Максим Горький
Максим Горький
Из воспоминаний о И.П. Павлове
Из воспоминаний о И.П. Павлове
Комментарии
Комментарии
Из воспоминаний о И.П. Павлове, Горький Максим, Год: 1936
Время на прочтение: 3 минут(ы)
‘Собрание сочинений в тридцати томах’: Государственное издательство художественной литературы, Москва, 1949
Том 17. Рассказы, очерки, воспоминания 1924-1936
В 1919 году я, в качестве одного из трёх членов ‘Комиссии помощи профессору Ивану Петровичу Павлову’, пришёл в Институт экспериментальной медицины, чтоб узнать о нуждах знаменитого учёного.
— Собак нужно, собак! — горячо и строго заявил он. — Положение такое, что хоть сам бегай по улицам, лови собак!
В его острых глазах как будто мелькнула весёлая улыбка.
— Весьма подозреваю, что некоторые мои сотрудники так и делают: сами ловят собачек.
— Сена нужно хороший воз, — продолжал он. — Нужно бы и овса. Лошадей дайте штуки три. Пусть будут хромые, раненые, это — неважно, только были бы лошади!
Он быстро объяснил, что лошади нужны для того, чтобы получить сыворотку из их крови. В комнате было так же холодно, как на улице. Иван Петрович — в толстом пальто, на ногах — валяные ботики, на голове — шапка.
— У вас, видимо, дров нет?
— Да, да! Дров — нет.
Он пошутил:
— Говорят: теперь не дома отапливаются печами, а печи домами? Но деревянных домов тут близко нет. Дров давайте. Если можно.
— Продукты я получаю из Дома учёных. Удвоить паёк? Нет, нет! Давайте, как всем, не больше.
Требуя помощи его научной работе, — от помощи персонально ему он решительно отказался.
— Продукты надо расходовать бережно. Слышно — какой-то дурак лезет на Петербург? Вот видите: большевики-то озлобили всех…
В те дни такое бережное отношение к ‘продуктам’ наблюдалось крайне редко. Обильны были факты иного рода: на заседания совета Дома учёных аккуратно являлся некий именитый профессор, он приносил в платке сухие комья просяной каши, развёртывал платок и, отправляя маленькие комочки каши в свой учёный рот, тяжко вздыхая, уныло покачивая умной главой, показывал собратьям своим, до чего доведён большевиками деятель науки. Он ничего не говорил и вообще ничем не выражал своей заботы о том, как и где добыть пищу для его товарищей по работе, он только показывал на каше: ‘Страдаю’.
Таких и подобных демонстраций большевистской жестокости господа интеллигенты устраивали много. Нет спора: люди, недоедая, страдали, но едва ли стоило сопровождать страдания творчеством мелких пакостей, назначенных для самолюбования и для уязвления большевиков. Но — сопровождали.
И.П. Павлов, мне кажется, спорил с советской властью по недоразумению, потому что не имел времени серьёзно подумать о значении её работы и потому ещё, что около него были враги советской власти, люди, которые отравляли его ложью, сплетнями, клеветой.
Лет шесть тому назад он памятно сказал мне:
— Я могу верить в бога, но, разумеется, предпочитаю знать. Вера есть тоже нечто, подлежащее изучению, она развивается из отвлечённых понятий, то есть из работы мозга. Изучая его работу, мы всё-таки ещё не знаем, как он работает. И — узнаем ли? Это вопрос. Вот мы с вами поспорили. Одно и то же вещество нашего мозга воспринимает впечатления и реагирует на них различно и даже непримиримо различно. Я ищу причину этого в биологической — органической химии, вы — в какой-то химии социальной. Мне такая незнакома…
И.П. Павлов был — и остаётся — одним из тех редчайших, мощно и тонко выработанных органов, непрерывной функцией которых является изучение загадок органической жизни. Он изумительно целостное существо, созданное природой как бы для познания самой себя. Высшая для человека форма самопознания является именно как познание природы посредством эксперимента в лаборатории, в клинике и борьба за власть над силами природы посредством социального эксперимента.
Свободное и успешное развитие этой работы, которая должна быть целью жизни каждого разумного человека, требует полного равенства в праве на знание, — равенства, невозможного в обществе классовом, при наличии уже обессмысленной власти капитала, ныне создающей такие рецидивы средневековой дикости и зверства, каков, например, современный фашизм, — кровавый и гнусный конец царства буржуазии.
И.П. Павлов умер, но энергия его, воплощённая в работу, долго будет жить.
Впервые напечатано в газете ‘Правда’, 1936, номер 62 от 3 марта, и в тот же день — в газете ‘Известия ЦИК СССР и ВЦИК’.
В собрания сочинений не включалось.
Печатается по тексту газеты ‘Правда’, сверенному с авторизованной машинописью (Архив А.М. Горького).