АНГЛІЙСКІЕ ПОЭТЫ
ВЪ БІОГРАФІЯХЪ И ОБРАЗЦАХЪ
Составилъ Ник. Вас. Гербель
САНКТПЕТЕРБУРГЪ
Типографія А. М. Потомина. У Обуховскаго моста, д. No 93
1875
МАКФЕРСОНЪ.
ИЗЪ ПОЭМЫ ‘ФИНГАЛЪ’.
Из поэмы ‘Фингал’, Макферсон Джеймс, Год: 1792
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Изъ поэмы ‘Фингалъ’:
1. Осгаръ. — А. Пушкина
2. Эвлега. — А. Пушкина
3. Пснь Кольмы. — Д. Веневитинова
4. Морни и тнь Кормала. — А. Полежаева
5. Послдняя пснь Оссіана. — Н. Гнедича
Джемсъ Макферсонъ, авторъ ‘Псень Оссіана’, родился въ 1738 году въ Кингюси, въ Шотландіи. Его готовили въ священники, вслдствіе чего онъ и получилъ соотвтствующее образованіе въ Абенрин. Макферсонъ началъ своё литературное поприще на 21-мъ году изданіемъ героической поэмы въ шести псняхъ, подъ названіемъ ‘Горецъ’, которая оказалась крайне плохой и не имла успха. Пробывъ нсколько времени школьнымъ учителемъ въ своей родной деревн, онъ съ радостью принялъ предложенное ему мсто домашняго учителя въ дом Грегама. Въ этомъ дом познакомился онъ со многими учоными людьми того времени, въ тонъ числ съ Карлейлемъ и Фергюсономъ, съ одобренія которыхъ и издалъ, въ 1760 году, отрывки древнихъ стихотвореній, собранныхъ, по его словамъ, въ горахъ Шотландіи и переведённыхъ имъ съ гальскаго языка. Изданіе это обратило на себя общее вниманіе, такъ-что тотчасъ сдлана была подписка, съ цлью доставить поэту средства на поздку въ Шотландію для продолженія собиранія старинныхъ псенъ. Поздка оказалась удачной — и Макферсонъ издалъ, въ 1762 году. ‘Фингала’, эпическую поэму въ шести псняхъ, а въ 1767 — ‘Тенору’, эпическую же поэму въ 8 книгахъ. Успхъ поэмъ былъ громадный и послужилъ основаніемъ благосостоянія поэта, но, вмст съ тмъ, онъ обрушилъ на его голову и не мало непріятностей, такъ-какъ многіе учоные стали обвинять его въ подлог, вслдствіе чего онъ сдлался вскор предметомъ самыхъ грубыхъ нападокъ. Друзья съ жаромъ вступились за него — и начался ожесточённый споръ, длившійся весьма долго, по не приведшій ни къ какому положительному результату. Хотя, впослдствіи, трудами Шотландскаго Учонаго Общества и было доказано, что остатки тхъ древнихъ народныхъ лсомъ, которыя были изданы Макферсономъ подъ именемъ Оссіановыхъ, безспорно существуютъ какъ въ Шотландіи, такъ и въ Ирландіи, тмъ не мене ничего цльнаго и схожаго съ поэмами Макферсона не было найдено. Изъ всего этого нельзя не вывести заключенія, что Макферсонъ воспользовался дйствительно. существовавшими остатками древней поэзіи, во дополнилъ проблы своими собственными вставками. Предпринятый Маркферсономъ, вскор посл того, переводъ ‘Илліады’ не имлъ успха и подалъ новый поводъ къ нападкамъ критики. Боле посчастливилось ему при изданіи его ‘Введенія въ исторію Великобританіи и Ирландіи’ и ‘Исторіи Великобританіи’. Этими двумя сочиненіями онъ обратилъ на себя вниманіе правительства, которое поручило ему написать возраженія на нкоторые памфлеты, явившіеся, около того времени, въ Англіи и касавшіеся американскихъ колоній, что и было исполнено имъ съ блистательнымъ успхомъ.
Онъ засдалъ въ Нижней Палат въ 1780, 1784 и 1790 годахъ, но хранилъ молчаніе, что слдуетъ приписать слабости его здоровья. Въ 1789 году поэтъ, составивъ себ хорошее состояніе, купилъ помстье въ своёмъ родномъ приход и построилъ тамъ великолпное жилище, въ которомъ надялся провести остатокъ жизни въ довольств и почёт, что и осуществилъ, хотя и не на долго. Макферсонъ скончался 17-го февраля 1796 года. Умирая, онъ завщалъ похоронить себя въ Вестминстерскомъ аббатств и поставить себ памятникъ въ какомъ-нибудь видномъ мст своего помстья, для чего и оставилъ 300 фунтовъ стерлинговъ. Какъ то, такъ и другое было исполнено.
1.
ОСГАРЪ.
По камнямъ гробовымъ, въ туманахъ полуночи,
Ступая трепетно усталою ногой,
По Лор путникъ шолъ. Напрасно очи
Ночлега мирнаго искали въ тьм густой.
Пещеры нтъ предъ нимъ на берег угрюмомъ,
Не видитъ хижины, наслдья рыбаря,
Въ дали дремучій боръ качаютъ втры съ шумомъ,
Лупа за тучами, и въ мор спитъ заря.
Идётъ, и на скал, обросшей влажнымъ мохомъ,
Зритъ барда стараго — веселье прошлыхъ лтъ:
Склонясь сдымъ челомъ надъ воющимъ потокомъ,
Въ безмолвіи, времёнъ онъ созерцалъ полетъ.
Зубчатый мечъ вислъ на втви мрачной ивы.
Задумчивый пвецъ взоръ тихій обратилъ
На сына чуждыхъ странъ, и путникъ боязливый
Содрогся въ ужас и мимо поспшилъ.
‘Стой, путникъ, стон!’ вщалъ пвецъ вковъ минувшихъ:
‘Здсь пали храбрые, почти ихъ бранный прахъ,
Почти геройство чадъ, могилті спомъ уснувшихъ!’
Пришлецъ главой поникъ — и, мнилось, на холмахъ
Возставшій рядъ тней главы окровавленны
Съ улыбкой гордою на странника склонялъ.
‘Чей гробъ я вижу тамъ?’ вщалъ иноплеменный,
И барду посохомъ на берегъ указалъ.
Колчанъ, шлемъ стальной, къ у тёсу пригвожденный,
Бросали тусклый лучъ, лупою озлатясь.
‘Увы, здсь полъ Осгаръ!’ рекъ старецъ вдохновенный.
‘О, рано юнош насталъ послдній часъ!
Но онъ искалъ его: я зрлъ, какъ въ ратномъ стро
Онъ первыя стрлы съ весельемъ ожидалъ,
И рвался изъ рядовъ, и палъ въ кипящемъ бо.
Покойся! юноша! ты въ брани славной палъ!
‘Во цвт нжныхъ лтъ любилъ Осгаръ Мальвину:
Не разъ онъ въ радости съ подругою встрчалъ
Вечерній свтъ луны, скользящій на долину,
И тнь упадшую съ приморскихъ грозныхъ скалъ.
Казалось, ихъ сердца другъ къ другу пламенли,
Одной, одной Осгаръ Мальвиною дышалъ…
Но быстро дни любви и счастья пролетли —
И вечеръ горести для юноши насталъ.
‘Однажды, въ тёмну ночь зимы порой унылой,
Осгаръ стучится въ дверь красавицы младой
И шепчетъ:’юный другъ, немедли! здсь твой милой!’
Но тихо въ хижин. Вновь робкою рукой
Стучитъ и слушаетъ: лишь втры съ свистомъ вютъ.
‘Уже-ли спишь теперь Мальвина?’ Мгла вокругъ,
Валится снгъ, власы въ туман леденютъ.
‘Услышь, услышь меня, Мальвипа, милый другъ!’
‘Онъ въ третій разъ стучитъ. Со скрипомъ дверь шатнулась,
Онъ входитъ съ трепетомъ: несчастный что-жь узрлъ?
Темнетъ взоръ его, Мальвина содрогнулась:
Онъ зритъ — въ объятіяхъ измнницы Звигнелъ!
И ярость дикая во взорахъ закипла,
Нметъ и дрожитъ любовникъ молодой,
Онъ грозный мечъ извлёкъ — и нтъ уже Звигнела,
И блдный духъ его сокрылся въ тьм ночной!
‘Мальвина обняла несчастнаго колна,
Но взоры отвративъ: ‘живи!’ вщалъ Осгаръ:
‘Живи! ужь я по твой: презрна мной измна,
Забуду, потушу къ неврной страсти жаръ.’
И тихо за порогъ выходятъ онъ въ молчань,
Окованъ мрачною, безмолвною тоской:
Исчезло сладкое на вкъ очарованье…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
‘Я видлъ юношу. Поникнувъ головою,
Мальвины имя онъ въ отчаяніи шепталъ,
Какъ сумракъ, дремлющій надъ бездною морскою,
На сердц горестномъ унынья мракъ лежалъ.
На друга дтскихъ лтъ взглянулъ онъ торопливо:
Уже подвижный взоръ друзей но узнавалъ.
Отъ пиршествъ удалёнъ, въ пустын молчаливой
Онъ одиночествомъ печаль свою питалъ.
‘И длинный годъ провёлъ Осгаръ среди мученій.
Вдругъ грянулъ трубный гласъ. Оденовъ сынъ, Фингалъ.
Вёлъ грозныхъ на мечи въ кровавый пылъ сраженій
Осгаръ послышалъ всть и бранью воспылалъ.
Здсь мечъ его сверкнулъ, и смерть предъ нимъ бжала:
Покрытый ранами, здсь палъ на груду тлъ,
Онъ палъ, ещё рука меча кругомъ искала,
И крпкій сонъ вковъ на сильнаго слетлъ.
‘Побгли вспять враги — и тихій миръ герою!
И тихо ней вокругъ могильнаго холма!
Лишь въ осень хладную, безмсячной порою,
Когда вершины горъ тягчитъ сырая тьма.
Въ багровомъ облак, одянна туманомъ,
На камн гробовомъ уныла тнь сидитъ,
И стрлы дребезжатъ, стучитъ броня съ колчаномъ
И клёнъ, зашевелись, таинственно шумитъ.’
А. Пушкинъ.
2.
ЭВЛЕГА.
Вдали ты зришь утёсъ уединённый?
Пещеры въ номъ изрылась глубина,
Темнетъ входъ, кустами окружонный,
Вблизи шумитъ и пнится волна.
Вечоръ, когда туманилась луна,
Здсь милаго Эвлега призывала,
Здсь тихій гласъ горамъ передавала
Во тьм ночной, печальна и одна:
‘Прійди, Одульфъ! Ужь роща поблднла,
На дикій мохъ Одульфа ждать я сла,
Пылаетъ грудь, за вздохомъ вздохъ летитъ.
О, сладко жить, мой другъ, душа съ душою!
Прійди, Одульфъ! забудусь я съ тобою —
И поцалуй любовью возгоритъ!
‘Бги, Осгаръ! Твои мн страшны взоры,
Твой грозенъ видъ и хладны разговоры.
Оставь меня, не мною торжествуй!
Уже другой въ ночи со мною дремлетъ,
Ужь на зар другой меня объемлетъ —
И сладостенъ его мн поцалуй!
‘Что-жь медлитъ онъ свершить мои надежды?
Для милаго я сбросила одежды,
Завистливый покровъ у ногъ лежитъ.
Но, чу! идутъ — такъ, это другъ надежный!
Ужь начались восторги страсти нжной
И поцалуй любовью возгоритъ.’
Идётъ Одульфъ: во взорахъ упоенье,
Въ груди любовь и прочь бжитъ печаль,
Но близь него во тьм сверкнула сталь —
И вздрогнулъ онъ: родилось подозрнье.
‘Кто ты?’ спросилъ: ‘почто ты здсь, вщай!
Отвтствуй мн, о шумъ угрюмой ночи!’
— ‘Безсильный врагъ, Осгара убгай!
Въ пустынной тьм что ищутъ робки очи?
Страшись меня: я страстью воспалёнъ,
Въ пещер здсь Эвлега ждётъ Осгара.’
Булатный мечъ въ минуту обнаженъ,
Огонь летитъ струями отъ удара.
Услышала Эвлега стукъ мечей —
И бросила со страхомъ хладъ пещерной.
‘Пріиди узрть предметъ любви твоей!’
Вскричалъ Одульфъ подруг нжной, врной:
‘Измнница! Ты здсь его зовёшь?
Во тьм ночной васъ услаждаетъ нга:
Но дерзкаго въ Валгал ты найдёшь.’
Онъ поднялъ мечъ, и съ трепетомъ Эвлега
Падётъ на дёрнъ, какъ клокъ летучій снга,
Мятелицей отторженный со скалъ.
Другъ на друга соперники стремятся,
Кровавый токъ по камнямъ побжалъ,
Въ кустарники съ отчаяньемъ катятся.
Послдній гласъ Эвлегу призывалъ —
И смерти хладъ ихъ ярость оковалъ.
А. Пушкинъ.
3.
ПСНЬ КОЛЬМЫ.
Ужасна ночь, а я одна
Здсь на вершин одинокой.
Вокругъ меня стихій война.
Въ ущеліяхъ горы высокой
Я слышу втра свистъ глухой.
Здсь по скаламъ съ горы крутой
Стремится внизъ нотокъ ревучій,
Ужасно подъ моей главой
Гремитъ перунъ, несутся тучи.
Куда бжать? гд милый мой?
Увы, подъ бурею ночною
Я безъ убжища, одна!
Блесни на высот, луна,
Возстань, явися надъ горою!
Быть-можетъ, благодатный свтъ
Меня къ Сальгару приведетъ.
Онъ врно, ловлей изнурённый,
Своими псами окружонный,
Въ дубрав иль въ степи глухой,
Сложивши съ плечь свой лукъ могучій
Съ опущенною тетивой
И, презирая громъ и тучи,
Ему знакомый бури вой,
Лежитъ на мурав сырой,
Иль ждётъ онъ на гор пустынной,
Докол не наступитъ день
И не разсетъ ночи длинной.
Ужаснй громъ, ужаснй тнь,
Сильне втра завыванье,
Сильне волнъ сдыхъ плесканье, —
И гласа друга не слыхать.
О, врный другъ! Сальгаръ мой милый!
Гд та? ахъ, долго-ль мн унылой
Среди пустыни сей страдать?
Вотъ дубъ, потокъ, о брегъ дробимый,
Гд ты клялся до ночи быть —
И для тебя мой кровъ родимый
И братъ любезный мной забытъ.
Семейства паши знаютъ мщенье,
Он враги между собой:
Мы не враги, Сальгаръ, съ тобой.
Умолкни, втръ, хоть на мгновенье!
Остановись, потокъ сдой!
Быть-можетъ, что любовникъ мой
Услышитъ голосъ, имъ любимый!
Сальгаръ! тебя здсь Кольма ждетъ!
Здсь дубъ, потокъ о брегъ дробимый,
Здсь ней, лишь милаго здсь нтъ.
Д. Веневитиновъ.
4.
МОРНИ И ТНЬ КОРМАЛА.
МОРНИ.
Владыко щитовъ,
Мечей сокрушитель
И сильныхъ громовъ
-И бурь повелитель!
Война и пожаръ
Въ Морвен пылаютъ,
Морвену Дунскаръ
И смерть угрожаютъ.
Реки мн, о тнь
Обители хладной: