъ сердде? —

‘Ты сномъ объятъ, произнесла она,

И мысль твоя помрачена забвеньемъ:

Я умерла. И годъ прошелъ съ тхъ поръ,

Какъ ты меня въ послдній разъ увидлъ’.

Мучительной, безмрною тоскою

Ея слова наполнили мн грудь.

‘Я умерла, она сказала дальше,

На утр дней, въ расцвт полномъ силъ,

Когда такъ жаждешь жить, — и не успла

Еще душа утратить вры въ счастье.

Лтами удрученный иль недугомъ

Взываетъ часто къ смерти, чтобъ она

Пришла его избавить отъ страданья,

Но юности такъ страшно умирать,

Такъ жаль надеждъ, могил обреченныхъ!

Зачмъ тому, кто жизни не извдалъ,

Сокрытое отъ насъ природой знать?

И лучше преждевременнаго знанья,

Слпая скорбь’. — Умолкни, дорогая,

Я возразилъ, умолкни! Сердце мн

Терзаешь ты печальной этой рчью.

Такъ ты мертва, а я еще живу!

Такъ этой чистой, нжной красоты

Не пощадила смерть, и не коснулась

Моей презрнной, грубой оболочки!

Какъ часто я ни думалъ, что лежишь

Въ могил ты, что въ жизни не встрчаться

Ужъ болыпе намъ, но все не врилъ я.

Что-ж это — смерть? На опыт извдать

Я могъ-бы нынче, чтб зовемъ мы смертью,

— 481 —

И избжать преслдованій рока.

Я юнъ еще, но молодость моя

Проходитъ грустно, старости подобно,

Которой такъ боюсь я, хоть она

И не близка, и утро дней моихъ

Не многимъ отличается отъ ночи! —

Она опять: ‘Для горя и невзгодъ

Родились мы: бжало счастье насъ,

И небеса надъ нами пздвались’.

Я продолжалъ:—Теперь, когда мой взоръ

Слезами застилается, и блдно

Лицо мое, когда тоской тяжелой

Я удрученъ при мысли, что навкъ

Покинула меня ты, дорогая, —

Скажи, молю: покамсть ты жила,

Являлась-ли въ душ твоей порою

Хоть тнь любви, хоть искра состраданья

Къ несчастному, что такъ тебя любилъ?

То горемъ, то надеждою томимый,

Тогда я дни и ночи проводилъ,

Сомннья т гнетутъ меня понын.

О! если жизнь печальную мою

Хотя единый разъ ты пожалла,

Не скрой, молю! Пускай воспоминапье

О прошлыхъ дняхъ мн утшеньемъ служитъ,

Коль будущее отнято у насъ! —

Она въ отвтъ мн: ‘успокойся, бдный,

И врь, что никогда къ твоей судьб

При жизни не была я безучастна,

Какъ и теперь не безучастна къ ней.

Ахъ! и сама вдь я страдала тоже,

Не упрекай несчастную меня!’

— Страданьемъ нашимъ, юностью погибшей,

Воскликнулъ я, и муками любви,

— 482 —

Которые испытываю я,

Утраченной надеждой заклинаю:

Дай прикоснуться мн къ рук твоей! —

И подала она мн тихо руку,

Пока ее я крпко, крпко жалъ

И цловалъ, и обливалъ слезами,

А сердце билось, полное восторга,

И замирало слово на устахъ,

Очамъ моимъ внезапно день блеснулъ…

Она въ лицо мн ласково взглянула

И молвила: ‘забылъ ты, милый мой,

Что я ужъ красоты своей лишилась

Давно… и тщетно ты, объятый етрастью,

Несчастный другъ, трепещешь и горишь,

Въ послдній разъ прощай! Разлучены

Съ тобою мы навкъ душой и тломъ,

Ты для меня ужъ не живешь и больше

Не будешь жить. Обтъ, произнесенный

Тобой, судьба разорвала. Прощай!’

Отчаянья исполненный хотлъ

Я вскрикнуть, слезы подступали

Къ глазамъ моимъ, и судорожно я

Вскочилъ… но тутъ мои раскрылись вки,

И сонъ исчезъ, но предо мной она

Стояла все и, мн казалось, видлъ

Я въ солнечныхъ лучахъ ея черты…

— 483 —

ОДИНОКАЯ ЖИЗНЬ.

Стуча въ мое окошко, лтній дождь

Подъ утро сонъ мой легкій прерываетъ.

Я слышу куръ кудахтанье, он

Бьютъ крыльями, въ курятникъ запертыя.

Вотъ поселянинъ вышелъ за ворота,

И смотритъ, не блеснетъ-ли солнца лучъ

Сквозь облака, плывущія по небу.

Съ постели вставъ, благословляю я

И свжесть утра ранняго, и птичекъ

Проснувшихся на втвяхъ щебетанье,

И поля зеленющаго даль.

Я видлъ васъ, я съ давнихъ поръ васъ знаю,

Ограды темныхъ, душныхъ городовъ,

Гд ненависть гдздится и несчастье,

Гд я томлюсь и долженъ умереть!

Вдали отъ васъ хоть скудное участье,

Хоть каплю состраданья нахожу

Въ природ я, которая когда-то —

Давно! — была ко мн еще добрй.

Да! и она отъ удрученныхъ горемъ,

Отъ страждущихъ свой отвращаетъ взоръ

И, полная презрнья къ мукамъ нашимъ,

Богин счастья служитъ, какъ раба!

Ни на земл, ни въ неб утсненнымъ

Защиты нтъ, ихъ другъ одинъ — желзо!

Какъ часто я, на берег высокомъ,

Надъ озеромъ мстечко отыскавъ,

Поросшее тнистыми кустами,

— 484 —

Сижу одинъ, любуясь какъ блеститъ

Въ полдневный часъ въ водахъ недвижныхъ солнце:

Вокругъ меня ни шелеста ,ни звука,

Не колыхнетъ былинки втерокъ,

Не прокричитъ въ густой трав кузнечикъ,

Не шевельнетъ въ втвяхъ крылами птичка,

И надъ цвткомъ не прожужжитъ пчела.

Молчаніе объемлетъ этотъ берегъ.

Забывши міръ и самаго себя,

Сижу я долго, долго, недвижимый,

И кажется тогда мн, что ужъ жизни

Нтъ въ членахъ успокоенныхъ моихъ,

Что возвратить ужъ имъ нельзя движенья,

Что ихъ покой и эта тишь — одна.

Любовь! любовь! далеко отлетла

Отъ сердца ты, гд нкогда жила,

Которое тобой согрто было,

Житейскихъ бурь холодная рука

Его коснулась раннею весною

И превратила въ ледъ. Я помню время,

Какъ въ душу мн впервые ты сошла!

Святые дни, имъ нтъ уже возврата!

Какъ юношу тогда плняетъ жизнь:

Онъ видитъ рай въ печальномъ этомъ мір

И, двственныхъ исполненный надеждъ,

На дло жизни трудное спшитъ,

Какъ-бы на праздникъ шумный и веселый.

Едва лишь я усплъ тебя узнать,

Любовь, какъ жизнь моя была разбита,

И выпала на долю мн печаль!

Но все-жъ порой, когда я на разсвт

Иль въ часъ, какъ полдень кровли золотитъ,

Стыдливый образъ двушки встрчаю,

— 485 —

Или когда, блуждая ночью лтней

По опуствшей улиц, одинъ,

Я голосокъ услышу поселянки,

Что распваетъ въ комнат своей,

И ночь, какъ день, работ отдавая, —

И это сердце каменное вдругъ

Забьется… но затмъ лишь, что-бы снова

Сейчасъ-же въ сонъ обычный погрузиться,

Такъ сталъ мой духъ движеній нжныхъ чуждъ!

О, мсяцъі чье отрадное сіянье

Защитой служитъ зайчику въ кустахъ,

Его кружиться рзво заставляя,

Такъ что, обманутъ ложными слдами,

Охотникъ не найдетъ его жилища.

О, кроткій царь ночей, привтъ теб!

Лучи твои враждебно проникаютъ

Въ дремучій лсъ, въ руины старыхъ башень

И въ дикое ущеліе скалы,

Гд притаясь, разбойникъ выжидаетъ,

Что-бъ стукъ колесъ иль хлопанье бича

Послышалось вдали, иль показался

Бредущій по тропинк пшеходъ,

Къ которому, оружіемъ звуча

И ярымъ крикомъ воздухъ оглашая,

Онъ бросится — и, ножъ въ него вонзивъ,

Въ пустын трупъ его нагой оставитъ.

Враждебно ты ночному волокит

Надъ улицей сіяешь городской,

Когда вдоль стнъ онъ крадется и робко

Выискиваетъ мста потемнй,

Дрожа предъ каждымъ стукнувшимъ окошкомъ

И фонаря зажженнаго пугаясь.

Твои лучи враждебны только злу.

— 480 —

Но мн, въ моемъ уединеньи, другомъ

Ты будешь, озаряя предо мной

Лишь даль полей, да цпь холмовъ цвтущихъ.

Я также проклиналъ тебя когда-то,

Хотя и чуждый помысловъ преступныхъ

За то, что ты порою открывалъ

Присутствіе мое людскому взору

И мн черты людскія освщалъ,

Отнын-же любить тебя я стану.

Увижу-ли тебя межъ тучъ плывущимъ,

Иль ясно ты, эфира властелинъ,

Смотрть на міръ обильный скорбью будешь,

Меня еще не разъ здсь встртишь ты,

Когда брожу я по лугамъ и рощамъ,

Или травой высокою закрытъ,

Лежу довольный тмъ уже, что сила

Въ груди моей осталась хоть для вздоховъ!

ПОСЛ ГРОЗЫ.

Гроза прошла… По улиц опять,

Кудахтая, расхаживаютъ куры,

И въ воздух щебечетъ птичекъ хоръ…

Смотрите! тамъ, на запад, въ горахъ

Какъ просвтлло все… Озарены

Луга сіяньемъ солнца и, сверкая,

Бжитъ ручей извилистый въ долин…

Движенье, шумъ повсюду… всмъ легко,

И вс за трудъ поденный свой спшатъ

Приняться вновь, съ душой повеселвшей:

Ремесленникъ въ дверяхъ своей лачужки

— 487 —

Съ работою услся и поётъ,

Несетъ ведро бабенка молодая,

Его водой наполнивъ дождевой,

Опять снуетъ съ своимъ обычнымъ крикомъ

По улиц разнощикъ-зеленщикъ.

Вернулось солнде!… весело играетъ

На высотахъ и крышахъ лучъ его.

Вс отворять спшатъ балконы, окна…

А съ улицъ шумъ несется… Въ отдалецьи^

На стад колокольчики звенятъ…

Вотъ стукъ колесъ: то продолжаютъ путь

Прізжіе, задержанные бурей…

Да! вс сердда ликуютъ. И, скажите,

Была-ль когда намъ наша жизнь милй

И было-ль намъ дороже наше дло?

Кончали-ль мы когда свой старый трудъ,

Брались-ли мы за новый, такъ охотно?

И о нуждахъ, о горестяхъ своихъ

Намъ помышлять случалось ли такъ мало,

Какъ въ этотъ мигъ? Увы! Веселье наше

Всегда — дитя страданья! И теперь

Проснулась въ насъ обманчивая радость,

Едва усплъ исчезнуть страхъ за жизнь,

Томящій насъ тоской невыразимой,

Хотя бы жизнь была противна намъ,—

Страхъ, что блднть и трепетать во мрак

Насъ заставлялъ, покамстъ бури ревъ

И молній блескъ намъ гибельно грозили!

Какъ ты добра, какъ милостива ты,

Природа, къ намъ! Вотъ блага, вотъ дары,

Которыми людей ты надляешь!

Освободясь отъ горести и бдъ,

— 488 —

Ужъ рады мы! Ты полной горстью сешь

Страданія по нашему пути!

Нежданное, непрошенное горе

Приходитъ къ намъ… и если изъ него

Порой, какимъ-то чудомъ, выростаетъ

Ничтожнйшая радости былинка,

Намъ кажется завиднымъ нашъ удлъ!

Какъ божеству ты дорогъ человкъ,

Довольный тмъ, что отдохнуть отъ горя

На мигъ одинъ дано теб порой,

И счастливый вполн, когда всмъ мукамъ

Положитъ смерть желаемый конецъ!

Избранные стихотворения

в переводе Алексея Плещеева.

Избранные стихотворения

Читайте также: