Петр Дудоров.
История одного грача
Петр Дудоров.
История одного грача
I.
I.
——-
——-
II.
II.
III.
III.
IV.
IV.
V.
V.
VI.
VI.
VII.
VII.
История одного грача, Дудоров-Орловец Петр Петрович, Год: 1923
Время на прочтение: 21 минут(ы)
Кончилась холодная зима.
На лугах показались прогалины, повсюду потекли веселые ручейки, солнышко стало ласковее и теплее.
— Ну, скоро и грачи прилетят! — говорил дед Ефим. — Грач — птица чуткая и раньше всех весну чует! Как грачи прилетят, значит, началась настоящая весна.
Правду говорил дед.
Испокон веков грачи прилетали, как первые вестники весны, звонким карканием возвещая всем, что настал конец холодной зиме.
Так было и в эту весну.
Едва солнце только теплое весеннее солнце пробило снег, покрывавший леса и поля, как в воздухе, стая за стаей, стали показываться грачи.
Некоторые стаи спускались тут же на землю, другие летели дальше, на старые места, с которыми расстались поздней осенью в прошлом году.
Небо было чистое и голубое, как бирюза.
Вон на горизонте, далеко, далеко, под самым небом показалось черное, неясное пятно.
С каждой минутой оно росло все больше и больше.
Но вот, наконец, стало возможно различить, что это не пятно, а огромная стая птиц.
Это летели грачи.
Приблизившись к большой усадьбе, они громко закаркали в воздухе, словно советуясь друг с другом, и затем плавно спустились на землю.
Усадьба, поле и лес сразу ожили и наполнились громким карканьем старых знакомых.
Грачи каркали, переходили с места на место, собирались в кучки и, видимо, о чем-то серьезно совещались.
Но вот, наконец, вся стая шумно поднялась на воздух и, разделившись на две почти одинаковых группы, полетела в разные стороны.
Стая поменьше полетела к усадьбе, а другая партия направилась к лесу.
У многих из прилетевших грачей были старые гнезда в саду или в лесу, и поэтому все они спешили к старым местам.
Только молодые грачи прошлогоднего выводка не имели своих насиженных мест и летели за стариками.
Они, как и все грачи, предпочитали жить кучками, поближе друг к другу.
Скоро отыскали старые грачи свои гнезда.
Некоторые из этих гнезд были совершенно целы и прекрасно сохранились от прошлого года, другие были полуразрушены ветрами и требовали ремонта.
Были и такие, которые совершенно погибли и от них остались лишь слабые следы на сучьях.
— Карр… карр… карр!.. — кричали грачи и грачихи, разбираясь в старых гнездах.
А молодые, разбившись на пары, засели на свободных деревьях сада и выбирали себе приличное местечко.
Однако, несмотря на свою молодость и на то, что им впервые приходилось работать над собственным гнездом, молодые пары выказывали большую осторожность и сметливость.
Они перепрыгивали с ветки на ветку, присматривались к каждому сучку и снова меняли места.
Воздух был наполнен громким, нетерпеливым карканьем.
Эта возня прилетевших птиц всполошила маленького,
— Папа, а папа! — закричал он, подбегая к отцу. — Смотри-ка, сколько птиц прилетело!
— Это грачи, Витя, — ответил улыбаясь отец. — Они нам весну принесли.
— Откуда же они прилетели?
— Из теплых стран, с юга. Видишь, как они хлопочут над старыми своими гнездами! — пояснил отец. — На зиму улетали от нас, потому что им нечем было кормиться, когда снег покрыл землю, а весной снова прилетели.
— И кричат как противно! — сказал Миша, — по деревьям расселись!
— Ну, это ничего, — ответил отец. — Грач — птица полезная.
— А пастух Иван говорил, что грачи яблоки едят, — сказал Витя.
Отец улыбнулся.
Правда, грачи немного портят плодовые деревья, но зато они приносят гораздо больше пользы, чем вреда.
— Кому же? — спросил Витя.
— И садам, и полям, и лесам, — ответил отец. — Ты знаешь майского жука?
— Знаю.
— Это очень вредный жук и, если бы грачи не уничтожали майских жуков, то все деревья были бы объедены этими жуками, и на них не осталось бы не только ни одного плода, но и листьев, потому что майские жуки очень прожорливы.
— А еще?— заинтересовался Витя.
— А еще — переспросил отец. — Еще грачи едят все то что вредит деревьям и полям. Они уничтожают хлебных жучков, вредных гусениц, полевых мышей… Если ты хочешь, то мы выберем среди всех гнезд какое-нибудь одно гнездо и будем до самого конца следить за ним.
Вите это предложение очень понравилось.
— А еще лучше будет, если мы будем следить за двумя гнездами: за старым и новым, — предложил отец. — В старых гнездах живут те грачи, которые жили в них и в прошлом году, а молодые грачи будут вить себе новые.
— Ах. как это будет славно! — воскликнул Витя. — Значит, мы будем видеть всю их жизнь?!
— Конечно, — ответил весело отец. — Пойдем-ка в глубь сада и облюбуем себе две парочки грачей.
С этими словами они направились по главной аллее, свернули на боковую и остановились около огромной березы.
— Посмотри-ка, Витя, — заговорил отец. — Видишь это гнездо и грача с грачихой в нем? Это гнездо давнишнее, я его вижу здесь уже лет пять, и в нем живут старые грачи. Они каждый год только слегка починяют его. Вот за этой парой мы и будем следить. А вон там, на том же дереве, аршина на три правее, сидят еще два грача, самец и самка. Это молодые. Им надо вить гнездо, и они присматривают себе местечко. Если они не облюбуют себе места на этом дереве, то выберут соседнее, так как грачи любят общество и селятся поближе друг к другу, чтобы не скучать и общими силами защищаться от врагов.
Облюбовав таким образом две пары грачей, отец с сыном решили изучать их быт и, довольные своим решением, отправились домой.
Между тем грачи делали свое дело.
Старые вели себя солидно и кричали меньше, зато молодые суетились и кричали так громко, словно им разорили еще не существующее гнездо.
Молодая пара, за которой начали наблюдать Витя с отцом, долго не могла выбрать подходящего места для гнезда.
Посидят, посидят на одной ветке, все оглядывают се, потом перескачут на другую и опять оглядывают.
Кричат, суетятся…
Целых три дня выбирали, пока, наконец, не остановились на хорошей ветке.
Но как только выбор был сделан, работа закипела.
Молодая парочка стала подбирать в саду небольшие сухие веточки, валявшиеся на земле, которые ветер сбил с дерева.
При этом они так орали, что надоели старикам, кричавшим лишь рано утром и под вечер.
Под вечер грачи всем обществом устраивали воздушные прогулки.
Переговорив друг с другом громким карканьем, они все разом взлетали на воздух и начинали стаей носиться над землей.
Когда погода была хорошая, они забирались высоко-высоко и долго кружились в воздухе.
А когда день выдавался ненастный, они носились низко над самыми деревьями и полями, отыскивая себе по пути пищу.
Насытившись, вся стая летела к реке или проталине, пила воду и возвращалась к прерванным занятиям.
Но молодая пара, видимо, надоела старой своим шумом.
Однажды, когда у молодых грачей кипела деятельная работа, старый грач-сосед решил их выжить.
Он выскочил из своего гнезда, взлетел на ту половину дерева, где начинала строиться молодая пара, и, вытянув шею, стал что-то каркать молодому грачу.
Он затевал ссору.
Молодой грач закаркал в свою очередь.
Карканье ссорившихся становилось все громче и громче и, наконец, перешло в драку.
Оба поднялись на воздух и вцепились друг в друга клювами и когтями.
Сначала не выдержала молодая самка.
С громким карканьем понеслась она на выручку своего супруга.
Но тогда налетела и старая грачиха.
В воздухе закипел славный бой и, старики, в конце концов победили.
Получив изрядную потасовку, молодая пара обратилась в бегство и, покружив немного в воздухе, возвратилась было к своему начатому гнезду.
Старики зорко следили за ними.
Лишь только увидели они, что шумливые соседи возвращаются, как тотчас же снова устремились на них.
Опять произошла схватка.
На этот раз молодые грачи получили такую встрепку, что у них уже окончательно пропала охота возвращаться на свое дерево.
Поэтому, когда Витя, наблюдавший эту сцену вместе с отцом, пришел на следующий день под дерево, он заметил, что молодая парочка отказалась совсем от начатого гнезда и уже начала вить другое гнездо на соседнем дереве.
Постройка гнезда подвигалась быстро.
Сначала грачи сделали из тонких прутиков нечто вроде корзины, очень беспорядочной снаружи, но аккуратной изнутри.
Оба принимали одинаковое участие в постройке гнезда, кормиться улетали вместе, подымаясь на воздух со всею стаей, водворившейся в саду.
В таких случаях сначала подымался необыкновенный гам, призывавший к окончанию работ, потом вся компания дружно срывалась с мест и всем обществом летала по полям и лесам.
Наевшие, и напившись, все снова принимались за работу.
Когда внешнее гнездо было готово, молодые грачи принялись за обработку внутреннего гнезда.
Эта работа была труднее.
Теперь грачи стали плести внутреннюю корзину, более нежную и удобную.
Для нее они набирали тоненькие, гибкие корешки, волокнистые и длинные, и переплетали их с тонкими травинками.
Одним словом, получалось нежное гнездо, вставленное в более грубую корзинку.
Так что внутреннее гнездо можно было вынуть из внешнего.
Зато и хорошенькое гнездышко получилось!
Хоть снаружи и неказистое, но уютное, аккуратненькое и мягкое внутри.
И как только гнездо было приведено в полный порядок, грачи сразу притихли.
Теперь для них начиналось самое серьезное дело.
Надо было выводить птенцов.
Молодая грачиха снесла два яйца и после этого села на яйца.
Высиживала она сама.
Что же касается самца, то на него легли все заботы о своей супруге, и он целыми днями носился взад и вперед, добывая пищу для нее и для себя.
Грачиха слетала с гнезда редко и то лишь для того, чтобы напиться из первой попавшейся лужи.
Но в это время сама природа приходит на помощь птицам.
Мало-помалу деревья оделись листьями, и появились майские жуки.
Они плодились с поразительной быстротой и вскоре покрыли почти все ветви деревьев.
Грачи тотчас же принялись за дело.
Вспрыгнет грач на конец ветки и ну трясти ее.
Жуки и валятся на землю целыми десятками.
Который не свалится, того грач тут же клюнет и в зоб запрячет, а тех, что на землю упадут, то другие грачи подберут.
Такое приволье грачам настало, что хоть и не летай.
А к майским жукам прибавились и гусеницы, знай только подбирай, да глотай!
Дни шли за днями, проходили недели.
Но вот однажды Витя заметил, что оба грача стали часто вылетать из гнезда.
— Птенцы вывелись! — объяснил ему отец.
И действительно, в гнезде грачей уже забилась молодая жизнь.
Как только птенцы вывелись, родители тотчас же выкинули из гнезда яичную скорлупу и стала ухаживать за новорожденными.
Маленькие грачонки были потешные.
Совсем голые, красные, с тонкими шеями, большими животами и головами.
Рты у них были такие большие, что надо было удивляться, как они не проглотят один другого.
А уж обжоры какие были!
Целыми днями снуют родители взад и вперед, таская им червей, жуков и личинок, а им все мало.
Проглотят одно и снова кричат.
Притащит грач жука, разомнет его клювом, а детки от нетерпения уже орут, раскрывают клювы, ждут, пока им сунут еду чуть не в самое горло.
Зато, когда наедятся — притихнут.
Поили детей грачи тоже сами.
Полетят к реке, наберут в зоб воды и напоят своих птенцов.
Тогда птенцы успокоятся.
А родителям станет свободно.
Взовьются они всей стаей высоко в поднебесье, кружатся, веселятся, резвятся перед сном.
Потом опустятся, каждый на свое гнездо, и давай шуметь.
Каркают что-то, снуют, кипятятся, словно под ними деревья горят, и потом мало-помалу притихнут и заснут.
А дни идут за днями.
Мало-помалу птенцы оперились.
Сначала у них выросли короткие перья на головках и на концах крыльев, потом и остальной пух сменился пером, только клювы еще оставались желтыми по бокам.
Они стали сначала вскакивать на край гнезда, затем прыгать и по веткам.
Родители приучали их находить пищу.
То ткнут клювом в гусеницу, то в жука и ждут, пока птенцы не возьмут сами.
Грачата быстро осваивались с новой наукой.
Не прошло и недели, как они стали великолепно понимать, как надо ловить добычу, и только по привычке продолжали орать, когда старые грачи возвращались в гнездо с какой-нибудь добычей.
В особенности хорош был один грачонок.
Уже выросший, весь черный, он храбро скакал с ветки на ветку, беспрестанно хватая клювом то гусеницу, то какого-нибудь жучка.
Грачи-родители что-то громко кричали ему, должно быть, предупреждали смельчака, но он и не думал их слушать, хотя молодые крылья его далеко еще не окрепли.
Грачонок был упрямый и не слушал наставлений осторожных родителей.
Однажды Витя, его приятель Вася и отец Вити сидели по обыкновению под деревом и наблюдали за грачами.
Молодой грачонок вылез из гнезда и весело прыгал с ветки на ветку, взмахивая крыльями.
Грач и грачиха понемногу приучали его летать и задавали ему все более тяжелые задачи.
Так они заставляли его вспрыгивать с ветки на ветку, постепенно увеличивая расстояние, доводя его до полутора-двух аршин.
Вдруг грачонок захотел сделать большой перелет с одного дерева на другое.
Он вспорхнул, быстро-быстро замахал крылышками, пролетел более половины расстояния и, не будучи в состоянии осилить всего расстояния, почти упал на землю.
Родители грачонка подняли отчаянный крик.
— Ага! — закричал Вася. — Теперь ты мой!
И, кинувшись к сидевшему на земле грачонку, Вася без особого труда поймал его.
Грачонок отчаянно пищал, широко открывая от страха клюв, и сердечко его страшно билось.
— Дай, дай! — закричал Витя. — Я его в клетку посажу.
Между тем родители грачонка совсем обезумели от горя.
Сначала они метались с громким криком, перелетая с дерева на дерево, затем соскочили на землю, почти рядом с мальчиками, и громким карканьем требовали, чтобы им возвратили их детище.
— А знаешь что! — посоветовал отец Вите. — Грачонка мы всегда успеем поймать и другого. А этого мы как-нибудь отметим и пустим на волю. Посмотрим, что будут делать с ним родители? Раз он вывелся здесь, значит, он непременно полетит в наш сад и на будущий год, и тогда мы снова увидим нашего старого знакомого. Пойди-ка, Вася, ко мне в дом и скажи, чтобы тебе дали там красных шелковых ниток.
Через две минуты нитки были принесены, и Витин отец принялся за дело.
Скрутив несколько ниток вместе, он сделал грачонку ошейник такой ширины, чтобы он не мешал ему глотать и в то же время не мог пройти через голову.
— Шелковая нитка свободно продержится год, — сказал он. — И грачонок не сможет снять ошейничка с шеи.
— И сейчас ты его пустишь? — спросил Витя.
— Сейчас пущу, — ответил отец.
— Так дай, я его сам пущу! — попросил Витя.
Он взял еще дрожавшего от страха грачонка и осторожно посадил его на землю.
Грачонок сначала растерялся, потом боязливо оглянулся, словно не доверял полученной свободе.
Потом он тряхнул крыльями, пискнул и сделал несколько шагов по траве.
Около него раздалось громкое, радостное карканье.
Это родители-грачи слетели к своему освобожденному птенцу и шумно выражали свою радость.
Им надо было поскорее унести грачонка.
Но как это сделать?
Грачонок был еще слаб и не мог взлететь на дерево, как его ни уговаривали родители.
Тогда был избран новый путь.
Грач и грачиха поскакали вперед, маня за собой птенца.
Вот они добрались до куста сирени, вспрыгнули на него и взобрались на его вершину.
Грачонок последовал за ними.
Отсюда до нижних веток соседней березы было совсем близко, и старые грачи, перелетев на березу, стали заманивать туда птенца.
Перелет был сделан удачно.
Потом, ветка за веткой, перебралась вся компания на крайние ветки, оттуда на соседнее дерево.
Оставалось самое трудное — перелететь на то дерево, где было гнездо.
Но грачонок уже порядочно устал.
Тогда родители решили поддержать его силы едой и стали усиленно указывать ему на майских жуков и личинок.
Это подействовало.
Спустя полчаса, грачонок почувствовал себя достаточно крепким и вслед за родителями перебрался на крайнюю ветку.
Раз! Два!
Грачонок напряг все свои силенки и перелетел на родное дерево.
То-то была всеобщая радость!
На дереве поднялся такой гам, что хоть уши затыкай.
К этой радости присоединились и все соседние гнезда, и весь сад буквально застонал от веселого карканья.
Вероятно, грачи решили отпраздновать спасение грачонка всеобщим гулянием, так как вся стая вдруг сорвалась с мест, собралась в воздухе и стала кружиться.
Молодые грачи окрепли быстро.
Заботливые родители выбрали безопасное место и быстро стали приучать их к более далеким перелетам.
Наш грачонок креп не по дням, а по часам.
В конце пятой недели, он не только уже свободно перелетал с дерева на дерево, но и улетал с родителями на ржаные поля, где для птиц теперь был обильный корм.
Несколько раз, гуляя по ниве, Витя замечал своего грачонка, спускавшегося на поле вместе с остальной стаей.
Грачи настойчиво отыскивали хлебных жучков и склевывали их с хлебных колосьев.
— Вот видишь, как старается для нас твой грачонок! — не раз говорил Вите отец. — Не будь его и остальных грачей, хлебный жучок уничтожил бы половину урожая!
Да и полевым мышам он не даст спуску. Грачи любят их.
Грачонок настойчиво работал.
Его красный, шелковый ошейничек виден был издалека.
Он окреп, пополнел, и писк его начинал переходить в карканье, а желтизна спадала с клюва.
Но когда к нему подлетали родители, он все еще продолжал по привычке дрыгать крыльями и открывать рог, прося пищи, хотя сам уже великолепно умел добывать ее.
Иногда родители совали ему в рот жука или личинку.
Насытившись на иоле, грачи всей стаей подымались на воздух, делали прогулку, подлегали к реке, напивались воды и возвращались к гнездам.
Раз ночью все обитатели усадьбы были разбужены страшным криком грачей.
В саду, от их крика, положительно стон стоял.
А когда на утро Витя с отцом подошли к дереву, на котором жил грачонок, они заметили на земле несколько грачиных перьев.
Наш грачонок спокойно сидел на краю гнезда, но зато его родители выказывали ужасное беспокойство.
Они то перелетали с дерева на дерево, то спускались на землю к перышкам, то снова подымались на гнездо.
Другого грачонка в гнезде не было.
— Ну теперь я понял, в чем дело! — сказал Витин отец. — Так вот почему грачи так кричали сегодня ночью. Вероятно, другого птенца утащил какой-нибудь хищник.
— Кто же мог его утащить ночью? — спросил Витя.
— О, что касается этого, так ночные враги грачам опаснее, чем денные. Самые ужасные их враги — это совы и филины. Ночью они часто похищают грачат во время сна, но днем они боятся грачей. Грачи днем дружно защищаются от врагов. Целой стаей соберутся, и горе тому филину, сове или соколу, который попадется им днем. Они со всех сторон окружают врага и бьют его налету клювами до тех пор, пока не забьют до смерти.
Итак, у грачонка погиб брат или сестра.
Но он мало горевал об этом, спокойно сидя на краю гнезда, предоставляя печалиться и тосковать своим родителям.
Долго не могли угомониться родители, но, наконец, поняли, что пропажи не воротишь, и возвратились к своим обычным дневным заботам.
Паровые поля стали пахать, и Витя с отцом с утра находились в поле.
Стал прилетать на пашню и грачонок.
Он спускался обыкновению недалеко от пахаря и важно шел вдоль свежей борозды, следом за лошадью.
Теперь у него была новая забота.
Плуг, выворачивая землю, выворачивал и жирных земляных червей, которых грачонок тут же быстро поедал с большим аппетитом.
— Смотри, твой грачонок и тут нам служит полезную службу, — сказал Вите отец. — Он собирает личинок хлебных жучков и земляных червей, этих врагов хлебных полей.
Когда пахарь останавливался, грачонок останавливался тоже, ожидая, когда лошадь тронется дальше.
Так работал он весь день, а вечером прилетал в сад и присоединялся к общему разговору.
Когда скосили хлеб и сложили его в копны, грачонок, вместе с остальными, переселился на хлебное поле.
Тут он клевал осыпавшиеся хлебные зерна и яростно истреблял полевых мышей, которых на скошенном поле можно было находить очень легко.
Налетит, хлопнет клювом по голове мыши, сцапает ее своими когтями и ест.
Из грачонка он уже превратился в настоящего грача и нередко вступал в драку с другими грачами.
От родителей он отстал и прилетал в гнездо только на ночь.
Прошла осень и наступили заморозки. Грачи встрепенулись.
Каждый день собирались они стаей или на своих деревьях, или где-нибудь на поле, куда к ним прилетали и грачи, имевшие гнезда в лесу.
Они подымали ужасный крик и спор, иногда даже дрались между собой.
Погалдят, покипятятся и разлетятся.
А на следующий день снова собираются, снова спорят и совещаются.
— К отлету готовятся! — говорили люди.
И в самом деле пора было улетать. Уже несколько раз выпадал снег и отыскивать пищу с каждым днем становилось труднее.
Пора было переселяться и на новые места, где можно было бы прокормиться несколько зимних месяцев.
И вот, в один день, все грачи покинули свои гнезда и слетелись на поле.
Туда же прилетели и грачи из лесу и еще откуда-то.
Высоко в воздухе неслись запоздалые стаи перелетных птиц, спеша на юг.
Грачи заволновались, закаркали, потом вдруг взвились к небу и, послав прощальное карканье оставленным гнездам, быстро понеслись на юг.
В воздухе нет ни дорог ни тропинок, а между тем грачи летели, не сбиваясь.
Вели стаю старые грачи, а молодые следовали за ними, изучая дорогу.
Пашни, леса, села и города мелькали под ними.
На ночь они спускались к лесам, садились на деревья, питались остатками плодов, редкими насекомыми, зернами на полях и с рассветом снова пускались в путь.
Наш грачонок жил, как и все его остальные собратья.