Из переписки В. Н. Буниной и Т. М. Ландау, Бунин Иван Алексеевич, Год: 1959 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 44 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

‘ЖАЛЬ, ЧТО ТАК РАНО КОНЧИЛИСЬ НАШИ БАБЬИ ВЕЧЕРА’

(Из переписки В. Н. Буниной и Т. М. Ландау)

И. А. Бунин: Новые материалы. Вып. I

М., ‘Русский путь’, 2004.

Публикация Ек. Рогачевской

OCR Ловецкая Т. Ю.

Переписка И. А. Бунина с его верным другом и постоянным корреспондентом М. А. Алдановым (наст. фамилия Ландау, 1889—1957) известна исследователям и широкому читателю — отдельные фрагменты ее не раз публиковались в отрывках и извлечениях {Письма М. А. Алданова к И. А. и В. Н. Буниным / Публ. М. Э. Грин // Новый журнал. 1965. No 80. С. 258—287, 1965. No 81. С. 110—147, Fedoulova R. Lettres d’Ivan Bunin a Mark Aldanov // Cahiers du Monde Russe et Sovitique, 1981. No 22. P. 471— 488, 1982. No 23. P. 469—500, Переписка И. А. Бунина с М. А. Алдановым / Публ. А. Звеерса // Новый журнал. 1983. No 150. С. 159—191, 1983. No 152. С. 153—191, 1983. No 153. С. 134—172, 1984. No 154. С. 97—108, 1984. No 155. С. 131—146, 1984. No 156. С. 141—163, ‘Этому человеку я верю больше всех на земле’. Из переписки И. А. Бунина и М. А. Алданова / Вступ., публ., подгот. текста и примеч. А. Чернышева // Октябрь. 1996. No 3. С. 115—156, 40 лет назад скончался Иван Бунин. А 60 лет назад он стал нобелевским лауреатом / Публ. О. Коростелева // Независимая газета. 1993. 9 ноября. No 214. С. 7.}. Письма Алданова и его жены И. А. Бунину и В. Н. Буниной хранятся в Отделе рукописей библиотеки Эдинбургского университета (Великобритания, Gen 565 {Письма хранятся в 11 папках под одним шифром и распределяются по папкам следующим образом: Gen 565 (1) 265/17 35 писем, 4 открытки Бунину, 1921 — 1925, Gen 565 (2) 262/17 45 писем, 10 открыток Бунину, 1926—1931, Gen 565 (3) 262/17 44 письма, 21 открытка Бунину, 1932—1939, Gen 565 (4) 262/17 44 письма, 5 открыток Бунину, 1940—1946, Gen 565 (5) 262/17 43 письма, 5 открыток, 1 телеграмма Бунину, 1947—1949, Gen 565(6) 262/1759 писем, 1 открытка, 1 телеграмма Бунину, 1950—1953, Gen 565 (7) 42 письма, 6 открыток Буниной, 1921—1932, Gen 565 (8) 50 писем, 8 открыток Буниной, 1933—1953, Gen 565 (9) 62 письма, 4 открытки, 2 телеграммы Буниной, 1954—1957, Gen 565 (10) 14 писем, 3 открытки Буниной от Т. М. Ландау, 1929?—1959?, Gen 565 (11) 3 письма Бунину (одно — отрывок письма от неизвестного корреспондента из Америки).}), куда они были переданы наследником Буниных писателем Л. Ф. Зуровым. Этот фонд охватывает период с 1921 по 1959 г. Письма Буниных Алданову и некоторые машинописные копии алдановских писем Буниным составляют часть алдановского фонда Бахметевского архива Колумбийского университета (США, фонд М.А. Алданова {Публикуемые здесь письма В. Н. Буниной хранятся в коробке No 3 Алдановского фонда Бахметевского архива Колумбийского университета.}). О передаче своего архива этому хранилищу Алданов договорился еще при жизни. Условия передачи на хранение своей переписки с Буниными М. Алданов обсуждал с Верой Николаевной после смерти И. А. Бунина {Письма М. А. Алданова к И. А. и В. Н. Буниным / Публ. М. Э. Грин // Новый журнал. 1965. No 81. С. 144.}. К сожалению, вся довоенная часть архива Алданова, как он сам неоднократно сообщал своим корреспондентам, попала в руки гестапо и погибла во время Второй мировой войны. Таким образом, мы располагаем только письмами Алданова до 1941 г., и лишь с 1941 г. сохранилась двухсторонняя переписка {См., например, письмо Алданова Вере Николаевне от 7 декабря 1953 г.: ‘У меня есть письма только с 1940 года, все старое досталось немцам. Да и между 1942-ым и 1945 годом письма ведь не доходили. Иван Алексеевич писал пером, без копий. Значит, его писем ко мне за двадцать лет с начала эмиграции и до войны больше нигде нет. Это огромная потеря. Не знаю, сохраняли ли Вы мои письма’.}. Алданов писал отдельно как Ивану Алексеевичу, так и Вере Николаевне. Независимо от ‘своих’ (как между собой называли мужей жены) вели переписку и Вера Николаевна и Татьяна Марковна Ландау (урожд. Зайцева, 1893—1968 {Благодарим Л. А. Мнухина за любезно предоставленную информацию о годе рождения Т. М. Ландау.}). Переписка эта сохранилась лишь во фрагментах, поскольку этим письмам, видимо, не придавалось особого значения, и те ‘женские’ письма, которые уцелели среди ‘писательских’, сохранились случайно. Несмотря на то что эти фрагменты не составляют целостной картины, они могут служить ценным дополнительным материалом для реконструкции жизни Буниных и русской эмиграции в целом. Письма 1—7, 10, 12, 13, 14, 17, 20—27 сверены по рукописным оригиналам, письма 8, 9, 11, 15, 16, 18, 19 — по копии с микрофильма.

Первое письмо Татьяны Марковны отправлено из Парижа почти сразу после переезда Алдановых из Берлина в Париж. В декабре 1940 г. Алданову и его жене удалось бежать в Америку, где они и провели все военные годы. В 1946—1950 гг. Алдановы приезжали во Францию несколько раз и останавливались на различные сроки, а с 1950 г. поселились в Ницце. Татьяна Марковна переселилась в Париж уже после смерти мужа в 1957 г. Бунины же жили в начале 1920-х в Париже, но в 1925—1928 гг. все больше и больше времени проводили на юге. Переехав в Грасс окончательно в 1928 г., они вернулись в Париж только после окончания войны, весной 1945 г.

Выражаю благодарность И. З. Белобровцевой, Р. Дэвису, Л. А. Мнухину, А. Рогачевскому за ценные дополнения к комментариям, а также администрациям библиотеки Эдинбургского университета и Бахметевского архива Колумбийского университета за содействие настоящей публикации.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

3 сентября 1925 г. Париж¹

3 сентября

Дорогая Вера Николаевна,

Теперь я Вам уже не так скоро ответила, тут уж не взыщите, времени не было: как только приехала², началась стирка, уборка — знаете наши обычные занятия. Т.е. извините, Вы ведь теперь дама — временная дама. Вы, пожалуй, даже не знаете, что такое плита или тряпка? Люба³ недавно вернулась из Chaville⁴. Неудивительно, что она Вам не ответила. Она и мне за месяц не удосужилась даже открытку послать. Она теперь буквально мученица, хотя я ей очень завидую. Но смотрю на нее прямо с ужасом: ни минуты покоя, ребенок⁵ всю ночь кричит, они его по очереди на руках носят, чтоб укачать — не дай Бог никому. Я еще никого не видала. Люба видела Осоргину⁶, кот<орая> вчера только вернулась. В Париже пусто, хотя уже холодно, тоскливо, мне так не хотелось возвращаться! Как это Вы ухитрились с Иваном Алексеевичем быть в хорошем настроении? С чего это Вы? Мы этим не грешим, наоборот. Если Вам так весело, пишите, может быть, и на нас повлияете. Сердечный привет Ивану Алексеевичу и Вам.

Т. Ландау.

<приписка М. А. Алданова:>

Дорогая Вера Николаевна, Иван Алексеевич. Шлем сердечный привет. ‘Дни’ появятся только 15 сентября⁷. Я заказал рецензию о ‘Мит<иной> любви’⁸ Даманской⁹, а сегодня получил письмо от Степуна. Он нам выделяет о Мите целый подвал¹⁰{<На полях: > Не сомневаюсь, что подвал Степуна будет очень лестный. Другого мы не пропустим.}. Авг<уста> Филипп<овна> придет в ярость. Она ненавидит Степуна. Ну, да устроимся. Не забывайте нас.

Ваш М. Ландау.

— — —

¹ Год установлен по содержанию.

² В августе 1925 г. Ландау отдыхали в Руане (см. письмо Алданова В. Н. Буниной от 22 августа 1925). Видимо, в письме речь идет о возвращении после отдыха.

³ Любовь Александровна Полонская (урожд. Ландау, 1893—1963), сестра Алданова. Далее в письмах ее также называют Люба.

⁴ Chaville — небольшой город недалеко от Парижа в департаменте Hauts-de-Seine, в регионе Ile-de-France.

⁵ Речь идет о рождении Александра Яковлевича Полонского (1925—1990), сына сестры Алданова Любови Александровны и юриста, журналиста и библиофила Якова Борисовича Полонского (1892—1951). 13 июня 1925 г. Алданов писал Бунину об этом событии в своей ироничной манере: ‘Сестра моя немного на Вас дуется, что ни Вы, ни Вера Николаевна не написали ей после радостного события (одним несчастным на свете больше)’. В дальнейшем А. Я. Полонский фигурирует в переписке под своим домашним именем — Ляля.

⁶ Имеется в виду Рери (Рахель или Роза Григорьевна) Осоргина (урожд. Гинцберг, 1885—1957), общественный деятель и журналистка, дочь известного еврейского философа Ахад-Гаама (Ушера Исаевича Гинцберга, 1856—1927) и первая жена писателя М. А. Осоргина (1878—1942), после развода с которым (видимо, в 1924 г.) стала жить гражданским браком с Н. В. Макеевым. Р. Г. Осоргина получила образование в Италии, где и познакомилась с Осоргиным (о ее ранних годах см.: Елина Н. Из студенческих лет Нехи Перельман // Русское еврейство в Зарубежье. Вып. 1 (6). Иерусалим, 1998. С. 14—25), а последние 20 лет своей жизни провела в Израиле, где и умерла. В. Н. Бунина и Т. М. Ландау дружили с Осоргиной и переписывались до самой ее смерти. В своих письмах они называли ее Рери. Письма Осоргиной Вере Николаевне хранятся в РАЛ. MS.1067/5706—5815.

⁷ ‘Дни’ — газета, выходившая с октября 1922 г. по июнь 1925 г. в Берлине, а с сентября 1925 г. по июнь 1928 г. в Париже. До лета 1924 г. М. Алданов был редактором литературного отдела ‘Дней’. В связи с переездом весной 1924 г. из Берлина в Париж ему пришлось отказаться от своих обязанностей (см. письмо Алданова Бунину от 24 июля 1924 г.). Тем не менее Алданов сохранил большое влияние в редакции газеты. С переездом редакции в Париж Алданов вновь принял на себя обязанности редактора литературного отдела (о возможности стать редактором Алданов писал Вере Николаевне 28 августа 1925 г. Тогда предполагалось, что газета выйдет уже 1 сентября). В письме речь идет о первом номере газеты, вышедшем в Париже (на газете дата —16 сентября). С 1928 г. газета стала выходить как еженедельный, а затем и двухнедельный журнал под редакцией А. Ф. Керенского.

⁸ Повесть Бунина ‘Митина любовь’ вышла в Париже в издательстве ‘Русская земля’ в 1925 г.

⁹ Даманская Августа Филипповна (1875—1959) — писательница, журналистка, переводчица. Ее рецензия на роман Бунина появилась в ‘Днях’ (1926. 24 января. No 912).

¹⁰ Степун Федор Августович (1884—1965) — философ, писатель, литературный критик. Поскольку с 1923 г. он являлся руководителем художественного отдела журнала ‘Современные записки’, то речь идет о его согласии поместить в своем издании рецензию на ‘Митину любовь’. Рецензия Ф. Степуна вышла в ‘Современных записках’ (1926. No 27. С. 323—325).

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

14 июля 1927 г. Париж

<Приписка Татьяны Марковны к письму Алданова Вере Николаевне от 14 июля 1927 г. Год приводится по содержанию письма Алданова:¹>

Дорогая Вера Николаевна.

Только что у меня была Рери², говорили о Вас, часто Вас вспоминали, жаль, что в этом году так рано кончились наши бабьи вечера³. Веру Алексеевну⁴ редко вижу: она худеет и целый день бегает для этого по Булонскому лесу⁵. Я предпочитаю худеть дома, на диване. Надеюсь скоро повидаться с Верой (моей)⁶, думаю, что мы поедем с ними в Vittel⁷.0 Лондоне я уже позабыла, не знаю, что Вам и писать об этом, а жилось мне там очень, очень хорошо.

Крепко целую Вас, кланяюсь Ивану Алексеевичу, не забывайте нас.

Т. Ландау.

— — —

¹ В эту публикацию не включены те приписки Татьяны Марковны, где она просто передавала приветы, благодарила или ‘кланялась’.

² См. примеч. 6 к No 1.

³ 2 февраля 1926 г. Вера Николаевна писала в своем дневнике: ‘Ян с Борисом <Зайцевым>, Ландау и Осоргиным ушли обедать. Мы — жены — не знали, поэтому наш бабий вечер не этот раз не вышел’ (Устами Буниных. Т. 2. С. 153).

⁴ Вера Алексеевна Зайцева (урожд. Орешникова, по первому мужу Смирнова, 1878—1965) — жена писателя Бориса Константиновича Зайцева (1881—1972). Дружба ‘двух Вер’ началась еще в России, задолго до эмиграции.

⁵ Из писем В. А. Зайцевой видно, что в то время она была озабочена своим весом. См. письмо Вере Николаевне от 15 августа 1925 г.: ‘Как провели голодный день? Утром взвесились — было 77.400, а вечером 77 ровно (после голода)’ (Зайцев Б. К. Другая Вера// Новый Журнал. 1969. No 95. С. 193). В августе 1928 г. Вера Алексеевна писала: ‘Во мне теперь 68 кило, и я бегаю прытко’ (Там же. 1969. No 96. С. 104). И по Булонскому лесу Вера Алексеевна бегала не случайно. В другом своем письме подруге Вере Буниной 13 июля 1927 г. она писала: ‘Мне нравится Париж летом, особенно в Булонском лесу и у нас в квартире’ (Там же. 1969. No 95. С. 197).

⁶ Вера Марковна Хаскелл (Haskeil, урожд. Зайцева) в 1926 г. вышла замуж за балетного критика и исследователя балета, автора книги ‘The Russian Genius in Ballet’, впоследствии директора Королевской Школы балета Арнольда Хаскелла (Arnold Haskell, 1903—1980). В письме Бунину от 18 июля 1925 г. Алданов писал: ‘У нас семейная радость: сестра Татьяны Марковны Вера, к<отор>ую Вы знаете, выходит замуж за влюбившегося в нее молодого англичанина Гэзкеля, студента КеймбриджскогоУ<ниверсите>та. Чего на свете не бывает!’ Свадьба состоялась летом 1926 г., о чем Алданов писал Бунину 7 июля 1926 г.: ‘Из-за свадьбы я, как водится, перед богатыми людьми притворился богатым человеком (как Вы говорите, ‘задавался на макароны’) и ‘теперь плачу безумству дань». Татьяна Марковна сделала приписку к письму Марка Александровича: ‘Дорогие Вера Николаевна, Иван Алексеевич. Очень, очень благодарим Вас за телеграмму, Вера была очень тронута, но отвечать лично пока, кажется, еще не собирается: ей не до того. Она теперь Ваша соседка в Ницце, откуда едет на Корсику. Крепко целую Веру Николаевну, сердечный привет. Т. Ландау’. После замужества Вера Марковна жила в Лондоне, где ее часто навещала сестра (см. далее в письме: ‘О Лондоне я уже позабыла…’). Сестры также любили отдыхать вместе, о чем и Алданов, и Татьяна Марковна неоднократно писали своим корреспондентам.

⁷ Vittel — водный курорт на северо-западе Франции.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

10 мая 1928 г. Париж¹

10 мая

Дорогая Вера Николаевна.

Сердечно благодарю Вас за письмо и пожелания². Очень рада, что мой деспот часто Вас видит и благодаря Вам не скучает³. К сожалению, он мало пользуется своим пребыванием в таком чудном месте и, по-видимому, там тоже только работает. Здесь тоже мало нового. Самая жгучая новость исходит из rue Claude Lorrain⁴: их хозяйка, знаменитая Шассиха, сбежала, бросив мужа, дом и жильцов. Вначале там было праздничное и растерянное настроение, как в первое время революции, потом жильцы точно сорвались с цепи, начали шуметь и мешать друг другу, отдельные квартиры стали отпадать, государственный строй расшатался, наблюдались случаи самосудов, и теперь, по моим наблюдениям, все только мечтают о возвращении и торжественном въезде Шассихи на белом коне.

Помимо этого все по-прежнему. На днях было, очевидно, закрытие сезона у Аминадо⁵, где было и пение, и игра на гитаре. Имею свежие сведения о Вере, мама вернулась и рассказывает чудеса про их маленького⁶, у Веры же много хлопот и забот с кормлением, она вся в это ушла, советуется в Любой, п<отому> ч<то> у меня на этот счет опыта нет. Буду очень рада провести лето поблизости с Вами, это зависит от Вас и от пансиона, кот<орый> Вы нам найдете. Крепко Вас целую, передавайте мой сердечный привет Ивану Алексеевичу и Галине Николаевне.

Ваша Т. Л.

— — —

¹ Год установлен по содержанию.

² 9 мая у Татьяны Марковны был день рождения. См. также No 18.

³ В мае 1928 г. Алданов навещал Буниных в Грассе, о чем см. дневниковые записи Веры Николаевны (Устами Буниных. Т. 2. С. 178).

⁴ Вероятно, речь идет о доме, где жили Б. К. и В. А. Зайцевы, снимавшие квартиру на этой улице, в 16-м аррондисмане.

⁵ Шполянский Аминад Петрович (1888—1957) — журналист, литератор, писавший под псевдонимом Дон Аминадо.

⁶ Речь идет о рождении Франсиса Хаскелла (Francis James Herbert Haskeil, 1928— 2000), сына Веры Зайцевой и Арнольда Хаскелла, впоследствии профессора истории искусств в Оксфордском университете, автора известной книги об искусстве и культуре барокко ‘Patrons and Painters: A Study of the Relations between Art and Society in the Age of Baroque’ (1963).

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

22 июля 1929 г. Париж^]

22 июля

Дорогая Вера Николаевна.

У нас все еще не выяснилось, куда и когда мы едем². С моим мужем надо вообще говорить гороху наевшись, а никто, кроме меня, с ним вообще не выдержал бы. Теперь он капризничает и вообще не хочет ехать, посылает меня одну. Ну, да что говорить, сами за писателем, понимаете. Насчет денег за ‘Ключ’³ именно, что Вашими устами… пока что Вам никакого могарыча еще не полагается…

Теперь я хотела Вас спросить серьезно о чем-то. Мне сказали, что Вы давно уже с Рери переписываетесь⁴ о том, что Вам известно. Я бы хотела знать, насколько это правда, т.е. что именно она знает. Я об этом уже достаточно наслышалась, мне ее было страшно жалко, и я все думала, что с ней будет, когда она узнает. Потом выяснилось, что она что-то знает. Но теперь она опять, как всегда, не грустна — жалуется только на отсутствие денег. Я с ней всегда сижу как на иголках, все боюсь проговориться. Поэтому очень прошу Вас сказать мне, что она из всей этой истории знает, Вы ведь знаете, что я к ней хорошо отношусь. Вас обоих она теперь превозносит до небес.

Крепко Вас целую, сердечный привет Галине Николаевне и Вашему.

Т. Ландау

— — —

¹ Год установлен по содержанию.

² Ср. письмо Алданова Вере Николаевне от 18 июня 1929 г.: ‘На юг, к сожалению, не поеду. Если вообще поедем куда-нибудь (в конце июля), то поближе, скорее всего в Pouliguen, — там была Вера Алексеевна в прошлом году. Впрочем, мы об отдыхе пока не думаем’ (Pouliguen — курорт в районе Loire-Atlantique).

³ Роман Алданова ‘Ключ’ печатался в ‘Современных записках’ (1928. No 35—36, 1929. No 38—40), а затем был выпущен отдельным изданием (Берлин: Слово, 1930). Видимо, в письме речь идет о гонораре за эту книгу.

⁴ Поскольку большинство хранящихся в РАЛ писем Р. Г. Осоргиной не датировано, мы не смогли выяснить, о чем идет речь в этом письме Татьяны Марковны. Выяснение этого потребует дополнительного исследования переписки Веры Николаевны и Рахили Григорьевны. Предположительно речь идет о личных взаимоотношениях Осоргиной с Макеевым (см. примеч. 6 к No 1).

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

30 августа 1929 г. Париж^]

Madame Bounine

Villa ‘Belvd&egrave,re’

Grasse

(Alpes-Maritimes)

Дорогая Вера Николаевна.

Простите, что мало пишу Вам. Вчера скончался мой шурин², от матери³ его мы пока скрываем. Моему отцу тоже гораздо хуже, он ничего уже не сознает и совершенно не может двигаться⁴. Вот мои парижские новости.

Целую Вас крепко, привет всем.

Т. Ландау

— — —

¹ Открытка, датируется по почтовому штемпелю.

² По-видимому, речь о брате Алданова, скончавшемся в Варшаве (Татьяне Марковне на самом деле он приходился деверем). Перед смертью он болел, и Алдановы посылали в Варшаву деньги. См. об этом письма Алданова Вере Николаевне (18 июня 1929 г.) и Ивану Алексеевичу (21 сентября 1929 г. и 8 декабря 1929 г.). В письме от 21 сентября Алданов писал: ‘Это для меня очень большая потеря — вся моя жизнь до эмиграции прошла с братом (мы учились в одном классе гимназии), и человек он был истинно прекрасный. В газете ‘Сегодня’ был помещен — правда, с ошибками — некролог’.

³ Предположительно Софья Иоанновна Зайцева, сестра отца Татьяны Марковны.

⁴ Зайцев Марк Иоаннович (Иванович) (1863 — 3 декабря 1930 г.) — сахарозаводчик из Киева. До кончины в 1930 г. Марк Иванович долго болел, видимо, был парализован. Поскольку Алдановы жили рядом с родителями Татьяны Марковны, Марк Александрович нередко в этот период жаловался на тяжелую обстановку в доме. В письме от 8 декабря 1930 г. Алданов писал Бунину: ‘Известия о кончине бедной кузины Веры Николаевны мы получили (от Зайцевых) как раз в день похорон моего дяди = тестя, поэтому я не мог быть на панихиде. Очень были поражены. Моему дяде хоть было 67 лет — немного, но ведь и не молодость, как у нее. Да, очень тяжело. Примите, дорогая Вера Николаевна, самый искренний привет, самое сердечное сочувствие. Таня Вам напишет позже — теперь в доме еще суматоха: остались от дяди крохи, которые, конечно, идут целиком Анне Григорьевне (моей теще), и теперь семья выясняет (приехали и брат, и сестра Тани), как ей устроить жизнь — жить ли дальше ей на той же квартире, сдавая часть ее, или переехать в пансион. Впрочем, А<нна> Гр<игорьевна> предпочитает первое’.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

28 сентября 1929 г. Париж¹

28 сентября

Дорогая Вера Николаевна.

Поздравляю Вас с именинами и крепко целую. Не отвечала вам до сих пор, п<отому> ч<то> решительно нечего писать. Почти никого не вижу. У нас слава Богу без перемен, и на том спасибо. Иногда вижу Зайцевых и Рери, каждая шпыняет другую, и все-таки ходят друг к другу. Рери очень плохо себя чувствует, жалуется на слабость, плохо ‘смотрит’. Мы по-прежнему ни о чем прямо не говорим. Если она действительно так себе все представляет, как Вы пишете, то можно только ей позавидовать. Вот уж действительно обернула! И если она все же жалуется, что бы с ней было, если б она узнала, как все произошло в действительности. Об этом, впрочем, уж не говорят, так что вряд ли она узнает что-либо новое². Как Ваше здоровье, Вас всех?

Ведь Лапинский³, кажется, по нервным болезням?

Целую Вас крепко, всем поклон.

Таня.

<приписка М. А. Алданова:>

Дорогая именинница.

На этот раз только приписываю. Сердечно вас поздравляю, желаю всего, всего лучшего и также сердечно благодарю вас за Ваше письмо. На юг — увы — поехать не могу. Увидимся не раньше, чем в Париже⁴.

Ваш МЛ.

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Все содержание этого письма связано с No 4.

³ Лапинский Михаил Никитович (1862—1947) — профессор, врач, ученый-невропатолог. В эмиграции обосновался в Загребе, где организовал при местном университете медицинский факультет, на котором открыл кафедру и клинику нервных и душевных болезней. 14 февраля 1921 г. он был утвержден профессором кафедры, возглавлял ее в течение 25 лет. (См. о нем: Архангельский Г.В. Выдающийся российский невролог М. Н. Лапинский // Журнал неврологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. 1996. Т. 96. No 1, а также проект ‘Российские ученые и инженеры-эмигранты (1920—1950-е годы)’: http://www.ihst.ru/projects/emigrants/content.htm). В связи с этим замечание Т. М. Ландау не очень понятно, но вполне вероятно, что Лапинский какое-то время находился во Франции.

⁴ Речь, видимо, идет о ежегодных ‘зимних’ поездках Буниных в Париж.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

11 января 1933 г. Париж¹

11 января

Дорогая Вера Николаевна.

Вас тоже еще раз сердечно поздравляю с Новым Годом. Всего, всего Вам хорошего. Вы, должно быть, уже знаете все подробности нашего вечера у Вольфсонов². Было довольно приятно, жаль только, что Аминадо нас оттуда потащил на бал Кр<асного> Креста³. К сожалению, у Ивана Алексеевича год начался неудачно, но, кажется, уже все прошло, правда?⁴Я даже не знала, когда они именно уехали. Узнала к большому своему удовольствию, что Вы все собираетесь переехать в Париж? Давно пора. К чему бороться с течением? Все мы кончим Парижем, и это не так уж плохо⁵. Я, впрочем, в ‘городе’ уже давно не была. Сижу в Auteuil⁶, где хоть нет искушений, ничего не хочется. А то в городе все так дешево, распродажи, а купить ничего нельзя. Подождите, в будущем году, когда Вы расстанетесь с лоном природы, Вы в свою очередь проникнетесь этими мелкобуржуазными настроениями.

Пока, до свидания, сердечно целую Вас и кланяюсь всему дому.

Ваша Т. Ландау

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Марк Карлович и Эрна Сигизмундовна Вольфсоны погибли во время войны в Освенциме. О встрече Нового года у Вольфсонов Алданов писал Вере Николаевне в письме от 13 января 1932 г.: ‘Мы Н<овый> Год встречали вскладчину у Вольфсонов, были Ходасевичи, Вишняки. Засиделись до 5 часов, было очень приятно. Выпил 5 рюмок водки и полбутылки шампанского, на следующий день хотел этим похвастать в ‘Посл<едних> Нов<остях>‘ (да, работал и на Н<овый> Год, не то что некоторые), но оказалось, что у Тройского компания из 9 человек выпила 22 бутылки водки, вина, шампанского и ликеров!!!’ Вероятно, Алдановы встречали Новый год у Вольфсонов два раза подряд.

³ Имеется в виду бал Политического Красного Креста и благотворительный новогодний концерт, состоявшийся 31 декабря 1932 г. (см.: Хроника. Т. 2. С. 364).

⁴ Бунин и Кузнецова встречали 1933 г. вместе в Париже. Вера Николаевна и Зуров оставались в Грассе.

⁵ Алданов в письмах к Буниным не раз выражал желание переехать на ‘лоно природы’ и писал, что в Париже его держат не только литературная деятельность и работа, но и жена. Например, в письме Бунину от 10 сентября 1933 г. он писал: ‘Если бы я был одиноким человеком, сейчас бросил бы Париж и уехал в Ваши края, где и жил бы на 1000 франков в месяц, вырабатывая их статьями’.

⁶ Auteuil — район на западе Парижа, в 16-м аррондисмане.

В. Н. БУНИНА — Т. М. ЛАНДАУ

29 июня 1945 г. Париж

29.VI.1945

Дорогая Татьяна Марковна,

Наконец, я нашла в себе силы, чтобы написать Вам, поблагодарить Вас за милую память. Вы очень тронули меня своей посылкой, особенно тем, что Вы первая их всех моих друзей решили побаловать меня. И прямо спасли. Она из Грасса гналась за нами и попала к праздникам¹, когда мы только что приехали в Париж и еще не успели освоиться с новыми обычаями ‘нашего маленького городка’² — могла угощать чаем и кофием гостей после пятилетней разлуки. Впрочем, у нас были и кулич, и пасха, и крашеные яйца, чего не было уже целых четыре года! Все сделали Ляля³ и B. C. Нилус⁴.

Сборы в Грассе, уборка Jeannette⁵, хлопоты по переезду, сам переезд, приезд, встречи с друзьями, говенье (мы приехали в Париж на Страстной), долгие службы, Светлая ночь, праздники, метро, разборка вещей дома, всякие пакеты, записи, ‘радиасион’⁶ — все меня очень утомили, и от моего грасского бодрого настроения, неутомимости и энергии осталось немного. Мой вид стал пугать. Сзади — восемнадцать лет, а о лице и писать не хочется… Там Серов⁷ и нашел, что у меня очень устало сердце, давление 10/6. Это, конечно, мало. Кое-что прописал, запретил метро, рекомендовал питаться и отдыхать. И то, и другое очень нелегко. Но первое еще кое-как возможно благодаря Вам с милым Марком Александровичем и другим друзьям. Второе труднее — f de m⁸ нет. С нами опять живет Ляля, много помогает, но она тоже, пожалуй, еще даже больше нездорова, чем я, после всего того, что ей пришлось пережить⁹, но все же вдвоем легче. Стараюсь отдыхать днем, но все же стирка утомляет сильно, и всего прачке не отдашь — держат иной раз более трех недель! Плохо очень с мясом, а мы еще из-за переезда потеряли право на получение ‘американского’, и имели в месяц по крохотному кусочку. Сегодня купила какой-то ‘лесив’¹⁰ 75 фр<анков> кило!

Однако же я понемногу прихожу в себя, вид лучше, сил больше, правда, метро почти не пользуюсь. В гости хожу редко, у некоторых еще до сих пор не была.

Прошел и вечер ‘моего’¹¹. Прошел хорошо. Удачно во всех отношениях. Читал ‘Чистый понедельник’ и ‘Генрих’¹².

На вечере видела ‘далеко не всех’ — кого уж нет, а те далече, но все же человек сто было знакомых из четырехсот. Знаете ли Вы, что у бедной Фенички¹³ отрезали палец указательный на правой руке. Как теперь ей массировать? Страдала она, по-видимому, очень. Десять раз резали.

От Рери имею два письма¹⁴. Рана ее так и не заживает, хотя чувствуется, что она к ней привыкла.

Ваших видаю¹⁵. Старшее поколение изменилось мало. А Лялю¹⁶ не узнать. Даже за нашу разлуку он стал другим. Утерял прелесть первой юности, стал красивым молодым человеком. Увлекается геологией. Очень мил, но у них ‘отцы и дети’ при взаимном обожании. До конца я его еще не поняла. Редко вижу и не вполне его чувствую.

Ни с кем из парижан часто не вижусь, кроме Б. С. Нилус, с которой живем на одной площадке, реже — с Н. И. Михельсон¹⁷, ибо записаны в одной молочной.

У меня новое занятие — преподаю русский язык одному ученому физику, морскому офицеру, которому пришлось бежать через Испанию в Англию¹⁸. Он уже говорит по-русски, читаем с ним ‘Детство’ и ‘Отрочество’. Приходится учить его по новой орфографии…¹⁹ Платит хорошо и пока доволен. Я повторяю грамматику Кульмана²⁰. Вспомнила и о залогах и видах. Узнала, что, по Кульману, только три залога — действительный, страдательный и средний, вмещающий в себя остальные все. Бедная Наталья Ивановна очень подалась. Горе ее безутешно. Забывается лишь в работе над лекциями мужа²¹. Морально ей очень трудно. Вот бы кому следовало устроить посылочку. Я думаю, Фонд²² мог бы ей послать.

О Гале и Марге пришла весть, что они живы, но после разрушения города двенадцать дней не могли выбраться оттуда²³. Борис же с Наташей с августа месяца где-то в деревне, в замке у друзей²⁴.

Уже поздно. Пора спать. Дружески обнимаю Вас, моя милая. Воображаю, как Вы соскучились по Вере!²⁵

‘Мой’ целует Вашу руку. Леонид Федорович²⁶ кланяется.

Ваша В. Б.

<На первой странице над датой приписка: >

За это время, пока лежало письмо у меня на столе, хотела написать и к ‘Вашему’, да не успела, нам выдали по посылке в 14 фунтов и по паре ботинок! Вот спасибо. Пируем!

— — —

¹ Бунины приехали в Париж 3 мая 1945 г. (Устами Буниных. Т. 3. С. 181, Диаспора. Вып. 2. 2001. С. 523).

² Так, с аллюзией на рассказы H. A. Тэффи, называли русские эмигранты парижскую колонию.

³ Жирова Елена Николаевна (урожд. Лишина, 1903—1960) — знакомая Буниных, была замужем сначала за Алексеем Матвеевичем Жировым (1898—1982), а потом некоторое время — за Н. Рощиным (наст. имя Николай Яковлевич Федоров, 1896—1956). Долгое время жила с дочерью Олечкой (Ольга Алексеевна Колар, 1933—1964) у Буниных сначала на юге, а потом в Париже. К моменту приезда Буниных в Париж Жирова с дочерью уже жили на квартире на улице Жака Оффенбаха.

⁴ Нилус Берта Соломоновна (урожд. Липовская, 1884—1979) — вдова друга Буниных художника П. А. Нилуса (1868—1943).

⁵ Вилла ‘Жанет’, где во время войны жили Бунины.

⁶ от франц. radiation — вычеркивание из списков.

⁷ Серов Сергей Михеевич (1884—1960) — врач.

⁸ домработница (франц.).

⁹ E. H. Жирова вынуждена была во время немецкой оккупации служить у немцев, за ‘сотрудничество’ с оккупантами она впоследствии была арестована французскими властями. См. запись В. Н. Буниной в дневнике: ‘Открытка от Капитана <Н. Рощина>: ‘Горько пришлось только несчастной E. H. Жировой. Схватили, остригли, посадили в тюрьму и — самое тяжелое — что ее нельзя сейчас выпустить — ее ‘досье’ потеряно’. Виню себя, что не дала ей знать, чтобы она ни в коем случае к немцам не поступала. Правда, ее положение, когда она взяла это место счетовода, было трагическое. В кармане ни гроша, муж пропал, содержательница пансиона ей написала, что если к 15 июня не будет внесено за Олечку 1500 фр., она берет ей билет до Парижа и отправляет к матери’ (Устами Буниных. Т. 3. С. 173).

¹⁰ Lessive (франц.) — стиральный порошок.

¹¹ Закрытый вечер Бунина, на котором он читал свои новые произведения, состоялся 19 июня 1945 г.

¹² Рассказы из сборника ‘Темные аллеи’.

¹³ Фанни Самойловна Шлезингер (ум. 1959), приятельница Веры Николаевны, судя по тексту письма, массажистка. Алдановы, видимо, также были хорошо знакомы с ‘Феничкой’. О приятном обеде у Фенички, на который, кроме Алдановых, были приглашены Зензинов, Фондаминский, Лихошерстов и Вишняки, Алданов упоминает в письме Бунину от 31 марта 1936 г.

¹⁴ В это время Р. Г. Осоргина уже жила в Палестине, куда переехала, видимо, в 1936 г., поскольку в своей открытке от 14 апреля 1936 г. Алданов сообщает Буниным ее иерусалимский адрес.

¹⁵ Имеются в виду Л. А. и Я. Б. Полонские, которые во время войны жили в Ницце и часто общались с Буниными.

¹⁶ А. Я. Полонский.

¹⁷ Наталья Игнатьевна Михельсон, знакомая Буниных, принимала участие в организации вечеров, сборе денег для нуждающихся писателей.

¹⁸ Неустановленное лицо.

¹⁹ Как известно, эмигранты старшего поколения до конца придерживались старой орфографии и очень неохотно соглашались печататься по новой орфографии. Бунин был очень недоволен, когда Чеховское издательство стало настаивать на публикации его сочинения в новой орфографии (см. об этом письмо Алданова Вере Николаевне от 14 сентября 1951 г.).

²⁰ Имеется в виду ‘Элементарно-практическая грамматика русского языка’ Н. К. Кульмана (1871—1940), известного филолога, профессора Софийского университета, впоследствии преподававшего в Богословском институте Св. Сергия и читавшего лекции в Сорбонне. Кульман был также хорошим знакомым Буниных. ‘Грамматика’ предназначалась для средних учебных заведений и высших начальных училищ. Первым изданием книга вышла в Петербурге (Я. Багмаков и Ко) в 1913 г. и неоднократно переиздавалась, в том числе и за границей (см., например, парижское издание YMCA-Press, 1949).

²¹ Кульман Наталья Ивановна — вдова Н. К. Кульмана.

²² Видимо, имеется в виду Литературный фонд или Фонд помощи русским писателям и ученым (Fund for the Relief of Russian Writers and Scientists in Exile), учрежденный в Нью-Йорке еще в 1918 г. и помогавший писателям безвозмездными ссудами и посылками.

²³ Галина Николаевна Кузнецова покинула Грасс вместе с сестрой Ф. А. Степуна Маргаритой (Маргой) Августовной Степун (1897—1972), с которой и жила впоследствии. В начале войны Кузнецова и Степун некоторое время жили в Грассе с Буниными, но в мае 1943 г. перебрались в Мюнхен. Зимой 1945 г. они находились в Дрездене, который подвергся массированной бомбардировке силами союзников 13—14 февраля 1945 г.

²⁴ Борис Константинович Зайцев и его дочь Наташа (Наталья Борисовна Зайцева, в замужестве Соллогуб, р. 1912).

²⁵ Имеется в виду сестра Татьяны Марковны Вера Марковна. Поскольку сестры были довольно близки и часто общались до войны, Вера Николаевна предполагает, что они должны были очень скучать во время разлуки, вызванной отъездом Алдановых в Америку во время войны.

²⁶ Л. Ф. Зуров.

В. Н. БУНИНА — Т. М. ЛАНДАУ

28 октября 1945 г. Париж

28 октября 1945 г.

Милая и дорогая Татьяна Марковна,

Очень виновата, что так долго не отвечала на Ваше милое письмо. Но я хотела узнать адрес Фенички¹, который я не знала. Мне сказали, что она скоро приезжает в Париж. Стала ждать. Не сразу и с ней увидалась — так теперь трудно куда бы то ни было выбраться. Сижу иной раз по неделям дома, никого не видя, кроме тех, с кем или непрерывно общаюсь, или с кем имею деловые отношения. Наконец, повидалась и с Феничкой. Очень измученное, похудевшее лицо, изуродованная рука, но сама стала милее, чувствуется, что она много перестрадала. Теперь она живет у Михельсон² — 27 Bd de Bes, спит в комнате для прислуги, а день проводит у них. Квартира Михельсона была вся разгромлена — все почти увезено. Но теперь несколько комнат обставлены, и хорошо. Пустой остается их огромный салон. Мадам Михельсон еще в полутрауре по своей матери, которая скончалась еще в По. Серж женился на француженке, стал отцом, написал книгу о русской литературе³, работает в каком-то синема. В лихие годы стал поэтом, писал и прозу, очень изысканную, в стиле французских трудно читаемых писателей довоенной эпохи, где обнаружил большую образованность, тонкое понимание музыки, так что для него эти шесть лет прошли недаром. Думаю, что он пойдет далеко.

Очень благодарим мы и Вас, и милого Макса Александровича⁴ за телеграмму, поздравления, за милые дружеские письма и за все Ваши заботы о нас. Очень Вы нас ими трогаете.

Были как-то в Русском театре. Смотрели и Лилю Кедрову⁵, которая была гениальна в миниатюре ‘Шарманка’, где она изображала уличную певичку так, что жутко было, и в пьесе ‘Мое семейство’ Грибоедова⁶, где она тоже была очень мила и талантлива. Действительно, она <актриса>⁷‘милостью Божьей’. Я ходила к ней за кулисы, и она была очень <привет>лива и мила. Совсем не похожа на обычных актрис. В <ней есть> какая-то простота истинных талантов, какая была в Марии Николаевне Ермоловой, хотя они, кроме ‘милости Божьей’, ничем друг на друга не похожи. Хорошо пела русские песни, частушки ее кузина Наташа Кедрова⁸, которая очень напоминала настоящую бабу в своем деревенском костюме. Был на этом спектакле сам Богомолов⁹, сидел в четвертом ряду. Я видела его издали, как он разговаривал с одной нашей общей знакомой. По внешности он мне понравился: высокий, в очках, лысеющий, с острым приятным лицом. Возмущался, по словам нашей знакомой, что русский язык очень в эмиграции загрязнен: ‘например, говорят ‘камионы’ вместо грузовики!’. Сказал, что купил книгу Бунина: ‘Вот у него язык не загрязнен…’ Жена его хорошенькая, скорее похожа на эмигрантку, чем на советскую женщину. Темные волосы до плеч, правильные черты лица, стройная тонкая фигура.

Я, к сожалению, не видела Вашей Веры. Но ‘мой’ провел с ней у Полонских целый вечер. Говорит, что она ‘мила, интересна и что она окрепла физически, а, может быть, и духовно…’

Рери все никак не соберусь ответить. Уж очень трудно выбрать время для ‘переписки с друзьями’. Так много хочется сказать, передать, а времени совсем нет. Даже и фам де менаж нам давала много свободы, я уже не говорю о прислуге. А тут, когда ты ‘одна за все’ плюс еще твои личные дела и хоть минимальная ‘светская жизнь’, ты совсем лишена возможности письменно общаться с теми, о ком так хочется все же знать. Да и с парижанами видаемся редко. Вчера вот ‘на встрече’ со многими встретились впервые, а ведь мы уже полгода здесь! Той парижской жизни, которую мы вели до войны, мы уже вести не в состоянии. Что же делать, поведем другую. Может быть, и она даст нам что-нибудь незабываемое, как дала нам довоенная эмиграция.

Похоронили Зинаиду Николаевну¹⁰. Злобин — наследник¹¹. Живет один.

Обнимаю, целую Вас всех, мои дорогие друзья.

Ваша В. Бунина

— — —

¹ См. примеч. 13 к No 8.

² См. примеч. 17 к No 8.

³ Видимо, имеется в виду книга: Michelson Serge. Les Grands Prosateurs Russes. Paris: La jeune Parque, 1946.

⁴ Вера Николаевна иногда называла Алданова ‘Максом Александровичем’.

⁵ Кедрова Елизавета Николаевна (1910—2000) — известная актриса, дочь Николая Николаевича Кедрова (1871— 1940), музыканта, руководителя вокального квартета, в котором участвовал и его брат К. Н. Кедров. 12 октября 1939 г. Алданов писал Бунину: ‘Был у H. H. Кедрова — вот там война незаметна! Отец и дочь поют романсы’. Вера Николаевна описывает свои впечатления от вечера юмора в ‘Русском театре’, который шел в театре 7 и 20 октября 1945 г.

⁶ Вера Николаевна неточно указывает название одной из ранних пьес A. C. Грибоедова, написанной (1817—1818) в соавторстве с Н. И. Хмельницким и Шаховским. Комедия называется ‘Своя семья, или Замужняя невеста’, ее представления в Париже состоялись 21 октября, 3 и 4 ноября 1945 г.

⁷ Здесь и ниже в угловых скобках восстановлены механические утраты.

⁸ Вероятно, имеется в виду певица Наталия Николаевна Вечор (?—1982). В таком случае Вера Николаевна ошибается, называя Наташу кузиной Лили Кедровой, т.к. H. H. Вечор (по мужу Кедрова) была женой брата E. H. Кедровой Николая Николаевича Кедрова (1905—1981). См. упоминания о ней: Лосский Б. Н. В Русском Париже // Минувшее. Вып. 21. 1997. С. 45.

⁹ Александр Ефремович Богомолов (1900—1969) — посол СССР во Франции (1944—1950). О его дипломатической деятельности см.: Минувшее. Вып. 7. 1989. С. 470.

¹⁰ Зинаида Николаевна Гиппиус (1869—1945) скончалась 9 сентября и была похоронена 13 сентября. См. об этом также: Устами Буниных. Т. 3. С. 178—180.

¹¹ Владимир Ананьевич Злобин (1894—1967) — поэт, критик, секретарь и душеприказчик Мережковских.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

26 мая 1946 г. Нью-Йорк¹

26 мая

Дорогая Вера Николаевна.

Простите, что так давно Вам не писала, но Вы все от Марка Александровича о нас уже знаете. Впрочем, нечего и знать. Событий никаких, каждый день как другой, по крайней мере, у нас. Теперь многие уезжают в Париж и приезжают оттуда, а я все сижу и сижу. Марья Самойловна² скоро это сделает. На днях видели Долгополова³, кот<орый> рассказывал очень много интересного о Франции. Не разберешь, каждый рассказывает по-своему. От Рери давно ничего не получала, но она писала, что хворает. У нее что-то с сердцем, и у них там очень нервное неспокойное состояние⁴. Кого Вы видите? Есть ли еще что-либо напоминающее нашу прежнюю парижскую жизнь? Бывают ли вечера, собрания? Здесь этого вполне достаточно. Где бы мы ни очутились, найдется местный ‘Las-Caze’⁵. Напишите, как Ваше и Ивана Алексеевича здоровье. Лето все останетесь в Париже?

Целую Вас, желаю всего, всего хорошего. Сердечный привет Ивану Алексеевичу.

Ваша Т. Ландау.

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Цетлина Марья Самойловна (урожд. Тумаркина, 1882—1976) — общественная деятельница, меценатка.

³ Долгополов Николай Саввич (1879—1972) — врач-педиатр, председатель Земгора и американских благотворительных фондов, основатель дома престарелых в Кормей-ан-Паризи.

⁴ Видимо, имеется в виду политическая ситуация в Палестине.

⁵ Вероятно, Татьяна Марковна имеет в виду зал в Париже (5, rue Las-Cases), где проводились литературные вечера русской эмиграции.

В. Н. БУНИНА — Т. М. ЛАНДАУ

7 июля 1946 г. Париж

7 июля 1946 года

Милая и дорогая Татьяна Марковна.

Прошу прощения за мое долгое молчание. Я уже объясняла М<арку> А<лександровичу> причину его, повторяться скучно. Но лучше поздно, чем никогда.

Очень нас порадовала Марья Самойловна, что вы скоро будете с нами. Счастлива за вас, что Вы отдохнете от Вашей Америки и поживете хотя и в новом, но все же Париже.

Марья Самойловна произвела на всех нас очень хорошее впечатление. Таких женщин здесь или очень мало или совсем нет. Поражает в ней спокойствие, уверенность в завтрашнем дне, благонастроенность, она мне напомнила шведских дам, когда мы были в Стокгольме, — людей, не переживших ни войн, ни революций. Мы все стали не совсем такими, какими были: у большинства чувствуются пережитые страдания, некоторое изменение и к миру, и даже к ‘светской жизни’. Мы почти перестали ходить в гости. Мне кажется странным пойти днем ‘на чашку чая’, сидеть за столом с милыми знакомыми и плести ерунду. Когда приглашают, всегда нахожу предлог, чтобы отказаться. С друзьями общаться приятно, но и это удается редко за неимением времени и сил. В кафэ не ходим, в театрах не бываем, в синема почти не заглядываем. Много читаем. Большинство мало спит. Я часто бывала на беседах, лекциях духовного содержания. Слушала бедного Мочульского¹ о Достоевском, когда И<ван> А<лексеевич> стал уже поправляться. Очень интересный цикл прочел он о нем. Но, к большому нашему горю, он серьезно болен, сейчас в санатории. Что-то с горлом, говорят, дело его плохо, но от него, конечно, скрывают. Слушала Арсеньева², который нас всех прямо пленил. Слушала и Бердяева³, интересно и только. Слушала и отца-Лосского⁴, очаровательный человек, большой ученый, но читает так тихо, что я при своем плохом слухе не все усваивала, даже сидя в первом ряду. Видела фильм: избрание патриарха и Смерть, похороны Патриарха Сергия⁵. Сильное впечатление. Интересен народ, отдельные лица. Совсем забыла, что меня удивило — это подушки целой горой на постели у Патриарха в его келье. Мелочь, а очень характерная. А главное, это уже вызывает удивление, как это так вплотную было забыто. Поразили ризы, их блеск, богатство. Почувствовалось, что там нельзя владык по плечу трепать, как это у нас в эмиграции делают, там ‘чина почитай’.

Сегодня вечер — 25-летие Союза писателей. Зайцев будет читать о Павле Николаевиче⁶: ‘Милюков в Союзе’. Тэффи⁷ — о Бальмонте. Зеелер⁸ скажет вступительное слово. Остальные писатели и поэты прочтут свои произведения во главе с И<ваном> А<лексеевичем>. На каждого полагается 10 минут. Слава Богу, сегодня прохладно, а то в прошлом году было нестерпимо жарко на вечере И<вана> А<лексеевича>⁹.

Лето странное, больше похоже на осень. Только дня три было нестерпимо жарко, а со вчерашнего дня опять стало прохладно. Можно идти в костюме.

На юге, где мы жили, есть совсем нечего. Кило сахара, по слухам, доходит до 1000 франков, масло — до 800 фр<анков>, да его всегда трудно там доставать.

Мы никуда не поедем. Везде и дорого, и голодно. Уж лучше дома. Наташа Зайцева уехала с ребенком¹⁰ к одним знакомым нашей Ляли, которые держат пансион в чудном замке, и где Ляля с Олечкой¹¹ в прошлом году отдыхали шесть недель. Зайцевы никуда тоже не поедут. Но многие уезжают, несмотря на то, что самый дешевый пансион 250 фр<анков> в день и еще нужно кое-что прикупать.

И<ван> А<лексеевич> шлет Вам дружеский привет. Я крепко целую и жду.

Ваша В. Бунина

— — —

¹ Мочульский Константин Васильевич (1892—1948) — литературовед, критик, преподавал в Богословском институте имени Св. Сергия. Речь идет о его лекции ‘Жизнь и творчество Достоевского’, состоявшейся 2 апреля 1946 г. в Обществе духовной культуры.

² Арсеньев Николай Сергеевич (1888—1977) — философ, историк, доктор богословия. После войны до 1948 г. жил в Париже, читал лекции в Католическом институте. Скорее всего, здесь имеется в виду его лекция, прочитанная в Обществе духовной культуры 25 марта 1946 г., ‘Проблемы религиозного и мистического опыта’.

³ Николай Александрович Бердяев (1874—1948) читал 26 мая в Обществе духовной культуры лекцию ‘Формы безбожия в современном мире’.

⁴ Лосский Николай Онуфриевич (1870—1965) — философ, историк философии, отец философа и богослова Владимира Николаевича Лосского (1903—1958) и искусствоведа Бориса Николаевича Лосского (1905—2001). В начале 1946 г. Н. О. Лосский читал в Обществе духовной культуры лекцию ‘Абсолютные ценности по Достоевскому’ (10 января) и цикл лекций ‘Основные течения русской философской мысли’ (по понедельникам — 14, 21, 28 января).

⁵ 17 мая 1946 г. состоялось торжественное собрание, посвященное памяти Патриарха Московского и всея Руси (с 1943 г., после восстановления в СССР института патриархии, с 1937 г. — местоблюстителя патриаршего престола) Сергия (в миру Ивана Николаевича Страгородского, 1867—1944). Патриарх Сергий был похоронен 18 мая 1944 г. в Богоявленском патриаршем соборе в Москве. Согласно его воле, митрополит Ленинградский Алексий был назначен местоблюстителем патриархии, а 31 января 1945 г. был избран патриархом Поместным собором. На собрании, на котором присутствовала Вера Николаевна, показывали фильм о похоронах патриарха Сергия и об избрании патриархом Алексия I.

⁶ Павел Николаевич Милюков (1859—1943) был председателем парижского Союза писателей и журналистов с 1922 г.

⁷ Тэффи Надежда Александровна (наст. фамилия Лохвицкая, в замужестве — Бучинская, 1872—1952) — писательница-юмористка.

⁸ Зеелер Владимир Феофилович (1874—1954) — журналист, секретарь Союза писателей и журналистов в Париже.

⁹ См. примеч. 11 к No 8.

¹⁰ В письме М. С. Цетлиной от 25 июня 1945 г. Вера Николаевна писала: ‘Наташа родила сына. Пока было решено назвать Михаилом’ (Винокур Н. Новое о Буниных // Минувшее. Вып. 8. 1992. С. 302).

¹¹ См. примеч. 3 к No 8.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

16 февраля 1948 г. Ницца¹

16.02

Дорогая Вера Николаевна,

Спасибо за милое письмо. Мне очень жаль, что я Вас до сих пор не видела. Надеюсь все же повидать Вас и Ивана Алексеевича перед отъездом². У меня была надежда, что Вы соберетесь к нам в Ниццу? Я вполне разделяю Ваше раздражение по поводу этой истории с Марьей Самойловной. Все, что Вы мне пишете о Зайцевых, тоже очень грустно, и у меня пропала всякая охота со всеми встречаться³. Относительно ‘Нового Журнала’ я с Вами несогласна. У меня — увы — нет такого уж влияния на моего, но на этот раз я и не попробую влиять на него, чтобы он остался в ‘Новом Журнале’⁴. Бог с ним, с ‘Новым Журналом’. Потеряют наших ‘мужиков’, как говорит Вера Алексеевна⁵, зато приобрели Берберову⁶, пусть ее и печатают.

Но как же Вы пополните дефицит в 20.000 долларов?⁷ Довольно чувствительная потеря! Разве что большевики вознаградят Вас как потерпевших⁸. Требуйте с них 40.000, никак не меньше. А в общем, не стоит даже очень и огорчаться, до того все это глупо и противно.

Целую Вас, передайте мой сердечный привет Ивану Алексеевичу, всего хорошего.

Ваша Т. Ландау

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Алдановы жили в Ницце с осени 1947 по весну 1948 г.

³ Речь идет об известном письме М. С. Цетлиной Буниным, где она рвала с ними отношения из-за их выхода из Союза писателей и которое она послала открытым, приложив к своему письму Б. К. и В. А. Зайцевым. Таким образом письмо было предано огласке раньше, чем оно попало к адресатам, что и послужило причиной разрыва отношений между Буниными с одной стороны и Цетлиной и Зайцевыми с другой. Алданов и его жена в этом конфликте безоговорочно приняли сторону Буниных. Подробнее об этом см.: Дубовиков А. Н. Выход Бунина из Парижского Союза писателей // Литературное наследство. Т. 84. Кн. 2. С. 398—407, Пархомовский М. Конфликт М. С. Цетлиной с И. А. Буниным и М. А. Алдановым // Евреи в культуре русского зарубежья. Т. 4. Иерусалим, 1996. С. 310—325.

⁴ Конфликт с Цетлиной повлек за собой выход Бунина и Алданова из ‘Нового журнала’.

⁵ В. А. Зайцева.

⁶ Берберова Нина Николаевна (1901—1993) — писательница, мемуаристка, начала сотрудничать в ‘Новом журнале’ в 1948 г. (с No 17), после выхода из него Бунина и Алданова в связи с конфликтом с Цетлиной.

⁷ Возможно, речь идет о слухах, что Цетлина содержала Буниных на свои деньги, посылая им из Америки огромные суммы. Эту же цифру обыгрывает и Алданов в своем письме Бунину от 22 мая 1948 г.: ‘Если к этим 66 долл<арам> добавить 50 от Гутнера и 50 от Литер<атурного> Фонда, то выйдет, что Ваш убыток от ссоры с Марьей Самойловной, которая ежегодно переводила Вам двадцать тысяч долларов своих денег, составляет в этом году уже не 20.000 долларов, а только 19.834. Мы с Цвибаком все ‘ищем женщину’, т.е. богатую даму, которая устроит бридж в Вашу пользу’. Какая доля шутки и правды есть в этих высказываниях, пока не вполне ясно.

⁸ Намек на большевиков связан, по-видимому, с тем, что причиной выхода Буниных из Союза писателей все считали исключение из Союза тех, кто взял советские паспорта. Несмотря на то что Бунин отрицал это, сторонников такой версии до сих пор много.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

13 мая 1950 г. Нью-Йорк¹

13 мая

Дорогая Вера Николаевна,

Спасибо большое за Ваше поздравление и память². Очень было приятно, что Вы меня не забыли. Известие, что у Ивана Алексеевича опять повторилась его болезнь, нас очень огорчило. Надеюсь, что будет лучше. Мы скоро приезжаем, хотим вас видеть. Простите, что мало пишу. Я очень устала от хлопот перед отъездом, скоро поговорим³. Целую Вас. Сердечный привет и наилучшие пожелания Ивану Алексеевичу. Еще раз спасибо.

Ваша Т. Ландау

<приписка М.А. Алданова: >

Дорогие друзья, спасибо.

Писать уж не стоит. Через несколько дней буду у Вас.

Обнимаю <подпись>

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Видимо, Татьяна Марковна благодарит Веру Николаевну за поздравление с днем рождения.

³ Марк Александрович и Татьяна Марковна приехали во Францию в конце мая 1950 г.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ,

М. А. АЛДАНОВ — И. А. и В. Н. БУНИНЫМ

5 сентября 1950 г. Ницца¹

05.09.

Дорогая Вера Николаевна,

Сердечно Вас поздравляю с благополучным исходом операции². Слава Богу, надеюсь, что все и дальше пойдет хорошо. Спасибо, что Вы находите время нас каждый день извещать. Только что пришла Ваша открытка, кот<орая> привела меня в восторг перед Иваном Алексеевичем: меня уже несколько раз оперировали, и ни разу после этого не хотелось ни cantal’a³, ни тем менее курить. Молодец Иван Алексеевич! Теперь Вы можете наконец и о себе подумать, воображаю, как Вы измучены! Надеюсь, выздоровление пойдет скоро, целую Вас обоих (можно и И<вана> А<лексеевича> по случаю операции?). Всего хорошего!

Ваша Т. Ландау

<далее на машинке приписка М. А. Алданова:>

Дорогие друзья, Вы не можете (а, впрочем, можете) себе представить, как нас обрадовала эта телеграмма! Я сейчас побежал на почту, чтобы телеграфировать Вам (надеюсь, получили?), а затем зашел в винный магазин и купил бутылку шампанского, хотя мне строго запрещено пить. К обеду из Монте-Карло приехал Ляля, очень обрадовался телеграмме, и мы с ним выпили всю бутылку, и даже Таня, которая никогда вина не пьет, выпила полбокала. Вы догадываетесь, за кого и за что был тост. Слава Богу. Но Вы мне не ответили на вопрос моего последнего письма: что же это было — в дополнение к простату? Что теперь говорят врачи? Продолжаются ли боли? Кажется, в первое время после операции боли еще не исчезают. Сколько надо лежать? Какой был наркоз?

Вчера получил первый ответ на мои письма. Лунц⁴ пишет: ‘Через несколько дней, как только вернусь в Нью-Йорк, пошлю Вам деньги для Ивана Алексеевича’. Цифры не называет. Он где-то в горах. От других пока ответа не получил, но это естественно, никого в Нью-Йорке нет. Я поместил в ‘Н<овом> Р<усском> Слове’ статью о Бальзаке и Бланки (ужасные опечатки)⁵, за которую на меня могли незаслуженно обидеться ‘фанатические поклонники февральской революции’ вроде Вишняка⁶, но я ни к кому из них не обращался.

Целую Вас обоих. Сердечно благодарю и Наталью Владимировну. Им обоим⁷ и всем наш самый сердечный привет.

Ваш <подпись>

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Операция Бунина состоялась 4 сентября (Устами Буниных. Т. 3. С. 200).

³ Cantal — сорт французского сыра.

⁴ Лунц Григорий Максимович — книгопродавец-букинист, хороший знакомый Адданова.

⁵ Имеется в виду статья М. А. Адданова ‘Два понимания революции (Бальзак, Бланки)’, которая публиковалась в четырех номерах газеты ‘Новое русское слово’ от 3, 4, 5 и 8 августа 1950 г.

⁶ Вишняк Марк Вениаминович (1883—1977) — юрист, эсер, общественный деятель, публицист.

⁷ Имеются в виду писательница Наталья Владимировна Кодрянская (1901—1983) и ее муж Исаак Вениаминович Кодрянский (1894—1980), представитель фирмы лампочек ‘Tungsten’, меценат.

В. Н. БУНИНА — Т. М. ЛАНДАУ

11 октября 1951 г. Париж

11/10 51

Дорогая Татьяна Марковна,

Спасибо за поздравление¹, поблагодарите за письмо милого Марка Александровича. У нас плохо: лечение йодом и серой вызвало у моего большое сердечное ослабление. Пульс бывает 120 и очень слабый. Кроме того, м<ожет> б<ыть>, он получил грипп, который ходил по Парижу (вирус), причем t не поднимается и, если это так, то йод был очень вреден. Он очень ослаб и исхудал. Я провожу с ним ночи. Спит плохо. Пьет мало. Если будут силы, буду держать Вас в курсе. Если трудно будет писать, известим Полонских.

Приезжал Кодрянский², в субботу уплывает в Нью-Йорк.

От Николая Романовича³ была телеграмма, спрашивал, нужно ли перевести аванс за ‘Ж<изнь> Арс<еньева>‘⁴. Ответили, что все скажет Кодрянский. Это будет выгоднее.

‘Воспоминания’ в Америке по-английски идут хорошо⁵. В месяце продано 1200 экз<емпляров>.

Обнимаем, целуем вас обоих.

Л<еонид> Ф<едорович> шлет сердечный привет, он очень озабочен и много помогает.

Ваша В. Бунина.

— — —

¹ Вероятно, с именинами.

² См. примеч. 7 к No 14.

³ Николай Романович Вреден (1901—1955) — литератор, издатель. В последние годы жизни работал в издательстве имени Чехова. Когда Алданов познакомился с ним в 1951 г., он так написал Бунину о Вредене (16 июля 1951 г.): ‘…сын лейб-медика, в ранней юности перед самой революцией ставший гардемарином, бежавший тогда в Америку и завоевавший себе с годами огромное положение в американском литературно-издательском мире. Человек он прекрасный, умный, образованный’.

⁴ Бунин И. Жизнь Арсеньева. Первое полное издание. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952.

⁵ ‘Воспоминания’ И. А. Бунина вышли в переводе на английский язык в 1951 г.: Memories and portraits / Translate! by Vera Traill and Robin Chancellor. Garden City, N.Y., Doubleday, 1951.

B. H. БУНИНА — T. M. ЛАНДАУ

24 сентября 1952 г. Париж

24 сентября 1952

<приписка вверху: >

Спасибо за поздравление: оно первое¹.

Дорогая Татьяна Марковна.

Получила сегодня письмо от Вашего и хочу ответить Вам, т.к. его теперь не поймаешь, а Вы передадите ему содержание при случае.

1) Давление мое невелико, но соответствие между верхним и нижним не вполне нормально, но я принадлежу к людям с низким давлением — раньше выше 14 не поднималось, а теперь 16/10. Зернов² думает, что это от сильного нервного переживания, как и увеличение печени. И если бы мы куда-нибудь поехали, то болезнь Олечки³ все равно на мне отразилась бы. Я Бога благословляю, что мы были в Париже, без меня ей было бы хуже, а теперь она почти здорова. Осталась лишь быстрая утомляемость от разговоров.

2) Теперь почему мы никуда не могли поехать:

a) Денег всех мы до сих пор не получили⁴, а я в долгах — опять уже заняла 30.000 фр<анков> и еще нужно занимать. Почему теперь медлят, не понимаю, а мы заказали уже электрическую нагревалку для ванны, это обойдется в 60.000 фр<анков>.

b) Представьте деньги налицо: поехать возможно — куда? Вам могу объяснить. Ведь мой должен иметь возле себя удобное судно⁵. Как с этим быть? Везти с собой? Или иметь рядом очень близко cabinet de toilette со всеми удобствами, но это можно иметь за бешеные деньги.

c) Его неожиданные заболевания. Он на днях перенес в легкой степени грипп, и опять был Зернов. Он уже дня четыре в постели.

d) И как его перевезти? Везде комнаты в верхнем этаже. Значит, все равно будет сидеть безвыходно в своей берлоге.

О будущем годе думаю, если будет возможно, снять виллу в месте, где есть доктор. Но разве можно все предвидеть…

Некоторые мне не советуют И<вана> А<лексеевича> куда-нибудь везти… Он мечтает о Монте Карло. Я не возражаю.

Боголепов⁶ как раз составлял первую антологию, пишется, что он профессор, вторую составляет Иваск⁷, а кто третью — забыла, кажется, Марков⁸ (?).

Нас тоже удивило, что Осоргин продолжает традицию Чехова, ‘как раз наоборот’.

Не знаю еще, буду ли обращаться в Од<есское> Зем<лячество>⁹. И Полякову¹⁰ не стану писать. Бог даст, обойдемся и без них. Они прекрасно знают, кто лишен, так как матери Ляли¹¹ как-то прислали на этом основании посылку. Видимо, там помогают своим. А уж И<вана> А<лексеевича> поднимать на это совсем не стоит. По воробьям из пушек. И дадут-то всего 10—20 д<олларов>, а всяких унижений не оберешься. Из парижского одесского обещали хлопотать 2000 fr., да тоже что<-то> не дают.

Поздравляю с окончанием ‘Вашим’ философской книги¹². Очень хотелось бы прочесть ее. Прислали бы в рукописи, и я, прочтя, возвратила бы в сохранности. Впрочем, это мечты.

Завидую, что Ваш побывает и в Венеции, и на Капри¹³, ‘где мы были так счастливы’, не сознавая этого. Многое дала бы я побывать на этом чудном острове, где кончается пядь земли нам известная, где мы пережили столько несказанно прекрасных дней и даже ночей за пенистым исти¹⁴. Иной раз кажется, было ли все это? И уже скольких нет из тех, кто делили наши досуги. А сколько там было написано моим! И как быстро, весело и легко творил он. Когда мы в последний раз приезжали на Капри, то, поднимаясь в коляске с парохода по дороге с апельсинными садами, я почувствовала, что мы приехали домой… Но как всякий ‘дом’ теперь для нас ничего не существует, осталась лишь память о нем.

Простите за длинное послание.

Слышала, что у Фенички было хорошо, сытно, вкусно по-домашнему. Она поправилась.

Люб<овь> А<лександровну> видела раз. Разве Ляля опять на юге? Думаю, что они оба пережили тяжелые дни из-за смерти их со-квартиранта Штернфельда, так же всех поразившей, как и смерть Якова Борисовича¹⁵. Мы вас обоих обнимаем.

Л<еонид> Ф<едорович> шлет привет.

Ваша В. Бунина

— — —

¹ Речь идет о поздравлении с именинами в письме Алданова от 23 сентября 1952 г. Поскольку Алданов собирался уезжать в Италию, он поздравил Веру Николаевну от себя и от жены заранее.

² Зернов Владимир Михайлович (1904—1990) — парижский врач, лечивший Бунина в 1948—1953 гг.

³ М. Э. Грин комментирует упоминание Веры Николаевны о болезни Олечки и сообщает, что у последней было в это время нервное расстройство (Устами Буниных. Т. 3. С. 205, 215).

⁴ Речь, видимо, идет о гонораре за ‘Жизнь Арсеньева’ от Чеховского издательства, поскольку в письме Вере Николаевне от 7 июля 1952 г. Алданов писал, что от Чеховского издательства они получат более миллиона франков. В это же время ожидалось получение очередной субсидии от бизнесмена Атрана, который несколько лет поддерживал Бунина материально. В том же письме Алданов сообщает, что после смерти Атрана большая часть его состояния перешла Фонду его имени, поэтому выплаты будут продолжаться и, таким образом, Бунины будут обеспечены еще почти на год.

⁵ Бунин страдал геморроидальными кровотечениями.

⁶ Имеется в виду антология А. Боголепова ‘Русская лирика от Жуковского до Бунина’ (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952).

⁷ Иваск Юрий Павлович (1907—1986) — поэт, критик, литературовед. Речь идет о его антологии русской зарубежной поэзии ‘На Западе’ (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953).

⁸ Марков Владимир Федорович (р. 1920) — литературовед, критик, поэт. Имеется в виду составленная им антология ‘Приглушенные голоса: Поэзия за железным занавесом’ (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952).

⁹ Одесское землячество — общество помощи тем эмигрантам, кто так или иначе имел отношение к Одессе. Вера Николаевна хотела обратиться в это землячество с просьбой о материальной помощи Олечке Жировой, родственники которой родились в Одессе. По этому поводу Алданов писал Вере Николаевне 23 сентября 1952 г.: ‘Очень меня удивило, что Поляков сам не заговорил с Вами об Олечке, я просил его узнать у Вас подробности об ее одесских связях и т.д. <...> Я советовал бы Вам сделать так: напишите Александру Абрамовичу все точно, какая связь с Одессой, и вложите просьбу о помощи ей, но непременно за подписью Ивана Алексеевича. Так как имени-отчества председателя Вейнберга я не знаю, то можно было бы адресовать именно председателю или же назвать его доктором, но подпись Ивана Алексеевича необходима для успеха. Ал<ександр> Абр<амович> передаст и от себя, надеюсь, поддержит’. Слова Веры Николаевны о том, что она раздумывает, обращаться ли ей за помощью, как раз и являются ответом на совет Алданова.

¹⁰ Поляков Александр Абрамович (1879—1971) — журналист. В тот период, о котором идет речь, работал в газете ‘Новое Русское Слово’ и жил в Америке. Поскольку французское отделение землячества (председатель Д. Л. Гликберг) помогало почти исключительно пожилым людям, Вера Николаевна хотела обратиться в нью-йоркское отделение Одесского землячества, в чем Поляков, видимо, мог поспособствовать.

¹¹ Мария Карловна Лишина (1878—1966). Сохранились ее письма к В. Н. Буниной (РАЛ. MS. 1067/3878-3900).

¹² Имеется в виду книга Алданова ‘Ульмская ночь’, вышедшая в Нью-Йорке в издательстве им. Чехова в 1953 г.

¹³ После окончания книги Алданов, как он сам писал в письме Вере Николаевне от 23 сентября 1952 г., решил ‘побаловать себя’ десятидневной поездкой в Италию.

¹⁴ Бунины были на Капри в 1912—1913 гг.

¹⁵ Яков Борисович Полонский неожиданно тяжело заболел в середине ноябре 1951 г. и 28 ноября скончался. См. запись В. Н. Буниной в дневнике 1 декабря 1951 г.: ‘Вчера хоронили Я. Б. Полонского. Сгорел в одну неделю от болезни сердца’ (Устами Буниных. Т. 3. С. 204).

Т.М. ЛАНДАУ — В.Н. БУНИНОЙ

14 декабря 1952 г. Ницца¹

14.12

Дорогая Вера Николаевна,

Большое спасибо Вам за письмо. Очень интересно было узнать, что и Вы в свое время вывихнули руку. Но если в 15 лет это продолжалось 6 недель, сколько же это будет длиться у меня! У меня плечо не перевязано, но ноет, хожу к русской массажистке, кот<орая> говорит, что мускулы ‘atrophis’², но будто бы это может пройти.

Очень огорчены были болезнью Фенички. Конечно, это очень серьезная болезнь, очень ее жаль. От Рери у меня уже очень давно не было писем, м<ожет> б<ыть>, больна и она. Почему же Вы пригласили такого странного маляра? Он хоть дешевле других? Меня этим не удивишь: оба раза, когда мы были в Нью-Йорке, хозяин перекрашивал квартиру. У нас и у жильца там сундуков и ящиков штук двадцать. Маляры были негры, порто-риканцы <так!> и итальянцы. Пели, галдели. Мужчины (мой и жилец) сбежали из дома, а я забилась в кухню, пока они и туда не пришли. М<ожет> б<ыть>, это скоро предстоит опять, мы еще не знаем, продлят ли нам визу и на этот раз. Простите, что кончаю письмо, рука очень устала. Целую вас, сердечный привет Ивану Алексеевичу, кланяйтесь, пожалуйста, Леониду Федоровичу.

Ваша Т. Ландау

— — —

¹ Датируется по содержанию. См., например, письма Алданова Буниным от 19 ноября 1952 г., в котором он рассказывает о несчастном случае, и 14 декабря 1952 г., где сообщает, что из-за вывихнутой руки Татьяны Марковны они не могут приехать из Ниццы в Париж. В этом письме Алданова также упоминается ремонт у Буниных и болезнь Фенички.

² атрофированы (франц.).

В. Н. БУНИНА — Т. М. ЛАНДАУ

10 мая 1953 г. Париж

10.V.53

Дорогая Татьяна Марковна,

Только сегодня вспомнила, что вчера был Ваш Новый Год. Поздравляем с прошедшим днем рождения и желаем здоровья, успехов, словом, ‘ни пуха, ни пера’, а главное, чтобы Ваша будущая старость была бы легче нашей.

Последние дни были очень тревожные: у ‘моего’ опять его ‘любимая’ болезнь, раз по семи мне приходилось выносить… А у меня, как на грех, печень взыгралась: пришлось приглашать Зернова. Посадил на строгую диету, дал два лекарства, запретил утомляться… и всякую тяжелую работу, пока не пройдет. Меня клонит в сон, но не всегда удается поспать. F de m приходит только 3 раза в неделю. Хорошо, что Л<еонид> Ф<едорович> вернулся, он помогает. Последние два дня у меня прошла тупая, ноющая боль вверху печени. Надеюсь, вывернулась.

Кончаю архив¹. И много читаю и делаю выписки из Чехова² и все больше и больше восхищаюсь этим замечательным писателем и человеком с необыкновенным чувством достоинства, умом и твердым характером и большой ответственностью. Книпер, конечно, была от лукавого, тут обострилась его болезнь, и он несколько свихнулся, потерял свою сдержанность, почитайте его письма к ней — это не Чехов пишет.

Когда мы вас увидим?

Целуем и обнимаем вас.

Л<еонид> Ф<едорович> шлет поздравление вам.

Привет. Ваша В. Бунина

Получила письмо от Рери.

— — —

¹ В это время И. А. Бунин вел переговоры о передаче своего архива Колумбийскому университету или другим организациям, и речь идет о разборе архива Верой Николаевной (см., например, письмо М. А. Алданова И. А. Бунину от 12 марта 1953 г.: ‘Я не знаю, скоро ли он <Карпович> Вам ответит об архиве, но надеюсь, что он в Харварде справится. Можно даже пока не посылать им каталога: достаточно сказать, что там много рукописей, разночтений и переписка с разными известными людьми. Не следует откладывать дела, оно потребует немало времени, американцы, вопреки своей репутации, все делают медленно, а деньги Вам понадобятся скоро. (Вы говорили, что осталось 150.000 фр<анков> и ожидается 750 долларов). Я посоветовал бы Вам продиктовать еще другое письмо о том же — Сазоновой. У нее большие знакомства, она могла бы найти ход в разные учреждения, и я вижу, что она Вам предана’). См. также: Heywood Anthony J. Catalogue of the Bunin, Bunina, Zurov and Lopatina Collections / Edited by Richard D. Davies, with the assistance of Daniel Riniker. Leeds: Leeds University Press, 2000. P. XXVIII.

² Эти выписки И. А. Бунин использовал в работе над книгой ‘О Чехове’, вышедшей в издательстве им. Чехова в 1955 г.

В.Н. БУНИНА — Т.М. ЛАНДАУ

24 августа 1953 г. Париж

24 августа 1953 г.

Дорогая Татьяна Марковна.

Только что прилетело письмо (от 20 авг<уста>) от ‘Вашего’ ‘моему’, которое меня встревожило¹. Что собственно с Вами, какие боли? У меня года два были боли в области позвоночника от недостатка кальция, теперь прошли — я вовремя захватила. Запускать, по словам Зернова, рискованно, как вообще всякую болезнь.

Сейчас говорила по телефону с Петей Струве². Он сегодня виделся с доктором Перроном, у которого лечится Л<еонид> Ф<едорович>. Перрон сказал, Л<еониду> Ф<едоровичу> лучше шоков пока не применять, находит, что пока не нужно его лечить шоками.

Я была у Л<еонида> Ф<едоровича> дважды³ — возили друзья, от нас через лес 4 километра, путь приятный. Парк, в котором разбросаны дома разных размеров, очень хорош. Находится на берегу Сены. Воздух превосходный, зеленый луг, столетние деревья. Есть и кедр ливанский. Второе лето я изредко дышу там свежим воздухом.

Л<еонид> Ф<едорович> радуется, когда к нему приходишь. Он тихий, не сглазить, никаких неприятностей персоналу не доставляет, сон хороший, аппетит нормальный, всем доволен, недостает ему только фруктов, конечно, я привожу их. Главное его занятие — писание, исписывает много бумаги. Обо всем расспрашивает, всем посылает привет, интересуется, кто где проводит лето. Послал как-то ‘моему’ папирос, вернее дал денег на покупку хороших турецких папирос: ‘Хочу Ивану Алексеевичу доставить удовольствие’. Но порой сбивается на бред: ему кажется, что его знали многие, когда он был ребенком, есть и другие ‘поньки’.

‘Мой’ не радует: задыхается. Приглашала Петю Струве и к нему. Он советует аэрозоль: взять аппарат в аптеке и вдыхать какие-то снадобья.

Сегодня взяла последние деньги из банка и завтра возьму этот аппарат к себе: залог 5000 фр<анков> и 1500 f. за десять дней + лекарства. Может быть, и поможет. Ослабел очень от потери крови. Нервен донельзя.

Уж месяц живем в долг. Ждем деньги из четырех мест. Но почта хорошо сравнительно ходит только воздушная. Из Германии письмо шло 20 дней. ‘Русские Новости’⁴ вчера пришли к нам от 7 августа! Шли две недели!

Скажите ‘Вашему’, что скончался Н. Д. Зелинский⁵ на девяносто третьем году жизни. Я знала его близко, он бывал у нас. Читал на курсах⁶ органическую химию и задавал нам задачи в лабораториях на разных курсах.

Он — одна из постоянных связей прошлой моей жизни. От последней жены у него остался сын. Их у него было три. Два после 50-ти лет… А как он любил первую! И как он горевал после ее смерти.

Люб<ови> Алекс<андровне> звоню ежедневно: никто не подходит. Не пойму, куда она уехала. Ляля поехал на юг один, и она получила от него письмо: вот все, что я знаю.

Ляля с Олечкой в лагере близ Биарриц, 20 дней сидели без денег. Пришлось наконец, послать отцу⁷ по телеграфу. На почте денег до сих пор не принимают, как и заказных писем.

Вернулись Михайловы⁸, он был у нас, но ‘мой’ не принял его, так плохо себя чувствовал. Возвращались на автобусе, ехали 18 часов, лицо И<вана> А<лексеевича> стало красным.

В<ера> Раф<аиловна>⁹ летит на днях в Ниццу. Сегодня зашли проститься.

Ждем B. C. Нилус из Виши, тоже нанимают автомобиль.

Какие были операции у Вредена¹⁰?

Если увидите Кодрянских, сообщите то, что я пишу Вам о Л<еониде> Ф<едоровиче>. Я не знаю, долго ли она пробудет в Нью-Йорке. Надеюсь, что Ис<аак> Вен<иаминович>¹¹ в океане поправился.

Обнимаю Вас обоих.

Ваша В. Бунина

— — —

¹ В письме Ивану Алексеевичу Алданов 20 августа 1953 г. писал: ‘У меня только огорчения. Болеет Татьяна Марковна, ее давние боли участились, теперь каждый день, а лечиться здесь она не хочет! Это совершенно меня расстраивает’.

² Струве Петр Алексеевич (1925—1968) — протоиерей и доктор медицины.

³ О болезни Л. Ф. Зурова см. примеч. 1 к No 96 переписки Буниных с Адамовичем в наст. изд.

⁴ ‘Русские новости’ — еженедельная газета, выходившая в Париже с мая 1945 г. по ноябрь 1970 г. (редактором до 1951 г. был А. Ф. Ступницкий, затем М. Бисноватый). Бунин печатался в ней.

⁵ Зелинский Николай Дмитриевич (1861—1953) — русский химик-органик, один из основоположников органического катализа и нефтехимии. Один из организаторов Института органической химии АН СССР.

⁶ Вера Николаевна училась на Высших женских курсах, организованных в 1900 г. В своих неопубликованных воспоминаниях она называет их еще ‘Коллективными курсами при Обществе гувернанток и учительниц’.

⁷ Алексей Матвеевич Жиров (см. примеч. 3 к No 8). В самом начале войны Бунины недолго жили на ферме Жирова, но потом вернулись в Грасс, где и оставались в течение всей войны.

⁸ Павел Александрович и Эмма Михайловы — знакомые Буниных (см. о них: Диаспора. Вып. 2. 2001. С. 485).

⁹ Мартынова Вера Рафаиловна — знакомая Буниных. Она часто упоминается в переписке Веры Николаевны в контексте распространения билетов на различные вечера (Диаспора. Вып. 1. 2001. С. 380).

¹⁰ См. примеч. 3 к No 15.

¹¹ См. примеч. 2 к No 14.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

6 января 1954 г. Ницца

<Приписка Татьяны Марковны от руки на обороте письма М. А. Алданова В. Н. Буниной от 6 января 1954 г.:>

Дорогая Вера Николаевна,

Большое спасибо за все, что Вы пишете о маме¹. Я ей это передам, и она тоже очень тронута и просит Вас горячо поблагодарить. Доктор надеется, что зрение вернется, но поправка будет во всяком случае очень медленной². Конечно, глаза очень болят, и она почти все время лежит в темноте. Хуже всего, что она не может читать, она раньше только это и делала. Конечно, у нас теперь очень тоскливо. Очень рада, что Леонид Федорович поправился и вернулся домой³. Передайте ему мой сердечный привет. Целую Вас, еще спасибо.

Ваша Т. Ландау

— — —

¹ Анна Григорьевна Зайцева (1871—1959).

² Из письма Алданова Вере Николаевне от 31 декабря 1953 г. известно, что его теща Анна Григорьевна неправильно включила газовую колонку, отчего в квартире произошел взрыв. От взрыва разбилось стекло и его мелкие осколки попали Анне Григорьевне в оба глаза.

³ Л. Ф. Зуров вернулся домой после лечения в клинике 12 декабря 1953 г.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

2 июня 1955 г. Ницца¹

2 июня

Madame Bounine

1 Rue Jacque Offenbach

Paris 16

Дорогая Вера Николаевна.

Спасибо большое за милое письмо. Я бы очень хотела, чтобы ‘мой’ сидел с заломленным картузом, вместо того, чтобы подвергнуть нас такому страху. Я Любе об этом писала: у него сейчас же после операции² ослабел пульс, давление, ему давали кислород, вливали в вену физиол<огический> раствор. К вечеру состояние улучшилось, сегодня врачи им вполне довольны, хотя он и киснет. Мужчины, знаете, гораздо хуже переносят неудобства, неприятности, чем мы. Не спал он всю ночь, но сегодня ему сделают укол и дадут снотворное. Еще спасибо, целую Вас, сердечный привет Л<еониду> Ф<едоровичу> и Вам от нас обоих.

Ваша Т. Ландау

— — —

¹ Датируется по почтовому штемпелю на открытке с обратным адресом: M. Aldanov, 16 Av. G. Clemenceau, Nice.

² В записке Вере Николаевне от 30 мая 1955 г. Алданов писал: ‘Дорогой друг, Вера Николаевна. Согласно Вашему желанию, сообщаю Вам о дне операции. Она состоится в среду, 1 июня, в 11 утра. К вечеру моя сестра, верно, уже получит телеграмму. Вы у нее можете узнать, пожалуйста, сообщите Василию Алексеевичу по телефону. Спасибо. Обнимаем Вас. Сердечный привет Леониду Федоровичу. Ваш М. Л.’

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

12 октября 1956 г. Ницца

<Приписка Татьяны Марковны на письме М. А. Адданова В. Н. Буниной от 12 октября 1956 года:>

Дорогая Вера Николаевна.

Хочу еще раз лично Вас поздравить с именинами: меня не было дома, когда мой писал Вам. Адрес Рери: РОВ 1486, Jerusalem, Israel.

Она будет очень рада Вашему письму, все болеет. Я и не знала, что дочь Фенички выходит замуж¹, она, кажется, уже не так молода? Феничка должна быть очень рада.

Всего хорошего Вам и Леониду Федоровичу, сердечный привет.

Ваша Т. Ландау

— — —

¹ Татьяна Шлезингер вышла замуж за Макса Арнольда (оба врачи). Имя Татьяны Шлезингер упоминается в бумагах Веры Николаевны Буниной 5 января 1957 г. (РАЛ. MS. 1067/6673).

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

28 февраля 1958 г. Ницца¹

28.02

Дорогая Вера Николаевна.

Спасибо за письмо и за память. Все мы знаем, что это такое. За этот год прибавилось нашего полку². Надежда Михайловна³ мне раз написала. Все-таки у нее Леночка, внуки. Я здесь совсем одна, со своими старухами⁴, с кот<орыми> много хлопот. Зайцевы мне тоже написали, бедная Вера Алексеевна левой рукой⁵. Я даже ни о чем их не спрашиваю. Ведь поправиться она не может?

Читала, что Вы окончили и сдали Вашу книгу⁶. Вот молодец! Как Вам живется? Как здоровье? Еще раз спасибо, всего хорошего Вам и Л<еониду> Ф<едоровичу>.

Ваша Т. Алданова

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Имеется в виду вдовство. Алданов скончался 25 февраля 1957 г.

³ Вероятно, речь о Надежде Михайловне Шполянской, жене Дона Аминадо (А.П. Шполянского), также скончавшегося в 1957 г.

⁴ Имеются в виду мать Татьяны Марковны Анна Григорьевна и ее няня Нина Дмитриевна (1868—1959). После смерти Алданова Татьяна Марковна еще некоторое время жила в Ницце и только после смерти матери и няни переехала в Париж. См. последующие письма.

⁵ Вера Алексеевна Зайцева была парализована.

⁶ Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина, 1870—1906. Париж, 1958.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

9 ноября 1958 г. Ницца¹

09 ноября

Дорогая Вера Николаевна,

Сердечно благодарю Вас за книгу и за милую подпись². Мне будет чрезвычайно интересно ее прочесть, я очень мало знаю о жизни Ивана Алексеевича в России. Для биографов она есть и будет прямо клад. Вы много потрудились!

Очень хотела бы и Вам послать ‘Самоубийство’, кот<орое> на днях вышло³. Я его еще не получила, но, Вы знаете, в Америке в этом смысле не щедры. Мне полагается только один экземпляр.

Хотела бы с Вами повидаться, но не могу никуда уехать. Думаю о Вас сегодня и крепко обнимаю.

Сердечный привет Леониду Федоровичу.

Ваша Т. Алданова.

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Речь о книге ‘Жизнь Бунина’.

³ ‘Самоубийство’ — последний роман М. А. Алданова. Печатался в газете ‘Новое русское слово’ с декабря 1956 г. по май 1957 г. и отдельным изданием вышел уже после смерти автора (Нью-Йорк: Изд-во Литературного фонда, 1958).

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

1 марта 1959 г. Ницца¹

1 марта

Дорогая Вера Николаевна.

Сердечное Вам спасибо. Я очень тронута, что Вы не забываете меня. Как Вы себя чувствуете? И по каким признакам решили делать анализ крови? Я тоже очень сдала. Так устала, что по утрам с трудом заставляю себя встать. Мне действительно живется трудно. Вижу только моих старух, кот<орые> требуют все больше ухода. А я ведь сама стара.

Я удивляюсь, что в письмах из России не боятся сказать, что любят романы Алданова. Один наш молодой кузен², служащий в O.N.U.³, был в России, и в Киеве видел в городской библиотеке ‘Ключ’. Но ведь там действие происходит до революции. Я не вижу, как решились бы издать другие его вещи, если так травят Пастернака⁴. Читаете ли Вы в ‘Русской Мысли’ Яновского⁵? Там сказано, что Зайцева помнят, на Бунина большой спрос (это понятно), а о Марке Алданове собеседница автора никогда не слышала. Нет, до России еще далеко.

Что же мне писать о М<арке> А<лександровиче>? Что Вы? Никакого писательского дара у меня нет. Письма другое дело. Да я никогда и не могла бы взяться за это. Вы совсем другое дело, и у Вас действительно есть талант. Что же могли бы выдумать о М<арке> Александровиче>? 2/3 своей жизни он, по собственному выражению, провел в библиотеках. Не знаю, почему Люба смущалась передать разбор рукописей Софье Юльевне⁶. Это трудное дело и очень неблагодарное. Зайцевы мне изредка пишут. Я не представляла себе, что В<еру> А<лексеевну> только три раза в неделю водят по квартире и не знала, что правая часть парализована до сих пор. Очень тяжело, а Б<орису> К<онстантиновичу> и Наташе честь и слава.

Целую Вас, дорогая. Еще спасибо.

Сердечный привет Л<еониду> Ф<едоровичу>.

Ваша Т. Алданова

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Не удалось установить, кого имеет в виду Татьяна Марковна.

³ Organisation des Nations Unies (франц.) — Организация Объединенных Наций.

⁴ Кампания, организованная советскими властями в связи с присуждением Б. Л. Пастернаку Нобелевской премии.

⁵ Имеется в виду серия статей Е. Я. Яновского ‘Две недели на родине’, публиковавшаяся в ‘Русской мысли’ с конца января по середину марта 1959 г.

⁶ Прегель Софья Юльевна (1897—1972) — поэт, директор издательства ‘Рифма’ (в 1957—1972).

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

28 сентября 1959 г. Ницца¹

28 сентября

Дорогая Вера Николаевна,

Сердечно поздравляю Вас с именинами. Желаю всего хорошего.

Я была в августе в Париже, но только два дня и по невеселому поводу, приезжала похоронить маму. Не знаю, знаете ли Вы, что она умерла? А через две недели умерла и моя няня. У меня теперь нет здесь никого, очень хотела бы переехать в Париж.

Только на днях прочла рецензию Гуля о Вашей книге — очень лестную². Прочла в газете, что Галина Николаевна переехала в Женеву³. Заезжала ли она в Париж?

Целую Вас, всего хорошего. Сердечный привет Леониду Федоровичу.

Ваша Т. Алданова

P.S. Если Вы случайно знаете имя-отчество жены д<окто>ра Коварского⁴, сообщите, пожалуйста, она мне писала.

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Гуль Роман Борисович (1896—1986) — писатель, редактор ‘Нового журнала’. Его рецензия на книгу Веры Николаевны ‘Жизнь Бунина’ была опубликована в ‘Новом журнале’ (1959. No 59. С. 295—297). В том же номере была опубликована и рецензия М. Карповича на роман Алданова ‘Самоубийство’ (С. 297—300).

³ Галина Николаевна Кузнецова, по ее словам, ‘в 1955 г. поступила на работу в ООН, где и прослужила в издательском отделе корректором семь лет. В 59-м году наш русский отдел, в уменьшенном составе (В. Андреева, М. А. Степун и меня) перевели в Женеву’ (цит. по: БаборекоА. К. Галина Кузнецова// Кузнецова Г. Н. Грасский дневник. М.: Московский рабочий, 1995. С. 7).

⁴ Коварский Илья Николаевич (1880—1962) — доктор, эсер, общественный деятель, глава Общества российских врачей в Нью-Йорке, член корпорации ‘Нового Журнала’, основатель издательства ‘Родник’. Его жена — Лидия Антоновна Коварская (урож. Налон-Домбровская, 1874—1965) — педагог, писательница.

Т. М. ЛАНДАУ — В. Н. БУНИНОЙ

3 октября 1959 г. Ницца¹

03 октября

Дорогая Вера Николаевна,

Спасибо за письмо. Я и не знала, что Вы были в Швейцарии². Гостили у Павловских³?

Мама до прошлого года держалась молодцом. А потом все вдруг пришло сразу: сердце, воспаление легких, в конечном счете зрение. Ей было 88 лет, а Нине Дмитриевне 91. Это, собственно, было главной их болезнью.

Конечно, я бы очень хотела уехать поскорее в Париж, как ни трудно там найти комнату. Меня задерживает распродажа книг М<арка> А<лександровича>. Все идет очень медленно и плохо. Куда мне против книгопродавцев! А взять мне с собой много немыслимо.

Я знаю, что и у Вас скоро годовщина⁴. Думаю о Вас и желаю бодрости и здоровья. Обнимаю Вас и сердечно кланяюсь Леониду Федоровичу и благодарю его.

Ваша Т. Алданова.

— — —

¹ Датируется по содержанию.

² Большую часть сентября и начало октября 1959 г. Вера Николаевна провела в Швейцарии, где гостила у дочери С. В. Рахманинова Т. С. Конюс в Люцерне. В начале октября Вера Николаевна поехала в Лозанну, где останавливалась в гостинице и встречалась с Павловскими.

³ Михаил Наумович Павловский (ум. после 1962 г.), знакомый Буниных. Одно время собирался издавать новую русскую газету в Париже (см. об этом: Диаспора. Вып. 3. 2002. С. 551).

⁴ Бунин умер 8 ноября 1953 г.

Письма публикуются с разрешения The Ivan and Vera Bunin Estate.

‘ЖАЛЬ, ЧТО ТАК РАНО КОНЧИЛИСЬ НАШИ БАБЬИ ВЕЧЕРА’

Читайте также: