Изъ бумагъ Степана Петровича Шевырева.
Изъ бумагъ Степана Петровича Шевырева.
НЕИЗВСТНАГО ЛИЦА.
(Писано въ Италію).
С.-П-бургъ, 18-го Апрля 1830 года.
А. А. ИВАНОВА.
‘Русскій Архивъ’, 1878, т. 36
Из писем к С. П. Шевыреву, Шевырев Степан Петрович, Год: 1836
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Имя С. П. Шевырева (род. въ Саратов 18 Октября 1806, сконч. въ Дариж 8 Мая 1865) до того извстно въ исторіи Русскаго просвщенія, что распространяться о немъ было бы излишне. Это былъ человкъ самой многосторонней учености, глубокій знатокъ Европейской словесности, даровитый критикъ, археологъ и разыскатель памятниковъ нашей древней письменности, неутомимый профессоръ, которому обязано своимъ образованіемъ цлое поколніе Русскихъ людей. Отдавшись наук и преподаванію ея въ Московскомъ университет, Шевыревъ не прекращалъ своихъ опытовъ въ такъ называемой изящной словесности.
Долголтнія занятія словесностью и критикою ея произведеній приводили Шевырева въ сношенія съ нашими писателями. Приводимъ нкоторыя выдержки изъ писемъ сохранившихся въ его бумагахъ и сообщенныхъ его сыномъ Борисомъ Степановичемъ, прося читателя не терять изъ виду, что письма почти всегда и большею частію имютъ значеніе случайности и не могутъ служить къ полному изображенію и лица писавшаго и того, о чемъ и къ кому написано, они дороги только какъ непосредственное выраженіе минуты. П. Б.
Посл васъ было три замчательныхъ явленія, надлавшихъ много шума и толковъ: Исторія Русскаго Народа, Полеваго, Дмитрій Самозванецъ, Булгарина и Юрій Милославскій, Загоскина. За двое первыхъ безъ грха можно бы было повсить Полеваго и Булгарина. Дерзость, невжество, смшеніе всхъ новйшихъ идей, нелпости и противорчія Ба каждой страниц: вотъ отличительныя черты новой Исторіи, между тмъ какъ для самой Исторіи ничего не сдлано, все въ томъ же вид, только съ примсью чего-то Полевовскаго, везд является не народъ Русскій, а Николай Алексевичъ Полевой во всемъ блеск своемъ. До сихъ поръ только еще одинъ томъ вышелъ, а будетъ ихъ съ десятокъ!!! Не больно-ли смотрть на это? Русская Исторія, которая попадаетъ въ такія руки! Погодинъ написалъ не нее критику довольно дльную, но съ излишнимъ остервененіемъ, впрочемъ нельзя и писать объ ней безъ негодованія. Появленію Самозванца я съ нкоторой стороны радуюсь: онъ отразилъ всю душу Булгарина. Вс, даже защитники его, въ одинъ голосъ кричатъ противъ сего романа. Вообразите, что Выжигинъ предъ нимъ чудо. Но дйствительно, утшительное явленіе въ нашей литератур въ ныншнемъ году — это Юрій Милославскій или Русскіе въ 1612 году. И никогда не думалъ, чтобы Загоскинъ могъ такъ удачно написать что-либо въ семъ род. Въ этомъ роман столько Русскаго, роднаго, оригинальнаго, что невольно привязываешься къ нему какъ къ другу. Съ нимъ сливаются также и нкоторыя пріятныя воспоминанія: Булгаринъ съ остервененіемъ напалъ на него, произошла перебранка по сему случаю между нимъ и В . . . . вымъ, и въ слдствіе сего за разныя ихъ дерзости и неприличія велно было, по высочайшему повелнію, разсадить по гаубвахтамъ этихъ двухъ молодцовъ и съ ними Греча, которые и высидли тамъ нсколько часовъ, въ утшеніе всхъ честныхъ людей и въ поученіе Полевыхъ съ братіею. Кстати: журнальныя партіи все тже: Полевой и Булгаринъ закадышные пріятели, но вышеозначенныя произведенія ихъ, а пуще всего дерзость, съ которою нападаютъ они на всхъ истинно достойныхъ людей,— положили на нихъ какую-то всеобщую и утшительную печать отверженія. Вообразите, что эти собаки, для которыхъ ничего нтъ священнаго, залаяли и на Пушкина, растерзавши сперва Дельвига. Недавно Булгаринъ въ Св. Пчел своей смшалъ Пушкина съ грязью: величалъ его и безсмысленнымъ, и злодемъ, развращающимъ народъ, и даже подлецомъ, шмыгающимъ въ переднихъ, чтобъ добиться шитаго мундира!! Каково вамъ это кажется!? Честное слово, я не преувеличиваю нисколько. Разумется, что все это онъ говорилъ иносказательно, но такъ, что всякій мужикъ пойметъ, о комъ дло идетъ. Пожалйте объ насъ несчастныхъ, объ Московскихъ въ Петербург живущихъ, въ департаментахъ гніющихъ!…
….Радя къ возможному распространенію славы господина Бруни, мы, художники, предъ отъздомъ его изъ Рима (что было 31 Апрля) предложили ему напечатать въ какомъ либо изъ отечественныхъ журналовъ разборъ его картины Мдный Змй, помщенный въ здшнемъ журнал подъ названіемъ Тиберино, первая треть коего уже извстна Бруни. Онъ съ чувствомъ благодарности согласился на наше предложеніе, а мы, зная вашу къ нему привязанность, ршились просить васъ всепокорнйше произвести въ дйствіе намреніе наше. По отличному вашему знанію языка Итальянскаго, мы совершенно уврены, что статья сія будетъ передана во всей своей точности и сил. Намъ бы также весьма пріятно бы было, еслибъ сей переводъ появился въ Русскомъ журнал прежде прізда Бруни въ Петербургъ такъ, чтобы это было и для него самого неожиданно и ново.
Остаюсь съ глубокимъ уваженіемъ и совершенною преданностію къ услугамъ всегда готовый Александръ Ивановъ.
Римъ, іюня 24.
1836.