В. В. Воровский
Из записной книжки публициста
Псевдоним
Из записной книжки публициста, Воровский Вацлав Вацлавович, Год: 1909
Время на прочтение: 2 минут(ы)
В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
Мы все уже успели позабыть о том, как записная книжка рецензента ‘Киевской мысли’ приводила в нервное состояние актеров театра Соловцова, доведя их однажды даже до публичного скандала1.
И вот теперь нам опять напомнили об этом. И напомнили очень кстати, ибо и в Киеве, и в Одессе, и по всей России начался новый театральный сезон, вновь появились записные книжки рецензентов, и снова заработала нервная чувствительность ‘жрецов’ искусства.
Отголоском прошлогодней борьбы артистов с рецензентом Ярцевым явилось на днях судебное разбирательство по делу об обвинении актером Барским рецензента Ярцева в злословии и брани. Судья, как и следовало ожидать, оправдал Ярцева.
В свое время наша газета достаточно высказалась о правах рецензента в пределах ‘законной’ обидчивости гг. актеров. Конечно, бывают рецензенты и хулиганского типа, которые прикрывают свое невежество и непонимание дела крикливой и бранной ‘критикой’. Но не следует забывать, что невежество, как шило, в мешке не утаишь,— оно скоро обнаруживает себя, и невежественный ругатель-рецензент побивает сам себя без помощи судебного преследования, а тем более — не искоренившегося мордобоя. А потому, когда речь идет о ‘придирчивости’ и ‘злословии’ критика, как, в частности, в нашумевшем деле Ярцева,— имеется в виду критик, понимающий, образованный, но реагирующий на плохую игру и постановку в резкой, неприятной господам актерам форме.
И здесь мы вынуждены в интересах театра и самих же артистов всецело признать за рецензентом право на ‘злословие’.
Минули те героические времена, когда сословие актеров было презренно, а потому звание актера было тяжелым крестом, а потому в актеры шли только по призванию, т. е. с горячей любовью к сцене, с готовностью перенести ради нее все муки, все лишения.
Теперь не то. Теперь актерство стало такой же профессией, как чиновничья или конторская служба и к тому же обладает большим преимуществом, что не требует (особенно в провинции) абсолютно никакого ценза. И вот на сцену хлынула масса недоучек и неудачников, у которых низкий уровень развития великолепно сочетается с невероятным самомнением и горделивостью самого доподлинного испанского дворянина.
Войдите теперь в положение рецензента — человека, любящего театр, преданного искусству, посвятившего себя этой, в конце концов, неблагодарной работе. Ломается перед ним на сцене какая-нибудь посредственность или бездарность с самоуверенностью европейской знаменитости. Что же, прикажете спокойно и ‘объективно’ указывать ‘недочет’ его игры, когда хочется хватить ломаку за шиворот и сбросить в оркестр?
Нет, бичами, скорпионами надо беспощадно хлестать этих самозванцев искусства. Безжалостным злословием надо бить эту бездарную спесь, рядящуюся в тогу величия.
Перед лицом зазнавшейся пошлости злословие является единственным оружием критики.
Логика, доказательства, убеждение пригодны только там, где имеешь перед собою ум, дарование, труд, любовное, заботливое отношение к делу. Но логическая доказательность пасует перед наездничеством карьериста, весь актив которого — великая развязность и бесцеремонность. А в борьбе с этими отрицательными явлениями сцены да будет оружием критики беспощадное злословие.
‘Одесское обозрение’,
27 сентября 1909 г.
1 См. фельетоны ‘В кривом зеркале’, No 6(122) и прим. к нему, а также No 17 (133).