Из пустого в порожнее, Минаев Дмитрий Дмитриевич, Год: 1873

Время на прочтение: 4 минут(ы)

Изъ пустого въ порожнее.
Безпримрный грабежъ.— Письмо г. Минаева.— Rira bien qui rira le dernier.

Сударыня! Я могу вамъ разсказать исторію одного дерзкаго злоумышленія, исторію одного ужаснаго грабежа, замчательнаго по своей безпримрности до сихъ поръ во всей подлунной. Оригинальность его состоитъ въ томъ, что во всхъ грабежахъ сильные похищаютъ у слабыхъ, въ этомъ же случа повидимому сильный міра сего сдлался жертвой слабаго, во всхъ грабежахъ цлью преступленія бываетъ какая нибудь цнная вещь, а въ этомъ случа цлью грабежа былъ предметъ невсомый, непредставляющій ходячей цнности на денежномъ рынк. Между тмъ несчастная жертва судя по жалобамъ лишилась всего, всей своей силы, всего своего могущества. Да сударыня, это дйствительно оригинальный грабежъ, и что всего поразительнй — такъ это то, что вашъ покорнйшій слуга былъ главнымъ дйствующимъ лицомъ въ этой уголовщин, т. е. самимъ грабителемъ. Побудительную причину къ такому страшному преступленію съ точки зрнія пострадавшаго, а также мою собственную точку зрнія на это происшествіе я не замедлю изложить вамъ, теперь же пока скажу, что я имлъ нкоторое основаніе надяться, что злодяніе мое пройдетъ незамченнымъ и будетъ навки скрыто отъ взоровъ любопытныхъ, подобно нкоторымъ апокрифическимъ книгамъ въ тайникахъ ватиканской библіотеки. Но судите о моемъ ужас — самомъ ужасномъ изъ всхъ ужасовъ — ужас выслженнаго и разоблаченнаго преступника, когда я прочелъ въ газетахъ слдующее письмо:
‘М. г. Позвольте мн чрезъ посредство вашей газеты заявить о новомъ фазис нашихъ литературныхъ нравовъ, дошедшихъ въ послднее время до ‘кунавинской’ разнузданности и безнаказаннаго своеволія. Подъ лозунгомъ ‘сарынь на кичку!’, наши газетные матадоры давно уже, какъ извстно, занимаются въ журналистик срываніемъ псевдонимныхъ масокъ, нарушая этимъ всякую литературную благопристойность. Но до сихъ поръ только раскрывали чужіе псевдонимы — теперь же начинаютъ подвизаться въ печати подъ чужими псевдонимами. Вотъ и доказательство. Впродолженіи нсколькихъ лтъ, я, время отъ времени, помщалъ и помщаю въ журнал ‘Дло’ разныя статьи за подписью ‘L’homme qui rit’. Такъ какъ этого псевдонима я никому не дарилъ и не отдавалъ въ аренду, то не мало удивился, когда нечаянно узналъ, что въ какой-то газет ‘Нива’ явился мой двойникъ (по истин ‘смющійся человкъ!’), скрывающій свою литературную безыменность подъ моею постоянною подписью. Считаю необходимымъ заявить объ этомъ уже потому, что мн вовсе нелестно и нежелательно, чтобъ меня смшивали съ неизвстнымъ псевдонимопохитителемъ, подвизающимся въ ‘Нив’. Какъ подъ чужимъ векселемъ, такъ и подъ чужою статьей никому не можетъ быть пріятно неожиданно увидть подпись своего имени.
‘Примите увреніе и пр.

‘Дмитрій Минаевъ’.

Сознаюсь, я былъ огорошенъ этой внезапностью и только машинально повторялъ: ‘кунавинская разнузданность!’ Сарынь на кичку!’ ‘матадоры!’ ‘маски!’ ‘аренда!’ ‘вексель!’ ‘псевдонимопохититель!’ Боже мой, сколько глубины и краснорчія напустилъ человкъ! что за монументальный стиль во вкус нашего коммерческаго вка! Какимъ неразсчетливымъ пигмеемъ оказываюсь я, несоразмривъ силъ и выступивъ на борьбу съ великаномъ!… Я погибъ, погибъ безвозвратно!… Я никакъ не думалъ, чтобы злой рокъ натолкнулъ меня какъ разъ на самого г. Минаева, который стяжалъ себ громадную извстность именно ‘кунавинскою’ разнузданностью своихъ обличительныхъ стишковъ, не говоря уже о смломъ реформаторств въ области переводовъ изъ Байрона, гд напримръ нимфа Эгерія выходитъ изъ подъ волшебнаго пера г. Минаева прелестнымъ уголкомъ земли и т. п. Согласитесь, что я долженъ былъ струхнуть не на шутку передъ такимъ ‘всемогущимъ‘ противникомъ. Я стоялъ съ письмомъ въ рук и оглушенный испански-нижегородскимъ мотивомъ, ежеминутно ожидалъ появленія алгвазилей, которые должны арестовать меня. Но алгвазили не приходили, настроеніе мое проходило — а вмст съ тмъ и глаза, которые такъ велики у страха, приглядлись къ безмолвнымъ и несмотря на то громозвучнымъ строкамъ, и вниманіе сосредоточилось преимущественно на тхъ фразахъ, которыя я могъ бы отнести къ себ лично, а не къ моему поступку: вдь все-таки интересно значь, какъ думаетъ именитая извстность о скрывающейся подъ ея постоянною подписью неизвстной безыменности. ‘Я не мало удивился, когда нечаянно думалъ’ — о, какое уязвленіе! вы не читаете моихъ статей? даже не просматриваете? Впрочемъ, да падетъ сія стрла обратно на вашу голову — я не для васъ и нишу. Дале: нечаянно узналъ, что въ какой-то газет ‘Нива’ — еще стрла! примите же и ее обратно, г. Минаевъ: она язвитъ не ‘Ниву’, а васъ какъ хроникера, которому не длаетъ чести, что онъ не знаетъ журнала ежегодно втеченіи трехъ лтъ имвшаго и имющаго до десятка тысячь подписчиковъ. Но такъ какъ я не охотникъ оттачивать чужія стрлы, то не хотите ли полюбоваться образчикомъ моего оружія? Зачмъ это вы погршили противъ истины, г. Минаевъ, принявъ такой тонъ, какъ будто не знаете ‘Ниву’, которую сами же почтили эпиграммами, напечатанными въ послднемъ собраніи вашихъ сочиненій? или, вы можетъ быть пишете эпиграммы на то, о чемъ не имете никакого понятія? Ну, такъ выпутывайтесь изъ этой двойной сти какъ знаете, я надюсь, что вы по крайней мр отдадите справедливость ея прозрачной тонин, если не ловкости наметчика. Теперь будьте такъ добры, объясните намъ, что значитъ громкая фраза о литературной безыменности, скрывающейся подъ вашей постоянной подписью. Во первыхъ, вы не знаете, кто скрывается подъ псевдонимомъ l’homme qui rit въ журнал ‘Нива’, какъ и я не зналъ, кто скрывался подъ таковымъ же въ журнал ‘Дло’ до вашего обязательнаго саморазоблаченія — (о матадоры!), во вторыхъ, какимъ образомъ пріобрлъ бы я эту извстность, прикрываясь вашимъ псевдонимомъ? Вдь мои лавры приписывались бы вамъ, даже если это было въ самомъ дл возможно, а вотъ этого-то именно я и не считаю возможнымъ по многимъ соображеніямъ.
Насколько псевдонимъ есть собственность (даже въ серіозныхъ статьяхъ), насколько извстное лицо фактически узакониваетъ свой псевдонимъ, подписывая его какъ свое имя — это вопросъ юридическій и я объ этомъ не говорю, я только говорю о нравственной сторон этого вопроса. Кто боле или мене знакомъ съ положеніемъ нашей журналистики, тотъ, конечно, очень хорошо знаетъ, что у насъ каждая редакція къ сожалнію составляетъ особый замкнутый мірокъ — съ своими постоянными сотрудниками — и очень рдко случается, чтобы одинъ литераторъ сотрудничалъ въ двухъ изданіяхъ, даже журналахъ одного направленія и въ статьяхъ самаго невиннаго свойства, а тмъ боле въ журналахъ противоположныхъ направленій — и для того, чтобы предположить, что сотрудникъ ‘Дла’ будетъ работать въ ‘Нив’, а сотрудникъ ‘Нивы’ будетъ работать въ журнал ‘Дло’, нужно быть совершенно незнакомымъ съ нравами нашей журналистики. Слдовательно, каждое изданіе уже санкціонируетъ своихъ сотрудниковъ. Кром того, должно обладать достаточной долей тупоумія, чтобы не различить, что статьи подъ псевдонимомъ L’homme qui rit въ журнал ‘Нива’ и статьи подъ тмъ же псевдонимомъ въ журнал ‘Дло’, написаны не разными лицами. Наконецъ, сами вы, г. Минаевъ, принимая псевдонимъ ‘l’homme qui rit’, точно ли были уврены, что не похищаете чужаго псевдонима — хоть бы изъ той-же Нивы или другихъ журналовъ, которыхъ вы дйствительно не читаете и не знаете? Посмотрите, какую массу. невыгодныхъ предположеній можетъ повести за собою отступленіе отъ истины — хотя бы въ такомъ дл какъ читаніе или нечитаніе журнала въ которомъ я посильно участвую. Что же касается до меня, если я и заимствовалъ откуда нибудь мой псевдонимъ, то конечно изъ журналовъ pour rire, коли не у самого Гюго, который сколько мн извстно не закрплялъ за вами, господинъ Минаевъ, права исключительной собственности на заглавіе всемірнаго достоянія — романа l’homme qui rit. Но такъ какъ я отнюдь не предвидлъ и вовсе не желаю, чтобы этотъ псевдонимъ подобно красному флагу матадора возбуждалъ ярость въ комъ бы то ни было, то подписываюсь отнын и впредь

L’homme qui rit — le dernier.

‘Нива’, No 36, 1872

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека