Исторія одной матери.
Исторія одной матери.
СКАЗКА АНДЕРСЕНА.
СКАЗКА АНДЕРСЕНА.
‘Юный Читатель’, No 16, 1901
История одной матери, Андерсен Ганс Христиан, Год: 1847
Время на прочтение: 7 минут(ы)
У постели своего больного ребенка сидла мать. Она была такъ печальна, такъ боялась, что онъ умретъ. Ребенокъ лежалъ совсмъ блдный, съ закрытыми глазками, его дыханіе то было почти неслышно, то вырывалось съ такимъ трудомъ, что походило на вздохъ, и тогда мать еще печальне глядла на бдное, маленькое созданіе.
Вдругъ послышался стукъ въ дверь, и въ комнату вошелъ бдный старикъ, закутанный въ лошадиную попону. Подобныя вещи хорошо грютъ, а ему это и нужно было, потому что зима стояла холодная. На двор все было покрыто снгомъ и льдомъ, и втеръ дулъ такъ сильно, что рзалъ лицо.
Старикъ дрожалъ отъ холода. Замтивъ, что ребенокъ на минуту уснулъ, мать встала, налила въ горшечекъ пива и поставила въ печь, чтобы нагрть его для гостя. Старикъ-же слъ на ея мсто и укачивалъ дитя. Мать опустилась на старый стулъ рядомъ, озабоченно взглянула на тяжело дышавшаго ребенка и взяла его за ручку.
— Не правда-ль, вдь и ты думаешь, что малютка останется живъ?— спросила она.— Господь не отниметъ его у меня…
И старикъ — это была сама Смерть — какъ-то странно кивнулъ головой, такое движеніе могло означать и ‘да’, и ‘нтъ’. Мать опустила глаза, слезы покатились по ея щекамъ… Голова у нея отяжелла: вдь уже цлыхъ три дня и ночи, какъ она не смыкала глазъ, она уснула, но только на одно мгновеніе. Потомъ она вскочила и вздрогнула отъ холода.— ‘Что это!?’ — воскликнула она, оглядываясь во вс стороны. Но старика уже не было, ребенокъ исчезъ также:-старикъ унесъ его съ собою. А въ углу стучали и шипли старые часы, тяжелая гиря спустилась до самаго пола — бумъ!— и часы остановились.
Бдная мать въ отчаяніи выбжала изъ дому и стала громко звать свое дитя.
На двор, въ снгу, сидла женщина въ длинномъ, черномъ одяніи. При вид плачущей матери, она сказала: ‘У тебя въ дом побывала Смерть, я видла, какъ она выбжала съ твоимъ ребенкомъ, она несется быстре втра и никогда не возвращаетъ того, что разъ взяла себ.
— Скажи мн только, какой она пошла дорогой?— сказала мать:— я догоню ее.
— Я знаю эту дорогу,— сказала женщина въ черномъ,— но прежде, чмъ я укажу теб ее, ты должна пропть мн вс псни, которыя ты пвала своему ребенку. Я люблю эти псни и уже. не разъ слышала ихъ, я — Ночь, я видла твои слезы въ то время, когда ты пла.
— Вс, вс пропою теб!— воскликнула мать:— только не задерживай меня теперь, дай мн догнать Смерть и вернуть свое дитя.
Но Ночь сидла молча и безучастно. Тогда мать заломала руки и съ слезами на глазахъ запла. И много псенъ было спто ею, но еще больше было пролито слезъ. И тогда Ночь сказала: ‘Ступай направо, въ темный сосновый лсъ: я видла, какъ Смерть пошла туда съ твоимъ ребенкомъ’.
Въ глубин лса дороги расходились, и мать не знала, по какой ей идти. Тутъ она замтила терновый кустъ, на которомъ не было ни листьевъ, ни цвтовъ, время было зимнее и ледяныя сосульки висли на всхъ вткахъ.
— Не проходила-ли здсь Смерть съ моимъ ребенкомъ?— спросила она.
— Да, проходила!— отвчалъ терновый кустъ:— но я не скажу теб, по какой она пошла дорог, пока ты не отогрешь меня на своей груди. Я окоченлъ и скоро совсмъ превращусь въ ледъ.
И мать прижала терновый кустъ къ своей груди, крпко-крпко прижала, чтобы онъ скоре согрлся. И шипы вонзились ей въ тло и кровь ея полилась крупными каплями. Но терновый кустъ пустилъ свжіе зеленые листья и зацвлъ среди холодной зимней ночи: такъ тепло было у сердца скорбящей матери. И тогда терновникъ указалъ ей дорогу, по которой ей слдовало пойти.
Вотъ пришла она къ большому озеру, на которомъ не было ни корабля, ни лодки. Озеро не достаточно еще замерзло для того, чтобы она могла пройти но льду, но въ то-же время оно не было настолько мелко, чтобы можно было перейти его въ бродъ. А перейти его было необходимо, иначе она не отыщетъ своего ребенка. И вотъ она прильнула къ озеру, чтобы выпить изъ него всю воду. Это было, конечно, нчто невозможное для человка, но бдная мать надялась — авось случится какое-нибудь чудо.
— Нтъ, это ты напрасно затяла!— сказало озеро.— Давай лучше сойдемся полюбовно. Я люблю собирать жемчугъ, а твои глаза — дв прекраснйшихъ жемчужины, какія только случалось мн видть. Хочешь, выплачь ихъ въ меня,— я перевезу тебя тогда въ ту большую теплицу, гд обитаетъ Смерть, ухаживая за цвтами и деревьями, каждое изъ растеній представляетъ человческую душу.
— О, чего не отдамъ я за то, чтобы только возвратить мое дитя!— сказала мать вся въ слезахъ. И она заплакала еще сильне, и глаза ея упали на дно озера и превратились въ дв драгоцнныя жемчужины. Тогда озеро подняло ее, точно на качеляхъ, и въ одно мгновеніе перенесло на другой берегъ, гд стоялъ чудный домъ въ нсколько миль длины. Трудно было ршить, гора-ли это съ лсами и пещерами, или зданіе, выстроенное человческими руками. Но бдная мать ничего этого не видала: она вдь выплакала свои глаза.
— Гд-же мн найти Смерть, унесшую моего ребенка?— спросила она,
— Она еще не приходила сюда!— отвчала сдая могильщица, которая присматривала за теплицею Смерти.— Но какъ-же ты-то попала сюда? кто помогъ теб?
— Господь помогъ мн,— сказала мать.— Онъ сжалился надо мной, сжалься-же и ты. Гд искать мн моего ребенка?
— Не знаю,— отвчала старуха,— да притомъ ты вдь ничего не видшщь. Много деревьевъ и цвтовъ завяло въ эту ночь, скоро придетъ Смерть и пересадитъ ихъ. Ты врно слышала, что у каждаго человка есть свое дерево или цвтокъ жизни. Съ виду-то они похожи на обыкновенныя растенія, но внутри у нихъ бьется живое сердце. Дтскія сердца также бьются. Поди — поищи, можетъ быть ты узнаешь біеніе сердца твоего дитяти. По что ты мн дашь, если я скажу теб, какъ дйствовать дальше?
— Мн нечего дать,— сказала опечаленная мать:— но я готова пойти для тебя хоть на край свта.
— Ну, тамъ мн искать нечего,— отвчала старуха.— А вотъ отдай-ка мн лучше свои длинные, черные волосы. Ты сама знаешь, какъ они хороши, мн они также очень нравятся. Взамнъ я теб отдамъ свои сдые волосы, все-же это лучше, чмъ ничего.
— Только-то?— спросила мать.— О, я съ радостью отдамъ ихъ теб.
— И она безъ малйшаго колебанія отдала свои прекрасные черные волосы и получила за нихъ блые, какъ снгъ, волосы старухи.
Посл этого они вошли въ большую теплицу Смерти, гд росли въ перемежку цвты и деревья. Здсь поднимались желтые гіацинты подъ стеклянными колпаками, тамъ росли большія махровыя розы, въ одномъ мст тянулись водяныя растенія, иныя совсмъ свжія, иныя полузавядшія, водяныя зми ложились на нихъ, а черные раки крпко впивались въ ихъ стебли, въ другомъ мст возвышались роскошныя пальмы, дубы и платаны. Тутъ-же росли петрушка и пахучій тиміанъ. У каждаго цвтка, у каждаго дерева было свое имя, каждое растеніе представляло жизнь какого-нибудь человка. Эти люди еще жили, кто въ Кита, кто въ Гренландіи,— по всему свту. Были тутъ и большія деревья въ маленькихъ горшкахъ, отчего они росли уродливо, да и горшки, того и гляди, должны были растрескаться, были и маленькіе цвточки, сидвшіе въ тучной земл, обложенные кругомъ мохомъ, и ихъ холили и леляли. Бдная мать склонилась ко всмъ маленькимъ растеніямъ, прислушивалась къ біенію въ нихъ человческаго сердца и между милліонами узнала сердце своего ребенка.
— Вотъ онъ!— воскликнула она и протянула руку къ маленькому голубому крокусу, который болзненно склонился на сторону.
— Не трогай цвтка!— сказала старуха:— стань только подл него и, когда придетъ Смерть,— я жду ее съ минуты на минуту — не давай ей вырвать его, погрози, что сдлаешь то-же самое съ другими цвтами. Это напугаетъ ее, потому что она отвчаетъ за нихъ передъ Богомъ, безъ Его позволенія ни одно растеніе не можетъ быть вырвано.
Въ эту минуту въ теплиц повяло страшнымъ холодомъ, и слпая мать почувствовала, что это пришла Смерть.
— Какъ нашла ты сюда дорогу?— спросила Смерть.— Какъ могла ты придти раньше меня?
— Я — мать!— отвчала она.
И Смерть протянула свою длинную руку къ маленькому, нжному цвтку, но мать закрыла его руками,— крпко-крпко и вмст съ тмъ такъ осторожно, чтобы не смять ни одного лепестка. Тогда Смерть дохнула на ея руки, и она почувствовала, что это дыханіе холодне зимняго втра, и ея руки безсильно опустились,
— Не совладать теб со мной!— сказала Смерть.
— Но Господь можетъ это сдлать!— возразила мать.
— Я только исполняю Его волкъ — сказала Смерть.— Я — Его садовникъ. Я беру вс Его цвты и деревья и пересаживаю ихъ въ великій райскій садъ, въ невдомую страну. А какъ они тамъ ростутъ и каково имъ — этого я не смю теб сказать.
— Отдай мн мое дитя!— говорила мать, плача и умоляя. Вдругъ она схватила руками два прекрасныхъ цвтка и закричала:— Я вырву вс твои цвты, потому что я въ отчаяніи!
— Не трогай ихъ!— сказала Смерть.— Ты говоришь, что ты несчастна, а между тмъ хочешь сдлать другую мать такой-же несчастной.
— Другую мать?!— воскликнула бдная потрясенная женщина и въ ту-же минуту выпустила изъ рукъ оба цвтка.
— Вотъ теб твои глаза,— сказала Смерть:— я выловила ихъ изъ озера, они такъ ярко блестли, я и не знала, что это твои. Возьми ихъ назадъ, они теперь еще свтле прежняго. А теперь посмотри вотъ въ этотъ глубокій колодецъ. Я скажу теб имена тхъ двухъ цвтковъ, которые ты хотла вырвать, и ты увидишь всю ихъ будущность, всю человческую жизнь ихъ, ты увидишь тогда, что ты собиралась уничтожить.
И мать посмотрла въ колодецъ и съ восторгомъ увидла, какъ одинъ изъ цвтковъ былъ благодатью для всего свта, какъ много счастья и радости онъ разливалъ вокругъ себя. И увидала она также жизнь другого,— но въ ней было одно только горе и нужда, скорбь и отчаяніе.
— И то, и другое — Божья воля!— сказала Смерть.
— Который изъ нихъ цвтокъ несчастія, и который — цвтокъ счастья?— спросила мать.
— Этого я не скажу теб,— отвчала Смерть.— Знай только, что одинъ изъ нихъ — цвтокъ твоего собственнаго ребенка. Ты видла тутъ его участь, всю будущность твоего дитяти.
Тогда мать воскликнула въ ужас:
— Который-же изъ нихъ цвтокъ моего ребенка? Скажи мн это! Освободи невинное дитя! Избавь моего ребенка отъ всхъ этихъ несчастій! Возьми его лучше! унеси въ царство Божіе! Забудь мои слезы, мольбы, забудь все, что я говорила и длала!
— Я не понимаю тебя!— сказала Смерть.— Чего-же ты хочешь: чтобы я отдала теб ребенка или унесла его въ ту страну, о которой ты ничего не знаешь?
Тогда мать сложила руки, пала на колни и стала молиться:— ‘Господи, не внемли моимъ мольбамъ, если я прошу у тебя чего-нибудь противъ Твоей воли! Теб лучше знать! Не внемли мн! не внемли мн!’
И голова ея поникла на грудь.
А Смерть понесла ея ребенка въ невдомую страну.