Мориц Гартман.
Избранные стихотворения
Мориц Гартман.
Избранные стихотворения
Избранные стихотворения, Гартман Мориц, Год: 1866
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Белое покрывало
I
Позорной казни обреченный,
Лежит в цепях венгерский граф.
Своей отчизне угнетенной
Хотел помочь он: гордый нрав
В нем возмущался, меж рабами
Себя он чувствовал рабом —
И взят в борьбе с могучим злом,
И к петле присужден врагами.
Едва двадцатая весна
Настала для него — и надо
Покинуть мир! Не смерть страшна:
Больному сердцу в ней отрада!
Ужасно в петле роковой
Средь людной площади качаться…
Вороны жадные слетятся,
И над опальной головой
Голодный рой их станет драться.
Но граф в тюрьме, в углу сыром,
Заснул спокойным, детским сном.
ПоУтру, грустно мать лаская,
Он говорил: ‘Прощай, родная!
Я у тебя дитя одно,
А мне так скоро суждено
Расстаться с жизнью молодою!
Погибнет без следа со мною
И имя честное мое.
Ах, пожалей дитя свое!
Я в вихре битв не знал боязни,
Я не дрожал в дыму, в огне,
Но завтра, при позорной казни,
Дрожать как лист придется мне’.
Мать говорила, утешая:
‘Не бойся, не дрожи, родной!
Я во дворец пойду, рыдая:
Слезами, воплем и мольбой
Я сердце разбужу на троне…
И поутру, как поведут
Тебя на площадь, стану тут,
У места казни, на балконе.
Коль в черном платье буду я,
Знай — неизбежна смерть твоя…
Не правда ль, сын мой! шагом смелым
Пойдешь навстречу ты судьбе?
Ведь кровь венгерская в тебе!
Но если в покрывале белом
Меня увидишь над толпой,
Знай — вымолила я слезами
Пощаду жизни молодой.
Пусть будешь схвачен палачами —
Не бойся, не дрожи, родной!’
И графу тихо, мирно спится,
И до утра он будет спать…
Ему все на балконе мать
Под белым покрывалом снится.
II
Гудит набат, бежит народ…
И тихо улицей идет,
Угрюмой стражей окруженный,
На площадь граф приговоренный.
Все окна настежь. Сколько глаз
Его слезами провожает,
И сколько женских рук бросает
Ему цветы в последний раз!
Граф ничего не замечает:
Вперед, на площадь он глядит.
Там на балконе мать стоит —
Спокойна, в покрывале белом.
И заиграло сердце в нем!
И к месту казни шагом смелым
Пошел он… с радостным лицом
Вступил на помост с палачом…
И ясен к петле поднимался…
И в самой петле — улыбался!
Зачем же в белом мать была?..
О, ложь святая!.. Так могла
Солгать лишь мать, полна боязнью,
Чтоб сын не дрогнул перед казнью!
Перевод М. Л. Михайлова (1859)
Два корабля
Два корабля, как два гроба глухих,
Встретились молча во мраке ‘очном.
Далее каждый плывет, а на них —
Сын на одном, мать на другом.
Сын после долгих скитаний и бед
Едет на родину, где его мать.
Мать стосковалась, вести все нет,-
И поплыла она сына искать.
Что с ней такое, не знает она:
Капают слезы, одна за одной.
Дума у сына легка и ясна,
Словно он слушает голос родной.
А корабли, как два гроба глухих,
Дальше несутся во мраке ночном.
Нет человека, чтоб знал, что на них —
Сын на одном, мать на другом.
Перевод М. Л. Михайлова (1874)
* * *
Капля дождевая
Говорит другим:
‘Что мы здесь в окошко
Громко так стучим?’
Отвечают капли:
‘Здесь бедняк живет,
Мы ему приносим
Весть, что хлеб растет’.
Перевод А. Н. Плещеева (1860)
На мотив болгарской песни
Я в свой цветок любимый заглянула,
И чудный мир увидела я в нем:
Стоял в родной долине домик белый,
Зеленый луг раскинулся кругом.
И я сама сидела на пороге,
Был у меня ребенок на руках,
Ты, милый мой, ходил с улыбкой мимо,
И счастья луч горел в твоих глазах.
Но вот увял, поблек цветок мой бедный,
Напрасно я гляжу в него опять,
Напрасно я ищу цветка такого
Во всех садах, — его мне не сыскать!
Перевод А. Н. Плещеева (1860)
Маннвельтова неделя
(Н. А. Некрасову)
Маннвельт коня в воскресенье седлал:
Дом его старый немил ему стал.
Едет… Из церкви выходит народ,
Нищих толпа у церковных ворот,
Мимо себе богомольцы прошли,
С деньгами кружку попы пронесли,
Нищим не подал никто — и с тоской
Молча поникли они головой.
Вот на помост прилегли отдохнуть:
Может, в вечерню подаст кто-нибудь.
Маннвельт, унылый, вернулся домой.
Маннвельт коня в понедельник седлал:
Дом его старый немил ему стал.
Едет… Пред ним многолюдный базар,
Крики и шум, и пестреет товар —
Есть из чего выбирать богачам,
Много поживы и ловким ворам,
С рынка богатый богаче ушел,
Только бедняк был по-прежнему гол.
Маннвельт, унылый, вернулся домой.
Маннвельт во вторник коня оседлал:
Дом его старый немил ему стал.
Едет он: площадь народом кипит,
Суд там Правитель открыто чинит.
Кто пресмыкался, был знатен, богат,
Был им оправдан, добился наград.
Плохо лишь бедным пришлось от него…
А между тем за поездом его
С радостным криком народ весь бежал,
Милость его, доброту прославлял,
Полон восторга от ласковых слов,
Сыпал к ногам его много цветов!
Маннвельт, унылый, вернулся домой.
В середу Маннвельт коня оседлал:
Дом его старый немил ему стал.
Видит он, шумной толпою во храм
Люди стремятся… и пастырь уж там
Молча стоит в облаченье своем.
Скоро невеста вошла с женихом,
Стар он и сед был, прекрасна она,
Был он богат, а невеста бедна,
Счастлив казался жених, а у ней
Слезы лились и лились из очей.
Пастырь спросил у ней что-то, в ответ
Да прошептала она, словно нет.
Гости чету поздравляют, потом
Едут на пир к новобрачному в дом.
Мать молодой была всех веселей:
Дочь своим счастьем обязана ей!
Маннвельт, унылый, вернулся домой.
Вот он коня и в четверг оседлал:
Дом его старый немил ему стал.
Видит огромное здание он,
Видит, стекаются с разных сторон
Женщины в бедной одежде туда.
Знатные там собрались господа.
Дамам, разряженным в шелк и атлас,
Бодрых кормилиц ведут на показ.
Кончился смотр, и с довольным лицом
Вышли иные, звеня серебром.
Стон вылетал из груди у других,
Шли они, плача о детях своих,
И еще долго смотрели назад,
Им посылая свой любящий взгляд.
Маннвельт, унылый, вернулся домой.
В пятницу Маннвельт коня оседлал:
Дом его старый немил ему стал.
Видит, на улице муж и жена
Спорят, кричат и бранятся. Она
Волосы рвет на себе: ‘Осквернил
Брачный союз ты… жену погубил!’
Он отвечает, грозя кулаком:
‘Ад принесла ты, злодейка, в мой дом.
Сам я обманут тобою, змея!’
В книгу закона взглянувши, судья
Молвит чете: ‘Вы расстаться должны’.
И разошлись они, злобы полны.
А в отдаленья на камне сидел
Бледный ребенок, дрожа, и глядел
То на отца, то на мать он с тоской.
Брошенный ими — пошел он с сумой.
Маннвельт, унылый, вернулся домой.
Маннвельт в субботу коня оседлал:
Дом его старый немил ему стал.