<Из 'Литературных листков'>
<Из 'Литературных листков'>
Сноски
Примечания
Примечания
(Из ‘Литературных листков’), Булгарин Фаддей Венедиктович, Год: 1824
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Из ‘Литературных листков’ // Пушкин в прижизненной критике, 1820-1827 / Пушкинская комиссия Российской академии наук, Государственный пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге. — СПб: Государственный пушкинский театральный центр, 1996. — С. 147-149.
http://next.feb-web.ru/feb/pushkin/critics/vpk/vpk-1472.htm
Литературное поле обещает богатую жатву в 1824 году. <...> В Москве вскоре появится новая поэма А. Пушкина, под заглавием ‘Бакчисарайский фонтан’. Мы читали некоторые отрывки из сей поэмы1 и смело можем сказать, что давным-давно2 не читали ничего превосходнейшего. Гений Пушкина обещает много для России, мы бы желали, чтоб он своими гармоническими стихами прославил какой-нибудь отечественный подвиг3. Это дань, которую должны платить дарования общей матери, отечеству. Некоторые отрывки в ‘Кавказском пленнике’ доказывают, что Пушкин столь же искусно умеет изображать славу, как и граций.
<...> Мы получили известие из Москвы, что ‘Бахчисарайский фонтан’, поэма, соч. А. Пушкина, уже скоро будет отпечатана. Содержание сей поэмы очень просто: крымский хан Гирей любил черкешенку Зарему, которая одна владычествовала в его серале и сердце. В одном из своих набегов на Польшу Гирей взял в неволю польскую княжну Марию, влюбился в нее и забыл Зарему. С сего времени исчезло его благополучие и веселость отлетела из роскошного его гарема. Прелестная Мария, верная религии отцов своих, не соглашалась быть супругою Гирея и проводила уединенные часы в молитвах и слезах. Влюбленный Гирей не смел употребить своей власти, чтобы принудить польскую княжну сделаться его женою. Он предался отчаянию и меланхолии. Между тем Мария скончалась, и Гирей, подозревая Зарему в убийстве, велит лишить ее жизни. Автор сей поэмы писал к одному из своих приятелей в Петербурге1: ‘Недостает плана, не моя вина, я суеверно перекладывал в стихи рассказ молодой женщины.
Aux douces lois des vers, je pliais les accents
De sa bouche aimable et naive.* 2
Впрочем, я писал ‘Бахчисарайский фонтан’ единственно для себя, а печатаю потому, что’3 и проч. — Правда, что не достает связности в плане, но красоты поэзии, гармония языка, картины заставляют забывать самые несовершенства. С произведениями Пушкина бывает то же, что со всяким прелестным и любимым предметом: видишь недостатки, но чувствования заглушают голос холодного рассудка, и сердце невольно предупреждает желания. Говорить ли там о правилах, где каждый стих, каждая черта обворожают и заставляют забываться! А. Пушкин написал другую поэму, под заглавием ‘Онегин’, которой содержание чрезвычайно разнообразно, по уверению особ, имевших случай читать оную в рукописи. Это история молодого человека, воспитанного в деревне, который приезжает в столицу на службу, описывает свои связи, знакомства, приключения и различные впечатления при виде многих предметов. Один просвещенный любитель словесности писал к нам из Киева, что поэма ‘Онегин’ есть лучшее произведение неподражаемого Пушкина4. Мы просим извинения у почтенного автора, что без его ведома осмеливаемся поместить несколько стихов из ‘Онегина’, которые завезены сюда в уме и продиктованы наизусть, а потому, может быть, и с ошибками, по крайней мере для нас неприметными. Это описание первой русской танцовщицы в балете:
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина. — Она,
Одной ногой касалась пола,
Другою медленно кружит…
И вдруг прыжок, и вдруг летит…
Летит — как пух от уст Эола!
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.5
Какая живая картина! Вот истинная поэзия! Прилагательное полувоздушна с первого слова характеризует дарование. Танцовщица не стоит на земле, она носится в воздухе и только касается пола, послушная волшебному смычку. По нашему мнению, ни один из русских поэтов не имеет магической силы Пушкина одним взглядом останавливать летучие предметы (fixer les objets) и составлять из оных живые картины. Его воображение есть зеркало, в котором природа отражается в своем истинном виде: поэзия поручила ему свои краски, и гений изящного — кисть свою. Но поныне одни только хариты управляют его пламенною душою. Придет время, когда и важные музы обратят на себя внимание юного своего питомца и укажут ему в отечественных событиях предметы, достойные его высокого таланта6.
Сноски к стр. 148
* Нежным законам стиха подчинял я звуки
Ее милых и бесхитростных уст (фр.). — Пер. Б. В. Томашевского. — Ред.
Литературные листки. 1824. Ч. 1. N 1 (выход в свет 3 янв.). С. 25, 27. Из раздела ‘Разные известия’. Без подписи (Ф. В. Булгарин?).
Данная заметка упомянута в письме Пушкина Булгарину от 1 февраля 1824 г.: Пушкин благодарил издателя ‘Литературных листков’ за присланный ему ‘Северный архив’ и ‘снисходительный ваш отзыв о татарской моей поэме’, замечая, что адресат принадлежит ‘к малому числу тех литераторов, коих порицания или похвалы могут быть и должны быть уважаемы’ (XIII, 85). В январе этого же года польский перевод этой статьи был приведен в обзоре ‘Kilka stow o literaturze rossyjskiej’ (‘Несколько слов о русской литературе’) в ‘Dziennik Wilenski’ (‘Виленском журнале’) (1824. N 1. Разд. ‘Literatura rossyjska’) за подписью: L. R.
1 Скорее всего, в это время Булгарин был знаком с теми отрывками, которые 1 ноября 1823 г. К. Ф. Рылеев читал по рукописи на заседании петербургского Вольного общества любителей словесности, наук и художеств (см.: Кубасов И. А. А. С. Пушкин — член С.-Петербургского ‘Вольного общества любителей словесности, наук и художеств’ // Русская старина. 1899. N 5. С. 473).
2 ‘Давным-давно’ — отсылка к стихотворению П. А. Вяземского ‘Давным-давно’ (1819, опубл.: в ‘Полярной звезде на 1824 год’).
3 Советы Пушкину воспеть ‘победы русского воинства’, ‘прославить какой-нибудь отечественный подвиг’ и др. повторялись Булгариным и позднее (см., например: Северная пчела. 1829. N 138).
Литературные литстки. 1824. Ч. 1. N 4 (выход в свет 3 марта). С. 147-149. Из раздела ‘Литературные новости’. Без подписи (Ф. В. Булгарин?).
Статья вызвала возмущение Пушкина бесцеремонностью журналиста, опубликовавшего отрывок из частного письма поэта к А. А. Бестужеву: ‘Что это со мною делают журналисты! Булгарин хуже Воейкова — как можно печатать партикулярные письма — мало ли что мне приходит на ум в дружеской переписке, а им бы все и печатать. Это разбой…’ (письмо Л. С. Пушкину от 1 апр. 1824 г. — XIII, 90), ‘Каков Булгарин и вся братья. Это не соловьи-разбойники, а грачи-разбойники’ (письмо П. А. Вяземскому, начало апр. 1824 г. — XIII, 92), ‘Булгарин другое дело. С этим человеком опасно переписываться. Гораздо веселее его читать. <...> черт дернул меня написать еще кстати о Бахч.<исарайском> фонт.<ане> какие-то чувствительные строчки и припомнить тут же элегическую мою красавицу. Вообрази мое отчаяние, когда увидел их напечатанными — журнал может попасть в ее руки. Что ж она подумает, видя, с какой охотою беседую об ней с одним из п.<етер>б<ургских> моих приятелей. Обязана ли она знать, что она мною не названа, что письмо распечатано и напечатано Булгариным <...> и что никто не виноват. Признаюсь, одною мыслию этой женщины дорожу я более, чем мнениями всех журналов на свете и всей нашей публики. Голова у меня закружилась. Я хотел просто напечатать в ‘Вестн.<ике> Евр.<опы>‘ (единственном журнале, на которого не имею права жаловаться), что Булг.<арин> не был в праве пользоваться перепискою двух частных лиц, еще живых, без согласия их собственного. Но перекрестясь предал это все забвению. Отзвонил и с колокольни долой’ (письмо А. А. Бестужеву от 29 июня 1824 г. — XIII, 100-101). Процитированое Булгариным письмо Пушкина А. А. Бестужеву от 8 февраля 1824 г. было адресовано Н. И. Гречу с просьбой ‘доставить господину Бестужеву’, которому оно, безусловно, и было передано нераспечатанным. Вероятно, сам А. А. Бестужев ознакомил своих друзей, в кругу которых в это время находился и Булгарин, с письмом поэта как с документом литературного, а не интимного характера.
1 Цит. письмо к А. А. Бестужеву от 8 февр. 1824 г. (XIII, 88). Цит. письмо к А. А. Бестужеву от 8 февр. 1824 г. (XIII, 88).
2 Цитата из стихотворения А. Шенье ‘La jeune Captive’ (‘Юная пленница’, 1794).
3 Цитата оборвана Булгариным: ‘…потому что деньги были нужны’.
4 Просвещенный любитель словесности — П. А. Муханов, писавший К. Ф. Рылееву из Киева 24 января 1824 г.: ‘…описание воспитания героя, столицы, портреты людей, коих ты узнаешь с первого разу, все прелестно, стихи так музыкальны, что, прочтя раз, заучишь наизусть. Пушкин гигантски идет к совершенству’ (Муханов П. А. Сочинения. Письма. Иркутск, 1991. С. 186). Пушкин познакомился с П. А. Мухановым, адъютантом Н. Н. Раевского-старшего, в Одессе, куда Муханов приезжал из Киева, в декабре (?) 1823 г. — январе 1824 г., в это же время Пушкин читает Муханову ‘Евгения Онегина’ (Летопись. С. 382).
5 Этот же отрывок был приведен Булгариным в характеристике Истоминой в альманахе ‘Русская талия на 1825 год’ (СПб., 1824. С. VIII).
6 Хариты (греч., ‘милость’, ‘доброта’) — в греческой мифологии благодетельные богини, воплощающие доброе, радостное и вечно юное начало жизни. Музы — богини поэзии, искусств и наук, девять сестер, носящих имя ‘олимпийские’, им ведомо прошлое, настоящее и будущее, они наставляют и утешают людей, наделяют их убедительным словом, воспевают законы и славят добрые нравы богов.