История города Москвы, Забелин Иван Егорович, Год: 1905 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 670 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Забелин И. Е.

История города Москвы.

М., 1905.

Оригинал здесь —http://www.rusarch.ru/zabelin1.htm

ИСТОРІЯ ГОРОДА МОСКВЫ

I. ПЕРВОБЫТНОЕ ВРЕМЯ.

‘Приди ко мн, брате, въ Москову!’…

‘Буди, брате, ко мн на Москву!’

Таково первое и самое достопамятное лтописное слово о Москв. Съ тмъ словомъ первый же устроитель древне-суздальской земли, Суздальскій князь Юрій Владиміровичъ Долгорукій, посылалъ звать къ себ на честный пиръ дорогого своего гостя и союзника, Сверскаго князя Святослава Ольговича, того самаго Святослава, сынъ котораго Игорь прославился въ послдующее время несчастнымъ походомъ на Половцевъ (въ 1185 г.) и восптъ въ знаменитой псн о полку Игорев.

Достопамятный зовъ на честный пиръ въ Москву, случайно записанный лтописцами въ повствованіи о событіяхъ 1147 года, служитъ въ своихъ выраженіяхъ какъ бы провозвстникомъ послдующей исторіи, которая посл безконечныхъ усобицъ и всяческой земской розни только въ Москв нашла себ доброе пристанище для устойчиваго, сосредоточеннаго и могущественнаго развитія Русской народности.

‘Приди ко мн въ Москову! Буди ко мн на Москву!’

Въ этихъ немногихъ словахъ какъ бы пророчески обозначилась вся исторія Москвы, истинный смыслъ и существенный характеръ ея исторической заслуги. Москва тмъ и стала сильною и опередила другихъ, что постоянно и неуклонно звала къ себ разрозненныя Русскія земли на честный пиръ народнаго единства и крпкаго государственнаго союза.

Въ то время оба князя, и Юрій, и Святославъ, вели горячую усобицу со своими же родныни князьями, Кіевскими Мстиславичами и Черниговскими Давыдовичами, за раздлъ волостей, за Кіевскій великокняжескій столъ, особенно за Святославова брата Игоря Ольговича, которому по порядку наслдованія доставалось Кіевское старшинство, а этому особенно и противились и Мстиславичи, и Давыдовичи. Оба князя помогали другъ другу и оба не всегда были счастливы въ кровавой борьб.

На этотъ разъ особенно не посчастливилось Святославу Ольговичу. Онъ прибжалъ въ Лсную Суздальскую землю безпріютнымъ изгнанникомъ, ограбленнымъ и разореннымъ до нитки. Князья родичи, злйшіе его враги, изъ конца въ конецъ опустошили его Новгородсверскую волость.

Въ Путивл они разграбили собственную его усадьбу, гд запасовъ всякаго товара было столько, что не можно было двигнуть, т.-е. забрать все разомъ на возы. Одного меду въ погребахъ грабители достали 500 берковцевъ, да 80 корчагъ вина, да захватили въ плнъ 700 человкъ княжеской дворни и многое множество товару и всякаго имущества. И церковь княжескую, какъ выразился лтописецъ, облупили дочиста, пограбили, какъ простую кладовую. Въ стадахъ Святослава и брата его Игоря враги забрали кобылъ стадныхъ 3.000 и 1.000 коней. Напали и на Игорево усадебное сельцо, гд этотъ нестастный князь, вскор потомъ убитый въ Кіев возмутившимися Кіевлянами, на славу устроивалъ свое хозяйство. Было тамъ готовизны (всякихъ запасовъ) много, въ бретьяницахъ и въ погребахъ вина и медовъ, и всякаго тяжелаго товару, и желза и мди, говоритъ лтописецъ. И здсъ грабители не знали, какъ управиться съ награбленнымъ добромъ, не могли всего вывезти и велли потомъ зажечь княжій дворъ, и церковь и княжее гумно, на которомъ оставалось 900 стоговъ жита. Такъ богато бывало хозяйство древнихъ князей и такъ обыкновенно они воевали другъ съ другомъ, распространяя безъ конца свои усобицы и поднимая ненависть и месть на цлыя поколнія.

Ограбленный и разоренный до конца, Святославъ не зналъ, куда и какъ скрыться отъ нападавшихъ враговъ, и едва усплъ захватить съ собой жену и дтей. Съ остаткомъ дружины онъ прибжалъ къ Суздальской Ок на устье Поротвы, куда Юрій выслалъ ему почетную встрчу и богатые дары для всхъ прибывшихъ съ нимъ, и для семьи его, и для дружины—паволокою и скорою, т.-е. разноличньми дорогими тканями и дорогими мхами. Такъ какъ Смоленскіе князья и Новгородъ держали сторону ихъ общихъ враговъ, то Юрій, чтобы не оставаться безъ дла, тутъ же ршилъ, по послднему зимнему пути, Святославу воевать Смоленскую волость вверхъ по Поротв, а самъ ушелъ воевать Новгородскія волости, гд взялъ Новый Торгъ и повоевалъ всю Мсту, самую богатую изъ Новгородскихъ волостей. Святославь въ то же время дошелъ до верха Поротвы, гд взялъ городъ Людогощъ {Такъ, мы полагаемъ, слдуетъ читать это сомнительное слово лтописи, гд выраженіе ‘Взя люди голядъ’ суть явная описька, ибо слово езя можетъ относиться къ городу или къ волости, но едва ли къ людямъ. Первый издатель Ипатскаго списка Лтописи, въ которомъ это слово написано слитно: Людиголядъ, отмтилъ при этомъ: ‘Не имя ли города, находившагося въ верховь Поротвы’? П. С. Р. Л. т. II, стр. 29. Въ Никоновскомъ и въ другихъ спискахъ Лтописи вмсто слова Люди стоитъ: градъ Голеди. У Татищева, II, 299, градъ Голядъ. Въ послдующее время на верху Поротвы существовалъ Вышгородъ, который въ древнее время могъ именоваться Людогощемъ или Людогощью. Въ древнемъ Новгород одна удица прозывалась Людгоща и сокращенло Люгоща и Легоща. Древнія названія поселковъ съ обозначеніемъ гощенія, то-есть гостьбы-торга, встрчаются нердко. Таковы, напр.: Домо-гощь, Видо-гощь, Вель-гощь, Диво-гощь, Иро-гощь, Утро-гощь, Угоща, Чадо-гоща и др. Если чтеніе Людогощь окажется правильнымъ, то вс толки объ особомъ племени Голядовъ на верху Поротвы будутъ излишни тмъ боле, что древняя Прусская область Голиндовъ слишкомъ далека отъ нашихъ мстъ. Она существовала поблизости Балтийскаго моря. Въ нее, быть можетъ, ходилъ в. к. Изяславъ въ 1058 г., когда онъ побди Голяди, Голядь, Голяды. Лавр. 70.}, захватывая по пути множество плнныхъ.

Достаточно было одного мсяца, и союзники натворили не мало бдъ мирному населенію упомянутыхъ волостей въ месть за то самое, что ихъ враги точно также безъ всякой пощады опустошили волости Святославова княжества. Такова была обычная внутренняя политика разрозненной древней Руси: князья ссорились и дрались, а неповинный народъ долженъ былъ отвчать за ихъ ссоры и драки своимъ разореніемъ.

Возвращаясь съ богатою добычею изъ Новаго Торга домой, вь Суздаль, Юрій шелъ черезъ Волокъ Ламской, откуда, вроятно, и посылалъ звать добраго союзника въ Москву, на первый Суздальскій станъ, въ свою княжескую усадьбу.

Святославъ пріхалъ въ малой дружин и съ дтятемъ своимъ, малюткою Олегомъ, который посланъ былъ впередъ и когда явился къ Юрью, то на радостяхъ прізда получилъ въ даръ пардусъ, вроятно, пестрый красивый мхъ барса, употреблявшійся въ походахъ въ вид полости или ковра {Карамзинъ пишетъ, что Олегь подарилъ ?рью рдкаго красотою парда. Такъ можно понять изъ словъ Ипатской Лтописи, разсказывающей это обстоятельство не совсмъ опредленно. Воскресенскіи списокъ той же Лтописи опредленно выражается, что — ‘да ему (Олегу) ?рьи пардусъ’.}.

Это было 4 апрля 1147 г., въ пятницу на пятой недл Великаго поста, наканун праздника Похвалы Богородицы. Князья радостно встртились, любезно цловались и были веселы, ‘и тако возвеселишася вкуп’. На утро Юрій повеллъ устроить обдъ силенъ и сотворилъ честь великую дорогимъ гостямъ, одарилъ ихъ всхъ, и князей, и дружину, многими дарами. Тутъ же по всему вроятію дитя Олегъ былъ сосватанъ отцами на дочери Юрья, такой же малютк, и былъ обвнчанъ съ нею спустя три года, въ 1150 году.

Сильный обдъ, пиръ великій, долженъ свидтельствовать, что Москва уже въ это время представляла такое поселеніе, которое въ избытк могло доставить вс хозяйственныя удобства для княжескаго пированья. Какъ видно, это было княжеское хозяйственное село, составлявшее личную собственность князя, его вотчину, а потому можемъ съ большою вроятностью предполагать, что княжеское хозяйство этой первичной Москвы было столько же обширно и богато, какъ оно бывало богато и полно и у другихъ владющихъ князей въ такихъ же ихъ собственныхъ селахъ. Мы упомянули о хозяйственныхъ городскихъ и сельскихъ запасахъ Святослава Ольговича и его брата Игоря, именно объ Игоревомъ разграбленномъ сельц. Нельзя сомнваться, что такимъ же княжескимъ вотчиннымъ сельцомъ была Юрьева Москва, въ которую онъ звалъ Святослава словами: ‘Приди ко мн въ Москову’, ясно тмъ обозначая, что Москва была его собственнымъ хозяйственнымъ селомъ, исполненнымъ всми надобными запасами.

Въ дйствительности Московская мстность представляла въ первое время много сельскихъ удобствъ для основанія широкаго сельскаго хозяйства. Такъ называемый Великій Лугъ Замоскворчья, лежавшій противъ Кремлевской горы, доставлялъ обширное пастбище для скота и особенно для княжескихъ конскихъ табуновъ. Окружные луга, поля и всполья съ перескавшими ихъ рчками и ручьями служили славными угодьями для хлбопашества, огородничества и садоводства, не говоря о тучныхъ снокосахъ. Нтъ сомннія, что прилегавшее къ Кремлевской гор Кучково поле было покрыто пашнями.

Итакъ, княжеская Исторія Москвы начинается отъ перваго упоминанія о ней лтописи въ 1147 году. Но Московскій и именно Кремлевскій поселокъ существовалъ гораздо прежде появленія въ этихъ мстахъ княжескаго Рюрикова племени.

Глубокая древность здшняго поселенья утверждается больше всего случайно открытыми въ 1847 году, при постройк зданія Оружейной Полаты и неподалеку отъ первой по древности въ Москв церкви Рождества Іоанна Предтечи, теперь не существующей, нсколькими памятниками языческаго времени. Это дв большія серебряныя шейныя гривны или обручи, свитые въ веревку, и дв серебряныя серьги-рясы, какія обыкновенно находятъ въ древнихъ курганахъ.

Другой поселокъ, столь же древній, находился за Неглинною на мст новаго храма Спасителя, гд былъ прежде Алексевскій монастырь, тоже на береговой гор и при усть потока Черторыя. На этой мстности при рыть земли для фундаментовъ новаго храма въ числ другихъ предметовъ найдены два серебряныхъ арабскихъ диргема, одинъ 862 г., битый въ город Мерв, другой 866 г. {Савелъевъ: Мухамеданская нумизматика. Спб., 1847 г., стр. 162.—Ж. М. Н. II. 1847, марть, стр. 267.}.

Эти находки должны относиться, по всему вроятію, къ концу 9 или къ началу 10-го столтія. Кром того, шейныя гривны и серьги по достоинству металла и по своей величин и массивности выходятъ изъ ряда всхъ такихъ же предметовъ, какіе досел были открыты въ курганахъ Московской области, что можетъ указывать на особое богатство и знатность древнихъ обитателей Кремлевской береговой горы.

При этомъ должно замтить, что форма упомянутыхъ серегъ-рясъ о семи лепесткахъ составляетъ отличительный признакъ древняго женскаго убора, находимаго только въ Московской сторон чуть не въ каждомъ курган и очень рдко въ другихъ боле отдаленныхъ отъ Москвы мстностяхъ, такъ что по этимъ серьгамъ мало-по-малу можно выслдить границы собственно примосковнаго древняго населенія, имвшаго, какъ видно, особый типъ въ убор, указывающій на особенность культуры этого племени.

Такимъ образомъ, благодаря этимъ памятникамъ курганной эпохи, мы получаемъ достоврнйшее свидтельство не только о тысячелтней древности Кремлевскаго поселка, но и о бытовыхъ особенностяхъ окружавшаго его населенія.

Однако такихъ древнйшихъ поселковъ, подобныхъ Кремлевскому, въ вид городищъ, разсяно по Русской земл и даже въ Московской сторон великое множество. Вс они исчезли и составляютъ теперь только предметъ для археологическихъ изысканій.

Почему же Кремлевскій зародышъ Москвы не только не исчезъ, но, несмотря на жестокія историческія напасти, разоренія, опустошенія огнемъ и мечомъ, остался на своемъ корню и развился не то что въ большой городъ, а въ могущественное государство.

Такіе всемірно-историческіе города, какъ Москва, зарождаются на своемъ мст не по прихоти какого-либо добраго и мудраго князя Юрья Владиміровича, не по прихоти счастливаго капризнаго случая, но силою причинъ и обстоятельствъ боле высшаго или боле глубокаго порядка, для очевидности всегда сокрытаго въ темной, мало еще разгаданной дали историческихъ народныхъ связей и отношеній, которыя вынуждаютъ и самихъ князей-строителей ставить именно здсь, на извстномъ мст тотъ или другой городъ. Главнымъ двигателемъ въ созданіи такихъ городовъ является всегда народный промыслъ и торгъ, ищущій для своихъ цлей добрыхъ сподручныхъ путей или добраго пристанища и который, повинуясь естественнымъ географическимъ путямъ и топографическимъ удобствамъ международнаго сообщенія, всегда самъ указываетъ, самъ намчаетъ, самъ избираетъ мсто, гд и устроиваетъ узелъ своихъ работъ и дйствій, именуемый городомъ.

Такой узелъ-городъ всегда существуетъ до тхъ поръ, пока существуютъ создавшія его потребности промысла и торга. Какъ скоро они исчезаютъ пли перемняютъ направленіе своихъ путей, такъ упадаетъ, а иногда и совсмъ исчезаетъ, и созданный городъ {Такъ постепенный упадокъ нашего древняго Кіева происходиль не отъ разореній во времена кяяжескихъ усобицъ или Татарскихъ нашествіи, но, главнымъ образомъ, оттого, что торговые пути къ началу XIII столтія направлениемъ Итальянской (Генуэзской) торговли стали переходить съ устья Днпра къ устью Дона, изъ древняго Корсуня въ новую Тану, въ мстности древняго Танаида, вслдствіе чего и княжескія, и татарскія разоренія были столько губительны для упадавшаго города, у котораго уже не оставалось силъ возродиться въ прежней слав. Но это же самое перенесеніе торговыхъ путей къ устью Дона въ значительной степени способствовало возвышенію и обогащенію Москвы, какъ средоточія торговыхъ путей внутри Русской страны отъ Запада на Востокъ, почему и самыя безпощадныя разоренія и опустошенія Москвы не въ силахъ были истребить возникавшее гнздо великаго Государства: оно тотчасъ же устроивалось и укрплялось въ новой сил и слав, помощью неразрывныхъ торговыхъ и промысловыхъ связей и сношеній.}.

Но если эти потребности остаются попрежнему дятельными и живыми, то ихъ узелъ-городъ, несмотря на жестокія историческія случайности, остается тоже всегда живымъ и дятельнымъ. Разрушатъ, сожгутъ, истребятъ его, сотрутъ съ лица земли,—онъ мало-по-малу зарождается снова и опять живетъ и еще въ большей красот и слав. Истребятъ его на одномъ мст, онъ переноситъ свою жизнь на другое, но все въ тхъ же окрестностяхъ, гд двигается создавшій его промыслъ и торгъ.

Городъ, такимъ образомъ, и своимъ зарожденіемъ, и своимъ богатствомъ, и процвтаніемъ всегда является только выразителемъ проходящихъ въ этой мстности торговыхъ и промысловыхъ народныхъ сношеній и связей, и само собой разумется, что бойкій перекрестокъ такихъ связей и сношеній особенно способствуетъ возникновенію даже не одного, но многихъ городовъ.

Во всемъ мір вс знаменитые и господствующіе и до сихъ поръ города нарождались и развивались силою указанныхъ причинъ и обстоятельствъ. Наша русская страна, лежащая широкою равниною между сверньми и южными морями, съ незапамятныхъ для исторіи временъ служила перекресткомъ въ сношеніяхъ запада съ востокомъ и свера съ югомъ. Лтъ за 500 еще до Р. X. античные греки чрезъ эту равнину съ береговъ Чернаго моря сносились съ приуральскими народами и гд-то около Саратова имли значительный деревянный городъ, Гелонъ, съ смшаннымъ населеніемъ, въ которомъ, однако, преобладали т же зллины—греки. Впослдствіи т же греки, около времени Рождества Христова, изъ Азовскаго моря плавали до верховьевъ Дона, и въ ихъ преданіяхъ сохранялось свдніе, что аргонавты, возвращаясь съ Кавказа домой въ Грецію, проплыли по Дону до его вершины и тамъ перенесли свои лодки въ другую рку и по ней поплыли въ океанъ (въ Балтійское море), а оттуда вокругъ европейскаго материка въ Средиземное море. Вотъ еще въ какое время проложенъ былъ круговой около Европы путь ‘изъ Варягъ въ Греки’, изъ Балтійскаго въ Черное море. Торговыя связи древняго міра способствовали устройству многихъ значительныхъ городовъ по нашему побережью Чернаго моря, особенно при устьяхъ Днпра, Днстра и Дона. Медъ, воскъ, мягкая рухлядь, пушной товаръ, т.-е. дорогіе мха, рыба, невольники, хлбъ искони привлекали сюда греческую предпріимчивость. Прошло два тысячелтія, древніе города и цлыя государства исчезли, а между тмъ потребности торга и промысла въ этихъ мстахъ остаются въ своей сил, и вотъ причина, почему если не прямо на развалинахъ, то поблизости, здсь же, создавались новые города. Вмсто древнйшаго греческаго Танаида въ устьяхъ Дона теперь здравствуетъ Ростовъ-на-Дону, всего въ 12-ти верстахъ отъ прежняго, вмсто древнйшей Пантикапеи на ея же развалинахъ существуетъ Керчь, вмсто древнйшей Ольвіи въ устьяхъ Буга и Днпра и существовавшаго посл нея византійскаго Херсониса-Корсуня (у Севастополя) теперь является ихъ наслдницею Одесса, да, вроятно, такими же наслдниками явятся и Николаевъ, и Севастополь, и еодосія (Кафа).

Когда съ теченіемъ вковъ зародилась политическая и промысловая жизнь и въ варварской Европ и именно по Балтійскому морю, то промысловое и торговое движенiе тотчасъ же перешло и въ нашу Русскую равнину, гд пролегала дорога съ запада Европы къ далекому востоку, даже къ Индіи богатой. Этому движенію особенно способствовали промышленные Арабы, завоевавшіе въ VІІ-мъ вк почти вс богатыя закаспійскія страны. Оттуда они направили свои торги отъ устья Волги и до самой Камы и дале по Волг же къ самому Балтійскому морю. Арабскія монеты (VII—XI вка), находимыя во множеств по этому пути, особенно въ Русской равнин, удостовряютъ о живыхъ и дятельныхъ нкогда сношеніяхъ другъ съ другомъ всхъ здшнихъ народностей. Этотъ торговый путь, перескавшій въ разныхъ направленіяхъ нашу страну по Волг, Западной Двин и особенно по Нману, протягивался и дале по берегамъ Балтійскаго моря, по южнымъ и свернымъ, вплоть до Великобританіи и дале до Испаніи, въ царство Мавровъ.

Естественно, что на торной и бойкой дорог этого торга и промысла сами собою въ разныхъ, наиболе удобныхъ мстахъ зарождались города, такъ сказать, станціи и промышленные узлы, связывавшіе въ одно цлое окрестные интересы и потребности.

На восток, на Камской Волг, всею торговлею въ ІХ-мъ и Х-мъ вкахъ владли Болгары, у которыхъ главный узелъ-городъ находился поблизости устья Камы. Въ этомъ город закаспійскіе Арабы были свои люди, а еще больше своими людьми здсь почитались наши древнія Славянскія племена, такъ что и населеніе древней Болгаріи, по словамъ тхъ Арабовъ, наполовину было Славянское. У Арабовъ въ 10-мъ столтіи Волга такъ и прозывалась ркою Славянъ, Славянскою ркою. Это показываетъ, что плавателями по этой рк были если не исключительно, то главнымъ образомъ только Славяне, какъ въ то же время они были полными хозяевами плаванія по Днпру и Дону и, несомннно, также по Нману и по Двин Западной. Достоврно извстно, что въ 10-мъ вк днпровскія суда строились у Кривичей въ Смоленск и во всхъ верхнихъ лсныхъ мстахъ, такъ и волжскія суда необходимо строились въ такихъ же лсныхъ мстахъ верхней Волги, гд тоже сидли Кривичи.

Эти Смоленскіе Кривичи, такимъ образомъ, являются сильными промышленниками того времени, что вполн подтверждается и многочисленными находками различныхъ вещей въ ихъ курганахъ, наприм., поблизости самаго Смоленска, гд при сел Гнздов (12 верстъ отъ города) найдены не только предметы. такъ называемаго Скандинавскаго стиля, но и цареградская, если не сассанидская, поливная чашка, которую можно видть въ одной изъ витринъ 4 залы Историческаго Музея, въ своемъ род единственный памятникъ, при чемь были найдены и арабскіе диргемы Х-го вка.

Болгарская ярмарка, а теперь Нижегородская, находившаяся, какъ мы упомянули, въ тамошнемъ главномъ город, называемомъ Болгаръ, привлекала къ себ не однихъ Кривичей, но и все населеніе Балтійскаго побережья и Славянское, и Литовское, и Скандинавское. Дороги оттуда пролегали по Нману и Вилі, съ переволокомъ въ Березину, и по Западной Двин и сосредоточивались у Кривичей въ Смоленск. Отсюда по Днпру шелъ торговый путь къ Корсуню и Царьграду, возродившій на своемъ мст городъ Кіевъ, отсюда же торговый путь направлялся и къ Болгарской ярмарк къ устью Камы {Подробне о тхъ путяхь см. нашу Исторію Русской Жизни, II, 34, 53.}.

Изъ Смоленска къ этому Болгару можно было идти и по Ок, спустившись ркою Угрою, и по Волг, спустившись ркою Вазузою. Но это были пути не прямые, очень обходистые, и притомъ, особенно по Ок, очень дикіе, потому что нижнее теченіе Оки было заселено мордовскими племенами, Мещерою и Муромою.

Отъ Смоленска прямо на востокъ къ Болгару существовала боле прямая и въ то время, быть можетъ, боле безопасная дорога, именно по Москв-рк, а потомъ черезъ Переволокъ по Клязьм, протекающей прямо на востокъ по самой средин Суздальской страны. По этому пути въ Суздаль и Ростовъ изъ Кіева хаживали князья въ XII ст., напр., Андрей Боголюбскій, когда переселялся совсмъ на житье во Владиміръ, а изъ Чернигова и не было другой дороги въ эти города, какъ черезъ Москву.

Надо перенестись мыслью за тысячу лтъ до нашего времени, чтобы понять способы тогдашняго сообщенія. Вся Суздальская или по теперешнему имени Московская сторона такъ прямо и прозывалась Лсною землею, глухимъ Лсомь, въ которомъ одн рки и даже рчки только и доставляли возможность пробраться куда было надобно, не столько въ полыя весеннія воды или лтомъ, но особенно зимою, когда воды ставились и представляли для обитателей лучшую дорогу по льду, чмъ даже наши шоссейныя дороги, когда, несомннно, по тмъ же причинамъ, еще по свидтельству Константина Багрянороднаго, и начиналось изъ Кіева особое торговое движеніе во всей нашей равнин {См. нашу Исторію Русской Жизни, II, гл. VІІ.}.

По сухому пути и лтомъ прокладывались дороги, теребились пути, какъ выражаются лтописи, т.-е. прорубались лса, по болотамъ устроивались гати, мостились мосты, но въ непроходимыхъ лсахъ и въ лтнее время цлыя рати заблуждались и, идя другь противъ друга, расходились въ разныхъ направленіяхъ и не могли встртиться. Такъ именно случилось однажды въ начал іюня между Москвою и Владиміромъ во время княжеской усобицы въ 1176 г. Князь Михалко Юрьевичъ съ Москвы шелъ съ полкомъ къ Владиміру, а Ярополкъ, его сопротивникъ, такимъ же путемъ халъ на Москву и ‘Божіимъ промысломъ минустася въ лсхъ’, отмчаетъ лтописецъ, сердечно радуясь этому обстоятельству что не случилось кровопролитія.

Зато зимою въ темномъ лсу безъ всякихъ изготовленныхъ дорогъ легко и свободно можно было пробираться по ледяному рчному руслу, по которому путь проходилъ, хотя и большими извивами и перевертами, но всегда неотмнно приводилъ къ надобной цли. Очень многія и большія войны, особенно съ Новгородомъ, происходили этимъ зимнимъ путемъ и вдобавокъ, если путь лежалъ вверхъ ркъ, почти всегда по послднему зимнему пути, съ тмъ намреніемъ, что съ весеннею полою водою можно было на лодкахъ легко спуститься къ домамъ.

Какъ мы сказали, древнйшій и прямой путь отъ Смоленска или собственно отъ вершинъ Днпра къ Болгарской ярмарк пролегалъ сначала долиною Москвы-рки, а потомъ долиною Клязьмы, которыхъ потоки направлялись почти въ прямой линіи на востокъ. Изъ Смоленска ходили вверхъ по Днпру до теперешняго селенія Волочекъ, откуда уже шло сухопутье—волокомъ верстъ на 60 до верховъ Москвы-рки. Такъ путешествовалъ Андрей Боголюбскій (Сказ. о чудесахъ Владим. иконы Богоматери). Но боле древній путь могь проходить изъ Смоленскаго Днпра ркою Устромою, переволокомъ у города Ельни въ Угру, потомъ изъ Угры вверхъ ркою Ворею, вершина которой очень близко подходитъ къ вершин Москвы-рки, даже соединяется съ нею озеромъ и небольшою рчкою. Затмъ дорога шла внизъ по Москв-рк, начинающейся вблизи города Гжатска и теку-щей извилинами, какъ упомянуто, прямо на востокъ. Приближалсь къ теперешней Москв-городу, рка длаетъ очень крутую извилину на сверъ, какъ бы устремляясь подняться поближе къ самому верховью Клязьмы, именно у впаденія въ Москву-рку рки Восходни, гд теперь находятся село Спасъ и знаменитое Тушино, столица Тушинскаго вора. Изъ самой Москвы-города рка направляется уже къ юго-востоку, все боле и боле удаляясь отъ потока Клязьмы. Такимъ образомъ Московская мстность, какъ ближайшая къ потоку Клязьмы, являлась неизбжнымъ переволокомъ къ Клязьминской дорог. Этотъ переволокъ, съ западной стороны отъ города, въ дйствительности существовалъ вверхъ по рк Восходн, несомннно такъ прозванной по путевому восхожденію по ней въ долину Клязьмы и притомъ, какъ упомянуто, почти къ самой вершин этой рки {Н. П. Барсовъ въ своихъ Очеркахъ Русскои Исторической Географии отмтилъ уже вроятность такого сообщенія, упомянувъ, что ‘въ область Клязьмы отъ Москвы-рки шли пути вроятно по р. Сходн и по Яуз’ (стр. 30). Вроятность такихъ сообщеній во всхъ мстахъ, гд сближаются рки и рчки, особенно въ ихъ верховьяхъ, сама собою раскрывается, какъ скоро будемъ слдить это по гидрографической карт, и надо замтить, что такая предположителъная вроятность почти везд оправдывается самымъ дломь, т.-е. указаніями памятниковъ на существовавшее сообщение или письменныхъ, а еще боле наземныхъ, каковы, напримръ, городища и курганы—явные свидтели древней населенности мста.}.

По всмъ примтамъ, въ глубокой древности, по крайней мр въ ІХ-мъ и Х-мъ вкахъ, здсь уже завязанъ былъ узелъ торговыхъ и промысловыхъ сношеній.

Изъ подмосковныхъ окрестностей устье и теченіе Всходни — самая замчательная мстность и по историческимъ (Тушинскимъ) воспоминаніямъ и главное по красот мстоположенія. Вотъ гд въ незапамятныя времена Москва, какъ торговый и промысловой узелъ, намревалась устроить себ первоначальное свое гнздо. Вотъ гд сношенія Балтійскаго запада и Днпровскаго юга съ Болгарскимъ приволжскимъ востокомъ и съ Ростовскимъ приволжскимъ же сверомъ, на перевал въ Клязьму, встрчали необходимую остановку, дабы идти дальше, устроивали станъ и отдыхъ, а слдовательно надобное поселеніе и сосредоточеніе промысловыхъ силъ и интересовъ. Свидтелями такого положенія здшней мстности остаются до сихъ поръ земляные памятники, раскиданныя по окрестности многія группы кургановъ и мста древнихъ городищъ.

Устье Всходни, какъ упомянуто, впадаетъ въ Москву-рку подъ знаменитымъ селомъ Тушинымъ, гд еще существуютъ валы и разныя земляныя укрпленія Тушинскихъ воровъ. Но должно полагать, что въ древнее время Всходнею прозывалась не самая рка, а особая мстность, лежащая выше по Москв-рк, передъ которою на крутомъ берегу Москвы-рки и надъ глубокимъ оврагомъ стояла каменная шатровая церковь Андрея Стратилата {Лтомъ 1890 г. эта церковь совсмъ разобрана и матеріалъ ея поступилъ на постройку храма въ сел Рожествен на той же Всходн, верстахъ въ 4-хъ оть села Спасскаго.} и гд въ XVI вк существовали церковь и монастырь Спасъ Преображенія на Всходн, прозывавшійся также однимъ именемъ Всходня. Этоть монастырь на Всходн или монастырь Всходня находился боле чмъ на версту отъ самой рки, теперешней неправильно называемой Сходни.

Въ писцовыхъ книгахъ начала XVII ст. онъ обозначается монастырь Всходня на р. Москв, что и даетъ поводъ предполагать, что такое имя монастыря обозначало особую мстность, но не рку, которая въ древности, по всему вроятію, прозывалась Горедвою, такъ какъ вверху теперешней Всходни въ нее впадаетъ рка этого имени боле значительнымъ потокомъ, чмъ верховье самой Всходни {Весь округъ по теченію этой Горедзы, иначе Горетовки, прозывался по имени рки Торетовымъ Станомъ, простиравшимся къ западу до рки Истры, впадающей въ Москву-рку нсколько повыше села Ильинскаго, вотчины Его Высочества Великаго Князя Сергя Александровича. Это имя Горетовъ Станъ вмст съ тмъ служитъ обозначеніемъ топографическихъ свойствъ мстности, представляющей по теченію всей рки Всходни и Горедвы очень гористое положеніе.}.

Всходнею, повидимому, именовалась мстность, составляющая обширный поемный лугъ Москвы-рки, версты на полторы въ квадрат, вверхъ по теченію, съ отлогимъ, постепенно возвышающимся берегомъ, который подъ деревнею Пенягиною раздленъ доломъ и ближе къ стоявшей церкви, подъ ея горою, прорзанъ глубокимъ оврагомъ и рчкою Борышихою. По этому долу, который впадаетъ въ цлую систему дале идущихъ доловъ, возможно было восходить къ руслу Всходни, минуя ея устье, отстоящее отъ Пенягинскаго дола боле чмъ на три версты, и сокращая путь по извилистому руслу рки еще верстъ на семь. Здсь-то собственно по всему вроятію и находилась Всходня, то-есть мсто, съ котораго начинался Всходъ, Восходъ по рк Всходн, дабы пряме достигнуть потока Клязьмы. Эти всходные долы, сокращая значительно рчной путь, приводили въ мстность теперешняго села Братцева, откуда уже дорога шла по руслу рки вверхъ до перевала у села Черкизова на Петербургскомъ шоссе, гд вблизи теперь существуетъ полустанокъ желзной дороги Сходня. Около этой Всходни, на высотахъ берега Москвы-рки и упомянутаго ручья Борышихи, расположено нсколько группъ древнихъ кургановъ, которыхъ въ одномъ мст на той же высот, гд стоялъ монастырь Всходня, въ полуверст противъ него, насчитывается до 40, что вообще указываетъ на значительное поселеніе, когда-то здсь существовавшее, быть можетъ на самомъ томъ мст, гд впослдствіи основался монастырь Спаса. Всходный поемный лугъ Москвы-рки ограничивается еще выше по ея теченію рчкою Банею, которая на этомъ же лугу и впадаетъ въ Москву-рку. Здсь также по рчк, по ручьямъ и доламъ могли существовать особые всходы къ руслу Всходни, а потому и здсь встрчается немало древнихъ кургановъ, особенно при впаденіи въ Баню широкаго Русинскаго оврага у старой Волоколамской дороги.

Какъ бы ни было, но вся эта мстность между селами Черневымъ на рк Бан и Спасскимъ на Всходн, на пространств пяти верстъ, въ разныхъ углахъ надъ рчками и долами усяна группами кургановъ, свидтельствующихъ вообще объ особенной населенности этого подмосковнаго угла.

Его Высочество Великій Князь Сергй Александровичъ въ 1890 году изволилъ производить разслдованіе нсколькихъ кургановъ вблизи села Чернева, въ которыхъ были открыты, кром обычныхъ, очень примчательныя вещи, каковы: серебряный шейный обручъ-гривна изъ пластины, скрпленной обоймицами, указавшими назначеніе нкоторыхъ особыхъ бляхъ, найденныхъ при такихъ же гривнахъ въ мстности села Зенина, лежащаго въ такомъ же разстояніи съ восточной стороны отъ Москвы. Затмъ найденъ былъ желзный серпъ, дорогой свидтель земледльческой культуры, объясняющій, что здшнее населеніе не было столь дикимъ, какъ это представлялось Шлецеру и всмъ ученымъ нмцамъ, писавшимъ о первыхъ временахъ нашей исторіи.

Одинъ большой курганъ, названный въ писцовыхъ книгахъ начала ХVІІ ст. Великою Могилою и стоявшій на суходол по направленію описаннаго всходнаго пути, идущаго къ селу Братневу, былъ разрытъ въ 1879 году. Въ немъ покоился остовъ, весь обернутый берестою, съ горшкомъ въ головахъ, на дн котораго вытиснена монограмма, указывающая на хорошую гончарную работу. Окружавшіе эту великую могилу малые курганы доставили при раскопк нсколько вещицъ изъ женскаго убора, весьма обычныхъ во всхъ подмосковныхъ курганахъ: бронзовыя о семи лепесткахъ серьги, бусы сердоликовыя и стеклянныя, бронзовые браслеты изъ проволоки и т. п.

Нельзя сомнваться, что боле подробное разслдованіе кургановъ этой всходной мстности укажетъ и на время, когда они были насыпаны, но и безъ того можно съ достоврностью предполагать, что курганы должны относиться по крайней мр къ X или къ началу XI столтія.

Кром кургановъ, здсь же находимъ внизу Всходни близъ деревни Петровской древнее Городище на ручь Ржавц и рчк Городенк, впадающей во Всходню. Затмъ вверху Всходни, по писцовымъ книгамъ, гд-то указывается пустошь Вышгородъ, своимъ именемъ удостовряющая, что существовалъ и Нижній городъ (упомянутое выше городище) и что оба города, быть можетъ, служили охраною для всего этого пути или же мстами защиты населенія отъ вражескихъ нашествій.

Значительная населенность этихъ всходныхъ къ Клязьм мстъ, какой ни выше, ни ниже по Москв-рк не встрчается, можетъ указывать, что торговыя и промысловыя сношенія нашей древности уже намчали здсь мсто для знатнаго торговаго узла, связывавшаго торги Балтійскаго моря съ торгами моря Каспійскаго и Сурожскаго (Азовскаго), и мы не можемъ отказаться отъ предположенія, что здсь закладывалось основаніе для древнйшей Москвы-города. Сюда торговыя дороги шли не только отъ Смоленска, но и отъ Новгорода, черезъ древнйшій его Волокъ Ламскій, съ Волги по ркамъ Шош и Лам на вершину рки Рузы, впадающей въ Москву-рку. Ламскій Волокъ былъ древнйшею дорогою Новгородцевъ въ московскія мста и по большей части прозывался однимъ именемъ Волокъ. Для Новгородцевъ Серегерскимъ путемъ, т.-е. съ самаго своего верха, рка Волга была обычною дорогою къ далекому востоку. Но быть можетъ малыми караванами небезопасно было по ней странствовать, поэтому и Новгородцы должны были являться на Москворцкую Всходню, чтобы Клязьмою удобне и безопасне добраться до Волги Камскихъ Болгаръ, захватывая въ торговыя руки и самую долину Клязьмы. Во всякомъ случа здшній путь былъ короче, чмъ по руслу Волги, не говоря о томъ, что Москвою-ркою Новгородцы должны были ходить и къ Рязанской Ок, и на Донъ.

Когда изъ вольныхъ плененныхъ земель образовались особыя княжескія или же городскія волости, то вс промысловые и торговые узлы народныхъ сношеній обложены были особою данью подъ видомъ мыта, т.-е. пошлиною за проздъ и проходъ какъ бы черезъ мостъ.

Можно полагать, что такая пошлина собиралась именно за доставляемыя путникамъ удобства для этого прозда.

У Всходнаго мста изъ Москвы-рки въ Клязьму повидимому также отъ давняго времени существовалъ мытъ. Важное промысловое значеніе этой мстности подтверждается свидтельствомъ XV и XVI вковъ о существованіи здсь мыта Бойницкаго, что у Спаса на Всходн, принадлежавшаго городу Волоку Ламскому, тамошней волости Войничи {Собр. Госуд. Грамотъ, т. I, стр. 63, 419.}. Это любопытное свидтельство явно указываетъ на древнйшія связи Москворцкой Всходни съ торговою Новгородскою дорогою Ламскаго Волока. Сказаніе о род Московскихъ бояръ Квашниныхъ даетъ нкоторыя поясненія этому обстоятельству.

Оно разсказываетъ, что къ в. к. Ивану Даниловичу Калит, по его вызову, пріхалъ служить одинъ изъ знатныхъ Кіевскихъ вельможъ, Родіонъ Нестеровичъ, съ сыномъ Иваномъ и съ цлымъ полкомъ дружины въ числ 1700 человкъ. Вел. князь принялъ его съ радостью, посадилъ его на первое мсто въ своемъ боярств Москвы и отдалъ ему въ вотчину половину Волока Ламскаго, другая половина принадлежала Новгородцамъ. Черезъ годъ бояринъ Родіонъ оттягалъ и эту другую половину, выславъ оттуда и Новгородскаго посадника. Тогда Великій князь отдалъ ему въ область, во владніе вс села вокругъ рки Восходни на 15 верстахъ {Карамзинъ, IV, пр. 324, V, пр. 254.}.

Это пространство въ точности обозначаетъ весь путь Всходни до волока или перевала въ Клязьму подъ теперешнимъ селомъ Черкизовымъ, на Петербургскомъ шоссе. Становится очень понятнымъ, почему Войницкой мытъ у Спаса на Всходн тянулъ къ Волоколамску. Сынъ Родіона, Иванъ Родіоновичъ, умеръ въ 1390 г. въ монашеств и погребенъ въ монастыр у Спаса на Всходн.

Итакъ, въ незапамятное для письменной исторіи время, верстахъ въ 20 отъ теперешней Москвы, отъ западныхъ путей въ эту сторону создавалось гнздо промысла и торга, гд впослдствіи могь возникнуть и тотъ самый городъ, который мы именуемъ Москвою.

Выборъ мста вполн завислъ отъ топографическихъ удобствъ, при помощи которыхъ именно здсь было возможне, чмъ гд-либо въ другомъ мст, перебраться съ одной дороги на другую по самому ближайшему пути.

И надо сказать, что если бы и на этомъ Всходничьемъ мст разселился со временемъ большой городъ, то Москва, быть можетъ, представила бы еще больше мстной красоты и различныхъ удобствъ для городского населенія.

Но исторія присудила быть Москв въ той же окрестности, но на другомъ мст, какъ и по какимь причинамъ,—это необходимо раскроется впослдствіи при боле внимательной разработк промышленныхъ и торговыхъ отношеній разныхъ областей древней Русн.

Мы упомянули, что потокъ Москвы-рки, протекая отъ вершины, особенно отъ Можайска, почти по прямому направленію на востокъ, отъ самаго города Москвы сразу поворачиваетъ къ юго-востоку и въ томъ направленіи течетъ до впаденія въ Оку.

Снизу, отъ области верхняго Дона и верхней Оки, т.-е. отъ Рязанской и Сверской области, этотъ потокъ Москвы-рки также служитъ прямою дорогою къ древнему Великому Ростову и вообще въ Суздальскую землю и опять необходимымъ переваломъ въ долину Клязьмы. По крайней мр этою дорогою ходили въ Суздаль и Владиміръ не только изъ Чернигова, но и изъ Кіева. Стало быть этотъ путь, хотя отчасти и обходимый, все-таки былъ удобне и выгодне другихъ. Оттого и Рязанцы, путешествуя во Владиміръ, всегда длали круговой обходъ на Москву, какъ и Владимірцы, идя на Рязань. А съ Донской области и изъ древней Тмутаракани къ Новгороду, какъ равно и къ Балтійскому морю именно черезъ Москву былъ самый прямой путь, извстный торговымъ людямъ отъ глубокой древности. Вообще промысловое движеніе и снизу Москвы-рки, отъ юга, было столько же значительно, какъ и отъ ея вершинъ, отъ запада и свера.

И здсь низовые люди у Москвы же, желая идти къ Ростову или къ Болгарской Волг, должны были переваливатъ на Клязьму, но по другому ближайшему для нихъ мсту, именно по рк Яуз. Конечно, имъ не зачмъ было ходитъ на 20 верстъ дальше до западной Восходни, если здсь встрчался боле близкій переволокъ, такая же Яузская Восходня.

Имя рки Яузы въ древнемъ топографическомъ язык въ извстномъ смысл можетъ означать то же, что означаютъ имена Вязьма, Вязема, Вяземка, Вазуза, Вязь, Уза, т.-е. вообще вязь или связь, со-юзъ одной мстности съ другою, или врне одного пути съ другимъ, хотя бы и по очень узкому потоку, какой на самомъ дл представляетъ потокъ Яузы.

Такъ рка, а по ней и городъ Вязьма Смоленская, текущая отъ верхней Угры въ верхній Днпръ, связывала путь изъ Днпра въ долину Оки посредствомъ Угры. Вблизи этой Вязьмы къ сверу течетъ и Вазуза, связывавшая вершину Днпра съ Волгою. Въ свой чередъ та же Вазуза связывала съ Волгою и пути Московской стороны. Въ нее впадаетъ рка Гжатъ, въ которую отъ свера течетъ рка Яуза, соединяющая пути съ вершинами Москвы-рки и рки Рузы. Другая Яуза въ Клинскомъ узд, Московской губ., течетъ отъ востока въ рку Ламу, а отъ ея истоковъ къ западу течетъ третья Яуза, впадающая въ 7 верстахъ отъ города Клина къ сверу въ рку Сестру, Волжскій притокъ, гд былъ проектированъ каналъ для соединенія Волги съ Москвою-ркою посредствомъ соединенія рр. Сестры и Истры. Эти послднія дв Яузы имютъ теченіе одна на западъ, другая на востокъ на одной широт градуса.

Должно упомянуть, что въ третью Яузу отъ юга течетъ р. Вязь, впадающая въ нее неподалеку на западъ отъ с. Ямуги и берущая свое начало у д. Негодяевой отъ истоковъ второй Яузы, что идетъ въ Ламу {Топографическая карта Московскои губерніи 1860 г.}. Звенигородская Москва-рка, принимая въ себя съ правой стороны рку Вяземку, соединялась этою ркою съ областью подмосковной Пахры черезъ рчку Бутынку и Десну. Вязовенка-рка между Можайскомъ и Борисъ-городкомъ, у котораго она впадаетъ въ Протву, связываетъ путь отъ Можайской Москвы-рки съ Окою, куда течетъ Протва. Въ Можайскомъ узд упоминается также рчка Яуза, на которой въ 1631 г. существовалъ погостъ Спаса. Упоминается рка Явза и въ Гдовскомъ узд Псковской области (1623 г.).

Такимъ образомъ, вс эти и подобныя имена, а въ томъ числ и имя Яузы обозначали связь древнихъ путей. Надо замтить, что именно рки Яузы за 1000 лтъ тому находились въ глухихъ, непроходимыхъ болотахъ и лсахъ, остатки которыхъ и досел еще совсмъ не истреблены и покрываютъ Клинскій уздъ въ значительной сил. Рчной потокъ въ непроходимомъ лсу самъ собою долженъ былъ представлять своего рода узилище, узкій, тсный проходъ, отъ чего имя Яуза могло обозначать также и узину пути, при чемъ первая буква составляла только приставку, дававшую извстный, но намъ пока невдомый смыслъ слову Уза. Простое имя Уза, Узкая, также нердко встрчается въ топографическомъ язык {См. у Ходаковскаго, Русскій Историческій Сборникъ, т. VII, стр. 325.}.

Что же касается приставки Я, то ея присутствіе встрчается явственно во многихъ словахъ, каковы: языкъ, яремъ, якорь, ягода, яблоко, ястребъ и пр., а также и въ топографическихъ именахъ, наприм.: я—горбы, я—жолобицы, я—гость, я—звоны, я—козина, я—сивцова, я—осма и т. п.

Какъ бы ни было, но имя Яузы очень древнее имя {Въ Тверской лтописи подъ годомъ 1156 читаемъ: ‘Князь великій Юріи Володимеричь заложи градъ Москову на устниже Неглинны, выше рки Аузы’. Здсь а вмсто я употреблено или по описк, или по однородности звуковъ.} и родственное вообще нашему древнему топографическому языку, въ которомъ и понятіе о тсномъ рчномъ пути точно также выразилось въ словахъ Тснь, Тосна, Тесна и, наконецъ, Цна, рка извстная и въ Мещерской сторон, и на запад въ коренной русской Славянщин, въ Минской губерніи. Вообще топографическій языкъ богатъ указаніями на характеристику древнихъ рчныхъ путей относительно удобства или затрудненій въ прозд по извстнымъ мстностямъ.

По Яуз, по восточной дорог отъ Москвы, поднимались или опять также восходили вверхъ по теченію этой рки глухимъ лсомъ (Сокольники, Лосинный Островъ) до села Танинскаго и дале до самой вершины Яузы, затмъ слдовалъ переволокъ у теперешняго села Большихъ Мытищъ на село Большево и древнее Городище, находящееся уже на Клязьм. Или по другому направленію отъ вершины Яузы по болотамъ Лосиннаго Острова, которыя и теперь даютъ превосходную воду всей Москв, а за 1000 лтъ назадъ могли заключать въ себ цлое значительное озеро, еще боле способное для пути. Здсь у переволока въ свое время явились также свои Мытищи, которыя въ XV стол. прямо и называются Яузскимъ Мытищемъ въ значеніи цлаго округа мстности {Грамоты XIV и ХV вв. изсл. Д. Мейчика, 113.}. Множественное Мытищи можетъ указывать на два упомянутыя направленія дороги къ Клязьм. Въ Татарскую эпоху здсь явились и Баскаки, какъ именовалось одно здшнее уже несуществующее селеніе на той сторон Клязьмы. Присутствіе Баскаковъ еще боле удостовряетъ о промысловой значительности этого мста. Возникновеніе этого Яузскаго пути можно относить къ глубокой древности. Должно предполагать, что когда еще не было города—первое здшнее поселеніе гнздилось около устья Яузы, гд луговая мстность (занятая нын Воспитательнымъ домомъ) еще въ XV стол. именуется Пристанищемъ {Собр. Госуд. Грамотъ I, 190.}, а по ту сторону Яузы на горахъ упоминается существовавшее гд-то Городище {Акты Археогр. Экспед. I, 87.}. На этой сторон рки береговая высота, господствующая надъ луговиною и досел носитъ имя Гостиной горы (Никола Воробино), служившей, быть можетъ, поселеніемъ для торговыхъ прізжихъ гостей. Впослдствіи, когда образовалось Суздальское княжество и его сношенія и связи съ Кіевомъ и Черниговомъ стали усложняться, особенно при Суздальскомъ в. княз Юріи Долгорукомъ, эта мстность получила, кром торговаго, и политическое, то-есть, въ сущности, стратегическое значеніе, какъ первая открытая дверь въ Суздальскую область, которую необходимо было укрпить для всякой опасности въ междукняжескихъ отношеніяхъ.

Вотъ почему существовавшая здсь, вблизи упомянутаго Пристанища, на Кремлевской гор, Княжеская усадьба подъ именемъ Москвы или Кучкова, вскор устроивается городомъ, который былъ срублена въ 1156 году, именно въ то время, когда на Клязьм основалось Андреемъ Боголюбскимъ новое княжество Владимірское.

Для новаго княжества такой городокъ былъ необходимъ: онъ служилъ сторожевою защитою со стороны входа въ Суздальскую область, и отъ Смоленска, и отъ Новгорода, и отъ Сверскихъ, а слд. и отъ Кіевскихъ, и отъ Рязанскихъ князей. Москва, такимъ образомъ, въ качеств города является крпкими воротами Владимірскаго ккяжества на самой прозжей дорог. Какъ княжескій городъ она прямая дочь Владиміра, какъ и Владиміръ былъ прямой сынъ Суздаля и внукъ Великаго Ростова. Таково было историческое родство и преемство этихъ городовъ, оставившихъ впослдствіи все свое богатое историческое наслдство одной Москв.

Начало и судьбы Города Москвы принадлежатъ уже исторіи лтописной. Мы въ этомъ изысканіи о первомъ ея поселеніи или о первомъ ея сел пытались только собрать указанія, гд въ дйствительности возрождалось это поселеніе въ незапамятныя для исторіи времена. Какъ видли, оно гнздилось на перекрестномъ очень бойкомъ пути всхъ внутреннихъ, такъ сказать, серединныхъ сношеній древняго Зальсскаго населенія Русской Земли,—у перевала изъ рчной долины Москвы-рки въ рчную же долину рки Клязьмы, вблизи двухъ небольшихъ ркъ: Восходни, нын именуемой Сходнею, и Яузы, вершины которыхъ достигали этого перевала и потому служили самою удобною дорогою въ лсныхъ непроходимыхъ дебряхъ, съ одной стороны отъ Западныхъ торговыхъ путей, съ другой—отъ торговаго Юга. Политическія причины уже лтописной междукняжеской исторіи указали мсто теперешнему городу Москв у воротъ не отъ Запада, у древней Восходни, а отъ Юга къ упомянутому перевалу, вблизи устья Яузы. Отъ этого Юга берега Москвы рки, въ дальномъ и близкомъ отъ нихъ разстояніи, точно такъ же, какъ и у Восходни, были сравнительно густо населены, на что указываютъ многочисленные курганы, разсянные въ мстностяхъ селъ Царицына, Борисова, Братева, Сабурова, Котлы и др.

II. СКАЗАНІЯ О НАЧАЛ МОСКВЫ-ГОРОДА.

Когда и какъ исперва произошло начало Москвы, когда и какъ она зародилась на своемъ мст, объ этомъ книжные люди стали гадать и разсуждать только съ той поры, когда Москва явилась сильною и славною, царствующимъ великимъ городомъ, крпкимъ и могущественнымъ государствомъ, когда у книжныхъ людей, изъ сознанiя этого могущества, сами собою стали возникать вопросы и запросы, какъ это случилось, что Москва-городъ стала царствомъ— государствомъ?

Такимъ именно вопросомъ начинается одно изъ сказаній о ея начал, боле другихъ сохраняющее въ себ несомннные слды народныхъ эпическихъ преданій.

Отвтомъ на этотъ вопросъ, конечно, могли появиться только одни неученыя и, такъ сказать, деревенскія гаданія по смутнымъ преданіямъ, или же, съ другой стороны, ученыя измышленія по источникамъ старой книжности. Такъ и исполнилось.

И не въ одной Москв зарождался этотъ любопытный вопросъ. Едва ли не съ большимъ вниманіемъ старались разршить его и западные книжные люди, у которыхъ имя Москвы стало разноситься съ нескрываемымъ любопытствомъ еще со временъ Флорентинскаго собора (1439 г.), на которомъ Европа впервые узнала, что на далекомъ глухомъ Свер существуетъ непобдимая Православная сила, именуемая Москвою. Съ того времени начались и ученыя толкованія, откуда происходитъ самое имя этой невдомой дотол Московіи. Писавшій о Москв въ тридцатыхъ годахъ ХVІ ст. ученый историкъ Павелъ Іовій обратился за этимъ толкованіемъ даже и къ древнему Птолемею и писалъ между прочимъ: ‘Думаю, что Птолемей подъ своими Модоками (Амадоками) разумлъ Москвитянъ, коихъ названіе заимствовано отъ рки Москвы, протекающей чрезъ столичный городъ того же имени’.

Наши московскія доморощенныя гаданія о происхожденіи города Москвы ограничивались очень скромньми домыслами и простыми здравыми соображеніями, согласно указаніямъ лтописи, существенная черта которой описанiе лтъ всегда служила образцомъ и для составленія произвольныхъ полусказочныхъ вставокъ. Такъ самое скромное домышленіе присвоило основаніе города Москвы древнему Олегу, несомннно, руководясь лтописнымъ свидтельствомъ, что Олегъ, устроившись въ Кіев, нача городы ставити и устави дани Словеномъ, Кривичемъ и Мери. Если Олегъ уставлялъ дани Мерянамъ и городы сооружалъ, то въ области Мери (Ростовъ, Суздаль) онъ долженъ былъ изъ Кіева проходить мимо Москвы и очень немудрено, что могь на такомъ выгодномъ для селитьбы мст выстроить небольшой городокъ, если такой городокъ не существовалъ еще и до временъ Олега. И вотъ въ позднйшихъ лтописныхъ записяхъ появляется вставка: ‘Олегъ же нача грады ставити многіе и прииде на рку глаголемую Москву, въ нея же прилежатъ рки Неглинная и Яуза, и постави градъ не малъ и прозва его Москва и посади на княженіе сродниковъ своихъ’.

Впрочемъ, съ такимъ же вроятіемъ можно было постройку города Москвы присвоить и Святославу, который ходилъ на Оку и на Волгу и затмъ побдилъ Вятичей, жившихъ на Ок, но о Святослав начальный лтописецъ не сказывалъ, что онъ городы ставилъ. Объ Олег же догадка впослдствіи пополнилась новымъ свидтельствомъ, что древній князь, построивъ Москву, посадилъ въ ней княжить своего сродника, князя Юрія Владиміровича. Здсь выразилась еще неученая деревенская простота въ составленіи догадокъ, далекихъ еще отъ явнаго вымысла. Она не въ силахъ была удалиться отъ лтописной правды и позволила себ только нарушить эту правду неврнымъ, но весьма существеннымъ показаніемъ о княз Юрь, все-таки прямомъ основател города Москвы. Въ народной памяти хронологія отсутствуетъ.

Въ томъ же род были обработаны и ходившія въ Москв народныя преданія, перепутавшія событія и имена въ одну связь особаго сказанія, о которомъ упомянуто выше.

Но вскор къ деревенской простот собственно Московскихъ гаданій пришла на помощь Кіевская, то-есть въ сущности Польская историческая ученость въ лиц еодосія Софоновича, составившаго въ 1672 г. цлую ‘Хронику зъ Лтописцевъ стародавныхъ, зъ Нестора Печерскаго и иншихъ, также зъ хроникъ Польскихъ о Русіи, отколь Русь ночалася’, а вмст съ тмъ и особую статью ‘Отколь Москва взяла свое названіе’. Потомъ въ лиц Иннокентія Гизеля, повидимому, сократившаго это сочиненіе въ своемъ знаменитомъ Синопсис или ‘Краткомъ (собраніи) описаніи о начал Словенскаго народа’ съ нкоторыми своими прибавками въ томъ же род {Словарь Писателей Духовнаго чина. М. 1827, т. I, 199, т. II, 288.}, затмъ и въ лиц дьякона Холопьяго на Молог монастыря, Тимоея Каменевича-Рвовскаго 1684—1699 гг., который хотя и былъ Москвичемъ, но по прозванію, несомннно, принадлежалъ къ ученымъ Кіева, который поэтому въ сочинительств, какъ и когда произошли Словены и Руссы, превзошелъ своихъ ученыхъ братій богатствомъ фантазіи и необыкновенною смлостью вымысла. Конечно, его трудъ былъ только сборникомъ тхъ литературныхъ измышленій, какія въ то время появлялись въ Кіевскихъ школахъ по указанію и подъ вліяніемъ Польской учености.

А эта ученость, разыскивая и объясняя, откуда взялась Москва-народъ, очень усердно и съ обширною начитанностью (у Стрыйковскаго) толковала, еще съ конца XVI ст., что ‘Мосохъ или Мезехъ, шестой сынъ Іафетовъ, внукъ Ноевъ, есть отецъ и прародитель всхъ народовъ Московскихъ, Россійскихъ, Польскихъ, Волынскихъ, Чешскихъ, Мазовецкихъ, Болгарскихъ, Сербскихъ, Карватскихъ, и всхъ, елико есть Славенскій языкъ, что у Моисея Мосохъ, Московскихъ народовъ праотецъ, знаменуется (упоминается) такожде и у Іосифа Флавія въ Древностяхъ, что ни отъ рки, ни отъ града Москвы Москва именованіе получила, но рка и градъ отъ народа Московскаго имя воспріяли, что имя сіе: Мосохъ, Мокусъ, Моска, Моски, Москорумъ, Московитарумъ, Модокорумъ и проч. вс древніе историки, Еврейскіе, Халдейскіе, Греческіе и Латинскіе и новйшіе Мосоха, Москвы праотца и областей того имени, во многихъ мстахъ непрестанно и явно поминаютъ, что третій братъ Леха и Чеха, Русъ, истинный наслдникъ Мосоховъ отъ Іафета, великія и пространныя полуночныя и восточныя и къ полудню страны размножилъ и населиль народами Русскими…’ и такъ дале.

Передъ такою ученостыо о чемъ возможно было помышлять Московскимъ простымъ книжнымъ людямъ, начитанность которыхъ ограничивалась церковными только книгами и боязнью прикоснуться къ писаніямъ вншнихъ для Церкви мудрецовъ.

И вотъ ученица Польской учености, знаменитая для Москвы Кіевская ученость, заполонившая Москву и ея деревенское невжество ученымъ ужасающимъ Славянскимъ языкомъ, обстоятельно и взаправду стала толковать о происхожденіи Москвы-народа и имени Москвы-города, а также и всхъ Славянъ прямо отъ праотца Мосоха.

Поэтому въ Синопсис Гизеля были отдлены особыя главы ‘0 Мосоху прародители Словено-Россійскомъ и о племени его’ и другая ‘0 нарчіи Москвы, народа и Царственнаго Града’,— въ которой ‘Нарчіе это Москва, отъ имени праотца Мосоха исшедшее, аще оно искони встно древнимъ лтописцемъ: б, обаче на мноз и въ молчаніи пребываше’, — но впослдствіи ‘величествомъ славы престола княженія отъ Владиміра града пренесеннаго, Богоспасаемый градъ Москва прославися и прародительное въ немъ имя Мосоха въ народ Россійскомъ отновися’.

Воспитанникъ Кіевской ученостн, упомянутый дьяконъ Каменевичъ-Рвовскій, пошелъ дале и разсказываетъ слдующее:

Мы приводимъ въ подлинник его сказаніе, какъ образецъ литературной работы, водворенной въ Москв Кіевскою ученостію:

‘Пріиде же Мосохъ Іафетовичъ, шестый сынъ Іафетовъ, господарь нашъ и князь первый, въ страну Скиоскую великую и Землю нашу сію, такъ предъименуемую, на мста селенія сего Московьскаго, на ней же земл мы нын жительствуемъ.

‘И тогда же той Мосохъ князь Іафетовичъ сотворилъ убо себ и всему роду своему, иже суть съ нимъ пришедшему, первобытную селитву свою и основаніе начальное жительства своего, — патріархъ бо онъ бывъ первый той и отецъ нашъ, князь великій Мосохъ Іафетовичъ, и господарь всмъ намъ.

‘Начатъ же селиться на семъ предъизбранномъ и предлюбезномъ его и пренадвысочайшемъ и всепрекрасномъ мст своемъ Московскомъ, надъ двма ркама, на немъ же и нын есть мст всепреславномъ, святый и предцарствующій и славою предъименитою предъвозсіятельствующій и предпреименованный всепревеликій градъ Москва по имени рки тоя Москвы, подъ нимъ сущія и текущія, стоитъ. Сію же рку тогда сущую безъимениту бывшую отъ исперва, онъ Мосохъ князь, во пришествіи своемъ къ ней и поселеніи прекрасномъ и излюбленномъ, преименовалъ ю Мосохъ князь по имени своему, самаго себя и жены своея княгини прекрасныя и предлюбезныя, нарицаемыя Квы. И тако по сложенію общекупному именъ ихъ, князя нашего Моса и княгини его Квы красныя преднаречеся тогда рка та до нихъ самихъ изначала безъименитая предбывшая, Москва рка прозваніемъ ихъ и отъ тогда, даже убо и до днесь тако зовома она есть. Вторую же меншую рку, впадшую и текущую въ ту же въ Москву рку, преименовалъ ю Мосохъ вмсто чадородій своихъ честныхъ, сына своего первороднаго, именуемаго сице Я, именемъ и прозваніемъ своимъ такъ зовома Я, тогда же съ нимъ предприбывшаго, и во имя дщери своея Вузы прекрасныя и прелюбезныя, тако предзовомыя, съ нимъ же тогда предприбывшія. И тако же назва ю, рку ту безъименитую вторымъ прозваніемъ, и тхъ же дтей своихъ общекупнымъ ихъ именованіемъ Явуза рка. И та рка Явуза, даже и до нын такожде звашеся.

‘И созда же тогда Мосохъ князь и градецъ себ малый надъ предвысоцй гор той, надъ устіи Явузы рки, на мст ономъ первоприбытномъ своемъ имено Московскомъ, идже и днесь стоитъ на гор оной церковь каменная святаго и великаго мученика Никиты, бсовъ мучителя и отъ врныхъ человковъ тхъ прогонителя, иже которіи отъ оныхъ зло страждутъ и имя мученика святое призываютъ съ врою…

‘Сей же Мосохъ князь Московскій бысть и началородный намъ и первый отецъ не токмо же Скио-Москво-Славено-Россійскимъ людемъ, но и всмъ нашимъ своесроднымъ государствамъ премногимъ и народамъ и землямъ и племенамъ и колнамъ Скиьскимъ…’

Разыскивалъ о происхожденіи имени Москвы и ученйшій академикъ нмецъ Байеръ. Не зная русскаго языка, онъ толковалъ, что имя Москвы происходитъ отъ мужского монастыря — Моsсоі отъ Мus (мужъ) и Мusіс (мужикъ) (Кар. II, пр. 301). Кром того, Татищевъ утверждалъ, что ‘имя Москва есть Сарматское, значитъ крутящаяся или искривленная, отъ того, что теченіемъ весьма излучины длаетъ, да и внутрь Москвы ихъ не скудно’ (Исторіи Россійской кн. 2, стр. 478).

Приведенныя наивныя сказки о Мосох, составляющія полную характеристику Кіевской исторической учености, были приняты Москвичами съ тмъ довріемъ, какое внушала имъ эта почтенная ученость и въ особенности ея печатная книга (Синопсисъ), почему и были внесены въ разные лтописные сборники, какъ начало древнйшпхъ лтъ Руси. Однако неученые и невжественные Москвичи, какъ ихъ чествуютъ и упрекаютъ Мосохомъ иные историки, и тогда уже почитали все это вздорною ложью. Въ одномъ лтописномъ сборник конца XVII ст., принадлежащемъ нашей библіотек, есть небольшое разсужденіе по этому предмету, озаглавленное такъ: ‘Написаніе бысть о Мосох Аетов сын’. Авторъ затмъ говоритъ: ‘Бысть о семъ сумнніе, како положилъ (и напечаталъ) Иннокентій (Гизель) въ Печерской обители въ Кіев въ лто 7182 (1674). Ничто же о семъ разумющимъ книжное писаніе требно и полезно есть, но ложь обртеся въ писаніи его… Это у него въ лтописц напечатано не противъ божественнаго писанія и старыхъ древнихъ лтописцевъ, своимъ изволомъ, къ похвал Мосоха и Москв рц. Буди то отъ его (Мосоха) родовъ вся Словенская и Русская (земля) распространилася, нсть сіе полезно и не праведно… А о селъ Мосох ничто же бысть въ писаніи… ни о части его въ Русійсскіе Земли… о семъ въ писаніи въ Словенскихъ и Греческихъ лтописцехъ не бысть написано до 182 года’ (т.-е. до перваго изданія Синопсиса).

Самый Синопсисъ здсь названъ Полъскимъ Лтописцемъ весьма справедливо, потому что онъ составленъ главнымъ образомъ изъ Польскихъ источниковъ, особенно изъ Стрыйковскаго. И все-таки за эту Кіевопольскую ученость всегда укоряли и до сихъ поръ укоряютъ старую Москву, указывая на Синопсисъ, какъ на образецъ Московскаго ученаго невжества {Особенно насмшливые упреки Мосохомъ раздавались съ высоты Академической нмецкой науки, которая, однако, допускала непрерывныя издания Синопсиса при Академіи Наукъ въ С.-Петербург. Извстно боле десятка изданiй Синопсиса: три первыхъ въ Кіев 1674, 1678, 1680 гг., два въ Москв 1714 и 1718 гг. и семь въ С.-Петербург 1735—1810 гг. Потомъ въ 1823 г. было напечатано въ Кіев второе (посл трехъ первыхъ) изданіе Кіевское, исправншее, съ сохраненіемъ всхъ Мосоховыхъ басней. Есть изданія 1836 и 1846 гг. въ Спб. такое количество изданіи показывало, что въ народной сред Синопсисъ пользовалсЯ не малымъ почетомъ и распространеніемъ, замняя собою своего рода учебникъ.}.

А деревенская простодушная Москва ни въ чемъ подобномъ и не была повинна. Она гадала объ Олег, но не забывала и настоящей правды о княз Юріи Владимірович.

По всему вроятію подъ вліяніемъ той же пришлой учености, пребывавшей, какъ извстно, и на Крутицахъ, сочинено было другое сказаніе объ основаніи города Москвы, по которому это основаніе приписывается князю Данилу Ивановичу.

‘Въ лто 6714 (1206 г.) князь великій Данило Ивановичь. посл Рюрика короля Римскаго 14 лто пришелъ изъ Великаго Новгорода въ Суздаль, и въ Суздал родился ему сынъ князь Георгій и во имя его созда и нарече градъ Юрьевъ Польскій и въ томъ град церковь велнную созда во имя св. Георгія каменную на рзи отъ подошвы и до верху. И по созданіи того храма похалъ князь Данила Ивановичь изыскивати мста, гд ему создати градъ престольный къ Великому Княженію своему и взялъ съ собою нкоего гречина именемъ Василья, мудра и знаюша зло и вдающа чему и впредь быти. И въхалъ съ нимъ въ островъ (лсъ) теменъ, непроходимъ зло, въ немъ же б болото велико и топко и посред того острова и болота узрлъ князь Великій Данила Ивановичь звря превелика и пречудна, троеглава и красна зло… и вопросиша Василія гречанина, что есть видніе сіе пречуднаго звря? И сказа ему Василіи гречинъ: Великій княже! на семъ мст созиждется градъ превеликъ и распространится царствіе треугольное и въ немъ умножатся различныхъ ордъ люди… Это прообразуетъ звря сего треглаваго, различные на немъ цвта, то есть отъ всхъ странъ учнутъ въ немъ люди жити… Князь же Данила Ивановичь въ томъ острову нахалъ посред болота островецъ малъ, а на немъ поставлена хижіна мала, а живетъ въ ней пустынникъ, а имя ему Букалъ и потому хижина словетъ Букалова, а нын на томъ мст царскій дворъ {Въ 1615 г. мая 31 упоминается церковь Воскресенія Христова, что на Букалов. А. О. П. Л No 896. Но видимо, что это урочище ошибочно написано вмсто Булгаково, какъ обыкновенно обозначалась эта церковь — строеніе Булгаковыхъ. Она стояла на Варварскомъ Крестц.}. И посл того князь Данило Ивановичь съ тмъ же гречиномъ Василіи спустя 4 дни нахалъ горы (крутицы), а въ горахъ тхъ стоитъ хижина мала, и въ хой хижин (хизин) живетъ человкъ римлянинъ имя ему Подонъ… Возлюби, Князь Великій мсто сіе, восхот домъ себ устроити… Той же Подонъ исполненъ Духа Святаго и рече говоритъ: Княже! не подобаетъ теб здсь вселиться, то мсто Домъ Божій: здсь созиждутъ Храмъ Божій и пребудутъ архіереи Бога Вышняго служители. Князь же Данило Ивановичь въ шестое лто на хизин Букалов заложи градъ и нарече имя ему Москва, а въ седьмое лто на горахъ Подонскихъ на хижин Подонов заложи церковь Всемилостиваго Спаса и устрои ю свтолпну. И въ 9 лто родися у него два сына князь Алексй и князь Петръ. Онъ же князь великій Данило Ивановичь вельми любя сына Алекся Даниловича, во имя его созда градъ къ Сверу и нарече имя ему Олексинъ и тамя обрете въ остров мужа именемъ Сара земли Иверскія свята и благоговйна зло и на его хижин заложи градъ Олексинъ (сравн. Кар. II, пр. 301). И по девятомъ лт приде изъ Грекъ Епископъ Варламъ къ князю Данилу Ивановичу и многія чудотворны мощи съ собою принесе, и князь Данило Ивановичь принялъ его съ великою честію и любовію и повел ему освятити храмъ на горахъ Подонскихъ и да ему область Крутицкую и нарекома его владыкою Сарскимъ и Подонскимъ: тако нарекошася Крутицы’.

Очень явственно, что это сказаніе сочинено на Крутицахъ какимъ-либо досужимъ миряниномъ или церковникомъ, однакожъ не совсмъ знакомымъ съ тогдашнею ученостью, которая могла бы пространне разсказать о зачал Москвы съ непремннымъ упомианіемъ о Мосох. Къ тому же сочинитель указываетъ, что онъ былъ родомъ или житіемъ отъ города Алексина.

Неученые Москвичи не умли складывать сказки по вольному замыслу, какъ составлена эта Крутицкая сказка, и держались въ своихъ литературныхъ опытахъ стараго обычая лтописцевъ, приставляя непремнно къ своему разсказу и лта событій. Единственньмъ образцомъ для ихъ писательства была именно не чужая, а своя родная лтопись. Другихъ образцовъ они не знали и, подражая лтописцамъ, вносили въ свои повсти ходившія въ народ преданія и несомннные остатки уже забытыхъ псенныхъ былинъ.

Такимъ характеромъ отличается самая обстоятельная по составу повсть ‘О зачал Московскаго Княженія, како—зачало бысть, а нын великій пресловущій и преименитый царствующiй градъ сіяеть’.

Еще Карамзинъ замтилъ, что эта повсть писана размромъ старинныхъ русскихъ сказокъ и изобртена совершеннымъ невждою, то-есть не согласно съ достоврными лтописцами, что, конечно, и подтверждаетъ ея сказочное былинное происхожденіе. Она внесена между прочимъ въ лтописный Сборникъ, принадлежащій нашему собранію рукописей и составленный главнымъ образомъ изъ Новгородскихъ лтописцевъ позднйшаго состава.

Здсь повсти дается другое краткое заглавіе вверху страницъ ‘0 зачал Москвы и о княз Данил Суздальскомъ’, которое еще болыше указываетъ на ея былинный характеръ.

Какъ лтописная же Запись, она начинается слдующимъ годомъ по порядку собранныхъ годовъ: ‘Въ лто 6789 (1280 г.) мсяца Октября въ 29 день по Владимер Княз во Владимер-град державствовавъ князь Андрей (1294—1304) Александровичъ, а въ Суздал град державствовавъ князь Данило Александровичъ Невскаго’. Посл этого лтописнаго вступленія авторъ начинаетъ свою повсть былиннымъ складомъ:

‘Почему было на Москв царствомъ быти и кто про тое всть что Москв Государствомъ слыти?

‘Были на этомъ мст по Москв рк села красныя, хорошія, боярина Кучки. У того жъ боярина были два сына красны зло, не было такихъ красныхъ юношъ ни во всей Русской Земл. И свдалъ про нихъ князь Данила Александровичъ Суздальской и спросилъ у Кучка болярина двухъ сыновъ его къ себ во дворъ съ великимъ прещеніемъ. И сказалъ ему: если не дашь сыновъ своихъ мн во дворъ и я на тебя войною приду и тебя мечемъ побью, а села твои красныя огнемъ пожгу. И боляринъ Кучко Степанъ Ивановичъ, убояся страха отъ князя Данила Суздальскаго и отдалъ сыновъ своихъ обоихъ князю Данилу Александровичу Суздальскому. И князю Данилу полюбились оба Кучкова сына. И началъ ихъ князь Данила любити и жаловати, и пожаловалъ единаго въ стольники, а другого въ чашники. И полюбились т два юноши Данилов княгин Улит Юрьевн, и уязви ею врагъ на тхъ юношъ блудною яростію, возлюби бо красоту лица ихъ, и діаволимъ раззженіемъ смсися любезно.

‘Умыслили они со княгинею, какъ бы имъ предати князя Данила смерти. И начали звать князя Данила въ поле здить ради утшенія, смотрть зврскаго уловленія заецевъ. И бысть ему на пол. И егда въхали въ дебри и начали они Кучковичи предавать его злой смерти. И князь Данила ускочивъ отъ нихъ на кон своемъ въ чащу лса. И бжалъ отъ нихъ подл Оки рки, оставя коня своего. Они же злые человки и убійцы, аки волки лютые, напрасно (нежданно) хотяху восхитить его. И сами были въ ужас многомъ, искавши его и не обртоша, но только нашли коня его.

‘Князь же добжалъ съ трудомъ до перевоза. Не имлъ онъ что отдать перевознику за перевозъ, только былъ у него на рук золотой перстень, и тотъ перстень давалъ перевознику. А перевозникъ говорилъ ему. ‘Лихи де вы люди оманчивы, какъ де васъ перевезу рку, и вы, не давъ, такъ и уходите не отдавъ’, а познавъ его, что онъ князь Данилъ Александровичъ.

‘Князь общалъ ему тотъ золотой перстень вдать, если перевезетъ его Оку рку. Перевозникъ, прихавъ близко къ берегу отъ другой стороны Оки рки и бывъ противъ князя, протянулъ весло къ нему и говоритъ: ‘Подай перстень на весло, перевознаго (отдай) впередъ и я перевезу Оку рку. Князь Данило мнилъ, что онъ правдивый человкъ, мнилъ, что не солжетъ и положилъ ему перстень на весло. Перевозникъ, взявъ на весл перстень, отвалилъ отъ берега въ перевозн (лодк) за Оку рку и не перевезъ его.

‘Князь Данилъ побжалъ подл рки Оки, бояся за собою погони людей его. И прошелъ тотъ день къ вечеру темныхъ осеннихъ ночей. И не имлъ князь гд прикрытъся, пусто было мсто въ дебри, и случайно нашелъ онъ въ томъ дебри струбецъ малъ стоящъ, подъ нимъ же погребенъ былъ нкоторый мертвый человкъ. Князь влезъ въ тотъ струбецъ и закрылся въ немъ и забылъ страхъ мертвыхъ. И почилъ тое ночь темную осеннюю до утрія.

‘А сыновья боярина Кучка Степана Ивановича были въ стованіи и въ печали и въ скорби великой, что упустили князя Данила живаго отъ рукъ своихъ, ранена. И пришли въ раскаяніе и рша въ себ: ‘Лучше было благо и не мыслити и не творити надъ княземъ такого дла смертнаго, потому что утече отъ насъ князь Данило раненъ во градъ Владимеръ къ брату своему князю Андрею Александровичу. И придетъ намъ за то зло князь Андрей съ воинствомъ и будетъ намъ отъ нихъ злая казнь и смерть различная и лютая, а княгин Улит повшеной быть на вратахъ и зл—растлной, или въ землю до плечь живой закопаной быть, что мы напрасно умыслили зло на князя неправедно.

‘И злая княгиня Улита, наполнилъ дьяволъ ея сердце злой мысли на мужа своего князя Данила Александровича, аки лютую змю ядовитую. Распалися сатанинскимъ наважденіемъ блудныя тоя похоти, возлюбивъ бо окаянная малодобрыхъ наложниковъ Кучковыхъ дтей любовниковъ своихъ, исповдала имъ вс тайны мужа своего, сказала: ‘Есть у мужа моего песъ выжлецъ. И какъ онъ князь Данила здилъ противъ враговъ своихъ на грозныя побоища на Татаръ, или Крымскихъ людей, приказываетъ мн, отъзжая, когда де я отъ Татаръ или Крымскихъ людей убитъ буду, или какимъ янымъ случаемъ придетъ смерть мн безвстная, или на бою въ трупахъ человческихъ сыскать и познать меня не можно, или въ плнъ буду взятъ отъ Татаръ, и которымъ путемъ въ которую землю свезутъ меня живого и въ которую страну,—и ты пошли на взысканіе меня дворянъ своихъ съ тмъ псомъ и вели имъ пустить того пса предъ собою просто, а самимъ хать за псомъ и гд будетъ живъ свезенъ и песъ тою дорогою дойдетъ до меня, или на пол буду мертвъ безвстно или на бою убитъ и во многомъ трупіи человческомъ, образъ отъ кровавыхъ ранъ пременился, или не познаютъ меня,—и тотъ лесъ отыщеть не ложно, и мертвому мн начнетъ радоваться и тло мое лизать начнетъ радостно.

‘И на утро княгиня Улита того пса отдала тмъ своимъ любовникамъ и твердо имъ приказываетъ, гд бы князя съ тмъ псомъ не нашли, тамъ его скорой смерти и предайте безъ милости. Они же злые убійцы, злого ума той злоядницы княгини Улиты наполнившись, пустили того пса скорй. Пріхавши на то мсто, гд вчера князя Данила ранили и съ того мста пса пустили напередъ себя… Песъ бжитъ передъ ними, они за нимъ скоро дутъ. И бжалъ песъ по берегу Оки ркя и набжалъ оной струбецъ, гд ухоронился князь Данилъ, и увидлъ князя Данила и началъ шеею своею махати, радуяся ему. Т же искатели его, увидвъ пса радующагося и хвостомъ машущаго, скоро вскочивши, скрываютъ струбецъ и находятъ тутъ князя Данила Александровича. И скоро князю смерть даютъ лютую, мечами и копьями прободоша ребра ему и голову отскоша, и опять въ тотъ струбецъ покрыли тло его.

‘Благоврный князь Данилъ былъ четвертый мученикъ, принялъ мученическую смерть отъ прелюбодевъ жены своеи. Въ первыхъ мученикахъ Борисъ и Глбъ и Святославъ убиты были отъ брата своего окаяннаго Святополка, рекомаго Поганополка. Такъ и сіи Кучковы дти пріхали во градъ Суздаль и привезли ризу кровавую князя Данила и отдали ее княгин Улит и живутъ съ нею въ томъ же прелюбодянiи беззаконномъ попрежнему.

‘Не скоро ходитъ всть во Владимеръ градъ ко князю Андрею Александровичу, что сотворилось таковое убійство надъ братомъ его княземъ Даниломъ Александровичемъ. Сыну же его князю Іоанну Даниловичу, внуку Александрову, оставшемуся младу сущу. Токмо, и яръ и лютъ, пріялъ младенца отъ рожденія его, храняше его, врный рабъ отца его именемъ Давыдъ Тудермивъ.

‘По смерти Данилов прошло уже два (мсяца). И сжалился тотъ врный слуга Давыдъ о сын князя Іоанн Данилович и взявъ его таино ночью и паде на кони и гнавъ съ нимъ скоро ко граду Владімеру, ко князю Андрею Александровичу, къ стрыю его. И сказалъ все слуга тотъ по ряду, что сотворилось во град злое таковое убіиство надъ братомъ его княземъ Даниломъ Александровичемъ.

‘Князь Андрей сжалился по брат своемъ, какъ князь Ярославь Владиміровичъ по братіи своей Борис и Глб, ратію отметилъ кровь братій. Такожъ и сей новый Ярославъ, князь Андрей Александровичъ, прослезился горько по брат своемъ князь Данил Суздальскомъ и воздвъ руки свои на небо и рече со слезами: ‘Господи Владыко Творецъ всхъ и содтель, отмети кровь.. сію неповинную брата моего князя Данила’…

‘И собралъ князь Андрей во град Владимер своего войска 5000 и поиде ко граду Суздалю. И слышатъ во град Суздальцы и болярина Степана Ивановича Кучка дти, что идетъ съ воинствомъ, и взялъ ихъ страхъ и трепеть, что напрасно пролили кровь неповинную. И не возмогли они стать противъ князя Андрея ратоваться, и бжали къ отцу своему боярину Степану Ивановичу Кучку. А князь Андреи пришелъ въ Суздаль градъ. Суздальцы не воспротивились ему и покорились ему, государю князю Андрею Александровичу: ‘Мы не были совтниками на смерть князя своего, твоего брата князя Данила, но мы знаемъ, что жена его злую смерть умыслила съ любовниками своими Кучковичами и мы можемъ теб Государю пособствовать на тхъ злыхъ измнниковъ’.

‘Князь Андрей повеллъ княгиню Улиту поимать и казнить всякими муками и предатъ ее смерти лютой, понеже она, злая таковая княгиня Улита, безстудная дла содлала и не устрашилася Бога Содтеля, и вельможъ, и великихъ людей не устрашилась, и отъ добрыхъ женъ укоризны и посмху не постыдилась, своего мужа предала злй смерти, и сама окаявная княгиня ту же злую смерть приняла.

‘И собрали Суздальцы 3000 войска, князь Андрею въ помощь пошли. Князь Андрей со всемь воинствомъ идетъ на боярина Степана Ивановича Кучка. И не было у Кучка боярина кругомъ красныхъ его селъ ограды каменныя, ни острога древянаго, и не возможе Кучко боляринъ противъ князя Андрея боемъ битися. И вскор князь Андрей всею силою и емлетъ приступомъ села и слободы красныя, и самого Кучка боярина и съ его дтьми въ плнъ, и повеллъ ихъ оковать желзы крпкими, и потомъ казнилъ боярина Кучка и съ дтьми его всякими казнями различными и лютыми. И тутъ Кучко боляринъ и съ дтьми своими лютую смерть принялъ.

‘Въ лто 6797 (1289) марта въ 17 день князь Андрей Александровичъ отметилъ кровь брата своего, побдилъ Кучка боярина и злыхъ убійцовъ, что убили князя Данила брата его. И все ихъ имніе и богатство разграбивъ. А селъ и слободъ красныхъ не пожеть. И воздалъ славу Богу въ радость и препочилъ тутъ. И на утріе возставъ, и посмотрлъ по всмъ краснымъ селамь и слободамъ и вложилъ Богъ въ сердце князю Андрею, и т красныя села ему князю полюбились и разсмотрвъ, помышлялъ въ ум своемъ на томъ мст градъ построить, видвъ бо мсто прилично, еже граду быти. И вздохнувъ изъ глубины сердца своего, воздвъ руки на небо моляся Богу со слезами и сказалъ: Боже Вседержитель Творецъ всмъ и создатель! Прослави Господи мсто сіе и подаждь Господи помощь хотнія моего устроить градъ и создать святыя церкви. И оттол князь Андрей слъ въ красныхъ тхъ селахъ и слободахъ, началъ жительствовать. А во град Суздал и во Владимер посадилъ державствовать сына своего Георгія. А племянника своего, братня сына, князя Іоанна Даниловича къ себ взялъ и воспиталъ его до возраста въ добромъ наказаніи.

‘Тотъ же благоврный князь Андрей Александровичъ воздвигъ церковь древяну Пречистыя Богородицы Честнаго Ея Благовщенія и невелику сущу… Также повеллъ градъ основати около тхъ красныхъ селъ по Москв рк и имянованіе граду тому положилъ. ‘А въ то время былъ во Владимер Максимъ Митрополитъ всеа Русіи, его благословеніемъ. Ему же способствовали Суздальцы, и Владимерцы и Ростовцы и вс окрестные. И такъ совершиша градъ Божіею помощію. А состроенъ градъ въ лто 6799 (1291) іюля въ 27 день. И оттол нача именоватись граду Москв.

‘Пожилъ тотъ благоврный князь Андрей во град Москв и устроилъ Божія церкви многія и преставился въ лто 6813 (1305). Оставляетъ градъ Москву и приказываетъ державствовать племяннику своему князю Іоанну Даниловичу. А сынъ Андреевъ Георгій, нарицаемый Юрій, Суздальской и Владимерской, преставился прежде смерти отца своего Андрея Московскаго за одно лто, но только у него остался наслдникъ по немъ, сынъ его Дмитрій Юрьевичъ, еще младъ, четырехъ лтъ и двухъ мсяцовъ. А тотъ князь Іоаннъ Даниловичъ, дошелъ полнаго возраста. И даровалъ ему Богъ добрый разумъ и премудрость и былъ благодарственъ и вренъ, благочестивъ и нищелюбивъ, аки златой сосудъ исполненъ добраго и честнаго бисера. И взялъ къ себ Дмитрія Юрьевича Суздальскаго, сродича своего и воспиталъ его въ добромъ наказаніи. Подъ сію же Московскую область принялъ державствовать грады и Суздаль и Владимеръ’.

Затмъ сокращенно изь Степенной Книги излагаются событія изъ житія Петра митрополпта о написанной имъ икон Богородицы и о посвященіи его въ митрополиты. Его прибытіе въ Москву обозначено годомъ 6816 (1308). ‘Марта въ 22 день пріиде изъ Владимера града къ Москв преосвященный Петръ митрополитъ, благослови князя и нарече его Великимъ Княземъ Московскимъ и всея Русіи. Его же вид блаженный Петръ въ православіи сіяюща, всякими добрыми длы украшена, милостива до нищихъ, честь подающа Божіимъ церквамъ и служителемъ и нача больше иныхъ мстъ жити въ томъ град, и зло возлюби его Божій Святитель’.

Извстное пророчество святителя о Москв значительно распространено новыми прибавочными словами, ‘яко по Божію благословенію Всемогущія и Живоначальныя Троицы и Пречистыя Его Богоматери и церквей Божіихъ будетъ и монастырей святыхъ безчисленное множество и наречется сей градъ вторый Іерусалимъ и многимъ державствомъ обладаетъ не токмо всею Россіею, но и во вся страны прославится въ восточныя и южныя страны и сверныя, и пообладаетъ многими ордами до теплаго моря и до студенаго окіяна, и вознесется Богомъ державство десницы его отнын и до скончанія міру’ {Лтописный Сборникъ ХVІІ ст., принадлежащій нашей библіотек.}.

Другое Московское сказаніе о начал Москвы также носитъ характеръ лтописной записи съ обозначеніемъ годовъ и представляетъ въ своемъ род сочиненіе на заданную мысль знающаго книжника, который старается доказать, что Москва, подобно древнему Риму, основана на крови, съ пролитіемъ крови. Ниже мы увидимъ, что въ своемъ вступленіи къ сказанію онъ воспользовался рчами старца Филофея, доказывавшаго, что Москва въ дйствителности есть Третій Римъ. По этому поводу сочинитель разсказываетъ слдующее.

‘О зачал царствующаго града Москвы, како исперва зачатся’ (по другому списку: ‘Зачатіе великаго царства Московскаго’).

‘Вс убо христіанскія Царства въ конецъ доидоша и снидошася во едино царство нашего великаго Государя. По пророческимъ книгамъ это есть Россійское царствіе.

‘Два убо Рима пали, а третій стоитъ, а четвертому не были. По истин градъ Москва именуется Третій Римъ, понеже и надъ симъ было вначал то же знаменіе, какъ надъ первымъ и вторымъ. И если оно и различно, но въ сущности одно и то же,— это кровопролитіе.

‘Первый Римъ созданъ отъ Рома и Ромила… Начали копать, Аліанъ (аulа — дворецъ, палаты) здати, обртоша главу только что убитаго человка, свжая теплая кровь текла изъ нея, и лице являлось, какъ живое. Волхвы—мудрецы, искусные толкователи подобныхъ знаменій, сказали: ‘Сей градъ глава будетъ многимъ, но не вскор, а по времени, посл многихъ убійствъ (закланій) и пролитія кровей многихъ.

‘Такъ и второму Риму, т. е. Константинополю основаніе и зачало было не безъ крови же, но по убійств и по пролитіи кровей многихъ.

‘Точно такъ и ныншнему, сему третьему Риму, Московскому Государству зачало было не безъ крови же, но по пролитіи, и по закланіи и убійств’ {Эти сказанія о какомъ-то созидательномъ значеніи кровопролитія при постройк славныхъ городовъ, повидимому совпадаютъ съ господствовавшимъ въ средніе вка (на Запад) народнымъ поврьемъ, по которочу при сооруженіи какого-либо зданія, въ особенности боле значительнаго, требовалось заклать живое существо и на его крови положить основной камень, отчего зданіе никогда не будетъ разрушено. (Соч. Гейнс, изд. Маркса, т. III, стр. 365).}.

А что нкоторые отъ окрестныхъ странъ, враждуя и понося (Московское Государство), говорятъ: Кто чаялъ, или кто когда слышалъ, что Москв граду царствомъ слыть, и многими царствами и странами обладать, такъ это говорятъ, не разумя Божіей силы и пророческихъ рченій, ибо Всемогущъ Господь и отъ несуществующаго въ существующее привести, какъ искони Вселенную.

‘Былъ на Великомъ Княженіи въ Кіев сынъ Владиміра Мономаха князь Юрій. Онъ старшаго своего сына Андрея посадилъ въ Суздал. Въ лто 6666 (1158) халъ князь Юрій изъ Кіева во Владиміръ къ сыну Андрею и нахалъ по дорог мсто, гд теперь градъ Москва по об стороны рки. Стояли тутъ села, а владлъ ими нкій зло богатый бояринъ, имя ему Кучко Степановъ (Ивановъ, по другому списку). Тотъ Кучко встртилъ Великаго князя зло гордо и не дружелюбно. Возгордвся зло и не почтилъ в. князя подобающею честію, а къ тому и поносивъ ему. Не стерпя той хулы в. князь повеллъ того боярина ухватить и смерти предать. Такъ и было. Видвъ же сыновей его, млады суще и лпы зло и дщерь едину, такову-же благообразну и лпу, в. князь отослалъ ихъ во Владиміръ къ сыну своему Андрею. Самъ же князь Юрій взыде на гору и обозр съ нея очима своима, смо и овамо, по об стороны Москвы рки и за Неглинною, возлюби села оныя и повел вскор сдлати градъ малъ, древянъ, по лвую сторону рки на берегу и прозва его званіемъ рки Москва градъ’. Потомъ князь идетъ во Владиміръ къ сыну Андрею, женитъ его на дочери Кучковой, заповдуеть ему градъ Москву людьми населити и распространити и возвращается въ Кіевъ и съ сыномъ Андреемъ. Затмъ разсказывается исторія Андрея Боголюбскаго, какъ онъ изъ Кіева принесъ во Владиміръ икону Богородицы, какъ былъ благочестивъ и какъ потомъ убитъ злодями Кучковичами въ союз съ его княгинею, которая негодовала на него за то, что пересталъ раздлять съ ней брачное ложе, отдавшись посту и молитв. Въ лто 6684 (1176) пришель изъ Кіева во Владиміръ братъ Андрея князь Михайло Юрьевичъ, избилъ убійцъ и ввергъ ихъ въ озеро (въ коробхъ), а жену его повеллъ повсить на вратахъ и разстрлять изъ многихъ луковъ.

Затмъ идетъ краткій перечень послдующихъ князйі включительно до Ивана Калиты, выбранный изъ лтописцевъ и не содержащій ничего особеннаго.

Въ заключеніе упомянуто, что отъ сыновей Калиты по степенямъ дошло и до сего послдняго великаго и приснопамятнаго и святопрожившаго Государя Царя еодора Ивановича, при которомъ, слдовательно, и была составлена эта лтописная повсть.

Повидимому, эта повсть сочинена, какъ упомянуто, книжнымъ человкомъ съ цлью въ точностп приравнять Москву — Третій Римъ къ двумъ первымъ Римамъ, именно по поводу пролитія крови при ихъ основаніи. Если Москва явилась Римомъ, то и характеръ ея первоначалія долженъ быть такой же, вполн Римскій, то есть кровавый. Поэтому надо было отыскать, сочинить обстоятельство, которое могло бы доказывать надобное совпаденіе случаевъ кровопролитія въ древнйшемъ Рим и въ новой Москв.

Если легенда о казни или убійств боярина Кучка и идетъ изъ народнаго преданія, то сказаніе о третьемъ Рим наводитъ большое сомнніе въ народномъ происхожденіи этой легенды и указываетъ больше всего на прямое сочинительство событія съ бояриномъ Кучкомъ. По наслдству отъ перваго Рима явилась кровь и для основанія Третьяго Рима.

Карамзинъ замтилъ, что эта сказка, вроятно, основана на древнемъ истинномъ преданіи. Дйствительно, несомннныя свидтельства лтописей указываютъ, что бояре Кучковичи существовали и именно въ большемъ приближеніи у князя Андрея Боголюбскаго. Въ 1155 г. они переманили его перехать изъ Кіева въ Залсскій Владиміръ ‘безъ отча повелнія, лестію подъяша’, а въ 1174 г. они являются главными руководителями заговора противъ Андрея и его убійцами. Тверская лтопись разсказываетъ нсколько иначе это событіе. Она говоритъ, что Андрей былъ убитъ отъ своихъ боярь отъ Кучковичевъ, по наученію своей жены, которая однако жъ была не Кучковна, какъ говоритъ приведенная легенда и позднйшія лтописи, а Болгарка родомъ, и держала на князя злую мысль особенно за то, что онъ много воевалъ Болгарскую землю ‘и сына своего посылалъ туда (Мстислава, въ 1172 г.) и много зла учини Болгарамъ’,— такъ что она является мстительницею за разореніе своей родины, что весьма вроятно. Княгиня жаловалась на князя втайн Петру, Кучкову зятю, слдовательно, она была въ томъ же злодискомъ заговор противъ князя. Ближайшею причиною заговора и злодйства лтопись обозначаетъ то, что Андрей веллъ казнить одного изъ Кучковичей, именно брата возлюбленнаго своего слуги, Якима Кучковича {Иначе Кучковитина (Лт. Воскр. 89, и Степ. Книга I, стр. 305), что можеть указывать на его землячество изь Кучкова, рекше изъ Москвы.}. Якимъ и ршаетъ дло. На пиру у Петра, Кучкова зятя, онъ поднимаехъ всхъ рчью: ‘Какъ намъ быть съ княземъ? вчера онъ брата моего казнилъ, а нынче, пожалуй, казнитъ и насъ. Промыслимъ о своей жизни’. Такимъ образомъ, Якимъ Кучковичъ, упоминаемый въ легенд, является мстителемъ за смерть своего брата, имени котораго (Петръ по легенд) лтопись не называетъ, но указываетъ, что месть совершена въ Петровъ день, на другой день посл казни.

Если по лтописи существовали двое Кучковичей, указанныхъ легендою, то могло случиться и событіе, въ ней описанное: невренъ только годъ. Въ 1158 году Юрія уже не было въ живыхъ, онъ умеръ въ 1157 г. {Впрочемъ, по Ипатской лтописи Юрiй померъ въ 1158 г., мая 15, въ среду, что по днямъ и числамъ оказывается неврнымъ и относится именно къ 1157 году.}. Но зато въ Тверской же лтописи находимъ весьма любопытное свидтельство. Въ 1156 г. ‘Князь великій Юрій Володимеричь заложи градъ Москву на устниже (на устьи, ниже) Неглинны, выше рки Аузы’ {П. С. Р. Л. XV, 225.}.

Ошибка въ год незначительна, но весьма значительно обстоятельство, что Кучковичи (по легенд, млады сущи, въ годъ построенія Москвы, т.-е. въ 1156 г.) еще въ 1155 г. переманиваютъ Андрея во Владиміръ, дйствуя противъ воли его отца.

Московскія преданія и былины, ходившія въ народ въ теченіи вковъ и дававшія матеріалъ для сочинительскихъ сказаній, должны были хорошо помнитъ имена первыхъ героевъ Москвы, ея основателей и устроителей, князей Юрья, особенно Андрея (Боголюбскаго), Данилу, Ивана и бояръ Кучковичей.

Былины и преданія не могли помнить только года, не могли послдовательно разставить событія, перепутали ихъ, какъ перепутали имена, и вспоминали одно главное, что при основаніи Москвы произошелъ романъ, совершено убійство, пролита кровь. Но очень видимо, что главнымъ источникомъ для этихъ сказаній и былинъ послужили обстоятельства убійства Андрея Боголюбскаго, гд главными героями являются именно Кучковичи.

Зерно разсматриваемаго сказанія заключается въ томъ, что основаніе или построеніе города Москвы связано съ убійствомъ ея прежняго владльца,—изъ-за женщины, изъ-за любовныхъ сзязей, какъ стали сказывать о томъ боле поздніе сочинители. У Татищева (Исторія, кн, II, 300) находимъ основанное на этой же легенд романическое повствованіе.

‘Юрій, говоритъ историкъ, хотя имлъ княгиню любви достойную и ее любилъ, но при томъ многихъ женъ поданныхъ своихъ часто навщалъ и съ ними боле, нежели съ княгинею, веселился, ночи сквозь на скомонхъ (музыка) проигрывая и пія, препроводилъ… Между всми полюбовницами жена Тысяцкаго Суздальскаго Кучка наиболе имъ владла и онъ все по ея хотнію длалъ’.

Когда Юрій пошелъ къ Торжку (въ 1147 г.), Кучка не послдовалъ за нимъ, а возвратился въ свое село, посадилъ свою жену въ заточеніе и самъ хотлъ бжать къ врагу Юрья, Изяславу. Услыхавши объ этомъ, Юрій въ ярости воротился изъ похода на Москву-рку въ Кучково жилище и тотчасъ убилъ Кучку, дочь его выдалъ за сына своего Андрея и, облюбовавши мсто, заложилъ здсь городъ. По случаю Андреева брака онъ и позвалъ къ себ на веселье Святослава Ольговича. Разсказывая эту повсть, Татищевъ ссылается на свой раскольническій манускриптъ или лтопись, полученную имъ отъ раскольника. Повсть потомъ была внесена и въ Записки касательно Россійской Исторіи Императрицы Екатерины II (часть II, 112) и повторена у Стриттера въ его Исторіи Росс. Государства, ч. I, стр. 253, какъ повторялась и у многихъ другихъ писателей.

Можно было бы поврить этому сказанію, если бы не приводили къ сомннію другія совсмъ подобныя же повсти, разсказанныя историкомъ про другихъ князей. Такъ, на стр. 242 того же тома своей Исторіи Татищевъ такими же чертами, какъ горячаго сластолюбца, рисуетъ и вел. князя Мстислава Великаго, который точно также отъ жены не скупо чужихъ женъ посщалъ…

Приводимъ это повствованіе по разсказу Карамзина (II, пр. 256), много смягчившаго подлинный циническій разсказъ.

‘Одинъ евнухъ—такъ повствуетъ нашъ Историкъ, хотя и другими словами, говоритъ Карамзинъ, — сказалъ Мстиславу: ‘Ты, князь, воюешь, занимаешься длами или веселишься съ друзьями, а не знаешь, что длается у твоей княгини: съ нею видится наедин Прохоръ Василъевичъ’. Мстиславъ отвчалъ съ улыбкою, какъ философъ: ‘я любилъ свою первую жену, Христину, однако жъ, будучи молодъ, любилъ и другихъ красавицъ, она видла и молчала. Теперь моя очередь видть и молчать на старости, совтую и теб не говорить о томъ’. Однако жъ Тіунъ Прохоръ былъ сосланъ въ Полоцкъ и скоро умеръ. Наши Лтописцы не выдумывали такихъ непристойныхъ басенъ. Сія сказка взята изъ Длугоша (Hist. Pol., стр. 463), но тамъ дло идетъ о корол Польскомъ’.

Такимъ образомъ, сочиненіе Татищева о похожденіяхъ великаго князя Юрья Долгорукаго при основаніи Москвы города есть чистйшій вымыселъ, представляющій попытку украсить Исторію о зачал Москвы новымъ, наиболе любопытнымъ сказаніемъ.

Надо замтить, что вс печатныя сказанія, поступившія въ оборотъ исторической литературы, когда требовалось говорить о начал царствующаго города, пользовались, по преимуществу, только тмъ сказаніемъ, о которомъ идетъ рчь.

Писатели сокращали повствованіе, прибавляли нкоторыя подробности въ объясненіе темныхъ или недосказанныхъ мстъ и, заимствуя другъ у друга вкратц содержаніе повстп, по мстамъ искажали его подлинныя указанія.

Обстоятельне всхъ другихъ воспользовался этимъ старымь сказаніемъ, какъ и другими, изложенными выше, знаменитый Сумароковъ. Въ своей Трудолюбивой Пчел (Генварь 1759 г.) онъ напечаталъ небольшую статью ‘О первоначаліи и созиданіи Мо>сквы’, гд, съ нкоторыми своими домышленiями изложивъ содержаніе упомянутаго сказанія, передаетъ и Крутицкія Сказанія о пустынник Букал, Подон, Сар, епископ Варлаам и пр. Затмъ вкратц слдуетъ Исторія созиданія города включительно до царя едора Ив.

Въ другой стать ‘Краткая Московская Лтопись’ онъ слово въ слово помстилъ свой пересказъ помянутаго сказанія съ тмъ же добавленіемъ именъ Кучковыхъ сыновей — Петръ, Іоакимъ и дочери Улита. А въ новомъ пересказ добавилъ имена Кучковыхъ селъ: ‘Селенія Кучки были Воробьево на Воробьевой гор, Симоново, гд Симоновъ монастырь, Высоцкое, Петровскій монастырь, Кудрино и Кулижки, тако и по нын именуемыя, Сухощаво отъ пересыханія рчки, нын Сущово, Кузнецкая Слободка, гд Кузнецкій Мостъ. И тамо были еще селенія, гд Вшивая горка, Андроніевъ монастырь, тамо гд Красный прудъ и гд былъ Чистый прудъ. А жилище Кучково у Чистаго пруда было’.

Прибавимъ также, что Москва рка прежде называлась Смородиною, по всему вроятію, заимствуя это свдніе изъ народной псни о злосчастномъ добромъ молодц, какъ это увидимъ въ нижеслдующемъ изложеніи. ‘Имя Москвы, разсуждаетъ авторъ, производятъ нкоторые отъ Мосоха, однако, того ни какимъ доводомъ утвердить невозможно и кажется то вроятне, что Москва иметъ имя отъ худыхъ мостковъ, которые на семъ мст по болотамъ положены были… Въ семъ, отъ чего сей городъ воспріялъ свое имя, преимущество есть равное, отъ Мосоха ли или отъ мостковъ, но то удивительно, что худые мостки цлому великому Государству дали имя’. О худыхъ мосткахъ авторъ въ другомъ мст разсуждаетъ, что Москва-рка, протекая чрезъ Московскія воды, имла мостки, гд ломалися оси, колеса и дроги, ради чего при мостк чрезъ Неглинную поселилися и кузнецы, отчего и понын мостъ черезъ ту рку называется Кузнецкимъ мостомъ. Отъ сихъ мостковъ главная рка получила наименованіе, а отъ рки и городъ {Полное собраніе сочиненій А. П. Сумарокова, часть VI, М. 1781 г., стр. 163, 240, 303.}.

Такъ подлинныя Рукописныя Сказанія пополнялись новыми уже печатными домышленіями.

Сумароковъ писалъ о первоначаліи Москвы, по всему вроятію, въ отвтъ ходившимъ въ его время вопросамъ и запросамъ со стороны любопытствующаго общества. Его писанія и составили основу для объясненій первоначальной Исторіи Москвы.

Сама Императрица (Екатерина II), повидимому, очень желала знать наиболе достоврную и обстоятельную исторію о первоначаліи города и потому именнымъ указомъ повелла Надворному Совтнику Михаилу Ильинскому написать Историческое описаніе о начал города Москвы, какъ и по какимъ причинамъ она основалась, км и когда Престолъ туда перенесенъ? И отчего сей городъ получилъ тогда свое возвышеніе. Пребываніе въ немъ митрополита, (вообще) дла по церкви, въ Москву стекаясь, не были ли главнйшею причиною какъ умноженія силы сего города, такъ и соединенія княжествъ?’

Въ отвтъ на эти вопросы сочинитель представилъ ‘Опытъ историческаго описанія о начал города Москвы’, небольшую книжку въ 100 стр. въ 1/8 д. л. М. 1795 г., въ которой, основавшись на исторіяхъ Татищева и Щербатова и на нкоторыхъ лтописцахъ, изобразилъ собственно политическую Исторію города, довольно разсудительно очерченную. За свой трудъ онъ получилъ Всемилостивйшую награду—тысячу рублей, которые были препровождены княземъ Потемкинымъ къ митрополиту Платону для передачи автору.

Между тмъ, писанія Сумарокова повторялись во всхъ сочиненіяхъ, касавшихся этого предмета, конечно, съ различными варіантами и новыыи домыслами.

Тогдашній не мене знаменитый критикъ историческихъ сочиненій генералъ-маіоръ Болтинъ, разбирая Исторію кн. Щербатова, сказавшаго, что кн. Святославъ Ольговичъ былъ призванъ кн. Юрьемъ въ Москву, писалъ слдующее:

‘Святославъ Ольговичъ прізжалъ къ Георгію въ село Кучково, а не въ Москву, и не для свиданія, но яко званый гость на свадьбу къ его сыну. На семъ мст, гд нын Москва, было тогда село Кучково, прозванное такъ по имени его владльца, Тысяцкаго кн. Юрія, Кучки. Въ самое сіе время кн. Юрій пріхалъ въ село Кучково, онаго Кучку за нкоторое его преступленіе казнилъ, жену жъ его (уже не дочь) выдалъ за сына своего Андрея, приглася на свадьбу и сказаннаго Святослава Ольговича, бывшаго на то время въ области Смоленской. Между тмъ кн. Юрій, полюбя мстоположеніе села Кучкова, опредлилъ быть тутъ городу и при себ положилъ ему основаніе, однако жъ сей новозаложенный градъ остался при старомъ имени и долго потомъ назывался Кучковымъ’.

Въ другомъ мст Болтинъ пишетъ, что кн. Юрій, построивъ городокъ, ‘однако жъ отъ дтей Кучковыхъ его не отнялъ, и они владли имъ до самаго того времени, какъ за убійство кн. Андрея, у котораго супругою была ихъ сестра, они были казнены. И во все то время городокъ сей назывался прежнимъ своимъ именованіемъ Кучково. Посл казни дтей Кучковыхъ переименованъ по имени рки Москвою и боле, можетъ быть, для того, чтобъ названіе цареубійцъ Кучковъ изъ памяти истребить, подобно, какъ Яикъ прозванъ Ураломъ’ (Критическія примчанія на первый томъ, стр. 190, на второй томъ, стр. 183).

Подобныя, уже отъ учености, сказанія продолжались и въ новйшее время. Бляевъ (Ив. Дм.) по поводу разсматриваемыхъ здсь старыхъ сказаній представилъ цлую обстоятельную не малаго объема повсть ‘О борьб земскихъ бояръ съ княжескою властію’.

Онъ говоритъ, что ‘Кучко былъ богатый бояринъ и могущественный землевладлецъ въ здшнемъ кра, по словамъ преданія, не только не думавшій признавать княжеской власти, но и прямо въ глаза поносившій князя Юрія Влад. Долгорукаго. Таковое отношеніе Кучка къ Юрію прямо говорить, что Кучко былъ не дружинникъ князя, а старинный земскій бояринъ, по всему вроятію, древній колонистъ Новгородскій, принадлежащій къ роду первыхъ насельниковъ здшняго края, пришедшихъ сюда изъ Новгорода еще до приглашенія Рюрика съ братьями’ {Свое мнніе о Новгородскомъ происхожденіи боярина Кучки и отомъ, что Москва первоначально была построена въ Новгородской земл, авторъ основываетъ на томъ обстоятельств, что въ Переписной Новгородской Книг 1500 г. упомянута деревня Кучково и ея поселяне Сидорка да Ондрейка Тимошкины дти Кучкова, въ лиц которыхъ онъ видитъ, родъ изстаринныхъ новгородскихъ вотчинниковъ Лучковичей’ (Временникъ О. И. и Др., Кн. II, стр. 216 и Смсь, стр. 29). Это примчаніе усвоено и Снегиревымъ (Москва. Подробное Историческое и Археологическое описаніе города. М. 1865 г., стр. 1 и 103), который подкрплялъ его и своими соображеніями и указаніями все-таки недостаточно основательными. Съ такою же вроятностію можно выводить Кучково и Кучковичей не только изъ Новгорода, но даже и отъ Поморскихъ Славянъ, у которыхъ существовали имена мстъ Сuchow, Сuckevitz, Кuckevitz. А также необходимо припомнить и одно изъ именъ Игоревыхъ пословъ къ грекамъ Куци, такъ какъ Кучково именуется и Куцковымъ.}. Дале разсказываетъ авторъ, что пришелъ въ этотъ край кн. Юрій и началъ заводить новые, собственно княжескіе порядки, ‘началъ строить города и приглашать поселенцевъ изъ Приднпровья и другихъ краевъ Русской Земли и тмъ стснять полное приволье здшнихъ старожильцевъ, особенно богатыхъ земскихъ бояръ, изстаринныхъ Новгородскихъ колонистовъ. На эти стсненія и новости, вводимыя поселившимся здсь княземъ, земскіе бояре, не привыкшіе ни къ чему подобному, конечно, отвчали или глухимъ неповиновеніемъ, или явнымъ сопротивленіемъ и даже оскорбленіемъ князя…

‘Народное преданіе, конечно, не безъ причины указало на села и слободы боярина Кучка, какъ на главное гнздо боярскаго сопротивленія княжеской власти, и олицетворило это сопротивленіе и боярскую надменность въ ми боярина Кучки.

‘Но здшніе бояре, слишкомъ самонадянные и гордые, не были въ силахъ дать надлежащее сопротивленіе князю и даже не имли достаточныхъ укрпленій, за которыми бы могли успшно обороняться, и потому, какъ и слдовало ожидать, при первой же встрч они потерпли пораженіе, и Степанъ Ивановичъ Кучко за свою дерзость поплатился головой, а князь Юрій Влад., управившись съ нежданнымъ противникомъ, въ самыхъ имніяхъ Кучка построилъ княжій городъ, чюбы такимъ образомъ утвердить за собой и своимъ потомствомъ ту самую мстность, гд встртилъ сильнйшее сопротивленіе своей власти’. Вотъ въ чемъ заключалась вся борьба земскихъ бояръ съ княжескою властью! (Русскій Встникъ 1868 г. Мартъ).

И это баснословіе также поступило въ оборотъ сказаній о первоначаліи Москвы. Въ книг ‘Москва. Историческій очеркъ’ (М., 1883 г.) оно помстилось въ сокращеніи на первыхъ страницахъ.

Къ числу новйшихъ сказаній должно отнести и увреніе историка Д. И. Иловайскаго, что Москва-городъ основалась именно тамъ, гд на Москв-рк существовалъ нкогда каменистый порогъ. ‘Около средины своего теченія (ближе къ устью?), говоритъ авторъ, извилистая рка Москва въ одномъ изъ своихъ изгибовъ преграждается небольшимъ каменистьмъ порогомъ. Вода съ шумомъ бжитъ по этому порогу и только въ полую воду покрываетъ его на значительную глубину. Этотъ-то небольшой порогъ (нын подл храма Спасителя, подъ бывшимъ Каменнымъ мостомъ) и послужилъ первоначальною причиною къ возникновенію знаменитаго города. Выше порога рка по своему мелководью только сплавная, а ниже его она судоходна’. Описывая дале судоходство по ркамъ въ Москву, авторъ указываетъ, что ‘Окою суда спускались до устья Москвы, поднимались вверхъ по этой рк и доходили до помянутаго порога. Здсь путники опять покидали суда и сухопутьемъ отправлялись въ стольные города Ростовъ, Суздаль и Владиміръ…’ {Исторія Россiи, II, стр. 2 и 3, Моск. Вд. 1890 г., No 22.}.

Этотъ порогъ въ дйствительности существуетъ и донын. Онъ состоитъ изъ нсколькихъ рядовъ деревянныхъ свай, набитыхъ въ разное время по случаю устройства Каменнаго моста. Русло Москвы-рки на самомъ дл течетъ надъ сплошнымъ пластомъ горнаго известняка, который въ иныхъ мстахъ обнаруживается на дн рки, но пороговъ нигд не устроиваетъ. Если возможно было набить въ дно рки деревянныя, хотя бы и короткія по длин, сваи, то это прямо указываетъ, что до пласта горнаго известняка остается еще значительный слой песковъ и глинъ, лежащихъ надъ этимъ пластомъ.

По поводу всхъ изложенныхъ выше рукописныхъ преданій и печатныхъ домышленій можно сказать словами автора книги: Москва или Историческій Путеводитель (М., 1827 г., ч. I, стр. 1), что ‘Достоврныя лтописи не сообщаютъ намъ никакихъ точныхъ извстій ни объ основател Москвы, ни о времени ея начала, почему важное сіе событіе и остается подъ завсою темныхъ догадокъ, основанныхъ на разныхъ сохранившихся до нашихъ времень ‘неврныхъ повстяхъ’, не говоримъ о новйшихъ повствованіяхъ, въ род повсти о земскихъ боярахь, или о томъ, что у Каменнаго моста существовалъ каменистый, а на самомъ дл только деревянный порогъ.

Самое событіе, передаваемое рукописною легендою, что князь Юрій казнилъ боярина Кучку, подвергается большому сомннію, такъ какъ оно явилось для доказательства, что и Третій Римъ, Москва, тоже основанъ на пролитой крови. По всму вроятію, это такой же вымыселъ, какъ и борьба земскихъ бояръ съ княжескою властью.

Такимъ образомъ, остается боле цннымъ народное преданіе о княз Даніил, которое въ сущности есть спутанный пересказъ истинннаго событія—убійства Кучковичами князя Андрея Боголюбскаго.

О Москв — Третьемъ Рим стали толковать, что эту легенду придумали сами Москвичи, вдохновляемые своею нвежественною гордынею. Это такъ же врно, какъ и сказаніе о происхожденіи имени Москвы отъ Мосоха, которымъ упрекали Москвичей тоже въ качеств ихъ непомрной гордыни и круглаго деревенскаго невжества.

Легенда, а врне сказать, народная мысль въ Москв, какъ о Третьемъ Рим, возникла и стала распространяться во всемъ Православномъ мір еще со времени Флорентинскаго Собора (1439 г.), когда второй Римъ, знаменитый Царьградъ, въ лиц своего императора и главныхъ своихъ представителей, промнялъ свое православное первенство на чечевичную похлебку врагу Восточной церкви, Риму первому, а теперь папскому Риму, и когда этотъ папскій Римъ узналъ, что Православная крпкая сила еще существуетъ, именно въ далекой и дотол почти совсмъ незнаемой Москв, непоколебимо отринувшей недостойную Флорентинскую сдлку, на которую второй Римъ — Царьградъ такъ безславно согласился.

Вс православные народности Востока, Греки и Славяне, въ это же время узнали, что единственнымъ защитникомъ и поборникомъ Православія явилась далекая Москва, прославленная на собор уже могущественнымъ государствомъ, о чемъ для своей же пользы долженъ былъ разсказывать и самый измнникъ Православію, Исидоръ, хотя сама по себ Москва еще только зарождалась настоящимъ Государствомъ. Затмъ погибель Второго Рима отъ завоеванія Турками уже окончательно утвердила въ понятіяхъ Православныхъ народностей, что далекая Москва остается единственнымъ могучимъ Государствомъ, способнымъ охранять Восточную вру отъ всякихъ находящихъ напастей.

По крайней мр, вс упованія врующихъ въ одной Москв находили точку опоры, въ одной Москв чувствовали непобдимую Православную силу, къ покровительству которой и потекли вс обездоленные и разоренные отъ Турецкаго владычества или притсненные отъ Папы. Съ той поры Москва явилась щедрою благотворительницею для угнетенныхъ народностей, особенно для Грековъ, не перестававшихъ появляться въ Москв за милостынею.

Очень естественно, что люди, потерявшіе свой Римъ, обращали свои упованія на Москву, какъ на новый Третій Римъ и могли высказывать эту простую мысль Московскимъ книжнымъ людямъ.

Къ тому же и ходъ событій очень благопріятствовалъ распространенію и укрпленію такой мысли. Посл брака Ивана III на Греческой Царевн Софь Москва на самомъ дл явилась наслдницею второго Рима, т.-е. исчезнувшаго Византiйскаго Царства. Бракъ былъ устроенъ Папою въ видахъ привлеченія Русской Церкви къ подчиненію Папской Церкви, но онъ послужилъ только къ новому возвеличенію Москвы въ глазахъ всего Православнаго міра.

Прибывшіе съ царевной греки разв не могли помышлять о Москв, какъ о настоящемъ Третьемъ Рим, въ виду разраставшейся политической силы Московскаго Государства, крпкаго охранителя Православной Церкви.

Какъ бы ни было, но въ Москв съ того времени стали ходить толки и разсужденія о значеніи двухъ Римовъ, древняго и новаго — т.-е. Цареградскаго, новымъ назвалъ его самъ царь Константинъ, строитель Византіи. Ходили толки и о наслдств, кто будетъ наслдникомъ и возстановителемъ этого новаго Цареградскаго Рима, завоеваннаго теперь Турками. И такъ какъ Московскій Государь являлся теперь единымъ на всемъ Христіанскомъ Восток независимымъ Православнымъ Государемъ, то простая мысль уже прямо указывала, что такимъ наслдникомъ и возстановителемъ православнаго Рима можетъ быть и должна быть только одна Москва. Другого могучаго представителя и охранителя Восточнаго Христіанства теперь не было. Это сознаніе вырастало у всхъ покоренныхъ Турками православныхъ народностей. Оно принесено было и въ Москву и такимъ образомъ и въ Москв между книжными людьми воцарилась мысль о Третьемъ уже Московскомъ Рим.

Въ первой четверти ХVІ ст. въ Псковскомъ Елеазаровомъ монастыр жилъ старецъ Филофей, человкъ сельскій, какъ онъ писалъ о себ, учился только буквамъ, а Еллинскихъ борзостей не текохъ, а риторскихъ астрономій не читалъ, ни съ мудрыми философами въ бесд не бывалъ, учился только буквамъ благодатнаго закона, т.-е. книгамъ св. Писанія.

Несмотря на такой скромный отзывъ о своей особ, старецъ однако, судя по его писаніямъ, принадлежалъ къ образованнйшимъ книжникамь своего времени.

Онъ написалъ обширное посланіе къ жившему во Псков (1510—1528 г.) царскому дьяку Мих. Мунехину о звздочетцахъ въ отвтъ на вопросъ дьяка, какъ разумть приходящія отъ Латынъ астрономическія гаданія, предсказывавшія, что въ тотъ 1524 г. послдуетъ премненіе всего видимаго міра.

Разршая этотъ вопросъ, на основаніи Бытейскихъ книгъ, и опровергая кощуны и басни Латинскихъ астрономовъ, старецъ касается и вроисповдныхъ различій съ Латинствомъ, а также и о перемненіи въ судьбахъ царствъ и странъ, что не отъ звздъ это приходитъ, но отъ Бога.

Обращаясь затмъ къ своей современности, старецъ пишетъ, что Греческое Царство раззорилось и не созиждется, потому что греки предали Православную Греческую Вру въ Латынство, что если стны и столпы и полаты Великаго древняго Рима не плнены, зато души ихъ отъ дьявола были плнены опрсноковъ ради, что вмсто Римской и Константинопольской церкви нын въ богоспасаемомъ град Москв Православная церковь едина во всей вселенной паче солнца свтится, что Моск. Государь теперь во всей поднебесной единый христіанамъ царь и браздодержатель Святыхъ Божіихъ Престоловъ св. Вселенскія церкви. ‘Вс христіанскія царства преидоша въ конецъ и снидошася во едино царство нашего государя, по пророческимъ книгамъ, то есть Россійское Царство. Два убо Рима падоша, а третій стоитъ, а четвертому не быти… Христіанскія царства потопишася отъ неврныхъ, токмо единаго нашего Государя царство, благодатію Христовою, стоитъ. Подобаетъ Царствующему держати сіе съ великимъ опасеніемъ и не уповати на злато и богатство изчезновенное, но уповати на Вседающаго Бога.

То же самое старецъ писалъ и къ самому вел. князю и первоназванному царю Василію Ивановичу.

‘Стараго убо Рима Церковь пала невріемъ Аполлинаріевой ереси, второго Рима Константинова града Церковь агаряне скирами и оскордами разскоша. Сія же нын третьяго новаго Рима державнаго твоего царствія Святая Соборная Апостольская Церковь во всей поднебесной паче солнца свтится.

‘Вдай и внимай, благочестивый царь, что вс царства Православной Христіанской Вры снидошася въ твое единое царство, Единъ ты во всей поднебесной христіанамъ Царь’. Эти самыя рчи потомъ въ 1589 г. повторены и въ рчи къ царю еодору Ив. отъ Константинопольскаго патріарха Іереміи при установленіи въ Россіи патріаршества {Правосл. Собесдникъ 1861 г. ч. II, 82, 90, 91, 96 и 1863 г. ч. I, стр. 344. Собр. Г. Гр. II, 95.}.

Такимъ образомъ, идея о Третьемъ Рим въ Москв не была праздною мыслью какихъ-либо досужихъ книжниковъ, но представляла крпкое убжденіе всего духовнаго чина Русской Церкви, и старецъ Филофей высказывалъ только укоренившееся уже въ сознаніи Русскаго высшаго духовенства мнніе о первенств Русской Церкви во всемъ Восточномъ Православномъ мір, именно по тому поводу, что Московскій Государь оставался единымъ державнымъ представителемъ въ Православномъ Христіанств.

Посл того, какъ распространились такія мысли о Третьемъ Рим въ Москв, явилась надобность доказать, что Третій Римъ—Москва и по своему зачалу не отдаляется отъ двухъ своихъ собратій, а точно также основанъ на пролитіи крови, о чемъ и толкуеть приведенное сказаніе о зачал Московскаго Царства.

Уподобленiе шло дальше: Второй Римъ Царьградъ въ древнихъ писаніяхъ по своему мстоположенію нердко прозывался Седмихолмнымъ и Седмихолмiемъ.

И по нашей лтописи извстно, какъ Царь Константинъ Великій сооружалъ Царьгородъ. Пришедши въ Византію, онъ увидлъ на томъ мст седмь горъ, и повеллъ горы рыть, равнять мсто для будущаго города. Потомъ повеллъ размрить мстность не три угла, на вс стороны по семи верстъ. Во время работъ внезапно вышелъ изъ норы змій и поползъ по размренному мсту. Но въ тотъ же часъ съ высоты упалъ на змія орелъ, схватилъ его, полетлъ на высоту и исчезъ тамъ изъ глазъ на долгое время. Потомъ онъ упалъ вмст со зміемъ на то же мсто— змій его одоллъ. Собравшіеся люди убили змя и освободили орла. Царь былъ въ великомъ ужас передъ этимъ явленіемъ. Созвалъ книжниковъ и мудрецовъ и разсказалъ имъ явившееся знаменіе. Мудрецы, поразсудивши, объяснили царю, что эта мстность будущаго города назовется Седмохолмный и прославится и возвеличится во всей вселенной… Орелъ есть знаменіе христіанское, а змій знаменіе бесерменское, а что змій одоллъ орла — это значитъ, что бесерменство одолетъ христіанство, а что христіане змія убили, а орла освободили, это значитъ, что напослдокъ опять Христіанство одолетъ бесерменство и Седмохолмнаю возмутъ и въ немъ вцарятся.

Такъ былъ построенъ Новый (второй) Римъ. Онъ погибъ отъ бесерменства. Но явился Третій Римъ, который, по сказанію, какъ христіанская сила, необходимо долженъ побдить бесерменскую силу.

Объ этомъ сталъ мыслить и сталъ питать надежду, что такъ и совершится, почти весь угнетенный бесерменствомъ Христіанскій Востокъ, именно въ то время, когда сталъ усиливать свое могущество любезный намъ Третій Римъ. До нашихъ дней, замчаетъ лтописецъ ХVІ ст., Греки хвалятся государевымъ царствомъ благоврнаго царя Русскаго и надежду на Бога держатъ.

Въ томъ же Цареград объявились сами собою предсказанія, что побду надъ бесерменствомъ исполнитъ никто иной, какъ именно русскiй родъ. Очень естественно, что нашъ лтописецъ воспользовался этими гаданіями цареградскихъ христіанъ и внесъ въ лтопись ихъ же свидтельство, что если исполнились предсказанія (Мефодія Патарскаго) о погибели Цареграда, то исполнится и послднее предсказаніе, какъ пишутъ, что ‘Русскій родъ Измаилита побдятъ и Седмохолмнаго пріимутъ и въ немъ вцарятся (П. С. Л. VIII, 126, 143. Никон. V, 222—227).

Таковы были ходячія легенды о Седмохолмномъ. Ясное дло, что по зтимъ легендамъ и Третьему Риму, славному городу Москв, надо быть также Седмохолмному.

Топографическое расположеніе Москвы въ дйствительности представляетъ какъ бы очень холмистую мстность, гд легко обозначить не только семъ, но и боле разнородныхъ холмовъ. Повидимому, эта мысль о семи московскихъ холмахъ уже ходила въ народ съ того времени, какъ было составлено приведенное выше сказаніе о Третьемъ Рим. Одинъ изъ иноземныхъ путешественниковъ въ Москву, Яковъ Рейтенфельсъ, еще въ семидесятыхъ годахъ ХVІІ ст. упоминаетъ уже о семи холмахъ и пишетъ, между прочимъ, что ‘Городъ (Москва) расположенъ на семи среднихъ по высот холмахъ, кои тоже не мало способствуютъ наружной его красот’. Другой путешественникъ Эрколе Зани (1672) тоже повствуетъ, что городъ ‘заключаетъ въ своей окружности семь холмовъ’ {Чтенія Общ. Исторіи и Древн. 1891 г. Кн. 3, стр. 165, 169.}.

Иностранцы едва ли могли сосчитать Московскіе холмы, не очень явственные и для тутошнихъ обывателей, а потому несомннно они записали только ходячее свдніе у тогдашнихъ грамотныхъ Москвичей, которые очень хорошо знали свои урочищныя горы, напр., Красную горку возл университета, Псковскую гору въ Зарядь, Гостину гору у Николы Воробино, Лыщикову гору на Воронцов, Вшивую при усть Яузы и т. д. и по этимъ горамъ могли насчитать полныхъ семь горъ или семь холмовъ. Однако, намъ не встртилось никакихъ указаній на такое старинное перечисленіе Московскихъ холмовъ.

Въ наше время толки о семи холмахъ особенно настойчиво были проводимы извстнымъ историкомъ Москвы Ив. М. Снегиревымъ.

Въ разысканіи московскихъ семи холмовъ принимали участіе естествоиспытатель Фишеръ фонъ-Вальдгеймъ, журналистъ Сенковскій, историкъ Погодинъ.

Вроятно, при содйствіи Снегирева естествоиспытатель Фишеръ въ мсторасположенiи города нашелъ именно семь холмовъ, маковицы которыхъ, т. е. самыя высокія мста, онъ указываетъ— для перваго холма колокольню Ивана Великаго. Другія маковицы находятся: для второго холма на Покровк церковь Успенія Богоматери, для третьяго—Страстной монастырь, для четвертаго—Три горы, для пятаго—Вшивая горка, для шестого—Лафертово, т. е. Введенскія горы, и, наконецъ, для седьмого холма мстность отъ Нескучнаго до Воробьевыхъ горъ.

Погодинъ вмсто Трехъ Горъ указывалъ возвышенность отъ Самотеки и Трубы къ Сухаревой башн. Сенковскій насчиталъ девять холмовъ, полагая Три Горы за три холма.

По мннію Снегирева вообще ‘Москва составляетъ такую котловину, коей дно усяно холмами съ ихъ пригорками’ {Памятники Моск. Древности, стр. СІІ, Москва, изданіе Мартынова. стр. 86.}.

Таковы новйшія сказанія собственно о мсторасположеніи Москвы. По этому поводу мы приводимъ здсь наши наблюденія, изложенныя въ критическомъ разбор сочиненія Снегирева по изданію г. Мартынова.

Москва, дйствительно, лежитъ ‘на горахъ и долинахъ’, но эти горы и долины образовались собственно отъ потоковъ ея ркъ и рчекъ. Въ сущности же, въ общемъ очертаніи Москва, большею частію занимаеть ровную мстность, что замчали и иностранные путешественники еще въ XVI ст. Въ ея черт нтъ даже такихъ переваловъ, какіе находятся, напр., въ ея ближайшихъ окрестностяхъ подъ именемъ ‘Поклонныхъ горъ’. Горы и холмы Москвы суть высокіе берега ея ркъ, долины и болота— низменные, луговые ихъ берега, такимъ образомъ, эти горы будуть горами только въ относительномъ смысл. Кремль — гора въ отношеніи къ Замоскворчью, такъ какъ мстность Ильинки или Варварки — гора въ отношеніи къ низменному Зарядью, Маросейка въ отношеніи къ Солянк (Кулижкамъ), но и Кремль, и Ильинка, и Маросейка суть ровныя мста въ отношеніи къ Сртенк, Мясницкой и т. д. Потокъ Москвы-рки, какъ и всхъ почти мелкихъ ркъ Московской области, въ своемъ извилистомъ теченiи, безпрестанно поворачивая въ разныхъ направленіяхъ, образуеть почти при каждомъ боле или мене значительномъ поворот обширные луга, долины, которые нердко своимъ общимъ видомъ, окруженные высокими берегами, представляютъ дйствительныя котловины. Въ отношеніи такихъ-то котловинъ высокіе берега, разумется, становятся горами.

Мсторасположеніе Москвы и состоитъ изъ такихъ горъ и долинъ, въ этомъ и заключается общая характеристика ея топографіи, но это же самое не даетъ точнаго основанія представлять мстность Москвы ‘котловиною, усянною на ея дн холмами’.

Ровная мстность, на которой, главнымъ образомъ, расположена Москва, бжитъ къ Москв-рк съ свера отъ Дмитровской и отъ Троицкой (Ярославской) дороги.

Оттуда же, съ свера, отъ боровой лсистой стороны къ югу, въ Москву-рку текутъ — Неглинная посредин, къ востоку отъ нея—Яуза, а къ западу—рчка Прсня. Приближаясь къ городу, эта ровная мстность начинаетъ распредляться потоками упомянутыхъ трехъ ркъ на нсколько возвышеній, т. е. возвышеній лишь относительно русла этихъ потоковъ, относительно тхъ небольшихъ долинъ, которыя ими промыты.

Главныя, такъ сказать, становая возвышенность направляется отъ Троицкой и Міусской заставы сначала по теченію рчки Напрудной (Самотека), а потомъ Неглинной прямо въ Кремль, проходитъ Мщанскими черезъ Сухареву башню, идетъ по Сртенк и Лубянк (древнимъ Кучковымъ полемъ) и вступаетъ между Никольскими и Ильинскими воротами въ Китай-городъ, а между Никольскими и Спасскими воротами—въ Кремлъ, въ которомъ, поворачивая нсколько къ юго-западу, образуетъ при впаденіи въ Москву-рку Неглинной, — Боровицкій мысъ, — срединную точку Москвы и древнйшее ея городище, гд, на мст ныншней Оружейной полаты, противъ разобранной церкви Рождества Іоанна Предтечи на Бору, первой на Москв, были найдены даже курганныя серебряныя вещи: два витыя шейныя кольца (гривны) и дв серги, что, разумется, служитъ свидтельствомъ о незапамятномъ поселеніи на этомъ же Боровицкомъ мысу или острог.

Съ восточной стороны эта продольная возвышенность, образуя посредин, въ Земляномъ город, между Сухаревой башней и Красными воротами или между Сртенкою и Мясницкою Дебрь или Дербь (Никола Дербенскій) съ ручьемъ Ольховцемъ, постепенно скатывается къ Яуз, сходя въ иныхъ мстахъ, въ верхней сверной части, почти на-нтъ, а въ иныхъ, по нижнему теченію Яузы, образуя довольно значительныя взгорья, особенно подл Маросейки въ Бломъ-город и подл Зарядья въ Китай-город, и, выпуская отъ себя въ Яузу, въ верхней части нсколько рчекъ и ручьевъ: прежде Рыбенку, текущую черезъ Сокольничье поле, потомъ Чечеру, на которой Красный прудъ, съ ручьями Ольховцемъ и Кокуемъ, теперь уже забытымъ, текущимъ въ Чечеру съ свера изъ Елохова (Ольхова), потомъ ручей Черногрязку и, наконецъ, ручей—Рачку (на которомъ Чистый прудъ), текущій черезъ Кулижки и впадающій въ Москву-рку подл устъя Яузы.

По сторонамъ этого ручья Рачки возвышенность образуетъ въ Земляномъ-город береговое взгорье: Воронцово, Воробино, Гостину гору, а въ Бломъ—взгорья древняго урочища Боръ и Сады у Ивановскаго монастыря, впереди которыхъ къ Яуз лежитъ обширная низменность Кулижка и Васильевскій лугъ (гд Воспитательный домъ). Въ Китай-город таже возвышенность образуетъ Псковскую гору, по которой идетъ улица Варварка съ низменностью урочищъ: Мокрое, Болото (Зарядье). Затмъ возвышенность съ той же стороны длаетъ по Москв-рк Кремлевское береговое взгорье съ низиною впереди къ рк, называемою Кремлевскимъ Подоломъ.

Другая часть той же сверной ровной возвышенной мстности идетъ въ городъ отъ сверо-запада, отъ дорогъ Дмитровской и Тверской, почти параллельно правому берегу Неглинной, который спускается къ рк, вообще, довольно покато. Съ западной стороны этой возвышенности, также отъ свера, течетъ Прсня, съ ручьями, опуская мстность постепенно къ Прсненскимъ прудамъ.

Та же мстность, приближаясь съ западной стороны къ Москв-рк по сю сторону Прсни, образуетъ крутые берега въ Дорогомилов (горы Варгуниха, Дорогомиловская, Бережки), которые, идя дальше, постепенно понижаются къ Двичьему монастырю. За Прснею т же берега длаютъ урожище Три горы, съ новымъ Ваганьковымъ.

Проходя по Занеглименъю, эта же возвышенность длится у Благо-города на дв втви Сивцевымъ вражкомъ и Черторьею (по Пречистенскому бульвару). Одна втвь, восточная, въ Бломъ-город образуетъ урочище Красную горку (Уииверситетъ) и Островъ (Воздвиженка), а при впаденіи въ Москву-рку Черторьи— мысъ, гд теперь новый храмъ Спасителя и гд найдены арабскія монеты половины IX вка. Другая, западная втвь, въ Земляномъ город, образуетъ возвышенность Пречистенки и Остоженки, за которыми на юго-западъ уходитъ въ Двичье поле и въ Москворцкіе луга за Двичьимъ монастыремъ къ Воробьевымъ горамъ.

Лвый восточный берегъ Яузы, вообще довольно возвышенный, оканчивается у Москвы-рки мысомъ же съ горками Лыщиковою и Віливою, оть которыхъ береговое взгорье идетъ и по Москв-рк, образуя Красный холмъ, Крутицы, Симоново, откуда прекрасные виды.

Замоскворчье представляетъ луговую низменность, гд по берегу противъ Кремля и Китая находился великокняжескій Великiй лугъ и Садовники. Въ средин, ближе къ западу, на Полянк эта низменность имла также Дебрь или Дербь (церковь Григорія Неокесарійскаго, что въ Дербицахъ), а къ Москв-рк, съ той же западной стороны, оканчивается береговыми взгорьями — урочищами: Бабьимъ городкомъ, Васильевскимъ (Нескучное), Плницами (связки плотовъ дровяного и строевого лса), гд Андреевскій монастырь, проходя такими же взгорьями къ Воробьевымъ горамъ. Такова общая характеристика мсторасположенія Москвы (Наши Опыты изученія Русскихъ Древностей и Исторіи, II, 224—228), ‘замчательно врная’, по отзыву спеціалиста-изслдователя рельефа Города Москвы, почтеннаго Межеваго Инженера Д. П. Рашкова.

Закончимъ нашъ краткій обзоръ сказаній о начал Москвы и обзоръ ея мсторасположенія толкованіемъ, откуда происходитъ самое имя Москвы.

Имя Москвы вроятне всего, какъ утверждалъ еще Ходаковскій, происходитъ отъ слова мостъ, мостокъ. Буслаевъ, напротивъ, утверждалъ, что такая этимологія, безъ сомннія, ошибочная, потому что слово Москва, вроятно, финскаго происхожденія. Однако въ древнемъ топографическомъ язык находимъ, напр., въ мстахъ Ряжскаго города Рязанской области рчку Мостковую Рясу, упоминаемую и во множественномъ числ Мостковыя Рясы, а также съ опущеніемъ буквы м — Московыя Рясы. Въ тхъ же мстахъ находимъ рчку Мостейку. Въ 1504 г. въ межахъ городовъ Кашина и Ростова упомянуто болото и именно болото Мостище. Это имя нердко упоминается въ межевыхъ спорахъ и препирательствахъ, относящихся къ первой половин ХVІ ст., гд находимъ также Мостище сь прозваніемъ Старое, Мостище съ воротцами, потомъ Мостъ Осиновый (лсъ), Мостки Мостицы, рчку Мостовку съ названіемъ ея устья Мостовскимъ. Дале Мостовку въ Угличскомъ узд, Бродово и Высокая тожъ: Мостовку, рчку, притокъ р. Исети: Мостовую р. притокъ Яйвы {Акты собр. едотовымъ-Чоховскимъ, Кіевъ, 1860, I, стр. 37, 54, 66, 73, 123, 229, 340. — Чтенія 1899 г. Кн. I, 22. — Дополн. Акт. Ист. II, 98, 101, 130, VIII, 220.}.

Подъ самою Москвою въ Горетовомъ стану находилась пустошь Мостково, упоминаемая въ 1547 г. Лтописцы именуютъ Москву и Московою.

Ходаковскій, собирая имена мстъ при городищахъ, упоминаетъ, между прочимъ: Мостокъ, рчка въ Тарусскомь узд, Мостянка, рчка во Владимірскомъ узд, Мосты (боръ) въ Бобруйскомъ узд, Мосткова, пустошь въ Старицкомъ узд, Москва рчка въ Осташковскомъ узд, Мостова въ Ржевскомъ узд, Измосты, рчка въ Мещовскомъ узд, и, наконецъ, Москва-рка, впадающая въ Припять выше Турова.

При самыхъ истокахъ московской Москвы-рки онъ нашелъ болотистое урочище съ именемъ Калиновый Мостокъ, который, однако, нердко поминается и въ псняхъ, и въ сказкахъ, какъ ходячее присловье.

Ходаковскій указываетъ нсколько подобныхъ именъ и въ западныхъ Славянскихъ земляхъ. Онъ утверждаетъ, что, вообще, названіе ркъ объясняется при источиикахъ оныхъ и что имя Москва есть сокращеніе Мостковы, Мостквы, производнаго отъ слова Мостъ (Русскій Историческій Сборникъ, VII, 336).

Въ какомъ смысл рчки и рки, а также болота и даже боръ пріобртали названіе отъ слова Мостъ, на это должны отвтить изслдованія въ невдомой еще области топографическаго языка. Само собою разумется, что приведенныя имена пряме всего указываютъ на обыкновенный мостъ, какъ на удобную переправу черезъ рки и рчки и особенно черезъ болота, но, можеть быть, въ тхъ же именахъ, по крайней мр въ нкоторыхъ, скрывается понятіе о мстности, служившей добрымъ мостомъ-распутіемъ для сообщенія во вс стороны и во вс края старинныхъ народныхъ сношеній. Такою мстностыо, повидимому, и являлась древняя Москва. Другое, собственно эпическое, имя Москвы-рки—Смородина— сохранилось въ былинахъ и псняхъ. Въ одной изъ былинъ сказывается, какъ:

Князь Романъ жену терялъ, Жену терялъ, онъ тло терзалъ, Тло терзалъ, во рку бросалъ, Во ту ли рку во Смородину…

Въ былинной же псн о безпріютномъ и злосчастномъ добромъ молодц рка Смородина прямо называется Москвою-ркою и описываются подробности ея мстоположенія и права: молодецъ похулилъ ее и зато потонулъ въ ней.

Безпріютный молодецъ, отставшій отъ отца и отъ матери, отъ рода и племени, отъ сосдей и друзей, какъ потерянная личность въ древнерусскомъ обществ, похалъ искать счастья на чужую сторону:

Какъ бы будетъ молодецъ у рки Смородины,

А и взмолится молодецъ:

А и ты мать быстра рка,

Ты быстра рка Смородина!

Ты скажи мн, быстра рка,

Ты про броды кониные,

Про мосточки калиновы,

Перевозы частые…

Провщится быстра рка

Человческимъ голосомъ,

Да и душой красной двицей:

Я скажу те, добрый молодецъ,

Я про броды кониные,

Про мосточки калиновы,

Перевозы частые.

Съ броду конинаго

Я беру по добру коню,

Съ перевозу частаго

По сдличку черкескому,

Съ мосточку калинова

По удалому молодцу,

А тебя безвремяннаго молодца

Я и такъ тебя пропущу.

Перехалъ молодецъ

За рку за Смородину.

Онъ отъхалъ какъ бы версту—другую,

Онъ глупымъ разумомъ похваляется:

‘А сказали про быстру рку Смородину—

Ни пройти, ни прохати,

Ни пшему, ни конному,—

Она хуже, быстра рка,

Тое лужи дождевыя!’

Скричитъ за молодцемъ въ сугонь.

Быстра рка Смородина

Человческимъ языкомъ,

Душой красной двицей:

‘Безвремянный молодецъ!

Ты забылъ за быстрой ркой

Два друга сердечные,

Два остра ножа булатные,—

На чужой дальней сторон

Оборона великая!’

Воротился молодецъ

За рку за Смородину…

Нельзя чтобъ не хати

За рку за Смородину:

Не узналъ добрый молодецъ

Того броду конинаго,

Не увидлъ молодецъ

Перевозу частаго,

Не нашелъ молодецъ

Онъ мосточку калинова,

Похалъ молодецъ

Онъ глубокими омуты… (и сталъ тонуть)

А и взмолится молодецъ:

‘А и ты, мать, быстра рка,

Ты быстра рка Смородина!

Къ чему ты меня топишь

Безвремяннаго молодца?

Провщится быстра рка

Человческимъ языкомъ

Она душой красной двицей:

Безвремянный молодецъ! Не я тебя топлю.

… Топитъ тебя, молодецъ,

Похвальба твоя—пагуба…

Утонулъ добрый молодецъ

Во Москв-рк Смородин ¹).

¹) Древнія стихотворенія Кирши-Данилова. М., 1818 г., стр. 295—298. Сборникъ Кирши-Данилова. Спб., 1901, стр. 124.

Не описывается ли здсь то мстное свойство ркъ, почему он получали наименованіе мостовъ и мостковъ, то-есть способность безопасной переправы?

III. СТАРЫЙ ГОРОДЪ КРЕМЛЬ.

Историческій обзоръ его мстностей.

I. Общій обзоръ.

Первоначальное Кремлевское поселеніе города Москвы въ незапамятныя времена основалось на крутой береговой гор, на мысу Кремлевской высокой площади, которая нкогда выдвигалась къ устью рчки Неглинной крутымъ обрывомъ у теперешнихъ Кремлевскихъ Боровицкихъ воротъ.

На такихъ излюбленныхъ мстностяхъ, на крутыхъ высокихъ мысахъ, при сліяніи ркъ и рчекъ или глубокихъ овраговъ основывались вс древніе Русскіе города, какъ и малые городки, находившіе въ этомъ расположеніи мстности не малую защиту и оборону въ опасныхъ случаяхъ. Теперь Московской крутой угловой горы не существуетъ. Въ теченіи вковъ она постепенно теряла свой первоначальный видъ и окончательно была срыта и уравнена пологимъ скатомъ уже на нашей памяти, въ 1847 году, по случаю постройки новаго Кремлевскаго дворца, лицевая сторона котораго стоитъ именно на томъ высокомъ уровн площади, какой нкогда высился и у Боровицкихъ воротъ.

Отъ древняго времени осталось неизмннымъ только одно имя горы, сохраняемое и донын помянутыми Боровицкими воротами. Вся гора была боровая, покрытая въ древнее время, конечно, дремучимъ боромъ.

На это указываетъ и другой свидтель, стоящій неподалеку, древній храмъ Спаса на Бору во двор Новаго дворца.

Урочище Боръ, стало быть, обозначало всю площадь древнйшаго помщенія Москвы.

Повидимому, къ этому Бору относится и древнее замоскворцкое урочище церквей Іоанна Предтечи подъ Боромъ и Черниговскихъ Чудотворцевъ тоже подъ Боромъ. Выраженіе подъ Боромъ, а не на Бору, врне всего указываетъ, что обозначенная мстность, лежащая хотя бы и за ркою, въ дйствительности находилась подъ снью Кремлевскаго бора. Часть этого бора, вроятно, произростала и по замоскворцкому берегу, но главный сплошной боръ все-таки простирался по Кремлевской нагорной сторон рки, почему и явилось урочище подъ Боромъ. Это урочище, какь мстность древняго поселенія, должно относиться къ той же отдаленной древности, какъ и Кремлевское урочище на Бору {Существовало и еще урочище подъ Боромъ, какъ обозначалась церковь Іоанна Предтечи въ Ивановскомъ монастыр (Доп. Акт. Истор. I, 210). Любопытно, что съ именемъ Бора въ этихъ трехъ случаяхъ соединяются и имена церквей Іоанна Предтечи. Быть можетъ, постройкою храмовъ этого воимя руководила какая либо религіозная мысль, освящавшая боровую лсистую мстность святымъ именемъ Предтечи соотвтственно народному врованію.}.

Упомянутыя прозванія ‘на бору’ и ‘подъ боромъ’ и прозваніе воротъ—Боровицкія остаются древнйшими памятниками Московской топографіи, а прозваніе воротъ вмст съ тмъ служитъ свидтельствомъ, что самыя ворота на томъ же мст существовали отъ того времени, какъ была выстроена первая ограда для здшняго поселка. По всему вроятію, въ начальное время они открывали путь не прямо на гору, а только на Подолъ Кремля, какъ это замтно и теперь по закладенной арк въ Боровицкой башн, проводившей и въ позднее время къ тому же Подолу.

Надо также упомянуть, что прозваніе воротъ неподвижно сохранялось въ теченіи вковъ именно только памятью Московскаго народа. Царь Алексй Мих., слдуя своимъ благочестивымъ побужденіямъ, указомъ 17 апрля 1658 г., повеллъ эти ворота писать и называть Предтечинскими, во имя стоявшей передъ ними церкви Іоанна Предтечи, однако не только народъ, но и канцелярскія офиціальныя записи не всегда слдовали этому указу и по прежнему прозывали ворота Боровицкими.

Какая же была ограда у перваго Кремлевскаго поселка? На это даютъ отвтъ во множеств разсянные въ близкихъ и дальнихъ окрестностяхъ Москвы такъ называемые городки и городища, то-есть древнія мста такихъ же поселковъ, каковъ былъ и первый Кремлевскій. Они также устроивались на мысахъ или угловыхъ высокихъ мстахъ при сліяніи ркъ, рчекъ и овраговъ, въ лсной глуши, и всегда были укрплены валомъ и рвомъ. На валу, конечно, ставился еще деревянный частоколъ, тынъ, или острог изъ бревенъ, стоймя, остро отесанныхъ вверху. Такъ, несомннно, былъ укрпленъ и первый поселокъ Кремля. Остатки его вала и рва были найдены близъ юго-западнаго угла церкви Спаса на Бору при постройк Новаго дворца {Гастева: Статистическое Описаніе Москвы. М., 1841 г. Объясненіе плановъ стр. 4, No 55.}, при чемъ оказывается, что церковь Спаса стояла вн окопа или ограды этого первичнаго поселка.

Городокъ и до постройки деревянныхъ стнъ могъ именоваться Кремником, Кремлемъ и Кремлевникомъ, такъ какъ это имя въ коренной форм Кремь и досел въ сверномъ областномъ язык обозначаетъ тотъ же боръ или крпкій и крупный строевой хвойный лсъ вь завтномъ бору, растущій среди моховыхъ болотъ {Отеч. Записки 1844 г., No 2, Смсь, стр. 84 и 85.}, которые и у Кремля оставили свое имя въ улиц Моховая.

У Ивановскаго монастыря Кулижки также обозначали болотистую мстность.

Стало быть, прозваніе Кремля идетъ не отъ крпкихъ стнъ. не отъ крпости въ смысл крпостной твердыни, а отъ имени бора—кремника.

Въ половин XV вка (1461 г.), по случаю постройки вблизи Боровицкихъ воротъ упомянутой каменной церкви Рождества Іоанна Предтечи, лтописецъ записалъ очень достоврное преданіе, что та церковь ‘была прежде деревянная, первая церковь на бору, въ томъ лсу и рублена, и была соборная при св. Петр митрополит, и дворъ былъ Петра Чудотворца близко туто же {Полное Собр. Лтоп. VIII, 149. Продол. Нестора. М., 1784, стр. 259.}.

Можно съ вроятностью предполагать, что эта церковь была здсь выстроена вскор по крещеніи тутошняго населенія. Когда въ 1847 г. каменный храмъ былъ окончательно разобранъ, то ‘подъ кирпичнымъ поломъ каменнаго жертвенника (у Предтеченскаго престола) найдены скотскія кости: лошадиная голова и дв голени, изъ которыхъ одна признана была за бычачью, а другая за коровью’ {Москов. Архангельскій Соборъ, соч. Л. Лебедева. М., 1880 г., стр. 142.}. Не воздвигнута ли первая деревянная церковь на самомъ мст древняго языческаго капища? Воименованіе Рождества Предтечи также можетъ служить указаніемъ на бывавшее здсь языческое празднество, какое съ именемъ Купалы совершалось наканун христіанскаго празднованія въ честь Предтечи 24 іюня. Извстно, что во времена перваго крещенiя русскихъ племенъ христіанскіе храмы повсюду поставлялись на мстахъ прежнихъ языческихъ требищъ, о чемъ прямо свидтельствуетъ первый митрополитъ Русинъ, Иларіонъ: ‘Начатъ мракъ идольскій отъ насъ отходити’, говоритъ онъ. ‘Уже не сотонинскія капища сограждаемъ, но Христовы церкви зиждемъ… капища разрушишась и церкви поставляются, идоли сокрушаются и иконы святыхъ являются…’ {Чтенія Общ. Исторіи и Древностей, годъ III, No 7, стр. 32, 37.}.

Повидимому, Предтеченская церковь занимала серединное положеніе въ этомъ древнйшемъ городк Москвы, несомннно, какъ упомянуто, и въ то время обнессеномъ землянымъ окопомъ, валомъ и рвомъ. Замчается также и общій городовой обычай ставить главные соборные храмы по самой средин города. Если такъ было и въ Московскомъ первомъ городк, то это обстоятельство даетъ возможность, хоть приблизителыю, опредлить пространство первоначальной Москвы, пространство, такъ сказать, ея зародыша.

Этотъ зародышъ занималъ Боровицкій острый уголъ Кремлевской мстности на протяженіи не много боле ста саженъ и составлялъ острый трехугольникъ, вершина котораго направлялась къ Ю. 3., къ устью рчки Неглинной, а основаніе примыкало къ С. В., къ уровню всей площади Кремля, гд, не доходя церкви Спаса на Бору, былъ открытъ, какъ упомянуто, ровъ и валъ. Такимъ образомъ, весь городокъ помщался между Боровицкими воротами и Новымъ Императорскимъ дворцомъ, занимая всю площадь, перегороженную теперь чугунною ршеткою. Стороны этого трехугольника—южная, къ Москв-рк, и западная, къ Неглинной, гд высятся стны Кремля и зданіе Оружейной Полаты — спускались къ потокамъ ркъ береговыми кручами, вышиною отъ уровня рки почти на 15 саж. или — по другому измренію — почти на 20 саженъ, какъ это еще замтно со стороны Кремлевскаго сада.

Отъ Боровицкихъ воротъ идите прямо къ Новому дворцу, держа линію на среднее окно Государева кабинета, выходящаго на уголъ дворца, и черезъ 120 мрныхъ шаговъ вы остановитесъ на томъ самомъ мст, гд находилась упомянутая первая церковь Москвы во имя Рождества Іоанна Предтечи. Какъ упомянуто, она разобрана въ 1847 г. единственно по той причин, что будто бы, какъ за очень достоврное разсказывали нкоторые изъ строителей Новаго дворца, нарушала красоту вида на вновь востроенный дворецъ изъ Замоскворчья и въ особенности съ Каменнаго моста. Дйствительно, этотъ неболъшой старинный храмъ, дорогой памятникъ Московской древности, не былъ уже въ архитектурномъ согласіи съ новыми постройками и казался какимъ-то случайно здсь забытымъ остаткомъ исчезнувшей первобытной Московской старины.

Исторія исчезновенія этого храма любопытна.

2 октября 1846 г. Государь Императоръ Николай Павловичъ при осмотр Новаго дворца, даже и изъ Замоскворчья и съ Каменнаго моста, Высочайше повелть соизволилъ церковь св. Іуара (какъ въ это время прозывался древній храмъ по имени предла) перенести въ башню Боровицкихъ воротъ, нын же существующее ея строеніе разобрать’ (Судьба первой церкви на Москв, А. И. Успенскаго. М., 1901, стр. 15).

Однако у начальетва Московской Дворцовой Конторы естественно возникло опасеніе, не произойдутъ ли по этому поводу разнаго рода волненія и толки въ народ. Такія опасенія возникали и прежде по такимъ же поводамъ, напр., при Император Александр I по случаю предполагаемаго Валуевымъ уничтоженія нкоторыхъ старыхъ зданій Кремля.

Имя это въ виду, вице-президентъ Конторы, непосредственно завдывавшій всею постройкою Новаго дворца, гофмаршалъ баронъ Боде доносилъ Министру Двора 12 авг. 1847 г. слдующее: ‘Находящуюся въ Кремл церковь во имя св. Іоанна Предтечи Высочайше повелно сломать и перевести въ Боровицкую башню. А какъ этотъ храмъ принадлежитъ къ первйшимъ Московскимъ древностямъ, то, дабы совершенно отстранить вс могущіе возникнуть по сему предмету въ народ разнаго рода толки, я полагалъ бы на стн башни, обращенной ко Дворцу, сдлать на особо здланныхъ камняхъ надписи, объясняющія причину сего перенесенія’.

Митрополитъ Филаретъ одобрилъ эту мысль и составилъ дв надписи, которыя по Высочайшему соизволенію и помщены на свои мста.

Сердечнымъ печальникомъ о разореніи храма явился извстный любитель святыни А. Н. Муравьевъ.

Онъ обращался съ ходатайствомъ о спасеніи древней церкви къ Владык митрополиту, но получилъ отъ него отвтъ въ слдующихъ выраженіяхъ: ‘Простите меня, что я поклоняюсь древнимъ иконамъ и прочей святын, а не разсдшимся камнямъ Василія Темнаго’. Владыка зналъ о построеніи церкви только одинъ 1461 годъ. Въ примчаніи къ этому отвту Владыки Муравьевъ, между прочимъ, пишетъ: ‘Ее (церковь) хотли сохранить ради древности при устройств Новаго Кремлевскаго дворца и потомъ вдругъ ради ветхости разобрали, хотя она простояла бы еще многіе годы. Узнавъ объ этомъ намреніи, я всячески старался спасти древній храмъ, обращался о томъ и къ Владык и къ князю С. М. Голицыну, но не усплъ, потому что дворъ былъ за границею и слишкомъ скоро исполнилось данное повелніе’.

Баронъ Боде въ особомъ доклад о ветхости храма доказывалъ, что ‘всякое малйшее движеніе (т. е., вроятно, зда по площади возл церкви) причиняло бы быстрое разрушеніе зданію церкви’. Владыка съ своей стороны произнесъ при освященіи новаго помщенія храмовой Святыни на Боровицкой башн утшительное и назидательное слово Москвичамъ, скорбвшимъ о разрушеніи церкви.

Когда церковь разобрали, то видъ на дворецъ изъ Замоскворчья сталъ еще неприглядне. Обнаружилась обширная и пустынная кривая площадь древнйшаго помщенія Москвы, среди зданій, расположенныхъ по кривымъ линіямъ, не имвшихъ правильнаго фасада или лица. Все это по необходимости заставило устроить здсь, въ качеств фасада, существующую теперь чугунную ршетку съ двумя воротами.

А туть близко, возл сломанной церкви, находился и дворъ святителя Петра Чудотворца, основателя всего величія и могущества Москвы. Это было въ 20-хъ годахъ ХІV столтія. Но туть же близко еще раньше, въ 1147 г., несомннно находился и тотъ дворъ вел. князя Юрія Владиміровича Долгорукаго, въ которомъ онъ устроивалъ сильный обдъ и пиръ своему несчастному другу Новгородъ-Сверскому князю Святославу Ольговичу. Можно съ достоврностію полагать, что княжій и впослдствіи митрополичій дворы съ ихъ хоромами стояли съ западной стороны храма, то-есть между храмомъ и Боровицкими воротами.

Очень также вроятно, что митрополиту Петру, когда онъ поселился въ Москв, былъ отданъ для житья прежде бывшій княжескій дворецъ, или же самое мсто этого дворца. Лтописцы XV вка свидтельствують, что дворецъ Чудотворца Петра находился на томъ самомъ мст, гд въ ихъ время стоялъ дворъ кн. Ивана Юрьевича Патрикева, передъ самою церковью Іоанна Предтечи. А этотъ дворъ въ прежнее время принадлежалъ вел. княгин Софь Витовтовн, супруг вел. князя Василія Дмитріевича, потомъ ея внуку князю Юрью Васильевичу, сыну вел. князя Василья Темнаго {Лтопись Новг. IV, 148. Никон. Л. V, 288. — С. Г. Гр. I. 193. — Карамзинъ V. пр. 386, стр. 167.}, что вполн подтверждаетъ принадлежность двора и въ древнее время Великокняжеской же семь. Отданный митрополиту этоть дворъ посл переселенія митрополита на новое мсто, возл Успенскаго Собора, по всему вроятію, поступилъ опять во владніе великаго князя.

Когда Москва въ 1147 году сильно и широко угощала Новгородъ-Сверскаго князя, она въ то время была еще только княжескимъ селомъ, хозяйственнымъ княжескимъ хуторомъ, а потому все ея населеніе несомннно состояло только изъ однихъ дворовыхъ слугъ князя съ ключникомъ или дворецкимъ во глав. Но когда, черезъ 10 лтъ, въ 1156 г. ккязь ІОрій Долгорукій или собственно Андрей Боголюбскій устроилъ изъ своего села городъ, т.-е. обнесъ село крпкими, хотя и деревянными стнами, то это значило, что Москва съ той поры становилась уже не княжескимъ селомъ, а цлымъ полкомъ княжеской военной дружины. Въ то время городъ и дружина-полкъ были однозначущи. Постройка города показывала, что окрестныя близкія и дальнія мстности были уже достаточно населены и въ опасныхъ случаяхъ требовали безопаснаго убжища, какимъ и являлись крпкія стны города. О весьма значительномъ населеніи подмосковныхъ мстъ свидтельствуютъ многочисленные курганы, особенно по верхнему и нижнему отъ города теченію Москвы-рки, въ мстностяхъ селъ Спасъ-Тушина и Царицына. Въ случа нападенія и нашествія враговъ вся наееленная окрестность сбгалась обыкновенно подъ защиту городовыхъ стнъ, унося съ собою все дорогое и цнное изъ своего имущества и оставляя на произволъ судьбы только постройки своихъ дворовъ. Такъ бывало въ древней Руси во все время княжескихъ усобицъ и Татарскихъ и Литовскихъ нашествій.

Но кром того, Московскій первый городъ ставился, какъ передовая сторожевая крпость со стороны Смоленскихъ (Литовскихъ) да и Новгородскихъ непріятелей, для защиты новаго стольнаго города Владиміра Суздальскаго, а также и со стороны южныхъ враговъ, потому что дорога съ юга къ Владиміру пролегала черезъ Москву и отъ Сверской области, и отъ Рязани.

Съ того времени господствующимъ населеніемъ города являются уже не княжескіе дворовые слуги, но дружинники, дружинное боярское сословіе съ своимъ тысяцкимъ во глав или бояриномъ-воеводою.

Само собою разумется, что съ устройствомъ города къ нему мало-по-малу стало тсниться и окрестное населеніе, стало садиться вблизи его стнъ, водворяя такимъ образомъ зародышъ будущаго обширнаго Посада.

Мы упомянули, что замоскворцкое поселеніе подъ Боромъ могло существовать еще въ то время, когда Кремлевская гора была покрыта Боромъ.

Спустя 20 лтъ посл постройки города, въ 1176 г., во время наставшей по смерти Андрея Боголюбскаго княжеской усобицы, городъ Москва въ лиц своей дружины принимаетъ живое участіе въ этой усобиц, отстаивая права своего старшаго города Владиміра. Подъ именемъ Московлянъ, Москьвлянъ, дружина однажды выступила было въ походъ, сопровождая во Владиміръ своего излюбленнаго князя Михалку Юрьевича, но, услыхавъ, что къ ея родному городу Москв идетъ соперникъ Михалка, Ярополкъ, поспшно поворотила назадъ, возвратилась вспять, блюдучи домовъ своихъ.

Однако какъ ни береглись Московляне, на другой же годъ (1177) осенью къ нимъ внезапно пришелъ Рязанскій князь Глбъ. ‘и пожже городъ весь и села’.

Этимъ пожаромъ открывается длинный рядъ пожаровъ, опустошавшихъ весъ городъ изъ конца въ конецъ. Въ 1209 г. князь Рязанскій Изяславъ и Пронскій Михаилъ снова приходили къ Москв ратью, но были отбиты и едва спаслись бгствомъ {Родословная книга. Временникъ Общ. Исторіи. Кн. X, стр. 29.}. Въ это время Москва была только пригородомь Владиміра и потому находилась въ непосредственномъ владніи вел. князя, сначала Андрея Боголюбскаго, а затмъ его брата, Всеволода, потомъ второго Всеволодова сына, Юрья. Повидимому, и тогда уже она являлась городомъ настолько значительнымъ, что 4-й сынъ Всеволода, Владиміръ, получившій по смерти отца въ надлъ городъ Юрьевъ, не захотлъ въ немъ оставаться и перебрался въ 1214 г. въ Москву, дйствуя въ усобиц враждебно противъ Юрья, который, однако, осадилъ его въ Москв, принудилъ сдаться и отправилъ его на княженіе въ Переяславль Кіевскій {Переясл. Лтопись, 111, 112.}.

Какъ былъ обширенъ этотъ первый городъ Москвы, охранявшій домы дружинниковъ, объ этомъ мы не имемъ даже и косвенныхъ указаній. Должно полагать, что онъ занималъ едва ли половину, а быть можетъ, врне, только третью долю теперешняго Кремля.

Со стороны рчки Неглинной черта городскихъ стнъ могла доходить до теперешнихъ Троицкихъ воротъ, мимо которыхъ въ древнее время, вроятно, пролегала простая сельская дорога по Занеглименью въ направленіи къ Смоленской и къ Волоколамской или Волоцкой старымъ дорогамъ.

Съ другой стороны, внизъ по Москв-рк, такая черта городскихъ стнъ могла доходить до Тайницкихъ воротъ или нсколько дале, а на гор включительно до Соборной площади, такъ что весь треугольникъ города, начиная отъ его вершины у Боровицкихъ воротъ, могъ занимать пространство со всхъ трехъ сторонъ по 200 саженъ, т.-е. въ окружности боле 600 саженъ.

Но это одни предположенія, очень вроятныя, но не имющія за собою точныхъ основаній.

Въ Батыево нашествіе 1238 г. городъ былъ плненъ и опять сожженъ, сгорли и церкви, и монастыри вс, и села. Эта лтописная отмтка, что погорли монастыри вс, можетъ указывать на значительность пригороднаго разселенія Москвы, а стало быть и на достаточную населенность самого города. Какъ пригородъ стольнаго Владиміра, Москва и до Татаръ, и во время первыхъ десятилтій Татарщины оставалась неотмнно во владніи великаго князя. Посл Батыева разгрома Вел. Княженіе получилъ Ярославъ Всеволодовичъ, распредлившій передъ кончиною Великокняжескія волости своимъ сыновьямъ, при чемъ Москва досталась седьмому его сыну, Михаилу, прозваніемъ Хоробриту, вскор погибшему въ битв съ Литвою (1248 г.). Второй сынъ Ярослава, Великій князь Александръ Невскій (1263 г.), вроятно по духовному завщанію, отдалъ Москву своему младшему сыну, двухлтнему ребенку Даніилу (родился въ 1261 г.), который по малолтству и съ своимъ городомъ находился подъ опекою дяди, Ярослава Ярославича Тверскаго, занявшаго великокняжескій столъ по кончнн Александра. Если припомнимъ древній обычай оставлять по свой кончин свой собственный дворъ младшему сыну, то можемъ предположить, что Москва въ этомъ случа является собственнымъ особымъ домашнимъ гнздомъ Невскаго героя.

Тверская опека надъ Москвою продолжалась 7 лтъ и городъ управлялся тіунами Ярослава до его смерти въ 1271 г., когда уже 10-лтній Даніилъ Александровичъ основался въ своемъ город самостоятельнымъ княземъ. Съ этого времени (1272 г.) и настало быти уже непрерывное Княжество Московское.

Даніилъ, живя въ дружб съ Тверью, очень миролюбиво прокняжилъ въ Москв слишкомъ 30 лтъ (33 года по свидтельству Родословной книги) и скончался въ 1303 г. марта 5, оставивъ наслдниками пятерыхъ сыновей—Юрья, Александра, Бориса, Ивана и Аанасія.

Лтописцы не оставили никакихъ свидтельствъ о томъ, каковъ былъ городъ Москва въ эти 30 лтъ. Они упомянули только, что въ 1293 году, во время усобицы сыновей Невскаго, Андрея и Дмитрія, она была взята Татарами въ числ 14 городовъ, составлявшихъ область Великаго Княжества Владимірскаго.

По смерти Даніила тотчасъ же начались усобицы съ Тверью изъ-за Переяславской вотчины, отказанной любимому дяд Даніилу его племянникомъ, Переяславскимъ княземъ Иваномъ Дмитріевичемъ. А вслдъ затмъ поднялся споръ изъ-за Новгорода и о Великомъ Княженіи между Тверскимъ княземъ Михаиломь и Московскимъ старшимъ сыномъ Даніила, Юрьемъ.

Въ этомъ спор Тверской князь два раза приходилъ къ Москв. Въ первый разъ въ 1305 г. онъ отступилъ, помирившись съ Даніиловичами, а во второй, въ 1307 г., посл упорнаго боя подъ стнами города, онъ также ушелъ безъ всякаго успха для своихъ цлей и города взять не могъ.

Городъ, стало быть, и въ то время былъ укрпленъ, какъ подобало хорошему городу.

Въ отчаянной борьб съ Тверскимъ княземъ Московскій Юрій Дан. все-таки усплъ утвердить за Москвою Великокняжескій столъ, получивъ въ Орд ярлыкъ — грамоту на Великое Княженіе, за что и погибъ отъ руки Тверскаго князя, Михаилова сына, Дмитрія.

Съ этого самаго года (1325), какъ былъ убитъ Юрій Дан., и начинается заботливое устройство города Москвы въ томъ вид, какой сохранялся въ ней и въ послдующія столтія и въ основныхъ чертахъ достигъ нашего времени.

Начало положилъ святитель Петръ, уже нсколько лтъ до того времени жившій въ Москв у добраго и богомольнаго Юрьева брата, Ивана Даниловича.

Деревянный городъ съ своими деревянными стнами, храмами и всми жилыми зданіями, всегда готовая жертва для опустошительнаго пожара, не имлъ даже хотя бы и малаго, но каменнаго соборнаго храма, соотвтственнаго по своему благолпію высокому положенію пребывавшаго въ, немъ митрополита всея Руси. Объ этомъ уже къ концу своихъ дней сердечно и озаботился святитель Петръ. Первый каменный храмъ въ Москв во имя Успенія Богоматери былъ заложенъ 4 августа 1326 г. {Принимаемъ этотъ годъ, хотя сомнваемся въ его достоврности. Нкоторыя лтописи и притомъ въ боле старыхъ спискахъ прямо указываютъ время закладки храма въ 1326 г. августа же 4-го. Между тмъ въ Степенной Книг (I, 406) въ житіи св. Петра сказано, что оконченный постройкою храмъ былъ освященъ спустя два года по кончин святителя, а по лтописямъ это совершилось въ 1327 г., слд., закладка по этому свидтельству происходила въ 1325 г. Митрополитъ Макарій (ИсторіЯ Русской Церкви, IV, 229) относитъ закладку храма даже къ 1324 году. При постройк новаго собора въ 1472 г. лтописецъ указалъ что новьй храмъ заложенъ спустя 146 лтъ посл закладки древняго, т. — е. въ 1326 году.} его собственными руками. Святитель, чувствуя приближеніе своей кончины, собственными же руками уготовалъ себ и гробницу въ новомъ храм, съ сверной его стороны, близь жертвенника, и зимою того года 20 декабря почилъ, не увидвъ его совершенiя, но упокоился въ той гробниц, послужившей какъ бы основнымъ камнемъ для могущества и величія дотол мало замтнаго города Москвы.

Такимъ же краеугольнымъ основнымъ камнемъ будущаго величія Москвы являлась и гробница перваго великаго князя Москвы, Юрія Даниловича, погребеннаго въ томъ же храм съ южной стороны, въ предл св. Великомученика Димитрія Солукскаго, древняго страдальца за свое отечество, городъ Солунь.

Великій князь Юрій Даниловичъ былъ убитъ въ Орд Тверскимь княземъ Дмитріемъ Михаиловичемъ 21 ноября 1325 г. Тло его было привезено въ Москву для похоронъ въ феврал 1326 года.

Въ это время пріхалъ въ Москву къ митрополиту ставиться въ архіепископы избранный Новгородскій владыка Моисей, для чего собрались въ Москв и другіе владыки. При нихъ и привезено было тло Юрья Даниловича. Владыка Моисей или одинъ изъ его спутниковь записалъ это событіе въ свою Новгородскую Лтопись (I, 73) такими словами:

‘И погребоша его митрополитъ Петръ и архіепископъ Моисей и Тверской епископъ Варсонофій, Ростовскій Прохоръ, Рязанскій Григорій, въ субботу первую (Великаго) поста(8 Февраля 1326 г.). И плакася по немъ братъ его князь Иванъ (Калита) и весь народъ плачемъ великимъ, оть мала и до велика: убилъ бо его въ Орд князь Дмитрій Михаиловичъ безъ царева слова. Не добро же бысть и самому, ибо что сетъ человкъ, тоже и пожнетъ. Но добро есть послушати рекшаго: Да любите другъ друга яко же азъ возлюбихъ вы. Іоаннъ же Богословъ глаголетъ: Братіе! Богъ любовь есть, пребываяй въ любви съ братомъ въ Боз пребываетъ и Богъ въ немъ. И паки инд въ Писаніи глаголетъ: иже имать ко всмъ любовь, таковый безъ труда спасется’.

О мст погребенія вел. кн. Юрья въ лтописныхъ свидтельствахъ существуетъ разногласіе. Нкоторые лтописцы прямо и врно указываютъ, что вел. князь былъ погребенъ въ церкви Успенія въ предл св. Димитрія. Другіе, позднйшіе, неврно указываютъ на Архангельскій соборъ, по соображенію позднихъ лтъ, что вс Московскіе князья хоронились въ этой Великокняжеской усыпальниц. Предполагаемъ, что погребеніе совершилось если не въ новозаложенномъ храм, то на опредленномъ для храма мст и что предлъ храма во имя св. Димитрія Солунскаго былъ построенъ надъ гробомъ вел. князя {Когда въ 1472 г. митрополитъ Филиппъ приступилъ къ постройке новаго боле обширнаго храма, то ‘егда разбиша (старую церковь) и тогда выняша изъ стны въ церкви св. Димитрія мощи князя Юрьевы Даниловича Великаго князя всея Руси и вложиша въ раку древяну поставиша ихъ на гробъ еогноста митрополита, гд же была церковь Поклоненіе Веритъ… и егда же зиждуще церковь уготоваша мсто въ той же церкви, въ великомъ Дмитріи, въ стн, на той жъ стран и пренесше ихъ… положиша тамо. А былъ на пренесенiи митрополитъ со всмъ соборомъ, и Князь Великій съ сыномъ и множество народа’.}. Несомннно, что благочестивая мысль Святителя указала и святое воимя для этого предла, ибо память о Солунскомъ Мученик по многимъ обстоятельствамъ соотвтствовала печальному событію, такъ какъ великій князь Юрій погибъ именно за свое отечество, за свой городъ — Москву.

Такимъ образомъ, первый неутомимый труженикъ Москвы, омывшій вс грхи своего историческаго труда своею кровью за то именно, что выдвинулъ свой незамтный городъ на историческое поприще, по всмъ правамъ историческаго дятеля удостоился погребенія въ томъ же храм, который по благословенію св. Петра содлался святымъ покоищемъ первосвятителей всея Руси. И съ какимъ торжественнымъ почетомъ древняя Москва хоронила безвременно погибшаго своего перваго политическаго дятеля: отпвали съ митрополитомъ владыки четырехъ главныхъ. областей: Новгородской, Тверской, Ростовской и Рязанской.

Повидимому, собраніе въ Москв владыкъ для поставленія Новгородскаго владыки Моисея произошло именно съ цлью встртить привезенное тло вел. князя. Владыка Моисей былъ избранъ Новгородцами еще въ феврал 1325 г. и съ того времени ожидалъ, когда позоветъ его митрополитъ для ставленья. Святитель Петръ позвалъ его къ прибытію въ Москву тла покойника.

Выраженное приведенными выше словами Новгородскаго лтописца сочувствіе къ тогдашней Москв со стороны Новгорода основывалось на заслугахъ вел. князя Юрья Дан., оказанныхъ имъ вольному городу и на ратномъ пол съ Нмцами, и въ мирныхъ переговорахъ со Шведами, и постройкою Оршка, а главное оно основывалось на давней непріязни Новгорода къ Тверскимъ князьямъ, вслдствіе чего и отчаянная борьба Москвы съ Тверью происходила собственно изъ-за Новгорода. Боролся съ Тверью Новгородъ, и Московскій князь въ сущности былъ только подручникомъ вольнаго города, главнымъ его воеводою.

Какъ упомянуто, святитель Петръ не дожилъ до совершенія заложеннаго имъ соборнаго каменнаго храма. Совсмъ оконченный постройкою, храмъ былъ освященъ уже въ 1327 году 4-го, а по другимъ лтописямъ 14 августа, наканун празднованія Успенія Богородицы, что вроятне. Освященіе совершилъ тотъ же Ростовскій епископъ Прохоръ.

Около того же времени въ Твери произошло побіеніе Татаръ и грознаго посла Шевкала — событіе несчастное и роковое для Тверскаго княжества и ршительное для возвышенія Москвы, такъ какъ съ этого времени Великое Княженіе, т.-е. старйшинство надъ всею Русскою Землею, уже навки утвердилось въ ея рукахъ. Это старйшинство въ то же время утвердилось и въ церковномъ Управленіи. Преемникомъ митрополита Петра былъ поставленъ въ Царьград еогностъ, родомъ Грекъ, который, придя на святительскій Русскій престолъ Кіевскій, а теперь, по мстопребыванію митрополитовъ, Владимірскій, остался въ Москв у Пречистой Богородицы Успенія и у Чудотворцева гроба Петрова, свши на его кафедральномъ соборномъ мст и поселившись въ его митрополичьемъ двор.

И новый святитель благословилъ Московское дло и несомннно имлъ не малое вліяніе на политику новаго Московскаго вел. князя Ивана Даниловича, какъ и на воспитаніе и поученіе боярской среды въ интересахъ крпкаго единенія, чего неуклонно требовала сама Церковь.

Само собою разумется, какъ замчаетъ и лтописецъ, это поселеніе въ Москв первосвятителя всея Руси, церковнаго властодержца, не было по сердцу другимъ князьямъ, особенно тмъ, кто простиралъ свои права на владычество и старйшинство въ Русской Земл {Ник. 139. Инымъ княземъ многимъ немного сладостно было, что градъ Москва митрополита имяше въ себ живуща.}.

Пріздъ на жительство въ Москву митрополита изъ Грековъ, кром политическаго весьма сильнаго значенія, былъ не мене важнымъ событіемъ и въ культурномъ отношеніи. еогностъ водворилъ въ Москв греческое художество иконописное, а вмст съ нимъ несомненно и другія художества, служившія церковному благолпію.

Съ этого времени Москва не только строила каменные храмы, но и богато украшала ихъ иконами я стнописаніемъ и различною кузнью изъ дорогихъ и недорогихъ металловъ.

Въ 1329 г. вел. кн. Иванъ Данил., возвратившись изъ похода на Псковъ, то-есть поршивъ трудное Псковское дло съ бглецомъ Александромъ Мих. Тверскимъ безъ пролитія крови, въ память этого событія 21 мая заложилъ новую вторую каменную церковь въ Москв во имя Іоанна Лствичника, которому празднуютъ 30 марта. Храмъ былъ построенъ въ три мсяца, такъ что 1 сентября онъ былъ уже освященъ. По всему вроятію, этотъ небольшой храмъ былъ воздвигнутъ по обту, быть можетъ, въ благодареніе Господу за мирное и во всхъ отношеніяхъ благополучное окончаніе всхъ затрудненій по длу съ Тверскимъ бглецомъ.

Всть о погибели въ Твери Шевкала, царева племянника, привела Царя Узбека въ неописанную великую ярость, рыкаше аки левъ на Тверскихъ князей. Онъ тотчасъ же послалъ за Московскимъ княземъ Иваномъ Дан., которому и пришлось быть водителемъ многихъ Татарскихъ полковъ, опустошившихъ въ наказаніе всю Тверскую область.

Александръ побжалъ изъ Твери сначала въ Новгородъ, но тамъ его не приняли и онъ удалился въ надежное убжище для всхъ изгнанниковъ, къ Псковичамъ.

Посл татарскаго разгрома Тверскаго княжества Московскій Иванъ Даниловичъ и Тверской Константинъ Михайловичъ и даже Новгородскій посолъ отправились въ Орду ожидать распоряженія, кому быть Великимъ княземъ. Царь отдалъ В. Княженіе Московскому Ивану Данил., а Тверское—Константину и вмст съ тмъ повеллъ отыскать и доставить въ Орду бглеца Александра. Иванъ Даниловичъ и Новгородцы послали къ Александру пословъ съ повелніемъ Царя идти въ Орду.

Но бглецъ за охраною Псковичей не послушалъ этого повелнія и не пошелъ въ Орду. Чтобы исполнить царево повелніе, грозившее въ противномъ случа новымъ опустошеніемъ уже всей Земли, оставалось идти на Псковъ ратнымъ походомъ, для чего и собралась теперь вся Земля, и Суздальская, и Новгородская, и двинулась въ походъ въ сопутствіи самого митрополита еогноста. А это явно обозначало, что кровавой междоусобной битвы не случится. Предводительствуя полками, Иванъ Даниловичъ прибылъ въ Новгородъ 26 марта, т.-е. за три дня до празднованія Іоанну Лствичнику.

Въ Новгород и ршено было тотчасъ идти на Псковъ, но мирнымъ путемъ. Извстно, что митрополитъ еогностъ побдилъ упрямыхъ, но великодушныхъ Псковичей и Александра Мих. церковною клятвою. Александръ ушелъ въ Литву, а Псковичи заключили миръ съ вел. княземъ.

Такимъ образомъ, и повелніе Царя было исполнено, и Тверской князь остался живъ и невредимъ.

Въ нравственномъ отношеніи дло было въ великой степени трудное и тяжкое. Немудрено, что въ тягостныхъ помышленіяхъ о жгучихъ затрудненіяхъ этого событія припоминалась многострадальная Лствица св. Іоанна, написанная и изображенная для спасенія отъ грховныхъ бдъ, окружающихъ человка, освобождавшая оть этихъ бдъ по степенямъ восхожденія къ желанному спасенію, какъ все и происходило въ препирательствахъ съ Псковичами.

Немудрено, что, достигнувъ такого спасеннаго освобожденія изъ надвинувшихся очень опасныхъ для Русской Земли и лично для вел. князя затруднительныхъ обстоятельствъ, Иванъ Даниловичъ въ благодареніе Господу далъ обтъ увковчить это событіе построеніемъ храма въ честь Іоанна Лствичника.

Нкоторые предполагають, что храмъ могъ быть построенъ въ честь тезоименитства второго сына Калиты, Ивана Иван., который, однако, родился еще въ 1326 году и потому теперь, въ 1329 г., спустя три года, едва ли представлялся какой-либо поводъ увковчить его тезоименитство. {По изслдованию почтеннаго археолога нумизмата А. В. Оршникова ангелъ Ивана Даниловича былъ Іоаннъ Предтеча, а его сына Ивана Ивановича— св. Іоаннъ, патріархъ Іерусалимскій, которые святые изображены на ихъ печатяхъ при ихъ грамотахъ (Матер. къ Русской Сфрагистик. М., 1903 г., стр. 15, 19).}

Подтвержденіемъ тому, что обтный храмъ Іоанна Лствичника явился памятникомъ упомянутаго Псковскаго похода, можетъ служить и другой небольшой, но также обтный и также каменный третій храмъ, пристроенный къ Успенскому соборному храму съ сверной стороны, возл гробницы Петра митрополита, въ честь спаденія веритъ св. апостола Петра и поклоненія имъ, т.-е. въ честь освобожденія апостола и отъ веритъ, и отъ темницы. Едва ли возможно сомнваться, что и этотъ храмъ былъ основанъ въ благодареніе Господу по поводу спаденія тяжкихъ затрудненій по длу съ Псковичами о бглец Тверскомъ Александр, вообще по поводу умиротворенія возникавшей вражды, готовившей страшный гнвъ со стороны Ордынскаго царя {Такъ объясняль постройку обоихъ храмовъ еще Путеводитель къ Древностямъ и Достопамятностямъ Московскимъ (М., 1792, ч. I, стр. 17), говоря, ‘что постройка совершилась въ засвидтельствованіе Всевышнему благодаренія за усмиреніе города Пскова’.}.

Этотъ третій храмь былъ заложенъ того же (1329) года 13 августа (въ то время, когда второй храмъ уже оканчивался строеніемъ) и совершенъ 14 октября, т.-е. черезъ два мсяца посл основанія. Малое время, употребленное на постройку обоихъ храмовъ, указываетъ съ одной стороны на малый размръ ихъ строенія, а съ другой, именно, на т обстоятельства, какъ въ старину вообще строились обтные храмы: деревянные, напр., строились обыденкою, т.-е. въ одинъ день, и такъ прозывались обыденными, а каменные, при боле затруднительнымъ сооруженіи, въ два-три мсяца.

Если не самые храмы, то ихъ мста и съ ихъ же именованіями сохраняются и до сихъ поръ. Церковь Іоанна Лствичника впослдствіи была устроена колокольнею для всхъ соборовъ, почему и обозначалась выраженіемъ, что подъ колоколы и прозывалась Иваномъ Святымъ. Затмъ при Годунов на ея мст выстроена высокая колокольня Иванъ Великій, въ основаніи которой въ нижнемъ ярус, и помщенъ престолъ Іоанна Лствичника. Церковь спаденіе веригъ составила въ новопостроенномъ въ 1479 г. Успенскомъ собор предлъ с. Петра Апостола.

Въ томъ же достопамятномъ для Москвы 1329 году посл постройки двухъ упомянутыхъ обтныхъ храмовъ возникла у Ивана Данил. мысль и о постройк четвертаго каменнаго храма возл своего двора во имя Спаса Преображенія, вмсто обветшавшей, быть можетъ, деревянной церкви Спаса на Бору, въ которой еще въ 1319 г. временно пребывали мощи убіеннаго въ Орд Тверскаго вел. князя Михаила. Новый храмъ былъ заложенъ въ томъ же году (1329), а по другимъ свидтельствамъ 10 мая 1330 года по благословенію митрополита еогноста, къ которому вел. князь за этимъ благословеніемъ посылалъ даже въ Кіевъ, гд тогда пребывалъ владыка. Прилагаемъ здсь старинный видъ этой церкви Спаса Преображенія или Спаса на Бору.

Вмст съ постройкою храма здсь былъ тогда же основанъ и знатный монастырь со степенью архимандріи.

При церкви Спаса и прежде существовалъ монастырь, по всему вроятію, самый древнйшій изъ всхъ монастырей Москвы, такъ какъ онъ находился возл первоначальнаго ея городка вблизи первой ея церкви Рождества Іоанна Предтечи, и былъ построенъ въ самомъ Кремлевскомъ бору.

Позднія преданія отъ древнихъ старцевъ разсказывали, что первоначально этотъ монастырь былъ устроенъ за Москвою-ркою съ небольшимъ верстахъ въ 4-хъ отъ Кремля еще отцомъ Ивана Даниловича, Даніиломъ Александровичелъ, у церкви св. Даніила, имъ же поставленной во имя своего тезоименитства, и что Иванъ Даниловичъ въ этомъ 1330 году перевелъ Даниловскую архимандрію въ Кремль.

Однако Даниловскій монастырь остался монастыремъ же на своемъ прежнемъ мст и преданіе, по всему вроятію, относило перемщеніе монастыря къ перемщенію въ Кремль Даниловскаго архимандрита и избранной братіи.

Любомудрія желатель и иноческаго житія ревнитель Иванъ Даниловичъ избралъ въ архимандриты отца Іоанна, ‘мужа сановитаго и словеснаго и любомудраго сказателя книгамъ, и учительнаго божественныхъ писаній’. Само собою разумется, что монастырь, находившійся вблизи Великокняжескаго двора, былъ надленъ значительными вкладами, имніями и различными льготами.

Учрежденіе монастыря возл своихъ хоромъ и водвореніе въ немъ архимандрита, разумнаго и словеснаго сказателя книгамъ, показывало, что Иванъ Даниловичъ высоко цнилъ книжное ученіе и любилъ бесдовать съ книжными людьми. Существенное значеніе монастыря въ нашей древности зяключалось именно въ просвтительномъ его вліяніи на тогдашнее общество. Въ своемъ род монастырь являлся академіей или вообще школой, гд можно было услышать многое отъ добраго церковнаго ученія на пользу доброй жизни и душевнаго спасенія. Поэтому учрежденіе монастыря въ стнахъ Кремля равнялось въ извстномъ смысл учрежденію просвтительнаго училища.

Спустя съ небольшимъ два года, въ 1333 г., Иванъ Дан. заложилъ новую, уже пятую, каменную церковъ во имя Михаила Архангела на набережной сторон тогдашней площади Кремля, вроятно на мст древней деревянной, которая могла быть построена еще Московскимъ княземъ Михаиломъ Ярославичемъ Хоробритомъ, братомъ Невскаго (т 1248).

Новый каменный храмъ былъ въ то же лто и оконченъ и освященъ 20 сентября митрополитомъ еогностомъ. Этотъ храмъ воздвигнутъ Иваномъ Даниловичемъ не безъ мысли о вчномъ упокоеніи въ его стнахъ и самому его строителю. Посл его кончины онъ и послужилъ общею усыпальницею для Московскаго княжескаго рода, какъ и Спасскій монастырскій храмъ послужилъ въ то же время усыпальницею для великихъ княгинь.

Въ Архангельскомъ храм первымъ былъ погребенъ самъ его создатель Иванъ Даниловичъ, а въ Спасскомъ—первою его супруга Елена, скончавшаяся въ 1332 году и погребенная марта 4.

Такимъ образомъ въ теченіи четырехъ лтъ (1329—1333) въ Великокняжеской Москв было построено четыре каменныхъ храма (въ томъ числ одинъ предльный) и каждый изъ нихъ строился въ одно лто не боле четырехъ мсяцевъ.

Одно это обстоятельство даетъ уже свидтельство, что храмы были не велики и образцомъ ихъ можетъ служить существующій до сихъ поръ храмъ Спаса на Бору, нын во двор Новаго дворца, о которомъ хотя и есть свидтельство Лтописи, что онъ вновь построенъ въ 1527 г. и съ предлами, но, по всему вроятію, это свидтельство относится только къ постройк предловъ съ южной его стороны, главный же храмъ по своимъ очень малымъ’ размрамъ напоминаетъ первоначальную постройку при Иван Данилович Калит.

Вс такія постройки обнаруживали значительную бдность Московскаго князя и вообще бдность всего населенія Суздальской Земли, столько разъ опустошенной Татарскими нашествіями изъ конца въ конецъ. Теперь уже не было возможности вел. князю создавать такіе храмы, какъ былъ воздвигнутъ при Андре Боголюбскомъ въ маленькомъ же Владимір великолпный дивный Успенскій Соборъ.

Въ Твери, успвшей обогатиться раньше, чмъ Москва, каменный храмъ во имя Спаса заложенъ еще въ 1280 г. и окончень въ 1290 г., а въ 1292 г. украшенъ стнописью. Судя по употребленному времени на его постройку, это былъ храмъ боле обширный, чмъ даже Московскій соборный храмъ Успенія, Москва съ малыми средствами могла строить изъ камня только малые храмы, которые оставались ея украшеніемъ почти цлыя полтораста лтъ.

Но кром упомянутыхъ каменныхъ храмовъ, въ город Кремл не мало было храмовъ деревянныхъ, о количеств которыхъ мы узнаемъ изъ лтописныхъ извстій о пожарахъ.

Какъ только Москва стала устроиваться твердымъ гнздомъ, такъ и начались пожары, происходившіе и отъ несчастныхъ случаевъ, и, вроятно, также и отъ злодйскихъ поджоговъ. Въ теченіи 13 лтъ случилось четыре большихъ пожара, о чемъ, какъ бы съ недоумніемъ и намекомъ, отчего они могли происходить, замтилъ и лтописецъ. Первый пожаръ случился 3 мая 1331 г., при чемъ лтописецъ впервые наименовалъ: погорлъ городъ Кремникъ, Кремль. Второй пожаръ былъ въ 1335 г. Третій — въ 1337 г. іюня 13, когда сгорло 18 церквей, а Новгородскій лтописецъ къ этому присовокупляетъ, что тогда вся Москва погорла, посл чего случился сильный дождь, такъ что все спрятанное въ погребахъ или вынесенное на площадяхъ, ‘все потопло что было гд выношено отъ пожара’.

Это свидтельство любопытно въ томъ отношеніи, что, стало быть, Новгородцы были свои люди въ Москв и заносили въ свою лтопись даже такія обстоятельства, о которыхъ другія лтописи совсмъ не упоминаютъ. Второй пожаръ Москвы, случившійся въ 1335 г., записанъ только въ одной Новгородской лтописи {‘Того же лта, по грхомъ нашимъ, бысть пожаръ въ Руси: погорлъ городъ Москва, Вологда, Витебскъ и Юрьевъ Нмецкій весь погорлъ’. Это вмст съ тмъ указываетъ, какъ торговые люди хорошо знали, что длалось во всхъ городахъ, куда заходили ихъ неутомимые торги.}.

Четвертый большой пожаръ случился черезъ два-три года посл кончины Ивана Даниловича, при его сын Симеон, 31 мая 1343 г., когда также погорлъ весь городъ, однхъ церквей сгорло 28, по другимъ свидтельствамъ только 18.

Число церквей должно указывать и на численность городского населенія, которое, кром Великокняжескаго двора, состояло главнымъ образомъ изъ сословія дружины и богатыхъ гостей-купцовъ, имвшихъ какъ т, такъ и другіе значительные достатки и потому строившихъ и на своихъ дворахъ особые домовые храмы. Одинъ изъ такихъ храмовъ, какъ увидимъ, оставался въ Кремл до послднихъ годовъ ХVІІІ ст., именно Воздвиженіе во двор Головиныхъ.

Что касается пожаровъ, то необходимо припомнить, что они бывали особенно часты въ т годы, когда политическая сила Москвы обнаруживала свое неуклонное возрастаніе, конечно, всегда сопровождаемое обидами и насиліемъ для тхъ, кто не хотлъ идти по слдамъ московской политики, крпко державшей въ своихъ рукахъ идею государственнаго единенія. Очень замтно, что пожары, это періодическое выжиганіе Москвы, совершались въ извстныхъ случаяхъ изъ ненависти и мести.

У оскорбленныхъ и обездоленныхъ людей, какихъ не мало могло явиться при первомъ усиленіи Москвы, пожаръ былъ единственнымъ самымъ удобнйшимъ средствомъ нанести обидчику и насильнику желанное возмездіе. Вотъ почему періодическіе пожары при первоначальномъ устройств города Москвы въ княженіе Ивана Калиты, а потомъ въ государствованіе Ивана Третьяго, когда происходило еще боле сильное и боле богатое переустройство города, ряды такихъ пожаровъ невольно останавливаютъ вниманіе изслдователя и заставляють отыскивать, раскрывать ихъ причины въ тхъ обидахъ, какими особенно было богато время Ивана Третьяго. Горла Москва и отъ воли Божіей, и отъ воли обиженныхъ ею людей и по правд, и по неправд.

Заботливо устроивая свой родной городъ и утвердивъ въ немъ каменными храмами вковчныя мста и донын существующихъ главнйшихъ зданій Кремля, Иванъ Калита года за два, по другимъ свидтельствамъ за 4 мсяца, до своей кончины, 25 ноября 1339 г., заложилъ градъ Москву дубовый, который былъ срубленъ тою зимою и оконченъ великимъ постомъ 1340 г., когда 31 марта послдовала и кончина строителя {П. С. Л. ПИ, 79 и Никон., Кар. IV, пр. 318. По другимъ лтописямъ онъ скончался въ то же число 1341 г. П. С. Л. I, 230. Княжилъ 18 лтъ, слд. съ 1323 г., когда Юрій Дан. ушелъ на погибель въ Орду (П. С. Л. V, 222).}.

Поздніе лтописцы къ этому присовокупляютъ: ‘Такоже и посады въ ней (въ Москв) украсивъ и слободы, и всмъ утверди’ {Описаніе Рукоп. Сборниковъ Имп. Публ. Библ., Бычкова I, 154.}.

При постройк Новаго дворца и его отдльныхъ апартаментовъ со стороны рчки Неглинной были найдены остатки упомянутыхъ дубовыхъ стнъ, состоявшіе изъ большихъ дубовыхъ деревъ, толщиною въ отруб почти въ аршинъ, наполовину уже истлвшихъ и лежавшихъ въ земл на протяженіи боле семи саженъ (22 арш.) и въ разстояніи отъ стны Кремля на три слишкомъ сажени {Описаніе Новаго Императорскаго дворца въ Кремл Московскомъ, А. Вельтманъ. М., 1851 г., стр. V.}.

Какое пространство занималъ этотъ дубовый Кремникъ, на это мы не встртили свидтельствъ ни въ лтописяхъ, ни въ другихъ письменныхъ памятникахъ. Но по нкоторымъ указаніямъ можемъ съ вроятностью предполагать, что его предльная линія съ восточной стороны на ровной площади доходила до Малаго (Николаевскаго) дворца со включеніемъ мстности самаго дворца и Чудова монастыря. При обновленіи дворца въ 1874 году ва его двор, по направленію къ его воротамъ, подъ слоями жилаго мусора материкъ оказывался на глубин отъ 9 и до 13 арш., что явно свидтельствовало, что здсь въ древнее время проходилъ глубокій ровъ, направлявшійся къ Москв-рк подъ гору на Подолъ вблизи существующей церкви Константина и Елены, гд на Подол и въ ХVІІ ст. пролегала особая улица между старинными боярскими дворами и стоявшими тамъ церквами. Въ то время одна изъ этихъ церквей во имя Рождества Богородицы обозначалась что на Труб, слд. стояла какъ можно полагать надъ древнимъ рвомъ, который потомъ былъ обдланъ трубою для стока съ площади весеннихъ и дождевыхъ водъ. Эта труба проходила и подъ Кремлевскою стною къ Москв-рк.

Съ западной, то-есть съ С. 3. стороны, по теченію Неглинной, межа дубоваго города оканчивалась у грота въ Александровскомъ саду или съ внутренней стороны у главныхъ воротъ Арсенала, противъ улицы Никитской. Именно эта Никитская улица, не имющая теперь своего продолженія въ Кремль, должна указывать, что нкогда она служила большою дорогою отъ Волока-Ламскаго, откуда шелъ торговый путь изъ Новгорода къ древнему Москворцкому торговому пристанищу, въ первое время существовавшему еще на Подол самаго Кремля, почему и дорога пролегала возл восточной стны Кремника.

Съ южной стороны по теченію Москвы-рки дубовый городъ оканчивалъ свою межу надъ упомянутымъ рвомъ или трубою XVII ст., противъ которыхъ направлялась изъ Замоскворчья также нкогда большая дорога Ордынская, превратившаяся въ улицу Большую Ордынку. Эта дорога подходила къ берегу рки прямо противъ низменной подольной части Кремля, гд стоитъ церковь Константина и Елены и гд, какъ упомянуто, существовало древнйшее торговое пристанище Москвы, передвинувшееся впослдствіи къ теперешнему Москворцкому мосту.

Со стороны теперешнихъ Никольскихъ воротъ или отъ С. Востока стна дубоваго Кремника направлялась черезъ Арсеналъ къ Чудову монастырю и Малому дворцу, гд, какъ упомянуто, открыты были слды древняго рва. Предположительно таковъ былъ объемъ дубоваго города Москвы.

Иванъ Калита въ теченіи своего не особенно долговременнаго княженія настолько усплъ устроить городъ Москву въ ея строительныхъ частяхъ, что его наслдникамъ оставалось продолжать его дло уже только съ художественной стороны, какъ это и было выполнено его сыномъ Симеономъ Гордымъ. Повидимому, послдній пожаръ, истребившій не то 18, не то 28 церквей, не распространился на новые каменные храмы, или же не повредилъ ихъ значительно, потому что на другой же годъ (1344) эти каменные храмы не только были обновлены,но ихъ стали украшать и стнописаніемъ.

Иконописному художеству въ Москв начало могъ положить еще митрополитъ Петръ, самъ хорошо знавшій это художество оставившій въ Успенскомъ собор икону Богоматери своего письма, именуемую Петровскою, которая, какъ великая святыня Москвы, въ ознаменованіе святой охраны, всегда выносилась въ крестныхъ ходахъ вокругъ города.

Но главнымъ насадителемъ иконописнаго художества въ Москв былъ преемникъ св. Петра, митрополитъ еогностъ. При немъ, несомннно по его призыву, появились въ Москв Греческіе иконописцы, которые своимъ мастерствомъ и основали въ Москв знаменитую впослдствіи школу этого художества, послужившую образцомъ даже и для послдующихъ вковъ. Греческіе мастера въ 1344 г. украсили стнописью, подписали митрополичью соборную церковь Успенія, окончивъ работу въ одно лто. А вел. князь Симеонъ Иван. тоже повеллъ росписать у своего двора церковь Архангела Михаила, несомннно въ память своего отца, въ ней погребеннаго. Этотъ храмъ росписывали Русскіе иконники, старйшинами и начальниками у которыхъ были Захарій, Деонисій, Іосифь и Николай. Въ то лто эти мастера не успли докончить стнописанія, ‘и половины не подписаша’, по случаю обширности храма и мелкаго письма.

Въ слдующемъ 1345 г. и вел. княгиня Анастасія (Августа, Литовка), супруга вел. князя Симеона, также пожелала украсить стнописью монастырскую церковь Спаса на Бору, гд въ тотъ родъ по кончин своей и была погребена. И здсь работали Русскіе же мастера, у которыхъ старйшинами были Гойтанъ {Гойтанъ почему-то названъ Карамзинымъ (IV, 172) иностранцемъ. Къ этому г. Иловайскій (II, 39) прибавилъ, что ‘судя по имени, едва ли не былъ этотъ Гойтанъ выходцемъ изъ юго-западной Руси, можетъ быть, привезенный или вызванный оттуда первою супругою Симеона Литовско-Русскою княжною. И самый Петръ митрополитъ, родомъ Волынецъ, искусный въ иконномъ письм, покровительствовалъ развитiю этого искусства въ Москв и призыву мастеровъ изъ юго-западной Руси’. Карамзину, повидимому, имя Гойтанъ доказалось иностраннымъ, а оно давнее Русское слово, означающее снурокъ, на которомъ носили кресты тльники, стало быть, это было только простое прозвище иконописца. По назначенію и усердію супруги Симеона онъ росписывалъ церковь Спаса въ качеств старйшины, при чемъ названъ ученикомъ Грековъ, а главное Русскимъ родомъ (Ник. III, 181. Кар. IV, пр. 372).}, Семенъ и Иванъ, ученики Грековъ, какъ обозначилъ ихъ лтописецъ.

Затмъ было приступлено къ стнописанію и въ церкви Іоанна Лствичника. Работы во всхъ, этихъ церквахъ были окончены уже въ 1346 г.

Но зарождавшаяся Москва водворила у себя не одно иконописное художество, она завела у себя и колокольное литье. Въ этомъ 1346 г. вел. князь Симеонъ съ братьями Иваномъ и Андреемъ, значитъ на общій братскій счетъ, слили три колокола большихъ и два меньшихъ. Лилъ ихъ мастеръ Борисъ Римлянинъ, который еще въ 1342 г. уже слилъ колоколъ великій (вседневный) въ Новгород къ св. Софіи по повелнію владыки Новгородскаго Василія, призвавшаго для этого дла мастеровъ изъ Москвы и во глав ихъ упомянутаго Бориса, человка добра (по мастерству), замчаетъ лтописецъ. Русское имя Борисъ обнаруживаетъ, что Римлянинъ былъ уже православнымъ.

Такимъ образомъ и богатый и знатный Новгородъ, процвтавшій торговлею, воспользовался художествомъ колокольнаго литья все-таки изъ Москвы, успвшей начать самостоятельную независимую работу и на этомъ поприщ народнаго развитія.

Художники Греки появились въ ней съ митрополитомъ еогностомъ, который самъ былъ родомъ Грекъ и несомннно призвалъ къ своему двору мастеровъ различныхъ художествъ, какихъ недоставало въ Русской стран.

Художники Итальянцы появились въ Москв по случаю торговыхъ сношеній съ южными Черноморскими краями, особенно съ Сурожемъ и съ Генуэзскою Кафою, съ тамошнимъ богатымъ торгомъ. О прибывшихъ въ Москву гостяхъ — Сурожанахъ лтописцы упоминаютъ подъ 1356 г. Но по всему вроятію и раньше этого года Генуэзскіе торговцы уже хорошо знали дорогу въ Москву, такъ какъ сверный торгъ, направлявшійся прежде, до XIII ст., на Кіевъ по Днпру, теперь измнилъ это направленіе и шелъ уже черезъ Москву по Дону, чему еще до нашествія Татаръ очень способствовали именно т же Итальянскіе генуэзскіе торги, сосредоточившіе свои дла въ устьяхъ Дона и въ Крымскихъ городахъ Сурож и Каф. Сурожцы въ качеств Итальянскихъ торговцевъ упоминаются въ 1288 г. по случаю кончины Волынскаго князя Владиміра Васильковича, когда по немъ во Владимір Волынскомъ плакали Нмцы, Сурожцы, Новгородцы и Жидове.

Надо вообще замтить, что первая Москва, какъ только начала свое историческое поприще, по счастливымъ обстоятельствамъ торговаго и именно итальянскаго движенія въ нашихъ южныхъ краяхъ, успла привлечь къ себ, повидимому, особую колонію Итальянскихъ торговцевъ, которые подъ именемъ Сурожанъ вмст съ Русскими заняли очень видное и вліятельное положеніе во внутреннихъ длахъ Великокняжеской столицы и впослдствіи много способствовали ея сношеніямъ и связямъ съ Итальянскою, Фряжскою Европою. Къ концу XV вка эти связи завершились весьма важнымь событіемъ — бракосочетаніемъ Іоанна III съ Софьею Палеологъ, устроеннымъ непосредственно одними Итальянцами и еще съ большею силою водворившемъ въ Москв Фряжское вліяніе не только въ политик, но главнымъ образомъ въ области разнаго рода художествъ.

Однако участь Русскаго художническаго развитія въ теченіи всей нашей древней Исторіи была очень бдственна, постоянно встрчая неодолимыя препоны въ нашемъ же древнемъ коснніи, которое цлые вка заставляло насъ обитать въ деревяннъіхъ городахъ, молиться въ деревянныхъ храмахъ, благо дремучіе и непроходимые лса доставляли дешевыя средства для скорйшаго устройства жилищъ и укрпленія городовъ. А дерево постоянно съдалъ вольный огонь безъ остатка. Съ деревомъ погибало все, и богатое, и бдное въ обстановк быта. Цлыя столтія надъ Русскою землею изъ конца въ конецъ ходилъ неустанно Божій батогъ, Божій бичъ съ страшнымъ именемъ пожара.

Москва только что устроилась посл четвертаго великаго пожара и вотъ, спустя толъко 10 лтъ, въ 1354 году она опять горитъ: погорлъ Кремникъ весь, церквей сгорло 13. Затмъ, спустя еще 10 лтъ, въ 1365 г., снова ‘загорся городъ Москва оть (церкви) Всхъ Святыхъ съ верху (рки Москвы) отъ Черторьи (такъ прозывался глубокій оврагъ и ручей у ныншнихъ Пречистенскихъ воротъ) и погор Посадъ весь и Кремль и Заречье’. Эта церковь стояла близь новаго храма Христа Спасителя, почти на томъ мст, гд нын сооружается памятникъ Императору Александру III.

Страшное было это лто! ‘Было тогда знаменіе на небеси, солнце являлось аки кровь а по немъ мста черны, и мгла стояла съ поллта, и зной и жары были великіе, лса и болота и земля горяше, рки пересохли и былъ страхъ и ужасъ на всхъ людяхъ и скорбь великая’.

Пожаръ Москвы въ этотъ сухменъ и зной великій сопровождался сильною бурей и вихремъ, разносившимъ за 10 дворовъ головни и бревна съ огнемъ, такъ что не было возможности гасить: въ одномъ мст гасили, а въ десяти загоралось и никто не успвалъ спасать свое имніе, — огонь все подалъ. Въ два часа времени весь городъ погорлъ безъ остатка. Такъ этотъ пожаръ и прослылъ—отъ Всхъ Святыхъ ‘Всесвятскій пожаръ’. Прежде таковъ пожаръ не бывалъ, замтилъ лтописецъ.

Въ тотъ же годъ, очень вроятно, что посл пожара, митрополитъ Алексй по откровенію Божію заложилъ каменную церковь шестую въ город, во имя Чуда Архангела Михаила въ Хонхъ съ мыслью основать здсь митрополичій монастырь.

Небольшая церковь была выстроена въ одно лто на восточномъ краю дубоваго города неподалеку отъ его стны, на мст, гд до того времени находился Царевъ Посолmскій дворъ или подворье Ордынскихъ пословъ. Очень вроятно, что митрополитъ Алексй, исцливъ отъ болзни царицу Тайдулу, выпросилъ у ней это мсто для учрежденія монастыря и конечно съ цлью выселить изъ Кремля татарскихъ пословъ.

Можно полагать. что эта каменная церковь построена на мст прежней деревянной, сгорвшей во Всесвятскій пожаръ. На другой же годъ посл этого бдствія митрополитъ Алексй озаботился вмсто обгорвшихъ стнъ дубоваго города построить городъ каменный. По его совту и благословенію, не медля нимало, стали готовить камень, по всему вроятію въ подмосковныхъ Мячковскихъ и другихъ тамошнихъ каменоломняхъ, зимою 1366 г. возили его къ городу, а весною 1367 г. заложили городъ и началась постройка съ великимъ поспшеніемъ, для чего отовсюду собраны были во множеств мастера каменнаго дла. Причины такой торопливости по всему вроятію скрывались въ недобрыхъ встяхъ со стороны враждебной Твери.

Пространство города въ это время было увеличено. Съ восточной стороны, къ торговой площади, оно было отодвинуто по крайней мр саженъ на 30, къ теперешней линіи Кремлевской стны. Должно полагать, что и въ другихъ мстахъ городъ раздвинулся шире прежняго дубоваго. Выше упомянуто, что дубовыя стны стараго города находились уже въ черт каменныхъ.

Поспшность, съ которою воздвигались каменныя стны, оправдалась на другой же годъ (1368-й), когда побуждаемый врагомъ Москвы, Тверскимъ княземъ, Литовскій князь Ольгердъ, недуманно, негаданно, внезапно явился подъ этими стнами со множествомъ своихъ полковъ. Москва успла только выжечь свой посадъ, дабы не дать врагу способовъ устроить изъ деревянныхъ строеній приметъ къ городу, то-есть своего рода мосты къ его сгнамъ. Литовскіе полки стояли около города трое сутокъ, но взать его не могли. Въ окрестностяхъ Ольгердъ произвелъ великое опустошеніе, пожегъ остатки посада, монастыря, церкви, попалилъ села и волости, пограбилъ всякое имущество и даже отогналъ съ собою всю скотину. Это было первое зло Москв отъ Литвы, то-есть въ сущности отъ Твери, съ которою борьба не утихала, а все боле разгоралась.

Со временъ Ивана Калиты цлыя сорокъ лтъ Москва наслаждалась общеземскою тишиною и теперь поплатилась за свои грхи противъ Твери.

Спустя два года Ольгердъ, опять побуждаемый Тверскимъ княземъ, снова явился подъ каменною Москвою (6 декабря 1370 г.), стоялъ безъ успха 8 дней, наконецъ началъ просить мира, даже вчнаго мира, но получилъ только перемиріе до Петрова дня будущаго года. Онъ, защищая Тверь, тянулъ для своихъ выгодъ и къ Москв, желая выдать дочь свою Елену за князя Владиміра Андреевича, что и устроилось въ 1372 г.

Такимъ образомъ, каменная твердыня Москвы очень помогла Московскому княжеству устоять противъ нападеній Твери и удержать въ своихъ рукахъ и Великокняжескую власть.

Если вс наши лтописцы почитали какъ бы своимъ долгомъ упоминать о постройк каменныхъ церквей, находя такіе случаи не совсмъ обыкновенными, то постройка каменнаго города, какъ случая въ то время рдчайшаго, должна была произвести въ народ большое впечатлніе именно въ пользу Москвы, въ пользу ея политическаго могущества. Каменныя стны у самихъ Москвичей подняли, возвысили чувство независимости и стойкости въ борьб съ врагами, укрпили врованіе въ непобдимую силу Московскаго великаго князя, въ самомъ княз укрпили самодержавное направленіе его отношеній къ другимъ князьямъ, говоря вообще, каменныя стны города породили въ населеніи естественное чувство твердой опоры и безопасности, когда вокругь стояла нескончаемая вражда и усобица. Вообще можно сказать, что каменныя стны Москвы явились тою славною опорою, которая тотчасъ же обозначила крутой и прямой поворотъ къ идеямъ государственнаго единенія, такъ что черезъ десятокъ лтъ это единеніе достославно выразилось сборищемъ въ Каменной Москв всенародныхъ полковъ для похода на Куликово Поле. Но еще прежде, въ 1375 году, оно не первый разъ выразилось тмъ, что въ поход на Тверскаго князя, какъ на главнаго сопротивника Московскимъ цлямъ, собрались подъ предводительствомъ Московскаго князя вс удльные князья со включеніемъ Новгорода, вся Русская земля въ ея Московской области возстала на Тверскаго слушника, крпкаго и горячаго борца за свои Тверскія цли.

Лтописецъ замтилъ государственное значеніе каменныхъ стнъ и въ своей книг обозначилъ его такими словами: ‘Князь Великій Дмитрій Ивановичь заложи градъ Москву камену и начаша длати безпрестани, и всхъ князей Русскихъ привожаше подъ свою волю, а которые не повиновахуся вол его, и на тхъ нача посягати’

Однако чмъ сильне становилась Москва, благодаря своимъ каменнымъ стнамъ, тмъ грозне собирались надъ нею тучи и Русской и Татарской вражды. Небесныя знаменія сулили ей да и всему народу страшныя бдствія. Еще въ 1370 г., въ годъ второго Ольгердова нашествія, осенью и зимою, являлись на неб кровавые столпы (сверное сіяніе), все небо являлось кровавымъ, такъ что и снгъ видлся кровавымъ и люди ходили красные, аки кровь, и хоромы представлялись какъ бы въ крови. ‘Се же проявление, замчаетъ лтописецъ, проявляетъ скорбь великую и хотящу быть ратныхъ нашествіе и кровопролитіе и междуусобныя брани, еже и бысть’. А лтомъ 1371 г. проявилось знаменіе въ солнц: ‘явились на немъ мста чорны, аки гвозди, и почти два мсяца стояла по земл великая непроглядная мгла, нельзя было и за дв сажени видть человка въ лицо, птицы не видли летать, ударялись о головы людей, падали на землю и ходили только по земл, зври, не видя свту, ходили по селамъ и по городамъ, мшаясь съ людьми, медвди, волки, лисицы и пр. зври. Сухмень былъ необычайный, зной, жаръ, хлбъ и трава погорло, озера и болота пересохли, лса и боры и высохшія болота горли, насталъ голодъ велій’.

Во вс семидесятые годы мало-по-малу скоплялась великая гроза Мамаева и разразилась его нашествіемъ въ 1380 году. Въ это время Москва впервые явилась уже не княжествомъ, а самымъ Государствомъ, успвши на общее дло собрать народъ на Куликово Поле, гд Татарской Орд впервые данъ былъ богатырскій отпоръ. Однако такая борьба съ Татарами была еще не подъ силу разрозненной Русской Земл. Татаринъ Мамай побжалъ съ Куликова Поля безъ оглядки и погибъ, но на его мсто появился новый Татаринъ—Тохтамышъ. Онъ появился мстителемъ за разгромъ Орды, такъ какъ Мамаева дружина, перешедшая къ нему на службу, не могла забыть своего безславнаго пораженія на Куликовомъ Пол и повела новаго Мамая къ Москв, чтобы улусника, Московскаго князя Дмитрія, какъ слдуетъ поустрашить и наказать за его враждебный подвигъ противъ Орды. Тохтамышъ все-таки побаивался Московской силы и именно того единенія, съ которымъ Москва стала на Куликовомъ Пол. Теперь этого единенія уже не было. Услыхавши походъ Тохтамыша, великій князь началъ было собирать ратныхъ и хотлъ идти противъ врага, но отовсюду встртилъ въ князьяхъ и боярахъ разньство и распрю, еще же и оскудніе воинства. Отъ Мамаева побоища оскудла вся Русская Земля, говоритъ лтописецъ. Великій князь удалился къ Костром, Владиміръ Андреевичъ къ Волоку, все-таки для сбора ратныхъ, какъ всегда бывало въ такихъ случаяхъ.

Москва осталась безъ руководителя и попечителя, какъ разсказываетъ единственный въ этомъ случа лтописный свидтель, особая повсть о нашествіи Тохтамыша, составленная по-видимому церковникомъ, не знавшимъ всхъ настоящихъ обстоятельствъ событія. Въ этой повсти Москвичи являются глупыми малолтними дтьми, чего по здравому разсудку невозможно допустить.

Удаляясь изъ Москвы, великій князь необходимо долженъ былъ устроить осадное положеніе города и оставить начальство кому-либо изъ бояръ, тмъ боле, что въ город оставались, какъ указываетъ одинъ лтописецъ, и великая княгиня Евдокія и митрополитъ Кипріанъ. Повсть главнымъ образомъ описываетъ только возмущеніе черни и совершившееся неизобразимое бдствіе, упоминая по именамъ о погибели двухъ архимандритовъ и одного игумена и ни слова не сказывая о томъ, былъ ли кто въ город изъ боярской среды, въ качеств ли начальника или въ качеств обывателя. Внезапно появляется какой-то внукъ Ольгерда, Литовскій днязь Остй, который и устроиваетъ должный порядокъ среди взволнованнаго народа. Откуда онъ появился, по какому случаю сталъ руководителемъ обороны, объ этомъ повствователь ничего не знаетъ.

Когда пронеслась страшная всть о поход Тохтамыша, окрестный народъ толпами повалиль въ городъ за каменныя стны, ссть въ осаду, какъ тогда говорили, неся съ собою всякое имущество, что кому было дорого. Сбжались въ городъ крестьяне изъ окрестныхъ волостей, люди иныхъ городовъ, которыхъ застала у Москвы эта напасть, и свои люди, бояре, сурожане, суконники и прочіе купцы, и архимандриты, игумены изъ монастырей, протопопы и попы отъ загородныхъ посадскихъ церквей, вообще приходское духовенство, а также и монашество, всякiй возрастъ и полъ, и съ младенцами.

Затмъ посады вс вокругъ города были пожжены, стало все чисто, ни одного тына или бревна не осталось. Это и въ Москв и во всхъ городахъ всегда длалось, дабы спасти городъ оть примета {Приметъ составлялъ особый способъ приступа при осад городовъ, всегда окруженныхъ по обычаю глубокимъ рвомъ. Чтобы подойти черезъ ровъ къ стнамъ города и зажечь его, требовалось соорудить своего рода мостъ. Когда въ 1489 году Московскіе воеводы осаждали на Вятк городъ Хлыновъ, то велли всей рати готовить приступъ и приметъ, каждому человку по беремени смолъ да бересть, да на 50 человкъ по дв сажени плетеня, и къ городу плетени поставляли (Устюж. Лтоп. 167).}.

Изъ множества собравшагося народа способные люди, заборольники, стали по всмъ стнамъ на заборолахъ {Заборолами назывались зубцы каменныхъ стнъ, промежутки которыхъ заставлялись, забиралиоь толстыми досками въ вид забора для безопасности оть стрлъ осаждавшихъ. На деревянныхъ стнахъ это былъ передвижной дощатый заборъ.}, для защиты оть осаждающихъ, заготовивъ всякія орудія для этой цли: большіе каменья, каменныя ядра, самострлы, тюфяки, пороки и самыя т пушки. Наготовлены были также и котлы съ водою, которую во время осады кипятили и поливали кипяткомъ осаждающихъ, если они лзли на стны.

Но еще задолго до появленія Татарскихъ полчищъ въ город произошла великая смута и замятня по тому поводу, что нкоторые не захотли оставаться въ осад и намревались по добру, по здорову уйти отъ предстоявшей опасности. Повидимому, первый объ этомъ подумалъ митрополитъ Кипріанъ, только дня за два до того прибывшій въ Москву изъ Новгорода. За нимъ, конечно, пожелала выбраться изъ осады и великая княгиня Евдокія. Святитель былъ вдь руководителемъ на всякое добро. Само собою разумется, что за такими первыми лицами потянулись и ихъ приближенные и многіе изъ другихъ чиновъ, боле или мене знатныхъ и богатыхъ. Это обстоятельство до крайности возмутило всю собравшуюся чернь и всхъ патріотовъ города, потому что, по старымъ понятіямъ народа, не должно было уходить изъ осады именно великимъ людямъ, каковъ былъ митрополитъ и великая княгиня, да и всмъ сколько-нибудь значительнымъ людямъ не должно было оставлять и бросать городъ на произволъ судьбы. Таковъ былъ искони вчный обычай, соблюдавшій древнерусскія правила добраго и честнаго поведенія. Митрополитъ былъ пришлецъ, внов, родомъ Сербъ и Русскаго обычая еще не зналъ.

Повсть объ этомъ событіи, написанная по всмъ признакамъ какимъ-нибудь клирикомъ митрополита, возлагаетъ всю вину на возмутившійся народъ. ‘Гражданскіе люди возмятошася и всколебашеся, яко пьяни’, говоритъ повствователь, ‘и сотвориша вче, позвониша во вся колоколы и всташа вчемъ народы мятежники, недобрые человки, люди крамольники: хотящихъ изыти изъ града не токмо не пущаху, но и грабляху, ни самого митрополита постыдшася, и Великую Княгиню преобидша, ни бояръ нарочитыхъ не устрашишася, не устрамишася сдины старецъ многолтныхъ, но на всхъ огрозишася, ставши на всхъ воротахъ городскихъ, сверху каменіемъ шибаху (на бглецовъ), а внизу на земл съ рогатинами и сулицами и съ обнаженнымъ оружіемъ стояху, не пущающе вылезти вонъ изъ града, и потомъ уже едва умолены быша великимъ моленіемъ, выпустили ихъ (т.-е. митрополита и великую книгиню) изъ града и то ограбивши’…

Мятежъ народа, стало быть, поднялся только противъ бглецовъ изъ города. Явился князь Остй и укротилъ волненіе тмъ, что затворился со всми въ осаду, чего и требовали мятежники-патріоты, истые Москвичи.

Наконецъ появилась сила Татарская августа 23 въ понедльникъ въ полобда. Граждане вострубили, давая тмъ всть всему городу о приближеніи супостатовъ.

Въ это время добрые люди, готовясь къ смерти, постились и молились Богу день и ночь. А нкіе недобрые человки начали обходить по богатымъ дворамъ, вынося изъ погребовъ меды господскіе въ сосудахъ серебряныхъ и стеклянныхъ дорогихъ, и упивались даже допьяна, а къ шатанію и дерзость прилагали, говоря: ‘не устрашаемся нашествія поганыхъ Татаръ… Твердъ городъ нашъ, стp3,ны каменные, врата желзныя, не потерпятъ враги долго стоять подъ нашимъ крпкимъ городомъ, два страха надъ ними будетъ: изъ внутри города бойцы, а со вншней стороны придутъ собранные полки нашихъ князей’.

Похмельные люди хотя и горделиво, но говорили сущую правду. Отсидться въ город противъ Татаръ было вполн возможно. У Татаръ, кром стрлъ и сабель, никакихъ стнобитныхъ орудій не было. Они, длая приступы, осыпали городъ стрлами, какъ дождемъ, но вреда отъ этого было не много, погибали нкоторые заборольники или же горожане на открытыхъ мстахъ, и только. Вь первый день показались только передовые отряды Татарской рати. Не начиная дла, они приблизились къ городу на разстояніе одной или двухъ стрльбищъ и кликнули: Есть ли въ город князь Дмитрій?

Нту, отвтили съ заборолъ заборольники. Татары поскакали вокругъ города, обозрвая и разсматривая приступы, рвы, врата, заборолы, стрльницы. Долго потомъ они смотрли на твердыню города, махая голыми саблями, давая тмъ знать, что такъ будутъ побиты горожане, и затмъ исчезли. Повсть при этомъ усердно описываеть пьяное поведеніе Москвичей, которые, видя не особенно многочисленную Татарскую рать, подумали, что враговъ только и есть налицо, и стали безстыднымъ образомъ ругать Татаръ, поносить ихъ царя и всячески оскорблять ихъ.

На другой день утромъ приступилъ къ городу съ силою великою самъ царь Тохтамышъ. Началась перестрлка съ обихъ сторонъ. Татарскія стрлы затмевали свтъ, летли на городъ, аки дождь великій. Вмст съ тмъ появились лстницы и враги ползли на стны, но тотчасъ же были отбиваемы или камнями, или обливаемы готовымъ кипяткомъ, на подступавшихъ къ стнамъ происходила съ заборолъ стрльба изъ разныхъ махинъ:— изъ самострловъ, тюфяковъ, пушекъ, которыя въ это время быля вь употребленіи даже и у Волжскихъ Болгаръ. Еще въ 1376 г., когда Московская и Нижегородская рать осаждала Болгарскій городъ, то съ города громъ пущаху, чтобы устрашить Русскіе полки.

Цлые два дня Москва давала крпкій отпоръ Татарскому натиску. Враги то отступали для отдыха, то снова набрасывались къ стнамъ, но всегда безъ успха. Заборольники работали безъ устали и вотъ одинъ изъ нихъ Москвитинъ суконникъ, по имени Адамъ, стоя на Фроловскихъ воротахъ, примтивъ одного знатнаго Татарина, натянулъ стрлу самострльную и угодилъ ему прямо въ сердце. Это былъ нарочитый и славный Татаршъ, сынъ нкоего князя Ординскаго. И самъ царь опечалился объ его смерти. Взять городъ силою оказывалось невозможнымъ.

На четвертый день съ утра 26 августа къ городу подъхали съ миромъ большіе Ординскіе князья, а съ ними и два князя Суздальскіе, сыновья тестя Московскому вел. князю Димитрію, Василій и Семенъ, работавшіе для своихъ цлей тайною враждою къ Москв.

Начались миролюбивые переговоры съ осажденными. ‘Царь хочетъ васъ жаловать, говорили Татарскіе князья. Онъ не на васъ пришелъ, вы ни въ чемъ неповинны. Онъ пришелъ на своего ослушника, на князя Дмитрія. Царь ничего не требуетъ отъ васъ. Только выдте изъ города для его встрчи и по обычаю дары принесите. Хочетъ царь видть вашъ городъ и побывать въ немъ, чтобы даровать вамъ миръ и любовь, и для того отворите ему ворота города’.

Русскіе князья, эти два доброхота Москвы, подтвердили клятвою, что такъ все будетъ, какъ повелваетъ царь. ‘Врьте намъ, мы вдь ваши же Христіанскіе Православные князи’, сказали доброхоты, при чемъ князь Семенъ снялъ съ себя крестъ и поцловалъ его Москвичамъ.

Ворота отворили, духовенство вышло съ крестами и иконами, а за нимъ и народъ съ княземъ Остемъ во глав. Татары того только и ожидали и тутъ же начали свою кровавую расправу съ несчастныки осажденными.

Перваго они убили князя Остя, передъ самыми Фроловскими (Спасскими) воротами. Такъ разсказываетъ упомянутая повсть, свидтельствующая по другому списку, что Остя убили, тайно взявши его въ полкъ свой.

Вообще же повестъ разсказываетъ, что Остй былъ обольщенъ ‘лживыми рчами и лживымъ миромъ’.

Къ этому надо припомнить и то, что Рязанскій князь Олегь, обводя Тохтамыша мимо своего княжества, дабы спасти себя и направить его походъ прямо къ Москв, научалъ его своими совтами, какъ безъ труда можно взять каменный городъ Москву, какъ побдить и издобыть князя Дмитрія. Немудрено, что эти совты и были выполнены при помощи еще и Суздальскихъ князей.

Кровавая расправа съ горожанами началась тотчасъ же, какъ были отворены Фроловскія ворота. Татары ворвались въ городъ и безъ пощады побивали встрчнаго и поперечнаго, очищая себ дорогу къ грабежу церквей и богатыхъ хоромъ. Въ немногое время весь городъ былъ очищенъ, все было пограблено или пожжено. Между прочимъ, книгъ было многое множество отовсюду снесено со всего города и изъ селъ, въ соборныхъ церквахъ до сводовъ наметано, сохраненія ради спроважено, то все погибло безъ остатка. Казна вел. князя и многихъ бояръ старйшихъ, многихъ купцовъ богатыхъ, сурожанъ, суконниковъ и прочихъ, вс собранныя многими годами сокровища были разнесены до нитки. Церковная святыня разграблена, ободрана, поругана, кресты, иконы, драгоцнныя облаченія и всякая утварь…

‘Былъ дотол Москва-градъ великъ, градъ чуденъ, градъ многолюденъ, киплъ богатствомъ и славою, превзошелъ честію многою вс города Русской Земли, и что же: въ одинъ день или въ полдня мгновенно измнилась вся доброта его, и слава его изчезла, повсюду пусто, одна горлая земля, дымъ и пепелъ, да лежатъ во множеств трупы мертвыхъ’. Когда вел. князь возвратился въ опуствшій городъ, расплакался горько и повеллъ хоронить трупы, назначивъ по полтин оть сорока погребенныхъ, вышло 300 руб., стало быть было погребено 24 тысячи, конечно не въ одномъ только каменномъ город, но и по всмъ окрестностямъ. Новгородскій лтописецъ, сводя счетъ всмъ потерямъ и убыткамъ отъ этого Татарскаго нашествія, замтилъ, что ‘мало сказать и тысяча тысячь’.

Удалившись отъ Москвы, Тохтамышъ распустилъ свои полки по всмъ городамъ Московскаго только Княжества, такъ какъ приходилъ наказывать только Московскаго улусника за его дерзость на Мамаевомъ побоищ. До другихъ большихъ Княжествъ онъ не коснулся: Тверь Богъ помиловалъ, съ Суздальскими князьями Татаринъ дружилъ и досталось только одному Рязанскому Олегу, не добывшему спасенія и за то, что показалъ Татарину добрый, легкій путь на Москву. Тохтамышъ по дорог въ Орду опустошилъ Рязанское Княжество, а Москва тотчасъ же и съ своей стороны послала рать на Олега и отомстила такъ, что было ему зле и Татарской рати.

Другой виновникъ несчастія, спасавшійся отъ нашествія въ Твери, митрополитъ Кипріанъ, былъ уволенъ изъ Москвы и на его мсто призванъ Пименъ, жившій дотол въ заточеніи. Вел. князь разгнвался на Кипріана именно за то, что онъ не сидлъ въ Москв въ осад. Но одинъ лтописецъ оправдываетъ его текстомъ писанія: ‘Нсть бо грха, еже бгати бдъ и напастей’. Не такъ мыслилъ Московскій Посадъ.

Москва-городъ своею добротою, то-есть своимъ благосостояніемъ и славою этого благосостоянія, исчезла, разграблена, опустошена, сожжена, Москвичи-горожане вс порублены татарскими саблями, другіе сгорли, иные потопли въ рк, Москва-городъ превратилась въ печальную пустыню, въ отчаянную пустоту. Она мало-по-малу могла и на самомъ дл запустть и захирть, какъ бывало со многими городами Старой Руси, какъ случилось даже съ старою матерью Русскихъ городовъ, съ Кіевомъ. Но съ Москвою этого не случилось, потому что вокругъ Москвы-города уже существовала Москва-народъ, именно та сила, которая впослдствіи заставила именовать и все народившееся Русское Государство— Москвою, Московскимъ Государствомъ. А всего съ небольшимъ пятьдесятъ лтъ прошло съ той поры, какъ Московскіе князья укрпили за собого титулъ и власть великихъ князей. Нарожденію, наростанію, накопленію Москвы-народа послужила конечно сорокалтняя тишина, которую такъ умно и настойчиво содержали вел. князья города Москвы. И вотъ теперь, когда городъ разоренъ до запустнія, его быстро возстанавляетъ, обновляетъ и снова населяетъ Москва-народъ. Оставшіяся крпкія каменныя стны города и въ этомъ случа оказываютъ свою притягательную силу на окрестное и близкое, и дальнее населеніе Московской области.

Князь великій Дмитрій Иван. поплакалъ вельми слезно надъ пепелищемъ разореннаго города и повеллъ дворы ставить и градъ длать. Насталъ уже сентябрь и потому жилыя помщенія были построены вскор, какъ и деревянныя заборола на каменныхъ стнахъ. Какъ посл обычныхъ пожаровъ, такъ и теперь деревянныя постройки сооружались съ необычайною скоростью. Въ недлю времени ставился цлый дворъ. Окрестности Москвы богаты были непроходимыми строевыми лсами, остатки которыхъ, наприм. Сокольники и Лосинный Островъ, и теперь еще хорошо напоминаютъ, какъ было за 500 лтъ тому назадъ. Посему съ достоврностыо можемъ судить, что городъ былъ обновленъ и населенъ въ теченіи одного слдующаго года.

Спустя семъ лтъ, въ годъ кончины вел. князя (1389), онъ снова былъ опустошенъ домашнимъ врагомъ, обычнымъ пожаромъ. Іюля 21 загорлась церковь св. Аанасія (впослдствіи Кирилловское подворье) и мало не весъ городъ Кремль погорлъ, едва угасили. Потомъ, почти ровно черезъ годъ (1390), 22 іюня на посад загорлся дворъ армянина Аврама и отъ него нколико тысячъ дворовъ погорло. Спустя 5 лтъ въ 1395 г. посадъ снова былъ опустошенъ пожаромъ и опять нколико тысячъ дворовъ сгорло. Упомянемъ кстати, что въ 1415 г. такимъ же образомъ ‘Москва выгор’, какъ записалъ объ этомъ Новгородскій лтописецъ (Новг. 1-я, стр. 105).

Такова была притягательная сила Москвы-народа къ своему каменному гнзду, къ Москв-городу. Черезъ 8 лть посл Татарщины, какъ Москвичи прозывали нашествіе Тохтамыша, около города тснятся уже тысячи дворовъ, которые по обычаю горятъ и затмъ снова возстаютъ тми же тысячами. Вмст съ тмъ Москва-народъ выносила и тяжелую дань по случаю полнаго опустошенія отъ Тохтамышева нашествія Великокняжеской казны. Весною 1384 г. была дань тяжела по всему княженію, всякому безъ отдатка, со всякой деревни по полтин. Тогда же и златомъ (т.-е. драгоцнными вещами) давали въ Орду, и Черный Боръ у Новгорода былъ взятъ. Именемъ деревни въ то время обозначался одинъ дворъ или много два-три двора, составлявшихъ крестьянскую селитьбу среди лсовъ и полей.

Къ тому же въ это время въ Орд происходила тяжба о Великомъ Княженіи между Тверскимъ княземъ Михаиломъ Ал. и Московскимъ Дмитріемъ, который вмсто себя послалъ въ Орду 12-лтняго сына Василія Дмитр. Москва перетянула, конечно, усердною и умною работою своего боярства.

Такія отношенія къ Орд и къ враждебнымъ большимъ Княжествамъ, Тверскому, Рязанскому и даже къ Суздальскому, не давали городу Москв никакой возможности устроиться соотвтственно пріобртенной сил и политическому значенію.

Надо было еще почти цлому столтію пройти въ бдственныхъ испытаніяхъ этой силы, въ закаливаніи ея твердости и несокрушимости.

Неизобразимые ужасы Тохтамышева нашествія надолго оставили свои страшные слды въ томъ безграничномъ трусливомъ опасеніи, съ какимъ потомъ Москва встрчала каждый Татарскій набгъ.

Въ 1395 г., какъ упомянуто, въ Московскомъ посад снова погорло нколико тысячъ дворовъ и въ то же лто снова надвинулась новая Татарская гроза. Пришелъ на Русскую Землю знаменитый Темиръ-Аксакъ (Тамерланъ), завоеватель почти всего магометанскаго и христіанскаго Востока, о чемъ слава разносилась повсюду и была принесена торговыми людьми и въ далекую Москву.

Онъ уже стоялъ гд-то на Дону въ предлахъ Рязанской стороны и взялъ городъ Елецъ. ‘И бысть страхъ по всей Земл Русской!’

Однако вел. кн. Василій Дмитр. поршилъ встртить его и, собравъ во множеств ратныхъ, двинулся къ Коломи на берегь Оки съ намреніемъ дать врагу должный отпоръ по примру своего отца, достославно встртившаго Мамая.

Но въ виду громкой побдительной славы Темира положенiе являлось вполн отчаяннымъ. Предвидлось бдствіе неизобразимое и оставалась одна надежда на милосердіе Божіе. Какъ и въ Тохтамышево нашествіе въ Москву собралось множество народа подъ защиту ея каменныхъ стнъ.

Городъ готовился сидть въ осад и каждый день приходили всти одна грозне другой, что похваляется супостатъ идти къ Москв, поплнить, пожечь, разорить ее. Живо помнилось Тохтамышево разореніе. Но теперь и митрополитъ, тотъ же Кипріанъ, оставался въ город, въ осад, и принималъ святительскія мры для спасенія: заповдалъ всмъ людямъ поститься, молебны пть, милостыню творить, готовиться встртить гнвъ Божій въ душевной и тлесной чистот.

Богомольные и благочестивые помыслы оснили и воинство вел. князя на Ок. Вспоминали великую помощь издревле Крпкой Заступницы стольнаго города Владиміра и всей Суздальской, а нын уже Московской Земли, Владимірской иконы Богоматери, и въ зтихъ помыслахъ вел. князь прислалъ митрополиту сказать свое богомольное ршеніе, что было бы святымъ дломъ принести изъ Владимiра чудотворную икону для спасенія новаго Владимірскаго же стольнаго города Москвы.

По общему совту съ братьями вел. князя, митрополить благословилъ это дло и отправилъ во Владиміръ за иконою особое священническое посольство.

Въ самый день Успенія Богородицы городъ Владиміръ далеко проводилъ икону съ великими слезами и рыданіями, лишаясь святого ‘утшенія и заступления и скорыя помощи и надежи’.

А городъ Москва, весь городъ, все множество безчисленное народа, съ радостными слезами встртилъ икону 26 августа далеко на Кучков пол, возсылая усердныя мольбы, да будетъ Владычица Богородица теплою Заступницею и скорою Помощницею и Покровомъ городу Москв.

Тамерланъ слишкомъ дв недли стоялъ на своемъ мст, не подаваясь ‘ни смо, ни онамо’, ни туда, ни сюда, и потомъ вдругъ побжалъ безъ оглядки назадъ въ свои степи, именно въ тотъ самый день и въ тотъ часъ, когда въ Москв происходила торжественная встрча чудотворной Владимірской иконы, о чемъ свидтельствовали нкоторые встники, находившіеся въ его стан.

Въ Москв стали потомъ разсказывать, что въ тотъ день онъ видлъ страшный сонъ — гору высокую, а съ горы идутъ къ нему святители съ златыми жезлами въ рукахъ, претяще ему зло, и тутъ же внезапно онъ видитъ на воздух жену въ багряныхъ ризахъ со множествомъ воинства ‘претяще ему лют’. Проснувшись въ ужас, онъ тотчасъ повеллъ всей своей сил немедля возвращаться домой, откуда приходилъ.

Съ той поры чудотворная икона, поставленная въ Успенскомъ собор въ среду мстныхъ иконъ на десной сторон отъ св. дверей царскихъ, стала историческимъ знаменіемъ Москвы, какъ она была такимъ же святымъ знаменемъ и стараго стольнаго города Владиміра. Ея перенесеніе въ полнот выразило въ религіозномъ движенiи всенароднаго сознания ту истину, что отнын Москва становится стольнымъ городомъ не одного Московскаго Княжества, но стольнымъ городомъ и всхъ другихъ Княжествъ, стольнымъ городомъ всей Русской Земли.

Чудотворная икона своимъ переселеніемъ въ Москву освятила политическую твердыню города.

Отъ Тохтамыша до пришествія Тамерлана прошло ровно 13 лтъ (1382—1395) и вотъ опять еще ровно черезъ 13 лтъ отъ прихода Тамерлана по повелнію царя Булата подъ Москвою явился въ 1408 г. новый Татаринъ, Едигей, со множествомъ войска, съ Ордынскими царевичами и прочими князьями. Это было въ зимнюю пору, 1 декабря, какъ случилось и первоначальное Батыево нашествіе. Москва не ожидала такой зимней грозы. Татаринъ устроилъ свой станъ въ сел Коломенскомъ и распустилъ полки на грабежъ по всмъ городамъ Московскаго Княжества, приказавъ и Тверскому князю идти къ Москв ‘съ пушками, тюфяками, самострлами, со всми сосудами градобойными’, чтобы до основанія разбить и разорить городъ Москву. Однако Тверской князь, соблюдая договоры съ Московскимъ, по отзыву лтописца, сотворилъ премудро, вышелъ съ малою дружиною да отъ Клина и воротился назадъ, угождая и нашимъ и вашимъ, и Москв и Едигею.

Почти вс обстоятельства повторились, какъ было въ приходъ Тохтамыша. Вел. князь, услыхавъ объ опасности, ушелъ къ Костром собирать ратныхъ. Въ осаду слъ Храбрый Владиміръ Андреевичъ съ племянниками, а съ нимъ многое множество тмочисленно сбжавшагося со всхъ сторонъ народа, ‘ради твердости града’, ради каменныхъ его стнъ. Опять былъ выжженъ посадъ вокругъ города самими посадскими. Хорошо помня Тохтамышевъ разгромъ, вс были въ великомъ страх и отчаяніи и попрежнему, надясь только на милосердіе Божіе, молились и постились. А Едигей собирался и зимовать подъ городомъ, пока не возьметъ и не разорить его. Готовя свирпую осаду, ожидая Тверской помощи, Едигей пока не приступалъ къ городу, а стоялъ все время въ Коломенскомъ, цлыя три недли. Но милосердіемъ божiимъ и молитвами Чуд. Петра грозныя обстоятельства перемнились. Въ то самое время въ самой Орд настала усобица и по повелнію царя Едигей долженъ былъ немедленно возвратиться съ полками въ Орду. Тая отъ осажденныхъ это обстоятельство, Едигей запросилъ у нихъ, что если дадутъ ему окупъ, тогда онъ и уйдетъ отъ города. Для осажденныхъ это было Божіе помилованіе. Они собрали казну и отдали Татарину, вроятно по его запросу, 3000 р.

20 декабря, на память преставленія св. Чуд. Петра, Едигей. стоявши подъ городомъ цлый мсяцъ, ушелъ со всми своими силами, везя за собою награбленное добро и ведя плнныхъ тысячами. Жалостно было видтъ, говоритъ лтописецъ, и достойно многихъ слезъ, какъ одинъ Татаринъ велъ по 40 человкъ плнныхъ, крпко привязанпыхъ гуськомъ другъ къ другу.

Но еще жалостне было разгадывать, какъ это нашествіе по всмъ видимостямъ было устроено крамолою Московскаго боярства противъ вел. князя, т.-е. противъ коренной Московской идеи тснаго государственнаго единенія. Московская область по этой крамол была опустошена Едигеевыми полками отъ Рязанскихъ предловъ до Галича и Блоозера, ‘бысть тогда во всей Русской Земл всмъ христіаномъ туга велика и плачъ неутшимъ и рыданіе и кричаніе, вся бо Земля плнена бысть’…

Какъ упомянуто, Едигей ушелъ оть города 20 декабря, наканун празднованія св. Петру митрополиту въ память его преставленія. Благочистивые москвичи не могли не видть этой особенной благодати Божіей, избавившей ихъ отъ конечной бды именно молитвами Святого Чудотворца, еще при жизни своей превозлюбившаго Москву паче всхъ другихъ городовъ и съ того времени во всхъ Московскихъ длахъ и бдствіяхъ подававшаго городу молебное заступленіе и охраненіе. Въ Московской исторіи не мало было случаевъ, гд чудесная таинственная помощь святителя Петра съ очевидностью подтверждала и укрпляла эту искреннюю вру Московскаго народа.

Какъ великій Христовъ мученикъ Димитрій, замчаеть лтописецъ, избавлялъ многажды градъ свой Солунь отъ нашествія Срацинъ, такъ и сему граду Москв и людямъ, въ немъ живущимъ, далъ Богъ Чуднаго Святителя, могущаго заступати и спасати отъ преходящихъ золъ.

Едигей съ дороги прислалъ великому князю письмо—замчательнйшій памятникъ, ярко рисующій тогдашнія внутреннія дла Москвы, именно отношенія прежде столько славнаго Московскаго боярства, всегда единодушнаго, а теперь раздлившагося въ своихъ интересахъ на дв стороны, по той причин, что стала длиться на части и Великокняжеская семья. Старые бояре негодовали на молодыхъ любимцевъ вел. князя, занявшихъ передовыя мста на его лавкахъ.

Татаринъ съ большимъ выговоромъ писалъ, что въ Москв теперь длается не такъ, какъ было прежде. ‘Спросилъ бы ты объ этомъ, писалъ онъ вел. князю, своихъ старыхъ бояръ, какое добро Орд было при нихъ. Добрые были нравы, и добрыя дла, и добрая дума была къ Орд. А нынче ты старыхъ не слушаешь. Съ молодыми заслъ и изъ ихъ думы, изъ ихъ совта и изъ ихъ слова не выступаешь. Вотъ уже третій царь сидитъ въ Орд на царств, а ты ни къ которому не бывалъ, ни сына, ни брата, ни старйшихъ бояръ не присылалъ. Доброе ли дло ты такъ длаешь? Надъ такимъ улусомъ старйшій ты Великій Князь, а вс дла твои не добры. Впередъ того не длай. Собралъ бы ты старйшихъ бояръ и старцевъ Земскихъ и думалъ бы съ ними добрую думу о старой пошлин, чтобы твоимъ крестьянамъ въ твоей держав не погибнуть до конца’.

При этомъ Едигей наименовалъ нкоторыхъ бояръ, кого слдовало слушаться и которые по всему вроятію заявляли въ Орд свои жалобы на новые порядки. Это были бояре Илья Ивановичъ, Петръ Константиновичъ, Иванъ Никитичъ.

Здсь скрывался уже зародышъ будущихъ смуть и усобицъ, выпадавшихъ на долю несчастнаго сына Вас. Дм., Василья Васильевича Темнаго, противъ котораго и дйствовали нкоторые изъ упомянутыхъ Едигеемъ бояръ.

Началась и въ Москв, какъ бывало въ Кіев, домашняя усобица дяди съ племянникомъ, а потомъ племянника съ двоюродными братьями. Началась она въ тотъ же день, какъ померъ вел. князь Василій Дмитріевичъ, и продолжалась съ мирными перерывами, съ переходомъ побды или пораженія то на ту, то на другую сторону, въ теченіи цлыхъ 27 лтъ (1425—1452). Въ то же время и татары не спали и внезапными набгами на Москву грозно напоминали свое разбойное владычество.

Во время этой усобицы, въ 1439 году, въ пятницу, 3 іюля, внезапно пришелъ къ Москв Ордынскій царь Махметъ. Гонимый отъ Орды своимъ братомъ, онъ пришелъ на Русь и поселился въ Блев. Вел. князь выслаль на него большую рать, предводимую двумя Юрьевичами. Рать сначала одолла Татаръ, а потомъ была побита. Мстя такую встрчу, Махметъ появился у стнъ города. Вел. князь не усплъ собрать войско и удалился на Волгу, а въ город въ осаду посадилъ князя Юрья Патрикевича съ безчисленнымъ множествомъ народа. Царь пожегъ посады, стоялъ подъ городомъ 10 дней, взять его не могъ и ушелъ домой, опустошивъ по пути Коломну.

Въ 1445 г. тотъ же Махметъ, теперь царь Казанскій, съ двумя сыновьями, побуждаемый Дм. Шемякою, сталъ опять воевать изъ Нижняго къ Мурому. Вел. князь вышелъ противъ него. Услыхавши объ этомъ, царь воротился въ Нижній, но потомъ выслалъ на вел. князя своихъ двухъ сыновей. Вел. князь снова долженъ былъ идти въ походъ на этотъ разъ съ малымъ числомъ войска, вслдствіе чего и случился несчастный бой подъ Суздалемъ, у Ефимьева монастыря, на которомъ самъ вел. князь попался въ плнъ, потому что бился добр мужественно, весь былъ израненъ. Это случилось въ среду 7 іюля. Татары привели его въ монастырь, сняли съ него кресты-тльники и послали ихъ въ Москву къ матери вел. князя, Софь, и къ его жен, Марь.

Татаринъ Ачисанъ привезъ эти кресты, плачъ великіи и многое рыданіе разнеслось по всему городу. Въ страх Москвичи сли въ осаду, ожидая и къ Москв скораго прихода Татаръ. Попрежнему въ городъ собралось множество и изъ другихъ городовъ, кого только застала здсь недобрая всть.

Къ этому несчастію присоединилось еще другое. Ровно черезъ недлю по плненіи вел. князя, въ среду же, 14 іюля, въ ночь загорлось внутри города (Кремля) и выгорло дерево все, такъ что и церкви каменныя распались, и стны каменныя упали во многихъ мстахъ. Людей погорло великое множество, потому что здсь огонь, а изъ заградія боялись Татаръ и никто не зналъ куда дваться. Казны многія выгорли и всякаго товара безчисленно. Вел. княгини и съ дтьми, въ числ которыхъ былъ и пятилтнiй Иванъ Васил., а также и съ боярами своими успли уйти къ Ростову. Горожане остались опять, какъ овцы безъ пастыря, въ великомъ волненіи и страх, какъ и при Тохтамыш, чернь попрежнему завладла положеніемъ и стала укрплять городъ, сколько было возможно, начавъ устроивать городовыя ворота. ‘А кто хотлъ бжать изъ города, тхъ стали хватать, бить, ковать’. Такимъ порядкомъ и утихло волненіе. Вс сообща начали городъ крпить и всякій пристрой готовить. Шемяка тор-жествовалъ, тмъ боле, что царь прислалъ къ нему своего посла съ радостною встью, что вел. князь плненъ. Шемяка отпустилъ посла со всмъ лихомъ на вел. князя, чтобы не быть ему на Великомъ Княженіи.

Но Татары руководились не политикою, а жадною корыстью и потому, гд надялись больше получить, тамъ и продавали свое слово и свое общаніе, лишь было бы выгодне. Такъ случилось и теперь. На Покровъ Богородицы, 1 октября, царь, дошелъ уже Курмышля, отпустилъ вел. князя, утвердивъ его крестнымъ цлованіемъ, что дастъ за себя окупъ сколько можетъ больше.

Въ Москв въ тотъ же самый день, въ 6 часовъ ночи, люди слышали рдкое явленіе: ‘потрясеся градъ Москва, Кремлъ и посадъ весь, и храмы поколебались. Спящіе не слыхали, но не спавшіе въ большомъ страх ожидали, что пришелъ конецъ міра’.

На радость своей семь и всему городу вел. князь возвратился въ Москву 17 ноября и, такъ какъ городъ еще не обстроился посл пожара, остановился во двор своей матери, Софьи, за городомъ на Ваганков, а потомъ уже перешелъ въ городъ на новый дворъ князя Юрья Патрикевича.

Въ 1451 г. внезапно появился подъ Москвою Ордынскій царевичъ Мазовша. По всему вроятію и въ это время Москва содержала въ степяхъ особыхъ сторожей-встниковъ изъ тхъ же Татаръ, получавшихъ, конечно, щедрыя награды за надобныя всти. Такимъ путемъ была получена въ Москв всть и о царевич Мазовш. Вел. князь, не успвъ собраться ратными, все-таки пошелъ къ Коломн навстрчу Татарину, предполагая, что онъ еще далеко, а онъ уже приближался къ Ок. Вел. князь поспшно воротился въ Москву, дабы укрпить городъ въ осаду, а небольшой свой полкъ отпустилъ съ княземъ Иваномъ Звенигородскимъ на Оку, чтобы замедлить Татарамъ переправу черезь рку. Князь Звенигородскій разсудилъ однако также уйти къ Москв, конечно, другою дорогою отъ вел. князя. Татары пришли къ берегу, ожидая встртить московскую рать, и никого не встртили, кругомъ все было пусто. Спокойно переправившись, они быстро устремились къ Москв и съ восходомъ солнца явились подъ городомъ въ пятницу, 2 іюля, на праздникъ Положенія Ризы Прч. Богородицы. Въ одинъ часъ они зажгли вс посады, а сами со всхъ сторонъ начали приступать къ городу. Вел. князь Василій посадилъ въ город матерь свою, вел. княгиню Софью, да сына своего Юрья и множество бояръ и дтей боярскихъ, а прежде всего отца своего, митроп. Іону, и Ростовскаго архіепископа Ефрема со всмъ священническимъ и иноческимъ чиномъ и со множествомъ народа. Самъ онъ съ сыномъ Иваномъ по обычаю удалился къ Волг собирать ратныхъ, а свою княгиню съ меньшими дтьми отправилъ въ Угличъ.

При пожар посадовъ огонь со всхъ сторонъ объялъ весь городъ. Была при этомъ и великая засуха. Загорались и храмы, отъ дыма нельзя было и прозрть, а къ городу, ко всмъ воротамъ и гд не было крпости каменной, приступали Татары. Горожане не знали, что длать, настало отчаянное сокрушеніе и скорбь. Молились къ Пр. Богородиц, крпкой Помощниц и Молебниц, ‘ея же празднику приспвшу’.

Когда посады погорли, люди вздохнули свободно отъ великой огненной истомы и дыма и стали на вылазкахъ отбивать Татаръ. Наступилъ вечеръ, въ сумеркахъ Татары отступили. А граждане, ожидая на утро приступа, начали поспшно пристрой градной готовить, пушки, пищали, самострлы, оружіе всякое и щиты, луки и стрлы. Но ожиданія гражданъ оказались напрасными. Взошло солнце и никого не было видно подъ городомъ. Горожане стали выходить, осматривали мста и нигд никого не находили. Послали встниковъ въ Татарскіе станы и узнали, что вся Татарщина исчезла, оставивъ на мстахъ все тяжелое отъ мди и желза и много другого разнаго товара. Народъ прозвалъ этотъ набгъ скорою Татарщиною,—въ какой день пришла, въ тотъ же день и прочь побжала. И съ какимъ усердіемъ помолились люди, благодаря Господа и Пресв. Матерь Его и Чудотворцевъ за это изумительное спасеніе города. Митрополитъ Іона въ ознаменованіе этого событія въ построенной имъ полат основалъ себ домовый храмъ въ имя Положенія Ризы Пр. Богородицы, который потомъ былъ выстроенъ особо у юго-западнаго угла Успенскаго собора, существующій и донын.

Черезъ 8 лтъ (1459 г.) т же Татары Седи-Ахматовой Орды похвалились опять идти на Русь и, конечно, разгромить Москву. На берегу ихъ встртилъ сынъ вел. князя Иванъ Васил. со многими силами и не перепустилъ ихъ черезъ рку, такъ отбилъ ихъ отъ берега, что они безъ оглядки побжали. Побда была славная, почему митрополитъ Іона и этотъ набгъ ознаменовалъ ради Татарской похвальбы постройкою небольшой каменной церкви во имя Похвалы Богородицы, пристроенной къ алтарю Успенскаго собора возл южной двери.

Извстно, какь потомъ окончились Ордынскія нашествія въ 1480 г., когда пришедшій на р. Угру царь Ахматъ постыдно побжалъ отъ Московской рати, которая съ такимъ же стыдомъ побжала въ то же время и отъ его полковъ. ‘Дивное чудо тогда совершилось’, замчаетъ лтописецъ. ‘Едини отъ другихъ бжаху, а никто не гнался. И тако избави Богъ и Пречистая Русскую Землю отъ поганыхъ’.

Цлыя сто лтъ прошло отъ Мамаева побоища до этого чуднаго обоюднаго бгства, и мы видли, сколько разъ посл Тохтамыша Москва въ отчаяніи ждала своей погибели отъ этихъ нашествій, но миловалъ Богь и городъ оставался попрежнему нерушимою твердынею и въ своихъ каменныхъ стнахъ, и главное въ народномъ стремленіи свивать крпче и хранить твердо это гнздо Русскаго единенія.

Какъ видли, народъ посл каждаго разгрома Московскаго посада снова покрывалъ опустошенныя мстности тысячами жилыхъ дворовъ, то-есть снова неутомимо гнздился вокругъ каменныхъ стнъ города.

Но отъ времени постройки этихъ стнъ (въ 1367 г.) протекло почти цлое столтіе, въ теченіи котораго городъ, постоянно испытывая неизобразимыя бдствія или отъ Татарскихъ нашествій, или оть домашней усобицы, или отъ мора, голода, не упоминая о пожарахъ, не могъ собраться съ силами и средствами для должнаго своего устройства соотвтственно политическому единодержавному своему росту, быстро развивавшемуся наперекоръ всмъ затрудненіямъ и препонамъ.

Столтняя бдность города явственне всего выразилась въ незначительности и маломъ количеств каменныхъ построекъ. Лтописцы заботливо упоминали о такихъ постройкахъ, какъ о рдкостяхъ, выходящихъ изъ ряду обычныхъ деревянныхъ строеній.

Еще до постройки каменныхъ стнъ, какъ упомянуто, митрополитъ Алексй въ основаніе своего монастыря (Чудова) построилъ въ 1366 году небольшой каменный храмъ во имя Чуда Арх. Михаила.

Вь 1393 г. вел. княгиня Евдокія, вдова Донскаго, соорудила у своихъ хоромъ каменную церковь Рождества Богородицы на мст, гд прежде стояла малая деревянная церквица Воскрешеніе Лазарево, которая при новой церкви была устроена предломъ близъ алтаря съ южной стороны. Вел. княгиня богато украсила свой храмъ иконами, многоцнными пеленами и всякими церковными узорочьями, а также и стнописью.

Само собою разумется, что Великокняжескій дворецъ посл каждаго разгрома или пожара немедленно приводился въ надлежащее устройство и при накопленіи средствъ украшался и новыми зданіями, но все-таки деревянными. Вроятно, около того же времени, какъ вел. княгиня Евдокія строила храмъ Рождества Богородицы у своихъ хоромъ, съ западной стороны дворца, ея сынъ, вел. князь Василій Дмит., съ восточной стороны дворца построилъ каменную церковь Благовщенія, за которою въ 1404 г. поставилъ даже вельми чудные часы и съ луною, стоившіе боле полутораста рублей, а потомъ въ 1405 г. украсилъ новый храмъ стнописью. Часы своимъ устройствомъ произвели такое внушительное впечатлніе, что лтописецъ нашелъ необходимымъ описать ихъ въ подробности. ‘Въ лто 6912 (1404) князь Великій замысли часникъ и постави е на своеиъ двор за церковью за Св. Благовщеньемъ. Сій же часникъ наречется часомрье, на всякій же часъ ударяетъ молотомъ въ колоколъ, размряя и разсчитая часы мощныя и дневныя, не бо человкъ ударяше, но человковидно, самозвонно и самодвижно, страннолпно нкако створено есть человческою хитростью, преизмечтано и преухищрено. Мастеръ же и художникъ сему бяше нкоторый чернецъ, ижо отъ Святыя Горы пришедый, родомъ Сербинъ, именемъ Лазарь, цна же сему бяше вящьше полувтораста рублевъ’.

Незадолго до своей кончины вел. княгиня Евдокія основала себ двичій монастырь возл Фроловскихъ воротъ у самой стны города и въ 1407 г. заложила въ немъ церковь Вознесенія, въ которой, еще только застроенной, и была погребена. Храмъ этотъ сооружался боле 60 лтъ. Совершала его и вел. княгиня Софья Витовтовна и довела стны и своды только по кольцо, гд верху быти, но верху не сведе. Постройка съ горемъ пополамъ была окончена уже въ 1467 г. вел. княгинею Марьею, вдовою Василья Темнаго. Существующій донын храмъ Вознесенія, по свидтелству Арсенія, архіеп. Елассонскаго, построенъ при цар едор Иванович.

Такимъ же образомъ строилась и церковь Успенія въ Симоновомъ монастыр. Она была освящена 1 октября 1404 г., по первомъ основаніи ея въ 26 лто.

Все это служитъ достаточнымъ свидтельствомъ, какія затрудненія въ средствахъ переживалъ городъ въ это бдственное столтіе.

Въ 1411 г. Ростовскій епископъ Григорій построилъ въ Дорогомилов на своемъ двор каменную церковь Благовщенія.

Въ 1450 г. Владиміръ Ховринъ заложилъ на своемъ двор церковь каменную Воздвиженія, на мст первыя церкви, каменной же, что распалась въ пожаръ 1445 г.

Въ тотъ же годъ митрополитъ Іона заложилъ на своемъ двор полату каменную, а въ ней потомъ, какъ упомянуто, устроилъ домовую церковь Положенія Ризы Пресв. Богородицы.

Въ 1458 г. построена въ Кремл на Симоновскомъ подворь церковь Введенія съ полатою.

Въ 1459 г. пристроенъ небольшой предлъ у южныхъ вратъ Успенскаго собора во имя Похвалы Богородицы.

Въ 1460 г. построена на Троицкомъ подворь въ Кремл церковь Богоявленія.

Въ 1461 г. построена въ Кремл же у Боровицкихъ воротъ церковь Рождества Іоанна Предтечи.

Въ 1462 г. была поновлена стна городная отъ Свибловы стрльницы до Боровицкихъ воротъ каменемъ, предстательствомь Вас. Дмитр. Ермолина (Изв. А. Н. т. VIII, кн. 4, стр. 77).

Въ духовной сел. князя Василія Темнаго 1462 г. упомянута каменная церковь Егорья на посад (Георгіевскій монастырь). По случаю пожара въ 1472 г. упомянута церковь Богоявленіе каменное, чудное, какъ его именовали (Богоявленскій монастырь).

Вотъ вс каменныя постройки въ теченіи столтія, о которыхъ упоминаютъ лтописцы.

Можетъ быть, встртятся и еще свидтельства о такихъ постройкахъ, но и они не послужатъ опроверженіемъ той истины, что городъ цлое столтіе не обладалъ достаточнымъ богатствомъ для своего устройства.

Однако и въ это небогатое устройствомъ города время въ Москв стали процвтать нкоторыя художества, въ особенности иконописное и стнописное, насажденныя еще при митрополит еогност и къ началу XV ст. достигшія полнаго расцвта съ именемъ Русскаго мастера Андрея Рублева и подъ руководствомъ и учительствомъ иконника гречина-философа еофана.

Въ 1394—5 году онъ съ Симеономъ Чернымъ и учениками росписалъ церковь Рождества Богородицы у хоромъ вел. княгини: въ 1399 г. соборъ Архангельскій, въ 1405 была росписана Благовщенская церковь на Великокняжескомъ двор, а въ 1408 г. соборъ во Владимір мастерами Даніиломъ иконникомъ и Андреемъ Рублевымъ.

Очень любопытно и то обстоятельство, что Новгородъ и Псковъ, при своемъ богатств и при постоянныхъ сношеніяхъ съ Нмцами, не успли водворить у себя надобныя художества и по нужд обращались все-таки въ Москву. Псковскій лтописецъ разсказываетъ такой случай. Въ 1420 г. Псковичи наняли мастеровъ едора и дружину его ‘побивати церковь Св. Троицы свинцомъ, и не обртоша Псковичи такова мастера во Псков, ни въ Новгород, кому лити свинчатыя доски. Къ Нмцемъ посылали въ Юрьевъ, поганіи не даша мастера. И пріхалъ мастеръ изъ Москвы отъ Фотія митрополита и научилъ едора мастера Св. Троицы, а самъ потомъ отъхалъ на Москву. И тако побита бысть Св. Троица Августа во 2 день и даша мастеромъ 44 руб.’.

Мы упоминали, что въ 1342 г. Московскій же мастеръ Борисъ лилъ колокола для Новгорода.

Въ то время вс такія художества и ремесла сосредоточивались у Божьяго храма и главнымъ образомъ во двор митрополита подъ защитою тхъ льготь, какія были даны митрополиту огъ Ордынскихъ царей. Извстно, что вс церковные люди, состоявшіе въ вдомств митрополіи, были освобождены отъ всякихъ даней и пошлинъ, а къ церковнымъ людямъ принадлежали и ремесленники, писцы, каменные здатели, древодлы и иные мастера, каковы ни буди, какъ упоминалось въ царскихъ ярлыкахъ-грамотахъ.

Очень понятно, что при этихъ льготахъ подъ крыло митрополичьяго вдомства собиралось все сколько-нибудь выдающееся достоинствомъ своего мастерства, и такимъ образомъ митрополичій дворъ становился доброю школою для всякаго художества и ремесла на церковную потребность.

Къ концу ХV ст. миновали тяжкія испытанія Московской политической твердыни, миновали годы всяческихъ бдствій, длившіеся цлое столтіе.

Настало время Государя Ивана III, совсмъ другое время, какое было при Иван I, при великомъ княз, Иван Данилович Калит.

Но и въ это другое время Московская Исторія собственно города или его устройства въ точности повторила тже основы городскихъ событій, какими ознаменовалось время Ивана Калиты. Его праправнукъ Иванъ III Васильевичъ неотмнно шествуетъ въ устройств города по стопамъ своего знаменитаго прапрадда. Твердое основаніе Московскому первенству среди другихъ Княжествъ при Калит было положено въ построеніи въ Москв перваго каменнаго соборнаго храма во имя Успенія Богородицы, который собственными руками заложилъ первосвятитель всея Руси св. Петръ митрополитъ, вскор почившій и погребенный въ недостроенномъ еще храм. Вскор посл того за Москвою уже навки утвердилось и Великое Княженіе, то-есть великокняжеское старшинство въ Русской Земл.

Божій храмъ на самомъ дл являлся какъ бы основнымъ камнемъ для созданія народнаго государственнаго единства. Прошло около полутораста лтъ, и это единство въ полной мр укрпилось въ сознаніи самого народа, какъ о томъ краснорчиво засвидтельствовала вся исторія Шемякиной смуты. Здравый смыслъ, здравый разсудокъ народа, не покидавшій его оть древняго времени, восторжествовалъ. Единеніе, единство жизненныхъ и всякихъ другихъ силъ, гд бы оно ни возрождалось, отъ малаго до великаго, повсюду и всегда является созидающею міровою силою въ противоположность всякой розни, которая въ свой чередъ является везд и всегда міровою силою разложенія и гніенія и слд. неминуемой гибели и смерти. Хорошо понималъ и хорошо чувствовалъ жизненное дйствіе этихъ міровыхъ законовъ именно здравый смыслъ народа. А потому народное единеніе, политическое единодержавіе уже существовало въ народныхъ умахъ гораздо прежде, чмъ началъ свои подвиги въ этомъ направленіи самъ единодержецъ или государь самодержецъ вел. князь. Ему оставалось только идти за общимъ направленіемъ народныхъ умовъ. Такъ и шелъ праправнукъ Калиты, Третій по имени Иванъ (Васильевичъ).

Великимъ, сильнйшимъ дятелемъ раздробленной древней Руси, сильнйшимъ дятелемъ именно ея раздробленія, былъ Новгородъ Великій. Живя на далекомъ краю Русской Земли, онъ и въ это время очень помогалъ политическому разъединенію Земли и самъ хотлъ уйти къ Польскому королю Казиміру, то-есть хотлъ бороться съ единодержавіемъ Москвы при помощи Литвы, какъ нкогда боролась съ Москвою не совсмъ счастливая Тверь.

Московское единодержавіе не могло оставить эту Новгородскую попытку безъ должнаго напоминанія, что Новгородская великая область искони составляетъ неотъемлемый край Русской Земли и не можетъ отдляться отъ нея въ Литовскую сторону. Дло началось ратнымъ походомъ на Новгородъ, поршившимъ въ битв на р. Шелон, что замыслы разносить на части Русскую Землю теперь никогда уже не останутся безнаказанными. Это случилось въ лтнюю пору 1471 года, когда митрополитъ Филиппъ сталъ усердно помышлять о постройк новаго каменнаго соборнаго храма въ Москв, ибо старый, построенный Калитою, отъ древности и отъ многихъ пожаровъ грозилъ уже разрушеніемъ, своды его уже были подкрплены, подперты древами толстыми. А за годъ передъ тмъ (1470 г.) посл пожара, отъ котораго въ город осталось всего 3 двора, разрушился совсмъ и застнный предлъ собора во имя Поклоненія Веригь Апостола Петра. Теперь святитель Филиппъ прежде всего началъ собирать казну для новой постройки: ‘Сотвори тягиню велику со всхъ поповъ и монастырей сбирати серебро на церковное созданіе сильно, а бояре и гости своею волею давали отъ своего имнія. По всей своей митрополіи онъ посылалъ съ добромъ (разнымъ товаромъ) Преч. Богородицы торговати (продавать), чтобы что прибыло церкви Божіей въ подможеніе’.

Несомннно, что и вел. князь, получившій съ Новгородцевъ за ихъ вину 16 тысячъ новгородскихъ рублей, также вложилъ свою богатую лепту на новую постройку. Собравши премного-много серебра, митрополитъ замыслилъ выстроить храмъ великій и высокій, подобный собору Владимірскому, что былъ построенъ Андреемъ Боголюбскимъ и его братомъ Всеволодомъ. Святитель много разъ видлъ этотъ чудный храмъ и возгорлся желаніемъ создать такой же храмъ и въ Москв. Призваны были мастера, каменосчцы, Ивашка Кривцовъ да Мышкинъ, которыхъ святитель отправилъ во Владиміръ осмотрть и изслдовать тотъ храмъ и мру сняти съ него, широту и высоту, и алтарь. Мастера подивились чудной постройк и взялись за дло съ увреніемъ, что выстроятъ еще и обширне новый храмъ. Митрополитъ привлекъ къ длу и множество умющихъ длателей-работниковъ всякаго мастерства, нарочно для того даже и купленныхъ имъ въ крпость.

1 сентября 1471 г. святитель торжественно встртилъ вел. князя, возвратившагося на радость Москв со славою побдителя Новгородскихъ крамольниковъ и непослушниковъ, и тогда же осеныо повеллъ камень готовить на созданіе церкви, который затмъ всю зиму возили къ мсту постройки. Въ ту же зиму мсяца декабря, по Рождеств Христов, ‘явися на небеси звзда велика, а лучь (хвостъ) отъ нея дологь вельми, толстъ, свтелъ, свтле самой звзды, а восхождаше въ 6-мъ часу ночи (по нашему счету въ 10-мъ часу вечера) съ лтняго восхода солнечнаго и идяше къ западу лтнему же, а лучь отъ нея впередъ протяжеся, а конецъ луча того аки хвостъ великія птицы распростреся’. Вслдъ затмъ въ генвар по Крещеніи—другая звзда ‘явися хвостата надъ лтнимъ западомъ, хвостъ же ея тонокъ, а не добр дологъ, а первыя звзды луча темне. Первая звзда за 3 часа до восхода солнечнаго на которое мсто приходила, сія другая по захожденіи солнца 3 часы на томъ же мст являлась, да къ западу же идяше’.

Такое чудное и страшное знаменіе сопровождало предпринятую постройку собора, когда еще готовился и привозился только камень для его сооруженія.

Оно на самомъ дл предзнаменовало много важнйшихъ ссбытій для города Москвы.

Въ эту же зиму была покорена Пермь Великая и 16 генваря 1472 г. посланы послы въ Римъ за царевною Софіею, сватовство съ которою началось еще осенью 1471 г.

Какъ только прошла зима и стаяли снга въ апрл 1472 г., мастера обмрили окладъ или планъ новаго храма вокругъ стараго обширне даже и Владимiрскаго собора въ широту и долготу на полторы сажени, намреваясь настолько же прибавить и высоту церкви.

По порядку стараго строительнаго дла выкопали по окладу рвы, набили въ ихъ подошву сваи и потомъ положили основаніе зданію каменною кладкою. 30 апрля митрополитъ съ крестнымъ ходомъ въ сопровожденіи всего духовнаго собора, при звон во вс колокола, вышелъ совершить торжественно закладку храма. Еъ торжеству прибылъ и вел. князь съ сыномъ и братьями, въ сопровожденіи бояръ и вельможъ, при безчисленномъ собраніи народа.

Посл молебна святитель прежде всхъ своими руками положилъ начало, гд быть алтарю, также по сторонамъ и до угламъ, укладывая основные камни. Лтописецъ записалъ, что новый храмъ заложенъ спустя 146 лтъ безъ трехъ мсяцевъ посл основанія древней церкви.

Предстательство, т.-е. завдываніе и попеченіе, о постройк вначал было поручено нкоему Вас. Ермолину и Ивану Влад. Голов. Но промежъ ихъ произошла пря, разноголосица, и Ермолинъ отступился всего наряда, а Голова началъ наряжати {Изв. Академіи Наукъ. VШ, кн. 4, стр. 78.}.

О чемъ была пря, лтописецъ не оставилъ свднiя, но, судя по послдующему, именно по случаю несчастнаго разрушенія недостроеннаго еще храма, возможно гадать, что отказавшійся отъ дла Ермолинъ, быть можетъ, былъ праве Головы, такъ какъ имлъ боле опытности и боле толку въ строительныхъ длахъ, хотя и не былъ зодчимъ, архитекторомъ и подрядчикомъ, а только предстателемъ, т.-е. попечителемъ дла. Это явствуетъ изъ указанія, что посл Ермолина предстателями, новыми попечителями, были отецъ Головы, Владиміръ Григор. Ховринъ и его сынъ Голова.

Когда зданіе выведено было въ ростъ человка, приступили къ разборк древняго храма и очистили мсто до уровня гробницъ митрополичьихъ. 29 мая въ пятницу святитель съ тмъ же торжественнымъ собраніемъ духовенства, во глав котораго былъ Сарайскій епископъ Прохоръ {Какъ извстно, первая церковь была освящена въ 1327 году авг. 4 также Прохоромъ, епископомъ Ростовскимъ.}, и въ присутствіи вел. князя, его матери и сына, а также и 4 братьевъ съ служебными князьями и боярами и опять при всенародномъ множеств, совершилъ перенесеніе гробницъ изъ старыхъ ихъ мстъ на уготованныя мста въ новостроящемся храм, гд въ стнахъ сдланы были для того особые кiоты-впадины на тхъ же сторонахъ церкви. Мощи митроп. Кипріана и Фотія помстили въ одномъ кіот въ рядъ, съ правой же стороны собора, у южной стны. Гробницу еогноста митр. поставили въ кіот объ одну стну съ гробницею св. Петра митрополита.

Когда приступили къ гробу Іоны митрополита и сняли съ него доску, въ тотъ часъ ‘изыде изъ гроба благоуханіе много по всему храму, мощи же его явились вс цлы и нерушимы, прилпе бо плоть кости его и не двигнушася составы его’.

Гробницу его поставили на лвой сторон собора въ углу сверо-западномъ. Тутъ же вскор отъ мощей св. Іоны послдовали чудныя исцленія хромого отрока 6-ти лтъ и нкоего Рязанца, имущаго внутри болячку. Множество народа стало прикладываться къ мощамъ и при этомъ наметало не мало серебра, которое митрополитъ все отобралъ у поповъ на созиданіе церковное.

У митроп. Фотія обрли въ тл едины только ноги, а Кипріана обрли всего истлвша, оставались едины кости.

Въ это же время въ предл св. Димитрія Солунскаго вынули изъ стны и мощи перваго великаго князя Москвы, Юрья Даниловича, вложили ихъ въ деревянную раку и поставили на гроб еогноста митрополита, гд была церковь Поклоненія Веригъ, а потомъ, когда въ новомъ зданіи уготовано было мсто для гробницы, поставили ее въ стн же и на той же сторон въ томъ же предл св. Димитрія. Перенесеніе было совершено митрополитомъ съ священнымъ соборомъ, въ присутствіи вел. князя, его сына и множества народа.

Съ великимъ освященiемъ и съ установленіемъ даже особаго празднованія были перенесены мощи св. Петра митрополита.

Митрополитъ Филиппь пожелалъ попревозвышено положити мощи святаго въ новой церкви, но на прежнемъ же мст, возл жертвенника, и сказалъ о своемъ желаніи вел. князю, который отвтилъ, что это дло не его мры, а митрополичье и всего освященнаго собора, и предложилъ собрать для этого всхъ епископовъ и всю духовную власть, что и было исполнено.

Пока собиралось духовенство, святитель 14 іюня въ ночь съ воскресенья на понедльникъ пришелъ къ гробу святаго и повеллъ священникамъ разобрать надъ мощами надгробницу, а самъ съ нимй со страхомъ и обливаясь многими слезами помышлялъ: угодно ли это будетъ святому, что поднимутъ его мощи. Разобрали надгробницу и увидали гробъ весь распавшійся отъ бывшаго огня, а мощи, яко свтъ блещашися, ничто къ нимъ не прикоснулось и благоуханiе многое исходяще отъ нихъ. Говорили объ этомъ такъ, что гробъ въ Тохтамышево нашествіе Татары разорили, предполагая, что въ немъ скрыто какое-либо сокровище, потомъ въ общемъ пожар города погорлъ и гробъ святаго, но мощей и дымная воня не коснулась. Ризы на святомъ сверху также погорли, а подъ мощами остались цлы. Митрополитъ со страхомъ и съ радостью переложилъ мощи изъ распавшейся раки въ новую, каменную, и поставилъ близъ того же мста, а потомъ, когда стали устроивать особый кіотъ на томъ старомъ мст, въ ночь же перенесъ до времени гробницу святаго къ гробниц митр. Іоны.

По этому поводу въ народ говорили, что гробъ св. Петра ночью ископаша и обртоша мощи его и людямъ не явиша, но ларецъ поставиша возл Іонина гроба, гд нын митр. Филиппъ лежитъ, и лобзаша его вс приходящіе. Однако неизвстно было, тутъ ли были мощи или нтъ. Если вправду он были туть, то нельзя было не подивиться, что такого Чудотворца положили здсь столь безчестно и не вынесли его въ другой храмъ, ибо длатели рабочіе поверхъ его ходятъ, а что ни есть отесковъ каменныхъ, то все на гробъ его падаетъ. Іону митрополита больше берегутъ! Иные говорили, что митрополитъ св. мощи Петра въ своей полати поставилъ. а для народа явилъ, что он покоятся въ ларц, возл Іонина гроба, чтобы толпы народа въ полату не ходили. Записавшій эту народную молву лтописецъ присовокупляетъ, что Пахоміи Сербинъ въ своемъ Слов о житіи Чудотворца и обртеніи его мощей написалъ, что въ тл обрли Чудотворца, неврія ради людскаго, занеже кой только не въ тл лежитъ, тотъ у нихъ не святъ, а того но помянутъ, яко кости наги источаютъ исцленія.

Съ такимъ вниманіемъ слдитъ Московскій народъ за всми порядками, какіе происходили въ новосозидаемомъ собор.

Особый кіотъ для св. мощей Петра митр., какъ упомянуто, былъ устроенъ на томъ самомъ мст, гд впервые былъ погребенъ святитель, собственными руками устроившій себ гробницу.

Новая гробница была помщена только значительно выше прежней, такъ какъ помостъ въ новомъ зданіи построенъ былъ выше прежняго боле чмъ въ ростъ человка.

1-го іюля совершилось торжественное перенесеніе св. мощей Петра м. при служеніи митрополита, архіепископа, 4 епископовъ и всего священнаго собора и въ присутствіи вел. князя, его матери, сына, братьевъ, бояръ и множества народа. Тогда же установили въ этотъ день навсегда праздновать перенесеніе св. мощей.

Гробница въ это время была открыта и всмъ были видимы мощи святаго. Несмтныя толпы богомольцевъ тснились около гроба съ желаніемъ хотя бы только прикоснуться къ святын.

Во время перенесенія мощей нкоторые видли, какъ леталъ высоко надъ гробомъ святаго блый голубь до тхъ поръ, пока былъ открытъ гробъ, и затмъ исчезъ, когда были закрыты св. мощи. Литургію въ новомъ еще только начатомъ постройкою зданіи невозможно было служить и потому митрополитъ служилъ въ полат, на своемъ двор въ церкви РизъПоложенія, епископы служили въ Архангельскомъ собор и въ другихъ храмахъ Кремля.

Вел. князь закончилъ всенародный Московскій праздникъ раздачею всему духовенству щедрой милостыни: и по всему городу во вс церкви священникамъ, монастырямъ и нищимъ, а затмъ начальному духовенству и всмъ боярамъ на своемъ двор устроилъ пиръ: ‘вс ядоша и пиша’.

Извстному тогда писателю житій Пахомію Сербину поручено было написать и канонъ перенесенію мощей Петра митр. и Слово о ею житіи, а также и канонъ Іон митрополиту.

Незозможно было оставить св. мощи среди строящагося храма, среди повсюду лежащихъ каменныхъ отесковъ, и потому великій князь повеллъ на мст будущаго алтаря построить временный деревянный храмъ во имя Успенія, приградивши къ нему и гробъ Петра Чуд., почему эта церковь впослдствіи именовалась что у Гроба. св. Петра.

Въ этомъ же деревяннонъ храм совершилось потомъ и бракосочетаніе вел. князя съ царевною Софьею.

Въ то самое время, какъ выстроивался мало-по-малу новый соборъ, происходило и сватовство вел. князя съ царевною. Посланный за царевною Антонъ Фрязинъ прибылъ въ Римъ 23 мая, а 29 числа того же мсяца послдовало въ собор обртеніе мошей Московскихъ святителей.

Затмъ 14 числа іюня были обртены и мощи св. Петра митр. и въ послдующіе дни включительно до 30 числа священство усердно готовилось къ торжественному. перенесенію святыни на уготовленное мсто. За шесть дней или за недлю до этого событія, именно 24 іюня, съ немалымъ торжествомъ отпущена была въ Москву и царевна Софья.

Въ конц іюля пришла въ Москву всть, что Ордынскій царь Ахматъ со всею Ордою идетъ къ Алексину. Вел. князь въ тоть же часъ, на 2 часу дня, отслушавъ обдню и ничего даже и не вкусивъ, вборз, двинулся съ полкомъ къ Коломн, къ берегу, какъ тогда прозывалась рка Ока, за которой, дйствительно, разстилался степной океанъ-море. Другіе полки успли также собраться вовремя на этомъ берегу. Увидя множество Русскихъ полковъ, аки море колеблющихся, царь быстро побжалъ домой.

Царевна прибыла въ Москву уже въ ноябр, 12 числа, въ четвергь. По всему пути отъ самаго Рима и до нашихъ городовъ Пскова и Новгорода везд ее встрчали еъ великими почестями, какъ того требовалъ въ своихъ странахъ самъ Папа. Онъ отправилъ съ царевною большого посла Антонія Легатоса и далъ ему честь великую, которая заключалась въ томъ, что во время пути передъ нимъ несли крыжъ,—Латинскій крестъ. Такъ онъ шествовалъ по всмъ землямъ.

Первые Псковичи подивились этому Легатосу, замтивъ, что онъ былъ одтъ не по нашему чину, весь облаченъ въ червленое красное платье, имя на себ куколь червленъ, на голов обвитъ глухо какъ каптуръ Литовскій, только одно лицо видно, и нерстатицы на рукахъ, и въ нихъ и благословляетъ, и крестъ предъ нимъ съ Распятіемъ вылитымъ носятъ, на высокое древо взоткнуто вверхъ, святымъ иконамъ не поклоняется и креста на себ рукою не кладетъ.

Все это было не по нашему обычаю и чину.

Когда шествіе царевны было уже близко Москвы, вел. князю донесли, что идетъ Легатосъ и крыжъ передъ нимъ несутъ. Услыхавши это, вел. князь сталъ объ этомъ мыслити съ матерью своею и съ братьями и съ бояры. Одни совтовали не воспрещать Легатосу: какъ онъ идетъ, такъ пусть и идетъ. Другіе возстали противъ такой новины, говоря, что того не бывало въ нашей земл, не бывало, чтобы въ такой почести являлась Латынская вра. Учинилъ было такую новину Сидоръ, онъ и погибъ. Вел. князь предоставилъ ршить это дло митрополиту. Святитель далъ такой отвтъ: ‘Не можно тому быть! Не только въ городъ войти, но и приблизиться ему не подобаетъ. Если позволишь ему такъ учинить, то онъ въ вороты въ городъ, а я въ другія вороты изъ города выйду. Не достойно намъ того и слышать, не только видть, потому что возлюбившій и похвалившій чужую вру, тотъ всей своей вр поругался’.

Услышавъ такія рчи отъ первосвятителя, вел. князь послалъ къ Легату съ запрещеніемъ, чтобы не шелъ передъ нимь крыжъ. Легатъ сопротивлялся немного и исполнилъ волю вел. князя. Другой лтописецъ пэвствуетъ, что вел. князь послалъ съ этою цлью боярина едора Давыдовича съ повелніемъ — крыжъ, отнявши, въ сани положить. Бояринъ встртилъ царевну за 15 верстъ и точно исполнилъ повелніе князя. Такъ твердо и крпко старая Москва отстаивала коренныя идеи своего существованія.

Какъ упомянуто, 12 ноября въ четвертокъ царевна съ Легатомъ прибыли въ городъ. Съ бракосочетаніемъ надо было торопиться. 14 ноября наставалъ Филипповъ постъ, поэтому въ тотъ же день 12 числа послдовало обрученіе, а на другой день 13 числа совершилось и бракосочетаніе въ новопостроенной деревянной церкви, среди сооружаемыхъ стнъ новаго собора.

Весною на слдующій 1473 г., въ Похвальную недлю, 5-ю Великаго поста, въ воскресенье, 4 апрля, въ Кремл случился большой пожаръ. Загорлось у церкви Рождества Богородицы, на сняхъ у вел. княгини, по близкому сосдству загорлся и митрополичій дворъ и дворъ брата вел. князя Бориса Васил., и погорло много дворовъ по Троицкое подворье, по Богоявленье и по городскія житницы. Сгорлъ Житничій дворъ вел. князя, а большой жилой его дворъ едва отстояли, Выгорли и кровли на стнахъ Кремля и вся приправа городная.

Митрополитъ отъ пожара удалился за городъ въ монастырь Николы Стараго на Никольской. Когда пожаръ сталъ униматься, уже на разсвт другого дня, 5 апр., онъ возвратился въ церковь Богородицы къ гробу Чуд. Петра и повеллъ пть молебенъ, обливаясь многими слезами.

Въ то время пришелъ къ нему и вел. князь и, видя его плачущаго, сталъ его утшать, думая, что онъ плачеть о своемъ пожарномъ разореніи. ‘Отче, господине!’ говорилъ вел. князь, ‘не скорби. Такъ Богъ изволилъ. А что дворъ твой погорлъ, то я сколько хочешь хоромъ теб дамъ, или какой запасъ погорлъ, то все у меня бери’. А святитель посл многихъ слезъ сталъ изнемогать, тутъ же ослабла у него рука, потомъ нога, и сталъ просить вел. кнлзя отпустить его въ монастырь. Вел. ккязь не пожелалъ отпустить его въ дальній загородный монастырь, но помстилъ въ кремлевскомъ Троицкомъ Богоявленскомъ монастыр. Святитель, чувствуя приближеніе своей кончины, тотчасъ послалъ за своимъ духовникомъ, исповдался, причастился и соборовался масломъ.

На смертномъ одр онъ говорилъ и приказывалъ вел. князю только объ одномъ, чтобы церковь была совершена. Въ это время она была возведена до большого пояса, до половины, гд начали длать кіоты святымъ на всхъ трехъ стнахъ (для написанія въ кіотахъ ликовъ святыхъ).

Посл того святитель сталъ приказывать о церковномъ дл Владиміру Григорьевичу (Ховрину) и сыну его Ивану Голов, казначеямъ вел. князя: ‘Только попечитесь’, говорилъ святитель, ‘а то все готово на совершеніе церкви’. Также и прочимъ приставникамъ церкви все о томъ, не умолкая, говорилъ, и о людяхъ, которыхъ искупилъ на то дло церковное, прказывалъ отпустить ихъ всхъ на волю посл своей смерти. Подавъ всмъ благословеніе и прощеніе, онъ скончался 5 апрля, въ исход перваго часа ночи, 1473 г. Многіе тогда говорили, что онъ видніе видлъ въ церкви.

По кончин открыли на немъ два креста желзные и верши, великія цпи желзныя, которыя и нын всмъ видимы на его гроб, замчаетъ лтописецъ, а до того времени никто того не зналъ—ни духовникъ его, ни келейникъ. 7 апрля совершилось его погребеніе въ недостроенномъ его храм въ присутствіи вел. князя, его семьи, бояръ. Весь народъ града Москвы собрался на погребеніи, но изъ духовныхъ властей былъ только одинъ епископъ, тотъ же Прохоръ Сарайскій, при которомъ происходила и закладка храма.

Припоминая время постройки перваго храма Богородицы при св. митрополит Петр, видимъ, что нкоторыя обстоятельства сходствуютъ съ обстоятельствами постройки и этого новаго храма. И святитель Петръ имлъ видніе о скорой своей кончин и потому, призвавъ къ себ Тысяцкаго Протасія, передалъ ему большую сумму, завщая употребить ее на сооруженіе церкви и довряя ему попечительство объ этомъ сооруженіи. Такъ и митрополитъ Филиппъ особенно возлагалъ такое попечительство на Ховриныхъ, говоря имъ, что для строенія у него все приготовлено, только бы они позаботились, чтобы дло шло правильно къ окончанію. И первый святой строитель собора и второй его строитель въ боле обширномъ объем и вид, по вол Божіей, не дожили до окончанія постройки и были погребены среди еще непокрытыхъ ея стнъ, и тотъ, и другой съ сверной стороны, первый въ алтар, второй въ самомъ храм близъ сверныхъ дверей, посторонь Іоны митрополита {Въ позднiя времена мсто его гробницы быдо совсмъ позабыто, так, что и имени его не оказалось въ числ погребенныхъ въ собор святителей. Объ этомъ см. Памятники Московской Древности Снегирева, описаніе Успенскаго собора, стр. 23.}.

Постройка собора продолжалась своимъ чередомъ. Къ весн слдующаго 1474 г. церковь видилась ‘чудна вельми и превысока зело’, уже была выведена до сводовъ, которые оставалось только замкнуть, чтобы на нихъ соорудить верхъ большой, — среднюю главу. И вдругъ мая 20 въ часъ солнечнаго заката церковь внезапно разрушилась, упала сверная стна, надъ гробами митрополитовъ Іоны и Филиппа-Строителя, вся по алтарь, наполовину разрушилась и западнал стна и устроенныя при ней полати (хоры), также столпы и вс своды. И Чудотворца Петра гробъ засыпало, но ничмь не повредило его, у деревянной церкви верхъ разбило, но въ остальномъ эта церковъ осталась невредимою, иконы, св. сосуды, книги, паникадила — все сохранилось въ цлости. Алтарь новаго зданія и вся южная стна со столпами и сводами, также половина западной и съ западными дверьми не подверглись окончательному разрушенію, но были настолько повреждены, что было страшно войти и въ деревянную церковь, почему великій князь вскор повеллъ и ихъ разрушить. Одинъ лтописецъ свидтельствуетъ, что въ этотъ день, 20 мая, ‘Бысть трусъ во град Москв и церковь св. Богородицы, сдлана бысть уже до верхнихъ каморъ, падеся въ 1 часъ ночи, и храми вси потрясошася, яко и земли поколебатися’.

Главною причиною такого несчастія и такой печали для всего города послужило плохое искусство мастеровъ или, врне сказать, полная несостоятельность тогдашняго строительнаго художества по всей Московской области. Старый способъ постройки каменныхъ храмовъ, усвоенный отъ древняго художества, заключался, можно сказать, въ непреложномъ обыча класть стны снаружи и внутри съ наличной стороны изъ тесанаго камня въ одинъ рядъ, наполняя середину этой облицовки бутовымъ камнемъ и даже булыжнымъ, при чемъ самое существенное въ этомъ дл былъ добрый растворъ известя, которая въ древней кладк оказывалась столь же крпкою, какъ и булыжный камень. Такое изготовленіе извести совсмъ было забыто въ это время и многія церкви сами собою падали повсюду, и въ Новгород, и въ Ростов, и въ самой Москв, и къ тому же церкви не столь значительной обширности и высоты.

Но, кром того, непосредственную причину, отчего разрушился соборъ, современники видли въ томъ, что мастера, сооружая сверную стну, въ средин ея возводили высокую лстницу на полати, или хоры, расположенныя надъ западными дверьми по западной стн, куда также проходила эта несчастная лстница. Тощая пустотлая стна не выдержала тяжести сводовъ и разрушила все зданіе. Къ счастію, что это случилось въ недостроенномъ еще храм, но и достроенный онъ долженъ былъ развалиться рано ли, поздно ли.

Современники видли преславное чудо и благодатное заступленіе Богоматери въ томъ обстоятельств, что при разрушеніи церкви никто изъ людей не палъ жертвою этого несчастія. Весь тотъ день каменосчцы усердно работали: одни сводили своды, другіе замыкали своды, носили камень, известь, древіе, многіе обыватели тутъ же ходили, смотрли работу. За часъ до солнечнаго захожденія работающіе покончили работу и разошлись съ подмостокъ. Посл нихъ многіе всходили посмотрть, пока было свтло, но и т по заход солнца также сошли всего за пятую часть часа до паденія стнъ. Однако изъ любопытныхъ остался на подмосткахъ одинъ отрокъ, сынъ князя едора Пестраго, онъ еще ходилъ по сводамъ и, услыхавши трескъ, въ испуг побжалъ на южную стну и тмъ спасся отъ врной погибели.

Великій князь, митрополить и весь городъ Москва очень печалились объ этомъ разрушеніи, ибо шелъ уже третій годъ, а соборной церкви не было въ славномъ город.

Великій князь теперь остановился на мысли призвать умющихъ мастеровъ изъ иныхъ земель и сначала послалъ во Псковъ, гд мастера ‘каменосчной хитрости’ навыкли у Нмцовъ. Однако Псковскіе мастера, осмотрвъ строеніе, не взялись за дло, похвалили работу, что гладко длали, и похулили только дло извести, потому что жидко она растворялась и была оттого не клеевита. Псковичи, впрочемъ, остались въ Москв и построили сравнительно небольшіе каменные храмы: Троицу въ Сергіев монастыр (1477 г.) и въ Москв Ивана Златоустаго (1478 г.), Сртеніе на Кучковомъ пол, Ризположенiе на двор митрополита и Благовщеніе на двор великаго князя.

Великій князь ршилъ, наконецъ, послать за мастеромъ въ Венецію, такъ какъ съ Дюкомъ Венецейскимъ въ то время происходили оживленныя сношенія.

Черезъ два мсяца посл разрушенія церкви, 24 іюля, туда былъ отправленъ посломъ Семенъ Толбузинъ съ порученіемъ пытать отыскивать мастера церковнаго.

Возвратившись съ успхомъ въ Москву (въ 1475 г.), Толбузинъ разсказывалъ, что много тамъ у нихъ мастеровъ, да ни одинъ не пожелалъ хать на Русь, и только одинъ согласился, и порядился съ нимъ давать ему за службу по 10 руб. на мсяцъ. Его звали Аристотелемъ ради хитрости его художества. Звалъ его къ себ ради его хитрости и Турецкій царь, что въ Цареград нын сдитъ.

Церковь въ Венеціи св. Марка вельми чудна и хороша да ворота Венецейскія, сказываютъ его же дла, вельми хитры и хороши.

Да еще показалъ онъ ему, Семену, такую хитрость свою: позвалъ его къ себ на домъ, а домъ у него добръ и полаты есть, да веллъ принести блюдо мдное на четырехъ яблокахъ, а на немъ сосудъ, какъ умывальница, какъ оловяникъ (кувшинъ), и началъ лить изъ него изъ одного воду и вино и медъ, чего хочешь, то и будетъ.

Венецейскій князь никакъ не хотлъ отпустить его на Русь и только посл многихъ просьбъ и увреній въ большой къ нему дружб велякаго князя Москвы едва отпустилъ его, какъ бы въ драгоцнный даръ.

Взялъ съ собою тотъ Аристотель своего сына Андрея да паробка, Петрушею зовутъ: можетъ быть, это тотъ Петръ Антон. Фрязинъ, прибывшій въ Москву въ 1490 г. и строившій потомъ башни и стны Кремля.

Пока Толбузинъ хлопоталъ, ходатайствовалъ объ отпуск Аристотеля, прошло не мало времени, такъ что они прибыли въ Москву уже весною на другой годъ, 1475, на самую Пасху, 26 марта. Возвратился посолъ Толбузинъ, замчаетъ другой лтописецъ, и привелъ съ собою мастера Муроля, кой ставилъ церкви и полаты, Аристотель именемъ, также и пушечникъ онъ нарочитъ лити ихъ и бити изъ нихъ, и колоколы и иное все лити хитръ вельми.

Радостное торжество св. Пасхи увеличилось для всхъ Москвичей съ пріздомъ этого славнаго Муроля, о дяніяхъ котораго лтописцы усердно и съ любовью записывали въ свои сборники всякую подробность, особенно по сооруженію любезнаго имъ храма.

Муроль обстоятельно осмотрлъ разрушенный храмъ. Похвалилъ гладость сооруженія, похулилъ известь, что не клеевита, да и камень, сказалъ, не твердъ. Камень былъ, по всему вроятію, Мячковскій изъ подмосковныхъ каменоломенъ. Плита, т.-е. кирпичъ, тверже камня, примолвилъ онъ, а потому своды надо длать плитою. Онъ не согласился строить вновь сверную стну, чтобы сомкнуть ее съ южною, и ршилъ все сломать и начать дло сызнова.

Для этого 16 апрля 1475 г. послдовало новое перенесеніе мощей митрополитовъ св. Петра, еогноста, Кипріана, Фотія, Іоны теперь въ церковь Іоанна Святаго подъ Колоколы.

На другой же день 17 апрля Муроль началъ разбивать оставшіяся стны собора и въ тотъ же день разбилъ два столпа и западныя двери со стною.

А разбивалъ онъ такимъ образомъ: поставилъ три дерева, совокупивъ ихъ верхніе концы воедино, а между деревами повсилъ на канат брусъ дубовый, съ конца окованный желзомъ, и, раскачивая этотъ брусъ, разбивалъ имъ стны. А другія стны съ исподи, съ низу подбиралъ и на бревнахъ ставилъ, потомъ зажигалъ бревны и отъ сгорвшаго дерева стны падали. Чудно было видть, восклицаетъ лтописецъ, что три года длали, а онъ въ одну недлю и даже меньше все развалилъ, такъ что не поспвали выносить камень, а то бы въ три дни хотлъ развалить. Книжники называли этотъ дубовый брусъ бараномъ и говорили, что написано въ книгахъ, какъ таковымъ образомъ Титъ Ерусалим разбилъ.

здилъ Муроль и во Владиміръ смотрть тамошній соборъ. Похвалилъ дло, сказавши: ‘нкіихъ нашихъ мастеровъ дло’.

Въ начал іюня Муроль началъ рвы копать на основаніе церкви, снова, глубиною въ дв сажени, а въ иномъ мст и того глубже. Во рвахъ также набилъ коліе дубовое, сваи.

И кирпичную печь устроилъ за Андронниковымъ монастыремъ, въ Калитников {Нын Калитниковское кладбище, возл котораго и досел остаются обширныя копаныя ямы Аристотелевскаго кирпичнаго завода, прорзанныя Курскою желзною дорогою. Кирпичъ Аристотеля имлъ длины 6 1/2 верш., ширины около 2 1/2 вершковъ, толщины 1 1/2 вершка.}, въ чемъ ожигать кирпичъ и какъ длать, нашего Русскаго кирпича уже да продолговате и тверже, когда его надо ломать, то въ вод размачиваютъ. Известь же густо мотыками повеллъ мшать, какъ на утро засохнетъ, то и ножемъ невозможно расколупить.

Посл того Муроль обложилъ церковь продолговатую полатнымъ образомъ (1475).

На первое лто онъ вывелъ постройку изъ земли. Камень ровный и внутри веллъ класть. Известь какъ тсто густое растворялъ и мазали лопатками желзными. Четыре столпа внутри самой церкви заложилъ круглые, такъ, говорилъ, крпче будутъ стоять, а въ алтар два столпа заложилъ четыреугольные кирпичные. И все длалъ въ кружало (по циркулю) да въ правило (по линейк).

На другое лто 1476 г. Муроль вывелъ стны храма по кивоты, которые сдланы снаружи стнъ въ вид пояса и представляютъ рядъ колонокъ, соединенныхъ круглыми перемычками. Внутри же стнъ всуцпы желзные положилъ какъ правило на веретенахъ, а межъ столповъ, гд кладутъ для связи брусье дубовое въ нашихъ церквахъ, то все (т.-е. вс связи) желзное кованое положилъ.

На третье лто (1477) достигнувъ подсводной части зданія, Муроль, чтобы доставлять камень и кирпичъ наверхъ, сотворилъ колесо, съ малыми колесцами, которыя плотники вкшею зовутъ, чмъ на избу землю волочатъ, и этимъ снарядомъ посредствомъ веревокъ взволакивалъ на верхъ вс тяжести. Уже не носили камни на плечахъ, а прицпляли ихъ къ веревкамъ и колесами безъ труда притягивали ихъ на верхъ,—чудно было видти, отмчаетъ лтописецъ.

Чудно было также видть, какъ онъ на столпы положилъ по 4 камени великихъ и совокупилъ кружало (сводъ) и истесалъ на нихъ по 4 конца на четырехъ странахъ, одно противъ другого, точно на каменныхъ деревьяхъ, насквозь каменье то сбито.

Наконецъ, на четвертое лто, въ 1478 г., славная постройка была окончена вчерн. Аристотель соорудилъ у ней 4 верха, кром большой средней главы. Внутри вокругъ шеи этой главы устроилъ потаенную казну, хранилище для опасныхъ случаевъ, полати построилъ возл алтаря отъ южныхъ дверей и тутъ же вывелъ лстницу, всходить на верхъ храма. Церковные своды свелъ въ одинъ кирпичъ, помостъ намостилъ мелкимъ камнемъ (мозаично), въ алтар надъ митрополичьимъ горнимъ мстомъ, за престоломъ, крыжъ Лятскій истесалъ на камени, который посл митрополитъ стесать веллъ. Передъ передними, западными дверьми помостъ (площадку) накрылъ камнемъ и сводъ въ одинъ кирпичъ свелъ и середку повсилъ на гир желзной, какъ это существуетъ и до сихъ поръ.

Кровлю длать вел. князь повеллъ мастерамъ только что совсмъ покореннаго имъ Новгорода, которые и покрыли зданіе сначала деревомъ вельми хорошо, а по дереву нмецкимъ желзомъ блымъ. Совсмъ постройка была окончена на пятое лто въ 1479 г.

Была та церковь, пишетъ лтописецъ, чудна вельми величествомъ и высотою и свтлостію и звоностію и пространствомъ, таковой прежде не бывало на Руси кром Владимірской.

12 августа 1479 г. соборъ былъ торжественно освященъ митрополитомъ Геронтіемъ съ архіепископомъ Ростов. Вассіаномъ, епископомъ Суздальскимъ Евфиміемъ и Сарскимъ Прохоромъ.

Радость въ этотъ день всего города Москвы была неописуемая, потому что минуло уже 7 лтъ и 4 мсяца, какъ древній Калитинскій храмъ былъ разобранъ и не было въ город соборнаго храма. Вел. князь повеллъ раздать милостыню на весь городъ и на окружные монастыри, священникамъ, инокамъ и всмъ нищимъ, а высшему духовенству и боярамъ далъ обдъ, на которомъ и вс седмь приходскихъ соборовъ на его же двор въ особой храмин также ядоша и пиша у него (по другимъ спискамъ лтописи вс соборы 7 дней ядоша и пиша).

Черезъ нсколько дней торжественно совершилось и перенесеніе мощей митрополитовъ. Въ церкви Іоанна подъ Колоколы, гд они пребывали до этого времени, мощи св. Петра въ ночь были переложены изъ каменной гробницы въ деревянную раку и на другой день, 23 августа, въ понедльникъ, передъ вечернею были несены въ новый соборъ самимъ вел. княземъ и его сыномъ Иваномъ Ив. съ помогающими, кто удостоился, при звон во вс колокола. Принесенныя мощи вначал поставили среди церкви на митрополичьемъ амвон, гд митрополиты облачаются. По совершеніи слдуемыхъ церковныхъ службъ на другой день утромъ 24 августа, во вторникъ, передъ обднею митрополитъ съ святителями и вел. князь съ сыномъ снова подняли раку и перенесли ее на уготованное мсто близь св. жертвенника. Потомъ была совершена литургія.

Самое празднованіе перенесенію мощей, назначенное прежде на 30 іюля, было тогда же перенесено на этотъ день, 24 августа.

Вел. князь снова роздалъ щедрую милостыню духовенству всего города.

Перенесеніе мощей другихъ митрополитовъ и кн. Юрья Даниловича происходило 27 августа, въ пятницу, также передъ вечернею, въ 9 часъ дня. Къ этому времени собрались къ церкви Іоанна подъ Колоколы митрополитъ съ священнымъ соборомъ и вс священники города, которые въ присутствіи вел. князя и его сына подняли каменную раку Кипріана митр. и перенесли ее въ соборъ, поставивъ въ юго-западномъ углу храма у стны. Потомъ Фотіевы мощи въ каменной же рак перенесли и поставили съ Кипріановыми въ рядъ и устроили надъ ними надгробницы каменныя. Затмъ перенесли мощи Іоны Чудотворца въ деревянной рак и поставили въ противоположномъ сверо-западномъ углу храма поверхъ помоста. Мощи еогноста митр. поставили въ предл апостола Петра на верхъ помоста, обложивши кирпичемъ, объ одну стну съ Чудотв. Петромъ, какъ прежде лежали. Наконецъ, принесли мощи вел. князя Юрья Дан. въ деревянномъ гроб и положили въ предл св. Димитрія въ застнк въ землю съ помостомъ ровно и надгробницу учинили надъ нимъ.

Гробница строителя разрушившагося храма, митр. Филиппа, не была вынесена въ церковь Іоанна подъ Колоколы, потому что она оставалась снаружи храма, за межею сверной стны Аристотелевой постройки, которая, слдовательно (то-есть вся постройка), по плану была отодвинута немного къ югу противъ прежняго Филипповскаго плана. Теперь подняли его каменный гробъ и перенесли въ церковь, поставивъ его въ рядъ съ гробницею митрополита Іоны у сверной стны, вроятно, противъ того же мста, гд онъ покоился за стной новой церкви. Когда открыли его гробъ, увидли его лежавшаго всего цлаго въ тл, подобно Іон митр., и ризы его нимало не истлли, а прошло уже 6 лтъ и 5 мсяцевъ безъ 8 дней отъ времени его кончины. Увидвши это, благочестивые люди усердно молились Богу, прославляющему угодниковъ Своихъ. 12 дней стоялъ его гробъ непокрытымъ, быть можетъ, въ ожиданіи чудесныхъ исцленій, какія явились у мощей Іоны, и только въ 13 день склали надъ нимъ надгробницу кирпичную.

Богомольные Москвичи очень внимательно слдили за всми подобными обстоятельствами, а потому и усердно записывали ихъ въ лтопись. Для нихъ очень важно было, кто и какъ былъ положенъ, кто поверхъ помоста, кто вровень съ помостомъ, кто въ земл.

Посл этого уже окончательнаго устройства новаго соборнаго храма вел. князь снова одлилъ все духовенство и всхъ нищихъ города щедрою милостынею и кормомъ, а высшимъ властямъ и служившимъ священникамъ и всмъ соборамъ далъ обдъ и въ почесть всему духовному чину на томъ обд стоялъ передъ ними и съ сыномъ своимъ, угощая обдавшихъ. Таковъ былъ старозавтный обычай въ великокняжескомъ и потомъ въ царскоыъ быту.

Упомянемъ также объ одномъ немаловажномь по тому времени для врующихъ и богомольныхъ Москвичей обстоятельств, какое возникло по случаю освященія новаго храма. Нкіе прелестники наклеветали вел. князю на митрополита (Геронтія), что не по солнечному всходу, ке посолонъ, какъ солнце ходитъ, митрополитъ ходилъ со крестами около церкви. Вел. князь очень разгнвался на святителя, ‘воздвиже на него гнвъ великій’. Оттого, говорилъ вел. князь, гнвъ Божій приходитъ! Возбуждены были большіе споры и пререканія. Старались найти въ писаніяхъ какой-либо уставъ объ этомь, посолонь ли ходити или не посолонь, и ничего твердаго не нашли.

Было много спорныхъ рчей, большинство, вс священники и книжники, иноки и міряне стояли на сторон митрополита. Очевидцы, бывалые въ далекихъ странствованіяхъ, указывали, что такъ святили церковь, ходя противъ солнца, во святой Аонской гор. Вел. князь подъ вліяніемъ владыки Ростов. Вассіана, который, быть можетъ, и заварилъ это дло, и Чудовскаго архимандрита Геннадія, и только съ ними одними, стоялъ противъ митрополита. Эта сторона никакихъ свидтельствъ не указывала.

Много и премного спорили, но истины не обртоша, каждый оставался при своемъ мнніи.

Споръ однако продолжался долгое время. Вел. князь остановилъ даже освященіе новопостроенныхъ церквей, цлый почти годъ не были освящены церкви Іоанна Златоуста (въ монастыр), Рождества Б-цы въ Кремл съ предломъ Онуфрія и многія другія, въ ожиданіи, что митрополитъ положитъ на его мысли. Въ ствтъ на настойчивость вел. князя митрополитъ въ 1482 году оставилъ посохъ свой въ собор и съхалъ на Симоново въ келью, взявши съ собою только ризницу. Онъ мыслилъ такъ если князь великій, пріхавъ къ нему, не добьетъ челомъ и роптанія своего, что посолонь ходити, не оставитъ, тогда онъ совсмъ оставитъ митрополичій санъ и будетъ жить простымъ монахомъ въ кель. И такъ какъ на его сторон стоялъ весь священный чинъ и вс міряне города, то вел. князь поневол уступилъ и послалъ къ святителю своего сына просить, чтобы возвратился на свой столъ. Митрополитъ не послушалъ этого призыва. Тогда уже самъ вел. князь похалъ къ нему и билъ ему челомъ, умоляя, чтобы возвратился на свой столъ, а самъ ‘во всемъ виноватъ сотворися’ и общалъ слушать святителя во всемъ, и въ хожденіи волю ему далъ, какъ велитъ, какъ было въ старину. Посл такого покаянія митрополитъ возвратился.

Въ этомъ обстоятельств ярко выразилась та сторона Московскаго благочестія и Московскихъ общественныхъ интересовъ, которая впослдствіи мало-по-малу стала развиваться въ невжественное старовріе, послужившее къ расколу врующихъ на множество толковъ и суемудрій.

Но возвратимся къ исторіи новаго собора. Въ 1482 г. храмъ былъ украшенъ иконописью. На это дло упомянутый Ростовскій владыка Вассіанъ еще при своей жизни (онъ померъ въ 1481 г.) далъ сто рублей мастерамъ иконникамъ: Денисію, попу Тимоею, да Ярцу, да Кон, которые и написали чудно вельми Деисусъ и съ Праздники и съ Пророки.

Исторія постройки собора весьма любопытна и съ другой, именно съ политической, стороны.

Когда лтомъ 1471 г. митр. Филлиппъ крпко сталъ помышлять о сооруженіи новаго храма, вел. князь уже былъ въ поход подъ Новгородъ Великій, обвиненный въ то время всеобщимъ мнніемъ Низовой Руси въ отступленіи отъ Православія и въ намреніи поддаться Латинскому королю. Тогда 14 іюля 1471 г. произошла знаменитая битва на р. Шелони, послужившая первымъ подвигомъ Москвы къ упраздненію Новгородской независимости.

Въ 1474 г. новозастроенный соборъ, доведенный уже до замкнутія сводовъ, внезапно разрушился, какъ бы предзнаменуя, что такъ съ неумлымъ, старымъ строительнымъ художествомъ разрушится и старозавтный вчевой порядокъ Русской жизни, именно въ Новгород, какъ сильнйшемъ представител и охранител этого порядка.

Въ 1475 г., когда началась уже новая Аристотелевская постройка собора, вел. князь снова двинулся въ Новгородъ со многими людьми, но пошелъ туда миромъ пировать съ Новгородскимъ Владыкою, съ тысяцкими, посадниками и житьими людьми, со всми людьми Новгорода Великаго. Среди любовныхъ встрчъ и пировъ онъ встртилъ тамъ и много обиженныхъ людей, которые, воспользовавшись присутствіемъ въ город вел. князя, пришли къ нему отъ цлыхъ двухъ улицъ съ большими жалобами на тамошнихъ сильныхъ людей, на бояръ, на посадниковъ степенныхъ и на другихъ сильниковъ въ грабежахъ и убійствахъ. И множество другихъ жалобниковъ пришли къ вел. князю искать своихъ обидъ и насилій, понеже, замчаетъ лтописецъ, та Земля отъ давнихъ многихъ лтъ въ своей вол живяху и о вел. князехъ, своихъ отчинникахъ, небрежаху и не слушаху ихъ, и оттого много зла въ той земл происходитъ, между себя убійства и грабежи и домамъ разореніе, кто кого сможетъ. Такимъ образомъ, вел. князь нашелъ въ своей давней вотчин то же самое, чмъ она начала свою Исторію почти за 600 лтъ тому назадъ. Вел. князь поставилъ всмъ, обиженнымъ правдивый судъ предъ лицемъ Владыки и посадниковъ и виновныхъ тотчасъ же отправилъ въ Москву.

Однако почти два мсяца чуть не каждый день продолжались пиры у Владыки, у посадниковъ, у богачей бояръ и у самого вел. князя, угощавшаго всю знать Великаго города.

Но широкіе пиры не успли преклонить вел. князя на милость къ осужденнымъ и отправленнымъ въ Москву боярамъ, какъ ни упрашивали о нихъ и Владыка и вс ихъ товарищи. Когда малые обиженные люди почувствовали державную руку вел. князя, то въ город все двинулось на перемну прежнихъ отношеній и порядковъ и почва для этого была уже вполн подготовлена. Теперь обиженные уже прямо шли на Великокняжескій судъ, какъ на единую крпкую защиту въ ихъ обидахъ. Съ своими жалобами и исканiемъ суда они теперь шли уже прямо въ Москву. ‘А того не бывало отъ начала, какъ и земля ихъ стала: и какъ вел. князи начали быти отъ Рюрика на Кіев и на Владимір и до сего вел. князя, который на то ихъ привелъ’. Такъ это случилось на другой же годъ (въ начал 1477 г.), когда и соборъ былъ выстроенъ по кивоты, т.-е. до половины зданія.

Въ это время, Великимъ постомъ, въ Москву явилось многое множество новыхъ жалобниковъ, житьихъ, посадскихъ поселянъ, черницъ, вдовъ, вс преобиженные сильниками. Быть можетъ, видя такое движеніе жалобниковъ, архіепископъ и весь Вел. Новгородъ вслдъ за ними прислали къ вел. князю своихъ пословъ съ челобитьемъ и называя его Государемъ, чего не бывало отъ начала какъ и земля ихъ стала, ни котораго вел. князя Государемъ не называли, но господиномъ.

Въ древности это было простое рядовое обычное наименованіе каждаго домохозяина, владыки дома или своей земли и всякой собственности. Но въ это время Московскій вел. князь сталъ уже домохозяиномъ и владыкою не одной Москвы, но и всей Низовой Русской земли, лежавшей въ рчномъ углу Волги и Оки. Здсь уже давно, особенно посл Шемякиной смуты, ходила и утверждалась въ самомъ народ очень ясная ж всмъ понятная идея Государя и Государства, родная идея полнаго домохозяина въ своемъ владніи и полной его власти въ своемъ государств-домохозяйств. Повторимъ, что самое слово Государь или Господарь ничего другого боле обширнаго и высокаго и не обозначало, какъ только домоиземлевладльца. Получивъ такое, въ сущности очень обычное, простое наименованіе и отъ вольнаго города, вел. князь послалъ къ Новгородцамъ своихъ пословъ подкрпить данное ему вольными людьми наименованіе съ вопросомъ—какова они хотять огь него государства? Но вольные люди, повидимому, были обмануты своими послами, хотя одинъ изъ нихъ былъ вчевой дьякъ, или же скоро одумались и отвчали, что они съ такими рчами не посылывали и назвали то ложью.

По зтому случаю возникъ мятежъ, созвонили вче, вскричали на какого-то Василія Микифорова и тутъ же безъ милости убили его по обговору дьяка (?) Захарія Овина, а потомъ и этого убили и брата его у Владыки на двор. И оттого взбсились, яко пьяные, одинъ одно кричитъ, другой другое, и заговорили къ королю опять поддаться.

Услыхавши о такихъ длахъ у вольныхъ людей, вел. князь очень пожаллъ убіенныхъ и даже прослезился и отдалъ это дло на обсужденіе митрополиту и всей своей боярской Дум.

‘Съ чмъ присылали сами,— говорилъ онъ,— чего и не хотлъ я у нихъ, государства, и они отъ того заперлись и на меня лжу положили!’ Разгнвался вел. князь на Новгородъ за эту ложь и, помолясь Богу и раздавъ повсюду милостыню церквамъ, повеллъ собираться ратнымъ, чтобы шли къ Новгороду со всхъ концовъ по всмъ дорогамъ.

А тмъ временемъ Псковскіе мастера заложили у Троицы въ Сергіевомъ монастыр новую церковь каменную, а Аристотель довелъ постройку собора уже до сводовъ. Оставалось замкнуть своды и соорудить пять куполовъ, пять главъ надъ совершеннымъ зданіемъ, какъ и вел. князю оставалось сомкнуть своды Новгородской вольности и соорудить политическія государственныя главы надъ пятью концами вольнаго города, то-есть надъ всмъ его вольнымъ бытомъ.

1477 г. 30 сентября вел. князь по старому порядку отношеній послалъ Новгородцамъ складную грамоту съ простымъ подьячимъ, а 9 октября самъ выхалъ изъ Москвы казнить ослушниковъ войною.

Московскія Низовскія рати, а съ ними и Псковичи окружили Новгородъ со всхъ сторонъ, заняли вокругъ города вс монастыри, стснили городъ такъ, что въ немъ отъ собравшихся во множеств въ осаду людей появился моръ.

Начались переговоры съ Владыкою, посадниками, со всмъ Новгородомъ Великимъ. Начались разсужденія о томъ, какой смыслъ заключается въ словахъ Государь и Государство?

Новгородъ, находясь уже въ немалой тснот отъ Москвы, промолвился, назвавши вел. князя Государемъ, конечно изъ особаго почтенія, какъ величали вел. князя въ Москв, употребилъ, стало быть, Московскую рчь, а вел. князь тотчасъ же спросилъ: какого же государства хочетъ Новгородъ?

Вотъ на этотъ вопросъ и должны были отвчать вольные люди, окруженные войсками, едва дышавшіе теперь въ Московскихъ ратныхъ тискахъ. Очень естественно, что они стали отвчать по старымъ привычнымъ уговорамъ съ вел. князьями, ограничивая и теперешняга вел. князя своими вольностями, стали указывать ему, какъ онъ долженъ держать у нихъ свое государство, т.-е. свою государственную власть, стали просить, если не требовать, напр., чтобы въ Низовскую землю къ берегу (противъ Татаръ) службы имъ не было, что готовы они защищать только свои границы и т. п.

‘Вы нынча сами указываете мн’, говорилъ вел. князь, ‘и чините урокъ нашему государству, какъ ему быть у васъ. Какое же тутъ мое государство, когда не я вамъ, а вы мн указываете и урекаете, какъ долженъ я держать васъ. Я хочу такого государства, какъ живу на Москв. Какъ на Москв, такъ хочу быть и въ отчин нашей въ Новгород’. Тогда Владыка, посадники и житьи, говорившіе отъ всего Новгорода, ударили челомъ вел. князю и вымолвили, чтобы вел. князь самъ сказалъ, какъ его государству быть въ Новгород, потому что Новгородъ Низовой пошлины не знаютъ, какъ государи наши вел. князья держатъ свое государство въ Низовской земл.

‘Наше государство вел. князей таково, отвтилъ вел. князь: Вчу, колоколу въ нашей отчин въ Новгород не быть, посаднику не быть, а государство все намъ держать и всему остальному быть какъ у насъ въ Низовской земл’.

Не знали Новгородцы такого Государства только въ своемъ политическомъ устройств, но въ домашнихъ своихъ порядкахъ они хорошо знали, что такое Государь — хозяинъ дома и владтель своей отчины, своей волости, своего села. Они хорошо знали и помнили, какъ распоряжались и государили со своими подвластными землями и пригородами, напр., съ Двиною, въ 1398 г., съ Заволочьемъ и т. д., не говоря о вчевомъ буйств, когда цлыя улицы подвергались государскому разгрому. И то вдь было государство, т.-е. власть силы, и такимъ же государемъ было вче.

Такимъ образомъ вольный Новгородъ былъ покоренъ въ полной мр Московскому государству. Какъ и сталъ Великій Новгородъ и Русская земля, такого изневоленья на нихъ не бывало ни отъ котораго вел. князя, да и отъ иного ни отъ кого.

Со стороны Новгорода событіе совершилось мирнымъ порядкомъ—войны не было.

Со стороны Москвы оно теперь совершилось несравненно успшне, чмъ бывало прежде, по той причин, что теперь уже по всей Низовской земл ходило въ народ мнніе, что государство (единовластіе, единодержавіе) прибыльне для людей, чмъ разновластіе, что одинъ государь, какъ ни бывалъ онъ грозенъ, своеволенъ, все-таки скоре дастъ крпкую и врную защиту обиженнымъ, чмъ множество государей, неспособныхъ и себя защитить отъ насилій сильнаго.

Какъ въ древнія времена въ народныхъ отношеніяхъ господствовала, торжествовала и являлась принудительною силою идея вча, такъ теперь стала торжествовать и уже являлась принудительною силою идея государя и государства, и потому самый Новгородъ, какъ политическая вчевая сила, именуетъ себя также государемъ, а Псковичи, другая вчевая сила, въ это время прислали вел. князю грамоту, въ которой величали его не только господиномъ-государемъ, но и царемъ всея Руссіи, предупреждая даже Московскія понятія о значеніи государевой власти.

Итакъ, не только вольному Новгороду, но и всей Земл теперь было растолковано не одними словами, но еще сильне самымъ дломъ окончательнаго покоренія вчевого порядка государственнымъ началамъ, было до точности растолковано, что значитъ и какой смыслъ иметъ государево государство.

Все это происходило зимою 1477—1478 г. Дло совсмъ окончилось 20 генваря, когда вел. князь поспшилъ послать добрую всть въ Москву къ своей матери и къ митрополиту и къ сыну, что привелъ вольный городъ во всю свою волю и учинился на немъ государемъ, какъ и на Москв. Черезъ 7 дней, генв. 27, эта всть прибыла и въ Москву. Самъ вел. князь прибылъ въ Москву 5 марта, въ четвертокъ 5 недли поста, повелвъ за собою и колоколъ ихъ вчевой привезти на Москву, и ‘какъ привезенъ былъ и взнесли его на колокольницу на площади съ прочими колоколами звонити’.

Въ этомъ достославномъ поход былъ и Аристотель. Онъ еще въ начал дла построилъ черезъ Волховъ подъ Городищемъ мостъ на судахъ, который и посл оставался надолго цлымъ.

Итакъ, постройка Московскаго большого собора совершалась въ одно время и шагъ за шагомъ въ рядъ съ постройкою Московскаго единодержавнаго государства. Очень понятно, какъ были рады Москвичи, по крайней мр въ ихъ властной сред, окончанію сооруженія храма и концу вчевого порядка. Примчательно и то обстоятельство, что, какъ было упомянуто, Новгородскіе мастера устроивали и кровлю собора, покрывая его нмецкимъ блымъ желзомъ.

Какъ во времена митрополита св. Петра и вел. князя Ивана Калиты, такъ и теперь сооруженіемъ соборнаго храма было положено только начало новому устройству города. Воздвигнутый величественный храмъ одною своею массивностью и свтлостью новаго строенія, сравнительно съ остальными малыми и низменными зданіями старинной еще Калитинской постройки, отражалъ въ сильной степени ихъ незначительность и бдноту и необходимо вызывалъ мысль о сооруженіи соотвтственныхъ ему по красот и величію вмсто старыхъ новыхъ зданій.

Но для такихъ зданій не было мастеровъ-строителей, такъ какъ одинъ Аристотель, занятый въ это время пушечнымъ и колокольныыъ литьемъ, денежнымъ дломъ и даже походами съ новою артиллеріею, напр., въ Новгородъ, подъ Казань, въ Тверь, по всему вроятію уже не имлъ времени заниматься архитектурнымъ дломъ, и очень вроятно также, что онъ указывалъ на свою родину, откуда возможно было добывать мастеровъ не однихъ только архитекторовъ.

Съ Италіей въ то время происходили самыя оживленныя сношенія, и потому вел. князь не мало заботъ положилъ о вызов оттуда дловыхъ, знающихъ людей самыхъ разнообразныхъ художествъ.

Мы видли какихъ трудовъ и препятствій стоилъ вызовъ и самого Аристотеля. Проходили годы, пока въ Москв наконецъ стали появляться эти очень надобные и желанные художники.

Между тмъ, въ ожиданіи Итальянскихъ художниковъ, вел. князь воспользовался и искусствомъ Псковскихъ мастеровъ и 6 мая въ 1484 г. повеллъ имъ построить на мст стараго свой дворцовый храмъ Благовщенія, разобравъ старый только по казну и по подклтъ, т.-е. до цоколя.

Вмст съ тмъ около того подклта была заложена казна, особыя помщенія для храненія казны, и кром того была заложена кирпичная полата съ казнами, наименованная впослдствіи Казеннымъ Дворомъ.

Храмъ Благовщенія строился боле пяти лтъ отъ заложенія въ 1484 г. до 1489 г., когда былъ освященъ, а разбирать его старое зданіе начали еще въ 1482 г. и продолжали въ 1483 г. Неизвстны причины такой медленной постройки.

Слдуя за вел. княземъ, и митрополитъ въ то же лто и съ тми же Псковскими мастерами заложилъ у своего двора въ 1484 г. церковь Ризположенія, совершенную въ 1485 г. и освященную въ 1486 г. авг. 31.

Въ этихъ двухъ храмахъ Псковскіе мастера занесли и въ Москву типы своихъ Новгородскихъ и Псковскихъ церквей, замтнымъ образомъ обозначенные въ подробностяхъ устройства подглавій или шей, иначе и неудачно теперь называемыхъ трибунами, барабанами. Но еще прежде, лтъ за пять до постройки этихъ двухъ храмовъ, Псковскіе мастера соорудили въ 1479 г. храмъ Іоанна Златоуста въ монастыр того же воимя. Этотъ храмъ былъ построенъ въ честь тезоименитаго Ангела вел. князя и въ память покоренія Новгорода, такъ какъ послдніе дни Новгородской свободы, когда эта свобода окончательно была упразднена, эти дни совпали съ днями рожденія вел. князя и его именинъ 22 и 27 января 1478 г.

Неизвстно, когда именно прибыли въ Москву первые посл Аристотеля Итальянскіе архитекторы Антонъ Фрязинъ и Марко Фрязинъ, но ихъ работы начались уже въ 1485 г. и не постройкою храмовъ, а сооруженіемъ новыхъ Кремлевскихъ стнъ.

Старыя стны, значительно обветшавшія и отъ времени и отъ многихъ пожаровъ. теперь уже не удовлетворяли новымъ требованіямъ и могуществу государственнаго гнзда, какимъ являлся этотъ ветхій Кремль. А величественный соборъ Успенскій и здсь какъ бы указывалъ на необходимость окружить его достойнымъ внкомъ новыхъ сооруженій. Какъ мы упомянули, его зданіе ярко освщало ветхую старину всхъ остальныхъ построекъ Кремля. Кром того, и въ чемъ была главная забота Моск. государя, требовалось укрпить гнздо славнаго государства новыми уже европейскими способами городовой защиты при помощи европейскихъ же строителей.

Само собою разумется, что постройка новыхъ стнъ производилась не вдругъ, но частями, мало-по-малу, потому что въ одно время съ постройкою новой стны было необходимо оставлять возл нея и старыя стны, дабы на случай опасности не раскрыть городскую ограду на произволъ враждебной осады. Итальянецъ Контарини, бывшій въ Москв въ 1475 г. и, стало быть, видвшій старыя стны, описывая городъ, говоритъ между прочимъ, что онъ ‘расположенъ на небольшомъ холм и что вс строенія въ немъ, не исключая и самой крпости, деревянныя’. Это указаніе не иначе можно объяснить какъ тмъ, что обветшавшія стны по мстамъ были починены деревомъ вмсто камня.

Кром того, надо имть въ виду, что городовыя каменныя стны всегда были покрываемы деревянною кровлею, изъ дерева же устроивались и заборолы, родъ разборнаго забора, который защищалъ осажденныхъ въ пролетахъ между зубцами стнъ. Все это придавало стнамъ видъ деревянной постройки.

Сооруженіе и досел существующихъ стнъ Кремля началось, какъ упомянуто въ 1485 году, съ теперешнихъ Тайницкихъ воротъ, что надъ Москвою-ркою передъ соборами.

Въ то время находившіяся здсь старыя ворота именовались Четьковыми, Чишковыми, Чушковыми и Шешковыми. По всему вроятію отъ имени боярскаго двора, здсь находившагося.

Въ числ знатныхъ бояръ у кн. Юрья Дм. Галицкаго былъ Данила Чешекъ, являвшійся въ качеств посла къ вел. князю Василію Васил. Темному объ утвержденіи мира въ 1425 году. Можно предполагать, что у воротъ на Подол Кремля находился и дворъ этого Чешка, такъ какъ неподалеку на гор стоялъ дворъ и князя Юрья Дмитріевича, соперника Василію Темному въ спор о Великомъ Княженіи. Ворота назывались также и Водяными, какъ въ Москв назывались и другія такія же ворота, устроиваемыя не для прозда дальше по улицамъ, а только для добыванія воды, каковы были ворота у теперешняго Каменнаго моста и въ Кита у Зарядья.

19 іюля 1485 г. Антонъ Фрязинъ вмсто этихъ воротъ заложилъ новыя подъ именемъ Стрлъницы, подъ которыя вывелъ Тайникъ, тайный подземный проходъ къ рк для добыванія воды во время тсной осады. Отсюда и сохранившееся донын прозваніе вороть Тайницкими.

Затмъ въ 1487 г. была совершена стрльница наугольная, внизъ по Москв-рк, называвшаяся Беклемишевскою отъ находившагося близъ нея двора боярина Беклемишева (Никиты и Семена) {Въ XVII ст. по забвенію ее неправильно стали прозывать Свибловскою и Свирловскою. См. Чтенія О. И. и Д. 1877, кн. 2, Смсь, 3, и др.}. Строителемъ ея былъ Марко Фрязинъ.

На другой годъ (1488) мая 27 Антонъ Фрязинъ заложилъ другую наугольную стрльницу вверхъ по Москв-рк, гд прежде въ старыхъ стнахъ стояла Свиблова стрльница, такъ прозываемая отъ боярскаго же двора едора Свибла, и подъ нею также вывелъ тайникъ. Такимъ образомъ прежде всего городъ былъ укрпленъ со стороны рки, т.-е. съ Татарской Ордынской стороны.

Зимою, въ начал 1490 г., въ Москву прибылъ еще Фрязинъ, Петръ-Антоній съ ученикомъ Зам-Антоніемъ, мастеръ стнной и полатный, архитектонъ, какъ его только одного величали этимъ именемъ, вроятно, за особое искусство въ строительномъ дл.

Въ теченіи того же года онъ построилъ дв стрльницы, одну у Боровицкихъ воротъ и со стною до наугольной Свибловой стрльницы, другую надъ Константино-Еленскими воротами (недалеко оть церкви свв. Константина и Елены), которыя находились на Подол Кремля и дотому именовались Нижнимм, а также и Тимоевскими, отъ стоявшаго здсь двора знаменитаго окольничаго при Дмитріи Донскомъ Тимоея Васильевича роду московскихъ тысяцкихъ.

На слдующій годъ (1491) Петръ-Антоній и прежній Марко заложили дв стрльницы со стороны Большого Посада, Фроловскую (Спасскія ворота) и Никольскую, об съ воротами. По другимъ свидтельствамъ об стрльницы были заложены однимъ Петромъ-Антоніемъ въ март мсяц, при чемъ Никольская была заложена не по старой основ, не на мст старой стрльницы, но, вроятно, съ прибавкою городского пространства. Тогда же онъ заложилъ и стну отъ Никольской стрльницы до р. Неглинной. Фроловская стрльница была имъ окончена въ томъ же году. На ней и досел существуютъ сохранившіяся надписи на каменныхъ доскахъ съ внутренней стороны по-русски, съ вншней, загородной, полатыни.

Приводимъ ихъ старинный списокъ: ‘Въ лто 6999 году Іюля (проблъ) Божіею милостію здлана бысть сія стрльница повелнiемъ Іоанна Васильевича государя и самодержца всея Росіи и Великаго князя Владимерскаго и Московскаго и Новгородскаго и Псковскаго и Тферскаго и Югорскаго и Вятскаго и Пермъскаго и Болгарскаго и иныхъ въ Л (30) лто государства его. Длалъ Петръ-Антоніе отъ града Медіолана’.

Въ томъ же списк латинская надпись такъ переведена: ‘Іоаннъ Васильевичъ Божіею милостію Великій князь Владимерскій, Московскій, Новгородскій, Тферскій, Псковскій, Вятскій, Югорскій, Перьмскій, Болгарскій и иныхъ и всеа Росіи Государь въ лто Л (30-е) государства своего сіи стны созда. Строитель же бысть Петръ-Антоніе Сонъаріи (Solarius) Медіоланянинъ въ лто отъ Рожства Х-ва Спасителя 1493-е’. Ошибка вмсто 1491 г. (Тверскаго музея сборникъ, No 3237). Въ подлинной надписи, согласно ея русскому списку, вмсто ‘сія стны’ упомянуто сіи башни, т.-е. стрльницы. Множественное число, быть можетъ, указываетъ и на отводную башню, существующую передъ воротами.

Постройка стнъ съ этой посадской стороны продолжалась и въ 1492 г., когда между этими двумя стрльницами была заложена подошва (фундаменть), а вмст съ тмъ и новая стрльница наугольная надъ Неглинною съ тайникомъ, которая впослдствіи прозывалась Собакиною, вроятно также отъ боярскаго двора роду Собакиныхъ.

Въ то время, какъ мало-по-малу сооружались стны и стрльницы, въ 1493 г. Кремль былъ окончательно опустошенъ двумя пожарами, слдовавшими одинъ за другимъ съ небольшимъ черезъ три мсяца. Посл перваго пожара, случившагося на Радуниц, апрля 16, когда выгорлъ почти весь городъ, для временной его защиты поставили въ опасномъ мст деревянную стну отъ Никольской стрльницы до тайника на Неглинной или до Собакиной стрльницы, но въ новый, небывалый по сводмъ опустошеніямъ, пожаръ всей Москвы эта стна сгорла.

Пожары явились какъ бы Божіимъ гнвомъ по случаю новыхъ распоряженій государя, касавшихся и до обывателей Московскаго посада. Въ томъ же несчастномъ 1493 году было приступлено къ укрпленію мстности и къ постройк стнъ со стороны теченія р. Неглинной, гд теперь расположенъ Кремлевскій Александровскій садъ. Для этой цли былъ вырыть глубокій ровъ отъ Боровицкихъ воротъ до Москвы-рки, такъ какъ здсь теченіе Неглинной значительно удалялось отъ Кремлевской горы и отъ стнъ города, а за рчкой Неглинной, для безопасности города отъ пожаровъ, государь повеллъ очистить посадское пространство по всей линіи городскихъ стнъ такъ, чтобы строенія отстояли отъ стнъ по мр на 110 саж., по другимъ, вроятно ошибочнымъ, указаніямъ на 109 саж. Для этой цли были снесены вс деревянные дворы въ этой мстности и разобраны самыя церкви, о чемъ духовный чинъ очень печалился, какъ увидимъ ниже.

Наконецъ въ 1495 г. была заложена и послдняя городовая стна возл Неглинной, не по старой основ, но съ расширеніемъ городового пространства {Въ Степенной Книг, II, 135, упомянуто, что новый каменный городъ поставленъ округъ деревяннаго града. По этому свидтельству можно полагать, что новыя стны закладывались съ вншней стороны старыхъ стнъ, такъ что городъ получалъ большую обширность.}. Въ тотъ же годъ была очищена вся мстность и за Москвою-ркою противъ стнъ Кремля также для безопасности отъ пожаровъ, при чемъ были снесены вс дворы и разобраны церкви и на чистомъ мст разведенъ государевъ садъ, существовавшій тамъ до конца ХVІІ ст. уже съ именемъ Царицына Луга.

Ровно десять лтъ продолжалась постройка новыхъ стнъ Кремля и по случаю принудительнаго разрушенія близь стоявшихъ на посад церквей возбудила въ благочестивыхъ людяхъ большія стованія и суеврные толки о томъ. что не подобаетъ такъ разрушать святыя мста.

Архіепископъ Новгородскій Геннадій, бывшій Чудовской архимандритъ, писалъ по этому поводу къ митрополиту Зосим слдующія строки, весьма любопытныя для характеристики носившихся въ то время мнній даже въ высшемъ духовенств. Главнымъ образомъ онъ жаловался на то, что въ Новгород его одолвали еретики, жидовствующіе и стригольники, и указывалъ, что ‘на Москв еретики живутъ въ ослаб, почему и изъ Новгорода вс они сбжали къ Москв, да и ходятъ тамъ въ ослаб. Напримръ, Денисъ попъ, тотъ въ Архангельскомъ собор служилъ да на литургіи за престоломъ плясалъ да и Кресту наругался’. Замчая такую Московскую распущенность, владыка кстати писалъ и о государской распущенности:

‘А нын бда стала земская да нечесть государская великая: церкви старыя извчныя выношены изъ города вонъ, да и монастыри старые извчные съ мста переставлены, а кто вру держитъ ко святымъ Божіимъ церквамъ, ино то писано сице: ‘Освяти любащая благолпіе дому Твоего и тхъ прослави божественою Твоею силою’. Да еще паки сверхъ того и кости мертвыхъ выношены на Дорогомилово, ино кости выносили, а тлеса вдь туто остались, въ персть разошлись, да на тхъ мстахъ садъ посаженъ, а Моисей писалъ во Второмъ Закон: ‘Да не насадиши садовъ, ни древа подл требника Господа Бога твоего’. А господинъ нашъ отецъ Геронтій митрополитъ о томь не воспретилъ, то онъ вдаетъ, каковъ отвтъ за то дастъ Богу. А гробокопателямъ какова казнь писана! а вдь того для, что будетъ воскресеніе мертвыхъ, не велно ихъ съ мста двигнути, опричь тхъ великихъ Святыхъ, коихъ Богъ прославилъ чудесы, да Божіимъ повелніемъ и ангельскимъ явленіемъ бываетъ перенесеніе мощемъ на избавленіе людемъ и на утвержденіе и на почесть градовомъ. А что вынесши церкви, да и гробы мертвыхъ, да на томъ мст садъ посадити, а то какова нечесть учинена! отъ Бога грхъ, а отъ людей соромъ. Здесе прізжалъ жидовинъ новокрещенной, Даниломъ зовутъ, а нын хрестьянинъ, да мн сказывалъ за столомъ во вс люди: ‘понарядился де есми изъ Кіева къ Москв, ино де мн почали жидова лаять: собака де ты, куда нарядился? Князь де великій на Москв церкви вс выметалъ вонъ’, а сказывалъ то предъ твоимъ сыномъ боярскимъ предъ Вяткою: ино каково то безчестіе и нечесть Государству великому учинена?.. А церкви Божіи стояли колико лтъ! А гд священникъ служилъ, руки умывалъ, и то мсто бываетъ не проходно, а гд престолъ стоялъ да и жертвеникъ и т мста непроходны же, а нын т мста не огорожены, ино и собаки на то мсто ходятъ и всякій скотъ. А что дворы отодвинуты отъ града, ино то и въ лпоту, а церкви бъ стояли вкругъ города, еще бы честь граду болшая была. А егда бываетъ по грхомъ нахоженіе иноплеменникъ, ино, выносивъ иконы, да сожгутъ стны. А что которыя церкви были въ город, а то такожъ бы подняти на подклтхъ да сни нарядити вокругъ церкви да переходы съ Великаго князя двора, да попъ бы ходячи плъ у тхъ церквей и коли случится Великому князю или Великой княгин саду посмотрти, и онъ бы посидлъ у церкви, ино лпо видти. А нын розговорити того пкому Государю Великому князю, разв тобя господина отца нашего, съ Божіею помощью, а намъ, твоимъ дтемъ и сослужебникомъ, пригоже теб о томъ воспокинати, а ты, господинъ отецъ нашъ, сыну своему Великому князю накрпко о томъ воспоминай, понеже должно ти есть’.

Въ начал своего посланія Геннадій упоминаетъ, что церкви и изъ города, т.-е. изъ Кремля, были вынесены, а вмст съ ними и гробы погребенныхъ возл нихъ покойниковъ, какъ можно судить по упоминанію Геннадія о такихъ гробахъ. Все зто, конечно, являлось необходимостью, когда происходила постройка новыхъ стнъ съ распространеніемъ городской мстности за предлы старыхъ стнъ, въ окружности которыхъ и стояли, вроятно, упоминаемыя церкви. Что касается переставленія извчныхъ монастырей, то это указаніе должно относиться къ монастырю Спаса на Бору, который былъ переведенъ на новое мсто внизъ по Москв-рк на горы возл Крутицъ, отчего и сталъ прозываться Новоспасскимъ.

Весною въ 1491 г. по повелнію государя Спасскій архимандритъ Аанасій заложилъ церковь каменную на Новомъ Преображеніе Спаса. Она строилась медленно въ теченіи пяти лтъ, и въ 1496 г. сент. 18 была освящена.

Поводомъ къ этому переставленію древняго монастыря послужило ршеніе государя выстроитъ себ новый боле обширный дворецъ, къ чему было приступлено въ 1492 году. При новыхъ порядкахъ государева быта теперь уже не совсмъ было удобно оставлять среди новаго дворца, такъ сказать въ своихъ комнатахъ, стороннія жилища монастырской братіи.

Полное устройство Кремлевской крпости окончилось уже въ 1508 г., когда съ весны Фрязинъ Алевизъ вокругъ города, особенно со стороны торга и Красной площади, выкопалъ глубокій ровъ и выложилъ его камнемъ блымъ и кирпичомь, а со стороны Неглинной устроилъ обширные глубокіе пруды, изъ которыхъ по рву Неглинная была соединена съ Москвою-ркою, такъ что крпость со всхъ сторонъ окружилась водою и Кремль сталъ островомъ.

Глубина этого рва, какъ обнаружилось при измреніяхъ, произведенныхъ въ 1701 году, простиралась до 4 саж., ширина показана въ 17 саж. вверху и 15 саж. внизу.

Объ этомъ новопостроенномъ Кремл находимъ, къ сожалнію, очень краткія свидтельства почти отъ современниковъ его окончательнаго устройства.

Итальянецъ Павелъ Іовій, писавшій о Москв въ 1535 году, разсказываетъ слдующее: ‘Городъ Москва по своему положенію въ самой средин страны, по удобству водяныхъ сообщеній, по своему многолюдству и, наконецъ, по крпости стнъ своихъ есть лучшій и знатнйшій городъ въ цломъ государств. Онъ выстроенъ по берегу рки Москвы на протяженіи пяти миль, и домы въ немъ вообще деревянные, не очень огромны, но и не слишкомъ низки, а внутри довольно просторны, каждый изъ нихъ обыкновенно длится на три комнаты: гостиную, спальную и кухню. Бревна привозятся изъ Герцинскаго лса, ихъ отесываютъ по шнуру, кладутъ одно на другое, скрпляютъ на концахъ,— и такимъ образомъ стны строятся чрезвычайно крпко, дешево и скоро. При каждомъ почти дом есть свой садъ, служащій для удовольствія хозяевъ и вмст съ тмъ доставляющій имъ нужное количество овощей, отъ сего городъ кажется необыкновенно обширнымъ. Въ каждомъ почти квартал есть своя церковь, на самомъ же возвышенномъ мст стоить храмъ Богоматери, славный по своей архитектур и величин, его построилъ шестьдесятъ лтъ тому назадъ Аристотель Болонскій, знаменитый художникъ и механикъ. Въ самомъ город впадаетъ въ р. Москву рчка Неглинная, приводящая въ движеніе множество мельницъ. При впаденіи своемъ она образуетъ полуостровъ, на конц коего стоитъ весьма красивый замокъ съ башнями и бойницами, построенный итальянскими архитекторами. Почти три части города омываются рками Москвою и Неглинною, остальная же часть окопана широкимъ рвомъ, наполненнымъ водою, проведенною изъ тхъ же самыхъ ркъ. Съ другой стороны городъ защищенъ ркою Яузою, также впадающею въ Москву нсколько ниже города… Москва по выгодному положенію своему, преимущественно предъ всми другими городами, заслуживаетъ быть столицею, ибо мудрымъ основателемъ своимъ построена въ самой населенной стран, въ средин государства, ограждена рками, укрплена замкомъ и по мннію многихъ никогда не потеряетъ первенства своего’. Все это Іовій разсказываетъ о Москв со словъ Москвича Димитрія Герасимова, отправленнаго изъ Москвы въ1525 г. посланникомъ къ Пап Клименту VII. Іовій говоритъ, что онъ составилъ свое сочиненіе о Московіи изъ ежедневныхъ бесдъ съ Димитріемъ, а потому оно и вышло очень достоврнымъ и обстоятелнымъ, такъ какъ нашъ Димитрій оказался по тому времени очень образованнымъ и знающимъ человкомъ, заслужившимъ большія похвалы отъ Іовія. Авторъ говоритъ, что сохранилъ въ своемъ сочиненіи ту же простоту, съ какою велъ свой разсказъ Димитрій. Это признаніе Іовія даетъ намъ поводъ заключать, что сочиненіе Іовія есть собственно сочиненіе Димитрія, за исключеніемъ средневковой учености о Страбон, Птолеме и т. п. Особенно дорого высказанное убжденіе стараго Москвича, что Москва по мннію многихъ никогда не потеряетъ своего первенства.

Тмъ временемъ. когда началась и продолжалась постройка городскихъ стнъ, и въ самомъ Кремл и на посад въ разныхъ мстностяхъ сооружались новые каменные храмы, конечно, на старыхъ отъ вка мстахъ, ибо, какъ мы видли изъ толкованій владыки Геннадія, перестановка храма на новое мсто почиталась чуть не грхомъ.

Въ Кремл, кром упомянутыхъ выше Благовщенской и Ризположенской, за это время были построены: въ 1480 г. ц. Богоявленія на Троицкомъ подворь. Въ 1481 г. сент. 8 заложены два обтные предла у Аргангельскаго собора—Воскресеніе да Акила апостолъ, въ память побды надъ Новгородцами на р. Шелони, случившейся 14 іюля 1471 г. въ воскресенье, на память св. апостола Акилы. Вел. князь тогда же далъ обтъ построить церковь св. апостола, а воеводы Данила Холмскій и едоръ Давыд. Палецкій — церковь Воскресенія. Неизвстно, гд первоначально была сооружена эта вторая церковь, памятникъ боярскаго благочестиваго усердія. Можно съ большою вроятностыо предполагатъ, что этотъ храмъ, быть можетъ, только деревянный, существовалъ на томъ мст, гд въ 1532 г. былъ заложенъ, а въ 1543 г. оконченъ строенiемъ храмъ тоже Воскресенія, возл колокольни Іоанна Лствичника, или святаго Ивана, впослдствіи извстной подъ именемъ Ивана Великаго. Новый храмъ былъ выстроенъ также для колокольни, боле обширной, которая существуетъ и донын, вмщая въ себ самые большіе колокола. Подробности объ этой постройк мы помщаемъ ниже.

Въ 1483 г. архимандритъ Чудовской Геннадій Гонзовъ заложилъ каменную церковь во имя Алекся Чуд. да и трапезу каменную заложилъ. Въ 1491 г. совершили церковь Введенія Б-цы и полату камену на Симоновскомъ двор у Никольскихъ воротъ. Освящена 13 ноября.

Въ 1501 г. по повелнію государя въ Чудовомъ монастыр разобрали старую церковь Чуда Архангела Михаила, строеніе Алекся митрополита, и стали сооружать новую, донын существующую. Освящена въ 1503 г. сент. 6.

Въ 1504 г. была разобрана старая церковь Козмы и Демьяна, стоявшая противъ заднихъ воротъ Чудова монастыря, и заложена новая, повелніемъ вел. князя.

Наконецъ, незадолго передъ своею кончиною, вел. князь 21 мая 1505 г. повеллъ разобрать уже ветхую соборную церковь Архангела Михаила, строеніе Ивана Калиты, и заложилъ въ октябр на томъ же мст новую боле обширную.

Тогда же и другую церковь разобрали, также строеніе Ивана Калиты, св. Іоаннъ Лствичникъ, иже подъ Колоколы, и заложиля новую не на старомъ мст, отмчаеть одинъ лтописецъ (П. С. Л. VI, 50). Другіе лтописцы указываютъ, что на старомъ мст.

Черезъ пять мсяцевъ, 27 октября 1505 г. вел. князь Иванъ Вас. скончался и погребенъ въ новозаложенномъ собор Архангела Михаила, какъ и митроп. Филиппъ въ только что начатомъ постройкою Успенскомъ собор.

Постройка храма продолжалась и по кончин вел. князя и совсмъ была окончена уже въ 1508 г., когда ноября 8 храмъ былъ освященъ. Но за годъ прежде, когда храмъ былъ доведенъ до верхнихъ каморъ, 1507 года октября 3 въ него были перенесены и мощи прародителей государевыхъ, гробы вел. князей, начиная съ Ивана Калиты. Не упомянуто въ лтописяхъ, гд до того времени находились ихъ гробы. Вроятно, оставались на своихъ старыхъ мстахъ и были перенесены на новыя, устроенныя возл стнъ боле обширнаго храма. Строителемъ храма былъ Фрязинъ Алевизъ Новый.

Таково было неутомимое строительство Ивана Третьяго, совсмъ измнившее обликъ стараго Кремля, который теперь больше походилъ на европейскій замокъ, чмъ на старинный русскій городъ. Дйствительно, замкомъ и называли его путешественники-иностранцы.

Этимъ именемъ обозначался, такъ сказать, каменный обликъ вновь устроеннаго города Кремля. Дотол Кремль носилъ обликъ обычнаго на Руси города, построеннаго изъ одного дерева. Старыя и ветхія каменныя его стны, какъ упомянуто, уже не отличались своимъ видомъ отъ остальныхъ деревянныхъ сооруженій, а старые каменные храмы по своимъ малымъ размрамъ совсмъ исчезали въ общей масс деревянныхъ хоромъ великокняжескихъ и боярскихъ, строившихся высоко и широко.

Вообще, каменныя строенія въ древней Москв столь были рдки, что лтописцы старательно заносили въ свои сборники временныхъ лтъ всякую подобную постройку, даже ворота и въ особенности, конечно, Божіи храмы.

Вн Кремля на посад каменная церковь являлась такою рдкостью, что обозначалась какъ особое урочище: Егорiй каменный въ Георгіевскомъ, Богоявленіе каменное въ Богоявленскомъ монастыр указывались какъ памятники, заслуживающіе удивленія и особаго примчанія. Что касается жилыхъ каменныхъ зданій, то о нихъ и въ самомъ Кремл никто не помышлялъ. Даже и вел. князья нимало объ этомъ не заботились.

Древняя Москва былъ городъ деревянный со всми ея жилищами и со всми очень многочисленными ея храмами, а потому всегда во время пожаровъ выгорала изъ конца въ конецъ.

Казалось, что именно непрестанные пожары должны были научить горожанъ какой-либо правильной борьб съ этою бытовою стихіею, и, однако, боле чмъ цлыя полтораста лтъ отъ пожаровъ при Иван Калит все оставалось по-старому и посл каждаго пожара горожане, какъ бы сохраняя завты отцовъ и ддовъ, строились опять изъ дерева и опять старымъ же порядкомъ сгорали дотла.

Это изумительное деревянное коснніе не одной Москвы, но и всхъ другихъ городовъ объясняется, впрочемъ, великою дешевизною въ то время строительнаго деревяннаго матеріала, а вмст съ тмъ и необыкновенною скоростью постройки не только обывательскихъ жилищъ, но и самыхъ церквей, нердко очень обширныхъ и высокихъ, а также и городскихъ стнъ, еще боле обширныхъ.

Въ свою очередь это самое обстоятельство очень препятствовало развитію строительнаго каменнаго дла, которое, не встрчая нигд особаго попеченія и привта и ни съ какой стороны никакой потребности въ его художеств, принуждено было годъ отъ году слабть и, если можно такъ выразиться, едва двигало ногами даже при постройк небольшихъ храмовъ, а съ большими и совемъ не могло совладать, какъ это обнаружилось при начальномъ сооруженiи Успенскаго собора въ Москв, что подтверждають также и нердкія паденія новостроенныхъ храмовъ и въ Московской области и въ Новгород.

Типъ хорошей каменной жилой постройки должны были выработать богатые Новгородцы, но и они въ теченіи вковъ точно также, одолваемые безпрестанными пожарами, по-старому оставались въ тхъ же деревянныхъ жилищахъ. Само собою разумется, что въ каменныхъ зданіяхъ никто не ршался жить, когда боле удобно, боле просторно и боле полезно для здоровья можно было жить въ вковчныхъ деревянныхъ хоромахъ.

Впрочемъ, въ первой половин XV вка Новгородскій владыка архіепископъ Евфимій началъ строить и на своемъ двор каменныя зданія, но только пріемныя и служебныя полаты, оставляя самое жилье все-таки въ деревянныхъ постройкахъ. Быть можеть, по его примру и старая Москва мало — по — малу стала строить и для своего обихода каменныя полаты и первымъ начинателемъ этого подвига явился самъ митрополитъ Іона, положившій столько труда и заботъ для установленія и утвержденія въ Москв государственной идеи, отчего его святое имя и возглашается вмст съ его святыми предшественниками, Петромъ и Алексемъ, создателями Русскаго государственнаго единенія.

Первоначальникъ каменныхъ жилыхъ построекъ митрополитъ Іона еще въ 1450 г., во время ІПемякиной смуты, заложилъ на своемъ двор полату каменну, въ которой впослдствіи устроилъ и обтную церковь Ризположенія въ память избавленія Москвы отъ Татарскаго нашествія царевича Мазовши.

Не скоро этотъ первый опытъ нашелъ себ послдователей. Прошло слишкомъ 20 лть, когда, наконецъ, и граждане положили основанiе для такихъ построекъ. Въ 1471 г. купецъ Тароканъ заложилъ себ полаты кирпичныя, у городовой стны, у Фроловскихъ воротъ, въ одно лто и построилъ ихъ.

По всему вроятію мсто этихъ полатъ занимаетъ теперь небольшое зданіе Дворцоваго вдомства, стоящее возл старинной еще стрлецкой сторожки, или гауптвахты.

Затмъ въ 1473 г. новый только что возведенный на столъ митрополитъ Геронтій на томъ же святительскомъ митрополичьемъ двор заложилъ новую полату и у двора поставилъ, нарядилъ врата кирпичные кладены кирпичемъ ожиганымъ. Эта полата также кирпичная на четырехъ каменныхъ подклтахъ была окончена постройкою на другой 1474 годъ, когда 13 ноября владыка и перешелъ въ нее жить.

Можно полагать, что святитель, достроивая въ 1474 г. эту полату и ворота, воспользовался матеріаломъ отъ разрушившейся соборной церкви, такъ какъ этотъ матеріалъ, камни и кирпичи, оказался для новой уже Аристотелевской стройки негоднымь въ дло для большого храма, но очень пригоднымъ для рядового строенія. Впослдствіи, въ 1493 г. посл пожара митрополитъ Зосяма поставилъ на своемъ двор три кельи каменныя съ подклтами.

Должно упомянуть, что посл Геронтіевыхъ построекъ и монастыри стали сооружать полужилыя полаты, называемыя трапезами. Такія трапезы были сооружены въ 1483 г. въ Чудовомъ монастыр, въ 1485 г.— въ Симоновомъ монастыр, въ 1504— 1506 гг.— въ Андроников.

Въ 1485 г. начали строить себ каменныя хоромы и большіе бояре. Сынъ государева казначея Владиміра Ховрина, Дмитрій, построилъ въ этомъ году полату кирпичную и ворота кирпичныя. Слдомъ за нимъ тогда же заложили кирпичныя полаты старшій братъ Дмитрія, Иванъ, прозваніемъ Голова, и бояринъ Василій ед. Образецъ {Въ Львовскомъ изданіи лтописи эти постройки, вроятно, ошибочно отнесены къ 1488 и 1489 гг., а въ Русокомъ Временник он отнесены къ 1486 г.}.

Наконецъ и вел. князь ршился построить себ вмсто деревянныхъ каменныя помщенія для жилья, конечно на старомъ прапраддовскомъ мст у церкви Благовщенія, сооруженіемъ которой въ 1484 г. и началась перестройка всего дворца. Въ тотъ годь подъ церковью были устроены казны, а возл нея съ набережной стороны—Казенный дворъ, на которомъ въ 1485 г. былъ заложенъ обширный каменный погребъ.

Передъ тою же церковью съ западной стороны внутри государева двора въ 1487 г. Марко Фрязинъ заложилъ полату велику на мст, гд теремъ стоялъ, т.-е. по набережной сторон. Эта большая полата впослдствіи именовалась Набережною.

Посл того дворцовыя зданія были выдвинуты на соборную площадь, гд въ 1491 г. Марко Фрязинъ и Петръ Антоній построили большую полату, названную Грановитою по случаю обдлки ея наружныхъ стнъ по-итальянски гранями.

Весною на слдующій 1492 г. вел. князь окончательно ршилъ выстроить себ каменныя жилища и 5 апрля со всею семьею перебрался изъ своего двора въ новый дворъ Ивана Юрьевича Патрикевича, стоявшій противъ церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ, а старый свой дворъ, деревянный, веллъ разобрать и на его мст ставить каменный дворъ.

Однако въ новомъ и притомъ въ чужомъ жилищ, вроятно было тсно, почему тогда же вел. князь поставилъ себ временной деревянный дворъ за Архангеломъ, т.-е. съ восточной стороны Архангельскаго собора, на мст, нкогда принадлежавшемъ сыну Калиты, Андрею, и потомъ сыну Андрея, знаменитому Владиміру Андреевичу Храброму, герою Куликовской битвы. Теперь это было опальное мсто, отобранное у провинившагося передъ государствомъ внука Храбраго воеводы, Василья Ярославича. Мсто такъ и прозывалось Ярославичевскимъ.

Съ небольшимъ черезъ годъ 16 апрля 1493 г. нутрь Кремля весь выгорлъ, остался только этотъ новый дворъ за Архангеломъ, гд вроятно уже и пребывалъ вел. князь.

А потомъ ровно черезъ три мсяца, 16 іюля случился опять такой пожаръ въ Кремл, какого не бывало съ тхъ поръ, какъ и Москва стала. Погорлъ не только весь Кремль и съ упомянутымъ новымъ дворомъ, но почти и весь посадъ вокругъ Кремля.

Оченъ трудно было при такихъ губительныхъ обстоятельствахъ продолжатъ даже и производимую постройку каменныхъ стнъ Кремля, а о продолженіи постройки дворца нельзя было и помышлять. Поэтому закладка каменнаго дворца совершилась уже въ послднiй годъ ХV ст., въ 1499 г. въ ма мсяц, когда вел. князь заложилъ дворъ свой каменъ, полаты каменныя и кирпичныя, а подъ ними погребы и ледники, на старомъ двор у Благовщенія, да и стну каменную заложилъ отъ двора до Боровицкой стрльницы, для защиты двора съ набережной стороны, откуда изъ Замоскворчья могли достигать и татарскія стрлы и горвшія головни.

Строителемъ всего жилого дворца былъ Алевизъ Фрязинъ оть града Медіолана.

Постройка продолжалась нсколько лтъ, по одному извстію (Устюж. Дт. 179) даже 12 лть, и была окончена въ 1508 г., черезъ два съ половиною года по кончин основателя этихъ строеній вел. князя Ивана Васильевича.

7 мая 1508 г., во второе воскресенье по Пасх, новый государь Василій Ив. перешелъ на житье въ эти кирпичныя полаты, которыя сохранились и до нашего времени, составляя три нижнихъ этажа нын существующаго такъ называемаго Теремнаго дворца (Альбомъ видовъ No XIV).

Съ кончиною вел. князя Ивана Ш, перваго Московскаго государя, не произошло никакихъ перемнъ и ни малйшаго ослабленія ни въ длахъ развитія государственности, ни въ домашнихъ длахъ по устройству гнзда этой государственности, отнын славнаго и преименитаго города Москвы.

Достойный преемникъ перваго государя, Василій Ив., рожденный отъ Царевны Грекини, прямо уже сталъ именовать себя Царемъ, т.-е. прямо обнаружилъ могущество и силу водворенной его отцомъ государственной идеи.

Въ городскомъ устройств Москвы онъ также неутомимо слдовалъ по направленію, указанному и утвержденному отцомъ, которое ставило необходимою задачею по крайней мр хотя одни Божіи храмы строить каменные и кирпичные.

Всего черезъ 8 мсяцевъ по кончин отца онъ началъ свои строителныя работы сооруженiемъ въ Кремл кирпичной церкви во имя Чуд. Николы, которая была заложена 21 іюня 1506 г. на мст, гд прежде стояла деревянная старая церковь, прозываемая Никола Лняной и Елняной. Храмъ былъ выстроенъ въ 9 недль и освященъ 1 октября. Вел. князь поставилъ въ ней чудотворную икону Николы Гостунскаго, отчего храмъ стали прозывать Никола Гостунскій. Затмъ въ 1508 г. окончены были строеніемъ Архангельскій соборъ и колокольница Іоаннъ Лствичникъ, которую строилъ Фрязинъ Бонъ. Несомннно, что и тогда она была выстроена столпомъ.

Въ томъ же 1508 г. Фрязинъ Алевизъ Новый построилъ церковь Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ. Освящена ноября 5.

1508 г. весною вел. князь веллъ Алевизу Фрязину вокругъ града (Кремля) ровъ длать каменіемъ и кирпичіемъ и пруды чинити вокругъ града. Въ 1516 г. на Неглинк для этихъ прудовъ заложили третью плотину противъ Ризположенской стрльницы (Троицкихъ воротъ) и мостъ каменный, а ниже по теченію дв плотины были прежде заложены.

Пользуясь пребываніемъ въ Москв Итальянскихъ мастеровъ и въ особенности славнаго Фрязина Алевиза, государь со многимъ желаніемъ и врою повеллъ въ 1514 г. весною заложить и длать каменныя и кирпичныя церкви не только въ Кремл, но и на обширномъ близкомъ и далекомъ посад. Въ Кремл такимъ образомъ была заложена на сняхъ дворца церковь Рождества Богородицы съ предломъ св. Лазаря. На посад въ разныхъ мстностяхъ были заложены девять церквей, строителемъ которыхъ былъ тотъ же Алевизъ.

Въ то же время въ Кремл, какъ упомянуто, Юрій Григорьевъ Бобынинъ, вроятно богатый гость, поставилъ кирпичную церковь св. Аанасія Александрійскаго, на Кирилловскомъ подворь.

Посл того въ 1519 г. государь повеллъ разобрать старую ветхую церковь Вознесенія въ Вознесенскомъ монастыр и заложилъ новую.

Въ 1527 г. государь поставилъ церковь камену съ предлы на своемъ двор во имя Преображенія Спаса (Спасъ на Бору) и другую у Фроловскихъ воротъ св. муч. Георгія.

Подобно тому, какъ посл Ивана Калиты сынъ его Семенъ старательно украшалъ построенныя отцомъ церкви иконами и стнописью, такъ и новый государь Василій Ив. съ такимъ же стараніемъ сталъ украшать стнописью и иконами новые храмы, сооруженные его отцомъ. Переселившись весною 1508 г. въ новый кирпичный дворецъ, онъ тогда же повеллъ подписывати, свою дворцовую церковь Благовщеніе. Мастеръ этой подписи былъ еодосій Денисьевъ съ братіею. Другое свидтельство объ этомъ разсказываетъ, что вел. князь съ великою врою и желаніемъ повеллъ церковь подписати златомъ и вс иконы церковныя украсити и обложити серебром и златомъ и бисеромъ, Деисусъ и Праздники и Пророки, повеллъ и верхъ церковный покрыть и позлатить.

Въ 1514 г. съ такою же щедростыо былъ украшенъ и Успенскій соборъ, въ которомъ его святое сокровище Владимирская икона Богоматери была благоговйно поновлена митрополитомъ Варламомъ и богато украшена, при чемъ устроенъ былъ для нея и особый кивотъ, украшенный серебромъ и златомъ, а весь соборъ вел. князь повеллъ украсить стнописью, которая была псполнена уже въ 1515 г. августа 27, ‘вельми чудно и всякой лпоты исполнена’. Изумительно было видть, говоритъ современникъ-лтописецъ, каждому входившему въ храмъ созерцая превеликое пространство соборной церкви и многочудную подпись и цлбоносные гробы чудотворцевъ, воистину можно было думать, что не на земл, а на небеси стоишь.

Само собою разумется, что постройка въ это время многихъ новыхъ церквей влекла за собою не малыя заботы объ ихъ внутреннемъ устройств не только иконами, но и различною церковною утварью, для чего требовались мастера разнородныхъ художествъ. Мы видли, что Итальянскіе мастера проживали и работали въ Москв еще со временъ Ив. Калиты. Римлянинъ Борисъ лилъ колокола еще въ 1340-хъ годахъ. Съ той поры Итальянцы, повидимому, не оставляли Москвы, прізжая въ нее и по призыву и по своей вол. Особенный ихъ наплывъ послдовалъ со времени прибытія въ Москву знаменитаго Аристотеля. Путешественникъ Итальянецъ же Контарини въ 1476 г. нашелъ въ Москв золотыхъ длъ мастера, по имени Трифона, Катарскаго уроженца, который работалъ для вел. князя прскрасные сосуды.

Вызывая изъ Италіи перве всего архитекторовъ и пушечныхъ литейщиковъ, вел. князь Иванъ Вас. вмст съ ними призывалъ и другихъ техниковъ, особенно по отдлу металлическаго провзводства, которое больше всего требовалось и для литья колоколовъ, и для украшенія иконъ окладами, и для издлій всякой церковной и домовой утвари.

Въ 1490 году, если еще не раньше, вел. князь посылалъ даже двухъ нмцевъ, Ивана да Виктора, на Печору отыскивать серебряную руду, которые и нашли руду на р. Цимл, серебряную и мдную, въ 1491 г., на пространств 10 верстъ, за 3 1/2тысячи верстъ отъ Москвы.

Въ 1490 г. зимою прибыли въ Москву съ нашими послами архитекторъ Петръ Антоній, ученикъ его ЗамАнтоній, мастера стнные и полатные, пушечный мастеръ Яковъ съ женою, серебряные мастера: Христофоръ съ двумя учениками отъ Рима, Олбертъ Нъмчинъ изъ Любека, Карлъ съ ученикомъ изъ Медіолана, Петръ Райка Грекъ изъ Венеціи, капланъ блыхъ чернцовъ Августинова закона Иванъ Спаситель, органный игрецъ, и затмъ лкарь жидовинъ Мистро-Леонъ изъ Венеціи {Этому жидовину въ Москв очень не посчастливилось. Вскор по его прізд заболлъ сынъ вел. князя Иванъ Ивановичъ, боллъ онъ камчугомъ въ ногахь, но ходилъ. Видвъ больного, жидовинъ похвалился вел. князю, что онъ вылчитъ больного, а не излчу, сказалъ, и ты вели меня казнить смертною казнью. Вел. квязь, повривъ такому искуснику, велль ему лчить сына. Лкарь давалъ ему зелье пить и жегъ его скляницами по тлу, вливая горячую воду, и отъ того больному было еще тяжеле. 7 марта 1490 г. онъ скончался. Лкаря по повелнію вел. князя тотчасъ взяли и посл сорочинъ по покойник апрля 22 отскли ему голову на Болвановк, на Болвановіи. Зато органный игрецъ Иванъ Спаситель устроился очень благополучно. Въ 1492 г. онъ отрекся отъ своего чернечества, принялъ православіе и женился, за что вел. князь пожаловалъ его селомъ (Врем. О. И. и Д. No 8, смсь 10—12).}.

Въ 1493 г. въ ма снова были посланы наши послы въ Венецію и въ Медіоланъ призывать мастеровъ. На этотъ разъ въ 1491 г. прибылъ въ Москву стнной мастеръ Алевизъ и Петръ пушечникъ и иные мастера.

Надо замтить, что вызовъ мастеровъ, кром затрудненій въ пріисканіи охотниковъ хать въ невдомую Москву и въ уговорахъ съ ними, сопровождался еще боле важными и несносными затрудненіями въ томъ, что добрые наши сосди не пропускали ихъ черезъ свои земли—на сверной границ нмцы, на средней Литовско-Польское государство, на юг Валашскіе владтели. Такъ въ 1493—1495 г. нашихъ пословъ съ мастерами не пропустили Поляки, почему послы должны были поворотить къ Стефану воевод Валашскому, который, пользуясь случаемъ, задержалъ ихъ у себя и веллъ мастерамъ длать ему, кто что умлъ. Это продолжалось года три-четыре. Вел. князь принужденъ былъ просить Крымскаго Менгли-Гирея, дабы выручилъ ихъ изъ плна. Гирей исполнилъ его просьбу и забралъ пословъ и мастеровъ къ себ въ Перекопъ, откуда, вроятно, они и были доставлены въ Москву. Однако воевода Стефанъ все-таки оставилъ у себя четырехъ мастеровъ лучшихъ да насчиталъ расходовъ на 150 тысячъ, будто издержалъ на пословъ во время ихъ пребыванія у него, имъ же и задержанныхъ (Сборникъ Истор. Общ., т. 95, стр. 22, 54-56).

Въ ноябр 1504 г. опять наши послы привели съ собою изъ Заморья многихъ мастеровъ серебряныхъ, пушечныхъ и стнныхъ.

О пушечномъ лить лтописцы оставили мало свдній. Они упомянули только о великой пушк, слитой въ 1488 г. Фрязиномъ Павлиномъ Дебосисомъ.

Наибольшее ихъ вниманiе было обращено на литье колоколовъ. Между прочимъ они записали, что въ 1503 г. слитъ колоколъ большой Петромъ Фрязиномъ, мди въ немъ 350 пудовъ, кром олова.

Въ 1532 г. Николай Фрязинъ слилъ колоколъ въ 500 пудовъ.

Въ 1533 г. Николай Нмчинъ слилъ колоколъ большой благовстникъ всомъ въ 1000 пудовъ, поставленный дек. 19 на деревянной колокольниц.

Эти обозначенія Фрязинъ и Нмчннъ съ однимъ именемъ Николай по всему вроятію относятся къ одному лицу.

Василій Ивановичъ скончался 3 декабря 1533 г. Трехлтнему сыну своему Ивану, будущей кровавой гроз для всего царства, онъ оставилъ городъ Кремль въ полномъ устройств. Стны, храмы, дворецъ—все было ново, крпко и красиво. За годъ до своей кончины въ 1532 г. онъ заложилъ на площади возл Ивана Святаго новую обширную колокольню съ храмомъ во имя Воскресенія.

Оканчивая этимъ новымъ храмомъ каменныя постройки въ Кремл, Василій Ив. въ то же время помышлялъ обнести крпкою оградою и Торговый посадъ. Однако его кончина помшала исполненію этого намренія. Въ правленіе его вдовы вел. княгини Елены (Глинскихъ) Торгъ былъ обнесенъ земляныыъ городомъ, т.-е. по древнему способу земляными стнами, хитро связанными плетеницами изъ хвороста, по тому мсту, гд мыслилъ ставить Василій Ив. Городъ былъ устроенъ въ 1534 г., но на другой же годъ (1535) весною заложенъ вокругъ этого земляного города каменный городъ, строителемъ котораго былъ Итальянскій мастеръ Фрязинъ Петрокъ Малый, новокрещенный.

Этотъ же Петрокъ Малый строилъ и упомянутый храмъ Воскресенія. Онъ окончилъ постройку уже въ 1543 г., не додлавъ только каменной же лстницы къ храму, которую, какъ и двери въ храмъ, придлали уже Московскіе мастера въ 1552 году. Некзвстно, по какому обстоятельству храмъ былъ устроенъ на высот третьяго яруса всего зданія и для какихъ потребностей оставались нижніе два яруса, возл которыхъ построена упомянутая лстница. Лтопись не упоминаетъ при этомъ, что зданіе было построено для колоколовъ, и именно для большихъ колоколовъ, какой, напр., былъ слитъ въ 1533 г. съ именемъ Благовстникъ, помщенный до времени на деревянной колокольниц за алтаремъ Архангельскаго собора, по всему вроятію въ ожиданіи, когда построится упомянутое зданіе новой колокольни.

Должно замтить также, что колокольня была выстроена въ стнообразномъ вид на четыре угла по древнимъ Русскимъ образцамъ Новгородскимъ и Псковскимъ. Что зданіе строилось именно для такой колокольни, это вполн подверждаетъ весь складъ его основанія необычайной фундаментальности и прочности. Строительная масса нижняго этажа состоитъ изъ сплошной кладки камня или кирпича и иметъ стны толщиною въ 4 арш. Основныя стны Ивана Великаго имютъ 3 арш. толщины.

Повидимому, свидтельство о постройк зтого зданія въ 1543 г. описателями Московскихъ достопамятностей было забыто, такъ что зданіе обозначалось именемъ пристройки къ Ивану Великому, сооруженной будто бы при цар Михаил ед. и при патріарх Филарет, почему зданіе стали именовать Филаретовскою пристройкою и Филаретовскою башнею {Снегиревъ: Памятники Московокой Древности, стр. 111. За нимъ повторяютъ это неправильное указаніе и новйшіе почтенные описатели достопамятностей Москвы. Н. Розановъ: Исторія Моск. Епарх. Управленія, М., 1871, ч. III, кн. 2, стр. 98, прим. 263. Путеводитель по Моск. Святын, г. Рычина, М., 1800, стр. 139—142, Сдая Старина Москвы, г. Кондратьева, М., 1893, стр. 132.}. Между тмъ въ дйствительности выходило наоборотъ. Самый Иванъ Великій, построенный въ 1600 г., являлся пристройкою къ этому коренному древнему зданію съ южной стороны, а съ сверной его стороны при Михаил ед. была сооружена такъ называемая Филаретовская патріаршая пристройка, что и составило одну связную группу колоколенъ, состоявшую изъ трехъ отдловъ: изъ Ивановскаго Столпа, изъ зданія, сооруженнаго Фрязиномъ Петрокомъ, и изъ Филаретовской пристройки, какъ это въ томъ же вид существуетъ и донын. Въ 1812 г. Наполеонъ, просвщеннйшій изъ европейцевъ, старался взорвать всю эту группу и достигъ цли только наполовину. Были разрушены Филаретовская пристройка и верхняя половина зданія Фрязина, Иванъ Великій оказалъ только неопасную трещину, о чемъ будетъ сказано въ своемъ мст (Альбомъ видовъ No XVI).

Благодаря особенному пристрастію къ постройкамъ всякаго рода на укрпленіе и украшеніе города, чмъ прославили свое время вел. князь Иванъ III и сынъ его Василій Ив., благодаря постоянному пребыванію въ Москв Итальянскихъ архитекторовъ, стнныхъ и полатныхъ и разныхъ другихъ Итальянскихъ или Фряжскихъ мастеровъ, Русскіе люди настолько хорошо усвоили себ строительное дло, что къ началу царствованія Ивана Грознаго основательно выработали свой самобытный, своеобразный Русскій стиль церковныхъ построекъ, превращая старозавтные типы и образцы своихъ деревянныхъ строеній въ кирпичныя сооруженія съ прибавкою къ нимъ фряжскихъ образцовъ, что касалось мелкихъ деталей по преимуществу въ такъ называемыхъ обломахъ по отдлк и украшенію поясовъ, карнизовъ и всякихъ подзоровъ {См. нашу статью ‘Черты самобытности въ древнерусскомъ зодчеств’. Огдльное изданіе Гросмана и Кнобеля. М., 1900 г.}. Въ такомъ вид явился построенный въ 1555—1561 гг. соборъ Покрова (Василій Блаженный) въ память покоренія Татарскихъ царствъ Казанскаго и Астраханскаго. Нельзя сомнваться, что замышленіе построить этотъ соборъ въ томъ вид, какой существуетъ, принадлежало сколько художеству строителя-архитектора, столько же и мыслямъ самого царя. Вс сказанія и легенды о томъ, кто былъ строителемъ этого удивительнаго храма, теперь упразднены открытіемъ лтописнаго свидтельства, что его строили русскіе мастера: одинъ по прозванію Барма, другой по прозванію Посникъ {Чтенія Общ. Исторіи и Древн. 1896 года. Кн. I и II. Статьи священника I. Кузнецова о построеніи Моск. Покровскаго собора.}. Несомннно, что это тотъ Посникъ Яковлевъ, церковный и городовой мастеръ, которому въ 1555 г. была поручена постройка новаго города Казани, каменнаго (Доп. Акт. Истор., I, 136). Такимъ образомъ еще не совсмъ Грозный царь въ одно время ставилъ каменную Казанскую крпость и строилъ въ Москв памятникъ взятію Казани.

Въ Кремл государь выстроилъ для двухъ своихъ сыновей внутри дворца съ набережной стороны на взруб особыя хоромы и при нихъ каменный храмъ во имя Сртенія Господня (1561 г.). Потомъ надстроилъ надъ папертями Благовщенскаго собора 4 предла (1563—1564 гг.) и соорудилъ въ 1565 г. Посольскую полату возл Ивановской колокольни. Не упоминаемъ о другихъ мене значительныхъ постройкахъ (Альбомъ видовъ No ХVII).

По смерти Грознаго, какъ вс скоро поняли и почувствовали, настало царствованіе Бориса Годунова подъ именемъ смиренно-убогаго царя едора Ив., которому поэтому и приписывались вс дла, совершонныя при его жизни. Годуновъ, всми правдами и неправдами расчищая и укрпляя себ путь къ царствованію, очень заботился о томъ, чтобы своими дяніями на пользу народа и государства привлечь на свою сторону и народное сочувствіе. Для достиженія этой цли видне всего была особенная заботливость именно о добромъ устройств города Москвы, о безопасности народнаго жилища и вообще о городскомъ благосостояніи народа.

И какъ бы ни было, упомянутая его заботливость о Москв ознаменовалась такими сооруженіями, которыя посл сооруженій Ивана III и его сына Василія Ив. составляють новую эпоху въ исторіи городского строительства.

Патріархъ Іовъ въ житіи царя едора Ив., восхваляя со всхъ сторонъ выше мры управленіе Годунова и его самого, говоритъ между прочимъ: ‘Сей изрядный правитель Борисъ едоровичъ своимъ бодроопаснымъ правительствомъ и прилежнымъ попеченіемъ, по царскому изволенію, многіе грады каменные созда и въ нихъ привеликіе храмы, и словословіе Божіе возгради, и многія обители устрои—и самый царствующій богоспасаемый градъ Москву, яко нкую невсту, преизрядною лпотою украси, многія убо въ немъ прекрасныя церкви каменныя созда и великія полаты устрои, яко и зрніе ихъ великому удивленію достойно, и стны градныя окрестъ всея Москвы превеликія каменныя созда, и величества ради и красоты проименова его Царьградъ, внутрь же его и полаты купеческія созда во упокоеніе и снабденіе торжникомъ, и иное многое хваламъ достойно въ Русскомъ государств устроилъ’.

Народная молва, а гласъ народа—гласъ Божій, объясняла нкоторыя событія и подвиги Годунова его давнишнимъ хитростройнымь замысломъ достигнуть царскаго престола. Эту общенародную молву засвидтельствовалъ и современникъ Годунова, усердно восхвалявшій его благочестіе, Арсеній архіеп. Елассонскій. Въ самомъ дл, почти все, что ни происходило въ это время, само собою какъ бы указывало на него какъ на виновника очень дальновидныхъ и очень хитрыхъ длъ, приводившихъ мало-по-малу къ задуманной имъ злонамренной цли.

Чтобы отвлечь вниманіе народа отъ содваемыхъ злодяній, въ род, напр., разгрома въ 1586 году знатныхъ боярскихъ родовъ и самого митрополита, за которыхъ стояли гости Московскіе и вс купецкіе люди, вся чернь Москвы, Годуновъ тотчасъ же, въ тоть же 1586 г., устрашивъ волненіе ссылками и казнями семи человкамъ гостей были усчены головы), онъ тотчасъ же начинаетъ сооружать ‘градъ каменный около большаго Посада’, подл, т.-е. по черт Земляной осыпи, или земляного вала, какой существовалъ до того времени. Это былъ Блый городъ, блокаменный, получившій наименованіе Царевъ градъ. Его сооружали семь лтъ. Мастеръ былъ изъ Русскихъ людей едоръ Конь. Для купцовъ и Московской посадской черни это было великимъ благодяніемъ, почему ропотъ и неудовольствіе народа мало-по-малу умолкли. Сооруженіе каменныхъ стнъ почти на пять верстъ по окружности потребовало множество рабочихъ силъ при добыч камня, при его провоз къ городу, при употребленіи камня въ кладку и т. д., что, конечно, произвело въ народ, вмсто гнвнаго ропота и волненія, самое благопріятное впечатлніе, такъ какъ для всякаго являлся здсь постоянный хорошій заработокъ.

Потомъ въ 1591 г. совершилось убіеніе царевича Дмитрія 15 мая, а въ субботу Пятидесятницы, 6 іюня, начались страшные пожары въ Занеглимень, гд находились боярскіе и дворянскіе дворы, и на Покровк, гд проживали богатые торговые люди. Вслдъ затмъ іюля 2—4 подъ Москвою внезапно появились полчища Крымскаго Хана, быстро наскоро прибжавшаго къ Москв.

Одинъ хронографъ (Сергя Кубасова) прямо говоритъ, что народъ Московскій съ ужасомъ услыхалъ объ убіеніи царевича и возмутился.

‘Той же Борисъ, видя народъ возмущенъ о царевичев убіеніи, посылаетъ совтники своя, повел имъ многія славныя домы въ царствующемъ град запалити, дабы люди о своихъ напастяхъ попеченіе имли и тако симъ ухищреніемъ преста міромъ волненіе о царевичев убіеніи, и ничто же ино помышляюще людіе, токмо о домашнихъ находящихъ на ны скорбхъ’.

Вотъ что разсказываеть современникъ событій Исаакъ Масса: ‘Когда извстіе объ убіеніи царевича пришло въ Москву, сильное смущеніе овладло и придворными и народомъ. Царь (едоръ) въ испуг желалъ, чтобы его постигла смерть. Его по возможности утшили. Царица также была глубоко огорчена, желала удалиться въ монастырь, такъ какъ она подозрвала, что убійство совершилось по внушенію ея брата, сильно желавшаго управлять царствомъ и сидть на престол’.

О быстромъ нашествіи Крымскаго Хана и еще быстрйшемъ его бгств отъ Москвы въ народ стала ходить молва, что Ханъ былъ призванъ Годуновымъ изъ-за боязни отъ Земскихъ Московскихъ людей про убіеніе царевича Дмитрія. Такая молва была заглушена жесточайшими пытками и казнями, говорунамъ отрзызали языки.

А между тмъ въ дйствительности вс обстоятельства этого нашествія заставляли угадывать, что оно было поднято тми людьми изъ Москвы же, которымъ до крайности было надобно направить народные умы въ другую сторону отъ совершившагося злодйства въ Углич. Самая защита города походила на трагикомедію. Повелно было весь день и всю ночь стрлять изъ пушекъ со стнъ города и монастырей, не умолкая, хотя никакого нападенія съ Татарской стороны нигд не видлось. Но именно этого пушечнаго стрлянія и убоялся Ханъ и 5 іюля опрометью побжалъ отъ Москвы домой.

Годуновъ тотчасъ же по удаленіи Хана въ видахъ большей безопасности отъ новаго такого нашествія занялъ Московскую чернь постройкою вокругъ всхъ посадовъ деревяннаго города, который и былъ совершонъ въ одинъ годъ на протяженіи 14 слишкомъ верстъ.

По случаю такой небывало быстрой постройки новый городъ сталъ прозываться Скородумомъ и Скородомомъ, т.-е. скоро задуманнымъ и скоро выстроеннымъ, а также и собственно Деревяннымъ.

Эти деревянныя стны, высокія башни, ворота, составлявшія цлое не малое зданіе, такъ были хорошо отдланы, что заслужили большую похвалу отъ очевидца, поляка Масквича, который потомъ участвовалъ въ ихъ поджог и полномъ разрушеніи пожаромъ въ 1611 г.

Народъ, конечно, очень радовался этой постройк, которая давала ему хорошій заработокъ и вмст съ тмъ хорошую твердыню на случай опасныхъ нашествій. Строеніе на 14 верстъ длины потребовало неимоврно много лсного матеріала и работы и по провозу лса и по обдлк его въ цлое сооруженіе.

Можно предполагать, что постройка въ Кремл каменной высокой колокольни (Иванъ Великій) руководилась также мыслію доставить городу такую высокую башню, съ которой было бы можно обозрвать и свои полки и полки Татаръ во время ожидаемыхъ нашествій.

Въ Кремл, кром Ивана Великаго, сооруженнаго въ 1600 году, Годуновъ построилъ особое обширное зданіе для Приказовъ, тогдашнихъ Присутственныхъ мстъ, съ восточной стороны Архангельскаго собора, какъ продолженіе стоявшей тамъ Посольской полаты, т.-е. Приказа Посольскаго, построеннаго Грознымъ въ 1565 году. Эта постройка по всему вроятію совершилась во время голодныхъ годовъ 1602, З и 4, когда добрый царь ‘чтобы людямъ питатися, повеллъ длати каменное дло многое’. Тогда же сооружены были каменныя полаты большія на взруб, гд были царя Ивана хоромы. Это зданіе впослдствіи именовалось Запаснымъ дворомъ, при цар Михаил на немъ были устроены дворцовые сады.

Такимъ образомъ, великая строительная дятельность Годунова явилась выраженіемъ его строительныхъ заботь о привлеченіи умовъ Московскаго народа на свою сторону, ‘къ себ вся приправливая и аки ужемъ привлачаше’, дабы врне пройти на царскій престолъ, а потомъ, когда воцарился, дабы смле и врне губить своихъ недоброжелателей и подозрваемыхъ соперниковъ.

Съ этими цлями, посл упомянутыхъ пожаровъ, онъ съ необычайною щедростію раздавалъ погорльцамъ деньги и матеріалы вдвое и втрое противъ ихъ убытковъ.

Въ 1595 г. выгорлъ весь Китай-городъ, не токмо дворы, но и въ храмахъ каменныхъ и въ погребахъ все погорло. Немедля нимало Годуновъ, въ утшеніе торговому міру, въ тотъ же годъ заложилъ новые каменные ряды—полаты купеческія во упокоеніе и снабденіе торжникамъ, которые были окончены строеніемъ черезъ годъ, въ 1596 г.

Во всхъ тяжкихъ случаяхъ будущій царь спшилъ съ широкою помощью и рабочему, и торговому люду, льстя всхъ, творяся ко всмъ черезъ мру милостивымъ благотворителемъ.

Въ теченіи лтъ онъ усплъ своимъ милосердіемъ такъ настроить посадскіе умы, что при избраніи его на царство Московскій посадъ явился непобдимою для избранія силою, предъ которою должны были замолкнуть вс противники этого избранія. Окончимъ обзоръ строительной и благотворительной дятельности Годунова описаніемъ его подвиговъ, составленнымъ его искреннимъ приверженцемъ архіепископомъ Елассонскимъ Арсеніемъ.

‘Онъ (царь Борисъ), говоритъ архіепископъ, возобновилъ и украсилъ многіе церкви и монастыри, храмъ Богородицы (Успенскій соборъ), патріархію покрылъ желзною крышею, украсилъ, возвысилъ и покрылъ золотомъ большую колокольню (Иванъ Великій), въ большомъ дворц внутреннія полаты золотыя росписалъ живописью (Грановитую Полату), воздвигъ вновь большой дворецъ близъ рки Москвы (на взруб, какъ выше упомянуто), построилъ большой мостъ въ средин Москвы со многими камарами (лавками, мостъ черезъ Неглинную, у Воскресенскихъ или Неглиненскихъ воротъ), еще воздвигъ съ основанія большой храмъ Николая Чудотворца въ Москв на Арбат (Никола Явленный), устроилъ много серебровызолоченныхъ ракъ, украсивъ ихъ многочисленнымъ жемчугомъ и драгоцнными камнями, и переложилъ въ нихъ чудотворныя святыя мощи святыхъ, просіявшія въ Москв и во всей Россіи, иже во святыхъ митрополита Московскаго и всея Россіи Алекся чудотворца, св. блаженнаго Василія чуд., препод. Макарія Калязинскаго чуд., препод. Пафнутія Боровскаго чуд., устроилъ и другіе многіе ковчеги изъ чистаго золота и положилъ въ нихъ вс святыя частицы мощей, которыя находятся въ царской казн и которыя патріархъ вмст съ царемъ и со всмъ архіерейскимъ и священнымъ чиномъ приносятъ въ Великую пятницу съ торжественною литаніею въ соборную церковь Пресв. Богородицы и поють великіе часы и посл часовъ и вечерни снова относятъ въ соборный храмъ Благовщенія въ казну, гд он хранятся. Этотъ же царь устроилъ плащаницу, съ изображеніями Господа Христа съ Божіею Матерью, двнадцатью апостолами и Іосифомъ и Никодимомъ изъ чистаго кованаго золота тонкой работы, достойной удивленія. На изображеніе Господа Христа пошло чистаго золота 200 литръ и на каждаго апостола по 200 литръ. Онъ же отлилъ два большіе колокола, одинъ для Москвы въ патріархію, въ который звонятъ въ великіе праздники, а другой въ монастырь св. Троицы. Подобной величины колоколовъ и такой красоты нельзя найти въ другомъ царств во всемъ мір. Онъ возобновилъ и украсилъ двичій (Новодвичій) монастырь близъ Москвы и совершилъ многочисленныя другія прекрасныя дла и украшенія’ (Дмитріевскій, стр. 96—97).

Когда, въ 1607 г., по мысли патріарха Ермогена и царя Василія Шуйскаго происходило всенародное покаяніе въ грхахъ совершившейся смуты во время перваго самозванца и потребовалось изложить эти грхи въ особой прощальной и разршительной для народа грамот, то бывшій патріархъ Іовъ упомянулъ въ этой грамот между прочимъ и о плащаниц Годунова. Онъ описалъ слдующій неистовый печальнйшій во грхахъ случай:

‘Множество народа царствующаго града Москвы, писалъ святитель, внидоша во святую соборную и апостольскую Церковь, со оружіемъ и дреколіемъ, во время святаго и божественнаго пнія и не давъ совершити божественныя литургіи, и внидоша во святой олтарь и меня, Іева, патріарха изъ олтаря взяша и во церкви и по площади таская, позориша многими позоры, и въ царскихъ полатахъ подобіе Христова тлеси и Преч. Богородицы и архангеловъ, иже уготовлено было на Господню плащаницу подъ златые чеканные образы, и то вражіею ненавистію раздробиша, и на копья и на рогатины въстыкая, по граду и по торжищу носяху, позорующе, забывъ страхъ Божій’ (А. Э. II, 154).

О ковчегахъ со св. мощами очевидецъ, полякъ Масквичъ, разсказываетъ слдующее: ‘Они хранятся въ склеп, длиною около 5 саж., съ окнами въ двухъ противоположныхъ стнахъ, и вложены въ шкапы столярной работы, занимающіе три стны отъ пола до потолка. Эти ковчеги золотые, длиною поллоктя, съ литерами на конц, означающими чьи мощи въ себ заключаютъ. Среди склепа идутъ еще два шкапа, отъ пола до потолка, съ подобными же золотыми ящиками по обимъ сторонамъ. Такимъ образомъ, ковчеги занимаютъ 7 стнъ, нигд не оставляя пустаго мста’ (Масквичъ, 109).

О состояніи города въ Смутное время свидтельствуетъ народное прозваніе, данное этому времени въ имени Московская Розруха. Дйствительно весь городъ былъ разрушенъ во всхъ своихъ частяхъ.

‘Въ Кремл на царскомъ двор (говоритъ рукопись Филарета), въ святыхъ Божіихъ церквахъ и въ полатахъ и по погребамъ — все стояху Литва и Нмцы и все свое скаредіе творяху’… Вс полаты и хоромы были безъ кровель, безъ половъ и лавокъ, безъ окончинъ и дверей, все деревянное Поляки пожигали для отопленія своихъ жилищъ.

‘Изліяся фіалъ горести царствующему граду Москв, всеобщее разореніе. Падоша тогда высокосозданные домы, красотами блиставшіе, вс огнемъ поядошася, и вси премудроверхія церкви скверными руками до конца разоришася’…

Въ первые годы царствованія Михаила ед. для прихода Крымскихъ людей вмсто сгорвшаго деревяннаго города около всхъ посадовъ былъ насыпанъ земляной валъ со рвомъ и на валу устроенъ острогъ-тынъ, что являлось крайнею необходимостью въ виду Татарскихъ и Польскихъ нашествій.

Но въ это время, не такъ, какъ при Годунов, построившемъ деревянныя стны въ 14 верстъ длины въ одинъ годъ, сооруженіе по той же черт земляного вала, рва и острога продолжалось около 8 лтъ (1633—1640). Съ той поры это сооруженіе стало прозываться въ качеств города Землянымъ валомъ и Землянымъ городомъ.

Одинъ изъ составителой хронографовъ съ великими похвалами отзывается о строительной дятельности царя Михаила, перечисляетъ его подвиги въ этомъ направленіи, отмчая, что благоврный царь такіе подвиги показалъ о своемъ царствующемъ град, ‘якоже инъ ни ктоже’, что невозможно подробно разсказать или описать множества ради его сооруженій.

Прежде всего авторъ упоминаетъ о чудной вещи, какъ благоврный царь ‘хитростройными художествы возвелъ воду изъ Москвы рки на царскій дворъ ради великаго потребованія’. Потомъ рчь ведетъ о постройкахъ церквей, которыхъ много воздвигъ заботливый царь и между прочимъ въ своемъ царскомъ дому построилъ церковь Спаса Нерукотвореннаго Образа и верхи позлатилъ, въ Двичьемъ монастыр церковь Алекся человка Божія церковь прекрасную Казанскія Богородицы, а иныя, старыя поновилъ. Создалъ въ своемъ двор полату, зело пречудну, сыну своему царевичу Алексю (Тюремный дворецъ), колокольню большому колоколу (деревянную), на Фроловскихъ воротахъ верхъ надстроилъ зело хитро, соорудилъ каменную Мытоимницу, яже есть Такожня и Гостиный дворъ (въ 1641 г.) каменный, въ немъ полаты двокровныя и трикровныя, и на вратахъ Двора повеллъ свое царскаго величества имя написати златыми письмены, и вверху постави свое царское знамя — орелъ позлащенъ. При немъ же созданы у Спаса на Новомъ и у Пречистыя въ Симоновъ — ограды каменныя. Все это было построено въ 1630-хъ годахъ.

Въ начал 1640-хъ годовъ царь ‘повеллъ соорудить домъ преукрашенъ и въ немъ полаты двокровныя и трикровныя на душеполезное книжное печатное дло въ похвалу своему царскому имени, и полату превелику создалъ, гд большое оружіе длаху, еже есть пушки, и на ней постави своего царскаго величества знамя — орелъ позлащенъ. При немъ же многія св. церкви каменныя воздвигнуты и отъ боголюбивыхъ мужъ’.

Къ этому надо присовокупить, что тогда же въ Кремл сооружена особая башня, пристроенная съ сверной стороны къ старой колокольн, построенной въ 1543 г. Петромъ Фрязиномъ, извстная подъ названіемъ Филаретовской пристройки, о чемъ мы упоминали выше.

Однако Кремлевскія стны оставались въ своемъ старомъ и отчасти ветхомъ состояніи и заботы о нихъ, повидимому, откладывались до благопріятнаго времени.

Въ годъ кончины царя Михаила (1645) эти стны представляли съ наружныхъ своихъ сторонъ великую обветшалость, какъ это видно изъ описанія ихъ ветхостей (порухъ), составленнаго въ 1646—1647 г., конечно, съ цлями приступить къ обновленію разрушенныхъ частей.

По всему Кремлю-городу, по городовой стн и въ башняхъ мстами на десятки саженъ кирпичъ осыпался, стны отсли, блые камни вывадились, своды въ иныхъ башняхъ разслись или обвалились.

Царь Алексй Мих. не скоро приступилъ къ обновленію обветшавшихъ стнъ. Сначала по его указу для этой цли печникъ Куземка Кондратьевъ въ 1647 г. устроилъ кирпичный заводъ, сдлалъ въ Даниловскихъ сараяхъ, подъ Даниловымъ монастыремъ, кирпичпую обжигальную печь нмецкимъ образцомъ въ 34500 кирпичей. Затмъ работы начались только 10 лтъ спустя, въ 1658—1659 гг., а минуло еще 10 лтъ — стны и башни снова обветшали, хотя и въ меньшей мр, и снова въ 1667 г. ихъ ветхости были подробно описаны для необходимыхъ починокъ.

За годъ передъ тмъ, въ 1666 г., какъ обыкновенно водилось, были разосланы государевы грамоты по городамъ о собраніи всхъ до одного человка каменщиковъ и кирпичниковъ, и даже горшечниковъ въ Москву для церковнаго, дворцоваго полатнаго и городового (стннаго) дла въ Кремл, въ Кита и въ Бломъ город, съ строгимъ наказомъ, что если кто изъ нихъ ухоронится, то женъ ихъ и дтей повелно метать въ тюрьму, покамстъ мужья ихъ объявятся. Такова была государственная нужда въ этихъ мастерахъ и такова была служба государству всхъ рабочихъ людей, знающихъ и умющихъ сработать какое-либо надобное производство или издліе.

Починка и поновленія стнъ періодически происходили и въ послдующее время, такъ какъ ихъ кирпичная облицовка отчасти и каменная даже и на нашей памяти по мстамъ разрушалась нердко. Въ теченіи ХVІІІ ст. стны все больше и больше ветшали, почему постоянно производились архитекторскія описи ветхостей, но поправка ограничивалась очень малымъ. Такія описи составлялись въ 1741, 1748, 1753 и 1760 годахъ. Въ запущенномъ ветхомъ вид стны были переданы и XIX столтію, когда въ 1802—1803 гг. ихъ наконецъ привели въ возможный порядокъ. Должно вообще замтить, что теперешнія стны Кремля очень многое утратили изъ первоначальнаго своего устройства. Остается неприкосновенною отъ временъ Ивана III только внутренняя ихъ каменная толща.

Облицовка или наружныя ихъ стороны по случаю обветшанія по временамъ, какъ упомянуто, подвергались возобновленіямъ и обдлкамъ новымъ кирпичомъ, при чемъ мало-по-малу исчезали и нкоторыя ихъ архитектурныя части, служившія ихъ украшеніемъ, каковы, напр., блокаменные пояса, существовавшіе и въ верхнемъ, и въ нижнемъ отдлахъ. У стны, идущей отъ Боровицкихъ воротъ къ рк, построенной Петромъ Антоніемъ, такой нижній поясъ сохраняется и досел подъ землею, какъ это обнаружилось въ 1894 году по случаю производимыхъ кн. Н. С. Щербатовымъ изысканій о внутреннемъ подземномъ устройств стнъ, Кром того, стны всегда были покрыты деревянною кровлею со скатомъ на наружныя стороны Кремля.

Строительныя работы царя Алекся Мих., посл его отца, но выдаются чмъ-либо особенно значительнымъ. Въ 1664 г. онъ построилъ въ Китай-город возл отцовскаго Гостиннаго Двора новый боле обширный Гостинный Дворъ. Потомъ, когда старое зданіе Приказовъ въ Кремл стало разваливаться, онъ повеллъ построить новое, но по случаю его кончины, начатое постройкою, оно было окончено уже при его сын, цар едор Алексевич. надпись на портрет котораго свидтельствуетъ, что онъ многія церкви Божіи пречудн украсилъ всякимъ благолпіемъ и царскій свой домъ и грады Кремль и Китай преизрядно обновилъ.

Въ 1680 г. по случаю обновленія въ разное время обветшавшихъ стнъ и башенъ Кремля на нихъ во многихъ мстахъ оставались близны, т.-е. потеки извести, что и возбудило вопросъ о томъ, какъ покрасить стны. Въ прежнее время он не были известью блены, потому что ихъ облицовка состояла изъ благо камня. Починки и поновленія, отчасти и кирпичомъ, обезобразили блокаменную окраску, а потому потребовалось или возобновить эту окраску, т.-е. выблить известью, или росписать стны и башни по образцу Спасскихъ воротъ, которыя были ‘прописаны черленью и блиломъ въ кирпичъ’. Таковъ былъ докладъ государю. Государъ указалъ: городъ Кремль выблить известью (Доп. А. И., IX, 147).

Семилтнее управленіе государствомъ царевны Софьи съ Вас. Вас. Голицынымъ не ознаменовалосъ особо значительыыми постройками, хотя иностранецъ Невиль очень восхваляетъ именно строительную дятельность Голицына, приписывая ему и такія дла, которыя, какъ постройка зданія Приказовъ, какъ упомянуто, были начаты при цар Алекс и совсмъ окончены при цар едор Алексев. Онъ говоритъ, напр., что при Голицын въ Москв построено больше 3000 каменныхъ домовъ. Если это не ошибка, то явная нелпость, потому что спустя слишкомъ сто лтъ, передъ нашествіемъ въ 1812 г. Двадцати языкъ, въ Москв числилось каменныхъ домовъ только 2567, изъ которыхъ сгорло 2041.

Относительно времени управленія царевны Софьи врно только одно, что она во дворц выстроила въ 1683 году каменныя хоромы для себя и для сестеръ царевенъ и что при Голицын въ 1687 г. была начата постройка каменнаго моста черезъ Москву-рку, доконченная уже при Петр въ 1692 году. Царственныя большія печати и государственныхъ великихъ длъ оберегатель, кн. Вас. Вас. Голицынъ, съ особеннымъ стараніемъ устроивалъ свой Посольскій Приказъ, именуемый теперь уже Государственнымъ Посольскимъ Приказомъ. Въ 1684 г. онъ надстроилъ надъ нимъ верхнія полаты, которыя украсилъ живописью. Живописцы Лазарь Ивановъ, Матвй едоровъ съ товарищами за 130 р. росписали между прочимъ верхнюю большую полату, подволоку (потолокъ) и стны паволоками. Для устройства мебели въ этихъ полатахъ было куплено 190 кожъ, по красной земл золотныхъ нмецкой работы по рублю за кожу и за шесть стуловъ кожаныхъ золотныхъ же по 2 р. за стулъ. Кожами обита казенка (такъ называлась небольшая кабинетная комната), а ‘стулы поставлены въ той же казенк, сидть на нихъ начальнымъ людямъ’ (Доп. А. И., XI, 24, 25).

Въ томъ же 1684 г. было отпущено 1000 р. Кремля города на городовое дло и къ строенію Грановитой Полаты, т.-е. на возобновленіе этихъ сооруженій.

Въ своемъ мст мы говорили, что время Петра въ Исторіи Москвы есть время окончательнаго счета съ ея стариною. Отсюда начинается ея новая исторія. Въ первый же годъ новаго столтія (1701 г.) Петръ дйствительно произвелъ точный и подробный счетъ остававшейся къ этому году всякой наличности по всмъ вдомствамъ Управленія съ ихъ доходами и расходами. По этому случаю и Земскій Приказъ въ Москв составилъ впервые точный общій счетъ всхъ ея обывательскихъ дворовъ. Въ этомъ счет въ Кремл числилось патріаршихъ, архіерейскихъ и монастырскихъ подворій 9, дворовъ соборнаго и приходскаго духовнаго чина — 29, боярскихъ — 3, кравчаго — 1 и стольничьихъ—1, всего 43 обывательскихъ двора.

Въ другихъ частяхъ города считалось: въ Кита-город 272, въ Бломъ — 2532, въ Земляномъ — 7394, за Землянымъ—6117, всего и съ Кремлевскими 16.358 дворовъ.

Сосчитано было и окружное пространство каждаго городского отдла. Вокругь Кремля и съ прозжими воротами и глухими башнями измрено 1055 1/2 саж., вокругъ Китая — 1205 1/2 саж., вокругъ Благо — 4463 3/4 саж., вокругъ Земляного вала — 7026 саж.

Въ этомъ пространств съ небольшимъ на 14 вер. въ окружности помщалось 10.241 дворъ, затмъ за чертою Земляного вала, какъ упомянуто, находилось 6117 дворовъ.

Впослдствіи заселенное пространство было измрено даже и квадратными саженями, при чемъ оказалось въ Китай-город 66.490 саж., въ Бломъ — город — 695.704, въ Земляномъ — 1.375.124, за Землянымъ — 570.726 саж.

Присоединимъ сюда свидтельства о числ дворовъ и въ 1732 и 1734 гг., любопытныя въ томъ отношеніи, что они сильно разнорчиво указываютъ это число. Въ 1732 г. было показано дворовъ 19.417, покоевъ. кром холодныхъ — 39.047, а въ 1734 г. показано дворовъ 15.655, покоевъ (жилыхъ квартиръ) — 33.110. Статистика невроятная, почему по начальству былъ запросъ, но отвта намъ не встртилось.

По случаю этой Петровской отчетности подробно были описаны и крпостныя сооруженія Кремля съ измреніями ихъ вышины, ширины и длины.

Какъ упомянуто, длина Кремлевскихъ стнъ вокругъ города простиралась на 1055^1/2 саж. (По новымъ измреніямъ оказалось 1.040 саж.). Вышина стнъ въ разныхъ мстахъ была различна, отъ 5 до 8 саж. до зубцовъ, зубцы имли вышину по сажени. Ширина (толщина) стнъ равнялась 1³/4 саж., а инд и двумъ саженямъ. Между воротами и глухими башнями стны раздлялись на 18 отдловъ. Прозжихъ воротъ числилось, какъ и теперь, пять, башенъ глухихъ и отводныхъ—16. Вышина воротныхъ и другихъ башенъ обозначена: Спасской и Троицкой по 30 саж.. Боровицкой—28, наугольныя круглыя башни: Беклимешевская имла около 24 саж., Водовзводная—27 саж., остальныя имли различную вышину—отъ 7^1/2 до 20 слишкомъ саж. и въ большинств около 15 саж.

Со стороны Китай-города за стнами Кремля находился глубокій ровъ, выкладенный съ обихъ сторонъ каменными стнами длиною 253 саж., глубиною въ 4 саж., а противъ Константино-Еленскихъ воротъ въ 6 саж., шириною въ подошв отъ 14 до 16 саж., вверху на 17 саж. Стны рва вверху были устроены зубцами, какъ у стнъ Кремля, зубцы выходили изо рва выше уровня площади. Это хорошо обозначено на рисункахъ Мейерберга (Альбомъ видовъ, No III). Черезъ этотъ ровъ отъ Спасскихъ и Никольскихъ воротъ протягивались мосты на каменныхъ сводахъ длиною саженъ по 20 (Цвтущее состояніе Всероссійскаго государства, Ив. Кириллова, М., 1831 г., стр. 90—91). Какъ мы упоминали, этотъ глубокій ровъ былъ построенъ въ 1508 г. Фрязиномъ Алевизомъ.

Какой же общій характеръ носили вс зти дворы, вс эти многочисленныя постройки, распредленныя многими большими улицами и великимъ множествомъ переулковъ, представлявшихъ своего рода порядочную паутину?

‘Это былъ городъ не только деревянный, но и вполн деревенскій. Это былъ городъ, подъзжая къ которому, благочестивые нмцы говаривали, что это Іерусалимъ, и потомъ, въхавши въ его деревенскія улицы, убждались, что это скоре Вилеемъ, или просте сказать — громадная деревня, отличавшаяся всми качествами настоящей великорусской деревни’, ибо тысячи дворовъ на самомъ дл состояли изъ простыхъ крестьянскихъ избъ повсюду съ немощеными переулками и только большія улицы назывались мостовыми, потому что покрыты были деревянными мостами изъ отесанныхъ и даже неотесанныхъ бревенъ, перекрытыхъ только на царскихъ путяхъ байдашными барочными досками.

Деревенскій характеръ города еще больше запечатлвался множествомъ большихъ и малыхъ садовъ и огородовъ, существовавшихъ почти у каждаго даже и малаго двора, не упоминая о садахъ въ нсколько десятинъ пространства.

Среди такой деревенской обстановки златоглавый каменный Кремль выдлялся въ особенной красот, которая впослдствіи, при размноженіи каменныхъ зданій въ город, мало-по-малу стала равняться съ массою этихъ зданій и во многомъ утратила свое выдающееся положеніе.

Въ первый же годъ новаго столтія (1701-й годъ) Кремль подвергся великому опустошенію оть пожара. Какъ будто сама судьба очищала его мстность отъ любезной старины, чтобы дать просторъ для новыхъ сооруженій или вообще для чистаго мста въ род широкихъ площадей. Это было только начало упраздненія и очищенія Кремлевской строительной старины.

Отъ пожара очистилась обширная площадь, донын существующая между Арсеналомъ и зданіемъ Судебныхъ мстъ, на которой въ ту же осень, 12 ноября, у стны между Никольскими и Троицкими воротами Петръ повеллъ построить Оружейный Домъ, именуемый Цейхоусъ, для чего вся мстность была очищена отъ оставшихся каменныхъ строеній до материка. Объ этой постройк мы будемъ говорить въ своемъ мст.

Во время Шведской войны Карлъ XII (предупреждая Наполеона) неотступно собирался напасть на самую Москву. Имя въ виду такое намреніе врага, Петръ изъ предосторожности въ 1707 г. повеллъ укрпить Кремль и Китай-городъ по всмъ правиламъ фортификаціи, для чего были сооружены земляные бастіоны, или болверки, прозванные въ народ болгородками. Работы начались съ 1-го іюня. Москва очень встревожилась, увидавъ, что дло идетъ не на шутку. Отъ 9 іюня Петръ уже писалъ изъ похода: ‘Извстно намъ здсь учинилось, что у васъ на Москв не малый страхъ произошелъ, оттого что стали крпить Московскіе городы, и то намъ зло дивно и смху достойно, что мы часъ отъ часу отъ Москвы дал, а вы въ страхъ приходите…’ Государь успокоивалъ испугавшуюся Москву, напоминая, что, по пословиц, осторожнаго коня и зврь не вредить, и приказывая, оставивъ страхи, веселиться попрежнему, при семъ и насъ не забывайте, оканчивалъ государь.

Однако болверки готовились спшно. 20 октября прибывшій въ Москву царевичъ Алексй Петр. осматривалъ ихъ, была съ нихъ пушечная пальба. Затмъ царевичъ приказалъ, чтобы оканчивали болверки поскоре.

Декабря 5 прибылъ и самъ государь, осмотрлъ ихъ также съ пушечною пальбою.

У Боровицкихъ воротъ былъ устроенъ Боровицкій бастіонъ. выходившій острымъ угломъ на Боровицкій мостъ. Дале на существующемъ во 2-мъ Александровскомъ саду пригорк передъ башнею возведенъ Неглинный бастіонъ, за нимъ у Троицкихъ воротъ по об стороны моста—Троицкій бастіонъ, за нимъ надъ теперешнимъ гротомъ въ 1-мъ Александровскомъ саду—Никитскій бастіонъ, прозванный такъ потому, что стоялъ противъ Никитской улицы. Послдній бастіонъ—Воскресенскій—былъ устроенъ передъ Наугольною башнею близъ Воскресенскихъ воротъ. Укрпленія были возведены только со стороны Неглинной, такъ какъ съ другихъ сторонъ укрпляла Москва-рка и бастіоны Китай-города. Впрочемъ, и со стороны Москвы-рки между Тайницкими воротами и Водовзводною башнею также были устроены болверки.

Хотя Шведская война и навела было страхъ на Москву, но она же давала случаи справлять увеселительные тріумфы по поводу славныхъ побдъ надъ Шведами, при чемъ тріумфально украшались и Кремлевскія башни. Первое тріумфальное торжество происходило въ начал января 1703 г. ‘взятія ради Свйскаго города Нотенбурга, проименованнаго Шлисельбургомъ’. Для этого тріумфа особенно богато была убрана Водовзводная башня, наугольная отъ Боровицкихъ воротъ. По круглымъ ярусамъ и въ окнахъ до самаго верха ее расцвтили знаменами разныхъ цвтовъ, а въ ночь кругъ той башни по ярусамъ же и окнамъ между знаменъ поставили фонари слюденые, большіе и малые. И впредь было повелно сдлать для такихъ же тріумфовъ 500 фонарей, станки деревянные, и оклеить холстиною и учинить на тхъ фонаряхъ виды различныхъ фарбъ. Кром Водовзводной, также украшались еще четыре башни, для чего было написано 50 картинъ и сдланы цвты, листы, фрукты и т. п. Въ 1704 г. для такихъ украшеній сдлано 5 флаговъ полотняныхъ мрою два по 10 арш. длиною, три по 9 арш., шириною по 7 арш., въ нихъ вшиты изъ синей крашенины кресты кавалерійскіе по размру.

Такіе тріумфы справлялись всегда на Новый годъ 1-го января, какъ было въ 1703, 1704, 1705, 1708 1709 и 1710 годахъ. Въ 1709 г. въ ознаменовсніе Полтавской побды были написаны дв тріумфальныя въ знакъ побды картины въ ширину и въ вышину по три сажени. И тогда же было повелно написать на Александрійской бумаг тысячу листовъ въ знакъ надъ непріятелемъ побды и къ нимъ 50 рамъ, а около тхъ рамъ украсить можжевельникомъ и поставить у градскихъ воротъ. Видимо, что Полтавская баталія была изображена на этихъ листахъ и картинахъ во всхъ подробностяхъ и народъ могъ воочію созерцать это достославное дло Петра.

Въ Кремл, какъ упомянуто, было заложено и строилось новое обширное каменное зданіе Арсенала, а старый каменный дворецъ былъ совсмъ покинутъ, оставленъ на полнйшее разрушеніе. Какъ онъ выгорлъ въ 1701 г., такъ и оставался обгорлымъ до 1722 г., когда по повелнію государя былъ подробно описанъ тмъ же строителемъ Арсенала Христофоромъ Конрадомъ, повидимому съ цлью возобновить ветхое и разрушенное для предположенной государемъ коронаціи его супруги Екатерины I.

По смт на такое возобновленіе требовалось безъ малаго 53 тысячи, почему къ коронаціи были изготовлены только дв большія полаты, Грановитая и Столовая, и жилой корпусъ Теремнаго дворца, въ которомъ не было ни дверей, ни окончинъ, ни половъ.

Коронація сь обычными торжествами совершилась 7 мая 1724 г. Посл того дворецъ попрежнему былъ оставленъ на запустніе и разрушеніе.

Точно такъ и въ послдующее время т же самые главные отдлы дворца возобновлялись только къ коронаціоннымъ торжествамъ, остальное мало-по-малу разрушалось, чему много поспособствовалъ и страшный пожаръ всей Москвы въ 1737 г.

Между тмъ императрицы, и Анна, и особенно Елизавета, очень желали устроить себ жилище именно въ Кремл. Импер. Анна выстроила себ деревянный небольшой дворецъ возл Арсенала, прозванный ею Анненгофомъ и вскор перенесенный на Яузу. Импер. Елизавета пожелала построить дворецъ на боле видномъ мст съ набережной стороны дворцовыхъ зданій. Здсь возл Благовщенскаго собора на мст старыхъ Набережныхъ полатъ и Средней Золотой и Столовой оберъ-архитекторъ, знаменитый Растрелли, построилъ въ 1753 г, новое зданіе, названное Кремлевскимъ Зимнимъ дворцомъ, такъ какъ Яузскій Головинскій дворецъ носилъ названіе Лтняго (Альбомъ видовъ, No V). По этому случаю вс части стараго разрушавшагося дворца были снова осмотрны и описаны при чемъ выяснилось, что ‘въ ономъ

Кремлевскомъ дворц всхъ покоевъ и съ погребами находится до тысячи номеровъ и не малое число открытыхъ площадокъ или галлерей’. Съ этого времени наиболе обветшавшія строенія стали мало-по-малу разбираться.

Елизаветинскій дворецъ послужилъ основаиіемъ для того зданія, которое при Екатерин II было распространено пристройками и просуществовало до сооруженія теперешняго Новаго дворца.

Еъ 1764 г. импер. Екатерина II съ набережной стороны передъ Сртенскимъ соборомъ устроила себ особый покой, съ галлереями Дамскою и Кавалерскою, при чемъ самый соборъ получиль назначеніе быть домовымъ храмомъ зтого покоя.

Наконецъ, въ 1769 г. архитекторъ Баженовъ по порученію императрицы составилъ проектъ новой постройки дворца, по которому почти весь Кремль превращался въ одно зданіе дворца по замысловатому и очень обширному плану, такъ что въ иныхъ мстахъ вмсто стнъ Кремля были проектированы различныя сплошныя зданія дворца. Какъ извстно, эта выдумка императрицы носила политическій характеръ, дабы показать Европ посл Турецкой войны, какіе еще милліоны находятся въ Россіи не только на войну, но даже и на постройку собственнаго дворца, конечно, небывалаго, чуднаго, грандіознаго. Фантазія была проведена со всею видимою основательностью ея выполненія на самомъ дл. Для этой цли Кремль въ нкоторыхъ мстахъ былъ очищенъ отъ старыхъ, отчасти уже вполн обветшавшихъ построекъ. Была разобрана городовая стна отъ церкви Благовщенія до церкви Петра митрополита (что въ башн), съ повелніемъ этихъ церквей не касаться. На гор былъ разобранъ длинный корпусъ старинныхъ Приказовъ, тянувшійся по Кремлевской гор отъ Архангельскаго собора къ Спасскимъ воротамъ, разобрано зданіе дворцоваго Запаснаго двора, на которомъ помщались Набережные сады, а въ прежнее время хоромы Самозванца, подъ горою у церкви Константина и Елены были разобраны дворы соборнаго духовенства и другія зданія.

Закладка этого чуднаго дворца происходила 1 іюня 1773 г. подъ горою, противъ Архангельскаго собора, на мст тогда же разобранной Тайницкой башни, которая впослдствіи была выстроена снова въ прежнемъ вкус, т.-е. какъ была до разрушенія.

Мсто закладки было обставлено разными щитами и другими украшеніями съ изображеніемъ Россійскихъ орденовъ. Полная характеристика фантастической зати сохранилась въ разныхъ надписяхъ, частью положенныхъ въ закладку, и другихъ, красовавшихся на различныхъ щитахъ, поставленныхъ на томъ мст. Главная надпись гласила слдующее:

‘Повелніемъ благочестивйшія Великія Государыни Екатерины Вторыя, Императрицы и Самодержицы Всероссійскія, Избавительницы Москвы отъ смертоносной язвы, Побдительницы Оттоманской гордой Порты, Сохранительницы каждаго своего подданнаго безопасности, Законодательницы Всероссійской, къ слав Великой имперіи, къ чести своего вка, къ безсмертной памяти будущихъ временъ, ко украшенію Столичнаго града, къ утх и удовольствію своего народа, положено великолпныхъ сихъ Императорскихъ чертоговъ основаніе въ лто отъ сотворенія міра 7281, отъ воплощенія Сына Божія 1773, мсяца І юня 1 дня, царствованія Ея Величества въ одиннадцатый годъ, строеніе производилось подъ главнымъ смотрніемъ отъ арміи генералъ-порутчика и кавалера Михайла Михайловича Измайлова’.

На закладномъ камн было вырзано: ‘Сему сданію прожектъ сдлалъ и практику началъ Россійской Архитектъ Москвитянинъ Василій Ивановичъ Баженовъ, Болонской и Флорентинской академіи, Петербургской Императорской Академіи Художествъ академикъ, Главной Артиллеріи Архитектъ и Капитанъ, сего сданія начальной Архитектъ и Експедиціи онаго строенія членъ, отъ роду ему 35 лтъ. По сочиненіи прожекта за Архитекта былъ титулярный совтникъ Матвй Козаковъ…’

Надписи надъ орденами и на щитахъ славили побду надъ Турками, и на первомъ щит провозглашалось:

Да процвтетъ Москва подобьемъ райска крина, Возобновляетъ Кремль и градъ Екатерина.

Почти въ то же время какъ разбиралось зданіе Приказовъ, были разобраны и старыя строенія, находившіяся съ лвой стороны отъ Никольскихъ воротъ, полаты князей Трубецкихь и возл Чудова монастыря Конюшенный его дворъ, церковь Козмы и Демьяна съ предломъ Филиппа митрополита и дворы духовенства. На этомъ мст было заложено въ 1771 г. новое зданіе для Присутственныхъ мстъ, существующее и донын. Оно строилось по проектамъ архитектора Матв. ед. Козакова, довольно медленно, такъ что было окончено только въ 1785 г.

Такимъ образомъ, старыя постройки Кремля постепенно исчезали или для новыхъ зданій, или для площадей.

Съ самаго начала прошлаго XIX ст., съ 1801 г., Кремлемъ сталъ завдывать главный начальникъ Дворцоваго вдомства П. С. Валуевъ. Это былъ горячій блюститель порядка, чистоты и опрятности, а потому старый запущенный и обветшавшій во всхъ своихъ частяхъ Кремль внушалъ ему неописуемое отвращеніе. Къ тому же время близилось къ коронаціи Императора Александра I. Онъ доносилъ государю, что многія изъ Кремлевскихъ зданій ‘помрачаютъ своимъ неблагообразнымъ видомъ вс прочія великолпнйшія зданія. Два артикула, писалъ онъ, обращаютъ на себя особенное вниманіе. Сртенскій въ Кремл соборъ, построенный нсколько вковъ на сваяхъ, давно уже сгнившихъ, и Гербовая башня (прежнія Колымажныя, Красныя ворота во дворецъ, со стороны Боровицкихъ Кремлевскихъ воротъ), (Альбомъ видовъ No XVII) длающія только видъ, при възд оть Боровицкихъ вороть, въ которыя почти никто изъ благородныхь людей не здитъ,—находятся въ крайней и чрезвычайной ветхости.

Оба сіи зданія угрожаютъ скорымъ и неминуемымъ своимъ паденіемъ’, почему онъ и испрашивалъ Высочайшаго повелнія сломать ихъ какъ можно скоре.

Государь, однако, затруднился дать такое повелніе, предложивъ Валуеву снестись по этому длу съ генералъ-губернаторомъ Москвы Салтыковымъ, дабы узнать, ‘не произведетъ ли уничтоженіе сихъ древнихъ зданій какого-либо предосудительнаго замчанія’, конечно, въ Московскомъ обществ. Осенью въ тотъ годъ (1801) эти зданія были разобраны и на мст ихъ выровнена площадь. Это было только начало очистки Кремля отъ старыхъ строеній. Въ 1803 г. сломаны дворцовыя зданія, выдвигавшіяся къ Троицкимъ воротамъ и къ Троицкому подворью. Въ 1806 г. проданъ съ аукціона Цареборисовскій Годуновскій дворецъ, а въ 1807 г. сломано и Троицкое подворье съ церковью Богоявленія, въ 1808 г. сломаны вс другія зданія задняго Государева двора, на мст которыхъ построены такъ называемые ‘Кавалерскіе корпуса’. Въ 1810 г. на мст Цареборисовскаго дворца и отчасти на мст Троицкаго подворья построена Оружейная Полата (нын казармы) (Альбомъ видовъ, No XXI).

Такъ исправно очищался старый Кремль. Исчезало многое ветхое, но вмст съ тмъ исчезало иное и не ветхое, только потому, что оно уже не отвчало вкусамъ новаго времени и представлялось только памятникомъ грубой и неуклюжей деревенской старины.

А въ 1812 г. даже и великій предводитель Двадцати языковъ, водворившійся было для житья въ Кремл, Наполеонъ, по злоб за свою неудачу, старался уже совсмъ опустошить Кремль, разрушая его завтные памятники подкопами и взрывами.

У него было намреніе выжечь Москву со всмъ, что въ ней оставалось отъ пожара, и съ окрестностями, предполагалось ‘составить четыре колонны, каждую изъ двухъ тысячъ человкъ и велть имъ жечь все на двадцать миль около Москвы. Наполеонъ отвергь сію мру’, какъ писали Французскія газеты. Отвергъ несомннно потому, что уже некогда было этимъ заняться, надо было спшить, чтобы по добру, по здорову выбраться изъ засады. Онъ все-таки устроилъ разрушенiе Кремля, поручивъ это дло маршалу Мортье. Съ инженернымъ искусствомъ прокопаны были мины подъ многія зданія, подкачены боченки пороха.

‘Кремль приказано подорвать’, писали Французскія газеты. ‘Дюкъ де Тревизъ (упомянутый маршалъ Мортье) взорвалъ оный въ два часа ночи на одиннадцатое число (октября)’.

‘Арсеналъ, казармы, магазейны, все было истреблено. Сія древняя крпость, современная основанію Россійской державы, сіи первые чертоги Русскихъ царей—они были—ихъ нтъ!’

Такъ бы, можетъ быть, и случилось, если бы не помшалъ тому проливной дождь, шедшій въ то время всю ночь и такимъ образомъ угасившій въ разныхъ мстахъ тлвшіе проводники-фитили у башенъ, у Ивана Великаго, у Спасскихъ воротъ и въ другихъ мстахъ.

Сначала, въ 11 часовъ ночи, загорлся дворецъ, потомъ Грановитая Полата, а затмъ, въ исход второго часа ночи, послдовали взрывы.

Взорваны были три башни съ набережной стороны Кремлсвскихъ стнъ, наугольная Водовзводная, близъ Боровицкихъ воротъ, Петровская и возл нея Безыменная. Взорвана старая колокольня возл Ивана съ храмомъ Рождества Христова, построенная въ 1543 г. Фрязиномъ Петрокомъ Малымъ, но разрушилась у ней только верхняя половина, гд висли большіе колокола, упавшіе на землю подъ грудою камней и кирпичей. Основаніе зданія осталось цлымъ. Большой Успенскій колоколъ разбился, у реута отбились уши, воскресный и будничный сохранились въ цлости. Точно также разрушилась только въ верхней половин и стоявшая возл Филаретовская пристройка съ меньшими колоколами. Взорванъ былъ Арсеналъ, по линіи отъ Никольской башни до Наугольной и со стороны Троицкихъ воротъ. На Никольской башн также разрушилась только верхняя половина, до иконы Николая Чудотворца, находившейся надъ воротами, при чемъ Божіимъ чудомъ сохранились въ цлости не только образъ, но и большое стекло въ его рам, въ то время какъ въ окрестныхъ зданіяхъ и стекла и даже оконныя колоды вышибало. Угловая башня (Собакина) также разрушилась въ верхней половин (Альбомь видовъ No XI).

Вс эти развалины впослдствіи были возстановлены въ прежнемъ вид.

Посл Французскаго опустошенія оставался еще среди Ивановской площади противъ Архіерейскаго дома (Николаевскій дворецъ) древній Кремлевскій памятникъ, соборъ Николы Гостунскаго. Для чистоты онъ былъ также разобранъ въ 1816 г. въ одну ночь, о чемъ будетъ сказано въ своемъ мст.

По случаю постройки Новаго дворца былъ разобранъ въ 1847 г. и храмъ Рождества Іоанна Предтечи у Боровицкихъ вороть, первая древнйшая церковь Кремля, хотя каменная ея постройка и относилась къ 1509 г. Этотъ памятникъ Кремлевской древности, исчезнувшій также въ видахъ чистоты и красоты для новоустроеннаго Кремля, представилъ своимъ уничтоженіемъ уже послднее событіе по очищенію Кремля отъ излишнихъ остатковъ его древняго устройства (Альбомъ видовъ No XVIII).

IV. СТАРЫЙ ГОРОДЪ КРЕМЛЬ.

Историческій обзоръ его мстностей.

2. Мстный обзоръ. Спасскія ворота.

Историческій обзоръ мстностей древняго города Москвы мы начнемъ отъ Спасскихъ воротъ и будемъ слдовать по древнимъ улицамъ Кремля отъ его воротъ, направляясь къ его серединной мстности, то-есть къ Соборной площади.

Итакъ, снимемъ шапки и поклонимся старому городу Кремлю передъ его старыми вратами.

Спасскія ворота — это святыя ворота Кремля, подобно святымъ воротамъ, какія находимъ въ монастырскихъ оградахъ. Историкъ С. М. Соловьевъ сравниваетъ самый Кремль съ большимъ монастыремъ. ‘Если рядъ загородныхъ монастырей’, говоритъ онъ,’представлялъ около столицы рядъ укрпленій, то Кремль, царственный замокъ, жилище Великаго государя, представлялся большимъ монастыремъ, потому что былъ наполненъ большими, красивыми церквами, среди которыхъ, какъ игуменскія кельи въ монастыр, расположенъ былъ царскій дворецъ—пестрая масса зданiй самой разнообразной величины, разбросанныхъ безъ всякой симметріи, единственно по удобству’ (Исторія Россіи, XIII, 58). Конечно, по старымъ Русскимъ понятіямъ такое сходство въ дйствительности могло казаться убдительнымъ. Благочестивая народная мысль во всякомъ случа почитала Кремль въ качеств монастырской святыни, а потому и главныя его ворота она освятила народнымъ обычаемъ, снимая шапки, входить и выходить въ ворота съ непокрытою головою. Когда и какъ установился этотъ обычай, неизвстно, но, повидимому, онъ установился не по государеву указу, а именно по благочестпвой вол всенароднаго множества. Разсказываютъ, что въ старину кто, проходя воротами, не снималъ шапки, того народъ заставлялъ класть передъ образомъ Спасителя 50 поклоновъ.

Бывавшіе въ Москв иноземцы прозывали эти ворота Іерусалимскими по тому обстоятельству, что черезъ нихъ совершалось патріаршее шествіе на осляти въ Московскій Іерусалимъ, какъ они же прозывали славный и чудный храмъ Василія Блаженнаго (Сказанія о самозванцахъ, I, 62, 99).

И это свидтельство, вмст съ другими, показываетъ, какъ много святости и святыни соединялось въ мысляхъ съ именемъ этихъ воротъ. Постоянные въ извстные годовые дни крестные ходы, совершаемые иногда и по особымъ случаямъ, большею частью проходили въ эти же ворота. Кром того, вблизи тхъ же воротъ, и въ Кремл, и вн Кремля, стояло не мало святыхъ церквей, предъ которыми, по Русскому обычаю, прохожіе, снимая шапки, усердно всегда молились. Такимъ образомъ съ накрытою головою приходилось идти только въ самыхъ воротахъ, надъ которыми тоже высилась своя святыня, иконописный образъ Спасителя, внушавшій особое благоговйное моленіе. Самъ царь Алексй Михайловичъ въ 1655 г., возвращаясь изъ Литовскаго похода, шелъ въ воротахъ также, снявши шапку, еъ непокрытою головою.

Такимъ образомъ Спасскія ворота въ дйствительности почитались въ народ въ извстномъ смысл особою святынею Кремля. Надо припомнить, что въ древнемъ русскомъ строительств передовыя ворота вообще пользовались своего рода почетомъ и потому, и въ маломъ, и въ великомъ строеніи, какъ самостоятельная часть хоромнаго устройства, всегда очень заботливо украшались, а при вход въ нихъ стороннихъ подвластныхъ людей всегда требовали снятія шапокъ. Такъ по крайней мр водилось въ знатныхъ и богатыхъ дворахъ.

На тхъ каменныхъ воротахъ, которыя были построены при Дмитріи Донскомъ, былъ поставленъ въ 1464 г. іюля 15 съ наружной стороны великій мученикъ Георгій, рзанъ на камени, нарядомъ Вас. Дм. Ермолина, который въ 1466 г. поставилъ и изнутри града св. великаго мученика Димитрія (Солунскаго), а рзанъ въ камени (Изв. А. Н., VIII, 4, 78).

При новой постройк воротъ въ 1491 г. эти каменныя изображенія не вошли въ архитектуру зданія. Св. Георгій сохраняется и досел въ Вознесенскомъ монастыр. Изображеніе св. Димитрія не сохранилось. Однако мысль относительно этихъ изображеній, повидимому, не угасала и выразилась въ постройк у Вознесенскаго монастыря прямо противъ воротъ особаго небольшого храма во имя вмч. Георгія съ предломъ вмч. Димитрія гд и было помщено каменное изображеніе св. Георгія, а можетъ быть и Димитрія.

Какъ увидимъ дале, этотъ Вас. Ермолинъ своимъ предстательствомъ, т.-е. починомъ и попечительствомъ и руководствомъ, обновилъ постройкою и соборный храмъ Вознесенскаго монастыря. Повидимому, онъ принадлежаль къ служилому дворянскому сословію. Отецъ его, Дмитрій Ермолинъ, состоялъ Двинскимь вотчинникомъ (А. И., I, 286), отдавши свою вотчину Корельскому Николаевскому монастырю.

Кром построекъ въ Москв онъ являлся предстателемъ-строителемъ и въ другихъ мстахъ. Въ 1469 г. въ Сергіев монастыр построилъ трапезу камену, а во Владимір обновилъ дв церкви камены.

Въ 1471 г. во град Юрьев Польскомъ развалившаяся до земли рзаная на камени церковь св. Георгія была имъ собрана вся изнова и поставлена, какъ и прежде.

Въ 1472 г. онъ началъ было участвовать въ постройк и Московскаго Успенскаго собора, о четъ будетъ сказано въ своемъ мст.

Относительно Спасскихъ воротъ нельзя оставить въ забвеніи и особый случай, совершившійся въ 1606 году во время гибели перваго самозванца. Очевидецъ архіепископъ Елассонскій Арсеній разсказываетъ, что когда тло убитаго Лжедмитрія, лежавшее для позорища на Красной площади, было наконецъ вывезено для сожженія за городъ, то въ тотъ самый часъ, въ который ‘повлекли трупъ за городъ, пала вся крыша великихъ воротъ крпости. Кровля была большая, высокая и прочная. Это послужило признакомъ начала ужасныхъ бдствій’. Такъ несомннно толковали въ народ дальновидные люди.

Издревле Спасскія ворота прозывались Фроловскими {Въ одной изъ лтописей (Супрасльской) они названы Фрололаврьскими, стр. 120.}, по всему вроятію по имени церкви того святого, которая, быть можетъ, въ глубокой древности стояла гд-либо вблизи воротъ. Такъ возможно предполагать, хотя о такой церкви возл воротъ нтъ и малйшихъ указаній въ письменныхъ памятникахъ. Вроятно также, что прозваніе воротъ могло установиться и отъ церкви Фрола святого, находившейся вн Кремля, даже и въ дальнемъ отъ него разстояніи, но близкой ему по вседневнымъ, такъ сказать, сношеніямъ съ ея мстностью. Такихъ церквей во имя Фрола святого въ древней Москв было три и вс он находились въ мстностяхъ, гд пребывала животина, т.-е. лошади или рогатый скоть для продажи или для заводскаго хозяйства. Какъ извстно, свв. Флоръ и Лавръ почитаются и досел покровителями лошадинаго стада, а также и рогатаго скота. По этому поводу и ставились во имя ихъ храмы вблизи того или другого скопленія животины для ея освященія и охраненія отъ напастей болзни. Одинъ св. Фролъ находился у древнихъ еще Великокняжескихъ конюшенъ, которыя были расположены гд-то неподалеку отъ Покровской теперешней улицы, какъ можно предполагать—намст теперешнихъ Покровскихъ казармъ или вблизи ихъ надъ широкимъ, тогда ещо пастбищнымъ, лугомъ, получившимъ прозваніе Васильевскаго луга отъ имени вел. князя и Кулижки или Кулижекъ. Тутъ же на взгорьяхъ находились и великокняжескіе сады.

Сношенія Кремля съ этимъ св. Фроломъ, по поводу конюшень и садовъ, конечно, были вседневны. Но это еще не даетъ основанія заключать, что Кремлевскія ворота получили свое имя оть этого Фрола. Должно предположить, что по пути къ нему (по Покровк и по Маросейк), между Кремлемъ и Фроломъ, въ древнее время не было другого сколько-нибудь значительнаго храма, кром ближайшихъ Китай-городскихъ. Въ такомъ случа еще возможно предположить, что отъ частыхъ сношеній съ этимъ Фроломъ ворота, къ нему ведущія, могли прозваться его именемъ.

Другой Фролъ существуетъ и донын у Мясницкнхъ воротъ, которыя прежде именовались по имени церкви также Фроловскими, а самая улица прозывалась тоже Фроловскою и Фроловкою. Этотъ Фролъ былъ построенъ еще въ древнее время по тому поводу, что вблизи существовалъ пригонный скотинный или животинный дворъ, съ Коровьею площадкою, по всему вроятію доставлявшій мясо на всю Москву, почему и явилась тутъ цлая слобода Мясниковъ, и все, что прежде называлось по имени церкви Фроловскимъ, впослдствіи стало называться Мясницкимъ.

Къ этому Фролу, что въ Мясникахъ, дорога отъ Кремля проходила по тогдашней Ильинской улиц, въ конц которой и стояла церковь Фрола и Лавра, какъ это видно изъ описанія пожара 1547 года, гд сказано, что выгорло по Ильинской улиц до Фрола святого въ Мясникахъ и что горлъ, погибалъ и народъ, между прочимъ на Большомъ посад по Ильинской улиц, въ садахъ, которые находились за чертою Китай-города, именно вблизи теперешней Мясницкой. Возможно предполагать, что Фроловскія ворота могли получить свое прозваніе и отъ св. Фрола. что въ Мясникахъ, тмъ боле, что эта улица именовалась также Фроловкою. Вообще должно заключить, что та или другая Фроловская церковь въ древнее время была первою, до которой доходилъ прямой путь изъ Кремля. Такъ прозывались и Троицкія Кремлевскія ворота Ризположенскими, по всему вроятію, отъ церкви Ризположенія, существовавшей неподалеку отъ церкви Бориса и Глба у Арбатскихъ воротъ, въ конц Воздвиженки и послдняго Кисловскаго переулка, и въ древнее время, быть можетъ, стоявшей на прямомъ пути изъ Кремля, не говоря о благочестивыхъ поводахъ ея постройки на этомъ именно мст, быть можетъ въ память спасенія Москвы оть нашествія Татарскаго царевича Мозавши. Затмъ Николаевскія или Никольскія Кремлевскія ворота точно также прозваны отъ монастырской церкви: Николы Стараго (нын Греческій монастырь на Никольской), какъ и Воскресенскія ворота въ Китай-город именовались отъ монастыря Воскресенскаго на Тверской (нын Саввинское подворье).

Слдуетъ кстати упомянуть и о третьемъ св. Фрол, который и досел существуетъ за Москвою-ркою на краю города между Конною площадью и Кожевниками на Зацп (нын церковь Всхъ Скорбящихъ Радость), гд въ древнее время вся эта мстность съ обширнымъ лугомъ покрывалась многочисленными табунами лошадей, пригоняемыхъ на продажу Ногайскими Татарами, и гд по этому случаю существовалъ и особый Ногайскій Дворъ.

Въ 1474 г. въ Москву прибылъ посолъ царя Ахмата Большой Орды, а съ нимъ множество Татаръ, 600 челов., а гостей (купцовъ) съ ними съ товаромъ и съ коньми 3.200 челов., а коней съ ними продажныхъ было боле сорока тысячъ. Въ 1508 г. послы оть Ногайскихъ мурзъ били челомъ вел. князю Василію Ив., чтобы пожаловалъ, веллъ Ногайскимъ гостямъ здить къ Москв съ коньми и со всякимъ товаромъ. Конечно, разршеніе послдовало и время отъ времени они во множеств появлялись подъ стнами Москвы, производя торговлю конями и всякимъ азіатскимъ добромъ.

Съ тхъ поръ Ногайскій конный торгъ совсмъ утвердился въ Москв въ упомянутой мстности, почему явился тамъ и Ногайскій Дворъ и устроились слободы Кожевникавъ. Въ 1563 г. въ іюл мурзы пригнали пословъ и гостей 1.000 человкъ, а лошадей съ ними восемь тысячъ. Въ 1565 г. пригнано лошадей 5547 {П. С. Л., VI, 32, 248, Русская Истор. Библ., III, 183.}.

Какъ мы упоминали выше (стр. 138) Фроловскія ворота были построены въ 1491 г. Итальянскимъ архитекторомъ Петромъ Антоніемъ въ томъ вид, какъ обыкновенно строились городскія ворота безъ высокой башни, какая существуетъ теперь. Они представляли стнообразную постройку на четыре угла, съ шатровою кровлею, наверху которой стояла небольшая башенка съ небольшою главою, надъ которою высился большой двуглавый орелъ. Въ средин башни подъ главою вислъ колоколъ, по всему вроятію, для часового боя, такъ какъ и въ то время или по крайней мр въ XVI ст. надъ воротами существовали часы. На это указываетъ то свидтельство, что въ 1585 г. при трехъ воротахъ Кремля, у Спасскихъ, Тайницкихъ и Троицкихъ, находились на служб особые часовники. Въ 1613—1614 гг. упоминаются часовники, кром указанныхъ трехъ, еще и при Никольскихъ воротахъ. Они получали годового жалованья по 4 р. и по дв гривны на мясо и соль и, кром того, по 4 арш. сукна настрафилю. Въ 1614 г. о часахъ на Никольскихъ воротахъ упоминается въ послдній разъ. Вроятно въ этомъ году они были разобраны. Потомъ въ 1674 г. были разобраны и Тайницкіе часы, посл чего Кремль оставался только съ двумя башенныыи надворотными часами, Спасскими и Троицкими. У Фроловскихъ воротъ въ 1614 г. былъ часовникомъ Никифорка Никитинъ. Часы, вроятно, были не особенно сложнаго устройства,— Русскіе, какъ ихъ прозывали въ т времена, раздляемые на дневные, отъ восхода солнца, и ночные, отъ его заката. Спустя десять лтъ царь Михаилъ ед. пожелалъ устроить на воротахъ часы боле сложной механики, несомннно по проекту появившагося тогда (съ 1621 года) въ Москв искуснаго мастера, англичанина Христофора Галовея, который для устройства новыхъ часовъ предложилъ надстроить надъ воротами высокую башню, какъ это и было исполнено въ 1624—1625 годахъ. Въ сентябр 1624 г. старые боевые часы были проданы на всъ Спасскому Ярославскому монастырю за 48 руб., всу въ нихъ было 60 пудъ желза. Въ томъ же году колокольный литецъ Кирила Самойловъ слилъ на Фроловскія ворота къ часамъ тринадцать колоколовъ (А. О. П. No 879, No 921).

Когда была окончена постройка и часы стали указывать время и производить игру колоколами, Государь очень щедро наградилъ строителя. 29 генваря 1626 г. онъ получилъ Государево и отца Государева, патріарха Филарета Никитича, жалованье: серебряный кубокъ, 10 арш. атласу алаго, 10 арш. камки лазоревой, 5 арш. тафты виницейки червчатой, 4 арш. сукна красномалиноваго, сорокъ соболей—41 р., сорокъ куницъ—12 р., всего почти на 100 р. ‘А пожаловалъ Государь его за то, что онъ сдлалъ въ Кремл-город на Фроловскихъ воротхъ башню и часы’.

Въ ма мсяц того же года случился лютый пожаръ въ Кремл, куда огонь перенесся отъ храма Василія Блаженнаго на Вознесенскій монастырь и дале на Чудовъ и по всему Кремлю. Новая башня и съ часами погорла такъ, что надо было все устроивать вновь. Опять англичанинъ Галовей принялся за работы, которыя и окончились уже въ 1628 г., когда 16 августа опять ему выдана была награда, почти равная прежней. Вмст съ нимъ была выдана награда поменьше и нарядчику Вилиму Графу за то, что онъ былъ у башеннаго и у часового дла до Московскаго пожара и посл пожара (А. О. П. No 930). Христофоръ Христофоровъ Галовей, или, какъ его тогда называли, Алавй, Халове, выхалъ въ Москву на службу въ 1621 г. на жалованье по договору въ годъ 60 р., кормовыхъ по 20 коп. на день, да на недлю по возу дровъ. Въ 1640 г. онъ получалъ уже 75 р. въ годъ и удвоенныя кормовыя. Онъ состоялъ часовникомь Фроловской башни и придворнымъ часовщикомъ, почему всякій кормъ и питье получалъ изъ Дворца (Дом. Бытъ Р. Царей, изд. 3, стр. 107). Въ 1628 г. онъ починивалъ во Дворецъ часы большіе—Цесарская башня, и часики невелики воротные (носимые на вороту, нын карманные) въ серебр.

Въ 1054 г., когда царь Алексй Михайловичъ находился въ Литовскомъ поход, въ Москв распространилось страшное моровое повтріе. Помирали цлыя улицы и многолюдные монастырскіе и боярскіе дворы. Были предприняты различныя мры, очень разумныя и очень строгія, дабы остановить распространеніе мора. Въ Кремл вс городовыя ворота велно запереть и ршетки запуститъ, оставивъ для проходу только одну калитку на Боровицкій мостъ, да и ту калитку велно на ночь замыкать и для того поставить сторожей. Въ это самое время, 5 октября въ 4-мъ часу ночи учинился пожаръ на Фроловской башн, что было деревяннаго, выгорло и часы испортило, и часовой колоколъ упалъ и своды въ башн проломилъ и разбился. Потушить пожаръ было невозможно, потому что лстницы къ часамъ были деревянныя и вскор погорли. Часовникъ на допрос сказалъ, что заводилъ часы безъ огня, и отчего на башн загорлось, про то онъ не вдаетъ (Доп. А. И., ІV, 490).

Съ большимъ сожалніемъ объ этомъ пожар разсказываетъ архидіаконъ Павелъ Алеппскій.

Когда моровое повтріе утихло, возвратился въ Москву и царь Алексй Михайловичъ, весьма торжественно, какъ подобало.

Это происходило 10 февраля 1655 г. Тогда же только что прибылъ въ Москву (2 февр.) и Антіохійскій патріархъ Макарій съ своимъ сыномъ архидіакономъ Павломъ Алеппскимъ. Они смотрли торжественный въздъ царя изъ оконъ Кирилловскаго монастырскаго подворья, находившагося возл Спасскихъ воротъ, гд имъ было отведено помщеніе. Архидіаконъ Павелъ подробно описываетъ этотъ въздъ, о которомъ его рчь будетъ впереди, и между прочимъ разсказываетъ, какъ государь, дойдя до Спасскихъ воротъ и увидвъ обгорлую ихъ башню съ часами, горько заплакалъ.

‘Надъ воротами’, говоритъ архидіаконъ, ‘возвышается громадная башня, высоко возведенная на прочныхъ основаніяхъ, гд находились чудесные городскіе желзные часы, знаменитые во всемъ свт по своей красот и устройству и по громкому звуку своего большаго колокола, который слышенъ былъ не только во всемъ город, но и въ окрестныхъ деревняхъ, боле чмъ на 10 верстъ. На праздникахъ ныншняго Рождества {Архидіаконъ пишетъ ошибочно. Какъ упомянуто, пожаръ случился 5 октября.}, по зависти діавола, загорлись деревянные брусья, что внутри часовъ, и вся башня была охвачена пламенемъ вмст съ часами, колоколами и всми ихъ принадлежностями, которые при паденіи разрушили своею тяжестію два свода изъ кирпича и камня, и эта удввительная рдкостная вещь, возстановленіе которой въ прежній видъ потребовало бы расхода боле чмъ на 25000 динаровъ (рублей) на однихъ рабочихъ, была испорчена. И когда взоры царя упали издали на эту прекрасную сгорвшую башню, коей украшенія и флюгера были обезображены, и разнообразныя, искусно высченныя изъ камня статуи обрушились, онъ пролилъ обильныя слезы’.

Конечно, архидіаконъ все это описывалъ наполовину по разсказамъ Москвичей, почему часы явились знаменитыми во всемъ свт. Но любопытно, что въ числ украшающихъ и донын Спасскую башню разныхъ фигуръ и балясинъ находились, какъ упомянулъ архидіаконъ, и искусно высченныя изъ камня статуи, о которыхъ упоминаютъ и домашнія свидтельства. Въ 1624 г. октября 6 по указу царя Михаила ед. сдлано было на четыре болвана однорядки (верхняя одежда) суконныя, сукна пошло англинского разнаго цвту 12 арш., а быть тмъ болванамъ, сказано въ записи, на Фроловскихъ воротхъ. Такимъ образомъ, эти болваны были поставлены, вроятно, по четыремъ угламъ воротъ еще во время первоначальнаго устройства башни по замыслу Галовея. Однако по Русскому обычаю ихъ одли въ суконные кафтаны, вроятно, съ мыслью сокрыть ихъ статуйную идольскую наружность и дать имъ видъ живыхъ людей.

Что касается внутренняго устройства часовъ, то по этому предмету сохранились отрывочныя указанія только о часахъ, существовавшихъ до постройки башни. Приведемъ нсколько такихъ указаній.

Въ 1613 г. Фроловскій часовникъ длалъ къ часамъ желзный запоръ. Въ 1614 г. Фроловскіе часы возобновлялись и приводились въ новый порядокъ, при чемъ часовиикъ Никитинъ длалъ у часовъ шестерню да подъемъ перечасный, а плотники длали на воротахъ лстницы и крыльца, и у часовника крыльцо всходное съ дверью, а у часовъ у бою клали брусье новое и куплены скобы, чмъ прибить къ брусу боевую пружину. Въ 1619 г. часовникъ Каменнаго моста (Троицкихъ воротъ) у своихъ часовъ передлывалъ валъ, перечасной бой. Въ 1621 г. часовникъ Тайниковскихъ воротъ у своихъ часовъ длалъ втреникъ да колесо у маетника. Въ 1626 г. часовникъ того же Каменнаго моста у своихъ часовъ подлывалъ втреникъ, да у втреника репей зубчатой, да въ колесо трубку большую на валъ ходовой.

Изъ этихъ замтокъ видно, что часовники были искусные кузнецы и слесаря, такъ что, кром ухода за часами, они работали и на сторону. Въ 1616 г. Фроловскій часовникъ Потапъ Моисеевъ сдлалъ 12 аршинъ желзныхъ, которые по государеву указу велно было раздать по торговымъ рядамъ старостамъ для прямыя мры {О часахъ и часовникахъ см. Архивъ Оруж. Полаты (нын Дворцовый) NoNo 696, 889, 890, 921, 922, 923, 930, 1058, 1063, 1071.}.

Бывшій въ Москв въ 1661 г. посолъ австрійскаго императора, баронъ Мейербергь, оставилъ намъ даже изображеніе Фроловскихъ часовъ, по которому видно, что вверху круглаго циферблата было изображено солнце съ лучами, неподвижное, при чемъ нижній его лучъ въ вид стрлки служилъ указателемъ цифръ, расположенныхъ по ободу циферблата, имвшему вращательное движеніе, подвигая по порядку изображенныя на немъ цифры къ неподвижной стрлк, т.-е. къ неподвижному лучу солнца. Такимъ образомъ на этихъ часахъ не стрлка ходила, а ходилъ мимо стрлки ободъ циферблата съ указными вызолоченными цифрами, славянскими, каждая мрою въ аршинъ. Этотъ ходовой указательный кругъ-колесо въ діаметр имлъ 7 1/4 арш., кругомъ колеса — 10 1/2 саж. Средина циферблатнаго круга была покрыта лазоревою краскою и испещрена золотыми и серебряными звздами съ изображеніями солнца и луны, что, конечно, представляло небесное пространство.

Таковы ли были и сгорвшіе часы Галовея,— неизвстно.

Посл пожара въ 1654 г. часы, конечно, были возобновлены. Потомъ въ 1668 г. ихъ снова возобновляли, вываривали отъ ржавчины въ щелоку и починивали (Д. Б. Ц., изд. 3, 108,613).

Такъ эти старозавтные часы дожили до XVIII ст., когда въ первомъ же году столтія, 1701, во время новаго лютаго пожара въ Кремл, они, по всему вроятію, погорли вмст съ другими зданіями. Съ этого времени Петръ задумалъ устроить часы на Спасской башн ‘противъ (по подобію) нмецкаго обыкновенія на 12 часовъ’, притомъ съ колокольною игрою съ танцами, противъ манера, каковы въ Амстердам. Тамъ и были заказаны такіе часы.

Въ 1702 г. государь повеллъ въ Голландіи купцамъ Христофору Бранту и Ивану Любсу сдлать три колокольныя часовыя игры. Въ 1704 г. они изготовили только дв игры и подали счетъ, что т колокола и танцовальные часы стали имъ съ издержками въ 42.474 ефимка слишкомъ.

Въ 1703 г. часовникъ Григорій Алексевъ доносилъ о старыхъ часахъ, что на Спасской башн у боевыхъ часовъ, у указнаго круга, что въ Кремль, верхнія шестерни испортились об и тотъ указный кругъ не ходитъ.

Въ 1704 г. заказанные часы изъ Архангельска прибыли въ Нмецкую слободу на дворъ генерала Лефорта, а потомъ оттуда были перевезены на 30 подводахъ на Посольскій дворъ (на Ильинк) и поступили въ завдываніе Оружейной Полаты (Туманскаго, Рос. Магазинъ, II, 467). Ставилъ ихъ на мсто и вполн устроивалъ въ теченіи 1705—1709 г. иноземецъ Якимъ Гарновъ, Гарнель (Garnault). Въ 1709 г. онъ доносилъ, что ‘его радніемъ часы приходятъ къ окончанію’. Однако есть свидтельство, что 9 декабря 1706 г. поутру пробило 9 часовъ, а въ 12 заиграла музыка: почали часы бить по-нмецки и указные круги на 12 часовъ.

Меншиковъ также устроилъ себ часы съ курантами на церкви Гавріила Архангела (Меньшикова башня), о которыхъ упоминается въ 1708 г. Выше упомянутая третья игра была доставлена купцами въ Ингермоландскую канцелярію, т.-е. прямо къ Меншикову. Какъ играли Спасскіе часы, объ этомъ свдній намъ не встртилось. Но посл Петра годъ отъ году они ветшали безъ починки и въ 1732 г. заставили находившагося при нихъ часовника Гаврилу Паникадильщикова донести по начальству о необходимости произвести починку обветшавшихъ часовъ. За перепискою между Оружейною Полатою и Губернскою Канцеляріею отвта не послдовало. Часовщикъ въ 1734 г. 2 генваря подалъ новое доношеніе, въ которомъ писалъ, что ‘часы за непочинкою пришли въ пущую ветхость и вс другія часы ветхостію превосходятъ’, и представилъ списокъ матеріаловъ, потребныхъ на починку, въ томъ числ стали 11 пудъ, желза 24 пуда, проволоки 20 фунтовъ, канату посконнаго 100 саж., два круга деревянныхъ указныхъ, жестяныхъ золоченыхъ словъ латинскихъ 3, русскихъ 2, получасовыхъ 3, звздъ жестяныхъ блыхъ 12, три гири бомбовы по 10 пудъ и пр.

Между тмъ въ конц февраля того же 1734 г. изъ Петербурга былъ присланъ къ управленію на Троицкой башн колокольной музыки колокольный игральный оберъ-мастеръ Яганъ-Христофоръ Ферстеръ. Онъ нашелъ на башн игральныхъ колоколовъ 26, къ которымъ въ прибавокъ долженъ былъ прибрать еще 8 колоколовъ басовыхъ. Вмст съ тмъ онъ доносилъ, что ‘оная Троицкая башня, по его усмотрнію, находится въ тсномъ мст, въ стнахъ и въ глуши, и музыка со оной башни будетъ не слышна, а надлежитъ де оной колокольной музык быть на Спасской башн, понеже де оная стала на всей красот и вельми та колокольная музыка и играніе во дворц и въ Москв будетъ слышна’. На это предложеніе Сенатъ ршилъ, что ежели о бытіи оной колокольной музык на Троицкой башн особливаго имяннаго Ея Величества указу нтъ, то оную музыку поставить на Спасской башн. Но именной указъ нашелся въ Губернской Канцеляріи, гд въ протокол было записано 1 генваря 1731 года, что ‘графъ Семенъ Андреевичъ Салтыковъ приказалъ имяннымъ Ея Величества указомъ съ церкви Архангела Гавріила, что на Чистомъ пруд (Меншикова башня), часовые колокола снявъ, поставить на Троицкой башн, какъ надлежитъ, и къ нимъ придлать инструменты, чтобъ играли’. На основаніи этого указа Сенатъ въ август 1734 года приказалъ упомянутой колокольной музык быть попрежнему на Троицкой башн, гд и долженъ былъ работать оберъ-мастеръ Ферстеръ. Восемь колоколовъ согласныхъ голосами онъ прибиралъ въ Артиллеріи на Пушечномъ двор изъ хранившихся тамъ шестисотъ колоколовъ, собранныхъ въ прежніе годы (по указамъ Петра) отъ церквей {Арх. Мин. Юст., дла Сенат. Конторы, No 7712.}.

Спасскіе часы, вроятно, были починены, но въ лютйшій пожаръ всей Москвы въ 1737 г. часы на обихъ башняхъ погорли и были приведены въ порядокъ въ томъ же году.

Изъ приведенныхъ свидтельствъ видно, что на Спасской башн въ это время колокольной игры уже не существовало. На Троицкой она поддерживалась до конца XVIII ст. и разсказываютъ, что колокольный музыкантъ разыгрывалъ руками и ногами даже ‘Святый Боже’ при погребеніи первыхъ вельможъ, напр., начальника Москвы графа З. Гр. Чернышева въ 1784 г. и другихъ, бренные останки которыхъ были проносимы въ Троицкія ворота {Гастева: Стат. описаніе Москвы. М., 1841, 57.}.

Однако, въ теченіи времени и Спасская башня получила такіе же куранты. Въ 1763 г. въ помщеніяхъ подъ Грановитою Полатою происходила разборка архивныхъ длъ бывшихъ Преображенскаго и Семеновскаго Приказовъ, при чемъ были найдены ‘большіе англійскіе курантовые часы’, быть можетъ, нкогда снятые со Спасской же башни. По именному указу импер. Екатерины II въ 1767 г. эти часы повелно поставить на Спасской башн, для чего былъ приглашенъ часовой мастеръ Фацій, запросившій за эту работу 14.556 р. Сумма къ расходу была утверждена, а завдываніе дломъ было поручено вице-президенту Мануфактуръ-Коллегіи Сукину. Подъ его смотрніемъ установка часовъ продолжалась три года. Въ конц 1770 г. Сукинъ донесъ Сенату, что установка часовъ мастеромъ Фаціемъ совсмъ окончена. Сенатъ приказалъ освидтельствовать работу, въ какой исправности часы въ ходу и прочны ли будутъ на предбудущія времена, для чего были собраны часовые мастера, записные цеховые и вольные {Арх. Мин. Юстиціи, дла Статсъ-Конторы, No 849. Упр. Благ., связка 228, No 4283.}.

Кирилловское подворье.

Входя въ Кремль, надо припомнить, что въ древнее время вся его мстность была очень тсно застроена, кром монастырей и церквей, главнымъ образомъ домами и дворами бояръ, между которыми по уголкамъ тснились также и дворы церковныхъ причтовъ, протопоповъ, поповъ, діаконовъ. Вс эти дворы занимали свои мста не линейно по направленію улицъ, а какъ было удобно. Гд оказывалось свободное пространство, тамъ и поселялся тотъ или другой дворъ и малый дворикъ, оставляя небольшое пространство для прохода и прозда, поэтому въ древнемъ Кремл прямыхъ улицъ не существовало, повсюду были только переулки, сть переулковъ и кривыхъ колнъ, въ иныхъ мстахъ упиравшихся въ тупики.

Впервые прямыя улицы отъ Спасскихъ и Никольскихъ воротъ къ Соборной площади были проведены Иваномъ Третьимъ около 1500 года (С. Г. Г., I, 348), но по тснот двороваго размщенія ширина этихъ улицъ не превышала 4 саж., а мстами он стснялись до 3 саж., именно въ ту же ширину, какая и донын существуетъ въ прозд Спасскихъ воротъ. Даже и въ половин XVIII ст. отъ Спасскихъ воротъ большая улица шла къ Ивановской площади шириною въ 4 саж. съ получетвертью, а мстами и въ 3 1/2 сажени. Она называлась Спасскою.

Отъ самыхъ воротъ, нсколько влво, въ разстояніи 11 саж. находилась церковь Аанасія Александрійскаго, иначе Афанасьевскій монастырь и при немъ подворье Кирилло-Блозерскаго монастыря. Церковный уголъ выходилъ прямо противъ середины и досел существующей старой стрлецкой караульни въ разстояніи отъ нея на 7^1/2 саж. Самая церковь стояла противъ теперешняго зданія Дворцоваго вдомства въ разстояніи отъ него на 5 саж.

На мст этого зданія нкогда стояли каменныя полаты купца Тарокана, построенныя имъ въ 1470 году, первое каменное зданіе въ Москв, принадлежавшее частному лицу.

По Спасской улиц подворье въ длину занимало 28 саж., взади безъ малаго 25 саж., поперекъ по линіи Кремлевской стны около 18 саж., въ противоположномъ угловомъ конц, гд за эту межу выдвигалось отдльно стоявшее зданіе подворья, безъ малаго 24 саж. Такую мру даетъ планъ 1757 г. {По другому плану 1756 г. мра обозначена такъ: по улиц 30 саж., взади 29, по Кремлевской стн 28, въ угловомъ конц 19 саж.—Такъ различно чертились планы въ XVIII ст. Оба плана подписаны архитекторомъ Вас. Яковлевымъ. Они различаются и въ подробностяхъ.}.

Аанасьевская церковь впервые упоминается въ 1389 г. по случаю начавшагося 21 іюля отъ нея пожара, отъ котораго мало не весь городъ Кремль ‘погор’. Однако, въ Никон. лтописи (изд. 1786 г., IV, стр. 148) упомянуто, что въ 1386 г. въ монастыр св. Аанасія былъ погребенъ нкій Семенъ Яма (по другимъ спискамъ той же лтописи, вясто Аанасьевскаго монастыря упомянутъ по этому случаю монастырь Вознесенскій, который едва ли существовалъ въ этомъ году). Въ то время церковь, конечно, была деревянная. Каменная была построена въ 1462 г. Василіемъ Дмитріевымъ сыномъ Ермолина, во Фроловскихъ воротахъ, какъ написано въ Лтописи, а предлъ у нея св. Пантелеймонъ. Въ томъ же году 27 іюля она была освящена (Извстія Ак. Н. 1903 г., томъ VIII, кн. 4, стр. 77). По всему вроятію, посл многихъ пожаровъ, каменный храмъ значительно обветшалъ и потому въ 1514 г. вновь построенъ изъ кирпича Юрьемъ Григорьевымъ Бобынинымъ.

Въ іюн 1571 г. царь Иванъ Вас. Грозный пожаловалъ къ Аанасію Великому на церковное строенье и на дворъ 200 руб. Тогда, вроятно, и самое подворье впервые построено также каменное, т.-е. кирпичное, полаты, кельи и служебныя зданія.

Когда именно основалось при церкви Аанасія монастырское подворье, свдній не имемъ. Припомнимъ, что преп. Кириллъ, еще бывши міряниномъ, проживалъ вблизи Аанасьевской церкви, во двор ближняго человка у вел. князя Дмитрія Донскаго окольничаго Тимоея Васильевича, у Тимоеевскихъ, впослдствіи Константино-Еленскихъ воротъ. Можеть быть еще при жизни преподобнаго и устроено было здсь его подворье (см. Тимоеевскія ворота).

О состав строеній подворья свднія находимъ только отъ позднйшаго времени, именно по случаю Московскаго пожара въ 1737 г., когда ‘въ ономъ подворь на св. церквахъ главы сгорли и кресты свалились и въ кельяхъ всякое деревянное строеніе внутри и кровли все погорло безъ остатку, отчего и каменное зданіе повредило и сыплется, сквозь своды отъ дождевой мокроты имется во многихъ мстахъ не малая теча и опасно, чтобъ всему монастырскому каменному зданію отъ течи конечнаго поврежденія не случилось’. Такъ посл пожара доносилъ объ этомъ строитель монастыря, испрашивая должную сумму на починку разрушенныхъ зданій. Но еще въ 1731 году архимандритъ Кириллова монастыря Иринархъ доносилъ въ Коллегію Экономіи, что ‘отъ древнихъ лтъ построенъ въ Кремл город Аанасьевскій монастырь, который приписанъ къ тому Кириллову монастырю на подворье, а въ томъ монастыр на соборныхъ церквахъ кровли покрыты черепицею и та черепица вся обвалилась и отъ течи своды повредились и во многихъ мстахъ стны разслись, отчего то строеніе рушится, и просилъ то строеніе осмотрть и перекрыть, дабы то строеніе и пуще не развалилось и въ большой убытокъ не пришло’.

По случаю возобновленія строеній посл пожара упоминаются слдующія ихъ части: 1) церковь Аанасія и Кирилла съ трапезою и папертьми, вокругъ 52 саж., крыто было тесомъ, 2) св. ворота съ оградною стною, 3) начиная отъ ограды кельи каменныя жилыя, позади церкви, въ длину на 12 саж., въ ширину 4 саж., въ нихъ были потолки накатные и полы и въ окнахъ рамы и крыльца деревянныя, 4) кельи жилыя на 28 саж. съ крыльцами и нужниками, съ кровлею на два ската, 5) сушило кладовое на 16 саж. съ крыльцомъ каменнымъ, 6) на конюшенный дворъ ворота каменныя и ограда, 7) надъ воротами жилыя полаты на 8 саж., при тхъ полатахъ нужникъ шириною 1^1/2 арш., длиною 3 саж.,

на конюшенномъ двор на конюшняхъ сушилы каменныя дл. на 6, поперекъ 4 арш. По смт на возобяовленіе всего разрушеннаго потребовалось 2865 р. съ коп.

Во время пожара ‘въ церквахъ деисусы и мстные образа погорли, многіе повредилпсь, въ Кирилловской церкви антиминсъ погорлъ, колокольня обгорла и колокола опустились, но ризница вынесена вся въ цлости’.

О размщеніи церквей узнаемъ слдующую подробность:

‘Въ 1757 г. стряпчій Кириллова монастыря подалъ въ Моск. Духовную Консисторію прошеніе, въ которомъ объяснялъ, что на подворь каменная теплая церковь во имя Кирилла Блозерскаго пристроена къ алтарю Аанасьевской церкви, отчего въ Кирилловской совершенная тьма, въ алтар и въ церкви только по одному небольшому окну, отъ Аанасьевской къ Кирилловской церкви каменные крытые переходы также не пропускаютъ свта въ церковь’. Согласно этому заявленію было разршено перенести Кирилловскую церковь въ находившіяся возл Аанасьевской церкви съ сверной стороны каменныя три полаты, составлявшія собственно боковую паперть храма, изъ которыхъ въ одной назначено быть алтарю, въ другой — церкви, въ третьей—трапез. Однако, прежняя церковь не была разобрана, потому что находилась при настоящей (Аанасьевской) церкви съ папертьми въ однхъ стнахъ.

Это показываетъ, что Кирилловская церковь была построена въ одно время съ Аанасьевскою, быть можетъ еще Бобынинымъ въ 1514 г. или же, что вроятне, при Иван Грозномъ въ 1571 г.

По штатамъ 1764 г. Кирилловское подворье изъ монастырскаго вднія поступило въ вдомство Коллегіи Экономіи, которая въ 1765 г. продавала его съ аукціона, а потомъ оно было разобрано въ 1776 г., когда Баженовъ чертилъ свой новый планъ Кремля для постройки воображаемаго громаднйшаго Дворца.

Составъ монастырской на подворь братіи въ теченіи XVII ст. былъ слдующій: строитель, 3 попа, діаконъ, понамарь и 6 человкъ старцевъ. Съ 1625 г. они каждогодно получали государева жалованья и за понахиды, малые столы, и по цариц Анн, по княз Димитріи Иванович и по царевн Анн на ихъ памяти и на преставленіе 18 р. 17 алт. 3 денги.

Такъ, вроятно, было и въ XVI ст., на что указываютъ имена поминовеній. Царица Анна, вроятно, четвертая жена Грознаго Анна Колтовская, въ иночеств Дарья, 1626 г. Царевна Анна, дочь Ивана Грознаго, 1550 г., на поминъ по ней царь пожаловалъ 150 р. Князь Дмитрій Ивановичъ Углицкій (Жилка)— сынъ вел. князя Ивана III, скончался въ 1521 г.

Въ 1576 — 1583 гг. на подворь былъ строителемъ старецъ Александръ, прославившійся потомъ въ Кирилловскомъ монастыр своевольными непорядочными поступками, въ числ которыхъ ему вмнялось и то, что онъ, бывши строителемъ на подворь полсема года, т.-е. шесть съ половиною лтъ, и отчету въ монастырской казн не далъ.

Въ ХVІІ ст. подъ Аанасьевскою церковью находился казенный монастырскій погребъ, служившій крпкою кладовою для сохраненія богатаго имущества частныхъ лицъ, какъ это водилось и во многихъ другихъ каменныхъ церквахъ на случаи безпрестанныхъ пожаровъ. За сохраненіе монастырь, конечно, получалъ свои прибытки. Въ 1688 г. въ этомъ погреб случилась покража: у стольника Андрея Квашнина-Самарина разломали его сундукъ и покрали 1500 р. денегъ, ожерелье цною 300 р., шапку цною 150 р. Онъ жаловался патріарху, объясняя, что въ погреб стояли многіе нашей братіи сундуки и т вс цлы, разграбленъ только его сундукъ. Онъ обвинялъ въ покраж монастырскихъ служебниковъ, именно сушильнаго старца Корнилія, который по ршенію патріарха и былъ отдавъ истцу въ заживъ головою (Врем. ХV, 32). Дло тянулось полтора года и съ Корнилія было снято черное платье, т.-е. онъ выбылъ изъ монаховъ.

Изъ случайныхъ событій, происходившихъ на Кирилловскомъ подворь, извстно одно, когда въ 1563 г. на немъ была пострижена въ инокини вдова Старицкаго князя Андрея Ивановича, Евфросинія Андреевна.

Княгиня съ ея сыномъ Владиміромъ Андреевичемъ по какимъ-то замысламъ очень были подозрительны для Грознаго царя. Возвращаясь въ Москву побдителемъ въ Литовской войн, взявши Полоцкъ, царь въ половин марта зазжалъ къ княгин въ Старицу и пировалъ у ней, но тутъ же, вроятно, и поршилъ убрать ее съ дороги своего ненасытнаго властительства. Спустя три мсяца въ іюн онъ уже положилъ гнвъ свой на княгиню и на ея сына, потому что на нихъ донесъ ихъ же дьякъ, что они чинятъ многія неправды къ самодержцу. Начались розыски и ихъ неправды были доказаны, какъ и слдовало ожидать. Царь передъ митрополитомъ и передъ священнымъ соборомъ духовенства обличилъ ихъ, но для духовнаго же собора простилъ ихъ. Княгин ничего не оставалось, какъ просить о постриженіи, на что и послдовало заране уже обдуманное и опредленное согласіе царя. Ее постригли на Кирилловскомъ подворь, такъ какъ духовникомъ ея былъ Кирилловскій игуменъ Вассіанъ, который и постригалъ ее. Она отправилась на житье въ Блозерскій Воскресенскiй Горицкій двичій монастырь. Царь устроилъ ей княжескій обиходъ по ея желанію. У ея сына все осталось попрежнему относительно вотчинъ, но вс ближніе его люди были удалены отъ него и взамнъ ихъ приставлены другіе по назначенію царя, такъ что онъ оставался съ этого времени въ самомъ крпкомъ надзор и все-таки впослдствіи окончилъ свои дни очень несчастливо.

Далекій Кирилло-Блозерскій монастырь въ лиц своего игумена Трифона въ 1447 году во время Шемякиной смуты сослужилъ великую службу на укрпленіе Московскаго единодержавія, когда со всею братіею монастыря онъ благословилъ вел. князя Василія Темнаго идти на свою вотчину въ Москву и быть по-прежнему государемъ: ‘а тотъ грхъ (что вел. князь цловалъ Шемяк крестъ не искать государства) на мн’, говорилъ игуменъ, ‘и на головахъ моей братіи, мы за тебя, государя, Бога молимъ и благословляемъ’.

Благословеніе въ дйствительности произвело ршительный поворотъ смутныхъ длъ въ пользу вел. князя, и потому потомки Темнаго свято чтили эту заслугу далекаго и славнаго съ тхъ поръ монастыря.

Въ царскомъ быту въ XVII ст., а такъ несомннно было и въ ХVІ ст., установился обычай на богомольныхъ выходахъ, особенно на Святой недл, посщать монастыри и христосоваться съ монастырскою братіею. Въ эти дни цари обыкновенно ходили въ монастыри Чудовъ, Вознесенскій и на подворья Троицкое и Кирилловское, въ Аанасьовскій монастырь. Подворья въ этихъ случаяхъ служили какъ бы живыми представителями своихъ знаменитыхъ святочтимыхъ монастырей. Эти выходы мало-по-малу стали прекращаться со времени преобразователя Петра, который едва ли не въ послдній разъ совершилъ такой выходъ въ 1692 г., когда въ субботу на Святой по упомянутымъ монастырямъ и подворьямъ ходилъ царь Иванъ Алексев., а на другой день, въ воскресенье, и самъ царь Петръ Алексевичъ.

Въ этотъ день въ Успенскомъ собор происходило поставленіе въ Сибирь въ Тобольскъ въ митрополиты Новоспасскаго архимандрита Игнатія. У дйства присутствовали оба государя въ государскихъ порфирахъ и діадимахъ и въ Мономаховыхъ шапкахъ, а бояре, окольничіе и думные и ближніе люди были въ золотныхъ кафтанахъ. Посл поставленія изъ собора царь Иванъ удалился переходами въ свои хоромы, а царь Петръ шествовалъ въ Вознесенскій монастырь, на Кирилловское подворье, въ Чудовъ монастырь и на Троицкое подворье, а потомъ къ себ въ хоромы. Не упомянуто, ходилъ ли онъ во всемъ описанномъ царскомъ наряд или перемнилъ одежду.

Кром такихъ обычныхъ установленныхъ выходовъ, бывали выходы и по особымъ богомольнымъ случаямъ, при чемъ монастырскіе старцы всегда получали царскій кормъ. Объ этомъ разсказываетъ одно письмо Аанасьевскихъ старцевъ къ боярину Вас. Ив. Стршневу въ 1634 году.

‘Государю Василію Ивановичу Кириллова монастыря съ Кирилловскаго подворья старцы 14 человкъ Бога молимъ и челомъ бьемъ’,писали старцы. ‘Умилостивися государь Василій Ивановичъ, была государыня благоврная Царица и Вел. княгиня Евдокія Лукьяновна на Кирилловскомъ подворь, молилася Богуи Пречистой Богородиц и преподобному Кириллу Чудотворцу и пожаловала кормъ на братію, а дьяки говорятъ, дворцовые, приказу де намъ не бывало. Пожалуй государь Василій Ивановичъ, доложи государыни о томъ и прикажи намъ дати милостыню, или кормъ пожаловати. Пожалуй государь Василій Ивановичъ!’

Въ 1674 г. окт. 24, когда царь Алексй Мих. переселялся со всмъ семействомъ на временное житье въ село Преображенское, царица Наталья Кирилловна, вслдъ за царемъ, также ходила Богу молиться въ Вознесенскій и Чудовъ монастыри и на Троицкое и Кирилловское подворья со всми дтьми, въ сопровожденіи ближнихъ бояръ, мамъ и верховыхъ боярынь.

Въ 1690 г. по какому-то случаю царь Петръ Алексевичъ мая 4 за 5 часовъ до вечера ходилъ въ Вознесенскій монастырь и на Кирилловское подворье, а также и въ Алексевскій двичій монастырь.

Подворье съ самаго начала было основано для прізда и пребыванія въ Москв монастырскихъ властей, обязательно прізжавшихъ къ государю съ святою праздничною Кирилловскою водою и на Святой съ обычными дарами монастырскихъ издлій, какъ равно и по собственнымъ нуждамъ монастыря.

Достаточно удаленное отъ государева дворца, находившееся у самыхъ воротъ Кремля, Кирилловское подворье служило много разъ мстомъ пребыванія зазжихъ высокихъ иноземныхъ православныхъ духовныхъ властей.

Въ 1649 г. на немъ останавливался Іерусалимскій и всея Великія Палестины патріархъ Паисій, 4 февраля торжественно принятый царемъ Алексемъ Мих. въ Золотой полат и 7 мая въ той же полат также торжественно отпущенъ домой. Слишкомъ три мсяца онъ прожилъ на подворь и передъ отъздомъ, 5 мая. написалъ здсь же грамоту погречески о поставленіи Новоспасскаго архимандрита Никона, будущаго патріарха, въ митрополиты Великаго Новгорода.

Очень вроятно, что и прежде прізжавшіе въ Москву Іерусалимскіе же патріархи, Іеремія въ 1589 г. при поставленіи перваго Моск. патріарха Іова и еофанъ въ 1619 г. при поставленіи патріарха Филарета, также пребывали на Кирилловскомъ подворь.

Въ 1655 г. февраля 2 прибылъ въ Москву на подворье Макарій, патріархъ Антіохійскій и всего Востока, съ своимъ сыномъ, архидіакономъ Павломъ Алеппскимъ, оставившимъ намъ превосходнйшее описаніе этого пребыванія и всхъ порядковъ тогдашней Московской жизни, рдчайшее и несравнимое по живости наблюденій и по наивной искренности разсказа, подаренное Русской Наук въ прекрасномъ перевод, почтеннымъ Г. Муркосомъ.

Въ это время царя Алекся Мих. не было въ Москв: онъ возвращался побдителемъ изъ славнаго Литовскаго похода и уже приближался къ Москв.

Свой пріздъ архидіаконъ Павелъ описываетъ слдующимъ образомъ:

‘Въ день Сртенія (2 февраля 1655 г.) мы въхали въ городъ Москву. Сначала мы вступпли чрезъ земляной валъ и большой ровъ, окружающіе городъ, потомъ въхали во вторую, каменную стну, которую соорудилъ ддъ теперяшняго царя, едоръ, коимъ насыпанъ также и земляной валъ. Окружность вала 30 верстъ, онъ снабженъ кругомъ деревянными башнями и воротами. Вторая же, каменная стна иметъ въ окружности семь верстъ. Затмъ мы вступили въ третью окружную стну, также изъ камня и кирпича, а потомъ въ четвертую, называемую крпостью. Она совсмъ неприступна, съ весьма глубокимъ рвомъ, по краямъ котораго идуть дв стны и за которыми еще дв стны съ башнями и многочисленными бойницами. Эта крпость, составляющая дворецъ царя, иметъ по окружности пять воротъ, въ каждыхъ воротахъ нсколько дверей изъ чистаго желза, а посредин ршетчатая желзная дверь, которую поднимаютъ и опускаютъ посредствомъ машинъ. Вс бойницы въ стнахъ этого города имютъ наклонъ къ земл, такъ чтобы можно было стрлять въ землю, и потому никакъ нельзя ни скрыться подъ стной, ни приблизиться къ ней, ибо бойницы весьма многочисленны.

‘По възд нашемъ (въ Кремль) чрезъ царскія ворота насъ помстили въ каменномъ монастыр, что близь нихъ, въ мст остановки патріарховъ, онъ во имя свв. Аанасія и Кирилла Александрійскихъ и другого Кирилла, извстнаго подъ именемъ Блозерскаго, изъ ихъ новыхъ святыхъ.

‘Когда мы въхали въ городъ, наши сердца разрывались и мы много плакали при вид большинства домовъ, лишенныхъ обятателей, и улицъ, наводящихъ страхъ своимъ безлюдіемъ—дйствіе бывшей тогда сильной моровой язвы. Нашъ владыка патріархъ благословлялъ людей направо и налво, я же, архидіаконъ, вмст съ архимандритомъ сидли, по обычаю, сзади у угловъ саней. Пріхавъ на мсто, мы пали ницъ и возблагодарили со многимъ славословіемъ Всевышняго Бога, который даровалъ намъ милость и благоволилъ намъ увидть этотъ великій градъ, столицу, новый Римъ, городъ церквей и монастырей, славный во всемъ мiр, о коемъ мы разскажемъ, описывая его красоты, въ своемъ мст. Съ нашей души спала великая забота и мы много радовались, да и какъ могло быть иначе, когда мы, стремясь сюда, цлые три года безъ десяти дней странствуемъ среди опасности, страховъ и трудовъ неописуемыхъ? Теперь же благодаримъ Бога вторично и молимъ Его, чтобы Онь, какъ привелъ насъ сюда цлыми и невредимыми, такъ же облегчилъ намъ и возвращеніе въ свою страну обогащенными и далъ намъ увидть свои родныя мста.

‘Переводчики учили насъ всмъ принятымъ порядкамъ, и кром нихъ ршительно никто къ намъ не являлся, ибо существуетъ обычай, что до тхъ поръ, пока архіерей или архимандритъ не представится царю и не будетъ допущенъ къ рук, ни самъ онъ не выходитъ изъ дому, ни къ нему никто не приходитъ, такъ что и мы совсмъ не могли выходить изъ дому. Таковъ обычай. Нашъ владыка патріархъ никогда не снималъ съ себя мантіи и панагіи, и никто даже изъ переводчиковъ не входилъ къ нему иначе, какъ посл доклада привратника, чтобы предупредить, тогда мы надвали на владыку мантію—посохъ же вислъ подл него—и тотъ человкъ входилъ. Таковъ уставъ не только у архіереевъ, но и у настоятелей монастырей, ибо и они никогда не снимаютъ съ себя мантіи и клобука, даже за столомъ, и мірянинъ отнюдь не можетъ видть ихъ безъ лантіи.

‘Тутъ-то мы вступили на путь усилій для перенесенія трудовъ, стояній и бдній, на путь самообузданія, совершенства и благонравія, почтительнаго страха и молчанія. Что касается шутокъ и смха, то мы стали имъ совершенно чужды, ибо коварные Московиты подсматривали и наблюдали за нами и обо всемъ, что замчали у насъ хорошаго и дурнаго, доносили царю и патріарху. Поэтому мы строго слдили за собой, не по доброй вол, а по нужд, и противъ желанія вели себя по образу жизни святыхъ. Богь да избавитъ и освободитъ насъ отъ нихъ!..

‘Въ субботу, 3 февраля, на другой день нашего прізда, прибылъ въ свои полаты киръ Никонъ, патріархъ Московскій, посл того какъ онъ съ августа мсяца находился въ отсутствіи въ степяхъ и лсахъ, изъ боязни чумы. Онъ похалъ потомъ съ царицей къ царю въ Вязьму, куда тотъ возвратился изъ страны Ляховъ и гд остался, проведя здсь праздники Рождества и Крещенія. Долгое его пребываніе тамъ имло ту цль, чтобы совершенно исчезли слды моровой язвы въ столиц, гд она продолжалась до Рождества. Мы очень обрадовались прізду патріарха: это была первая пріятная всть и радость посл заботъ и большой тоски. Стали приходить одно за другимъ извстія о скоромъ прибытіи царя. Въ пятницу вечеромъ, 9-го февраля, возвратилась въ свой дворецъ царица.

‘Въ субботу утромъ, 10 февраля, бояре и войска, по ихъ чинамъ, приготовились для встрчи царя, такъ какъ онъ провелъ эту ночь въ одномъ изъ своихъ дворцовъ, въ 5 верстахъ отъ города. Въ этотъ день, рано поутру, царь, вставши, прибылъ въ монастырь во имя св. Андрея Стратилата, что близь города, гд слушалъ молебствіе. По выход его оттуда, загремли вс колокола, ибо то мсто близко къ городу. Тогда вышелъ патріархъ въ облаченіи и митр, поддерживаемый и окруженный, по ихъ обычаю, діаконами, передъ нимъ священники въ облаченiяхъ несли хоругви, кресты и многочисленныя иконы, позади него шли архіепископъ Рязанскій и четыре архимандрита въ облаченіяхъ и митрахъ, тутъ были вс городскіе священники, одинъ изъ діаконовъ несъ подл него крестъ на блюд. Вс двинулись и встртили царя у Землянаго вала. Нашъ владыка патріархъ желалъ видть въздъ царя, но это было невозможно, пока онъ не послалъ испросить разршенія у министра. Мы сли въ одной изъ келій монастыря, гд проживали, и смотрли тайно на торжественное шествіе и толпу изъ оконъ, выходящихъ на царскую (главную) улицу. Городскіе торговцы, купцы и ремесленники вышли для встрчи царя съ подарками: съ хлбомъ, по ихъ обычаю, съ посеребренными и позолоченными иконами, съ сороками соболей и позолоченными чашами. Показались въ шествіи государственные чины и войско. Вотъ описаніе ихъ процессіи. Сначала несли знамя и подл него два барабана, въ которые били, за нимъ шло войско въ три ровныхъ ряда, въ ознаменованіе св. Троицы. Если знамя было блое, то вс ратники, за нимъ слдовавшіе, были въ бломъ, если синее, то и ратники за нимъ въ синемъ, и точно также, если оно было красное, зеленое, розовое и всякихъ другихъ цвтовъ. Порядокъ былъ удивительный: вс, какъ пшіе, такъ и конные, двигались въ три ряда, въ честь св. Троицы. Вс знамена были новыя, сдланныя царемъ предъ отправленіемъ въ походъ. Эти чудесныя, огромныя знамена приводятъ въ удивленіе зрителя своею красотою, исполненіемъ изображеній на нихъ и позолотой. Первое знамя иметъ изображеніе Успенія Владычицы, ибо великая церковь этого города, она же патріаршая, освящена во имя Успенія Богородицы, изображеніе сдлано съ двухъ сторонъ. Это хоругвь той церкви, и за ней слдовали ея ратники. Второе знамя съ изображеніемъ Нерукотвореннаго образа, въ честь хитона Господа Христа, который находится у нихъ. На прочихъ знаменахъ — на однихъ былъ написанъ образъ св. Георгія и св. Димитрія и прочихъ храбрыхъ витязей-мучениковъ, на другихъ—образъ св. Михаила Архангела или херувимъ съ пламеннымъ копьемъ, или изображеніе печати царя—двуглавый орелъ, или военные кони, земные и морскіе, для украшенія, большіе и малые кресты и пр. Боле всего поражали насъ одежда и стройный порядокъ ратниковъ, которые ровными рядами шли вслдъ за своимъ знаменемъ. Вс они, какъ только увидятъ икону надъ дверями церкви или монастыря или кресть, снимали свои колпаки, оборачивались къ ней и молились, несмотря на ужасный холодъ, какой былъ въ тотъ день. Сотники, т.-е. юзбаши, съ скирами въ рукахъ, также шли подл знамени. Такимъ образомъ они продолжали двигаться почти до вечера. При приближеніи царя вс они встали въ рядъ съ двухъ сторонъ отъ дворца до Землянаго вала города, при этомъ вс колокола въ город гремли, такъ что земля сотрясалась. Но вотъ вступили (въ Кремль) государственные сановники, затмъ показались царскія заводныя лошади, числомъ 24, на поводу, съ сдлами, украшенными золотомъ и драгоцнными каменьями, царскія сани, обитыя алымъ сукномъ, съ покрывалами, расшитыми золотомъ, а также кареты со стеклянными дверцами, украшенныя серебромъ и золотомъ. Появились толпами стрльцы съ метлами, выметавшіе снгъ передъ царемъ. Тогда вступилъ (въ Кремль) благополучный царь, одтый въ царское одяніе изъ алаго бархата, обложенное по подолу, воротнику и обшлагамъ золотомъ и драгоцнными ка-леньями, со шнураыи на груди, какъ обычно бываетъ на ихъ платьяхъ. Онъ шелъ пшкомъ съ непокрытою головой, рядомъ патріархъ, бесдуя съ нимъ. Впереди и позади него несли иконы и хоругви, не было ни музыки, ни барабановъ, ни флейтъ, ни забавъ, ни иного подобнаго, какъ въ обыча у господарей Молдавіи и Валахіи, но пли пвчіе. Всего замчательне было вотъ что: подойдя къ нашему монастырю, царь обернулся къ обители монахинь, что въ честь Божественнаго Вознесенія, гд находятся гробницы всхъ княгинь, игуменья со всми монахинями въ это время стояла въ ожиданіи, царь на снгу положилъ три земныхъ поклона предъ иконами, что надъ монастырскими вратами, и сдлалъ поклонъ головой монахинямъ, кои отвчали ему тмъ же и поднесли икону Вознесенія и большой черный хлбъ, который несли двое, онъ его поцловалъ и пошелъ съ патріархомъ въ великую церковь, гд отслушалъ вечерню, посл чего поднялся въ свой дворецъ’ (Г. Муркоса: Путеш. Антіох. патріарха Макарія, III).

2 ноября 1666 г. прибыли въ Москву Паисій папа и патріархъ Александрійскій и Макарій Антіохиіскій и посл церемоніальныхъ встрчъ ‘похали на подворье, гд имъ уготовано стояти, въ Аанасьевскій монастырь, что подворье Кириллова монастыря’.

4 ноября послдовалъ царскій пріемъ ихъ въ Грановитой Полат, гд потомъ происходило и обычное торжественное столованье.

‘Съ подворья патріархи хали съ саняхъ оба вмст, передъ ними шли старцы ихъ да государевы пвчіе дьяки, пли передъ ними’.

Надо замтить, что въ это время патріархи пріхали судить нашего патріарха Никона, по какому поводу происходили соборныя и частныя засданія и непрерывныя сношенія патріарховъ съ нашими духовными властями, такъ что Кирилловское подворье по тснот помщенія оказывалось уже очень неудобнымъ для такихъ сношеній, а потому черезъ три недли 25 ноября патріархамъ было отведено помщеніе въ полатахъ, что у Чудова монастыря, куда они въ тотъ день и перехали. Тамъ для собраній духовенства находилась и Крестовая полата, съ выходомъ прямо въ церковь Благовщенія, гд совершилось и низведеніе Никона съ патріаршества.

Когда съ преобразованіями Петра весь обиходъ и богомольный обычай царскаго двора сталъ мало-по-малу угасать, подвергнувпшсь прилежному и очень внимательному разсмотрнію и разбору неутомимаго Преобразователя, Кирилловское старое подворье вселенскихъ патріарховъ, какъ и другія подворья стали служить уже новымъ цлямъ, на нихъ водворялись разнаго рода новыя коллегіи или разныя лица новой службы государству.

Еще при Петр здсь находимъ полату главнаго наблюдателя надъ иконописнымъ художествомъ Заруднаго. Затмъ въ 1722— 1726 гг. здсь же помстилась контора подушной переписи всхъ церковниковъ, а потомъ Комерцъ-контора въ полатахъ надъ воротами подворья со стороны Большой улицы, при чемъ подъ тми полатами, въ нижней полат производилась отъ той конторы мелочная продажа гербовой бумаги. Въ 1733 г., когда на подворь пребывала уже эта Комерцъ-контора, изъ Петербурга отъ самой Комерцъ-коллегіи послдовало требованіе, чтобы контора нашла у себя мсто для прізжавшей въ то время въ Москву Коллегіи. Контора отвчала, что на подворь за тснотою и ветхостію полатъ мста для Коллегіи нтъ, что и сама контора находится въ большой опасности, ‘дабы отъ худобы полатъ оныя не обвалились и не учинилось бы отъ того людямъ убивства’. Полаты, конечно, были починены. Въ 1743 г. Кирилловскій архимандритъ Вавила, получивъ мсто асессора въ Московской Синодальной контор, просилъ для собственнаго помщенія на подворь вывесть оттуда эту Комерцъ-контору съ ея архивомъ и колодниками. Отвть послдовалъ, что контор оставаться на своемъ мст попрежнему, перевесть ее некуда.

Въ другихъ семи полатахъ подворья хранились (съ 1749 г.) отъ Комиссаріата амуничныя вещи, въ этихъ уже ветхихъ полатахъ въ 1756—1757 гг. было намреніе помстить Статсъ-контору. Но на подворь порозжихъ семь полатъ оказались настолько ветхими, что въ трехъ и потолковъ не было.

Между тмъ на подворь въ особыхъ полатахъ всетаки проживали: строитель, стряпчій и другіе монастырскіе служители.

Наконецъ въ томъ же 1765 г. Кирилловское подворье вмст съ нкоторыми другими продавалось по объявленію въ Московскихъ Вдомостяхъ No 15 отъ Коллегіи-Экономіи съ аукціоннаго торга. Было ли оно кмъ куплено, объ этомъ свдній не имемъ, но при выселеніи въ 1770 г. духовнаго чина съ его старыхъ мстъ у церкви Константина и Елены на Крутицкое подворье, о Кирилловскомъ по этому случаю уже не упоминается. Однако оба эти подворья и Черкасскій домъ (князя Черкасскаго) были совсмъ разобраны въ 1776 г., при чемъ при разборк одного желза вынуто 196 пудовъ.

Крутицкое подворье.

Теперь перейдемъ прямо по Спасской улиц къ Крутицкому подворью, которое по межамъ отстояло отъ Кирилловскаго невступно саженъ на двадцать. Въ этомъ промежутк между подворьями находился боярскій дворъ, о которомъ будемъ говорить посл.

Исторія Крутицкаго подворья мало извстна, потому что это былъ собственный дворъ Крутицкаго митрополита, почему и именовался ‘Крутицкимъ митрополичьимъ дворомъ’.

Какъ частная собственность, этотъ дворъ не поминается даже и въ ХVІІ ст. ни въ какихъ случаяхъ тогдашней церковной и царской обрядовой жизни. Крутицкое подворье, по всему вроятію, основалось въ то время, когда епископъ Сарайскій Вассіанъ (1454—1466) навсегда поселился въ Москв, именно на Крутицахъ, какъ назывался тотъ крутой и овражистый берегъ Москвы-рки. Есть свдніе, что еще въ конц XIII ст. Московскій князь Даніилъ Александровичъ повеллъ первому епископу, собственно Крутицкому, Варлааму, изъ Грековъ, освятить церковь на горахъ у Москвы-рки и что ‘вроятно съ тхъ поръ мсто сіе было подворьемъ для прізда въ Москву Сарайскихъ архіереевъ’.

Такъ свидтельствуетъ Исторія Росс. Іерархіи, I, 234. Повидимому, источникомъ этого свднія послужила небольшая статья о первоначаліи и созиданіи Москвы А. Сумарокова въ ‘Трудолюбивой Пчел’ на 1759 г., стр. 48—58.

Статейка вмст съ достоврными свидтельствами наполнена, особенно вначал, гд говорится о древнихъ временахъ Москвы, прямымъ баснословіемъ и произвольными домышленіями, къ которымъ относится и показаніе автора о первомъ Крутицкомъ епископ Варлаам, взятое вроятно изъ сказаній, сочиненныхъ на Крутицахъ въ конц XVII ст., о пустынникахъ Подон, Сар, объяснявшихъ титулъ Крутицкихъ Іерарховъ, Сарайскій и Подонскiй {Однако это непровренное свидтельство заняло свое мсто въ Исторіи Русской Церкви Макарія, V, 303, Филарета, II, 54, по авторитетному указанію Исторiи Росс. Іерархiи, I, 234 (см. Чтенія Общ. И. и Др. 1894 г., кн. 3, стр. 9, 20—22). Данiилъ княжилъ 33 г., скончался 1303 г., а церковь освящалъ Варлаамъ въ 29 лто его княженія, слд. въ 1299 г.}, о чемъ говорено выше.

Подворье было расположено правильнымъ продолговатымъ четыреугольникомъ отъ востока къ западу длиною въ 25 саж., шириною 13 саж., въ которомъ жилыя и служебныя строенія занимали мсто въ вид ограды шириною въ 3 1/2 саж., такъ что посредин этой ограды существовалъ обширный дворъ, съ воротами на Спасскую улицу. Жилое митрополичье зданіе было въ три яруса и заключало въ себ Крестовую длиною 12 арш., шириною 9 арш., Столовую длиною и шириною въ 9 арш. и другіе жилые покои, которыхъ всхъ въ 1770 г. числилось 12. Въ связи съ Крестовою стояла и митрополичья церковь во имя Благовщенія Богородицы, вроятно въ юго-восточномъ углу зданія, гд при разборк строеній подъ ними были открыты каменныя росписныя полаты, засыпанныя потомъ для уравненія площади (Гастевъ планъ Кремля, No 37).

По свидтельству одной записки, относящейся къ 1610 г., Московская служба Крутицкаго владыки заключалась въ томъ, что онъ обязанъ былъ каждое воскресенье прізжать съ Крутицъ въ Москву и служить съ патріархомъ церковныя службы въ Успенскомъ собор. Такъ было во времена патріаршества, но еще въ 1551 году по правиламъ святительскаго суда Крутицкому владык предоставлялось, если митрополиту не поможется, занимать его мсто и совершать его судъ (А. И., I, 273, II, 422). Поэтому нельзя сомнваться, что Кремлевское Крутицкое подворье уже существовало и въ то время, какъ необходимое помщеніе для прізда и пребыванія Крутицкихъ владыкъ.

Во время смутныхъ длъ Бориса Годунова архіепископъ Крутицкій Варлаамъ и митрополитъ Діонисій навлекли на себя опалу Годунова за то, что обличали передъ царемъ едоромъ его злодйства противъ ненавистныхъ ему бояръ, князей Шуйскихъ и ихъ единомышленниковъ, и потому вскор же, въ 1586 г., были удалены съ своихъ престоловъ въ заточенье, митрополитъ въ Хутынскій, а Крутицкій въ Антоніевъ Новгородскіе монастыри.

Посл того съ учрежденіемъ патріаршества Крутицкіе епископы съ 1589 г. получили санъ митрополитовъ и несомннно стали чаще пребывать на своемъ Кремлевскомъ подворь. Одинъ изъ нихъ, Варсонофій, въ 1688 г. даже скончался на подворь и былъ похороненъ на Крутицахъ (Вивл., XI, 334). Въ отмтк о подворь 1765 г. обозначено, что въ немъ жительство иметъ самъ Крутицкій преосвященный.

Оба подворья, и Кирилловское и Крутицкое, были упразднены, а потомъ и совсмъ разобраны по случаю предположеннаго къ сооруженію воображаемаго Баженовскаго дворца. Когда стали очищать Кремль отъ мшавшихъ плану этого дворца зданій, то коснулись и многихъ дворовъ, принадлежавшихъ соборному духовенству, жившему подъ Кремлевскою горою возл церкви Константина и Елены. Пока шла переписка объ отвод ему новаго помщенія, весь причтъ перевели временно на Крутицкое и Кирилловское подворья. Это было въ 1770 г., а посл того въ въ 1776 г. подворья были разобраны и на ихъ мст образовалась обширная площадь.

Между подворьями, какъ упомянуто, находился боярскій дворъ, который очерченъ и на Годуновскомъ план Кремля, гд показано посредин двора большое зданіе, а въ сверо-восточномъ углу двора достаточно обширный садъ, занимавшій почти четвертую долю двора и примыкавшій къ оград на Спасскую улицу, а другой стороной къ Кирилловскому подворью. Ворота со двора также выходили на Спасскую улицу. На план не обозначено, кому принадлежалъ этотъ дворъ. Въ Годуновское время, конечно, онъ принадлежалъ кому-либо изъ родственниковъ или близкихъ сторонниковъ царя Бориса. Въ XVII ст. этотъ дворъ принадлежалъ родственникамъ царя Михаила едоровича, князьямъ Черкасскимъ. Первымъ владльцемъ двора въ это время былъ двоюродный братъ царя Михаила, князь Иванъ Борисовичъ Черкасскій, сынъ родной тетки царя, Мары Никитичны, бывшей въ замужеств за княземъ Борисомъ Камбулатовичемъ Черкасскимъ, умершимъ въ 1601 г. Можетъ быть, дворъ и въ прежнее время принадлежалъ ему же, Борису Камбулатовичу, и при Годунов оставался опальнымъ, почему и не обозначенъ на план кому-либо принадлежащимъ. Извстно, что Годуновская опала распространилась на весь родъ Романовыхъ и съ ихъ родственниками и разсяла ихъ по далекимъ глухимъ мстамъ, гд они не малое время томились въ заключеніи и преждевременно помирали голодною смертью.

Когда Божіимъ промысломъ времена перемнились и новоизбранный царь, шествуя къ Москв, на свой царскій престолъ, остановился 21 марта 1613 г. до просухи въ город Ярославл, къ нему вскор прибылъ туда первымъ Иванъ Борисовичъ Черкасскій, получившій потомъ въ самый день царскаго внчанія 11 іюня первымъ же изъ стольниковъ прямо чинъ боярина. ‘А идучи въ соборную церковь (къ коронованію), былъ государь въ Золотой въ подписной полат и слъ на своемъ царскомъ мст и пожаловалъ государь въ бояре стольника князя Ивана Борисовича Черкасскаго’.

По всему вроятію, въ это время былъ пожалованъ ему и упомянутый дворъ, наврное опустошенный Поляками во время ихъ сиднья въ Кремл. Впрочемъ, есть свдніе, что бояринъ справлялъ новоселье 3 апрля 1621 г., когда государь пожаловалъ ему на новоселье хлбецъ да солонку соли да сорокъ соболей въ 50 рублей. Иванъ Борисовичъ пользовался большимъ расположеніемъ царя Михаила ед. На царской свадьб въ 1624 г. онъ занималъ мсто тысяцкаго, главное мсто въ свадебномъ распорядк, какъ и въ столовыхъ разрядахъ за царскими столами всегда занималъ первенствующее мсто въ сред приглашаемыхъ бояръ. На служб государству онъ управлялъ Приказомъ Большой Казны съ 1628 и до своей кончины въ 1642 г. апр. 4. По тому времени этотъ Приказъ равнялся министерству финансовъ. Въ т же годы онъ управлялъ и Иноземскимъ Приказомъ, а также Казеннымъ Дворомъ, Стрлецкимъ Приказомъ.

О мстоположеніи его двора свидтельствуетъ описаніе Кремлевскаго пожара, случившагося въ август 1633 г., когда сначала загорлся дворъ князя Алекся Никитича Трубецкаго, близь Никольскихъ воротъ, потомъ погорли Новоспасское подворье, за нимъ Чудовъ ж Вознесенскій монастыри и Кирилловское подворье и на Фроловской башн орелъ сгорлъ, а князь Ивана Борисовича дворъ изъ огня отняли (Лтоп. о мятежахъ, М., 1788 г., стр. 344).

Его сестра Ирина Борисовна была въ замужеств за бояриномъ ед. Ив. Шереметевымъ.

Посл Ивана Борисовича не осталось наслдниковъ мужского колна и потому его дворъ поступилъ во владнiе къ его родственнику, князю Якову Куденетовичу Черкасскому (1666), женатому на княжн Прозоровской. Онъ ли выстроилъ на этомъ двор высокія хоромы или он достались ему, что вроятне, отъ Ивана Борисовича, но ихъ хорошо замтилъ посолъ Австрійскаго императора баронъ Мейербергъ, изобразившій ихъ на картин всего Кремля, какъ выдающееся высокое зданіе, видимое и изъ-за стнъ города. Яковъ Куденетовичъ славился на бранномъ пол какъ отличный воевода.

Посл Якова Куденетовича дворъ перешелъ къ его сыну Михаилу Яковлевичу (1712). На чертеж этой мстности, относящемся къ 70 годамъ XVII ст., показана даже и церковь на этомъ двор. Въ 1625 г. она обозначена во имя Димитрія Солунскаго, что на двор боярина кн. Ивана Борисовича Черкасскаго (Доп. А. И., IX, 318). Въ 1699 г. обозначена того же воимя, что на двор боярина кн. Михаила Яковлевича Черкасскаго, а въ 1722—1726 гг. во имя Владимірской Богородицы, что на двор ближняго стольника и Сибирскаго губернатора кн. Алекся Мих. Черкасскаго, каменная. Нтъ сомннія, что этотъ храмъ построенъ архіепископомъ Елассонскимъ Арсеніемъ на своемъ двор, какъ свидтельствуеть его житіе, еще въ то время, когда онъ проживалъ въ Москв въ качеств архіепископа Архангельскаго собора съ 1597 г. {А. Дмитріевскiй. Арсеній, архіеп. Елассонскій. Кіевъ, 1899 г., стр. 30, 207.}.

Михаилъ Яковлевичъ, бывши стольникомъ, въ 1671 г. въ обряд бракосочетанія царя Алекся Мих. на Наталь Кирилловн Нарышкиной, сидлъ на государевомъ мст, а черезъ 10 слишкомъ лтъ, въ 1682 г., получилъ чинъ боярина, именуясь ближнимъ бояриномъ, потому что былъ комнатнымъ стольникомъ. Въ 1697 г. дек. 1 назначенъ въ Сибирь воеводою-губернаторомъ. Тамъ въ 1698 г. померла его супруга, княгиня Мара Яковлевна, о чемъ не мало опечалился и царь Петръ Алексевичъ, пославшій ему милостивое слово и милостивую грамоту (Дв. Разряды, IV, 211, 1066, 1083).

Михаилъ Яковлевичъ скончался въ 1712 г., оставивъ владльцемъ двора своего второго сына Алекся Михайловича. Старшій сынъ Петръ Мих. померъ въ 1701 г. Оба были въ 1692 г. комнатными стольниками.

Алексй Михайловичъ по слдамъ отца при Петр былъ тоже губернаторомъ Сибири, сенаторомъ при Екатерин I и Петр II и кабинетъ-министромъ при импер. Анн, получивъ потомъ должности государственнаго канцлера и президента Коллегіи Иностранныхъ длъ {Родосл. кн. Долгорукова, II, 42, П. П. Петрова: Исторія родовъ Русскаго Дворянства, I. 222.}. Онъ былъ женатъ первымъ бракомъ на Аграфен Львовн Нарышкиной, а вторымъ — на княжн Марь Юрьевн Трубецкой, отъ которой имлъ единственную дочь, княжну Варвару Алексевну, вышедшую замужъ за камергера графа Петра Борисовича Шереметева, во владнье къ которому и поступиль старый дворъ князей Черкасскихъ, разобранный въ 1776 г., по случаю постройки Баженовскаго дворца. Дворъ въ это время хотя и принадлежалъ Шереметеву, но прозывался всетаки ‘Черкасской домъ’.

Въ 1725 году штатсъ-тайный совтникъ кн. Алексй Михайловичъ жилъ въ Москв и 24 марта подалъ въ Московскую Духовную Дикастерію доношеніе, въ которомъ писалъ: ‘При дом моемъ имется церковь во имя Владимірскія Богородицы, которая въ прошломъ 1723 г. изъ Духовной Дикастеріи запечатана, а нын я пребываю въ болзни и за болзнію моею многое время не сподобился слышать св. литургіи. Въ дом же моемъ живетъ тетка моя, княжна Домна Яковлевна Одоевская, весьма престарлая и пребываетъ въ болзни же, и по отъзд моемъ въ С.-Пбурхъ всегда бываетъ въ Москв въ дом моемъ, и оной моей тетк за старостію и за болзнею къ приходской церкви приходить не можно, и дабы повелно было указомъ оную церковь для болзни моей и для престарлой моей тетки разпечатать, при которой священника буду содержать по указу’. Запечатываніе домовыхъ церквей происходило по указу Петра отъ 12 апрля 1722 года, которымъ повелвалось ‘Обртающіяся въ Москв у знатныхъ персонъ въ домхъ церкви весма упразднить, дабы ходили господа (какъ Духовнымъ регламентомъ опредлено) къ церквамъ приходскимъ. А ежели которые престарлые персоны до церкви ходить не могутъ, а литургіи слушать требуютъ, тмъ имть съ благословенія Синодальнаго въ собственныхъ полатахъ (подвижные) антиминсы съ потребнымъ къ священнослуженію убранствомъ, токмо бъ верхи тхъ полатъ никакой отъ прочихъ отмны не имли’ (т.-е. не ставили бы на кровляхъ церковныхъ главъ и крестовъ).

Церковь князя была распечатана съ наказомъ служащему священнику, чтобы держалъ церковь за своимъ замкомъ и печатью, дабы не были допущены къ служб посторонніе и вотчинные или прізжіе попы съ причетниками (Матеріалы для исторіи Москвы, II, 494, 561, 797).

При княз Алекс Мих. дворъ князей Черкасскихъ, какъ упомянуто, выходилъ и на Спасскую улицу своею передовою частію въ 20 саж. шириною между подворьями. Но онъ былъ столько обширенъ, что занималъ почти всю мстность позади подворій, мрою въ поперечник отъ переднихъ воротъ (въ XVII ст. выходившихъ къ сторон Гостунскаго собора) слишкомъ на 47 саж., вдоль по направленію Спасской улицы за подворьямл 45 саж., по направленію Кремлевской стны направо внизъ подъ гору до переулка безъ малаго 47 саж. и въ нижнемъ конц слишкомъ 38 саж. Это былъ квадратъ въ 44 сажени (Переписныя Книги, 1742 г., I, 15).

Древнйшую исторію этой мстности мы изложимъ впослдствіи, а теперь докончимъ описаніе дворовыхъ мстъ по направленію Спасской улицы, гд была показана мстность Крутицкаго подворья.

Дальше, по улиц, за подворьемъ, не боле какъ въ трехъ саженяхъ отъ него стоялъ древній храмъ Николы Гостунскаго. Здсь улица оканчивалась. Отъ него дальше простиралась чистая площадь до соборныхъ колоколенъ, т.-е. до Ивана Великаго, почему и площадь впослдствіи стала именоваться Ивановскою. Храмъ стоялъ прямо противъ угла Николаевскаго дворца, въ разстояніи отъ него по направленію на югъ безъ малаго въ 20 саженяхъ.

Никола Гостунскій.

Въ іюн 21 числа 1506 г. повелніемъ вел. князя заложиша церковь кирпичну святаго и великаго чуд. Николы, гд стояла древяная старая церковь Никола Лняной, такъ изначала именуемая. Въ то же лто ее и совершили въ девять недль. Но освятили ее 1 октября 1506 г. Вел. князь поставилъ въ ней чудотворную икону Николу Гостунскаго, принесенную изъ села Гостуни подъ Лихвиномъ, украсивъ ее златомъ и каменьемъ драгимъ и бисеромъ, отъ нея же много изцленія быша и бываютъ и донын приходящимъ съ врою, свидтельствуетъ лтопись. Вроятно, въ это время церковь была учреждена соборомъ, т.-е. соборнымъ причтомъ съ протопопомъ во глав.

Въ 1554 г. октября 7 ее опять освящали. Можетъ быть, она обгорла въ пожаръ 1547 г. и къ этому времени была возобновлена: ‘подписаша ее и украсиша всякими потребами церковными’ Освящалъ митроп. Макарій въ присутствіи даря Ивана и его брата Юрья съ боярами при множеств народа.

Утвердилось мнніе, что на этомъ мст нкогда находилось Татарское подворье, о которомъ Герберштейнъ разсказываетъ слдующее:

‘Въ Московскомъ Кремл былъ домъ, въ которомъ жили Татары для того, чтобы знать все, происходившее въ Москв’. Супруга Ивана III, Софья-грекиня, не могла стерпть такого позорнаго надзора за вел. княземъ и потому отправила къ Татарской цариц посольство съ богатыми дарами и почтительнымъ челобитьемъ просила уступить ей этотъ домъ для того, чтобы на этомъ мст построить Божій храмъ по Божественному указанію, какое ей было внушено особымъ видніемъ, предлагая вмст съ тмъ, что взамнъ этого Татарскаго подворья она отведетъ Татарамъ другое помщеніе. ‘Домъ былъ разрушенъ и на его мст построенъ храмъ’.

Предстоитъ вопросъ, какой же храмъ былъ построенъ на томъ мст. Карамзинъ утвердительно отмчаетъ, что это храмъ Николы Гостунскаго (VI, 58. Сочиненія. М., 1820, т. VIII, 284), что на мст подворья выстроили деревянную церковь Николая Льняного, а потомъ каменную Николы Гостунскаго. Неизвстно, изъ какого источника почерпнуто это свдніе. Кром того, авторъ ‘Путеводителя къ святын и свящ. достопамятностямъ Москвы’ (1876 г., 89), А. Іосифъ, разсказываетъ, что ‘Софья видла сонъ, въ которомъ получила повелніе отъ святителя Николая соорудить во имя его храмъ на томъ мст, гд находилось Ордынское подворье’. Намъ кажется, что самое наименованіе старой деревянной церкви Никола Льняной должно противорчить этому свидтельству, указывая на боле древнее существованіе этого храма, чмъ его постройка на Татарскомъ подворь, которую Карамзинъ относитъ къ 1477 году. Притомъ лтописцы едва ли пропустили бы такое событіе, не обозначивши его свидтельствомъ именно о постройк такого храма. Къ тому же такое благочестивое дяніе вел. княгини было бы неотмнно занесено и въ Степенную Книгу, въ которой однако нтъ никакой записи по поводу этой исторіи.

Припомнимъ, что св. Алексй митрополитъ также по откровенію Божьему основалъ Чудовъ монастырь на мст, гд былъ Царевъ дворъ Посольскій, отданный царемъ митрополиту для постройки церкви и монастыря. Припомнимъ, что у заднихъ воротъ монастыря въ 1504 г. по слову вел. князя Ивана Вас. была построена церковь Козмы и Дамьяна вмсто разобранной старой, которая не заняла ли то мсто, гд стоялъ отданный вел. княгин Софь Татарскій домъ, какъ остававшаяся часть царева Посольскаго двора, именно конюшенная его часть, отдленная для Татарскаго подворья при самомъ основаніи монастыря. Это тмъ боле вроятно, что здсь за межою монастыря существовали и монастырскія конюшни, обширный конюшенный дворъ, поступившій во владніе монастыря, какъ вроятно, посл выхода Татаръ совсмъ изъ Кремля. Постройка новой Козмодемьяновской церкви послдовала на другой же годъ по кончин вел. княгини Софьи, по слову вел. князя, какъ отмчаетъ лтописецъ. Быть можетъ, вел. князь пожелалъ въ новомь вид, боле прочномъ и достойномъ, сохранить зтотъ памятникъ добрыхъ заботъ вел. княгини о полнйшей независимости отъ Татарскаго владычества, отъ Татарской тсноты даже и въ своемъ город. Все это по нашему мннію вроятне, чмъ сказанiе о Никол Льняномъ.

Соборъ Николы Гостунскаго въ ХVІІ ст. пользовался такимъ же богомольнымъ почетомъ, какъ и другіе Кремлевскіе соборы, и потому въ праздники Николы, 9 мая и 6 декабря, патріархи самолично отправляли въ немъ церковныя службы и наканун, и въ день праздника, при чемъ протопопу съ братіею они давали на молебенъ полтину. Такъ по всему вроятію бывало и въ XVI ст. при митрополитахъ. Само собою разумется, что выходы патріарховъ всегда сопровождались раздачею милостыни нищимъ и заключеннымъ въ тюрьмахъ, близко стоявшихъ судебныхъ Приказовъ.

При собор существовали, кром приходящихъ, и записные нищіе, именно только вдовы, 12 человкъ, иногда 18, иногда 10, которымъ патріархъ жаловалъ обыкновенно по дв деньги каждой, иногда по гривн.

Точно также и цари Михаилъ и Алексй приходили въ соборъ на т же праздники слушать литургію, а иногда и наканун слушать вечерню и всенощную и молебенъ.

Въ собор находились два предла: одинъ во имя Введенія Пр. Б-цы, стоявшій съ сверной стороны отдльнымъ храмомъ съ главою, и другой во имя Зачатія св. Анны, пристроенный съ южной стороны. Первый построенъ въ 1560 г. по повелнію Ивана Грознаго какъ домовый храмъ въ новомъ двор его брата Юрья Васильевича, новыя хоромы котораго примыкали къ Гостунскому собору съ этой стороны.

Небольшой храмъ былъ освященъ того же года 21 ноября, а заложенъ былъ въ начал августа, слдовательно строился всего три мсяца. Царь на новосельи у брата лъ и пировалъ съ митрополитомъ Макаріемъ.

Само собою разумется, что въ извстные пожары 1547, 1571 и 1626 годовъ Гостунскій соборъ подвергался опустошеніямъ и обновлялся въ свое время, какъ и въ пожаръ 1737 г. онъ также обгорлъ и былъ въ тотъ же годъ обновленъ.

Въ 1754 г. вмсто обветшавшей трапезы была придлана къ храму новая.

И этотъ малый соборъ былъ тоже вотчинникъ, за нимъ въ 1681 г. числилось 7 крестьянскихъ дворовъ. Это была деревенька Ожегова въ Звенигородскомъ узд, отданная въ соборъ въ 1549 г. на поминовеніе души вел. князя Георгія Ивановича Дмитровскаго, дворъ котораго находился противъ собора.

Соборъ состоялъ на царской руг, получая деньгами и сукнами слишкомъ 142 р. въ годъ, кром Введенскаго предла, получавшаго особо слишкомъ 24 р. въ годъ, сверхъ ржи и овса.

Въ Гостунскомъ собор совершалась присяга Петру III и Екатерин II при ихъ вступленіи на престолъ.

Позднйшая исторія Николо-Гостунскаго собора очень примтательна по тмъ пріемамъ обращенія съ древними памятниками, какіе, къ сожалнію, дйствуютъ и донын.

Посл нашествія французовъ и съ ними Двадцати языкъ соборъ хотя и былъ опустошенъ, но какъ строеніе оставался въ цлости. Въ 1816 г. священникъ Михаилъ Александровъ, побуждаемый вроятно какими-либо ревнителями благолпія Божіихъ храмовъ, представлялъ преосвященному Августину митрополиту Московскому, что ‘зданіе Гостунскаго собора не соотвтствуетъ красот занимаемаго имъ мста, а также собору длаетъ еще боле безобразія странною своею фигурою предльная церковь (Введенія), которая иметъ наклоненіе на одну сторону и прочности не общаетъ’, посему просилъ разршенія начать преобразованіе собора перестройкою этой предльной церкви… Преосвященный разршилъ перестройку собора 22 февр. 1816 г. Работы начались и продолжались все лто. Но 3 августа главнокомандующій въ Москв графъ Тормасовъ сообщалъ преосвященному, что Николо-Гостунскій соборъ обстроивается вновь въ готическомъ вид, и просилъ увдомленія, какимъ порядкомъ разршена сія перестройка, такъ какъ отъ учрежденій, отъ которыхъ зависить это дло, позволенія или согласія не требовано.

Отъ такого вопроса преосвященный растерялся и немедленно остановилъ работы, а вмст съ тмъ отвчалъ главнокомандующему, что соборъ Гостунскій, такъ называемый по образу св. Николая, прислаиному съ рки Гостуни, есть церковь довольно древняя, построенная въ 1506 г., а въ 1714 г. положена въ ней часть мощей св. Николая, что жители Московскіе и иногородные имютъ къ сему собору великое усердіе, какъ по древности его, такъ и по Великому Угоднику Божію и нкоторые изъ усердствующихъ возжелали обстроить сей соборъ и дать ему лучшій видъ, что перестройка собора разршена имъ, преосвященнымъ, ибо строеніе всхъ церквей зависитъ отъ разршенія архіерейскаго, а при этомъ и Комиссія о строеніи Москвы не заявила, съ своей стороны препятствій.

Въ то же время начальникъ Кремлевской Экспедиціи князь Юсуповъ сообщалъ преосвященному, что соборъ, какъ памятникъ древности, приличне было бы оставить въ томъ вид, какъ былъ онъ прежде. Преосвященный далъ предписаніе священнику, чтобы онъ немедленно новую постройку передлалъ такъ, чтобы она похожа была на прежній предлъ, или совсмъ бы ее сломалъ.

Въ этомъ году прізжалъ въ Москву и государь и дло о собор окончилось тмъ, что онъ былъ совсмъ разобранъ.

2 октября 1816 г. преосвященный доносилъ св. Синоду, что послдовало Высочайшее соизволение, чтобъ Николо-Гостунскій соборъ, какъ обветшавшій и по мстоположенію своему, и по бдности архитектуры длающій безобразiе Кремлю, былъ разобранъ. Вмст съ тмъ преосвященный представлялъ Синоду, что чудотворный образъ съ частью мощей, иконостасъ и всю утварь изъ собора перенести въ новоустроенную церковь на Ивановской колокольн подъ колоколами и освятить эту церковь во имя св. Николая, и быть ей и именоваться Николаевскимъ Гостунскимъ соборомъ, тмъ паче, что бывшая на Ивановской колокольн Рождественская церковь (Рождество Христово) боле извстна была по образу сего же святого, въ ней находившемуся, къ которому народъ имлъ особенное усердіе, но который по разрушеніи колокольни (1812 г.) не отысканъ. Синодъ 10 генваря 1817 г. утвердилъ это представленіе.

Какъ скоро по этому представленію новая церковь на колокольн была устроена, преосвященный 20 іюля 1817 г. далъ предписаніе безъ замедленія разобрать Гостунскій соборъ, а матеріалъ его отдать въ Вознесенскій монастырь, гд тогда строилась въ готическомъ стил церковь св. Екатерины.

7 августа того же 1817 года преосвященному донесли, что Гостунскій соборъ разобранъ, значитъ съ небольшимъ въ дв недли. Но вотъ что разсказываетъ свидтель всей этой исторіи, баронъ В. И. Штейнгель, адъютантъ главнокомандующаго Москвы графа Тормасова, принимавшій дятельное участіе въ возобновленіи разоренной и сожженной Москвы. Это было 1816 г., когда въ август императоръ Александръ I прибылъ взглянуть на опустошенный городъ и остался очень доволенъ его быстрымъ обновленіемъ.

‘По отбытіи государя’,пишетъ баронъ, ‘мы съ новой горячностію принялись за окончательное обновленіе Кремля и устройство Москвы (что происходило уже въ 1817 г., когда въ Москву прибылъ императоръ Александръ вмст съ Прусскимъ королемъ).

‘На Кремлевской площади оставался старый соборъ, называемый ‘Николы Голстунскаго’, похожій на ‘Спаса на Бору’, также вросшій въ землю. Его, по почтительной древности, предположено было обнести благовидною галлереею по примру домика Петра Великаго, но полученное извстіе, что съ государемъ прибудетъ и Прусскій король, подало мысль: соборъ сломать, а площадь очистить для парадовъ.

‘Графъ послалъ меня переговорить объ этомъ важномъ предмет съ Августиномъ. Преосвященный въ полномъ значеніи слова вспылилъ, наговорилъ опрометчиво тьму оскорбительныхъ для графа выраженiй, но, какъ со всми вспыльчивыми бываетъ, постепенно стихъ и ршилъ такъ: ‘Скажите графу, что я согласенъ, но только съ тмъ, чтобы онъ далъ мн честное слово, что, приступивъ къ ломк, по наступленіи ночи, къ утру не только сломаютъ, но очистятъ и разровняютъ все мсто такъ, чтобы знака не оставалось, гд былъ соборъ. Я знаю Москву: начни ломать обыкновеннымъ образомъ, толковъ не оберешься. Надо удивить неожиданностію, и вс замолчатъ. Между тмъ я сдлаю процессію: торжественно перенесу всю утварь во вновь отдланную церковь подъ колокольней Ивана Великаго и вмсг съ тмъ освящу ее’.

‘Довольный такимъ результатомъ переговоровъ, графъ сказалъ: ‘О, что до этого, я наряжу цлый полкъ: онъ можеть быть увренъ, что за ночь не останется ни камешка’. При первомъ свиданіи съ преосвященнымъ графъ выразилъ ему особую благодарность. Преосвященный понялъ, что я былъ скроменъ и не все передалъ графу, и съ этой поры сталъ оказывать мн особенное вниманіе, говоря другимъ: ‘Это честный человкъ’.

‘Голстунскій соборъ дйствительно исчезъ въ одну ночь.

‘Этому не мене дивились, какъ и созданію въ 6 мсяцевъ гигантскаго экзерциргауза, со стропилами, поддерживающими потолокъ въ 23 сажени шириною.

‘Тутъ вся честь принадлежала двумъ инженеръ-генераламъ: Бетанкуру и Карбоньеру’ (Истор. Встникъ, іюнь 1900 г., стр. 826).

Переписываясь съ Тульскимъ преосвященнымъ Симеономъ по случаю передлки въ Тул языка къ большому колоколу на Ивановской колокольн, Августинъ увдомлялъ его 1 іюля 1817 г.,что освятилъ новый Гостунскій соборъ (подъ колоколами Ивана Великаго), а тотъ въ письм очень жаллъ, что нарушили такую древность…

Безобразіе храма заключалось въ томъ, что онъ въ 1754 г. былъ покрытъ по старымъ закомарамъ желзною кровлею на четыре ската, изъ которой неприглядно высилась его старая глава. (Альбомъ видовъ No XX).

Чудотворный образъ Николы Гостунскаго пребывалъ въ великомъ почитаніи и поклоненіи у Московскаго народа, какъ это засвидтельствовалъ и преосвященный Августинъ. Несомннно, что во имя особыхъ чудотвореній и вел. князь Василій Ивановичъ перенесъ изъ села Гостуня зтотъ образъ въ Москву и поставилъ въ новопостроенномъ храм того же имени св. Николы. Съ того самаго времени и въ Москв распространилась чудотворная благодать отъ иконы, подававшая врующимъ многія изцленія и многую помощь въ желанныхъ моленіяхъ. Между прочимъ въ народ установилось врованіе, что св. чудотворецъ Никола особенно покровительствуетъ вступающимъ въ бракъ молодымъ людямъ, почему, какъ разсказываютъ, ‘въ храмъ угодника родители приводили помолвленныхъ дочерей своихъ или сговоренныхъ сыновей, просили его защиты, записывали имена дтей своихъ въ книгу, при семъ собор хранившуюся, и твердо уповали на его покровительство’ (Москва, Историч. Путеводитель, часть 2-я. М., 1827, стр. 11). Основаніе этому благочестивому врованію находилось въ житіи чудотворца, гд въ сказаніи о трехъ двицахь излагается слдующее событіе: въ его время жилъ нкій мужъ, былъ онъ сначала славенъ и богатъ, а потомъ сталъ неславенъ и убогъ и претерпвалъ такую бдность, что нуждался даже и въ куск хлба, не было чмъ и одться. Къ тому же у него было три дочери попремногу благообразны зло. Въ своемъ нищенскомъ бдствіи отецъ домыслился до того, что вознамрился отдать своихъ дочерей на блудъ хотящимъ и тмъ спасти себя и дочерей отъ горькой нищеты, такъ какъ нищихъ двицъ и замужъ никто не возьметъ. Отецъ ршался уже исполнить это дло, но по Божьему промыслу явилась ему нежданная святая помощь. Провдалъ про его ршеніе іерей Никола и, не жалая самолично передать ему прямо въ руки надобную помощь, ибо такъ творять милостыню только малодушные, святой іерей въ полночь пришелъ къ дому погибающаго и нкіимъ оконцемъ внутрь его храмины ввергъ великъ узелъ злата, а самъ скоропоспшно домой возвратился. Проснувшійся на утро отецъ, увидвъ золото, изумился, подумалъ, что это мечта, но, ощупавъ монеты, уврился, что истинное это золото, и недоумвалъ только, откуда оно, никакого такого благотворителя ни откуду онъ не чаялъ. Обогатившись такимъ образомъ, отецъ усплъ выдать замужъ свою старшую дочь. Посл того тмъ же порядкомъ святой іерей Никола приносилъ такой же узелъ золота и для другой, а потомъ и для третьей дочери, тайно попрежнему кидая узелъ въ оконце. Въ послдній разъ отецъ подсмотрлъ, кто это творитъ ему такую благодать, и побжалъ за уходящимъ іереемъ, догналъ его и упалъ ему въ ноги, называя его избавителемъ и спасителемъ оть бды и погибели. Іерей поднялъ его и клятвою заповдалъ никому о томъ не сказывать во всю свою жизнь.

Эта исторія трехъ двицъ-невстъ утверждала въ народ живйшую вру, что чудотворецъ Никола не оскудваетъ въ помощи всмъ врующимъ.

Становится понятнымъ и упомянутое выше обстоятельство, что при собор находились записными нищими именно женскій чинъ — вдовы. Не отъ того ли идетъ и древнее прозваніе храма Никола Льняной, такъ какъ ленъ и льняная пряжа, несомннно приносимая въ храмъ усердными богомолицами, и донын въ деревняхъ составляетъ исключительно завтный предметъ женскаго труда и женскихъ заботъ.

Въ исторіи Гостунскаго собора въ особенности достопамятно то обстоятельство, что дьякономъ собора былъ первопечатникъ Иванъ едоровичъ, первый типографщикъ въ Москв, напечатавшій вмст съ своимъ товарищемъ Петромъ Тимоеевичемъ Мстиславцомъ первую книгу Апостолъ, надъ которою они работали почти цлый годъ: начавши дло 19 апрля 1563 г., окончили его 1 марта 1564 г. {Объ Иван едорович см. нашу статью въ журнал И. С. Аксакова, Русь, 1883 г., No 24.}.

Древняя площадь Заруба.

Намъ возможно теперь обозрть мста, расположенныя позади описанныхъ подворій и занимавшія все пространство теперешней чистой площади передъ памятникомъ императора Александра II.

При Годунов на восточной сторон этой площади, на окраин Кремлевской горы за Кирилловскимъ подворьемъ, гд при цар Михаил находился дворъ князей Черкасскихъ, помщался дворъ съ названіемъ Хобро, заключавшій въ себ Оружейную казну, арсеналъ или цейхгаузъ. Во двор видимы значительныя каменныя полаты. Имя Хобро В. Е. Румянцовъ въ своей стать о Годуновскомъ план Кремля объяснилъ утвердительно именемъ Ховрина-Головина Дм. Влад., казначея вел. князя Ивана III и его сына Василія Ив., построившаго здсь въ 1485 или 1486 г. каменныя полаты. Но дворъ Ховриныхъ, какъ увидимъ, находился на другой сторон Спасской улицы, возл Вознесенскаго монастыря. Поэтому имя Хобро должно указывать на другого владльца, и по всему вроятію на Хабара Симскаго, знаменитаго боярина при вел. княз Василіи Иванович. Иванъ Вас. Образцовъ-Симскій Хабаръ (съ 1510 г. окольничій, съ 1524 бояринъ, 1534 г.) былъ сынъ Вас. ед. Образца (бояринъ съ 1474 г., у 1485 г.), построившаго себ каменныя полаты въ 1485 г., одно изъ первыхъ по временя каменное жилище частнаго лица, какъ можно предполагать, занятое при Годунов складомъ оружія и, вроятно, сохранившее въ народ прозваніе своего строителя Хобро, т.-е. Хабаровъ.

Съ западной стороны отъ этого двора расположенъ былъ дворъ князя Ивана Вас. Сицкаго, а черезъ переулокъ дале дворъ кн. едора Ив. Мстиславскаго. Между ними на самомъ переулк стояла церковь Рождества Пречистой. Переулокъ начинался и церковь стояла вблизи Гостунскаго собора. Переулокъ шелъ подъ гору къ церкви Константина и Елены, почему и прозывался Константиновскимъ.

Въ конц XV в. (1498 г.) на мстахъ упомянутыхъ дворовъ помщались дворы кн. Семена Ряполовскаго (бояринъ съ 1478 г., казненъ 1499 г.), Григорья Вас. Морозова (бояринъ съ 1476 г., 1492 г.) и Андрея ед. Челяднина (бояринъ съ 1495 г., конюшій—1496 г., 1503 г.). Въ какомъ распорядк они стояли, неизвстно. Морозовскій дворъ, какъ видно, находился на томъ же Морозовскомъ мст, какое ему принадлежало и въ половин XVII ст., когда дворомъ владлъ Иванъ Вас. Морозовъ, а потомъ его вдова Степанида Семеновна. Ворота этого двора выходили къ сторон Гостунскаго собора. Родъ бояръ Морозовыхъ былъ старожиломъ въ Кремл. До Смутнаго времени этотъ дворъ принадлежалъ отцу Ивана Васильевича, Василію Петровичу Морозову (1630 г.), доброму сподвижнику князя Пожарскаго и дятельному члену боярской Думы при цар Михаил ед., дду знаменитаго Бориса Иван. Морозова, воспитателя царя Алекся Мих. Но воззратимся къ ХV вку.

Дворъ Семена Ряполовскаго возможно помстить на восточной половин Мстиславскаго двора, а дворъ Челяднина—на западной половин двора кн. Сицкаго. Между этими дворами, вокругъ церкви Рождества Пречистой, тогда находились ‘мста Аони Петрова, что Палицкій на немъ жилъ, и съ улицею съ большою по Николу (Гостунскаго)’. Это мсто можемъ пріурочить къ Крутицкому подворью, тогда еще не существовавшему. Затмъ слдовало другое ‘Аонинское мсто Петрова да брата его Гавриловское мсто Петрова жъ, дале Васильевское Жданова, Романовское Аанасьевыхъ мсто, Григорьевское мсто Сидорова, да подъ тми дворы подъ зарубомъ, что за Иваномъ за Суковымъ было’. Трудно раскрыть въ этихъ рядовыхъ именахъ, какимъ знатнымъ или родовитымъ, или близкимъ къ государю людямъ они принадлежали (С. Г. Гр., I, 337).

Дворы упомянутыхъ лицъ касались Заруба, то-есть самой окраины здшней горы, которая потому именовалась зарубомъ, что была утверждена частью на сваяхъ, частью на избицахъ, небольшихъ деревянныхъ срубахъ, укрплявшихъ скатъ горы. При земляныхъ работахъ для сооруженія памятника Импер. Александру II обнаружилось, что вся площадь, гд возносится теперь самый памятникъ, составилась изъ насыпной земли, изъ жилого мусора, привозимаго сюда, повидимому, изъ разныхъ мстностей Москвы. Въ начальное время Кремлевскаго заселенія береговая гора здсь сходила къ рчному берегу довольно пологимъ скатомъ, начинаясь отъ церкви Николы Гостунскаго, стоявшей на краю нагорной площади. Тснота Кремлевскаго помщенія заставляла мало-по-малу устроивать, вмсто ската, гору и располагать на ней жилые дворы.

Вышеупомянутые дворы, названные мстами, оставались, повидимому, именно пустыми мстами посл непрерывныхъ опустошительныхъ пожаровъ въ 90-хъ годахъ ХV ст. и были вел. княземъ Иваномъ III промнены кн. Ивану Юрьевичу Патрикеву на его старый дворъ у Боровицкихъ воротъ, тотъ древній дворъ, гд жилъ св. Петръ митрополитъ.

Построился ли на этихъ мстахъ Патрикевичъ, неизвстно.

Надъ этою чистою площадью, освященною въ наше время памятникомъ императора Александра II, носятся имена славныхъ сподвижниковъ Ивана Третьяго и его сына Василія, славныхъ созидателей Московскаго единодержавія, созидателей того Русскаго могущества, передъ которымъ пали и Татарское владычество и разновластіе Русской земли, не мене, если не боле Татаръ цлые вка державшее Русскую народную силу въ политическомъ разслабленіи.

Славны были имена князей Ряполовскихъ, изъ которыхъ князь Иванъ Ивановичъ во время ІПемякиной смуты (въ 1446 г.), служа врою и правдою вел. князю Василію Темному, съ двумя своими братьями спасалъ маленькихъ его сыновей Ивана и Юрья отъ грозившихъ имъ напастей и спасъ того малолтняго Ивана, который сталъ потомъ достославнымъ государемъ всея Руси и который, однако, не пощадилъ его сына, ближайшаго, первенствующаго боярина князя Семена Ивановича, и отскъ ему голову за крамолу противъ вел. княгини Софьи и за высокоуміе, какъ самъ обозначилъ его поведенiе.

Славны были имена Григорія Васильевича Морозова и князя Данилы Васильевича Щени (Патрикевича), окончательно покорившихъ въ 1489 г. ни отъ кого независимую Вятку. Данила Щеня особенно праславился небывалымъ пораженіемъ въ 1500 г. Литовской рати на рк Ведроши, когда въ число плнныхъ попалъ и самъ Константинъ Острожскій (Кар., VII, 186). Сынъ Данилы Михайло и внукъ Петръ Щенятевы столько же работали на военномъ пол. Но Петръ, въ малолтство Грознаго, запутался въ боярскихъ крамолахъ и потомъ погибъ отъ Грознаго мучителя. Дворъ Щенятевыхъ находился возл двора Морозовыхъ (Кар., IX, пр. 26).

Славно было и имя Челядниныхъ. Ихъ имя носила сестра любимца вел. княгини Елены Глинской, князя Ивана едоровича Овчины — Телепнева — Оболенскаго, Аграфена Челяднина, которая была мамкою малолтняго Ивана Грознаго. Вел. князь Василій Ивановичъ на смертномъ одр внушительно наказалъ ей ни пяди не отступать отъ своего пстуна.

Упомянутый выше дворъ кн. Ивана Вас. Сицкаго поступилъ въ его владніе, несомннно какъ родовое наслдетво отъ отца кн. Василія Андреевича, женатаго на Анн Романовн, дочери Романа Юрьевича Захарьина, отъ имени котораго происходитъ и фамильное наименованіе Романовыхъ. Кн. Иванъ Васильевичъ также былъ женатъ на Романовой, на Евфиміи Никитичн, дочери Никиты Романовича, ддушк царя Михаила едоровича. Такимъ образомъ Сицкіе поселились въ этомъ двор несомннно по случаю родства съ Романовыми. Въ 1601 г. царь Борисъ Годуновъ, истребляя родство Романовыхъ, сослалъ князя Ивана Васильевича въ Кожеозерскій монастырь, гд онъ и скончался въ 1608 г., а жену его — въ Сумскій острогъ, гд она скончалась въ 1601 г. При цар Михаил ед. дворъ Сицкихъ оставался во владніи боярина кн. Алекся Юрьевича (1644 г.).

Переходимъ къ двору князей Мстиславскихъ. Князья Мстиславскіе происходили отъ Гедемина, великаго князя Литовскаго, и вмст съ тмъ отъ Рюрикова колна, отъ великихъ князей Тверскихъ черезъ знаменитаго Ольгерда, женатаго на дочери Тверскаго князя Александра Михайловича. Отъ соединенія великокняжескихъ колнъ. Литовскаго и Русскаго, произошелъ князь едоръ Михайловичъ Мстиславскій, прозванный такъ отъ города Мстиславля, которымъ владла его мать. Въ 1526 г. онъ отъхалъ изъ Литвы служить въ Москву, гд, конечно, былъ принятъ съ радостью, пожалованъ многими вотчинами и въ томъ числ необходимымъ жилищемъ, дворомъ въ Кремл, принадлежавшимъ въ прежнее время боярамъ Плещеевымъ, о чемъ скажемъ въ своемъ мст. Первоначально этотъ дворъ находился между дворомъ кн. Владиміра Андреевича (посл Цареборисовскій) и дворомъ митрополичьимъ и выходилъ лицомъ къ Троицкой улиц, гд неподалеку стояла деревянная церковь Рождества Христова, престолъ которой потомъ въ 1555 г. былъ перенесенъ къ Ивану Святому подъ колоколы (Кар., VIII, пр. 153. Никон., ІII, 42).

Князь едоръ Михайловичъ померъ въ 1540 году, оставивъ наслдство и дворъ сыну Ивану (въ 1541—крайчій, съ 1548 г. бояринъ, 1586 г.).

Иванъ едоровичъ приходился племянникомъ Ивану Грозному, хотя и былъ нсколько старше его по лтамъ. Онъ былъ женать на племянниц государя, дочери Казанскаго царевича Петра, который, принявъ Православную вру, былъ женатъ на государевой сестр Евдокіи. Само собою разумется, что уже одно родство ставило его въ самыя близкія отношенія къ малолтнему государю, а потому онъ скоро занимаетъ очень важную должность. Въ 1541 году одиннадцатилтній государь жалуетъ его къ себ крайчимъ, котораго обязанность была стоять у государева стола и подавать, отвдывая, кушанья и питья, т.-е. охранять государево здоровье въ пищ и пить.

На свадьб государя, когда Грозный женился въ 1547 г. на Настась Романовой, Мстиславскій тоже является въ числ самыхъ близкихъ людей къ государю: онъ спитъ у постели новобрачнаго съ Никитою Романовымъ Юрьевымъ и находится въ спальникахъ и мовникахъ въ мыльн у государя съ тмъ же Романовымъ и съ любимцемъ Алексемъ Адашевымъ.

Почти въ одно время съ государемъ и по его назначенію женился и Мстиславскій на княжн Ирин Александровн Горбатовой-Суздальской. Свадьбу справляетъ самъ государь на дворцовый счетъ и общаетъ притомъ, что и впередъ хочетъ жаловать своего племянника съ его новобрачною и новымъ родствомъ великимъ своимъ жалованьемъ. Дйствительно, общаніе это было въ точности исполнено, и Мстиславскій во все царствованіе Грознаго постоянно былъ впереди всего боярства не по одной знатности своего рода, но и по особому расположенію къ нему государя, такъ часто опалявшагося почти на всхъ своихъ приближенныхъ. Конечно, при Грозномъ мудрено было не попасть въ какую-либо бду и не поселить въ государ какого-либо подозрнія къ своимъ дйствіямъ. Случалось это съ Мстиславскимъ. Но гроза къ счастію проходила благополучно. По всему видно, что князя спасалъ его характеръ, не отличавшійся ни особымъ честолюбіемъ, ни способностью заводить интриги и крамолы. Князь вовсе не принадлежалъ къ тому разряду приближенныхъ лицъ, изъ которыхъ выработался впослдствіи Борисъ Годуновъ. Онъ былъ вполн преданнымъ и самымъ послушнымъ племянникомъ государю и всегда удалялся отъ всякой борьбы съ боярами и отъ всякаго участія въ ихъ крамолахъ.

Въ 1548 г. Мстиславскій пожалованъ изъ кравчихъ въ бояре и по знатности рода занялъ тотчасъ самое видное мсто въ кругу бояръ. Во время знаменитаго похода подъ Казань въ 1552 году онъ былъ первымъ воеводою въ большомъ полку, что равнялось званію генералъ-фельдмаршала. Точно также и во время похода на Ливонію въ 1559 г. былъ тоже первымъ воеводою. И тамъ и здсь онъ ратоборствовалъ успшно, хотя и не отличился никакимъ особенно блистательнымъ дломъ. Въ 1565 г., въ годъ учрежденія Опричнины, дворъ Мстиславскаго и съ дворомъ кн. Владиміра Андреевича сгорлъ.

Когда на другой годъ (1566) Грозный царь позволилъ Владиміру Андреевичу выстроить себ хоромы на старомъ мст, подл Митрополича двора и посторонь Троицкаго двора (подворья), то, для пространства, отдалъ ему и мсто Мстиславскаго двора. Въ это время, по всему вроятію, Мстиславскому было отведено новое мсто неподалеку отъ Гостунскаго собора, именно то мсто, которымъ въ ХVІІ ст. владлъ уже его сынъ едоръ Ив. Мстиславскій (въ 1577 году изъ крайчихъ бояринъ, 1622 г.).

При раздленіи государства на Опричнину и Земщину Грозный оставилъ и Мстиславскаго въ Земщин вторымъ посл Ив. Дм. Бльскаго. Это значило, что онъ былъ во глав Земскаго или общегосударственнаго правительства. Съ этой поры, какъ извстно, дла въ государств приняли другой оборотъ и новые походы и войны оказывались весьма неудачными.

Такъ, въ 1571 г., когда шелъ къ Москв Крымскій ханъ Девлетъ-Гирей, Московскіе воеводы, въ томъ числ вторымъ Мстиславскій, не успли дать отпоръ хану и пропустили его къ самой столиц. Москва вся была сожжена. Посмотрвши на небывалый пожаръ, ханъ безъ дла отправился домой. Конечно, не одинъ Мстиславскій былъ виноватъ въ этомъ несчастіи. Тогда отъ внутренней, собственно царской и дворской, смуты вс Русскіе люди были поколеблены нравственно и готовы были измнять и желать всякаго врага своему же государству. Но Грозный обвинилъ именно Мстиславскаго въ томъ, что онъ съ товарищами боярами измнилъ, навелъ на Русскую землю хана, и вдобавокъ соблазнился въ вр и помышлялъ отъхать въ Литву. Оправдываться было нечего, ибо царь обвинялъ сколько самого Мстиславскаго, столько же вообще все боярство, котораго Мстиславскій былъ только передовымъ представителемъ. По ходатайству митрополита и духовенства, первенствующій бояринъ былъ прощенъ, отъ него взята клятвенная запись за поручительствомъ троихъ бояръ, обязавшихся внести царю 20000 р., если князь отъдетъ, за бояръ еще поручилось 285 человкъ, разверставши эту сумму, кто сколько могъ уплатить, такъ что порука стала самая крпкая. Князь общалъ къ иной вр не приставать, вру христіанскую держать твердо.

Ровно черезъ десять лтъ опять онъ попадаетъ и съ двумя сыновьями въ какія-то измнныя вины и дло опять оканчивается только новою клятвенною записью, по которой бояринъ съ сыновьями даетъ клятву не отъхать ни къ которому государю.

Грозный, какъ извстно, очень боялся боярской измны и отбиралъ такія записи по первому сомнительному поводу отъ каждаго знатнаго боярина, стоявшаго впереди другихъ. Однако за Мстиславскаго бояться было нечего: это былъ человкъ смирный и неспособный сдлать какое-либо ршителъное дло. Грозный, вроятно, очень хорошо зналъ это и не лишалъ князя своего прежняго родственнаго расположенія. Въ своемъ духовномъ завщаніи 1572 года онъ оградилъ его и со стороны пожалованныхъ вотчинъ, завщавъ сыновьямъ слдующее: ‘А что отецъ нашъ вел. князь Василій пожаловалъ кн. едора Мстиславскаго и что я придалъ сыну его кн. Ивану, и сынъ мой въ ту у него вотчину и у его дтей не вступается, а отъдетъ куда-нибудь, и та вотчина сыну Ивану’.

Однако и посл этой милости по какимъ-то случаямъ снова возставалъ гнвъ царя. Въ страшныя времена безпощадныхъ казней, въ 1574 г., по свидтельству одной позднйшей лтописи (Исторія Соловьева, VI, 235, пр. 84, 94), царь Иванъ Васильевичъ ‘казнилъ въ Кремл у Пречистой на площади многихъ бояръ, Чудовскаго архимандрита, протопопа (вроятно Амоса отъ Николы Гостунскаго) и многихъ всякихъ людей. А головы метали подъ дворъ Мстиславскаго’. Можно заключить, что это происходило на Соборной площади, передъ Успенскимъ соборомъ, такъ какъ этотъ соборъ нердко обозначался и именемъ Пречистой.

Изъ приведеннаго свидтельства видимъ, что гнвъ царя на бднаго боярина не унимался — головы казненныхъ и теперь, въ 1574 г., летли подъ его дворъ.

Но эти казни могли происходить и не у Пречистой въ виду Успенскаго собора, на Соборной площади, а у Пречистой на площади предъ Иваномъ Святымъ, какъ тогда именовался Иванъ Великій, которая впослдствіи стала прозываться Ивановскою площадью и на которую дйствительно въ то время выходилъ уже новый дворъ Мстиславскаго, такъ что головы казненных близко могли выбрасываться подъ этотъ дворъ, возл котораго съ восточнаго его конца, близь Николы Гостунскаго, стояла церковь Рождества Пречистой Богородицы на Труб, именовавшаяся и однимъ словомъ: Пречистая. Замтимъ, что дворъ Мстиславскаго, находившійся между дворомъ митрополита и дворомъ князя Владиміра Андреевича, могь выходить лицомъ къ собору, но этотъ дворъ въ 1566 г. былъ отданъ Владиміру Андреевичу, а казни происходили въ 1 574 г., когда Мстиславскій жилъ уже на своемъ новомъ двор, у Рождества Пречистой.

По смерти Грознаго кн. Иванъ едоровичъ остался въ боярской Дум первымъ, а сынъ его кн. едоръ Ивановичъ пятымъ. Есть свидтельство, что Грозный именно Мстиславскаго съ Никитою Романовымь назначилъ опекунами къ сыну, царю едору. Но вскор главнымъ опекуномъ молодого и неспособнаго царя явился его шуринъ, Борисъ Годуновъ, пролагавшій себ прямо путь къ престолу.

На этомъ пути упомянутые два человка ему очень мшали. Неизвстно, какъ было дло, но вскор Романовъ заболлъ и въ 1586 г. померъ. Съ Мстиславскимъ Годуновъ сталъ жить въ великой любви и дружб, назвалъ его себ отцомъ, а тоть его сыномъ, заодно радли о государевомъ дл. Но это продолжалось недолго. Противники Годунова, другіе бояре, особенно Шуйскіе, подговорили (будто бы) перваго боярина стать заодно съ ними противъ Годунова и извести его. Бояринъ долго не соглашался, а потомъ ршился устроить пиръ у себя въ дом, позвать Годунова, тогда и убить его. Но заговоръ былъ открытъ и Мстиславскій былъ сосланъ въ Кирилловъ монастырь, постриженъ въ монахи и вскор тамъ умеръ, въ томъ же 1586 году. Трудно поврить, чтобы Мстиславскій, смирный и всегда осторожный въ своихъ отношеніяхъ къ тогдашнимъ дворскимъ интригамъ и смутамъ, сдлался вдругъ заговорщикомъ и даже назначилъ свой пиръ и свой домъ для преступнаго злодйства. Нтъ сомннія, что вся эта басня сочинена человкомъ, которому было надобно удалить перваго боярина, слд. самимъ Годуновымъ, очень хорошо знавшимъ только одно, что Мстиславскій не былъ на его сторон, враждовалъ ему, а главное былъ первымъ въ Дум, и по старшинству, и по знатности рода, стало быть всегда служилъ помхою для пріобртенія царскаго сана.

Имя кн. Ивана едоровича поминалось и при первомъ Самозванц. Разсказывали, что Мстиславскій былъ ему, т.-е. истинному царевичу Дмитрію, крестнымъ отцомъ и лжецарь сохранялъ дорогой его крестъ, какъ прямое доказательство истинности своего царскаго происхожденія.

У князя Ивана едоровича было два сына и дв дочери. Младшій сынъ Василій померъ еще при Грозномъ въ 1582 г. Дочь Настасья также еще при Грозномъ была замужемъ за названнымъ царемъ Симеономъ Бекбулатовичемъ, которому Грозный передалъ царство, даже внчалъ его царскимъ внцомъ, назвавшись самъ простымъ государемъ (владльцемъ) княземъ Иваномъ Московскимъ. Все это длалось во время Опричнины. Титулованная царица Настасья скончалась схимницею съ именемъ Александры въ 1607 г.

Другая дочь Ирина осталась двицею и потомъ была пострижена въ монахини. Единственнымъ представителемъ этого знатнаго рода и послднимъ въ род былъ старшій сынъ, князь едоръ Ив., который, подобно отцу, занималъ, между боярами и въ Дум первенствующее положеніе до своей смерти, въ теченіи всего Смутнаго времени. Службу онъ началъ, какъ и отецъ, тоже кравчимъ въ 1575 г. и черезъ два года былъ пожалованъ въ бояре. Годуновъ, удалившій со сцены отца, оставилъ сына въ поко. Это показываетъ, что едоръ Ив. не былъ по своему характеру и дарованіямъ опасенъ для будущаго обладателя царствомъ. Дйствительно, это былъ человкъ тхъ же осторожныхъ нравовъ, какъ и отецъ. Онъ не вмшивался въ боярскія интриги, стоялъ отъ нихъ подальше и всегда особнякомъ, защищая только интересы того государя, которому общался крестнымъ цлованіемъ служить, а служилъ онъ и Годунову, и Разстриг, и Шуйскому, и Владиславу и на остатокъ дней царю Михаилу Романову. Для господствовавшей въ каждое время власти онъ былъ дорогой человкъ, какъ главный авторитетъ всего боярства, всей правящей среды, и между тмъ человкъ спокойный, вовсе нечестолюбивый и неспособный ни къ какой интриг. Годуновъ однако и его побаивался и, разсказываюхъ, что будто бы и жениться ему не позволялъ, дабы вовсе прекратить родъ такого опаснаго совмстника для полученія царства. Неизвстно, когда это было, быть можетъ, еще въ самомъ начал стремленій Годунова проложить себ путь къ престолу. Извстно только, что едоръ Ив. былъ женатъ три раза. Первая его жена Уліанія скончалась въ 1586 г. апрля 6. Со второю, Прасковьею Иванов., онъ былъ въ 1606 г. мая 8 посаженымъ отцомъ, а она матерью у Разстриги, который передъ тмъ будто бы и устроиль бракъ Мстиславскаго, дозволивъ боярину жениться посл запрещенія Годунова. На третьей, Орин Мих., дочери кн. Михаила Гр. Темкина-Ростовскаго, онъ женился въ 1617 г. Она пережила своего мужа и скончалась инокинею, съ именемъ Домники, въ 1630 г. Такимъ образомъ если и дйствительно Годуновъ препятствовалъ его женитьб, то это могло случиться, какъ и вроятне, не въ царствованіе Годунова, а еще прежде, при цар едор Ив., именно посл 1586 г., когда умерла первая супруга, при чемъ Годуновъ могъ дйствовать еще именемъ царя едора.

Въ теченіи своей службы едоръ Ив. совершилъ нсколько походовъ въ Ливонію, противъ Шведовъ, противъ Польскаго короля Баторія, противъ Татаръ (1577—1592). Особенно удачно онъ воевалъ противъ Шведовъ въ 1590 и 1592 г. Но въ Смутное время ему не счастливилось. При Годунов, встртивъ Самозванца подъ Новгородъ-Сверскимъ, въ декабр 1604 г., онъ проигралъ битву и былъ такъ израненъ (получилъ 15 ранъ), что попалъ было въ плнъ, но вскор былъ отбитъ. Точно также онъ потерплъ пораженіе и при Шуйскомъ отъ полчищъ Болотникова. Первенствуя въ царской Дум между боярами, онъ и въ походахъ всегда назначался первымъ, старшимъ воеводою.

Какъ ни былъ Мстиславскій остороженъ и далекъ отъ всякой интриги, но по особенно видному своему положенію въ государств не разъ попадалъ, по крайней мр своимъ именемъ, въ огонь боярскихъ смутъ и заговоровъ, противъ боярскихъ же царей Годунова и Шуйскаго. Въ одинъ изъ такихъ заговоровъ потерпла и его старшая сестра Ирина.

Еще при цар едор Ив., когда всмъ явно стало, куда направляетъ свои виды шуринъ его, Годуновъ, лучшіе, наиболе предпріимчивые бояре, именно Шуйскіе, съ совта митрополита Діонисія и при пособіи всего Московскаго купечества и посада ршились перейти временщику дорогу. Такъ какъ у царя едора дтей не было и царица Ирина, сестра Годунова, не общала чадородія и въ будущемъ, то упомянутыя лица составили совтъ и рукописаньемъ утвердились: бить челомъ государю, чтобы онъ оставилъ первую царицу, отпустилъ бы ее въ иноческій чинъ и, ради чадородія и наслдника, женился бы на другой. Невстою была избрана сестра Мстиславскаго, Ирина Ивановна.

Само собой разумется, что Годуновъ тотчасъ провдалъ этотъ заговоръ и Ирину тайно увезли изъ дома я постригли. Шуйскіе и ихъ совтники тоже были вс разосланы въ ссылку и тамъ изведены. Несчастная княжна пережила всхъ своихъ враговъ и всхъ своихъ родичей, Она скончалась въ 1639 г., живя въ Вознесенскомъ монастыр и пользуясь постоянно царскимъ почетомъ при супруг царя Михаила, Евдокіи Стршневыхъ.

При избраніи на царство Василія Шуйскаго многіе думали избрать лучше едора Ив. Мстиславскаго, и говорятъ, что если бъ созванъ былъ Земскій Соборъ, то такъ бы и случилось, потому что Мстиславскій былъ самый знатный человкъ въ государств и къ тому же былъ совсмъ непричастенъ ни къ какой изъ боярскихъ партій. Однако князь ршительно отказывался отъ царскаго внца и говорилъ, что пострижется въ монахи, если его выберутъ. Между тмъ многіе поспшили и безъ Земскаго Собора выбрать Шуйскаго. Тогда противная партія, должно быть по преимуществу сторонники и родственники Мстиславскаго, затяла смуту его именемъ, надясь посадить его на царство даже и противъ его желанія, лишь бы низвергнуть Шуйскаго и пріобрсти при новомъ цар новыя выгоды.

По розыску оказалось, что Мстиславскій ни въ чемъ не былъ виноватъ, а зачинщикомъ явился бояринъ Петръ Никитичъ Шереметевъ, родственникъ Нагихъ (За Мстиславскимъ была женою двоюродная сестра царицы Мары Нагихъ).

Окончилось потомъ и царство Шуйскаго, а Мстиславскій все оставался первымъ, оставался какъ бы корнемъ Московскаго боярства, котораго очень многія втви частью были порублены, частью сами обломались въ эту бурную и грозную эпоху нашей исторіи.

Когда, по низведеніи Шуйскаго, настало междуцарствіе, кому же было взять въ руки правленіе государствомъ, по крайней мр на время, до избранія царя, какъ не боярской Дум. Въ Дум оставалось семь бояриновъ и во глав ихъ стоялъ тотъ же Мстиславскій. Временное правительство и скрылось въ его имени: грамоты писались и вс распоряженія длались отъ боярина едора Ивановича Мстиславскаго съ товарищи.

Не долго существовало это правительство, только два мсяца оно наслаждалось властью, какъ говоритъ лтописецъ, и само отдалось въ руки Поляковъ. ‘Оскудша премудрые старцы, зти седмочисленные бояры, изнемогоша чудные совтники! Отнялъ Господь крпкихъ земли!’ восклицаетъ лтописецъ, описывая событія этого времени. Боярская среда здсь вполн обнаружила, что Грозный былъ правъ, постоянно обвиняя и подозрвая ее въ измн. Она въ лиц своихъ представителей и самыхъ бойкихъ и дятельныхъ людей тянула въ Польшу, выбрала себ въ цари королевича Владислава. Когда приверженное къ Польскимъ интересамъ боярство довело дло до того, что ршилось присягнуть даже королю Сигизмунду или отдаться въ его полную волю, и когда оно стало принуждать и патріарха, чтобы утвердилъ эту мысль грамотою, то патріархъ Гермогенъ проклялъ это боярское начинаніе.

Разсказываютъ, что у патріарха съ боярами была большая ссора по этому случаю, что наиболе дятельный зачинщикъ этого дла и всего зла предводитель, Михайла Салтыковъ, понося и позоря владыку, отъ ярости выхватилъ на него ножъ. Гермогенъ громко отвтилъ, что не боится его ножа, что силою креста вооружается противъ ножа, и тутъ же проклялъ измнника. А Мстиславскому сказалъ: ‘Ты долженъ начинать, господинъ, ты знатностью теперь надъ всми большой, теб должно подвизаться за Православную вру, если же и ты также прельстился, какъ и прочіе, то скоро Богь прекратитъ жизнь твою и родъ твой возметъ весь отъ земли живыхъ, и не останется рода твоего ни одинъ’.

Такъ и сбылось это пророчество, прибавляетъ позднйшій лтописецъ.

Бояре продавали отечество за боярскія почести и корысти, а потому и великій подвигъ спасти отечество отъ иноплеменной и собственной внутренней вражды достался не первому боярину, а первому простолюдину, выборному человку Русской земли, Козьм Минину. Первый бояринъ остался попрежнему первенствовать въ царской Дум, то-есть все осталось въ прежнемъ порядк, а народомъ уничтоженъ былъ только безпорядокъ, надланный тми же боярами.

При цар Михаил едорович Мстиславскій могъ доживать свой вкъ очень спокойно. Смуты окончились и старое даже и измнникамъ не поминалось. Все было забыто и всмъ послдовало всенародное прощенье.

Вина всхъ смуть была принята на себя всмъ народомъ, а потому и у престола молодого царя собрались и вожди очищенія земли отъ враговъ, вожди спасенія, и вожди измны, дятели прежнихъ смутъ и интригъ.

Пророчество Гермогена о Мстиславскомъ сбылось. Въ 1716 г., какъ сказано, бояринъ женился въ 3-й разъ на дочери князя Мих. Григор. Темкина-Ростовскаго, Ирин Михайловн. Но потомства и именно въ мужскомъ колн не оставилъ. Извстно только, что отъ всхъ трехъ браковъ у него былъ сынъ Василій, рано умершій, и дв дочери, Ольга (1609 г.) и Ирина (1620 г.). Князь едоръ Ивановичъ умеръ 19 февраля 1622 г., оставивъ посл себя супругу Ирину Мих. и сестру старицу инокиню Ирину Ивановну, жившую въ Вознесенскомъ монастыр. Дворъ боярина и дальнія вотчины оставались за его вдовою до ея кончины въ 1630 году іюля 7. Изъ боярскихъ вдовъ, бывавшихъ при двор царицы Евдокіи Лукьяновны Стршневыхъ, она была вдова большая, т.-е. самая знатная, первенствующая, разумется по бывшему первенству ея мужа. Иногда при случаяхъ торжественнаго пріема иноземныхъ посольствъ отъ ея двора выставлялось для посольской встрчи 25 и 30 человкъ дворовыхъ людей, конныхъ и въ цвтномъ наряд. Это показывало, что дворъ Мстиславскихъ былъ не только знатенъ, но и достаточно богатъ, потому что число высылаемыхъ оть боярскаго двора людей всегда опредлялось его богатствомъ, иные вдовьи дворы выставляли только 4 человка, и потому 30 человкъ было большимъ числомъ даже и вообще для богатаго боярскаго двора.

Надо кстати припомнить, что вся мстность знаменитой по своей природ подмосковной Кунцевской усадьбы составляла нкогда старинную родовую вотчину князей Мстиславскихъ (см. наше Кунцево и древній Стунскій станъ. М., 1873).

Спустя четыре года по смерти кн. едора Ивановича, посл Кремлевскаго пожара въ 1626 г., обнаружилось слдующее обстоятельство. Мы упоминали, что возл его двора, надъ переулкомъ, проходившимъ съ площади внизъ на Подолъ Кремля къ церкви Константина и Елены и потому называвшимся Константиновскимъ, стояла церковь Рождества Пречистой, по урочищу именуемая на Труб. Переулокъ, повидимому, образовался изъ оставленнаго первобытнаго рва у первоначальной стны Кремля и впослдствіи устроенъ былъ трубою для стока воды съ площади и отъ Спасской улицы на Подолъ. Переулокъ былъ только проходной, всего въ одну сажень ширины, и шелъ по меж Мстиславскаго двора. Князь едоръ Иван. при Самозванц, не думая много, пригородилъ переулокъ къ своему двору и поставилъ на немъ конюшню. Въ старой Москв такіе захваты сосдней земли случались довольно часто, особенно со стороны людей сильныхъ и властныхъ. Въ пожаръ 1626 г. Рождественская церковь сгорла, ‘судомъ Божіимъ поднялась’, по выраженію ея причта. Мрою она была и съ алтаремъ вдоль 4 саж., поперекъ 4 1/2 саж. Это обстоятельство подало поводъ причту просить государя о возстановленіи переулка въ прежнемъ вид. ‘Прежде сего’, писалъ въ своей челобитной попъ съ причтомъ, ‘къ тому храму Рождества Богородицы для прихожанъ былъ переулокъ съ площади между боярскихъ дворовъ и бояринъ кн. . И. Мстиславскій поставилъ на переулк конюшню и принялъ къ себ во дворъ церковное мсто и приходъ у прихожанъ отнялъ и мсто храмовое утснилъ’, такъ что къ храму для службы они ходили черезъ дворъ боярина Морозова. Посл должныхъ справокъ переулокъ былъ возстановленъ.

По смерти вдовы Мстиславскаго ея обширный дворъ поступилъ въ собственность государя, въ Дворцовое вдомство, но все время до постройки въ 1680 году на этомъ мст Приказовъ прозывался Мстиславскимъ дворомъ.

При цар Алекс Михайлович дворъ Мстиславскаго именуется Опаснымъ (Дв. Раз., III, 1398) и заключаетъ въ себ значительный караулъ стрльцовъ и пушечный нарядъ (батарею), который въ 1664 г. вывозился къ царскимъ смотрамъ на Двичье поле, слдуя впереди батарей съ Пушечнаго двора (Матеріалы для Исторіи Москвы, I, 1228).

Съ этого Опаснаго двора въ 1675 г. сто человкъ стрльцовъ подъ начальствомъ очередного полуголовы были отправлены взять стольника князя Ивана Козловскаго со всмъ его дворомъ по какому-то важному длу, что и указываетъ, какое значеніе имлъ этотъ Опасный дворъ. При постройк Приказовъ въ 1675—1680 г. на мстности Мстиславскаго двора были построены Приказы: Помстный, Казанскій Дворецъ и Стрлецкій.

Мстность Мстиславскаго двора, гд теперь высится памятникъ Импер. Александру II, особенно достопримчательна тмъ, что здсь въ первой половин ХV вка находился дворъ деревянный Дмитрія Шемяки, а слдовательно и его отца Юрья Дмитріевича Звенигородскаго и Галицкаго, которые такъ долго вели усобицу съ вел. княземъ Василіемъ Темнымъ. На этомъ самомъ двор Василій былъ ослпленъ 16 февр. 1446 г., отчего и прозванъ Темнымь.

Какъ извстно, Шемякина смута-усобица была самая отчаянная, другь друга слпили, другъ другу присягали и измняли присяг и т. д. Вел. князь Василій былъ ослпленъ и за то, что самъ еще прежде ослпилъ Шемякина брата Василія въ 1436 г.

Усобица окончилась побдою вел. князя, за права котораго встала вся Московская Земля. Шемяка убжалъ въ Новгородъ, гд все-таки оставался угрозою для Москвы, что начнетъ опять воевать. Тогда были приняты мры, и князь Дмитрій скончался въ 1453 г., покушавши курицы, напитанной ядомъ (Лт. Львова, II, 348). Дворъ Шемякинъ, конечно, поступилъ въ собственность вел. князя и по духовному его завщанію 1462 г. былъ отданъ его сыну Андрею Большому.

Въ 1477 г. марта 20 въ седьмомъ часу ночи загорлся здсь дворъ кн. Андрея Меньшого и сгорли дворы обоихъ князей Андреевъ, стоявшіе стало бытъ рядомъ, а около нихъ малые дворцы поповъ Архангельскихъ были разметаны. Тушилъ пожаръ самъ вел. князь Иванъ Вас. съ сыномъ, такъ какъ не усплъ еще лечь спать посл стоянія канона Андрея Критцкаго (Кар., VI, пр. 629). Дворцы поповъ и въ XVII ст. стояли по окраин Мстиславскаго двора по нарчной сторон.

Эти два Андрея были родные братья вел. князю Ивану Васильевичу III. Андрей Большой, т.-е. старшій, имлъ свое удльное княжество въ Углич, гд и родился во время Шемякиной смуты въ 1446 г.

Въ свое время онъ воеводствовалъ, помогая вел. князю своими полками въ походахъ на Новгородъ и на Татаръ, но нердко и ссорился съ государемъ, борясь съ нимъ изъ-за проклятыхъ вотчинъ. Въ концконцовъ былъ за многія вины государственныя коварно захваченъ и заключенъ въ темницу, гд сидлъ два года и скончался въ 1494.

Быть можетъ, по этому случаю или вообще за неудачную его борьбу съ государемъ онъ былъ прозванъ Горяемъ.

Андрей Меньшой былъ самымъ младшимъ изъ сыновей Василія Темнаго. Онъ не слдовалъ примру старшаго брата и прожилъ въ мир съ государемъ.

Во двор Мстиславскаго, на углу, выходившемъ одною стороною къ зданію Приказовъ (въ трехъ саженяхъ отъ него), а другою къ Ивановской площади, стояла церковь Трехъ Исповдниковъ—Гурія, Самона и Авива, съ предломъ св. Селивестра, обозначенная и на Годуновскомъ чертеж. Можно предполагать. что этоть престолъ впослдствіи съ упраздненіемъ церкви былъ перенесенъ къ Спасу на Бору, гд находится и нын. Это могло случиться вскор посл кончины вдовы Мстиславскаго, 1630 г., когда ея дворъ поступить въ государево владніе. Въ этой церкви (съ 1625 г.) справлялись панихиды, получалась всегородная милостыня и по великой княгин инокин Мар, въ міру Маріи (1485), супруг вел. князя Василія Васильевича Темнаго, матери Ивана Вас. III. По урожденію она была дочь Ярослава Владиміровича, сына Владиміра Андреевича Храбраго, славнаго героя Куликовской битвы. Ярославъ имлъ крещеное имя Аанасій. Его дворъ, какъ увидимъ, стоялъ на меж Мстиславскаго двора.

Передъ другимъ угломъ Мстиславскаго двора, со стороны Москвы-рки, въ 1584 г. стояла еще церковь во имя Афанасія и Кирилла, что у Мстиславскаго двора (Доп. А. И., I, 192), о которой въ 1625 г. упомянуто, что она находится ниже дьячьихъ полатъ, т.-е. Приказовъ, какъ, вроятно, Приказы именовались въ просторчіи.

Церковь эта, повидимому, обозначена и на Годуновскомъ чертеж, внизу подъ угломъ зданія дьячьихъ полатъ или Приказовъ, и передъ угломъ Мстиславскаго двора.

Между Приказами и Мстиславскиыъ дворомъ существовалъ переулокъ, проходившій отъ площади на Подолъ внизъ къ Тайницкимъ воротамъ, шириною отъ площади въ 3 саж., а къ концу въ 3 1/2 саж. Посл пожара въ 1626 г. онъ былъ расширенъ до пяти саженъ, такъ что сталъ улицею, при чемъ недостающая часть была отмежевана въ 1 1/2 саж. изъ Мстиславскаго двора. Впослдствіи почти на томъ же мст при новой постройк Приказовъ были устроены въ ихъ зданіи широкія ворота.

По этой улиц въ ХVІІ ст. совершались крестные ходы черезъ Тайницкія ворота на Москву-рку для освященія воды 6 января, также въ день Преполовенія и 1 августа.

Древній дворъ князя Андрея, сына Калиты.

Мстность, гд при Годунов были выстроены упомянутые Приказы, между Архангельскимъ соборомъ и дворомъ Мстиславскаго, на протяженіи 30 саж., въ особенности достопамятна тмъ, что въ древнее время она была занята дворомъ князя Андрея Ивановича (у 1352), младшаго сына вел. князя Ивана Калиты. Въ томъ двор жилъ и знаменитый ршитель Куликовской битвы, сынъ Андрея, Владиміръ Андреевичъ Храбрый (1410 г.), съ супругою Еленою Ольгердовною, которая посл кончины мужа, схоронивши всхъ своихъ сыновей, оставила дворъ своему внуку, Василію Ярославичу, единственному въ живыхъ наслднику всего рода Владиміра Андреевича. Въ духовной (1452 г.) княгини Елены, въ иночеств Евпраксіи, вовсе не упомянутъ ея дворъ и передача его внуку, почему можно полагать, что дворъ уже принадлежалъ внуку по прямому наслдству отъ дда и отъ отца Ярослава.

Княгиня между прочимъ отказала внук своей Марь, дочери Ярослава и супруг вел. князя Василія Темнаго, ‘мсто подъ дворомъ подъ старымъ на Подол (Кремля), гд были владычни хоромы {Въ 1479 г. здсь былъ дворъ Коломенскаго владыки (Кар., VI, пр. 629).} до ея живота, а по живот внуку Василію’. Такимъ образомъ владнье этого стараго двора простиралось и внизъ подъ гору на Подол къ рк. Въ связи съ этимъ дворомъ могутъ находиться и упомянутыя выше церкви Аанасія и Трехъ Исповдниковъ. Какъ сказано, крещеное имя Ярослава было Аанасій, а въ храм Трехъ Исповдниковъ совершалось поминовеніе вел. княгини Мары, въ міру Маріи, дочери Ярослава.

Его сынъ, Василій Ярославичъ, усердно и много работавшій въ Шемякину смуту за вел. князя Василія Темнаго, потомъ вь 1456 г. отъ него же подвергся жестокой опал и скончался въ заточеніи въ Углич. Спустя нсколько лтъ посл его заточенія въ 1462 г. дти боярскія несчастнаго князя задумали освободить его изъ Углича и, конечно, бжать съ нимъ въ Литву, но были вовремя застигнуты и потерпли ужаснйшую казнь. Били ихъ кнутьемъ, отскали руки и ноги, носы рзали, а инымъ и головы отскали. Все это длалось, замчаетъ лтописецъ, княжимъ велніемъ, а злого дьявола наученіемъ.

Само собою разумется, что дворъ опальнаго князя поступилъ во владнье государево и по духовной великаго князя Василія Темнаго былъ отказанъ его сыну Юрью Васильевичу Меньшому, при чемъ прямо упомянуто, что этотъ ‘дворъ Васильевскій Ярославича княжъ Владимеровскій, за Архангеломъ’, т.-е. за соборомъ Михаила Архангела. Юрій скончался въ 1473 г. и дворъ снова поступилъ въ государево владніе. Его мстность долгое время носила имя своего несчастнаго владльца—Ярославичевское мсто.

Во время задуманной постройки новаго каменнаго дворца въ 1492 г. вел. князь Иванъ Васильевичъ на этомъ Ярославичевскомъ мст построилъ было себ деревянный дворецъ для временнаго житья, пока выстроится на старомъ мст каменный. Въ пожаръ 1493 г. апрля 16 этотъ дворецъ въ числ немногихъ строеній уцллъ, но затмъ въ новый пожаръ того же года 16 іюля онъ сгорлъ безъ остатка.

Послдующая исторія этой мстности до временъ Годунова неизвстна. Можно предполагать, что построенные здсь Годуновымъ Приказы заняли все то пространство, какое принадлежало древнйшему княжескому двору. Быть можетъ, и дворъ Мстиславскаго занялъ часть первоначальнаго жилища князя Андрея Калитина.

Приказы.

Постройка на этой мстности Приказовъ началась въ 1565 г. сооруженіемъ Посольской полаты, стоявшей одною стороною къ Архангельскому собору и другою стороною противъ Ивана Святого подъ Колоколы, на мст котораго потомъ былъ выстроенъ въ 1600 году Иванъ Великій. Потомъ въ 1591 г. здсь, какъ упомянуто, были выстроены и другіе Приказы и вмсто Посольской полаты на томъ же мст Посольскій приказъ, возл него Разрядъ, дале Помстный приказъ, Большой Приходъ и Казанскій Дворецъ, т.-е. весь корпусъ по чертежу въ вид буквы П, съ воротами къ сторон Мстиславскаго двора и съ открытою площадью внутренняго двора къ Архангельскому собору.

Со стороны площади Ивана Святого это зданіе Приказовъ простиралось на 30 саж., со стороны Мстиславскаго двора — на 29 1/2 саж., со стороны набережной или Подольной части Кремля — на 29 саж. Въ ширину зданіе имло 6 саженъ. Оно было двухъярусное. Посредин полатъ образовался обширный дворъ.

Посольскій приказъ, (Альбомъ видовъ XVII), устроенный изъ старой Посольской полаты, имлъ свой особый размръ: съ лицевой стороны отъ Ивана Святого 7 саж., отъ Архангельскаго собора — 9 1/2 саж., съ внутренней стороны — 11 саж. Въ половин XVII ст. въ этомъ зданіи помщался Посольскій приказъ и Новгородская Четь. Возл слдовалъ въ нижнемъ этаж Разрядъ, занимавшій пространство въ 12 саж. Въ верхнемъ ярус къ Посольской полат примыкалъ Рейтарскій приказъ на 6 саж., дале Малороссійскій приказъ и Галицкая Четь тоже на 6 саж. Дальше въ нижнемъ ярус возл Разряда слдовалъ Помстный приказъ на 11 саж., вверху котораго находилась его же верхняя полата. Этотъ Приказъ выходилъ на уголъ всего зданія къ Мстиславскому двору. Входы въ Посольскій, Разрядный и Помстный приказы находились съ вншней стороны зданія отъ Ивановской площади.

По сторон Мстиславскаго двора внизу помщался Казанскій Дворецъ, на 11 саж., со входомъ со двора, а вверху надъ нимъ полаты Сибирской Казны.

Затмъ слдовали ворота въ 1^1/2 саж. шириною и въ 6 саж. длиною. Съ другой стороны воротъ внизу помщался Большой Приходъ, на 11 саж., со входомъ со двора, а вверху надъ нимъ— Сибирскій приказъ, который соединялся съ своими полатами Сибирской Казны, занимавшими пространство и надъ воротами.

Большой Приходъ составлялъ другой уголъ зданія съ набережной его стороны. Полаты Большого Прихода отъ воротъ занимали внутри двора только 5 саж. и отъ нихъ направлялся набережный корпусъ зданія шириною въ 6 саж.

Здсь въ углу внизу помщался Стрлецкій приказъ на 7 саж. со входомъ со двора, а надъ нимъ Иноземскій приказъ съ лстницею со двора. Дале внизу находилась Черная полата Стрлецкаго приказа на 5 саж., а надъ нею Челобитенный приказъ тоже на 5 саж. съ лстницею къ нему со двора.

Потомъ внизу слдовала Черная полата Разбойнаго приказа на 5 1/2 саж. и надъ нею Ямской приказъ тоже на 5 1/2 саж.

Затмъ корпусъ оканчивался помщеніями внизу Разбойнаго приказа на 6 саж., а вверху надъ нимъ Пушкарскаго приказа тоже на 6 саж. Для входа въ Ямской и Пушкарскій приказы существовала особая лстница со двора съ снями. Возл Разбойнаго приказа стояла его изба на 4 саж., со стороны которой находился и входъ въ этотъ Приказъ.

За избою Разбойнаго приказа у самаго Архангельскаго собора съ набережной его стороны стояло особое зданіе (на 9 саж., поперекъ 4 саж.), въ которомъ внизу помщалась у Архангельскаго собора Скорняшная полата, примыкавшая къ зданіямъ государева Казеннаго двора и составлявшая его ремесленное отдленіе, готовившее пушной (мховой) товаръ. Вверху надъ полатою помщалась Новая Четъ, съ особою лстницею для входа.

Къ концу ХVІІ ст. зданіе Приказовъ очень обветшало и полаты порушились во многихъ мстахъ, сидть въ нихъ стало очень опасно, поэтому 14 марта 1670 г. послдовалъ государевъ указъ о перенесеніи засданій и всхъ длъ изъ Кремлевскаго зданія въ разныя мста, въ Китай и въ Блый городъ, при чемъ было назначено въ Кита на Гостиномъ новомъ двор помстить Сибирскій приказъ и Большой Приходъ, на двор боярина Ивана Андреевича Милославскаго — Ямской и Челобитный приказы, въ Бломъ город, на Англинскомъ двор (Рязанское подворье?) — Разбойный приказъ, на Пушечномъ двор — Пушкарскій приказъ. Остальные Приказы, вроятно, размстились гд-либо въ Кремл.

Однако къ постройк новыхъ Приказовъ было приступлено только черезъ 5 лтъ, когда въ 1675 г. царь Алексй Мих. повеллъ строить новые Приказы на средства приказа Каменныхъ длъ по чертежу, каковъ былъ присланъ изъ Посольскаго приказа мая 7, при чемъ было указано на первое время строить Разрядъ, Посольскій съ Четвертями, Большой Казны, Помстный Стрлецкій и Казанскій Дворецъ. По смт подмастерьевъ каменныхъ длъ на то приказное строеніе предполагалось расходу на 24.806 р. 3 алт. 5 денегъ. По этой росписи выведены были нижнія житья (этажи) въ числ 28 полатъ. Затмъ 10 декабря 1677 г. царь едоръ Алексевичъ указалъ на тхъ нижнихъ житьяхъ построить верхнія житья мрою противъ нижнихъ и къ тмъ верхнимъ полатамъ сдлать всхожiя лстницы съ перилами и крыльца, а на прозжихъ воротахъ внизъ къ Тайницкимъ Кремлевскимъ воротамъ построить церковь Трехъ Исповдниковъ, какая существовала на двор Мстиславскаго, какъ упомянуто выше. Оказывалось, что и эту постройку возможно было исполнить на сумму той же прежней смты.

Полаты были построены вдоль по Кремлевскому взгорью, или зарубу, какъ именовалось это взгорье въ XV в., въ длину отъ Архангельскаго собора на 62 саж., шириною со стнами въ 13 саж., слдовательно вдвое шире противъ старыхъ разобранныхъ. У Архангельскаго собора ихъ уголъ съ площади отстоялъ отъ соборнаго предла св. Іоанна Предтечи всего на дв саж. безъ трети, а задній уголъ былъ приведенъ къ самой Скорняшной полат, которая отъ прежнихъ полать находилась въ разстояніи 4 саженъ. Съ другого конца зданія къ Спасскимъ воротамъ на бывшемъ двор Мстиславскаго оставалось полаго мста на 34 саж. вплоть до двора кн. Мих. Яковл. Черкасскаго, гд впослдствіи также были выстроены полаты. По росписи Каменнаго приказа распредленіе полатъ было слдующее,1) отъ Скорняшной полаты первый приказъ Большой Казны 5 полатъ, 2) Посольскій съ Четвертями 7 полатъ {Доп. къ А. И., IX, 81. Въ 1678 г. фев. 2 указано на Посольскомъ и Малороссійскомъ верхнихъ полатъ не длать, а покрыть ихъ тесомъ и подьячимъ въ нихъ перейти съ длами.}, 3) къ прозжимъ воротамъ Разрядъ 4 полаты, ворота 6 саж. По другую сторону воротъ: 4) Помстный 4 полаты, 5) Стрлецкій 4 полаты, 6) Казанскій Дворецъ 4 полаты. Всего 28 полатъ. Но это распредленіе было измнено. Въ 1680 г. февраля 13, когда все зданіе было окончено постройкою, государь указалъ размстить Приказы такимъ образомъ: отъ Архангельскаго собора первый — Посольскій, въ которомъ велно было сидть еще 6 февр. 1680 г. Думный дьякъ Ларіонъ Ивановъ перешелъ мая 30, 2) Разрядъ, 3) у прозжихъ воротъ Большая Казна и Новгородскій съ Четвертями. Дале по той же линіи на Мстиславскомъ бывшемъ двор отъ прозжихъ воротъ, 4) Помстный, 5) Казанскій Дворецъ, въ одной изъ полатъ котораго находился колодезь и 6) въ крайнихъ полатахъ — Стрлецкій.

Отъ верхнихъ житей (зтажей) зданія на Ивановскую площадь выдвигались семь длинныхъ лстницъ съ крыльцами, по которымъ всходили приказные и челобитчики. Посредин лстница выдвигалась на 10 саж., съ каждой ея стороны протягивались три лстницы длиною по 8 саж., шириною по 1^1/2 саж. Разстояніе между лстницами было около 7 саж. и только около средней со стороны Архангельскаго собора было 10 саж., гд въ промежутк находились ворота, съ другой ея стороны разстояніе между лстницами было въ 9 саж.

Прозжія ворота съ площади внизъ къ Тайницкимъ воротамъ были устроены почти на томъ же мст, гд прежде проходила улица между Приказами и дворомъ Мстиславскаго. Въ ХVІІІ ст. они стали прозываться также Тайницкими верхними, а иногда и Черниговскими а Кремлевскія городовыя — Тайницкими нижними.

Вмсто предположеннаго въ начал храма Трехъ Исповдниковъ надъ воротами было построено два храма, одинъ во имя св. вел. князя Александра Невскаго, другой во имя Черниговскихъ чудотворцевъ князя Михаила и его боярина еодора. Въ 1683 г. оба храма были окончены постройкою, начало которой относится еще къ 1681 году. Тогда празднованіе Черниговскимъ чудотворцамъ 20 сентября происходило въ Архангельскомъ собор, куда были перенесены и мощи ихъ, для того что прежняя ихъ церковь была разломана (Вивл., X, 30).

Храмъ Черниговскихъ былъ освященъ 16 сентября 1683 г. патріархомъ Іоакимомъ, при чемъ были перенесены изъ Архангельскаго собора и мощи святыхъ. На перенесеніи и царь Петръ былъ. Храмъ Александра Невскаго освященъ 1 октября 1683 г. Крутицкимъ митрополитомъ Варсонофіемъ (Вивл., X, 30, 89) со архимандриты и игумены. Празднованіе 23 ноября.

Оба храма до перенесенія ихъ на новыя мста находились на Ивановской площади передъ колокольнею Ивана Великаго и также противъ зданія Приказовъ и стояли рядомъ, одинъ подл другого.

На Годуновскомъ чертеж Кремля храмъ Черниговскихъ очень явственно нарисованъ на упомянутомъ мст. Храмъ Александра Невскаго построенъ возл патріархомъ Филаретомъ въ 1630 г., вроятно на старомъ мст, такъ какъ онъ упоминается въ 1625 г. (Доп. А. И., IX, 316). Въ 1634 г. храмъ именуется уже соборомъ, когда 15 іюня онъ былъ освященъ, вроятно какъ соборный.

Храмъ Черниговскихъ точно также былъ соборный, что означало, вообще, увеличенный составъ причта съ протопопомъ во глав. Въ 1584 г. въ Черниговскомъ собор состояли: протопопъ, 2 попа, 2 діакона, 2 дьячка, 2 понамаря (Доп. А. И, I, 206). Такой же составъ причта былъ и въ собор Александра Невскаго.

Въ Черниговскомъ собор было два предла: Обновленіе храма Воскресенія Христова и Николая чудотворца, какъ видно и на Годуновскомъ чертеж.

Когда былъ построенъ этотъ первоначальный Черниговскій соборъ, свдній не имемъ. Мощи святыхъ были перенесены въ Москву изъ Чернигова. По этому поводу Грозный написалъ и послалъ обширное и многоглаголивое челобитье-моленіе къ святымъ мученикамъ.

‘Мы смиренніи’, писалъ онъ, ‘со отцемъ своимъ Антоніемъ митрополитомъ всея Руси и со святители Русскія Земли и со всмъ освященнымъ соборомъ и со иноки и съ бояры и со всми православными христіаны, соборне совтовавше, къ Вамъ святіи врою влекомы, желающе ваша мощи видти въ славномъ град Москв. Соборне единомышленно мы смиренніи… моленіе послахомъ къ Вашей святыни, не яко властельски и заповдающе, но яко рабски и припадающе молимъ вашу святыню, не яко отшедшихъ, но яко живыхъ васъ молимъ… Призрите на наше смиреніе, услышите моленіе святительское, вдадите себя посланнымъ отъ насъ къ вамъ, не бо они мощи ваши принесутъ, но вы сами благоизвольно пріидите къ намъ и насъ просвтите и градъ сохраните, по Божію изволенію изволите съ намя въ царствующемъ град Москв жити… Бога ради услышите моленіе преосвященнаго Антонія митрополита всея Русіи и всего еже о немъ освященнаго собора и нашего убожества моленіе и всего Православнаго христіанства’ (Снегирева: Памятники Моск. древности, примчанія, стр. 4).

Такая благочестивая забота о перенесеніи мощей можетъ свидтельствовать, что храмъ для этой святыни былъ построенъ въ тотъ же годъ и притомъ на самомъ видномъ мст Кремля предъ колокольнею Ивана Святого.

О времени перенесенія мощей въ Москву свидтельства очень разнорчивы. Снегиревъ относить это событіе къ 1575 г., Рычинъ (Путеводитель М., 1890 г., стр. 158)—къ 1578 г., Кондратьевъ (Сдая старина Москвы, М., 1893 г., стр. 86) вслдъ за Филаретомъ Черниговскимъ (Русскіе Святые, сент. 20, стр. 101)—къ 1572 г. Путеводитель 1792 г. отзывается, что годъ неизвстенъ, а мсяцъ февраль 14.

Митрополитъ Антоній занималъ Московскую каедру отъ 1572 до начала 1581 г.

Вс повторяютъ за Путеводителемъ 1792 г. стр. 121, что мощи были помщены въ Черниговскомъ собор надъ Тайницкими воротами съ поправкою: у Тайницкихъ воротъ. Но это было уже позднйшее ихъ помщеніе, а первоначальное совершилось въ упомянутомъ выше особо для нихъ выстроенномъ храм, откуда, какъ упомянуто, они были временно перенесены въ 1681 г. въ Архангельскій соборъ, а потомъ въ 1683 году въ новый соборъ надъ Тайницкими Верхними воротами, что между Приказовъ. Въ XVIII ст. эти ворота иногда прозывались по имени храма Черниговскими.

Въ 1770 г. по случаю постройки воображаемаго обширнаго дворца все зданіе Приказовъ было назначено въ разборк и потому св. мощи снова были временно перенесены въ Сртенскій дворцовый соборъ, гд находились до 1774 г., когда 21 ноября были уже навсегда перенесены въ Архангельскій соборъ и поставлены въ новой серебряной рак, сооруженной мастеромъ Петромъ Робертомъ по повелнію импер. Екатерины II въ память преславно заключеннаго въ 1774 г. съ Турціею мира, какъ гласила надпись на этой рак, прославляющая вообще самоё императрицу за ея побды надъ Турками. Въ 1812 г. эта великолпная рака была похищена французами, новая рака мдная высеребренная.

Въ 1681 г. на оба собора причту выдавалась щедрая руга.

Панорама Москвы начала XVIII ст. въ точности указываетъ мстоположеніе этихъ двухъ соборовъ. Они оба пятиглавые, стояли рядомъ, не надъ самыми воротами Приказовъ, а надъ полатами, находившимися возл воротъ со стороны Архангельскаго собора надъ Приказомъ Большой Казны и Новгородскимъ. Повидимому, каждый изъ нихъ занималъ мсто въ 6 саж. шириною, такъ какъ зданіе Приказовъ имло ширины со стнами 13 саж. (Альбомъ видовъ, No IV).

Присоединимъ къ обозрнію всей этой набережной площади, гд теперь красуется памятникъ Императору Александру Николаевичу, нсколько свдній о раскопкахъ, произведеныыхъ для его сооруженія и обнаружившихъ древній составъ разновременныхъ наслоеній, изъ которыхъ образовалась самая площадь, о чемъ мы уже говорили выше.

Береговой край древнйшей площади въ этой мстности находился, идя отъ угла Николаевскаго дворца прямо къ памятнику въ 30 саж., слд., почти на половин пространства теперешней площади. Здсь на краю древней площади стоялъ храмъ Николы Гостунскаго (въ двадцати саженяхъ отъ Николаевскаго дворца). Неподалеку отъ него гора спускалась къ рк довольно отлого, какъ она и теперь спускается отъ Спасскихъ воротъ въ нижній Кремлевскій садъ.

Теперешняя гора со своимъ краемъ и половиною площади вся состоитъ изъ насыпной земли, накопленной жилымъ мусоромъ. Раскопки обнаружили, что материкъ подъ этою толщею насыпи лежалъ на глубин девяти аршинъ, и чмъ дальше къ рк, подъ гору, тмъ еще глубже.

Въ этой насыпи обнаружились фундаменты и подвалы стоявшихъ здсь каменныхъ Приказовъ, а подъ ними въ нижнихъ слояхъ слды пожаровъ съ обгорлыми частями деревянныхъ построекъ. Въ этихъ нижнихъ слояхъ открывалось по мстамъ множество человческихъ костей, а въ одномъ мст часть кладбища, гробы котораго были насквозь пробиты дубовыми сваями. ‘Кром правильнаго погребенія, найдены цлыя груды такихъ костей и череповъ, перемшанныя съ землей въ полномъ безпорядк’. Попадались мста не очень обширныя по объему, напр., въ три— четыре кубическихъ аршина, гд костей было очень много, которыя по своему числу совершенно не соотвтствовали числу цлыхъ костяковъ, напр., число череповъ было гораздо больше числа тазовыхъ костей или голеней. Очевидно, что такія мста въ свое время служили погребальными ямами, въ которыя въ безпорядк были схоронены части разрубленныхъ труповъ. Нсколько десятковъ ящиковъ съ костями было погребено на Ваганьковскомъ кладбищ, около 80 череповъ отобрано Московскимъ университетомъ (Султановъ: Памятникъ Импер. Александру II въ Кремл Московскомъ. Спб., 1898 г., стр. 605—606).

Все это несомннные свидтели страшнаго по кроворазлитію нашествія Тохтамыша въ 1382 г.

Въ слояхъ насыпи найдено было много различныхъ предметовъ домашняго обихода, начиная отъ кремневаго копья (громовой стрлы по народному мннію) и оканчивая глиняными чернильницами, во множеств попадавшимися возл фундаментовъ старинныхъ Приказовъ или тогдашнихъ судебныхъ и другихъ присутственныхъ мстъ.

Мы упоминали выше, стр. 219, что эта насыпная площадь существовала уже въ конц XV ст. и ея край въ то время прозывался Зарубомъ, что соотвтствовало взрубу у Кремлевской же горы, вблизи государева дворца, гд царь Иванъ Вас. Грозный построилъ своимъ дтямъ соборъ Сртенія и особыя хоромы на взруб. Зарубъ и взрубъ означали особое устройство береговой крутизны посредствомъ насыпной земли, огражденной бревенчатою постройкою для увеличенія пространства существовавшей нагорной площади. Чтобы утвердить пасыпь по косогору, у подошвы зтого косогора строили на сваяхъ такъ называемыя избицы, т.-е. деревянныя клти, которыя, наполненныя также землею, и поддерживали всю толщу насыпной площади, что и называлось взрубомъ и зарубомъ.

Вознесенскій монастырь.

Идя отъ Спасскихъ воротъ по лвой сторон древней Спасской улицы и затмъ по лвой же сторон древней площади, впослдствіи проименованной Ивановскою площадью, мы достигли въ своемъ обозрніи древнихъ мстностей Кремля, по этой сторон, собора Архангельскаго или вообще соборной мстности, откуда возвратимся теперь снова къ Спасскимъ воротамъ и пройдемъ правою стороною Спасской улицы и дальнйшимъ ея направленіемъ, по правой сторон упомянутой площади.

Справа отъ входа въ Кремль у Спасскихъ воротъ стоялъ небольшой каменный объ одной глав храмъ во имя св. вмч. Георгія, построенный ъъ 1527 г. вел. кн. Василіемъ Ивановичемъ, вроятно, по какому-либо благочестивому обту. Въ начал XVII ст. въ этомъ храм былъ предлъ во имя Димитрія Солунскаго. Церковь пользовалась государевою ругою, въ 1625 г. ругу получали два попа, дьяконъ и просвирня, а въ 1671 г. еще дьячокъ и понамарь.

Церковь стояла въ разстояніи отъ Спасскихъ вороть въ девяти саженяхъ у Вознесенскаго монастыря (Альбомъ видовъ, No XIX) и была разобрана въ 1808 г. при постройк готическаго нын существующаго храма во имя вмч. Екатерины, алтарь котораго занялъ почти все мсто упраздненной старинной церкви. Этотъ новый готическій храмъ совсмъ закрылъ древній соборъ Вознесенскаго монастыря и вс старыя монастырскія зданія.

О Вознесенскомъ монастыр лтописцы впервые упоминаютъ еще въ 1386 г., когда въ немъ былъ погребенъ какой-то Симеонъ Яма, человкъ почему-либо значительный, если удостоился лтописной памяти. Однако въ одномъ изъ списковъ Никоновской лтописи значится, что этотъ Яма былъ погребенъ въ монастыр св. Аанасія, т.-е. на Кирилловскомъ подворь, что, можетъ быть, и вроятне. Какъ бы ни было, но основаніе монастыря лтописцы единогласно приписываютъ супруг вел. кн. Дмитрія Донскаго, Евдокіи, вступившей въ бракъ съ вел. княземъ въ 1365 г. и скончавшейся 7 іюня 1407 г. Въ этотъ послдній годъ своей жизни, еще весною, она заложила въ монастыр каменную церковь Вознесенія, по всему вроятію, на мст деревянной. При ея жизни постройка была выведена не высоко, но все-таки вел. княгиня, несомннно по ея слову, была погребена въ новосооруженномъ храм и тмъ установила за своимъ монастыремъ значеніе общей усыпальницы великихъ княгинь и царицъ и другихъ лицъ женской половины Государева Дома.

Вдовствуя 18 лтъ и ведя жизнь строгой постницы, въ теченіи этого времени вел. княгиня подверглась злой молв отъ легкоумныхъ человкъ, что вдовствуетъ не цломудренно. Молва дошла и въ уши ея сыновей, изъ которыхъ особенно былъ смущенъ этою молвою князь Юрій, впослдствіи соперникъ Василію Темному о правахъ на Великое Княженіе. Чтобы утишить злосмрадную молву передъ сыновьями, она призвала ихъ къ себ и въ богатой одежд, въ которой обыкновенно ходила, она раскрыла передъ ними свою грудь, истощенную и изможденную постомъ и богомольными трудами, такъ что видлась одна почернвшая кожа, прилипшая къ костямъ. Строго запретила она сыновьямъ разсказывать о томъ, что они видли, чему были свидтелями, и заповдала, чтобы они не преслдовали легкоумныхъ поносителей ея цломудрія, ибо всмъ людямъ крпкій и долготерпливый Судья Самъ Господь.

Скрываемая отъ всхъ, ея строгопостническая, трудовая и потому святая ея жизнь была ознаменована Божіею благодатію, чудесами во время ея шествія въ монастырь на постриженіе. Въ это время слпой нищій прозрлъ, утерши глаза оставленнымъ ему рукавомъ отъ ея срачицы. Затмъ до 30 человкъ, одержимыхъ различными болзнями, получили также исцленіе во время этого шествія. Во иночеств великая княгиня была наречена именемъ Евфросиніи.

Спустя много лтъ постройку заложеннаго храма продолжала вел. княгиня Софья Витовтовна. При ней зданіе было возведено ‘по колъцо гд верху быти’, то-есть куполу и глав. Пожары 1414, 1415, 1422 гг., особенно великій пожаръ 1445 г. и наставшая Шемякина междуусобная смута не дали возможности завершить постройку конечнымъ сводомъ. Отъ многихъ пожаровъ камень снаружи перегорлъ и своды двигнулись, хотя внутри все было твердо. Въ такомъ вид храмъ стоялъ до 1467 г., когда вдова скончавшагося вел. князя Василія Темнаго, вел. княгиня Марія, задумала обветшавшій храмъ разобрать и поставить на томъ мст новый. Но извстный уже намъ Василій Дмитріевичъ Ермолинъ, вроятно въ этомъ дл добрый слуга и пособникъ великой княгини, съ мастерами каменщиками поршилъ не разбирать церковь до основанія, а разобралъ только двигнувшіеся своды и вновь ихъ свелъ, а обгорвшія снаружи стны одлалъ новымъ камнемъ да кирпичамъ ожиганымъ и такимъ способомъ всю церковь совершилъ. Въ то время вс дивились такому необычайному длу. Того же года ноября 3 храмъ былъ освященъ митрополитомъ Филиппомъ.

Въ 1475 г., во время большого пожара, въ Кремл обгорло 10 каменныхъ церквей, а у одиннадцатой, у Вознесенiя и нутрь выгор&#1123,лъ.

Въ 1482 г. въ церкви сгорла чудная икона Одигитріе греческаго письма, сооруженная въ мру чудной Цареградской. Сгорло письмо и кузнь-окладъ, а доска осталась. Діоносій иконникъ на той доск написалъ тотъ же образъ. О пожар самаго храма Лтопись не упоминаетъ, слдовательно этотъ случай касался только иконы.

Конечно, посл пожара 1475 г. церковь была возобновлена и простояла съ того года еще слишкомъ сорокъ лтъ, когда въ 1519 г. вел. князь Василій Иван. повеллъ ее разобрать ‘ветхости ради’ и заложилъ новую.

Когда была окончена строеніемъ эта новая церковь, лтописцы не даютъ свидтельства. Можно предполагать, что строителемъ этого храма былъ тотъ же итальянскій архитекторъ, Алевизъ Фрязинъ, который еще въ 1514 г. по повелнію Государя заложилъ въ разныхъ мстахъ Москвы десять церквей, изъ которыхъ за Неглинною церковь Леонтія Ростовскаго и на Сртенк Введеніе были совершены въ 1519 г., слдовательно строились четыре года, а потому можно полагать, что Вознесенская церковь былаотстроена въ начал двадцатыхъ годовъ.

Въ 1527 г. возл монастыря у самыхъ Спасскихъ воротъ вел. князь выстроилъ церковь св. Георгія, присоединенную впослдствіи (въ 1642 г.) къ монастырскимъ храмамъ.

Во время лютыхъ пожаровъ 1547, 1571, 1626, 1633 и 1737 гг. монастырь въ своихъ деревянныхъ постройкахъ выгоралъ безъ остатка, а каменный его храмъ сохранялъ только свои обгорлыя стны. Въ пожаръ 1547 г. въ монастыр сгорло 10 старицъ, погибло все: образа, сосуды церковные и всякое имущество, только одинъ чудотворный образъ Богородицы протопопъ усплъ вынести. Въ пожаръ 1571 г. въ монастыр сгорла игуменья съ сестрами.

При цар едор Иванович монастырю было отдано находившееся рядомъ подворье Новодвичьяго монастыря съ полатами. На этомъ мст и въ его полатахъ монастырь устроилъ трапезу. Арсеній Елассонскій удостовряеть, что царь едоръ воздвигъ великій храмъ Вознесенія, при которомъ имется большой монастырь для многочисленныхъ двственницъ-монахинь, но, вроятно, это свдніе относится къ устройству упомянутой трапезы (Дмитріевскій: Архіеп. Елассонскій Арсеній. Кіевъ, 1899 г.,стр. 93). Взамнъ того Новодвичьему монастырю былъ отданъ дворъ Петра Головина съ полатами.

Въ 1626 г. пожаръ начался на Варварскомъ крестц и въ рядахъ, откуда загорлся верхъ храма Василія Блаженнаго, а отъ него огонь распространился и на Кремль, гд первая загорлась соборная церковь въ Вознесенскомъ монастыр, затмъ по сосдству въ Чудов соборная церковь Михаилова Чуда и дале горло по всему Кремлю.

Въ начал XVII ст. въ монастыр существовали храмы: соборный Вознесенія и съ 1625 г. два предла — одинъ Аанасія и Кирилла, другой Михаила Малеина. Потомъ упоминается въ 1626 году предлъ у инокини Великой старицы Мары Ив., вмч. Екатерины, и въ томъ же году предлъ еодора, иже въ Пергіи, и затмъ Георгія съ предломъ Дмитрія Солунскаго (упом. съ 1625 г.). Т же церкви существуютъ и въ 1792 г.

Когда и по какому поводу построена церковь вмч. Екатерины, точныхъ свдній не имемъ, но это воимя, Екатерининъ день, въ XVII ст. составлялъ второй большой монастырскій праздникъ посл Вознесенія. Церковь съ именемъ предла, что ‘у Великой старицы Мары Ив.’, какъ видли, упоминается въ 1626 г. Повидимому, этотъ предлъ находился при соборномъ храм монастыря, потому что въ день празднества со святынею приходилъ къ патріарху соборный протопопъ съ братіею, а упоминаніе, что предлъ находился у Великой старицы, можетъ указывать на нее, какъ на основательницу предла.

Въ 1686 г. церковь вмч. Екатерины вновь построена на воротахъ въ трапез и освящена патріархомъ Іоакимомъ 24 ноября, въ присутствіи царя Ивана Алексевича и царевны Софіи Алексевны.

Въ 1694 г. окт. 15, вроятно по случаю обновленія, освященъ предлъ церкви Михаила Малеина, св. еодора, иже въ Пергіи.

Въ 1696 г. ноября 14 былъ освященъ возобновленный соборный храмъ Вознесенія, обновлены стны и пробиты окна. Изъ приказа Каменныхъ длъ на это возобновленіе, на покупку каменныхъ, желзныхъ и всякихъ припасовъ и за дло, и оть письма святыхъ иконъ, было выдано 3.000 рублей (Записки Отд. Русской и Слав. Археологіи, томъ IV, стр. 351). Въ это время были возобновлены или построены вновь и разныя служебныя и жилыя зданія монастыря. Въ 1711 г. построена церковь Казанскія Богородицы по обту монахини княжны Іоанны Барятинской.

Въ 1722 г. эта церковь по какому-то случаю была разломана, но въ 1729 г. по челобитью княжны Синодомъ разршено на томъ же мст построить вновь церковь теплую, въ то же имя престолъ, которая и была сооружена въ 1730 г.

Въ 1731 г. съ сверной стороны соборнаго храма пристроенъ предлъ Успенія Богородицы надъ гробницею отца царицы Прасковьи едоровны, супруги царя Ивана Алексевича, боярина едора Петровича Салтыкова (1697 г.). Строителемъ былъ его сынъ, Василій ед. Салтыковъ, Московскій генералъ-губернаторъ.

Другой предлъ пристроенъ съ южной стороны во имя Всхъ Скорбящихъ Радости въ 1732 г. надъ гробомъ царевны Прасковьи Ивановны, сестры императрицы Анны Ивановны, по усердію которой несомннно и построенъ этотъ предлъ.

Въ 1737 г. опять обгорла соборная же церковь Вознесенія и особенно церковь Михаила Малеина съ предломъ, а также церковь св. Георгія съ каменнымъ рзнымъ образомъ св. Георгія и вс кельи, игуменскія и казначейскія на 13 саженъ и кельи монахинь на 97 саж., какъ и вс другія зданія.

Въ начал XIX столтія церкви св. Георгія съ предломъ Дмитрія Солунскаго, Аанасія и Кирилла и церковь Казанской Богородицы были упразднены. Престолъ Казанской Б-цы въ 1829 г. помщенъ предломъ въ новопостроенной въ 1817 году церкви Великомученицы Екатерины.

Въ 1521 г. іюля 28 случилась старая исторія — внезапно, никому невдомо, безвстно появился у Оки Крымскій царь Магметъ-Гирей со многимъ воинствомъ изъ всхъ низовыхъ Татарскихъ ордъ, съ Черкасами и Литвою. Его полки стали опустошать Коломенскія мста и въ разъздахъ достигали даже и подмосковнаго села Острова и выжгли монастырь Николы на Угрши. Москва сла въ осаду, попрежнему ожидая великой напасти. Въ городъ собрались вс посажане и пришлецы изъ уздовъ. По старому порядку вел. князь отправился на Волокъ собирать войско, строить полки. Заслышавъ, что собирается большая Московская рать, царь поспшилъ убраться восвояси. Сидвшая въ осад Москва благочестиво приписала это бгство царя чудесному заступленію Богоматери и Моск. чудотворцевъ. Въ народ остались сказанія о многихъ видніяхъ по этому случаю.

Блаженный Христа ради юродивый Нагоходецъ Василій, за нсколько дней передъ нашествіемъ Магметъ-Гирея, въ одну изъ ночей пришелъ къ западнымъ (переднимъ) вратамъ Успенскаго собора и долго стоялъ въ уныніи, тайно творя молитву. Были тутъ и другіе благочестивые люди. Они въ это время услышали великій шумъ внутри храма и видли церковныя двери отворенныя, образъ Владимірскія Богоматери подвигнулся съ своего мста и слышенъ былъ гласъ, что съ Русскими святителями хочетъ выйти изъ града и по всей церкви огонь распалился, во вс двери и окна пламя исходило и вся церковь какъ огненная показалась и потомъ все невидимо стало.

Когда пршли всти о приход царя и о томъ, что Татары уже воюютъ около Николы на Угрши, сидящіе въ осад Москвичи въ церквахъ и въ домахъ и по келіямъ стали возсылать непрестанныя усердныя молитвы о избавленіи отъ приходящей скорби, спасеніи, принося покаяніе въ своихъ грхахъ, ибо за грхи Господъ посылаетъ наказаніе отъ иноплеменныхъ.

Въ это время общаго молитвеннаго настроенія одна изъ инокинь Вознесенскаго монастыря, уже престарлая и притомъ слпая, стоя въ своей кель также на молитв, удостоилась слдующаго виднія.

Слышить она какъ бы великій шумъ и страшный вихорь и звонъ какъ бы площадскихъ колоколовъ (отъ соборной площади). И Божественнымъ мановеніемъ, восхищена бывши умомъ, стоитъ она уже вн монастыря и отверзлись ея очи мысленныя и вкуп и чувственныя.

Видитъ она не яко во сн, но яко наяву — идетъ изъ града во Фроловскія ворота многочисленный свтовидный соборъ святолпныхъ мужей въ освященныхъ одеждахъ, многіе митрополиты, епископы, изъ нихъ были познаваемые великіе чудотворцы: Петръ, Алексй, Іона и Ростовскій Леонтій, и иные многіе іереи и дьяконы и прочіе причетники. Съ ними же несома была и икона Владимірской Богоматери и прочіе иконы и кресты и Евангелія и прочія святыни, съ кадилами, со свщами, съ лампадами, съ рипидами и хоругвями, все по чину, какъ въ крестныхъ ходахъ, и за ними народъ въ безчисленномъ множеств.

И въ то же время отъ Великаго Торговища Ильинскаго навстрчу священному шествію, скоро поспшая, шествовалъ Сергій чуд. и къ нему досплъ Варлаамъ Хутынскій чуд. Оба преподобные, встртя святителей, со слезами вопрошаютъ ихъ: ‘Чего ради исходите изъ града и куда уклоняетесь и кому оставляете паству вашу въ это время варварскаго нашествія?’

Свтовидные святители также со слезами отвтили, что по Господню повелнію они идутъ изъ града и выносятъ икону Владимірскую, потому что люди забыли страхъ Божій и о заповдяхъ Божіихъ не радятъ, того ради Богь и попустилъ придти сюда варварскому языку, да накажутся люди и покаяніемъ возвратятся къ Богу. Святая двоица преподобныхъ умолила святителей общею молитвою помолиться о гршныхъ людяхъ, дабы праведный Божій гнвъ на милость претворить. Послдовало совокупное торжественное моленіе, посл котораго священный ходъ возвратился въ городъ.

Видвши все это, инокиня опять очутилась въ своей кель, пожила посл того два года и ослпленными очами свтъ увидала. Она разсказала о видніи своему духовнику, игумену стараго монастыря св. Николы, Давыду.

И не одна эта инокиня видла это чудо, но и другія многія. Видли то же дивное видніе дв вдовицы, одна Евдокія, зовомая Коломянка, жена нкоего воина Костромитина, другая Іуліянія очами мало видя, вдова Воздвиженскаго пресвитера, что близь тхъ же Фроловскихъ воротъ. И сіи вдовы со многими другими были въ Кремл въ осад и, не имя своего дома въ город, жили въ тснот подъ папертью у церкви Георгія, что у Фроловскихъ воротъ, и все то видніе откровенно видли, какъ и помянутая инокиня.

То же видла и третья вдовица, родственница Ивану Третьякову, царскому казначею, сидвшая въ его дом въ горней храмин, что близь тхъ же Фроловскихъ вороть, и видвшая видніе въ оконце храмины.

Совокупное съ этимъ видніемъ случилось и у Благовщенской церкви на Дорогомилов, гд домъ Ростовскихъ архіепископовъ, надъ Москвою-ркою. Въ то же время понамарь шелъ къ той церквя и видитъ св. Леонтія чуд., спшно идущаго къ церкви и глаголяща понамарю: ‘Скорй, скорй отвори мн двери церкви, войду въ нее и облекусь во священную мою одежду, да немедленно достигну святйшихъ митрополитовъ, идущихъ со священнымъ соборомъ изъ сего города’. Святитель вошелъ въ церковь, облачился во все святительское благолпіе и быстро вышелъ къ городу. Говорили нкоторые, что въ Дорогомиловской той церкви отъ древнихъ лтъ хранились священныя ризы чудотворца Леонтія и отъ того времени не оказались тамъ и нигд въ другомъ мст и донын, на увреніе преславнаго чудеси (Степенная кн., II, стр. 200).

Въ тотъ самый день пришли вь Москву всти, что Татары, никмъ не гонимые, побжали отъ города.

Царь хотлъ стремительно напасть на городъ и послалъ передовой полкъ съ повелніемъ пожечь вс посады. Но посланные, приблизившись къ городу, увидили безчисленное Русское воинство полны поля по об стороны посадовъ. Не довряя, царь посылалъ еще два раза новыхъ соглядатаевъ и т видли еще большее число войска. Тогда въ ужас онъ побжалъ безъ оглядки. Затмъ вскор онъ былъ убитъ Ногайцами.

Въ Смутное время въ монастыр временно пребывали: несчастная царевна Ксенія Годунова, потомъ царица инокиня Мара ед. Нагихъ, которую Самозванецъ вынудилъ признать его сущимъ ея сыномъ. Онъ по сыновнему встртилъ ее, помстилъ ее во дворц до того времени, пока ей выстроили въ монастыр богатыя хоромы въ род дворцовыхъ. Помстивъ ее въ этихъ хоромахъ, съ царскимъ содержаніемъ, Самозванецъ, какъ любящій и покорный сынъ, каждый день приходилъ къ ней на поклонъ.

Никогда небывалыя событія въ Москв и въ кельяхъ монастыря происходили во время прізда въ Москву невсты самозванца, Марины или Марихи, какъ называли ее Русскіе, Мнишковой. Изумительная по богатству обстановки встрча ей, и далеко за городомъ, и передъ самымъ городомъ, и потомъ торжественный въздъ въ богатйшихъ каретахъ самой невсты и всей ея свиты представляли невиданное для Москвы зрлище. Когда церемонія стала приближаться къ Кремлю, собранные на Красной площади музыканты ударили въ литавры и барабаны, трубили въ трубы. Шумъ былъ несносный, боле похожій на собачій лай, нежели на музыку, оттого что барабанили и трубили безъ всякаго такта, какъ кто умлъ, замтилъ очевидецъ. Этотъ громъ не умолкалъ, докол невста не вступила въ жилище царской матери. Блистательное шествіе, войдя въ Спасскія ворота, остановилось у воротъ монастыря, невста чинно вышла изъ кареты и удалилась въ новопостроенныя хоромы на временное жительство у своей свекрови, заявленной матери Самозванца. Тамъ ожидалъ ее женихъ.

‘Доброжелатели сего безразсуднаго’, говоритъ Карамзинъ, ‘хотли уврить благочестивыхъ Россіянъ, что Марина въ уединениыхъ недоступныхъ кельяхъ учится нашему закону и постится, готовясь къ крещенію. Въ первый день она дйствительно казалась постницею, ибо ничего не ла, гнушаясь Русскими яствами, но женихъ, узнавъ о томъ, прислалъ къ ней въ монастырь поваровъ отца ея, коимъ отдали ключи отъ царскихъ запасовъ и которые начали готовить тамъ обды, ужины совсмъ не монастырскіе. Марина имла при себ одну служанку, никуда не выходила изъ келій, не здила даже и къ отцу, но ежедневно видла страстнаго Лжедимитрія, сидла съ нимъ наедин, или была увеселяема музыкою, пляскою и пснями не духовными. Разстрига вводилъ скомороховъ въ обитель тишины и набожности, какъ бы ругаясь надъ святымъ мстомъ и саномъ инокинь непорочныхъ. Москва свдала о томъ съ омерзніемъ’. Марина жила въ монастыр пять дней, потомъ перешла во дворецъ и торжественно повнчалась съ женихомъ.

Ихъ названная мать инокиня Мара Нагихъ, по смерти Лжедимитрія, тотчасъ, мая 21, отреклась отъ своего ложнаго сына. Разсказывали (Поляки), что народная толпа, тащившая трупъ Самозванца на Красную площадь, остановилась у Вознесенскаго монастыря и потребовала названную его мать съ вопросомъ: ‘точно ли убитый сынъ ея?’ Она будто бы отвчала: ‘объ этомъ надобно было спросить, когда онъ бьглъ живъ, а теперь онъ уже не мой’, Она оставалась въ монастыр до своей кончины въ 1608 г., когда была и погребена какъ бывшая царица въ соборномъ храм. Царь Михаиль ед. въ 1638 г. на ея гробъ положилъ богатый покровъ.

Спустя пять лтъ въ 1613 г. въ монастыр поселилась Великая старица, мать Богомъ избраннаго царя Михаила едоровича, инокиня Мара Ивановна. Примчательно, что Великая старица и ея сынъ прибыли въ Москву также 2 мая, какъ и невста Самозванца, Марина.

Въ это время, отъ пребыванія Поляковъ, царскій дворецъ былъ разоренъ, полаты и хоромы стояли безъ кровель, внутри безъ половъ и дверей и безъ окончинъ, все это деревянное было употреблено Поляками на отопленіе. Молодому царю негд было и поселиться. Не ожидая отъ него указа по этому поводу, боярская Дума изготовила нсколько помщеній и въ томъ числ для Великой старицы отдлала хоромы въ Вознесенскомъ монастыр, въ которыхъ жила царица Мара Нагихъ, ‘устроила великими покои попрежнему’, то-есть какъ было при Марин. Между тмъ царь Михаилъ назначалъ было для матери помщеніе во дворц въ хоромахъ царицы Василія Ивановича Шуйскаго, но за недостаткомъ и лса, и плотниковъ отдлать ихъ къ прибытію царя уже не было возможности.

Такимъ образомъ Великая старица поселилась въ приготовленныхъ ей въ монастыр бывшихъ царицыныхъ хоромахъ, какъ он въ то время обозначались.

Въ сентябр эти хоромы были убраны суконнымъ нарядомъ, на который употреблено на двери и на окна половинка (25 арш.) сукна лятчины червчатой, еще половинка сукна Рословская, 10 арш. лятчины, 12 арш. атласу зеленаго, 2 арш. камки адамашки червчатой. Уборъ, повидимому, былъ цвтной, червчатый, зеленый, а потому едва ли удобный для Великой старицы инокини. Такъ и случилось. Старица не осталась жить въ этихъ хоромахъ.

Когда настала зима (1613 г.), то упомянутыя обширныя хоромы вроятно не представили теплаго удобства для жизни. Тогда Великая старица въ декабр выстроила себ особую малую избушку. въ которой дверной приборъ былъ обитъ вишневымъ сукномъ. Къ генварю 1614 г. избушка была готова и 2-го числа государь послалъ матери на новоселье сорокъ соболей, по сибирской цн въ 60 руб. Въ октябр 1614 г. въ этой избушк двери и окончины были обиты англинскимъ лазоревымъ сукномъ.

Въ іюн 1616 г. Великая старица справляла опять новоселье, куда нареченная государева невста, несчастная Настасья Ивановна Хлопова, принесла, челомъ ударила, стариц два сорока соболей на 55 р.

Повидимому, первымъ дломъ старицы было устройство особаго предла въ Вознесенскомъ храм во имя государева ангела Михаила Малеина, о которомъ упоминается уже въ 1617 г. Затмъ былъ устроенъ предлъ св. еодора, иже въ Пергіи, ангелъ ея мужа, едора Никитича Романова, теперь Филарета Никитича, съ 1619 г. патріарха Московскаго. Объ этомъ предл упоминается въ 1626 г.

Въ 1624 г. старица выстроила себ новое особое помщеніе позади царицыныхъ хоромъ, названное также избушкою, вроятно въ ласкательномъ смысл, потому что въ этой избушк было устроено шесть слюдяныхъ оконъ и не малая изразчатая печь, дверной и оконный приборъ былъ желзный луженый. Передъ избушкой были также сни и на сторон чуланъ и столчакъ. Для этой избушки былъ купленъ срубъ еловый на 23-хъ внцахъ, трехъ саженъ, съ углы, заплаченъ 13 руб. Потомъ въ 1626 г. старица построила себ новую келью, въ которой на новоселье 1 октября отнесена къ ней оловянная солонка съ хлбомъ и съ солью патріархомъ Филаретомъ Никитичемъ.

Эта избушка и келья, должно быть, соединялись съ церковью св. Георгія, поступившею теперь въ число монастырскихъ храмовъ. Въ 1629 г. церковь Георгія обозначена, ‘что у великія государыни иноки Мары Ивановны на сняхь‘.

Поселившись въ монастыр вдали отъ дворца, Великая старица все-таки по необходимости должна была принять на себя управленіе всмъ порядкомъ и обиходомъ царицына вдомства, такъ какъ царицы налицо не было, а новоизбранному государю, ея сыну, было всего 16 лтъ съ небольшимъ. Въ этомъ управленіи правою ея рукою была верхняя ея боярыня Марья Юрьевна Головина (1614) и казначея Марья, неизвстная по отчеству. Въ первые годы своего пребыванія въ монастыр Вел. старица жила на царскомъ положеніи, приказывая и повелвая своимъ словомъ, какъ сама царица въ уровень съ повелніями молодого, еще неопытнаго государя.

Въ 1613 г. ‘іюля 29 (дано) стряпчему едору Михайлову сыну Толочанову, за перстень золотъ, наведенъ финифтомъ блымъ да зеленымъ, въ немъ изумрудъ четвероуголенъ, 3 руб. А взяла тоть перстень государыня старица инока Мара Ивановна, а денги приказалъ ему дати словомъ государыни старицы иноки Мары Ивановны, кравчей Михайло Мих. Салтыковъ’. Того же 1613 г. декабря 6 въ денежномъ расход записано между прочимъ: ‘словомъ государыни великой старицы иноки Мары Ивановны, крестовый діякъ Иванъ Семіоновъ взялъ 2 золотыхъ. А т золотые приложилъ государь на молебн къ образу чудотворца Николы Гостунскаго’. Въ 1614 г. декабря 12 ‘По имянному приказу государыни великіе старицы иноки Мары Ивановны, дано крестовому дьяку Овдю Васильеву вершокъ шапочной настрафиль багровъ, цна 5 ал. купли 122 году. Приказала словомъ государыни великіе старицы иноки Мары Ивановны, старица Олена Языкова’.

Ея высокое положеніе заставляло и народъ относиться къ ней съ большимъ почетомъ. По случаю внчанія на царство ея дорогого сына (11 іюля 1613 г.), черезъ нсколько дней посл этого событія Псковичи посадскіе люди, староста Климентій Ивановъ съ товарищами, поднеся обычные дары самому государю, приходили и къ Великой стариц также съ дарами и ‘били челомъ хлбы и дары’. Государыня хлбы приняла, а даровъ но приняла, и Псковичи тми дарами государю же челомъ ударили. Они подносили ей серебряный кубокъ въ гривенку (фунтъ) всомъ, который государь повеллъ отдать на Сытный дворецъ, на поставецъ, т.-е. сохранилъ его въ своемъ обиход, такъ какъ другіе подобные кубки поступали въ награду, т.-е. выходили на вс стороны изъ дворцоваго обихода. Кром кубка, они подносили 10 арш. атласу вишневаго, 9 арш. адамашки лазоревой, сорокъ куницъ и 30 золотыхъ Угорскихъ и Московскихъ.

Мало-по-малу въ монастыр сосредоточились и вс важнйшія работы царицына дворцоваго обихода, т.-е. свтличныя работы— шитья, вышиванья, низанья и т. п., для чего къ Великой стариц въ хоромы доставлялся на эти дла различный матеріалъ— шелки, волоченое, пряденое золото и серебро, жемчугъ, разный металлическій приборъ, въ род серебряныхъ такъ называемыхъ пелепелковъ (особаго устройства булавокъ или шпилекъ), которыхъ въ 1624 г. къ ней доставлено 100 золотниковъ блыхъ и 200 золотн. золоченыхъ. А жемчугу въ 1625 г. ей было доставлено для работъ 6077 зеренъ разной величины на сумму 1557 рублей слишкомъ.

Золотымъ шитьемъ и жемчужнымъ низаньемъ изготовлялись ризы, пелены, покровы и другія церковныя утвари, при чемъ употреблялись и дорогіе камни, изумруды, лалы, яхонты.

Въ 1614 г. Великая старица строила государю аксамитную шубу съ жемчужнымъ круживомъ, въ которое были вставлены въ гнзда 16 яхонтовъ лазоревыхъ большихъ. Само собою разумется, что въ свтлиц Вел. старицы изготовлялись для государя и вс рядовые предметы одежды, напр., сорочки, на которыя 11 декабря 1613 г. доставлено въ ея хоромы ІЗ арш. тафты виницейки алой и 66 арш. еще такой же тафты широкой. Однако нарядныя сорочки государь употреблялъ изъ оставшагося имущества Богдана Бльскаго. Въ томъ же декабр 1613 г. ему поданы 4 сорочки тафтяныя, червчатыя и блыя, а на сорочкахъ на вороту и на мышкахъ и на прорхахъ 373 зерна жемчужныя на синхъ (гнздахъ) серебряныхъ. Какъ сохранилось богатое имущество Бльскаго, неизвстно, но молодой государь въ своемъ обиход пользовался имъ во многихъ случаяхъ (см. дворъ Бльскаго.)

Заботясь о государ-сын, Вел. старица столько же показала заботы и о бывшемъ своемъ муж, Филарет Никитич, все еще находившемся въ плну у Поляковъ. Въ октябр 1614 г. она послала ему въ Литву охобенекъ объярь таусинная да шубу объярь вишневая на соболяхъ, цна 109 руб., и кром того шесть сороковъ соболей на 367 руб. Это, вроятно, для подарковъ Полякамъ, когда происходилъ обмнъ плнныхъ. Извстно, что Филаретъ Никитичъ вымненъ на пана полковника Струся и другихъ Поляковъ (А. О. II., No 909). Потомъ въ август 1617 г., когда, вроятно, послдовало освобожденіе плннаго, Вел. старица послала ему святительскій нарядъ: монатью праздничную и другую будничную и ряску.

Для своей одежды старица употребляла черную тафту виницейку, въ томъ же 1613 г. сентября 14 ей подано такой тафты 26 арш. За недостаткомъ тканей чернаго цвта ей чернили (красили) ткани цвтныя. Такъ, въ ма 1613 г. зеленая тафта 16 аршинъ была почернена на завсъ къ ея колымаг, а зимою въ декабр почернено сукно къ ея каптанк. Каптанка имла двери и окошечки, которыя обдлывались соболями. Въ іюн красильный мастеръ красилъ желтые киндяки въ гвоздичную краску на опашенки Вел. стариц. Комнатная ея одежда была ряска, а выходная опашень, охобень и шуба. Въ 1614 г. ей сдлана шуба горностайная изъ черной тафты и опашенекъ изъ багроваго киндяку. Носила шапочку соболью.

Изъ числа разныхъ предметовъ потребленія въ 1614 г. Великой стариц поданы два раза спицы сахару леденцу, всомъ каждая въ полтора фунта. Въ 1619 г. ей поданы четки ароматныя, два кружка мыла іерусалимскаго съ мастикою, восемь кружковъ мыла іерусалимскаго съ красками.

Когда у царицы Евдокіи Лукьяновны родилась въ 1627 году дочь-первенецъ, царевна Ирина Михайловна, Великая инока несомннно была очень обрадована. По третьему году царевна жила у бабушки въ кельяхъ. Въ 1629 г. въ монастырь царевн было отпущено изъ царицыной Мастерской полаты 20 лоскутовъ отласныхъ золотыхъ и серебряныхъ и камчатыхъ и тафтяныхъ на потшныя куклы, приняла старица Олена Языкова. Въ домашнемъ или въ своемъ келейномъ обиход она отчасти сохраняла старые порядки свтской жизни, такъ въ ея хоромахъ жила и дурка, именемъ Манка. Другая дурка, именемъ Марфа уродливая, находилась въ числ монастырскихъ старицъ. Въ 1613 г. у Вел. старицы находились, кром крестоваго дьяка и крестоваго дьячка, псаломщика, стольникъ едоръ Судимантовъ, бахарь Петруша Макарьевъ, арапъ Давыдъ Ивановъ, дуракъ Мосй (1621 г.). Имя Петруша, а не Петрушка, должно обозначать, что бахарь былъ въ извстномъ почет за свои сказанія и дарованія. У государя бахарь именовался Петрушкою (Тарасьевъ-Сапоговъ).

Видимо, что въ теченіи годовъ Великая старица мало-по-малу удалялась изъ великихъ покоевъ Царицыныхъ хоромъ въ настоящую иноческую келью и въ полное иноческое житіе. Она скончалась 28 генваря 1631 г. и погребена въ монастыр у Спаса на Новомъ, гд покоятся родители Романовыхъ.

Пользуясь въ своемъ содержаніи казною государя, Великая старица имла и особую собственную казну, получаемую изъ оброчныхъ доходовъ съ принадлежавшихъ ей Галицкихъ волостей, такъ что посл ея кончины у ней оставалось денегъ 6185 рублей, которые вс и израсходованы на ея поминовеніе.

Спустя съ небольшимъ три года посл ея кончины царь Михаилъ едоровичъ въ 1634 г. въ теченіи лта, отъ 1 мая до сентября, построилъ на мст деревяннаго каменный храмъ во имя своего ангела, Михаила Малеина. Постройкой завдывали дворяне-жильцы, строителями были ‘у заводу и у указу’ подмастерья каменныхъ длъ Баженъ Огурцовъ и Семейка Блой.

Какъ мсто упокоенія царскихъ родителей, знатное кладбище великихъ княгинь и царицъ и всего государева семейства по женскому колну, Вознесенскій монастырь по своему царственному значенію и богатству первенствовалъ между всми женскими монастырями, а потому въ своихъ стнахъ сосредоточивалъ монашеское женское населеніе наиболе боярское и дворянское съ ихъ послуживицами.

Въ этомъ населеніи въ разные годы числилось боле ста сестеръ-старицъ. Въ 1625 г. числилось: игуменья, келарь, казначея, 9 старицъ боярынь, 4 старицы соборныя, 3 уставщицы, 26 крылошанокъ, 88 рядовыхъ, всего 133 старицы. Составъ рядовыхъ старицъ измнялся. Въ 1627 г. ихъ было 79, въ 1631 г.—90, въ 1636 г.—100 и т. д. Эта послдняя цифра въ теченіи XVII ст. была какъ бы штатною, хотя иногда и увеличивалась.

Игуменья, келарь и казначея представляли монастырскую руководящую и распорядительную власть, при собор или совт, состоявшемъ изъ боярынь и княгинь и соборныхъ старицъ, числомъ 19. Рядовыхъ сестеръ въ 1696 г. числилось 100 чел.,написанныхъ въ удли, въ цломъ удл 64, въ полуудл 36. Но въ 1697 удльныхъ числилось 100 и полуудльныхъ 38 и 5 малыхъ двокъ {Слово удлъ можетъ обозначать удлъ, т.-е. отдленную часть, особую долю, раздлъ дохода по числу лицъ, сколько можно каждому удлитъ, поровну всмъ.}. Въ 1652 г. он обозначены мстными 130 ч. и безмстными 30 ч. и 2 двки. Особою статьею числились крылошанки (пвчія), во глав съ уставщицею и головщицею. Въ 1681—1699 г., какъ и въ 1625 г., крылошанокъ было 26 ч., уставщица и дв головщицы, всего 29 человкъ.

Поступавшіе вновь въ монахини вкладомъ вносили 50, 60 и 70 рублей, смотря по своему достатку.

Церковный причтъ составляли протопопъ, 3 попа, 2 діакона, 1 понамарь, кром предльныхъ поповъ съ причетниками, съ которыми въ 1699 г. всего причта числилось 14 чел.

Въ 1681 г. за монастыремъ числилось вотчинъ 1914 дворовъ, а къ 1699 г. было уже 2128 дворовъ. Для управленія вотчинами и монастырскими длами необходимъ былъ и мужской чинъ, составлявшій приказъ монастырскихъ длъ. Въ его составъ входили и получали годовое содержаніе: дьякъ 50 р., монастырскій стряпчій 30 р., ему же на вино для приказныхъ людей 10 р., подьячіе: 1) казенный 5 р., 2) у хлбнаго сбору 8 р., 3) подьячій конюшій 5 р. Низшія мужскія должности исполняли: слуги 11 чел. по 5 р. каждому, сторожа церковные 3 ч., конюхи 8 ч., коновалъ 1, приказный сторожъ 1, воротники 4 ч., водовозы 6 ч. идр. работники по 4 р. каждому.

Вотчинные доходы монастыря въ 1697 г. простирались (круглыми цифрами) до 3500 р., къ которымъ присоединялся остатокъ предыдущаго года въ 2290 р., всего выходило въ приход около 5800 р. и за расходомъ въ этомъ году 2290 р. явился остатокъ къ 1698 г. около 3500 рублей.

Расходъ былъ окладной, что выдавалось по опредленному окладу, и неокладной, который содержалъ мелкія всякія дачи и расходы и по приказу и по приговору властей.

Сестры-старицы получали по окладу въ годъ на келейный обиходъ: игуменья, келарь, казначея по 4 р., рядовыя написанныя въ удли по 2 р. каждая.

Затмъ слдовали заздравныя выдаваемыя въ именинные дни царскаго дома, которыхъ въ 1697 г. числилось 17 ангеловъ, игумень, келарю, казначе по 2 алтына, рядовымъ по алтыну. Потомъ панихидныя въ каждый день памяти по скончавшимся царямъ, царицамъ, царевичамъ и царевнамъ, и нкоторымъ ихъ родственникямъ, въ томъ числ по патріарх Филарет Никитич, которыхъ въ 1697 г. насчитывалось 70 памятей панихидъ, тремъ властямъ по гривн, рядовымъ удльнымъ по 10 денегъ. Этотъ надлъ вначал, какъ и слдовало, производился изъ государевой казны, въ вид руги, но въ конц ХVІІ ст. съ 1681 г. велно расходовать изъ монастырской казны.

При Петр въ 1699 г. вс ружные расходы для вотчинныхъ богатыхъ или достаточныхъ монастырей были упразднены и переведены на монастырскую казну.

Кром того, по окладнымъ записямъ монахинямъ выдавались деньги, слдуя по временамъ года, на различные хозяйственные припасы.

Съ наступленіемъ осени, когда начинался и новый годъ, съ 1 сент. сестры-старицы получали на капусту, власти по 26 алт. 4 ден. — 80 к., удльныя по 40 к., на дрова на годъ власти по 1 р. 20 к., удльныя 60 к. Въ генвар на коровье масло властямъ за пудъ каждой 1 р. 20 к., удльнымъ 100 ч. по 60 к. на полпуда, полуудльнымъ 38 ч.—по 30 к. за 10 фунтовъ, малымъ двкамъ по 15 к.

Въ конц Рождества и Богоявленія на кутью по 4 денги (по 2 коп.). То же и къ Сырной недл въ Родительскую субботу.

Великимъ постомъ на сушеные грибы въ половину противъ рыбы.

Въ март (ко Святой) вмсто рыбныхъ ловель на рыбу удльнымъ 100 ч. по 25 к., то же и полуудльнымъ 35 ч., искусницамъ и двкамъ въ половину противъ удльныхъ 12^1/2 коп.

Въ свтлый праздникъ устроивался кормъ-столъ на весь монастырь съ протопопомъ и игуменьею во глав. Для этого стола въ 1697 г. было куплено 2 осетра просольныхъ, 2 осетра свжихъ, во щи 10 тешекъ, 25 щукъ свжихъ (4 пуда), 12 судаковъ, 23 язя, 23 леща, пудъ семги, 50 пучковъ вязиги, пудъ 3 ф. черной зернистой икры, 2 четверика снятковъ, да во всякое кушанье луку полъ-осмины, фунтъ перцу, 8 фунтовъ хрну, ведро уксусу, кром того, 10 паровыхъ стерлядей да ушной рыбы 90 судаковъ, 250 плотицъ.

Про игуменью и про соборныхъ старицъ къ тому же столу особо куплено живой рыбы: 2 щуки, лещъ, шерешперъ, 3 язя. Въ пироги 3 налима, 3 окуня росольныхъ, 15 плотицъ, 5 карасей, 5 стерлядей въ уху, всего на 1 р. 50 к.

Въ праздникъ Вознесенія вмсто положеннаго стола-корму старицамъ по гривн, на праздникъ Екатерины по 10 денегъ.

Такимъ образомъ, каждая монахиня въ удлъ получала въ годъ по 8 р. 30 к. деньгами, три особы властей получали вдвое.

По тогдашнимъ цнамъ на потребные запасы и разные предметы этой суммы было весьма достаточно на годовое прожитіе монахини.

Крылошанки пользовались особыми доходами. На Рождеств он приходили ко властямъ славить, игуменья давала имъ по рублю на крылосъ, келарь по 50 к., казначея по 25 к. Кром того, въ прежнее время он здили славить по боярскимъ дворамъ, что при Петр было воспрещено, и за это изъ монастырской казны имъ выдавалось на оба крылоса 30 р.

На Святой имъ выдавали за 2 пуда меду на крылосъ по 1 р. 20 к. деньгами.

Старицы-церковницы, которыя стоятъ у гроба благ. княгини Евфросиніи Донской, 5 чел., получали на башмаки и чулки по 20 к. каждой.

Чашница завдывала монастырскими погребами, на которыхъ сохранялось конопляное и другія постныя масла, а также коровье и на питейномъ погреб пиво, медъ, вино.

Кром Свтлаго праздника, монастырь торжественно праздновалъ свои мстныя празднества — день Вознесенія и день вмч. Екатерины. Несомннно, что и въ эти дни бывали такіе же кормы, какъ и на Свтлый день. Кром състного, къ праздникамъ устроивались и медовыя ставки, для которыхъ на монастырскомъ погребу сохранялся медъ. Къ 1697 г. такого меда оставалось 48 пуд. слишкомъ, къ тому вновь поступило оброчнаго съ вотчинъ 106 пудовъ. На каждую ставку меду выходило около 37 пуд. Варили также и монастырское пиво къ тмъ же праздникамъ или къ особому торжеству, напр., въ 1696 г. къ освященію храма Вознесенія, хмелю 20 ф., пивовару за работу отъ вари 20 к.

Въ 1697 г. къ Свтлому празднику для пересиживанья вина было куплено по 15 золотниковъ гвоздики, бадьяну, кардамону да фунтъ анису, слд. готовились особыя водки,—частью для монастырскаго употребленія и особенно для гостей. Для гостей покупалось и ренское (блое) вино.

Къ освященію Вознесенскаго собора 14-го ноября 1696 г. въ кельи къ игумень, келарю и казначе для гостей куплено живой и свжей рыбы на 2 р. 80 к., да къ игумень въ келью четвертная скляница ренскаго 50 к.

По заведенному изстари обычаю въ дни монастырскихъ праздниковъ Вознесенія и вмч. Екатерины монастырскія власти, игуменья съ келаремъ и казначеею, подносили праздничныя иконы всмъ особамъ царскаго дома по комнатамъ, а также нкоторымъ близкимъ къ монастырю боярамъ и дьякамъ. Иконы въ серебряномъ оклад подносились государю, царевичу, царевнамъ именинницамъ (въ день вмч. Екатерины) и патріарху. Остальнымъ лицамъ и самои цариц подносили иконы неокладныя. Въ 1697 г. въ Екатерининъ день такихъ иконъ было поднесено 5 окладныхъ и 26 неокладныхъ. Каждая икона стоила 30 к. и окладъ 1 р. Пять неокладныхъ иконъ были поднесены боярамъ кн. Одоевскому, Салтыкову, Лопухину (отцу царицы), кн. Троекурову и Шереметеву. Одна икона Крутицкому митрополиту. Образа Вознесенія монастырь подносилъ и на именины царя и царевича.

Съ комнатами женской половины царскаго Двора монастырь жилъ въ большой дружб и въ постоянныхъ сношеніяхъ. Съ наступленіемъ осени, когда наставала и плодовая яблочная пора, монастырь строилъ-варилъ царицамъ и царевнамъ яблочники, что случалось и въ зимнюю пору. Въ 1696 г. въ сентябр эти яблочники строила казначея, на что ей выданъ былъ рубль, а въ декабр сама игуменья Варсанофія (Бутурлина) варила яблочники въ подносъ по комнатамъ царицамъ и царевнамъ, для чего ей въ келью выдано 4 р. Кром яблочниковъ, игуменья въ іюл 1697 г, строила и разныя кушанья и посылала въ Верхъ по комнатамъ, на что ей въ келью выдано 10 р. Вроятно, это бывали какія-либо особо любимыя, собственно монастырскія, блюда царицъ и царевенъ. Между прочимъ и опальной въ то время царевн Софь Ал., пребывавшей въ Двичьемъ монастыр, монастырь посылалъ въ подносъ яблоки и грецкіе орхи, которыхъ 5 дек. 1696 г. было куплено на 20 к., въ феврал 1697 г. ей же отвезено 100 грецкихъ орховъ, и потомъ въ апрл 1697 г. казначея поднесла ей 100 грецкихъ орховъ, куплены по 10 к. за сотню.

Для царевенъ монастырская казна представляла своего рода сохранную казну или банкъ. Он нердко занимали въ монастыр на свои нужды деньги, закладывая даже и свои вещи. Вотъ подлинная монастырская запись о такихъ долгахъ, составленная по случаю счетовъ о приход монастырскихъ суммъ. ‘Да въ долгхъ прошлыхъ лтъ со 199 (1681) по ныншній 205 (1697) годъ: государыня царевна Софья Алексевна какъ пошла въ Новодвичь монастырь изволила взять 150 руб. Она же г. царевна и вел. кн. Софья Ал. въ 203 (1695) году изволила взять 100 р. Брала постельница Ирина Блохина. Г. царевна и вел. кн. Мара Алекс. изволила взять 30 р., да въ 203 г. 40 р. — Г. царевна еодосія Ал. изволила взять 25 р. и въ 202 году прислала въ уплату 10 р., да въ 203 году она жъ изволила взять 15 р. и въ ныншнемъ 205 г. ноября въ 1 день за т взятыя деньги она государыня изволила прислать золотую цпочку и та цпочка продана, взято 30 р. и т деньги въ монастырскую казну взято. Г. царевна еодосія Ал. изволила взать 15 р., а въ заклад положены ефимки. Г. царевна Татьяна Мих. изволила взять 10 р. и въ 204 г. прислала въ уплату 5 руб. На вдов Прасковь Тарбевой 20 р. На окольничемъ Петр Иван. Потемкин 30 р. На игумень Варсунофіи Иван. Бутурлиной 100 р., что взяла невстк своей’ и т. д. На царевн Татьян Мих. еще въ 204 г. числилось 3 р., которые она уплатила въ 205 году.

Расходныя статьи монастыря были очень разнообразны и въ бытовомъ отношеніи весьма любопытны. Въ праздникъ Вознесенія игуменья готовила въ подносъ патріарху пироги съ стерлядями и налимами, на что въ 1697 г. израсходовано 80 к.

На Рождеств не малая сумма употреблялась на раздачу приходившимъ въ монастырь славельщикамъ-пвчимъ. Государевыхъ пвчихъ приходило пять станицъ (хоровъ), патріаршихъ—шесть станицъ и дв малыхъ. Приходили также крестовые дьяки комнатные отъ царицъ и царевенъ.

Въ келью къ самой игумень приходили славить патріаршіе: архидіаконъ, ризничій и черные священники-монахи, дано 4 р. 50 к. Всмъ выдавалась установленная дача по окладу.

Прилагаемъ своего рода расходный дневникъ:

1696 г. окт. 1 боярину Алексю Сем. Шеину, какъ пришелъ съ государевою войсковою силою изъ Азова со службы, поднесенъ образъ Вознесеяія окладной. Того жъ числа, снох стольника кн. Ив. ед. Борятинскаго, сыновн жен, какъ посл свадьбы пришла къ игумень на поклонъ въ келью, поднесенъ образъ Вознесенія, окладной.—Окт. 12 подмастерью каменщику Ивашк Степанову, какъ отлевкасили стны въ церкви Вознесенія и пробили окна и учинили совсмъ въ отдлк и на отход съ дла ему Ивашк игуменья благословила образомъ Вознесенія, неокладнымъ. Окт. 14 куплено рдкое сито цдить монастырское пиво, дано 5 к. Окт. 13 у игуменіи были въ кель боярыня княгиня Елена Борисовна Хворостинина да царевны Наталіи Алексевны мама и бывъ обдали и къ тому обду куплено свжіе и живые рыбы: 3 щуки, стерлядь, 3 налима, 5 пучковъ вязиги, 3 гривенки икры зернистой, тешка блужья за все дано 1 р. 5 к., на другой день про нихъ же къ обду: щука, стерлядь, 2 налима—51 к. Окт. 19 куплено къ игумень въ келью 100 свчъ, сальныхъ да къ келарю и къ казначе въ келью по 50 свчъ, за сто дано по 24 к. (дек. 22 тоже). Окт. 24 боярину кн. Мих. Яковл. Черкасскому, какъ женилъ сына на дочери боярина кн. Бориса Алексев. Голицына и посл свадьбы поднесенъ ему образъ Вознесенія окладной.—Дек. 29, кузнецу Мих. Хаилову отъ подковки лошадей и отъ монастырскихъ каретъ, колясокъ и избушекъ (зимнихъ возковъ) за полгода дано 6 р. 22 к.

1697 г. марта 15 чистопрятомъ отъ чистки (отхожихъ мстъ) дано 23 алт. 2 денги. Апр. 15 данъ рубль келарю Веденикт Пушкиной на загородный монастырскій дворъ, что подъ Двичьемъ монастыремъ, на покупку всякихъ овощей садить про монастырскій обиходъ. — Мая 17 боярину Льву Кирилловичу Нарышкину поднесенъ образъ Вознесенія, какъ ему даровалъ Богъ дщеръ.—Мая 22 куплено въ церковь Вознесенія листу всякаго (травъ и цвтовъ) къ Троицкой вечерн на 7 к.—Мая 26, какъ здила келарь съ старицами на загородной дворъ подъ Двичь монастырь досматривать садовъ и овощей и въ то число слугамъ, кои съ ними были, отпущено окорокъ ветчины.—Мая 28 какъ были у игуменьи боярыня княгиня Елена Борис. Хворостинина да боярыня Анна Мих. Салтыкова, изволили кушать, куплено про нихъ свжіе и живые рыбы на 60 к.—Іюня 8 куплено для поливанія монастырской капусты кувшиновъ на 3 к.—Іюня 12 новопоставленному Новгородскому митрополиту Іову поднесенъ образъ Вознесенія окладной. — Іюня 20 монастырскому слуг Естифю Осипову, что онъ строилъ коврижку, которая послана къ боярину Борису Алексев. (Голицыну) за всякіе припасы 75 к.—Іюля 19 къ игумень въ келью, какъ къ ней приходили св. патріарха крестовые черные священники со святынею отъ Двунадесятъ Апостолъ, дано имъ рубль.—Авг. 8 поднесенъ образъ Вознесенія, окладной, стольника князь Михайловой жен Михаиловича Голицына, какъ ей даровалъ Богъ сына.—Авг. 15 служили въ конюшн молебенъ Флору и Лавру, священникамъ дано 10 коп.

Когда въ 1718 г. умерла игуменья Евдокя Челищева, то, согласно царскому указу, послдовалъ выборъ въ игуменьи достойной такой чести и доброй монахини изъ всхъ монахинь монастыря.

Выборъ происходилъ 26 сент. 1718 г. всмъ соборомъ, на которомъ присутствовали духовникъ іеромонахъ Макарій, казначея, 14 боярынь княгинь и соборныхъ старицъ, уставщица, головщица и вс того монастыря монахини. Соборомъ он приговорили на мсто умершей игуменьи быть у нихъ въ игуменьяхъ того же монастыря келарю Веденикт Пушкиной для того, что она монахиня добрая и такой чести достойна. Подписалъ выборъ одинъ духовникъ. О благословеніи ея на игуменство посланъ указъ къ Преосвященному Крутицкому епископу, который и благословилъ ее въ Успенскомъ собор.

Выборъ въ дйствительности былъ вполн правильный и достойный. Черезъ 8 мсяцевъ посл своего выбора Веденикта Пушкина съ сестрами возбудила спорное дло о принадлежавшей монастырю земл съ очень сильными въ то время людьми, князьями Трубецкими, съ генералъ-фельдмаршаломъ и кавалеромъ кн. Иваномъ Юрьевичемъ и братомъ его тайнымъ дйствительнымъ совтникомъ и кавалеромъ кн. Юрьемъ Юрьевичемъ.

Подробности объ этомъ любопытномъ спор мы помщаемъ въ обозрніи мстности двора князей Трубецкихъ.

Дворъ Ховриныхъ-Головиныхъ.

Возл самыхъ зданій Вознесенскаго монастыря находилось подворье Новодвичьяго монастыря съ полатами, которое при цар едор Иван. было отдано въ Вознесенскій монастырь для помщенія въ полатахъ монастырской трапезы, а Новодвичьему монастырю взамнъ того былъ отданъ дворъ Петра Головина, стоявшій рядомъ {Головинъ Петръ Ив. — братъ Мих. Ив. Головина, убжавшаго отъ напастей Годунова къ Польскому королю. Петръ Ив., подобно своимъ славнымъ предкамъ, былъ при Грозномъ съ 1578 года казначеемъ и при дар едор исполнялъ должность посла къ Польскому королю, а потомъ вскор въ 1585 году подвергся опал отъ Годунова и уморенъ въ подземной темниц. На его мсто казначеемъ въ 1586 году назначенъ Иванъ Вас. Траханіотовъ. Такимъ образомъ, дворъ Головина отданъ Новодвичью монастырю, вроятно, въ 1586 году.}, знаменитый дворъ по знатности и богатству своихъ владльцевъ (Альбомъ видовъ, No XX).

Новодвичье древнее подворье находилось на томъ мст, гд теперь выдвигается на площадь готическая церковь Вознесенскаго монастыря во имя вмч. Екатерины, построенная на мст бывшей трапезы и трапезной церкви того же воимя, именно въ полатахъ Новодвичьяго подворья. Новое подворье Новодвичьяго монастыря, заключавшее въ себ дворъ Головина, занимало мстность, гд теперь ворота Николаевскаго дворца, дворцовый скверъ и служебный дворцовый корпусъ. Это подворье существовало еще въ 1626 г., когда посл пожара между его каменными полатами и Крутицкимъ каменнымъ же подворьемъ Спасская улица оставлена безъ расширенія, такъ какъ между каменныхъ построекъ большой опасности не представлялось въ случа новаго пожара.

Когда было упразднено Новодвичье подворье, свдній не имемъ, но можно предполагать, что оно вмст съ Головинскимъ мстомъ поступило во владнъе Чудова монастыря въ 1677 году.

Упомянутая полата Петра Головина, отданная на подворье Новодвичьему монастырю, заключала въ себ ‘вверху четыре передлы, а въ исподи (внизу) пять передловъ, т.-е. отдльныхъ комнать или полатъ. При ней было два каменныхъ погреба. Эта полата во двор предка Петра Головина, Владиміра Григорьевича Ховрина, была построена въ 1486 г. его сыномъ Иваномъ Головою, родоначальникомъ Головиныхъ, и принадлежала къ числу первыхъ каменныхъ зданій въ Кремл, сооруженныхъ частными лицами. Такихъ полатъ было всего четыре: 1-я купца Тарокана, построенная въ 1470 г., 2-я Дмитрія Владиміровича Ховрина,— въ 1485 г., 3-я полата Вас. ед. Образца, построенная въ 1486 г., и 4-я описанная выше.

Ховрины-Головины—богатый и славный полубоярскій родъ въ конц XV столтія. Объ ихъ происхожденіи Родословная книга разсказываетъ слдующее:

‘Во дни вел. князя Дмитрія Ив. Донскаго (подругимъ спискамъ Василія Дмитріевича) пришелъ въ Москву князь Стефанъ Васильевичъ изъ своей вотчины съ Судака (Сурожа), да изъ Манкупа, да изъ Кафы.

‘У него былъ сынъ Григорій прозваніемъ Ховра, а у Григорья сынъ Володиміръ былъ у великаго князя Ивана Васильевича бояринъ, а у Владиміра было пять сыновей, да три дочери. Большой сынъ Иванъ Голова, а прозванъ Головою потому, что его крестилъ вел. князь Иванъ Васильевичъ и былъ у Вел. князя бояринъ, а другой сынъ Иванъ же бездтенъ, ходилъ къ Господню Гробу молиться и убили его на пол Татары, третій тоже Иванъ Третьякъ, четвертый тоже Иванъ Четвертакъ бездтенъ и пятый Дмитрій. Большая дочь Овдотья была за княземъ Ив. Дм. Пронскимъ, меньшая, тоже Овдотья, была за Ив. Вас. Хабаровымъ’.

У пятаго сына Дмитрія былъ сынъ Иванъ, а у него дочь Дарья (Варвара) была за Никитою Романовичемъ Юрьевымъ, слдовательно была бабушкою царю Михаилу едоровичу.

Повидимому, первый родоначальникъ, Стефанъ, хотя и названъ княземъ, но явился въ Москву не бояриномъ или княземъ-воиномъ съ дружиною, какъ приходили другіе иноземцы, а человкомъ гражданскимъ, торговымъ, почему и внукъ его, Владиміръ Григорьевичъ, названъ былъ гостемъ и у вел. князя Ивана Васильевича занялъ должность казначея, а не воеводы, и потому въ мстническомъ распорядк никого не потснилъ, но самъ собою и съ сыномъ Иваномъ занялъ очень видное и очень вліятельное положеніе среди тогдашняго боярскаго общества.

Въ 1450 г. гость Володиміръ Григорьевичъ Ховринъ передъ своимъ дворомъ, по другимъ свидтельсхвамъ—на своемъ двор, построилъ церковь во имя Воздвиженья Честнаго Креста Господня, ‘повел заложити около кирпичемъ, а изнутри блымъ каменемъ’.

Церковь была заложена на мст прежней, тоже каменной, которая распалась въ лютый пожаръ 1445 г., когда подъ Суздалемъ и вел. кн. Василій Васильевичъ попалъ въ плнъ къ Татарамъ, отчего и время этого событія прозывалось Суздальщиною. ‘Церковь распалася въ пожаръ по Суздальщин’, какъ обозначилъ лтописецъ. Она такъ и прозывалась Володимеровою церковью.

Въ 1457 г. окт. 20 снова случился пожаръ, ‘загорся внутри города Кремля близъ Владимеровы церкви Ховрина и погорло почти треть города’.

Владиміровъ дворъ у Воздвиженья упоминается и въ 1460 г. Тогда противъ него, у Воздвиженья, существовалъ дворъ старца Симонова монастыря Андріяна Ярлыка, несомннно, въ міру не мене знатнаго человка, какимъ былъ и Ховринъ. Этотъ свой дворъ Ярлыкъ отказалъ Симонову монастырю (Акты Колачева. I, 553, 554).

Очень примчательно, что Ховринская церковь, несмотря на періодическіе неизобразимые по бдствіямъ пожары, простояла слишкомъ 350 лтъ до начала теперь ушедшаго уже въ вчность XIX столтія. Она находилась на томъ мст, гд нын существують святыя ворота Вознесенскаго монастыря, которыя въ прежнее время находились подъ монастырскою трапезою, занимавшею мсто готическаго храма вмч. Екатерины. Церковь видна еще на гравюр ‘Видовъ Москвы 1795 г.’, изданныхъ купцомъ Валзеромъ въ 1799 г., гд изображена внутренняя часть Кремля передъ Спасскими воротами (Альбомъ видовъ No XX).

Въ 1763 г. церковь, входившая уже въ составъ Чудова монастыря, описана слдующимъ образомъ:

‘Алтарь длины 4¹/4 арш., ширины 3^1/2 саж. Въ немъ два окошка съ желзными ршетками и дверь деревянная въ больничную монастырскую полату. Трапеза длины 2 саж. 2 арш., ширины 5 саж. 1 арш., въ ней 6 окошекъ. Полъ въ олтар въ церкви и въ трапез деревянный, дощатый. Возл церкви полатка длиною 3 арш., шириною 4^1/2 арш. Изъ церкви въ трапезу дверь и два окошка безъ оконницъ. Изъ трапезы на паперть дверь желзная, паперть на столбахъ со сводами каменными длиною 9 арш., шириною 5 арш., крыта тесомъ. На церкви дв главы, крыты жестью (блымъ желзомъ), церковь крыта желзомъ’.

Судя по упомянутому изображенію церкви, она была построена на подклтномъ нижнемъ ярус, гд, по всему вроятію, помщались кладовыя полаты. Такъ обыкновенно строились храмы именно для сохраненія имущества отъ пожаровъ.

Описанные размры храма указываютъ, что онъ былъ небольшой, всего, кром алтаря, съ небольшимъ пять саженъ въ квадрат.

Владиміръ Григорьевичъ Ховринъ, внукъ родоначальника, вмст съ сыномъ Иваномъ Головою представляли такую денежную и умную силу, что митрополитъ Филиппъ, начавшій постройку новаго Успенскаго собора, предъ своею кончиною въ 1473 г. поручалъ вс заботы и попеченіе объ этой постройк имъ обоимъ, говоря, что для того дла все готово, все уготовлено, только попечитесь о немъ. А относительно ихъ богатства упоминаетъ вт. своемъ духовномъ завщаніи братъ вел. князя, князь Юрій Васильевичъ, что остался Владиміру Григорьевичу должнымъ слишкомъ 380 р., давши ему въ закладъ разными вещами 9 фунтовъ золота и 11 ф. серебра.

Въ 1484 г. Владиміръ Григор. печаловался у вел. князя объ отпуск по домамъ плнныхъ Югорскихъ князей, имя въ виду ихъ покорность и водвореніе добрыхъ мирныхъ отношеній къ далекому Югорскому краю.

Его сыновья, старшій Иванъ Голова и самый младшій Дмитрій, прозваніемъ Овца, были также казначеями. Дмитрію поручались и посольскія дла. Въ 1510 г. онъ участвовалъ въ переговорахъ съ Псковичами по случаю упраздненiя Псковской вольной свободы. При Грозномъ и при цар едор Ив. казначеемъ былъ тоже Головинъ Владиміръ Васильевичъ, 1584 г.

Возл двора Головиныхъ находился дворъ младшаго брата царя Василія Шуйскаго, Александра, на которомъ въ Смутное время стоялъ извстный Масквичъ, описавшій свое знакомство съ едоромъ Головинымъ, оказавшимъ ему не малое дружелюбіе. Масквичъ разсказываетъ объ этомъ знакомств слдующее:

‘Мн было тепло. Я стоялъ съ хоругвію во двор младшаго брата царскаго, Александра Шуйскаго, уже умершаго (вдову его царь выдалъ за Татарскаго царевича, крещеннаго въ Русскую вру, Петра Урусова, того самого, который убилъ Самозванца въ Калуг во время охоты). Рядомъ съ симъ дворомъ былъ дворъ боярина едора Головина. Я же зналъ въ Жмуди вдову Головину, вышедшую впослдствіи за пана Яна Млечка, судью земскаго, а прежде она была за роднымъ братомъ едора Головина, удалившимся изъ Москвы, какъ сказываютъ, еще при Стефан, въ Жмудь, гд дали ему помстье.

‘Я воспользовался этимъ случаемъ, чтобы познакомиться съ бояриномъ, припомнилъ все, что зналъ, придумалъ, чего не было, и отправился къ сосду. Сначала не хотли впустить меня и въ ворота, обыкновенно всегда запертыя, но когда я сказалъ, что намренъ сообщить кой-что о брат боярина, бывшемъ въ Литв, Москвичъ былъ весьма радъ мн, какъ и всякому пріятно слышать добрыя всти о родныхъ и домашнихъ. Онъ разспрашивалъ меня о помстьяхъ, объ оставшихся дтяхъ, о жить-бытъ покойнаго брата, я говорилъ что на умъ приходило, ничего не зная и выдавая выдумки за истину. Съ тхъ поръ мы подружились и стали называть другъ друга кумомъ. Это кумовство мн было очень выгодно: я часто бывалъ у него съ товарищами на обдахъ, сверхъ того онъ всегда присылалъ мн състные припасы, привозимые изъ помстьевъ, и всякаго рода овощи, а для кожей овса и сна.

‘Въ особенности дорога его дружба была мн при возстаніи Москвитянъ. Я съ своей стороны при всякомъ случа оказывалъ ему помощь, часто угощалъ его обдами, приготовленными по Польски, къ великому удивленію боярина, который не только не далъ прежде нашихъ кушаньевъ, но никогда ихъ и не видывалъ. Познакомившись короче, я просилъ его, въ тайныхъ бесдахъ, предостеречь меня отъ измны Москвитянъ, онъ общалъ охотно, и со своей стороны просилъ моей защиты отъ Поляковъ. Предосторожности наши были, однако, напрасны, мятежъ разразился громомъ, и немногіе могли угадать оный, впрочемъ Головинъ предупреждалъ меня въ другихъ неблагопріятныхъ случаяхъ, и тмъ оказалъ намъ большую услугу…

‘Науками въ Москв вовсе не занимаются, он даже запрещены. Выше упомянутый бояринъ Головинъ разсказывалъ мн, что въ правленіе извстнаго тирана, одинъ изъ нашихъ купцовъ, пользовавшихся правомъ прізжать въ Россію съ товарами, привезъ съ собою въ Москву кипу календарей, царь, узнавъ о томъ, веллъ часть этихъ книгъ принесть къ себ. Русскимъ он казались очень мудреными, самъ царь не понималъ въ нихъ ни слова, посему, опасаясь, чтобы народъ не научился такой премудрости, приказалъ вс календари забрать во дворецъ, купцу заплатить, сколько потребовалъ, а книги сжечь. Одну изъ нихъ я видлъ у Головина. Тотъ же бояринъ мн сказывалъ, что у него былъ братъ, который имлъ большую склонность къ языкамъ иностраннымъ, но не могъ открыто учиться имъ, для сего тайно держалъ у себя одного изъ Нмцевъ, жившихъ въ Москв, нашелъ также Поляка, разумвшаго языкъ Латинскій, оба они приходили къ нему скрытно въ Русскомъ плать, запирались въ комнат и читали вмст книги Латинскія и Нмецкія, которыя онъ усплъ пріобрсть и уже понималъ изрядно. Я самъ видлъ собственноручные переводы его съ языка Латинскаго на Польскій и множество книгъ Латинскихъ и Нмецкихъ, доставшихся Головину по смерти брата. Что же было бы, если бы съ такимъ умомъ соединялось образованіе’.

Есть свдніе, что въ 1677 г. земля Чудова монастыря увеличилась присоединеніемъ къ монастырю смежнаго съ нимъ двора боярина Бориса Ив. Морозова. Можно полагать, что Морозову по царскому изволенію достались и старый дворъ Шуйскаго и еще старйшій дворъ Головиныхъ съ церковью Воздвиженія, почему эта церковь и находилась въ состав храмовъ Чудова монастыря и была превращена въ больничную для монастырской братіи.

Древняя мстность Малаго Дворца.

Какъ упомянуто, возл двора Головиныхъ находился въ начал ХVІІ ст. дворъ Александра Шуйскаго, родного брата царя Василія. Можно полагать, что этотъ дворъ прежде принадлежалъ ед. Иван. Шереметеву, какъ это и обозначено на Годуновскомъ чертеж Кремля. Какъ увидимъ, Годуновъ отнялъ дворъ у Шереметева, а при цар Шуйскомъ дворъ могъ поступить во владніе Александра Шуйскаго. Этотъ дворъ стоялъ противъ самой церкви Николы Гостунскаго на мст теперешняго Малаго Дворца. Шереметеву онъ достался отъ отца, боярина Ивана Большого Ва-сильевича Шереметева (1570), который по изволенію Грознаго пріобрлъ этотъ дворъ, заплативши за него деньгами 7.800 руб. съ придачею двухъ своихъ дворовъ. Столь значительная по времени сумма указываетъ, что купленный дворъ былъ очень обширный и богатый, на немъ находилосъ 26 житей полатныхъ и погребныхъ.

На Годуновскомъ чертеж строенія этого двора въ перспектив, повидимому, неправильно спутаны съ строеніями Чудова монастыря, хотя и отдлены отъ монастырскаго двора. Этотъ обширный дворъ былъ построенъ царемъ Иваномъ Грознымъ для своего брата князя Юрья Васильевича въ 1560 г. на томъ мст, гд находился старый дворъ дяди царя, князя Юрья Ивановича Дмитровскаго (1536 г.), а также дворъ боярина (съ 1521 г.) Михаила Юръевича Захарьина-Юръева (1538 г) и иные боярскіе дворы, примыкавшіе къ Чудову монастырю.

Въ самый день кончины царицы Анастасіи Романовыхъ, 7 августа 1560 г., Грозный царь, готовившійся уже сдлаться великимъ Опричникомъ для Московскаго государства, повеллъ все это мсто очистить по ограду Чудова монастыря съ одной стороны и съ другой по заулокъ, проходившій къ заднимъ воротамъ этого монастыря между его строеніями и оградою и строеніями и оградою сосдняго Вознесенскаго монастыря. Здсь царь повеллъ построить новый дворъ для Юръя Васильевича и церковь повеллъ поставить на княжемъ двор, на сняхъ, Введеніе Пречистой Богородицы.

До того времени съ малолтства кн. Юрій Васильевичъ и съ своею княгинею жилъ въ большомъ государевомъ дворц въ особыхъ хоромахъ и обиходъ ему былъ казенный, дворцовый изъ государевой казны и изъ дворцовъ нераздльно съ братомъ царемъ. Теперь онъ былъ выдленъ изъ общаго царскаго обихода и по вол государя сталъ самостоятельнымъ княземъ-хозяиномъ, владя всмъ тмъ, что завщалъ ему отецъ,—городами, волостями, селами и всякою казною. Государь устроилъ ему и весь служебный государскій чинъ, особыхъ бояръ, дворецкаго, стольниковъ, стряпчихъ, дьяковъ и всякихъ другихъ чиновниковъ и приказныхъ людей, какъ довлетъ быти государскому чину во всякомъ обиход.

Новый обширный дворъ былъ выстроенъ въ три мсяца. 21 ноября 1560 г. на Введеніевъ день былъ освященъ и новый его храмъ Введенiя самимъ Макаріемъ митрополитомъ, и въ тотъ же день князь вошелъ на свое новоселье жить въ новомъ двор, при чемъ и митрополитъ и самъ государь обдали и пировали на новосельи у князя.

Юрій Вас. скончался въ 1564 г. ноября 25. Посл него его дворъ поступилъ во владніе боярина . И. Шереметева, о чемъ мы сообщаемъ подробне въ описаніи дворовъ по улиц съ правой стороны отъ Никольскихъ воротъ.

Этотъ дворъ, съ именемъ Юрьевскаго двора, кн. Юрья Васильевича, существовалъ въ 1584 г., слдовательно къ Шереметеву поступилъ посл этого года или въ томъ же году.

Михаилъ Юрьев. Захарьинъ (1538) былъ старшій братъ Романа Юрьевича (1543 г.), прадда царю Михаилу едоровичу. Отъ его имени пошло фамильное прозваніе Романовыхъ. Можетъ быть, дворъ Михаила Юрьевича быдъ дворъ отцовскій, въ которомъ жили и его братья, а въ томъ числ и Романъ Юрьев. Опредлить въ точности мсто этого двора невозможно, но по всему вроятію онъ стоялъ въ мстности Малаго или Николаевскаго Дворца въ сторон къ оград Чудова монастыря.

При вел. княз Иван Васильевич III мстность Малаго Дворца и площадь передъ дворцомъ со стороны Чудова монастыря была занята многими дворами, которые въ 1504 г. вел. князь завщалъ своимъ сыновьямъ Юрью, Дмитрію, Семену и Андрею съ наказомъ, чтобы они подлились этими мстами поровну. Стало быть, въ это время вс помянутые дворы были уже пусты и ихъ владльцы были переселены на другія мста. Видимо, что вел. князь, пролагая прямыя улицы отъ Спасскихъ и Никольскихъ воротъ къ Соборной площади, очищалъ Кремлъ и отъ лишнихъ обитателей, отдавая нхъ мста своимъ сыновьямъ.

По этой мстности отъ двора Головиныхъ слдовалъ по направленію къ Чудовской площади дворъ дьяка Семена Башенина, потомъ дворы троихъ портныхъ мастеровъ великаго князя—Ноздри, Кузнецова и Ушака, дале дворы Василія Борисовича Морозова-Тучкова (бояринъ съ 1480 г.), потомъ Григорія Бабина, Ивана Михайловича Семенова, двухъ Ивановъ Владим. Семеновыхъ, еодора Савостьянова, Ив. Борисова, кн. Ивана Вас. Стригина (бояринъ съ 1462 г.), князя Вас. Вас. Оболенскаго, кн. ед. Вас. Лапаты-Оболенскаго (бояринъ съ 1519 г.). Затмъ другіе дворы: Вас. ед. Сабурова (бояринъ съ 1465 г.), Давыдовыхъ Григорія и Петра едор. (1501 г. окольничіе. Григорій Давыдовъ бояринъ съ 1505 г.), Александра Вас. Оболенскаго (бояринъ съ 1476 г.) и др., подходили уже къ мстности Никольской улицы (С. Г. Г., I, 348, 394).

Такимъ образомъ, князь Юрій Ивановичъ Дмитровскій занялъ подъ свой дворъ мста дьяка Башенина, портныхъ великокняжескихъ мастеровъ, Тучкова, Бабина, Семеновыхъ и нкоторыя другія, поименованныя выше, гд потомъ находился и дворъ М. Ю. Захарьина.

Дворы князей Оболенскихъ, Сабурова, Давыдовыхъ стояли уже на площади, приближаясь, какъ упомянуто, къ Никольской улиц.

Повторимъ хронологическую исторію Малаго или Николаевскаго Дворца. На мст малыхъ разночинныхъ дворовъ посл 1504 г. здсь устроился дворъ князя Юрья Ивановича Дмитровскаго, потомъ въ 1560 г. дворъ князя Юръя Васильевича, перешедшій сначала къ Шереметеву, потомъ къ Александру Шуйскому (?).

При цар Михаил ед. этою мстностыо и съ остававшимися полатами владлъ бояринъ Борисъ Ивановичъ Морозовъ (1662 г. ноября 1), а посл него она поступила во владніе Чудова монастыря. На ней и былъ построенъ Платоновскій Архіерейскій Домъ, занятый впослдствіи Николаевскимъ Дворцомъ. (Альбомъ видовъ, No XX).

Архіерейскій домъ.

Со времени учрежденія въ 1742 г. Московской Епархіи Московскіе архіереи имли пребываніе въ зданіяхъ Чудова монастыря, гд поэтому случаю къ старымъ были пристроены и новыя полаты.

Извстно, что во время чумной заразы въ Москв въ 1771 г. народъ взбунтовался противъ преосвященнаго Амвросія. Отыскивая его, мятежники ворвались въ Чудовъ монастырь въ покои архипастыря, гд ‘онаго не нашедъ, не точію все его имніе расхитили, но и вс окончины перебили, стулья переломали оборвали, и однимъ словомъ весь домашній уборъ съ крайнимъ ругательствомъ въ ннчто обратили’. Такъ это записано въ ‘Журнал Моск. Консисторіи’ 18 сент. 1771 г.

Разоренный домъ архіереевъ оставался въ такомъ вид до 1775 г., такъ какъ замстителемъ погибшаго архіепископа Амвросія до того времени никто не былъ назначенъ и хозяина не было.

Въ 1775 г. импер. Екатерина II почти весь годъ, съ конца генваря и до конца декабря, провела въ Москв. На пути въ Москву она вручила Тверскому архіепископу Платону указъ о назначеніи его архіепископомъ Московскимъ 21 генв. Она хорошо знала преосвященнаго, когда онъ, бывши еще іеромонахомъ, преподавалъ въ 1763—1765 гг. законъ Божій великому князю Павлу Петровичу.

Въ Москв новый архипастырь не нашелъ себ соотвтственнаго его сану помщенія. Вотъ что онъ записалъ въ своей автобіографіи:

‘Надлежитъ сказать и о хозяйств Московскаго Архіерейскаго дома. Не только нельзя было въ немъ жить, но и ничего почти въ немъ не было, и онъ принужденъ былъ жить на подворь Троицкомъ, что у Сухаревой башни, ибо во время бывшаго въ 1771 г. мятежа и убіенія архіерея архіерейскіе покои были внутри разорены и разграблены, также и конюшня и экипажъ весь. А, между тмъ, по небытіи до 1775 г. хозяина, не безъ того, что и оть другихъ или запущено, или недостатокъ умноженъ. Заботило сіе Платона, о чемъ хорошо узнала и императрица и потому пожаловала императрица безъ просьбы, сама собою, на построеніе новаго дома 40.000 р., и онъ построилъ новый домъ (на 44 саженяхъ) въ томъ вид, въ какомъ онъ теперь зрится всми’.

До того времени на этомъ мст существовали какія-то старыя пустыя каменныя полаты, которыя были разобраны и фундаментъ ихъ выломанъ. Постройка производилась въ теченіи того же 1775 и 1776 годовъ, когда была окончена—неизвстно. Пожалованная сумма отпускалась изъ Коллегіи Экономіи по мр надобности.

Строителемъ былъ извстный въ то время архитекторъ Козаковъ.

Это было двухъэтажное зданіе, въ которомъ была устроена и домовая церковь во имя св. апостолъ Петра и Павла, вроятно, уже посл 1787 г., когда 29 іюня въ праздникъ свв. Апостоловъ Платонъ былъ возведенъ въ санъ митрополита совсмъ для него неожиданно.

Однако пребываніе преосвященнаго въ этомъ новомъ дом сопровождалось не малымъ безпокойствомъ. Оно заключалось въ томъ, что на небольшой площади противъ дома въ 1785 г. была устроена батарея, гд были помщены пушки для пальбы въ торжественные дни, и вотъ эта пальба такъ обезпокоивала архіерея, что онъ сначала словесно просилъ губернатора П. Д. Еропкина отвести мсто для пушекъ подальше отъ своего дома, а въ1786 г. просилъ его о томъ же письменно, объясняя, что 26 іюля того же года, во время пальбы изъ пушекъ, перебило до 70 стеколъ въ Архіерейскомъ дом и въ Вознесенскомъ монастыр, что слуги и служки отъ страху запрятались съ своими дтьми въ погреба, о чемъ на слдующее утро поступило къ нему три доношенія. Еропкинъ отвтилъ, что того сдлать не можетъ, потому что пушки Высочайшимъ указомъ 1786 г. февраля 11 повелно поставить въ Кремл, гд другого столь же открытаго для нихъ мста не было.

Въ 1797 г. въ март императоръ Павелъ и весь Дворъ прибылъ въ Москву для коронаціи. Въ Кремлевскомъ дворц помщеній для многочисленнаго придворнаго штата и даже для Высочайшихъ особъ было очень мало и потому Архіерейскій домъ очень понадобился. Въ немъ поселился наслдникъ престола вел. князь Александръ Павловичъ съ супругою Елисаветою Алексевною. Вел. князь Константинъ Павловичъ помстился въ Арсенал. Александръ Павловичъ прожилъ въ Платоновскомъ дом съ 31 марта по 3 мая 1797 г. По этому поводу въ ‘Запискахъ графини Головиной’ находимъ слдующія строки:

‘1797 г. въ Вербную субботу 27 марта состоялся торжественный въздъ императорской четы въ Москву. Поздъ былъ громадный. Войска тянулись отъ Петровскаго дворца до дворца князя Безбородко, въ Лефортовской сторон. Кортежъ остановился въ Кремл, императорская фамилія обошла вс соборы и поклонилась мощамъ. Кром дворца Безбородка и Кремлевскаго, другаго помщенія не было.

‘Въ среду на Страстной Дворъ перехалъ въ Кремль готовиться къ коронаціи.

‘Надо владть талантомъ историка, чтобы выразить въ краткихъ словахъ все благоговніе, внушаемое Кремлемъ,—и перомъ поэта, чтобы воспть впечатлнія, навваемыя этимъ древнимъ и прекраснымъ мстомъ, этимъ соборомъ, а также дворцомъ (Теремнымъ), готическій стиль котораго съ его террасами, оградами и сводами придаетъ ему нчто фантастическое и который высотой своего положенія господствуетъ надъ всей Москвой. Такъ какъ дворецъ былъ недостаточно обширенъ, чтобы помстить все императорское семейство, вел. князь Александръ и его супруга поселились на Архіерейскомъ дом, а вел. князь Константинъ— въ Арсенал. Вел. княгиня Елисавета сказала мн, что никогда не забудетъ впечатлнія, произведеннаго на нее видомъ Кремля вечеромъ въ день прізда… Въ тотъ вечеръ, выходя отъ своей невстки (вел. княгини Анны едоровны) и садясь въ карету, она взглянула на эту древнюю красу Кремля, выдлявшуюся еще боле при яркомъ свт луны, восхитительно отражавшейся всми позолоченными куполами соборовъ и церквей. Великая княгиня невольно пришла въ энтузіазмъ и никогда съ тхъ поръ воспоминаніе объ этой минут не изглаживалось изъ ея памяти’ (Историч. Встникъ, май, 1899, стр. 425). Конечно, посл Петербургскихъ видовъ Москва должна была на самомъ дл поражать своею древностью и оригинальностью все собравшееся тогда въ Кремл придворное общество.

Въ Великую субботу импер. Павелъ и вся царская фамилія пріобщались св. Таинъ въ Чудовомъ монастыр, откуда посл обдни государь былъ въ Архіерейскомъ дом, гд стоялъ государь наслдникъ, и благосклонно разговаривалъ съ митрополитомъ Платономъ (Чтен., 1875 г., кн. IV, стр. 187).

Въ 1805 г. до преосвященнаго дошелъ слухъ, что его Архіерейскій въ Кремл домъ хотятъ отдать для жилья нмцу, коменданту генералъ-майору Гессе. Объ этомъ онъ писалъ къ своему викарію преосвящ. Августину слдующія замтки:

‘Вотъ еще вздумали…’, пишетъ архипастырь октября 30, ‘что выйдетъ не знаю. Не есть ли сіе—выживать меня изъ Москвы? Я помышляю объ отказ (отъ служенія), но думаю, коли Богъ позволитъ, подождать до наступленія 70 года (жизни). Впрочемъ, буди во всемъ воля Божія съ нами’. Такъ подйствовалъ этотъ слухъ на преосвященнаго. Онъ въ это время былъ уже митрополитомъ съ 1787 г. 29 іюня.

‘Прошу меня успокоить объ Архіерейскомъ дом, чтобы не заняли’, пишетъ онъ въ другомъ письм. ‘Для сего развдать обстоятельне и при случа, ежели правда, отвести отъ сего Валуева (начальника Дворцоваго вдомства). Сіе, кром другихъ причинъ, возмутитъ всю публику, чтобъ жить въ Архіерейскомъ дом нмцу и близъ мощей—лютеранину и пр. Объ Архіерейскомъ дом, что Богъ устроитъ, будемъ повиноваться Его вол. Аще хощеши служити Господеви, уготови душу твою на искушеніе: только прошу прилежно навдываться, что отъ заговорныхъ противу насъ о семъ послышите.

‘Отъ Валуева я ничего досел не получалъ. Что за мудрованіе?.. По всему кажется, если не ошибаюсь, все сіе есть одна комедія. Симъ, думаю, только думаютъ меня побудить отъ Москвы отказаться…

‘О дом моемъ пишутъ изъ Петербурга, почитая невроятнымъ, чтобъ взятъ былъ. Сіе есть козни діавольскія, кои разсыплетъ Христосъ духомъ устъ своихъ. Однако я хотлъ бы знать, что дале о семъ думаютъ…’

Наконецъ, преосвященный успокоился. Въ письм къ Августину отъ 7 января 1806 г. онъ писалъ: ‘О дом Кремлевскомъ пишетъ ко мн оберъ-прокуроръ Синодскій, что онъ докладывалъ государю и государь-де отвтствовалъ, что сему быть неприлично, теперь, кажется, уже не сумнительно, а я къ прокурору не писалъ, чудно что вышло…’ Дале слдуютъ замтки:

‘Генв. 14, 1806. Слава Богу что домъ мой остался, кажется, не опаснымъ отъ осады. Богъ длаетъ по своему,—вотъ Валуевъ! вотъ Беклешовъ!.. {По поводу сношеній съ Беклешовымъ (генералъ-губернаторомъ) архипастырь въ одномъ письм къ Августину (дек. 10, 1805) замчаеть слдующее: ‘У князя Волконскаго (въ дом на Самоток) домовая церковь, да и Публичный театръ, какъ въ газетахъ писано, разсмотрите о семъ и представьте мн. Что я слышу, что вамъ Беклешовъ говорилъ: ‘Надобноде жить по-европейски, а не по-татарски? Что сіе значитъ? Прошу объяснить и съ обстоятельствами’.}.

‘Февр. 25. О дом Архіерейскомъ Валуевъ пишетъ, что-де все то выдумали монахи Чудовскiе, по однимъ догадкамъ и пустымъ слухамъ. Вотъ какъ безсовстно!..’ {Письма митроп. Платона къ преосвящ. Амвросію и Августину. М., 1870 г.}.

Въ 1811 г. іюня 13 владыка уволился отъ управленія епархіею и 11 ноября 1812 г. скончался. Посл него епархіею управлялъ его викарій Августинъ до 30 августа 1814 г., когда былъ пожалованъ въ архіепископа Дмитровскаго. Митрополичій домъ, который можно назвать Платоновскимъ, оставался такимъ образомъ безъ хозяина.

Въ конц-концовъ митрополичій домъ въ 1817 г. поступилъ въ Дворцовое вдомство и въ немъ былъ устроенъ дворецъ Николаевскій, какъ онъ обозначался впослдствіи по тому случаю. что въ немъ основалъ свое пребываніе великій князь Николай Павловичъ.

17 апрля 1818 г. въ этомъ священномъ отнын дом родился Государь Императоръ Александръ II.

Въ 1824 г. для боле удобнаго размщенія государевой свиты сооружена надъ зданіемъ постройка третьяго этажа. Въ 1872 г. значительно обветшавшій Дворецъ былъ возобновленъ съ сохраненіемъ всхъ частей въ прежнемъ вид.

Чудовъ монастырь.

Основаніе Чудову монастырю было положено митрополитомъ Алексемъ. Въ 1365 г. онъ заложилъ здсь каменную церковь во имя Чуда Архангела Михаила въ Хонхъ (6 сентября). Сооруженіе церкви было окончено въ то же лто. При этомъ лтописцы ни слова не прибавляютъ о томъ, что съ постройкою церкви учрежденъ былъ и самый монастырь. Ихъ свидтельство касается только каменной церкви, какъ случая, не часто появлявшагося въ то время. Есть нкоторыя основанія предполагать, что учрежденіе монастыря совершилось гораздо раньше постройки каменнаго храма.

Нкоторые лтописцы упоминаютъ, что на этомъ мст находился Царевъ Ордынскій Посольскій дворъ, т.-е мстопребываніе приходивпшхъ въ Москву царевыхъ, иногда очень грозныхъ и немилостивыхъ, пословъ, появлявшихся время отъ времени за сборомъ даней и пошлинъ, а также и сверхъ пошлинъ чрезвычайныхъ царевыхъ запросовъ.

Другія позднйшія свидтельства упоминаютъ, что здсь былъ конюшенный дворъ хана Джанибека, который подарила святителю царица Тайдула (Тайтуглы). Конюшенный дворъ, конечно, составлялъ только часть всего подворья. Невозможно предполагать, чтобы въ Кремл находились только одн конюшни ордынскихъ пословъ.

Царь Джанибекъ и съ своею матерью царицею Тайдулою (Тайтуглы) не мало благоволилъ къ Русской земл, давая ей возможныя льготы, какія именно, не знаемъ. ‘Былъ сей царь Чанибекъ Азбяковичъ добръ зло ко христіанству’, говоритъ наша лтопись, ‘и многу льготу сотвори земл Рустей’. Можемъ догадываться, что такое благоволеніе Ордынскаго царя и его царицы возникло и постоянно поддерживалось ходатайствами митрополита Алекся и главное его дальновидною умною политикою. Это тмъ боле вроятно, что тотъ же Джанибекъ съ митрополитомъ еогностомъ поступалъ очень притснительно, хотя и еогностъ получилъ обычный ярлыкъ, подтверждавшій вс давніе ярлыки, освобождавшіе духовенство отъ даней и пошлинъ. Но при св. Алекс Джанибекъ сдлался особенно добрымъ и ласковымъ, и, какъ упомянуто, сотворилъ многую льготу Русской Земл.

Ордынскіе цари отъ начала ихъ владычества очень уважали нашихъ митрополитовъ и весь поповскій чинъ, какъ они выражались, почитая ихъ молебниками, что Богу молились за нихъ и за все ихъ племя, а потому и освобождали молебниковъ отъ всякихъ даней и пошлинъ. Быть можетъ, никто изъ прежнихъ митрополитовъ не дйствовалъ такъ благотворно на утвержденіи этого царскаго убжденія, какъ Митрополитъ Алексй. Такъ, возможно объяснять особое благоволеніе къ митрополиту царя Джанибека и въ особенности его матери, любимйшей жены царя Узбека, царицы Тайдулы, которая еще въ 1356 г. дала ему охранную грамоту для безопаснаго пути на его проздъ въ томъ году въ Царьградъ, а потомъ въ 1357 г. вызвала его къ себ въ Орду для изцленія отъ болзни своихъ очей. Разсказывали, что въ ожиданіи его прибытія она видла сонъ, какъ приближался къ ней святитель въ архіерейской одежд и съ нимъ священники въ священныхъ одеждахъ. Царица по тому образцу и изготовила имъ такія одежды, какъ видла во сн.

Когда святитель, собравшись идти въ Орду, служилъ въ Успенскомъ собор молебенъ, совершилось благодатное чудо у гроба св. Петра митрополита — ‘се отъ себя сама загорся свча’ {Чудесное самовозженіе свчъ случалось нердко. Еще въ 1147 году, когда въ Кіев убитаго народною толпою князя Игоря положили въ церкви св. Михаила, на ту ночь Богъ прояви надъ нимъ знаменіе велико, зажгошась свчи вси надъ нимъ въ церкви той’. Наутро Новгородцы сказали объ этомъ митрополиту, но митрополитъ запретилъ кому-либо говорить объ этомъ, повеллъ потаити такую благодать, Богомъ явленную надъ покойнымъ. Въ позднія времена такая благодать являлась еще чаще. Въ 1375 г. іюля 27 въ Твери, въ церкви Покрова, передъ иконою Богородицы ночью свча загорлась сама собою. Въ Москв по кончин вел. княгини Евдокіи, въ иночеств Евфросинiи, Донской (1407 г.) многажды у гроба свща сама о себ возгорашеся… (Степ. Кн., I, 514). Въ Москв въ 1480 г. во время нашествія Ахмата, октября 9, у гроба Петра возжеся свча о себ. Митрополитъ вощаницу оныя свщи, нарядивъ со святой водою, послалъ вел. князю на Угру. Въ Москв въ Архангельскомъ собор при цар Василіи Ив. у гроба Дмитрія Донскаго ‘свща сама о себ возгорся и небеснымъ свтомъ оба полы свтяще и на много дни горяше, воску жъ не умаляющуся. Есть же та свща и доныв во церкви той. Отъ нея же мнози съ врою пріимаху воску онаго и отъ различныхъ болзней здравіе пріимаху’.}. Святителъ раздробилъ чудную свчу и роздалъ народу на благословеніе и часть ея взялъ съ собою съ освященною водою. Въ Орд его встртилъ съ большимъ почетомъ самъ царь Джанибекъ съ сыномъ Бердибекомъ и съ прочими сыновьями, съ князьями и вельможами. У царицы совершенъ былъ молебенъ, на которомъ возжена была чудесная свча, потомъ святитель окропилъ царицу св. водою и въ тотъ часъ она прозрла. И царь и вся Орда дивились такому событію и оказали святителю хвалу и честь велію, а царь почтилъ его и бывшихъ съ нимъ многими дарами.

Возможно предполагать, что день чудеснаго изцленія царицы былъ 6 сентября, день памяти Чуда Архангела Михаила въ Хонхъ, въ честь котораго Чуда и учрежденъ былъ монастырь. Святитель отправился въ Орду 18 августа и, дйствительно, могъ прибыть въ Орду въ начал сентября. Возможно также догадываться, что въ это же время, пользуясь торжествомъ своего святого подвига, святитель выпросилъ у хана разршеніе взять его Посольскій дворъ для устройства на немъ по откровенію Божьему обтнаго монастыря и постройки церкви.

Какъ увидимъ, никакое другое время не способствовало къ такому ходатайству о пріобртеніи Посольскаго двора. Въ этомъ же 1357 г. по вызд святителя въ борз (со скоростію) отпущеннаго, въ Орд началась замятня, большія смуты, царь Джанибекъ былъ убитъ сыномъ Бердибекомъ, который въ свой чередъ былъ убитъ въ 1359 г., а затмъ въ 1360 г. была убита и знаменитая Тайдула.

При своемъ отъзд изъ Орды святитель получилъ обычный ярлыкъ уже отъ Бердибека.

Такимъ образомъ, если Тайдула подарила святителю Посольскій дворъ, такъ это могло случиться раньше 1360 г. и по всему вроятію въ тотъ самый годъ, когда получила чудесное изцленіе отъ болзни, а потому и основаніе монастыря могло совершиться въ 1358 году. Постройка каменной церкви спустя пять лтъ по смерти Тайдулы происходила уже въ созданномъ монастыр, гд прежде могла быть построена только деревянная церковь, о чемь лтописцы не упомянули, какъ о рядовомъ событіи. А послдующіе списатели житія св. Алекся уже произвольно толковали о деревянной церкви для своихъ цлей, чтобы объяснить разрушеніе храма въ 1431 г. и доказывать, что онъ былъ обширне и что святитель былъ погребенъ внутри, а не вн храма.

Какъ бы ни было, но время основанія монастыря едва ли можеть относиться ко времени постройки каменной церкви.

Святитель Алексй, создатель, устроитель Московскаго политическаго единенія, скончался 12 февраля 1378 г. я не получилъ отъ современниковъ достойной лтописи своего житія, чему могли попрепятствовать наставшія посл его кончины страшныя для Москвы событія: нашествіе въ 1380 г. Мамая и въ 1382 г. нашествіе Тохтамыша. Неимоврное напряженіе нравственныхъ и матеріальныхъ силъ въ первое нашествіе и совершенное истребленіе самой Москвы въ погромъ Тохтамыша, конечно, не могли на долгое посл того время благопріятствовать спокойному развитію литературнаго труда. Здсь и скрываются т причины, почему литературное развитіе Москвы во все послдующее время оставалось безъ движенія. Такимъ образомъ, и житіе св. Алекся не получило въ свое время должной литературной обработки, даже хотя бы и одной короткой записи. Такая обработка началась спустя 70—80 лтъ посл его кончины и, конечно, не обладая надобными источниками, описала это житіе въ довольно превратномъ вид.

‘Какъ библіографическая исторія житія’, говоритъ почтенный изслдователь житій Русскихъ святыхъ В. О. Ключевскій. ‘такъ и его фактическое содержаніе представляють много темныхъ, едва ли даже разъяснимыхъ пунктовъ’. Авторъ по этому поводу укоряетъ Московскую письменность ХУ в., что ’70—80 л. спустя по смерти знаменитаго святителя въ Москв не умли написать порядочной и врной его біографіи, даже по порученію вел. князя и митрополита съ соборомъ’. Но возможно ли было написать что-либо врное и порядочное, когда, кром колеблющихся преданій, никакихъ врныхъ источниковъ не оказывалось налицо. Съ половины ХV и до конца ХVІІ ст. надъ обработкою этого житія трудилось не мало писателей и вс они, не имя врныхъ источниковъ, по необходимости дополняли другъ друга собственными домыслами, отчего житіе и наполнилось непримиримыми противорчіями и относительно времени, и относительно событій. Разобраться въ этихъ противорчіяхъ очень трудно, а въ иныхъ случаяхъ и совсмъ невозможно. Попытаемся выяснить хотя немногое.

Сооруженная въ 1365 г. въ одно лто каменная церковь Михаила Чуда, несомннно, была небольшого размра. При своей кончин святитель завщалъ вел. князю положить себя вн церкви за алтаремъ и указалъ мсто для своей могилы.

Было ли въ точности исполнено это завщаніе? Нть. Вел. князь Димитрій и духовныя, и свтскія власти опредлили положить его въ церкви, въ предл Благовщенія. Такъ и совершилось. По этому свднію находимъ, что въ первоначальномъ храм существовалъ предлъ Благовщенія. Но въ томъ же житіи разсказывается, что въ 1431 г. во время литургіи верхъ церковный отъ ветхости обвалился, но бывшіе въ алтар священники остались невредимыми. Посл того разрушенную церковь разобрали и приступили къ постройк новой каменной же церкви.

Когда начали копать рвы на основаніе новой церкви, внутри прежде бывшей, разобранной, то, копающе, обрли въ земл чудесныя мощи святителя цлы и нетлнны и ризы его невреженны, яко вчера облечены. О предл Благовщенія при этомъ свидтельств нигд въ писаніяхъ на упомянуто.

Итакъ, по этому свднію погребеніе святителя совершилось, вопреки его завщанію, не вн храма, но внутри.

Между тмъ, въ томъ же житіи есть свидтельство, что архіепископъ Геннадій, бывшій прежде архимандритомъ въ Чудов монастыр, потомъ Новгородскимъ архіепископомъ, проживая остатокъ дней снова въ Чудовомъ монастыр, былъ по кончин погребенъ въ самомъ томъ мст, гд лежало въ земл священное тло великаго святителя и чудотворца Алекся, прежде обртенія его, у самыя стны великія церкви.

А еще прежде скончавшійся въ 1393 г. февр. 15 старйшій бояринъ Дмитрія Донскаго Данило еофановичъ, племянникъ св. Алекся, былъ положенъ близъ гроба святителя, стало быть, вн церкви, такъ какъ при этомъ не упомянуто о погребеніи въ самомъ храм.

Новая церковь во многомъ отличалась отъ развалившейся. Она была мене старой, но зато была высока и зло пространна и прекрасна, была трикровна, то-есть имла три верха или три главы и выспрь восходы, то-есть была построена на подклтномъ ярус съ лстницами для всхода. Старая же церковь если и пространне была всюду, но была единокровна, имла одну главу или верхъ и помостъ, имла токмо на самой земл. Три верха явно показываютъ, что въ новой церкви былъ устроенъ предлъ Благовщенія, въ которомъ и были помщены св. мощи. Писатель настаиваетъ, что старая церковь была обширне новой съ тою мыслью, дабы утвердить свидтельство, что святитель былъ погребенъ внутри храма.

Для этой цли позднйшій писатель (Прологъ, изд. 1777 г.) увряетъ, что старый храмъ былъ деревянный, что копали рвы внутри этого деревяннаго храма ‘и тако обртоша св. мощи’.

При новомъ храм была построена и трапеза, велія, каменная, и погребы каменные, но это свидтельство относится уже къ позднйшимъ сооруженіямъ, о которыхъ скажемъ въ своемъ мст. Вроятне, что трапеза была построена деревянная. Въ 1476 г. февраля 16 въ монастыр сгорла (несомннно, деревянная) трапеза и архимандричья Геннадіева келья.

Геннадій, какъ увидимъ, много способствовалъ къ доброму устройству монастыря. О немъ лтописцы записали слдующее обстоятельство.

Въ 1483 г. случилось навечеріе св. Крещенія въ воскресенье. Геннадій въ своемъ монастыр разршилъ святую Богоявленскую воду пить повши, т.-е. и посл обда. Въ церковномъ же Устав о томъ не писано. Митрополитъ послалъ изымать Геннадія, но онъ, спасаясь, убжалъ къ вел. князю. Митрополитъ самъ пошелъ къ вел. князю, обличилъ преступника, много глаголаше на него, такъ что вел. князь выдалъ бглеца.

Тогда митрополитъ повеллъ сковать его и подъ полатою въ ледникъ посадить. Узнавъ о такой немилости, вел. князь и съ боярами умолили владыку простить его, что и было исполнено. Прощенный Геннадій не только остался архимандритомъ, но на другой же годъ былъ возведенъ въ санъ архіепископа въ Великій Новгородъ.

Въ томъ же 1483 году благоволніемъ Божіимъ вниде ему въ умъ дло благое—соорудить въ монастыр храмъ во имя самого учредителя обители св. Алекся. Основаніе храму было положено вкуп и съ трапезою, какъ свидтельствуетъ житіе. Но нкоторыя лтописи упоминаютъ, что трапеза была заложена въ 1485 г., когда Геннадій былъ уже архіепископомъ въ Новгород. Удалившись туда еще въ 1484 году, попеченіе о новосооружаемомъ храм онъ передалъ братьямъ Траханіотамъ, Дмитрію и Георгію, и сыну Дмитрія Юрью, по прозванію Малому, людямъ очень извстнымъ въ государствованіе Ивана III.

Въ Новгород Геннадій прославился какъ искоренитель ереси жидовствующихъ и установитель строгаго порядка и благочинія среди тамошняго духовенства, которое къ тому же оказывалось совсмъ безграмотнымъ, такъ что архіепископъ самъ принужденъ былъ учить грамот своихъ ставлениковъ. Объ этомъ онъ писалъ любопытное посланіе въ Москву къ вел. князю.

И изъ Великаго Новгорода онъ очень заботился о сооруженіи Чудовскаго храма, высылая въ Москву на его постройку довольно серебра. Церковь была сооружена вельми чудна, велика и высока, и трапеза, а въ ней многія полаты, горнія и дольнія, удобныя на всякую монастырскую потребу и живущимъ тутъ братіямъ на преупокоеніе. Посл того въ новосозданную имени св. Алекся церковь были перенесены и мощи святителя изъ Благовщенскаго предла и поставлены въ рак на правой сторон у стны.

Эта постройка отчасти сохраняетъ свои внутреннія стны и донын съ западной стороны соборнаго храма, гд существуетъ главный входъ въ готическомъ стил.

Такимъ образомъ возможно выяснить слдующія положенія. Самое основаніе монастыря возможно относить къ 1358 г.

Первый каменный храмъ построенъ въ 1365 г., на томъ же мст построенъ новый съ предломъ Благовщенія въ 1431— 1438 гг.

Третій храмъ на новомъ мст во имя св. Алекся заложенъ въ 1483 г. и выстроенъ вроятно въ 1485 г., когда построена и трапеза съ горними верхними и дольними нижними полатами.

Въ 1493 г. во время Кремлевскаго пожара у Чуда въ монастыр казна выгорла.

Въ 1500 г. уже не помнили, кто заложилъ старую церковь, построенную въ 1431 —1438 г., и приписывали ея постройку самому святителю Алексю. Къ этому времени она значительно обветшала, и вел. князь Иванъ Вас. въ 1501 году повеллъ ее разобрать и на томъ же мст построить новую. Въ 1503 г. выстроенный храмъ былъ освященъ 6 сентября, на память празднованія Чудеси иже есть въ Хонхъ, митрополитомъ Симономъ и архіепископомъ Геннадіемъ.

Вслдъ затмъ, въ 1505 г., былъ по ветхости разобранъ и Архангельскій соборъ на площади и заложенъ новый, котораго постройка была окончена въ 1507 г. Оба храма сооружали итальянскіе мастера, какъ можно судить по многимъ деталямъ сооруженія.

Въ 1535 г. правительница Елена (Глинскихъ) устроила для мощей святителя новую серебряную раку.

Февраля 11 пятилтній царь Иванъ (Грозный), его мать Елена прибыли въ монастырь. Митрополитъ Даніилъ съ епископами служилъ предъ св. мощами молебенъ, съ великими слезами моля святого, дабы угодно ему было переложить его мощи изъ старой въ новую раку. Митрополитъ со властями самъ совершилъ переложеніе. Маленькій царь съ матерью и боярами тутъ стояли, съ великими слезами моля святого.

Въ другой лтописи (Львова, IV, 35) этотъ случай разсказанъ съ иными подробностями. Царь Василій Ивановичъ, часто приходя ко гробу св. Петра чудотворца (въ Успенскомъ собор) и къ св. мощамъ чудотворца Алекся, ‘лобызая со слезами св. мощи, особо наедин, по вся дни и нощи съ теплою врою призываетъ ихъ, да помогуть ему ходатайствомъ къ Богу и къ Пречистой Его Матери о прижитіи чадъ и обты свои предъ ними въ сердц своемъ полагаетъ… И родися ему сынъ (Иванъ)… и радостною душею обты сердца исполняя, повелваетъ длать раки святымъ ихъ мощамъ со всякимъ царскимъ устроеніемъ: св. Петру раки золотую съ его образомъ златымъ, а стороны раки серебряныя, и каменіемъ драгимъ повеллъ ее украсить. А св. Алексю раку серебряную всю и на рак образъ святого и столбцы позлатить. Начали длать об раки въ генвар 1531 г. и додлали раку св. Алекся въ феврал 1535 г. Затмъ 11 числа совершено было и переложеніе св. мощей при архимандрит Іон. Былъ тутъ со многими боярами царь Иванъ и съ братомъ Георгіемъ.

Въ третьей лтописи (П. С. Л., VI, 295) помщена даже самая надпись, по всему вроятію существовавшая на рак, гд упомянуто, что образъ чудотворца устроенъ былъ на верхней доск отъ серебра во всемъ сану, какъ государи служатъ, и украшенъ златомъ, каменіемъ дорогимъ и бисеромъ.

Въ великій пожаръ 1547 г. Чудовъ монастырь выгорлъ весь, были сохранены Божіимъ милосердіемъ одн мощи святителя Алекся. Старцевъ погорло по погребамъ и полатамъ 18, слугъ 50 чел., запасъ монастырскій весь сгорлъ.

Въ 1556 г. февраля 29 у царя Ивана родилась дочь, царевна Евдокія. Государь по своему обычаю крестилъ ее въ Чудов монастыр и тогда же повеллъ построить надъ задними вратами монастыря обтную церковь во имя Іоанна Лствичника съ предломъ Евдокіи муч. Ноября 1 церковь была освящена торжественно въ присутствіп царя, царицы Анастасіи, царевича Ивана, царскаго брата Юрья Васильевича. Тутъ же были митрополитъ изъ Царяграда Кизитскій Іосафъ и старцы Святыя Горы, жившіе вроятно въ Чудов же. Освящалъ митрополитъ Макарій со всми соборы.

Этоть небольшой храмъ съ именемъ Іоанна Лствичника существовалъ и въ ХVІІ ст. и упоминается въ 1649 г. 25 апрля по слдующему случаю: извстно, что у царя Алекся Мих. во дворц проживали верховые (придворные) нищіе, старые старики, которыхъ царь содержалъ по завтамъ церкви и для благочестивыхъ съ ними бесдъ. Одинъ изъ этихъ стариковъ Исай Аникеевъ по какому-то случаю убился съ дворцоваго Верху, вроятно упалъ изъ своего высокаго жилища во Дворц.

Государь повеллъ справить по немъ поминовеніе и раздать деньги на панихиды и обдни въ малыя и бдныя церкви Кремля: 1) въ церковь Іоанна Лствичника въ Чудов монастыр у больницъ, гд онъ Исаій погребенъ, 2) въ церковь Іоанна Новгородскаго, что на подворь Спаса Новаго монастыря, 3) въ церковь Воздвиженія Честнаго Креста подл Вознесенскаго монастыря, 4) мученика Христофора (построена каменная по указу 1651 г. 1 марта), что на площади у Холопья Приказа, 5) Іоанна Предтечи противъ большихъ Конюшенъ и въ богадльни на Кулишкахъ, на Покровк и на Тверской.

Въ 1675 г. по случаю раздачи на поминовеніе по Епифаніи Славеницкомъ объ этомъ храм не упоминается, но въ числ монастырскихъ церквей значится церковь Елевферія, устроенная несомннно въ память того, что свят. Алексй мірскимъ вменемъ именовался Елевферіемъ. Быть можетъ, этотъ престолъ былъ освященъ вмсто Іоанна Лствичника. Въ XVIII ст. этотъ храмъ былъ освященъ во имя Платона и Романа и потомъ во имя Всхъ Святыхъ.

Въ 1600 г. февраля 17 съ тмъ же торжествомъ, какъ и въ 1535 г., св. мощи Святителя были снова переложены въ новую серебряную раку, которая была сооружена по желанію царя едора Ив. и мало еще не была додлана предъ кончиною государя въ 1598 г. Рака, скованная изъ серебра, была украшена златомъ и многоцнными бисеры и каменьемъ драгимъ, вверху ея образъ Святого изображенъ, и такъ великолпно была устроена, что не можно было достойно и описать ее. Она была изготовлена уже при цар Борис Годунов, когда и совершилось переложеніе св. мощей {При этомъ лицевое житіе воздаеть великую похвалу новому царю и тмъ указываетъ, что самое это житіе писано по повелнію Годунова, быть можетъ, самимъ патріархомъ Іовомъ.}.

Въ 1626 г. мая 3 случился новый великій пожаръ въ Кремл, начавшійся въ Китай-город и отъ верха храма Василья Блаженнаго перешедшій на Вознесенскій, а потомъ и на Чудовъ монастыри. Въ Чудов погорла Соборная (Алексевская) церковь или самое Чудо Михаила Архангела, какъ писатели иногда прозывали этотъ древній храмъ.

Въ 1677 г. монастырю былъ отданъ обширный дворъ боярина Б. И. Морозова. занимавшій все пространство теперешняго Малаго дворца. Съ этого времени при архимандрит Адріан (1678— 1686 г.), который потомъ въ 1690 г. былъ избранъ патріархомъ, старая церковь св. Алекся и прилегающія къ ней полаты, трапезы и подъ ними монастырскія службы были перестроены по чертежу царя едора Алексевича. Перестройка началась въ август 1680 г. и была окончена въ 1686 г. на царское иждивеніе.

Въ томъ же году мая 20, на память Обртенія Мощей Святителя, новый храмъ его имени былъ торжественно освященъ. Св. мощи по случаю постройки находились въ старой церкви Чуда Михаилова. Наканун, 19 числа, совершена была малая вечерня, къ служб прибыли царь Иванъ, царь Петръ и царевна Софія. Патріархъ шелъ въ карет въ переднія монастырскія ворота. Посл вечерни былъ молебенъ. Св. мощи были поставлены посреди церкви и потомъ подняты на головы самимъ патріархомъ и царями, одинъ по правую сторону, другой по лвую и позади архіерей, и понесли изъ церкви въ южныя двери, вынесли на паперть, откуда въ преднесеніи хоругвей, крестовъ и иконъ, со звономъ во-вся на Иван Великомъ и въ монастыр, архіерей, архимандриты, игумены, протопопы понесли святыню въ новый храмъ. Патріархъ шелъ позади святыни, а за нимъ цари и царевна. Несли на главную южную лстницу мимо алтарей новой церкви и взошли на большой рундукъ (помостъ крыльца), принесли въ церковь, поставили на уготованное мсто самъ патріархъ со властьми. Посл молебна цари и царевна отбыли въ свой царскій домъ, а за ними и патріархъ въ свой архіерейскій домъ.

Здсь примчательно участіе въ церемоніи самой царевны Софіи въ качеств третьяго царя, какъ она постепенно выступала на это желанное ею поприще.

20 мая, какъ упомянуто, послдовало освященіе храма, къ которому прибылъ только царь Иванъ Алек. Во время службы св. мощи были торжественно обнесены вокругъ храма.

Еще въ март мсяц того года (1686) усердный строитель новаго храма и монастыря архимандритъ Адріанъ былъ посвященъ въ Казанскіе митрополиты и въ это время служилъ въ новосооруженномъ имъ храм всенощную наканун освященія.

Къ этому времени другой храмъ, сооруженный рядомъ съ Алексевскимъ, еще не былъ оконченъ отдлкою. Онъ былъ освященъ патріархомъ Іоакимомъ 28 ноября. Въ то же время былъ освященъ патріархомъ и небольшой храмъ, выстроенный съ западной стороны Алексевской церкви во имя апостола Андрея Первозваннаго.

По всему вроятію, этотъ храмъ былъ сооруженъ въ память умиротворенія стрлецкой смуты въ 1682 году. Стрльцы посл майской трагедіи, побитія многихъ бояръ, продолжали бушевать подъ именемъ ‘надворной пхоты’, во всхъ полкахъ стали чинить сборы ратнымъ обычаемъ, ходили везд съ копьями и со всякимъ ружьемъ, съ Пушечнаго двора развезли пушки къ себ по полкамъ, а иныя ввезли въ Кремль, и изъ казны порохъ разобрали по себ, везд разставили свои караулы и никого не пропускали къ Троиц, гд пребывали цари, и отъ Троицы къ Москв, отчего весь городъ былъ въ великомъ смятеніи и страх. Умирить стрльцовъ государи поручили патріарху Іоакиму. Онъ переписывался съ царями, посылая свои письма съ Чудовскимъ же архимандритомъ Адріаномъ, который и отъ царей приносилъ ему грамоты.

Патріархъ 8 октября призвалъ вс полки въ Успенскій соборъ и посл торжественнаго умилостивительнаго богослуженія вынесъ св. евангеліе и ошую руку (мощи) св. апостола Андрея Первозваннаго. Положивъ святыни на аналой, патріархъ сотворилъ всмъ полкамъ поученіе о мир и любви, прочитавши вмст съ тмъ и царскія грамоты, призывавшія стрльцовъ оставить смуту и служить врно и общавшія всепрощеніе ихъ подвигамъ. Мятежники вс единодушно покорились и цловали евангеліе и руку св. апостола изъ патріаршей руки. Вс и сами стрльцы очень радовались такому повороту смутныхъ длъ и въ особенности радовался самъ патріархъ, усердно поздравлявшій царей съ успшнымъ окончаніемъ дла и получившій за это широковщательную царскую похвальную грамоту. Несомннно, что благодарная Господу и св. апостолу память о такомъ важномъ событіи и ознаменовалась постройкою храма во имя св. ап. Андрея.

Освященіе храма совершалъ самъ патріархъ и посл службы въ новой трапез былъ столъ большой для всхъ, кушалъ за столомъ и святйшій съ архіереями и со властьми.

Въ 1701 г. іюня 9 новый опустошительный пожаръ Кремля, начавшійся возл Чудова монастыря на Новоспасскомъ подворь, истребилъ повсюду все деревянное, сохранивъ только каменныя зданія обгорлыя и поврежденныя.

Подробностей о томъ, что именно погорло въ монастыр, не имемъ. Извстно только, что въ 1702 г. были возобновлены позолотою главы и кресты на церквахъ Алексевской и Благовщенской.

Въ лютйшій пожаръ 29 мая 1737 г. въ Чудовомъ монастыр погорло дв церкви со всякою церковною утварью, а также властелинскія и братскія и другія кельи, т.-е. вс зданія и конюшенный дворъ. На возобновленіе всего погорвшаго отъ Коллегіи Экономіи было назначено только 2.000 рублей.

По описи 1763 г. состояніе церквей и всхъ зданій монастыря находилось въ слдующемъ вид (Альбомъ видовъ No XVIII):

1) Соборная архангела Михаила церковь однопрестольная пятиглавная (нын одноглавная), на главахъ кресты осмиконечные, средняя глава крыта мдью и позолочена, остальныя главы и церковь крыты жестью. т.-е. блымъ желзомъ, и выкрашены зеленою краскою, вокругъ церкви съ трехъ сторонъ паперть съ 12 окончинами и съ каменными сходами, крытая желзомъ подъ зеленою краскою. Отъ собора къ Благовщенской церкви и къ архіерейскимъ покоямъ существовали каменные на столбахъ со сводами и безъ сводовъ крытые переходы со многими окошками (31 окош.). У переходовъ возл храма стояла колокольня. 2) Церковь Благовщенія пятиглавая, средняя глава крыта желзомъ полуженнымъ, была позолочена, но въ пожаръ 1737 г. золото потускнло, другія главы крыты такимъ же желзомъ. Въ церкви полъ выстланъ чугунною лещедью. Внутри обширной трапезы въ стн устроена полатка, гд продается чудотворцевъ медь.

3) Церковь Алекся митрополита пятиглавая, обдлка главъ такая же, какъ у Благовщенія, и кресты осмиконечные. Алтари обихъ церквей соединены проходомъ съ дверью. Полъ въ церкви также чугунный. Передъ церковью обширная трапеза, изъ которой выходъ на паперти, а съ паперти сходъ по лстниц на Ивановскою площадь, гд находилось крыльцо на двухъ столбахъ одинакихъ и двухъ тройныхъ, каменныхъ, при оныхъ 4 жестяныя трубы съ змйками для сбгу съ кровли воды, крыша крыльца желзная, сверхъ оной дв дуги желзныя, наверху дугъ яблоко мдное позлащенное, сверхъ яблока звзда съ крестомъ. Крыльцо имло длины 5 саж. 12 арш., ширины 4 саж. 5 четвертей. Это старое крыльцо при митр. Платон было построено въ нескладномъ готическомъ стил, какъ существуетъ и донын.

Въ одной связи съ этими двумя церквами находилась третья небольшая церковь во имя Андрея Первозваннаго, одноглавая, глава обита желзомъ и выкрашена зеленою краскою. За церковью слдовала обширная Братская трапеза и рядомъ съ нею полата, въ которой про братію раздаютъ кушанье. Эти послднія помщенія выходятъ окнами противъ церкви Двнадцати Апостоловъ. Три церкви съ трапезами и братская трапеза съ полатою были покрыты въ одну линію желзною кровлею, выкрашенною красною краскою. Подъ ними, въ нижнемъ этаж, находились погреба и полаты житенная, капустная, истопничная, гд были печи.

4) Церковь Воздвиженія, построеніе Ховрина, о которой говоримъ особо.

5) Церковь Платона и Романа, надъ задними воротами, Крестовая, потому что возл находились архіерейскія полаты, одноглавая, въ ше главы 8 оконъ, сверхъ главы яблоко позлащенное, глава и церковь крыты желзомъ и выкрашены зеленою краскою. Въ церкви хоры росписанные деревянные, полъ дощатой. ГІередъ церковью парапетъ деревянный съ перилами, всходъ къ церкви каменный, шир. 1 1/2 арш. Эта церковь впослдствіи освящена во имя Всхъ Святыхъ. Выше мы упоминали, что она построена при Грозномъ цар.

6) Колокольня четвероугольная о пяти апартаментахъ или ярусахъ, изъ которыхъ въ четвертомъ, осмигранномъ, ярус помщалась библіотека, а въ пятомъ, съ 8 окнами (слухами), висли 12 колоколовъ, верхъ колокольни оканчивался фонаремъ также съ 8 окнами (слухами) и надъ нимъ главою съ желзнымъ крестомъ.

Сь западной стороны на 30 саж. протягивалось строеніе, заключавшее въ себ братскія кельи въ три этажа съ служебными полатами: пирожною, поварнею, кваснымъ погребомъ, пивоваренною. Передъ кельями находились на каменныхъ столбахъ деревянные переходы и каменные парапеты.

Съ сверной стороны такое же строеніе съ братскими кельями простиралось на 14 саж. въ три этажа съ подобными же переходами. На той же сторон въ связи съ этимъ зданіемъ внутри двора возвышалось трехъэтажное зданіе съ кельями, кладовыми казенными, полатами. Въ верхнемъ ярус находились архіерейскіе покои, заключавшіе въ себ: 1) Крестовую полату съ 4 окнами, 2) залъ съ 6 окнами, 3) столовую съ 3 окнами, 4) наугольную съ 4 окнами, 6) библіотеку съ 2 окнами. Нумеръ 5 не обозначенъ.

Это строеніе простиралось отъ угла западной стороны до заднихъ воротъ, которыя были створчатыя желзныя, съ калиткою. По другую сторону воротъ, по направленію къ восточной сторон, протягивалось другое двухъярусное зданіе, на 13 саж., въ которомъ во второмъ ярус помщались: полата судейская, полата подьяческая, полата архивная и одна келья.

Съ восточной стороны отъ угла сверной находилось двухъярусное зданіе на 9 саж. съ намстничьими пятью кельями во второмъ ярус.

Затмъ протягивалось на 34 саж. другое двухъярусное зданіе, въ которомъ въ нижнемъ ярус помщались полаты: столярная, каретная, дв кладовыя, кузнечная и др. Во второмъ ярус находились дв кельи и дв полаты больничныя, соединявшіяся съ церковью Воздвиженья.

Отъ этой церкви по южной сторон монастырской земли находилось тоже двухъярусное зданіе въ длину на 26 саж., въ верхнемъ ярус котораго помщались: полата Консисторская, полата Судейская, полата Секретарская и еще дв полаты безъ названія. Это были древнія полаты Головиныхъ.

Съ западной стороны стояло еще двухъярусное зданіе на 15 саж. съ двумя полатами въ верхнемъ и съ 4 кладовыми полатками въ нижнемъ ярус. Почти вс описанныя зданія существуютъ и нын, конечно, съ передлками и перестройками при возобновленіяхъ.

Монастырская земля съ южной стороны на 47 саженяхъ и съ западной на 30 саж. была ограждена каменною оградою, гд впослдствіи митроп. Платонъ выстроиль свой угловой архіерейскій домъ, поступившій потомъ подъ Николаевскій дворецъ. Прочія стороны монастырской земли и досел окружены строеніемъ полатъ.

Всей земли подъ монастыремъ состояло: съ восточной стороны, внутри зданій, 54 саж., съ южной до угла 37 саж., поворотъ отъ угла до большихъ воротъ 30 саж., отъ воротъ по южной сторон до угла западной стны 36 саж., съ западной стороны 40 саж., съ сверной стороны 49 саж. Всего 6 стнъ, или сторонъ.

Вн монастырской земли съ сверной стороны, гд нын зданіе судебныхъ мстъ, находился обширный каменный конюшенный дворъ съ каменными же постройками для келій и кладовыхъ полатъ. Онъ составлялъ неравномрный квадратъ въ 13 саж. Между монастыремъ и конюшеннымъ дворомъ находился еще задворокъ, длиною въ 17 саж., шириною около 4 саж. По всему вроятію этотъ конюшенный дворъ составлялъ нкогда часть Татарскаго Посольскаго двора, сохраняя свои границы до послдняго времени.

Къ западу отъ конюшеннаго двора, въ 5 саж. отъ него, противъ заднихъ воротъ монастыря стояла церковь Козмы и Дамьяна, о которой мы высказали наше предположеніе, что она могла быть построена вел. княгинею Софьею Палеологь на мст остававшагося еще въ Москв Татарскаго подворья.

Таково было расположеніе и состояніе монастырскихъ зданій до переустройства ихъ при митроп. Платон и въ послдующее время. Здсь многое сохранялось еще и отъ XVI, и отъ XVII ст. (Альбомъ видовъ, No XVIII).

Монастырь, учрежденный знаменитымъ святителемъ, знаменитымъ подвижникомъ не только на церковномъ, но еще боле и на политическомъ поприщ, съ первыхъ же временъ своего основанія получилъ значеніе учрежденія общественнаго и, главнымъ образомъ, въ извстной степени ученаго или учительнаго, гд въ самомъ начал собирались знающіе и испытанные старцы, избранные изъ монастырей, славившихся подвижническою жизнью, въ томъ числ и изъ Сергіева монастыря еще при жизни преподобнаго его основателя. Примчательно, что это значеніе за монастыремъ сохранялось въ теченіи всей его исторіи и было подтверждено даже Петромъ Великимъ, который указомъ 4 генв. 1723 года повелвалъ ‘въ Чудов монастыр монаховъ имть, которые бы достойны были къ производству въ духовные начальники’.

Монастырь Михаилово Чудо въ Хонхъ (хоны значитъ погруженіе) открылъ гостепріимный кровъ для приходившихъ въ Москву иноземныхъ православныхъ святителей и старцевъ, въ особенности для южныхъ Славянъ и Грековъ, которые находили въ немъ пріютъ, подолгу въ немъ проживали и, умирая, бывали погребаемы на его же кладбищ. Такъ, въ 1392 г. соборн былъ погребенъ въ монастыр Матей Гречинъ, митрополитъ Адріанопольскій, прибывшій въ Москву съ митрополитомъ Кипріаномъ въ 1390 г., несомннно, до своей кончины проживавшій въ монастыр.

Въ Кремл не было другого мста столько удобнаго для почтенныхъ пришельцевъ, всегда очень дорогихъ гостей для православной и богомольной Москвы, о чемъ Вселенскіе патріархи и разнаго рода Греческія духовныя власти знали доподлинно. Такъ, весною 1518 г. марта 4 прибыли въ Москву отъ Цареградскаго патріарха митрополитъ Григорій, Грекъ, да съ нимъ старцы отъ св. горы Аонской бити челомъ о нищет и поможеніи: изъ Ватопеда монастыря три старца,—Максимъ Грекъ, Неофитъ Грекъ, Лаврентій Болгаринъ, отъ св. Пантелеймона изъ Русскаго монастыря—проигуменъ Савва. А прежде тхъ старцевъ за годъ пришелъ отъ св. Сорока Мученикъ, отъ Скиропотама монастыря Исаія Сербинъ. Князь великій Василій Ивановичъ принялъ ихъ съ великою честью и повеллъ имъ пребывать въ монастыр архистратига Михаила Чуда, питая ихъ и доволя всякими потребами отъ своей царскои трапезы. Также и Варлаамъ митрополитъ великую любовь и честь къ нимъ показывалъ и, къ себ призывая, часто съ ними бесдовалъ о божественныхъ словесахъ духовныхъ.

Они были отпущены домой 11 сентября 1519 г. Стало быть, они жили въ монастыр боле полутора года. Примчательно, что въ это самое время съ 28 ноября 1518 г. и по іюль 1519 г. включительно совершилось у гроба св. Алекся много чудныхъ изцленій, явленныхъ 7, а неявленныхъ Богъ вдаетъ.

Эта лтописная запись можетъ указывать, что и прежде и посл упомянутыхъ годовъ такіе православные гости почти каждый разъ во время своего пребыванія въ Москв водворялись въ монастыр у Михаилова Чуда. А такъ какъ прізжіе гости очень нердко бывали люди по православному очень ученые, а потому и очень надобные для Русскихъ церковныхъ длъ, каковъ былъ, напримръ, Максимъ Грекъ, то по временамъ постоянное ихъ пребываніе у Михаилова Чуда давало монастырю особое учительное значеніе, которое оставалось за нимъ, какъ упомянуто, до послднихъ лтъ стараго допетровскаго порядка Русской жизни. Повидимому, такое общественное значеніе монастыря установилось со временъ самого его основателя, святителя Алекся, именно избраніемъ въ составъ братіи достойныхъ старцевъ. Впослдствіи, когда, наконецъ, возникла мысль объ учрежденіи ученой Греко-латинской школы, то нигд въ другомъ мст, а именно въ Чудовомъ же монастыр, и была основана такая школа еще при Филарет и при патріарх Іосиф, существовавшая здсь до учрежденія Славяно-греко-латинской академіи. По свидтельству Олеарія учителемъ этой школы былъ Грекъ Арсеній. За то, что онъ охуждалъ наши церковныя книги за ихъ неправильность, онъ былъ сосланъ въ Соловки въ 1649 г., когда, по всему вроятію, на его мсто былъ вызванъ Епифаній Славинецкій, а затмъ при Никон и Арсеній былъ возвращенъ и опредленъ справщикомъ печатнаго дла.

Объ этой самой школ голландецъ Кленкъ въ 1675 г. писалъ, что ‘Чудовъ монастырь скоре можно назвать дворянскимъ учебнымъ заведеніемъ, чмъ монастыремъ. Тамъ рдко увидишь кого другого, какъ только дтей бояръ и важныхъ вельможъ. Ихъ помщають туда, чтобы отдалить отъ дурнаго общества и научить благонравному поведенiю. По исполненіи 16 лтъ отъ роду они снова могутъ уйдти’.

Быть можетъ, изстари то же учительное значеніе подавало поводъ сдлать монастырь пріютомъ для недостойныхъ вь томъ или другомъ отношеніи духовныхъ владыкъ, которые иногда бывали здсь заточаемы и здсь же оканчивали свои дни. Однако монастырь не былъ каменною крпостью, казематомъ и видимо, что его крпость заключалась именно въ строгомъ учительномъ житіи для всей братіи, а потому недостойные почему-либо владыки водворялись сюда для исправленія и раскаянія въ недостойныхь поступкахъ.

Такъ, въ 1391 г. въ Твери епископъ Евфиміи Висленъ очень поссорился съ Тверскимъ вел. княземъ и посл суда надъ нимь отставленъ съ епископства и водворенъ въ Москв у Михаилова Чуда. Онъ скончался въ 1392 г. и положенъ за алтаремъ храма.

Въ 1397 г. погребенъ въ монастыр владыка Смоленскій Даніилъ. Въ 1401 г. пріхалъ въ Москву Ивань, владыка Новгородскій, бить челомъ вел. князю о Торжку. Митрополить Кипріанъ по слову вел. князя понималъ его и посадилъ въ Чудовъ за сторожи за мсячный митрополичій судъ, что не дали Новгородцы. Владыка просидль въ монастыр три съ половиною года и отпущенъ въ 1404 г.

Въ 1440 г. былъ посаженъ въ монастыр у Чуда отступникь Православія митрополитъ Исидоръ, просидвшій здсь отъ среды Крестопоклонной недли Великаго поста все лто. Потомъ, сентября 15, онъ тайно убжалъ въ Тверь и оттуда къ Риму. Онъ содержался подъ стражею для того, чтобы отступился отъ латинскаго соединенія и согласія, чтобы обратился и покаялся.

Въ 1480 г. генваря 19 здсь же былъ заключенъ послдній независимый Новгородскій владыка еофилъ за крамолуизмну къ Литв, прожившій въ монастыр шесть съ половиною лтъ, гд скончался и погребенъ.

Въ 1504 г. здсь заключенъ и строитель монастырской церкви св. Алекся, Новгородскій архіепископъ Геннадій, прожившій посл того два съ половиною года. О его погребеніи упомянуто выше.

При воцареніи Шуйскаго въ 1606 г. сюда быль отосланъ подъ начало и поставленный Лжедмитріемъ патріархъ Игнатій. Онъ дожилъ здсь въ простыхъ чернецахъ до того времени, когда въ 1611 г. владющіе Москвою бояре и Поляки смстили съ патріаршества Ермогена, посадивши его въ Чудовъ же монастырь и на его мсто снова возвели того же Игнатія.

12 декабря 1666 г. въ Чудовомъ монастыр совершился судъ надъ патріархомъ Никономъ. Въ церкви Благовщенія Вселенскіе пахріархи Паисій Александрійскій и Макарій Антіохійскій сняли съ него патріаршій санъ, клобукъ и панагію, при чемъ было прочтено ему и писаніе о немъ, т.-е. изложеніе его виновности.

Бывали случаи, что нкоторые святители добровольно поселялись въ этомъ митрополичьемъ монастыр. Въ 1464 г. сент. 13 здсь нашелъ мирное прибжище митрополитъ еодосій Бывальцевъ, возбудившій въ толп поповъ и дьяконовъ великую нелюбовь и проклятіе за свои строгія къ нимъ распоряженія, желая неволею привести ихъ къ правому пути Божію. Онъ началъ во всякую недлю (воскресенье) созывати ихъ и учити по святымъ правиламъ. Услыхавъ затмъ всеобщій ропотъ на себя, онъ разболлся и, оздороввъ, поселился въ кель Чудова монастыря, взявъ къ себ разслабленнаго старца,—служилъ ему, омывалъ его струпы. Былъ въ митрополитахъ съ небольшимъ три года (1461 — 1464).

Въ 1548 г. генваря 6 постригся въ монастыр духовникъ царя Ивана Грознаго, протопопъ Благовщенскаго собора, едоръ Барминь. Онъ передъ тмъ разнемогся и пришло на него великое страхованіе оттого, что почувствовалъ свою вину, какъ былъ онъ главнымъ строителемъ народнаго мятежа противъ близкихъ къ государю князей Глинскихъ. Посл страшнаго пожара 1547 г., испепелившаго почти всю Москву, онъ первый началъ говорить и пустилъ въ народъ молву, что пожаръ случился по той причин, что княгиня Анна Глинская съ своими дтьми и съ людьми волхвовала, вынимала сердца человческія да клала въ воду, да тою водою, здячи по Москв, кропила, и отъ того вся Москва и погорла. Съ протопопомъ это утверждали и многіе изъ бояръ.

Когда по государеву указу назначенъ былъ розыскъ по этому длу, то собравшаяся въ Успенскомъ собор толпа народа такъ разсвирпла, что, не выходя изъ собора, тамъ же въ Божьемъ храм у митрополичьяго мста совершила убійство бывшаго налицо князя Юрія Глинскаго.

Въ 1566 г. въ Москв оставилъ митрополію святитель Аонасій по случаю великой немощи и сошелъ въ Чудовъ монастырь на свое постриженіе.

Въ Чудовомъ монастыр проживалъ временно и Гришка Отрепьевъ, а посл него туда же посадили подъ началъ и постриженнаго несчастнаго царя Василія Ивановича Шуйскаго въ 1610 г., откуда потомъ взялъ его Гетманъ Жолквскій, снявши съ него иноческое платье, чтобы представить королю не плннаго инока, а плннаго Русскаго царя.

Со времени царя Ивана Грознаго въ царскомъ быту вошло въ обычай крестить новорожденныхъ дтей у мощей святителя Алекся, въ его монастыр. По завоеваніи Казанскаго царства въ 1553 г. былъ крещенъ въ Чудов малолтній плнный Казанскій царь Утемишъ Гирей Савакиревъ, нареченный во св. крещеніи Александръ, котораго царь поселилъ у себя во дворц и повеллъ учить его грамот, да навыкнетъ страху Божію и закону христіанскому.

Потомъ государь крестилъ у Михаилова Чуда своихъ дтей: въ 1554 г. царевича Ивана, въ 1556 г. царевну Евдокію, въ 1557 г. царевича едора, въ 1559 г. племянника своего, сына князя Юрья Васильевича, кн. Василія Юрьевича.

Царь едоръ Ивановичъ здсь же крестилъ свою новорожденную дочь еодосію, вскор умершую.

Слдуя царскому обычаю, и царь Михаилъ постоянно крестилъ всхъ своихъ дтей у мощей св. Алекся, начиная съ царевича Алекся Мих., который былъ крещенъ въ трапез.

Царь Алексй Михайловичъ, слдуя за отцомъ, крестилъ своего первенца сына Димитрія въ 1648 г. въ Чудов, но другихъ дтей въ Успенскомъ собор и потомъ Великаго Петра и его сестру царевну Наталію снова въ Чудов.

Монастырское кладбище открывало мста для погребенія не только жившимъ въ монастыр на поко или въ заключеніи и подъ началомъ духовнымъ властямъ и монастырскимъ старцамъ, но и многимь лицамъ изъ боярскихъ чиновъ, въ особенности сосдамъ монастыря по мстожительству, каковы были старые боярскіе роды Морозовыхъ, князей Оболенскихъ, Трубецкихъ, а впослдствіи Хованскихъ, Куракиныхъ, Щербатовыхъ, Стршневыхъ, погребеніе которыхъ происходило уже въ ХVІІІ ст., даже въ 1768 г., когда въ декабр былъ погребенъ князь Сергй Мих. Хованскій, вроятно одинъ изъ послднихъ покойниковъ на кладбищ монастыря {Въ 1769 г. погребена Наталья Петровна Стршнева, супруга генерала Петра Ив. Стршнева.}. На его надгробномъ камн была слдующая надпись:

Всякъ прочтетъ сію таблицу, внемли, Коль кратка есть жизнь наша на земли. Для того ставятся на гробахъ примты, Дабы память была въ вчныя лты…

Но такія вчныя лты прекращались обыкновенно двумя-тремя поколніями. Могилы ддовъ уже исчезали, какъ исчезли и вс старыя могилы въ Чудовомъ монастыр. Изъ лтописныхъ показаній мы упоминали о многихъ лицахъ, здсь погребенныхъ. Упомянемъ еще, что изъ свтскихъ лицъ здсь былъ погребенъ въ 1565 г. Казанскій царь Едигеръ въ крещеніи Симеонъ Касаевичъ, взятый при покореніи Казанскаго царства. Онъ положенъ у церкви Благовщенія на полуденной сторон. Слдовательно церковь Благовщенія находилась съ южной стороны отъ церкви св. Алекся.

Въ XVII ст. здсь были погребены: въ 1630 г. бояринъ Вас. Петр. Морозовъ.

1634 г. схимница Анисья Полева.

1657 г. мальчикъ Тарасій, котораго изломалъ старецъ въ Осипов монастыр.

1667 г. знаменитый бояринъ Борисъ Иван. Морозовъ и его жена, сестра царицы Марьи Ильичны Милославскихъ, Анна Ильична.

1670 г. бояринъ Ив. Ив. Салтыковъ.

1677 г. окольн. Вас. Никиф. Собакинъ, князя Ивана Григорьевича Куракина жена еодосія Алексевна (дочь Алекся Никит. Одоевскаго).

1678 г. стольникъ Назарій Засцкій.

1682 г. бояринъ Вас. Семен. Волынскій, князь Ив. Григор. Куракинъ, стольникъ Левъ Ив. Салтыковъ.

1683 г. жена бояр. Вас. Сем. Волынскаго Ксенія Яковлевна, стольникъ Мих. Петр. Пушкинъ.

1684 г. бояринъ кн. едоръ ед. Куракинъ, жена князя боярина Ив. Григор. Куракина, Марья Петровна, Петръ Мих. Пушкинъ.

1686 г. августа погребенъ Сибирскій царевичъ Романъ, погребалъ патріархъ.

1687 г. окольн. кн. Матв. Венед. Оболенскій.

1692 г. окольн. Семенъ Ив. Колтовской.

1693 г. вдова кн. Ульяна, жена кн. Алекся Никитича Одоевскаго.

Это только т лица, которыхъ отпвалъ самъ патріархъ. Большая часть остающихся надгробій относится уже къ XVIII ст., каковы надгробія семейства князей Куракиныхъ, бояръ Стршневыхъ, князей Хованскихъ, Трубецкихъ, семейства Родіона Матв. Стршнева.

Въ числ боле или мене знатныхъ князей и бояръ здсь же нашли себ вчный покой и знаменитые въ ХVІІ ст. писатели—Епифаній Славинецкій и Каріонъ Истоминъ.

Епифаній Славинецкій былъ вызванъ въ 1649 г. изъ Кіева въ Москву ради наученія дтей Еллинскому языку и въ особенности для перевода надобныхъ для Церкви книгъ.

Современники о немъ писали слдующее:

‘Мужъ многоученый, какъ никто другой въ это время, не токмо грамматики и риторики, но и философіи и самыя еологіи извстный бысть испытатель и искуснйшій разсудитель и опасный претолковникъ Еллинскаго, Славенскаго и Польскаго діалектовъ’.

Въ теченіи 25 лтъ, живя сначала въ Андреевскомъ, потомъ въ Чудовомъ и затмъ на Крутицахъ, онъ много потрудился надъ исправленіемъ и въ переводахъ церковныхъ книгъ, оставивъ посл себя богатйшее ученое наслдство. Онъ померъ 19 ноября (подъ 20 число) 1675 г., оставивъ также весьма достаточное денежное наслдство, которое все было роздано на поминовеніе по немъ.

На похороны разошлось около 90 руб. и 18 золотыхъ, изъ которыхъ 15 поднесено патріарху, 2 — Симеону Полоцкому и 1 золотой — духовнику Новодвичьяго монастыря. На сорокоусты роз дано около 70 руб.

На поминовеніе выдавалось въ нкоторыя немногія церкви Чудова, Вознесенскаго и Знаменскаго монастырей, а также и въ приходскія, на недлю по алтыну въ каждую церковь. Въ третины, девятины, полусорочины и въ сорочины въ Чудовъ монастырь на столъ братіи по 5 руб. Нищимъ и въ тюрьмы и богадльни роздано въ разное время боле 70 р., въ Тіунскую избу подначальнымъ церковникамъ около 5 рублей.

Поминовеніе въ годовщину справлялось два года при меньшихъ расходахъ. На цлый годовой поминъ выдавалось по 1 руб. въ храмъ.

Вписъ, вписаніе въ синодики на вчный поминъ выдано: въ Андреевскій монастырь 10 руб., въ Молчинскую Путивльскую пустынь 10 руб., да на строеніе 15 руб. По завтному письму покойнаго въ Новодвичь монастырь 10 руб.

Время отъ времени выдавалось и въ иногородные монастыри и церкви на поминовеніе. Въ особенности много роздано по указу патріарха въ Кіевскіе монастыри на вчный поминъ покойнаго, всего 500 золотыхъ и 200 ефимковъ (талеровъ.)

Каріонъ Истоминъ въ 1677 г. упоминается, какъ дьяконъ Путивльскаго Молчинскаго монастыря, которому на поминовеніе по Епифаніи Славинецкомъ было дано 20 алт., т.-е. 60 коп. Несомннно, что эта выдача можетъ свидтельствовать о старомъ знакомств Каріона съ знаменитымъ дидаскаломъ. Затмъ Каріонъ въ Москв обучается въ школ Лихудовъ, потомъ іеродіакономъ получаетъ должность справчика Печатнаго Двора. 1687 г. занимается по порученію патріарха ученіемъ патріаршихъ маленькихъ пвчихъ говорить имъ же сочиненныя поздравительныя праздничныя ораціи и продолжаетъ это занятіе и въ слдующіе годы.

Въ 1692 г. онъ издалъ Лицевой букварь, весьма любопытный по изображеніямъ всякихъ бытовыхъ предметовъ, съ нравоучительными стихотвореніями. Повидимому, онъ былъ піитъ и стихами воспвалъ царевну Софію въ 1681 г., которыхъ существуетъ цлая книга.

Сохраняется также его поэма на бракъ царя Петра съ Евдокіею едоровной Лопухиныхъ, сочиненная 1689 г. Это былъ предшественникъ Тредьяковскому. Онъ скончался іеромонахомъ въ 1722 г. Его надгробіе находилось въ южной стн храма Чуда Михаилова. Возл него въ той же стн существуетъ надгробіе юродиваго Тимоея Архипова, проживавшаго у царицы Прасковьи ед. 28 лтъ и всегда встрчавшаго у ней царевну Анну Ивановну восклицаніемъ: ‘Донъ, донъ, донъ, царь Иванъ Васильевичъ!’ что будто бы предзнаменовало, что она будеть царствовать и уподобится своему предку Ивану Грозному по жестокости управленія подъ властью Бирона.

Съ учрежденіемъ вмсто Синодальнаго управленія самостоятельной Московской епархіи, Чудовъ монастырь по указу св. Синода, 23 іюля 1774 г., отданъ въ полное распоряженіе и владніе для жительства епархіальному архіерею съ наименованіемъ каедральнымъ монастыремъ.

Первымъ епархіальнымъ архіереемъ былъ Іосифъ (Вичанскій). Онъ вскор померъ (въ 1745 г.) въ Донскомъ монастыр, гд проживалъ, но погребенъ въ Чудовомъ монастыр.

Второй архіерей Платонъ Малиновскій (1748—1754 г.) первымъ поселился въ полатахъ Чудова монастыря. Съ нимъ же въ особыхъ покояхъ помстилась въ Чудовомъ и Духовная Консисторія, бывшая Дикастерія. Его управленіе по внутреннимъ дламъ примчательно тмъ, что, самъ малороссъ, онъ наполнилъ Чудовъ монахами и служащими все изъ малороссовъ и основалъ Чудовской хоръ пвчихъ, собранныхъ по всей Москв и по инымъ городамъ, особенно въ ближнихъ къ Малороссіи. Онъ погребенъ также въ Чудов монастыр, рядомъ съ предчстникомъ въ церкви Чуда Михаила.

Третьимъ Московскимъ архіереемъ былъ митрополитъ Кіевскій Тимоей Щербатскій (1759—1767 г.). Погребенъ съ предмстниками въ церкви Чуда.

Четвертымъ былъ Амвросій Зертисъ-Каменскій (1768—1771 г.), убіенный въ Донскомъ монастыр толпою бунтовавшей черни во время мора. Онъ и погребенъ въ Донскомъ же.

Пятымъ Московскимъ архіепископомъ былъ знаменитый Платонъ Левшинъ (1775—1811 г.).

До того времени, начиная отъ времени Петра Великаго и, быть можетъ, еще отъ патріарха Іоакима, вс архіерейскія и архимандричьи должности занимали только люди ученые изъ малороссовъ, т.-е. по преимуществу изъ Кіевской академіи. Это было неотмннымъ правиломъ и только по указу императрицы Елизаветы, 1754 г. апр. 17, было, наконецъ, разршено представлять на эти должности и великороссовъ. Платонъ Левшинъ былъ изъ числа первыхъ великороссовъ, занявшихъ архіерейскія мста. Въ теченіи 36 лтъ его управленія монастырь во всхъ частяхъ получилъ полное обновленіе и должное устройство. При немъ съ 1775 по 1778 годъ Архангельская церковь возобновлена стннымъ письмомъ съ позолотою, иконостасъ и образа поновлены и къ церкви придланы три каменныя крыльца. Алексевская церковь также поновлена лпными клеймами съ позолотою и серебреніемъ, въ ней устроено и мсто архіерейское и хоры рзные вызолочены. На церквахъ 10 главъ и 10 крестовъ вызолочены, крыши покрыты блымъ желзомъ, сдлано парадное готическое крыльцо на каменныхъ столбахъ съ папертью.

Колокольня каменная построена вновь. Братскія кельи—иныя вновь сдланы, другія передланы, противъ полатъ устроенъ садъ съ колодцемъ. Близь монастыря вновь построенъ конюшенный дворъ. Построенъ Архіерейскій домъ на 44 саженяхъ о двухъ этажахъ съ великимъ въ немъ уборомъ и съ церковью Петра и Павла.

Ивановская площадь.

Такъ называемая Ивановская площадь, получившая свое имя отъ колокольни Ивана Великаго, въ ХVІ и ХVІІ ст. занимала ровно половину той мстности, которая при вел. княз Иван Калит подъ именемъ площади простиралась отъ самыхъ Великокняжескихъ хоромъ до первоначальныхъ стнъ города, существовавшихъ на мст Малаго (Николаевскаго) дворца. Въ то время на этой обширной площади съ сверной ея стороны святой Петръ митрополитъ заложилъ Успенскій соборъ, а при Иван Третьемъ на той же площади была построена Грановитая полата. По самой середин этого пространства Иванъ Калита поставилъ колокольню съ церковью Іоанна Лствичника, что подъ Колоколы, которая въ 1505—1508 гг. была выстроена снова на старомъ мст и, несомннно, противъ прежняго въ боле обширныхъ размрахъ. Этотъ храмъ стали прозывать Иваномъ Святымъ, а когда была выстроена еще боле высокая колокольня, при Го-дунов въ 1600 г., Иванъ Святой сталъ именоваться Иваномъ Великимъ {Въ своемъ мст мы привели свидтельства, что именемъ Великiй въ старое время прозывались вообще особенно высокіе храмы и притомъ деревянные (‘Черты самобытности въ Русскомъ зодчеств’, отдльное изданіе Кнебеля. М., 1900 г.).}. Это серединное зданіе на древней площади, увеличенное постройкою возл него въ 1543 г. еще новой обширной колокольни, съ храмомъ Воскресенія, отдлило какъ бы стною соборную половину площади отъ ея другой половины, простиравшейся къ Спасской улиц и обстроенной вокругъ княжескими и боярскими дворами, а впослдствіи съ южной стороны и Приказами. Эта другая площадь, какъ упомянуто выше, начиналась отъ храма Николы Гостунскаго, противъ угла Малаго дворца, и простиралась до колоколенъ Ивана Великаго, которыя величаво господствовали надъ всею площадью и потому присвоили ей названіе Ивановской площади.

Впереди колоколенъ на площади на всей красот стоялъ небольшой храмъ Черниговскихъ чудотворцевъ, князя Михаила и его боярина еодора, построенный при Иван Грозномъ, какъ описано выше (стр. 245).

Съ правой стороны, идя отъ Спасской улицы, выступала на площадь другая церковь, меньшаго размра, съ первобытною колокольницею на одномъ столб. Это былъ храмъ муч. Христофора, примчательнаго тмъ, что онъ изображался съ песьею головою. Церковь по мстности именовалась что у Чудова монастыря и что у Холопья приказа. До 1651 г. она была деревянная, а въ этомъ году построена каменная.

Во время крестныхъ ходовъ и въ особенности въ Вербное воскресенье, когда совершалось шествіе на осляти, а также во время пріема знатныхъ иноземныхъ пословъ Ивановская площадь по всей ширин покрывалась несмтнымъ множествомъ народа и стоявшими по пути стрлецкими полками.

Водилъ осля собственноручно и царь Петръ Алексевичъ, когда ему было только 13 лтъ. Это было 12 апрля 1685 года. Посл совершенія на Лобномъ мст дйства цвтоносія и раздачи всмъ вербы патріархъ Іоакимъ ‘вслъ на осля и пошелъ къ собору въ Кремль, а Великіе государи Іоаннъ Алексевичъ и Петръ Алексевичъ, въ порфирахъ и діадимахъ и въ Мономаховыхъ шапкахъ, изволили въ то время у осляти узду принять по конецъ повода и вести въ городъ къ соборной церкви. Посреди повода держалъ и осля за ними велъ бояринъ Петръ Ивановичъ Прозоровскій’.

Большимъ любителемъ торжественныхъ выходовъ и шествій былъ молодой царь едоръ Алексевичъ, такъ что и приведенное шествіе царей, державшихъ на поводу осля, совершилось не столько по желанію самихъ царей, сколько по заведенному порядку при цар едор.

Относительно Ивановской площади опишемъ крестный ходъ на воду 6 генваря 1680 г. Передъ Великимъ государемъ отъ Успенскаго собора шли окольничіе, думные и ближніе люди, стольники, стряпчіе, дворяне, дьяки, въ золотахъ (въ золотныхъ одеждахъ), напередъ съ нижнихъ чиновъ, по три человка въ рядъ. ‘А за вел. государемъ шли царевичи (служебные), бояре, думные дворяне, за ними шли гости (купцы) въ золотахъ, а за тми золотчиками шли стольники, стряпчіе, дворяне, жильцы которые были не въ золотахъ. А около его государева пути, по об стороны, шли полковники и головы стрлецкіе, въ бархатныхъ и въ объяринныхъ ферезеяхъ и въ турскихъ цвтныхъ кафтанахъ. А около тхъ всхъ чиновъ шли Стремяннаго Приказу стрльцы, въ одинъ человкъ, въ цвтныхъ нарядныхъ кафтанахъ. съ золочеными пищалями… А на площади межъ соборныхъ церквей Успенія и Благовщенія и Архангела Михаила и по об стороны пути до Мстиславскаго двора и на площади, что межъ церкви кн. Михаила Черниговскаго и Чудова монастыря (т.-е. на самой Ивановской площади), стояли, устроясь, разныхъ Приказовъ стрльцы и стольники, съ знаменами и съ барабанами и со всмъ ратнымъ строемъ, въ цвтномъ плать.

‘Да на площадяхъ же, что отъ Посольскаго приказу къ Мстиславскому двору, гд были прежъ сего Приказы, и противъ Посольскаго приказу у Ивановской колокольни (Альбомъ видовъ No XVII ) и по сторонь церкви Черниговскаго чудотворца, и отъ той церкви по площади къ Чудову монастырю, и передъ Мстиславскимъ дворомъ, отъ дороги, которою ходятъ на Москвурку, къ церкви Николая чуд. Гостунскаго (т.-е. по всей Ивановской площади), поставлены были большіе галанскіе и полковые пищали, а около тхъ пищалей поставлены были ршотки рзные и точеные, и писаны розными красками, а у пищалей стояли пушкарскіе головы съ Пушкарскимъ чиномъ, съ знаменами. въ цвтномъ плать…’

Мы упоминали выше, стр. 238, что крестные ходы на Москву-рку совершались до постройки новыхъ Приказовъ по улиц мимо Мстиславскаго двора, а потомъ, когда были выстроены Приказы, въ ихъ ворота, выходившія на продолженіе той же улицы внизъ подъ гору.

По освященіи воды во iордани крестный ходъ и государь возвратились тмъ же путемъ въ Успенскій соборъ, къ литургіи. Тотъ же порядокъ шествія совершался и въ послдующіе годы, когда нердко присутствовалъ только одинъ изъ двухъ царей, царь Иванъ Алексевичъ.

Но въ 1690 г. на этомъ іорданномъ освященіи воды присутствовалъ и царь Петръ, вроятно, съ желаніемъ показать торжество иноземцамъ, которые тогда для смотрнія были поставлены на Кремлевской стн слва отъ Тайницкой башни—Датскаго короля комиссаръ Андрей Бутенантъ фонъ-Розенбушъ, съ королевскими дворянами и иныхъ окрестныхъ государствъ иноземцы да Донскіе казаки, атаманъ Фролъ Минаевъ съ товарищи. Точно такъ же торжество было совершено въ присутствіи царя Петра и въ 1692 г., когда для смотрнія иноземцамъ было отведено то же мсто, смотрли Польскаго короля резидентъ съ королевскими дворянами и другіе иноземцы да Донскіе казаки. То же происходило въ присутствіи Петра и въ 1694 г., смотрли только Донскіе казаки.

Въ послдній разъ въ ХVIІ ст. Ивановская площадь видла торжественное шествіе крестовъ и государя на іордань въ 1696 г., когда описаннымъ порядкомъ справилъ это празднество одинъ царь Иванъ Алексевичъ. Вскор, 29 генваря, онъ и скончался и съ нимъ окончились и царскіе торжественные выходы на эти церковныя празднества, утратившія по этому случаю тотъ царственный блескъ обстановки, который всегда сопровождалъ государево шествіе.

Во второй половин XVII ст. Ивановская площадь была самымъ бойкимъ мстомъ въ Кремл, главнымъ образомъ, потому, что на ней сосредоточивалась, благодаря новопостроеннымъ Приказамъ, судейская, дьяческая и подьяческая приказная служба, для всего государства, привлекавшая къ дламъ множество всякаго народа.

Мы упоминали, стр. 243, что отъ Приказовъ выдвигались на площадь семь длинныхъ каменныхъ лстницъ къ верхнимъ ярусамъ Приказовъ. У этихъ лстницъ и толпились челобитчики въ ожиданіи прихода дьяковъ и подьячихъ или и самого судьи.

Нельзя сказать, чтобы тогдашняя служба была столько же легка и гуманна какъ служба нашего времени. Государевы указы установляли неоднократно, чтобы судьи и дьяки въ Приказы прізжали поране, а выходили изъ Приказовъ попозже.

Это ‘поране’ и ‘попозже’ выразилось опредленіемъ, чтобы и судьи и приказные люди, дьяки и подьячіе, сидли вь Приказахъ во дни и въ нощи 12 часовъ въ сутки, именно по 6 часовъ съ утра и до обда и по 6 часовъ съ вечера, посл обда, прізжать утромъ, въ декабр, въ зимнее время за часъ до дня, т.-е. до разсвта, по нашему времени въ 7 1/2 утра, вызжать въ 6-мъ часу дня, т.-е. во второмъ часу или часа въ два по нашему счету. Вечеромъ прізжать въ первомъ часу ночи, вызжать въ 7-мъ часу, т.-е. отъ 4 часовъ пополудни сидть до 10 часовъ вечера. Стало быть, на обдъ полагалось всего часа два—три.

По указу 1680 г., окт. 26, сиднье въ Приказахъ было ограничено шестымъ часомъ съ утра и съ вечера, т.-е. только по 10 часовъ въ сутки.

ГІо указу 1648 г. было разршено не сидть въ Приказахъ по субботамъ посл обда и по воскресеньямъ до обда. Затмъ по Уложенію Приказы закрывались съ навечерія Рождества 24 дек. и по 8 генваря, а также въ Пасхальное празднованіе и въ воскресные и Господскихъ праздниковъ дни, въ Сырную недлю (Масленицу), первую недлю Великаго поста, Страстную и въ Царскіе дни.

Подьячіе такъ же, какъ и другіе разряды служебныхъ и тяглыхъ лицъ, распредлялись на три статьи — старшіе, средніе и младшіе, первые получали годового жалованья — 10 руб., вторые — 7 руб., третьи—5 руб., кром кормовыхъ и хлбныхъ припасовъ.

Служб подьячаго сопутствовала неимоврная строгость въ тхъ случаяхъ, гд касалось даже и въ письм государева имени. Въ 1658 г., авг. 14, подьячему Ларк Александрову за прописку его государева именованья было повелно учинить у Разряднаго приказа наказанье, бить кнутомъ.

Припомнимъ, что въ 1660 г. знаменитый Котошихинъ битъ батогами за то, что въ одной важной посольской бумаг вмсто словъ: великаго государя—написалъ ошибкою только великаго, а государя пропустилъ.

Надо упомянуть, что и другія наказанья по розыскнымъ судебнымъ дламъ происходили также передъ тми Приказами, въ которыхъ вершились эти дла. Ивановская площадь такимъ образомъ время отъ времени оглашалась стонами и криками и воплями наказуемыхъ.

Такъ, по свидтельству Желябужскаго, передъ Помстнымъ приказомъ, находившимся на краю зданія Приказовъ, къ Спасскимъ воротамъ, въ 1688 г. чинено наказанье Дмитрію Камынину, битъ кнутомъ за то, что выскребъ въ томъ Приказ въ тяжб съ патріархомъ о меж.

Въ ноябр 1698 г. тамъ же чинено наказанье князю едору Хотетовскому, битъ кнутомъ за то, что онъ продалъ одну вотчину двумъ покупателямъ.

Въ 1699 г., дек. 7, по указу вел. государя, на площади передъ тмъ же Помстнымъ приказомъ была поставлена висльница и 8 числа на ту висльницу воженъ по лстниц Мих. Волчковъ за неправое челобитье на думнаго дьяка на Андрея Виніюса, снятый съ висльницы онъ былъ битъ кнутомъ на козл нещадно.

1701 г., генв. 30, на площади передъ тмъ же Приказомъ повшенъ Леонтій Кокошкинъ за то, что былъ онъ у пріему подводъ во Твери и взялъ 5 рублевъ денегъ.

То же происходило и передъ другими Приказами. Въ 1684 г. передъ Стрлецкимъ Петръ Кикинъ бить кнутомъ за то, что онъ двку растлилъ. Въ 1685 г. пытанъ въ томъ Приказ и затмъ битъ кнутомъ едосей Хвощинской за то, что своровалъ, на порожнемъ столбц составилъбыло запись и т. д.

Въ 1691 г. человкь боярина кн. Андрея Ив. Голицына донесъ на него, что онъ, бояринъ, и теща его боярыня Акулина Аанасьевна говорили про царское величество неистовыя слова. За ту вину бояринъ лишился боярства и сосланъ въ деревню, а его теща была привезена передъ Стрлецкій приказъ, поставлена на нижнемъ рундук и сказано ей за неистовыя слова вмсто смертной казни ссылка на вчное житье въ монастырь на Бло-озеро.

Въ 1685 г. передъ Московскимъ Суднымъ приказомъ князю Петру Крапоткину чинено наказаніе, битъ кнутомъ за то, что онъ въ дл своровалъ, выскребъ и приписалъ своею рукою.

Хотя въ томъ же году вышелъ указъ, чтобы въ Кремл передъ Моск. Суднымъ приказомъ не чинить торговую казнь, а чинить такую казнь, бить кнутомъ, за Спасскими вороты на площади, противъ рядовъ, однако казни на томъ же мст продолжались, въ 1694 г. тамъ битъ кнутомъ дворянинъ Семенъ Кулешовъ за разныя лживыя сказки, а Земскаго приказу дьякъ Петръ Вязьмитинъ передъ Суднымъ приказомъ подыманъ на козелъ и вмсто кнута битъ батогами нещадно—своровалъ въ дл.

Само собою разумется, что въ каждомъ Приказ въ подлежащихъ длахъ происходили обычныя въ то время варварскія пытки виновныхъ въ особыхъ, устроенныхъ для этой цли помщеніяхъ.

Кром приказовъ, на Ивановской же площади у самой колокольни Ивана Великаго была построена особая полатка, въ которой, по уложенію царя Алекся Мих., особо опредленные подьячіе, называемые площадные, совершали всякаго рода крпостные акты, которые указано было писать только здсь на Ивановской площади и нигд въ другомъ мст.

Это была Полата Крпостныхъ Длъ, какъ она потомъ и была наименована. Она прозывалась также и ‘Полаткою Ивановской площади’ въ качеств учрежденія съ исключительнымъ правомъ совершать крпостные акты, которые такъ и обозначались, что писаны на Ивановской площади, почему и самая полатка скрывалась въ этомъ общеупотребительномъ имени.

При Петр, указомъ 9 дек. 1699 г., было воспрещено писать эти акты на Ивановской площади и указано писать по Приказамъ, но черезъ годъ, 30 генв. 1701 года, попрежнему велно писать на площади въ той же Ивановской полатк, при чемъ и штатъ подьячихъ былъ увеличенъ до 24 человкъ, особливо на то прибранныхъ. Такъ продолжалось до учрежденія коллегій въ 1719 г.

Площадные подьячіе, сидя у крпостныхъ длъ, конечно, пользовались отъ этихъ длъ не малыми прибытками подъ видомъ незаконныхъ обычныхъ пошлинъ при совершеніи каждаго акта, поэтому и большое наказаніе для нихъ было, когда ихъ ‘отставляли оть площади’. За большую вину ихъ туть же на площади и наказывали.

Въ 1694 г. нкто Григорій Языковъ своровалъ съ площаднымъ подьячимъ Яковомъ Алексевымъ — въ записи написали задними числами за 15 лтъ, за что подьячему, вмсто кнута, учинено наказаиье: битъ батоги на Ивановской площади и отъ Площади отставленъ.

Какъ упомянуто, Ивановская площадь всегда бывала многолюдна, а потому на ней, какъ и на Красной площади Китайгорода, возглашались иногда кличи, своего рода публикаціи, по поводу какихъ-либо надобныхъ длъ, касавшихся общенароднаго множества {Въ Москв въ простомъ народ ходило присловье о крик — кричать во всю Ивановскую, которое можетъ относиться если не къ упомянутымъ кличамъ, то можетъ быть и къ колокольному звону—во-вся.}.

Такъ, въ 1699 г., во время свирпыхъ розысковъ и казни бунтовавшихъ стрльцовъ. Февраля 4, Преображенскіе солдаты кликали кличъ на Ивановской площади передъ Николою Гостунскимъ, чтобъ стольннки, стряпчіе, дворяне Московскіе, жильцы и всякихъ чиновъ люди хали бы въ Преображенское, кто хочетъ смотрть розныхъ казней, какъ станутъ казнить стрльцовъ и казаковъ Яицкихъ, а хали бъ безъ опасенія.

И того числа въ Преображенскомъ казнены стрльцы, а иные четвертованы, всего ихъ казнено 192 человка.

Наканун, 3 февр., эти казни происходили и на Красной площади, въ Кита, и на болот за Москвою-ркою. На Красной площади у казни былъ самъ вел. государь да бояринъ кн. Мих. Никит. Львовъ, также и иные прочіе, замчаетъ Желябужскій.

Въ это безпощадное для распущеннаго древне Московскаго житія Петровское время особеннымъ значеніемъ и шумомъ отличался Разрядный приказъ, какъ извстно, завдывавшій военною т.-е. Дворянскою, службою.

Въ 1694 г. передъ потшнымъ Кожуховскимъ походомъ потребовалось собрать какъ возможно побольше ратныхъ. Съ этою цлью были собраны подьячіе всхъ Приказовъ для ученья ратному длу, учили ихъ конныхъ съ пистолетами, пшихъ съ мушкетами, и въ то же время ловили на площади всхъ помщиковъ, стольниковъ, стряпчихъ, дворянъ Московскихъ, жильцовъ и водили ихъ въ Рязрядъ къ подписк прикладыватъ руки, что быть имъ съ пистолетами въ Преображенскъ для ратнаго ученья. Тогда же, въ первыхъ числахъ сентября, разосланы были грамоты во вс окрестные ближайшіе отъ Москвы города, въ 22 города, съ строжайшимъ приказомъ, чтобы вс помщики до единаго изъ своихъ деревень тотчасъ хали въ Москву къ 18 числу сентября на добрыхъ лошадяхъ съ пистолями для ратнаго ученья и пріздъ свой записывали бы въ Разряд.

Можно полагать, что черезъ недлю вся Ивановская площадь передъ Разряднымъ приказомъ покрылась съхавшимися дворянами-помщиками. Походъ окончился 18 октября и помщики съ похвалою за службу были распущены по домамъ.

Въ 1695 г., апрля 30, закричалъ (на площади) мужикъ караулъ и сказалъ за собою государево слово, и приведенъ въ Стрлецкій приказъ и распрашиванъ, а въ распрос сказалъ, что онъ, сдлавъ крылья, станетъ летать какъ журавль. По царскому указу предложеніе было принято.

Сдлалъ онъ себ крылья изъ слюды, истративъ на это 18 р. Начальникъ Стрлецкаго приказа бояринъ кн. Троекуровъ съ товарищами и съ другими любопытными лицами вышелъ изъ Приказа и сталъ смотрть, какъ полетитъ мужикъ. Устроивъ крылья, мужикъ по обычаю перекрестился и сталъ мхи надувать, хотлъ летть, да не поднялся, сказалъ что крылья сдлалъ тяжелы. Бояринъ на него разкручинился. Мужикъ билъ челомъ, чтобъ ему сдлать крылья иршеные (родъ замши), на которые издержано еще 5 руб. И на тхъ не полетлъ. За то ему было наказанье — битъ батогами, снемъ рубашку, — а деньги велно на немъ доправить, продать все его имущество.

Въ то же время, 1699 г. февр. 9, на Ивановской площади передъ Разряднымъ приказомъ были собраны вс гости и посадскіе люди изъ всхъ слободъ и сказанъ имъ указъ, чтобъ они выбрали промежъ себя во всхъ слободахъ бурмистровъ и управлялись бы сами собою по выбору, а до иныхъ Приказовъ имъ, посадскимъ людямъ, дла нтъ.

Каждый день отъ ранняго утра въ Кремль съзжались бояре, окольничіе, думные дворяне, стольники, стряпчіе, Московскіе дворяне, жильцы, вообще служилые люди, каждый по своимъ дламъ и по своимъ надобностямъ. Прізжали они, какъ было повелно и какъ водилось, верхомъ на лошадяхъ въ сопровожденіи своихъ слугъ, которымъ отдавали коней подъ охрану до времени возвращенія домой.—Такимъ образомъ, разныя площади Кремля во множеств наполнялись особаго рода конницею, которая вела себя очень своевольно и неистово нахально. Собравшіеся дворовые люди заводили между собою драки и брани, кричали, свистали, на лошадяхъ скакали, заводили кулачные бои, прохожимъ людямъ дорогою пройти не давали, толкали, подъ ноги подшибали, подсвистывали и длали всякія задирки, издвки и наглости, особенно доставалось иноземцамъ—ихъ дразнили и всячески поносили.

И все это творилось не только въ отдаленныхъ мстахъ Кремля, но и возл соборовъ, у Архангельскаго и Успенскаго, гд устроены были особые рундуки (помосты) для царскаго шествія изъ собора въ соборъ. У этихъ-то рундуковъ на лошадяхъ и пшіе на самыхъ рундукахъ и около Архангельской паперти, даже и на самой паперти за перилами и собирались толпы, не очень боявшіяся и Стрлецкаго караула, который, унимая ихъ отъ крика и шума и водворяя порядокъ, получалъ въ отвтъ брань и угрозу побоища.

Такія безчинства происходили у самаго царскаго дворца, почему указомъ 26 апрля 1670 г. было воспрещено прізжать въ Кремль со стороны Боровицкихъ воротъ къ лстниц у Сртенскаго собора, т.-е. у зданій дворца, гд и становились дворовые люди съ лошадьми.

Потомъ указомъ 26 февраля 1684 г., было воспрещено ставиться съ лошадьми и въ другихъ мстахъ возл дворца поблизку, именно съ той же Боровицкой стороны у Красныхъ воротъ, какъ обозначалась извстная впослдствіи Гербовая башня, и у Дворцоваго крыльца, а также и со стороны Троицкихъ Кремлевскихъ воротъ у дворцовыхъ Курятныхъ воротъ.

Тогда были указаны для такихъ стояній съ лошадьми слдующія мста: 1) между рундука, который протягивался отъ Успенскаго собора къ Архангельскому, и Ивановской колокольни и около той колокольни, 2) на площади у Троицкихъ вороть возл Суднаго Дворцоваго приказа и каменныхъ Житницъ и отъ дворцовыхъ Курятныхъ воротъ, 3) съ Боровицкой стороны возл полатъ Конюшеннаго приказа.

Повелно было стоять и здить тихо и смирно и никакихъ безчинствъ не длать.

При этомъ указъ повелвалъ: Когда прилучится государямъ куда выходъ или походъ, въ то время конница должна съ указанныхъ мстъ, гд съ лошадьми стоять велно, удаляться отъ соборовъ за Ивановскую колокольню на (Ивановскую) площадь, что къ Чудову монастырю и къ собору Николы Гостунскаго и въ иныя мста одаль отъ государскаго пути, которымъ цари итить изволятъ. При этомъ повелно всмъ съ лошадей слазить и шапки съ себя снимать, близко государскаго пути на лошадяхъ и въ шапкахъ отнюдь не стоять.

Ослушниковъ указа, если станутъ ставиться не въ указныхъ мстахъ и межъ собою учнуть драться, браниться, кричать, кулачные бои заводить, свистать и стороннихъ людей задирать, или чмъ ихъ дразнить и всячески поносить, всхъ такихъ ослушниковъ повелно забирать въ Стрлецкій приказъ и чинить имъ жестокое наказанье и торговую казнь.

Правомъ възжать въ Кремль, но неотмнно верхомъ на лошадяхъ, пользовалось только сословіе служилое, собственно военное, какъ потомокъ прежней Великокняжеской дружины, теперь превратившейся въ государевъ Дворъ, въ дворянскій чинъ. Въ колымагахъ, въ каретахъ или зимою въ саняхъ възжали въ Кремль только старики, которые не могли сидть на лошади. Другимъ чинамъ совсмъ не дозволялся и верховой въздъ.

По указу 9 января 1654 г. изъ подьячихъ дозволено възжать только старымъ заслуженнымъ первыхъ статей и только по три человка изъ каждаго Приказа, но и т должны были лтомъ слзать съ лошадей, зимою выходить изъ саней: възжавшіе въ Спасскія ворота — у Крутицкаго подворья, въ Никольскія — у Духовниковой полаты, близь Чудова монастыря, а въ Троицкія и Боровицкія — останавливались у самыхъ воротъ и отъ тхъ мсть ходили пшкомъ.

Само собою разумется, что воспрещалось и извозчикамъ стоять въ Кремл для извозу и прозжать черезъ Кремль даже и съ сдоками, о чемъ состоялись подтвердительные указы отъ 19 янв. 1694 г. и 19 августа 1696 г., которыми воспрещалось прозжать черезъ Кремль съ тяжелыми возами, съ кирпичомъ, бревнами, дровами и пр., какъ и съ пустыми телгами.

Стрлецкій караулъ около дворца и по воротамъ Кремля не всегда бывалъ одинаковъ по числу караульныхъ. Число ихъ увеличивалось во время ночныхъ царскихъ богомольныхъ выходовъ. Въ 1665 г., когда въ 6-мъ (въ 12-мъ) часу ночи 22 марта царь Алексй Мих. ходилъ по монастырямъ и тюрьмамъ, около дворца стояли на Красномъ крыльц 105 чел., у Красныхъ воротъ со стороны Боровицкихъ 105 чел., по дворцу въ разныхъ мстахъ: у Постельнаго крыльца, у Сртенскихъ воротъ, у Курятныхъ воротъ и пр. 83 чел., въ Кремл по воротамъ 72 чел.

Въ другой выходъ, апрля 5, по Кремлю у воротъ стояли: у Троицкихъ 9, у Отводной башни (Кутафьи) 4, у Предтеченскихъ (Боровицкихъ) 10, у Боровицкаго мосту 5, у Тайницкихъ 8. тамъ же въ Застнк у ружья 2.

Кром того, ворота постоянно охранялись особо приставленными служителями такъ и называемыми воротниками.

Никольская улица.

Обозрвши мстности съ правой стороны древней Спасской улицы и по той же сторон древней площади, мы у Чудова монастыря встрчаемъ другую улицу Кремля — Никольскую, или Николаевскую, какъ она именовалась въ древнее время.

Обозрніе этой улицы, какъ и всей мстности Кремля, гд теперь находятся по сторонамъ площади зданія Судебныхъ мстъ, Арсенала и казармъ, мы начнемъ также отъ воротъ.

При вход въ Кремль въ Никольскія или Николаевскія ворота вначал открывалась небольшая площадка, порозжее или полое мсто, около 12 саж. въ квадрат. Отъ этой площадки вправо и влво, посреди дворовъ, пролегали мостовыя улицы, лвая по направленію зданія Судебныхъ мстъ, правая по направленію зданія Арсенала. Лвая прозывалась Никольскою улицею, правая не оставила своего древняго названія, но такъ какъ она проходила мимо городскихъ Житницъ, то мы будемъ называть ее Житницкою улицею.

Нашъ обзоръ дворовыхъ мстъ мы поведемъ сначала по лвой улиц.

Съ поворотомъ отъ воротъ нсколько влво, по прямому направленію на площадь къ колокольн Ивана Великаго, по линіи, какъ упомянуто, теперешняго зданія Судебныхъ мстъ и жилого корпуса Чудова монастыря пролегала Большая Никольская улица. какъ ее именовали и въ начал ХVІП ст. Прямолинейно впервые она была проведена еще при вел. княз Иван Вас. III (до 1504 г.).

Если ея направленіе отъ воротъ къ площади было сколько-нибудь прямо, зато ея ширина между домами и другими постройками колебалась отъ трехъ и до восьми саженъ. Начиная отъ воротъ, ширина улицы до 1626 г. была въ 3 1/4 саж., дале слдовала ширина въ 5 1/2 саж., затмъ слдовала ширина въ 4 1/2 саж., потомъ въ 8 саж. у перекрестка и, наконецъ, между Чудовымъ монастыремъ и дворомъ царя Борнса въ 3 1/8 саж. Вся длина улицы до этого мста простиралась на 128 саж. Ширина посл упомянутаго года въ тсныхъ мстахъ была увеличена между деревянными постройками до 5 1/2 саж., а между каменными осталась попрежнему съ небольшимъ въ 3 сажени (Перепись 1626 г.).

Въ нашемъ обозрніи дворовыхъ мстъ мы сначала пройдемъ по лвой сторон этой улицы.

Въ конц XVI ст. вблизи Никольскихъ воротъ отъ входа въ нихъ съ лвой стороны, гд теперь разведенъ небольшой садикъ, и на угловомъ мст зданія Судебныхъ мстъ находился дворъ Андрея Петровича Клешнина, который былъ дядькою-воспитателемъ царя едора Ивановича и очень приближеннымъ человкомъ у Бориса Годунова, а потому и участникомъ въ дл убіенія царевича Димитрія, какъ говорила всенародная молва. Въ 1585 г. онъ именовался Ближней Думы дворяниномъ. Онъ померъ въ 1599 г. въ Боровскомъ Пафнутьев монастыр схимникомъ съ иноческимь именемъ Левкія, въ мір прозывался Луппомъ. Какое пространство въ точности занималъ дворъ Клешнина,—неизвстно.

Дале за нимъ по улиц находился дворъ князей Трубецкихъ, принадлежавшій въ начал XVII ст. князю Алексю Никитичу Трубецкому. Этотъ обширный дворъ простирался почти до владніи Чудова и Вознесенскаго монастырей. Повидимому, онъ составлялъ родовое владніе князей Трубецкихъ и потому, какъ увидимъ, переходилъ по наслдству въ ихъ родъ.

Князь Алексй Никитичъ происходилъ отъ боярина князя Никиты Романовича Трубецкаго (1608 г.), у котораго было трое сыновей, старшій Юрій, средній едоръ (1608) и младшій Алексй. Отъ родного брата кн. Никиты, Тимоея, происходилъ извстный герой Смутнаго времени, Дмитрій Тимофеевичъ, не оставившій потомства (1625 г.).

Старшій сынъ кн. Никиты, Юрій, женившись на дочери тоже преизвстнаго героя Смутнаго времени, Михаила Глбов. Салтыкова, вмст съ тестемъ измнилъ Русскому длу, въ 1611 г. ухалъ въ Польшу и тамъ совсмъ окатоличился и померъ. Его внукъ Юрій Петровичъ (1679 г.) возвратился въ Москву, принялъ православіе, получилъ боярскій чинъ и женился на сестр знаменитаго кн. Вас. Вас. Голицына. Отъ него и произошли вс князья Трубецкіе, нын существующіе. Ближайшіе его потомки, какъ увидимъ, занимали очень высокія мста.

Младшій сынъ кн. Никиты, Алексй Никитичъ, не кривилъ душою и остался на служб у царей въ Москв.

Кн. Алексй Никит. Трубецкой былъ близкимъ человкомъ дарю Михаилу едоровичу, а потому и въ молодости занималъ между сверстниками дворянами-стольниками передовое мсто. Во время царскаго столованья съ 1618 г. онъ всегда ‘смотрлъ въ большой столъ’, т.-е. распоряжался угощеніемъ обдавшихъ въ должномъ порядк въ главномъ стол. Съ 1622 г. въ числ дворянъ онъ первымъ съ товарищами присутствовалъ и за царскими праздничными и другими столами, когда по назначенію государя были призываемы къ столу и молодые дворяне. На свадьб государя 19 сент. 1624 г. былъ въ позжанахъ за государемъ, вторымъ въ числ приближенныхъ лицъ.

Въ 1628 г. онъ былъ отправленъ на воеводство въ Тобольскъ, что могло состояться и въ честь ему, а также и по интригамъ тогдашнихъ временщиковъ, съ цлью удалить отъ царя лишняго близкаго къ нему человка, особливо достойнаго по своимъ дарованіямъ. Однако въ 1631 г. онъ возвратился изъ далекой стороны въ Москву, но въ слдующемъ 1632 г. снова удаленъ на воеводство въ Астрахань, гд оставался до 1635 г. Въ его отсутствіе въ 1633 г. погорла въ Кремл вся сторона, гд находился его дворъ. Отъ его двора и пожаръ начался.

Заслуги, оказанныя на этихъ дальнихъ воеводствахъ, по всему вроятію выдвинули его впередъ передъ другими, какъ добраго полководца, а потому, когда въ 1640 г. въ Москву пришли всти, что идетъ къ столиц Крымская гроза, Алексй Никитичъ былъ отправленъ въ Тулу главнымъ воеводою надъ всми собиравшимися тамъ полками. Съ половины марта до половины сентября, до тхъ поръ, пока Крымцы не ушли восвояси, онъ оберегалъ Москву отъ обычнаго Татарскаго нашествія. Въ 1642 г., опять по такимъ же встямъ, онъ снова былъ отправленъ главнокомандующимъ на Тулу же и въ сентябр 15, по минованіи опасности, возвратился въ Москву. Въ эти и послдующіе годы со стороны Крыма постоянно грозила опасность Татарскаго нашествія, почему въ Тульскихъ мстахъ по разнымъ городамъ безотходно стояли наши полки.

Въ 1645 г., при вступленіи на престолъ царя Алекся Мих., князь Трубецкой былъ посланъ въ эти полки приводить ко кресту на государское имя воеводъ и всю рать.

Такія важныя государственныя порученія онъ исполнялъ, бывши только въ простомъ званіи дворянина, т.-е. не имя особаго служебнаго чина.

7 сентября 1645 года, за три недли до своего коронованія (28 сент.), молодой царь явилъ свое пожалованіе изъ всхъ первому Алексю Никитичу, возведя его прямо въ санъ боярина, какъ человка родовитаго, иначе ему было бы дано только окольничество. Передъ коронованіемъ царь пошелъ къ Троиц (10 сент.) и тамъ 13 сент. на обд за монастырскою трапезою угощалъ новаго боярина, посадивши его на первое мсто.

Зимою того же года пришли подъ Курскъ Крымскіе царевичи, тотчасъ Алексй Никитичъ былъ посланъ попрежнему главнокомандующимъ на Тулу. Назначался сильный походъ противъ нихъ къ Блгороду, но Татары вскор ушли домой и вся рать также была распущена по домамъ.

1 мая 1646 г. Алексю Никитичу было поручено завдываніе Сибирскимъ приказомъ, который и оставался въ его вдомств до самой его кончины въ 1662 г.

Въ 1647 г., съ титуломъ ближняго боярина и намстника Казанскаго, Алексй Никитичъ велъ переговоры съ послами Литовскими и Шведскими во глав другихъ, назначенныхъ къ тому лицъ. Такіе же переговоры онъ велъ съ Литовскими послами въ 1649 г., въ 1650 г. съ Кизылбашскимъ (Персидскимъ) посломъ и Англійскимъ посломъ. На свадьб царя въ 1648 г. генв. 16 онъ состоялъ въ сидячихъ боярахъ первымъ съ государевой стороны {Въ этотъ годъ Алексй Никитичъ выдалъ замужъ свою дочь Парасковью Алекс, почему и посылалъ къ патріарху отъ новобрачной обычные свадебные дары—убрусецъ, ширинку и коровай.}. Первымъ всегда присутствовалъ за столами и у царя, и у патріарха, и первымъ же назначался, по случаю выздовъ государя изъ Москвы, оберегать столицу и царскій домъ.

Такимъ же образомъ онъ первенствовалъ при торжественныхъ встрчахъ мощей патріарха Іова въ 1652 г. апр. 5 и св. митрополита Филиппа іюля 6 того же года, а потомъ встрчалъ прізжавшихъ въ Москву Грузинскаго царевича Николая Давыд. въ 1654 г. и Грузинскаго царя Теймураза въ 1658 г.

Само собою разумется, что во время начавшейся войны съ Польшею въ 1654 и 1655 гг., проведенной царемъ Алексемъ Мих. съ большимъ успхомъ и съ большою славою, бояринъ Алексй Никитичъ въ собранныхъ полкахъ занялъ попрежнему первенствующее мсто и былъ отправленъ впередъ на Брянскъ и тамошніе города: Рославль, Мстиславль, Шкловъ, Дубровну и прочіе, которые затмъ были взяты или приступомъ или сдавались добровольно.

Никогда отпускъ полковъ на ратное дло не происходилъ съ такою торжественностью и съ такими церемоніями, какъ въ это время.

Въ воскресенье, 23 апрля 1654 г., патріархь Никонъ съ высшимъ чиномъ духовенства служилъ литургію въ Успенскомъ собор, назначенную именно для отпуска на войну ратныхъ полковъ, съ ихъ воеводами. Государь стоялъ на своемъ царскомъ мст у южныхъ дверей собора. Что рдко случалось, на литургіи присутствовала и сама царица. Она стояла на своемъ царицыномъ мст, у столпа, близъ Сверныхъ дверей собора, по лвую сторону ея мста стояли ‘боярскія жены и прочія честныя жены’. За государскимъ мстомъ стояли бояре, окольничіе и думные люди по чину. Справа у государева мста стояли бояры-воеводы: кн. А. Н. Трубецкой съ товарищами, который стоялъ мало поровнявся съ переднимъ столбомъ государева мста. За нимъ стояли его товарищи, а воеводскіе дьяки стояли позади государева мста. Остальное пространство собора, съ лвой стороны государева мста, наполняли передовые полчане (офицеры), стоявшіе въ 10 рядовъ до самой западной стны собора, именно стольники, стряпчіе, дворяне, жильцы, полковники, головы и сотники стрлецкіе. Стояли вс пространно и благочинно.

Обдня надалась въ 4-мъ часу дня, по нашему счету въ 8-мъ часу утра. Посл обдни служили молебенъ о побд на враги и зло благолпно и удивительно, запвы запвали протопопы и священники тихими гласы и умиленными, достойно слезамъ. Къ молебну государь сошелъ съ царскаго своего мста и сталъ у столпа среди церкви, справа оть него рядомъ стояли бояре-воеводы.

Посл молебна вс шли прикладываться къ иконамъ, при чемъ читались молитвы на рать идущимъ съ упоминаніемъ именъ бояръ и воеводъ и прочихъ начальниковъ. Затмъ государь поднесъ патріарху воеводскій наказъ, который патріархъ положилъ въ кіотъ иконы Владимірской Богоматери на пелену и потомъ вручилъ боярамъ, т.-е. кн. Трубецкому съ товарищи. При этомъ государь держалъ рчь ко всему воинству, чтобы служили честно, не уповали бы на многолюдство и своеуміе, и на сребролюбіе, и не боялись бы страху человческаго. Посл службы патріархъ благословилъ государя просвирою, которую царь принялъ съ честію и, поцловавъ въ руку пресвтлйшаго патріарха, по клонился ему по обычаю. Потомъ патріархъ ходилъ къ царицыну мсту и благословилъ царицу просвирою. Царица посл литургіи стояла на своемъ мст за запоною, такъ какъ въ это время въ собор происходило передвиженіе полчанъ, прикладывавшихся къ иконамъ и слушавшихъ рчь государя. Потомъ сддовалъ обрядъ цлованія царской руки, какъ символъ прощанія съ государемъ. Вс, другъ за другомъ, подходя къ государю, поклонялись ему до земли, цловали руку съ радостными слезами и, отошедши, паки поклонялись передъ государемъ до земли. Затмъ вс ходили къ благословенію у патріарха. Для соблюденія порядка стояли три окольничихъ, одинъ противъ государя, другой противъ патріарха, третій у патріархова рундука—помоста, чтобы проходили чинно и по чинамъ.

На прощаньи съ патріархомъ государь опять подходилъ къ его благословенію и, цловавъ въ пречестную его руку, поклонялся ему по обычаю.

Выходя изъ собора южными дверьми, государь остановился и жаловалъ бояръ и воеводъ и всхъ полчанъ, звалъ ихъ къ себ хлба сть. Столъ боярскій для воеводъ и лучшихъ людей происходилъ въ передней полат Теремнаго дворца, остальные ли въ Столовой изб. Въ Передней обрядъ столованья совершился такимъ образомъ: когда гости собрались, государъ веллъ имъ ссть. Посидвъ немного, всталъ и говорилъ рчь: ‘Судъ бо Божій есть и честь царева судъ любитъ’. Потомъ жаловалъ всмъ по чарушниц вина изъ своихъ рукъ. Снова говорилъ рчь, жаловалъ по второй чарушниц и затмъ веллъ садиться. Вс поклонялись и потомъ садились. Во время столованья были читаны прибранныя къ настоящему случаю поучительныя главы изъ посланій св. апостола Павла, напримръ, къ Римлянамъ, глава 14 и т. п., а посл того читали житіе страстотерпца св. Георгія, ибо въ этотъ день прилучилась его память. Промежду этихъ чтеній пвчіе пли ‘мудрые и краснопопвистые стихи’.

Къ концу столованья государь жаловалъ гостямъ по третьей чарушниц вина, а потомъ указалъ снимать скатерть, посл чего всталъ съ своего мста, а за нимъ и вс встали, такъ какъ въ ту пору соборный ключарь сталъ совершать такъ называемую Панагію, обрядъ молитвеннаго освященія и вкушенія Богородицына хлба и Богородицыной чаши въ честь Богородицы. По совершеніи установленныхъ молитвъ ключарь поднесъ государю панагію съ Богородицынымъ хлбомъ. Взявъ своею царскою рукою часть хлба, государь, стоя, съ опасеніемъ потребилъ.

Потомъ ключарь поднесъ ему Богородицыну чашу, изъ которой испивъ трижды, государь возвратилъ сосудъ ключарю, мало поклонившись ему. Боярамъ и воеводамъ Богородицыну чашу государь самъ подавалъ. Вс подходили къ нему единъ за единымъ по чину и, принявъ и выпивъ чашу, цловали царскую руку по чину же, какъ и въ прочихъ столахъ бываетъ. Отпустя Панагію, государь слъ за столъ на прежнемъ мст, вс гости стояли, и государь угощалъ ихъ романеею и краснымъ и блымъ медами.

На прощаньи государь снова позвалъ бояръ и воеводъ къ рук. Вс шли другъ за другомъ по чину. Первымъ подошелъ главный воевода князь Трубецкой. Государь принялъ своими царскими руками къ своимъ персемъ главу его ‘для его чести и старйшинства, зане многими сдинами украшенъ и зло мужъ благоговинъ и изященъ, и мудръ въ божественномъ писаніи, и предивенъ въ воинской одежд, и въ воинств счастливъ, и недругамъ страшенъ’. Видя такую отеческую премногую и прещедрую милость къ себ, воевода со слезами до тридцати разъ поклонился государю до земли.

Таковы были сердечные проводы начальныхъ людей ратнаго ополченія.

Посл того на третій день, 26 апрля, государь проводилъ и всю собранную рать, которая проходила черезъ Кремль отъ Никольскихъ воротъ въ Спасскія подъ переходы, соединявшіе Цареборисовскій дворъ съ Чудовымъ монастыремъ. На этихъ переходахъ государь и патріархъ Никонъ смотрли войсковое шествіе, при чемъ патріархъ бояръ и воеводъ и ратныхъ людей кропилъ св. водою {Государственный Архивъ Мин. Иностранныхъ Длъ. Бумаги Тайнаго Приказа царя Алекся Михаиловича.}.

Въ 1659 г. князь Алексй Никитичъ велъ очень успшно военныя дла на юг, въ Черкасскихъ городахъ, противъ Крымскаго хана и измнника Запорожскаго Ив. Выговскаго.

Въ то время по Крымскимъ встямъ и въ Москв спшно длали Земляной городъ и по городу острогъ, особаго рода деревянную ограду.

Однако войско Запорожское и Юрій Хмельницкій въ Переяславл передъ А. Н. Трубецкимъ съ товарищами добили государю челомъ и приняли присягу на подданство.

7 декабря бояринъ со славою возвратился въ Москву со всею ратью. Самъ государь выходилъ за Калужскія ворота встрчать образъ Спаса, что былъ на служб съ бояриномъ, шедшимъ туть же за образомъ съ своими полками. Шествіе посл того направилось въ Успенскій соборъ, гд посл торжественнаго молебна бояринъ и вс начальные люди полковъ были у государя у руки.

Спустя два мсяца, 23 февр. 1660 г., государь чествовалъ эту счастливую рать торжественнымъ столомъ въ Золотой полат, посл котораго главнокомандующій А. Н. Трубецкой получилъ слдующую награду: вопервыхъ, шубу бархатъ золотой въ 360 р., кубокъ въ 10 фунтовъ, придачу къ прежнему окладу жалованья 300 р., да прародительскую ихъ Трубецкихъ вотчину, городъ Трубчевскъ съ уздомъ. Другіе воеводы также получили щедрыя награды.

Посл ратныхъ длъ въ Москв бояринъ попрежнему первенствовалъ за царскими столами и во время выздовъ государя бывалъ оберегателемъ Москвы и царскаго двора. Кром того, попрежнему неоднократно велъ переговоры въ иноземными послами, въ 1661 г. съ Цесарскими, въ 1662 г. съ шведскими послами, при которыхъ былъ съ Шведами заключенъ вчный миръ. При обряд заключенія этого мира Алексй Никитичъ стоялъ возл государя по правую руку, т.-е. на первомъ мст.

Послдняя его служба передъ кончиною показывала также великое къ нему довріе государя. Въ извстный Коломенскій бунтъ въ іюл 1662 г. государь поручилъ ему оберегать Москву и произвести розыскъ про бунтовщиковъ.

25 и 26 авг. того же года, во время выходовъ царя въ крестные ходы къ Донской Богородиц и ко Владимірской въ Сртенскій монастырь, бояринъ также оставался въ Кремл для береженья. Посл этихъ чиселъ Разрядныя книги упоминаютъ о немъ 17 декабря съ записью, что въ тотъ день государь указалъ сидть въ Сибирскомъ Приказ на мсто боярина А. Н. Трубецкаго окольничему Родіону Матв. Стршневу. По другому свидтельству это случилось 16 дек. 1663 г. (Вивл., XX, 396). Но такое показаніе относительно года неправильно и произошло, несомннно, отъ неправильнаго перевода стараго лтосчисленія на новое. Но могло быть, что бояринъ скончался 16 дек., а распоряженіе государя послдовало 17 числа.

По кончин Алекся Никитича его дворъ перешелъ къ его внучатому племяннику князю Юрью Петровичу, внуку его брата Юрья Никитича, который въ Смутное время, въ 1611 г., отъхалъ въ Польшу и увезъ съ собою и своихъ дтей, Петра и Але-ксандра. Тамъ онъ принялъ католическую вру, конечно, и съ дтьми. Сынъ его Александръ не оставилъ потомства, но другой сынъ, Петръ, усердно служилъ Польскому королю, былъ камерге-ромъ двора и маршаломъ Стародубскимъ.

Однако сынъ Петра, Юрій, все-таки возвратился на родину и въ православную вру, сначала принятъ былъ стольникомъ, а потомъ въ 1672 г. получилъ санъ боярина, поселился во двор у своего дда, князя Алекся Никитича, и женился на сестр князя Вас. Вас. Голицына, Ирин Вас.— По всему вроятію, онъ возвратился изъ Польши по желанію и настоянію кн. Алекся Никитича, быть можетъ, въ тхъ видахъ, что съ его кончиною пре-кращался въ Россіи и родъ князей Трубецкихъ, такъ какъ самъ онъ дтей мужескаго колна не имлъ.

Князь Юрій Петровичъ скончался въ 1679 г., оставивъ свой дворъ въ наслдство жен, княгин Ирин Вас, съ двумя сы-новьями, Иваномъ и Юрьемъ. Оба они родились уже по кончин Алекся Никитича, первый въ 1667 г., второй въ 1668 г.

Кн. Иванъ Юрьев. числился въ спискахъ 1676—1692 гг. ком-натнымъ стольникомъ сначала у царя Петра въ 1676 г., потомъ у царя едора Алекс. съ 1677 г. и затмъ опять у Петра съ 1686 г. Въ 1692 г. пожалованъ въ бояре, а впослдствіи былъ фельдмаршаломъ и кавалеромъ ордена Андрея Первозваннаго (умеръ въ 1750 г. янв. 16).

Братъ его, кн. Юрій Юрьевичъ, также числился съ 1676 т. комнатнымъ стольникомъ у царя Петра, былъ также бояриномъ и потомъ дйств. тайн. сов. (умеръ 1739 г. сент.

{Родословния князей Трубецкихь, соч. кн. Долгорукова и П. Н. Петрова.}.

Братья владли дворомъ сообща, хотя и жили въ отдльныхъ полатахъ.

Въ 1742 г., по случаю измренія всхъ обывательскихъ дво-ровъ въ город, Кремлевскій боярскій дворъ кн. Трубецкихъ обозначенъ въ слдующей мр: ‘мрою земли по улиц въ пер-вомь конц поперешнику 60 саж., во двор въ средин поперешнику 49 саж., въ другомъ конц поперешнику 22 саж., длиннику въ улиц по городовой стн 47 саж.’ {Переписная книга Москвы 1738 и 1742 гг. по первой команд, т. I, стр. 15.}.

Такимъ образомъ, это дворовое мсто представляло угольникъ, приближавшійся малымъ своимъ концомъ, шириною въ 22 саж., къ Никольскимъ воротамъ, гд подл самыхъ воротъ находилась сторожка,—караульня стрлецкая. Широкій конецъ угольника въ 60 саж. примыкалъ къ улиц, проходившей мимо Вознесенскаго и Чудова монастырей. Длинникъ двора былъ измренъ по городовой Кремлевской стн на 47 саж., онъ достигалъ срединной башни между Никольскими и Спасскими воротами.

По поводу этого двора въ 1719 г. возникъ любопытный споръ между Вознесенскимъ монастыремъ и владльцами двора кн. Трубецкими.

На меж широкаго конца этого боярскаго двора стояли два подворья: одно принадлежало Новоспасскому монастырю, другое Вознесенскому. На Новоспасскомъ подворь существовала и церковь во имя Іоанна Новгородскаго, почему оно именовалось также и Новгородскимъ подворьемъ, гд обыкновенно, по прізд въ Москву, останавливались Новгородскіе митрополиты и другія Новгородскія власти. На этомъ Новгородскомъ подворь пребывалъ въ 1652 г. и Новгородскій митрополитъ, будущій патріархъ Никонъ. Здсь происходилъ и призывъ или Государевъ зовъ его на патріаршество.

Въ настоящемъ случа царь Алексй Мих. поступилъ не по правиламъ и преданіямъ Церкви. Онъ своею волею, а не по жребію, какъ изстари водилось, избралъ на патріаршество именно Никона. 22 іюля этого года государь въ Успенскомъ собор со всми духовными властями и боярами молебствовалъ и посл евангелія послалъ на Новгородское подворь одного изъ митрополитовъ, двухъ старшихъ архимандритовъ и изъ свтской среды боярина, окольничаго, стольника и думнаго дьяка звать Никона, чтобъ онъ халъ къ государю въ соборъ, а въ то время молебенъ совершили. Несмотря на такую почесть царскаго зова, Никонъ не послушалъ и въ соборъ не похалъ. Послали къ государю стольника съ этою встью. Тогда государь отправилъ къ нему старйшаго боярина А. Н. Трубецкаго и боярина князя Львова. Никонъ едва послушалъ государева указу и какъ пріхалъ въ соборъ, государь говорилъ ему рчь со упрошеніемъ, чтобы изволилъ быть всея Россіи патріархомъ. Никонъ отрицался принять патріаршество безъ жребія. Государь съ веліимъ желаніемъ и со слезами просилъ его многое время, цлый часъ, со всми властьми и боярами, чтобы изволилъ быть патріархомъ. Такому безпримрному государеву прошенію Никонъ повинулся и въ то время много плакалъ… Обычное нареченіе ему патріархомъ послдовало на другой день 23 іюля на патріаршемъ двор въ Крестовой полат (Новый Лтописецъ, 198).

Это Новгородское подворье посл пожара въ Кремл въ 1701 г. было отдано по царскому указу отъ 7 іюля того же года Вознесенскому монастырю для пространства того монастыря съ повелніемъ пригородить къ нему и все то мсто.

Но въ томъ же 1701 г. Петръ ршилъ построить въ Кремл, съ правой стороны отъ Никольскихъ воротъ, Оружейный домъ, зовомый Цейгоузъ (Арсеналъ), для чего было назначено вс находившіяся въ этой мстности до Троицкихъ воротъ каменныя строенія (деревянныя вс погорли) разобрать и мсто очистить.

На другой годъ (1702, марта 7) послдовалъ указъ о томъ, чтобы передъ Оружейнымъ домомъ и черезъ улицу, вблизи Никольскихъ воротъ, съ лвой ихъ стороны, также для пространства выровнять площадь по линіи до зданій Чудова монастыря. Для этой цли было повелно математическихъ наукъ учителю т мста, находившіеся на нихъ дворы и подворья и другія строенъя измрить совершенно и учинить чертежъ, что по линіи пойдетъ подъ площадь и что останется ненадобнымъ для предположенной площади.

Эта линія проходила отъ Никольскихъ воротъ до полатъ кн. Трубецкихъ и дале отъ угла ихъ полатъ прямо черезъ дворы протопопа Благовщенскаго собора, на полату, что у двора Духовникова, также черезъ дворъ протопопа Успенскаго собора. Такимъ образомъ, былъ измренъ и положенъ на чертежъ весь уголъ отъ Никольскихъ воротъ между улицею и Кремлевскою стною до линіи зданій Вознесенскаго и Чудова монастырей съ тою цлью, чтобы мрою за мру распредлить и остающееся пространство дворовой земли между владльцами, мста которыхъ отходили подъ площадь.

Изъ двора кн. Трубецкихъ подъ эту площадь отходило 952 квадратныхъ сажени. Чтобы вознаградить князей за отходящую землю, государь 2 авг. 1702 г. повеллъ отдать имъ всю мстность, примыкавшую къ верхнему широкому концу ихъ двора, гд находились, начиная оть Кремлевской стны, подворья Вознесенскаго и Новоспасскаго монастырей, заключавшія въ себ 1024 квадратныхъ сажени по новому измренію, а по старому (1680 г.) 925 саж., а также и дворы соборнаго духовенства.

Несмотря на то, что количество саженей отъ этихъ мстъ превышало количество отходящей княжеской земли, государь повеллъ отдать князьямъ всю эту землю ‘въ вчное владніе князей и женамъ ихъ, и дтямъ, и всему роду безповоротно, а подъ т подворья и протопопу, и попу подъ дворы земли пріискивать въ иныхъ мстахъ, и на тое прибавочную вышеупомянутую землю и на всякое строеніе дать имъ (князьямъ) даную по указу’.

Само собою разумется, что князья не помедлили воспользоваться повелніемъ государя и въ полной мр завладли пожалованными мстами и строеніями. Какъ упомянуто, они завладли и Духовниковымъ дворомъ и поповскимъ по улицу Чудовскую.

Арсеналъ строился въ первые годы мало-по-малу, медленно, и въ 1706 г., по случаю Шведской войны, его постройка была совсмъ остановлена по письму государя къ оберъ-инспектору Курбатову отъ 3 мая 1706 г., въ которомъ государь повелвалъ: ‘Чрезъ сей указъ объявляемъ цейхаузнаго строенія не хуже хотя до времени и отставить’. Между тмъ земля Трубецкихъ дотол еще не требовалась для выравненія площади и оставалась попрежнему въ ихъ же владніи.

Въ такомъ положеніи дло оставалось до 1719 г., когда 15 мая игуменья Вознесенскаго монастыря Веденихта Пушкина съ сестрами подала въ Сенатъ челобитье, въ которомъ излагала всю исторію по этому длу и писала, что ‘хотя князья и получили землю и постройки изъ монастырскихъ и изъ сосднихъ дворовъ, но ихъ собственный дворъ не былъ взятъ подъ площадь потому, что отъ цейхгаузнаго двора онъ сталъ черезъ Большую Никольскую улицу, а князья между тмъ и до днесь владютъ ихъ монастырскими землями съ церковью и съ жилыми и съ хлбными полатами и на тхъ ихъ дворахъ живуть княжескіе люди, отчего монастырю учинено великое утсненіе’. Она просила, чтобъ тми монастырскими дворами монастырю владть попрежнему и церковь съ жилыми полатами пригородить къ монастырю, прибавляя, что кн. Ив. Юр. общалъ, когда она посылала къ нему, т дворы ей отдать.

Сенатъ потребовалъ отъ князя свдніе на письм, по какому указу онъ тмъ монастырскимъ подворьемъ владетъ. Князь отвчалъ, что даной на т мста во владніе ему не дано за отлученіемъ изъ Москвы, что на взятомъ у него мст каменнаго строенія не застроено, а его строеніе, которое на двор было, сломано и снесено, а на данномъ монастырскомъ подворь построено у нихъ (князей) вновь многое каменное и деревянное строенiе.

По Сенатскому приговору 24 іюля 1719 г. было ршено: если мсто изъ двора кн. Трубецкихъ подъ цейхгаузное строеніе не взято, а подворьемъ они владютъ, то отдать то подворье попрежнему въ Вознесенскій монастырь. Приговоръ подписалъ одинъ оберъ-секретарь, а сенаторскихъ рукъ не было положено.

Кн. Иванъ Юрьевичъ, получивъ это сенатское ршеніе, не отдавая тхъ дворовъ, отъхалъ къ полкамъ, а вести дло поручилъ своему человку, который подалъ встрчное челобитье, явно направленное только для затяжки дла.

Когда это ршеніе стали приводить къ исполненію и изъ Губернской канцеляріи былъ посланъ дьякъ и фискалъ съ солдатами, то княжескіе люди учинились указу не послушны, съ дворовъ не сошли и двора не отдали.

Въ 1721 г. іюля 26 игуменья снова подала просьбу, гд обличала всю неправду, написанную въ княжеской челобитной, прибавивъ, что такой челобитной ‘и примать было не довелось, не токмо слдовать’.

Между прочимъ въ челобитной значилось, что князья на данной имъ земл построили многое деревянное и каменное строеніе и что на ихъ прежнемъ мст будто сломано многое каменное и деревянное строеніе. Игуменья разъяснила, ‘что со двора ихъ деревянное строеніе свезено къ нимъ же на загородные дворы не для цейхгаузнаго строенія, но для того, что по государеву указу повелно изъ Кремля и изъ Китая вынесть все деревянное строеніе, что по тому же указу въ Кремл и въ Кита деревяннаго строенія строить не велно, а именно, таковое на монастырской земл они, князья, построили самовольно противъ запрещенія, за что ихъ люди довелись жестокаго наказанья, потому что, опричь ихъ самовольства въ Кремл ни у кого деревяннаго строенія нтъ и не строятъ, а они сами пишуть, что у нихъ на монастырской земл построено многое деревянное строеніе, чего ради подлежатъ штрафу, а люди ихъ наказанію’.

А что, дйствительно, настроили князья на новыхъ своихъ мстахъ, объ этомъ свидтельствуетъ произведенная въ 1721 г. опись этихъ построекъ.

Они построили 6 полатъ поземныхъ въ длину на 12 саж., конюшенный каменный сарай въ 10 саж. длины, къ нему полатку 2 саж., конюшню въ 6 1/2 саж., да деревянное строеніе: подл церкви свтлицу съ сньми по 2 1/2 саж., два хлвка по 1 1/2 саж., третій въ 2 1/2 саж., подл церкви мазанка 1 1/2 саж., подл городовой стны одиннадцать клтушекъ людскихъ, сажени по 1 1/2 и по 2, крыто все дранью.

Такимъ образомъ оказывалось, что князья Трубецкіе возл стнъ монастыря и города устроили свой задній дворъ со всми его принадлежностями.

Игуменья вмст съ тмъ объясняла, что у нихъ иного монастырскаго двора въ Кремл и близь монастыря нтъ, и того монастыря священники и всякихъ чиновъ монастырскіе служители живутъ по дальнымъ разнымъ мстамъ въ наемныхъ и въ иныхъ домхъ, а лошади монастырскія водовозныя и возники держатся въ самой нужд въ монастыр и ради такой нужды и дрова монастырскія нын кладутъ на монастыр около и близь соборныя церкви, отчего весною и лтомъ духота бываетъ и изъ навозу вода подходитъ въ церковь и въ кельи, что князья Трубецкіе, завладвъ ихъ подворьемъ, учинили монастырю великую тсноту понапрасну.

Объясняя, что монастырь отъ княжескаго навозу и отъ нарослой земли утсненъ, игуменья настойчиво просила, чтобы согласно Сенатскому приговору, утвержденному и Юстицъ-Коллегіею, монастырскіе старинные ихъ дворы возвратить въ монастырь попрежнему и княжескихъ людей съ тхъ дворовъ сослать, а деревянное строеніе, избы и чуланы и скотскіе хлвы, отъ той церкви, что на подворь, и отъ городовой стны, что у самаго монастыря, сломать, дабы отъ тхъ избъ, чулановъ и скотскихъ хлвовъ монастырю не учинялось разороніе.

Посл многихъ настойчивыхъ ходатайствъ игуменьи Веденихты Пушкиной прошло слишкомъ 10 лтъ, а подворье всетаки не было возвращено монастырю. Въ 1731 г. новая игуменья Евстолія подала просьбу самой императриц Анн Ивановн, но встртила новый отпоръ со стороны князей, которые лично въ Юстицъ-Коллегіи просили выдать имъ даную на пожалованныя имъ оба подворья, а потому подали челобитную, объясняя свои права на это владнье и устраняя искъ монастыря, какъ неправильный.

Въ это время князь Иванъ Юрьевичъ былъ уже генералъ-фельдмаршаломъ, а Юрій Юрьевичъ — тайнымъ дйствительнымъ совтникомъ.

Не осталась безъ отвта и игуменья Евстолія. Жалуясь на то, что подворье и донын, 1731 г., въ монастырь не возвращено, она снова изъясняла, что ‘за не отдачею имъ того ихъ подворья они имютъ не малую обиду и великое утсненіе зимою отъ снгу и отъ навозу и отъ лсныхъ и всякихъ припасовъ, и за утсненіемъ монастыря проходъ по монастырю весьма труденъ, а за неимніемъ близь монастыря подворья, монастырскіе возники и разъзжія лошади стоятъ и привозныя монастырскія дрова кладутся въ монастыр, отъ которой тсноты вешнимъ временемъ въ соборную церковь, гд Ея Императорскаго Величества родители почиваютъ, и въ кельи, гд жительство имютъ монахини, вода идетъ’.

Какъ ни были основательны жалобы и просьбы игуменьи о возвращеніи подворья монастырю, оно все-таки осталось во владніи князей Трубецкихъ. Мы не встртили свдній о томъ, чмъ окончились ходатайства монастыря, и пользуемся только извстіемъ, что въ 1754 г. дворъ Трубецкихъ принадлежалъ лейбъ-гвардіи поручику кн. Дмитрію Юрьевичу Трубецкому, младшему сыну кн. Юрья Юрьевича. Кн. Иванъ Юрьевичъ не оставилъ по себ прямыхъ наслдниковъ мужескаго колна. У него былъ только побочный сынъ извстный Иванъ Ивановичъ Бецкій. При этомъ о Вознесенскомъ монастыр упоминается, что его заднія ворота выходили ко двору кн. Трубецкаго. О подворьяхъ уже нтъ и помину.

Весь этотъ уголъ Кремлевской мстности занятъ теперь зданіемъ Судебныхъ мстъ, построеннымъ по проекту архитектора Матв. ед. Козакова въ 1771—1785 гг. Оно также расположено угольникомъ почти въ самыхъ тхъ же межахъ, какія ограничивали мстность Трубецкаго двора. Фасадъ, обращенный къ зданіямъ Чудова монастыря, расположенъ отчасти на мстахъ бывшихъ двухъ подворій, Новоспасскаго и Вознесенскаго, Чудовскаго конюшеннаго двора и церкви Козмы и Дамьяна, стоявшей противъ заднихъ воротъ Чудова монастыря. Уголъ Судебнаго зданія, обращенный къ этому монастырю, занялъ мсто такъ называемаго Духовникова двора.

Дворъ князей Трубецкихъ въ широкомъ своемъ конц, въ 60 саж., выходилъ къ зданіямъ Чудова и Вознесенскаго монастырей, на другую улицу, которая шла отъ Троицкихъ Кремлевскихъ воротъ и отъ Троицкаго подворья къ подворьямъ Новоспасскому и Вознесенскому, стоявшимъ у городовой стны. Эту улицу мы назвали Троицкою. Она перескала Никольскую улицу передъ угломъ Чудовскаго зданiя, сохраняя свое направленіе и донын по боковому фасаду Судебныхъ мстъ, обращенному къ упомянутымъ монастырскимъ зданіямъ. Но это продолженіе Троицкой улицы именовалось Чудовскою улицею. Ея ширина при начал отъ Никольской улицы простиралась на 6 1/4 саж., а дале только на 4 саж., почему въ 1626 г. было указано устроить ее въ 5 саж., какъ эта мра существуетъ и донын, образуя особый длинный дворъ къ зданію Судебныхъ мстъ. Мсто пересченія Никольской улицы именовалось въ то время (1634 г.) Никольскимъ хрестьцомъ,— крестцомъ (перекресткомъ), который любопытенъ тмъ обстоятельствомъ, что его деревянную бревенчатую мостовую, слишкомъ на 5 саж. въ длину, повиненъ былъ моститъ Патріаршій домъ, такъ какъ на крестецъ выходили его зданія.

По лвой сторон улицы, гд теперь высится боковой фасадъ зданія Судебныхъ мсть, находились слдующіе дворы и мста,

Самый уголъ зданія Судебныхъ мсть стоитъ на мст такъ называемаго Духовникова двора, на мст жительства государевыхъ духовниковъ, обыкновенно протопоповъ Благовщенскаго собора. Въ 1657 г. мрою этотъ дворъ по Никольской улиц простирался на 23 саж., поперекъ на 16 саж., со стороны отъ двора кн. Трубецкихъ на 12 саж. Онъ примыкалъ къ трапез церкви Козмы и Даміана и къ ея кладбищу. Но въ 1639 г. его мра была въ 20 саж. и со стороны 10 саж., какъ, вроятно, эта мра существовала отъ древняго времени. Въ 1504 г. здсь жилъ протопопъ этого собора ома, вроятный духовникъ вел. князя Ивана III, или первый изъ Благовщенскихъ протопоповъ поселенецъ на этомъ мст {Посл него духовникомъ вел. князя былъ Андрониковскій архимандритъ Митрофанъ (С. Г. Г., I, 400).}.

Изъ числа царскихъ духовниковъ оставилъ по себ недобрую память Благовщенскій протопопъ едоръ Барминъ, о длахъ котораго мы упоминали на стр. 302.

Другой случай съ царскимъ духовникомъ занесенъ даже въ списки Дворцовыхъ Разрядовъ.

У царя Алекся Михаиловича духовникомъ былъ Благовщенскій же протопопъ Андрей Савиновичъ, поставленный въ протопопы и, слдовательно, въ духовники государю въ 1666 г., марта 25, изъ священниковъ церкви Григорія Неокесарійскаго, что за Москвою-ркою въ Дербицахъ, на Полянк, гд онъ священствовалъ съ 1660 г. Это былъ не только государевъ духовникъ, но и государевъ любимецъ, который усплъ такъ привязать къ себ государя, что своимъ вліяніемъ сталъ поперекъ дороги и самому патріарху Іоакиму. Первымъ его дломъ была постройка каменной церкви Григорія Неокесарійскаго на счетъ государя, изъ собственныхъ государевыхъ суммъ Тайнаго Приказа. Эта постройка началась на другой же годъ по опредленіи протопопа въ духовники и продолжалась въ 1668—1669 годахъ, съ небывалымъ велелпіемъ во всхъ частяхъ. Храмъ былъ украшенъ поливными изразцами и снаружи расписанъ цвтными красками, а внутри стнописью. Все это стоило немалыхъ расходовъ. Государь оказывалъ протопопу такую особую милость, что лично посщалъ его въ его жилищ (въ 1668 г.). Словомъ сказать, протопопъ сдлался самымъ приближеннымъ домашнимъ человкомъ благочестивйшаго царя, на что, между прочимъ, указываетъ и одна запись въ сборник Дворцовыхъ Разрядовъ, гд читаемъ слдующее:

‘Того жъ году (1674), октября въ 21 день, было у Великаго Государя вечернее кушанье, въ потшныхъ хоромахъ, да у него жъ Великаго Государя ли бояре, вс безъ мстъ, да думные дьяки Герасимъ Дохтуровъ да Ларивонъ Ивановъ. У стола стоялъ крайчей князь Петръ Семеновичъ Урусовъ да съ нимъ столникъ Дмитрей Никитинъ сынъ Наумовъ. За поставцомъ Великаго Государя сидлъ бояринъ и оружничей Богданъ Матвевичъ Хитрово, да съ нимъ дворцовые дьяки да ключники степенные со всхъ дворцовъ. А чашничали передъ Великаго Государя и сть ставили ближніе люди. Да у кушанья жъ былъ у Великаго Государя Благовщенской протопопъ, духовникъ Великаго Государя, Андрей Савиновичъ. А передъ духовника и передъ бояръ сть ставили и питье носили столники жъ и ближніе люди. А посл кушанья изволилъ Великій Государь себя тшить всякими игры. И его Великаго Государя тшили, и въ органы играли, а игралъ въ органы Нмчинъ, и въ сурну, и въ трубы трубили, и въ суренки играли, и по накрамъ и по литаврамъ били жъ вовс. Да Великій же Государь жаловалъ протопопа, своего Великаго Государя духовника, и бояръ и дьяковъ думныхъ, которые были у кушанья вечерняго, вотками, ренскимъ, и романеею и всякими розными питіи, и пожаловалъ ихъ своею государевою милостью: напоилъ ихъ всхъ пьяныхъ. А посл стола жаловалъ, тожъ, поилъ всякими розными питьями своихъ государевыхъ столниковъ и ближнихъ людей. А кушанье у Великаго Государя отошло вечернее и бояре похали изъ города и ближніе люди въ 12 часу ночи’ (по нашему счету въ четвертомъ часу утра. Д. Р., III, 1080). Въ своемъ род это былъ пиръ-предшественникъ пресловутыхъ пировъ геніальнаго сына царя Алекся Михайловича, царя, а потомъ и императора Петра Алексевича. Чему же мы удивляемся, прочитывая разсказы о Петровскихъ разгульныхъ пирахъ, когда это была живйшая черта старинныхъ Русскихъ нравовъ и обычаевъ.

Попировавши такимъ образомъ, царь Алексй Михаиловичъ, спустя 10 дней, именно 1 ноября, выхалъ изъ Москвы въ любимое свое село Преображенское, гд намревался оставаться до зимняго пути, такъ какъ до этого срока онъ отпускалъ просившихся служилыхъ людей по деревнямъ. Но съ небольшимъ черезъ недлю, 9 ноября, онъ получилъ грамотку отъ своего духовника, Благовщенскаго протопопа Андрея Савиновича, въ которой протопопъ писалъ государю, что святйшій Іоакимъ, патріархъ, веллъ ‘во смиреніе посадить его на цпь безвинно и чтобъ Великій государь изволилъ приттить къ Москв и его изъ смиренья освободить’. Письмо подалъ сынъ протопопа. Государь приказалъ ему, что будетъ рано въ Москву завтра, нарочно.

Такое милостивое отношеніе къ духовнику могъ являть только добрйшій царь Алексй Михаиловичъ.

Прибывъ въ Москву на другой же день, 10 ноября, онъ тотчасъ послалъ къ патріарху ближняго боярина Б. М. Хитрово съ предложеніемъ, чтобъ патріархъ къ нему, государю, пришелъ. Патріархъ и не помедлилъ. Государь встртилъ его на крыльц, откуда они вмст пошли въ комнату, гд находились, сидли уже три приближенныхъ боярина:—кн. Долгоруковъ, Хитрово и Матвевъ. Когда вс услись, государь спросилъ святйшаго, за что онъ, не поговоря съ нимъ, Великимъ государемъ, смирилъ его духовника? Патріархъ извстилъ государю протопопово неистовство и невжество и мздоимство многое, за то смириль его, что держитъ у себя женку многое время, что онъ, патріархъ, посылалъ къ нему своего духовника и протопопъ его къ себ не пустилъ и его, патріарха, безчестилъ, что онъ, патріархъ, женку веллъ разспросить, жила ли она съ нимъ, протопопомъ, и по доброт ли, или неволею? Женка сказала, что сперва жила съ нимъ по доброт, а посл жила съ нимъ и неволею. Государь упрашивалъ святйшаго простить виновнаго, но патріархъ отказалъ государю и не только не простилъ, а запретилъ протопопу священствовать, благословлять и даже исповдывать безъ своего святительскаго велнія.

На другой день, 11 ноября, государь, не успвъ въ своемъ намреніи, возвратился въ село Преображенское, гд въ это время готовилась новая царская потха—Комидіальныя дйства, которыя и были исполнены на заговнье 13 ноября. Узжая изъ Москвы, государь повеллъ поставить у виновнаго духовника караулъ, сотника стрлецкаго и 20 человкъ стрльцовъ для береженья и присылки отъ патріарха и не веллъ пущать къ нему, протопопу, никого до указу.

Между тмъ 3 декабря патріархъ утвердилъ приговоръ соборный отъ всхъ духовныхъ властей, чтобы вдовымъ попамъ, будучи у кого въ дому у крестовъ, никого не исповдывать и, вообще, не священствовать, опричь приходскихъ священниковъ. Это былъ явный намекъ на духовника.

Въ половин декабря государь возвратился въ Москву совсмъ. Наступалъ патріаршій праздникъ, память Петра митрополита, 21 декабря.

Наканун праздника, 20 дек., государь снова попросилъ къ себ патріарха, снова встртилъ его, вышедши изъ переднихъ сней, на крыльц и въ присутствіи четырехъ ближнихъ бояръ снова просилъ простить и разршить его, государева, духовника во всемъ. На этотъ разъ патріархъ смилостивился для упрошенія государя, простилъ протопопа во всемъ и веллъ ему попрежнему священствовать, исповдывать и благословлять.

Въ самый праздникъ Петра митрополита за столомъ патріарха присутствовалъ и государь съ боярами, а также и прощенный духовникъ, занимавшій мсто выше архимандритовъ посл епископовъ.

На праздникъ Рождества Христова праздничнаго стола у государя не было. Къ патріарху по обычаю былъ посланъ столъ на домъ. Государь не забылъ и духовника, веллъ послать ему также на домъ ствы и кубки (вина), и вмст съ тмъ пригласилъ его къ себ во дворецъ, на свиданье.

Въ 1675 г. поел Пасхальной утрени государь, придя въ Благовщенскій соборъ, жаловалъ своего духовника яйцами и дловался съ нимъ въ уста, а ключарей и весь соборъ жаловалъ къ рук и яйцами.

При цар Михаил едорович его духовникомъ былъ протопопъ Максимъ, впослдствіи по какой-то провинности отставленный. Его каменныя строенія и въ томъ числ каменный погребъ выходили на Никольскую улицу, на которой рядомъ съ нимъ, со стороны двора Трубецкихъ, находился дворъ Благовщенскаго попа. Дале по Чудовской или Троицкой улиц стояла противъ заднихъ воротъ Чудова монастыря церковь Козмы и Дамьяна, упоминаемая въ лтописяхъ подъ 1475 годомъ.

Въ 1504 г. она была разобрана и заложена новая. По своему мстоположенію близь Духовникова двора она и прозывалась ‘что у Духовникова двора’. При цар Алекс Михаилович къ ней былъ пристроенъ предлъ во имя св. Филиппа митрополита, обозначаемый иногда особою церковью, ‘что на Духовников двор’. Церковная замля съ кладбищемъ простиралась вдоль по улиц на 30 саж., поперекъ, позади алтаря на 8 саж., въ другомъ конц около 2 саж. Близко къ церкви въ 3-хъ саж. отъ нея стоялъ дворъ ключаря Успенскаго собора мрою вдоль 13 саж., поперекъ 8 саж. Въ 1737 г. церковь Козмы и Дамьяна и съ предломъ обгорла и была возобновлена, а впослдствіи, въ 1770 г., была совсмъ упразднена и разобрана по случаю постройки зданія Судебныхъ мстъ, подъ стнами котораго и скрылось ея мсто.

За этою церковью за алтарями слдовалъ конюшенный дворъ Чудова монастыря, горница котораго стояла въ 3-хъ саж. отъ алтарей церкви. Въ 1657 г. онъ занималъ пространство вдоль по улиц 21 саж., поперекъ 9 саж. Но въ 1702 г. занимаемое имъ пространство составляло 220 квадратныхъ саженъ. По всему вроятію, этотъ дворъ составлялъ остатокъ конюшеннаго Татарскаго двора при Алекс митрополит.

Неподалеку, приближаясь къ городовой стн, стояли подворья Новоспасскаго и Вознесенскаго монастырей, оба на 925 квадратныхъ саженяхъ по мр 1680 г., а по мр 1702 г. — на 1024 саж.

Когда основалось здсь Новоспасское подворье съ церковью во имя чудотворца Іоанна, архіепископа Новгородскаго, свдніи не имемъ. Оно упоминается съ 1627 г. Но, вроятно, существовало съ давнихъ временъ. Оно въ 1682 г. располагалось на 23 саж. въ длину и на 16 саж. въ ширину. Старое его мсто занимало 15 саж. въ квадрат. Как выше писано, по царскому указу 1701 г. подворье было отдано во владнье Вознесенскаго монастыря, а потомъ въ 1702 г. поступило во владнье князей Трубецкихъ, которые церковь чудотворца Іоанна устроили себ домовою церковью.

Въ 1723 г. по указу Петра вс домовыя церкви въ Москв были запечатаны.

Въ 1726 г., когда князь Иванъ Юрьевичъ былъ Кіевскимъ генералъ-губернаторомъ, его супруга пріхала въ Москву на свой обширный дворъ и по болзни къ приходской церкви для моленія здить не могла, почему и просила распечатать свою домовую церковь, хотя приходская церковь Козмы и Дамьяна стояла въ нсколькихъ саженяхъ отъ этой домовой церкви. Духовная Дикастерія (Консисторія) разршила для церковнаго служенія распечатать церковь, но съ неотмннымъ условіемъ, чтобы служеніе отправлялось причтомъ приходской церкви Козмы и Дамьяна и только въ праздники и въ воскресные дни.

Къ упомянутымъ подворьямъ, кром Чудовской-Троицкой улицы, проходила улица и возл городовой стны отъ Николаевскихъ къ Фроловскимъ-Спасскимъ воротамъ, до зданій Вознесенскаго монастыря, шириною мимо двора князей Трубецкихъ и Вознесенскаго подворья въ три сажени.

Въ 1626 г. эта улица оставлена въ той же прежней мр, но потомъ къ концу XVII ст., какъ упомянуто, была застроена хлвами князей Трубецкихъ.

Замтимъ, что древнія границы Чудова и Вознесенскаго монастырей остаются и до настоящаго времени въ своихъ первоначальныхъ межахъ.

Оканчивая обозрніе мстъ по лвой сторон Кремлевской Никольской улицы, мы должны помянуть и то любопытное обстоятельство, что въ описанномъ углу, почти возл самыхъ Никольскихъ воротъ, рядомъ съ стоявшею у воротъ каменною караульнею, въ 1702 г. предполагалась постройка общенароднаго театра. Этотъ 1702 годъ перваго же января былъ ознаменованъ достославною побдою надъ Шведами въ Лифляндіи, у деревни Ересфера, гд генералъ Борисъ Петр. Шереметевъ разбилъ на голову Шведскаго генерала Шлипенбаха, такъ что самое имя этой деревни пріобрло въ солдатскомъ народ особое выраженіе взъересферитъ, что значило расправиться съ кмъ бы ни было посвойски. Такъ популярна была эта побда, тмъ боле, что она была первою побдою надъ нашими учителями Шведами.

3 генваря была получена радостная всть объ этомъ событіи, которую принесъ сынъ побдителя Мих. Борис. Шереметевъ. ‘Благодареніе Богу!—воскликнулъ безмрно обрадованный государь,—мы уже до того дошли, что и Шведовъ побждать можемъ’.

10 генваря въ Успенскомъ собор и во всхъ церквахъ Москвы былъ отслуженъ торжественный молебенъ и при пніи псни ‘Тебе Бога хвалимъ’ былъ троекратный залпъ изъ всхъ 110 пушекъ и изъ ружей поставленныхъ на Соборной и Ивановской площадяхъ полковъ при звон во всхъ церквахъ во вс колокола.

Извстно, что всякую государеву и тмъ боле государственную радость Великій Преобразователь всегда старался обращать въ радость всего народа, устроивая съ этою цлью всенародныя торжества въ род тріумфальныхъ шествій и въ то же время доставляя всенародному множеству различныя потхи.

На этотъ разъ на Красной площади вблизи Никольскихъ воротъ, въ 25 саж. отъ нихъ, были построены тріумфалъныя свтлицы и снигаллереи, въ которыхъ государь далъ банкетъ—пиръ всему чиновному военному сословію при увеселеніяхъ потшными огнями, фейерверками, нарядными символическими картинами и т. п. Пиръ продолжался всю ночь.

Кром фейерверковъ и разныхъ потшныхъ огней, для народнаго увеселенія въ это время готовилась уже другая потха— Комедіальныя дйства, для исполненія которыхъ еще въ 1701 г. или въ этомъ 1702 г. въ Москву прибыла нмецкая труппа комедіантовъ, собранная въ Данциг польскимъ комедіантомъ Ив. Антон. Сплавскимъ.

Артисты пріхали и съ начальнымъ комедіантомъ Яганомъ Кунштомъ, но мста для исполненія комедій еще не было. Конечно, прежде всего мысль о такомъ мст остановилась на полатахъ стараго Кремлевскаго дворца.

Комедіанты осматривали тамошнія полаты и нашли, что вс он малы для театра, и сказали, что пригодное помщеніе можно устроить только въ Нмецкой слобод въ дом Лефорта, гд полаты были обширне.

Въ Кремлевскомъ дворц они избрали было полаты, такъ называемыя Разстригинскія, у Сртенскаго собора, проходныя къ Ратуш, т.-е. въ мстности у самыхъ Боровицкихъ воротъ, очень удаленной и мало удобной для народнаго собранія къ театру.

Переписка объ этомъ происходила въ іюл мсяц 1702 г.

Въ август 6 числа начальникъ Посольскаго Приказа, въ завдываніи котораго производилось это дло, бояринъ ед. Алексевичъ Головинъ, писалъ къ дьякамъ Приказа слдующее:

‘По указу Великаго государя прикажите комедіальной домъ строить по размру и по желанію комедіантову, въ Кремл город, въхавъ (въ) Никольскіе вороты на лвой сторон, что взято мсто у Трубецкихъ, подл городовой стны, за караульнею каменною. Въ избахъ сдлать частые большіе окна для всякаго случая, чтобъ возможно было въ окно двумъ человкамъ пролзть, а окончинъ въ нихъ не длать, для того, что не потребенъ свтъ въ комедіи. Въ окнахъ же сдлать двойные затворы и велть внутри выписать (расписать). На затворахъ сдлать задвижные крюки, когда надобно затворить и запереть, въ теплот также и отворить было бы удобно. И около того дому сдлать три или четыре избы съ малыми съ снцы для прізду желающимъ дйства комедіальнаго смотрть. Деньги держать на то строенье отъ расходу изъ Посольскаго приказу. И конечно бъ сдлано было все безъ всякаго молчанія къ приходу вел. государя къ Москв’.

Бояринъ приписывалъ собственноручно: ‘Чинить по сему указу, какъ написано, конечно съ поспшеніемъ’. Писано съ пути, отъ Двинки малой, гд тогда находился государь, направляя свой путь къ Ладог, а потомъ къ осад Оршка (Нотенбурга), который былъ взятъ 12 октября.

На присланный указъ дьяки отвтили, что въ Кремл у Никольскихъ воротъ, ‘въ томъ мст никакого строенія строить невозможно, потому что наношено кирпичу и всякаго лому и земли отъ старыхъ полатъ (по случаю постройки цейхгауза) великія горы, и тому строенію, гд быть, о томъ повели къ намъ указъ прислать’.

Головинъ писалъ, что если здсь невозможно строить, то выстроить на площади за Никольскими воротами близь Тріумфальныхъ свтлицъ, стоявшихъ отъ Никольскаго мосту въ 25 саж., и прибавлялъ: ‘Комедію безъ всякаго умедленія уготовляйте. Если пришествіе вел. государя будетъ къ Москв, не понести бъ вамъ его гнву на себ, комедіанту гораздо поговорите, чтобъ русскимъ языкомъ составилъ комедію, и Сплавскому {Впослдствіи Сплавскій и на своемъ двор имлъ комедію, длиною 6 саж., шириною 3 саж., которая была у него куплена съ дворомъ въ 1708 г.} тутъ же быть велите… Какъ посулилъ, чтобъ такихъ (умвшихъ по-русски) вывезъ, приказано, чтобъ умли (русскимъ языкомъ) исполнить’.

Съ постройкою зданія Комедіи еще не знали, какъ поступить, но актеры уже готовились, приготовляли также имъ платье и разные предметы для уборки будущаго театра. Для русской труппы велно было набрать въ ученики 10 чел., къ тому длу удобныхъ, дабы могли управлять свое дло, которые и были набраны изъ подьячихъ и посадскихъ людей. Для освщенія театральной хоромины государь повеллъ купитъ у Архангельскаго города къ комедіи угодныхъ 12 паникадилъ мдныхъ объ одномъ ярус, свчъ по 12, по 10, по 9 и по 8. О самыхъ піесахъ дьяки писали: ‘А какую комедію готовитъ (комедіантъ Кунштъ) и тому (онъ) принесъ нмецкое письмо и переводятъ на латинскій языкъ, а съ латин-скаго на русскій, а по разговорамъ переводчиковъ слышимъ, что мало въ ней пристоинства, и если хоромы въ такомъ знатномъ мст и великимъ иждивеніемь построятъ, а дло у нихъ будетъ малое и за то, государь, опасны твоему гнву. Комедійные письма (пьесы) переводимъ и готовимъ съ поспшеніемъ’, продолжали дьяки уже 29 сент.

Въ эти дни сентября и начальные октября государь готовился къ осад Нотенбурга, древняго нашего Оршка, который 12 окт. и былъ взятъ жестокимъ приступомъ съ участіемъ бомбардирскаго капитана, какъ Петръ числиль себя въ состав арміи.

Передъ приступомъ 8 окт. былъ роздыхъ, а въ это число Головинъ написалъ дьякамъ указъ: ‘О комедіи и комедіантахъ учините по прежнему моему о томъ письму, чтобъ конечно театрумъ готовъ былъ къ пришествію в. государя въ Лефортовскомъ дому’.

Въ отвтъ дьяки писали 21 октября, что въ Лефортов полата, гд быть комедіи, театрумъ сдланъ и робяты выбраны изъ подьячихъ и изъ посадскихъ людей, отданы комедіанту и учатся, а въ Кита-город на Красную площадь для строенія хоромины комедійской лсъ возятъ.

Первоначальный размръ храмивы по требованію Куншта долженъ былъ простираться на 20 саж. въ длину, 12 саж. поперекъ и 6 саж. въ вышину. Но такъ какъ мсто для постройки заключало въ себ только 25 саж. оть свтлицъ до Никольскаго моста, то размръ храмины былъ уменьшенъ и теперь имлъ длиннику 18 саж., поперечнику 10 саж., при чемъ отъ свтлицъ было отступлено на 2 саж.

Взявши Нотенбургъ (Оршекъ) тогда же, въ 1702 г., проименованный Шлисельбургомъ, Петръ захотлъ и народу показать на театр, какъ это происходило, а потому повеллъ изготовить подобающую пьесу, о чемъ дьяки писали къ Головину 31 октября: ‘О строеніи комедіи непрестанно комедіанту говоримъ и комедію о взятіи города Оршка онъ пишетъ и общался изготовить вскор, только для удобнаго подлинника, спрашиваетъ, чтобъ ему дать на письм, какимъ поведеніемъ тотъ городъ взять, и къ намъ октября по 31 никакой вдомости о томь не прислано.

А въ Лефортовой большой полат около театрума и хоры достроиваются, а на Красной площади хоромину, гд впредь комедіямъ быть, длаютъ, забираютъ по заборному въ столбы и мхомъ мшаютъ, чтобъ во время комедіальнаго дйства втеръ не проходилъ’.

Комедіальная храмина, однако, строилась почти цлый годъ. Только 18 сент. 1703 г. посольскіе дьяки донесли Головину, что комедійная храмина совершена и новый начальный комедіантъ (посл умершаго Куншта поступилъ золотого дла мастеръ Артемій Фирштъ—Оtto First) въ той храмин на театрумъ 64 картины живописнымъ письмомъ написалъ, платье комедійное сдлалъ вновь, завсъ на томъ театр хочетъ длать новый, камчатый луданной, а старый тафтяный завсъ изъ Лефортовскихъ полатъ переносить не хочетъ… Ученики до сего числа 6 комедій выучили вновь, а къ тому еще 4 комедіи разныхъ имъ учить розданы будутъ вскор (они начали учить комедіи съ марта мсяца 1703 г.).

‘А про готовность всего театрума сказалъ, что поспетъ весь наготово въ дв недли, только домогается, дабы изнутри стны у чулановъ (ложъ) наружныя выписать и для зимняго времени придлать къ храмин дв избы 3-хъ саженныхъ, потому что комедіантамъ въ платье убираться негд, и т бы избы построить къ той сторон отъ театрума къ Никольскимъ воротамъ и прорубить бы отъ большой храмины въ т избы двери’.

Велно сдлать избы, чуланы снаружи выписать аспидомъ цвтнымъ (подъ мраморъ), а завсы въ чуланы перенести изъ стараго театра.

Готовый театрумъ былъ открытъ для охотныхъ смотрльщиковъ, съ которыхъ (15 мая 1704 г.) въ день было собрано за назначенныя мста по ярлыкамъ (билетамъ) 16 р. 20 алт. 4 деньги. Въ другой день, 22 мая, собрано 17 р. 30 алт. 2 деньги, а въ полгода, съ 15 мая по 10 ноября, было собрано 388 р. 9 алтынъ 4 деньги. Въ ма, на праздникъ Вознесенья, игра была отставлена, Головинъ подтвердилъ, что ‘противъ праздниковъ не быть комедіи’. Потомъ въ іюн дьяки доносили, что ‘комедіи въ указные дни на вся недли отправляются, только танцовальныхъ мастеровъ никого нтъ, а который и былъ, Карлусъ Кокій, молодой, и тотъ всегда бываетъ для ученья въ Измаилов (у царицы Прасковьи едор. въ собственной ея величества комедіи)’. Ршено: если не станетъ бывать въ комедіи, не давать ему жалованья. Въ лтнее время комедія дйствовала днемъ, а не ночью, и бывалъ тогда сборъ по 24, 20, 15, 10, 8 и по 5 р. на день.

Когда въ осеннее время стали дйствовать ночью, то смотрящихъ въ прізд бывало малое число и сборъ бывалъ рублей по 7, по 5, по 3 и по 2 и по полтора рубля въ день, потому что по тогдашнимъ городскимъ порядкамъ въ воротахъ везд взимали двойной платежъ, какъ въ комедію, такъ и изъ комедіи дучи.

Какъ только обозначилось такое обстоятельство, то этотъ платежъ былъ отмненъ, въ назначенные для игры дни ворота Кремля, Китая и Благо города въ ночное время не запирались и пошлины съ прозжихъ не собирали для того, чтобы здили въ комедію охотно.

Иноземнымъ актерамъ по договорамъ жалованъе было до крайности великое. Яганъ Кунштъ получалъ 3500 р. да на дворъ (квартиру) 30 р. Когда онъ померъ, поступившій на его мсто Артемій Фирштъ запросилъ 4000 р. Музыканты получали различную сумму по договорамъ. Ихъ числилось 16 чел. Одни получали по 80 р., другіе по 114, по 120, по 146, по 280 р. въ годъ и особо на квартиру по 20 и по 25 р. Всего на иноземцевъ выходило 6119 р.

А Русскимъ комедіантамъ окладу не учинено, а примрно расчислено давать первому 60 р., семи человкамъ по 50 руб., тремъ по 45 р., одному 40 р., всего 12 чел.—585 р. Такъ что по этому вычисленію требовался расходъ на театръ въ годъ 6704 р. Однако эта сумма была сокращена, и въ 1704 г. комедіантъ Фирштъ съ товарищами получалъ всего 3630 р. Въ томъ же году Русскіе комедіанты, 12 челов., получали: первый—едоръ Буслаевъ 40 р., семеро по 30 р., трое по 25 р., одинъ-20 р., всего 345 р.

1704 г. октября 16 была комедія Русская и Нмецкая и въ той комедіи были собственныя (важныя) персоны. Во время дйствія челядникъ комедіанта Фиршта, породою Шведъ, сидя въ нижнихъ мстахъ пилъ табакъ (курилъ). Приставленный надзирать за порядкомъ въ театр подьячій Посольскаго приказа, увидя, что Шведъ пьетъ табакъ неискусно, изъ трубки пепелъ съ огнемъ сыплетъ на полъ съ великимъ небреженіемъ, сталъ ему говорить, чтобы онъ табакъ курить вышелъ на дворъ. Въ отвтъ на это челядникъ бранилъ подьячаго матерны, замахивался бить, хватался за саблю и кричалъ, что ему курить не запретитъ никто и не боится онъ никого. Подьячій пошелъ на театръ и пожаловался Фиршту на неистовство его челядника. Фирштъ ничего не учинилъ на эту жалобу. Когда подьячій сошелъ съ театрума, челядникъ изневсть съ затылка ударилъ его изо всей силы по лицу и разбилъ до крови. Явились деньщики и взяли буяна, который снова кричалъ невжливо, что ему табакъ курить никто не закажетъ, вынималъ изъ ноженъ саблю и рвался изъ рукъ деньщиковъ. Однако его вывели изъ комедіи и за его неистовство и крикъ и за озорничество тутъ же учинено ему наказаніе, битъ батогами, чтобъ ему и инымъ впредь не повадно было такъ безчинно и невжливо въ комедіи поступать.

Проминовалъ годъ, и Русскіе ученики подали донесеніе, въ которомъ жаловались на учителя Фиршта, что онъ учитъ ихъ не съ прилежаніемъ, бываетъ для ученья въ комедійномъ дом на малое время, въ недлю и въ дв является одинъ разъ и учитъ часъ и два и отъ того въ ученьи чинитъ замедленіе, которыя комедіи они выучили, и т по его пераднію въ комплементахъ и за недознаніемъ въ рчахъ дйствуютъ въ нетвердости, почему и просили, чтобы выбрать изъ нихъ же Русскихъ комедіантовъ одного человка или двухъ, по усмотрнію, для того, чтобы дйствовать въ рчахъ въ твердости, дабы можно было дйствовать и безъ него, учителя. Они требовали, чтобы учитель приходилъ въ комедійный домъ два раза въ недлю учить комплементовъ, въ зимнее время со втораго часа по шестой, въ лтнее время съ третьяго по десятый часъ. Доношеніе подписалъ третій комедіанть Петръ Боковъ.

Дальнйшая исторія этого уже не придворнаго, а общедоступнаго публичнаго театра выходитъ изъ предловъ нашего описанія. Упомянемъ только, что Комедіантскій домъ у Никольскихъ вороть существовалъ еще въ 1733 г., когда его предполагали возобновить, а затмъ было повелно этотъ домъ больше не строить {Сборникъ Архивныхъ бумагъ о Петр Великомъ, II, 311—319. Наши Опыты изученія Русскихъ древностей, II, 432 и слд.}.

Правая сторона Никольской улицы была занята дворами соборнаго духовенства и двумя монастырскими подворьями. У самыхъ Никольскихъ воротъ было пустое мсто въ 12 саж. въ квадрат, гд существовалъ общественный колодезь, занимавшій мсто въ 1 1/2, саж. въ квадрат. Онъ находился въ 9 саж. отъ городовыхъ воротъ, въ 3 саж. отъ Никольской и въ 2 саж. отъ Житницкой улицъ, въ пространств между улицами на 6 1/2 саж.

Затмъ слдовалъ (1626 и 1657 гг.) дворъ соборнаго дьякона Аанасія на 5 1/2 саж. ширины по воротамъ или по улиц и на 7 саж. длины вглубь двора съ одной стороны отъ Никольскихъ воротъ и на 10 саж. съ другой противоположной стороны.— Рядомъ слдовалъ дворъ Благовщенскаго попа Алекся на 15 саженяхъ ширины по улиц и на 14 саж. длины вглубь двора. Возл этого двора находилось подворье Новодвичьяго монастыря (въ 1626 г. Рождественскаго Владимірскаго монастыря) шириною по воротамъ 21 саж., въ заднемъ конц 11 саж. и длиною со стороны поповскаго двора 12 саж., со стороны переулка 21 1/2 саж. (по другому чертежу 29 саж.).— Переулокъ, который назовемъ Симоновскимъ, шириною былъ въ 2 саж., а длиною 32 1/2 саж. Пространство отъ городовыхъ воротъ до переулка равнялось 55 саж. (по другому чертежу насчитывается 53 саж.). Онъ проходилъ между воротами теперешнихъ зданій Арсенала и Судебныхъ мстъ и по другому чертежу имлъ длины 24 1/2 саж., что неврно {Планы Москвы XVII вка. М., 1898 г. Разнорчивыя показанія мры, встрчающіяся и ниже, мы помщаемъ въ скобкахъ.}. По переулку съ противоположной стороны находилось другое подворье, подворье Симонова монастыря, выходившее частію своего двора и на Никольскую улицу. За Симоновскимъ подворьемъ стоялъ дворъ попа Владиміра въ 1626 г., а въ 1676 г., дворъ Благовщенскаго собора ключаря Василья Климонтова, занимавшій мсто длиною по улиц на 10 1/2 саж., шириною въ обоихъ концахъ по 7 1/2 саж. Въ межахъ дворъ примыкалъ съ одной стороны къ патріаршему конюшенному двору, позади къ огороду боярскаго двора Сем. Лук. Стршнева и съ третьей стороны къ Симоновскому подворью. Въ 1676 г. этотъ дворъ пустовалъ и по челобитыо патріарха былъ ему отданъ для распространенія патріаршаго конюшеннаго двора, по какому случаю сохранилась и опись поповскихъ хоромъ, служащая вообще характеристикою деревянныхъ построекъ въ Кремл и бытовыхъ порядковъ жившаго здсь духовенства. ‘А на томъ двор хоромнаго строенія’, говоритъ эта опись, ‘горница съ комнатою на жилыхъ подклтахъ, противъ ихъ сни съ вышкою, а изъ сней крыльцо всходное о дву лстницахъ. Позади горницы и комнаты сни. Баня дву сажень. Погребъ дубовый трехъ сажень, надъ тмъ погребомъ напогребница съ сушиломъ трехъ сажень. Подл напогребницы и сушила на столбахъ сушило жъ рубленое четырехъ сажень, а подъ тмъ сушиломъ погребъ дубовой. А по другую сторону воротъ конюшня, а на ней сушило старое. А около того двора съ трехъ сторонъ огорожено заборомъ. Да подл сушила и погреба ворота о дву щитахъ да калитка…’

Таковы были необширныя постройки въ Кремл, принадлежавшія духовному чину. Такія же постройки существовали и на боярскихъ дворахъ для дворовыхъ людей управляющаго чина. Хоромы самихъ бояръ, конечно, были несравнимо обширне и сложне.

Житницкая улица.

Теперь перейдемъ къ обозрнію дворовъ по улиц Житницкой, которая отъ Никольскихъ воротъ направлялась почтичто по линіи зданія Арсенала къ Троицкому подворью и къ Троицкиыъ воротамъ.

Справа отъ воротъ на план Кремля временъ Годунова, слд. въ конц XVI ст., здсь отъ угловой Кремлевской башни Собакиной и до средней глухой башни у самой стны показанъ длинный рядъ городскихъ Житницъ, впереди которыхъ, по самой ихъ середин, выходя на улицу, стояли хоромы и дворъ боярина Григорія Васильевича Годунова (1598), двоюроднаго брата Борису, заслужившаго добрую память за то, что держалъ себя передъ властителемъ Борисомъ независимо, не одобрялъ его злодйскихъ козней и не пошелъ къ нему въ совтъ для убіенія царевича Димитрія. Есть свидтельство, что Борисъ уморилъ его отравою въ тотъ же годъ, какъ померъ царь едоръ Иван., у котораго онъ былъ любимымъ ближнимъ бояриномъ, исполняя должность дворецкаго еще со временъ Грознаго.

Кто владлъ этимъ дворомъ въ царствованіе Бориса Годунова, неизвстно, но вроятно кто-либо изъ Годуновскаго же родства.

При цар Михаил едорович весь этотъ Кремлевскій уголъ, застроенный теперь Арсеналомъ, отъ самыхъ воротъ и до угловой Собакиной башни съ значительнымъ пространствомъ и по городовой стн со стороны Неглинной, находился во владніи боярина князя Бориса Михаиловича Лыкова-Оболенскаго, который былъ женатъ на родной тетк царя Михаила, Настась Никитичн Романовыхъ. Онъ получилъ это мсто не только по родству съ царемъ, по еще боле за многую службу.

Лыковъ Б. М. появляется на царской служб въ 1596 г. рындою при пріем Цесарскаго посла. Это даетъ поводъ предполагать, что молодой Лыковъ былъ красивой наружности, такъ какъ въ рынды избирались стольники дворяне, обладавшіе именно этимъ качествомъ. Въ 1600 г. онъ воеводствовалъ въ Блгород. Но видимо, что онъ не сочувствовалъ Годуновскому царствованію и потому при появленіи Самозванца не помедлилъ передаться на его сторону и по его распоряженію усердно приводилъ къ кресту на его имя Украинные города. Въ это же время, идя съ полками наскоро къ Москв, Самозванецъ указалъ ему быть воеводою въ Большомъ полку вторымъ подл кн. Вас. Вас. Го-лицына. Въ тотъ же 1605 г., когда Самозванецъ возслъ на Московскомъ престол, Лыковъ получилъ немаловажную должность крайчаго, а вскор потомъ и важный санъ боярина въ 1606 г. Такое быстрое повышеніе объясняется поведеніемъ Самозванца, который въ качеств истиннаго сына Грознаго, сокрушивъ Годуновыхъ съ ихъ сторонниками, необходимо долженъ былъ тотчасъ же возвысить свое родство Нагихъ и частію Романовыхъ, а Лыковъ, какъ упомянуто, былъ женатъ на сестр едора (Филарета) Никитича Романова, Анастасіи Никитичн. Этотъ бракъ и въ царствованіе царя Михаила едоровича много способствовалъ его приближенію къ царской семь и къ тому почету, какимъ онъ тогда пользовался.

Посл Самозванца онъ исправно служилъ царю В. И. Шуйскому во всхъ важныхъ военныхъ длахъ, воеводствуя иногда и въ полках Скопина-Шуйскаго противъ Поляковъ и Русскихъ воровъ, противъ Лисовчиковъ и Тушинцевъ.

Во время Московской Розрухи, когда государствомъ управляли именемъ королевича Владислава и подъ руководствомъ Поляка Гонсвскаго знаменитые сидячіе въ Кремл бояре, Лыковъ, кажется, сидлъ также въ ихъ числ.

Въ первые годы царствованія царя Мих. ед. Лыковъ прославился усмиреніемъ разорителей Государства, повсюду рыскавшихъ для грабежа казаковъ, такъ что этотъ его подвигь заслужилъ даже вниманіе лтописцевъ, описавшихъ его дла съ должною подробностью. Потомъ онъ отличился въ войн противъ Владислава въ 1617 и 1618 гг.

Затмъ въ 1632 г., во время новой войны съ Поляками, онъ былъ назначенъ идти подъ Смоленскъ въ товарищахъ съ кн. Дм. Мамстрюковичемъ Черкасскимъ. Такое назначеніе ему очень не понравилось и онъ билъ челомъ государю, что ему съ кн. Черкасскимъ быть нельзя, потому что у него, кн. Черкасскаго, обычай тяжелъ и передъ нимъ онъ, Лыковъ, старъ, служитъ государю 40 лтъ, а лтъ съ тридцать ходитъ своимъ набатомъ (турецкій барабанъ), а не за чужимъ набатомъ и не въ товарищахъ. Но кн. Черкасскій съ своей стороны билъ челомъ на Лыкова о безчестіи и оборони. Государь принялъ сторону Черкасскаго и указалъ за его безчестье доправить на боярин княз Лыков въ пользу Черкасскаго его окладъ жалованья вдвое — 1200 р.

Однако вмсто обоихъ на службу подъ Смоленскъ были назначены Б. М. Шеинъ и Д. М. Пожарскій.

Порядки и уставы мстничества обездоливали тогдашнихъ людей большого и малаго чина. Въ самомъ начал царствованія Михаила едоровича, въ 1613 г. сентября 8, на праздникъ Рождества Богородицы, государь веллъ быть у чиновнаго стола боярамъ кн. . И. Мстиславскому, Ив. Никитичу Романову и ему, кн. Лыкову, чмъ оказывался ему не малый почетъ, но онъ заявилъ государю, что ему меньше Романова быть невмстно, а Романовъ сталъ бить челомъ о безчестьи. Государь раскручинился и говорилъ Лыкову много разъ, чтобъ онъ у стола былъ, а подъ Романовымъ ему быть можно. Вроятно, въ виду большой кручины государя, Лыковъ смирился и слъ за столъ подъ Романовымъ, и когда посл стола по обычаю государь жаловалъ бояръ, подавалъ имъ чаши, Лыковъ ходилъ къ чаш посл Ив. Ник. Романова, и посл стола уже не билъ челомъ о своей невмстимости.

Но въ другой разъ 1614 г. на Вербное воскресенье, 17 апр., когда былъ назначенъ такой же чиновный и почетный столъ съ тми же самыми лицами, Лыковъ снова сталъ бить челомъ, что подъ Романовымъ ему быть невмстно по отечеству. Въ свою очередь Романовъ билъ челомъ, что Лыковъ тмъ его обезчестилъ, что быть съ нимъ у стола не хочетъ. Государь напомнилъ Лыкову о предыдущемъ случа, когда онъ былъ ниже Романова и не жаловался на то, и что вообще ему Борису съ Романовымъ можно быть, повторялъ государь. Но Борисъ въ это время уперся необычайно и говорилъ, что меньше Романова ему никоторыми длы быть невмстно. Лучше бы его веллъ государь казнить смертью, а меньше Ивана быти не веллъ. А если государь укажетъ быть ему меньше Романова по своему государеву родству, что ему государю по родству Иванъ Никитичъ дядя, и онъ Лыковъ тогда съ Ив. Никитичемъ быть готовъ. Государь говорилъ, что меньше Ивана Ник. теб Лыкову быть можно по многимъ мрамъ, а не по родству, и онъ бы Лыковъ его государя не кручинилъ, садился бы за столъ подъ Иваномъ Ник. Но Борисъ государева указу не послушалъ, за столъ не слъ и похалъ къ себ на дворъ. Государь веллъ послать за нимъ съ приказомъ, чтобъ халъ къ столу, а если не подетъ, то государь велитъ его Лыкова выдать головою Ивану Ник. Посылали за нимъ два раза съ такимъ наказомъ, но послы возвращались съ отвтомъ, что Борисъ не послушался государева указу, къ столу не детъ, и говоритъ, что онъ хать готовъ къ казни, а меньши Ивана Ник. ему не бывать.—Посл стола государь послалъ двоихъ дворянъ и веллъ имъ, взявъ кн. Бориса, отвести его къ Ивану Никитичу за его безчестье, сказать Ивану Ник. государево жалованье и выдать кн. Бориса ему головою. Такъ это и было исполнено.

Такія мстническія стычки случались нердко и получившему должное по уставу мстническое возмездіе нисколько не вредили и не измняли занятаго имъ въ служб положенія.

Въ сентябр того же 1614 г. Лыкову поручена была немаловажная служба—усмирять бродившихъ по всей земл разбойниковъ казаковъ.

Посл войны съ королевичемъ Владиславомъ онъ въ 1619 г. управлялъ Разбойнымъ приказомъ, потомъ былъ (въ 1620 г.) назначенъ первымъ воеводою въ Казань, гд и воеводствовалъ до 1622 г. Въ Москв въ 1624 г. и 1626 г. на свадьбахъ государя онъ занималъ очень почетное мсто конюшаго съ обязанностію здить всю ночь около снника или спальни новобрачныхъ. За царскими чиновными столами, какъ упомянуто, онъ также занималъ почетныя мста. Въ отсутствіе изъ Москвы государя ему поручалось иногда береженье города и царскаго двора въ 1629 и въ 1640 г.

Въ 1628—1629 г. онъ управлялъ Монастырскимъ приказомъ, съ 1629 по 1635—Ямскимъ приказомъ, потомъ въ 1635—1642 г. приказомъ Казанскаго дворца и въ 1638 г. Каменнымъ приказомъ. Вмст съ тмъ онъ участвовалъ иногда въ переговорахъ съ иноземными послами. Его богатство или достатокъ выражались тмъ, что при встрчахъ пословъ онъ выставлялъ въ наряд своихъ дворовыхъ людей отъ 12 до 16 чел., что должно обозначать среднее состояніе боярскаго житья, ибо боле богатые выставляли по 30 человкъ.

Прослуживъ лтъ 50 слишкомъ, Лыковъ померъ въ старости въ 1646 г., въ годъ вступленія на царство царя Алекся Михаиловича.

Дворъ его оставался за его вдовою Анастасіею Никит., умершею въ 1655 г. Передъ кончиною она поступила въ монастырь и скончалась схимницею. При жизни она пользовалась тмъ же почетомъ, какъ и ея супругъ.

Наслдниковъ посл нихъ не осталось, и дворъ ихъ поступилъ во владнье государя.

Дворъ боярина занималъ пространство отъ городовой стны до улицы со стороны сосдняго двора боярина Шереметева 35 (33) саж., съ другой стороны подл Никольскихъ воротъ 38 саж., поперекъ, по улиц, около 40 саж. и подл стны около 45 сажень.

Лыковъ распоряжался въ своемъ двор по-боярски, самовольно, задлалъ даже и всходъ на Никольскія ворота особо выстроенною полаткою и возл воротъ у городовой стны построиль каменную церковь во имя Всемилостиваго Спаса и Владимірской Богородицы. Долгое время и посл его смерти его дворъ прозывался Лыковымъ дворомъ. При цар Алекс Мих. на этомъ двор, вроятно, уже по кончин боярыни, вдовы Лыкова, было устроено такъ называемое Архангельское подворье. Оно такъ именовалось по поводу принадлежности его Архангельскимъ владыкамъ, митрополитамъ, архіепископамъ и епископамъ, которые присвоивали себ это наименованіе не отъ города Архангельска, тогда бы они прозывались Архангелогородскими, а отъ Архангельскаго Московскаго собора, гд они учреждались для почетнаго поминовенія по усопшимъ великимъ князьямъ и царямъ.

Сколько извстно, первымъ изъ этихъ владыкъ былъ Еласунскій (Галасунскій) архіепископъ изъ Грековъ, прибывшій въ Москву съ патріархомъ Іереміею въ 1588 году, и по всему вроятію въ то время, когда патріархъ поставлялъ на мста многихъ другихъ Русскихъ владыкъ, и Арсеній былъ учрежденъ богомольцемъ въ Архангельскомъ собор. О немъ въ записк (1610 г.) о царскомъ двор сказано, что ‘безотступно живетъ у царскихъ гробовъ у Архангела и служитъ завсегда по родителхъ государскихъ’. При тхъ гробахъ онъ находился и въ Смутное время, сидя съ боярами въ плну у Поляковъ въ Кремл.

Въ это время къ концу сиднья съ нимъ совершилосъ чудо. Онъ изнемогалъ отъ голода, какъ и вс Кремлевскіе сидльцы, уже готовился къ смерти и отходную себ проговорнлъ, лежа въ своей кель. Вдругъ слышитъ, кто-то подошелъ тихо къ кель и творитъ входную обычную молитву: ‘Господи Іисусе Христе Сыне Божій, помилуй насъ’. Архіепископъ едва уже могъ отвтить — аминь. Въ келью вошелъ чудотворецъ Сергій и въ кель возсіялъ велій свтъ. Святый чудотворецъ проговорилъ ему, что ради молитвъ Богородицы и всхъ святыхъ Господь Богъ на утро градъ Китай предастъ въ руки христіанъ и враговъ низложитъ. Такъ и случилось 22 октября 1612 г.

При немъ же, еще въ 1610 г. октября 20, за 9 мсяцевъ до низложенія съ царства Шуйскаго (17 іюля 1611 г.), слдовательно предъ началомъ настоящей Смуты, въ Архангельскомъ собор совершилось особое чудо.

Въ полночь съ четверга на пятницу были услышаны гласы плачевные и шумъ большой, аки нкія сопротивоборныя бесды и потомъ псальмское священнословіе, гласъ поющихъ 118 псалма и со аллилуями. И потомъ съ плачемъ прекратился гласъ. Слышали это соборные сторожа и разсказали людямъ. Многіе отъ народа тогда говорили, что царство Шуйскаго съ плачемъ окончится.

Кто же плакалъ плачевными голосами и шумлъ въ собор, какъ не погребенные въ немъ великіе князья и цари, созидатели Московскаго Государства, пришедшаго теперь къ конечному разоренію и опустошенію, прямо къ явной погибели. Какъ ярко и выразительно высказалось въ этой легенд религіозное чувство народа, глубоко сознававшаго политическую гибель Государства. Неизвстно, въ какой мстности Кремля находились кельи архіепископа Арсенія при начал его поселенія. По его указанію его домъ находился возл древняго цейхгауза или Оружейнаго Дома, на план Годунова обозначеннаго именемъ Хобро, о чемъ мы говорили выше, стр. 222. Во время сиднья въ Кремл Поляковъ въ 1611 г. этотъ домъ взорвало и онъ погорлъ, а съ нимъ сгорла и нкоторая часть дома Арсенія. Имя въ виду мстоположеніе упомянутаго цейхгауза за Хобро на восточномъ краю Кремлевской площади, мы указывали мстность Арсеніева дома возл домовой церкви во двор князей Черкасскихъ, такъ какъ самъ Арсеній говоритъ, что ‘въ своемъ дом, находящемся вблизи дворца, онъ устроилъ церковь св. вмч. Димитрія Мироточиваго, украсивши ее и паперть ея внутри и вн, покрывши всю блою жестью’ {А. Дмитріевскій, Архіепископъ Елассонскiй Арсеній. Кіевъ, 1899, стр. 156, 207.}.

У князей Черкасскихъ и въ начал XVII ст. существовала церковь того же воимя, о чемъ упомянуто выше, стр. 211. Потомъ она была освящена во имя Владимірской Богоматери.

При цар Алекс Мих. для помщенія Архангельскихъ владыкъ, исполнявшихъ упомянутое поминовеніе въ Архангельскомъ собор, было отдлено мсто во двор Лыкова, вроятно, вскор посл кончины его вдовы, которое потомъ стало именоваться Архангельскимъ подворьемъ, по имени владыкъ Архангельскаго собора, какъ и они прозывались Архангельскими. Сколько намъ извстно, первый съ этимъ наименованіемъ появляется въ 1660 г. Архангельскій архіепископъ Стефанъ. При немъ, вроятно, и основалось подворье. За нимъ слдуетъ Сербскій митрополитъ еодосій (1662—1667), почему подворье именуется митропольимъ. Потомъ является Сербословенскій епископъ Іоакимъ (съ 1667—1673 г.), именовавшій себя Сербословенскимъ и Архангельскимъ.

Для устройства подворья изъ двора Лыкова былъ отдленъ его уголъ, прилегавшій къ Никольскимъ воротамъ и къ наугольной Собакиной башн, на пространств по улиц въ 15 или 20 саж. Для подворья тутъ же существовала и упомянутая Лыковская церковь Всемилостиваго Спаса.

Это подворье примчательно тмъ обстоятельствомъ, что сюда былъ привезенъ въ декабр 1666 г. судимый тогда на собор патріархъ Никонъ. Тогдашній пріздъ его въ Москву и пребываніе на подворь описываетъ его келейникъ, Иванъ Шушера, слдующимъ образомъ:

Патріарху повелно было прибыть въ Москву въ ночь 1-го декабря 1666 г. за 3 или за 4 часа до свта съ небольшими людьми. Онъ и пріхалъ въ ночь часа за 4 до свта на субботу на 1-е декабря.

‘И везоша насъ (изъ Воскресенскаго монастыря) на Ваганково (за Прсней), потомъ въ Смоленскія ворота (Арбатскія), на Каменный мостъ (у Троицкихъ воротъ Кремля), въ воротахъ Каменнаго моста многіе фонари поставлены, осматривали, кто и сколько людей детъ. Съ патріархомъ было 30 чел. и больше. И пріидоша къ Архангельскому подворью, что было въ Кремл у воротъ Никольскихъ. Т ворота тотчасъ затворили. Патріархъ прибылъ во уготовленный ему дворъ, существуетъ тотъ дворъ во град Кремл у Николаевскихъ воротъ въ угл града, что именуется Лыковъ дворъ {Современники отмчаютъ о двор: ‘что бывалъ боярина кн. Б. М. Лыкова, а теперь было подворье Архангелъскаго митрополита еодосія, поставленъ на двор Сербскаго митр. еодосія, что былъ дворъ Б. М. Лыкова‘.}. Въ храминахъ были уготовлены возженныя многія свчи. Время было уже къ разсвту. Когда вс пріхавшіе собрались во двор, то къ воротамъ и окрестъ двора поставлены были крпкія и великія стражи, чтобы отнюдь никто не могъ не только во дворъ войдти или изъ двора выйдти, но даже никому и мимо идти не было возможно, при чемъ и Николаевскія ворота затворили крпко, дабы не было тмъ путемъ проходу, и самый мостъ при воротахъ вн Кремля, черезъ ровъ, разобрали’.

Все такъ устроивалось по повелнію царя въ видахъ предупрежденія смуты въ Московскомъ народ, который принималъ живое участіе въ этомъ церковномъ замшательств. Привезенные Никономъ състные запасы для прокормленія своихъ людей, по случаю строгаго надсмотра за нимъ, были вс отправлены на его подворье Воскресенское, находившееся въ Китай-город, такъ что на всю братію осталась случайно сохраненная только четвертина хлба. Люди цлыя сутки голодали. Четвертина была раздлена и съдена. Оставалось умирать съ голоду. Тогда самъ патріархъ вышелъ на высшую храмину двора и возгласилъ къ сторожевымъ стрлецкимъ сотникамъ (а стражи стрлецкой было до 1000 человкъ), чтобы извстили государю, что патріархъ Никонъ и протчіе съ нимъ помираютъ отъ голода. Одинъ изъ сотниковъ пошелъ и доложилъ объ этомъ боярамъ, дошелъ слухъ о томъ и до самого государя, повелвшаго отпустить изъ дворца ствы и питіе. Немедленно подьячіе съ Кормоваго и Сытнаго дворцовъ привезли цлые возы всякаго корму и питія. Однако Никонъ не принялъ этого царскаго угощенія, сказавши, что лучше зеліе сть (травы) съ любовію, нежели тельца упитаннаго со враждою. Онъ просилъ у государя дать людямъ свободу входить и выходить со двора невозбранно. Царь разгнвался, но разршилъ зто только однимъ людямъ патріарха, которые тогда же и перевезли свои запасы съ Воскресенскаго подворья.

12 декабря Судъ Вселенскихъ патріарховъ постановилъ патріарха Никона отставить съ патріаршества и сослать его въ Ферапонтовъ монастырь. Въ народ это событіе произвело большое волненіе, и когда по царскому повелнію назначенъ былъ отъздъ Никона (рано утромъ на другой день, т.-е. 13 декабря). то весь Кремль наполнился множествомъ народа, желавшаго видть осужденнаго и проводить бывшаго своего архипастыря. Не было только извстно, въ какія ворота Кремля онъ будетъ вывезенъ. По царскому указу стрльцы, не яко съ яростію, но тихо выпроводили народъ въ Спасскія ворота, увряя толпу, что осужденный патріархъ пойдетъ въ эти ворота и потомъ по Сртенской улиц. Между тмъ, когда Кремль опустлъ отъ народной толпы, Никона увезли по прежнему пути въ Троицкія ворота по Арбатской или Смоленской улиц.

12 дней жилъ патріархъ на двор Лыкова и на Архангельскомъ подворь, и описатель его житія Иванъ Шушера разсказываетъ, что чуть не каждую ночь и даже днемъ патріархъ принужденъ былъ слышать стоны и вопли, происходившіе близко за стною Кремля на Земскомъ двор (гд нын зданіе Историческаго музея), отъ великихъ пытокъ, которымъ подвергались тамъ судимые по разнымъ преступленіямъ, какъ бы для того, чтобы устрашать патріарха и его людей, при чемъ въ послднюю ночь проносилось слово (молва), что это мучатъ Ивана Шушеру, преданнаго патріарху его келейника.

За выдломъ мстности на Архангельское подворье отъ двора Лыкова оставалось еще значительное пространство шириною по стн Кремля на 28 (30), а по улиц на 25 (24^1/2) сажень, и въ длину между стною и улицею на 37 (38) саж. со стороны подворья и на 35 (33) саж. со стороны сосдняго Шереметевскаго двора. Въ стоявшихъ посреди двора хоромахъ боярина были впослдствіи помщены Иноземскій и Рейтарскій Приказы и тутъ же находился такъ называемый Опасный дворъ, особая стоянка стрльцовъ для сторожбы и для полицейскихъ розыскныхъ надобностей. Въ 1675 г. съ этого двора были отправлены 50 человкъ стрльцовъ для уголовныхъ розысковъ въ Тверской уздъ.

Въ 1677 г. часть Лыкова двора была отдлена для помщенія переведеннаго сюда Симоновскаго подворья. Въ государевомъ дворц въ это время поднимались происки со стороны партіи царевны Софьи противъ царицы Натальи Кирилловны и ея малолтняго сына Петра съ коварною цлью выселить ихъ изъ отцовскаго дома подальше кудалибо. Налицо оказался свободнымъ прилегавшій къ дворцовымъ строеніямъ дворъ боярина Семена Лукьяновича Стршнева, бывшій Бльскаго и Голицына, на меж съ подворьемъ Симонова монастыря, почему для большаго пространства понадобилось присоединить ко двору Стршнева и это подворье, которое и было переведено на дворъ Лыкова съ отдленіемъ для него земли мра въ мру, сколько оно занимало на своемъ старомъ мст. Пространство его земли заключало въ себ 35 саж. въ длину и 12 саж. въ ширину. То самое число сажень и было отдлено возл Архангельскаго подворья по улиц 12 саж., а вглубь двора къ городовой стн 35 саж., въ томъ числ было занято и мсто упомянутыхъ Приказовъ.

Въ томъ же году иноки на новую землю перевезли и построили кельи и всякое дворовое строеніе.

Въ 1678 г. имъ была выдана и жалованная грамота владть новымъ подворьемъ вчно и впредь неподвижно.

Однако, какъ увидимъ, эта вчность продолжалась не долго. Но и дворецъ для царицы Натальи Кирилловны на томъ мст, которое и было для него приготовлено, не былъ выстроенъ, и все мсто поступило подъ новый дворцовый Запасный дворъ (см. статью о двор Бльскаго и Голицына), который со всхъ сторонъ былъ обнесенъ каменною оградою.

Въ 1688 г. генваря 8 послдовалъ указъ царей, т.-е. царевны Софьи, чтобы подворья Симонова и Донскаго монастырей, устроившіяся на Лыковомъ двор, были переведены на прежнія мста, чтобы хоромное и всякое дворовое строеніе было снесено и дворъ былъ бы очищенъ (быть можетъ для того, чтобы помстить здсь большой стрлецкій караулъ).

Подворье Донскаго монастыря прежде находилось въ бывшемъ двор С. Л. Стршнева, гд потомъ былъ дворцовый плотничный дворъ и поварни. На томъ мст для подворья теперь было отведено земли возл Симоновскаго подворья, въ длину 22 саж., въ противоположномъ конц по переулку 18 1/2 саж., поперекъ 12 саж., въ другомъ конц, опять возл Симоновскаго подворья, 19 саж., на что была выдана крпостная даная {Наше ‘Описаніе Донскаго монастыря’, изд. 2, М. 1893 г., стр. 120.}.

Неизвстно, оставался ли рядомъ съ подворьями и Опасный стрлецкій дворъ, для котораго свободнаго мста оставалось еще слишкомъ 12 саж.

Необходимо также упомянуть, что на мст, отведенномъ для новаго Симоновскаго подворья и дальше на всемъ пространств двора, повидимому, назначалась постройка Житницъ, планъ которыхъ изображенъ въ изданіи ‘Планы города Москвы ХVІІ в.’, стр. 11. Были ли построены такія Житницы,—неизвстно.

Въ конц XVII ст. на мстности Лыкова двора существовалъ уже дворъ Вас. ед. Салтыкова, кравчаго у царя Іоанна Алексевича изъ комнатныхъ стольниковъ. Дворъ Салтыкова между прочимъ занялъ мстность и Донскаго подворья, которое по этому случаю было переведено на старое свое мсто, какъ упомянуто выше.

Бдственную исторію этого подворья кратко излагаетъ архимандрить монастыря Антоній (1689—1705) въ челобитной царю Петру Алексевичу.

‘Въ прошлыхъ, государь, годхъ, по вашему, великаго государя, указу дано намъ было богомольцамъ твоимъ подворье въ Кремл город, возл Никольскихъ воротъ, ради соборнаго пнія, и то подворье у насъ взято и отдано боярину еодору Петровичу Салтыкову (отцу упомянутаго Вас. ед.). Да по вашему же великаго государя указу вмсто взятаго нашего подворья дано намъ иное подворье въ Кремл жъ город, позадь Патріарши конюшни. И на т подворья даны намъ жалованныя грамоты и даныя. И посл того и тое подворье у насъ взято и отдано Симонову монастырю, а намъ велно пріискивать подворья въ иномъ мст. И по сіе число мы, богомольцы твои, прізжая въ соборную святую церковь, не имемъ никакова нигд пріюту и скитаемся по всему граду Москв, аки заблуждшія овцы, не имющія пристанища’.

Архимандритъ просилъ отдать монастырю пустовавшій дворъ за Москвою-ркою у новаго Каменнаго моста (Описаніе Донскаго монастыря, стр. 127).

Дальше по Житницкой улиц, за дворомъ Лыкова слдовалъ смежный ему дворъ боярина ед. Ив. Шереметева, принадлежавшій потомъ князьямъ Одоевскимъ. По меж отъ Кремлевской стны до мостовой улицы онъ простирался на 35 саж., но дальше улица уклонялась нсколько вправо и потому дворъ къ своему концу по этой линіи долженъ былъ иыть меньше 35 саж. Какъ далеко этотъ дворъ простирался по линіи стны, точныхъ указаній не имемъ. Существовавшая на этомъ двор церковь Бориса и Глба стояла вблизи глухой башни, раздляющей стну между Троицкими воротами и наугольною Собакиною башнею на дв равныя половины.

Можно полагать, что Шереметевскій дворъ по линіи стны занималъ пространство сажень на 40 или на 50 отъ межы Лыкова двора.

Въ конц ХVІ и въ начал XVII ст., при Годунов, этотъ дворъ принадлежалъ дяд царя Бориса, боярину конюшему Дмитрію Ивановичу Годунову, по смерти котораго (въ 1605 г.) при цар Шуйскомъ былъ отданъ знаменитому племяннику царя Михаилу Васил. Скопину-Шуйскому, а посл Смуты тотчасъ же былъ отданъ по приговору правящихъ бояръ во владнье боярину ед. Ив. Шереметеву, сидвшему во все Смутное время въ Кремл съ Поляками и по всему вроятію сидвшему на этомъ самомъ двор, такъ какъ посл Скопина и въ Смутное время дворъ несомннно пустовалъ.

Дм. Ив. Годуновъ находился въ большомъ приближеніи у Грознаго, получивъ въ 1571 г. самую приближенную къ царю должность постельничаго. Въ 1573 г. былъ возведенъ въ санъ окольничаго, а въ 1578 г. въ санъ боярина. Можно сказать, что онъ открывалъ широкую дорогу къ возвышенію рода Годуновыхъ, потому что первый изъ этого рода выдвинулся на поприщ царской службы. За нимъ слдовалъ его родственникъ Степанъ Вас, получившій въ 1576 г. санъ окольничаго. Потомъ за ними уже слдовалъ и Борисъ ед. Годуновъ, получившій въ 1578 г. тоже важнйшую должность по приближенію къ царю, именно должность кравчаго, а потомъ, въ 1581 г., боярскій санъ. За Борисомъ шелъ братъ Степана, Иванъ Вас, въ тотъ же годъ получившій санъ окольничаго, а въ 1584 г. и боярскій санъ вмст съ братомъ Григоріемъ Вас, о которомъ говорено выше.

При Грозномъ Дмитрій Ив. въ служебномъ распорядк постоянно двигался впереди Бориса, который перегналъ его только при воцареніи едора Ив. и при собственномъ воцареніи далъ ему высокую должность конюшаго (въ 1599 г.). Въ этой должности онъ померъ въ 1605 г. во время крушенія царственной семьи Годуновыхъ.

Въ супружеств за нимъ была Аграфена, занимавшая на свадьб Грознаго на Маріи Нагой, въ 1580 г., третье мсто въ сидячихъ боярыняхъ.

Бояринъ ед. Ив. Шереметевъ очень позаботился укрпить за собою упомянутый дворъ Д. И. Годунова. 26 ноября 1612 г., то-есть спустя только мсяцъ посл выхода Поляковъ изъ Кремля, бояринъ получилъ отъ временныхъ правителей князя Трубецкаго и кн. Пожарскаго слишкомъ поспшную какъ бы законную даную на владнье этимъ дворомъ, въ которой сказано, что дворъ данъ взамнъ стараго его собственнаго двора, при чемъ перечислены и существовавшія на этомъ двор различныя постройки въ томъ вид, какъ он оказывались посл Московской Розрухи и Кремлевскаго сиднъя. ‘А на двор храмъ (Бориса и Глба), а въ немъ четыре престола, да подъ ними три полаты, да три погребы, да полата каменая. а подъ нею подклтъ, да погребъ, да дв хлбни каменыхъ не покрыты, да мыльня, да поварня каменые, да у храму подъ лстницею избушка каменая, да къ стн (городовой) придланы два погреба каменые безъ сводовъ, не покрыты. И боярину . И. Шереметеву, заключаетъ даная, на томъ мст дворъ строить и владть тмъ мстомъ, чмъ владлъ бояринъ Дм. Ив. Годуновъ’.

По вступленіи на царство Михаила едоровича, черезъ полгода отъ написанія упомянутой даной, это владніе было утверждено за . Ив. царскою жалованною грамотою отъ 19 мая 1613 г., въ которой опись построекъ не приведена вполн, но упомянуто, что храмъ былъ каменный во имя Бориса и Глба да четыре предла, а подъ ними три полаты и пр., и сказано, что мсто отдается боярину взамнъ стараго его двора, что у него взялъ царь Борисъ въ Кремл же город, а на томъ его старомъ мст было полатъ и передловъ и погребовъ и поваренъ и сушилъ каменныхъ 26.

Къ концу своихъ дней бояринъ завщалъ свой дворъ зятю своему князю Никит Ив. Одоевскому, женившемуся въ 1622 г. на его дочери Евдокіи едоровн.

Въ написанной, имъ 29 ноября 1645 г. весьма обстоятельной духовной грамот бояринъ разсказалъ и о томъ, что онъ вновь выстроилъ на своемъ двор, и по какому случаю этотъ дворъ поступилъ въ его владніе: ‘А поставилъ я на томъ своемъ двор трои хоромы каменные, а на нихъ верхніе полаты, а подъ ними полата жъ да мыльня, а у всхъ хоромъ сни и крыльцы да сушилы и чердакъ и поварня и хлбня каменные, а что была поварня, и я подъ нею сдлалъ ледникъ, а въ поварн полату. А тмъ дворомъ пожаловалъ меня блаженныя памяти государь царь и вел. князь Михайло едоровнчъ всеа Русіи вмсто взятаго моего двора, что взялъ у меня дворъ съ полаты царь Борисъ едоровичъ въ Кремл город, противъ Николы Гостунскаго (нын Малый Николаевскій дворецъ) и тоть мой дворъ разорилъ: двадцать шесть житей полатныхъ и погребныхъ веллъ разломати. А тотъ дворъ былъ государя царя Ивана Васильевича роднова брата, князя Юрья Васильевича. И царь Иванъ Васильевичъ тотъ дворъ далъ отцу моему Ивану Васильевичу, а за тотъ дворъ веллъ взяти у отца моего, у Ивана Вас., двема дворами и денгами 7800 рублевъ’.

Почтенный авторъ ‘Исторіи рода Шереметевыхъ’, А. П. Барсуковъ, присовокупляетъ къ вышеизложеннымъ свдніямъ, что ‘. Ив. Шереметевъ крпко слъ на пожалованномъ мст. Онъ развелъ въ немъ два сада, исправилъ старыя зданія и выстроилъ много новыхъ’, что впослдствіи дворъ Шереметева заключалъ въ себ будто бы 62 полаты (быть можетъ покоевъ). Намъ кажется, что эта цифра слишкомъ велика для того пространства, какое могъ занимать описанный дворъ.

Передавая дворъ въ наслдство своему зятю кн. Н. И. Одоевскому, бояринъ Шереметевъ въ своей духовной приказывалъ зятю отдать дворъ никому иному изъ своихъ дтей, какъ только сыну князю Якову, любимому внуку боярина. ‘Дтемъ своимъ никоторому не дати, а дати сыну своему, а моему внуку князю Якову’.

Такъ это и исполнилось, но зять Никита Ив., далъ Богъ здоровья, прожилъ до 1689 г., когда 12 февраля и скончался. Внукъ Яковъ Никит. скончался въ 1697 г. Посл него дворомъ владла его вдова кн. Анна Михаиловна, при которой по повелнію Петра I въ 1701 г. дворъ былъ назначенъ къ разборк по случаю постройки на этой мстности ныншняго Арсенала лодъ названіемъ Цейхгауза.

ед. Ив. Шереметевъ появляется, сколько извстно по Разряднымъ записямъ, въ 1592 г. дворяниномъ, занимавшимъ мсто довольно почетное за царскимъ столомъ по случаю крещенія новорожденной дочери царя едора Ив., еодосіи.

За этимъ столомъ безъ мстъ присутствовали въ числ бояръ, большею частью Годуновыхъ, только два дворянина и вторымъ изъ нихъ былъ Шереметевъ.

Женитьбою на княжн Ирин Борисовн Черкасской, дочери Мары Никитичны Романовой, сестры едора, впослдствіи Филарета Никитича Романова, Шереметевъ породнился съ домомъ Романовыхъ и потому съ одной стороны пріобрлъ подозрительность и гоненіе отъ Годунова, заодно съ Романовыми, а съ другой, какъ родственникъ Романовыхъ, пріобрлъ впослдствіи весьма знатное положеніе въ боярской сред. Воцарившійся Годуновъ сначала отправилъ его на службу въ Черниговъ, а потомъ въ 1601 г., когда произошла опала на Романовыхъ, въ Сибирь, въ Тобольскъ воеводою, гд онъ оставался до 1603 г.

Явное дло, что сочувствовать Годунову онъ не могъ, а потому при появленіи Самозванца, когда престолъ Годунова сталъ колебаться, посланный противъ ложнаго царя подъ Кромы (гд и ршилась судьба Годунова), а потомъ въ Орелъ, Шереметевь передался Самозванцу вмст съ В. В. и Ив. В. Голицыными и встртилъ его въ Орл какъ истиннаго царя, за что потомъ и возведенъ былъ въ санъ боярина, и занялъ свое мсто 16-мъизъ 31. Затмъ, отъ кого получилъ боярство, того самаго вмст съ В. Ив. Шуйскимъ и долженъ былъ уничтожить.

При цар Шуйскомъ смута разгорлась со всхъ сторонъ. Самозванцы стали расти какъ грибы. Въ Астрахани появился Петръ царевичъ, будто сынъ царя едора Иван. Усмирять Астраханскій мятежъ Шуйскій послалъ Шереметева. Но воевода не осилилъ мятежниковъ и безъ успха пошелъ къ Москв, однако со славою очищая и приводя на сторону Шуйскаго вс Понизовскіе Поволжскіе города.

Царь послаль ему жалованное слово за этотъ походъ, но выст съ тмъ и выговоръ, что государевымъ дломъ не радетъ, идетъ къ Москв мшкотно, такъ какъ Москв со всхъ сторонъ угрожала опасность.

Такъ онъ дошелъ до Суздаля, гд встртилъ полки Лисовскаго и былъ безславно побитъ, потому что не доглядлъ, что подъ Суздалемъ нтъ крпкаго мста, гд пшимъ людямъ укрпиться, все пришли поля. Конные полки Лисовскаго скоро разгромили пшихъ въ числ 6000 человкъ.

Вообще прославляемый походъ Шереметева хотя и ободрилъ Москву вначал, но не принесъ ни малйшей пользы Шуйскому, дни царствованія котораго уже были сочтены. Все оставалось попрежнему. Смута разгоралась все сильне, и вскор несчастнаго боярскаго царя смстили съ престола и даже постригли въ монахи.

Знаменитые семь бояриновъ стали править Государствомъ и заставили народъ присягнуть этому управленію, поставляя непремннымъ условіемъ, чтобы народъ слушался и повиновался имъ и чтобы избраніе царя, кого Богъ дастъ, было совершено голосомъ всей Земли, сношеніемъ со всми городами.

Шереметевъ вошелъ въ составъ этой семибоярщины, которая тотчасъ и нарушила уставъ крестоцловальной записи, склонившись безъ опроса всей Земли и городовъ къ избранію въ цари Польскаго королевича Владислава.

Черезъ мсяцъ посл сверженія Шуйскаго, 17 августа былъ подписанъ договоръ съ Гетчаномъ Жолквскимъ объ этомъ избраніи, въ которомъ между прочимъ говорилось, чтобы Поляковъ не пускать въ городъ безъ согласія бояръ и безъ нужды, безъ дла. Но прошелъ еще мсяцъ и 17 сентября 1610 г. Поляки благополучно вошли въ Кремль и поселились тамъ на долгое житье.

Таковы были дла семибоярщины. Она себ же надла на шею польскую петлю. Конечно, все это творилось изъ опасенія предъ Тушинскимъ Воромъ. Но здсь же высказывались и коренныя стремленія боярства, заботы о своемъ кормленіи, которое возможне было добывать, когда существовалъ уже избранный дарь законный, раздающій такое кормленіе.

Договоръ утвердили избранные старшіе бояре Мстиславскіе, Голицыны и Шереметевы.

Спустя недлю или около того, какъ Поляки водворились въ Кремл, Шереметевъ уже послалъ къ Польскому королю и новому Московскому царю Владиславу усердное челобитье о вотчинныхъ деревнишкахъ и счелъ необходимымъ писать объ этомъ и къ канцлеру Сапег, милостивому пану и добродю, дабы онъ смиловался, помогъ ему въ посланномъ къ королю и царю челобить. Къ тому бояринъ прибавлялъ, что служба его и правда королю и царю вдомы гетману Станиславу Станиславовичу Жолквскому (А. И., II, 355).

30 ноября 1610 г. боярину данъ листъ на отчину его прародительскую на Рязани, село Спасово и пр.

Вслдъ затмъ бояринъ получилъ въ помстный и денежный боярскій окладъ вотчину въ Борисоглбскомъ узд на тысячу четвертей (500 десятинъ) пашни, но снова билъ челомъ, что тою вотчиною ему съ людьми прожить невозможно и просилъ пожаловать его по отечеству и по служб его къ королю, врной и зычливой, дать ему въ Суздальскомъ узд Корсаковскую волость, гд пашни 2000 четвертей (1000 десятинъ), а денежныхъ доходовъ 1000 руб. Король пожаловалъ мая 4, 1611 г., въ то самое время какъ въ Москву собралось Ляпуновское ополченіе. Кремлевскіе бояре присягнули Владиславу и вмст съ тмъ служили врою и правдою и самому Сигизмунду, а потому и писали во вс города, чтобы народъ не поднимался противъ Поляковъ.

Шереметевъ подписывалъ эти грамоты не изъ страха, а съ увренностыо въ своей правд, т.-е. въ присяг Владиславу.

Всенародное множество во всхъ городахъ мыслило иначе. Почитая Поляковъ съ ихъ королемъ, какъ католиковъ, богохульными еретиками, народъ собирался очистить Москву именно отъ владычества Поляковъ и съ своей, вполн Русской, точки зрнія справедливо называлъ Кремлевскихъ бояръ измнниками Русскому длу.

Проживая въ Кремл, Шереметевъ занялъ для своего поселенія пустовавшій дворъ Д. И. Годунова, о чемъ говорено выше.

При цар Михаил ед. Шереметевъ занимаетъ одно изъ первенствующихъ мстъ въ тогдашнемъ служебномъ порядк. Избравшій царя Земскій Совтъ посылаетъ его въ челобитчикахъ къ новому царю, чтобъ успокоилъ царство, шелъ бы царствовать немедля. Извстно, что избранный молодой царь и его мать Мара Ивановна вначал не очень радовались этому избранію, опасаясь, что и съ этимъ царемъ можетъ случиться то же самое, что случилось съ боярскими царями, Годуновымъ, Самозванцемъ, Шуйскимъ. Поэтому и требовалось большое челобитье и крпкое увреніе, что теперь такихъ случаевъ не произойдетъ. Какъ передовой представитель Земскаго Совта изъ боярской среды, Шереметевъ тмъ самымъ выдвинулся главнымъ дятелемъ этого всенароднаго челобитья, конечно, въ подчиненіи общему совту духовныхъ властей и всхъ посланныхъ челобитчиковъ, а ихъ изъ всхъ званій было очень много, цлый полкъ.

На поход съ избраннымъ государемъ въ Москву, во время стоянки въ Ярославл, Шереметевъ нашелъ это время очень удобнымъ для челобитья государю о своихъ личныхъ длахъ, именно о томъ, чтобы разбжавшіеся и расхищенные въ Смутное время изъ его вотчины крестьяне были неуклонно собраны и водворены попрежнему въ старыхъ своихъ дворахъ въ его вотчин. Здсь вновь выразилась особенная заботливость Шереметева о своемъ боярскомъ кормленіи.

Какъ только царь прибылъ въ Москву (2 мая 1613 г.), бояринъ не помедлилъ выпросить у него подтвердительную грамоту на владнье дворомъ въ Кремл, принадлежавшимъ прежде Дм. Ив. Годунову. Грамота дана 19 мая того года. Другая грамота, выданная 23 мая, доставляла ему льготы по сбору денежныхъ доходовъ съ его Нижегородскихъ вотчинъ. Затмъ въ теченіи полугода года имя Шереметева не упоминается въ служебныхъ Разрядахъ. При торжеств царскаго внчанія 11 іюля онъ также не участвуетъ. Есть свдніе, именно въ книг объ избраніи на царство Михаила, стр. 61, что ед. Ив. Шереметевъ во время церемоніи держалъ яблоко великодержавное, т.-е. державу, но офиціальныя Разрядныя записи свидтельствуютъ, что яблоко держалъ кн. Д. М. Пожарскій. Это подтверждаетъ и новый лтописецъ.

Надо замтить, что книга объ избраніи составлена знаменитымъ А. С. Матвевымъ лтъ 60 посл событія, уже при цар Алекс Михаилович, и о царскомъ внчаніи многое въ ней описано съ преувеличеніемъ уже согласно чину внчанія царя Алекся Михаиловича. Внчаніе царя Михаила на самомъ дл было проще и бдне.

Достопамятная служба ед. Иван. началась въ 1618 г. по случаю переговоровъ о мир съ Поляками, проведенныхъ съ большимъ успхомъ на радость царя и всхъ людей Московскаго Государства. Миръ былъ заключенъ, плнные размнены и въ томъ числ возвратился въ Москву и отецъ государя, Филаретъ Никитичъ, что и представляло для царя самую великую радость.

Хотя миръ былъ счастливо заключенъ только на 14^1/2 лтъ, но это событіе было важнйшимъ дломъ для Государства и лично для самого царя, а потому заслуга едора Ив. возвысила его въ боярской сред особымъ приближеніемъ къ царю, какъ одного изъ самыхъ довренныхъ лицъ.

Съ этого времени и молодой государь и отецъ его Филаретъ Никитичъ, возведенный въ санъ патріарха и взявшій въ свои руки управленіе Государствомъ, оказывали ед. Ив. полнйшее расположеніе и довріе. Во время выздовъ царя изъ города ему почти всегда поручалось береженье и охрана царской семьи, царскаго дворца и всей Москвы.

Когда въ 1632 г. срокъ перемирія съ Поляками оканчивался, снова поднялась съ ними несчастная Смоленская война, посл которой заключенъ былъ уже вчный миръ, установлять который опять было поручено ед. Ив. съ товарищами и опять дло окончилось съ должною славою для боярина-дипломата.

На ратномъ поприщ ед. Ив. не отличался и повидимому не проявлялъ никакой склонности воеводствовать, хотя одно время при Шуйскомъ, какъ упомянуто, побдоносно двигался отъ Астрахани по Поволожью, поражая мятежныя скопища, а потомъ былъ побитъ Поляками подъ Суздалемъ, гд его воеводская неосмотрительность выразилась во всей полнот.

Зато въ гражданскомъ управленіи онъ пользовался большимъ довріемъ царя и въ разное время управлялъ весьма значительными Приказами: въ 1617 г.— Разбойнымъ, 1638 г.— Стрлецкимъ и Болъшой Казны, 1638—1645 гг.— Приказомъ, что на сильныхъ бьютъ челомъ, 1645 г. — Новой Чети, 1644—1646 гг. — Аптекарскимъ.

Въ ряду боярскихъ родовыхъ отношеній онъ занималъ среднее положеніе, какъ и относительно своего богатства, которое можно измрять числомъ такъ называемыхъ даточныхъ (дворовыхъ) людей, выставляемыхъ по случаю въздовъ иноземныхъ пословъ. Онъ высылалъ для этой церемоніи 16—20 человкъ, въ то время какъ другіе богатые бояре выставляли по 25 и 30 человкъ, а мене достаточные 8—10 человкъ.

Бояринъ скончался въ 1650 году и дворъ свой завщалъ своему зятю князю Никит Ивановичу Одоевскому съ неотмннымъ наказомъ передать дворъ никому другому изъ его сыновей, какъ только одному князю Якову, любимому внуку Шереметева.

Кн. Никита Ивановичъ Одоевскій знатностью своего рода (отъ Михаила Черниговскаго) и большимъ приближеніемъ къ царю Михаилу, а потомъ къ его сыну Алексю Михаиловичу и внуку едору Алексевичу, занималъ въ боярской сред первенствующее доложеніе почти до самыхъ дней прямого воцаренія Петра въ 1689 г. Видное это положеніе при царскихъ особахъ онъ получилъ по наслдству отъ своего отца, боярина Ивана Никитича Одоевскаго Большаго, получившаго боярскій санъ при Разстриг въ 1606 г.

Это обстоятельство даетъ поводъ предполагать, что онъ находился въ родств съ семьею Романовыхъ, быть можетъ по женитьб на ихъ родственниц. Онъ померъ въ 1616 г.

Вскор посл его смерти его сынъ Никита въ 1619 г. уже столничаетъ стольникомъ 1-й статьи при царскихъ столахъ и смотритъ въ большой столъ, т. — е. распоряжается угощеніемъ сидвшихъ за этимъ почетнымъ столомъ, въ другое время онъ вина наряжаетъ, т.-е. ведетъ угощеніе винами. Кром того, въ извстныхъ церемоніальныхъ случаяхъ исполняетъ должность рынды, стоя у царскаго трона съ топоромъ-бердышемъ. Такія должности свидтельствуютъ, что князь Никита въ эти годы былъ уже въ возраст, по крайней мр, 20 лтъ и притомъ былъ красивъ собою, такъ какъ въ рынды, какъ мы упоминали, ставились молодые люди, отличавшіеся своею осанкою и красотою.

Въ 1633 г. Никита былъ назначенъ второстепеннымъ воеводою подъ начальство кн. Дмитрія Мамстрюковича Черкасскаго идти подъ Смоленскъ выручать несчастнаго боярина Шеина.

Стольникъ и воевода кн. Одоевскій по мстническимъ соображеніямъ заявилъ государю, что съ бояриномъ кн. Черкасскимъ ему быть сомнительно, въ его версту никто съ нимъ не былъ, а потому чтобы тмъ бытьемъ съ кн. Черкасскимъ не случилось его отечеству, роду Одоевскихъ, порухи. На это кн. Черкасскій отвтилъ, что Одоевскій тмъ наноситъ ему безчестіе, и просилъ государя оборонить его отъ такого безчестія. Государь ршилъ, что Одоевскій не правъ, и повеллъ за безчестіе кн. Черкасскаго посадить его въ тюрьму. Въ тюрьму его повелъ кн. Горчаковъ, но, не доходя Спасскихъ воротъ, государь пожаловалъ веллъ его воротить и въ тюрьму не сажать. Такія мстническія стычки нисколько не служили помхою въ остальныхъ отношеніяхъ къ государю.

1640 г. кн. Одоевскій былъ пожалованъ въ бояре и отправленъ главнымъ воеводою въ Астрахань, гд и находился на служб до 1642 г. Возвратившись въ Москву, онъ занялъ среди бояръ выдающееся мсто. Въ отсутствіе изъ Москвы государя сталъ вдать царскій дворъ и городъ Москву, т.-е. исполнять должность ныншняго генералъ-губернатора. Ему же поручаются дипломатическіе переговоры съ Датскими послами, по случаю сватовства Датскаго королевича Волдемара за дочь царя Михаила ед. Ирину, въ 1644 г. и потомъ въ 1645 г. съ Литовскимъ посломъ.

Въ этотъ разъ Одоевскому случилась другая мстническая стычка. Вести переговоры съ посломъ назначенъ былъ кн. Никита и въ товарищахъ къ нему бояринъ же Иванъ Петровичъ Шереметевъ, который тотчасъ же билъ челомъ государю въ отечеств на кн. Никиту, что ему съ нимъ быть невмстно. Черезъ три дня боярину Шереметеву въ переднихъ сняхъ царскихъ хоромъ думнымъ разряднымъ дьякомъ былъ сказанъ слдующій государевъ указъ: Билъ ты челомъ на боярина кн. Н. И. Одоевскаго въ отечеств и ты билъ челомъ не по длу. Родители ваши при прежнихъ государяхъ безпрестанно съ Одоевскими бывали, а на нихъ государямъ не бивали челомъ, быть теб меньше боярина кн. Н. И. Одоевскаго можно по многимъ случаямъ, везд Шереметевы съ Одоевскими бывали въ товарищахъ безсловно, и потому за безчестье боярина кн. Н. И. Одоевскаго веллъ государь тебя послать въ тюрьму. Отводилъ въ тюрьму дворянинъ Ив. Толбузинъ.

Въ 1645 г. іюля противъ 13 числа въ 4-мъ часу ночи (по теперешнему счету въ 12-мъ часу ночи) скончался царь Михаилъ ед. Кн. Никита Ивановичъ не помедлилъ присягою сыну покойнаго, царевичу Алексю Мих., и какъ первенствующій бояринъ тотчасъ сталъ всхъ приводить ко кресту.

Повидимому, кн. Никита Ив. обладалъ такими достоинствами своего ума и познанія, и своего характера и поведенія, которыя во многихъ случаяхъ давали ему передовое мсто въ боярской сред и особенно привлекали къ нему доброе расположеніе молодого 16-лтняго государя, въ высокой степени чувствительнаго ко всякому добру и общему благу и къ доброй, честной и правдивой служб своихъ любимыхъ бояръ.

Въ 1648 г. князю Никит было поручено важнйшее государственное дло—составленіе своднаго Соборнаго Уложенія, едва ли не по мысли князя и поставленное на очередь къ исполненію.

Нсколько разъ ему поручалось и воеводство въ полкахъ: въ 1646 г. противъ Татаръ въ Блгород, въ 1651—1653 гг. онъ былъ главнымъ воеводою въ Казани, куда были написаны ему царемъ Алексемъ самыя дружелюбныя и любезнйшія письма, одно о принесеніи въ Москву св. мощей Филиппа митроп., другое въ утшеніе ему о смерти его сына Михаила, гд въ полной мр раскрывается сердобольная любовная душа достопамятнаго царя.

Во время очень счастливой войны съ Польшею въ 1654—1656 гг. подъ предводительствомъ самого государя кн. Никита былъ воеводою въ передовомъ полку и влст съ другими полками въ 1654 г. взялъ Оршу и разгромилъ полки Гетмана Радивила.

Въ это же время, когда началась война и со Швеціей и когда съ Поляками велись уже мирные переговоры, кн. Никита былъ посланъ въ Вильну полномочнымъ посломъ на създъ съ польскими комиссарами, на которомъ Поляки заявили, что царь Алексй избранъ королемъ Польскимъ. Это было для царя очень радостное событіе, о которомъ онъ поспшилъ увдомить и царицу, при чемъ въ очень выгодномъ свт поминалось и имя Никиты.

Но это былъ коварный обманъ, котораго кн. Одоевскій съ товарищи не сумли разсмотрть и въ простот души поврили ему. А обманъ былъ устроенъ только для того, чтобы прекратить несчастную для Литвы войну.

Надо замтить, что въ Вильну на създъ кн. Никита отправился съ двумя своими сыновьями — кн. едоромъ, уже бояриномъ, назначеннымъ къ отцу въ товарищи, и съ младшимъ кн. Яковомъ. Кн. едоръ вскор на създ же и скончался.

Въ послдующіе годы кн. Никита въ качеств полномочнаго посла велъ вс переговоры съ Поляками не только о временномъ, но и о вчномъ мир. Однако по возникшимъ политическимъ обстоятельствамъ безъ малйшей удачи.

Опять началась война уже не совсмъ счастливая, окончившаяся въ 1664 г. перемиріемъ на 13 лтъ, которое съ трудомъ заключилъ уже боле искусный дипломатъ Ордынъ-Нащокинъ.

Принадлежа къ небольшому кругу бояръ ближнихъ, именуемыхъ также и комнатными, т.-е. кабинетными, кн. Никита и между ними пользовался выдающимся положеніемъ. Чаще, чмъ другимъ, ему поручалось обереганіе царскаго двора и Москвы въ отсутствіе государя. Въ придворныхъ обрядахъ онъ также всегда занималъ очень почетныя мста. Во время посольскихъ пріемовъ стаивалъ у царскаго трона съ правой стороны.

На свадьб царя Алекся Мих. съ Марьею Ильиничною Милославскихъ, въ 1648 г., занималъ мсто дружки государя, а на свадьб съ Натальею Кирилловною Нарышкиною, въ 1671 г., занималъ мсто посаженаго отца.

Нердко во время выздовъ государя сиживалъ съ нимъ въ его карет, что почиталось великимъ почетомъ.

Въ Вербное воскресенье водилъ иногда осля подъ патріархомъ, что означало. что онъ занималъ мсто самого государя.

Само собою разумется, что и за царскими столами онъ всегда первенствовалъ, когда былъ приглашаемъ.

Въ гражданскихъ, городскихъ и государственныхъ длахъ ему также поручались наиболе важныя и довренныя обязанности. Такъ, въ 1663 г. онъ былъ посланъ съ духовными властями въ Воскресенскій новаго Іерусалима монастырь къ Никону для духовныхь длъ, т.-е. разбирать дло бывшаго патріарха. Въ 1668—1671 гг. онъ управлялъ Приказомъ Большой Казны, въ 1643 г.—Приказомъ Казанскаго Дворца, Сибирскимъ Приказомъ— въ 1644—1646 гг.

Въ 1659 г., когда, по слухамъ, въ Москв ожидали нашествіе Крымскаго хана и стали укрплять городъ, кн. Никит было поручено длать вокругъ всего города земляной валъ и по валу острогъ, деревянный тынъ изъ стоячихъ бревенъ.

Въ 1675 г. мая 30, по особому порученію государя, кн. Никита Ив. производилъ розыскъ о вдомой ворих и вороже слпой двк еньк, которая жила въ дому кн. . . Куракина, дядьки царевича.

Дядьк тотчасъ было приказано сидть въ своемъ двор и до указу никуда не вызжать, а двку и людей его лучшихъ у него взять и пытать ихъ жестокою пыткою накрпко.

Двку на пытк разспрашивали, гд она здила и по которымъ боярскимъ дворамъ, и по скольку жила въ которомъ двор съ людьми своего боярина кн. Куракина и съ двками, и съ женскимъ поломъ, и сколько ихъ человкъ здило съ нею, и бояринъ кн. Куракинъ про то вдалъ ли и княгиня его, какъ она, енька, здила съ людьми его, и съ двками и съ боярскими боярынями и съ работными женками, и будучи у князя въ дом, съ кмъ она ла и жила?

Показанія еньки коснулись и стороннихъ людей и въ томъ числ коснулись стольника и ближняго человка Никиты Ивановича Шереметева и съ женою. Допросъ имъ былъ слдующій:

Почему енька ему, Шереметеву, и жен его знакома, и за что онъ ее дарилъ и тлогреи на нее длалъ атласныя и камчатныя, и сколь давно у нихъ съ нею учинилось знакомство, и сколько у него она, енька, въ дом жила, и часто ль къ нему приходила и въ которые мсяцы, недли и дни?

При этомъ велно было разспросить и его дворовыхъ людей и двокъ и боярскихъ боярынь и верховыхъ ребятъ, которые у нихъ въ верху живутъ, и работныхъ двокъ и женокъ, которыя съ нею ходили и здили и куда?

Коснулось дло и тестя Никиты Шереметева, Смирнова Григорьева Свиньина, который съ женою долженъ былъ отвчать на т же самые вопросы.

Несчастная енька съ пытокъ умерла и погребена въ Убогомъ дому.

Доклады объ этомъ дл государь принималъ при комнатныхъ боярахъ, окольничихъ и думныхъ дворянахъ, что свидтельствуетъ о немаловажномъ значеніи дла для самого государя.

Въ 1678 году и по день своей кончины (12 февр. 1689 г.) кн. Никита управлялъ Аптекарскимъ Приказомъ, которое управленіе тогда же, февр. 15, перешло къ его сыну Якову Никитичу.

По случаю кончины царя Алекся Мих., въ 1676 г. генв. 30, въ 4-мъ часу ночи, ему, какъ старйшему изъ бояръ, снова выпало на долю быть главнымъ распорядителемъ по приведенію всхъ чиновъ къ присяг царевичу еодору Алекс.

Въ ту же ночь въ деревянныхъ хоромахъ государя, въ Передней, къ вр приводили всхъ, кто тутъ прилучился, князь Никита да сынъ его Яковъ Никитичъ, а посл того въ Столовой приводилъ къ присяг Яковъ Никитичъ. Въ Успенскомъ собор во всю ночь также совершалась должная присяга.

Царь едоръ столько же, если еще не больше, благоволилъ и къ отцу и къ его сыну Якову Одоевскимъ.

Въ 1681 г. мая 9 царь учредилъ нчто въ род Сената, особую Комиссію, указавъ у расправныхь длъ быть и вдать Москву, когда государь бываетъ въ походахъ, избраннымь лицамъ: 3-мъ боярамъ, 3-мъ окольничимъ, 3-мъ думнымъ дворянамъ и 12 думнымъ дьякамъ, подъ главнымъ начальствомъ кн. Никиты Ивановича.

При цар еодор Ал. и по кончин его кн. Никита Иван. почти каждый годъ на празднеств Новолтія, 1 сентября, по обыкновенію говорилъ отъ лица всхъ чиновъ поздравительныя рчи сначала самому государю, а затмъ патріарху, властямъ и всему освященному собору.

Въ послдній разъ (въ годъ своей кончины) онъ говорилъ такія рчи 5 генваря 1689 г. въ праздникъ навечерія Богоявленія, а 12 февраля его уже не стало. Несомннно, въ это время ему было лтъ девяносто.

Изъ частной жизни кн. Никиты Ив. выдается одинъ случай, записанный даже въ государевой Разрядной книг, какъ необыкновенное явленіе.

‘Въ 1675 г. іюня 14’, свидтельствуетъ эта записка, ‘изволеніемъ Божіимъ были громы великіе и молніи большія. Въ то число халъ бояринъ кн. Н. И. Одоевскій изъ подмосковной своей вотчины изъ села Выхина, и его на дорог самого оглушило и во всемъ раздробило, да у него жъ дву робятъ верховыхъ {Такъ именовались робята — мальчики, жившіе въ верху, т.-е. въ боярскихъ комнатахъ, исполнявшіе должности пажей.}, которые съ нимъ сидли въ корет, оглушило жъ и привезли къ Москв чють живыхъ и нын лежатъ при смерти. Да у него жъ, боярина, убило двухъ человкъ служивыхъ людей до смерти, а человкъ съ десять оглушило жъ и молніею обожгло, да у него жъ, боярина, убило громомъ въ корет дву возниковъ (лошадей) до смерти’.

На другой день, 15 іюня, снова ‘былъ громъ великій и молніи большія и отъ того грому убило сокольника до смерти, да 3 человкъ за Москвою ркою посадскихъ, да на Устртенской улиц и за Покровскими вороты и за Яузскими побило всякихъ розныхъ чиновъ людей громомъ 20 человкъ, да отъ молнія многія башни и дворы загоралися’.

Однако посл такого страшнаго случая кн. Никита черезъ нсколько времени оправился въ своемъ здоровь и 10 іюля того же года, когда государь выхалъ на Воробьеву гору, сидлъ съ нимъ въ корет, что, конечно, составляло для него великую почесть.

Въ бытность кн. Никиты на воеводств въ Казани (1652 г.) царь Алексй Мих. написалъ къ ему достопамятное письмо, извщая его о печальной кончин его сына Михаила. Царь въ то время, 1 ноября, выхалъ въ село Покровское тшиться охотою и, разъзжая по полямъ, завернулъ въ подмосковную вотчину князя въ село Вешняково. Описывая, какъ разболлся его сынъ, государь пишетъ между прочимъ: ‘И (въ) тотъ день былъ я у тебя въ Вешняков, а онъ (сынъ) здравъ былъ, потчивалъ меня, да радъ (радостенъ) таковъ (былъ), а его такова радостна николи не видалъ. Да лошадью онъ да (братъ его) князь едоръ челомъ (мн) ударили, и я молвилъ имъ: Потомъ я прізжалъ къ вамъ, что грабить васъ? И онъ, плачучи, да говоритъ мн: Мн де государь тебя не видать здсь. Возьмите государь для ради Христа, обрадуй батюшку и насъ. Намъ же и до вка такова гостя не видать. И я, видя ихъ нелестное прошеніе и радость несумнную, взялъ жеребца темносра. Не лошадь дорога мн, всего лучше ихъ нелицемрная служба и послушанье и радость ихъ ко мн, что они радовалися мн всмъ сердцемъ. Да жалуючи тебя и ихъ, везд былъ, и въ конюшняхъ, всего смотрлъ, во всхъ жилищахъ былъ, и кушалъ у нихъ въ хоромхъ, и посл кушанья послалъ я къ Покровскому тшиться въ рощи въ Карачельскія. Онъ со мною здоровъ былъ и пріхалъ (я) того дни къ ночи въ Покровское. Да жаловалъ ихъ обоихъ виномъ и романеею и подачами и корками (пряниками) (?). И ли у меня, и какъ отошло вечернее кушанье, а онъ всталъ изъ-за стола и почалъ стонать головою, голова де безмрно болитъ, и почалъ бить челомъ, чтобъ къ Москв отпустить для головной болзни да и пошелъ домой…’

Царю, конечно, самому было не безъ особой печали, что смертная болзнь случилась именно у него на вечернемъ пиру, и потому его письмо исполнилось самаго сердечнаго соболзнованія и утшенія бдному отцу. Царь увдомлялъ также, что и на выносъ и на все погребальное онъ послалъ, сколько Богъ изволилъ, потому что впрямь узналъ и провдалъ про васъ, пишетъ государь, что, опричь Бога на небеси, а на земли опричь меня никаво у васъ нтъ. И я радъ ихъ и васъ жаловать. Только ты, князь Никита, помни Божію милость, се наше жалованье. Какъ живова его пожаловалъ, такъ и поминать радъ…

Въ конц письма царь собственноручно приписалъ: князь Никита Ивановичъ! Не оскорбляйся, токмо уповай на Бога и на насъ будь надеженъ.

Таковы были отношенія государя къ своему комнатному боярину и его семь.

Сельцо Вешняково съ пустошами, находящееся возл Кускова, принадлежало боярину ед. Ив. Шереметеву, и по духовному завщанію, написанному еще въ 1645 г., назначалось въ собственность любимому внуку, кн. Якову, который и получилъ его по смерти дда боярина . И. Шереметева въ 1650 г.

Кн. Яковъ Никитичъ по стопамъ родителя началъ свою службу въ 1650 г. ближнимъ человкомъ въ обычныхъ должностяхъ стольника, чашника, рынды, ясаула, а затмъ въ 1663 г. возведенъ въ санъ боярина и занялъ т же мста, какія всегда занималъ и его отец. Пожалованный бояриномъ, онъ тогда же, дней черезъ 10, назначенъ главнымъ воеводою въ Астрахань, гд по заведенному порядку воеводствовалъ года три и потомъ въ 1671 г. опять былъ отправленъ на это воеводство тоже на три года. Кром обычныхъ длъ главнаго воеводы, государь поручалъ ему призывать изъ-за моря, буде въ Астрахани и на Терк нтъ тутовыхъ и виноградныхь садовъ садовниковъ, присылать тутовое деревье, арбузныя и иныя смена, шелковыхъ червей, поставлять бумагу хлопчатую при посредств уговорщиковъ иноземцевъ. Все это требовалось для разведенія знаменитаго Измайловскаго государева хутора.

Въ 1675 г. марта 17 онъ былъ посланъ въ Ростовъ для государева тайнаго дла и для сыску и съ нимъ въ товарищахъ бояринъ Артемонъ Серг. Матвевъ съ думными дьяками и подьячими цлою канцеляріею. Велно разспросить жену стольника Алекся Богданова Мусина-Пушкина {Онъ былъ стольникомъ изъ комнаты и упоминается съ 1649 г., въ 1654 г. былъ посланъ съ жалованнымъ словомъ и о здоровь спросить къ боярину кн. Алексю Никит. Трубецкому.}, Арину, и велно ее пытать накрпко.

Какое это было дло, неизвстно, но оно сопровождалось слдующими распоряженіями государя:

Въ одно время съ посылкою на розыскъ бояръ и канцеляріи были отправлены для заставы въ дворцовыя села по Троицкой дорог въ Танинское, Братовщину, Воздвиженское головы Москов. стрльцовъ разныхъ Приказовъ, каждый со своимъ Приказомъ-полкомъ, и велно имъ допрашивать, кто съ Москвы подетъ или къ Москв, какого чину и для какого дла и писемъ всякихъ досматривать.

По сыску бояръ бдную Арину велно сослать изъ ея Ростовской деревни, изъ села Угорючи, въ ея же деревню на Вологду, а сына ея Ивана велно оставить въ Ростовской деревн. Да къ ней же велно посылать съ Москвы стрльцовъ по 100 чел. по перемнамъ для караулу, а съ ними стольниковъ тожъ почередно. Провожали ее въ Вологодскую деревню 50 чел. стрльцовъ.

Того же году посл этого распоряженія кн. Яковъ Никитичъ по указу государя здилъ въ свою вотчину Звенигородскую въ село Вырюпино для сыску, и по сыску боярина и по докладу государю указано хать стольнику Андрею Елизарову въ Вырюпино и казнить двухъ человкъ портныхъ мастеровъ,—одному голову отскли, другому языкъ вырзали и сосланъ въ Сибирь на вчное житье совсмъ съ женою и съ дтьми и со всми животы въ службу.

Къ тому же Ростовскому и Ярославскому длу былъ привлеченъ и сокольникъ Изотъ Полозовъ, а также и сестры Арины, жена стряпчаго Алекся Луговскаго и жена стольника Ивана Борисова-Пушкина, которые содержались подъ стрлецкимъ карауломъ не указано къ нимъ пущать на дворъ и съ двора никого до государева указу. Для очной ставки съ этими людьми была привезена въ Москву и сама Арина и съ сыномъ и также отдана за крпкіе караулы, не велно къ ней пущать на дворъ и съ двора никого, и съ нею говорить и съ сыномъ ея не давать.

Дло іюня 7 закончилось тмъ, что виновныя—Арина Мусина-Пушкина и ея дв сестры—сосланы вь дальнія ихъ деревни, Арина въ свою Ростовскую Угорючи, а помстья и вотчины ихъ отписаны на государя. Сынъ Арины Иванъ пропалъ безъ всти. Однако при цар едор Алекс. онъ появляется въ 1679 г. въ числ стольниковъ, а въ 1683 г. въ числ окольничихъ. Въ 1698 г. сент. 9 пожалованъ въ бояре за Астраханскую его многую службу и за всякое въ своихь государевыхъ длахъ радніе съ милостивою грамотою изъ Разряда. Съ этого времени онъ становится любимымъ сотрудникомъ Преобразователя Петра, который при учрежденіи Сената избираетъ его первымъ въ члены этого важнйшаго учрежденія, а потомъ въ 1710 г. жалуетъ ему графскій титулъ. Главнйшія его заслуги были по управленію Монастырскимъ приказомъ и имніями духовенства, въ точной исполнимости намреній и цлей Преобразователя, по смерти котораго онъ потерплъ крушеніе и умеръ въ 1729 г. въ ссылк, въ Соловецкомъ монастыр.

При цар ед. Ал. кн. Яковъ вдаетъ нердко государевъ дворъ и Москву въ отсутствіе царя и въ 1681 г. управляетъ приказомъ Казанскаго Дворца.

По смерти царя едора Ал. онъ первенствуетъ въ сред боярства и въ 1689 г. по смерти своего отца управляетъ Аптекарскимь приказомъ.

Во время борьбы царевны Софьи съ домомъ Нарышкиныхъ со стороною царя Петра, кн. Яковъ, повидимому, держалъ себя очень осторожно и явно не примыкалъ ни къ какой сторон, занимая по мстническимъ порядкамъ первое мсто среди бояръ. Въ послдній день Софьина правительства, 29 августа 1689 г., когда она собралась было идти въ Троицкій монастырь къ убжавшему туда царю Петру, кн. Яковъ сопровождалъ ее первымъ по мсту, а 2-мъ былъ ея любимецъ, В. В. Голицынъ. Извстно, что Петръ воротилъ ее съ дороги, сказавши, что иначе поступлено будетъ съ нею нечестно. Она возвратилась въ Москву 31 авг. въ 7-мъ часу ночи (во второмъ пополуночи) на 1 сентября.

Черезъ недлю, 7 сентября, она была отршена отъ управленія царствомъ, а 12 числа кн. Якову Никитичу повелно вдать Полату Расправныхъ длъ, тогдашній Сенатъ, гд онъ начальствовалъ и въ 1690-хъ годахъ.

Въ военныхъ длахъ ему не приходилось участвовать. Онъ скончался въ 1697 г. Былъ женатъ на Анн Михаиловн, неизвстно какой фамиліи, которая оставалась владтельницею двора до 1701 г., когда для строенія Арсенала этотъ дворъ былъ разобранъ до материка.

Слдуя по Житницкой улиц дальше, возл двора Дм. Ив. Годунова, принадлежавшаго потомъ Шереметеву и князю Одоевскому, находимъ дворъ Семена Никитича Годунова, примыкавшій къ Троицкимъ воротамъ.

Семенъ Никитичъ прославился, по выраженію Карамзина, какъ новый Малюта Скуратовъ, самыми гнуснйшими длами, служа усердно коварнымъ цлямъ своего родственника, царя Бориса, который при своемъ воцареніи пожаловалъ ему въ 1598 г. санъ окольничаго, а въ 1603 г. санъ боярина, вроятно, за успшное устройство гибели Романовыхъ, какъ это случилось въ 1601 году.

Извстно, что по его умыслу слуга-казначей боярина Александра Никитича Романова, Бартеневъ, по прозванью Второй, подкинулъ въ свою же боярскую казну мшки съ отравными будто бы кореньями, заготовленные самимъ Семеномъ Никитичемъ. Послдовалъ доносъ и началось дло, погубившее Романовыхъ и многихъ ихъ родственниковъ. Разсказывали также, что Семенъ по замыслу Бориса очень поспособствовалъ также преждевременной кончин герцога Датскаго Іоанна Ягана. королевича, пріхавшаго въ 1602 г. въ Москву въ качеств жениха царевны Ксеніи и возбудившаго будто бы зависть Бориса, такъ какъ въ Москв вс очень его полюбили, почему Борисъ и опасался, чтобы посл него не выбрали королевича въ цари. Семенъ, завдывавшій Врачебнымъ приказомъ, не допустилъ будто бы вылчить королевича, заболвшаго горячкою.

Какъ бы ни было, но одного дла о гибели Романовыхъ было достаточно для того, чтобы Семена возненавидли вс, кому бывала обида отъ Годуновыхъ. Во время прихода Самозванца, когда весь родъ Годуновыхъ потерплъ крушеніе, Семена сослали въ Переяславль и тамъ его удушили.

Во второй половин XVII ст. на мст двора Семена Годунова находились обширныя Житницы Дворцоваго вдомства. Есть свидтельство о пожар въ 1473 г., которое указываетъ на существованіе и въ то время на этомъ же мст городского Житнаго двора или городскихъ Житницъ, до которыхъ доходило въ тотъ годъ огненное опустошеніе.

Городскія Житницы здсь помстились, по всему вроятію, отъ первыхъ временъ городового устройства въ Кремл, такъ какъ эта сторона Кремлевскаго укрпленія была боле безопасна оть вражескихъ приступовъ, чмъ другія его стороны. Именемъ городскія Житницы обозначилось ихъ, такъ сказать, общественное значеніе, въ качеств запасныхъ магазиновъ для всего города, а потому становится достаточно понятнымъ то обстоятельство, что Мостовую улицу къ Житницамъ отъ Никольскихъ вороть и до Троицкаго подворья у Троицкихъ воротъ, на протяженіи 99 саженъ, повинны были мостить Гостиная и Суконная Сотни, т.-е. богатые торговцы, всегда въ опасныхъ случаяхъ забиравшіеся въ городъ со всми своими товарами и имуществомъ подъ крпкую защиту его стнъ. Можно полагать, что эти Житницы были расположены вдоль всей городовой стны отъ наугольной Собакиной башни до Троицкихъ воротъ и впослдствіи ихъ мста занимались боярскими дворами, которые могли устроиваться по улиц и впереди Житницъ, какъ обозначено на план Годунова у двора Григорія Годунова, но он уже не показаны на дворахъ Дмитрія и Семена Годуновыхъ.

При цар Алекс Михаилович на двор Семена Годунова были построены обширныя каменныя Житницы (упоминаются въ 1666 г.), 18 амбаровъ, въ которыхъ сохранялись съ десятинныхъ государевыхъ пашенъ отъ разныхъ волостей рожь и овесъ {‘Планы Москвы ХII в.’, стр. 61, гд неврно предположеніе, что эти Житницы находились у Тайницкихъ воротъ, стр. 60. См. ‘Дом. Бытъ Царей’, 595. Въ 1681 г. у Житницъ дланы лстницы, одна отъ Троицкихъ воротъ, другая со стороны двора кн. Никиты Ив. Одоевскаго.}.

Возл Житницъ, у самыхъ Троицкихъ воротъ, при цар Михаил ед. находился дворъ дохтура Валентина Бильса Старшаго, состоявшаго на царской служб съ 1615 и до 1633 г., когда онъ въ Москв же и скончался.

Въ числ врачей это былъ изъ главныхъ вначал первымъ, а потомъ съ 1621 г., когда прибылъ вь Москву англичанинъ Артемій Дій, вторымъ посл него. Бильсъ, какъ потомъ и Дій, пользовался особымъ благоволеніемъ государя, вполн доврявшаго его искусству и знаніямъ, почему и помстившаго его вблизи дворца, такъ какъ отъ Троицкихъ воротъ и до заднихъ, Курятныхъ воротъ дворца насчитывалось не боле сотни шаговъ. Жалованья онъ получалъ 200 р. въ годъ, да кормовыхъ по 55 р. въ мсяцъ, всего 860 р. въ годъ,— сумма, равнявшаяся первостепеннымъ боярскимъ окладамъ.

Чрезвычайное благоволеніе къ нему государя распространилось и на его сына, именемъ тоже Валентина, который еще въ семилтнемъ возраст былъ отправленъ въ 1625 году въ Голландію для воспитанія и обученія докторской наук и пребывалъ тамъ 16 лтъ на щедромъ иждивеніи царя. Окончивъ науку, получивъ дипломъ доктора, возвратился, наконецъ, въ 1642 г. въ Москву и поступилъ на службу. Содержаніе ему было положено въ половину отцовскаго. Однако въ 1644 г., по государеву указу, онъ былъ отставленъ изъ докторовъ. безъ вины, какъ онъ заявлялъ, но, вроятно, за малое искусство.

Упомянутыми Житницами и дворомъ дохтура Бильса оканчивалась правая сторона Житницкой улицы, которая выходила на Троицкую улицу, противъ Троицкаго подворья.

На лвой сторон противъ Житницъ въ конц XVI ст. и въ начал ХVІІ ст. находился обширный дворъ боярина Богдана Яков. Бльскаго, унаслдованный имъ, по всему вроятію, посл бояръ князей Бльскихъ, отчаянно боровшихся съ Шуйскими въ малолтство Грознаго.

Потомъ по направленію къ Никольскимъ воротамъ слдовало подворье Симонова монастыря съ церковью Введенія, которая была построена еще въ 1458 г. и съ полатою.

Затмъ слдовалъ переулокъ, шириною въ 2 саж., выходившій отъ Житницкой улицы на Никольскую, о которомъ упомянуто выше. Симоновское подворье занимало съ своей стороны всю линію переулка противъ церкви подворья. На другой сторон переулка на небольшой площади стояла церковь Входа въ Іерусалимъ всего черезъ переулокъ въ 371/2 саж. отъ церкви Введенія на Симоновскомъ подворь. Такимъ образомъ, въ этой мстности почти рядожъ стояли три церкви. Во двор Шереметева церковь Бориса и Глба, на Симоновскомъ подворь ц. Введенія и возл нея приходская церковь Входъ въ Іерусалимъ. Ихъ мстоположеніе находилось у теперешнихъ главныхъ воротъ Арсенала и частью внутри его двора.

Мстность церкви Входа въ Іерусалимъ съ принадлежащимъ къ ней кладбищемъ простиралась вдоль по улиц на 25 саж., а съ порозжимъ мстомъ на 32 саж., въ томъ числ подъ церковнымъ монастыремъ числилось 191/2 саж., подъ кладбищемъ 6 саж., въ ширину церковная земля имла 10 саж. Внутри, возл самой церкви, стоялъ дворъ попа Григорья, такъ что его граница находилась въ 3 3/4 арш. отъ церкви. Длина его дворовой земли занимала 12 саж., ширина 4 саж. Къ самому алтарю церкви примыкалъ заборомъ дворъ попа Благовщенскаго собора Алекся, въ длину по направленію улицы 16 саж., поперекъ 10 саж. и отъ Рождественскаго подворья 13 саж. Остальное пространство по улиц, приближаясь къ Никольскимъ воротамъ было занято другими поповскими дворами, а къ самымъ воротамъ мсто оставалось порожнимъ, шириною въ 12 саж.

Прозды между упомянутыми церквами и поповскими дворами шириною были въ 21/2, въ 3 и 31/2 саж. Житницкая улица до 1626 г. была шириною въ 3 саж. и только въ этомъ году, посл пожара, расширена на 4 саж.

Въ такомъ состав была описанная сторона Житницкой улицы по направленію отъ Троицкихъ къ Никольскимъ воротамъ. Пройдя такимъ образомъ эту улицу, возвратимся къ двору Богдана Бльскаго.

Дворъ Богдана Бльскаго.

Этотъ дворъ своею обширностью, кром двора князей Трубецкихъ, превосходилъ вс другіе дворы въ этой мстности Кремля. Онъ занималъ боле половины Житницкой улицы и почти половину Троицкой улицы, немного не доходя своею межою до улицы Никольской.

Отъ этого двора об улицы направлялись къ Никольскимъ воротамъ стрлкою, образуя на всемъ пространств острый треугольникъ, средина котораго была занята описанными выше дворами, по большей части поповскими, и двумя монастырскими подворьями.

Богданъ Яковлевичъ Бльскій, происхожденіемъ изъ рядовыхъ дворянъ, началъ свое служебное поприще около 1570 года въ большомъ приближеніи у царя Ивана Грознаго въ должности спальника въ товариществ съ Борисомъ Годуновымъ, который съ малолтства уже находился въ комнатахъ Грознаго царя.

Можно предполагать, что Богданъ былъ родственникъ Малюты Скуратова, тоже прозваніемъ Бльскаго, и могъ войти въ милость и въ особое приближеніе къ Грозному черезъ покровительство Малюты, какъ и самый Годуновъ, женатый потомъ на дочери того же Малюты.

Нмецъ Беръ (Сказанія о Самозванц) говоритъ, что Бльскій, жестокій врагъ Нмцевъ, былъ виновникомъ многихъ неистовыхъ длъ Грознаго царя.

Курбскій пишетъ въ обличеніе царю, что онъ, вмсто крпкихъ стратеговъ, подвелъ къ себ прегнуснодйныхъ Бльскихъ съ товарищи, вмсто храбраго воинства — кромшниковъ и опришниковъ кровоядныхъ.

На свадьбахъ царя въ 1571 и въ 1580 гг. Богданъ съ Годуновымъ служили дружками и парились съ нимъ въ мыльн.

На государственной служб въ царскихъ походахъ вначал онъ занималъ мсто поддатня у рынды, потомъ самъ бывалъ рындою, затмь въ воеводахъ. Богданъ особенно отличился въ Ливонской войн въ 1577 г., взявъ и разоривъ городъ Вольмаръ (порусски Володимирецъ), за что былъ награжденъ золотымъ португальскимъ и золотою цпью (Кар. IX, пр. 465), что для воеводъ было чрезвычайною честью.

Можетъ быть, за эту службу онъ былъ пожалованъ въ 1578 г. оружничимъ. Тогда же и Борисъ Годуновъ пожалованъ въ крайчіе. Вообще Богданъ везд въ служебныхъ порядкахъ шелъ рядомъ съ Борисомъ не только какъ товарищъ, но какъ закадычный его другъ, заодно съ нимъ и длавшій его коварныя дла. Должность оружничаго оставалось за нимъ и въ царствованіе Годунова, а потомъ и при Самозванц. Въ 1582 г. съ Никитою Юрьевымъ онъ велъ переговоры съ Литовскими послами.

Въ 1584 г. Грозный царь, умирая, поручилъ сына едора попечительству особой думы, боярамъ Ив. Петр. Шуйскому, Ив. ед. Мстиславскому, Никит Романовичу Юрьеву, Годунову и Богдану. назначивъ Богдана въ дядьки церевичу Дмитрію и попечителемъ надъ родствомъ Нагихъ.

Поспшное удаленіе царевича Дмитрія изъ Московскаго дворца въ Угличъ, въ ту же ночь, какъ только скончался царь Иванъ, произвело въ народ большое волненіе и смуту. Несмтная толпа собралась передъ Спасскими воротами, выдвинула къ нимъ царь-пушку и намревалась пробить ворота, требуя выдать Богдана за то, что онъ съ своими совтниками царя Ивана уморилъ и еще хочетъ побить бояръ, погубить и царя едора Ивановича, и царскій родъ изгубить, и прочитъ на царство совтника своего Бориса Годунова. Такъ гласъ народа, гласъ Божій, уже чувствовалъ и понималъ коварныя дла Годунова.

Вышедшіе къ народу бояре успокоили толпу повелніемъ царя едора сослать Богдана въ Нижній, что и было исполнено, конечно, вмсто царя повелвалъ Годуновъ, и потому дло Богдана ограничилось только ссылкою. Черезъ семь лтъ, въ 1591 г. онъ является во дворц попрежнему въ должности оружничаго, которая, повидимому, и не снималась съ него во все время опалы. Въ послужномъ списк бояръ не видно, чтобы вмсто Богдана числился оружничимъ кто-либо другой.

Въ должности оружничаго Богданъ въ 1592 г. воевалъ въ Финляндiи, начальствуя надъ огнестрльнымъ снарядомъ. Въ 1593 г. велъ переговоры о мир съ Крымскимъ ханомъ. Въ 1594 г. устроивалъ заски на Ливенской окраин.

Съ воцареніемъ Годунова Богданъ получилъ чинъ окольничаго въ 1599 г. и вскор (іюля 24) былъ посланъ строить на Донц городъ Борисовъ. Онъ похалъ туда, говоритъ лтописецъ, съ великимъ богатствомъ, взявъ съ собою своихъ дворовыхъ и много всякаго запасу. Борисъ послалъ съ нимъ много ратныхъ людей для постройки, а также и для поселенія казаковъ и стрльцовъ и посадскихъ людей. Богданъ выстроилъ городъ на славу и очень скоро, потому что ратныхъ людей поилъ и кормилъ по вся дни и бднымъ давалъ деньги и платье и запасы. За это вс начали его прославлять и блажить, пронеслась отъ ратныхъ людей и на Москв о немъ великая похвала, чего и не вынесъ подозрительный царь Борисъ. Онъ повеллъ его схватить и опозорить тамъ же на мст многими позоры, а потомъ сослалъ его на Низъ въ тюрьму, вотчины и помстья и все имнье повеллъ взять на себя. Такъ разсказываетъ лтописецъ.

Нмецъ Беръ разсказываетъ по этому случаю, что Богданъ первый возмутилъ спокойствіе Годунова. ‘Исполнивъ царское порученіе, достроивъ крпость, Богданъ объявилъ (будто бы), что Борисъ ед. есть царь Московскій, а онъ Богданъ царь Борисоградскій. Впрочемъ’, продолжаетъ Беръ, ‘сей измнникъ недолго величался пышнымъ титуломъ. Борисъ веллъ привезти его въ такомъ убор, который приличествовалъ не государю, а гнусному бунтовщику и который Богдану былъ весьма кстати’. Припомнимъ, что, по словамъ того же Бера, Богданъ былъ жестокій врагъ Нмцевъ.

‘Вмсто смертной казни, царь даровалъ преступнику жизнь, но веллъ отписать все его имніе и всю дворню его отпустилъ на волю, а вмст съ тмъ приказалъ своему лейбъ-медику Габріелю вырвать у самодльнаго царя Богдана длинную густую бороду, посл чего сослалъ его въ Сибирь, гд, вроятно, пропала у него охота выдавать себя за царя’.

Описанный Беромъ поступокъ Бльскаго представляется нелпымъ, а потому можно предполагать, что Бльскій назвалъ себя Борисоградскимъ царемъ въ шутку, или все дло заключало въ себ боле опасное для Годунова поведеніе его стараго друга и сотрудника въ пріобртеніи царскаго сана.

Продолжая свой разсказъ, Беръ объясняетъ, въ чемъ именно состояла вина Бльскаго. Онъ пишеть: ‘По усмиренію сего крамольника явились другіе зложелатели Борису: то были четыре брата Никитичи (Романовы), которые… по смерти царя едора могли бы взойдти на престолъ… Они были раздражены поступками царя съ Богданомъ Бльскимъ: однако таили свою злобу и всегда казались покорными, между тмъ, наученные неудачею Бльскаго, замышляли инымъ средствомъ избавиться отъ Бориса— отравою. Собственные ихъ слуги открыли сей умыселъ: Никитичи лишились всего, что имли, и были сосланы подобно первому измннику’.

Какъ только померъ царь Борисъ и началось крушеніе Годуновыхъ, Бльскій тотчасъ появляется изъ ссылки въ Москв и именно во дворц преданнымъ слугою Самозванца. Толпа мятежниковъ, ворвавшаяся во дворецъ, намревалась попировать въ царскихъ винныхъ погребахъ, но была остановлена Бльскимъ, разсудительнымъ и ласковымъ его замчаніемъ, что такъ будетъ нехорошо, если прідетъ новый царь Дмитрій и найдетъ погреба свои пустыми. Онъ при этомъ указалъ на погреба Нмцевъ, царскихъ врачей, которые и были опустошены и дома ихъ разграблены. Беръ объяснялъ этотъ подвигъ Бльскаго его мстительною ненавистью къ Нмцамъ за то, что умершій уже лейбъ-медикъ Габріель по царскому повелнію выщипалъ ему бороду, какъ упомянуто выше.

Когда торжественно Самозванецъ въхалъ въ Кремль и все приняло должный порядокъ, Бльскій вышелъ изъ дворца съ нсколькими князьями и боярами, сталъ на Лобномъ мст, произнесъ къ народу рчь, славилъ Бога за спасеніе государя и убждалъ народъ быть врнымъ новому царю, истинному сыну царя Ивана Васил. Потомъ снялъ съ груди крестъ съ ликомъ Чудотворца Николая, поцловалъ оный и воскликнулъ: ‘Берегите и чтите своего Государя’. Народъ въ одинъ голосъ отвчалъ: Богъ да сохранитъ царя и погубитъ всхъ враговъ его.

За эти заслуги Самозванецъ наградилъ Бльскаго боярскимъ чиномъ. При Шуйскомъ повый бояринъ былъ удаленъ на воеводство въ Казань въ 1606г., гд посл Шуйскаго, когда Москвою овладли Поляки и вс, кто не хотлъ Польскаго королевича, присягали Тушинскому вору, онъ воспротивился этой присяг, указывая, что надо присягать тому, кто будетъ царемъ, а зазнамому Вору какъ присягать! Дьякъ Никаноръ Шульгинъ подговорилъ возмутившійся народъ убить его. Его схватили, взвели на верхъ высокой башни и кинули оттуда на землю: онъ расшибся до смерти. Между тмъ на третій же день пришла въ Казань всть, что Тушинскій воръ убитъ. Народъ раскаивался и въ присяг Вору, и въ убійств Бльскаго.

Еще въ 1602 г., находясь въ заточеніи въ Сійскомъ монастыр, старецъ Филаретъ Романовъ, бывшій бояринъ едоръ Никитичъ, въ разговор говорилъ, между прочимъ, о Бльскомъ слдующее: ‘Про бояръ, окружавшихъ тогда Годунова, про всхъ говорилъ, не станетъ де ихъ съ дло ни съ которое, нтъ у нихъ разумнаго, одинъ у нихъ разуменъ Богданъ Бльскій, къ посольскимъ и ко всякимъ дламъ добр досужъ…’

Его богатое имущество, рухлядъ, какъ въ то время называли всякое домашнее имущество, по какимъ-то случайностямъ сохранилось и во время полнйшаго разоренія всего Московскаго государства и всхъ сколько-нибудь достаточныхъ людей. Оно поступило въ собственность новоизбраннаго царя, хранилось особо въ государевомъ Верху, т.-е. не на Казенномъ Двор, а въ комнатахъ самаго Дворца, откуда мало-по-малу и поступало въ расходъ. Выше мы упоминали, что молодой царь воспользовался даже и богатыми сорочками Бльскаго, которыя были ему поданы 19 декабря 1613 г. Октября 8 того же года эти сорочки были переданы въ государеву казну на Казенный Дворъ, съ другими предметами наряда, описанными слдующимъ образомъ: опашень сукно шарлатъ червчатъ, петли и круживо плетеное серебряно, да круживцо жъ узкое серебряно кованое нмецкое, 15 пугвицъ серебряны золочены, цна 27 р., кафтанъ отласъ золотной шолкъ лазоревъ да червчатъ, подложенъ тафтою червчатою, цна 14 р., наурузъ сукно червчато, веревки и петли и полки низаны жемчугомъ мелкимъ, цна 1 р., 2 рубашки (сорочки) да двои портки тафта червчата, да 2 рубашки да двои портки тафта бла, у всхъ по швомъ пояски золотные и плетеные и петли золотные жъ, у всхъ на вороту 373 зерна жемчюжныхъ, цна всмъ 36 р. (см. выше, стр. 261).

Въ разное время въ 1613 и 1614 годахъ государю подавали различные предметы Богдановскаго наряда.

1613 г. сентября 22, по требованію государя, на станъ въ село Танинское послана цпочка золотая съ жемчуги. 30 числа государь пожаловалъ Борису Морозову, впослдствіи знаменитому боярину, вошвы алтабасныя ветчаныя, что снесены съ Верху изъ Богдановской рухляди. Ноября 7 государь пожаловалъ одному жильцу Богдановскую ‘шапку бархатъ таусинной, исподъ лапчетой лисей, околъ соболій’.

Ноября 19 государю подана его шуба атласъ шелкъ таусиненъ да алъ на черевахъ на лисьихъ на красныхъ съ пухомъ, нашивка тяфтяная въ 11 мстахъ безъ пуговицъ, которыя были употреблены къ другому наряду… Пуговицы, смотря по надобности, спарывались отъ Богдановскихъ одеждъ и ставились къ другимъ нарядам, изготовляемымъ по указу государя въ пожалованіе разнымъ лицамъ. Такъ, ноября 25 были взяты для этой цли 13 пуговицъ золотыхъ съ зерны жемчужными, наведены чернью, а 29 дек. 9 пуговицъ серебряны золочены половинчаты, рзаны ложки косыя, другія гладкія и 8 пуговицъ серебряны золочены дорожчаты, въ закрпкахъ листки блые, спороты съ Богдановской однорядки и употреблены на одежду стольникамъ, князю Прозоровскому и Вельяминову за Тихвинское осадное сиднье.

Октября 10 для устройства жалованной шубы стольнику и воевод Мих. Бутурлину употребленъ Богдановскій бархатъ венедицкой шолкъ червчатъ да лазоревъ съ золотомъ, цна 30 р. и 9 пуговицъ серебрены золочены дорожчаты сверху и снизу рпейки и зерна блы, сняты съ багровой однорядки Богдана.

Не мало предметовъ изъ Богдановской рухляди доставлено было и въ хоромы великой старицы Марфы Ивановны.

Октября 28 къ ней поданъ исподъ черева песцовыя съ пухомъ, изъ-подъ шубы Богдана, что камка лимонный цвть, цна 8 р.

Ноября 22 ей отнесено 6 образцовъ (запаны), низаны жемчугомъ по отласу гвоздичному, цна 122 р.

Въ другой разъ (20 апрля 1614 г.) ей доставлено 6 образцовъ, низаны жемчугомъ по отласу по червчатому около жемчугу обвожено золотомъ пряденымъ, спороты съ Богдановыхъ ферезей камка бурская на червц шолки блъ, зеленъ, лазоревъ съ золотомъ.

13 апрля 1614 г. ей въ хоромы отнесено наурузъ сукно червчато, веревки и петли и полки низаны межчугомъ мелкимъ, да тафья низана по бархату по черному жемчугомъ мелкимъ. И тою тафьею пожаловала государыня и великая старица постельничаго и намстника Трети Московскіе Конст. Иван. Михалкова.

7 іюля 1614 г. ей поданъ Богдановскій колпакъ, низанъ жемчугомъ по бархату по черному, около жемчуга обведена веревочка золото пряденое (Р. И. Б., томъ IX).

Въ 1616 г. мая 30 Великая старица пожаловала князя Юрья Еншеевича Сулешова княгиню Марью Михаиловну, дано ей опашень червчатъ съ круживомъ серебрянымъ, пугвицы серебряны золочены елкою, цна 17 р. Богдановской рухляди Бльскаго.

Дворъ Богдана Бльскаго при цар Михаил ед. находился во владніи князя И. В. Голицына.

Бояринъ князь Иванъ Васильевичъ Голицынъ былъ родной братъ знаменитаго въ Смутное время князя Василья Васильевича, котораго Пожарскій именовалъ столпомъ Государства и котораго Прокопій и Захаръ Ляпуновы, руководимые и общимъ мнніемъ, старались провести на царскій престолъ.

Какъ извстно, Василій Васильевичъ, по хитрой политик Поляковъ и единомысленныхъ съ ними бояръ, въ видахъ устраненія его отъ избранія на царство, былъ отправленъ въ 1610 г. посломъ къ Сигизмунду и потомъ въ великой тснот и въ заточеніи плнникомъ померъ въ Польш въ 1619 г.

Князь Иванъ Васильевичъ, по знатности своего рода и по заслугамъ брата, при цар Михаил едорович пользовался особеннымъ почетомъ и всегда первенствовалъ за офиціальными, такъ сказать, разрядными царскими столами нердко съ Пожарскимъ. Боярскій санъ онъ получилъ отъ Разстриги въ 1605 г. вмст съ ед. Ив. Шереметевымъ. Въ 1615 г. въ отсутствіе государя изъ Москвы былъ назначенъ первымъ для обереганья Москвы вмст съ другими чинами, въ томъ числ съ Кузмою Мининымъ.

Въ 1618 г., въ приходъ подъ Москву королевича Владислава, былъ назначенъ изъ 16 бояръ третьимъ сидть въ город въ осад.

Въ 1622 г. ему порученъ былъ въ вдомство Судный Володимирскій приказъ. Но въ 1624 г. онъ потерплъ большое крушеніе по случаю своихъ счетовъ о мстахъ на свадьб царя Михаила, когда государь женился на Марь Владиміровн Долгорукой.

Было постановлено, что на государевой радости всмъ свадебнымъ чинамъ ‘быть безъ мстъ и впередъ тмъ никому не считаться и въ случаи не пріимать’.

Для укрпленія государь повеллъ этотъ указъ подписать думнымъ дьякамъ и своею государскою печатью запечатать.

По обряду и обычаю была составлена свадебная роспись, въ которой въ сидячихъ боярахъ съ государевой стороны были записаны кн. Ив. Ив. Шуйскій, кн. Ив. Вас. Голицынъ и князь А. Ю. Сицкой. Съ государыниной стороны кн. Дмитрій Тимо. Трубецкой, кн. Ив. Ив. Одоевской и окольничій Бутурлинъ.

Въ сидячихъ боярыняхъ съ государевой стороны были написаны первою жена кн. Ив. Ив. Шуйскаго, Мара Васильевна, а второю жена кн. Ив. Вас. Голицына, Ульяна Ивановна.

Эта роспись очень не полюбилась кн. Ивану Вас, и онъ, нимало не медля, сталъ бить челомъ государю и отцу его патріарху Филарету Никитичу, что онъ написанъ сидть ниже кн. Ив. Ив. Шуйскаго и что бояринъ кн. Д. Т. Трубецкой написанъ у царицы первой бояринъ, а онъ, Голицынъ, у государя въ другихъ, и ему меньше бояръ Шуйскаго и Трубецкаго быть не вмстно.

На это государь веллъ сказать ему, что вдь по указу велно всмъ быть безъ мстъ, а потому и онъ долженъ быть на своемъ мст, какъ всмъ сказано, и не чинилъ бы онъ помхи государскому длу, а не будетъ онъ на указанномъ мст и ему быть въ опал.

И самъ патріархъ уговаривалъ князя, что отечеству его въ томъ порухи не будетъ. Но бояринъ упрямо говорилъ: ‘въ томъ ихъ государская воля, хотя вели, государь, казнить, а ему, Голицыну, по той росписи меньше Шуйскаго и Трубецкаго быть никакъ нельзя’.

Государь и патріархъ повелли объ этомъ сказать боярамъ. Бояре разсудили, что кн. Иванъ Голицынъ учиняетъ то измною, что на государев радости быть не хочетъ, а государская милость ко всмъ къ нимъ, что указалъ государь быть всмъ безъ мстъ, и въ князь Ивановомъ непослушань и измн ихъ государская воля, а князь Иванъ по своей вин достоинъ всякаго наказанья и разоренья.

По этому боярскому приговору послдовалъ царскій указъ: ‘князь Ивана Голицына за его непослушанье и измну помстья и вотчины отписать на государя, и помстья въ роздачу роздать, а вотчины вдать во Дворц, а за нимъ оставить въ Арзамас изъ вотчины его одно село, которое поменши, а его и съ женою сослать съ приставомъ въ Пермъ, а двора и животовъ (пожитковъ) отнимать у него не велли’.

Тотчасъ же кн. Ивана вывели изъ Кремля въ Блый городъ на простой обывательскій дворъ.

Въ Пермь онъ высланъ съ приставомъ въ сопровожденіи, для береженья, 30 ч. стрльцовъ, которые должны были оберегать его и въ город, съ наказомъ, что быть кн. Ивану въ Перми безотступно и того беречь накрпко, чтобъ никто къ нему не приходилъ и не прізжалъ, и велно дать ему въ Перми дворъ, на которомъ избы дв или три, и людей ему велно взять 12 человкъ да попа, и по праздникамъ къ церкви его пускать, а ходить приставу съ нимъ къ церкви и отъ церкви.

Въ послужномъ списк чиновъ отмчено подъ 1625 г., что кн. Иванъ Вас. ‘сосланъ въ опалу на Вятку’.

Во время того же свадебнаго чина его жена, княгиня Ульяна Ивановна, должна была занимать второе мсто въ числ сидячихъ боярынь съ государевой стороны, но князь Иванъ своимъ упрямствомъ попортилъ дло и потому ни онъ, ни жена его на государской радости не были. Съ нимъ и жена его была сослана въ Пермь.

Въ 1627 г. князь Иванъ въ опал и въ ссылк померъ. По всему вроятію, его вдова, какъ ни въ чемъ неповинная, была возвращена въ Москву. Но какъ она устроилась, объ этомъ свдній не имемъ.

Обширный дворъ Голицына, оставленный и съ имуществомъ въ его распоряженiи, посл его смерти, по указу патріарха Филарета Никитича, былъ проданъ новому государеву тестю, отцу царицы Евдокіи Лукьяновны, Лукьяну Степановичу Стршневу, за очень значительную сумму, за 1.238 рублей 30 алтынъ, ‘по цновной памяти цновщиковъ и англинскихъ нмецъ, полатнаго каменного дла мастера Ивана Самойлова съ товарищи, съ подмастерьи, по ихъ смт и по цн’.

Само собою разумется, что эти деньги были уплачены изъ государевой казны, такъ какъ Стршневъ былъ очень небогатый дворянинъ.

По указу патріарха деньги были розданы по монастырямъ ‘по его князь Иванов душ въ вчныи поминокъ’, вроятно, по духовному завщанію князя.

О его вдов не имемъ свдній до 1651 г., когда она упоминается въ числ большихъ вдовъ, по случаю церемоніальной встрчи Литовскихъ пословъ, для которой встрчи, по распоряженію государя, отъ ея двора выслано было всего только три нарядныхъ человка, такъ называемыхъ даточныхъ встрчниковъ, которыхъ тогда отъ разныхъ боярскихъ дворовъ насчитывалось 775 человкъ.

Это указывало, что вдова Голицына хотя и находилась въ почет, но не была особенно богата. Въ 1665—1669 гг. она состоитъ мамою у царевича Симеона Алексевича, прожившаго только съ небольшимъ 4 года (Бытъ Царицъ, 390).

По свидтельству Котошихина въ мамы избирали боярыню честную, т.-е. знатную, вдову старую.

Въ 1671 г., во время бракосочетанія царя Алекся Мих. на Наталь Кирилловн Нарышкиной, по свадебной росписи, вдова Голицына, Ульяна Ивановна, написана была у царицы въ комнат, въ числ 4-хъ боярынь первою.

Затмъ ей послдовало особое счастіе. Въ 1672 г. мая 30 родился царевичъ Петръ и посл его крещенья 29 іюля въ мамкахъ у него государь указалъ быть боярина Ивана Вас. жен, вдов княгин Ульян Ивановн. Она и носила крестить царевича въ Чудовъ монастырь.

Въ 1674 г. окт. 24 царица ходила молиться по монастырямъ съ меньшими царевичами и царевнами и за нею въ числ мамъ означена, первою тоже, Ульяна Ивановна.

Въ 1675 г. у царевича въ мамахъ находилась уже боярыня Матрена Романовна Леонтьева, слдовательно Голицына померла въ 1674 г. или въ томъ же 1675 году {Мужемъ Ульяны Ив., какъ мы упоминали, былъ Иванъ Вас. Голицынъ, родной братъ Василья Васильевича. Иванъ Вас. единственный изъ всего рода Голицыныхъ носилъ это имя Ивана Вас. и потому вс свднія, касающіяся его личности, необходимо должны относиться къ нему. Однако въ родословной Голицыныхъ, напечатанной въ XVII книг ‘Древней Вивліоики’, на стр. 204, появился и другой Иванъ Вас, родной братъ также Василія Васальевича, наперстника царевны Софьи. Объ этомъ небываломъ княз Иван тамъ же сказано, что ‘хотя о немъ въ родословныхъ книгахъ не упоминается, но извстно по разряднымъ и разнымъ запискамъ, что онъ былъ въ 1599 г. въ числ дворянъ, а въ 1673 г. стольникомъ, потомъ бояриномъ и скончался бездтенъ’. Эти свднія должны относиться къ первому Ивану Вас, потому что отецъ небывалаго Ивана Васильевича жилъ гораздо позже, въ 1648 г. онъ былъ стольникомъ, слдовательно человкомъ не старыхъ лтъ, не боле 25 лтъ, слдовательно долженъ родиться около 1620 г. (1652 г.). Супруга этого Ивана Вас, продолжаетъ родословная, княгиня Ульяна Ивановна, во время вдовства своего была въ верховыхъ боярыняхъ и мамахъ, прежде у царевича Симеона Алексев., а потомъ у царевича Петра, коего и приносила ко крещенію. Это врно, за исключеніемъ того, что она была въ верховыхъ боярыняхъ. Въ этомъ, младшемъ передъ мамами, чин она не состояла. Небывалый князь Иванъ Вас., однако, помщенъ въ родословной книг кн. Долгорукаго, ч. I, стр. 286, и въ ‘Исторіи Родовъ’, г. Петрова, стр. 182, въ послдней съ отмткою, что ‘женатый на верховой боярын Ульян Ивановн умеръ, не оставивъ потомства’.}.

Такимъ образомъ, какъ видли, Голицынскій дворъ поступилъ во владніе Лукьяна Степановича Стршнева, отца царицы Евдокіи Лукьяновны, а потому очень близкаго человка къ царскому семейству. Повидимому, никакою службою онъ не отличался. Все его значеніе сосредоточивалось на томъ, что онъ былъ тесть государя. Въ 1630 г. изъ дворянъ онъ произведенъ въ окольничіе, а въ 1634 г. получилъ санъ боярина въ день именинъ царицы, 1 марта. Въ 1645 г. при внчаніи на царство царя Алекся Михаиловича Лукьянъ Степановичъ несъ въ соборъ царскую шапку и во время церемоніи снималъ ее съ государя и чинно держалъ,

Посл его смерти его дворъ поступилъ во владніе его сыну Семену Лукьяновичу Стршневу, точно также очень близкому человку къ государю.

Семенъ Лукьяновичъ, родной братъ царицы, въ годъ ея бракосочетанія съ царемъ Михаиломъ ед. былъ еще отрокомъ, быть можетъ лтъ десяти или и того меньше, и потому взятъ былъ къ цариц въ стольники. Въ тотъ же годъ (1626) къ празднику Рождества ему сшитъ богатый кафтанъ праздничный изъ турецкаго золотнаго атласа (по червчатой земл листье золото, въ цвтахъ шолкъ блъ и лазоревъ), украшенный на груди восемью образцами (родъ запанъ) низаными жемчугомъ съ канителью по червчатому атласу и шелковыми съ серебромъ завязками съ такими же кистями. По мастерской оцнк этотъ кафтанъ стоилъ 34 р. 22 алтына, кром образцовъ, которые были пожалованы отъ государя изъ хоромъ. Цнность одежды по тому времени очень значительная, и богатый кафтанъ вмст съ тмъ служитъ свидтелемъ, какъ одвала царица своихъ стольниковъ.

Тогда же ему былъ сшитъ другой кафтанъ, обычный, изъ червчатаго киндяка на лисьемъ мху бурыхъ лисицъ съ нашивкою (зястежками) тканою въ кружки изъ серебра съ шолкомъ и съ воротникомъ изъ золотнаго атласа по червчатой земл. По оцнк всего матеріала этотъ кафтанъ, кром мха, стоилъ 2 руб. 10 алтынъ съ деньгами.

Въ числ стольниковъ царицы, — по большей части тоже Стршневыхъ,—Семенъ Лукьяновичъ числился первымъ.

На государевой служб впервые онъ является 17 мая 1631 г. на пріем шведскаго посла Антона Монира въ числ множества стольниковъ и среди и выше даже нкоторыхъ княжескихъ фамилій, но довольно далеко отъ первыхъ мстъ. Бояре, окольничіе, думные люди, стольники, стряпчіе, дворяне Московскіе и дьяки сидли въ это время въ Золотой Полат по лавкамъ въ золотныхъ одеждахъ и въ шапкахъ горлатныхъ. Для такихъ церемоній государь и жаловалъ богатые кафтаны не только своимъ родственникамъ, но и небогатымъ людямъ изъ придворныхъ чиновъ.

Въ 1635 г. марта 21 за царскимъ столомъ въ Грановитой Полат, даннымъ Литовскимъ посламъ, Семенъ Лукьяновичъ въ числ многихъ другихъ стольниковъ пить носилъ передъ государя, то-есть подавалъ чаши и кубки съ виномъ для угощенія пословъ. То же самое повторилось и 19 мая при Персидскомъ посл и также въ Грановитой Полат.

Тмъ же порядкомъ онъ чашничалъ вмст съ другими и въ 1644 г. генваря 28 за торжественнымъ столомъ, даннымъ въ честь Датскаго королевича Волдемара, графа Шлезвицкаго и Голстенскаго и иныхъ, какъ жениха царевны Ирины Михаиловны.

Какъ извстно, это сватовство слишкомъ затянулось, а потомъ послдовала кончина царя Михаила ед., 12 іюля 1645 г. Царь Алексй Мих. очень скоро поставилъ королевичу прямой вопросъ, изъ-за котораго собственно и дло тянулось: чтобы совершить бракъ на царевн, желаетъ онъ креститься въ Православную Вру? Королевичъ отвтилъ, что не желаетъ. Тогда государь послалъ къ нему Семена Лукьяновича Стршнева сказать, что бракъ состояться не можетъ.

13 августа королевичъ съ послами былъ у государя на отпуск. По случаю траура столованья во дворц не было, а столъ-обдъ былъ доставленъ королевичу на домъ со всми запасами и винами, какъ по обычаю слдовало. Это государево угощенье доставлялъ королевичу тоже Семенъ Лукьяновичъ, ‘стольникъ изъ комнаты’, какъ отмчено въ дворцовой записк.

Такимъ образомъ, мы видимъ Семена Лукьяновича посредникомъ между молодымъ царемъ и королевичемъ по поводу самыхъ щекотливыхъ и деликатныхъ отношеній. Это уже прямо свидтельствовало о его близости къ государю, какъ равно и о его способностяхъ исполнять подобныя порученія.

Ровно черезъ мсяцъ, 13 сентября того же 1645 года, во время богомольнаго путешествія царя въ Троице — Сергіевъ монастырь тамъ за столомъ въ монастырской трапез Семенъ Лукьяновичъ впервые исполняетъ весьма важную и въ высокой степени довренную придворную должность государева крайчаго.

28 сентября того же года въ день внчанія на царство молодого царя Семенъ Лукьян. былъ пожалованъ въ крайчіе съ путемъ, то-есть съ извстными доходами по этой должности, при чемъ ему былъ отданъ въ пользованіе городъ Гороховецъ.

Въ 1646 г. генваря 3 по встямъ о нашествіи на Москву Крымскаго хана, Семенъ Лук. былъ назначенъ во Мценскъ въ прибылыхъ воеводахъ въ помощь главному воевод кн. А. Н. Трубецкому.

Этотъ походъ окончился очень удачно тмъ, что Татары, заслышавъ идущую отъ Москвы военную силу, поспшили безъ боя уйти домой въ Крымъ.

Однако назначеніе Семена Лукьян. воеводою противъ Татаръ показывало, что его положеніе при двор стало колебаться, такъ какъ должность кравчаго требовала постояннаго присутствія при государ, а между тмъ его удаляли отъ государя и притомъ прямо подь Татарскія сабли. Должно полагать, что эта посылка предложена была къ его же чести, съ объясненіемъ, что онъ храбрый и распорядительный воевода. Но подобный почетъ для такихъ близкихъ къ государю лицъ почти всегда устроивался дворскими интригами.

На другой же годъ это вполн подтвердилось тмъ, что Семенъ Лукьяновичъ былъ внезапно отставленъ отъ должности кравчаго (посл 6 іюня 1647 г.).

6 іюня въ Троицынъ день у Троицы въ Сергіевомъ монастыр за государевымъ столомъ онъ еще исполнялъ эту должность, а 28 іюля, вмсто него, кравчимъ является Петръ Мих. Салтыковъ.

‘Завистію и ненавистью на отлученіе (отъ государя)’, пишеть Артамонъ Серг. Матвевъ, тоже неповинный страдалецъ, ‘извтъ былъ на Семена Лукьяновича составной и наученой о волшебств. и за тотъ извтъ страдалъ невинно, честь была отнята и сосланъ былъ на Вологду. А животы и помстья и отчины и дворы не отняты’, прибавляетъ Матвевъ, описывая, что очень многіе такъ страдали, но имнія у нихъ не отнимали, не такъ, какъ были отняты у него самого.

По всему вроятію, отлученіе Стршнева отъ государевой милости было устроено всемогущимъ временщикомъ, дядькою молодого царя, Б. И. Морозовымъ, который, по свидтельству Олеарія, очищалъ себ мсто, удаляя ближайшихъ къ государю людей, особенно его родственниковъ, дабы не могли они своимъ вліяніемъ вредить его всемогуществу. Время отлученія сближается съ печальнымъ для государя событіемъ въ его жизни, съ разстройствомъ его брака съ избранною невстою Евфиміею Всеволожскою (Дом. Бытъ Царицъ, 260, 261). Очень вроятно, что и волшебство Стршнева входило въ кругъ интригъ по разстройству этого брака.

Почти четыре года Семенъ Лукьяновичъ находился въ опал. Но видно правда восторжествовала и невиновность его была доказана.

30 марта 1651 г. въ праздникъ Пасхи государь простилъ его и пожаловалъ изъ дворянъ, какъ онъ былъ разжалованъ, прямо въ окольничіе. Само собою разумется, что прежняго доврія государь уже не могъ ему оказывать, ибо посл всякой клеветы всегда остается что-либо непріязненное и опасливое.

Теперь онъ только сопровождалъ государя въ числ другихъ окольничихъ на торжественныхъ и богомольныхъ выздахъ и однажды, 2 іюня 1652 г. во время похода къ Троиц, когда въ Москв случился большой пожаръ, былъ отпущенъ съ дороги на этотъ пожаръ для необходимыхъ распоряженій и наблюденій вмст съ избранными для того боярами, въ числ которыхъ находился и Василій Иван. Стршневъ. Пожаръ продолжался дня четыре, такъ что и самъ государь поспшилъ возвратиться съ богомолья.

Во время начинавшейся Польской войны въ 1653 г. октября 5 Семенъ Лукьяновичъ получилъ назначеніе собираться съ ратными людьми во Псков въ товарищахъ съ главнымъ воеводою В. П. Шереметевымъ, который долженъ былъ собирать войско въ Новгород, а потомъ идти на рубежъ и начинать войну, захватывая Литовскіе города.

Неизвстно, каково было начало этого похода, но въ лтніе мсяцы 1654 года Семенъ Лукьян. съ большимъ успхомъ забиралъ разные Литовскіе города. Такъ, 24 іюля пришла государю всть, что онъ взялъ города Дисну и Друю, потомъ 20 августа государь получилъ извстіе, что онъ взялъ городъ Озерище, а 1 сентября,—что взялъ городъ Усвятъ. Въ феврал 1655 г. онъ былъ отозванъ въ Москву, куда возвратился изъ похода на время и самъ государь. 11 марта государь снова отправился воевать съ Польскимъ королемъ и, идучи къ молебну, былъ въ Золотой полат и тамъ пожаловалъ Семена Лукьян. въ бояре, повелвъ ему идти съ собою въ его государевомъ полку.

Это былъ достославный походъ царя Алекся Мих., когда въ одно лто была завоевана почти вся Блая Русь. Торжествующій побдитель возвратился въ Москву 10 декабря.

Подробностей о служб Семена Лукьян. въ этотъ походъ, какъ и подробныхъ записокъ о самомъ поход, кь сожалнію, не сохранилось.

На слдующій годъ, 12 генваря, въ именины царевны Татьяны, къ государеву столу были приглашены, кром Грузинскаго и Сибирскихъ царевичей, главный воевода этого похода кн. А. Н. Трубецкой и съ нимъ Семенъ Лукьян., да окольничій С. Р. Пожарскій.

Затмъ, 29 апрля, также посл стола въ Столовой изб государь жаловалъ всхъ воеводъ за службу и Семену Лукьяновичу, какъ и всмъ другимъ, была пожалована шуба, отласъ золотной, кубокъ серебряный и къ прежнему его окладу денежная придача.

Мая 15, на Вознесеньевъ день государь, предпринялъ новый походъ уже противъ Шведовъ въ Ливонію. Съ государемъ пошелъ въ числ другихъ близкихъ бояръ и Семенъ Лукьяновичъ. Въ Смоленск, куда явился посолъ отъ Курляндскаго князя Якубуса, Семенъ Лукьян. 6 іюня былъ на переговорахъ съ этимъ посломъ, въ качеств намстника Нижняго-Новгорода, вторымъ посл боярина кн. Н. И. Одоевскаго.

Изъ Смоленска 20 іюня государь пошелъ подъ Ригу и 30 іюня изъ Витебска послалъ Семена Лукьян. подъ Динабургъ, куда и самъ пришелъ 24 іюля и на другой же день 25 іюля послалъ Семена Лукьян. дальше подъ Нмецкій городъ Куконосъ.

31 числа самъ государь осадилъ Динабургъ и взялъ, о чемъ на радости поспшилъ увдомить Семена Лукьян., и 3 августа пошелъ къ нему подъ Куконосъ.

14 августа Семенъ Лукьян. въ присутствіи государя взялъ приступомъ этотъ Куконосъ, по какому случаю 17 августа посл стола въ шатрахъ государь пожаловалъ Семену Лукьян. за его службу, за взятіе Нмецкаго города Куконоса, что онъ былъ на приступ: шубу отласъ золотной, да кубокъ, да отласъ золотной, да два сорока соболей, сто рублевъ денегъ.

21 августа государь пришелъ подъ Ригу и остановился, не доходя за 5 верстъ, а потомъ 23 августа подвинулся къ городу за 2 версты. Здсь военныя дла пошли весьма неудачно, по случаю измны Нмецкихъ офицеровъ, служившихъ въ нашихъ полкахъ, такъ что государь 5 октября принужденъ былъ идти домой.

На возвратномъ пути въ Полоцк 31 октября государь получилъ весьма пріятную всть, что посл нашихъ переговоравъ съ Польскими послами его избрали Польскимъ королемъ и великимъ княземъ Литовскимъ. Съ этою радостною встью государь послалъ къ цариц, къ сыну царевичу Алексю Алексевичу и къ отцу своему и богомольцу патріарху Никону боярина Семена Лукьяновича Стршнева.

По случаю морового повтрія царица съ семействомъ пребывала въ это время въ Вязьм, куда потомъ пришелъ и государь и возвратился въ Москву уже 14 генваря 1657 г.

Посл военныхъ трудовъ Семену Лукьяновичу въ томъ же 1657 году было поручено управленіе гражданскими длами. Для завдыванія завоеванными Литовскими и Блорусскими городами былъ учрежденъ Приказъ Великаго Княжества Литовскаго, въ который начальникомъ съ помощью дьяка и былъ посаженъ Семенъ Лукьяновичъ.

Вмст съ тмъ ему же былъ отданъ въ управленіе и другой весьма значительвый Приказъ—Устюжская Четверть, гд въ 1663 г. онъ, по повелнію государя, исполнилъ важнйшее по тому времени дло, — это уничтоженіе съ 15 іюня чекана мдныхъ денегъ и заведеніе вновь чеканки серебряныхъ денегь.

Обоими Приказами онъ управлялъ до самой своей кончины, съ 1657 по 1666 годъ.

Въ эти самые годы произошла извстная и для того времени весьма печальная распря или смута между царемъ и патріархомъ Никономъ, къ которой оказался прикосновеннымъ между другими и Семенъ Лукьяновпчъ.

Никонъ, собинный другъ царя, пользовавшійся его сердечною привязанностью и безграничнымъ вниманіемъ, такъ возмечталъ о высот своего сана, что въ конц-концовъ ставилъ даже вопросъ, кто выше—государь самодержецъ или онъ, патріархъ самодержецъ? На этомъ корн возродилась и разросталась упомянутая распря. Само собою разумется, что царская Полата, царскій синклитъ, то-есть все боярство было на сторон государя, тмъ боле, что Никонъ въ сношеніяхъ съ царскою Полатою давалъ ей сильно чувствовать свое высокоуміе и высокомріе.

Его невыносимое поведеніе сдлалось, наконецъ, предметомъ общаго разсужденія и осужденія. Но боярство не имло законнаго да и нравственнаго права судить и осуждать патріарха, какъ церковнаго владыку, котораго могли судить только высшія же церковныя власти. Въ самый разгаръ смуты и пререканій (въ 1662 г.) въ Москву прибылъ Газскій митрополитъ, родомъ Грекъ, Паисій Лигаридъ, человкъ въ высокой степени образованный и умный. И для Никона, и для синклита онъ являлся тою нейтральною, третьею стороною, которая могла разсудить дло по справедливости, для синклита же онъ являлся полнымъ авторитетомъ, какъ высокая церковная и притомъ ученйшая власть, которая могла по праву опредлить, справедливы ли и врны ли обвиненія и обличенія длъ Никона.

Съ этою цлью, какъ представитель царской Полаты и несомннно по вол самого государя, Семенъ Лукьян. Стршневъ подалъ Паисію длинный списокъ вопросовъ, числомъ 30, о различныхъ дяніяхъ Никона, а отчасти и о правахъ царя, прося ршительныхъ отвтовъ на эти вопросы, для представленія самому государю. Почему именно Семенъ Лукьян. явился ходатаемъ въ этомъ случа, это можно объяснить особою близостью его къ государю, а также и тмъ обстоятельствомъ, что онъ самъ испытывалъ въ это время суровую тяжесть Никоновскаго самоволія и самоуправства. Никонъ наложилъ на него церковное проклятіе за то, что будто Семенъ Лукьян. у себя въ дому, назвався самъ патріархомъ, творилъ благословеніе попатріарши и сверхъ того еще научилъ свою собаку сидть и передними лапами благословлять какъ патріархъ, въ поруганіе благословенію Божію, и называлъ собаку Никономъ патріархомъ. Никонъ узналъ объ этомъ, какъ самъ же свидтельствовалъ, только по слуху. На собор, который въ лиц Вселенскихъ патріарховъ судилъ Никона, царь Алексй Мих. утвердилъ, что Стршневъ передъ нимъ, государемъ, сказалъ съ клятвою, что ничего такого не бывало.

Въ числ упомянутыхъ вопросовъ Семенъ Лукьян. вставилъ и такой послдній, тридцатый вопросъ: достойно ли проклинать человка за это?

Паисій, конечно, принялъ сторону царя и синклита и на вс вопросы далъ отвты въ осужденіе поведенія Никона. По поводу проклятія онъ объяснилъ, что, ‘Если бы мышь взяла освященный хлбъ, нельзя сказать, что она причастилась, такъ и благословеніе собаки не есть благословеніе’. Шутить святыми длами не подобаетъ, но въ малыхъ длахъ недостойно употреблять проклятіе, потому что тогда считаютъ его за ничто. Къ тому же не должно проклинать безъ суда, а судитъ ли Никонъ въ этомъ случа?

Вопросы Стршнева и отвты Паисія распространились между боярами во множеств списковъ и, конечно, дошли и до Никона, который съ негодованіемъ написалъ на нихъ возраженія въ объем большой тетради, чуть не цлой книги. Всего больше его раздражило мнніе Стршнева, что собственно государь поручилъ ему, Никону, надзоръ надъ церковными судами и доставилъ ему многія преимущества. Здсь въ раздраженіи Никонъ и высказалъ коренное начало всхъ своихъ дяній и всего своего поведенія, именно свой взглядъ на отношенія царской власти къ патріаршей,—такой взглядъ, который вовсе не сходился съ преданіями восточной Церкви и тмъ еще мене сходился съ понятіями Русскаго общества и съ преданіями всей нашей Исторіи. Мнніе Стршнева онъ обозвалъ гордостью демона и пояснилъ, что не отъ царей пріемлется начальство святительское, но цари отъ святителей на царство помазуются, что священство выше царства и т. д. Въ этомъ убжденіи высокомрнаго патріарха и скрывалась, какъ упомянуто, коренная основа всей распри и смуты между нимъ и царемъ. И во всемъ этомъ дл поведеніе царя Алекся Мих. сіяло высоконравственною и въ полномъ смысл христіанскою красотою, между тмъ какъ поведеніе патріарха отличалось въ высокой степени гордыми и грубыми поступками и вспыльчивыми неразумными, бранными и оскорбительными рчами.

Во всемъ дл, во всхъ разъясненіяхъ отношеній Никона къ царю самымъ существеннымъ вопросомъ былъ одинъ вопросъ: Что есть царъ? Кроткій и тишайшій государь пожелалъ этоть вопросъ разъяснить окончательно и потому за такимъ разъясненіемъ обратился даже къ Вселенскимъ патріархамъ, которые, четыре патріарха, въ 1663 г. доставили ему это разъясненіе за своею подписью и за подписью двадцати другихъ меньшихъ духовныхъ лицъ области Константинопольскаго патріарха. Ихъ разъясненія прямо и начинаются вопросомъ: что есть царь?

Этотъ вопросъ съ великою скромностью просвчивалъ и въ вопросахъ Семена Лукьяновича.

О Никоновскомъ проклятіи Стршнева и на собор Вселенскихъ патріарховъ было утверждено, что оно было наложено неправильно, понапрасну.

Впослдствіи, еще до собора, Никонъ простилъ Семена Лукьяновича, разршилъ отъ клятвы и грамоту къ нему прощальную прислалъ. Говорили, что за это Никонъ взялъ съ Семена Лукьяновича сто рублей, но патріархъ объяснялъ, что простилъ его потому, что Стршневъ добилъ ему челомъ и общался Воскресенскому (Новый Іерусалимъ) монастырю работать, и деньги прислалъ вкладомъ въ монастырь посл прощенія спустя года съ полтора.

По всему видимо, что Семенъ Лукьяновичъ былъ большой знатокъ церковной книжности и очень любилъ о ней бесдовать, такъ что даже и на охот онъ находилъ время разсуждать съ знающими людьми о различныхъ вопросахъ этой книжности. Объ одномъ случа въ этомъ род (1643 г.) разсказываетъ нкій Иванъ Бгичевъ, получавшій отъ него вначал премногую милость и благопріятство незлобивое, а потомъ оказывавшаго ему гнвъ и негодованіе и безстудное поношеніе предъ людьми, называя его отступникомъ Вры Христіанской. Оправдывая себя, Бгичевъ писалъ слдующее:

‘Обличаешь ты меня, что въ нкій день слышалъ ты отъ меня таковые богохульные глаголы, будто я возмогъ тако сказать, что Божіе на землю схожденіе и воплощеніе не было, а что и было, то все дйство ангельское… Одно вспоминаю, когда съ тобою я шествовалъ изъ вотчины твоей, зовомой Черная Грязь (вроятно теперешнее Царицыно), на ловъ звриный, тогда ты изволилъ бесдовать со мною на пути и сказывалъ мн отъ Бытейскихъ книгъ втораго Исхода, что егда восхот Богъ дати законъ Моисею, и тогда сниде самъ Богь на гору и бесдова со пророкомъ лицомъ къ лицу, показа ему Богъ задняя своя. И тогда я дерзнулъ прекословіемъ пресчь глаголы твои и сказалъ теб: ‘Коя нужда Богу бесдовати къ людямъ и явитися Самому, кром плотскаго смотрнія, Возможно бо есть и ангела послати да тоже сотворити по вол Его…’ ‘Разв за это одно, что я дерзнулъ молвить теб встрчно, ты поднялся на меня гнвомъ своимъ и клеветою…’ ‘И слпымъ мощно есть разумти, яко не только задняя или передняя при Боз глаголати и мнти, но и единыя части не мощно есть не только тлеснымъ окомъ зрти, но и разумнымъ ни мало уразумти… А ты дерзаеши тако рещи, яко Моисей задняя Божія видлъ…’ ‘Я человкъ простой, и учился буквамъ единымъ, дабы могъ прочесть и написать что-либо ради своей надобности и чтобы можно было душу мою гршную спасти, а дальняго ничего не разумю и съ мудрыми философами и рачителями истины, которые искусны и благоразсудны въ Божественныхъ писаніяхъ, никогда не бесдовалъ… И не дивно, что возможно мн и погршить, ради моего скудоумія и небреженія, но дивно то, что ты съ клеветою поносишь меня не только о сказанномъ мною, но прилагаешь еще больше и свои умышленія, а самъ и въ малой части не искусенъ въ Божественныхъ писаніяхъ, какъ и совтники твои, Никифоръ Воейковъ съ товарищи. Сами они съ выденое яйцо не знаютъ, а вкуп съ тобою роптать на меня не стыдятся. И вс вы, кром баснословныя повсти, глаголемыя еже о Бов королевич, о которой думается вами душеполезной быти, что изложено есть для младенецъ, иже о Кур и о Лисиц и о прочихъ иныхъ таковыхъ же баснословныхъ повстей и смхотворныхъ писаній (вс вы) Божественныхъ и Богословныхъ дохматъ никакихъ не читали’.

Вмст съ симъ Бгичевъ доказывалъ, что нельзя основываться только на букв Писанія, что слдуетъ сокровенное въ Писаніи разсуледать не по букв, но по смыслу или по духу, ибо ‘духъ живитъ разумніе, а буква писмени умерщвляетъ. отчего и въ ереси впадаютъ, какъ и нын многіе пострадали отъ такового недоумнія, такъ и ты, милостивый государь Семень Лукьяновичъ, не притыкайся о семъ единомъ, яже видхъ писано, что глагола Богъ съ Моисеемъ лицомъ къ лицу, и не стой на одной ног да не явишься построменъ и всюду зыблемъ, но приступи и на вторую (ногу) и пойди дале…’ {Наша ‘Замтка о посланіи Ивана Бгичева’ въ Археологическихъ Извстіяхъ Моск. Арх. Общества, 1899 г., NoNo 1 и 2.}.

Эти разсужденія даютъ намъ образчикъ тхъ мудрованій, ходившихъ въ тогдашнемъ обществ, которыя прямо приводили къ расколу врованій, то-есть къ раздробленію общественнаго умствованія на многіе нелпые толки, согласія, упованія, какъ обозначалъ себя каждый кружокъ такого суемудрія.

Семенъ Лукьяновичъ немного не дожилъ до окончательной развязки Никонова дла. 12 декабря 1666 года Никонъ по соборному опредленію былъ низложенъ съ патріаршества, а Семенъ Лукьяновичъ скончался еще 3 іюля во вторникъ, во второмъ часу дня, то-есть по нашему счету въ шестомъ часу утра.

Въ этотъ день въ первомъ часу, то-есть въ пятомъ утра, царь Алекси Мих. выхалъ въ луга подъ селомъ Коломенскимъ на свою любимую утху, на соколиную охоту, и вскор узналъ о кончин своего дяди и любимаго боярина. Вмсто того, чтобы кушать въ сел Коломенскомъ, онъ къ обду вернулся по этому случаю въ Москву и распорядился о похоронахъ Семена Лук. Погребеніе совершилось по тогдашнему обычаю въ тотъ же день, въ 13 часу дня, то-есть въ исход пятаго часа,— тогда дневныхъ часовъ било 16. Похоронили боярина съ большимъ почетомъ въ Чудовомъ монастыр, но въ какомъ мст, теперь уже неизвстно. На погребеніи были митрополиты: Новгородскій, Казанскій, Ростовскій, Крутицкій, Газскій (Паисій), Сербскій, Амосійскій. Поминки происходили въ монастырской трапез, гд государь жаловалъ всмъ владыкамъ и меньшему духовенству раздавалъ поминовенныя деньги {Записка дневанью 7174 (1666) г., хран. въ Государственномъ Архив Мин. Иностр. Длъ, въ Спб.}.

Семенъ Лукьяновичъ былъ женатъ на княжн Марь Алексевн Лыковой. Этотъ бракъ состоялся еще въ то время, когда онъ былъ стольникомъ, въ 1637 г. мая 21, и, несомннно, по сватовству самого гусударя. Передъ свадьбою, по дворцовому обычаю для ближнихъ людей государя, и женихъ, и отецъ невсты являлись къ государю звать его, женихъ къ себ на свадьбу, а будущій тесть на свадьбу къ своей дочери. Такъ съ этимъ зовомъ 15 мая 1637 г. представились государю и Семенъ Лукьяновичъ и стольникъ же князь Алексй едоровичъ Лыковъ. Обоимъ имъ за этотъ зовъ государь пожаловалъ по кубку серебряному, въ 2 фунта вса слишкомъ каждый, по портищу золотнаго атласа— Стршневу лазореваго цвта, Лыкову черленаго (краснаго) и по сороку соболей. На другой день свадьбы новобрачный неотмнно прізжалъ къ государю челомъ ударить, и государь снова жаловалъ ему благословенiе образомъ и обычные дары. 22 мая Семенъ Лук. получилъ въ благословеніе образъ Благовщеніе Пр. Богородицы и дары: кубокъ серебряный всомъ въ 3 ф., атласъ по серебряной земл золото, портище атласу обычнаго, портище камки черленой, портище желтой и сорокъ соболей, всего слишкомъ на 123 р. (А. О. П., No 961).

По нкоторымъ указаніямъ видимо, что у С. Л. Стршнева вначал существовалъ дворъ, примыкавшій къ зданіямъ царскаго Хлбеннаго дворца и находившійся между Патріаршимъ дворомъ и Троицкимъ подворьемъ. При немъ существовала и церковь Пятницы вблизи упомянутаго подворья.

Этотъ дворъ черезъ Троицкую улицу находился противъ Голицынскаго двора, которымъ также владлъ Семенъ Лукьяновичъ по наслдству отъ отца, какъ упомянуто выше,

Эти оба двора получаютъ особое значеніе при цар едор Алексевич, когда, по придворнымъ интригамъ и несомннно по внушеніямъ сторонниковъ царевны Софьи, молодой царь вознамрился въ 1677 г. выселить изъ стараго дворца царицу Наталью Кирилловну съ сыномъ царевичемъ Петромъ. Это происходило въ тотъ годъ (1677), когда царевичу Петру исполнилось 5 лтъ и съ рукъ мамы онъ долженъ былъ поступить на руки дядьки, когда, слдов., долженъ былъ устроиться особый штатъ служебныхъ лицъ при царевич, потребовавшій боле широкаго помщенія, чмъ то, какое было въ хоромахъ царицы. 26 окт. того года послдовалъ царскій указъ построить хоромы для царицы и царевича на бывшемъ двор боярина Стршнева.

Но передъ тмъ, еще въ август, Стршневскій дворъ былъ измренъ, при чемъ оказалось, что по улиц противъ Троицкаго подворья его межа простиралась на 55 саж., по другой улиц Житницкой, противъ городскихъ Житницъ на 57 саж., съ противоположной стороны отъ Конюшеннаго патріаршаго двора 27 саж. и затмъ со стороны примыкавшаго ко двору стариннаго Симоновскаго подворья 35 саж., всего въ окружности 174 саж. Повидимому, згого пространства было недостаточно для постройки новаго дворца, а потому было повелно взять къ этому мсту и Симоновское подворье, которое вскор и было переведено съ своего стариннаго мста на новое, на пустовавшій Лыковъ дворъ близь Никольскихъ воротъ.

Это подворье находилось между двухъ улицъ Никольской и Житницкой и простиралось со стороны Стршневскаго двора и патріаршаго Конюшеннаго на 41 саж., со стороны переулка между упомянутыми улицами на 32 саж., въ ширину по Никольской улиц оно имло 12 саж. и по Житницкой 10 саж.

Такимъ образомъ Стршневское мсто съ прибавкою этого подворья увеличивалось на 10 и 12 саж. въ обоихъ концахъ. Въ октябр того же года подворье съ своими строеніями было перевезено и построено на новомъ Лыковскомъ мст, о чемъ мы говорили выше. Осталась на прежнемъ мст только старинная каменная церковь подворья, Введеніе. Тогда же было повелно около двора и подворья сдлать ограду каменную (А. И., V, 39).

Но начиналась ли здсь постройка самаго зданія этого отдльнаго дворца, свдній объ этомъ мы не имемъ. Извстно только, что царица Наталья Кир. не согласилась выхать изъ стараго дворца, и по этому случаю Крекшинъ разсказываетъ, что малолтній царевичъ Петръ самъ ходилъ къ своему брату царю едору Ал. жаловаться на новаго Годунова, на приближеннаго къ царю думнаго постельничаго Ивана Максим. Языкова, устроившаго это перемщеніе царицы Натальи и съ сыномъ. ‘Жалобу приношу’, говорилъ (будто бы) плачущій ребенокъ, ‘на Годунова, нарицаемаго Языкова, который хочетъ меня нечестно и съ матерью моею выслать изъ дома моего отца и отъ тебя, государя, какъ древній Годуновъ царевича Димитрія’. Конечно, такъ говорилъ не ребенокъ, а повствователь этой исторіи, несомннно пользовавшійся въ этомъ случа придворною молвою. Крекшинъ добавляетъ, что царь, оправдывая Языкова, отвтилъ, что повеллъ въ прибавку дать цариц новое помщеніе во дворц. Это происходило уже въ 1679 г., когда около предположеннаго новаго царскаго двора была построена и каменная ограда, остававшаяся на протяженіи по улиц на 100 саж. до разобранія ея при постройк Арсенала въ 1702—1706 гг.

Однако, посл жалобы царевича, эта затя сторонниковъ царевны Софіи осталась неисполненною. Вмсто дворца царицы здсь былъ устроенъ дворцовый новый Запасный дворъ, гд появились сахарныя полаты, дровяной дворъ, многія ственныя печи, очаги и т. п. Церковь св. Пятницы стала обозначаться: что на новомъ Запасномъ государевомъ двор, а также — что на двор Стршнева. Послднее обозначеніе сохранялось даже и въ 1722 г., когда и Симоновская церковь Введенія тоже обозначалась: что на двор Стршнева, на Стршневомъ двор.

Въ конц XVII ст. на этомъ Запасномъ двор, гд находился дворцовый плотничный дворъ и поварни, было устроено подворье Донскаго монастыря, переведенное потомъ на Лыковъ дворъ и занявшее тамъ мстность Архангельскаго подворья, которое къ тому времени было упразднено (наше Описаніе Донскаго монастыря, изд. 2, стр. 120).

Какъ бы ни было, но впослдствіи все-таки суждено было на этомъ самомъ мст построиться новому уже Императорскому дворцу.

Въ 1730 г. императрица Анна Ивановна, прибывшая въ Москву для коронованія, съ трудомъ должна была помститься въ Кремл въ полатахъ древняго Потшнаго дворца, наскоро устроенныхъ для ея житья. Старый царскій Кремлевскій дворецъ въ это время былъ въ великомъ запустніи, а отчасти и въ развалинахъ. Испытывая тсноту и глухоту помщенія отъ многихъ старыхъ строеній, окружавшихъ Потшный дворецъ, императрица задумала, для необходимаго пребыванія въ Кремл, построить себ новый дворецъ и выбрала для него мсто возл новостроящагося Арсенала, именно то мсто, гд находился дворъ Стршнева. Дворецъ былъ выстроенъ деревянный въ теченіи лта того года по проекту оберъ-архитектора графа фонъ-Растрелли. Въ половин сентября въ немъ топили уже печи и устроивали домовую церковь, для которой иконостасъ и царскія двери взяты изъ бывшей церкви при хоромахъ царицы Натальи Кирилловны и царевича Петра, воимя Петра и Павла, а различная утварь была взята изъ старыхъ дворцовыхъ церквей. Октября 28 императрица праздновала въ немъ свое новоселье и наименовала этотъ дворецъ Аннингофомъ. По отзыву современниковъ, дворецъ былъ выстроенъ очень красиво.

Въ томъ же 1730 г. имя Аннингофъ было перенесено и на нововыстроенный дворець на Яуз, возл Головинскаго дворца.

Кремлевскій Аннингофъ по указу императрицы 17 марта 1736 г. былъ разобранъ и перевезенъ къ Аннингофу Яузскому, гд такимъ образомъ появились Аннингофы лтній и зимній.

Цейхгаусъ-Арсеналъ.

Исторіей мстности Стршнева двора оканчивается наше обозрніе Житницкой улицы, которая въ 1701 г. съ боярскими и поповскими дворами подверглась пожарному опустошенію, а потомъ вся ея площадь была покрыта громаднымъ зданіемъ Арсенала.

Въ первый же годъ новаго столтія, 1701-й, старый Кремль былъ очищенъ пожаромъ отъ старозавтныхъ скученныхъ деревянныхъ построекъ. Это случилось 19 іюня въ присутствіи въ Москв самого Петра Преобразователя, который въ письм къ едору Матв. Апраксину такъ описываетъ этотъ пожаръ:

‘Здсь иныхъ вдомостей нтъ, только іюня въ 19 день былъ пожаръ въ Кремл, загорлось на Спасскомъ подворь, отъ чего весь Кремль такъ выгорлъ, что не осталось не токмо что инова, но и мостовъ по улицамъ, кром Житнова двора и Какошкиныхъ хоромъ, которыя остались, разломаныя хоромы въ Верху и т згорли, также и Садовники вс отъ мосту до мосту, а Каменной мостъ у пильной мельницы отстояли мы, на Ивановской колокольн колокола, обгорвъ, попадали, изъ которыхъ большой и Успенскій, упадъ, разбились’.

Подробне объ этомъ пожар разсказываетъ одна современная лтописная запись.

‘1701 года іюня въ 19-мъ числ, на память святаго апостола Иуды, въ 11 часъ, въ послдней четверти волею Божіею учинился пожаръ въ Кремл город, а загорлись кельи въ Новоспасскомъ подворь, что противъ заднихъ вороть Вознесенскаго монастыря. И разшелся огонь по всему Кремлю, и выгорлъ царевъ дворъ весь безъ остатку, деревянные хоромы и въ каменныхъ все, нутры и въ подклетахъ и въ погребахъ запасы и въ ледникахъ питья и льду много растаяло отъ великаго пожара, не въ единомъ въ ледник человку стоять было невозможно, и въ каменныхъ сушилахъ всякіе запасы хлбные, сухари, крупы, мяса и рыба. И Ружейная полата съ ружьемъ, и мастерскіе государевы, полаты. Въ начал святые церкви, кои были построены вверху и внизу, въ государев дом, кресты и кровли и внутри иконостасы и всякое деревяное строеніе сгорло безъ остатку. Такожде и домъ святйшаго патріарха, и монастыри, и на Иван Великомъ самые большіе колокола и средніе и малые, многіе отъ того великаго пожара разселись и вс государевы Приказы и многая дла и всякая казна погорла, и соборные церкви великіе, выносили святые образы мстные и Ризу Господню и святыхъ мощи и сосуды и иные драгіе вщи, убоясь великаго пожара, на Арбатъ въ Воздвиженской монастырь и обночевали тамо, и на утро паки принесены быша въ соборную церковь многими архіереи и архимандриты и игумены и всмъ освященнымъ соборомъ съ подобающею честію, со звономъ и съ великими слезами. А святйшій Адріанъ патріархъ прежде за годъ того умре. И соборнаго протопопа съ братіею и протчихъ соборовъ и боярскіе дворы, и кои ни были живущіе въ Кремл город, — вс безъ остатку погорли, и по монастырямъ монаховъ и монахинь и священниковъ блыхъ и мирскихъ людей много погорло. И на Тайницкихъ воротахъ кровля, и набережные государевы полаты, и верхнія и нижнія, кои построены въ верхнемъ саду, выгорли, и на Москврк струги и на вод плоты и Садовническая слобода безъ остатку погорли, и въ Кадашов многажды загоралось. И того дня было въ пожаръ въ Кремл невозможно прохать на кон, ни пшкомъ пробжать отъ великаго втра и вихря, съ площади, поднявъ, да ударить о землю и несетъ далеко, справиться не дастъ долго, и сырая земля горла на ладонь толщиною’.

Въ прежніе годы, какъ изстари водилось, посл такого пожара обыватели и самый дворецъ царскій тотчасъ принялись бы ставить себ на прежнихъ своихъ мстахъ новыя деревянныя хоромы, и много если черезъ полгода по — старому весь Кремль покрылся бы новыми зданіями изъ бревенъ и брусьевъ. Теперь этого длать было невозможно. Государь Преобразователь еще въ 1700 г. августа 9, спустя годъ посл великаго пожара 25 іюля 1699 г., въ Бломъ город и въ Кита, обнародовалъ строгій указъ: отнын на погорлыхъ мстахъ деревяннаго строенія отнюдь не строить, а строить неотмнно каменное или же изъ глины мазанки по образцамъ, какіе были сдланы въ сел Покровскомъ. Въ годъ Кремлевскаго пожара (1701) генваря 17 этотъ указъ былъ подтвержденъ новымъ указомъ и потомъ повторенъ вскор посл пожара, іюля 4, съ угрозою, кто будетъ строить деревянное и не будетъ строить каменное, тотъ будетъ въ наказаньи и въ великой пен.

Опустошенный отъ деревянныхъ построекъ Кремль по мстамъ представлялъ нсколько большихъ и малыхъ пустынныхъ площадей, изъ которыхъ самою большою оказалась площадь отъ Никольскихъ воротъ между теперешнимъ Арсеналомъ и зданіемъ Судебныхъ мстъ, прозываемая Сенатскою. Въ то время какъ Великій Преобразователь писалъ свое письмо, 24 іюня, о пожар, онъ уже обдумалъ и ршилъ построить на этой площади возл самой городовой стны отъ Никольскихъ до Троицкихъ воротъ большой Оружейный домъ, зовомый Цейгоузъ.

Спустя всего пять мсяцевъ посл пожара, 12 ноября того же 1701 года, царь, жившій въ то время въ своей новой столиц, въ Преображенскомъ, повеллъ всю мстность, примыкавшую острымъ угломъ къ Никольскимъ воротамъ, положить на планъ.

‘Отъ Никольскихъ воротъ’, писалъ онъ въ своемъ указ, ‘городъ (стны) и принадлежащіе по улиц до Троицкихъ воротъ церкви и дворы и въ нихъ всякое каменное строеніе и Житницы, и Судный Дворцовый Приказъ, а по другую тое улицы сторону до Дворца, также и по другой улиц (Большой Никольской) по обоимъ сторонамъ по ограду Чудова монастыря и до городовой стны по Вознесенскій монастырь, церкви, дворы и подворья, и всякое каменное строенье, и городовымъ стнамъ и церквамъ высоту и широту измривъ, описать все имянно и учинить чертежъ по маштапу, и отъ Никольскихъ воротъ до Троицкихъ всякое, по правую сторону, строеніе ломать до пошвы и на томъ мст строить вновь Оружейный Домъ, именуемый Цейхоузъ, по чертежамъ, каковы даны будутъ изъ Преображенскаго, и объ очистк въ незамедленіи тхъ дворовъ сказать, кому надлежить свой Великаго государя указъ’.

Вслдъ затмъ, декабря 26, послдовало новое повелніе ‘взять подъ строеніе жъ Цейхоуза и подъ всякія припасы, т.-е. подъ строительные матеріалы, дворъ, на который кладутся про дворцовый обиходъ дрова, что прежде былъ боярина Семена Лукьянов. Стршнева, и велно того двора каменныя стны оть улицы сто саженъ, да на томъ двор церковь (Пятницы) и полаты, что назывались Сахарныя, и церковь же, что межъ улицъ и дворовъ Трубецкаго и Салтыкова, Входъ въ Іерусалимъ разобрать и мста очистить…’ Кром того, 20 генваря 1702 г. взяты къ строенію Цейхауза подъ складъ матеріаловъ и дворъ святйшаго патріарха, Конюшенный дворъ и Симонова монастыря подворье.

Тогда же былъ опредленъ къ длу и строитель этого Дома, вызжій иноземецъ Саксонскія земли каменнаго и полатнаго строенiя мастеръ Христофоръ Христофоровъ Кундоратъ, который ровно черезъ мсяцъ посл пожара 19 іюля 1701 года былъ опредленъ въ вдомство Посольскаго приказа, а потомъ перемщенъ въ вдомство Оружейной полаты съ годовымъ жалованьемъ по 150 рублей, при чемъ онъ усплъ получить за 1701 г. сто рублей по расчету, слдовательно его работы начались по крайней мр съ 19 іюля, если не раньше. Онъ былъ опредленъ съ условіемъ, чтобы выстроилъ Цейхгаузъ по нмецкому манеру и по данному чертежу и чтобы выучилъ Русскихъ каменщиковъ каменной работ по нмецкому манеру, и что ему дастся все, что будеть нужно для этого строенія. Исторія его строительныхъ работъ и заботъ любопытна по случаю его столкновеній съ начальствомъ. Сначала все общанное исполнялось довольно хорошо, но это продолжалось недолго. Вскор потомъ ему стали длать столько досадъ и непріятностей, что невозможно было ихъ и описать. Ежедневно онъ видлъ большіе безпорядки и безнаказанные убытки.

Тою же осенью и зимою безъ замедленія было приступлено къ разборк находившихся здсь зданій, въ числ которыхъ были и боярскіе дворы, одинъ вдовы боярина кн. Якова Никитича Одоевскаго, боярыни кн. Анны Мих., дворъ бывшій Шереметева, другой кравчаго Василія едор. Салтыкова, бывшій Лыкова.

Приказомъ Оружейной полаты, въ вдомств котораго находился Конратъ, завдывалъ дьякъ Алексй Александр. Курбатовъ, который прежде былъ крпостной человкъ боярина Бориса Петровича Шереметева и выдумалъ гербовую бумагу 1699 г. генваря 19, за что былъ пожалованъ въ дьяки и велно ему сидть въ Оружейной полат управлять производствомъ и продажею гербовой бумаги, приносившей великую прибыль Государству. Понятно, что въ это время Курбатовъ былъ великою силою на своемъ мст. Съ нимъ-то Конрать и не поладилъ. Онъ заявлялъ ему неоднократно о происходившихъ у строенія безпорядкахъ, но получалъ отвтъ, что за все онъ и будеть отвчать. Тогда мастеръ написалъ просьбу на имя царскаго величества и принесъ ее по начальству къ Курбатову. Дьякъ вырвалъ у него просьбу и бросилъ ему со словами, чтобы подалъ ее кому-нибудь другому, и что (живописецъ) Мих. Ив. Чоглоковъ (бывшій надсмотрщикомъ этой постройки и строившій кром того Математическія школы) знаетъ это дло въ десять разъ лучше, чмъ онъ, Конрать. Такимъ образомъ должная распорядительность надъ этой работой была у него совершенно отнята, было приказано ему только смотрть, чтобъ стны были хорошо сдланы. Повидимому, неудовольствіе Конрата происходило изъ-за того, что вмст съ нимъ работалъ и русскій мастеръ, которому мимо Конрата было поручено длать ворота. Это обстоятельство и возбудило особенное неудовольствіе Нмца. Онъ указалъ, что строеніе воротъ шло не только очень нерадиво, но и весьма неврно, кой-какъ, такъ что пришлось сломать сооруженіе. Нмецъ очень жаловался, что отъ Русскаго мастера онъ терпитъ только презрніе и оскорбленіе, и потому заявилъ Курбатову, что ворота длать онъ не будетъ до тхъ поръ, пока остается при нихъ Русскій мастеръ.

Этотъ архитектурнаго дла мастеръ былъ Дмитрій Ивановъ, который за многую работу у цехауснаго строенія, какую особливо онъ показалъ въ дл положенія воротъ, что противъ Троицкаго подворья, награжденъ 5 рублями въ 1703 г.

‘При этомъ слов’, пишетъ Нмецъ, ‘Курбатовъ вскочилъ съ своего стула, кинулся прямо на меня, насильно вырвалъ у меня изъ рукъ палку и ударилъ меня по голов такъ, что я упалъ предъ нимъ на полъ, поэтому отъ полученнаго мною въ голов сильнаго шума и звона почти 8 дней не могъ явиться на работу, ни всходить на подмостки. Потомъ (Курбатовъ) приказалъ заключить меня въ цпи и стеречь съ солдатами. На другой день пришелъ ко мн писецъ (подьячій), снялъ съ меня цпи и веллъ изготовить чертежъ воротамъ для посылки къ государю, я извинился, что посл вчерашняго угощенія при теперешнемъ моемъ состояніи (посл побой) мн невозможно это сдлать, и услышалъ въ отвтъ, что впередъ онъ (Курбатовъ) не станетъ бить меня своими руками, но велитъ угостить меня по Московски, сошлетъ, и столько велитъ задать, что съ меня будетъ довольно’.

Такія отношенія начальника къ Нмцу-архитектору произошли по случаю неодобренія Нмцемъ лсного матеріала, доставляемаго для устройства подмостокъ, а поставщикомъ-подрядчикомъ этого матеріала былъ самъ Курбатовъ, конечно не явно. Съ сильнымъ не борись, съ богатымъ не тянись! Нмецъ не зналъ этой Русской пословицы, и все-таки пожаловался боярину ед. Алексев. Головину въ 1703 г.

Быть можетъ, вслдствіе этой жалобы возникло слдующее распоряженіе:

1703 г. по письму государя изъ Санкто-Петрополя отъ 25 августа велно изъ Посольскаго приказа иноземцевъ архитектурнаго дла мастеровъ, которые изъ Копенгагена ныншнимъ лтомъ къ Москв пріхали, прислать въ Оружейную полату на время, ради усмотрнія въ совершенств архитектурномъ строенія цейхаускаго, что въ Кремл.

Для фундамента зданія рвы были копаны шириною въ 6 арш., въ нихъ каменная кладка также была заложена шириною въ 6 арш. и убавливано той широты по малу и сведено надъ уровнемъ земли въ 4 арш. ширины. Таковы основались вс стны зданія. Глубина рвовъ неизвстна. Оружейный домъ строился мало-по-малу въ теченіи четырехъ лтъ (1702—1705). Между прочимъ въ 1704 г. іюля 18 было повелно вс гербы Россійскаго Государства, каковы есть въ Посольскомъ приказ, срисовать для того, что оные гербы будутъ изображены у цейхоуснаго строенія на вратахъ. Т гербы изъ Государственной книги даны списать иконописцу Тихону Иванову {Эти свднія заимствованы изъ рукописи, принадлежащей собранію графа А. С. Уварова, No 446, и заключающей въ себ сборникъ дловыхъ актовъ въ копіяхъ съ заглавіемъ: ‘О начал Московскаго цейхгауза, ныншняго Арсенала, и описаніе древнихъ пушекъ и другихъ орудiй, въ немъ находящихся. Составили коллежскіе ассесоры Николай Лебедевъ и Дмитрій Придуцкій въ 1835—37 гг.. Приносимъ глубокую благодарность графин П. С. Уваровой, любезно доставившеи возможность воспользоваться этимъ матеріаломъ.}. Въ 1706 г. строеніе было остановлено по случаю Шведской войны. 3 мая 1706 г. государь писалъ изъ Дубни теперь уже къ оберъ-инспектору Курбатову слдующее: ‘Чрезъ сей указъ объявляемъ Цейхаузнаго строенія не хуже (не худо) хотя до времени и отставить’.

Повидимому, къ этому времени выведенъ былъ только нижній этажъ зданія и построены ворота, такъ какъ еще въ 1704 г. государь указалъ длать ‘токмо нижніе анбары и ворота’. И тогда уже дло строенія мало-по-малу сокращалось.

Остановка въ строеніи продолжалась до 1731 г., когда именнымъ указомъ импер. Анны отъ 8 марта было повелно означенный Цейгоусъ какъ возможно скоро достроивать по учиненному чертежу, профилю и плану генералу фельтьцейхмейстеру графу фонъ-Миниху.

Новая постройка была окончена въ 1736 году.

Задумывая строить этотъ Цейгаузъ, Великій Преобразователь имлъ намреніе наполнить его не только складомъ всякаго рода воинскаго оружія и воинскихъ запасовъ {Въ 1703 г. вызывались изъ Англіи искусные шпажные мастера для наполненія Цейгауса, чрезъ англійскую купеческую компанію. Въ томъ же году вызванъ изъ Копенгагена мастеръ литеиныхъ и формныхъ длъ Нилсъ Стенсонъ Геннингъ изъ Норвегіи.}, но выст съ тмъ устроить въ немъ и Музей для собранія воинскихъ трофеевъ. Съ этою цлью въ томъ же 1702 г., когда началось строеніе Цейгауза, 6 декабря государь повеллъ ‘въ Кіев и въ Батурин и во всхъ Малороссейскихъ городахъ мазжеры и пушки мдныя и желзныя и всякіе воинскіе сенжаки (знаки) осмотрть и описать и росписи прислать: буде явятся т, которые у окрестныхъ государей, а именно у Салтановъ турецкихъ и у королей Польскаго и Свейскаго на бояхъ гд воинскимъ случаемъ подъ гербами ихъ взяты и нын есть на лицо, и т вс собравъ, взять къ Москв и въ новопостроенномъ Цейхаус для памяти на вчную славу поставить’.

При этомъ въ Батуринъ къ Гетману Мазеп была послана особая грамота съ указомъ, что вмсто тхъ чужеземскихъ взятыхъ у него мозжеровъ и пушекъ, каковы будутъ всомъ и по калибру ядромъ, таковы же будутъ ему присланы изъ Москвы…

Вслдъ затмъ тогда же, декабря 17, послана грамота и въ Смоленскъ къ воевод Петру Самойловичу Салтыкову, въ которой государь указывалъ:

‘Въ Смоленск мозжеры и пушки мдныя и желзныя и всякіе воинскіе сенжаки осмотрть и описать и буде явятся которые подъ гербами окрестныхъ государей, а именно Салтановъ Турскихъ и королей Польскаго и Свейскаго, взятыя на бояхъ гд воинскимъ случаемъ, и т вс собравъ взять къ Москв и для памяти на вчную славу поставить въ новопостроенномъ Цейхаус’.

Въ генвар и феврал 1704 г. Салтыковъ прислалъ отобранныхъ 30 пушекъ мдныхъ, 4 мортира мдныхъ, въ томъ числ первый Сигизмунда августа 1556 г., два тюфяка желзныхъ Польскихъ, 3 пушки мдныя разорваныя Русскаго литья. Вс он были поставлены на площади у Посольскаго приказа на волокахъ и на дровняхъ. Въ томъ числ: большихъ длиною 5 арш.—12, первая изъ нихъ прозваніемъ Базлъ съ латинскою надписью: ‘Я Василискъ прикосновеніемъ разрушаю крпкія стны, 1581 г.’ и съ титуломъ Стефана (Баторія) короля Польскаго. Среднихъ длиною 4 арш.—21: Польскія и Литовскія XVI и XVII ст.

Въ Смоленск остались пушки Русскаго литья, большія: 1) Онагръ длиною 6 арш., всъ 312 пуд., по подписи лилъ мастеръ Первой Кузминъ, 1581 г. (Онагръ назывался оселъ дивій или конь дикій).—2) Левикъ дл. 6 арш., всъ 145 пуд., длалъ Степанъ Петровъ, 1553 г.—3) Острая Панна, дл. 4^1/2 арш., всъ 185 пуд., мастеръ пушкарь Ганусовъ, 1564 г. На ней вылиты дв ехидны человкообразны до пояса, а отъ пояса хоботы зминые.

Среднія и меньшей величины пушки носятъ имена слдующихъ мастеровъ: Яковъ Фрязинъ 1498, 1499 гг. Онъ же обозначалъ свою работу однимъ именемъ Яковъ, какъ и нкоторые русскіе мастера обозначали себя тоже однимъ именемъ: Петръ, Богданъ, Тимофей. Потомъ слдуетъ Кашперъ или Ашпиръ Ганъ, 1566 г., ученикъ Кашперовъ Андрей Чоховъ, 1569 г., Никита Тупицынъ, 1600 г., Алексй Яковлевъ, 1630 г., Ив. Тимофеевъ, 1654 г., Яковъ Дубина, 1671, 1679 г. и др.

Собранныя такимъ образомъ пушки, расположенныя нын на чугунныхъ лафетахъ по фасаду зданія казармъ, прежде бывшей Оружейной полаты, заключаютъ въ себ любопытные памятники древнеРусскаго литейнаго дла.

Изъ нихъ, кром упомянутаго выше Онагра, первенствуетъ. по своему объему такъ называемая 1) Царь-Пушка, получившая это имя по случаю изображеннаго на ней царя едора Ивановича на кон и въ воинскомъ убор, въ шишак. На ней отлиты выпуклыми буквами слдующія надписи: ‘Божіею милостію царь и великій князь еодоръ Івановичъ Государь и самодержецъ всея великія Росія. Повелніемъ благоврнаго и христолюбиваго царя и великаго князя еодора Івановича государя самодержца всея великія Росія, при его благочестивой и христолюбивой царице и великой княгине Ирине. Слита бысь сія пушка в преименитомъ и царьствующемъ граде Москв лта 7094 (1586) в третьее лто государьства его. Длалъ пушку пушечьной литецъ Ондрй Чоховъ’. Всу въ пушк 2400 пудъ. Ея длина 71/2 арш. Въ старыхъ описяхъ она именуется Дробовикомъ.

2) Пищаль Троилъ (старый) съ изображеніемъ Троянскаго царя. Въ надписи: ‘Здлана сія пищаль Троилъ лта 7098 (1590). Длалъ Ондрей Чоховъ’. Всъ 430 пудъ.

3) Пищаль Аспидъ, длалъ Ондрей Чоховъ 1590 г. Всъ 370 п., съ изображеніемъ Аспида (По объясненію старыхъ Азбуковниковъ, Аспидъ есть змія крылата, носъ иметъ птичій и два хобота, или— Аспидъ, лице иметъ двичье и власы двичьи, хоботъ зміевъ, ноги василисковы, крыл велицы и тверды и зло остры яко желзо и камень).

4) Мортира Лжедимитрія съ надписью: ‘Божію милостію повелніемъ великаго государя царя и великаго князя Димитрея Ивановича всея великія Росія самодержца, в первое лто государства его, здлана бысть сіа пушка в царьствующемъ граде Москв в лта 7114 (1605) мсяца сентября въ 27 день. Мастеръ Ондрей Чоховъ. А длалъ пушечный литецъ Проня едоровъ’. Всъ 116 п. 32 ф. Вмст съ тмъ на мортир вырзана помта, что великій государь (Петръ) въ 1703 г. сего мортира переливать не указалъ.

5) Единорогь, всъ 779 пудъ, лилъ Мартьянъ Осиповъ 1670 г., съ изображеніемъ Единорога.

6) Волкъ, всъ 118 п., лилъ мастеръ Яковъ Дубина 1679 г., съ изображеніемъ Волчьей головы.

7) Троилъ (новый), всъ 402 п., лилъ Яковъ Дубина 1685 г., съ изображеніемъ Троянскаго царя.

Персъ, всъ 353 п., лилъ мастеръ Мартьянъ Осиповъ 1685 г., съ изображеніемъ Персіянина.

9) Гамаюнъ, всъ 102 п., лилъ Мартьянъ Осиповъ 1690 г., съ изображеніемъ птицы Гамаюна.

10) Орелъ, всъ 220 п., лилъ Мартьянъ Осиповъ 1692 г., съ изображеніемъ Орла.

11) Левъ, всъ 107 п., лилъ Карпъ Балашевичъ въ Глухов, 1705 г., коштомъ Ивана Мазепы, съ его гербомъ и съ изображеніемъ Льва.

Достопамятныя орудія, не столь крупныя, были собираемы въ Арсеналъ и при император Никола I, когда въ бытность свою въ 1836 г. въ Казани государь повеллъ изъ тамошняго Арсенала передать въ Московскій 29 орудій, а также и изъ Селенгинской крпости 10 орудій, боле или мене достопамятныхъ по своимъ надписямъ.

Троицкія ворота.

Мы упоминали, что Житницкая улица, покрытая нын зданіемъ Арсенала, выходила неподалеку отъ Троицкихъ воротъ на Троицкую улицу противъ Троицкаго подворья. Обозрніе этой новой улицы мы начнемъ съ Троицкихъ воротъ (Альбомъ видовъ No XXI).

Лтописцы заботливо сохранили свднія о времени постройки всхъ Кремлевскихъ вороть при Иван III-мъ и только объ однихъ Троицкихъ не помянули ни словомъ, сказавши, что стна надъ Неглинною заложена въ 1495 г. Въ этомъ году или годомъ позже, вроятно, были сооружены и ворота, существовавшія на томъ мст и въ древнее время, даже и съ каменнымъ мостомъ.

1-го сентября 1471 г., когда посл блистательной (Шелонской) побды надъ Новгородомъ, вел. князь Иванъ Васильевичъ возвратился по Волоцкой дорог въ Москву, то при всеобщей народной радости и съ великимъ торжествомъ его встртилъ передъ Кремлемъ, ‘только съ мосту большаго каменнаго сшедъ до кладезя площаднаго, близь церкви’, митрополитъ Филиппъ съ крестнымъ ходомъ и со всмъ соборомъ духовенства при многомъ множеств Московскаго народа.

Лтопись не приводитъ именъ этой мстности, какъ и имени церкви, не говоря вовсе о вратахъ города, но видимо, что это свидтельство относится къ мстности Троицкихъ воротъ, соединявшихъ Кремль съ Занеглименьемъ большимъ каменнымъ мостомъ (Альбомъ видовъ, No II), вблизи котораго въ Занеглимень стояла церковь Николы Чудотворца, впослдствіи, въ позднее уже время, означаемая: что на Сапожк. Это свдніе указываетъ также, что упомянутый каменный мостъ по всему вроятію былъ построенъ еще при первомъ сооруженіи каменныхъ стнъ Кремля, въ 1367 году, съ цлью правильнаго сообщенія съ Волоцкою бойкою дорогою, по которой вел. князья ходили собирать свои полки въ тревожныхъ случаяхъ. Кремлевскія ворота на этотъ каменный мостъ въ то время, въ ХV—ХVІІ ст., прозывались Ризположенскими, вроятно отъ церкви Ризположенія, находившейся въ Занеглимень, быть можетъ самой древней въ въ той мстности {Въ 1560 г. загорся на Арбат, у Ризположенія, дворъ едора Пожарскаго и погорло многое множество храмовъ и дворовъ по всему Занеглименью. Церковь Ризположенiя находилась близь церкви Бориса и Глба на Арбат на углу послдняго Кисловскаго переулка и Воздвиженки.}, см. стр. 185.

Въ первой половин ХVІІ ст. Троицкія ворота именовались Знаменскими, вроятно по образу Знаменія, написанному на стн надъ воротами.

Надо замтить, что В. Е. Румянцовъ, въ объясненіяхъ (No18) изданнаго имъ вида Московскаго Кремля въ ‘Древностяхъ Моск. Археолог. Общества’, напрасно указываетъ, что эти Ризположенскія Троицкія ворота именовались также Богоявленскими по церкви Богоявленія на Троицкомъ подворь, между тмъ это свдніе относится къ воротамъ царскаго Дворца, существовавшимъ въ Александровой слобод, гд въ 1571 г. (октября 7080) происходила третья свадьба царя Ивана Грознаго, на списокъ Разряда которой и ссылается авторъ, не усмотрвшій, что при томъ дворц было двое Богоявленскихъ городовыхъ воротъ. Онъ также напрасно присвоиваетъ Троицкимъ воротамъ и имя Неглиненскихъ. Это имя относится къ воротамъ Китай-города, Воскресенскимъ, у Иверской часовни. Нкоторое время въ половин ХVІІ ст. они иногда прозывались Куретными, по поводу находившихся недалеко отъ нихъ Куретныхъ воротъ съ царскаго внутренняго хозяйственнаго двора.

Посл того царь Алексй Михаиловичъ указомъ 19 апрля 1658 г. повеллъ вс Кремлевскія и Блгородскія ворота переименовать, писать и называть:

Фроловскія—Спасскими, Куретныя—Троицкими, Боровицкія— Предтеченскими, въ Бломъ город—Трехсвятскія—Всесвятскими, Чертольскія—Пречистенскими, вроятно отъ Пречистой Ржевской, и улицу—Пречистенкою, Арбатскія—Смоленскими и улица Смоленская, Мясницкія—Фроловскими.

Несмотря на царскій указъ и посл долгое время Московскій народъ сохранялъ старыя названія, оставивъ нкоторыя изъ нихъ непереименованными и до нашего времени. Каковы въ Кремл Боровицкія, въ Бломъ город Арбатскія, Мясницкія.

Во время счастливой Ливонской войны, въ 1558 г. августа 9, въ Москву были принесены изъ Ругодива дв чудотворныя иконы: образъ Богоматери Одегитрея да образъ Николы чудотворца и Власія и Козмы и Дамьяна. Царь съ сыномъ и братомъ Юрьемъ и митрополитъ Макарій со всмъ освященнымъ соборомъ, весь синклитъ царскій со множествомъ народа встртили иконы у Пятницы Ржевской въ Черторьи.

За Ризположенскими воротами чудотворныя иконы встртила царица Анастасія, а съ нею княгиня Ульяна, супруга князя Юрья Вас, и ‘множество’ боярынь. Посл моленья и любезнаго цлованья св. иконъ этотъ женскій чинъ шествовалъ вкуп съ царемъ и митрополитомъ въ Кремль, въ соборную церковь къ литургіи.

Св. иконы, вызвавшія такую торжественную встрчу, ознаменовали чудесами самое взятіе города Ругодива (Нарва). Онъ былъ взятъ 11 мая того же 1558 года, по случаю распространившагося въ немъ пожара, который произошелъ отъ того, какъ говорили, что одинъ Нмецъ варилъ пиво, да искололъ образъ Николы чудотворца и тмъ огонь подгнечалъ, и отъ того разошелся пламень и пожегъ вс домы. А какъ воеводы взяли ворота и вошли въ городъ и увидли на великомъ пламени образъ Пречистые лежитъ лицомъ на огн, и они образъ взяли ничмъ невреженъ, а въ другомъ мст нашли образъ Николинъ и отъ того времени, какъ иконы нашли, огонь учалъ тишать, а Нмцы были побиты. Однхъ пушекъ въ город, большихъ и малыхъ, было взято 230.

Въ 1598 г. апрля 1 происходила торжественная встрча избранному на царство Борису Годунову, у церкви Николы Зарайскаго, что у Каменнаго моста. Онъ возвращался тогда изъ Новодвичьяго монастыря отъ сестры инокини, царицы Александры, благословившей его вступленіе на царство по слезному челобитью всего духовенства, боярства и всего народа. Навстрчу вышелъ патріархъ Іовъ съ крестнымъ ходомъ со всмъ духовенствомъ, бояре и весь синклитъ и безчисленное всенародное множество.

Входя Троицкими воротами въ Кремль по лвую сторону у самыхъ воротъ, въ 1561 г. находился дворъ царскаго постельничаго, Игнатья Вешнякова, на которомъ 15 іюня была поставлена пріхавшая тогда въ Москву невста царя Ивана Вас. дочь Пятигорскихъ Черкасъ Кабардинскаго князя Темгрюка Айдаровича, княжна Кученей, во святомъ крещеніи Марія, которую потомъ государь взялъ къ себ во Дворецъ, смотрлъ ее и полюбилъ и сочетался съ нею бракомъ съ небольшимъ черезъ два мсяца, 21 августа.

Въ начал XVII ст. въ этой мстности находился дворъ Сем. Никит. Годунова и нмца доктора Валентина Билса.

Въ половин XVI ст. у Ризположенскихъ воротъ, внутри Кремля, упоминаются тюрьмы. Въ 1543 г. декабря 19 тринадцатилтній царь Иванъ Вас. ‘не могши терпть, что бояре безчиніе и самовольство чинятъ, напалъ на ихъ первосовтника. князя Андрея Шуйскаго, и повеллъ предать его псарямъ. Псари схватили князя, поволокли къ тюрьмамъ и убили его противъ Ризположенскихъ воротъ. Съ тхъ поръ начали бояре отъ государя страхъ имть и послушаніе’.

Но еще прежде, при самомъ начал боярскаго безчинія, осенью 1537 г. окт. 21 князья Шуйскіе, въ смут съ кн. Бльскимъ и другими боярами, схватили государева дьяка едора Мишурина и казнили его—отскоша ему голову у Тюремъ.

Въ 1545 г. сентября 3 царь Иванъ Васильевичъ повеллъ казнить Аанасія Бутурлина, урзаша ему языка у Тюремъ, за его вину, за невжливыя слова.

Гд именно находились эти Тюрьмы, въ точности неизвстно, но видимо, что у Ризположенскихъ воротъ, какъ обозначено въ первомъ случа.

Производимыя въ 1894 и 1895 гг. княземъ Н. С. Щербатовымъ разслдованія подземнаго Кремля обнаружили подъ самымъ проздомъ Троицкихъ воротъ дв двухъярусныя полаты длиною съ небольшимъ 7 арш., шириною 7 арш., при высот въ верхнемъ ярус 4 1/2 арш., въ которыя слва отъ воротъ въ стн Кремля вела блокаменная лстница. Верхнія полаты соединялись узкимъ коридоромъ въ 9 арш. длины и 3 1/4 арш. вышины. Нижнія полаты соединялись съ верхними только посредствомъ люка, небольшого отверстія, какъ пролзть человку, обрамленнаго тесанымъ блымъ камнемъ, у одной по самой ея средин, у другой сбоку во впадйн, или ниш, такъ что эти нижнія полаты представляютъ какъ бы каменные мшки, въ которые никакого другого входа не имется. Ихъ глубина простирается до 3-хъ саженъ слишкомъ.

И въ верхнихъ, и въ нижнихъ полатахъ сдланы щелевидныя продушины, по дв въ каждой полат, способствовавшія притоку воздуха. Эти продушины существуютъ въ башн и теперь.

Съ большою вроятностью можно предполагать, что это были т тюрьмы, о которыхъ упомянуто выше.

Съ лвой стороны воротъ у самой стны въ XVII ст. находился дворцовый Судный приказъ. Къ нему-то или отъ него внутри стны и существовала упомянутая лстница, впослдствіи закладенная, когда и самыя тюрьмы были оставлены.

Упомянутые каменные мшки не устроены ли по образцу древняго поруба, который составлялъ такое тюремное заключеніе, гд не было выхода, гд заключенный сидлъ дйствительно, какъ въ мшк, въ темной клти изъ бревенъ, какъ это выясняется изъ нкоторыхъ мстъ лтописи.

Во времена безконечныхъ княжескихъ усобицъ, въ 1146 г., вел. князь Изяславъ Мстиславичъ побдилъ Игоря Ольговича августа 17 и всадилъ его въ порубъ. Игорь разболлся въ поруб и сталъ просить свободы для постриженія въ монахи.

Изяславъ сжалился—и тогда, пославъ, повел надъ нимъ порубъ розоимати, и тако выяша изъ поруба вельми больнаго и несоша у келью. Но не спасла Игоря и мантія инока: возмущенные Кіевляне убили его, припоминая при этомъ, какъ нкогда выскше Всеслава изъ поруба, поставили его княземъ себ, и много зла бысть про то граду Кіеву. Эти выраженія ‘разъимати надъ нимъ порубъ, — выскше изъ поруба’, явно указываютъ, что это была тюрьма, въ своемъ род мшокъ, изъ котораго освобождать заключеннаго приходилось не иначе, какъ разъимать и выскать постройку.

Само собою разумется, что такое устройство тюрьмы вызывалось практическими цлями сторожбы, не требовавшей особенной заботы о томъ, что заключенный изъ этого мшка можетъ убжать. Затмъ и выраженія послдующаго времени метать заключаемаго въ тюрьму, вкинутъ въ тюрьму, точно также указываютъ на упомянутое особое устройство такой тюрьмы. Въ оград Троице-Сергіевомъ монастыр въ Пятницкой башн существуетъ Каменный мшокъ, въ который опускаются сверху (Русскій Архивъ, 1902 г., No 9, стр. 39).

Троицкое подворье.

Мы пойдемъ отъ Троицкихъ воротъ по правой сторон улицы. Какъ упомянуто, у самыхъ воротъ на этой сторон находился дворцовый Судебный приказъ, примыкавшій къ городовой стн. Дале саженяхъ въ двадцати отъ воротъ, по направленію на уголъ зданія теперешнихъ Судебныхъ мстъ, находилось подворье Троице-Сергіева монастыря.

Основаніе Троицкому подворью съ церковью Богоявленія было положено еще при жизни Преподобнаго Сергія, которому В. К. Дмитрій Донской, какъ записано въ Кормовой книг Троицкаго монастыря, далъ въ монастырь пятно Ногайское съ лошади по 8 денегъ и Московское пятно съ лошади по 2 деньги на площадк (передъ городомъ Китаемъ у Спаса на Глинищахъ), и мсто на Москв въ город (Кремл) подъ церковь и подъ кельи. Пятно Ногайское, т. — е. пятнаніе тавромъ продажныхъ лошадей съ записью ихъ примтъ, происходило въ Москв же, за городомъ, за Москвою-ркою, гд существовалъ въ ХІV и XV ст. Ногайскій дворъ и гд и донын идетъ торговля лошадьми на Конной площади. Московское пятно существовало для города, Ногайское—для приводимыхъ лошадей отъ Татаръ.

Когда именно было дано мсто въ Кремл для устройства монастырскаго подворья, объ этомъ прямыхъ свдній мы не встртили. Есть изслдованіе (О вотчинныхъ владніяхъ Троицкаго монастыря при жизни пр. Сергія, от. Арсенія), написанное съ цлью доказать, что при жизни Преподобнаго Троицкій монастырь не владлъ вотчинами, а слдовательно и подворьемъ въ Кремл. Однако подворье невозможно равнять съ населенною крестьянами вотчиною. Авторъ старательно утверждаетъ, что, ‘лично для себя преп. Сергію не было нужды въ этомъ подворь. Въ бытность свою въ Москв, говорить онъ, св. старецъ могь останавливаться сначала у брата своего Стефана, игумена Богоявленскаго монастыря (за торгомъ, въ Кита), потомъ съ 1361 г. у своего ученика въ Андрониковомъ монастыр, съ 1378 г. въ Симоновомъ монастыр, у племянника едора. Братіи же, продолжаетъ авторъ, преп. Сергій не только въ престольный градъ, но и по селамъ и деревнямъ запрещалъ ходить даже въ крайней нужд’. Затмъ авторъ неосновательно предполагаетъ, что дворъ для подворья могъ быть завщанъ сыномъ кн. Владиміра Андреевича, Андреемъ, умершимъ въ 1425 г., получившимъ отъ отца половину отцовскаго двора, которую онъ и отдалъ монастырю безъ всякаго акта. Надо припомнить, что дворъ кн. Владиміра Андреевича, а слдовательно и половина двора его сына Андрея находились на другомъ мст (см. выше, стр. 239).

О пожалованіи монастырю мста для подворъя княземъ Дмитріемъ Ивановичемъ Донскимъ въ монастырскомъ архив не найдено никакихъ свидтельствъ, и свдніе объ этомъ записано только во вкладной книг 1673 г.

Все это однако не можеть служить доказательствомъ, что подворье не существовало еще при жизни св. Сергія. Этому должно противорчить самое помщеніе подворья возл Великокняжескаго двора. Въ первой половин XVII ст. подворье именуется Богоявленскимъ монастыремъ, что у Дворца (въ 1640 г. марта 25 по указу государя дураки государевыхъ комнатъ были отведены поститься на Страстную недлю: въ Богоявленскій м. Мосйка, въ Аанасьевскій мон., что у Фроловскихъ воротъ, Исакъ да Симонка) (А. О. II., No 696). Только св. старцу Донской могъ отдать для подворья такое близкое къ дворцу мсто, съ желаніемъ всегда видть его возл себя. И св. старцу во время пребыванія его въ Москв также было необходимо останавливаться въ близости отъ вел. князя, не странствуя для этого напрасно за цлыя версты отъ Кремля. Что вотчины и пошлины съ пятнанья лошадей даны монастырю уже посл кончины св. старца (1391 г.), это вроятно, но также вроятно, что подворье возл Великокняжескаго двора для временнаго пребыванія въ Москв и именно у вел. князя было дано еще при жизни святого. Такимъ образомъ, съ большою вроятностью, можно предполагать, что основаніе Троицкаго подворья должно относить къ первому времени близкихъ сношеній преподобнаго Сергія съ Москвою, то-есть съ ея вел. княземъ Дмитріемъ, часто приходавшимъ въ Сергіевъ монастырь подъ благословенье святого его основателя.

Для зарождавшагося Сергіева монастыря, принимавшаго въ святомъ лиц его основателя живое участіе во всхъ боле или мене важныхъ длахъ Великаго княженія, было необходимо устроить въ город свое собственное пристанище, которое и основалось на особомъ подворь близь Троицкихъ воротъ. Во вкладной книг Троицкаго монастыря прямо говорится, что вел. князь Дмитрій Иван. пожаловалъ въ Москв въ город мсто подъ церковь и подъ кельи близь своего государева двора.

Первая на подворь церковь во имя Богоявленія была, конечно, деревянная. Впервые о ней, а съ нею и о самомъ подворь, лтописецъ упоминаетъ съ 1374 г., какъ можно предполагать, по слдующему обстоятельству:

17 сентября 1374 г. скончался послдній Тысяцкій города Москвы Василій Васильевичъ Протасьевъ, внукъ перваго Московскаго Тысяцкаго Протасія. Василій Вас. былъ погребенъ у церкви Богоявленія, ‘преставися въ чернецехъ и въ схим, положенъ бысть у церкви Богоявленія’, въ монастыр св. Богоявленія, присовокупляетъ боле поздній лтописецъ. Выраженіе у церкви Богоявленія можетъ относиться и къ Кремлевской церкви и къ Кремлевскому Богоявленскому монастырю, который, несомннно, и основанъ бьглъ въ одно время съ постройкою церкви.

Въ такомъ случа исторія подворья должна начинаться отъ временъ самого св. Сергія.

Но сколько извстно, первое прямое лтописное свидтельство о существованіи Троицкаго подворья относится къ 1460 году, когда Сергіевскіе старцы поставили на своемъ двор при игумен Вассіан Рыло каменную церковь Богоявленія. Затмъ лтописцы разсказываютъ, что въ 1473 году, на пятой недл Великаго поста, 4 апрля, случился не малый пожаръ внутри Кремля у великокняжеской церкви Рождества Богородицы, откуда огонь разнесся по близь стоявшимъ дворамъ и не пощадилъ и митрополичъяго двора, сгорвшаго дотла, а также и многихъ другихъ дворовъ по Богоявленье Троицкое, уцлвшее отъ пожара.

Митрополитъ Филиппъ, только что заложившій постройку новаго большого Успенскаго собора, столько былъ потрясенъ этимъ несчастнымъ обстоятельствомъ, что заболлъ и почувствовалъ приближеніе своей кончины. Отъ пожара онъ удалился изъ Кремля на Никольскую улицу Китай-города въ монастырь къ Никол Старому. На другой день, возвратившись въ Кремль, въ соборъ, ко гробу св. Петра, совсмъ изнемогая, сталъ просить вел. князя отпустить его въ монастырь на покой отъ святительскаго сана. Вел. князь не захотлъ отпустить его куда-либо за городъ въ дальній монастырь, но отвезъ его въ близь тутъ сущій монастырь къ Богоявленію на Троицкомъ двор.

Святитель тотчасъ позвалъ къ себ своего отца духовнаго, причастился и пособоровался. Князю же великому только объ одномъ приказывалъ, чтобы церковь (соборная) была совершена. О томъ же приказывалъ и Ховрину, Владиміру Григорьевичу, и сыну его Голов, говорилъ, что на совершеніе церкви уготовлено у него все, только попекитесь о дл, а то все есть, все готово, не умолкая говорилъ. И людей, которыхъ накупилъ на то дло, приказывалъ отпустить. На другой же день 6 апрля, по другимъ показаніямъ 5 апрля, онъ и померъ на этомъ Троицкомъ двор.

Въ этотъ пожаръ 1473 г. церковь Богоявленія, какъ упомянуто, уцлла. Погорли сосдніе дворы митрополита и князя Бориса Васильевича (впослдствіи Годуновскій), огонь дошелъ только по церковь Богоявленія, то же случилось и въ новый пожаръ 1479 г.

Вроятно, постройка 1460 г. была произведена неискусными мастерами и изъ матеріаловъ недобраго качества, такъ что лтъ черезъ 20 церковь была разобрана, ‘б бо трухла вельми’, и на томъ же мст заложена новая. Но здсь у лтописцевъ это заложеніе новой церкви и разобраніе старой упоминается подъ тремя разными годами: въ 1479 (ошибочно), потомъ въ 1480 и 1482 гг., такъ что трудно съ точностью опредлить, въ какой именно годъ совершилась новая постройка. Можно съ вроятностью предположить, что разобраніе старой послдовало въ 1480 г., а строеніе довершилось въ 1482 г., при чемъ упомянуто, что оно сооружено изъ кирпича, вмсто благо камня, какъ строили въ старину и какъ въ это время, по наученію итальянскихъ архитекторовъ, стали строить уже изъ кирпича.

Такимъ образомъ, во второй половин XV столтія Троицкое подворье уже именовалось Богоявленскимъ монастыремъ, слдовательно было управляемо по крайней мр строителемъ въ зависимости отъ Троицкаго игумена. Въ Москв въ т же времена существовалъ другой Богоявленскій монастырь за Торгомъ, что и подаетъ поводъ смшивать извстія объ этихъ двухъ монастыряхъ, если точно не обозначаются ихъ мстности.

Другая церковь на Подворь во имя св. Сергія по всему вроятію была выстроена вскор посл обртенія его св. мощей въ 1423 г. и причисленія преподобнаго къ лику святыхъ угодниковъ, т.-е. въ первой половин ХV столтія.

Для митрополичьяго и для Великокняжескаго двора такой храмъ вблизи ихъ жилищъ являлся необходимою святынею для царскаго моленія и служенія во дни памяти святого. Поэтому въ эти дни митрополиты, а впослдствіи патріархи, почти всегда сами служили въ этомъ храм на память св. Сергія, куда нердко приходилъ къ служб и государь, если по какому-либо случаю оставался въ Москв и не отъзжалъ на обычное богомолье въ самый монастырь Троицкій, для котораго Кремлевскій храмъ былъ непосредственнымъ молебникомъ.

Въ 1532 г. октября 30 первый царь Московскій Василій Ивановичъ у Богоявленія на Троицкомъ двор даже крестилъ новорожденнаго своего второго сына Юрья, отдавая такимъ образомъ новорожденяаго подъ покровъ крпкаго заступника и молитвенннка за всхъ государей Москвы. Крещеніе совершалъ Троицкій же игуменъ Асафъ Скрипицынъ да старецъ Данилъ изъ Переяславля. Радость этому событію была неимоврная для всего города Москвы.

Въ 1542 г., во время неистовыхъ боярскихъ смутъ, митрополитъ Іоасафъ подвергся великимъ оскорбленiямъ за то, что не былъ на сторон князей Шуйскихъ, руководившихъ смутою, ‘начаша ему безчестіе и срамоту чинити великую и каменіемъ по кель шибати. Святитель невозможе того терпти, сойде съ своего двора на Троицкое подворье… Бояре послали за нимъ дтей боярскихъ Новгородцевъ съ неподобными рчьми, и съ великимъ срамомъ поносили его и мало его не убиша, едва у нихъ умолилъ игуменъ Троицкій Алексй Сергіемъ чудотворцемъ да бояринъ кн. Дмитрій Палецкой. И бысть мятежъ великъ въ то время на Москв, и государя въ страхованіи учиниша’. Святителя сослали въ Кирилловъ монастырь.

1 февраля 1565 г. въ ночи загорлся дворъ кн. Владиміра Андреевича (Годуновскій) и возл него дворъ кн. Ивана Мстиславскаго, потомъ задній дворъ митрополита, а возл и Троицкій монастырь съ церковью Богоявленія, у которой сгорли три верхи. Тогда же сгорла передъ дворомъ Мстиславскаго и церковь, тоже о трехъ верхахъ, деревянная (Рождества Христова?). Три верха у Богоявленской церкви должны обозначать, что окладъ ея былъ сооруженъ, хотя и изъ кирпича, но по образцу деревянныхъ церквей въ род церкви Рождества Путинки. Однако по рисункаиъ ХVІІ ст. она была одноглавая, шатровая, быть можетъ въ такомъ вид выстроена посл этого пожара.

Въ начал 1607 г. по мысли царя Василія Ив. Шуйскаго и патріарха Ермогена со всмъ освященнымъ соборомъ было ршено принести всенародное покаяніе въ совершонныхъ при появленіи Самозванца клятвопреступленiяхъ, когда цловали крестъ царю Борису, а потомъ его сыну едору, и измнили имъ, присягнувъ Самозванцу, которому тоже измнили, хотя и по правд. Клятвы эти лежали тяжелымъ нравственнымъ бременемъ на всей народной Москв. Душа Московская тревожилась этими грхами и требовала молебнаго очищенiя ихъ. Для этой цли было ршено призвать изъ Старицы въ Москву отставленнаго при Самозванц патріарха Іова и просить его простить, разршить, очистить содянные грхи клятвопреступленія. 14 февраля 1607 г. бывшій патріархъ прибылъ въ Москву и по царскому велнію поселился на Троицкомъ подворь.

Всепрощеніе совершено торжественно 20 февраля въ Успенскомъ собор, куда была призвана вся посадская Москва, гости и изъ всхъ слободъ и сотенъ старосты, сотскіе, торговые и мастеровые и всякіе люди мужеска полу, подавшіе бывшему патріарху челобитную отъ всенароднаго множества, съ великимъ плачемъ и неутшнымъ воплемъ, простить и разршить всенародные клятвенные грхи. Въ собор архидіаконъ съ амвона велегласно прочелъ эту челобитную, а потомъ и прощальную разршительную грамоту, написанную по ршенію всего духовнаго собора. Все это было очень надобно новому и не совсмъ правильно избранному царю Василію Шуйскому, очень надобно было укрпить народную Москву въ мысляхъ неизмнно служить новому царю и доподлинно знать, что Лжедимитрій былъ истинный Самозванецъ, такъ какъ уже являлся новый самозванецъ, извстныйпотомъ подъ именемъ Тушинскаго Вора.

По сказанію Авраамія Палицына, во время избранія на царство Михаила Романова, къ старцу въ Богоявленскій монастырь на Троицкое подворье приходили многіе дворяне и дти боярскія и гости многихъ разныхъ городовъ, и атаманы и казаки открывали ему свою мысль и благое изволеніе избрать именно Михаила. Приносили объ этомъ и свои писанія, моля старца да возвститъ о семъ державствующимъ тогда боярамъ и воеводамъ. Старецъ отъ великой радости исполнился многихъ слезъ и скоро пошелъ возвстить о томъ всему освященному собору и боярамъ и воеводамъ и всему Синклиту, которые, слышавше, благодарили Бога о преславномъ начинаніи. Повривши на слово старцу, историки стали утверждать, что избраніе Михаила происходило на Троицкомъ подворь.

Въ Смутное время старецъ, конечно, не однажды проживалъ на своемъ подворь и писалъ оттуда поучительныя грамоты въ свой монастырь.

Когда въ 1619 г. отецъ царя Михаила, митрополитъ Филаретъ Никитичъ, возвратился 14 іюня изъ Польскаго плна, то, прибывъ въ Москву, онъ остановился на Троицкомъ подворь и жилъ тамъ до Посвященія его въ санъ патріарха 24 іюня того же года. Къ его прізду были изготовлены каменныя кельи, къ шести дверямъ которыхъ для ихъ обивки было отпущено сукно…

Такъ какъ въ Кремл церковь во имя Богоявленія на Троицкомъ подворь была единственною, то царь Михаилъ едоровичъ въ день Богоявленія всегда слушалъ въ ней литургію, приходя туда посл Іорданскаго крестнаго хода. Въ этомъ году онъ выходилъ обыкновенно въ большомъ царскомъ наряд, который, придя на Троицкое подворье, перемнялъ на боле легкій нарядъ и въ немъ и слушалъ церковную службу.

Въ дни памяти преподобнаго Сергія, 5 іюля и 23 сентября, государь праздновалъ также на подворь, въ храм св. Сергія, приходя наканун къ вечерни и въ самый праздникъ къ литургіи. Для этой цли отъ Дворца на подворье были устроены особые внутренніе переходы.

Особое благоволеніе къ подворью оказывалъ царъ Алексй Михаиловичъ. На подворь имъ была построена въ 1661 г. новая предльная церковь во имя еодора Стратилата, тезоименитаго царевичу едору Алексевичу. Строили каменныхъ длъ подмастерье Иванъ Апсинъ и каменщики Емелька Семеновъ съ товарищи. Постройка этой церкви именно на Троицкомъ подворь, а не въ другомъ мст, несомннно была вызвана тмъ обстоятельствомъ, что царевичъ родился (30 мая) дня за три до Троицына дня (2 іюня), а вмст съ тмъ и особымъ почитаніемъ памяти преподобнаго Сергія, о которой благочестивйшій въ точномъ смысл государь заботился съ большимъ усердіемъ. Вь его жизни много было поводовъ для усердной молитвы къ великому заступнику Московскихъ государей.

Царь по слдамъ отца приходилъ на подворье къ церковнымъ службамъ и въ день Богоявленія до 1653 г., когда сталъ выходить уже въ Успенскій соборъ, и въ дни памяти св. Сергія, а также 8 іюня на именины царевича едора Алексевича. Въ особенныхъ случаяхъ онъ самъ провожалъ туда св. иконы отъ крестныхъ ходовъ, выносимыя въ эти ходы и изъ церквей Троицкаго подворья.

Такіе случаи встрчались по поводу молебствій о побдахъ, ‘что милостію Божіею и помощью и заступленіемъ Пресв. Богородицы и молитвами Московскихъ чудотворцевъ и великаго въ чудотворцахъ препод. Сергія ратные Русскіе люди Крымскихъ татаръ или польскихъ и литовскихъ людей побили’.

Случалось, хотя и очень рдко, что на Сергіеву память 25 сентября вмсто обычнаго похода къ Троиц въ монастырь государь совершалъ это празднованіе на Троицкомъ подворь въ храм преподобнаго Сергія.

Когда въ 1667 г. генваря 31 посл Никона былъ избранъ въ патріархи архимандритъ Троицкаго монастыря Іоасафъ, онъ пребывалъ въ то время на своемъ Троицкомъ подворь, въ Богоявленскомъ монастыр, и посл избранія, которое происходило въ царскомъ дворц, въ Верху, т.-е. въ Теремныхъ покояхъ, шествовалъ къ себ на подворье, шелъ въ святыя ворота, въ церковь Богоявленія, потомъ въ церковь Сергія чудотворца, гд слушалъ обдню и затмъ удалился въ келью.

8 февраля было ему нареченіе у Вселенскихъ патріарховъ въ полат (въ Чудовомъ монастыр), откуда новонареченный патріархъ снова шелъ на свое подворье торжественно, при чемъ у него у саней на запяткахъ хали соборный протопопъ да дьяконъ.

9 февраля въ Успенскоиъ собор посл малой вечерни было ему же благовъстіе, т.-е. торжественное провозглашеніе, что Вселенскіе патріархи призываютъ его святыню на патріаршество богоспасаемаго царствующаго града Москвы и всея Россіи.

Посл того новонареченный пошелъ въ сопровожденіи архіереевъ ко Вселенскимъ патріархамъ, въ ихъ полаты, гд вначал было воспто многолтіе государю и патріархамъ трижды потомъ посадили нареченнаго на лавк подл патріарховъ, по лвую руку отъ угла, и поставили передъ патріархами столъ и на немъ наставили овощей, сладкихъ ядей всякихъ, сахаровъ и дыней въ паток, и передъ властей Русскихъ, сидящихъ за другимъ столомъ и въ скамь, и питье подносили въ кубкахъ и въ ковшахъ. Это было угощеніе, вроятно, по обычаю антіохійскому и александрійскому, откуда были Вселенскіе патріархи. И потомъ, благодаря Бога, пареченный патріархъ Московскій, похалъ къ себ на подворье и тамъ жаловалъ протопопа, ключаря, дьякона и дьяковъ домовыхъ, потчивалъ самъ въ кель у себя, а пвчихъ веллъ на погреб потчивать.

10 февраля совершилось торжество поставленія, посл котораго новопоставленный патріархъ вмсто Троицкаго подворья шествовалъ уже на патріаршій дворъ въ сопровожденіи архіереевъ и пвчихъ, воспвавшихъ по чину подобающіе стихи. Затмъ былъ столъ у государя въ Грановитой полат и объздъ новаго патріарха вокругъ города Кремля. Должно замтить, что каждый избранный изъ архимандритовъ Троицкаго монастыря или въ архимандриты этого монастыря всегда имлъ хотя и временное пребываніе на Троицкомъ подворь.

Въ 1674 г. на память препод. Сергія 25 сентября государь, отправившись въ походъ къ Троиц, назначилъ торжественную службу и на Троицкомъ подворь, гд служилъ самъ патріархъ Іоакимъ и съ нимъ два митрополита, 3 архіепископа, 1 епископъ, архимандриты, игумены, протопопы, въ присутствіи бояръ, оставленныхъ во дворц оберегать Москву.

Такое же торжественное служеніе происходило и въ 1675 г. на праздникъ Богоявленія, когда 5 января государь выходиль на подворье къ вечерн и къ обдн. И тогда служилъ самъ патріархъ и съ нимъ 3 митрополита, 2 архіепископа, 1 епископъ, 4 архимандрита, 6 игуменовъ и протопопы.

Въ 1675 г. іюля 5 приходилъ государь изъ похода съ Воробьевой горы праздновать Сергію на подворье въ торжественномъ шествіи, въ карет, въ сопровожденіи бояръ и другихъ чиновъ и въ предшествіи Стремяннаго полка стрльцовъ. Церковная служба также совершалась патріархомъ съ 2 митрополитами и прочимъ духовенствомъ. Посл обдни государь возвратился за Воробьеву же гору.

Вс патріархи также праздновали память св. Сергія и іюльскую и сентябрьскую на Троицкомъ подворь, раздавая при этомъ обычную милостыню нищимъ и въ тюрьмы несчастнымъ сидльцамъ. Около Троицкаго подворья постоянно обитали нищіе леженки въ кибиткахъ, такъ и называемые кибиточными, числомъ 14 человкъ.

Какъ извстно, у царя Алекся Михаиловича во дворц, въ особыхъ хоромахъ, жили придворные верховые нищіе богомольцы, старики ветхіе лтами, о которыхъ царь заботился всми мрами, а потому, въ случа ихъ смерти, похоронялъ ихъ на Троицкомъ подворь, а впослдствіи въ Екатерининской подмосковной пустын. Но отпваніе всегда происходило на подворь, въ церкви преподобнаго Сергія.

Такъ, въ 1669 г. апрля 9 государь хоронилъ богомольца Венедихта Тимоеева, при чемъ на отпваніи и погребеніи были патріархъ и Паисій папа и патріархъ Александрійскій и судія Вселенскій, Троицкій и Чудовской архимандриты, 10 священниковъ, архидіаконъ, 11 дьяконовъ, которымъ всмъ роздано похоронныхъ денегъ 31 р. 28 алт. 2 деньги.

Въ 1670 г. мая 19 государь схоронилъ на подворь другого нищаго богомольца, Павла Алексева, а въ 1674 г. генваря 8 государь былъ на отпваніи третьяго нищаго, Мартиніана, а потомъ, генваря 23, четвертаго, Климента, которые оба были похоронены въ Екатерининской пустын.

Но былъ случай и боле торжественнаго отпванія. 19 мая скончался въ Кремл на своемъ двор, впослдствіи перестроенномъ въ Потшный дворецъ, тесть государя, отецъ царицы Марьи Ильичны, великій бояринъ Илья Даниловичъ Милославскій. На другой день, въ среду, его вынесли на Троицкое подворье въ церковь св. Сергія, что у Трапезы.

Въ тотъ день праздновали св. Алексю митрополиту и потому государь слушалъ литургію въ Чудов монастыр, гд служили Макарій, патріархъ Антіохійскій, и Іоасафъ, патріархъ Московскій. Третій патріархъ, Паисій Александрійскій, совершалъ службу надъ тломъ покойника на подворь вмст съ митрополитомъ Павломъ Сарскимъ.

Посл обдни въ Чудов государь и оба патріарха перешли по переходамъ на подворье и тамъ три патріарха съ другими властями совершили отпваніе въ трапез, въ самой церкви было непомстимо.

Посл отпванія покойнпка проводили митрополитъ Сарскій со властями и бояре къ церкви Николы, именуемаго Столпа, для погребенія, гд были похоронены родители покойнаго. Въ проводахъ воспвали пвчіе государевы и патріарховы вс станицы. Кому выходило такое счастіе на погребеніи, что отпвали три патріарха!

Царь Алексй Михаиловичъ не забывалъ Троицкое подворье и во время своихъ ночныхъ выходовъ въ прощеные дни Масляницы и Страстной недли для раздачи братіи милостыни, и особенно на Святой для христосыванья съ иноками, или въ дни рожденія государевыхъ дтей, а также и при другихъ особенныхъ случаяхъ.

Такъ, въ 1674 г. октября 24, намреваясь на время переселиться со всмъ семействомъ въ загородный Дворецъ въ сел Преображенскомъ, государь длалъ выходъ по монастырямъ и подворьямъ, какъ обычно ходилъ въ прощеные дни и на Святой недл, въ томъ числ и на Троицкое подворье. Слдомъ за нимъ ходила и царица съ младшими царевичами и царевнами по тмъ же монастырямъ и подворьямъ, именно въ соборы Успенскій и Архангельскій, въ Вознесенскій и Чудовъ монастыри, на Троицкое и Кирилловское подворья да къ Никол Гостунскому.

Женская и малолтная половина царской семьи, какъ извстно, всегда была сокрыта для народныхъ очей и потому если и случалось ей приходить въ Сергіевъ праздникъ къ церковной служб на подворье, то такіе выходы всегда совершались втайн. Въ церковныхъ запискахъ 1685—1691 гг. упоминается, что къ литургіи въ Сергіевъ праздникъ на Троицкое подворье приходилъ и молодой царь Петръ, а также царица и большія царевны, обыкновенно внутренними переходами съ Дворца.

Патріархъ также ходилъ къ празднику и отъ праздника переходами, архіереи каретами, а черныя власти пшкомъ. За патріархомъ слдомъ приходили царевны тайно и стояли во время службы въ трапез за занавсками. Кажденіе имъ бывало и прежде патріарха, какъ онъ самъ приказывалъ.

А. В. Горскій въ ‘Описаніи Троицкой лавры’ приводитъ свидтельство, что ‘въ 1666 г. августа 18 монастырь Богоявленскій на Троицкомъ подворь вмст съ патріаршимъ дворомъ сгорлъ’.

Но здсь кроется какая-либо неточность, потому что въ томъ году, августа съ 26 на 27, царь Алексй Мих., обрадованный рожденіемъ царевича Ивана Алексевича, совершивъ богомольный выходъ въ соборы и монастыри Вознесенскій и Чудовъ, возвратился въ свои хоромы изъ Чудова монастыря переходами, которые пролегали чрезъ улицу и чрезъ весь патріаршій дворъ, чего не могло бы случиться, если бы патріаршій дворъ горлъ за нсколько (за восемь) дней передъ тмъ.

Составъ монашествующей братіи, пребывавшей на подворь, не всегда бывалъ одинаковъ по числу лицъ.

Постояннымъ управителемъ подворья былъ строитель. Въ 1626 г. при строител находилось 12 человкъ старцевъ. Въ 1628 г. числилось три попа, 2 дьякона и 16 братовъ. Въ 1665 г., кром строителя, было 15 человкъ рядовой братіи. Спустя почти сто лтъ, въ 1763 г., на подворь пребывали: строитель, 2 іеромонаха, іеродіаконъ, понамарь и бльцы: 2 псаломщика, 2 трудника и для караула 2 человка. Монахи изъ лавры назначались посмнно. Въ 1764 г. подворье было упразднено.

При церкви едора Стратилата, построенной царемъ Алексемъ Михаиловичемъ, состояло съ 1664 г. на служб блое духовенство: 2 попа, дьяконъ, 2 дьячка, понамарь, сторожъ, которые получали содержаніе, ругу, изъ Дворца слишкомъ сто рублей на всю братію, кром годовыхъ суконъ (12 руб.) и хлбнаго жалованья.

При цар еодор Алексевич эта руга была увеличена до 196 рублей, въ томъ числ значилось питья и ствъ изъ Дворца слишкомъ но 90 руб.

Такъ молодой царь благоволилъ къ церкви своего Ангела.

При строгой разборк ружныхъ окладовъ по всмъ Московскимъ соборамъ, монастырямъ и церквамъ, произведенной Петромъ Великимъ въ 1699 и 1700 гг., о руг духовенству церкви едора Стратилата государь далъ слдующую отмтку: ‘Буде та церковь построена по государскому изволенію и имъ руга давать сполна, а буде строена изъ монастыря и имъ тое ругу имать изъ доходовъ Троицкаго монастыря…’ По справк въ приказ Большаго Дворца не оказалось свднія, что церковь построена по государскому изволенію, хотя въ томъ же 1700 году церковь была поновлена и подписана стннымъ иконнымъ письмомъ, и для службы книги и всякая церковная утварь были даны изъ приказа Большаго Дворца, а ризы изъ Казеннаго приказа, слдовательно на царское иждивеніе. Но государь ршилъ быть у той церкви Троицкаго монастыря чернымъ попамъ, для того, что тотъ предлъ на ихъ монастырскомъ подворь, а блымъ попамъ не быть и руга отставить.

Во время великаго пожара въ 1737 г. подворье все выгорло и потомъ было возобновлено. Церковь св. Сергія съ предломъ едора Стратилата вновь была освящена въ март 1738 года. Объ освященіи церкви Богоявленія свдній не встртилось, что даетъ мсто предположенію, существовала ли эта церковь во время пожара, такъ какъ есть свидтельство, хотя и сомнительное, что въ 1722 г. архимандритъ Троицкаго монастыря Гавріиль Бужийскій самовольно разобралъ на подворь церковь во имя преп. Сергія, о чемъ жаловались Синоду власти Троицкаго монастыря въ 1727 г., а въ 1729 г. подали жалобу на Высочайшее имя въ Верховный Тайный Совтъ, присовокупляя, ‘что церковь до Литовскаго раззоренія за многіе годы была создана каменная, изряднаго мастерства, съ теплою трапезою, съ папертьми и съ колокольнею’. Едва ли можно допустить, чтобъ эти офиціальныя жалобы были пустою ябедою на архимандрита, который на самомъ дл могъ разобрать церковь не св. Сергія, а именно церковь Богоявленія, по случаю ея вковой ветхости. Въ ‘Путеводител къ древностямъ и достопамятностямъ Московскимъ’ приведена лтопись объ освященiи на подворь церкви Богоявленія 14 мая 1754 г.

‘Освятися жертвенникъ Господа Бога нашего Іисуса Христа въ царствующемъ град Москв, въ Богоявленскомъ монастыр, что на Троицкомъ подворь, во храм св. Богоявленія Господня при держав’ и пр. Это очень важное показаніе заставляетъ предполагать, что церковь на самомъ дл была разобрана и выстроена вновь, почему о ней и не помянуто при возобновленіи церквей посл пожара 1737 г. Новая церковь по размру была меньше старой. Относительно замны одно другимъ именъ, вмсто Богоявленія—св. Сергія, могла произойти ошибка, очень возможная для Троицкихъ властей, повсюду помнившихъ только св. имя Сергія.

Къ коронаціи 1762 года обветшавшее снаружи подворье было обновлено поправкою и покраскою.

Въ 1764 году по указу отъ 26 февраля вся мстность подворья была присоединена къ Кремлевскому дворцу. По этому случаю еще въ 1763 г. была составлена опись зданіямъ подворья, изъ которой узнаемъ, что на немъ существовали слдующія строенія:

1) Каменная церковь Богоявленія, длиною 6 саж., шириною 5 саж. 1 арш., крытая желзомъ.

2) При ней церковь чуд. Сергія, длиною 15 саженъ въ томъ числ и трапеза, шириною 6 саж., крытая тесомъ.

3) Между Богоявленской и Сергіевской предльная во имя едора Стратилата, длиною 5 саженъ, шириною 2^1/2 саж., крытая тесомъ.

4) При одной изъ церквей подъ деревянною крышкою висло 6 колоколовъ,—это была небольшая колокольня.

5) Подъ церквами въ подклтномъ этаж въ разныхъ полатахъ находились подъ Богоявленскою церковью молельная (?) полата, хлбодарня, 2 кельи, братскій погребъ, подъ церковью едора Стратилата—кладовая полата, подъ трапезою церкви Сергія—магазейная полата.

6) Настоятельскія кельи въ два яруса занимали пространство длиною въ 17 саж., шириною 4 саж. 2 арш. съ снями, дл. 5^1/2 саженъ, шириною 3 саж. Въ верхнемъ ярус находилось 10 келей и сни. Въ нижнемъ—келья, кухня, 2 погреба. Крыты черепицею. Настоятельскія кельи по описи 1769 года заключали въ себ: залъ, длиною почти 15 арш., шириною 11 арш., въ которомъ въ стн находилось два шкафа съ створчатыми дверцами со стеклами и три окна, въ каждомъ по 8 стеколъ, дв двери съ мдными замками. Дале слдовали: 8 келей, каждая въ длину 7, въ ширину 6 аршинъ съ двумя окнами и съ однимъ или съ двумя шкафами въ стн за стеклами. Въ двухъ кельяхъ было по четыре окна. Во всхъ кельяхъ было пять печей галанскихъ изразчатыхъ синихъ со шкафами. Стны везд были обиты бумажными обоями разныхъ цвтовъ. Снаружи покрытое черепицею, зданіе было выкрашено желтою краскою, съ двухъ сторонъ у него было два крыльца каменныя.

7) Другія настоятельскія кельи, длиною 6^1/2 саж., шириною 6 саж., содержали въ верху 4 комнаты, подъ которыми находились кухня и приспшная полата, да полатка сторожевая, крыты тесомъ.

Братскія кельи въ два же яруса на 13 саж. длины и 2 саж. 1 арш. ширины, въ верху 5 келей и сни, внизу келья съ снями, кухня, кладовая, крыты тесомъ.

9) Другія братскія кельи, длиною на 20 саж. 1 арш., въ нихъ въ верху 9 келей, трои сни, кухня, кладовая, чуланъ, въ нижнемъ ярус шесть келей, дв хлбныхъ, трои сни, чуланъ каменный, другой деревянный, кладовая, погребъ, возл—каменный ледникъ и каменная конюшня на 6^1/2 саженъ.

10) Конюшня каменная, длиною 8 саж., шириною 4^1/2 сажени, крытая тесомъ. Деревянная конюшня, пристроенная къ оград, длиною 8, шириною 3 сажени.

11) Ограда каменная около церквей, длиною 32^1/2 саж., вышиною 1^1/2 сажени, шириною полсажени. По описи подворья 1642 года значится, что ограда имла 3 стны каменныя, а четвертая стна отъ патріаршаго двора забрана заборомъ.

Поступившее сначала въ Дворцовое, а потомъ вскор въ Сенатское вдомство, Троицкое подворье по распоряженію Сената въ томъ же 1764 г. было занято Суднымъ приказомъ. Затмъ въ 1778 г. по такому же распоряженію часть подворья со стороны Троицкихъ воротъ была отдана для помщенія оберъ-коменданта генералъ-поручика Ржевскаго, при чемъ въ 1776—1777 году были произведены исправленія всхъ потребностей, хотя комендантъ тогда же доносилъ Сенату, что починка произведена непрочно.

Съ этого времени церковь Богоявленія обозначалась, что въ Комендантскомъ дом.

Въ первый же годъ XIX столтія начались ретивыя заботы объ очищеніи Кремля отъ древнихъ зданій, которое и совершалось очень дятельными руками извстнаго начальника Дворцоваго Вдомства П. С. Валуева. Годъ за годомъ онъ спшно производилъ такое очищеніе, и въ 1806 г. дло дошло до Троицкаго подворья и съ Комендантскимъ зданіемъ. 25 февраля 1806 года митрополитъ Платонъ писалъ къ своему викарію преосв. Августину, что получилъ писаніе изъ Петербурга, о томъ, ‘чтобы сломать все, что отъ Двунадесяти Апостолъ до Троицкихъ воротъ и церковь Богоявленскую, оть меня спрашиваютъ, можно ли церковь разобрать… Чудно, какъ будто напущено, и моя конюшня уничтожится. Я отвчалъ, что надлежитъ. Не знаю, что выйдетъ…’

По проекту Валуева слдовало сломать старыя и уже ветхія зданія Цареборисовскаго двора и задней половины патріаршаго двора, гд и находилась митрополичья конюшня, а дале и все Троицкое подворье съ Комендантскимъ домомъ. На этой площади была назначена постройка новой Оружейной полаты (нын казармы) (Альбомъ видовъ No XXI).

Для помщенія коменданта предполагалось взять у митрополита выстроенный имъ Архіерейскій домъ, о чемъ такъ скорблъ владыка Платонъ (см. Описаніе этого дома, стр. 279).

Кончилось однако тмъ, что указомъ 5 апр. 1806 г. коменданту для житья отведенъ, былъ старый Потшный Кремлевскій дворецъ, а въ іюл того же года послдовало Высочайшее повелніе разобрать Богоявленскую церковь и самое подворье, которое и было разобрано въ 1807—1808 году.

Дворъ Плещеевыхъ.

Идя дале по правой сторон Троицкой улицы, встрчаемъ небольшую церковь во имя Праскови Пятницы, стоявшую возл Троицкаго подворья. Въ XVII ст. ея мстность соприкасалась съ мстностью государева дворца и во второй половин этого столтія принадлежала С. Л. Стршневу, о чемъ упомянуто выше. Возможно предполагать, что церковь оставалась памятникомъ какого-либо стараго боярскаго двора, исчезнувшаго въ коловорот Кремлевскаго разселенія.

Выше упомянуто, что возл Годуновскаго двора, между этимъ дворомъ и Троицкимъ подворьемъ, находился дворъ князя Ив. ед. Мстиславскаго, поступившій къ нему по наслдству отъ отца ед. Мих. Мстиславскаго. Этотъ князь прибылъ на службу въ Москву въ 1526 г. и несомннно занялъ по пожалованію дворъ, принадлежавшій кому-либо изъ старыхъ Московскихъ бояръ.

Повидимому, въ ХІV и ХV стол. это мсто принадлежало боярамъ роду Плещеевыхъ. Въ 1491 г. оно принадлежало боярину Андрею Мих. Плещееву, праправнуку Александра Плещея, родного брата Алексю митрополиту и боярина у вел. князя Дмитрія Донскаго. Отецъ Андрея Мих., Михаилъ Борисовичъ Плещеевъ, у вел. князя Василія Темнаго былъ первымъ бояриномъ, съ какимъ достоинствомъ и перешелъ въ составъ бояръ Ивана III. Въ несчастной борьб Темнаго съ Шемякою онъ стоялъ твердо на сторон вел. князя. Онъ умеръ въ 1468 г. Дворъ его конечно достался его сыну Андрею, который въ своей духовной именуеть его своимъ старымъ дворомъ и тутъ же свидтельствуетъ, что къ этому старому двору онъ прикупилъ дворъ у Васильевыхъ дтей Вельяминова, т.-е. у дтей послдняго Тысяцкаго Василья Вас. Протасьевича. Именно это обстоятельство и заставило насъ предполагать, что дворъ Тысяцкихъ Вельяминовыхъ находился на мст Цареборисовскаго двора и что дворъ Плещеевыхъ стоялъ рядомъ съ этимъ дворомъ, часть котораго Плещеевъ прикупилъ къ своему двору у дтей Василья Тысяцкаго, такъ какъ большая его часть находилась во владніи Марьи Голтяевой, передавшей свой дворъ князю Борису Васильевичу, о чемъ будемъ говорить при описаніи Цареборисовскаго двора. Должно припомнить, что эта мстность примыкала къ митрополичьему двору и что, по всему вроятію, митрополитъ Алексй могь своему родственнику устроить дворъ вблизи своего митрополичьяго двора.

Андрей Мих. Плещеевъ появляется въ лтописныхъ извстіяхъ въ 1445 г., когда, посланный, онъ прибжалъ въ Москву съ радостною встью, что несчастный вел. князь Василій, захваченный Татарами на Суздальскомъ бою въ плнъ, освобожденъ и идетъ свободный въ Москву. Тогда онъ былъ молодымъ человкомъ и только дворяниномъ. Въ 1476 г. онъ пожалованъ въ окольничіе, а въ 1480 г.—въ бояре. Въ этотъ годъ по случаю нашествія царя Ахмата онъ сопровождалъ вел. княгиню Софью, бгавшую отъ страха къ Блоозеру. Такое порученіе охранять великокняжескую семью даетъ свидтельство, что Андрей Мих. пользовался большимъ приближеніемъ къ семь государя. Онъ померъ въ 1491 г., оставивъ свой дворъ жен Олен и старшему сыну Ивану, а прикупной дворъ у Вельяминовыхъ второму сыну Михаилу и третьему едору.

Иванъ Андреевичъ, прозываемый Суботою, въ 1492 г. былъ посланъ къ Стефану Молдавскому наговаривать въ походъ противъ Подяковъ, а потомъ въ 1495 г. при осад Выборга былъ убитъ изъ пищали.

Второй сынъ Андрея, Михаилъ, въ 1496—1498 гг. правилъ посолъство къ Турецкому султану Баязету, при чемъ велъ себя очень достойно и гордо, не хотлъ ни слова говорить съ пашами, не взялъ отъ нихъ даровъ. Дло шло только о свобод торговать съ обихъ сторонъ.

Затмъ онъ работаетъ въ полкахъ второстепеннымъ воеводою въ Смоленскомъ поход въ 1513 г., противъ Крымскаго хана въ 1522 г., за что въ этоть же годъ онъ пожалованъ въ окольничіе. Задолго прежде, въ 1500 г., по случаю до крайности счастливой битвы съ Литвою на рчк Ведроши, когда въ числ многихъ пановъ былъ взятъ въ плнъ и князь Константинъ Острожскій, Михаилъ Андреевичъ Плещеевъ съ того боя пригонилъ къ Москв съ этою радостною встью, какъ и отецъ его Андрей съ встью объ освобожденіи Василія Темнаго.

По боярскому списку онъ померъ окольничимъ въ 1531 г., но сохранилась его запись 1532 г. декабря въ томъ, что посл опалы на него онъ не станетъ приставать къ лиходямъ вел. князя и умышлять на него и вел. княгиню Елену отравнымъ зельемъ и пр. За что именно онъ подвергся государевой опал, неизвстно, но въ это опальное время онъ могъ лишиться и своего отцовскаго двора, отданнаго потомъ нововызжему князю Мстиславскому.

Мстность этого двора, подъ именемъ Мстиславскаго, къ концу ХVІ ст. была, повидимому, раздлена между сосдскими дворами и частью отошла къ дворцовому и, можетъ быть, къ патріаршему владнію, а частію и къ двору Бориса Годунова.

Въ XV и въ первой половин XVI столтій у Мстиславскаго двора стояла церковь Рождества Христова, престолъ которой въ 1555 году былъ перенесенъ на новопостроенную колокольню возл Ивана Святаго, о чемъ было упомянуто въ своемъ мст.

Такое сохраненіе этого престола и перенесеніе его къ соборнымъ храмамъ съ учрежденіемъ при немъ собора должно обозначать, что престолъ имлъ какое-либо особое значеніе и былъ основанъ въ память какого-либо немаловажнаго событія, такъ какъ рядовые храмы въ такихъ случаяхъ или совсмъ упразднялись, или престолы ихъ переносились тоже безъ особаго торжества въ монастырскія или въ приходскія церкви.

Храмъ Рождества Христова, какъ упомянуто, находился передъ дворомъ князей Мстиславскихъ, а прежде это былъ дворъ Плещеевыхъ.

Одно изъ событій во время Шемякиной смуты заставляетъ предполагать, что храмъ былъ построенъ бояриномъ Мих. Борис. Плещеевымъ. Мы упоминали, что его сынъ Андрей въ 1445 г. первый принесъ очень радостную для Москвы всть, что плненный Татарами вел. князь Василій Васильевичъ освобожденъ изъ плна.

Какъ извстно, Шемяка воспользовался и этимъ обстоятельствомъ и распустилъ слухъ, что вел. князь отпущенъ изъ плна на томъ условіи, чтобы Татарскому царю сидть государемъ въ самой Москв и на всхъ городахъ Русскихъ и на боярскихъ вотчинахъ, а самъ вел. князь хочетъ ссть въ Твери. Конечно, такіе слухи возбудили общій патріотизмъ и негодованіе противъ вел. князя. Собрались рати и двинулись къ Москв. Дло кончилось тмъ, что вел. князь былъ схваченъ у Троицы въ Сергіевомъ монастыр, привезенъ въ Москву, ослпленъ и высланъ въ Угличъ въ заточеніе. Тогда образумилось все молодое поколніе Москвы, дти бояръ, составлявшіе Дворъ вел. князя, т.-е. дружинный отрядъ его служебныхъ людей, называемыхъ вообще дтьми боярскими въ смысл мелкихъ вотчинниковъ. Собравшись цлыми полками, они заставиля ІПемяку освободить вел. князя изъ Углицкаго заточенія. Шемяка далъ ему въ удлъ Вологду. Но, благодаря подъему на его сторону почти всего населенія Московской области, онъ не пошелъ въ Вологду, а направилъ путь къ Москв, въ свою вотчину. Шемяка съ своими полками стоялъ тогда на Волок, ожидая встртить сопротивные ему полки вел. князя.

Въ это время вел. князь послалъ наскоро, изгономъ, боярина Мих. Борис. Плещеева съ малымъ отрядомъ, который долженъ былъ пройти невидимо мимо полковъ Шемяки и внезапно захватить Москву, гд оставались намстники Шемяки. Все это было исполнено съ великимъ успхомъ.

Плещеевъ прибылъ въ Москву въ ночь Рождества Христова (1446 г.) и въ самую заутреню былъ уже у Никольскихъ воротъ Кремля. Святымъ случаемъ ворота были отворены, потому что въ нихъ только что прохала къ заутрени нкая почтенная княгиня Ульяна, жена Василія Володимеровича. Плещеевъ тотчасъ проникъ въ городъ и немедля началъ длать свое дло, забирать Шемякиныхъ властей и всхъ его сторонниковъ. Намстники мгновенно разбжалпсь отъ самой заутрени, не ожидая конца службы. Одного поймали, другой исчезъ безъ слда. Тутъ же Плещеевъ привелъ горожанъ къ присяг за вел. князя и затмъ сталъ укрплять городъ.

Съ этого времени окончательно укрпился на своемъ Велякомъ княженіи и бдствующіи государь Василій Васильевичъ Темный. Шемяка хотя и не переставалъ крамолить, но уже не получалъ успховъ: вся Московская Земля отложилась отъ него. Онъ убжалъ въ Новгородъ, гд и скончался въ 1453 г.

Такимъ образомъ быстрое занятіе Москвы бояриномъ Плещеевымъ было поворотнымъ дломъ Шемякиной смуты въ сторону вел. князя, чмъ и окончилась эта многолтняя смута.

Возможно съ большою вроятностью предполагать, что Плещеевъ въ благодареніе Богу за совершонный такъ успшно свой подвигъ построилъ у своего двора храмъ Рождества Христова, который вмст съ тмъ хранилъ память о благополучномъ событіи для всего государства, почему впослдствіи и учрежденъ соборомъ подъ колоколами на Соборной площади. Въ 1812 г. колокольня была разрушена и съ соборомъ, а въ 1817 г. на его мст устроенъ соборъ Николы Гостунскаго.

Дворъ царя Бориса.

За межою этого Плещеевскаго, а потомъ Мстиславскаго двора, по той же правой сторон Троицкой улицы, находился обширнйшій дворъ Бориса Годунова.

Дворъ царя Бориса занималъ боле чмъ цлую треть Троицкой улицы и выходилъ угломъ на Никольскую улицу, по которой также простирался почти до соборной площади. На этомъ мст нын стоитъ Царь-Пушка и находятся дворы Синодальной конторы и казармъ, часть корпуса которыхъ также занимаетъ мсто древняго Цареборисовскаго двора. На чертеж Годунова здсь доказаны два громадныхъ высокихъ зданія въ нсколько ярусовъ вышиною.

Исторія Цареборисовскаго двора восходитъ къ первымъ временамъ исторіи самой Москвы.

Родословная книга бояръ Воронцовыхъ-Вельяминовыхъ свидтелъствуетъ, что изъ Володиміра съ первымъ Московскимъ княземъ Даніиломъ Александровичемъ пріхалъ въ Москву потомокъ Варяга Юрья Шимоновича Протасій, первый тысяцкій въ Москв, какъ она стала Великимъ Княженіемъ. А Юрій Шимоновичъ, какъ извстно, былъ опекуномъ, а слдовательно и тысяцкимъ, еще у Всеволода Ярославича, а потомъ у Юрья Долгорукаго, въ Ростов и Суздал. Протасій при Иван Данилович Калит пользовался большимъ почетомъ и въ особенности большимъ расположеніемъ Петра митрополита, который предъ своею кончиною возложилъ на него святую обязанность достроить только-что заложенный первый въ Москв каменный храмъ Успенія Богородицы. Святитель и скончался, можно сказать, на рукахъ Протасія, передавши ему собранную казну для постройки храма.

Имя въ виду такія отношенія святителя къ тысяцкому Протасію, можемъ предполагать, что и самый дворъ тысяцкаго существовалъ въ то время рядомъ съ новымъ дворомъ святителя, передъ новымъ храмомъ Успенія, куда святитель перешелъ отъ прежней соборной церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ и гд потомъ распространился дворъ Московскихъ митрополитовъ, а затмъ и патріарховъ. Дворъ Протасія выходилъ на ту же площадь, на которой строился Успенскій храмъ.

У Протасія былъ сынъ Василій, который былъ также тысяцкимъ, а посл Василія, его старшій сынъ, тоже Василій, былъ тоже тысяцкимъ.

Значеніе и власть тысяцкаго, какъ городоваго воеводы, чуть не равнялась значенію и власти самого князя, особенно въ древнее время. Въ Москв съ развитіемъ княжеской власти въ государеву, какъ это явно обозначилось при Дмитріи Донскомъ, тысяцкій уже терялъ свое значеніе и, быть можетъ, вслдствіе какихъ-либо неудобныхъ столкновеній въ распоряженіяхъ вел. князя этотъ важный издревле санъ былъ упразднень именно съ кончиною въ 1374 г. упомянутаго Василія Васильевича, котораго лтописцы такъ и именуютъ послднимъ тысяцкимъ.

У этого послдняго тысяцкаго было три сына: Микула Васильевичъ, своякъ вел. князю Дмитрію Донскому, положившій свою голову на Мамаевомъ побоищ, второй—Иванъ Васильевичь, третій Полуехтъ Васил. Были вроятно и дочери. Второй сынъ тысяцкаго Иванъ, какъ можно предполагать, намревался занять мсто своего отца въ сан тысяцкаго и, не получивъ этого мста, убжалъ изъ Москвы къ Тверскому князю съ богатымъ купцомъ Некоматомъ ‘со многою лжею и льстивыми словесы на христіанскую пагубу’. Тверской князь послалъ ихъ въ Орду добывать ярлыкъ на Великокняженіе и звать Мамая на войну противъ Москвы.

Ярлыкъ былъ привезенъ. Все было устроено такъ, чтобы разгромить Москву, и Литовскій князь общалъ придти на помощь.

Но Москва не дремала и, не помедливъ, явилась подъ Тверью съ полками отъ всхъ подручныхъ князей, а ихъ было множество. Начались осады и битвы, и Тверское княжество было опустошено, какъ давно не бывало. Сдался, наконецъ, и Тверской князь на всю волю Московскаго.

Тмъ и окончилась крамола Ивана Васильевича. Въ это время и въ послдующіе годы онъ оставался въ Орд, конечно, поднимая на Московскаго князя всякую вражду.

Въ 1378 г. въ славной битв съ Татарами на рк Вож былъ взятъ въ плнъ нкій попъ, пришедшій съ Татарскими полками отъ Ивана Васильевича. У попа нашли мшокъ злыхъ и лютыхъ зелій, пытали его много и сослали въ заточеніе на Лачь-Озеро. Какимъ образомъ потомъ Иванъ Васильевичъ изъ Орды попалъ въ Москву, лтописцы не сказываютъ. Но они точно записали, что въ 1379 г., августа 1 во вторникъ до обда, ‘потятъ бысть мечемъ на Кучковомъ пол Иванъ Вас, сынъ тысяцкаго, повелніемъ вел. князя Дмитрія’.

Дворъ его отца, по всему вроятію, какъ водилось, оставался за вдовою съ сыновьями, изъ которыхъ посл кончины Донскаго въ живыхъ оставался только Полуехтъ. На его дочери въ 1406 г. женился шестой сынъ Донскаго, Петръ Дмитріевичъ.

Но оставалась еще и дочь послдняго тысяцкаго, Марья, которая въ 1389 г. крестила послдняго сына Донскаго, Константина, вмст съ кумомъ, старшимъ сыномъ Донскаго, 18-тилтнимъ Василіемъ Дмитріевичемъ, въ тотъ же годъ вступившимъ по кончин отца на Великое Княженіе. Она названа лтописцемъ такъ: Маріа Васильева Тысяцкаго.

Все это показываетъ, въ какомъ высокомъ почет находился родъ Тысяцкихъ Вельяминовыхъ.

Въ это же время почетнйшимъ и правящимъ бояриномъ въ Москв былъ и едоръ Андр. Кошка изъ знатнаго Московскаго боярскаго рода Кобылиныхъ, отъ которыхъ пошли Захарьины-Романовы, Шереметевы, Колычовы.

Объ этомъ едор Андр. Кошк Татаринъ Едигей въ 1408 г. писалъ вел. князю Василію Дмитріевичу слдующее: ‘Добрые нравы и добрая дума и добрыя дла были къ Орд отъ едора, добрый былъ человкъ! Которые добрые дла Ординскіе, тотъ теб вспоминалъ, и то минулося. И нын у тебя сынъ его, Иванъ, казначей твой и любовникъ, и старйшина, и ты нын изъ его слова и изъ его думы не выступаешь, и отъ его думы учинилась твоему улусу пакость и христіане изгибли…’ Великая знатность едора Кошки подтверждается и тмъ обстоятельствомъ, что въ 1391 г. Тверской князь Михаилъ Александровичъ женилъ сына своего у едора Кошки, Андреева сына Собакина, то-есть взялъ его дочь за своего сына.

У едора Андреевича, кром старшаго сына Ивана, было еще 4 сына и второй по рожденію, едоръ, прозваніемъ Голтяй. Этотъ едоръ едоровичъ Голтяй извстенъ больше всего по своей жен Марь Голтяевой, оставшейся посл него великою знаменитою боярынею. Мы полагаемъ, что эта Марья была дочь Василья Тысяцкаго и была въ замужеств за едоромъ Голтяемъ. Старый дворъ Тысяцкихъ могъ оставаться въ собственности Марьи Голтяевой, какъ ея приданое, отцовское наслдство. У Голтяя и Марьи было три сына, вс бездтны, и одна дочь Марья въ замужеств за княземъ Ярославомъ Владиміровичемъ Боровскимъ, сыномъ Владиміра Андреевича Храбраго, героя Донской битвы. Этотъ бракъ снова показываетъ, какимъ важнымъ значеніемъ пользовались дти Кошки.

Отъ этого брака у Ярослава былъ сынъ Василій и дв дочери, Марья—супруга вел. князя Василья Темнаго, и Елена—супруга кн. Михаила Андр. Верейскаго. Такимъ образомъ, Марья Голтяева становилась бабушкою Василья Темнаго и прабабою его сына Бориса Васильевича, ея любимца. Это была знатнйшая боярыня своего времени и по своему роду и по своему богатству, доставшемуся ей отъ отца и отъ бездтныхъ братьевъ, а, вроятно и отъ мужа. Въ Москв она владла обширными мстами около Георгіевскаго (на Дмитровк) монастыря и дале въ той же сторон, и, по всему вроятію, ‘Марьина роща’ сохранила о ней память, какъ о своей владлиц. Свои вотчины и свой Кремлевскій дворъ она отдала по духовному завщанію, любимому своему правнуку, своему вскормленнику, сыну Василья Темнаго, Борису Васильевичу (1449, 1494).

Мстоположеніе этого двора обозначено по случаю пожара въ 1473 г., когда загорлось на Великокняжескомъ двор у церкви Рождества Богородицы и погорли многіе дворы, митрополичій дворъ и дворъ кн. Бориса Вас. по Богоявленіе Троицкое.

Самое это показаніе и послужило намъ основаніемъ для заключеній, что этотъ дворъ принадлежалъ Марь Голтяевой, и для предположеній, что онъ принадлежалъ прежде Протасьевичамъ.

Посл князя Бориса Вас, по его духовному завщанію дворомъ, какъ и всми его вотчинами владлъ сынъ его едоръ Борисовичъ (1476, 1513 г.), скончавшійся бездтнымъ и потому отдавшій вс свои вотчины вел. князю Василью Ив. Въ 1501 г. великій князь звалъ Литовскихъ пословъ къ столу, а самъ пошелъ къ обдн, ‘а посламъ веллъ посидти на княж, на Борисовыхъ дтей едора и Ивана двор дождатися стола’.

По смерти едора Борисовича кто владлъ этимъ дворомъ, въ точности неизвстно. Новый пожаръ въ 1565 г. снова обозначаетъ, что въ это время дворъ уже принадлежалъ кн. Владиміру Андреевичу, двоюродному брату царя Ивана Васильевича. Можно съ большою вроятностью предполагать, что при вел. княз Василь Иванович дворъ былъ переданъ его брату Андрею Ив., сынъ котораго Владиміръ Андр. и владлъ теперь отцовскимъ дворомъ.

Въ этотъ годъ (1565) февраля 1 противъ пятницы, въ ночи загорлся дворъ князя Владиміра Андр. и сгорлъ весь, и церковь о трехъ верхахъ деревянная (Рождества Христова?), да дворъ Ивана Мстиславскаго, да Троицкій монастырь (подворье) выгорлъ весь, и у церкви Богоявленія три верхи сгорли, да на митрополичь двор на заднемъ конюшни и иные хоромы погорли.

На другой годъ (1566) государь пожаловалъ князя Владиміра, веллъ ему поставить дворъ на старомъ мст, подл митрополичьяго двора и посторонь Троицкаго двора, да къ тому мсту пожаловалъ государь кн. Владиміра, для пространства, дворовымъ мстомъ боярина Ивана ед. Мстиславскаго, которому взамнъ, вроятно, тогда же было отдано мсто съ нарчной стороны Кремля, у Трубы, гд прежде находился дворъ Дмитрія Шемяки.

Это были годы, когда Грозный царь учреждалъ себ Опричнину и задумывалъ устроить себ и въ самомъ Кремл особое помщеніе, для чего еще въ 1565 г. повеллъ было мсто чистить позади стараго царскаго дворца, занимая мста и отъ дворовъ кн. Владиміра и отъ митрополичья, но посл упомянутаго пожара это намреніе было оставлено.

Извстна печальная участь князя Владиміра Андр. свирпый царь въ 1569 г. отравилъ его ядомъ. Вслдъ затмъ было погублено и все его семейство.

Съ этого времени въ большомъ комнатномъ приближеніи у свирпаго царя появляются Годуновы и первымъ Дмитрій Ив. Годуновъ, пожалованный въ 1571 г. въ постельничiе, затмъ въ 1573 г. въ окольничіе, а въ 1578 г. въ бояре. За нимъ слдуетъ и Борисъ Годуновъ, въ 1570 г. исполнявшій должность рынды, въ 1571 г. на свадьб царя съ Собакиной, дружкою съ невстиной стороны и въ мыльн съ государемъ, а потомъ въ 1578 г. кравчій и въ 1581 г. прямо мимо окольничества изъ кравчихъ бояринъ.

О большомъ приближеніи къ свирпому царю Бориса свидтельствуетъ въ точности его избирательная грамота, несомннно подъ его руководствомъ и по его указанiямъ и написанная. Отсюда и можно видть, что дворъ Владиміра Андр., недолго спустя посл его опалы, поступилъ во владніе Годунова, женатаго къ тому же на дочери Малюты Скуратова и, слдовательно, состоявшаго въ прочномъ союз съ этимъ свирпымъ опричникомъ. Съ кончиною Ивана Грознаго настаетъ прямое и сильное царствованіе Бориса подъ именемъ убогаго царя едора Ивановича. Борисъ шелъ къ своей цли очень твердыми и обдуманными шагами. Повидимому, эту цль онъ намтилъ еще при жизни Грознаго царя. По словамъ грамоты, утверждавшей его избраніе на царство, ‘онъ съ малолтства безотступно находился при царскихъ пресвтлыхъ очахъ Грознаго царя и потому навыкъ отъ премудраго царскаго разума Государственнымъ царственнымъ чинамъ и царскому достоянію’. Это писано въ грамот въ доказательство его способностей къ царствованію и его правъ на избраніе. Другои списокъ грамоты свидтельствуетъ, что Грозный за много лтъ до своей кончины взялъ въ свои царскія полаты еще малолтныхъ Бориса и его сестру Ирину и питалъ ихъ отъ своего царскаго стола, при чемъ Ирину назначилъ въ невсты сыну едору, а взялъ ее во дворецъ еще въ малолтств, ‘седми лтъ, и была она воспитана въ царскихъ полатахъ до сочетанія брака’. Вотъ каковы были начальные пути знаменитаго царедворца. Благозаконный бракъ царевича едора совершился, вроятно, около 1580 г. Никакихъ прямыхъ указаній по этому обстоятельству намъ не встртилось, а это въ свой чередъ можетъ служить свидтельствомъ, что бракъ былъ совершонъ домашнимъ порядкомъ, безъ офиціальныхъ свадебныхъ разрядовъ и торжествъ, какъ бы утайкой, чтобы не помшала боярская среда.

Еще въ 1582 г. по случаю несчастной кончины сына, Ивана Ивановича, Грозный въ своей кручин не чаялъ себ долгой жизни и потому говорилъ Борису, что отдаетъ на его попеченіе сына едора и Богомъ дарованную свою дочь царицу Ирину, присовокупивъ, ‘что какова мн Ирина, таковъ и ты Борисъ въ нашей милости, какъ еси сынъ (родной)’.

Другой списокъ грамоты разсказываетъ, что когда Борисъ былъ боленъ, то Грозный, по своему милосердному обычаю, жалуючи Бориса, прізжалъ къ нему, и говорилъ ему государь отъ своихъ царскихъ устъ: ‘Борисъ! не ты боленъ, сынъ мой едоръ боленъ, не сынъ мой едоръ боленъ, Богомъ дарованная моя дочь, невстка Ирина, больна, и не невстка Ирина больна, я боленъ!’ и простеръ свою царскую длань и показалъ на длани своей государскіе три перста, говоря Борису: ‘Борисъ! какъ т три перста царской моей десницы видишь, такъ мой сынъ едоръ да Богомъ дарованная мн дочь, Ирина, да ты, Борисъ, нашего царскаго величества въ милости какъ есть сынъ, а не рабъ’ (Вивл., VII, 54.). Все это разсказывали патріарху на собор сами бояре, приводя свидтельства объ особенной любви и милости Грознаго къ Борису.

Духовникъ государя архимандритъ еодосій также разсказалъ, что предъ кончиною онъ призвалъ его для исповди и принятія Св. Тайнъ. Борисъ въ это время находился при постели больного.

Когда духовникъ, приступая къ исповди, попросилъ Бориса выйти изъ комнаты, то государь не повеллъ ему выходить, сказавъ Борису: ‘Теб душа моя обнажена вся’. Посл причащенія государь со слезами обратился къ Борису: ‘Теб приказываю душу свою и сына своего едора и дочь свою Ирину и все царство наше Великаго Россійскаго Государства, ты же соблюди ихъ отъ всякихъ золъ, если не соблюдешь ихъ, отдашь о нихъ отвтъ передъ Богомъ, на теб взыщетъ Богъ души ихъ’.

Такъ ли все это было, судить трудно, но грамота ясно выражала, что царь Иванъ Васильевичъ и при жизни и при кончин назначилъ Борису быть царемъ, именуя его сыномъ, наравн съ едоромъ, и потому оставляя его и наслдникомъ царства.

Въ ту же ночь, 18 марта 1584 г., какъ померъ Грозный царь, Борисъ началъ быстро очищать себ путь къ царству. Царевичъ Дмитрій тотчасъ былъ удаленъ въ Угличъ съ матерью своею и со всмъ родствомъ Нагихъ. Тогда же и многіе другіе потерпли крушеніе, конечно пока только т, которыхъ особенно жаловалъ царь Иванъ, но которыхъ Годуновъ зналъ, какъ своихъ сопротивниковъ.

Все боярство очень хорошо знало, что новый царь едоръ слабоуменъ и совсмъ неспособенъ быть царемъ, что по слабоумію онъ находится въ рукахъ своей жены, царицы Ирины, а главное въ рукахъ и въ полномъ распоряженіи ея брата, самого Бориса. Въ дум, во дворц боярству трудно было бороться съ самодержавнымъ властителемъ и потому оно перенесло свой протестъ на улицу.

Вскор разнеслась по городу молва, что Богданъ Бльскій съ своими совтниками уморилъ царя Ивана Вас, хочетъ погубить и царя едора, и царскій родъ изгубить, хочетъ побить бояръ и прочитъ на царство совтника своего Бориса Годунова.

‘И возмутися вся чернь и служивые Московскіе люди и пріидоша со многою силою и оружіемъ къ Кремлю, къ Фроловскимъ (Спасскимъ) воротамъ’, которыя едва успли затворить и утвердить. Къ мятежникамъ пристали Рязанцы Ляпуновы и Кикины и иныхъ городовъ дти боярскіе. По другому свидтельству предводителями мятежа, по заводу бояръ Шуйскихъ, были именно упомянутые Рязанцы. Поставили большую пушку противъ воротъ, намреваясь ихъ выбить.

Царь едоръ, то-есть отъ его имени Борисъ Годуновъ, выслалъ къ мятежникамъ уговаривать и укрощать неукротимое ихъ суровство первостепенныхъ бояръ, Ив. ед. Мстиславскаго и Никиту Романовича Юрьева, да дьяковъ двухъ, братьевъ Щелкаловыхъ. Очень вроятно, что переговоры происходили съ Кремлевской стны, съ выводной башни, существующей и донын.

На вопросъ, зачмъ пришли въ городъ и на кого? мятежникк вс кричали: ‘Выдай намъ Богдана Бльскаго. Онь хочетъ извести царскій корень и боярскіе роды’. Царь выслалъ сказать имъ, что повеллъ Бльскаго сослать въ Нижній. Слыша эти слова и видя всхъ бояръ, мятежники успокоились и разошлись по домамъ. По этому свидтельству возможно заключить, что къ мятежникамъ сказать имъ царево слово выходила вся боярская дума.

Народъ выкрикивалъ сущую правду, что во Дворц гнздилась нечистая сила, готовившаяся извести царскій корень и боярскіе роды, какъ это въ полной точности и совершилось впослдствіи. Гласъ народа — гласъ Божій!

Кто же такъ исторически врно понималъ эту вращавшуюся во Дворц нечистую силу? Конечно, дальновидные изъ бояръ и. изъ знатныхъ купцовъ, хорошо и близко знавшихъ теченіе тогдашнихъ дворцовыхъ, то-есть Годуновскихъ, длъ. Они и взволновали толпу посадской черни въ надежд ниспровергнуть могущественнаго правителя и повелителя царству.

Само собою разумется, что Годуновъ, мстя бунтовой приходъ на Богдана Бльскаго, какъ должно распорядился съ мятежниками. Рязанцевъ и иныхъ дтей боярскихъ и многихъ посадскихъ людей повеллъ хватать и разсылать по городамъ и по темницамъ въ заточеніе и имніе ихъ разграбить.

Это былъ первый актъ начавшейся борьбы боярства съ Годуновымъ.

Все боярство раздлилось надвое, говоритъ лтописецъ. Съ одной стороны Годуновъ съ дядьями и братьями, съ своимъ родствомъ, и стоявшіе на его сторон нкоторые бояре, думные дьяки и духовные и многіе служилые люди, съ другой стороны первой статьи бояринъ Ив. ед. Мстиславскій, а главное князья Шуйскіе и приставшіе къ нимъ Воротынскіе, Головины, Колычовы и другіе служилые люди, и чернь Московская во глав съ купцами, то-есть весь Московскій посадъ, особенно чтившій Ивана Петровича Шуйскаго за Псковское дло. Шуйскіе вообще жили съ Московскимъ посадомъ въ большой дружб.

Вражда разгоралась. Годуновъ держалъ великій гнвъ на Шуйскихъ. Шуйскіе, надясь на свою невинность, потому что стояли за правое дло, елико можаху сопротивлялись ему и никакъ ни въ чемъ не поддавались, опираясь главнымъ образомъ на гостей и торговыхъ и черныхъ людей Москвы, на торговыхъ мужиковъ, какъ выражался Годуновъ, стоявшихъ за Шуйскихъ неизмнно. Это была народная сильная и твердая почва, которою Годуновъ еще не усплъ овладть. Но зато онъ владлъ царскимъ именемъ и этимъ именемъ распоряжался по своему усмотрнію.

Митрополитъ Діонисій хотлъ примирить враждующихъ, созвалъ ихъ къ себ и умолялъ ихъ прекратить вражду. Они, конечно, не могли устоять противъ просьбъ и моленій святителя и помирились, но не истинно ‘сплеташе лесть въ сердц своемъ’. Собравшаяся толпа торговыхъ людей въ это время стояла на соборной площади противъ Грановитой полаты. Иванъ Петровичь Шуйскій, выйдя отъ митрополита и проходя мимо полаты, заявилъ, быть можетъ и съ искреннею радостью, что они съ Борисомъ помирились и впредь враждовать съ нимъ не хотятъ.

Тогда изъ толпы выступили два человка и сказали ему: ‘Помирились вы нашими головами, и вамъ, князь Иванъ Петровичъ, отъ Бориса пропасть, да и намъ погибнуть’.

Въ ту же ночь тхъ двухъ человкъ Борисъ веллъ поймать и сослалъ ихъ невдомо куда, пропали они безъ всти, никто не могь узнать, гд они подвались. Этотъ случай являлся очень внушительнымъ предостереженіемъ для всего Московскаго посада. Наконецъ, въ 1586 г. составился противъ владычества Годунова большой заговоръ.

Митрополитъ Діонисій, премудрый граматикъ, князь Иванъ Петровичъ Шуйскій и прочіе отъ большихъ бояръ и отъ вельможъ Царевы полаты, и гости Московскіе, и вс купецкіе люди учинили совтъ и укрпились между собою рукописаніемъ бить челомъ царю едору, чтобъ онъ принялъ второй бракъ ради царскаго чадородія, такъ какъ царица Ирина ед. многое время неплодна и потому отпустилъ бы царь ее во иноческій чинъ.

Народъ Московскій съ митрополитомъ во глав и при помощи князей Шуйскихъ заботился и хлопоталъ о томъ, чтобы не угасъ царскій корень. Это была всенародная правда, привлекавшая на свою сторону всхъ правдивыхъ людей, не служившихъ цлямъ Годунова.

Несомннно, Шуйскіе потому и пользовались дружнымъ расположенiемъ посада, что поставляли предъ всми своими сторонниками именно эту цль для своей борьбы съ Годуновымъ, почему лтописецъ и упоминаетъ, что въ этой борьб они надялись на свою невинность, на праведное дло, для котораго работали, ‘елико можаху’.

Конечно, Годуновъ тотчасъ узналъ объ этомъ совт и аки буря зльная разметалъ всхъ совтниковъ, и митрополичьихъ и княжескихъ, кого куда, не вдругь, потому что надо было найти разумные поводы для ихъ истребленія. Обычный его пріемъ въ этихъ случаяхъ заключался въ привлеченіи боярскихъ или княжескихъ людей доводить на своихъ господъ всяческую клевету.

Такъ сталось и съ Шуйскими. На нихъ ихъ людьми была доведена измна, обвиненіе страшное по тому времени.

Многихъ людей Шуйскихъ ‘изымавъ, пытаху и кровь зврски проливаху, а съ ними пытаху и гостей Московскихъ, едора Нагая съ товарищи’. Князей Шуйскихъ похватали и посажали за стражу во узилища, а съ ними дворянъ Татевыхъ, Колычовыхъ и многихъ другихъ. Иванъ Петр. ІПуйскій былъ сосланъ сначала въ свое имніе, а потомъ на Блоозеро и тамъ удавленъ, задушенъ сномъ, князь Андрей Ив. — въ Каргополь и тамъ удавленъ. Вс другіе совтники также были сосланы по далекимъ городамъ и посажены въ темницы на вчное жительство. А гостей едора Нагая и съ нимъ шесть человкъ казнили въ Москв ‘на Пожар, на Красной плошади, передъ торговыми рядами, главы имъ отскоша’.

Митрополитъ Діонисій и его собесдникъ Крутицкій архіепископъ, видя такое изгнаніе боярамъ и многое убійство и кровопролитіе неповинное, начали обличать въ этомъ Годунова и говорить царю едору о его неправдахъ. За это обличители лишились своихъ сановъ и были сосланы въ заточеніе въ Новгородскіе монастыри, тамъ и скончались.

На митрополію возведенъ былъ преданный Годунову архіепископъ Ростовскій Іовъ, будущій патріархъ. Такъ были укрощены Шуйскіе и преданный имъ Московскій Посадъ, въ лиц знатныхъ купцовъ-гостей. Борьба съ другими первостепенными боярами вначал требовала другихъ пріемовъ. Ихъ надо было утшить и обворожить лестью.

Съ первымъ великимъ бояриномъ княземъ Ив. ед. Мстиславскимъ Годуновъ сначала жилъ въ большой дружб, называлъ его себ отцомъ, а тотъ называлъ его сыномъ. Однако разсказывали, вроятно сторонники Годунова, что Шуйскіе успли привлечь боярина на свою сторону и съ нимъ составили будто бы заговоръ, позвать Годунова къ Мстиславскому на пиръ и тамъ убить его. Врно только одно, что онъ съ Шуйскими враждовалъ противъ Годунова и потому вскор былъ обвиненъ въ измн, сосланъ въ заточеніе въ Кирилловъ монастырь, тамъ постриженъ и умеръ въ 1586 г.

Другой великій бояринъ Никита Романовичъ Юрьевъ въ то же время въ 1585 г. ‘ко Господу отъиде’, говорили, что отъ отравы. Оставались его сыновья, едоръ Никитичъ съ братьями. Съ ними на первое время надо было поступить умючи, потому что это былъ родъ очень опасный для всякаго подъискателя царскаго сана, именно по своему родству съ самимъ царемъ едоромъ. Остававшіеся Романовы были двоюродные братья ему. Борисъ вначал умиротворилъ ихъ тмъ же порядкомъ, какъ и Мстиславскаго, держалъ ихъ сначала въ любви и даже клятву страшную далъ, что будутъ они братья ему и помогатели царствію, въ особенности едоръ Никитичъ, а впослдствіи разсялъ ихъ точно также, какъ разсялъ и разметалъ Шуйскихъ.

Годуновское время въ сущности было продолженіемъ царствованія царя Ивана Губителя.

Не больше какъ въ два или три года онъ вполн расчистилъ поле для своего владычества, усмирилъ духовную власть въ лиц митрополита, осилилъ первостепенное боярство, укротилъ весь Московскій Посадъ, всхъ торговыхъ мужиковъ и чернь-народъ.

Но если во Дворц страхомъ или лестью легко было водворить молчаніе, своего рода спокойствіе, или послушаніе предъ владыкою царства, зато для полнаго усмиренія и привлеченія на свою сторону улицы, хотя и укрощенной казнью большихъ купцовъ-гостей, но всегда грозной всенароднымъ множествомъ, потребовались совсмъ другіе пріемы.

Улица, какъ рабочая и промышленная сила, могла быть успокоена только заданною ей работою.

И вотъ въ тотъ же 1586 г. (или, по другимъ свидтельствамъ въ 1587 г.), когда совершилось разсяніе упомянутаго Совта о второмъ брак царя едора, Московскому Посаду была задана очень большая работа, отвлекавшая умы народа отъ наблюденій надъ тмъ, что творилось во Дворц.

‘Царь едоръ Ивановичъ’,пишетъ лтописецъ, вроятно, со словъ сторонниковъ Годунова, ‘видя въ своемъ государств пространство людемъ и всякое благополучное строеніе (устройство), повеллъ на Москв длати градъ каменный около большаго посада подл земляной осыпи (вокругъ земляного вала), и длали его семь лтъ, и нарекоша имя ему Царевъ-градъ, а мастеръ былъ Русскихъ людей, именемъ едоръ Конь’.

Новыя стны города были кладены изъ благо камня и потому впослдствіи сохранили названіе вмсто Царева—Блый городъ.

Въ то время, когда постройка этихъ стнъ приближалась уже къ концу, 15 мая 1591 г. послдовало необычайное, ужасающее для народа событіе—убіеніе въ Углич маленькаго царевича Дмитрія. По всенародному мннію, это злодйство совершено по наученію Годунова, всми мрами истреблявшаго царскій корень. Событіе вполн подтверждало убжденіе народа въ коварныхъ замыслахъ Годунова, высказанныхъ народомъ прежде. Да и его сопротивникаяъ это событіе было на руку, а потому могло совершиться и по ихъ замысламъ. Какъ бы ни было, но въ народ оно произвело великое смущеніе. Невинная жертва злодйской борьбы до слезъ трогала народное чувство.

Дабы ослабить и разсять горестное впечатлніе, грозившее возмущеніемъ, на помощь Годунову приблизился къ Москв Крымскій ханъ съ войскомъ, спустя всего мсяца два посл совершоннаго убійства. Въ народ говорили, что онъ нарочно былъ призванъ Годуновымъ, что очень вроятно, судя по поспшному приходу и еще боле по поспшному уходу хана отъ Москвы.

Тогда Годуновъ задалъ Посаду новую работу—выстроить стны вокругъ всей Москвы, деревянныя, которыя и были построены такъ поспшно, что работа была окончена въ одинъ годъ, по окружности длиною на 14 слишкомъ верстъ, о чемъ мы уже говорили, см. стр. 160.

Получивъ дворъ князя Владиміра Андреевича въ свое владніе, Годуновъ конечно распространилъ его новыми постройками или же старыя зданія привелъ въ боле красивый и богатый видъ, такъ какъ теперь онь былъ уже владтелемъ и всего государства, а потому, какъ извстно, обладалъ громаднымъ богатствомъ. Еще при цар едор онъ уже разыгрывалъ прямую роль царя и не разъ принималъ въ своемъ двор иноземныхъ пословъ.

Такъ, въ 1589 г. мая 20 онъ торжественно принялъ у себя во двор цесарева Австрійскаго посла Николая Варкоча, который, пріхавъ, слзъ съ коня въ воротахъ двора (въхавъ въ ворота), при чемъ отъ воротъ и по всему двору и по крыльцу и по снямъ и въ передней изб стояли нарядно во множеств дворовые люди боярина. А въ комнат (гостиной) боярина находились отборные немногіе люди въ наряд, въ плать въ золотномъ и въ чпяхъ золотыхъ. Вошедши въ комнату, посолъ правилъ отъ цесаря поклонъ боярину, а бояринъ, вставъ, спрашивалъ о здоровь цесаря да звалъ посла къ рук, сидя. Посолъ былъ у руки и затмъ говорилъ рчь, чрезъ толмача, одинъ на одинъ, для чего изъ комнаты вышли вс ненадобные люди.

Посолъ въ это время говорилъ тайно о томъ, чтобы Московскій государь присоединился къ замышляемому союзу всей Европы противъ Турецкаго султана и величалъ Годунова Вашимъ Благородіемъ, начавъ свою рчь такими словами: ‘Цесарскому Величеству извстно, что Ваше Благородіе у царскаго Величества скровной его, ближній тайный начальный Думца и большой бояринъ, о такихъ великихъ добрыхъ длахъ радешь и крпко промышляешь. И то цесарскому Величеству ученилось вельми любо и радостно, и за такіе добрые дла, Ваше Благородіе, у всхъ государей христіанскихъ въ великой чести и слав’.

Годуновъ отвчалъ послу подтвердительною рчью, что готовъ усердно промышлять и противъ Турецкаго, и противъ всхъ басурмановъ, и веллъ ему ссть противъ себя на скамейк, а посл переговоровъ на прощаньи подавалъ ему вина и меды красные и блые въ кубкахъ и въ ковшахъ, какъ изстари водилось въ царсконъ дворц по давнему прапраддовскому обычаю.

Въ другой разъ, 7 октября 1593 года, тотъ же посолъ Николай Варкочь снова былъ принятъ Годуновымъ въ своихъ хоромахъ. Въ это время, быть можетъ, для большей торжественности, посолъ халъ на Годуновскій дворъ мимо Посольской полаты (у Ивана Великаго), да мимо Пречистой (Успенскаго собора) позади алтаря, такъ какъ переднія ворота Борисова двора выходили на Соборную площадь. Пріхавъ на дворъ, посолъ слзъ съ лошади, отъхавъ съ полсажени отъ воротъ, а его дворяне сошли съ лошадей за воротами и шли на дворъ пшкомъ.

Среди двора встртили посла люди боярина, 10 человкъ. Другая встрча послу была на верхнемъ крыльц тоже въ числ 10 челов. боярскихъ людей. Самъ бояринъ сидлъ въ комнат, а въ передней и въ сняхъ и по крыльцу стояли боярскіе дворяне въ чистомъ плать. А какъ посолъ вошелъ въ комнату, то явилъ его (представилъ) боярину челомъ ударить его государевъ приставъ кн. Семенъ Звенигородскій. Посолъ правилъ отъ цесаря поклонъ, говорилъ привтственную рчь, потомъ поднесъ дары-поминки: отъ Арцыкнязя Максимиліана—лохань да рукомойникъ серебряные, золочены.

Затмъ бояринъ спрашивалъ о здоровь посла и цесаревыхъ дворянъ и веллъ имъ ссти въ лавк по правую сторону себя.

Теперь посолъ именовалъ боярина ‘Вашимъ Велеможествомъ, Высотою, Государемъ’, такъ какъ и къ офиціальному титулу боярина уже присовокуплялось имя слуги.

Поговоривъ опять о союз противъ Турка, бояринъ кончилъ разговоръ такою рчью: ‘Николай! пригоже было мн тебя у себя подчивати (столомъ) да зашли нын многіе великіе дла царскаго Величества и я посылаю со столомъ къ теб’. И отпустилъ посла. Встрчники проводили посла до тхъ же мстъ, гд встрчали. А какъ посолъ отошелъ отъ лстницы, и бояринъ веллъ его почтить, лошадь подвести ему среди двора, а дворяне сли на лошадей попрежнему за воротами. Таковы были старозавтныя на Руси правила почетныхъ встрчъ и проводовъ. Столъ послу былъ посланъ на серебряныхъ блюдахъ, вина и меды красные въ кубкахъ и оловяникахъ (кувшинахъ).

Одинъ изъ сопутниковъ посла, какъ очевидецъ, описываетъ этотъ пріемъ такимъ образомъ: ‘Когда наше шествіе вступило въ Кремль, насъ повели паправо (мимо Успенскаго собора) къ жилищу Бориса едоровича. Это было очень обширное зданіе, только есе деревянное. Тутъ, кто халъ на лошади, сошелъ съ нея, а мы, несшіе подарки, устроились за посломъ и пошли чрезъ 2 покоя, гд находились служители Бориса едоровича, одтые по ихъ обычаю пышно. Въ третьемъ поко, въ который мы вошли, находился Борисъ едоровичъ съ нсколькими боярами. Этотъ покой и по полу и кругомъ, устланъ былъ прекрасными коврами, а на лавк, на которой сидлъ Годуновъ, лежала красная бархатная подушка. На немъ было такое платье: во-первыхъ, на голов была надта высокая Московская шапка, съ маленькимъ околышемъ изъ самыхъ лучшихъ бобровъ, спереди у нея вшитъ былъ прекрасный большой алмазъ, а сверху его ширинка изъ жемчуга, шириною въ два пальца. Подъ этою шапкою носилъ онъ маленькую Московскую шапочку (тафью), вышитую прекрасными крупными жемчужинами, а въ промежуткахъ у нихъ вставлены драгоцнные камни. Одтъ онъ былъ въ длинный кафтанъ изъ золотой парчи съ красными и зелеными бархатными цвтами. Сверхъ этого кафтана надтъ на немъ еще другой, покороче, изъ краснаго съ цвтами бархата, и блое атласное исподнее платье. У этого кафтана книзу и спереди кругомъ, и сверху около рукавовъ было прекрасное жемчужное шитье, шириною въ руку, на ше надто нарядное ожерелье и повшена крестъ-на-крестъ превосходная золотая цпочка, пальцы обихъ рукъ были въ кольцахъ, большею частью съ сапфирами’.

Нсколько боле подробностей о Борисовомъ двор находимъ въ записк о такомъ же пріем другого цесарскаго посла Аврама Бурграфа, происходившемъ 27 мая 1597 года.

халъ посолъ въ городъ и во дворъ боярина не верхомъ, а въ открытомъ возку по случаю болзни въ ногахъ, называемой камчугъ. Царскіе приставы хали съ нимъ по об стороны возка. Впереди хало дворянъ и дтей боярскихъ 70 человкъ, за ними вели коней, назначенныхъ въ даръ боярину, и посольскіе люди несли поминки-дары. Въ это время на двор боярина было устроено по посольскому чину: въ комнат, и въ передней, и въ сняхъ были дворяне боярина въ золотномъ плать, на крыльцахъ, и по лстниц, и на двор по об стороны стояли его дворяне въ чистомъ плать. Какъ посолъ пріхалъ ко двору, приставы и цесаревы дворяне слзли съ лошадей у воротъ, а посолъ халъ въ возку на дворъ до крыльца, по приказу боярина. Встрчи ему были четыре: первая встрча середи двора, другая на приступ, какъ посолъ вышелъ изъ возка, третья на середнемъ крыльц, четвертая на верхнемъ крыльц. Встрчали боярскіе дворяне. Когда посолъ вошелъ въ сни, середи сней его встртилъ сынъ боярина, едоръ Борисовичъ, при чемъ приставъ объявилъ послу особою рчью, что его встрчаетъ сынъ Его Царскаго Величества шурина, Слуги, Конюшаго, боярина и Двороваго воеводы и Содержателя великихъ государствъ, царства Казанскаго и Астраханскаго.

едоръ Борисовичъ далъ послу руку, спросилъ его о здоровь и шелъ съ посломъ въ горницу. Когда посолъ пришелъ въ переднюю, среди избы передней его встртилъ самъ Борисъ ед. и, взявъ посла за руку, шелъ съ нимъ въ середнюю комнату. Здсь посолъ правилъ боярину поздравленіе отъ цесаря особою рчью, и когда бояринъ спросилъ о его собственномъ здоровь, то посолъ отвчалъ, что ‘по грху по моему была мн въ дорог болзнь, и здсь было я позанемогъ, а нын благодарю Бога, могу’. Бояринъ подалъ послу ручку (sic) и посадилъ его близко себя въ другой лавк, а самъ слъ въ большой лавк, что отъ комнатныхъ дверей. Затмъ звалъ цесаревыхъ дворянъ къ рук, спрашивалъ ихъ о здоровь и веллъ имъ ссть.

Когда вс услись, слуга боярина являлъ ему цесаревы поминки-подарки. Посл того бояринъ сказалъ послу: ‘О которыхъ теб длахъ со мною говорить и ты говори, а цесаревыхъ дворянъ вышли вонъ’. Такъ посолъ и исполнилъ и приступилъ къ переговорамъ все о томъ же Турк, на котораго цесарь просилъ помощи. Посолъ, обращаясь къ Годунову, именовалъ его уже Вашимъ Величествомъ и Вашей Милостію.

Когда посолъ былъ отпущенъ, начались обычные проводы, самъ бояринъ проводилъ его до дверей передней горницы, а его сынъ проводилъ въ сни, прежніе встрчники проводили посла въ возокъ у лстницы, а приставы и цесаревы дворяне сли на лошадей за воротами.

По обычному порядку къ послу былъ отправленъ столъ на 130 блюдахъ, да питья въ 8 кубкахъ и въ 8 оловяникахъ.

Въ числ поднесенныхъ даровъ отъ Цесаря Рудольфа Борису едоровичу были присланы часы стоячіе боевые, съ знамены небесными, а его сыну едору часы стоячіе боевые, а придланъ на нихъ медвдь, и шесть попугаевъ, а въ тхъ попугаяхъ два есть, одинъ самецъ, а другой самка — и т два Борису ед., а четыре его сыну, да сыну же едору Бор. дв обезьяны.

Такимъ образомъ, въ хоромахъ боярина и тогда уже водились для забавы и попугаи, и обезьяны.

Въ 1595 г. случился великій пожаръ, выгорлъ весь Китай-городъ, ‘полаты каменныя и въ погребахъ везд все выгорло, а посл пожара возстала буря велія, съ городскихъ башенъ верхи сломало и въ Кремл съ Борисова двора Годунова съ воротъ верхъ сломило, и многіе дворы разметало, людей же и скотъ на воздухъ метало’.

Какъ извстно, ворота у богатыхъ и достаточныхъ дворовъ, да и у всхъ обывателей, всегда строились боле или мене затйливо, а у богатыхъ воротные верхи устроивались въ вид шатровыхъ башенъ одинакихъ или даже и тройныхъ, какь это видно и на план Кремля временъ Годунова, а потому и лтописецъ воспользовался случаемъ и отмтилъ разрушеніе Годуновскихъ воротъ, какъ примчательнаго Кремлевскаго зданія. хотя, съ другой стороны, такая отмтка могла явиться съ мыслью о Божьемъ наказаніи властителя за обиды и насилія, какими онъ прославилъ себя.

Въ то время ходила молва, что и пожаръ Китай-города былъ устроенъ тмъ же Годуновымъ съ цлью отвратить опасную народную молву объ убіеніи царевича Дмитрія въ 1591 году.

Достигнувъ царскаго внца, Годуновъ, конечно, перебрался съ своего богатаго двора въ царскій дворецъ и съ того времени (съ 1598 г.) оставилъ свой дворъ пустымъ, не отдавая его никому, не находя никого достойнаго жить въ немъ, какъ это и было на самомъ дл. Великой знатности людей уже не было въ это время. Только посл его кончины эти хоромы огласились плачемъ и воплями оставшейся его семьи, когда изъ дворца она была здсь заключена и погибла насильственною смертью.

‘Что посешь, то и пожнешь’, говоритъ народная пословица, что сетъ человкъ, то и пожнетъ, повторяли наши лтописцы при описаніи такихъ событій.

Настала, наконецъ, жатва и для царя Бориса. Нежданно, негадано появился живымъ убіенный царевичъ Дмитрій. Добытый злодйствами тронъ пошатнулся. Измна царю съ каждымъ днемъ выростала повсюду. Вс лицемрныя благодянья народу, вс добрыя попеченія о государств и многое доброе его устройство исчезли изъ памяти людей, сохранившихъ только ненависть къ царствующему властителю. 5 апрля 1605 г. царь Борись, вставши отъ обда, внезапно заболлъ и черезъ два часа скончался. Говорили, что самъ себя отравилъ, но можно полагать, что былъ отравленъ угодниками Самозванца, если не умеръ апоплексіей, какъ свидтельствуетъ Маржеретъ. Однако, по свидтельству Массы, доктора, бывшіе во дворц, тотчасъ узнали, что онъ умеръ отъ яда.

Спустя съ небольшимъ два мсяца Самозванецъ уже приближался къ Москв и, стоя съ большимъ войскомъ на Тул, послалъ въ Москву князей Василья Вас. Голицына, помышлявшаго тоже о царскомъ внц, Василья Мосальскаго и другихъ своихъ угодниковъ съ повелніемъ низложить, убрать съ дороги, патріарха Іова и истребить Годуновыхъ.

Повелніе было исполнено съ большимъ усердіемъ, которымъ особенно отличились упомянутые два князя.

Вдова царя Бориса съ сыномъ, уже внчаннымъ царемъ едоромъ, и дочерью Ксеніею были безъ милости схвачены во дворц и отвезены на водовозной телг на старый Борисовскій дворъ, гд и заперли ихъ подъ стражею. Вслдъ затмъ, немного времени спустя, туда явились помянутые князья—Голицынъ и Мосальскій—съ двумя помощниками и тремя стрльцами, которые и ‘предаша несчастнаго молодого царя и его мать царицу Марью удавленію’, разведя ихъ сначала по разнымъ комнатамъ. Князь Вас. Голицынъ, выйдя посл того изъ Борисовскаго двора. возвстилъ народу, что царь и царица, его мать, отъ страха опились смертнымъ зеліемъ и померли. Царевна Ксенія была оставлена въ живыхъ и пострижена въ монахини.

Воцарившійся Самозванецъ, осыпая своими милостями первенствующаго боярина едора Ив. Мстиславскаго, подарилъ ему весь домъ царя Бориса, но, кажется, бояринъ не усплъ воспользоваться этимъ даромъ, — такъ событія быстро измняли ходъ длъ.

Между тмъ, извстно, что на Борисовскомъ двор при Самозванц былъ помщенъ воевода Сендомирскій, а съ нимъ были помщены и Іезуиты, которые здсь стали свободно священнодйствовать по Римскому обряду.

Когда Самозванецъ былъ убитъ, бунтовавшая въ то время въ Кремл толпа, искавшая повсюду Поляковъ, осадила въ Борисовскомъ двор и пана Сендомирскаго. Ворота этого двора съ улицы были завалены всякою всячиною. ‘Мы’, говоритъ свидтель этого обстоятельства, ‘заперлись изнутри. Насъ было весьма немного, но мы ршили при всей малочисленности защищаться. Уже наведены были на насъ пушки, одн въ окна, другія въ стну, но какъ во двор были каменные подвалы, то безъ великихъ усилій нельзя было одолть насъ. Между тмъ посыпались камни къ намъ на дворъ и нсколько стрльцовъ готовились войти къ намъ изъ монастыря (Троицкаго подворья) чрезъ проломы, о коихъ мы ничего не знали, какъ вдругъ прискакали къ воротамъ нашимъ бояре, требуя, чтобы панъ-воевода послалъ кого-нибудь для переговоровъ съ Думными боярами. Осада тмъ и окончилась’.

Посл для охраны пана-воеводы поставлена была около двора стрлецкая стража.

На Борисовскій дворъ былъ сведенъ изъ дворца и несчастный царь, какъ называли его въ народ, Василій Ив. Шуйскій и съ своею царицею и, дабы не могъ онъ воротиться на царство, тамъ же былъ постриженъ въ монахи и съ царицею.

Въ Смутное время, когда въ 1610 г. велемудрые Московскіе бояре присягнули королевичу Владиславу и отдали Москву во власть Полякамъ, въ Кремл на Цареборисовскомъ двор поселился самъ панъ гетманъ Жолквскій и вмст съ нимъ оставленный имъ посл своего отъзда главнокомандующимъ Польскою силою и градоначальникомъ Москвы панъ Александръ Гонсвскій, который по указаніямъ гетмана въ полномъ недовріи къ Русскимъ распорядился самымъ предусмотрительнымъ образомъ. Ключи городовые отъ всхъ воротъ забралъ къ себ, весь нарядъ (артиллерію), пушки со всхъ городовыхъ стнъ, а также зелье (порохъ), свинецъ, пушечныя ядра и всякіе пушечные запасы собралъ въ Кремль да въ Китай городъ, а иное и на Цареборисовъ дворъ, къ своему жилью. Во всхъ городовыхъ воротахъ онъ поставилъ сторожами своихъ Поляковъ, вмсто стрльцовъ, которыхъ всхъ выслалъ совсмъ изъ города, ршетки у улицъ сломалъ и обывателямъ строго запретилъ носить какое-либо оружіе, даже и плотникамъ съ топорами не веллъ ходить и ножи на бедр никому не веллъ носить.

Для Поляковъ такія предосторожности были очень необходимы, потому что занявшее городъ и Кремль ихъ войско не было достаточно. Масквичъ пишетъ, что они вступили въ городъ тихо, какъ бы тайкомъ, не желая показать обывателямъ слабыя свои силы.

По свидтельству Масквича они вошли въ Кремль 9 октября по новому стилю, по свидтельству Польскаго Дневника—27 сентября по старому стилю. Выходитъ разница въ двухъ дняхъ.

Гетманъ Жолквскій жилъ на Цареборисовскомъ двор всего только мсяцъ и 6 ноября, по новому стилю, ухалъ къ Смоленску для свиданія съ королемъ. Въ Борисовскихъ полатахъ, какъ и при Самозванц, былъ устроенъ костелъ. Происходило служеніе по Римскому обряду, и Латинское пніе доносилось от сюда до хоромъ патріарха Ермогена, сердечно негодовавшаго на такое поруганіе Православной вры о Христ.

Гонсвскій прожилъ здсь почти до самаго конца Польскаго владычества надъ истерзанною Русью, до конца іюня, то-есть слишкомъ 1^1/2 года. 27 іюня 1612 г. онъ изъ соперничества съ паномъ Струсемъ, прибывшимъ къ Москв съ новымъ войскомъ, выступилъ изъ Кремля, а на его мсто въ градоначальники всту пилъ этоть панъ Струсь, который, конечно, поселился на той же квартир Гонсвскаго, на Цареборисовскомъ двор.

Но новый градоначальникъ, очень желавшій удержать Москву для королевича Владислава, пришелъ только для своего несчастія. Въ это время Нижегородская рать стояла уже въ Ярославл. Отъ нея, какъ отъ благодатнаго солнца, съ великою силою двигалось очищеніе народныхъ умовъ, освщалась тьма народной смуты и, несмотря на измнные подвига собиравшагося подъ Москвою казачества, засвшіе въ Кремл Поляки день ото дня все больше и больше стснялись и обездоливались. Въ послднее время они претерпвали невыносимый, неслыханный голодъ. ‘Ни въ какихъ лтописяхъ, ни въ какихъ исторіяхъ нтъ извстій’, говорить ихъ дневникъ, ‘чтобы кто-либо, сидящій въ осад, терплъ такой голодъ, чтобы былъ гд-либо такой голодъ, потому что когда насталъ этотъ голодъ и когда не стало травъ, корней, мышей, собакъ, ко шекъ, падали, то осажденные съли плнныхъ, съли умершія тла, вырывая ихъ изъ земли, пхота сама себя съла и ла другихъ, ловя людей. Пхотный порутчикъ Трусковскій сълъ двоихъ своихъ сыновей, одинъ гайдукъ тоже сълъ своего сына, другой сълъ свою мать, одинъ товарищъ сълъ своего слугу, словомъ, отецъ сына, сынъ отца не щадилъ, господинъ не былъ увренъ въ слуг, слуга въ господин, кто кого могъ, кто былъ здорове другого, тотъ того и лъ. Объ умершемъ родственник или товарищ, если кто другой съдалъ таковаго, судились какъ о наслдств и доказывали, что его състь слдовало ближайшему родственнику, а не кому другому. Такое судное дло случилось во взвод г. Леницкаго, у котораго гайдуки съли умершаго гайдука ихъ взвода. Родственникъ покойника, гайдукъ изъ другого десятка, жаловался на это передъ ротмистромъ и доказывалъ, что онъ имлъ больше права състь его, какъ родственникъ, а т возражали, что они имли на это ближайшее право, потому что онъ былъ съ ними въ одномъ ряду, строю и десятк. Ротмистръ не зналъ, какой сдлать приговоръ, и, опасаясь, какъ бы недовольная сторона не съла самого судью, бжалъ съ судейскаго мста. Во время этого страшнаго голода появились разныя болзни и такіе страшные случаи смерти, что нельзя было смотрть безъ плачу и ужасу на умирающаго человка. Я много насмотрлся на такихъ. Иной пожиралъ землю подъ собою, грызъ свои руки, ноги, свое тло и что всего хуже,—желалъ умереть поскоре и не могъ,—грызъ камень или кирпичъ, умоляя Бога превратить въ хлбъ, но не могъ откусить. Вздохи: ахъ, ахъ, слышны были по всей крпости, а вн крпости—плнъ, смерть. Тяжкая это была осада, тяжкое терпніе!’

Проживая въ такомъ отчаянномъ положеніи цлыя недли, Поляки все надялись, что гетманъ Ходкевичъ спасеть ихъ, доставивъ продовольствіе и свжее войско. Но Ходкевичу путь къ Кремлю былъ достославно прегражденъ Нижегородскимъ Ополченіемъ, которому, наконецъ, помогли и казаки. Услыхавъ объ этомъ, Поляки поршили, наконецъ, сдаться. Панъ Струсь, мужъ великой храбрости и многаго разсужденія, по отзыву Русскаго лтописца, на площади передъ Иваномъ Великимъ собралъ оголодавшее, отъ глада ослабвшее славное свое рыцарство и предложилъ вопросъ: какъ быть? Вс единодушно ршили отдаться Москалямъ, просить милости, чтобы оставили всхъ живыми. 28 октября Кремлевскія ворота были отворены, и Русскіе вошли въ запустлый и разореный Кремль.

Панъ Струсь былъ сначала посаженъ за стражею въ Кирилловъ монастырь (на подворье, въ Дневник написано, вроятно ошибочно, Кризтовскій, а можетъ быть и Крутицкій), потомъ перевели его въ Чудовъ покрпче, а затмъ посадили его въ тсный дворъ, укрпивъ его острогомъ.

Посл того панъ Струсь былъ взятъ со всмъ своимъ полкомъ въ казацкіе таборы Трубецкаго. Другой полкъ пана Будилы взятъ въ ополченіе Пожарскаго. Въ таборахъ почти весь Струсевъ полкъ былъ побитъ, несмотря на уговоръ при сдач, что будутъ вс цлы.

Кн. Трубецкой, почитая себя главнокомандующимъ въ собравшемся ополченіи на Поляковъ, тотчасъ поселился на томъ же Цареборисовскомъ двор, который, повидимому, представлялъ во всемъ Кремл наиболе устроенное и удобное помщеніе для начальниковъ. Пожарскій остановился на Арбат въ Воздвиженскомъ монастыр.

Царскій дворецъ въ это время былъ вполн опустошенъ, стоялъ безъ кровель, безъ оконницъ и дверей, безъ половъ, такъ что и самому избранному царю Михаилу негд было поселиться.

Когда все пришло въ старый порядокъ, князь Трубецкой, конечно, поселился гд-либо въ своемъ собственномъ двор, а Цареборисовскій дворъ поступилъ въ дворцовое вдомство и, повидимому, оставался пустымъ, доставляя надобныя помщенія для дворцовыхъ потребностей, въ томъ числ и для царской потхи. Въ 1620 г. сентября 11 молодой царь Михаилъ тшился на этомъ двор медвжьимъ боемъ, о чемъ гласитъ слдующая записка: ‘Ловчаго пути конный псарь Кондратій Корчминъ да пшій псарь Сенька Омельяновъ тшили государя на старомъ Царев-Борисов двор дворными медвдями гонцами и у Кондрашки медвдь изълъ руку, а у Сеньки изълъ голову’.

Въ 1627 г. извстный въ то время мдныхъ длъ мастеръ Дмитрій Сверчковъ на Борисовскомъ двор длалъ къ церковному строенію мдное дло, именно мдный шатеръ, для храненія Ризы Господней, стоящій и донын въ Успенскомъ собор.

Въ 1635 г. на Борисовскомъ двор садовники Ив. Телятевскій да Титъ Андреевъ устроили садъ.

Въ 1644 г., какъ извстно, происходило неудавшееся сватовство царевны Ирины Михаиловны за Волдемара, принца Датскаго, графа Шлейзвигъ-Голштинскаго, для чего принцъ и прибылъ въ Москву, какъ женихъ царевны. Переговоры о сватовств начались еще въ 1642 г., продолжались весь 1643 годъ, и когда было ршено, что нареченный женихъ прибудетъ, наконецъ, въ Москву, то для его помщенія царь Михаилъ ед. назначилъ запустлый дворъ царя Бориса, повелвъ выстроить на немъ новыя деревянныя хоромы въ три яруса и соединить ихъ съ дворцовыми зданіями особыми внутренними переходами, при этомъ не была забыта и мыленка. Внутренняя уборка хоромъ состояла изъ суконъ багреца и другихъ красныхъ цвтовъ, которыми были обиты стны, двери, настланы полы.

Принцъ, именуемый по-русски королевичемъ Волдемаромъ Христіанусовичемъ, прибылъ въ Москву и поселился на Борисовскомъ двор 21 января 1644 г. Встрча дорогого гостя на улицахъ города была самая торжественная и очень почетная. Черезъ четыре дня, 25 января, постилъ его самолично и царь Михаилъ, пришедши къ нему упомянутыми переходами. Онъ нсколько разъ обнималъ королевича, очень ласкалъ его и часто повторялъ, что королевичъ будетъ ему такъ же милъ и дорогъ, какъ родной сынъ. Первыя дв недли прошли во взаимныхъ ласканіяхъ и въ самомъ дружественномъ, въ самомъ родственномъ расположеніи. 28 генваря царь угощалъ королевича и его свиту торжественнымъ обдомъ въ Грановитой полат, при чемъ по русскому обычаю богато и очень щедро одарилъ его серебряными кубками, изъ которыхъ иные всили отъ 16 до 19 фунтовъ серебра, дорогими соболями, златотканными и шелковыми тканями и пр.

30 генваря упомянутыми переходами постилъ королевича царевичъ Алексй Мих. и пробылъ у него часа два {Въ этотъ ли разъ или прежде, во время торжественныхъ встрчъ, королевичъ подарилъ царевичу богатйшую алмазную запану, которую мастера Золотой полаты, Нмцы, оцнили въ 6722 рубля. На ней было въ гнздахъ 54 алмаза большихъ и малыхъ, да на синяхъ вислыхъ 32 алмаза большихъ и малыхъ. Богато было и влагалище (футляръ), въ которомъ она сохранялась, деревянное, обитое лазоревымъ бархатомъ и обнизанное жемчугомъ съ канителью. Впослдствіи, въ 1651 г. уже, царствовавшiй посл отца царевичъ повеллъ эту запану нашить ва свою шапку бархатную шефранную (двтомъ) двоеморхую, околъ соболій, а потомъ въ 1653 г. эта запана была нашита на новую шапку бархатъ червчатъ двоеморхъ (Госуд. Большая Шкатула, изд. С. Н. Кологривова, стр. 172).}.

Потомъ, 4 февраля, самъ царь въ другой разъ постилъ королевича и пробылъ у него съ часъ. Цареборисовскій дворъ въ это время сталъ именоваться дворомъ королевича Волдемара. Съ обихъ сторонъ радовались, что свадебное дло окончится къ обоюдному удовольствію, но скоро обнаружились великія затрудненія. Съ царской стороны были убждены, что королевичъ приметъ Православіе и крещеніе по Православному обряду, а съ королевичевой стороны настойчиво стали отказывать въ этомъ.

Уже съ 6 февраля началась переписка по этому предмету, не личныя сношенія, а переписка, которая повела къ тому, что королевичъ 26 февраля сталъ просить отпуска, ухать изъ Москвы хоть сейчасъ же. Въ этомъ его особенно настроивалъ его пасторъ, а также и другія лица свиты.

Опасаясь, что королевичъ и въ самомъ дл думаетъ тайно убжать изъ Москвы, царь повеллъ сторожить его, для чего и поставленъ былъ стрлецкій караулъ во всхъ дворахъ вокругъ Борисовскаго двора, подъ предлогомъ, что 25 марта наступаетъ праздникъ Благовщенія, когда происходитъ въ народ много скоморошества и пьянаго буйства.

Недли черезъ дв эта сторожба была снята. Между тмъ во все время съ царской стороны не пропускали случая, чтобы убдить королевича принять Православное крещеніе.

9 апрля затяли для него трехдневную охоту въ сопровожденіи избранныхъ лицъ: Василія Ив. и Семена Лукьян. Стршневыхъ и Ловчаго, которые должны были и при такомъ развлеченiи уговаривать и убждать королевича присоединиться къ Русской церкви. Но ничто не помогало. Въ увщаніи королевича едва ли не первымъ двигателемъ этого дла былъ самъ патріархъ Іосифъ. Онъ, между прочимъ, полагалъ, что убдитъ королевича разборомъ его вры передъ лицомъ правды Православія, и для того назначилъ нсколько духовныхъ лицъ побесдовать и обсудить вопросъ съ доказательствами въ пользу Православной правды, истины. 28 апрля состоялось это преніе о Вр и повело къ тому, что королевичъ ршился самъдругъ тайкомъ убжать изъ Москвы.

9 мая во второмъ часу ночи онъ вознамрился исполнить это но въ Тверскихъ воротахъ Благо города его остановили стрльцы, хотя и достаточно хмельные по случаю праздника Николина дня. Это обстоятельство происходило такъ. Въ упомянутый полуночный часъ человкъ 30 конныхъ и пшихъ Нмцевъ появились у Тверскихъ воротъ и вознамрились силою проломиться въ ворота, стрльцы не допустили ихъ до этого, вслдствіе чего послдовала даже кровавая борьба: Нмцы стали стрлять изъ пистолетовъ и колоть шпагами стрльцовъ, но все-таки были прогнаны отъ воротъ. Одного изъ Нмцевъ стрльцы взяли въ плнъ, того самаго дворянина, съ которымъ королевичъ хотлъ убжать. Самъ королевичъ усплъ возвратиться домой. Посл того, когда стрльцы ввели плннаго въ Кремль, то, поровнявшись съ соборомъ Николы Ростунскаго, они были встрчены прибжавшими отъ Бо-рисовскаго двора Нмцами, которые начали колоть ихъ шпагами, одного убили до смерти, 6 человкъ ранили и отбили плннаго. Оказалось, что убилъ стрльца самъ королевичъ, бывшій въ числ другихъ своихъ слугъ. Онъ и не скрывалъ своего грха и заявилъ боярину Сицкому, что-де хотлъ убжать за Тверскія ворота и убилъ стрльца, потому что онъ очень желаетъ уйти изъ Москвы, а его напрасно задерживаютъ.

Конечно, царь не помедлилъ заявить ему свое великое неудовольствіе по этому поводу.

Между тмъ пренія о Вр настойчиво продолжались съ обихъ сторонъ. Патріархъ прислалъ королевичу письмо на столбц чуть не въ 48 саженъ, а пасторъ написалъ цлую книгу въ защиту своей Вры. Эти пренія отчасти происходили и въ Борисовскихъ хоромахъ въ присутствіи самого королевича, который хвалился, что онъ грамотенъ лучше всякаго попа, библію прочелъ пять разъ и всю ее помнитъ и можеть говорить отъ книгь сколько угодно.

Съ царской стороны почти ежедневно и словесно и письменно убждали королевича принять Русское крещеніе, перемнить Вру, а королевичъ также почти ежедневно просилъ отпустить его совсмъ домой. Отпускъ вслдствіе посольскихъ сношеній съ отцомъ королевича затягивался день ото дня. Время проходило въ пререканіяхъ о Вр и въ большихъ стараніяхъ съ царской стороны убдить королевича на перемну вры, почему съ нимъ поступали по-прежнему съ великимъ вниманіемъ и дружелюбіемъ, доставляя ему всевозможныя удовольствія и развлеченія. Между прочимъ онъ пристрастился къ полевой охот.

12 іюля 1644 г. насталъ день царскаго рожденія. Слдовало бы позвать королевича къ царскому столу, но теперь государь прислалъ ему обдъ на домъ въ 250 блюдъ, все рыбныхъ и пирожныхъ.

19 іюля королевичъ здилъ очень нарядно на охоту, на очень веселое мсто въ 5 верстахъ оть Москвы. Затмъ съ 25 августа онъ снова на то же мсто здилъ на охоту и увеселялся тамъ шесть дней, до 31 августа. Только по необходимости онъ долженъ былъ возвратиться въ Москву, потому что въ то времл прибылъ посолъ Турецкаго Салтана, и царь Михаилъ пожелалъ, чтобы королевичъ видлъ торжество пріема этого посла. Самъ царевичъ Алексй Михаиловичъ пришелъ звать королевича смотрть посольское шествіе. Потомъ государь пригласилъ королевича къ своему столу, посл котораго королевичъ оставался у государя до 8 часовъ вечера. Ему при этомъ оказывали всю русскую в&#1123,жливостъ и вновь щедро одарили его. Это было 10 сентября. На другой день, 11 сентября, царевичъ опять навстилъ королевича и ‘время прошло у нихъ въ любви и дружескомъ расположеніи’.

Такое дружелюбіе заставило и королевяча позвать тоже и къ себ въ гости самого государя съ царевичемъ. День для пира былъ назначенъ 17 сентября. Царь и царевичъ пришли въ Борисовскій дворецъ упомянутымъ внутреннимъ дворцовымъ ходомъ. Еще не входя въ королевичевы покои, государь послалъ требованіе, чтобъ королевичъ и его свита сняли свои шпаги, такъ какъ по русскому обычаю не водится, чтобы въ присутствіи государя кто бы то ни было имлъ при себ оружіе. Королевичъ до-казывалъ, что, напротивъ, по ихъ нмецкимъ обычаямъ оружіе и носится въ честь государю и въ оборону ему. Государь, наконецъ, уступилъ ласковому хозяину.

‘Потомъ царь и царевичъ введены были въ столовую комнату, и подана имъ вода, а посл того, какъ они, наконецъ, и графъ услись, и послдній подалъ и поставилъ передъ ними разныя кушанья, царь сдлалъ начало обду, а царевичъ еще воздерживался, безъ сомннія, потому, что графъ ничего не подалъ ему особенно, а, слдовательно, не исполнилъ Русскаго обычая. Замтивъ это, графъ началъ подавать изъ своихъ рукъ и ему, и онъ тотчасъ же сталъ кушать. Посл того графъ предложилъ царю здоровье Его Царскаго Величества, и такъ дале. Потомъ стали обдать князья и камеръ-юнкеры, пришедшіе съ царемъ и царевичемъ. По Русскому обычаю, графъ два раза изъ своихъ рукъ подносилъ имъ поочередно по чарк водки, каждаго одлилъ вкуснымъ кушаньемъ со стола и пожаловалъ по полуфляжк испанскаго вина. При этомъ можно было видть обычаи вжливости. По окончаніи стола царь пожелалъ, чтобы графъ и своихъ людей почтилъ напиткомъ, этотъ отговаривался, полагая, что совсмъ неприлично подносить своимъ людямъ, которые находились тутъ для прислугй Его Царскому Величеству. Если же царю угодно изъявить свою милость графскимъ людямъ, то онъ можеть пожаловать ихъ изъ своихъ рукъ, о чемъ графъ и проситъ его.

‘Царь соизволилъ на это и потомъ жаловалъ чаркою водки по порядку всхъ и каждаго, бывшихъ у стола въ графскихъ покояхъ. Посл него царевичъ тоже подносилъ всмъ изъ своихъ рукъ и изъ той же золотой чарки. Царю было угодно, чтобы и графъ оказалъ такую же милость своимъ служителямъ, этотъ и согласился, но только съ тмъ, чтобы сначала поднести и пожаловать изъ своихъ рукъ людямъ Его Царскаго Величества. Межъ тмъ трубачи и литаврщики были готовы къ услугамъ графа, который веллъ узнать чрезъ переводчиковъ, угодно ли царю послушать ихъ? А такъ какъ ото было угодно, то пили здоровье и трубили изо всей мочи. Такое увеселеніе продолжалось нсколько времени. Со стороны царя и царевича великая любовь и расположеніе къ графу изъявлялись въ очень ласковыхъ словахъ, тлодвиженіяхъ и объятіяхъ. Графъ тоже отдавалъ имъ должное во всемъ, насколько дозволяла ему совсть. Тогда дворецкій царевича, Борисъ Ивановичъ Морозовъ, почелъ удобнымъ сказать что-нибудь о перемн Вры, для того и подошелъ къ царю, царевичу и графу, съ такими словами: ‘Большая отрада видть столь великую любовь и дружбу между такими государями, но еще больше радости было бы у всхъ, кабы могли они сойтись и въ Вроисповданіи’. На это царь перемигнулся съ нимъ, но графъ отвчалъ, что любовь и дружество могутъ быть и остаться безъ соединенія въ Вроисповданіи. ‘Но тогда, отвчалъ дворецкій, такая любовь и искренняя дружба будутъ еще больше и постоянне, чмъ когда-нибудь, и вс высшаго и низшаго званія люди, духовные и миряне, порадуются, полюбятъ его графскую милость и станутъ отдавать ему такія же почести, какъ и Его Царскому Величеству и царевичу’. ‘Его Царское Величество, отвчалъ графъ, и безъ того оказываетъ ему большой почетъ, и графъ отдаетъ ему должную справедливость въ томъ, а при случа готовъ отплатить ему за то своею кровью. Но чтобы мнять Вру, отказаться отъ крещенія и принять Вру и крещеніе Его Царскаго Величества, этого не будетъ и не должно быть ни вовки-вковъ, въ чемъ и теперь, какъ и прежде, желалъ бы онъ уврить царя’.

‘Такъ этотъ разговоръ и кончился. Черезъ нсколько времени посл того царь и царевичъ пожелали посмотрть садъ, отведенный графу, ихъ проводили въ новоустроенную бесдку, гд царь и слъ, направо отъ него помстился царевичъ, а налво графъ. Расположеніе и довріе возрастали все больше и больше, да и стало замтно на цар и на граф, что въ подчиваньи напитками недостатка не было. Въ знакъ совершеннаго расположенія, по ходатайству царя и царевича, прощены и приняты опять на службу нкоторые графскіе служители, провинившіеся въ дерзости къ одному изъ высшихъ офицеровъ графа, осужденные было на смерть и уже посаженные въ темницу, а по заступничеству его графской милости царь освободилъ одного, взятаго подъ стражу, нмца за убійство какого-то Русскаго. Потомъ, когда, по случаю суроваго вечерняго воздуха, графъ веллъ принести себ шапку, шитую серебромъ и золотомъ и подбитую соболями, и накрылся ею, царю угодно было посмотрть ее. Онъ и снялъ ее съ графа, осмотрлъ и надлъ себ на голову, а свою черную бархатную, обложенную сзади и спереди черными лисицами и немного жемчугомъ, надлъ на графа, который тотчасъ же снялъ ее опять и притомъ сказалъ въ шутку: ‘Славно! Пусть всякой оставитъ у себя, что у него въ рукахъ!’ Когда переводчикъ растолковалъ эти слова по-русски, царю они понравились, и онъ не требовалъ назадъ своей шапки. Графъ и не воображалъ того: тотчасъ же сталъ очень извиняться, что не думалъ о томъ въ самомъ дл, да и зналъ, что ему неприлично имть такія притязанія и пользоваться шапкой, которою накрывался прежде Его Царское Величество.

‘Отвтъ былъ тотъ, что царю такъ угодно почтить графа, который и надлъ на себя эту шапку, изъявляя свое удовольствіе. Дворецкій, Б. И. Морозовъ, вообразиль, что это ему на руку, подошелъ въ другой разъ и заговорилъ о Вр, въ томъ мнніи, что сослужить своему государю. Замтивъ и понявъ изъ графскаго отвта, что такія рчи надодаютъ, царь веллъ отойти боярину, спьяна этотъ было заупрямился, но тогда всталъ, наконецъ, царевичъ, схватилъ его за кафтанъ на груди и веллъ идти вонъ, а двое дворянъ тотчасъ же и увели его. По отправленіи дворецкаго, жалованье водкою все продолжалось. Царь казался очень милостивымъ особливо ко всмъ низшаго разряда людямъ графа, стоявшимъ кругомъ бесдки и пркслуживавшимъ, и жаловалъ напиткомъ каждаго изъ своихъ рукъ. Между царемъ, царевичемъ и графомъ ничего нельзя было замтить другаго, кром великаго расположенія и дружбы, и особенной милости къ графскимъ служителямъ. Напослдокъ, такъ какъ была уже полночь, царь и царевичъ пожелали вернутъся домой. Графъ провожалъ ихъ. Когда же царь былъ уже недалеко отъ воротъ сада, гд стояли и играли трубачи съ литаврщиками, и увидалъ ихъ, онъ остановился. Когда музыканты сыграли, онъ пожелалъ послушать еще, они снова играли по его желанію, а между тмъ принесли стулъ, на которомъ онъ и слъ, направо отъ него стоялъ царевичъ, налво графъ. Трубачи перестали. Тогда графъ предложилъ царю, что въ честь Его Царскаго Величества онъ самъ будетъ бить въ литавры, если только угодно ему послушать. Царь изъявилъ Свое желаніе. Графъ снялъ съ себя шпагу, но, когда хотлъ было принять ее одинъ изъ служителей, царь взялъ ее къ себ и, оглядвши очень внимательно, обнажилъ, повертлъ ею въ воздух, вложилъ опять въ ножны и отдалъ. Графъ ударилъ потомъ въ литавры, и это особенно понравилось царю: онъ благодарилъ его объятіемъ и неоднократнымъ дружескимъ поцлуемъ. То же сдлалъ и царевичъ, посл чего пили здоровье. Графъ проводилъ царя высокимъ ходомъ до его дворца, гд оба благодарили другъ друга и потомъ разстались. На другой день явился къ графу царевичъ и благодарилъ за оказанную вчера любовь, дружбу и честь, а черезъ два часа простился немедленно’.

Здсь мы приводимъ разсказъ объ этомъ обд изъ подлинной записки о пребываніи королевича въ Россіи, составленной участникомъ-очевидцемъ этого пребыванія. Подробности разсказа тмъ особенно любопытны, что описываютъ едва ли когда случившійся въ царскомъ быту обдъ Московскаго государя въ гостяхъ у своего же гостя, прибывшаго въ Москву королевича. Вмст съ тмъ эти подробности раскрываютъ простоту царскаго обхожденія съ иноземцами и противоположность нкоторыхъ обычаевъ Европейскихъ съ Московскими, именно въ отношеніяхъ къ низшимъ служителямъ.

Прошло уже 9 мсяцевъ, а свадебное дло не подвигалось ни на волосъ. 29 дек. 1644 г., по случаю прізда и пріема Персидскаго посла, царевичъ Алексй Михаиловичъ опять пришелъ къ королевичу и позвалъ его посмотрть шествіе Персіанъ, а потомъ пригласилъ его въ свои хоромы на угощенье. Къ концу пированья вошелъ въ комнату царевича и самъ государь, дружелюбно обласкалъ гостя и снова повторилъ свою просьбу принять Русскую Вру и снова получилъ ршительный отказъ со стороны королевича. Заявивъ ему и съ своей стороны, что свадьба ни въ какомъ случа не состоится, если онъ не приметъ крещеніе, что и отпуску ему не будетъ, царь разстался съ королевичемъ въ неудовольствіи.

Но на другой день царевичъ все-таки пришелъ опять къ упрямому гостю и потшилъ его медвжьей травлей.

1 марта именинница царица Евдокя Лук. прислала по Русскому порядку обычный обдъ королевичу. Онъ сказался нездоровымъ и не принялъ кушанье самолично, оно было передано его дворецкому.

Сколько не ухаживали за дорогимъ женихомъ, онъ не подавался и мыслилъ такъ, что готовъ въ собственной крови креститься, чмъ согласиться на желаніе царя и принять Русское крещеніе.

Государь думалъ и вс бояре, что королевича смущаютъ и научаютъ упорствовать его пасторъ и его приближенные, а потому время отъ времени и повторялъ свое желаніе. Но все было напрасно.

Пререканія и исповдные споры съ Нмцами перенеслись потомъ и на улицу въ народную толпу. Въ это время, въ конц февраля 1645 г., прибыли въ Москву Донскіе казаки.

Они представлялись государю, были хорошо угощены и, возвращаясь очень веселыми изъ Кремля, встртили Нмца, быть можеть, чмъ-либо оскорбившаго ихъ, напали на него и ограбили (обобрали). Въ другой разъ, также поссорившись, казаки совершили даже кровавую расправу, двоихъ Нмцевъ убили.

Какъ королевичъ проводилъ иногда на Борисовскомъ двор время, объ этомъ есть, впрочемъ, случайное свидтельство.

25 іюня 1645 г. было донесено государю, что королевичъ заболлъ сердечною болзнью, сердце щемитъ и болитъ, что скушаетъ пищи или чего изопьетъ, то сейчасъ назадъ и если скорой помощи не подать, то можетъ, пожалуй, умереть. Но на другой же день постельный сторожъ Русскій разсказалъ, что 25 числа королевичъ кушалъ въ саду, съ нимъ были его придворные и были вс веселы, ли и пили попрежнему. Посл ужина королевичъ гулялъ въ саду долго, а придворные ушли въ хоромы и тамъ пили вино и романею и рейнское и иное питье до втораго часу ночи. Были вс пьяны, играли въ цымбалы.

Дло о свадьб тянулось безъ пользы для обихъ сторонъ.

12 іюля 1645 г. царь Михаилъ едоровнчъ померъ. Передъ самою кончиною государя, 4 іюля, по настоянію Польскаго посла, назначено было опять богословское преніе о Вр, именно въ присутствіи посла. Гд происходила эта бесда, неизвстно, но когда прибыли туда королевичевы придворные, то они должны были пройти черезъ нсколько тысячъ народа, слдовательно въ преніяхъ уже принимала участіе улица или всенародное общество.

Бесда и пренія попрежнему окончились ничмъ, а потому въ народ распространилось большое неудовольствіе на пастора, такъ что государь принужденъ былъ уврить его въ полной безопасности отъ всякихъ угрозъ.

Съ кончиною государя дло приняло другой оборотъ, очень благопріятный для королевича. Новый шестнадцатилтній царь Алексй Мих., всегда оказывавшій самое дружелюбное расположеніе королевичу, очень скоро поршилъ вопросъ и объ его отпуск.

Посл неоднократныхъ неудачныхъ попытокъ упросить королевича перекреститься въ Русскую Вру молодой государь и все общество бояръ приговорили покончить дло почетнымъ отпускомъ королевича къ дому. Между тмъ въ народ ходило большое негодованіе на Нмцевъ по этому поводу. По свидтельству ихъ записки, 24 іюля было совщаніе въ толп, какъ бы половче свернуть шею королевичу и его людямъ, но, къ счастію, такія кровопролитныя зати не совершились.

Наконецъ, посл торжественнаго пріема въ Золотой полат 13 августа, королевичъ 20 августа также торжественно выхалъ изъ Москвы, оставивъ Цареборисовскій дворъ опустлымъ.

Ровно черезъ семь лтъ, въ август 1652 г. 15 числа, Цареборисовскій дворъ былъ пожалованъ царемъ Алексемъ Михаиловичемъ новопоставленному патріарху Никону въ домъ Пресв. Богородицы, въ Успенскій соборъ, почему съ этого времени исторія Борисовскаго двора сливается уже съ исторіей Патріаршаго Дома, о которомъ будемъ говорить въ особой стать.

Передъ тмъ какъ состоялось пожалованіе двора патріарху, царь Алексй Мих. не одинъ разъ на Борисовскомъ двор увеселялся медвжьею потхою. Въ 1648 г. генваря 4 Ловчаго пути охотникъ Тимоей Невровъ возился съ ступнымъ медвдемъ, который изодралъ на немъ однорядку и кафтанъ. То же повторилось съ Невровымъ и въ 1649 г. февраля 3.

Оканчивая Цареборисовскимъ дворомъ, мы обозрли правую сторону Троицкой улицы, начиная отъ Троицкихъ воротъ.

Теперь возвратимся къ этимъ воротамъ и пройдемъ по лвой сторон Троицкой улицы. Какъ упомянуто, у самыхъ воротъ находился дворъ дохтура Валентина Билса, потомъ слдовало устье Житницкой улицы и расположенный на ней дворъ кн. Голицына, посл принадлежавшій Стршневу. Этотъ дворъ, занимавшій по Житницкой улиц 57 саж., занималъ и по Троицкой 55 саж., выходя своимъ угломъ къ св. воротамъ Троицкаго подворья и оканчивая свою линію по Троицкой улиц противъ Цареборисовскаго двора.

За межою этого двора находился каменный конюшенный дворъ патріарха, обозначенный и на Годуновскомъ план. Широта патріаршаго быта, конечно, не умщалась уже въ предлахъ древняго митрополичья двора и должна была распространиться отъ своей старинной межи и черезъ Троицкую улицу, гд рядомъ съ Голицынскимъ дворомъ было занято мсто и для патріаршихъ конюшенъ.

По улиц этотъ Конюшенный дворъ занималъ саженъ 20, а внутрь двора 27 саж., къ Никольской улиц онъ граничилъ съ дворами поповъ, выходившими на эту улицу, въ томъ числ съ дворомъ попа Владиміра, находившимся на углу улицы, противъ угла Цареборисовскаго двора.

На этомъ Конюшенномъ двор размщались не только конюшни, но также и каретные амбары и сараи. И лошадей, и каретъ у патріарха было не мало. Напримръ, въ 1630 году, въ август, на домовый патріаршій обиходъ было куплено въ табун ногайскихъ лошадей 23 лошади за 61 р. 27 алт. 4 деньги, вс лтами по 3 года, различной масти,— буланыя, гндыя, чалыя, срыя, карія, бурыя, коурыя, пгія, рыжія, мухортыя, иныя со звздою во лбу.

Это было при патріарх Филарет Никитич, когда патріаршій дворъ мало — по — малу только что приходилъ въ должное устройство. Но съ расширеніемъ патріаршаго быта во второй половин XVII ст. представилась необходимость увеличить помщеніе Конюшеннаго двора, а потому патріархъ въ 1676 г. выпросилъ у государя присоединить къ этому двору смежный и тогда пустой дворъ ключаря Благовщенскаго собора, объясняя, что ‘Конюшенный его дворъ гораздо тсенъ, никакими конюшенными обиходы убратца, обиходныхъ и подъемныхъ лошадей держать негд, а которыя де по нужд для выходовъ лошади держатца на стойлахъ, и тмъ отъ утсненія чинится поруха великая’.

По этому случаю былъ описанъ и дворъ ключаря Вас. Климонтова, о которомъ мы упоминали при обозрніи Никольской улицы.

Однако и этимъ приращеніемъ земли патріархъ не удовлетворился и въ 1683 г. для округленія межи своего Конюшеннаго двора выпросилъ у государя новую небольшую прибавку изъ двора Стршнева въ длину по всему Конюшенному двору, а поперекъ въ переднемъ конц, по Троицкой улиц, 3 саж., а въ заднемъ 6 саженъ, объясняя опять, что его Конюшенный дворъ тсенъ и каменнаго строенія за утсненіемъ построить негд и въ пожарное время лошадей вывесть не успть, а каменные запасы на то строеніе изготовлены.

Въ 1691 г. на этомъ каменномъ уже двор, находившемся противъ заднихъ воротъ домоваго большого патріаршаго двора, описаны слдующія каменныя постройки: три полаты жилыя въ два этажа, конюшня въ 31 стойло, надъ нею сушило, на двор 10 чулановъ на столбахъ, подл конюшни особая конюшня стадныхъ лошадей безъ стойлъ, полата кладовая. Въ нижнемъ этаж одной изъ трехъ упомянутыхъ полатъ, подл печи, съ надворья, былъ сдланъ горнъ, а въ немъ котелъ желзный для разогрванія воды лошадямъ, мрою ведеръ въ 8 и больше.

Въ коретныхъ амбарахъ помщалась 9 коретъ, боле или мене богато украшенныхъ, 1 полукорета. 3 коляски, возокъ 29 саней походныхъ, 7 телгъ, въ которыхъ возилась Ризная и другая всякая казна, 9 телгъ походныхъ, 17 телгъ Черкасскихъ, 7 телгъ простыхъ, 53 саней-болковни, 20 саней-дровни, и разные конюшенные и коретные приборы, сдла, полсти, попоны и пр.

По указу Петра 1702 г., Конюшенный патріаршій дворъ назначенъ былъ къ разборк для помщенія здсь строительныхъ матеріаловъ при постройк Арсенала, которая на нсколъко лтъ была остановлена, и потому упомянутый дворъ и при немъ церковь Пятницы были окончательно разобраны уже въ 1722—1723 гг. (Дла Московскаго Отдленія Военнаго Архива).

Такимъ образомъ, на Троицкой улиц, идя отъ Троицкихъ воротъ по лвой сторон, существовали дворы: 1) доктора Валентина Билса, 2) Богдана Бльскаго, потомъ кн. Ивана Голицына, впослдствіи принадлежавшій Стршневу, 3) Конюшенный дворъ патріарха, 4) дворъ попа Владиміра.

Улица оканчивалась Никольскимъ Хрьстцомъ, перекресткомъ улицъ Никольской, проходившей къ Ивановской площади, и Троицкой, направлявшейся въ Чудовскую улицу мимо Чудова и Вознесенскаго монастырей къ Кремлевской Спасской стн и къ Новоспасскому подворью.

Между зданіями Цареборисовскаго двора и Чудова монастыря Никольская улица имла ширины всего 3 саж. На этой меж противъ Царь-Пушки, въ 3 саж. отъ стны Чудовскаго зданія, въ 1882 году обнаружился провалъ, гд былъ открытъ прекрасно сложенный изъ благо камня погребъ съ щелевидными окнами вверху на уровн улицы, принадлежавшій къ Цареборисовскому строенію.

Въ своемъ мст мы упоминали, что прямую улицу отъ Никольскихъ воротъ къ Соборной площади провелъ впервые вел. князь Иванъ III около 1500 года. Въ древнее время и въ половин ХV ст. мстность упомянутаго перекрестка, гд впослдствіи было выстроено зданіе Чудова монастыря, была занята боярскими дворами, именно дворами извстныхъ дятелей Шемякиной смуты, Петра, Ивана и Никиты Константиновичей, какъ, только по отечеству, именовали ихъ лтописцы. Родъ Константиновичей происходилъ отъ Касожскаго князя Редеди, котораго въ единоборств побдилъ Мстиславъ Тмутороканскій въ 1022 году. Отецъ ихъ былъ Константинъ Ивановичъ, прозваніемъ Добренскiй, по селу, гд живалъ. При вел. княз Василіи Дмитріевич, по всему вроятію, онъ занималъ мсто Суздальскаго или Ростовскаго намстника, какъ и сынъ его Петръ былъ намстникомъ Ростовскимъ, быть можетъ, посл отца. Это былъ тотъ Петръ Константиновичъ, который въ 1433 г. на свадьб Василія Темнаго узналъ на Василь Дм. Косомъ подмненный у Дмитрія Донскаго золотой поясъ и сказалъ о томь вел. княгин Софь Витовтовн, которая не помедлила и отняла поясъ у Косаго, изъ-за чего возникла нескончаемая вражда между князьями, настала Шемякина смута. Другой, младшій Константиновичъ, Никита, дйствуя въ пользу Шемяки, захватилъ у Троицы въ плнъ несчастнаго вел. князя Василія Васильевича.

Когда смута окончилась и вел. князь восторжествовалъ, то, само собою разумется, Константиновичи подверглись опал и дворы ихъ поступили въ государево владнье. Эти дворы примыкали къ стоявшей въ этой мстности церкви Рождества Христова, о которой мы упоминали выше, стр. 440, и вмст съ тмъ занимали мстность Чудовской улицы и теперешняго зданія Чудова монастыря.

Сначала дворы Константиновичей по духовной вел. князя Василія Темнаго были отказаны въ 1462 г. его княгин съ указаніемъ, что кому изъ дтей она захочетъ, тому и отдастъ. Она отдала ихъ государю Ивану Вас, который въ своей духовной 1504 г. отказывалъ ихъ своимъ сыновьямъ Юрью, Дмитрію, Семену, Андрею, а потомъ по тмъ мстамъ онъ проложилъ прямую улицу отъ Никольскихъ воротъ къ площади и въ томъ же 1504 году, взамнъ этихъ дворовъ, отдалъ сыновьямъ другіе дворы и остатокъ мстъ Константиновичей, не вошедшихъ подъ улицу и лежавшихъ возл Чудова монастыря, гд тогда жилъ, въ переулк, протопопъ Благовщенскій ома, вроятный духовникъ вел. князя, посл котораго это мсто оставалось навсегда за государевыми духовниками.

Вблизи двора Константиновичей находились дворы князей Оболенскихъ, Григорья да Петра едоровичей Давыдовыхъ, Василья ед. Сабурова (съ 1465 г. бояринъ) и другихъ, которые простирались уже по ныншней площади передъ Чудовымъ монастыремъ и Николаевскимъ дворцомъ.

Изъ князей Оболенскихъ здсь жили кн. Александръ Васильевичъ, кн. Иванъ Вас. Стрига, князья Василій и едоръ Васильевичи Телепни. Князь едоръ былъ отцомъ ки. Ивана едоровича Овчины-Телепнева, знаменитаго любимца Великой княгини Елены Глинскихъ.

ПАТРІАРШІЙ ДОМЪ.

Обзоръ зданій.

Первое основаніе Митрополичьему, впослдствіи Патріаршему двору положилъ святитель Петръ, основатель политическаго величія и могущества самой Москвы. Съ большою вроятностью можно полагать, что онъ поселился на этомъ мст въ одно время съ начатою имъ постройкою Успенскаго собора, который имъ же былъ заложенъ здсь въ 1326 (или въ 1325) году. ‘Того же лта (6833), говоритъ лтописецъ, преосвященный Петръ, митрополить Кіевьскій и всеа Руси, заложи на Москв на площади у своего двора перковь прьвую камену Успеніе св. Богородицы, соборная, и заложи себ гробъ своими руками въ стн близь жертвенника, идже послди и положенъ бысть, иже и нын лежитъ, многи чюдеса содвая съ врою приходящимъ къ нему’ (П. С. Л., X, 190).

Въ одномъ изъ позднихъ лтописномъ сборник читаемъ: ‘Въ лто 6833 (1325) Петръ митрополитъ на Москв, въ маломъ томъ град, постави дворъ свой идже и до днесь, подл же двора своего заложи церковь первую каменую Успенія Пресв. Богородицы, соборную, при княз Іоанн Данилович и при брат его княз Юрь Данилович, и гробъ заложи въ стн близь жертвенника’ (Рукопись Историч. Музея, инв. No 29, 278).

Тогда упомянутая мстность представляла обширную площадь, свободное пространство передъ дворомъ вел. князя, какое въ древнемъ устройств Русскаго жилища, сколько-нибудь богатаго и знатнаго, въ особенности Великокняжескаго, всегда оставлялось впереди хоромъ для простора со стороны прізда къ хоромамъ. По старому обычаю въ Москв до времени преобразованій Петра Вел. вс знатные и богатые люди строили свои хоромы неотмнно въ глубин двора, отдляя боле или мене обширную площадь впереди своего жилья.

Святитель для постройки соборнаго храма, перваго каменнаго на Москв, избралъ мсто на Великокняжеской городской площади на сверной ея сторон и дальше къ сверу на краю площади, передъ сверными дверьми храма, основалъ свое жилище.

Если линія теперешнихъ каменныхъ полатъ Синодальнаго дома (Альбомъ видовъ, No XIX) указываетъ на первоначальную межу первыхъ зданій митрополичьяго жилища, въ чемъ едва ли возможно сомнваться, то разстояніе отъ стны перваго Успенскаго храма до жилища святителя простиралось всего саженъ на десять и даже мене.

Въ исторической литератур по этому предмету существують иныя свидтельства. По слдамъ авторитетнаго въ свое время историка Москвы И. М. Снегирева и донын эти свидтельства разсказываютъ, что строителемъ владычнаго двора на этомъ мст былъ патріархъ Никонъ, что ‘со временъ Петра митрополита до Іоны митрополичій домъ находился при древней церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ, что только Іона перенесъ свое мстопребываніе ближе къ Успенскому собору, въ 1450 г. онъ заложилъ противъ западнаго входа въ соборъ каменную полату и въ ней церковь Положенія Ризы Пресв. Богородицы и тмъ положилъ основаніе митрополичьему двору предъ западными вратами собора’, что ‘эта церковь существуетъ и въ настоящее время, но считается уже дворцовою со времени патр. Никона, который перешелъ жить въ устроенный имъ же домъ на сверной стороні Успенскаго собора (нын Синодальный домъ)’ {Русскiй Архивъ 1893 г. No 8, статья священника Н. А. Скворцова: Московскiй Кремль, стр. 438, 439. Памятники Московской Древности, И. Снегирева, М., 1842—1845, стр. 158—165.}.

Снегиревъ въ своемъ описаніи Ризположенской церкви очень старался доказать, что митрополичій, а потомъ и патріаршій дворъ со времени митр. Іоны существовалъ именно при этой церкви съ западной стороны собора, что ‘Церковь Ризположенская была свидтельницей конца митрополіи Россійской и начала патріаршества’. Эта задача повела автора къ самымъ неосновательнымъ заключеніямъ и къ подбору свидтельствъ, совсмъ не относящихся къ мстности Ризположенской церкви.

Дйствительно, первый митрополичій домъ или дворъ въ Москв находился, по преданію, при церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ, но первый же св. Петръ и перенесъ свое жилище къ заложенному имъ новому храму на Великокняжеской площади и не къ западнымъ его вратамъ, гд не было достаточнаго мста для цлаго двора, а именно на сверную сторону храма, гд, на краю площади, мстность позволяла устроить дворъ съ должною обширностью для хоромъ владыки съ подчиненными необходимыми строеніями.

Съ западной стороны, куда примыкало своими частями и жилище вел. князя (не боле какъ на разстояніи 20 саж. отъ собора), возможно было выстроить только одну полату, да и та значительно стнила бы пространство передъ передними главными (западными) дверьми собора во время церковныхъ дйствъ.

Вообще же относительно перемщенія владычняго двора надо сообразить и другія обстоятельства. Закладывая на новомъ мст соборный храмъ и собственными руками устроивая у его стны собственную гробницу, могъ ли святитель Петръ оставаться въ такой дали отъ этого сооруженія, которая существовала между церковью Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ и новозаложеннымъ храмомъ? И какимъ путемъ святитель долженъ былъ ходить или здить къ новому, столь ему любезному длу? Дорога пролегала или черезъ Великокняжескій дворъ, или же вокругъ этого двора по западной и сверной его окраин, по его задамъ, гд она была еще длинне. И это въ то время, когда постройка новыхъ хоромъ, обычно деревянныхъ, ни въ строительномъ матеріал, ни въ продолжительности времени работъ не представляла ни малйшихъ затрудненій. Въ то время и въ одинъ мсяцъ возможно было выстроить достаточно обширныя хоромы. Такимъ образомъ, вышеприведенная отмтка лтописи, что святитель заложилъ новый храмъ у своего двора, вполн достоврна и съ полнымъ основаніемъ можно полагать, что святитель переселился къ новозаложенному храму въ то еще время, какъ только начали копать рвы для его основанія. Тогда же или незадолго передъ тмъ и были поставлены жилыя хоромы, хотя бы вначал и небольшія, изъ которыхъ черезъ нсколько шаговъ святитель могъ приходить къ своему длу, устроивая себ вковчную гробницу. Трудно представить, чтобы для этого дла онъ каждый разъ путешествовалъ отъ Боровицкихъ воротъ къ заложенному имъ храму. Однако, какъ видли по увренію Слегирева, а за нимъ и всхъ авторовъ, черпавшихъ свои свднія изъ этого источника, такъ должны были путешествовать къ новому соборному храму, къ церковнымъ службамъ и по другимъ случаямъ, и вс митрополиты, жившіе будто бы все еще у Боровицкихъ воротъ, еогностъ, св. Алексй, Кипріанъ, Фотій до Іоны, прозжая или чрезъ Великокняжескій дворъ или объзжая этотъ дворъ по его задамъ. Само собою разумется, что такой несообразности никогда не существовало. Точно также не существовало митрополичьяго, а потомъ патріаршаго двора и на западной сторон собора, гд между соборомъ и Великокняжескимъ дворцомъ оставалось полаго, свободнаго мста всего на 20 саж. въ квадрат. Возможно ли было размстить на этомъ пространств каменныя полаты и весь обширный составъ владычнихъ хоромъ съ ихъ служебными частями? Основаніемъ для этого неправильнаго заключенія послужило свидтельство лтописи, что митр. Іона въ 1450 г. ‘заложилъ на своемъ двор полату камену предъ дверьми Святыя Богородицы и церковь въ полат во имя Пресв. Богородицы Положеніе Честныя Ея Ризы’. Лтописецъ не упомянулъ, передъ какими дверьми, и историкъ Москвы опредлилъ, что передъ западными, но существовали, кром, южныхъ и сверныя двери, передъ которыми въ дйствительности и была выстроена эта полата, гд святитель посл того устроилъ въ полат и церковь Ризположенія въ память чудеснаго избавленія Москвы отъ нашествія скорой Татарщины, т.-е. внезапнаго нашествія Ордынскаго царевича Мазовши, что случилось уже въ 1451 г. іюля 2 на память Положенія Ризы Пресв. Богородицы. Мазовша стоялъ у города одинъ день и такъ же внезапно побжалъ восвояси, какъ приходилъ.

Русскій Временникъ (М., 1790 г., II, 22) прямо свидтельствуетъ, что церковь въ полат святитель заложилъ послди. Значитъ, задумана была постройка только одной полаты, а устройство церкви въ полат являлось уже событіемъ случая, спустя цлый годъ. Въ житіи митрополита Іоны упомянуто, какъ и везд въ лтописяхъ, что митрополитъ ‘постави церковь, иже въ каменной полат на своемъ двор’.

Въ лтописяхъ: заложилъ полату, въ ней же церковь… заложилъ… Слова постави и заложилъ давали понятіе, что это былъ особый храмъ. Между тмъ въ похвальномъ слов митрополиту Іон, написанномъ въ 7055 (1547) г., говорится слдующее: ‘И скоро повел воздвигнути храмъ… на своемъ двор въ полат въ единомъ угл въ доскахь‘. Стало быть, это была небольшая деревянная постройка въ одномъ изъ угловъ полаты, конечно, въ переднемъ, въ восточномъ углу.

Объ этой полат мы еще будемъ говорить впослдствіи, а теперь утвердимся на той несомннной истин, что митрополичій дворъ со временъ святителя Петра и до окончанія временъ патріаршихъ находился и разростался новыми зданіями на сверной сторон собора, гд и донын существуютъ его остатки подъ именемъ Синодальнаго дома.

Что касается свднія, повсюду повторяемаго и потому ставшаго уже непреложною истиною, что этотъ Синодальный домъ построенъ пахріархомъ Никономъ {Такъ, утверждалъ и Синодальный ризничій, архимандритъ Савва, впослдствіи архіепископъ Тверской. См. его ‘Указатель Патріаршей Ризницы и Библіотеки’, въ отдл Пояснительный Словарь, стр. 21 и 27. М., 1858 г.}, то источникомъ для этого свднія, повидимому, послужила отмтка ‘Путеводителя къ древностямъ и достопамятностямъ Московскимъ’ (М. 1792 г., I. 285), гд говорится, что ‘Синодальный домъ, прежде бывшій Патріаршій и въ старину именовавшійся Крестовою полатою, построенъ Никономъ патріархомъ въ отсутствіе царя Алекся Михаиловича, когда Его Величество былъ въ поход въ Польш, въ 1655 г., и по возвращеніи въ 1656 г. въ Москву, былъ введенъ патріархомъ съ церемоніею въ оную Крестовую полату, которую самъ (патріархъ) построилъ’. Авторъ ссылается на книгу патріаршихъ выходовъ въ упомянутые года, въ которой рчь идетъ только объ одной Крестовой и притомъ, какъ будетъ видно, о Крестовой новой или Малой, такъ какъ существовала Крестовая старая или Большая, что нын Муроварная. Авторъ Путеводителя именемъ Крестовой обозначилъ и все обширное зданіе Синодальнаго дома. указывая, вмсто новой, на старую Крестовую, вслдствіе чего и выходило, что Никонъ построилъ все это зданіе. Такъ стали повторять и донын повторяютъ и вс другіе авторы, когда касаются этого предмета. По поводу такого обстоятельства мы принуждены снова разъяснять неправильность этихъ настойчивыхъ повтореній.

Новйшій изслдователь по этому вопросу г. Н. Писаревъ {Домашній бытъ русскихъ патріарховъ, Казань, 1904 г.} всми мрами отстаиваетъ эти старыя неправдоподобныя заключенія. Онъ утверждаетъ, повторяя зто нсколько разъ, что: ‘Владычній дворъ отъ митроп. Петра и до патріарха Никона былъ расположенъ по западной и сверозападной сторон Успенскаго собора (стр. 23, 24, 26, 28), что центръ Владычняго дома приходился противъ сверозападнаго угла Успенскаго собора, что главныя помщенія дома были расположены на западной сторон отъ собора (27), что Никонъ не захотлъ жить въ келіяхъ своихъ предшественниковъ и избралъ новое мсто для своихъ хоромъ и двора (28), гд и построилъ вновь полаты и дворецъ’ (29), какъ выразился въ своемъ дневник Павелъ Алеппскiй. Эти новыя полаты и дворецъ, по объясненію г. Писарева, съ восточной стороны оканчивались церковью XII Апостоловъ (29), а съ западной доходили до церкви РизъПоложенія, стало быть заключали въ своемъ состав вс т зданія, которыя существуютъ и донын, въ томъ числ и Синодальную Муроварную полату. При этомъ авторъ длаетъ примчаніе: ‘Утвержденіе проф. Е. Е. Голубинскаго (въ его Исторіи Русской церкви), что митрополичій дворъ еще при м. Петр былъ переяесенъ ‘на то мсто, на которомъ остался навсегда — на мсто ныншней Синодальной полаты’,—находится въ очевидномъ противорчіи съ твердо установленными положеніями исторической науки о перенесеніи патр. Никономъ патріаршаго двора на новое мсто’.

Эта историческая наука (въ сочиненіи г. Писарева) представила только превратныя несообразныя толкованія извстныхъ свдній и въ особенности нашихъ обсужденій по этому предмету. Доказывать неправильность толкованій автора заняло бы много мста и къ тому же это безполезно и очень скучно.

Между многими другими яркая несообразность заключается въ слдующемъ.

Согласимся, что до Никона патріаршій домъ и дворъ находился на западной сторон отъ Успенскаго собора, слдовательно вс извстія о патріаршемъ двор до времени Никона должны относиться къ этому западному помщенію патріаршаго двора а дома. Изъ этихъ извстій самъ авторъ приводитъ свидтельства, что въ патріаршемъ дом въ XVI ст. существовали дв полаты, Большая и Блая (30), въ XVII ст. у патр. Филарета находились три полаты, Крестовая, Столовая, Макарьевская, патр. Іосифъ съ 1643 г., только за 10 лтъ до Никона, перестроиваетъ нсколько полатъ начиная съ сней, Крестовую, Золотую, Казенную, Проходную (56).

Все это до Никона должно было существовать на двор патріарховъ на западной сторон отъ собора. Никонъ не захотлъ здсь жить и перенесъ свой патріаршій дворъ на новое мсто, на сверную сторону отъ собора, гд и построилъ существующія донын зданія. Соглашаемся! Но ставимъ вопросъ: куда же подвался этотъ западный патріаршій домъ и дворъ, какъ и куда исчезли вс упомянутыя выше полаты? И самое нареченіе Никона въ патріархи происходило на патріаршемъ двор, въ Крестовой полат. Куда же изчезъ этоть дворъ съ Крестовою полатою какъ и вс другія полаты?

Павелъ Алеппскій, упоминая о сверной двери Успенскаго собора, говоритъ между прочимъ, что ‘насупротивъ этой двери находятся полаты и дворецъ патріарха, выстроенные имъ въ настоящее время’… Повидимому, это указаніе послужило для г. Писарева самымъ твердымъ основаніемъ почитать патр. Никона строителемъ всего Синодальнаго зданія. Но тотъ же Павелъ въ своемъ дневник говоритъ, что Никонъ ‘выпросилъ у царя дворь (Цареборисовскій) находящійся близъ патріаршаго дома съ сверной стороны собора’. Дале, описывая Міроварную полату, Павелъ говоритъ, что одн ея окна выходятъ на соборъ, а съ другой стороны выходятъ на дворъ стараго патріаршаго дома. Такимъ образомъ у г. Писарева выходитъ, что Никонъ выстроилъ патріаршій домъ, существовавшій до Никона.

Нтъ ни прямыхъ, ни косвенныхъ указаній о томъ, чтобы на западной сторон отъ собора когда-либо существовали святитель скія полаты и жилыя помщенія. Вся эта западная и сверо-западная сторона отъ древняго времени была занята помщеніями Великокняжскаго, а потомъ царскаго дворца на его женской половин, хоромы которой выглядывали даже изъ-за собора (Альбомъ видовъ No XIII).

На западъ отъ собора патріаршему дому принадлежала мстность церкви Ризположенія и незанятое полое пространство передъ главными западными дверьми собора, необходимое для церковныхъ дйствій. Это было мсто церковное соборное и потому собственно патріаршее. Надъ этимъ пространствомъ со стороны Дворца и высились хоромы царицы и царевенъ. Никонъ, проходя этимъ мстомъ, всегда подавалъ въ верхъ цариц свое благословеніе, какъ свидтельствуетъ Павелъ Алеппскій.

Сочиненiе г. Писарева въ своемъ содержаніи излагаетъ главнымъ образомъ все то самое, что и мы излагали въ ‘Исторіи города Москвы’, представляя обзоръ патріаршаго быта (стр. 470—590). Такимъ образомъ возникла неожиданная конкуренція и авторъ нашелъ необходимымъ заявить, что когда вышла въ свтъ ‘Исторія города Москвы’, его ‘работа была уже приготовлена къ печати’ (стр. V), то есть исполнена независимо отъ упомянутой нашей книги. Этому обстоятельству должно бы только радоваться, такъ какъ избранный предметъ подвергается описанію и объясненію въ двухъ независимыхъ другъ отъ друга работахъ и потому въ научномъ отношеніи получаетъ не мало выгодъ: чего не досмотрла одна работа, то исправляегь и дополняетъ другая.

Но конкуренція по самому свойству своей задачи требуетъ непремннаго выхваливанія своей работы и возможнаго пониженія цнности работы конкурента. Такъ долженъ былъ поступить и г. Писаревъ. Онъ почелъ обязательнымъ сдлать нсколько критическихъ замчаній на отдлъ о быт патріарховъ въ нашей книг съ цлью доказать или неосновательность и неполноту, или ошибочность нашей работы и указать вообще, что мы не пользовались архивными матеріалами какъ слдуетъ и черпали свднія исключительно только изъ сборника архивныхъ матеріаловъ, собранныхъ гг. Холмогоровыми.

Напротивъ того, самъ авторъ составилъ свое изслдованіе ‘въ главной и большей его части на основаніи еще неизданныхъ документовъ’.

Надо замтить, что матеріалами гг. Холмогоровыхъ постоянно пользуется и самъ авторъ, выставляя однако на видъ, что пользуется исключительно только архивными книгами (57, 59), для чего и сопровождаетъ свои рчи шумихою безчисленныхъ голыхъ ссылокъ на листы рукописей, вмсто того чтобы приводить и самые ихъ тексты, всегда содержащіе боле того на что указываетъ работа. Конечно, и эти матеріалы, изданные (будто бы) гг. Холмогоровыми, оказались изданными ‘не совсмъ тщательно, почему невсегда могутъ служить вполн надежнымъ источникомъ’.

Относительно этихъ матеріаловъ должно замтить, что, къ сожалнію, г. Писаревъ не знаетъ или не желаетъ знать о томъ, что книга ‘Матеріаловъ гг. Холмогоровыхъ’, какъ онъ часто именуетъ ее, есть только отдльный оттискъ изъ книги. ‘Матеріалы для исторіи, археологіи и статистики города Москвы’, изданной нами еще въ 1884 году, гд въ предисловіи, стр. 54, подробно объяснено и происхожденіе этихъ матеріаловъ, собранныхъ подъ нашимъ руководствомъ, по нашимъ указаніямъ и при нашей редакціи трудами почтеннаго покойнаго архиваріуса В. И. Холмогорова и его брата Г. И. Холмогорова. Эти самые матеріалы и послужили основаніемъ для нашего обзора исторіи домашняго быта патріарховъ. Они заготовлены при нашемъ руководящемъ участіи въ работахъ двадцать лтъ тому назадъ и заготовлены съ такою полнотою, что трудъ г. Писарева только повторяетъ сказанное въ этихъ матеріалахъ, конечно съ дополненіями. Архивный матеріалъ неистощимъ, особенно въ мелочахъ, и потому немудрено, что иныя свднія случайно не встртились собирателямъ и были пропущены, на что въ двухъ-трехъ мстахъ старательно и указываетъ г. Писаревъ.

Какъ обширенъ былъ первоначальный дворъ митрополита, свдній не имемъ. Въ древнее время онъ занималъ мстность, главнымъ образомъ, съ сверной стороны собора, захватывая отчасти и уголъ съ западной стороны, передъ западными вратами собора, гд впослдствіи была построена упоминаемая Ризположенская церковь, о которой лтописи отмчаютъ, что митрополитъ въ 1484 г. заложилъ церковь у своего двора, а при ея освященіи въ 1486 г. упоминаютъ, что освященъ храмъ на митрополичьемъ двор.

Эти обозначенія указываютъ, что мстность церкви хотя и принадлежала двору митрополита, но была, такъ сказать, стороннею его частью.

Повторимъ, что жилыя и пріемныя помщенія святителей были расположены съ сверной стороны собора, и за ними дале къ сверу же распространялся и самый дворъ святителей со всми служебными и хозяйственными его учрежденіями.

Судя о томъ, какъ жили патріархи въ ХVІІ ст., можемъ съ достоврностью предполагать, что собственное жилище митрополитовъ не отличалось особымъ просторомъ и состояло не боле какъ изъ трехъ или четырехъ небольшихъ комнатъ, избнаго типа, именуемыхъ обыкновенно, кельями въ числ которыхъ, кром крыльца и сней, находились: передняя келъя (пріемная), собственно такъ именуемая келья — комната (родъ кабинета), келья крестовая (моленная) и малая келья (опочивальня). Этотъ составъ помщенія увеличивался обширными снями, передними, боле просторными, и мене просторными задними, примыкавшими къ жилью съ надворья. Такія хоромы ставились обыкновенно на подклтахъ, составляя второй ярусъ зданія. Вверху, въ третьемъ ярус, устроивались вышки или чердаки—терема, свтлыя лтнія холодныя помщенія для прохладнаго пребыванія во время отдыха.

Такъ, предположительно, могло быть построено первое жилище митрополитовъ, по крайней мр, такъ жили и святйшіе патріархи въ ХVІІ ст.

Но кром небольшихъ хоромъ для собственнаго жилья, у святителей, соотвтственно потребностямъ ихъ высокой духовной власти, строились и особыя обширныя хоромины для собраній духовенства.

Первая и главяая изъ этихъ хороминъ деревянной постройки именовалась крестовою. Въ собственномъ значеніи это была митрополичья общая съ духовнымъ чиномъ, т.-е. соборная моленная, гд у крестовъ и иконъ святителемъ ежедневно совершались обычныя церковныя службы, почему и служащіе у крестовъ попы и дьяки прозывались также крестовыми. Въ этой крестовой происходили и соборныя молебныя службы по случаю извстныхъ обрядовъ, или въ извстные праздники. Но, кром моленій, здсь же происходили собранія и засданія соборовъ духовенства по дламъ церковнаго устройства и управленія. Поэтому Крестовая митрополичьяго двора по своему торжественному значенію, въ качеств большой пріемной залы, соотвтствовала древней Великокняжеской Гридниц {Въ 1472 г. въ Новгород на Княжемъ двор совершиша Гридницу камену (Кар., VI, пр. 629).} или выстроеннымъ впослдствіи Грановитой и Золотой полатамъ царскаго дворца.

Кром соборной Крестовой, на двор митрополита была необходима и другая обширная хоромина, другая соборная комната, именно Столовая изба для учрежденныхъ церковными уставами и обычаями праздничныхъ и поминныхъ столованій собиравшагося на церковныя службы духовенства.

Какъ бы ни было, но о хоромномъ состав древняго въ Москв митрополичьяго двора прямыхъ свдній не сохранилось. При митрополит Фотіи упоминается о горниц на этомъ двор, по поводу чуднаго случая по время пожара.

Извстно, что митр. Фотій былъ оклеветанъ предъ Литовскимъ вел. кн. Витовтомъ въ томъ, что онъ церковь Кіевскую, главу и славу всея Руси, опустошилъ, истощилъ, пограбилъ, износя все, всякое церковное узорочье и богатство въ Москву. Клеветы надобны были для того, чтобъ учредить въ Кіев особую митрополію, т.-е. отдлить южную Русь отъ Великой Руси Сверной, разрушить древнее Русское церковное единство. Въ числ клеветниковъ были свои же Фотію люди, и одинъ изъ нихъ, какой-то Савва Авраміевъ, жилъ въ Кремл, неподалеку отъ митрополичьяго двора.

Во время пожара въ 1414 или въ 1422 г., когда горлъ и митрополичій дворъ, огонь ‘яко облакъ отторжеся отъ горницы Фотіевы’, достигь (хоромъ) клеветника и испепелилъ его живого.

Составъ служебныхъ и хозяйственныхъ помщеній необходимо былъ значительно обширенъ еще при святител Петр, такъ какъ по ярлыку или грамот Ордынскаго царя Узбека, дарованной святителю Петру, вс ремесленные люди, всякіе мастеры, служившіе у церкви, находились подъ покровительствомъ митрополита и, какъ церковные люди, были освобождены отъ всякихъ даней и отъ работъ на Татаръ, которымъ воспрещалось даже брать у мастеровъ и орудія ихъ мастерства. Такія льготы, конечно, привлекали къ митрополичьему двору значительное населеніе всякихъ ремесленныхъ людей.

Лтописцы, почти ни слова не говорившіе о деревянныхъ постройкахъ на митрополичьемъ двор, потому именно, что они были деревянныя, самыя обычныя, о чемъ не стоило и упоминать, начинаютъ мало-по-малу сообщать свднія объ этомъ двор только въ тхъ случаяхъ, когда стали появляться, какъ рдкость, постройки каменныя.

Въ Москв первое начало такимъ постройкамъ было положено митрополитомъ Іоною, заложившимъ въ 1450 г. на своемъ двор передъ дверьми собора полату каменную, о которой мы уже говорили. Хотя эта полата и не наименована Крестовою, но по устройству въ ней на другой же годъ Ризположенской церкви можно съ достоврностью полагать, что она сооружалась именно для соборной Крестовой и послужила первымъ основаніемъ для того зданія, которое и впослдствіи бьтло извстно подъ именемъ Крестовой и переименовано въ 1721 г. въ Синодальную (нын Муроварную).

Можно также предполагать, что мысль о постройк каменной полаты на своемъ двор была усвоена митр. Іоною у архіепископа Новгородскаго Евфимія, прославившагося въ то время (въ 1430—1458 гг.) многими каменными постройками на своемъ владычномъ двор.

Надо припомнить, что со времени Татарской неволи нигд на Руси духовные владыки не пользовались такимъ богатымъ достаткомъ, какъ въ Великомъ Новгород.

Посл опустошительнаго пожара на владычномъ двор въ 1432 г. Евфимій на другой же годъ, въ 1433 г., соорудилъ у себя на двор полату, а дверей у ней 30, замтилъ лтописецъ, длали мастера Нмецкіе изъ Заморія съ Новгородскими мастерами. Въ 1434 г. онъ украсилъ полату стнописью, въ 1436 г. надъ полатою устроилъ часозвоню, часы звонящіе, въ 1439 г. гіоставилъ ключницу хлбную, въ 1440 г. поставилъ комнату меньшую, въ 1441 г. подписалъ полату большую и сни прежнія, въ 1442 г. поставилъ поварни и комнату, въ 1444 г. поставилъ духовницу на своемъ двор и сторожню — все каменныя, въ 1449 г. поставилъ еще часозвоню.

Въ т самые годы, когда богатство Новгородскаго владыки давало ему обширныя средства сооружать на своемъ двор многія каменныя полаты и разныя зданія, даже полату съ тридцатью дверьми, въ Москв происходила несчастная междоусобная Шемякина смута, во время которой вел. князь попалъ даже въ плнъ къ Татарамъ и долженъ былъ выкупиться изъ плна, какъ говорили, за огромную сумму въ 200 тысячъ рублей, при чемъ въ то самое время, въ 1446 г., и Москва (Кремль) вся погорла. Среди такихъ обстоятельствъ Московскій митрополитъ хотя и былъ владыкою всея Руси, но былъ несравненно бдне Новгородскаго владыки и потому едва могъ построить себ лишь одну, самую необходимую, каменную полату.

Только спустя почти четверть вка каменное строительство на Московскомъ митрополичьемъ двор мало-по-малу стало утверждаться новыми постройками.

Въ 1473 г., посл пожара, опустошившаго значительную часть Кремля, именно вокругъ митрополичьяго двора, который также весь погорлъ, митр. Геронтій, возобновляя свой дворъ, поставилъ новую уже кирпичную полату и нарядилъ, какъ выражается лтописецъ, у двора ворота, кладеные также ожиганымъ кирпичемъ. До того времени Московскія постройки были только блокаменныя. Кирпичная полата строилась цлый годъ и была сооружена на четырехъ подклтахъ блокаменныхъ. 13 ноября 1474 г. митрополитъ и вошелъ въ нее на житье. Выраженіе о постройк воротъ — нарядилъ — должно обозначать ихъ красивое, нарядное устройство. Ворота въ древнемъ строительств всегда составляли самостоятельную постройку и потому заботливо украшались. Построенныя митрополитомъ ворота, впослдствіи именовавшіяся Святыми, были поставлены противъ сверо-западнаго угла Успенскаго собора съ выздомъ къ собору. Возл нихъ высилась и новая кирпичная полата, извстная въ XVII ст. подъ именемъ старой Столовой. По всему вроятію, объ этой Столовой упоминается по случаю поставленія митр. Іоасафа въ 1539 г., когда посл церковнаго дйства власти удалились изъ собора на митрополичій дворъ въ Столовую полату въ ожиданіи новопоставленнаго, который, пришедши отъ государя, въ этой полат давалъ имъ торжественный столъ. По обычаю, власти встрчали его на двор у лстницы, слдовательно крыльцо хоромъ съ лстницею въ то время находилось внутри двора, какъ и при первомъ патріарх Іов, о чемъ скажемъ въ своемъ мст.

Повидимому, митр. Геронтій, кром новой постройки, обновилъ и полату митр. Іоны, перенеся находившуюся въ ней церковь Ризположенія въ новый особо для того выстроенный храмъ, заложенный имъ въ 1484 г.

Въ іюл 16 числа 1493 года, въ страшнйшій пожаръ митрополичій дворъ снова весь погорлъ, и потому митр. Зосима задумалъ уже и кельи себ выстроить каменныя. Въ тотъ же годъ онъ поставилъ на своемъ двор три кельи каменныя съ подклтами. Эти три кельи, т.-е. три комнаты въ одной связи, по всему вроятію, были выстроены по старозавтному образцу деревянныхъ келій, о чемъ говорено выше, и обнаруживали вообще скромные размры собственнаго помщенія въ быту митрополитовъ, которое оставалось въ такомъ объем даже у патріарховъ.

Въ ХVІ ст., когда каменныя постройки стали дломъ обыкновеннымъ, лтописцы перестаютъ упоминать о нихъ, какъ о рдкихъ важныхъ событіяхъ въ городскомъ обиход, а потому наши свднія о дальнйшемъ распространеніи такихъ сооруженій во двор святителей очень скудны и пополняются только косвенными свидтельствами.

Нсколько свдній о митрополичьемъ двор въ половин XVI ст. при митр. Макаріи, получаемъ изъ Посольскихъ книгъ, гд описываются пріемы у митрополита Литовскихъ посланниковъ.

Въ 1552 г. въ Москву прибылъ посланникъ оть Польской Рады, Яковъ Гайко, и по царскому велнью 11 декабря былъ у митрополита. Пріхалъ онъ на площадь (соборную) и сслъ съ лошади противъ Пречистыя (Успенскаго собора) у Грановитой полаты, отсюда шелъ на митрополичій дворъ въ малыя ворота, между Пречистыя и ц. Ризположенія. Эти ворота и въ XVII ст. прозывались Ризположенскими.

Когда посланникъ вошелъ на митрополичій дворъ, то на нижнемъ крыльц у сней его встртили въ качеств митрополичьихъ придворныхъ государевы дворяне. Въ то время митрополитъ сидлъ у себя въ Малой Полат. Налво отъ него, отодвинувшись мста на два, сидли бояре кн. Иванъ Мих. Шуйскій да Данила Романовичъ (Юрьевъ). А отъ бояръ, пропустя мста съ два, сидлъ дьякъ Иванъ Михайловъ (Висковатый) и дале отъ него дти боярскiе многіе. А направ у митрополита сидли три владыки — Суздальскій, Коломенскій, Крутицкій, а отъ нихъ сидли архимандриты и игумены до коника, а на коник (т.-е. на конц лавокъ) сидли митрополичьи бояре.

Отправивъ обычные порядки посольства, посланникъ былъ приглашенъ митрополитомъ къ обду, котораго дожидаться ему назначено было на другой смежной площади, за Иваномъ Святымъ, въ Разбойной Изб, т.- е. въ присутственной комнат Разбойнаго приказа.

Столованье происходило въ митрополичьей (столовой) Изб, гд посланникъ былъ посаженъ въ кривомъ стол. Въ большомъ стол сидли бояре, отодвинувшись отъ митрополита мста на два, а отъ нихъ, отодвинувшись мста на два, сидлъ дьякъ Иванъ Михайловъ (Висковатый). Дале сидли въ лавкахъ и въ скамь дти боярскіе, а на окольничемъ (мст) сидли за столомъ митрополичьи бояре да гости. Священнаго чина въ это время не было за столомъ. Столованье съ его обрядами происходило по общему обычаю, какъ и въ царскихъ полатахъ.

Черезъ нсколько дней, 21 декабря, происходилъ вторичный пріемъ посланника, въ томъ же порядк, только въ Малой Лолат. Бояръ не было, сидли у митрополита направ и налв владыки, направ отъ владыкъ, пропустя мста съ два, сидлъ дьякъ Висковатый, за нимъ дале государевы дти боярскіе. Налво отъ владыкъ сидли архимандриты и игумены, на коник митрополичьи бояре (Сборникъ Спб. Историческаго Общества, томъ 95).

Другой Литовскiй посланникъ два раза представлялся митрополиту—1 и 7 февраля 1555 г.

Пріхалъ онъ тоже на Соборную площадь, слзъ съ лошади близко собора Пречистыя у юго-западнаго угла и шелъ на митрополичій дворъ отъ Пречистыя въ малыя ворота. Митрополитъ въ ту пору сидлъ въ Столовой полат, которая по царскому предварительному повелнію была къ этому пріему еще наканун пристроена, т.-е. снаряжена какъ подобало для боле значительнаго посланника, при чемъ государь повеллъ также, чтобъ и на двор было устроено, ‘а въ кою пору будетъ посланникъ, и въ то время были бы у митрополита владыки и архимандриты вс, которые на Москв, и во всемъ было бы у него чиновно’. Встрча посланнику была среди лстницы, на нижнемъ крыльц, другая была середи сней предъ Столовой полатой. Затмъ об встрчи шли съ посланникомъ вмст къ митрополиту въ полату, гд пріемъ происходилъ по прежнему порядку.

Въ заготовленномъ вновь чин поставленія митрополита (Аанасія), 1564 г. февраля 20. сказано между прочимъ, что посл избранія въ царскихъ полатахъ, нареченнаго власти провожали въ Успенскій соборъ, откуда власти выходили съ нимъ западными дверьми и провожали его на митрополичій дворъ, ‘и возведутъ его на митрополичь дворъ и посадятъ его на митрополич мст въ полат Блой и многолтствуютъ по обычаю. А по-лату бояре митрополичи устроятъ по обычаю’.

Эта Блая полата упоминается и при поставленіи въ 1589 г. перваго патріарха Iова, который въ ней принималъ патріарха Іеремію.

Когда, посл царскаго стола, въ первый день посвященія въ патріархи Іова, онъ на другой день позвалъ къ своему столу патріарха Іеремію, то по этому случаю происходили слдующія церемоніи. Патріарха-гостя за воротами встртили дти боярскіе (теперь уже патріаршіе). На двор его встртилъ бояринъ патріаршій, дворецкій, дьяки, дворяне, дти боярскіе, многіе сойдя съ лстницы и на лстниц и на переходахъ. А на всход въ верху встртили архіепископы, епископы, архимандриты, игумены. Іовъ патріархъ въ то время былъ въ Блой полат. И какъ Іеремія патріархъ вошелъ въ сни, Іовъ патріархъ вышелъ изъ полаты и встртилъ его у дверей на примост.

Здсь другъ у друга они просили благословенія и говорили рчи. ‘Потомъ Іеремія патріархъ Іову патріарху почесть воздалъ, веллъ ему въ полату преждъ себя итти’. Вошедъ въ полату, посл молитвъ и благословенія, патріархи сли на уготованныхъ мстахъ. Началось пніе многолтія государю и здравствованіе государю, а потомъ патріарху Іеремі съ исполатъю—исполаити деспота. Онъ въ это время слъ на свое мсто и Іову веллъ сдти. Но патріархъ Іовъ патріарха Іеремію возвеличилъ, не слъ, покамстъ пли заздравіе святйшему. И какъ стали пть исполаити деспота, Іеремія почтилъ Іова почестію великою и съ челобитьемъ посадилъ на мст уготованномъ. Тмъ же порядкомъ совершилось здравствованіе и патріарху Іову. Спустя немного времени патріархи здили къ государю вь Золотую полату съ благословенными дарами отъ Іова. Побывши у государя, они возвратились на патріарховъ дворъ и шли въ Блую полату, а по времени изъ Блой полаты въ сопровожденіи всхъ властей пошли за столъ въ Большую полату. А столъ патріархамъ учиненъ былъ одинъ, справа сидлъ Іеремія, а слва Іовъ. А передъ ними на стол положены хлбы и судки, особно для каждаго, порознь, и ства была имъ порознь, по блюду, кравчіе у нихъ стояли тоже особые. За столомъ, кром духовныхъ властей, присутствовали и царевы бояре, дворяне, дьяки, многіе дти боярскіе. Во время кушанья пвчіе пли славники Успенію пославянски и по-гречески. Посл стола были обычныя чаши: 1) Богородицына столовая, 2) Петра чудотворца, 3) царя едора Ив., 4) царицы Ирины, 5) Іова патріарха, 6) Іереміи патріарха. Затмъ слдовали дары оть Іова всмъ прізжимъ грекамъ, начиная съ патріарха. На прощаньи, когда Іеремія пошелъ изъ полаты, Московскій патріархъ проводилъ его изъ полаты въ сни, гд оба благословлялись и о Христ цлованіе учинили. Вслдъ затмъ Іовъ послалъ къ Вселенскому патріарху надомъ своего дворянина съ перепоемъ, какъ наименована обычная посл стола присылка гостю разныхъ винъ.

На третій день патріархова поставленія столъ происходилъ также въ Большой полат. Въ этоть день, выйдя изъ-за стола, патр. Іовъ объзжалъ съ крестомъ и св. водою на осляти кругомъ Благо города, ‘около града большаго новаго Царя Града’. какъ обозначено въ Записк. Возвращаясь къ дому, патріархъ взъхалъ на свой дворъ къ лстниц на осляти. Тутъ изъ-за стола, ‘изъ Большія полаты встртили его архимандриты и игумены, на переходахъ епископы, а въ сняхъ митрополиты и архіепископы и весь причтъ церковный. Столъ совершился по чину святительскому, какъ ведется на поставленіе’.

И впослдствіи торжественные патріаршіе столы давалиеь также въ этой Большой полат. Такъ, въ 1592 г. царь едоръ Ивановичъ на праздникъ Петра чудотворца, 21 декабря, лъ у патріарха Іова въ Большой полат.

Такимъ образомъ, къ концу ХVІ вка мы находимъ на митрополичьемъ, теперь уже на патріаршемъ, двор: 1) церковь Ризположенія, 2) между этою церковью и Успенскимъ соборомъ малыя ворота, 3) Малую полату, 4) Избу столовую, т.-е. деревянную, 5) Столовую полату, 6) Блую полату, быть можетъ, ту же Столовую, 7) къ ней отъ крыльца съ лстницами—пере-ходы,

Большую полату съ крыльцомъ не съ улицы, а со двора, и переходы къ ней, вроятно т же, которые вели и къ Столовой полат. Не упоминаемъ о постройкахъ, возведенныхъ въ конц ХV в., и о полат Іоны митрополита, которыя могутъ скрываться подъ упомянутыми именами зданій XVI ст. По всему вроятію, какъ мы упоминали, Большая полата составляла постройку митрополита Іоны.

По случаю поставленія патріарха Іова упомянута и церковь на митрополичьемъ двор во имя Соловецкихъ чудотворцевъ, въ которой новый патріархъ служилъ въ 1589 г. генваря 27 обдню.

Эта церковь съ предломъ апостола Филиппа, по всему вроятію, была построена митр. Филиппомъ (1566—1568 гг.), прежде Соловецкимъ игуменомъ, неумолимымъ обличителемъ неистовой жизни царя Ивана Грознаго. Она находилась на восточной сторон митрополичьяго двора, гд нын стоитъ храмъ 12 Апостоловъ, и была разобрана, какъ увидимъ, при патріарх Никон, сооружившемъ на этомъ же мст новый храмъ во имя апостола Филиппа, перестроенный при патр. Іоаким во имя 12 Апостоловъ, о чемъ будемъ говорить въ своемъ мст.

Повидимому, церковь Соловецкихъ чудотвор. служила вмсто церкви Ризположенской домовымъ храмомъ митрополитовъ и несомннно, что предъ ея дверьми находились и жилыя кельи митрополитовъ, быть можетъ, и т каменныя, которыя выстроилъ митр. Зосима.

Патріархъ Іовъ (1589—1597 гг.), какъ онъ самъ свидтельствуетъ въ своемъ духовномъ завщаніи, построилъ для себя, на своихъ патріаршихъ сняхъ, новый домовый храмъ во имя Трехъ Святителей Московскихъ—Петра, Алекся и Іоны—съ западной стороны патріаршаго двора, вблизи царскаго Дворца {Мстоположеніе этой церкви на патріаршихъ сняхъ выясняется послдующими записями: ‘1667 г. царь изъ собора шелъ къ патріарху, который его встртиль на большой лстниц въ дверяхъ передъ ц. Трехъ Святителей въ паперти и, принявъ царя подъ руки, шли вмст въ Крестовую. Въ 1671 г. они же вышли изъ Крестовой до паперти Трехъ Святителеи и на большую лстницу. Царь шелъ въ Крестовую переходами сквозь старую Столовую и черезъ паперть цер. Трехъ Святителей. Въ 1672 г. тло патріарха Іоасафа изъ его келіи несли сквозь сни ризничаго и въ паперть, что передъ новою церковью (Филиппа апостола), да сквозь заднюю и большую Крестовую полату въ ц. Трехъ Святителей, что на Сняхъ’.}. Храмъ былъ основанъ надъ святыми воротами двора, сооруженными еще митроп. Геронтіемъ въ 1473 г., противъ сверо-западнаго угла Успенскаго собора {Въ 1698 г. эти ворота были задланы кирпичомъ и подъ своды подведенъ каменный столбъ.}. Кром постройки церкви, патріархъ Іовъ давалъ деньги изъ своей келейной казны и на всякое каменное церковное, келейное и дворовое дло, вообще на устройство патріаршаго двора.

При Самозванц, въ 1605 г., Іовъ былъ насильственно сведенъ съ патріаршества и удаленъ въ Старицкій монастырь, гд и скончался въ 1607 г. Въ Смутное время Патріаршій Домъ не одинъ разъ былъ свидтелемъ неистовыхъ нападеній со стороны преданнаго Полякамъ боярства, которое приходило къ патріарху Ермогену съ настойчивыми требованіями то подписать измнныя грамоты къ Польскому королю, то подписать грамоты къ кн. Пожарскому, чтобъ уходилъ отъ Москвы съ своимъ Ополченіемъ и не тснилъ бы Кремлевскихъ Поляковъ. Святитель одинъ оставался храбрымъ человкомъ и отвчалъ насильникамъ: ‘Если и вс вы согласились на неправедное дло, но я не соглашаюсь и не благословляю этого дла. А поступите противъ моего совта, да будетъ на васъ вчная клятва’. Дло доходило даже до ножа, которымъ угрожалъ патріарху заводчикъ смуты Мих. Салтыковъ. Святитель противъ этого ножа явилъ крестъ Господень и проклялъ Салтыкова. По всему вроятію, все это происходило въ Крестовой полат, куда обыкновенно собиралось боярство на совтъ съ патріархомъ. Посл всхъ споровъ непреклоннаго святителя, ‘безчестно связавши’, отведи въ Чудовъ монастырь и тамъ въ темниц уморили его голодомъ. Онъ скончался 20 февраля 1611 года.

Посл Московской Розрухи отецъ Богомъ избраннаго царя Михаила, патріархъ Филаретъ Никитичъ, нашелъ патріаршій дворъ въ разоренномъ состояніи и по бдности царской казны и своей патріаршей не могъ употребить достаточныхъ средствъ на обновленіе запуствшаго двора, а къ тому великій Кремлевскій пожаръ 1626 г. опустошилъ и все то, что оставалось до того времени цлымъ.

Царь Михаилъ ед. ходилъ въ то время и съ царицею на богомолье къ Троиц-Сергію. Патріархъ усплъ удалиться отъ пожарища въ Новинскій монастырь, гд и оставался до возобновленія построекъ на своемъ патріаршемъ двор, перейдя потомъ на Троицкое Кремлевское подворье. Государь съ царицею поселился въ сел Покровскомъ-Рубцов.

Само собою разумется, что на патріархов двор, какъ и на царскомъ, все деревянное погорло, а также и въ каменныхъ зданіяхъ кровли и вся деревянная обдлка тоже все погорло.

Обновленіе всего двора и началось плотничными работами. Для жилища самого патріарха въ это время были срублены новыя кельи на остававшихся старыхъ каменныхъ подклтахъ. Отрывочныя свднія объ этомъ находимъ въ современныхъ запискахъ патріаршихъ Приказовъ.

Выстроенныя вновь патріаршія кельи заключали въ себ обычныя отъ вковъ указанныя три клти въ одной связи, въ обычномъ размр простой крестьянской избы, не боле, а иногда и боле трехъ саженъ въ квадрат.

По составу келій патріарха Филарета мы обозначили выше и древнйшій первоначальный составъ келейнаго жилища святителей,—такъ были просты и первобытны эти кельи.

Изъ нихъ первая отъ входа келья именовалась переднею, вторая въ собственномъ смысл комнатою (родъ кабинета) и третья малою заднею келейкою (опочивальня). Передъ кельями были построены обычныя сни, большія передъ переднею и малыя передъ заднею. Сни большія простирались отъ комнаты и до малыхъ сней и были покрыты особою кровлею—полаткою.

Большія сни въ то время соотвтствовали нашимъ пріемнымъ заламъ, а потому въ нихъ у стнъ были устроены лавки съ кониками и рундуки, возвышенные помосты со ступенями передъ дверьми въ переднюю, или въ комнаты, такъ какъ уровень пола сней бывалъ нсколько ниже пола внутреннихъ комнатъ.

Въ трехъ кельяхъ было 16 оконъ со слюдяными окончинами и, кром того, въ малой задней кель патріархъ устроилъ себ вмсто слюдяной окончину стекольчатую съ желзными полуженными дверцами, что въ то время было новостью. Въ обихъ сняхъ было также 16 оконъ со слюдяными же окончинами.

Въ каждой кель была поставлена печь, и вс три печи были расписаны травами, на что употреблены разныя краски, и особенно киноварь и лазорь, и свжія яйца, изъ желтковъ которыхъ и составлялось красочное письмо.

Въ подклтахъ подъ кельями были поставлены дв печи безъ украшеній.

Въ кельяхъ и въ сняхъ мостъ или полъ былъ настланъ изъ досокъ.

На внутреннюю уборку или опушку окончинъ, дверей, лавокъ, тамъ, гд въ царскомъ быту употреблялось обыкновенно красное сукно, у патріарха употреблено темно-синее, а въ иныхъ мстахъ и лазоревое.

Позади малой кельи въ сняхъ былъ устроенъ отходъ.

Кельи соединялись съ другими зданiями переходами, крытыми галлереями, черезъ которыя между прочимъ патріархъ уходилъ и въ особую одинокую (уединенную) келейку, съ малыми снцами, въ которыхъ также была устроена и лавка для сиднья. Эта одинокая келейка, каменная, носила названіе Крестовой писаной полатки, потому что была украшена стнописью. Въ 1633 г. въ ней были вставлены три стекольчатыя нарядныя окончины съ травами и со птицами.

Упоминается также средняя каменная полатка, которая вмст съ упомянутою Крестовою, быть можетъ, составляла т каменныя кельи, которыя построилъ митроп. Зосима.

Такимъ образомъ, мало-по-малу патріарховъ дворъ обновлялся обдлкою старыхъ каменныхъ строеній и новыми деревянными постройками. Кельи патр. Филарета, готовыя для житья, были освящены 20 сентября 1626 года.

Въ этотъ день Ризположенскій черный попъ Трифонъ плъ молебенъ на новосель въ государевой патріархов въ передней кель Животворящей Троиц и Архангелу Христову. Другой черный попъ отъ Соловецкихъ чуд. плъ молебенъ въ Комнат Успенію Богородицы и Тремъ Святителямъ Московскимъ чудотворцамъ Петру, Алексю, Іон.

Третій попъ, крестовый патріарха, плъ молебенъ въ задней келейк Риз Господней и Знаменію Богородицы. Такимъ образомъ въ каждой кель совершились особые молебны.

Изъ пріемныхъ большихъ полатъ, существовавшихъ въ эти годы (1626—1633 г.) да и въ теченіи всего XVII ст., на патріарховомъ двор были возобновлены Крестовая, Столовая или Макарьевская, построенная или вновь устроенная вроятно знаменитымъ митроп. Макаріемъ (1542—1563 г.). Какое назначеніе имла эта послдняя полата въ быту святителей, намъ неизвстно, а впослдствіи о ней вовсе и не упоминается, почему возможно заключить, что она стала именоваться Старою Столовою.

Крестовая полата устроивалась въ одно время съ кельями, такъ какъ эта пріемная прежде всего была необходима для происходившихъ въ ней обрядовыхъ дйствъ. Въ 1624 г., когда 15 августа государь обдалъ у патріарха, Крестовая названа большою полатою.

Въ сентябр 1626 г. въ ней были устроены подволоки, т.-е. потолки изъ пятисаженныхъ дубовыхъ брусьевъ, что даетъ свдніе о ея размр — 15 арш. въ квадрат — и о томъ, что въ ней не было сводовъ, или же они были разрушены во время пожара. Однако есть извстіе, что въ ма 1627 г. въ ней каменщики сводили верхъ, слдов. подволоки были устроены временно. Надъ нею была еще полата, гд жилъ старецъ Селиверстъ, крестовый попъ патріарха. Въ іюн 1629 г. подъ нею каменщики подводили стну и небо. Она была покрыта деревянною кровлею, потому что стояла отъ другихъ зданій особнякомъ. Передъ нею были расположены большія сни крестовыя и крыльцо съ лстницею, переднею, отъ Собора.

Мостъ или полъ въ полат въ 1629 г. былъ выстланъ синимъ кирпичомъ, который длали у московскихъ гончаровъ въ Гончарной слобод по особому заказу патріарха, въ количеств 10.000 кирпичей. Тмъ же кирпичомъ тогда же были выстланы полъ въ Средней полатк и въ проходныхъ малыхъ сняхъ.

Окончины по обычаю были слюдяныя большія. Опушка окончинъ и дверей изъ лазореваго или же темно-синяго сукна.

Въ переднемъ углу, гд стояли иконы, надъ образами, стна была росписана.

Столовая полата находилась съ западной стороны отъ Крестовой по той же линіи передъ Успенскимъ соборомъ. Подробностей о ея возобновленіи не имемъ. Есть свдніе только о ея внут ренней уборк, ея двери и окна, вмсто сукна, были опущены срыми полстми (войлоками), но одна дверъ была обита красною кожею коневьею, въ полат на желзной проволок былъ прикрпленъ шанданъ висящій.

Отъ Столовой полаты существовали каменные переходы къ церкви Ризположенія.

Патріархъ съ большимъ усердіемъ возобновилъ и находившіеся во двор старые каменные храмы. Какъ упомянуто, на патріаршемъ двор стояли три церкви: 1) Ризположенія близъ западныхъ вратъ Успенскаго собора, 2) Трехъ Святителей у сверо-западнаго угла собора и 3) Соловецкихъ чудотворцевъ на восточной сторон двора. Храмы стояли особняками, соединяясь съ жилыми помщеніями снями и переходами. Возобновленіе этихъ церквей началось вскор посл пожара. Въ церкви Ризположенія, между прочимъ, были написаны иконостасныя мстныя иконы, а также деисусы, праздники, пророки извстнымъ въ то время иконописцемъ Назарьемъ Истоминымъ. Съ особою заботливостью патріархъ устроивалъ предлъ Ризположенія во имя св. Георгія. Вновь ли былъ сооруженъ этотъ предлъ или возобновленъ старый, неизвстно. Для его устройства, между прочимъ, надъ престоломъ изъ красно-лазоревой крашенины было сдлано ‘небо, чтобъ волосъ и пыль не пала’. 17 ноября 1626 г. предлъ былъ освященъ.

Обновлена была и церковь Трехъ Святителей. Въ ней установлены иконы, деисусы, праздники, пророки, праотцы, слд. иконостасъ былъ пятиярусный, что обнаруживаетъ не совсмъ малый окладъ или размръ церкви.

Особенно чтилъ патріархъ Филаретъ старый храмъ Соловецкихъ Чудотворцевъ, празднуя ихъ память 17 апрля—Зосимы и 27 сентября—Савватія. О его возобновленіи свдній не встрчаемъ, а потому должно полагать, что храмъ оставался цлымъ во время пожара.

Въ немъ служилъ наемный попъ, получавшій зажилого въ мсяцъ полполтины, т.-е. 25 коп.

Въ 1630 г. патріархъ обновилъ предлъ храма во имя апостола Филиппа и освятилъ его 7 мая.

Въ 1631 г. въ сняхъ передъ храмомъ Чудотворцевъ былъ устроенъ для составленія св. мiра особый шатеръ, подъ которымъ были помщены мдныя корчаги и котелъ, сдланные извстнымъ въ то время мастеромъ мдныхъ длъ Дмитр. Сверчковымъ. Весною того же года подъ церковью была построена деревянная казенка (кладовая) для соборныхъ книгъ.

Патріархъ Іоасафъ I въ 1637 г. также праздновалъ память Чудотворцевъ и въ 1640 г. украсилъ паперти настннымъ письмомъ, гд были написаны деисусы, Спасовъ образъ, да Богородицынъ, стоящіе, да Соловецкіе Чудотворцы, преклонные. При патріарх Іосиф въ 1644 г. въ церковь Чудотворцевъ были написаны деисусы, для которыхъ по сводамъ храма была устроена дуга деревянная. Въ 1653 г. церковь, какъ увидимъ, была разобрана.

По поводу происходившихъ при патр. Филарет возобновленій старыхъ каменныхъ зданій и новыхъ построекъ, каменныхъ и деревянныхъ, упоминаются разнородныя строенія, которыя въ своей совокупности указываютъ на бытовой составъ патріархова жилища.

Пространство, занятое всми строеніями двора, раздлялось на дв половины, одна занимала или составляла передній дворъ возл Каменныхъ полатъ, выходившихъ на линію къ Успенскому собору. На этотъ дворъ вели переднія или св. ворота. Они обозначены и на план Годунова. Другая половина двора, составляла задній дворъ съ задними воротами на Троицкую улицу, примыкавшій къ Троицкому подворью, отдленному отъ патріархова двора заборомъ, въ которомъ была устроена калитка для прохода на подворье.

Кром того различныя хозяйственныя части внутри двора отдлялись другъ отъ друга заметомъ или такимъ же заборомъ особаго устройства.

По отдлу управленія патріарховымъ обиходомъ находился Дворцовый Приказъ, именуемый также Дворцовою избою, на постройку котораго было куплено два сруба, горница съ комнатою 3-хъ саженные въ квадрат, по цн за 24 руб., къ нимъ были придланы сни съ крыльцомъ, въ комнат устроили казенку, родъ особой присутственной комнатки, въ которой обыкновенно сидлъ начальный человкъ и сохранялась казна. Во всемъ помщеніи было 10 оконъ съ слюдяными окончинами и одна изразчатая печь. Отъ другихъ строеній приказъ былъ отгороженъ заметомъ.

Другія домовыя учрежденія помщались также или въ отдльныхъ строеніяхъ или же въ полатахъ и комнатахъ каменныхъ зданій.

Изъ нихъ по отдлу управленія упоминаются: Казенный Приказъ, патріаршъ Разрядъ, Судный Приказъ, Изба Казначейская, Верхняя полата, гд положена патріархова келейная казна, Панская полата, гд Поляки живутъ, подначальные люди, сидвшіе подъ началомъ для приготовленія къ крещенію или новокрещены для исправленія въ Вр, Задняя полата, гд живутъ дти боярскіе, подклтъ подъ Ризницею, гд подьяки (пвчіе) учатся, полата, гд большіе подьяки живутъ, полатка, гд сажаютъ въ смиренье.

По отдлу ремеслъ и художествъ существовали особыя Иконная полата, Серебряная полата, гд работали иконописцы и серебряные мастера, подклтъ, гд живетъ старецъ золотошвея, Въ особомъ помщеніи вверху каменнаго зданія работали золотари, для чего у нихъ въ проходныхъ сняхъ былъ сдланъ новый горнъ.

Для кормоваго и приспшнаго обихода существовали особыя постройки: цлый дворъ именовался Кормовымъ. Въ немъ находились: Поварня, ственная и Расхожая, Кормовая изба, Кормовая полата, Сытный дворецъ, Сытная изба, Сытенная полата Хлбенная изба и полата, Хлбенный дворецъ, Приспшная изба, Сушильная полата съ 30-ю окошками. Погреба: Простой пивной, Поддльный пивной, Медвяной, Поварная пивная, на Москв-рк былъ устроенъ рыбный садъ, садовка рыбы.

Въ разныхъ мстахъ двора стояли кельи-избы служащихъ патріарховыхъ лицъ. Его крестовый попъ имлъ свою избу-келью, за которую было заплачено 13 руб. У заднихъ воротъ съ одной стороны жилъ архидіаконъ, съ другой—казначей въ особыхъ избахъ-кельяхъ, на подклтахъ, слд. двуярусныхъ.

Таковъ былъ въ краткомъ очерк составъ патріаршаго двора при Филарет Никитич. Во многихъ хозяйственныхъ частяхъ онъ сохранился и въ послдующее время.

Преемникъ его патр. Іоасафъ I въ тотъ же годъ, когда вступилъ на патріаршество (1634 г. февр. 3), веллъ обновить стнопись передъ Столовою въ проходныхъ сняхъ тамъ, гд былъ написанъ Образъ Спаса Нерукотвореннаго, указалъ написать образъ Спаса Недреманное Око, да наново переписать на стн образъ Знаменія Богородицы, Живоначальныя Троицы, Трехъ Моск. Святителей Петра, Алекся, Іоны, да Филиппа Апостола, Страстотерпца Христова Георгія, Зосимы и Савватія Соловецкихъ чудотворцевъ, да передъ сньми Успеніе Богородицы. Въ это же время починены письмомъ деисусы, что стоятъ надъ дверьми папертными къ Тремъ Святителямъ.

Въ 1640 г. патріархъ устроилъ существовавшій за Фроловскими воротами патріаршій огородъ, который былъ окопанъ рвомъ, огражденъ тыномъ и плетнемъ на 80 саж., а на Житномъ двор построилъ новую большую житницу. Этотъ огородъ находился на Воронцовомъ пол. Въ 1634 г. отхуда было продано огурцовъ на 5 руб. І6 алт. 4 д.—сумма по тогдашнему времени очень значительная для доходовъ съ огорода при тогдашней дешевизн огурцовъ.

Въ каменныхъ хоромахъ были починены переходы къ церкви Соловецкихъ чуд., гд смыкали своды. Подъ Крестовою также сводили своды и починивали печь.

Особенное и многое переустройство различныхъ зданій патріаршаго двора происходило при патр. Іосиф. Въ самомъ начал своего патріаршества, въ 1642 г. онъ указалъ подмастерью каменныхъ длъ Давыду Охлебинину Крестовые сни и полаты: Крестовую, Золотую, Казенную, Проходную, что передъ Казенною, то-есть весь корпусъ давней постройки, вроятно уже очень обветшавшей, разобрать до подшвы и сдлать все наново, по смт извстнаго въ то время архитектора подмастерья каменныхъ длъ Антипы Константинова и подъ его смотрніемъ, съ приказомъ во всемъ его слушать, что онъ ни укажетъ.

Для этой постройки еще осенью 1642 г. и зимою 1643 г. былъ заготовленъ матеріалъ: куплено 500 камней трехпядныхъ по 4 руб. за сто, привезено песку съ Москвы-рки 1000 коробовъ, кой песокъ къ каменному длу годится, поставлено 200 тысячъ кирпичу жженаго по 1 руб. 20 алт. за тысячу и т. д. Выстроенныя новыя Крестовая, Золотая и Келейная Казенная полаты были покрыты подъ одну кровлю.

Столовая полата осталась въ прежнемъ вид и по случаю новаго пожара въ 1650 г. была только исправлена въ сводахъ, которые укрплены желзными связями, окрашенными черленью. Этотъ пожаръ случился 21 ноября во дворц, горли хоромы царицы Марьи Ильичны, стоявшіе на меж съ патріаршимъ дворомъ, на которомъ обгорли кровли на Столовой и Крестовой полатахъ.

Въ 1651 г. между Столовою и Крестовою упомянута лстница, вроятно построенная въ это же время, именуемая впослдствіи большою и переднею, такъ какъ она вела въ полаты со стороны Успенскаго собора (Альбомъ видовъ, No XIX). Въ томъ же году въ проходныхъ сняхъ передъ Столовою на стнномъ письм починенъ образъ Недреманное Око Спасово. Подл Столовой, со стороны двора, была выстроена новая каменная полата, а потомъ въ 1651 г. отъ патріаршей столовой къ государевой Грановитой полат позади Ризположенской церкви были устроены деревянные на столбахъ переходы, на которые расходъ за лсъ и за дло раздленъ былъ пополамъ, половина уплачена изъ патріаршей казны, а другая 26 р. 8 алт. 4 д. изъ казны государевой, такъ какъ, вроятно, переходы были сдланы для государевыхъ пришествій къ патріарху. По этимъ переходамъ особенно часто хаживалъ къ патріархамъ царь Алексй Мих.

Не малое вниманіе патріархъ обратилъ на древнюю блокаменную церковь Ризположенія, которая по его указу въ 1644 г. была значительно переправлена. Она была древней постройки съ щелевидными окнами, дававшими мало свта. Патріархъ указалъ, для свту оконъ прибавливать, откосы и стны утесыватъ даже и у царскихъ дверей. Затмъ храмъ былъ богато украшенъ стннымъ письмомъ, за что иконописцамъ по уговору было уплачено 130 руб. Снаружи церковь была выблена.

Кром того, вмсто прежнихъ деревянныхъ, нкоторыя зданія были выстроены каменныя, каковы: Судный приказъ, большая кузница, конюшенный сарай для возковъ и др.

Подъ хоромами патріарха подъ горницею съ комнатою построены каменные подклты между каменныхъ старыхъ стнъ на три житья со всходною лстницею. Позади этихъ хоромъ устроенъ садъ, въ которомъ посажены яблони.

Святыя ворота, что ходятъ на патріарховъ дворъ, были наново росписаны настннымъ письмомъ съ сусальнымъ золотомъ и киноваремъ и перекрыты, въ нихъ помостъ выложенъ большими камнями и дале до Успенскаго собора, около котораго также устроенъ деревянный помостъ изъ струговыхъ досокъ, какъ и на двор патріарха.

Нововыстроенная Крестовая съ лица была также росписана по кирпичамъ, на что употреблено пудъ сурику и 7 ведеръ сусла. Внутри ея полъ былъ выстланъ вмсто прежняго глинянаго синяго кирпича дубовымъ кирпичомъ (паркетъ), котораго употреблено 700 штукъ. Такіе кирпичи длались квадратами отъ б до 8 вершковъ, толщиною въ 2 и 3 вершка.

Въ Золотой полат была поставлена печь ценинная изъ синихъ изразцовъ, и около печи устроена мдная ршетка.

Какое назначеніе имла эта Золотая полата, неизвстно. Но едва ли она была пріемною, вроятне всего она носила имя Золотой по поводу производившихся въ ней работъ мастеровъ золотого и серебрянаго дла и называлась прежде, какъ упомянуто, Серебряною полатою.

Изъ приведенныхъ свдній видимъ, что патр. Іосифъ былъ не только усерднымъ строителемъ, но и много заботился вообще о красивомъ устройств своего двора.

15 апрля 1652 года померъ патріархъ Іосифъ, на его мсто царь Алексй Михаиловичъ уже думалъ избрать новгородскаго митрополита, достопамятнаго Никона, который въ это время по повелнію государя путешествовалъ въ далекій Соловецкій монастырь для перенесенія въ Москву мощей св. Филиппа митрополита.

Св. мощи были съ торжествомъ перенесены въ Москву 9 іюля того же года, а затмъ 22, по другимъ указаніямъ 25 того же мсяца, т.-е. всего черезъ дв недли, Никонъ былъ избранъ на патріаршество безъ жеребья, какъ искони водилось, а только по желанію государя, противъ чего Никонъ упрямился, не хотлъ ставиться безъ жребія, но былъ упрошенъ государемъ, оказавшимъ ему по этому случаю великое вниманіе. Павелъ Алеппскій по этому поводу упоминаетъ, что Никонъ тогда лишь согласился принять патріаршество, когда было постановлено, что царь отнюдь не будетъ заниматься длами церкви и духовенства, какъ это было при Филарет, при прежнихъ царяхъ. Съ этого времени по царскому указу слово его стало ршающимъ, и никто не смлъ противиться ему.

Другой современникъ, дьяконъ Благовщенскаго собора едоръ Ивановъ, свидтельствуетъ также, что еще въ начал поставленія царь запись ему далъ своею рукою, ‘еже во всемъ его послушати и отъ бояръ оборонить и его волю исполнять’.

15 августа, въ день празднованія Успенію Б-цы, государь поднесъ ему на золотой мис золотую митру-корону, вмсто обычной до того времени патріаршей шапки, опушенной горностаемъ, еще образъ св. Филиппа митрополита да братину золоту. Въ тотъ же день государь пожаловалъ новому патріарху Цареборисовскій дворъ въ домъ Пресв. Богородицы. Патріаршій дворъ и въ прежнее время пользовался помщеніями Цареборисовскаго двора. При патріарх Филарет Никит. въ 1626 г. тамъ находились патріаршіе капустные погреба.

Нтъ сомннія, что еще прежде Никонъ обратилъ вниманіе государя на зтотъ опустлый дворъ, представляя ему, съ какою бы пользою этотъ пустой дворъ, присоединенный къ патріаршему двору, могъ послужить къ большему простору и устройству патріаршаго вдомства.

И дйствительно, недли черезъ дв посл Успенскаго праздника на зтомъ двор начались уже строительныя работы. 2 сентября извозчики уже навозили на Борисовскій дворъ къ каменному длу 141 тысячу кирпича, а каменщики стали сооружать ворота на этотъ дворъ съ патріархова двора.

Затмъ перенесены были на новый дворъ конюшни, стойла и ясли и построены на немъ новыя житницы и новыя хоромы, готовыя, перевезенныя изъ патріаршаго Новинскаго монастыря. По случаю разныхъ передлокъ и обновленій въ самомъ каменномъ дом Цареборисовскаго двора упоминаются нкоторыя его части, именно сни, покрытыя шатромъ съ яблокомъ на его верху, у нихъ надъ переднимъ крыльцомъ сдланъ чердачокъ, большая полата и позади ея малая полатка, средняя полата, золотая полата, названная такъ вроятно уже въ это время по поводу производимыхъ въ ней работъ серебрянаго и золотого дла, для чего въ ней были устроены горны и въ 1653 г. два большихъ стола, одинъ въ 4, другой въ 3 саж., и дв скамьи по 2 саж. Однако въ этой же полат въ 1653 и 1654 годахъ старецъ Арсеній грекъ сидлъ у книжной справки и переводилъ книги съ греческой грамоты на русскую и писалъ книгу греческую патріарху.

Какъ упомянутыя, такъ и другія Борисовскія полаты устроивались вообще для новыхъ потребностей патріаршаго вдомства, поэтому въ нихъ продлывали, гд было надобно, новыя окна, задлывали двери и т. п.

Въ нижнихъ полатахъ была устроена богадльня для нищихъ и больница, въ которой поставлена изразцовая печь изъ изразцовъ 130 большихъ, 15 долгихъ и 15 городочковъ. Кром устройства старыхъ, было построено и нсколько новыхъ полатъ для патріаршихъ дтей боярскихъ, его служебниковъ и для разныхъ хозяйскихъ потребностей. Но главнымъ началомъ всхъ работъ на Цареборисовскомъ двор служила постройка новой церкви.

Приписывая, быть можетъ, свое неимоврное благополучіе въ патріаршемъ сан молебному покровительству св. Филиппа митрополита, Никонъ, въ ознаменованіе своей благочестивой мысли, задумалъ соорудить на мст храма Соловецкихъ чудотворцевъ и на меж Борисовскаго двора новый каменный храмъ во имя апостола Филиппа, тезоименитаго Московскому святителю.

Такъ какъ Борисовскій дворъ стоялъ рядомъ съ патріаршимъ, выходя на площадь къ Ивану Великому, гд находились и его ворота, то патріархъ для новой церкви занялъ и часть Борисовскаго двора, лицевую сторону съ патріаршими полатами, что противъ Успенскаго собора, гд нын стоитъ храмъ Двнадцати Апостоловъ.

Въ томъ же сентябр 1652 г. на этомъ мст уже копали рвы и сваи набивали подъ постройку церкви, слдовательно, церковная постройка началась тоже черезъ дв недли посл Успенскаго праздника.

Въ октябр и по зимнему пути стали возить къ церковному длу строительный матеріалъ 14.600, а потомъ 100 тысячъ кирпичу, 1000 бочекъ извести, 3.000 коробовъ песку. Однако закладка храма была совершена только въ начал августа (9 числа) 1653 г., когда самъ патріархъ плъ молебенъ на каменномъ дл и на церковномъ оклад. Вообще, строеніе по какому-то случаю производилось довольно медленно, такъ что оно было окончено только лтомъ 1655 г., а уборка главъ и кровли происходила осенью этого года, когда кровля была покрыта мдными золочеными досками, и на пяти главахъ поставлены мдные золоченые кресты {Здсь въ изданныхъ Матеріалахъ для Исторіи Москвы, ч. I, 230, 231, какъ оказалось, свднія о церкви Филиппа отнесены ошибочно къ деркви Трехъ Святителей.}.

Подъ церковью были устроены ворота, быть можетъ, на томъ самомъ мст, гд находились ворота Борисовскаго двора. При церкви была также выстроена колокольница въ 1656 году. День освященiя церкви намъ неизвстенъ.

24 февраля 1656 г., на первой недл Великаго поста, Никонъ уже служилъ въ новой церкви литургію и пріобщался св. Таинъ.

Настнное письмо во всей церкви производилось уже лтомъ и въ август этого года, для чего былъ купленъ большой запасъ разныхъ красокъ: слишкомъ 4 пуда голубцу, 10 пудовъ лазори цвтной, 6 пудовъ черлени слизухи, 6 пудовъ вохры слизухи, 5 пудовъ черлени нмецкой, 10 пудовъ празелени, 3 пуда киноварю, 5 пудовъ черлени псковской, всего на 256 рублей.

Въ 1658 г. иконописцы писали на воротахъ и у вншнихъ сторонъ на церкви стнное письмо.

Передъ церковью апостола Филиппа въ то же время (1654—1655 годахъ) патріархъ строилъ свою новую Крестовую полату меньшаго размра противъ старой. Эта полата въ первое время такъ и именовалась своею новою Крестовою, какъ это неоднократно записано въ ‘Книг Записной облаченіямъ и дйствамъ патріарха’ {Рукопись Синодальной Библиотеки, No 93.}.

Въ этой Записной книг находимъ, между прочимъ, слдующія строки: ‘Декабря 21 (1655 г.) Государь патріархъ поиде къ литургіи изъ своея Крестовыя полаты… Посл литургіи Антіохійскій патріархъ Макарій поднесъ Никону клобукъ блый греческаго переводу, а Сербскій патріархъ Гавріилъ поднесъ ему шапочку греческую… И поиде Государь патріархъ въ свою Крестовую полату, а передъ нимъ, Государемъ, шли поддьяконы и подьяки — вс въ золотыхъ стихаряхъ, а пли стихи розные постанично вс вмст… А пришедъ въ новую свою крестовую полату южъ самъ устроилъ и пожаловалъ Государь святйшій патріархъ своего Государева архидіакона и дьякона чернаго греческими клобуками и камилавками’.

Полата была покрыта особою кровлею, слд. не была въ связи съ другими полатами. Однако черезъ сни она соединялась съ построенными въ томъ же 1655 г. новыми брусяными хоромами для житья самому патріарху.

Въ 1655 г. въ этой новой Крестовой на дверяхъ и окнахъ росписаны травы и повшено большое мдное паникадило. Въ той же полат въ 1658 г. написаны лучшими мастерами новыя иконы, писали Симонъ едоровъ (Ушаковъ) и едоръ Козловъ.

Вопреки установившемуся свднію, что патріархъ Никонъ построилъ донын существуюшую Крестовую (Муроварную) полату и весь Синодальный домъ, приведенныя свидтельства указываютъ, что Никономъ была построена особая Крестовая для своихъ хоромъ, по размру, какъ упомянуто, меньшая, почему впослдствіи (въ 1672 г.) старая Крестовая обозначалась именемъ Большой Крестовой, а новая и въ описи Домовой Казны Никона названа Малою. Въ эту новую Крестовую Павелъ Алеппскій входилъ по двумъ лстницамъ, почему съ достоврностью можно предполагать, что эта Крестовая находилась въ третьемъ этаж новаго зданія передъ новою же церковью (нын 12 Апостоловъ), гд впослдствіи помщалась Ризница.

На своемъ старомъ патріаршемъ двор патріархъ обновилъ церковь Трехъ Святителей, которая стояла особно и имла одну главу. При ней была устроена въ 1656 г. и колокольница, вроятно на стн какой-либо полаты, покрытая кровлею въ 1658 г. Закомары подъ главою покрыты блымъ желзомъ, спаяннымъ оловомъ. Церковь была устроена теплою и вновь росписана настннымъ письмомъ, для котораго куплено 5000 листовъ сусальнаго золота. Въ ней было устроено, какъ и въ Крестовой полат, особое патріаршее мсто. За церковью сдланъ очагъ для составу и варенія св. мра.

Проломаны двери изъ паперти Трехъ Святителей въ старую Столовую полату и сдлана всхожая лстница. Обновленіе храма производилось постепенно въ теченіи 1654—1658 гг.

На двор въ эти же годы построены новыя полаты скатертная, отдаточная и другія. Въ 1654 г. кузнецы длали патріарховы домовые часы (башенные).

Во всхъ новыхъ полатахъ и въ брусяныхъ кельяхъ, теперь по новому, вмсто слюдяныхъ окончинъ, были устроены окончины стекольчатыя. Въ другихъ хоромахъ употреблены слюдяныя.

Отъ площади патріаршія полаты отдлены перегородкою, а внутри двора отъ новой хлбни по старую Столовую поставленъ острогъ, родъ тына, отдлявшiй патріарховъ дворъ отъ государева двора.

Патріаршій дворъ, какъ упомянуто, былъ соединенъ съ царскимъ Дворцомъ переходами.

При Никон государь построилъ въ 1654 г. переходы и въ Чудовъ монастырь съ Борисовскаго двора черезъ улицу Никольскую, ширина которой въ этомъ мст не превышала 3 саж. Сообщенiе царскаго Дворца съ Чудовымь монастыремъ потребовалось по случаю начатаго дла объ исправленіи церковно-служебныхъ книгь, такъ какъ въ полатахъ монастыря должны были происходить засданія и совщанія по этому длу. Въ монастыр жилъ въ 1658 г. старецъ Епифаній, который тогда перевелъ патріарху дохторскую книгу.

Съ патріаршаго двора былъ устроенъ всходъ на эти переходы, которые слдовательно проходили мимо всхъ построекъ на этомъ двор. Переходы прозывались обыкновенно Чудовскими.

При патріарх Никон стоявшая стна объ стну съ царскимъ Дворцомъ старйшая патріаршая церковь Ризположенія была отдлена къ дворцовымъ зданiямъ (посл 1653 г.) и именно къ хоромамъ царицы и царевенъ, терема которыхъ высились и передъ этою церковью и передъ западными вратами Успенскаго собора, какъ и передъ полатами патріаршаго двора. Съ этого времени паперть Ризположенской церкви сдлалась необходимою проходною галлереею, переходами въ Успенскій соборъ для женской половины царскаго семейства, всегда выходившей къ моленію и къ службамъ въ скрытности оть народныхъ очей.

Какъ упомянуто, терема царицы и царевенъ высились и передъ патріаршими полатами, поэтому Никонъ, выходя изъ своихъ полать въ соборъ, въ западныя его врата, и возвращаясь изъ собора тми же вратами, каждый разъ останавливался въ этомъ проход, поднималъ вверхъ къ теремамъ свои взоры и, отдавъ посохъ архидіакону, благословлялъ по направленію къ Верху, т.-е. къ окнамъ теремовъ, затмъ кланялся до земли, благословлялъ вторично и, вторично сдлавъ поклонъ, уходилъ въ свои полаты. Такъ же поступалъ и пребывавшій тогда въ Москв Антіохійскій патріархъ Макарій каждый разъ, когда проходилъ въ соборъ западными вратами и когда затмъ возвращался въ патріарховы полаты. Такъ поступали и вс архіереи, воздавая должный почетъ государынцариц, которая всегда смотрла на проходящихъ изъ своихъ стеклянныхъ оконъ, но не открытыхъ, чего не подобало, а скрытно сквозь разрисованныя въ окнахъ травы.

Само собою разумется, что въ этомъ смотрніи участвовалъ и весь женскій чинъ государевой семьи и со всми комнатными боярынями. Окна царицыныхъ и царевниныхъ теремовъ высились передъ западными вратами собора именно для той цли, чтобы видть совершаемые изъ этихъ воротъ торжественные крестные ходы и молиться вмст со всмъ народомъ.

Приведенныя выше отрывочныя свднія объ устройств патріаршаго двора при Никон, собранныя нами изъ офиціальныхъ записей, дополнимъ общимъ описаніемъ всхъ новыхъ построекъ Никона, составленнымъ очевидцемъ, архидіакономъ Павломъ Алеппскимъ, который 22 декабря 1655 г. присутствовалъ при самомъ новосельи въ этихъ постройкахъ.

‘Должно знать’, говоритъ архидіаконъ, ‘что теперешній патріархъ Никонъ иметъ большую любовь къ возведенію построекъ, памятниковъ и къ (церковному) благолпію. Въ бытность свою архимандритомъ монастыря Спаса, т.-е. Спасителя, что близъ этого города, онъ своими стараніями перестроилъ съ основанія какъ великую церковь, такъ и кельи, окружную стну и вс башни. Также, когда онъ сдлался митрополитомъ Новгорода, то воздвигъ тамъ прекрасныя зданія, а, сдлавшись патріархомъ, онъ построилъ для себя патріаршія кельи или, лучше сказать, царскія полаты, не имющія себ подобныхъ во всей стран Московской… Знай, что здшній патріаршій домъ существуетъ съ очень древнихъ временъ, со времени св. Петра, перваго митрополита Московскаго. Онъ малъ, тсенъ и не иметъ двора, надъ нимъ высятся полаты царицы (Архидіаконъ не зналъ, что существуетъ обширный дворъ за полатами). Ныншній патріархъ, любя строить и обновлять, выпросилъ у царя дворъ, находящійся близъ патріаршаго дома, съ сверной стороны собора (Цареборисовскій). Царь подарилъ его, и патріархъ приступилъ къ возведенію на немъ огромнаго, чудеснаго зданія. Его строили нмецкіе мастера. Въ нижней части зданiя патріархъ устроилъ семь Приказовъ, печь и огромную кухню, дабы тепло поднималось на верхъ. Лстница, весьма красивая, устроена насупротивъ стараго пути къ собору, гд патріархъ всегда останавливался и благословлялъ полаты царицы. Наверху онъ выстроилъ диванъ (пріемную полату) {Это, по всему вроятiю, новая Крестовая, о которой мы упоминали выше.} и сдлалъ отъ нея проходъ со стороны царицыныхъ полатъ, по которому иногда втайн проходитъ, и еще проходъ по направленію къ своимъ прежнимъ кельямъ. Внутри этой полаты онъ устроилъ маленькую церковь во имя новыхъ Московскихъ святыхъ, митрополитовъ Петра, Алексія, Іоны и Филиппа, коихъ веллъ написать надъ ея дверью, а въ церкви написать портреты шести патріарховъ, бывшихъ со временъ Іереміи Константинопольскаго: первый изъ нихъ Іовъ, затмъ Германъ (Ермогенъ), Герасимъ (Игнатій?), Филаретъ, Іоасафъ и Іосифъ. Свой же портретъ, точь въ точь какъ онъ есть, веллъ написать посл тхъ, ибо онъ седьмой патріархъ. Онъ весьма украсилъ эту церковь и большею частію слушаетъ службу въ ней. Эта полата (старая Столовая) иметъ огромныя съ ршетками окна, выступающія изъ зданія и выходящія на царицыны полаты. Изъ нея выходишь въ другую большую полату (сни), гд ждутъ приходящіе къ патріарху, пока онъ разршитъ имъ войти. Отсюда входишь въ огромную полату (нын Муроварную), которая поражаетъ своей необыкновенной величиною, длиной и шириной, особенно удивителенъ обширный сводъ безъ подпоръ посредин.

‘По окружности полаты сдланы ступеньки, и полъ въ ней вышелъ наподобіе бассейна, которому не хватаетъ только воды. Она выстлана чудесными разноцвтными изразцами. Огромныя окна ея выходятъ на соборъ, въ нихъ вставлены оконницы изъ чудесной слюды, украшенной разными цвтами, какъ будто настоящими, съ другой стороны окна выходятъ на дворъ стараго патріаршаго дома. Въ ней, подл двора, сдланъ огромный каптуръ (печь) изъ превосходныхъ изразцовъ. Все сооруженiе скрплено желзными связями съ обихъ сторонъ. Никонъ назвалъ эту полату Христобъ (Крестовая), т.-е. христіанская полата. Внутри этого помщенія есть еще покой, который служитъ нарексомъ (притворъ, паперть) большой прекрасной, весьма высокой церкви, устроенной патріархомъ въ честь святой Троицы и выходящей на площадку Чудова монастыря (апостола Филиппа, нын Двнадцать Апостоловъ). На верху этой церкви сдланы (хоры) и въ нарекс ея три прохода съ лстницами: по одному патріархъ сталъ ходить въ соборъ, ибо онъ насупротивъ сверныхъ дверей его, другой ведетъ на новый дворъ, третій, выше этого помщенія, представляетъ лстницу, ведущую на верхъ зданія, гд патріархъ построилъ еще дв церкви и кельи для дьяконовъ, откуда открывается видъ на весь городъ. Въ углу Крестовой (новой) полаты есть дверь, ведущая къ новому деревянному строенію съ многочисленными кельями, кои идутъ одна за другой и назначены для зимняго помщенія, ибо жители этой страны не любятъ жить въ каменныхъ домахъ, потому что, когда печи въ нихъ истоплены, то ударяетъ въ голову и причиняется головная боль. По этой причин непремнно строятъ для зимы подл каменныхъ деревянные дома и по всему зданію закрытые проходы. Вс двери такихъ помщеній бываютъ обиты зеленымъ сукномъ.

‘Словомъ, это зданіе поражаетъ умъ удивленіемъ, такъ что, быть можетъ, нтъ подобнаго ему и въ царскомъ дворц, ибо мастера ныншняго вка, самые искусные, собранные отовсюду, строили его непрерывно цлыхъ три года. Мн разсказывали архидіаконъ и казначей патріарха, что онъ истратилъ на это сооруженіе боле 50.000 динаровъ (рублей), не считая дерева, кирпича и пр., подаренныхъ царемъ и государственными сановниками, и того, что большая часть рабочихъ были его крестьяне’.

Необходимо замтить, что въ своемъ описаніи архидіаконъ не различаетъ да и не могъ различить старыхъ построекъ патріаршаго обиталища отъ новыхъ, возведенныхъ Никономъ, и описываетъ т и другія, такъ сказать, въ общей сумм, какъ это выясняется и во всхъ его строкахъ. Такимъ образомъ, и представляется какъ бы несомнннымъ, что Никонъ построилъ цликомъ весь Патріаршій Домъ, во всхъ его частяхъ. Между тмъ Никонъ построилъ только церковь (нын 12 Апостоловъ) и передъ нею дв трехъэтажныя полаты, изъ которыхъ въ одной, въ третьемъ этаж, устроилъ свою Крестовую. Это сооруженіе примкнуло къ крыльцу Старой Крестовой полаты, гд нын лстница на верхъ, и отличается отъ старой постройки тмъ, что толща ея стнъ иметъ 11/2 аршина, а толща стнъ упомянутой Крестовой иметъ 3 аршина.

Не совсмъ правильно описанъ Патріаршій Домъ и покойнымъ архитекторомъ А. А. Потаповымъ (Древности М. Археол. Общ., т. XIX, вып. 2-й).

Онъ, слдуя указаніямъ Снегирева, утверждаетъ, стр. 72, что ‘старый патріаршій домъ былъ за церковью Ризположенія, которая и именовалась патріаршею’. Это Снегиревское сказаніе и послужило источникомъ многихъ неправильностей въ разъясненіи различныхъ частей Патріаршаго дома. На 74 и 76 стр., не имя прямого свднія о церкви Трехъ Святителей, авторъ смшиваетъ показанія о ней съ новою церковью, т.-е. съ церковью, которую строилъ патр. Никонъ во имя ап. Филиппа. На стр. 75 онъ повторяетъ сказаніе Снегирева, что старый патріаршій дворъ издревле существовалъ около церкви Ризположенія, и указываетъ ему мсто ‘на сверной сторон отъ Теремнаго дворца и будто бы параллельно ему’, присовокупляя, что этотъ старый дворъ былъ расширенъ при патр. Филарет чего однако, не было и никакихъ свидтельствъ на это не существуетъ. Но авторъ на той же страниц говоритъ уже о перенесеніи двора на новое мсто. Это новое мсто оказывается тамъ, гд стоитъ корпусъ старой Крестовой (нын Муроварной), который принадлежитъ къ самымъ старымъ постройкамъ двора и составляетъ часть именно стараго двора, къ которой примкнула и новая постройка Никона съ церковью 12 Апостоловъ.

Однако авторъ на стр. 76 прямо говоритъ, что эта Муроварная и ‘была Крестовая патр. Никона’, т.-е. новое его сооруженіе, и длитъ вообще весь дворъ патріарховъ на старый и новый.

Для стараго двора авторъ отдляетъ только старую Столовую и церковь Трехъ Святителей, стоявшую на западномъ краю двора, по сосдству съ дворцовыми зданіями, именно съ хоромами царевенъ.

Новый дворъ, т.-е. зданіе Никоновской постройки, по увренію автора, суть и донын существующій весь корпусъ, оканчивающійся къ востоку церковью 12 Апостоловъ, между тмъ какъ западная половина корпуса съ Муроварною полатою принадлежитъ, какъ упомянуто, къ самымъ старымъ постройкамъ.

Вообще, разъясненія Потапова требуютъ значительнаго исправленія.

‘Это рдкостное сооруженіе,—продолжаетъ архидіаконъ,—было окончено постройкой и омеблировано на этой недл, но Никонъ до сихъ поръ не переходилъ въ него. Причина этому та, что въ этотъ день, пятницу 21 декабря, случилась память преставленія св. Петра, перваго митрополита Московскаго, мощи котораго находятся въ алтар (собора). Московиты имютъ обыкновеніе весьма благолпно праздновать его память въ этотъ день, какъ мы упомянули раньше и какъ видли теперь,—торжественне, чмъ праздникъ Рождества. Патріархъ обыкновенно устроиваеть у себя посл обдни большую трапезу для царя, его вельможъ и всего священнаго чина. Случилось, что теперь были окончены его новыя полаты, но такъ какъ память святого пришлась въ этотъ день, пятницу, когда не позволяется сть рыбу, а у нихъ пиршества не устроиваются и не могутъ быть роскошны безъ рыбы, то празднованіе святому отложили до слдующаго дня, т.-е. до субботы. Никонъ далъ знать нашему владык патріарху, чтобъ онъ приготовился служить въ этотъ вечеръ вмст съ нимъ всенощную въ собор, а завтра, посл обдни, пожаловалъ бы къ нему на трапезу въ новыя полаты.

‘Вечеромъ, по обычаю, было совершено малое павечеріе, а посл 8-го часа ночи прозвонили четырекратно въ большой колоколъ. Мы вошли въ церковь въ 9-мъ часу. Пришли въ церковь царица и царь…

‘Служба была большая, продолжительная и торжественная. Мы вышли изъ церкви лишь прй восход солнца, умирая отъ усталости и стоянія на ногахъ отъ 9-го до 16-го часа. Въ эту ночь мы столько натерплись отъ сильнаго холода и стужи, что едва не погибли, особливо потому, что стояли на желзныхъ плитахъ: Богъ свидтель, что душа чуть не покинула насъ. Что касается меня, бднаго, то я хотлъ выйти и убжать изъ алтаря, но не могь, ибо царь стоялъ передъ южными дверьми, а царица передъ сверными, такъ что поневол пришлось страдать. Когда я вернулся въ свое помщеніе, Богъ свидтель, что я въ теченіи трехъ дней былъ совершенно не въ состояніи стоять на ногахъ, хотя бы ихъ рзали желзомъ. Я погружалъ ихъ въ нагртую воду и совсмъ не чувствовалъ тепла, а вода охлаждалась. Въ такомъ положеніи, страдая болью въ ногахъ, я оставался, Богъ свидтель, въ продолженіи почти двухъ мсяцевъ. Но на все воля Божія! Что это за всенощныя и бднія! Боле всего насъ удивляло, что дти и малютки, и притомъ не простолюдиновъ, а вельможъ, стояли съ непокрытою головой, неподвижно и не шевелясь, какъ статуи. Какая выносливость! Какая вра! Воть нчто изъ того, что мы могли бы сказать о всенощныхъ бдніяхъ въ стран Московитовъ, извстныхъ всюду.

‘Спустя часъ посл нашего выхода изъ собора, зазвонили въ колоколъ, и мы опять вернулись туда измученные, умирая оть усталости, дремоты и холода. Оба патріарха облачились, и съ ними въ этотъ день облачились три архіерея и десять архимандритовъ въ митрахъ, двнадцать іереевъ монашествующихъ и мірскихъ, двадцать взрослыхъ дьяконовъ и боле двадцати анагностовъ и иподьяконовъ: всхъ вмст съ обоими патріархами и Сербскимъ архіепископомъ было боле семидесяти служащихъ въ алтар. Пришла царица, а посл нея царь. Во время выхода священники выносили покровъ съ мощей св. Петра, похожій на плащаницу: онъ весь расшитъ золотомъ и жемчугомъ, и на немъ изображенъ святой, какъ онъ есть, въ облаченіи полиставрія (крестчатомъ). Когда кончилась обдня, и мы сняли облаченія, оба патріарха вышли къ царю, чтобы его благословить. Царь, взявъ за правую руку нашего учителя, повелъ его къ цариц, чтобы онъ ее благословилъ. По уход царя опять затворили двери церкви, пока царица, какъ въ тотъ день, прикладывалась, по обычаю, посл чего она удалилась. Тогда вс дьяконы, поя, пошли со свчами впереди патріарха, пока онъ поднимался въ свои новыя полаты, которыя открылъ, поселившись въ нихъ въ этотъ день. Когда онъ вступилъ въ нихъ, къ нему подошелъ сначала нашъ владыка-патріархъ и поднесъ ему позолоченную икону Трехъ Святителей и большой черный хлбъ съ солонкой соли на немъ, по ихъ обычаю, поздравилъ его и пожелалъ ему благополучія въ его новомъ жилищ. Посл него подходили архіереи и сначала поднесли позолоченныя иконы имени своихъ каедральныхъ церквей, а потомъ хлбъ-соль, большіе золоченые кубки, нсколько кусковъ парчи и бархата и пр., при чемъ длали поклонъ. За ними подходили настоятели монастырей и даже ихъ уполномоченные, проживающіе въ ихъ подворьяхъ въ город, именно уполномоченные отдаленныхъ монастырей. Также подносили ему подарки царевичи. Затмъ подходили городскіе священники, купцы, сановники государства, ремесленники и подносили кубки, сороки соболей и пр. Но Никонъ отъ всхъ, за исключеніемъ архіереевъ и игуменовъ, принималъ только иконы и хлбъ-соль. Была большая тснота. Наконецъ, патріархъ послалъ пригласить царя къ своему столу. Царь, войдя, поклонился патріарху и поднесъ сначала отъ себя хлбъ-соль и сорокъ соболей высшаго сорта и тоже поднесъ отъ имени царицы и своего сына, три хлба и три сорока отъ своихъ сестеръ, и тоже отъ своихъ дочерей, всего 12 хлбовъ и 12 сороковъ соболей. Въ это время патріархъ стоялъ на переднемъ мст полаты, царь же самъ ходилъ къ дверямъ и подносилъ упомянутые подарки собственноручно, принимая на себя не малый трудъ, крича на бояръ, которые держали ихъ, чтобы они подавали ему скоре, онъ казался слугой, и — о удивленіе!—когда подносилъ подарки отъ себя, то поклонился патріарху, говоря: ‘твой сынъ, царь Алексй, кланяется твоей святости и подноситъ теб…’ Также, когда подносилъ подарки отъ царицы, назвалъ ее, и тоже при поднесеніи остальныхъ подарковъ. Что это за смиреніе, которое мы, стоя тутъ, видли въ этотъ день! Разв нельзя было теб, царь, слава своего вка, стоять на своемъ мст и приказывать слугамъ, чтобы они приносили теб подарки? Но ты самъ ходишь за ними! Да увковчитъ Богъ твое царство за великое твое смиреніе и за приверженность къ твоему патріарху! Въ правой рук царь держалъ черный посохъ съ двумя маленькими развтвленіями.

‘Посл этого патріархъ поклонился ему и извинялся, выражая свою благодарность, затмъ посадилъ его за (особый) царскій столъ, который раньше одинъ изъ бояръ уставилъ золотыми сосудами, наподобіе чашъ, солонками, кувшинчиками съ уксусомъ и пр. Столъ этотъ стоялъ въ углу полаты, подл двухъ оконъ, выходящихъ одно на соборъ, другое на Чудовъ монастырь. Близъ него, слва, былъ поставленъ другой столъ для патріарха, а подл — большой столъ, который занялъ остальное пространство на этой сторон, обращенной къ собору, за нимъ посадили всхъ бояръ и сановниковъ государства. Нашего учителя посадили за особымъ столомь справа отъ царя и подл него Сербскаго архіепископа. Грузинскаго царевича посадили близъ нихъ въ этомъ переднемъ мст, также за особымъ столомъ, и близъ же нихъ трехъ (другихъ) царевичей, тоже за особымъ столомъ. Къ каждому столу отдльно было приставлено по нскольку виночерпіевъ и слугь. Митрополитовъ, архимандритовъ и прочихъ настоятелей, соборныхъ протопоповъ и священниковъ посадили за большимъ столомъ насупротивъ бояръ. Еще раньше, подл чудесной огромной печи этой полаты, установили большой столъ, наподобіе высокихъ подмостковъ, со студеньками, покрытыми матеріей, на коихъ размстили большіе серебряно-вызолоченные кубки и иные великолпные сосуды для напитковъ. На потолк этого помщенія висли пять чудесныхъ поліелеевъ (люстръ), одинъ, серебряный, вислъ близъ царскаго стола, и внутри его яблока были скрыты часы съ боемъ.

‘Когда услись за столъ и начали сть, пробило 6 часовъ дня, такъ что до вечера оставалось меньше часа. Обрати вниманіе на то, какое мученіе мы претерпли въ прошлую ночь и сегодня, цлыхъ 24 часа стояли на ногахъ безъ пищи! Видя, какая здсь тснота, мы пошли въ свое жилище, поужинали и вернулись, чтобы поглазть. Когда принялись за ду, одинъ изъ анагностовъ началъ читать, по ихъ обычаю, на анало посредин (полаты) житіе святаго (Петра митрополита), высокимъ, нжнымъ и мягкимъ голосомъ. По временамъ выходили пвчіе и пли. Но наибольшее удовольствіе патріархъ и царь находили въ пніи дтей казаковъ, коихъ царь привезъ много изъ страны Ляховъ и отдалъ патріарху, который одлъ ихъ наилучшимъ образомъ, зачислилъ въ свои служители, назначивъ содержаніе, и потомъ посвятилъ въ анагносты. Они всегда имли первенство въ пніи, которое предпочитаютъ пнію пвчихъ-московитовъ, басистому—и грудному. Т пли одинъ часъ, а эти посл нихъ. Когда пвчіе кончали, чтецъ продолжалъ житіе. Отъ начала трапезы до конца царь безпрестанно посылалъ нашему владык-патріарху со своего стола блюда съ кушаньемъ и много кубковъ съ напитками и велъ съ нимъ бесду, выказывая къ нему великое дружелюбіе. Переводчикомъ между ними былъ Сербскій архіепископъ. Царь просилъ помолиться за него Богу, какъ Василій Великій молился за Ефрема Сирина, и тотъ сталъ понимать по-гречески, такъ чтобы и царю уразумть этотъ языкъ. Вечеромъ зажгли свчи въ люстрахъ, и полата ярко освтилась. Затмъ патріархъ пригласилъ царя и нкоторыхъ вельможъ вмст съ царевичами и нашего владыку-патріарха и Сербскаго и повелъ ихъ въ новое деревянное помщеніе. И здсь устроили большое веселье съ превосходными напитками и пр. Патріархъ поднесъ царю въ подарокъ большой кусокъ Древа Честнаго Креста, частицу драгоцнныхъ мощей одного святаго, 12 позолоченныхъ кубковъ, 12 кусковъ парчи и пр. Затмъ они вышли въ наружное помщеніе и продолжали пиршество до восьмаго часа ночи.

‘Тогда царь поднялся и роздалъ всмъ присутствующимъ кубки за здравіе патріарха. Выпивъ, опрокидывали ихъ себ на голову, чтобы показать, что выпили здравицу до капли. Подобнымъ образомъ и патріархъ Никонъ всмъ далъ выпить за здравіе царя, при чемъ также опрокидывали кубки на голову, преклоняя колна передъ (питьемъ) и посл. Затмъ пили за царицу, ихъ сына и прочихъ. Нашъ владыка-патріархъ и прочіе присутствующіе встали и отправились къ себ домой. Царь же оставался у патріарха до десятаго часа, пока не ударили къ заутрени, и они оба пошли въ соборъ къ бднію, по случаю памяти ихъ святаго, Филиппа, и вышли изъ церкви на разсвт. Обрати вниманіе на эту твердость и выносливость!

‘Въ это воскресенье, позднимъ утромъ, нашъ владыка-патріархъ здилъ къ Московскому, чтобы, согласно съ ихъ обычаемъ, поблагодарить его вмст со всми, бывшими у него наканун за трапезой. Многіе, которые не могли одарить его вчера, поднесли свои подарки сегодня’.

Посл Никона протекшія 10 лтъ при патріархахъ Іоасаф II и Питирим не ознаменовались никакимъ сколько-нибудь значительнымъ переустройствомъ патріаршаго двора. Когда въ 1672 г. померъ патріархъ Іоасафъ II, то по случаю его выноса упомянуто тогдашнее расположеніе патріаршихъ полать. Изъ заднихъ хоромъ-келій, гд онъ скончался, прахъ его несли ‘сквозь сни ризничаго и въ паперть, что передъ новою церковью (апостола Филиппа), да сквозь заднюю и потомъ большую Крестовую въ церковь Трехъ Святителей’. При патріарх Питирим въ 1673 г. иконописцы писали красками и золотомъ въ новыхъ патріаршихъ кельяхъ шкапы, двери и ободверіе, печи и окончины.

При патріаршеств Іоакима (съ 26 іюля 1674 г.) произведены нкоторыя постройки для устройства на нихъ патріаршаго сада. По вступленіи въ санъ патріарха, проведя конецъ лта на своемъ двор, онъ замтилъ, что его предшественники мало обращали вниманія на прохладу патріаршаго быта, именно на недостатокъ лтняго пріюта въ благоустроенномъ саду. При кельяхъ и прежде находился небольшой садъ при патріарх Іосиф, но посл онъ или запустлъ или представлялъ уже мало простора для новыхъ потребностей. При Никон не упоминается о садоводств. Однако, повидимому сады на патріаршемъ Кремлевскомъ двор существовали изстари, какъ это подтверждается и планомъ Кремля времени Годунова, гд позади служебныхъ зданій двора обозначенъ и садъ изъ семи деревьевъ, принадлежавшій, стало быть, первому патріарху Іову (Альбомъ видовъ, No 1).

Ровно черезъ полгода посл своего пришествія на патріаршій дворъ, патріархъ Іоакимъ 1 февраля 1675 г. указалъ на своемъ патріаршемъ двор строить каменное дло: на квасоварн новую казенную полату, а подл нея въ полатахъ Казенный приказъ съ сньми и крыльцомъ, а надъ ними подл своихъ деревянныхъ келій устроить и утвердить мсто, чтобъ можно было на немъ садъ учинить, и то садовое мсто огородить каменною стною.

Такой садъ надъ строеніяии требовалъ большой затраты, именно на свинцовое покрытіе строеній, дабы не проходила въ нихъ вода дождевая и поливная. Вмсто свинцовыхъ досокъ, которыми устроивались сады на царскомъ дворц, патріархъ веллъ употребить дерево, бревна и доски и веллъ сдлать на Приказной Казенной полат и на ея сняхъ вверху, подл келій, подъ садовое мсто бревенчатый мостъ (полъ) съ бревенчатыми толстыми жолобами для спуска воды, и мостовыя бревна вс жолобить, мостъ сплотить и на переклады положить, и жолобы вс высмолить развариваною съ желзиною смолою, межъ бревенъ спаи выконопатить смоленою посконью, и по тому мосту поперекъ тесомъ наслать, а по тесу скалами (берестою).

На этомъ помост и была насыпана садовая земля и посажены растенія, что было посажено — неизвстно, но въ 1679 г. упоминается, что садовникъ тогда посадилъ въ этомъ верховомъ саду 65 кустовъ гвоздиковъ, салатъ, горохъ и бобы.

Относительно растеній наши свднія ограничивались только этимъ годомъ. Въ сочиненіи г. Н. Писарева Домашній бытъ русскихъ патріарховъ, стр. 50—51, находимъ новыя свидтельства о томъ, что бывало сажено въ этомъ саду, въ которомъ была и полатка (бесдка).’Въ 1676 г. было куплено въ верховой садъ для разсадки: 30 тюльпановъ вялыхъ… 21 кустъ маку дивьяго, миру 16 кустовъ, турского роману 7 кустовъ, бархатовъ красныхъ и алыхъ 20 кустовъ, салату турского на 10 алтынъ, свеклы на 10 денегь, 2 куста дынныхъ выносковъ’. Повидимому, это была дополнительная посадка Къ тому, что уже росло въ саду, такъ какъ нельзя предполагать чтобы составъ упомянутыхъ растеній представлялъ всю садовую полноту.

Затмъ г. Писаревъ упоминаетъ, что ‘въ 1677 г. садили тамъ же горохъ, бобы’. Дале авторъ сообщаетъ, что ‘патріархъ Іоакимъ устроилъ еще ‘нижнiй садъ, что у Житенъ’, въ которомъ былъ чардакъ деревянный (тоже бесдка) на столбикахъ точеныхъ съ подзоринами рзными и четырьмя точеными яблоками обитыми желзомъ. Въ этотъ (нижній) садъ 22 апрля 1679 г. куплено: 200 тюльпановъ, гвоздики нмецкой 100 кустовъ, гвоздики турецкой 50 кустовъ, салфи 100 кустовъ, калуферу 20 кустовъ, нмецкаго краснаго кудряваго розину 6 кустовъ’.

30 апрля куплено: 23 яблони прививковъ и почешныхъ 7 грушъ вс съ цвтомъ, малины на 13 алт. 2 ден., гвоздики турецкой 44 к. да нмецкой 350 к., 2 к. пижмы, 14 к. рожъ красныхъ мороховатыхъ, 44 к. роману турскаго, Божія дерева 1 к., 10 к. коруны рудожелтой, 4 к. исопу, рябины на 2 алт., мяты нмецкой на 5 алт., чабру да тимону да крону на 2 алт. 4 ден., земляники, салату на 9 алт., огурцовъ на 9 алт. 2 ден., бобу большого краснаго, 2 к. ревеню, 200 к. бархатовъ кудрявыхъ, да миру на 11 алт., вару на 5 алт…. 56 деревъ вишенъ… Въ 1680 г. куплено въ верхній и нижній садъ 300 тюльпановъ да 200 шестовъ 4-хъ саженныхъ, 70 кустовъ черной смородины, морковного смени ла 8 ден., потомъ опять нмецкой гвоздики, салату и т. д.

Очень сомнительно, чтобы вс эти растенія были куплены для Кремлевскихъ патріаршихъ садовъ. Сомнительно также, что въ Кремл у патріарховъ было два сада, верхній и нижній. Мы полагаемъ, что былъ только одинъ садъ—не верхній, а верховой, т.-е. существовавшій въ патріаршемъ Верху при жилыхъ комнатахъ, объ устройств этого сада мы говорили выше. Эти 23 яблони, 7 грушъ, 56 деревъ вишенъ, 70 кустовъ черной смородины, 200 шестовъ четырехсаженныхъ должны указывать на значительное садовое пространство, а такого пространства даже и въ нижнемъ саду не могло оказаться, потому что Кремлевскій патріарховъ дворъ былъ тсно застроенъ служебными зданіями.

Возможно полагать, что растенія были куплены не столько для Кремля, сколько для двухъ садовъ, верхняго и нижняго, находившихся въ старозавтной дач святителей, гд скончался митр. Кипріанъ, въ сел Троицкомъ Голенищев, гд подл патріархова двора было ‘два сада съ яблонями и съ грушами и съ вишнями и смородиною красною, въ томъ числ верхняго саду длиннику 78 саж., поперечнику 77 саж. съ аршиномъ, въ нижнемъ саду длиннику 50 саж. 2 арш., поперечнику 52 саж. съ полуаршиномъ… Да кром тхъ садовъ пять житницъ… и къ житницамъ промежъ садовъ ворота о дву щитахъ съ калиткою’… Становится объяснимымъ и сообщеніе г. Писарева, что патріархъ Іоакимъ устроилъ еще нижній садъ,что у житенъ (50), т.е. что у житницъ. Надо замтить, что весь патріаршій дворъ въ Кремл и со всми своими строеніями занималъ пространство только около 50 саж. въ квадрат.

Въ 1677 г. въ ка самъ патріархъ ходилъ смотрть у заднихъ воротъ какое-то каменное дло, вроятно значительное почему-либо въ дворовомъ обиход.

Въ 1680 г. Никоновская церковь во имя апостола Филиппа, была переустроена во имя 12 Апостоловъ. 29 мая патріархъ ‘указалъ церковь, которой быть во имя св. Двунадесятъ Апостолъ, что на патріаршемъ двор, надъ вороты. Въ церкви своды и стны левкасомъ подмазавъ, прикрыть лазорью, въ средней глав внутри и отвн письмо починить, иконостасъ сдлать столярный гладкій съ дорожниками, съ столбцами точеными, иконы мстныя, и двери царскія, и южныя, и сверныя, деисусы, праздники и пророки вновь написать, помостъ выстлать кирпичомъ муравленымъ, олтарь покрыть тесомъ, опаять блымъ желзомъ и совсмъ то дерковь приготовить ко освященію’.

Срокъ для исполненія этихъ работъ былъ назначенъ къ Рождеству Христову, того же 1680 г., но он окончились только въ сентябр 1681 г., когда 13 числа храмъ и былъ освященъ.

Для стннаго письма весь храмъ отъ верха до пола былъ подмазанъ левкасомъ и набитъ гвоздями, утверждавшими левкасъ. Иконописцы по левкасу покрыли лазорью звздами и острофили, т.-е. очертили, рисунки для письма. Въ главахъ, въ 24 втреницы и въ 10 церковныхъ оконъ вставлены слюдяныя окончины. Въ старой дисаной большой глав вновь написаны св. Апостолы, противъ прежняго и починенъ вновь Спасовъ образъ, херувимы, серафимы, ангелы, архангелы.

Мостъ-полъ церковный былъ выложенъ угольчатымъ муравленымъ кирпичомъ, муравленымъ съ обихъ сторонъ свинцомъ, котораго употреблено мягкаго 22 пуда.

Иконостасъ поставленъ сныцарской работы рзной, въ 11 арш. вышины и 15 арш. ширины.

Написаны и поставлены иконы: деисусъ — 15 иконъ, праздниковъ — 16, пророковъ — 15. Вмсто пояса или тябла праотцевъ поставлены 12 круговъ золоченыхъ съ изображеніемъ Христовыхъ Страстей, а посреди круговъ Распятіе съ предстоящими, слд. тоже 15 иконъ. Можно полагать, что съ этого времени по этому образцу стали поставлять вверху иконостаса Распятіе съ предстоящими и въ другихъ храмахъ, что потомъ водворилось повсюду и обозначило западное вліяніе на нашу старину. Въ числ мстныхъ иконъ поставленъ образъ Богородицы Боголюбской съ изображеніемъ на немъ въ моленіи апостола Филиппа и митрополита Филиппа, стоявшій въ прежней церкви Филиппа апостола, затмъ иконы: 12 Апостоловъ, Ильи Пророка, Трехъ Святителей Вселенскихъ, Трехъ Святителей Московскихъ. При освященіи церкви употреблены большія свчи налпы, числомъ 55, раскрашенныя красною и зеленою краскою.

Патріаршее мсто, стоявшее въ церкви Трехъ Святителей, было вызолочено и перенесено въ Новую Апостольскую церковь.

Какъ упомянуто, храмъ былъ обновленъ во всхъ частяхъ къ сентябрю 1681 г. Вмст съ тмъ происходило поновленіе отъ верха до земли (худыя мста починены и все выблено) во всхъ полатахъ, стоявшихъ между новымъ храмомъ и Крестовою полатою, въ томъ числ Ризничная полата, находившаяся съ западной стороны подл храма, а также врата подъ нимъ, Крестовыя сни и кельи патріарха.

Въ томъ же 1681 г. патріархъ указалъ сдлать и въ Трехсвятительскую церковь новый иконостасъ, для чего были подряжены золотари изъ царскаго дворца съ уговоромъ: иконостасъ позолотить и росписать три пояса, столбы и каптели и базики и рамы и дорожники вс позолотить краснымъ золотомъ на пулментъ, а низкія мста и за столбами посеребрить, и тумбы росписать, какъ свят. патріархъ укажеть, и вмсто пеленъ написать бархаты противъ Верховыхъ церквей.

Въ 1682 году 26 ноября случился пожаръ во Дворц, великихъ государей терема выгорли и соборная Успенская церковь и домъ святйшаго патріарха обгорли.

Послдній патріархъ, Адріанъ, вступившій въ этотъ санъ въ август 24 числа 1690 г., также много потрудился въ переустройств своего двора.

Съ началомъ весны 1691 г. онъ указалъ построить на своемъ большомъ двор въ Верху передъ Ризницею въ сняхъ Столовую полату, а въ ней сдлать къ Ризниц въ дверяхъ колоды каменныя, въ кель малой, что отъ собору, двери пробравъ сдлать новыя, а старыя задлать, сводъ въ ней сдлать новой, помостъ въ Столовой поднять выше, а въ снцахъ малыхъ, промежъ Столовой и малой кельи, опустить ниже, сдлать помостъ везд ровно и накласть желзными плитами, въ Столовой и въ Малой кель окна сдлать шире, вверху надъ Столовою сдлать вновь келью. длина промежъ стнъ 3 саж., поперегъ 3 саж. безъ чети, передъ кельею сдлать переднюю келью да въ ней надъ всходною лстницею и по стн къ собору два чулана, да подл другой кельи сдлать отходъ, а большая настоящая келья сдлать безъ сводовъ, а прочія со сводами, а у оконъ со вншнюю сторону ростески и столбики и углы столбоваты и все сдлать противъ оконъ и угловъ Чудовской трапезы, а надъ окнами кзымсы и обвершка противъ оконъ, каковы сдланы на Ивановской площадной полатк, а мосты (полы) нижніе и поверхъ сводовъ и потолковъ будутъ каменные или желзные, гд быть печамъ, трубы вывесть и на верху вс ихъ круглыя сдлать, а къ отходу верхнему отъ исподняго трубу сдлать каменную и вверхъ отъ него трубу на кровлю вывесть, и везд левкасомъ подмазать и выблить.

Въ 1692 г. построены новыя каменныя полаты, гд велно быть вновь Дворцовому приказу.

Въ 1694 г. переустроенъ Разрядъ, выходившій своими дверями и стнами на площадь, при чемъ большія двери на площадь задланы кирпичоыъ и сдланы малыя дверцы проходныя, а надъ ними стна проломана для свту и сдлано окно съ ршеткою.

Съ площади отъ воротъ кругомъ полатъ до воротъ, что подъ церковью 12 Апостолъ, забрать заборомъ въ столбы для того, чтобы близь окошекъ никто съ лошадьми не ставился.

Въ 1697 г. патріархъ указалъ купить на домовой большой дворъ къ строенью Ризницы 100 тысячъ кирпичу. Но была ли эта Ризница строена, неизвстно.

Въ томъ же году передъ Крестовою въ сняхъ, гд дневать дворянамъ, сдлана особая полатка да передъ Пвческою полатою рундукъ каменный.

Лтомъ 1699 г. произведены различныя починки и передлки снаружи у церкви 12 Апостолъ, кровля которой покрыта новымъ желзомъ, а подъ церковью Трехъ Святителей задланы кирпичомъ старыя ворота, бывшія святыя, и подъ своды поддланъ столбъ каменный. Видимо, что церковь, простоявъ слишкомъ сто лтъ, ветшала и потребовала подпоръ. Въ 1763 г. она наконецъ обрушилась и была разобрана.

11-го августа патріархъ указалъ въ дому своемъ свою патріаршу Крестовую полату, вмсто старой тесовой кровли, покрыть вновь, опричъ сней, по старымъ желзнымъ стропиламъ, всю дощатымъ Свицкимъ желзомъ въ одну сторону полудя, и подъ кровлю подзоры сдлать противъ образца, какъ покрыта паперть передъ церковью 12 Апостолъ, на которой въ томъ же году поставлены новые кресты, желзные. Желза куплено 430 пудовъ, въ томъ числ 56 пудовъ у крестьянина Ивашки Заблина.

Патріархъ Адріанъ померъ 16 окт. 1700 г. На его мсто вступилъ блюститель патріаршаго Престола Стефанъ Яворскій, въ управленіе котораго уже не происходило никакого по личному вкусу перестройства въ зданіяхъ святительскаго двора. Производились только поправки и починки обветшавшаго. Такъ, зимою 1701 г. были починены изразчатые полы въ Крестовой и въ церкви 12 Апостолъ, вставлены вмсто попорченныхъ старыхъ муравленыхъ кирпичей новые угольчатые и четвероугольные, которые съ одной стороны зелены, муравлены свинцомъ, и работаны въ Гончарной слобод.

Изъ приведенныхъ выше свдній выясняется то обстоятельство, что на патріаршемъ двор почти каждый новый хозяинъ устроивалъ и передлывалъ разныя помщенія, согласуясь съ своими личными потребностями и нуждами хозяйственнаго обихода и управленія. Перемщались кельи, переустроивались изъ старыхъ новыя полаты, для чего пробивали новыя двери и окна, задлывали старыя, переводились изъ полаты въ полату дворовыя служебныя учрежденія и т. д.

Вмст съ тмъ выясняется, что обширный патріаршій дворъ представлялъ въ своемъ род цлый городокъ, состоявшій изъ особняковъ каменныхъ и деревянныхъ, изъ полатъ и избъ, размщенныхъ во двор, смотря по удобству и хозяйственнымъ потребностямъ.

Цльный, такъ называемый, домъ представляла только Крестовая полата съ прилежащими къ ней другими немногими зданіями, но и та выдвигалась отдльнымъ строеніемъ съ особою кровлею.

Церкви Трехъ Святителей, Соловецкихь чуд. (12 Апостолъ) также, какъ упомянуто, стояли особняками и соединялись съ жилыми помщеніями посредствомъ сней, переходовъ и своихъ папертей.

Полный составъ различныхъ жилыхъ помщеній патріаршаго дома упоминается по случаю расхода свчъ, которыхъ въ два мсяца на іюль и августъ 1686 г. было употреблено 1000 свчъ большаго литья и 2000 малаго литья, а именно: въ Верхъ свят. патріарха въ кельи, въ Крестовую, въ Столовую, въ кельи Казначейскія, іеромонаховъ трехъ, ризничаго, іеродіяконовъ двухъ и старцовъ: конюшаго, чашника, сушиленнаго, житнаго, въ полаты клюшника, ясельничаго и по службамъ на погребы, въ поварню, приспшню, скатертную, въ дв хлбодарни, въ квасо- и пиво-варню, въ полаты дворянамъ, и передъ Крестовую полату дневальнымъ, къ подьякамъ (пвчимъ), въ правильню, въ портномастерскую полату, въ Богоявленскую школу и за святйшимъ въ походы и на всякіе мелкіе расходы.

Съ упраздненіемъ патріаршаго сана настаетъ и постепенное запустніе патріаршаго двора, которому вначал способствують и пожары 1701 и 1737 годовъ.

Самое жилище патріарха, его кельи, было оставлено пустымъ, такъ какъ Блюститель упраздненнаго престола, Стефанъ, пребывалъ на своемъ Рязанскомъ подворь, гд и скончался 27 ноября 1722 г.

При немъ до учрежденія Синода не произошло почти никакихъ перемнъ въ устройств двора, производились только самыя необходимыя мелкія починки и то только въ Крестовой полат, въ храм 12 Апостолъ, какъ упомянуто о починк пола въ этихъ зданіяхъ.

12 марта 1718 г. старый патріаршій дворъ постилъ в. г. Петръ Алексевичъ и, будучи въ патріаршей Ризниц, ‘указалъ въ той Ризниц построить библіотеку разноязычныхъ харатейныхъ и печатныхъ книгъ, т. е. шафы вновь добрымъ мастерствомъ, а къ тому шафному строенію дубовыя брусья и кленовыя и липовыя доски, желзо и на всякія къ тому строенію припасы деньги держать и покупать изъ доходовъ Монастырскаго Приказа’. Надзоръ за этимъ производствомъ былъ порученъ типографіи справщику извстному едору Поликарпову, по мысли котораго вроятно и сдлано это распоряженіе.

1721 г. заключенъ былъ славный Нейштадскій миръ со Шведами, достославно закончившій великую двадцатилтнюю Сверную войну и подавшій сердечнйшій поводъ Сенату и Синоду поднести Великому Труженику особую почесть въ наименованіи его особы Отцомъ Отечества, Великимъ и Императоромъ Всероссійскимъ. Это происходило 22 октября въ Петербург или въ Петропол, какъ иногда проговаривался Великій строитель Новой Столицы. (Въ 1713 г. выдавались подорожныя съ записью ‘Отъ Петрополя до Шлисенбурга и дале по городамъ до Москвы…’ А. О. П. No 625).

Посл шумныхъ празднествъ и ликованій въ Новой Столиц Петръ, названый Великій, не забылъ и старой столицы, въ которой надо было совершить торжество уже не для одного Петропольскаго, но для всего Русскаго народа.

‘Великій государь’ пишетъ Голиковъ (Дянія Петра, т.

‘вознамрился въхать въ Москву съ великимъ торжествомъ.

Прибывъ въ село Всесвятское 13 декабря и на другой день откушавъ у помщицы сего села принцессы Имеретинской (Грузинской) прибылъ къ Москв и, не възжая въ оную, у Земляного вала принужденъ былъ остановиться для того, что ко входу его не были еще отдланы тріумфальныя ворота’. Три дня государь дожидался этой отдлки. Строили ворота русскіе архитекторы Юстиновъ и Зарудный. Всхъ воротъ было пятъ: 1) у Тверскихъ воротъ, построены иждивеніемъ господъ Строгановыхъ, 2) у Казанскаго собора, коштомъ Синода, 3) на Мясницкой, коштомъ Московскаго купечества (нын Красныя), 4) у Чистаго пруда противъ дома князя Меншикова, на его иждивеніе, 5) въ Нмецкой Слобод у квартиры Герцога Голстинскаго, на его иждивенiе. Вс ворота были великолпно украшены символическими картинами и статуями. Ворота Герцога Голстинскаго представляли слдующее:

‘Наверху былъ Россійскій двоеглавый орелъ, на немъ вислъ щитъ съ монаршимъ именемъ, которой поддерживали четыре аллегорическія персоны, представляющія четыре главнйшія свойства императора: бдніе, разумъ, храбрость и правосудіе, съ приличными ихъ знаками, два лавровыя дерева осняли оный съ надписью: ‘Петру Великому, Отцу Отечества, Всея Россіи Императору’. Пониже того по правою сторону виденъ былъ образъ царя Ивана Васильевича въ древней царской Корон съ надписью: ‘Началъ’. По лвую сторону портретъ монаршій съ императорскою Короною, съ надписью. ‘Совершилъ’. Ниже сихъ портретовъ изображены были на правой сторон Кроншлотъ посреди водъ и Нептунъ, съ удивленіемъ на оныя взирающій съ надписью: ‘Смотритъ и удивляется’. По лвую сторону Петербургъ съ надписью: ‘Нын городъ, гд прежде былъ лсъ’.

Торжественный входъ начался по утру 18 декабря слдующимъ порядкомъ. Впереди шла гвардіи Преображенскаго полка рота, за которою слдовалъ полковникъ Преображенскаго полка самъ государь въ гвардейскомъ мундир. За нимъ шли два подполковника, князь А. Д. Меньшиковъ и И. И. Бутурлинъ, потомъ слдовали маіоры, офицеры, за которыми несли 16 знаменъ и двигался весь Преображенскій полкъ, а за нимъ Семеновскій и другіе полки.

Когда шествіе приближалось къ тріумфальнымъ воротамъ, его встрчали громомъ трубныхъ и музикійскихъ гласовъ съ барабаннымъ боемъ и пушечными выстрлами при колокольномъ звон у всхъ церквей.

У Синодальныхъ тріумфальныхъ воротъ возл Казанскаго собора государя встртили все знатное духовенство, герцогъ Голстинскій, Правительствующій Сенатъ и Генералитетъ, при чемъ вице-президентъ Святйшаго Синода преосвященный еодосій, архіепископъ Новгородскій, привтствовалъ государя краткою рчью, назвавъ его Длателемъ Благимъ, посл чего ‘одтые въ блое одяніе школьники на разныхъ языкахъ лли сочиненныя на сей торжественный въздъ псни при глас трубномъ и мусикійскомъ. Его Величество благоволилъ не малое время пробыть у сихъ воротъ’, отъ которыхъ государь шествовалъ въ Успенскій соборъ къ благодарному моленію, а потомъ съ полками прослдовалъ въ старый Преображенскій дворецъ. Повсюду шествіе сопровождалось радостными восклицаніями безчисленнаго народа. При вратахъ Меньшикова и герцога Голстинскаго народъ кричалъ: ‘Да здравствуеть императоръ!’ И ‘во все время шествія продолжалась безпрерывная стрльба изъ пушекъ, колокольный звонъ, битье въ барабаны, играніе музыки’.

Знаменитый годъ этого Всероссійскаго торжества достопамятенъ и тмъ, что въ самомъ его начал, 25 генваря, вмсто Патріаршества былъ учрежденъ Святйшій же Синодъ, получившій и особый Духовный Регламентъ, по пунктамъ котораго поведены были новые порядки, отмнившіе многое, что происходило при патріаршей власти. Но авторитетъ патріарховъ столько былъ силенъ, что долгое время сохранялъ еще свои старые порядки по крайней мр въ домашнихъ своихъ установленіяхъ.

На патріаршемъ двор и въ собор въ это время сохранялся еще старый церковный обычай, что при священнослуженіяхъ въ отсутствіе патріарха творили поклоненіе, какъ присутствующему, его мсту, на которомъ всегда стоялъ и патріаршій посохъ. Само собою разумется, что для новыхъ порядковъ Духовнаго Регламента такое обстоятельство представлялось уже великою несообразностью, и потому Святйшій Синодъ 14 августа 1721 г. опредлилъ: ‘Въ Москв, въ Успенскомъ собор и въ прежде бывшемъ патріаршемъ дом, въ церкви Двунадесяти Апостоловъ, патріаршимъ мстамъ поклоненія не творить и во оныхъ, въ собор и въ церкви, и въ Крестовой полат, и въ прочихъ (мстахъ) обртающіеся при патріаршихъ Мстахъ патріаршіе по-сохи, отобравъ, отдать въ Ризницу’. При разспросахъ по сему предмету ризничій объяснилъ: ‘Который де посохъ въ церкви Двунадесяти Апостолъ, и оный де для того въ томъ мст, что къ тому мсту, по прежнему обычаю, кланяются они даже и до нын (1722 г.)’.

Вслдствіе этого Синодальнаго опредленія патріаршія мста въ патріаршемъ дом, по всему вроятію, были разобраны. Соборное мсто, какъ древнее митрополичье, осталось неприкосновеннымъ.

Въ Крестовой полат, какъ здсь упомянуто, находилось также патріаршее мсто, взамнъ котораго по государеву именному указу Синодъ 15 января 1722 г. приговорилъ: ‘Въ Синодальной Крестовой полат учинить Его Императорскаго Величества мсто и надъ нимъ балдахинъ изъ добраго бархата съ золотыми позументы, а для засданія столъ съ приличнымъ убранствомъ’. Мсто и балдахинъ были устроены безъ замедленія архитекторомъ Зарудневымъ. Балдахинъ изъ пунцоваго бархата (100 арш.) съ золотнымъ позументомъ (300 арш.), галуномъ (200 арш.), и бахромою (70 арш.) и пр. шили и вышивали старицы Вознесенскаго монастыря. Все это стоило 2966 руб.

Самая полата внутри была переустроена поновому. Вмсто каменнаго пола былъ положенъ полъ деревянный, рундуки у стнъ со ступенями разобраны, окна расширены и въ нихъ вставлены Французскія стекла {Описаніе документовъ и длъ Св. Синода, I, 617, 41, 448.— Собраніе постановленіи, II, No 348.}.

Въ 1721 и въ 1722 годахъ государь праздновалъ Рождество Христово въ Москв съ особымъ торжествомъ, въ 1721 г. по случаю окончанія войны со Шведами, а въ 1722 г. по случаю блистательнаго похода на Персію и завоеванія Дербента. Въ одинъ изъ этихъ годовъ {Такъ мы принуждены сказать по случаю неисправнаго показанія свидтельствъ. Въ Устав Успенскаго собора (Вива., X, 145) это обстоятельство отнесено къ 1721 г., при чемъ упомянуто, что въ этомъ году Рождество Христово было въ понедльникъ, между тмъ этотъ праздникъ въ понедльникъ былъ въ 1722 году, а въ 1721 г. онъ былъ въ воскресенье.} Великій полководецъ справилъ праздникъ Рождества Христова по обычаю патріарховъ въ ихъ Крестовой полат, гд, обыкновенно, въ навечеріи праздника совершались иногда такъ называемые ‘Царскіе часы’. Въ этой теперь уже не патріаршей, а синодальной Крестовой полат у Часовъ былъ самъ Его Царское Величество и плъ на правомъ клирос съ своими пвчими, а на лвомъ пли патріаршіе пвчіе. Отпускали Часы Успенскаго собора ключарь да государевъ протодьяконъ Анфиногенъ Ивановъ, который, конечно, громовымъ басомъ кликалъ многолтіе. За такое кликанье протодьяконы всегда получали особую награду. Въ 1722 г. зтому своему архидіакону государь пожаловалъ ради праздника Рождества Христова 10 руб. Это можетъ служить, свидтельствомъ, что государь плъ Часы не въ 1721 г., а въ 1722 г.

Въ томъ же 1722 г. по указу Синода мая 9 происходило обновленіе храма 12 Апостолъ. Повелно было все ветхое, что есть, починить и устроить храмъ теплымъ, для чего и печь сдлать по усмотрнію мста. Работы производились подъ присмотромъ и подъ вдніемъ архитектора Заруднева. При этомъ подъ главами храма устроено особое помщеніе для новой Ризницы, сдланъ подъ сводами храма деревянный потолокъ, отдлившій въ храм требуемое пространство для этой Ризницы. Затмъ стны, своды и потолокъ были оштукатурены алебастромъ различными фигурами и столярными гзымзами, передланы вновь двери и окна, въ которыя вставлены по-старому слюдяныя окончины.

Возобновленіе продолжалось года два. Сооруженъ былъ новый рзной вызолоченный иконостасъ, написаны новыя иконы, и весь храмъ покрытъ стнописью. Въ новой Ризниц полъ настланъ зелеными гончарными поливными плитами (изразцами). Старый иконостасъ и со старыми иконами безъ окладовъ были отданы въ Воздвиженскій монастырь, въ новопостроенную церковь, что на Арбат (на Воздвиженк).

Обновленный храмъ былъ освященъ 21 іюня 1724 г.

Остальныя опуствшія зданія Патріаршаго Дома мало-по-малу занимались разными вновь учрежденными вдомствами. Такъ, въ 1727 г. полаты, гд находились уже Инквизиторскія дла, пои велно было очистить на Контору Камеръ-Коллегіи, хотя Синодъ доносилъ, что очистить полаты невозможно, потому что въ нихъ живутъ монахи и служители и хранятся Инквизиторскія дла, но Коллегія все-таки заняла эти полаты, то-есть бывшій Цареборисовскій дворецъ.

Въ 1755 г. послдовалъ изъ Свят. Правит. Синода указъ: ‘объ убраніи въ Синодальномъ дом тхъ полатъ, что къ Чудову монастырю, яко близъ церкви (12 Апостолъ) состоящихъ, и о придланіи къ онымъ лицомъ на площадь вновь еще полаты, пристроя къ тому по способности еще нсколько полатъ, для благопристойнаго содержанія патріаршихъ ризницъ и другихъ вещей и библіотёки’ (Матер., II, 939).

Это были полаты Цареборисовскаго двора, въ которыхъ и намревались еще съ 1753 г. помстить ‘Синодальную Ризницу и Библіотеку’, съ постройкою новой полаты ‘съ пристойнымъ къ тому украшеніеыъ и убранствомъ’, какое было у старыхъ полатъ, назначаемыхъ также къ убранію, т.-е. возобновленію. Дло замедлялось архитекторомъ кн. Ухтомскимъ, который многое время не представлялъ плановъ и снты. Но, главнымъ образомъ, тмъ обстоятельствомъ, что эти ‘по линіи къ Чудову монастырю полаты’ были заняты помщеніями Статсъ-Конторы. Синодъ требовалъ, чтобы Контора была переведена въ другое удобное мсто безъ всякаго промедленія. Но въ Кремлевскихъ разнородныхъ зданіяхъ въ наличности такого мста не оказывалось. Переписка объ этомъ продолжалась и въ 1757 году, при чемъ были найдены пригодныя полаты, числомъ семь, на бывшемъ Кирилловскомъ подворь, требовавшія однако значительнаго возобновленія. Наконецъ, въ 1762 г. полаты для Статсъ-Конторы были найдены въ Синодальномъ же дом, но и он также требовали исправленія. На этомъ дло и остановилось. Время подходило къ коронаціи, почему везд по Кремлю спшили все ветхое и старое всправлять, а новое выстроить.

Когда въ 1761 г. потребовано было къ сочиненію географическаго описанія Рос. Государства свдніе о томъ, въ какое время построены зданія Синодальнаго Дома, Экономическая канцелярія въ Москв благопочтенно донесла слдующее:

‘Въ сочиненной въ бывшемъ Синодальномъ Дворцовомъ Приказ въ 1727 г. и поданной въ бывшую Коллегію Экономiю о Синодальномъ Дом вдомости, между прочимъ, показано: Домъ святйшаго патріарха, что нын Синодальный, въ немъ церквей дв, служба ежедневная одна, ограда и кельи и протчее строеніе каменное, а какихъ оное строеніе временъ отъ постройки, о томъ за сгорніемъ въ бывшій въ Москв въ 1737 г. пожаръ многихъ длъ, въ Коллегіи Экономіи и въ Казенномъ Приказ, извстія не оказалось’.

Нын существующій Синодальный домъ представляетъ совокупность связанныхъ въ одно цлое прежнихъ старыхъ построекъ съ новыми, въ которыхъ все-таки сохраняется патріаршая старина въ самой сложности и разнохарактерности связанныхъ строеніи.

Домашняя обстановка патріаршаго быта.

Представивъ историческое обозрніе зданій Патріаршаго Дома, перейдемъ теперь къ обозрнію ихъ внутренняго убранства и различной домашней обстановки патріаршаго быта.

Обстановка патріарховыхъ келій обрисовывается слдующими, впрочемъ, отрывочными свидтельствами:

Въ крестовой (моленной) кель патріарха Филарета, которая именовалась также ‘отхожею заднею’ и ‘одинокою’ (уединенною), находились иконы: образъ Вседержителя, обложенъ серебромъ, чеканенъ, золоченъ, въ внц изумрудъ, да два яхонта лазоревыхъ, образъ Преч. Б-цы на престол съ Превчнымъ младенцемъ, обложенъ басмою серебромъ, золоченъ, внцы рзные, образъ Никиты Новгородскаго чудотворца, окладъ такой же, внецъ сканной съ финифты, образъ Актонія Сійскаго чудотворца, окладъ и внецъ такой же, образъ Ангела-Хранителя безъ окладу, (писанъ) на золот {Кром того, въ келейной казн находились образа, которые ставятъ въ Столовой полат на праздникъ Успенія, да на память Петра митрополита, въ т поры, какъ живетъ столъ про государя: образъ Вознесенiя, образъ Преч. Б-цы Умиленіе, образъ Соловецкихъ чуд.,— вс обложены серебромъ.}.

У Крестоваго священника въ государевыхъ патріаршихъ хоромахъ находились служебныя книги (въ 1630 г.): дв книги Охтаи, печатныя на 8 гласовъ, Часовникъ писменный, Псалтырь писм., Апостолъ печатный, Псалтырь печ., съ слдованіемъ, Минея общая печ., Канонъ Риз Господней леч., Часословецъ писм., Кануникъ писм., Минея мсячная печ., ее емлютъ въ хоромы, перемняютъ, который мсяцъ настанетъ, Евангеліе печатное, оболочено участкомъ золотнымъ, Уставъ писмен. и тотъ Уставъ взятъ въ келейную казну, а въ келью ко крестамъ взятъ съ Печатнаго двора Уставъ, въ переплет въ красной кож, басменъ по доскамъ золотомъ и серебромъ, по обрзу краска.

Основная мебель въ келейныхъ, какъ и въ другихъ хоромахъ, была обычная во всемъ народ отъ царя до послдняго крестьянина, т.-е. лавки неподвижныя возл стнъ, покрываемыя боле или мене богатыми полавочниками, обыкновенно, суконными зелеными, и скамьи,—т же лавки передвижныя.

Въ кельяхъ патр. Филарета (въ 1626—1630 годахъ) находимъ стулецъ точеный, сдланный въ 1626 году, покрытый краснымъ бараномъ, другой стулецъ, вроятно подножный, вышиною 6 верш., покрытый бараномъ таусиннымъ (зеленоватымъ), дале — стулъ деревянный золотный, т.-е. обитый золотною тканью, столъ складной росписанный красками и золотомъ. Въ 1630 г. Суздальскій архіепископъ Іосифъ прислалъ въ даръ патріарху стулъ бархатъ чернъ, оправленъ серебромъ, перильца покрыты золотомъ сусальнымъ.

Патріарху Іосифу въ 1642 г. сдланъ стулъ рзной кленовый, весь покрытый листовымъ золотомъ, на что употреблено золота 300 листовъ. Тогда же росписанъ красками и его келейный столъ.

У Никона находились: два стола писаные, одинъ съ ящиками, столъ дубовый раздвижной съ ящикомъ, на точеныхъ ногахъ. Столъ складной въ четверомъ, писанъ красками. Стулъ обитъ сукномъ зеленымъ, стулъ круглый деревянный, кресла оболочены бархатомъ таусиннымъ, по немъ шито.

Осенью 1693 г. въ верхнюю келью патріарха Адріана искуснйшій того времени токарь и рзчикъ, старецъ Ипполитъ, вырзалъ: 1) столъ съ ящиками весь вызолоченъ и по золоту писаны травы, 2) столъ съ ящиками, доска выаспижена (подъ мраморъ), на ней написано по золоту Гербъ свят. патріарха, 3) Поставецъ столярный, въ немъ три ящика, вызолоченъ, высеребрянъ и выаспиженъ, по мстамъ писаны цвтки живописные, къ нему вырзаны двои двери створчатыя вызолоченныя, высеребряныя и росписанныя красками.

Въ кельяхъ патр. Іосифа (1642—1644 г.) находились часы домовые большіе мдные съ свинцовыми гирями, часы келейные съ часовымъ кругомъ, прописаннымъ золотомъ, часы келейные боевые мдные, другіе часы келейные мдные столовые боевые, струнные часы башнею, къ которымъ придлана вмсто струнъ цпь стальная, часы боевые четвероугольные съ гирями, доски мдныя со всхъ сторонъ, вверху боевой колоколъ (въ кель патріарха).

Часы воротные (носимые на вороту, карманные) боевые съ будильникомъ. Въ 1644 г. патріархъ купилъ у Новгородца Ивана Стоянова серебряное паникадило, въ немъ часы битьи, всомъ паникадило боле пуда, но серебра вывшено и со щипцомъ 36 ф., цною на 252 р. слишкомъ. Впослдствіи это паникадило висло уже въ Крестовой полат, о немъ упоминаетъ архидіаконъ Павелъ Алеппскій. Оно въ этой полат находилось и въ послдующіе годы, о чемъ упоминается въ 1698 и 1702 годахъ. У Никона: часы боевые въ черномъ деревянномъ стану съ перечасьемъ, часы въ серебр боевые маленькіе, золочены, съ одной стороны рука благословенная, съ другой стороны на ршетк орелъ двоеглавой, часы маленъкіе боевые въ мди, золоченые. Трои часы боевые столовые мдные, сдланы башенками, четвероугольные, вс золочены.—Часы серебряные боевые, часы мдные указные, часы боевые мдные, гири свинцовыя.

Въ 1692 г. патріарху Адріану куплены за 60 р. у Архангельскаго города на ярмонк, на корабляхъ, у иноземцовъ часы боевые столовые мдные позолочены съ перечасьемъ и съ часовымъ боевымъ извстіемъ, въ деревянномъ черномъ стану англинскаго самаго добраго дла, слова указныя латинскія черныя на серебряномъ кругу.

Келейный письменный приборъ у Филарета находился ‘въ особой шкатулк дубъ черный съ чернилы да съ бумагою и съ иною потребою, что къ письму пригодится’. У него же находилась чернильница серебряная въ шкатулк, на ней врзываны раковины, прислалъ тое чернильницу Цареградскій патріархъ Кириллъ.

Патріарху Іосифу въ 1647 г. въ келью куплены: чернильница глиненая, перья лебяжьи, песочница, всего на 2 алтына.

Въ кель пахріарха Филарета находился благовстный колокольчикъ съ посконною веревкою, посредствомъ котораго святитель призывалъ служащихъ и давалъ указъ къ церковному звону.

Упомянемъ о другихъ различныхъ предметахъ келейнаго обихода. Въ числ такихъ предметовъ у Филарета находились: зеркало хрустальное, станокъ костяной, врзываны раковины, во влагалищ суконномъ. Другое зеркало хрустальное и опахало пернатое, въ немъ зеркало, стекло разбито. 44 кружечка мыла составного съ розными травами, два кружечка да брусокъ мыла грецкого, два косяка мыла костромского, ремень съ кольцомъ мднымъ, что вяжутъ постельку.

Въ 1630 г. для него куплены два зеркала хрустальные въ доскахъ, одно въ красной кож басмено золотомъ, другое въ черныхъ доскахъ. Первое отнесено патріарху въ хоромы и сдлано на него суконное влагалище.

Въ келью патріарху Іосифу въ 1647 г. было куплено зеркало хрустальное за 14 алт. 4 д. и гребень за 6 алт. 4 д.

У Никона — зеркало стнное нмецкое съ затворы. Другое зеркало стнное небольшое. Фата пестрединная, гребень роговой, гребень тоненькій греческой усовой, 11 гребней большихъ и середнихъ частыхъ усовыхъ греческихъ, два гребня слоновыхъ, одинъ малой, другой большой, два гребня слоновыхъ блыхъ, щотка обшита медью, 11 полотенецъ косматыхъ полотняныхъ, 50 блыхъ полотенецъ и платковъ…

Семеро очковъ, одни во влагалищ роговомъ, другіе въ кожаномъ, остальные въ серебряныхъ влагалищахъ (футлярахъ), зубочистка да уховертка серебряныя.

Патріарху Іосифу въ 1643 г. въ келью сдлана также зубочистка серебряная золоченая.

Въ кельяхъ патріарховъ въ ларцахъ, коробьяхъ и коробкахъ (шкатулкахъ) сохранялись всякія вещи, принадлежавшія лично каждому святителю и составлявшія ихъ личную келейную казну, которая всегда хранилась отдльно отъ домовой казны, составлявшей достояніе патріаршаго дома.

Въ полномъ состав келейная казна помщалась въ особой полат, но разные предметы, особенно дары, до времени хранились, какъ упомянуто, въ жилыхъ кельяхъ патріарха.

Такъ, у Филарета, въ передней его кель, у келейника хранилось 8 ковшовъ каповыхъ дерев., окованы серебромъ, золочены, а девятый таковъ же ковшъ находился въ комнат, братина съ кровлею Соловецкая, 7 ковшовъ неокованныхъ каповыхъ, братина корельчатая. Да въ задней кель погребецъ поволоченъ ворванью, окованъ желзомъ, а въ немъ шесть скляницъ, да два ковша каповыхъ не окованы. Да въ кель въ комнат коробья да коробка съ деньгами, а ключи тхъ коробой у государя-патріарха въ кель.

Въ кель Іосифа (1643 г.) находились, между прочимъ, келейный податочный серебряный золоченый кубокъ и келейная серебряная чеканная вызолоченная братина.

Ему же въ келью куплено два турецкихъ цвтныхъ ковра, одинъ въ длину 7 арш., цна 18 р., другой — 5 арш., цна 15 р.

Патріаршая одежда.

Обычную одежду патріарховъ въ домашнемъ обиход составляла ряса, или, какъ чаще ее именовали, ряска, платье, по покрою широкое, длинное до пятъ, съ длинными узкими рукавами, на переди сверху донизу застегнутое многочисленными пуговицами и столькими же петлицами, называемыми нашивкою. Такія ряски кроились изъ тафты, камки, атласа, бархата и другихъ шелковыхъ тканей разныхъ, но по преимуществу смирныхъ цвтовъ, каковы были: вишневый, багровый, брусничный, дымчатый, осиновый, таусинный (зеленоватый), синій, зеленый, лазоревый, темнолиловый и др. подобные, кром чернаго, который употреблялся очень рдко. Нашивка (петлицы) всегда выдлялась особымъ цвтомъ, темне или свтле. Подкладка длалась изъ тканей боле свтлыхъ цвтовъ.

Филаретъ въ 1626 г. сдлалъ себ ряску зеленую камчатную съ нашивкою въ 33 гнзда изъ зеленой же тафты-веницейки, подкладка была положена изъ свтло-лазореваго киндяка. Въ числ 23 рясокъ, составлявшихъ въ 1630 г. его гардеробъ, была также ряска камка лазоревая, мелкотравная адамашка (Дамасская), подложенная тафтою зеленою.

Въ томъ же году (1630) ему была сшита новая ряска камка гвоздичная, для которой въ нашивку патріархъ выдалъ отъ себя изъ хоромъ чотки яшмовыя—46 чотокъ, на ряску положено 33 чотки, остальныя возвращены въ хоромы. Изъ простыхъ повседневныхъ рясокъ у Филарета была киндяшная, подложенная крашениною зеленою лощеною.

Патріархъ Никонъ носилъ ряски лазоревыя, свтло-зеленыя, лимонныя и особенно зеленыя, кром обычныхъ смирныхъ цвтовъ. Была у него ряска и по червчатой земл травы черныя, которыя и смиряли яркій красный цвтъ рясы.

Изрдка патріархи носили также и обычные гражданскіе мірскіе кафтаны. Въ 1667 г. февр. 10, въ день вступленія на патріаршество посл Никона Іоасафа II, ему было подано въ келью: 4 клобука, два съ херувимами и два безъ херувимовъ, дв ряски отласныя новыя, три мантіи (одна поношенная келейная), ряса поношенная отласная, кафтанъ отласъ свтло-зеленый, кафтанъ объярь таусинная гладкая безъ травъ, подложена киндякомъ лимоннымъ, да ряска байберекъ зеленой травчатой, одяло на бумаг стеганое, тафта лазоревая, подложено киндякомъ лазоревымъ.

Въ сентябр 1690 г. патр. Адріану сдланъ кафтанъ на бличьемъ мху изъ хребтовыхъ сибирскихъ черныхъ чистыхъ блокъ, покрытый атласомъ зеленымъ съ бобровою опушкою и съ пуговицами. Въ 1691 г. къ празднику Успенія ему сдланъ кафтанъ байберековый осиновый (цвтъ), холодный съ пуговицами.

Къ суконнымъ одеждамъ патріарховъ принадлежали мятли и свитки.

Покрой мятля, какъ можно предполагать, былъ сходенъ съ покроемъ ряски и отличался отъ нея только суконною тканью. У него также была нашивка съ пуговицами, иногда золотная съ кистьми. У Филарета одинъ мятель былъ изъ сукна темно-синяго, другой изъ сукна красно-вишневаго, оба съ шелковыми пуговками, подложены зеленымъ киндякомъ.

Свитки — одежда, вроятно, южно-русскаго покроя. Патріарху Филарету ихъ шили изъ Троицкаго сукна. Въ 1627 г. ему было скроено дв свитки изъ этого сукна, принесеннаго къ нему отъ Великіе Старицы Мары Ивановны.

Зимою 1630 г. изъ такого же сукна ему были скроены новыя дв свиточки, какъ и въ август 1631 г.

Наименованіе сукна Троицкимъ указываетъ на изготовленіе въ Сергіевомъ монастыр самодльныхъ суконъ. Патріархъ Іоасафъ I въ 1635 г. также скроилъ себ суконныя дв свитки. Повидимому, это была комнатная одежда, носимая въ холодное время.

Зимою патріархи надвали шубы, покрой которыхъ сходствовалъ съ покроемъ рясокъ, положенныхъ только на мху, такъ какъ и шуба и ряска украшались для застегиванія нашивкою съ пуговицами въ 33 гнзда, а иногда и боле, что заставляетъ предполагать, что шуба кроилась полне и длинне ряски. У Филарета на песцовую шубу, крытую брусничными дорогами, нашивка была положена изъ 35 гнздъ. На горностайной шуб патріарха Іосифа нашивка состояла изъ 56 гнздъ, быть можетъ, соотвтственно его росту.

У Филарета (1630 г.) хранилось 14 шубъ, въ томъ числ 4 бличьихъ, одна соболья пупчатая, одна лисья, остальныя песцовыя.

У Іосифа были шубы, одна на собольихъ пупкахъ, дв на горностаяхъ.

У Никона находимъ: дв шубы куньихъ, три горностайныхъ, одну изъ чернаго бархата на бльихъ черевахъ и одну нагольную блую, пухъ широкій, съ нашивкою ременною.

Шубы покрывались по большей части камкою такихъ же цвтовъ, какъ и ряски, въ томъ числ и свтло-зеленымъ и лазоревымъ.

Между шубами упоминается и кошуля, у Филарета крытая тафтою двоеличною, шелкъ вишневъ да зеленъ, исподъ черева песцовые блы. У Іосифа—кошуля холодная камчатая зеленая мелкотравчатая. По всему вроятію, это была короткая шуба, шубейка.

Въ 1626 г., въ октябр, патріарху Филарету въ келью была сшита шуба овчинная изъ 15 овчинъ съ опушкою изъ ирхи, чищенная мломъ, слд. нагольная.

Зимою патріархи носили штаны теплые, у Филарета тафтяные лазоревые на бльихъ черевахъ, у Іоасафа I тоже на бличьемъ мху.

Въ обыкновенныхъ выходахъ и выздахъ, а также и въ домашнемъ быту патріархи покрывали голову шляпами и шапочками, а зимою въ походахъ камилавками и треухами.

Особою цнностью по украшеніямъ отличались шляпы. Въ 1627 г. и зимою патріархъ Филаретъ устроилъ себ шляпу изъ боброваго ческового (?) пуху, сбитаго въ войлокъ, убранную тесьмою шелковою разныхъ цвтовъ съ золотомъ, съ двумя золотными же кистями—одна кисть съ ворворкою (связка корешокъ кисти) къ шляп на верхъ, другая кисть съ двумя ворворками подъ бороду. Шляпа внутри была подложена камкою двоеличною, а по полямъ лазоревою. На верху изъ золотнаго плетенька пришито перекрестье. Подъ шляпою употреблялось полотенце-убрусъ.

Въ 1630 г. у Филарета находились еще 4 шляпы, въ томъ числ шляпа Цареградская, бархатъ черкъ, подложена камкою лазоревою.

Патріарху Никону въ 1654 г. Голанской земли нмчинъ Кондратій Клинкинъ купилъ за моремъ шляпу пуховую срую, подложена камкою зеленою травчатою по цн за 13 р. 13 алт. 2 д.

Кром шляпъ въ большомъ употребленіи были шапочки холодныя и теплыя на собольемъ мху, т и другія камчатныя, цвтовъ вишневаго, красно-вишневаго, таусиннаго, зеленаго и даже лазореваго. У Филарета такихъ шапочекъ было 16, въ томъ числ 6 ветхихъ.

Въ зимнее время, кром шапочекъ, смотря по надобности, патріархи надвали треухъ, у Филарета соболій, крытый объярьми гвоздичными, у Никона—лисій черевій съ пухомъ, подъ блымъ бархатомъ. Іоасафъ I носилъ камилавку, а также и Никонъ имлъ камилавку Греческую пуховую. Адріану въ 1691 г. былъ сдланъ камилавъ теплый изъ бурыхъ лисицъ.

Употреблялись и перчатки, называемыя въ то время рукавками. У Филарета находимъ (1630 г.): 1) рукавки холодныя вязеныя шелкъ зеленъ нмецкое дло, запястье и зарукавье длано канителью, шиты шелками съ канителью два человка, травы и птицы, подложены дорогами алыми, опушка золото пряденое, 2) рукавки замшевыя, обшиваны шелкомъ лазоревымъ, 3) рукавки теплыя—черева лисьи буры, 4) двои рукавки песцовыя подъ камкою вишневою, опушены соболемъ. Для походовъ у Филарета были и рукавицы песцовыя съ собольею опушкою, поволочены камкою красновишневою.

Въ зимнее время, когда происходила церковная служба въ холодномъ собор и въ иныхъ случаяхъ патріархи употребляли для согрванія рукъ особо для того сдланное серебряное яблочко, въ которое вроятно вливалась теплая вода. Такое яблочко устроилъ себ патр. Іосифъ въ генвар 1649 г., для чего изъ его казны было выдано серебрянику 10 зол. серебра на яблочко, чмъ государю-патріарху руки согрвать. Въ 1669 г. Іоасафъ II пользовался такимъ же яблокомъ, въ тафтяной оболочк.

Наиболе употребительную обувь патріарховъ составляли сафьянные сапожки, зеленые и лазоревые, у Никона даже и красные. Въ комнатномъ обиход они носили сафьянные же башмаки такихъ же цвтовъ и черные, а въ походахъ употребляли чеботки также сафьянные черные. Подъ каблуки всегда ставились желзныя или мдныя скобы. Старая обувь нердко починивалась. Такъ, въ 1626 г. сапожный мастеръ подъ государевы патріарховы сапоги государю-патріарху (Филарету) скобы положилъ да сапожки зеленые оправилъ. Въ 1627 г. февр. 22 чеботникъ вел. государю свят. патріарху подлывалъ у сапожковъ каблучки и подбивалъ новыя скобки. Марта 23 патріарху сдланы къ Свтлому Воскресенію сапожки въ лазоревомъ сафьян. Въ 1629 г. передъ тмъ же праздникомъ, марта 16, сдланы сапожки въ зеленомъ сафьян. Въ 1631 г. сдланы башмачки сафьянные зелененые, тогда же чеботарь правилъ и чистилъ патріарховы чеботки и починивалъ каблучки и скобки подбивалъ у старыхъ башмачковъ. Въ 1643 г. и въ 1650 г. патріарху Іосифу также сдланы въ лазоревомъ сафьян сапоги и башмачки со скобами.

При этой обуви патріархи носили чулочки и онучки. Для зимняго времени употреблялись чулки мховые. У Филарета (1630 г.) были: чулочки черева лисьи буры подъ тафтою гвоздичною, чулочки суконные черные на пупкахъ собольихъ, чулочки песцовые подъ камкою чешуйчатою, чулочки песцовые подъ черною тафтою, чулочки холодные камчатые таусинные подложенные миткалями, чулочки такіе же подложены киндякомъ. Чулки сермяжные блые. Патріархъ Іосифъ обувалъ чулочки суконные зеленые или темно-зеленые на хлопчатой бумаг, а такжо и онучки изъ зеленой байки. Въ 1643 г. ему въ келью куплены въ Рукавич~ номъ ряду чулки шерстяные за 3 алт. 2 д. (10 коп.).

У Никона (1658 г.) находимъ двое чулковъ лазоровые камчатные, чулки вязаные зеленые, четверо чулковъ камчатные стеганые на бумаг. Патріархъ Іоакимъ обувалъ онучки изъ тонкаго холста, для чего въ 1683 г. было выдано пять аршинъ такого холста.

Въ спальномъ обиход патріарховъ находимъ слдующіе предметы:

Въ собранныхъ нами записяхъ о патріаршемъ быт вовсе не упоминается о кровати. Это даетъ поводъ предполагать, что по общему всенародному обыкновенію и у патріарховъ постель устроивалась на широкой лавк у келейной стны. На лавк полагался тюшакь (тюфякъ) изъ хлопчатой бумаги, крытый зеленымъ сукномъ (у Адріана) или простой тюфякъ, покупаемый въ Ветошномъ ряду, какъ въ 1652 г. въ этомъ ряду было куплено (для Никона) три тюшака, ‘въ келью, на чемъ спать государю-патріарху, по 23 алт. за тюшакъ’. Кром того, у него были тюфяки бумажный и кожаный. У Іоакима новый бумажный тюфякъ былъ покрытъ наволокою изъ чернаго киндяка.

Повидимому, на тюфякъ полагали еще пуховикъ. У Филарета пуховикъ былъ покрытъ наволокою камчатною черною. У него же находимъ ремень съ мднымъ кольцомъ, чмъ вяжутъ постельку, быть можетъ, въ случаяхъ походныхъ.

У Іосифа былъ пуховикъ келейный въ наволок изъ камки алой индйской. У Іоакима на бумажный пуховикъ сшита простыня изъ 12 арш. холста.

Одяла употреблялись теплыя и холодныя: у Филарета въ числ одялъ было песцовое крыто тафтою черною, грива (заголовье) камка синя. Изъ холодныхъ — одяло камка гвоздичная травная, грива бархатъ вишневъ рытъ, другое: киндякъ вишневъ грива киндякъ лимонной.

Въ 1667 г. Іосафу II въ келью подано изъ Никоновскихъ одяло на бумаг стеганое, тафта лазоревая, подложено киндякомъ лазоревымъ. Въ 1669 г. ему же сшито одяло песцовое, крытое тафтою лазоревою съ заголовьемъ изъ тафты зеленой струйчатой.

Зимнее одяло у Адріана было на лисьемъ мху съ собольею опушкою, крытое вишневымъ атласомъ съ заголовьемъ или передникомъ изъ зеленаго атласа.

Спальныя подушки были пуховыя изъ гусинаго пуху съ наволочками исподними изъ льняного холста, киндяка и крашенины, а верхнія изъ шелковыхъ тканей. У Филарета были подушки: подушечка {Должно замтить, что предметы спальные, носильные и другіе именовались въ записяхъ по большей части въ ласкательномъ вид, подушка именовалась подушечкою, ряса — ряскою, сапоги — сапожками, башмаки — башмачками и т. п., что, вообще, выражало благоговйное вниманіе къ лицу святителя.} пуховая, наволочка тафта черная, подушечка пуховая, поволочена камкою зеленою мелкотравною и др.

Іоасафу I въ іюл 1634 г. сшиты подушки изъ лазаревой крашенины. Іосафу II въ 1669 г. въ келью сдланы дв подушки изъ крашенины и зеленой тафты съ 4 ф. гусинаго пуху. Въ октябр 1690 г. Адріану сшито 4 подушки съ исподними наволоками взъ льняного холста, въ которые пуху благо пошло въ прибавку къ прежнему 17 ф.

Выходя изъ келій въ свои пріемныя полаты, то-есть являясь предъ собравшимся священствомъ и монашествомъ, или принимая разнаго званія мірской чинъ, патріархи неотмнно на ряску возлагали на себя манатъю, какъ тогда именовалась мантія, и блый клобукъ.

Мантіи шились изъ различныхъ шелковыхъ тканей. У Филарета въ числ 26 манатей находилось: 5 бархатныхъ, 8 объяринныхъ, 5 камчатныхъ, 4 атласныхъ, 2 байберековыхъ, 1 тафтяныхъ, и одна самая скромная изъ суконца Троицкаго. Цвтъ тканей преобладалъ смирный вишневый, красновишневый, багровый, гвоздичный, но употреблялись и свтлые цвта — зеленый, лазоревый, изъ упомянутыхъ мантій у Филарета черныхъ было только три, лазоревыхъ дв, зеленыхъ три. Самая богатая манатья Филарета описана слдующимъ образомъ: ‘манатья бархатъ красновишневъ рытъ, около евангелистовъ и около источниковъ низано жемчугомъ, подпушено камкою темносинею, евангелисты— камка лазорева’.

Подобныя мантіи находились и у Никона, у него также были дв мантіи лазореваго цвта, одна атласная, другая объяринная, кром того, одна бархатъ по червчатой земл травы черныя.

Относительно клобуковъ замтимъ, что они обыкновенно бывали вязеные изъ шелковыхъ блыхъ нитей и нердко поновлялись посредствомъ мытья мыломъ и молокомъ. Шились также клобуки изъ блой камки. Въ числ 17 клобуковъ Филарета вязеныхъ было 11 и 5 камчатыхъ и, кром того, одинъ теплый черево лисье, покрытъ бархатомъ рытымъ блымъ. Самый богатый клобукъ Филарета былъ также вязеный. Онъ описанъ слдующимъ образомъ: ‘клобукъ большой нарядной, вязеной, шелкъ блой, на клобук херувимъ низанъ жемчугомъ, по сторонамъ по четыре плаща (четыреугольныя дощечки), серебряныхъ да назади плащъ серебрянъ же золоченъ. На плащахъ на правой сторон написано чернью 4 святыхъ: Никола чуд., Петръ митроп., Іона митроп. Московскіе чудотворцы, Исаія Ростовскій чудотвор. На лвой сторон—Иванъ Златоустъ, Алексй митр, Московскій чудотворецъ, Леонтій, Игнатій Ростовскіе чудотворцы. На заднемъ плащ—Варлаамъ Хутынскій чуд., все навожено чернью’. По мстамъ клобукъ былъ украшенъ дорогими камнями и дорогимъ жемчугомъ. Наверху клобука находился золотой крестъ съ камнемъ лаломъ и двумя жемчужинами бурминскими большими, на ручкахъ у креста 2 яхонта лазоревы да два жемчуга бурминскихъ, херувимъ низанъ жемчугомъ. Изображеніе этого клобука см. ‘Указатель Патр. Ризницы’ еп. Саввы, таблица IX, No 45.

У Никона находимъ 29 клобуковъ вязеныхъ и камчатыхъ и въ томъ числ старый Филаретовскій, описанный выше и очень богатый камчатный новый, на греческое дло съ изображеніемъ во глав деисусовъ, по сторонамъ по 4 иконы, шитыхъ золотомъ, украшенный многими яхонтами червчатыми и лазоревыми, изумрудами, лалами, алмазами, золотыми запонами и жемчугомъ Кафимскимъ и Гурмышскимъ, большими зернами, кром мелкаго.

Этотъ клобукъ на греческое дло былъ уже другой формы, другого образца противъ старозавтныхъ Русскихъ клобуковъ, о которыхъ Павелъ Алеппскій отзывается, что они ‘весьма некрасивы, не имли камилавокъ, но были пришиты къ скуфьямъ безъ кружка, а съ мховой опушкой’, что были они скуфьей, а не камилавкой и съ клобукомъ малымъ, короткимъ и стянутымъ и потому будто бы безобразили лицо. И такъ какъ этотъ греческій уборъ очень нравился Московскому патріарху и очень шелъ къ его лицу, то онъ и поспшилъ устроить себ новый клобукъ по покрою греческихъ клобуковъ и попросилъ Вселенскаго патріарха Макарія походатайствовать передъ царемъ, чтобы самъ царь возложилъ на него этотъ новый клобукъ. Такъ это и совершилось.

Однако между духовенствомъ и въ народ поднялся сильный ропотъ и негодованіе противъ такой новины. Но, подъ конецъ, вс архіереи и монахи пожелали надть такія камилавки и клобуки, вмсто старыхъ, которыя, говоритъ Павелъ, длали ихъ смшными.

Объ одяніи Никона подробно разсказываетъ тотъ же свидтель Павелъ Алеппскій.

Принимая прізжаго Вселенскаго патріарха, Никонъ встртилъ его въ сняхъ передъ своими кельями, къ которымъ вели дв лстницы. ‘Никонъ’, говоритъ Павелъ, ‘вышелъ одтый въ мантію изъ зеленаго рытаго узорчатаго бархата со скрижалями изъ краснаго бархата, на коихъ въ средин изображеніе херувима изъ золота и жемчуга, и съ источниками изъ благо галуна съ красной полоской въ середин. На голов его былъ блый клобукъ изъ камки, верхушка котораго имла видъ золотаго купола съ крестомъ изъ жемчуга и драгоцнныхъ каменьевъ. Надъ его глазами было изображеніе херувима съ жемчугомъ, воскрылія клобука спускались внизъ и также были украшены золотомъ и драгоцнными каменьями. Въ правой рук онъ держалъ посохъ’. Въ друтое время, ‘въ день Пасхи’, говоритъ Павелъ, ‘Никонъ былъ одтъ въ одежду изъ рытаго краснаго бархата, длинную до земли съ узкими рукавами. Сверхъ этой одежды (рясы) на немъ была мантія зеленаго бархата, а на голов клобукъ (описанный выше). На ногахъ у него была зеленая обувь. Во все это время, замчаетъ авторъ, мы часто видли на немъ обувь или сапоги зеленаго, голубаго или краснаго цвта. Подобную обувь носитъ не одинъ онъ, но и большинство монаховъ, свя-щенниковъ и монахинь, которые щеголяютъ башмаками и сапогами зеленаго цвта, ибо большая часть обуви, привозимой сюда Персидскими купцами, бываетъ зеленаго цвха. Такую же обувь носятъ и многіе изъ свтскихъ людей. Какая эта прекрасная обувь’, заключаетъ свой разсказъ діаконъ Павелъ.

При описанномъ архіерейскомъ наряд патріархи неотмнно имли въ правой рук посохъ, а въ лвой — чотки.

Посохъ состоялъ изъ двухъ роговъ наверху древка, которое составлялось изъ трубокъ вперемежку съ яблоками и въ конц съ подковомъ, оковомъ, наконешникомъ или осномъ.

У Филарета въ 1630 г. всхъ посоховъ было 14, въ томъ числ большой чеканный серебряный, золоченый, шестигранный, украшенный, убранный по рогамъ и тремъ яблокамъ дорогими камнями и жемчугомъ. Очень богатый посохъ прислалъ Филарету Кизылбашскій Шахъ-Аббасъ, — безъ роговъ, къ которому святитель веллъ придлать рога. Весь посохъ былъ убранъ яхонтами, бирюзами, изумрудами и бурминскими большими жемчужинами.

Затмъ слдують: Посохъ, поднесенный Іосифомъ, архіепископомъ Суздальскимъ, обложенный бархатомъ чернымъ, съ яблоками и трубками серебряными золочеными рзными на проемъ: Цареградскій, рога кость рыбья, Воскресенскій, обитъ серебромъ, съ финифтомъ лазоревымъ, два посоха Индйское древо, посохъ древо Финиково, рога рыбій зубъ, Понахидной, обитъ серебромъ, поволоченъ бархатомъ, Вседневный, съ костми, врзываны раковины, Дерево амбамъ, рога буйволовые, Раковинный, рога и яблоко костяные, Раковинный складной, яблока серебряные, прислалъ Ерусалимскій патріархъ еофанъ.

Вс эти посохи, кром вседневнаго, были украшены серебряными обоймицами. Самый цнный посохъ былъ сдланъ патріарху въ 1629 г. въ государевой Золотыхъ длъ полат, на что употреблено за каменье и за золото 578 р.,—сумма по тому времени очень значительная.

У Никона въ числ 16 посоховъ сохранялись еще богатые посохи Филарета и, кром того, ‘посохъ чудотворца Алекся сандальной, рога да шесть яблокъ да наконешникъ, серебряные, золочены, рзные, одно яблоко прорзное’.

Изъ собственныхъ посоховъ Никона находились: посохъ раковинный Греческой, рога и яблоки костяные, въ нихъ изумруды и лалы. Посохъ раковинный Греческой, рога слоновые, три яблока да наконешникъ, серебряны, золочены. Посохъ костяной рзной, вверху на рыбей кости вырзаны образъ Спасовъ да Распятіе Господне, яблоки прорзные. Посохъ покрытъ зеленымъ бархатомъ, рога и яблоки серебряные съ финифтью. Посохъ серебряный, сканной съ финифтью, яблока угловатые съ каменьи.

Въ числ чотокъ у Филарета находились чотки корольковые, блые, пронизки каменные, красные, кисть шелковая, съ золотомъ, ворворка (связки) у ней низана (жемчугомъ). Чотки яшмовые, съ пронизками корольковыми красными. Чотки хрустальные. Чотки рыбій зубъ. Патріарху Іосифу въ келью въ 1642 г. были куплены чотки рыбій зубъ, а въ 1643 г. янтарные жолтые.

У Никона накопилось чотокъ числомъ 45, разнороднаго издлья, каковы были черные и блые изъ рыбьей кости, корольковые, деревянные, сердолишные, яшмовые, хрустальные, янтарные, шелковые разныхъ цвтовъ, мденые, чорные,— вс съ различными пронизками, прокладинами, промежками, и нсколько Греческихъ шелковыхъ и деревянныхъ. Боле другихъ примчательные и богатые были ‘чотки хрустальные, въ промежкахъ шесть араматниковъ въ золот, дв ворворки жемчужные, кисть золота съ шолкомъ зеленымъ. Чотки корольковые, промежъ ихъ 3 лала, да въ концехъ яхонтъ лазоревой, ворворка жемчужная, кисть золотная’,

Въ 1721 г. декабря 22, передъ праздникомъ Рождества Христова, Петръ, будучи въ Синодальномъ дом, указалъ изъ оставшихся посл патріарховъ разныхъ одеждъ и другихъ предметовъ, что годное для церковной потребы, раздать отъ Синода въ бдныя церкви, а все другое, именно одежды: клобуки, мантіи, рясы и прочее келейное, раздать Синодальнымъ членамъ, митрополиту, архіепископамъ и другимъ меньшимъ чинамъ. Раздача происходила 31 декабря.

Патріаршіе пріемы.

Переходя къ домашнимъ дламъ патріарховъ, къ ихъ домашней жизни, мы должны отмтить въ высокой степени примчательное обстоятельство, что въ лиц святйшаго московекіе горожане почитали столько же патріарха-святителя, сколько и патріарха-батюшку, родного отца, владыку общаго родного дома, какимъ въ сознаніи народа являлась вся Москва. Его воля, указаніе, совтъ, наставленіе и его святое благословеніе въ быту всхъ сословій города, отъ царя-государя и до послдняго посадскаго человка, въ особенности въ служебной и дловой сред, принимались какъ необходимая благодатная помощь во всхъ домашнихъ и общественныхъ длахъ, которыхъ безъ отеческаго святительскаго благословенія и совта невозможно было и предпринимать. Благословеніе патріарха во всхъ случаяхъ всегда сопровождалось благословеніемъ иконою по преимуществу Владимірской Божіей Матери.

Кому назначалась служба близкая или далекая, или завдываніе и управлевіе Приказомъ или цлымъ краемъ, кто оканчивалъ службу, прізжалъ съ воеводства или изъ похода, кто переходилъ на житье въ новопостроенныя хоромы, кто ршалъ жениться и т. д., во всякомъ особо важномъ дл, начиная такое дло, люди прежде всего приходили благословиться у св. патріарха, который и благословлялъ каждаго образомъ въ оклад или безъ оклада, писаннымъ на золот или на краскахъ, смотря по значенію случая или по достоинству лица.

Въ 1691 г. у царя Петра Алексевича родился сынъ Александръ Петровичъ, и вотъ тетка новорожденнаго, царевна Мара Алексевна, посылаетъ къ святйшему, чтобъ изволилъ къ ней прислать благословеніе для подношенія новорожденному царевичу, образъ въ оклад, какимъ св. патріархъ благословитъ. Повидимому, она сама не ршалась избрать воимя иконы, и свят. патріархъ послалъ ей образъ Знаменія, цною 13 рублей.

По старинному обыкновенію, разныхъ сословій Москвичи, первостепенные князья и бояре и простые мщане, ремесленники, плотники, каменщики и пр. почитали необходимымъ приходить къ святйшему въ дни своихъ имянинъ съ имяниннымъ пирогомъ, при чемъ патріархъ всегда благословлялъ имянинника иконою. Такіе имянинные пироги присылали патріарху и жены и дочери иныхъ боле знакомыхъ людей.

Изъ царскаго дворца, кром имянинныхъ столовъ, неотмнно присылались святйшему первыя дыни въ іюл, первыя ягоды: малина, смородина и пр., первыя яблоки, первые привозные арбузы, первый привезенный виноградъ и т. п.,—патріархъ жаловалъ приносившихъ, благословлялъ иконами.

Такимъ же образомъ изъ горожанъ, благословившись у отца-батюшки жениться, по совершеніи брака, каждый приносилъ святйшему брачные дары, свадебные овощи и коврижки, свадебные убрусы и ширинки.

Подъ особымъ благословеніемъ святйшаго находились также домовыя боярскія мастерскія золотого шитья и низанья жемчугомъ, изъ которыхъ въ то время впереди другихъ стояла мастерская жены стольника Ивана Вас. Дашкова, Анны Алексевны, состоявшая, кром хозяйки, изъ 12 мастерицъ. Въ 1691 г. патріархъ всхъ ихъ благословилъ иконами: хозяйку богатымъ образомъ Одигитріи, одну мастерицу образомъ Знаменія, остальныхъ иконами Владимірской Богородицы за ихъ мастерство, что строили патріарху омофоръ.

Случаи патріаршаго благословенія иконами указываютъ намъ, что царь Петръ Алексевичъ не однажды посщалъ св. патріарха Адріана и сиживалъ у него, бесдуя, часа по три.

Такъ, 9 декабря 1695 года, собиралсь въ Азовской походъ, онъ изволилъ быть и сидть со св. патріархомъ въ Столовой полат съ начала 5 часа ночи до 8 часа: и по востаніи и шествіи его В. Государя патріархъ благословилъ его образомъ Богородицы Владимірскія.

1696 г. октября 1, на другой день и, можно сказать, черезъ нсколько часовъ по возвращеніи изъ Азовскаго похода, приходилъ къ святйшему ко благословенію въ Крестовую полату бояринъ Алексй Семеновичъ Шеинъ, ‘какъ онъ пріхалъ въ Москву съ службы изъ Азова, по взятіи города Азова’,—патріархъ благословилъ его образомъ Спасовымъ. Вслдъ за нимъ ‘тогожъ числа Великій Государь Петръ Алексевичъ изволилъ быть у патріарха и сидть въ Столовой полат съ послдняго часа дневныхъ часовъ до другого часа ночи до послдней четверти’,—на отпуск патріархъ благословилъ его тоже образомъ Всемилостиваго Спаса. Для угощенія государя въ тоть день были куплены въ Яблочномъ ряду у торговца Ивана Васильева 50 яблокъ самыхъ добрыхъ большихъ наливу за 4 рубля.

Въ 1697 г. февраля 21, въ первое воскресенье Великаго поста, государь опять изволилъ быть у св. патріарха и сидлъ съ нимъ въ столовой съ перваго часа ночи до третьяго часа ночи,— на отпуск патріархъ благословилъ его образомъ Владимірской Богородицы.

Наконецъ, въ 1698 г. августа 31, въ среду, въ 8 часу, въ исход, Великій Государь, по своемъ пришествіи изъ заморя, изволилъ быть у патріарха и въ Столовой изволилъ сидть до 10 дневнаго часа, посл чего патріархъ благословилъ его образомъ Успенія Богородицы. На угощенье Государя въ это время было отпущено разныхъ питей: вина секту полворонка, ренскаго полведра, 2 ведра меду вишневаго, меду малиноваго ведерный оловеникъ (кувшинъ), пива мартовскаго трехведерный оловеникъ, меду свтлаго ведерный. Это послднее государево пришествіе къ патріарху случилось въ дни страшныхъ розысковъ и казней стрльцовъ, такъ какъ и предыдущее въ 1696 г. передъ днями розысковъ по заговору Соковнина и Цыклера, умышлявшихъ убить Государя.

Эти домашніе пріемы самого Государя происходили, какъ упомянуто, въ Столовой полат. Пріемы нкоторыхъ боле или мене значительныхъ по служб и такихъ же прізжихъ лицъ происходили въ Крестовой полат, а домашніе, такъ сказать, ке-лейные пріемы рядовыхъ лицъ, которыхъ было большинство, справлялись или въ сняхъ Передней кельи, или въ самой этой кель.

Дабы ближе ознакомиться съ этою стороною патріаршаго быта, помщаемъ здсь въ извлеченіи Дневникъ такихъ пріемовъ, относящихся ко времени патріарха Іоасафа II и слдовавшихъ за нимъ патріарховъ.

Іоасафъ II вступилъ на патріаршество 10 февраля 1667 г. На другой день, 11 февр., посл обдни отъ Вел. государя приходилъ къ патріарху дьякъ Казеннаго царскаго двора съ дарами, которые у государя посл стола въ первый день патріархова поставленія были ему поднесены.

25 марта. На праздникъ Благовщенія приходилъ со столомъ (цлымъ обдомъ) отъ Вел. государя стольникъ Григорій Собакинъ. На праздникъ Свтлое Воскресеніе Христово отъ государыни царицы приходилъ съ перепечею (нын куличъ) стольникъ едоръ Прокофьевъ Соковнинъ.

Іюня 6 приходилъ отъ Вел. государя клюшникъ Алексй Лихачовъ съ рдькою. Іюля 5 приходилъ ко благословенію стольникъ Петръ Потемкинъ, что онъ посланъ въ Царьградъ.

1668 г. сент. 1 приходилъ отъ Вел. государя со столомъ Григорій Никифоровичъ Собакинъ.—Приходилъ съ имяниннымъ пирогомъ князь Семенъ Мещерскій.

Сент. 5. Бояринъ и Оружейничій Богданъ Матв. Хитрово приходилъ челомъ ударить свадебною ширинкою. Это былъ человкъ по своему приближенію къ царю очень надобный, а потому патріархъ благословилъ его образомъ Богородицы Владимірской въ серебряномъ оклад. Даровъ поднесено: кубокъ серебряный, всомъ въ 2 ф., атласъ алъ гладкой 10 арш., камка осиновой цвтъ кармазинъ 10 арш., сорокъ соболей въ 35 р.

Того жъ дни приходилъ Иванъ Богдановичъ Камынинъ съ яблоки. Приходилъ отъ едора Михайловича Ртищева Степанъ едоровичъ Ждановъ съ свадебною ширинкою.

Сент. 8. Отъ Вел. государя приходилъ со столомъ бояринъ кн. Яковъ Никит. Одоевской. Сент. 13. Приходилъ Ивана Богд. Камынина человкъ со сливами. Сент. 17. Приходилъ отъ Вел. государя, благородные царевны и вел. кн. Софіи Алекс. съ имяниннымъ пирогомъ бояринъ кн. Яковъ Никит. Одоевской. Того жъ дни приходилъ отъ Вел. государя со столомъ Григорій Микифоровичъ Собакинъ. Сент. 18. Приходилъ кадашевецъ Семенъ Григорьевъ съ имяниннымъ пирогомъ.

Окт. 3. Приходилъ дьякъ Денисъ Дятловскій съ имяниннымъ пирогомъ. Окт. 5. Приходилъ съ имяниннымъ пирогомъ иконописецъ Симонъ едоровъ (знаменитый Ушаковъ) съ сыновнимъ пирогомъ. Окт. 15. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ Думный дьякъ Лукьянъ Голосовъ. Окт. 29. Приходили съ имянинными пирогами кн. Иванъ Троекуровъ да гость Дмитрей Строгановъ.

Ноябрь 7. Приходилъ отъ Вел. государя съ арбузомъ кн. Петръ Семен. Прозоровской. — 8. Приходилъ ко благословенію Иванъ Іевлевъ Владыкинъ жениться.— 9. Св. патріархъ благословилъ дьяка Ивана Уварова — перезжалъ въ новой дворъ, да Іевлева сына Владыкина—приходилъ съ овощами. — 11. Приходилъ ко благословенію Патріарша Дворцоваго Приказу дьякъ Денисъ Дятловскій — переходить во дворъ. — 12. Приходилъ ко благословенію жениться Ив. Тимоф. Племянниковъ.— 24. Приходилъ отъ Вел. государя со столомъ и съ имениннымъ пирогомъ благородной царевны и вел. кн. Екатерины Алекс. бояринъ кн. Я. Н. Одоевской.—Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ отъ Дементья Минича (Башмакова Думнаго дьяка) человкъ его. — 27. Бояринъ кн. Ив. Алексев. Воротынской приходилъ отъ Вел. государя со столомъ.— Дмитрей Строгановъ приходилъ ко благословенію.

Дек. 2. Приходилъ бояринъ кн. Юрій Алексевичъ Долгорукій.

1669 г. генв. 11. Приходилъ съ овощами свадебными кн. Юрья Ивановичъ Пожарской. Генв. 25. Посадскій человкъ Игнатій Мих. Пантусовъ приходилъ съ свадебиою коврижкою да съ яблоки. Генв. 27. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ стольникъ Иванъ Глбовичъ Морозовъ.

Февр. 3. Приходилъ костоправъ Семенъ. Приходили съ именинными пирогами ловчей Семенъ Ивановъ да поваръ Сенька. Февр. 9. Приходилъ къ благословенію женитъся едоръ Петровичъ Салтыковъ. Да онъ же приходилъ съ овощами свадебными. Февр. 11. Приходилъ бояринъ кн. Алексй Андреевичъ Голицынъ съ имениннымъ пирогомъ. Февр. 13. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ кн. Мих. Юрьевичъ Долгорукой. Февр. 17. Отъ боярина и оружейничаго Богдана Матв. Хитрово приходили (три человка) съ овощами. Того жъ дни приходилъ съ имениннымъ пирогомъ его патріаршъ закройщикъ едоръ Чекало и Успенскаго собора дьяконъ Левъ. Февр. 24. На первой недл Великаго поста въ среду приходилъ отъ Вел. государя со столомъ кн. Ив. Борис. Троекуровъ.—27. Приходилъ со здоровьемъ на рожденіе благоврныя церевны и вел. кн. Евдокіи Ал. стольникъ Петръ Ив. Матюшкинъ. Того жъ дни на рожденье царевны отъ Вел. государя приходилъ со столомъ стольникъ Іевъ Голохвастовъ.

Марта 2. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ изъ Огородниковъ церкви Харитонія Исповдника дьяконъ Микита.—22. Приходили со службы изъ Черкасскихъ городовъ бояринъ и воевода кн. Гр. Гр. Ромодановской да полковникъ и Голова Артамонъ Матвевъ на благословеніе.

Апр. 8. Въ великой Четвертокъ приходилъ отъ Вел. государя со столомъ бояринъ кн. Ив. Ал. Воротынской.—10. Приходилъ отъ Вел. государя бояринъ и оруж. Б. М. Хитрово съ живою съ рыбою.—13. Приходилъ отъ В. г. Посольскаго Приказу подьячій Петръ Донской, приносилъ къ св. патріарху мантію. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ ключарь Успенскаго собора Мартынъ.

Мая 24. Приходилъ староста садовой Мих. Ивановъ съ новою рдькою.

Іюня 9. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ иконникъ едоръ Елизарьевъ.

Авг. 3. Приходилъ ко благословенію, на службу Вел. государя сказано, бояринъ кн. Гр. Гр. Ромодановской. Авг. 8. Приходилъ отъ Вел. государя ключникъ Максимъ Кругликовъ еъ дынею.

1671 г. генв. 21. Великій государь царь Алексй Мих. приходилъ къ св. патріарху Іоасафу ко благословенію. Генваря 22 въ недлю В. Г. царь Алексй Мих. приходилъ предъ обдню съ духовникомъ для благословенія законнаго втораго брака сочетанія. Сего жъ числа Вел. государь внчался въ соборной церкви и посл внчанія за часъ ночи приходилъ отъ Вел. государя бояринъ и оруж. Б. М. Хитрово съ короваемъ и съ сыромъ да съ убрусомъ и съ ширинкою. Генв. 23. Въ шестомъ часу ночи приходилъ отъ Вел. государыни царицы Натальи Кирилловны Меньшой Дружка Іевъ Демидовъ Голохвастовъ съ овощами. съ сахарною коврижкою.

1675 г. (при патріарх Іоаким) сент. 9. Приходилъ отъ Вел. государя Тайныхъ Длъ дьякъ Данило Полянской съ яблоки. Сент. 11. Приходилъ отъ Вел. государя съ имениннымъ пирогомъ съ Воробьева Думный дворянинъ Александръ Савостьян. Хитрово.—19. Приходилъ отъ Вел. государя съ ствами ед. Петр. Салтыковъ, какъ Вел. государь въ походъ пошолъ въ Троицкій монастырь. Того же дня приходилъ отъ Вел. государя Иванъ Демид. Голохвастовъ съ яблоками.

Сент. 20. Приходилъ ко благословенію Донской атаманъ съ товарищи 4 человками.—22. Приходилъ отъ Вел. государя со здоровьемъ стольникъ кн. Ив. Борис. Троекуровъ.

Окт. 5. Приходилъ съ имен. пирогомъ Симона Ушакова иконописца сынъ Петръ. —10. Приходилъ отъ Вел. государя съ кушаньемъ стольникъ Ив. Вас. Бутурлинъ. Того жъ дни приходилъ отъ Вел. государя съ арбузомъ Ив. Демид. Голохвастовъ.—18. По указу св. патріарха послано на новоселеніе къ боярину Кириллу Полуехт. Нарышкину образъ Пресв. Богородицы Знаменіе.

Ноября 27. Приходили на благословеніе казаки Запорожскіе, атаманъ съ товарищи.

Дек. 8. Приходилъ съ имен. пирогомъ Голова Моск. стрльцовъ Богданъ Пыжовъ. Дек. 25. Приходилъ отъ государыни благ. царицы Натальи Кирилловны и отъ государынь царевенъ съ перепечама Думный дворянинъ Аврамъ Никит. Лопухинъ да путный ключникъ ед. Протасьевъ. Дек. 27. Приходиль отъ боярина кн. Якова Никит. Одоевскаго стряпчій его Ив. Жихаревъ съ полотномъ.

1676 г. генв. 10. Приходилъ, женясь, съ коврижкою подьякъ (пвчій) Аонасій.—12. Тайныхъ длъ подьячій Андрей Озеровъ приходилъ, женясь, съ свадебною коврижкою и съ овощами.— 19. Приходили ко благословенію Черкасы, что отъ Дорошенка прізжали, Павелъ Елетка съ товарищемъ.

Февр. 8. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую Полату бояринъ кн. Юрій Алексев. Долгоруково, велно ему быть по указу Вел. государя въ Стрлецкомъ приказ.—12. Приходилъ ко благословенію бояринъ Петръ Васил. Шереметевъ, сказано (ему) быть въ Сибир воеводою. Февр. 18. Приходилъ отъ Вел. государя со здоровьемъ бояринъ кн. Мих. Юрьев. Долгоруково.—19. Приходилъ на благословеніе бояринъ Ив. Бог. Милославской, пожалованъ онъ въ Казань воеводою.—29. Приходили на отпуск Донскіе казаки, атаманъ да ясаулъ, да 40 челов. рядовыхъ (всмъ по образу).

Апр. 12. Приходили съ имен. пирогами дьякъ Василій Семеновъ да гость Вас. Шоринъ. Апр. 19. Патріархъ отослалъ боярина кн. Мих. Юр. Долгорукова сына его для крещенія образъ Богородицы Взыгранія Младенца.—27. Андрей Ив. Лызловъ приходилъ съ свадебными овощами.

Мая 6. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ бояринъ и оруж. Б. М. Хитрово. Дочери его Ирин Богдановн во благословеніе патріархъ послалъ образъ Богородицы Одигитрія. Мая 10. Приходилъ ко благословенію кн. Вас. ед. Одоевской, по указу Вел. государя велно ему быть кравчимъ у Вел. государя. Мая 19. Боярину и оруж. Б. М. Хитрово въ село Троицкое посланъ на новоселье образъ Живонач. Троицы.—20. Патріархъ благословилъ окольничаго кн. Ив. Борис. Троекурова на отпуск, что онъ посланъ на службу во Псковъ.—27. Приходили ко благословенію бояринъ кн. Вас. Вас. Голицынъ да съ нимъ окольничій кн. Гр. Аон. Козловскій да Думной дворянинъ Андрей Вас. Толстой, на отпуск, идти имъ на службу въ Путивль.—28. Кн. Шаховской приходилъ ко благословенію хать на воеводство въ Псковъ.— 31. Окольничій Иванъ ед. Волынскій приходилъ ко благословенію, что идти ему на службу на Донъ.

Іюня 8. Приходилъ отъ Вел. государя съ столомъ стольникъ кн. Борисъ Алексевичъ Голицынъ. Того жъ числа патріархъ благословилъ кн. Никиту Сем. Урусова, что онъ детъ въ Великій Новгородъ на воеводство. Іюня 21. Патріархъ благословилъ боярина и дворецкаго и оружейничаго Б. М. Хитрово, а благословилъ его ради того, что ему сказана честь—дворчество іюня въ 20 день. Того жъ числа благословилъ боярина Ив. Богд. Хитрово для того, что ему сказана честь—боярство въ томъ же числ, окольничаго Александра Савост. Хитрово для того, что ему сказана честь—окольничаго.—24. Ивана Савост. Хитрово, какъ ему сказана честь окольничество.

Іюля 2. Приходилъ отъ Вел. государя клюшникъ Сытнаго дворца съ огурцами Мих. Лихачовъ.

Авг. 31. Приходилъ отъ Вел. государя съ троицкимъ хлбомъ Алексй Лихачовъ въ то время, какъ государь пришелъ изъ походу Троицкаго Сергіева монастыря.

1678 г. сент. 4 и 27. Степенный ключникъ Ив. Лихачовъ приходилъ отъ Вел. государя съ арбузами.—Сент. 16. Приходилъ сынъ боярскій Агй Григоровъ съ свадебными овощами.— Сент. 17. Св. патріархъ благословилъ Грузинскую царицу Елену Леонтьеву образомъ Всемил. Спаса, приходила она къ св. патріарху на отпуск ко благословенію.

Окт. 21. Помстнаго приказу дьяк Дм. едоровъ приходилъ ко благословенію съ дломъ.

Ноября 8. Приходилъ ко благословенію колокольный подъемщикъ Иванъ, который подымалъ большой колоколъ и въ него благовстили. Ноябр. 9. Отослано на новоселье Постельничему Ивану Максимовичу Языкову образъ Пр. Богородицы Владимірскія. Того же дня патріархъ благословилъ Ларіона Осипова Панина дочь его Матрену образомъ Богородицы Владимірскія. Приносилъ оть нея ко св. патріарху именинный пирогь отецъ ея Ларіонъ. Ноября 10. Отослано на новоселье стольникамъ Ив. Алексеву Мусину-Пушкину, Ив. Демид. Голохвастову по образу Успенія Богородицы.— 21. Св. патріархъ отослалъ во благословеніе Павла Петрова Савелова жен его, Марь Микифоровн образъ Б—цы Владимірскія, приносилъ отъ нея ко св. патріарху именинный пирогь сынъ ея Гарасимъ.—22. Приходили ко благословенію на отпуск Черкасскаго войска Гетмана Ивана Самойловича сынъ его Іаковъ и съ гетманскими посланники.

Дек. 23. Выдано изъ казны икона Архангела Михаила и по указу св. патріарха та икона послана съ иными четырьмя покупными иконами въ Запороги въ новопостроенную церковь Покрова Богородицы, которая построена въ Запорогахъ у Кошеваго Гетмана Ивана Срика, то икону патріархъ въ Крестовой полат отдалъ самъ Черкасамъ, которые были у благословенія отъ Ивана Срика съ листомъ.

1679 г. генв. 11. Приходилъ отъ боярина кн. ед. ед. Куракина человкъ его съ родинною коврижкою.

Марта 5. Въ среду Великаго поста приходилъ отъ Вел. государя со сластъми стольникъ Никита Хитрово. Марта 30. Приходилъ отъ Вел. государя съ столомъ стольникъ Ив.Колычовъ, какъ святили Григорія Неокесарійскаго церковь.

Мая 4. Патріархъ благословилъ Ирину Мусину-Пушкину образомъ Богородицы Владимірскія, приходилъ отъ нея съ имениннымъ пирогомъ сынъ ея. — 5. Приходилъ отъ боярина и дворецкаго и оруж. Б. М. Хитрово человкъ Дмитрей съ живою рыбою.—27. Приходилъ отъ Вел. государя стольникъ Борисъ Вас. Бутурлинъ съ живою рыбою, да съ тою жъ рыбою стряпчей.

Іюня 24. Прізжалъ отъ Вел. государя изъ походу со здоровьемъ изъ села Воробьева стольникъ Семенъ Ив. Языковъ.— 25. Приносилъ боярина кн. Юрья Петр. Трубецкаго отъ сына его кн. Ивана Юрьевича именинный пирогъ человкъ его, и патріархъ отослалъ во благословеніе образъ Б—цы Владимірской.—26. Приходили ко благословенію Арзамазцы новокрещенные изъ Мордвы, три человка Ивановъ, и св. патріархъ благословилъ ихъ по образу Б—цы Владимірской.

Іюля 12. Приходилъ оть Вел. государя степенный клюшникъ Сергй Бохинъ съ огурцами новыми.—13. Приносилъ отъ кн. Мих. Яковл. Черкасскаго именинный пирогъ человкъ его: патріархъ отослалъ ему кн. Михаилу во благословеніе образъ Успеніе Б—цы, а человка его благословилъ образомъ Богородичнымъ.

Авг. 5. Приходилъ отъ Вел. государя съ вишеньемъ стольникъ Сергй Ал. Хитрово.—17. Приходилъ отъ Вел. государя съ дынями степенный клюшникъ Сергй Бохинъ.

1680 г. ноября 19. Приходилъ ко благословенію бояринъ кн. Мих. Юрьевичъ Долгоруково, что ему велно вдать государевъ Разрядъ и иные Приказы.

Дек. 15. Приходили ко благословенію бояринъ кн. Петръ Ив. Прозоровской, что ему велно быть въ Кіев воеводою.

1681 г. апр. 5. На Свтлой недл приходили ко благословенію въ Крестовую Полату аптекарь Вас. Мих. Шиловъ да сторожъ Мокй, да аптекарской цловальникъ Ив. Михайловъ, которые на Страстной недл варили св. муро передъ церковью Трехъ Святителей, что у св. патріарха на Сняхъ.

Мая 28. Отъ Вел. государя прислана въ дархъ корета съ 6 возниками со стольникомъ Ив. Андр. Языковымъ. Мая 30. Приходилъ отъ Вел. государя съ новыми огурцами стольникъ Ив. Вас. Дашковъ.

Іюля 3. Св. патріархъ благословилъ двухъ человкъ Арзамазскихъ новокрещеныхъ татаръ по образу, приходили они ко благословенію. Іюля 11. Во второмъ часу дня на рожденіе государя царевича Иліи еодоровича отъ Вел. государя приходилъ со здоровьемъ постельничій Алексй Тимоеевичъ Лихачовъ.

Авг. 3. Приходилъ отъ Вел. государя степенный клюшникъ С. Бохинъ съ арбузами.

1683 г. сент. 3. Приходилъ ко благословенію посл женитьбы стольникъ Левъ Кирил. Нарышкинъ, патріархъ благословилъ его образомъ Спаса, да жен его Прасковь едоровн послалъ во благословеніе съ ризничимъ образъ Б—цы Владимірскія.—17. Приходилъ отъ Вел. государей съ имениннымъ пирогомъ благородныя г. царевны Софьи Ал. стольникъ кн. едоръ княжъ Юрьевъ сынъ Ромодановской.

Окт. 9. Приходилъ отъ царевны Татьяны Мих. съ ствами бояринъ Петръ Ив. Матюшкинъ. Окт. 17. Св. патріархъ благословилъ прудовыхъ длъ подмастерья Илью Пилатова, за его прудовую работу, что онъ строилъ на Прсн подъ Новинскимъ монастыремъ домовый прудъ.

Дек. 9. Св. патріархъ послалъ во благословеніе боярын Анн Ив. Вельяминовой образъ Зосима и Савватія, присылала она съ имениннымъ пирогомъ.—21. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ бояринъ Петръ Вас. Меншой Шереметевъ.

1684 г. генв. 14. Приходилъ посл женитьбы съ свадебными овощами шестой станицы подьякъ (пвчій) Павелъ Ивановъ.

Марта 30. Въ недлю св. Пасхи приходилъ отъ благов. государынь царицъ съ перепечами окольничій едоръ Прокоф. Соковнинъ.

1684 г. апр. 12. Св. патріархъ послалъ во благословеніе Большого Успенскаго собора съ ключаремъ боярина кн. Петра Ив. Прозоровскаго на сговоръ дочери его двиц княжн Анастасіи Петровн образъ Б—цы Взыгранія Превчнаго Младенца.

Іюня 19. Приходилъ отъ Вел. государей съ свжими огурцами степенный клюшникъ С. Боховъ. — 23. Онъ же приходилъ отъ Вел. государей съ дынею.

Іюля 23. Приходили ко благословенію на отпуск Запорожскихъ казаковъ атаманъ да ясаулъ.—Іюля 24. Св. патріархъ благословилъ кравчаго кн. Бориса Алексевича Голицына да подмастерья каменныхъ длъ Бориса Семенова. Того жъ дни приходилъ отъ Вел. государей съ ягодою малиною и съ иными ягодными овощами бояринъ Петръ Ив. Матюшкинъ.

Авг. 18. Послано на новоселье во благословеніе съ хлбомъ къ стольнику Кондратью омичу Нарышкину образъ Богородицы. Авг. 19. Прізжалъ отъ Вел. государя царя Іоанна Ал. изъ монастыря Пр. Б—цы Донскія къ св. патріарху въ село Троицкое на Стун со столомъ стольникъ кн. ед. Вас. Заскинъ.

1686 г. мая 24. Приходилъ отъ государей съ новою рдькою степ. клюшникъ С. Бохинъ.

Іюня 26. Онъ же приходилъ съ свжими огурцами. Іюля 25. Приходилъ отъ г. царевны Анны Мих. съ постилою бояринъ Петръ Ив. Матюшкинъ.

Авг. 5. Приходилъ отъ Вел. государей съ дынею С. Бохинъ.

1687 г. сент. 6. Приходили ко благословенію въ Крестовую Полату бояре и воеводы кн. Вас. Вас. Голицынъ съ товарищи, которые пришли къ Москв съ службы съ Крымской степи. Сент. 15. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую Полату на отпуск Гетманской писарь Павелъ Самойловъ, который присланъ былъ къ Москв къ Вел. государямъ и св. патріарху отъ гетмана Ив. Степ. Мазепы.

Окт. 8. Присылала съ имениннымъ пирогомъ Кирилла Чаплыгина жена его Полагея. Окт. 11. Приходилъ отъ Вел. государей съ арбузами С. Бохинъ. Того же дни приходиль въ Крестовую полату окольничій Семенъ ед. Толочановъ и благословлялся переходить въ новопостроенныя свои каменныя хоромы. Окт. 30. Приходилъ отъ Вел. государей съ виноградомъ С. Бохинъ.

1688 г. февр. 11. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую полату Гетмана И. С. Мазепы племянникъ его Степанъ Трощинскій.—12. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую полату Гадячской полковникъ Мих. Васильевъ и благословлялся переходить въ новый свой дворъ, который ему данъ посл дьяка Семена Румянцова. Февр. 17. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ Греческой школы ученикъ едоръ Поликарповъ.

Апр. 8. Св. патріархъ изволилъ отослать образъ Преображенія во благословеніе къ боярину ко Льву Кирил. Нарышкину, что ему сказана честь—боярство.

Мая 24. Приходилъ Вознесенскаго монастыря отъ игуменьи Варсонофіи съ ствами дьякъ Козма Семеновъ.

Іюня 18. Приходилъ отъ Вел. государей съ свжими огурцами степенный клюшникъ Андрей Михайловъ.

Авг. 5. Приходилъ со столомъ изъ Новодвича монастыря огь игуменьи съ сестрами того жъ монастыря дьякъ Ефимъ Зотовъ. — 13. Приходили въ Крестовую полату съ отписками отъ Гетмана И. С. Мазепы генеральной ясаулъ Андрей Гамаля да Запорожскихъ казаковъ куренной атаманъ Яковъ Костенковъ.

1690 г. (при патріарх Адріан) сент. 21. Приходилъ ко благословенію стольникъ кн. Ив. Ив. Троекуровъ и благословлялся жениться окольничаго Вас. Аврам. Лопухина на дочери его двиц.

Ноября 1. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую полату дохтуръ, который къ Москв присланъ отъ цесаря, греченинъ Яковъ Дм. Пимариновъ и въ Крестовой полат св. патріарху говорилъ арацію. Ноября 11. Приходилъ Новомщанской слободы мщанинъ Викторъ оминъ съ питейнымъ и състнымъ подносомъ.—Ноября 13. Приходилъ посл женитьбы съ свадебными овощами дьячекъ Казанскаго собора. — 26. Св. патріархъ изволилъ послать во благословеніе къ боярын вдов княгин Овдоть Петровн Куракиной образъ Соловецкихъ чуд., что у ней боярыни въ дому св. патріарху низали жемчугомъ поручи по красному бархату.

1691 г. генв. 27. Приходилъ ключникъ патріаршаго дому ко благословенію, что онъ сговорилъ жениться. — Того же дня приходилъ въ Крестовую полату стольникъ Леонтій Мих. Глбовъ и благословлялся у св. патріарха жениться на дочери Думнаго дворянина Ив. Петр. Савелова. — Генв. 31. Приходилъ казанецъ Никита Кудрявцевъ съ питейнымъ подносомъ и съ рыбою.

Февр. 6. Приходилъ съ подносомъ съ питейнымъ и съ стнымъ города Симбирска посадскій человкъ Семенъ Ивановъ.

Марта 5. Приходили ко благословенію въ Крестовую полату Донскихъ казаковъ станичный атаманъ съ казаками (рядовыхъ 122 челов.).

Окт. 3. Въ третьемъ часу ночи въ исход отъ Вел. государя царя Петра Ал. по рожденіи сына его государева царевича Александра Петровича прізжалъ со здоровьемъ изъ походу изъ села Преображенскаго бояринъ ед. Аврам. Лопухинъ.

1692 г. генв. 7. Приходилъ Сущевскія слободы тяглецъ Ив. Романовъ съ имениннымъ пирогомъ и съ подносомъ.

Февр. 28. Приходилъ ко благословенію и съ подносомъ именитый человкъ Григорій Дмитріевичъ Строгановъ.

Марта 18. Св. патріархъ изволилъ послать во благословеніе домовыхъ длъ съ стряпчимъ къ боярын вдов княгин Настасіи Львовн Воротынской образъ Богородицы Владимірской, что она боярыня поступилась въ домъ Преч. Богородицы и св. патріарха въ Московскомъ узд, въ Горетов стану село Куркино да деревню Барашкова съ пашнею и съ снными покосы и со всми угодьи и съ крестьянскими дворы.

Апр. 8. Приходилъ ко благословенію бояринъ кн. Ив. Юр. Трубецкой, что ему сказана честь — боярство.

1695 г. окт. 21. Св. патріархъ благословилъ Вознесенскаго монастыря старицу Евдокію Челищеву образомъ Богородицы Владимірскія, для того что она патріарху на сокосъ шила золотомъ и серебромъ и канителью и трунцаломъ оплечье и передникъ и круживо.

Ноября 3. Приходилъ въ Крестовую полату Думный дворянинъ ед. Андр. Зыковъ, благословился переходить въ новыя свои каменныя хоромы.

1696 г. февр. 21. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую полату бояринъ Борисъ Петр. Шереметевъ, какъ онъ пріхалъ къ Москв изъ Благорода.

Іюля 31, въ пятокъ, приходилъ въ Крестовую полату Думный дьякъ Андрей Андр. Виніюсъ съ письмомъ, каково прислано оть Вел. государя къ св. патріарху съ почтою изъ Азова по взятіи города Азова.

1697 г. генв. 1. Приходили ко благословенію въ Крестовую полату на отпуск съ Москвы войсковой атаманъ Фролъ Миняевъ съ ясаулы и съ казаками (рядовыхъ 142 ч.). Патріархъ благословилъ ихъ всхъ иконами.

1698 г. іюля 10. Приходилъ къ благословенію въ Столовую полату бояринъ А. С. ІПеинъ, какъ онъ пріхалъ къ Москв съ службы изъподъ Воскресенскаго монастыря, что на Истр.

Славильщики.

Въ Рождественскій праздникъ, по старому обычаю, посл утрени и литургіи къ патріарху приходили славильщики славить Христа — ‘Христосъ рождается, славите’, и святйшій раздавалъ имъ обычныя дачи, неособенно, впрочемъ, значительныя. Изъ церковнаго чина приходили только соборяне, отъ всхъ Кремлевскихъ соборовъ и изъ Китая отъ Покровскаго (Василій Блаженный) и Казанскаго, когда и тамъ былъ учрежденъ соборъ. Соборомъ обозначался храмъ, въ которомъ, кром 2 или 3 священниковъ, опредлялся и протопопъ. Кром трехъ главныхъ соборовъ—Успенскаго, Благовщенскаго и Архангельскаго, патріархъ раздавалъ славленое и еще въ 14 соборовъ, изъ которыхъ половина находилась въ зданіяхъ царскаго Дворца. Не многія не соборныя церкви получали также славленое. Размръ этой дачи славленаго, повидимому, завислъ сколько отъ давняго обычая, столько же и отъ патріаршаго соизволенія, смотря по достоинству соборянъ.

При патріарх Филарет, въ 1626 г., протопопъ съ братіею Успенскаго собора получалъ рубль. При Іоаким, въ 1676 г.,— два рубля, при Адріан—3 руб. Благовщенскаго собора протопопу, духовнику государя, одному рубль, а остальнымъ на соборъ 10 алт., Архангельскому протопопу на соборъ полтина, другимъ соборамъ всмъ по 2 гривны. Полтина (рдко) и 2 гривны и впослдствіи были обычною патріаршею дачею славленаго на каждый соборъ.

Другое дло, когда при Филарет т же славильщики ходили къ Великой стариц Мар Ивановн. Тогда (въ 1628 г.) Успенскіе получали 5 р., Благовщенскіе тоже, Архангельскіе — 4 р., другіе по 3 р. и по 1^1/2 р.

Такъ какъ славить значило воспвать Рождество Христово, то прямыми славильщиками въ этотъ и въ другіе Рождественскіе дни являлись исключительно пвчіе государевы, патріаршіе и архіерейскіе. Они распредлялись по устройству хора на станицы, въ каждой по 5 человкъ. Государевыхъ пвчихъ числилось 7 станицъ, патріаршихъ 6 станицъ и впослдствіи 8. Они получали славленаго на каждую станицу: старшія дв по 2 р., другія по полтин, по 10 алтынъ, по 2 гривны и по 5 алтынъ. Учителю (регенту) особо рубль.

Всего славильщикамъ патріархъ раздавалъ въ1635 году 17 р. 10 алт. 2 д., а въ 1696 г. уже—106 р. 28 алт. 2 д.

Славленыя дачи въ теченіи лтъ увеличивались постепенно и подъ конецъ дошли до суммы во 106 р. по тому обстоятельству, что съ устройствомъ школъ, при Іоаким и Адріан, къ нимъ стали приходить славить школьные учителя и ученики, а также уставщики и крестовые дьяки отъ многихъ царскихъ комнатъ, отъ государя, отъ царицъ и царевенъ.

Школьники по праву малолтства и по бытовому смыслу праздника, конечно, пользовались радушнымъ доступомъ въ патріаршія полаты и приходили не только славить, но и являть плоды своего школьнаго ученія, то-есть произносить предъ патріархомъ Рацеи или Ораціи, праздничныя рчи, отчего и прозывали ихъ рацельщиками.

Сколько намъ извстно, постоянное говореніе предъ патріархомъ такихъ рчей завелось со времени патріарха Іоакима. Въ 1676 г. на другой день праздника, 26 дек., посл литургіи, въ Крестовой полат предъ св. патріархомъ говорилъ рчь праздничную съ поздравленіемъ бывшій архимандритъ Пахомій слпой, который жилъ въ Чудовомъ монастыр въ больниц. Святйшій пожаловалъ ему полтину, да старцу, который его водитъ, дана гривна.

Въ 1685 г. ноября 9 въ Крестовой полат былъ столъ для поставленія Гедеона, еписк. Луцкаго, въ митрополиты въ Кіевъ, тогда племянникъ Каріона Истомина, Иванъ Истоминъ, во время столоваго кушанья говорилъ патріарху поздравительную орацую, за что получилъ 2 р.

Въ томъ же 1685 г., на другой денъ Рождественскаго праздника, къ святйшему приходили въ Крестовую Греческихъ высокихъ наукъ учители, которые учили въ школ Богоявленскаго монастыря Греко-Латинскому книжному писанію, греко-іеромонахи Аникій и Софроній (Лихуды) и съ учениками своими славили и говорили святйшему поздравительныя рчи. Патріархъ пожаловалъ имъ по 5 р., ученикамъ ихъ 2-мъ чел. по 2 р., 9 чел. по рублю. Тогда же говорилъ поздравительныя рчи учитель школы Печатнаго Двора, іеромонахъ Тимоей, ему дано тоже 5 р., его товарищу, Греку, 2 р., ихъ ученикамъ, одному— рубль, 9-ти — по полтин, 46 чел. по 8 алт. 2 д. Всего было роздано 55 р. съ полтиною.

Въ 1687 г. говорилъ предъ патріархомъ орацію Крестовый дьячекъ царевенъ большихъ Мих. Львовъ, за что получилъ 16 алт. 4 ден., т.-е. полтину.

Патріархъ Іоакимъ, повидимому, очень любилъ слушать эти рацеи и потому завелъ рацельщиковъ и между своими домовыми меньшими подьяками, т.-е. пвчими мальчиками, которыхъ ораціямъ училъ Книгъ-Печатнаго Двора справщикъ іеродіаконъ Каріонъ (Истоминъ) и въ томъ же 1687 году выучилъ такихъ рацельщиковъ шесть человкъ, за что получилъ 2 р., а рацельщики получили по полтин за то, что въ тотъ праздникъ говорили передъ патріархомъ выученныя ими ораціи. Каріонъ продолжалъ учить рацельщиковъ и при Адріан въ 1690 г., за что также получилъ 2 р.

Появились рацельщики и отъ нкоторыхъ монастырей. Въ томъ же 1687 г. Донскаго монастыря іеролонахъ Іовъ Еруновскій говорилъ передъ патріархомъ орацію и получилъ за то рубль. Въ 1689 г. дек. 27 посл литургіи къ патріарху въ Крестовую полату приходили изъ школы, что за Иконнымъ рядомъ, учитель іеромонахъ Софроній и съ нимъ ученики его Греческаго языка реторическаго, граматическаго и книжнаго Греческаго и Словенскаго ученія, и въ Крестовой полат предъ Святйшимъ и освященнымъ соборомъ Христа славили пшемъ Греческаго согласія и говорили Гречески и Словенски о Христов воплощеніи отъ Божественныхъ писаній многія рчи и орацыи св. патріарху съ поздравленіемъ. Въ это время орацйщиковъ было семь человкъ.

Въ 1690 г. сент. 9 изъ Кіева Спасо-Межигорскаго монастыря іеродіаконъ Филаретъ посл утрени въ Крестовой полат передъ патріархомъ говорилъ арацыю, дано рубль.

Патріархъ Адріанъ вмсто алтыновъ и рублей сталъ давать рацельщикамъ по золотому, другимъ по ефимку.

Въ 1691 г. дек. 27 приходили къ патріарху въ Крестовую полату Греческой школы учители греко-іеромонахи Іоанникій да Софроній со учениками и въ Крестовой полат славили Христа Греческимъ напвомъ и передъ св. патріархомъ ученики говорили по-Латыни и по-Словенску о Рождеств Христов многія рчи. Патріархъ пожаловалъ учителямъ денежную дачу, а ученикамъ ихъ Петру Посникову (впослдствіи былъ Врачефилософъ) три золотыхъ, Николаю Семенову, едору Поликарпову, Алексю Кириллову по золотому, остальнымъ шести челов. по ефимку.

По примру Рождественскаго праздника Адріанъ въ томъ же году установилъ поздравительныя рчи и по поводу Свтлаго Праздника. 19 апр. въ омино Воскресеніе посл литургіи въ Крестовую полату къ нему приходили изъ школы, что за Иконнымъ рядомъ, учитель іеромонахъ Софроній и съ нимъ ученики его Греческаго языка, реторическаго, граматическаго и книжнага Греческаго и Словенскаго ученія и въ Крестовой полат передъ св. патріархомъ Христа славили пніемъ Греческаго согласія и говорили Греческимъ и Словенскимъ о Воскресеніи Христов отъ Божественныхъ писаній многія рчи и ораци св. патріарху съ поздравленіемъ. Это были ученики уже возмужалые—іеромонахи, іеродьяконы, дьяконы и бльцы того же возраста. Ихъ одлили денежными дачами, при чемъ учителю дано 5 р., а всего роздано боле 15 р.

Въ тотъ же день приходили въ Крестовую и рацельщики, Греческой школы ученики, и говорили предъ патріархомъ ораціи о Воскресеніи Христов и патріарху поздравительныя рчи. Святйшій пожаловалъ имъ: Петру Посникову 2 золотыхъ, едору Поликарпову золотой да ефимокъ, Алексю Кириллову, Николаю Семенову по золотому, остальнымъ тремъ по ефимку.

Крестовая Полата.

Мы упоминали, что патріаршіе пріемы въ боле значительныхъ случаяхъ происходили въ Крестовой полат.

Издревле Крестовая келья, потомъ полата составляла необходимую постройку во двор духовнаго владыки, сравнительно съ жилыми хоромами весьма обширную, такъ какъ по своему назначенію въ извстномъ смысл она соотвтствовала древней княжеской Гридн, гд собиралась на думныя засданія и пиры княжеская дружина. Такъ и въ Крестовой кель-полат собиралась духовная дружина духовнаго владыки для общаго, соборнаго моленія для праздничнаго или панихиднаго столованья для избранія духовныхъ лицъ на святительскія мста, для святительскаго суда и для другихъ боле или мене важныхъ длъ и порядковъ.

Такая Крестовая келья съ Крестовыми снями существовала (въ XVI ст.) у Новгородскаго владыки, какъ и по всмъ городамъ, гд находились каедры святителей, ибо она и строилась для исполненія дйствій святительскаго чина и сана.

Въ Москв, съ учрежденіемъ патріаршества, Крестовая полата пріобртаетъ боле и боле церемоніальное значеніе, хотя свое древнее настоящее прозваніе, Крестовая, твердо устанавливаетъ только со второй половины ХVІІ ст.

Прямое и главное назначеніе Крестовой полаты, какъ и древней Крестовой кельи, заключалось въ томъ, что это была не домашняя, но соборная моленная святителя-владыки, въ которую для особыхъ церковныхъ служеній собирались духовныя власти: Блые (митрополиты въ блыхъ клобукахъ) и Черные (архіепископы и епископы въ черныхъ клобукахъ), а также и меньшіе иноческіе чины.

Вмст съ тмъ это была и Думная полата, гд соборн происходили засданія духовныхъ властей съ патріархомъ во глав для ршенія особенно важныхъ длъ по духовному управленію.

Такъ, въ 1678 г. въ Крестовой по единогласному совщанію было ршено упразднить обрядъ шествія на осляти въ Вербное Воскресенье, соблюдавшійся кром Москвы и по другимъ городамъ, и оставить его только въ одной Москв (гд пребывалъ самъ государь), какъ похвальное дйство, изображающее передъ народомъ образъ царскаго смиренія и благопокоренія предъ Христомъ Господомъ, предъ Царемъ Небеснымъ.

Мы упоминали, что при Грозномъ митрополитъ Макарій принималъ въ своихъ полатахъ, Малой и Столовой, Литовскихъ посланниковъ.

Такіе пріемы случались и при патріарх Филарет Никитич, когда для ‘большаго посольскаго дла’ онъ принималъ въ Крестовой полат посла отъ Турскаго Муратъ-Салтана Гречанина ому Катакузина, 1627 г. дек. 13. Обстановка этого пріема была обычная, какъ и въ царскомъ дворц. Изъ властей при патріарх присутствовали Павелъ, митрополитъ Сарскій и Подонскій, Іосифъ, архіепископъ Суздальскій, архимандриты и игумены. Затмъ бояринъ патріарха, два думныхъ дьяка да патріаршіе приказные люди, вс въ золот, т.-е. въ парчевыхъ золотныхъ одеждахъ. Передъ Крестовою въ малыхъ сняхъ сидли по лавкамъ патріаршіе дворяне большіе въ золот же, въ большихъ сняхъ— дворяне и дьяки и гости въ золот же сидли по лавкамъ. А по крыльцу и по лстнвц стояли дворяне и приказные люди и дти боярскіе въ цвтномъ плать. По площади стояли стрльцы въ цвтномъ плать безъ пищалей. Встрчи были, первая вышедъ изъ большихъ сней у порогу, вторая посреди большихъ сней. Въ томъ же порядк пріемъ повторился и 18 дек. Такъ же и того же посла патріархъ принималъ и въ 1630 году іюня 1, 8, 10, 14 и 25.

Внутреннее устройство Крестовой полаты носило въ себ старозавтный типъ деревянной жилой избы, одинаковый и въ царскомъ двор, и въ крестьянскомъ быту, сохраняющемъ донын такое устройство. Различіе заключалось только въ обширности и въ богатой уборк зданія. Передъ полатой находились сни (при Филарет большія и малыя).

Въ древнихъ постройкахъ сни представляли своего рода пріемную залу, а потому въ сняхъ передъ Крестовою въ 1628 г. въ присутствіи патріарха Филарета происходило засданіе боярской Думы о Разбойныхъ длахъ, на которомъ начальникъ Разбойнаго приказа кн. Д. М. Пожарскій длалъ докладъ Дум бояръ о приведеніи въ порядокъ узаконеній по Разбойнымъ дламъ (А. И., III, 304).

Изъ сней полаты, къ востоку, большія двери вводили въ полату, слдовательно входъ въ нее былъ съ западной стороны. Въ переднемъ углу полаты, въ правомъ отъ входа (въ юго-восточномъ), помщались иконы въ особомъ иконостас. Здсь подъ образами было большое главное м&#1123,сто, которое занималъ только самъ святитель, для чего туть же стояло и кресло для него или устроивалось особое мсто съ бархатною подушкою и съ бархатнымъ подножіемъ. У Никона подушка была покрыта золотымъ бархатомъ по червчатой земл. У стнъ вокругъ всей полаты, на возвышенныхъ на три ступени отъ уровня пола рундукахъ, или помостахъ, находились лавки для сиднья собравшимся чинамъ по старшинетву, которое начиналось отъ патріаршаго мста, по правой и по лвой сторон. Лавка подъ образами, гд находилось патріаршее мсто, называлась переднею. Лавки, прилегавшія ко входнымъ дверямъ полаты, именовались кониками въ значеніи окончанія линіи лавокъ. Лавки покрывались полавошниками, въ большіе праздники бархатными, въ другіе дни суконными, по большей части зелеными.

Въ 1634 г. іюня 27 во время пріема патріархомъ Филаретомъ прибывшаго къ нему изъ-за границы духовенства съ Аоонской горы и изъ друтихъ мстъ, Крестовая полата была убрана слдующимъ образомъ: надъ патріаршимъ мстомъ подволока подбита была бархатами червчатыми, по окнамъ въ полат были постланы атласы турецкіе, по лавкамъ по об стороны были полавошники бархатъ червчатъ рытый, полата была устлана коврами цвтными.

У Никона въ 1658 г. находимъ праздничные полавочники, одинъ—бархатъ рытой по зеленой земл, травы чорныя, мрою въ длину 12 1/2 арш., въ ширину 1 1/2 арш., другой — бархатъ рытый по красной земл, травы чорныя, въ длину 20 1/2 аршинъ. поперекъ 1 1/4 арш.,—оба подложены крашениною лазоревою. Коники покрывались полавочниками, сшитыми изъ суконъ разныхъ цвтовъ, т.-е. изъ лоскутовъ. Отъ патріаршаго мста до дверей постилалась попона пестрая, а въ торжественныхъ случаяхъ постилались богатые ковры. Въ полат было семь оконъ, подоконники у нихъ также покрывались сукнами лазоревыми. У иконостаса висли небольшія паникадила, а посреди полаты висло большое паникадило съ часами въ нижнемъ его отдл.

Во вс большіе праздники духовныя власти неотмнно собирались въ Крестовой, откуда, по назначенію патріарха, он отправлялись для служенія въ соборы, монастыри или въ приходскія церкви, гд случался чтимый праздникъ. Для такого сбору властей на Ивановской колокольн происходилъ особый звонъ и благовстъ, зовущій властей не въ соборъ, а прямо въ Крестовую полату, а потому чмъ-либо отличавшійся отъ обычныхъ другихъ звоновъ, какою-либо особенностію въ удареніи, которую надо было знать и прислушиваться къ ней, чтобы вовремя прибыть въ Крестовую.

По извстнымъ днямъ церковнаго Устава патріархъ слушалъ въ Крестовой полат вечерню и утреню. Общее торжественное моленiе соборн со властями совершалось иногда и въ Крестовой въ навечеріи праздниковъ Рождества Христова и Богоявленія, когда служили Царскіе часы.

Затмъ на Святой недл, въ субботу, въ Крестовой же посл обдни происходило раздробленіе артоса для отсылки въ Верхъ къ государю и ко всмъ членамъ царской семьи, какъ и ко всмъ знатнымъ лицамъ, посл чего справлялся и большой столъ, обдъ на всхъ властей.

Особенно славны были для Крестовой полаты патріаршія празднества, совершаемыя въ Дому Пречистой Богородицы во имя Ея Успенія, а также и въ память основателя святительскаго дома св. Петра митрополита и въ другіе дни, въ которые чтились памяти и обряды, высоко ставившіе церковную власть, каково напр., было Вербное воскресеніе.

Главнйшій соборный праздникъ въ патріаршемъ дом, какъ упомянуто, былъ день 15 августа, Успеніе Богоматери. Еще наканун, 14 числа, патріархъ въ сопровожденіи властей ходилъ къ государю звать къ празднику, къ церковнымъ службамъ и потомъ въ Крестовой хлба кушать. Красота всякаго праздника на Руси съ особеннымъ радушіемъ выражалась именно въ угощеніи хлба кушать, поэтому каждый праздникъ въ Крестовой сопровождался большимъ столомъ-обдомъ, за которымъ по обычаю присутствовалъ государь съ боярами, вс духовныя власти и соборяне, а также и городскіе чины, стрлецкіе головы, гости, сотскіе черныхъ слободъ Москвы и пр. Угощеніе бывало на славу, почему на другой день въ праздникъ Нерукотвореннаго Образа церковники, хорошо угостившись, прохладны бывали, такъ что ‘забывали, какъ пть надобно’.

Въ 1689 г. патріархъ Іоакимъ по случаю смутныхъ длъ царевны Софіи съ братомъ Петромъ посл литургіи отпустилъ по домамъ всхъ властей, соборянамъ же далъ столъ въ Сняхъ, передъ Крестовою, а въ самой Крестовой угощалъ однихъ нищихъ и самъ одлялъ ихъ милостынею.

Садились за столъ въ этотъ праздникъ въ седьмомъ часу дня, по нашему счету часу въ 12-мъ въ исход.

Другой праздничный столъ въ Дому патріарха или, какъ иногда выражались, въ Дому Св. Богородицы, происходилъ на память основателя патріаршему Дому Св. Петра митрополита, празднованіе которому совершалось 21 декабря. За недлю и даже иногда за 10 дней до этого дня патріархъ ходилъ со властями къ государю звать его праздновать къ празднику и къ столу. Но такъ какъ этотъ день приходился во время поста, то патріархово великое столованіе переносилось на другіе дни, смотря по назначенію, обыкновенно на первыя числа января, а взамнъ стола разсылались властямъ по домамъ только подачи безъ рыбы: въ Крестовой же кормили только соборянъ и пвчихъ.

При Филарет наканун праздника посл вечерни въ Крестовой бывала ужина на весь соборъ.

Въ первый день января праздновали Василію Великому и въ собор цловали мощи Вселенскаго Святителя, его перстъ. Поэтому патріархъ находилъ благопотребнымъ присоединить къ этому празднику и праздничный столъ Петровскій, какъ онъ именовался въ записяхъ церковнаго служенія. Это былъ большой праздничный столъ, за которымъ, кром властей и соборянъ, бывали и бояре и царскій духовникъ, при чемъ патріархъ самъ подносилъ гостямъ кубки и ковши съ винами и медами. Иногда этотъ столъ справлялся и въ Столовой полат и притомъ 3 или 4 января, смотря по удобству дней для празднованія. Бывали случаи, когда этотъ праздничный столъ отправлялся съ особеннымъ торжествомъ. Тогда за столомъ патріарха присутствовала, можно сказать, вся почетная Москва, государь съ боярами, власти и все почетное духовенство, дьяки, вс стрлецкіе головы и полуголовы, именитые люди Строгоновы, гости. Такъ было въ 1667 г. 21 декабря при Вселенскихъ патріархахъ Паисіи и Макаріи. Свтскіе чины обдали въ кривомъ большомъ стол.

Третій большой праздникъ, касавшійся самой личности патріарха, именно Вербное воскресенье, когда святитель шествовалъ на осляти въ Іерусалимъ, какъ именовали иноземцы храмъ Василія Блаженнаго, въ этотъ праздникъ патріархъ также ходилъ наканун, даже дня за три, въ среду, къ государю звать его къ Вербному воскресенью. Въ самый день торжественнаго шествія на осляти, по возвращеніи въ соборъ, вербу раздробляли на пучки, для отсылки къ государю и для раздачи властямъ, что исполнялъ самъ патріархъ. Затмъ вс власти и богородицкій протопопъ (соборный) съ братіею, а также и вс свтскіе чины, служившіе при дйств или по назначенію сопровождавшіе торжественное шествіе, особенно лица, которыя вели осля подъ патріархомъ, кушали у патріарха, при чемъ провозглашались чаши патріархова и государева. Такъ торжество происходило въ 1672 году. За столомъ въ этотъ праздникъ бывалъ и самъ государь. Въ иныхъ случаяхъ Вербный столъ справлялся на Святой.

Во всю Святую недлю каждый день включительно до субботы также давались столы блымъ и чернымъ властямъ и иноческому духовенству.

Къ неотмннымъ также столамъ принадлежали и столы панихидные, поминовенные. Таковы были столы, даваемые обыкновенно на Масляниц, въ среду и въ пятницу, когда въ собор совершались панихиды по патріархахъ Русскихъ въ среду и по митрополитахъ въ пятницу или и въ другіе дни, но всегда отдльно и притомъ черезъ день.

Широкіе столы также бывали въ дни домовыхъ, такъ сказать, приходскихъ у патріарха праздниковъ: іюля 2 въ праздникъ Ризположенія, октября 5 въ день Трехъ Святителей и 14 ноября въ день апостола Филиппа и 12 апостоловъ, которыхъ храмы находились во двор или на Сняхъ патріарха. Это были столы въ собственномъ смысл домашніе, за которыми кормился весь патріаршій дворъ отъ малаго чина и до большого. Гостями въ это время были власти и соборяне. За этими столами, какъ иногда и за праздничными, особенно за Вербнымъ, патріархъ кормилъ также и дтей боярскихъ разныхъ городовъ (мелкихъ помщиковъ), которыхъ иногда собиралось больше ста человкъ, въ Вербный столъ патріарха Адріана въ 1691 г. ихъ собралось 130 человкъ. Со временъ патріарха Никона тутъ же обдали и 12 человкъ патріаршихъ нищихъ (юродивыхъ, какъ говоритъ Павелъ Алеппскій).

При Филарет въ 1633 г. 2 іюля, въ праздникъ Ризположенія, самъ государь приходилъ къ служб въ Ризположенскую церковь и кушалъ у патріарха.

Случайные столы, которые можно назвать ‘архіерейскими’, происходили въ дни поставленія духовныхъ властей въ саны митрополита, архіепископа, епископа, при чемъ за эти столы въ патріаршую казну взималась пошлина отъ митрополитовъ Новгородскаго и Казанскаго по 40 р. за столъ, отъ остальныхъ по 30 р.

При поставленіи самого патріарха торжественный столъ происходилъ въ царскихъ полатахъ. Посл божественной службы вс власти вкуп съ патріархомъ шествовали въ Крестовую полату и дожидались тамъ царскаго стола и зватаго отъ государя. Зватымъ бывалъ кто-либо изъ окольничихъ. Патріархъ шествовалъ къ столу въ зимнее время въ саняхъ, въ которыя садился у себя во двор, сошедъ съ лстницы, или же сошедъ передъ соборомъ съ большой лстницы изъ Крестовой и пройдя до западныхъ дверей соборной церкви, садился тамъ въ сани и халъ въ Ризположенскія ворота къ южнымъ дверямъ собора и площадью къ Благовщенскому собору, папертью котораго проходилъ на Красное крыльцо и въ Золотую государеву полату. Власти за нимъ шли пшкомъ, а во дворецъ подъ руку вели его архіереи. Столъ для святителя ставился особый съ лвой стороны отъ государева, отступя на сажень или мало больше, а власти садились за другимъ столомъ одаль по правую сторону отъ государя.

За столомъ новоизбранному подавали икру, уху, пирогъ. Патр. Адріану въ этомъ случа было подано блюдо стерляжины свжепросольной, уха и коровай. Посл этой третьей ствы—пирога патріархъ вставалъ изъ-за стола, дабы совершить установленный объздъ вокругь Кремля на осляти въ сопровожденіи властей и бояръ. Объхавъ Кремль, святитель возвращался къ царскому столу, по окончаніи котораго, посл заздравныхъ чашъ про великаго государя и про святйшаго патріарха, святйшій получалъ государевы дары, которые подносилъ ему самъ государь. А посл даровъ, какъ случилось въ 1672 г. при поставленіи патріарха Питирима, царь Алексй Михаиловичъ поднесъ ему ‘ковришки сахарныя и простыя, да сахару жъ дв трубы, да митра, да посохъ, да поручи (сахарные же пряничные)’. Затмъ посл царскаго угощенія святйшiй попрежнему, въ сопровожденіи властей, шествовалъ въ свою Крестовую полату.

Объздъ вокругъ Кремля совершался такимъ образомъ: сначала отъ Краснаго крыльца, отъ золотой лстницы, святитель въ карет шествовалъ прямо къ Спасскимъ воротамъ. Выхавъ изъ воротъ, входилъ на уготованный приступъ и, обратясь къ Спасову образу (на вратахъ), говорилъ литію и кропилъ св. водою. Потомъ халъ Красною площадью въ Неглиненскія (Воскресенскія) ворота, откуда черезъ мостъ, поворотя налво мимо Моисеевскихъ богадленъ, продолжалъ путь стрлецкими слободами мимо Троицкаго моста до Боровицкихъ Кремлевскихъ воротъ, въ которыя въхавъ, поворачивалъ направо и шествовалъ въ карет же чрезъ Дворцовый Житный дворъ мимо Тайницкихъ воротъ и подл городовой стны, гд живутъ соборные попы, прізжалъ къ Спасскимъ же воротамъ, откуда возвращался къ Красному крыльцу.

На другой день вс власти снова собирались въ Крестовой, гд происходилъ по чиновной книг обрядъ соединенія {Это былъ обрядъ цлованія, которое при поставленіи епископа происходило слдующимъ образомъ: въ собранiи патріарха и архіереевъ архидіаковъ вводилъ избраннаго, который, приближаясь къ патріарху, длалъ три земныхъ поклона (билъ челомъ) и, приблизившись, цловалъ святйшаго въ десную ланиту, потомъ въ десную руку, которая лежала простертою на колн, и цловалъ въ десное колно, посл того онъ цловалъ и архіереевъ.}, посл чего въ собор возводили новопоставленнаго на его патріаршее мсто, откуда онъ проходилъ въ Ризположенскую церковь и совершалъ тамъ литургію, которую пли поскоро, потому что предстоялъ новый объздъ Благо города.

Сошедши изъ церкви по лстниц, патріархъ садился на осля у лстницы съ приступки и вызжалъ съ своего двора опять въ Ризположенскія ворота и халъ около соборной церкви, поворачивалъ мимо стараго Царяборисова двора къ Богоявленскому монастырю, что на Троицкомъ подворь, потомъ по задворку въ Боровицкія ворота и дале вызжалъ въ Чертольскія ворота, за Блый городъ и слдовалъ вокругъ блокаменныхъ стнъ до Сртенскихъ воротъ, откуда по Сртенк возвращался въ Кремль въ свой патріаршій Домъ.

Это была только большая половина объзда вокругь Благо города. Другую, малую, половину патріархъ совершалъ уже на третій денъ.

Въ эти два дня столы справлялись у патріарха въ Крестовой. Если поставленіе происходило Великимъ постомъ, то столовъ не давали: ‘столу въ такіе дни быти не пригоже’, отмчаетъ по этому поводу церковная запись.

Любопытно и то обстоятельство, что по установленному обычаю новопоставленный по совершеніи всхъ обрядовъ неотмнно долженъ былъ подносить государю, цариц и каждому члену царской семьи свои дары, но по большей части избранники не бывали настолько богаты, чтобъ ознаменовать свое поставленіе достойными государя подарками. Поэтому такіе дары обыкновенно приносились съ Казеннаго государева двора, новоизбранный подносилъ ихъ государю и всему царскому семейству, какъ свои собственныя, а посл церемоніи они снова возвращались въ Казну. Возвращались иногда даже и т дары, которые подносимы были патріарху отъ государя и его семейства. Только у небогатыхъ избранниковъ такіе дары назадъ не возвращались. Видимо, что древній порядокъ жизни никакъ не могъ отмнить старозавтный чинъ даренія.

О расположеніи лавокъ и самыхъ столовъ въ Крестовой полат находимъ нкоторыя подробности въ запискахъ о пришествіи государя къ патріарху къ прощенію въ воскресенье Сырнаго заговнья.

Въ это время патріархъ встрчалъ государя или среди Крестовой или для большей почести на большой передней лстниц, что отъ собора, въ дверяхъ передъ церковью Трехъ Святителей въ паперти и, встртя, благословивъ и принявъ государя подъ руку, шелъ съ нимъ въ Крестовую вмст. Государь садился на большой лавк отъ собора у южной стны полаты, а патріарху указывалъ ссть на другой передней лавк подъ образами (у восточной стны). Эти дв лавки помщались на рундукахъ, т.-е. пристнныхъ помостахъ ступени на три выше уровня пола. Боярамъ государь указывалъ ссть на третьей лавк отъ патріархова двора, т.-е. у сверной стны, гд эта лавка помщалась безъ рундуковъ прямо на полу полаты.

Государевъ поставецъ для питьевыхъ сосудовъ ставился передъ Крестовою въ сняхъ. Вино романея, ренское, бастръ и красный и блый меды,—все это было государево. Но подносилъ ихъ государю и боярамъ самъ патріархъ, по кубку каждаго вина и по ковшу того и другого меда, каждому изъ присутствовавшихъ. Когда, исполнивши древній обрядъ, государь уходилъ съ боярами изъ Крестовой, патріархъ со властьми провожалъ его до тхъ мстъ, гд встрчалъ.

Проводя государя, патріархъ справлялъ этотъ обрядъ прощенія съ духовными властями, которымъ также подносилъ кубки и ковши и чарки съ питьемъ и, поднесши питье, говорилъ прощеніе. Посл вечерни патріархъ справлялъ обрядъ и для своихъ приказныхъ и дворовыхъ людей. Наливали питье съ патріаршаго поставца, который поставлялся обыкновенно въ самой Крестовой, какъ бывало и во время столовъ. Самъ патріархъ подносилъ каждому изъ своихъ рукъ, какъ происходило по государеву чину, каждому прежде по кубку романеи (красное), потомъ по кубку ренскаго (блое), по ковшу меду краснаго да по ковшу меду благо. И затмъ, благословя всхъ, отпускалъ по домамъ, а самъ уходилъ въ келью.

Когда изъ дворца на патріаршій дворъ были устроены переходы, то государь приходилъ къ патріарху сквозь старую патріаршу Столовую полату, бывшую Макарьевскую, и черезъ паперть церкви Трехъ Святителей.

Изъ случайныхъ событій въ Крестовой полат должно упомянуть, что въ ней происходило нареченіе царемъ маленькаго Петра по смерти царя едора Алекс, когда патріархъ Іоакимъ съ кн. Бор. Алекс. Голицынымъ привели царственнаго отрока въ Кре-стовую къ собравшемуся боярству и стали крестъ цловать (Архивъ кн. Куракина, I, 41).

Во время торжественныхъ столованій столы въ Крестовой располагались слдующимъ образомъ:

Для государя и патріарха столъ накрывался въ переднемъ углу полаты съ правой стороны, у образовъ. Съ той же стороны къ юго-западному углу полаты накрывался кривой столъ, т.-е. угловой для бояръ и другихъ чиновъ включительно до стрлецкихъ головъ и полуголовъ. Другой кривой столъ къ сверо-восточному углу полаты занимали блыя и черныя власти и соборяне, а ниже ихъ садились гости и сотскіе Московскихъ Черныхъ слободъ. Поставцы ставились государевы, одинъ посередь полаты къ печному углу мало поближе, а другой въ сняхъ передъ Крестовою у дверей.

Патріаршій поставецъ устроивался въ самой полат у дверей на обычномъ мст, какъ во вс столы.

Такъ разставлялись питейные поставцы. Кормовые же ставились въ сняхъ передъ Крестовою и кушанья носили чрезъ заднія сни.

Во время праздничныхъ столовъ на патріаршій поставецъ выставлялось серебряной посуды: 14 кубковъ съ кровлями, 5 кубковъ податочныхъ, 36 чарокъ золоченыхъ, 5 чарокъ блыхъ, 29 ковшей лебедей, 22 братины, 3 стопы, чаша, 2 росольника, 12 торелокъ, 12 ложекъ, 11 ножей,—иногда въ разныхъ отдлахъ больше этого числа, иногда меньше, смотря по числу и достоинству гостей.

Патріаршій столовый обиходъ.

Упоминая о праздничныхъ и поминныхъ столованьяхъ въ Крестовой полат, мы должны сообщить необходимыя свднія и о самыхъ кушаньяхъ, какія подавались въ эти дни патріарху и властямъ, а вмст съ тмъ обозрть общій составъ патріаршаго столоваго обихода и келейные столы патріарховъ.

Самое большое и широкое угощеніе происходило въ соборный праздникъ Успенія Богородицы, августа 15, главный основной праздникъ Патріаршаго Дома. Вотъ перечень блюдъ, поданныхъ на столъ патріарху въ 1691 г.—Августа 15, въ субботу, на праздникъ Успенія Пресвятыя Богородицы св. патріарху подано столоваго кушанья въ Крестовой полат: Хлбецъ. Кольцо (родъ витушки). 1) Икра зернистая. 2) Икра блой рыбицы. 3) Вязига подъ хрномъ. 4) Прикрошка тльная. 5) Прикрошка осетрья. 6) 2 присола щучьи изъ живыхъ. 7) Присолъ стерляжій изъ живыхъ.

Присолъ стерляжій свжій. 9) 3 щуки паровыхъ. 10) 4 леща паровыхъ. 11) 2 стерляди паровыхъ. 12) 4 линя паровыхъ. 13) 2 язя паровыхъ. 14) 2 шелешпера. 15) 2 спины блой рыбицы. 16) 2 обертки блой рыбицы. 17) 2 звена блой рыбицы. 18) 2 звена осетра живаго. 19) 2 схаба блужьи. 20) 2 оладьи тльныхъ. 21) Сбитень. 22) Шти съ тешею. 23) 2 ухи щучьи шафранныя. 24) 2 пирога съ тломъ росольные. 25) 2 ухи щучьи черныя. 26) 2 пирога просыпныхъ. 27) 4 ухи стерляжьи изъ живыхъ. 28) 2 пирога съ тлесы. 29) 4 ухи окуневыхъ изъ живыхъ. 30) 2 пирога съ молоки. 31) 4 ухи плотичьи изъ живыхъ. 32) 2 пирога косыхъ. 33) 4 ухи линевыхъ. 34) Пироги подовые. 35) 4 ухи карасевыя. 36) 2 середки пирога. 37) Потрохъ. 38) 2 блюда пышекъ. 39). Щука колодка. 40) 2 блюда оладьи путныхъ. 41) 9 щукъ колодокъ. 42) 2 блюда сырниковъ. 43) 3 окуня росольныхъ. 44) Пироги кислые. 45) 3 леща росольныхъ. 46) 2 блюда карасей. 47) 2 полуголовы блой рыбицы. 48) 2 блюда пряжья. 49) 2 полуголовы осетра свжаго. 50) 2 полутоловы блужьи. 51) 2 звена ставные.

Почти каждое блюдо подано вдвойн, иныя въ 3 и 4 блюдахъ. Это объясняется тмъ обстоятельствомъ, что въ этотъ праздникъ, если самъ государь не присутствовалъ на обд, то патріархъ посылалъ во Дворецъ государю, въ настоящемъ случа двумъ государямъ, Іоанну и Петру, весь полный составъ обда, почему блюда и удвоены. Кром того, патріархъ посылалъ иныя блюда из-передъ себя, т. — е. со своего стола присутствовавшимъ гостямъ, а также и неприсутствовавшимъ за столомъ знатнымъ или надобнымъ лицамъ, такъ что составъ его стола изготовлялся въ такомъ обширномъ количеств именно по поводу подобныхъ подачъ, какъ обозначались эти посылки. Самому патріарху оставалось уже неособенно значительное количество блюдъ.

За тмъ же столомъ блымъ и чернымъ властямъ и боярамъ и окольничимъ и думнымъ людямъ и соборяномъ въ Крестовой полат въ столъ ствъ подано: Икра зернистая. Икра блой рыбицы. Прикрошка тлъная. Прикрошка осетрья. Щука паровая. Лещи паровые. Стерляди паровыя. Звена блой рыбицы. Четверти оладьи тльной. Шти съ яйцы. Пироги росольные. Ухи стерляжьи. Пироги круглые. Ухи подлещиковыя. Пироги караси. Звена ставныя. Пироги пряжные.

Къ тому же отдлу изготовлено: 7 хлбещь крупичетыхъ. 10 калачей четвертныхъ. 20 колецъ. 10 пироговъ росольныхъ. 35 пироговъ круглыхъ. 35 блюдъ карасей. 35 блюдъ пряжья. 35 щукъ паровыхъ. 35 лещей паровыхъ. 35 стерлядей паровыхъ. 35 звенъ блой рыбицы. Коровай тльной. 35 сковородокъ стерляжьихъ ухъ. 35 сковородокъ подлещиковыхъ. Перечень 35 блюдъ указываетъ на число присутствовавшихъ въ зтомъ отдл лицъ.

Затмъ слдовали патріаршіе пвчіе и властелинскіе ризничіе, которымъ подано: Икра зернистая. Вязига подъ хрномъ. Лещи паровые. Стерляди паровыя. Звена блой рыбицы. Крушки тльные. Шти съ яйцы. Пироги круглые. Ухи стерляжьи. Пироги пряженые. Ухи щучьи. Звена блужьи. Звена осетрьи. Звена семожьи.—Дале кормлены патріаршій казначей съ братіею, кои дятъ по кельямъ: икра, вязига, стерляди паровые, звена блой рыбицы, крушки тельные, шти, ухи плотичьи, звена блужьи, звена семожви, пироги.—Потомъ хлбенная братія, дворяне и всякихъ чиновъ дворовые люди, которымъ подано: икра, вязига, шти, каша семожья, звена белужьи, звена семожьи, пироги.— Кормлены также Успенскаго собора пономари и сторожи 18 чел., звонари 11 чел., домовые дворяне и дти боярскіе и приставы и конюхи, которые стольничали, властелинскіе пвчіе и посошники, что стоятъ предъ властьми съ посохомъ, дти боярскіе и монастырскіе служки, нищіе 12 чел., 270 чел. стрльцовъ, которые относили обды къ обоимъ царямъ, имъ дано 27 семогь и 27 хлбовъ братскихъ, т.-е. семга и хлбъ на 10 чел. {Такія же порціи раздавались всмъ стрльцамъ и другимъ слугамъ, бывавшимъ на служб при Іерусалимскомъ шествіи на осляти, которыхъ было въ 1691 г. 558 человкъ.}.

Въ тотъ же день въ 1698 г. къ столу этого отдла было отпущено разнаго питъя: ренскаго полведра да 2 третника, да воронокъ, меду свтлаго ведро, меду малиноваго ведро, меду выкислаго ведро, пива мартовскаго ведро. Въ другихъ случаяхъ такого питья отпускалось больше, смотря по числу гостей.

Въ 1697 г. ноября 30, на праздникъ Андрея Первозваннаго отпущено: ренскаго полведра, секту воронокъ, добраго ренскаго четвертникъ, меду краснаго воронокъ, вишневаго ведро, малиноваго полведра да третникъ, меду выкислаго полтора ведра, пива приварнаго ведро, пива мартовскаго полтора ведра да полведра.

Вообще, о патріаршемъ столовомъ обиход должно замтить, что списокъ блюдъ мало различался и за другими праздничными столами. Одни и х же названія господствуютъ во всхъ и праздничныхъ, и будничныхъ столахъ. Большой и малый праздникъ отличался отъ рядовыхъ столовъ только количествомъ блюдъ, но самый составъ каждаго блюда или кушанья по всему вроятію готовился одинаково въ теченіи цлыхъ столтій.

Столъ патріаршій былъ столъ монашескій и потому въ скоромные дни на немъ господствовали рыбныя ствы. Въ постные дни преобладала разнородная растительная пища, и по преимуществу грибы.

По русскому обычаю на столъ подавалось очень много разныхъ блюдъ, но изъ нихъ кушали только т, какія приходились по вкусу, какія въ тотъ день наиболе нравились. Остальныя раздавались въ почетъ любимымъ людямъ.

И такъ какъ кушать по древнерусскому обычаю начинали съ холодныхъ закусокъ, то на рыбномъ стол изъ рыбныхъ яствъ первое неотмнное мсто всегда занимала икра зернистая, а второе вязига подъ хрномъ. Иногда къ зернистой икр присовокупляли икру блой рыбицы—красную.

Затмъ слдовали прикрошки, присолы. Въ большомъ изобиліи подавалась паровая (копченая) рыба: изъ числа живыхъ и свжихъ щука, стерлядь, лещь, язь, линь, шелешперъ, сигъ и проч.

Посл холодныхъ слдовали горячія: щи и разныя ухи—уха щучья, стерляжья, окуневая, линевая, судачья, карасевая, плотичья, подлещиковая, язевая, озимая шафранная, озимая черная, венгерская, при чемъ къ каждой ух подавались особые пироги, къ одной подовые, къ другой съ тлесы, къ третьей просыпные и дале росольные, кислые, косые, долгіе, съ молоками, караси (печеные въ вид карасей), Троицкіе, а также аладьи, пышки, кулебяка, блины простые, блины красные, драчена, коровай яцкой, коровай ставленой и пр.

Другія горячія кушанья въ род соусовъ и похлебокъ подъ именемъ росольнаго составляла разнаго рода разварная или вареная въ разсолахъ рыба, къ которой подавались разныя печенья: пышки, оладьи, сырники, блины, особые пироги и пр.

Ухи и всякія горячія подавались въ мдныхъ сковородкахъ. Хлбъ подавался къ патріаршу столу блый крупичатый, именно папошникъ, басманъ (особый родъ хлба), хлбецъ крупичатый, кольцо крупичатое, калачи четвертные, калачи хамутинные (въ вид хомута), укруги пшеничные. Употреблялся также хлбъ расхожій и братскій, вроятно ржаной.

За постными столами, вмсто зернистой икры и вязиги, подавались грибы, а за ними кушанья гороховыя, ягодныя и т. п. Составъ постнаго кушанья полне всего обозначается праздничными постными столами, наприм., въ постный день на праздникъ Воздвиженія Честнаго Креста Господня святйшему было подано столоваго кушанья: Голова гороху тертаго. Грибы холодные {Грибы безъ имени обозначали обычные блые и черные грибы.}, грузди, рыжики холодные. Шти. Грибы гртые. Грузди, рыжики гртые. Лапша. Капуста лнивая. Пирогъ косой. Пирогъ съ грибами. Пирогъ съ морковью. Пироги съ горохомъ. Оладьи въ паток. Блюдо ягодниковъ. Блюдо левашниковъ. Блюдо карасей (печенье). Блюдо пряжья (сдобное). Въ Петровъ постъ, Іюня 8, въ будни подано: Рыжики холодные. Грузди холодные. Грибы холодные. Рыжики гртые. Грузди гртые. Грибы гртые. Шти съ сокомъ. Кисель клюковной. Черносливъ. Зваръ клюковной. Горохъ хлебаной. Пирошки долгіе. Пирошки копытца.

Само собою разумется, что Великимъ постомъ значительно сокращались и эти статьи кушаній.

Патріархъ Филаретъ Никитичъ (1624 г.) въ понедльникъ первой недли Великаго поста совсмъ не кушалъ ‘кушанья не было и ствы не держано’. Во вторникъ ему было подано: капустка крошеная студеная. Въ четвергъ опять ствы не держано. Зато въ середу и пятницу было кушанье особаго состава. Въ середу въ деревянныхъ хоромахъ ему подано: ‘взваръ со пшеномъ сорочинскимъ да съ шефраномъ да съ перцемъ да съ ягодами. Потомъ капустка студеная, горохъ зобанецъ, ядра миндальные, ягоды винныя на рожникахъ тридевять ягодъ, хрнъ, греночки, горшечикъ мазуней съ перцомъ, горшечикъ мазуней съ инбиремъ, горшечикъ мазуней съ шафраномъ, орхи грецкіе’. Въ пятницу кушанье было въ Крестовой полат, подано: ‘шти съ цлымъ лукомъ да съ перцомъ квашены уксусомъ капуста счена мелка, грибки тяпаные безъ масла, грибки цлики безъ масла, горошекъ хлебанецъ безъ масла, лопша гороховая безъ масла, ядра миндальные, орхи грецкіе, взваръ медвеный квасной со пшеномъ да съ изюмомъ съ шафраномъ да съ перцомъ, горшечикъ мазуней съ инбиремъ, горшечикъ мазуней съ шафраномъ, греночки, рпа вареная рзана въ ломтики съ уксусомъ да съ хрномъ, два блюда ягодъ винныхъ на рожникахъ, полоса дынная, полоса арбузная, патоки, яблоки, вишни’ {Кормовая Книга 7132 г. Домашній бытъ русскихъ патріарховъ, Н. Писарева, Казань, 1904 г., стр. 102.}. Такимъ образомъ въ эти дни очень видное мсто занимали сласти, въ другіе рядовые дни вовсе не употребляемыя. Это было такъ называемое Коливо, предлагаемое по уставу Церкви.

Патріархъ Іоасафъ II въ 1667 г. и патріархъ Адріанъ въ 1691 г. содержали постъ въ слдующемъ порядк.

Въ понедльникъ первой недли Великаго поста, а также и во вторникъ, и въ четвергь они вовсе не кушали. Въ понедльникъ и брать и дворовымъ людямъ обиходу не было. Во вторникъ имъ дано по участку хлба. Въ среду, напротивъ того святйшему Іоасафу готовлено кушанье: хлбца четь, папошникъ, взваръ сладкій со пшеномъ и съ ягоды, съ перцомъ да съ шафраномъ, хрнъ, грночки, капуста тяпаная холодная, горошекъ зобанецъ холодный, киселекъ клюковный съ медомъ, кашка терта съ маковымъ сочкомъ, и то кушанье простояло не подано святйшему патріарху, не спрошали, а братью и дворовыхъ кормили за столомъ. Въ тотъ день ему была присылка отъ государя съ укругою, принесено: кубокъ романеи, кубокъ ренскаго, кубокъ малвазіи, хлбецъ кругличатый, полоса арбузная, горшечекъ патоки съ инбиремъ, горшечекъ мазули съ шафраномъ, горшечекъ мазули съ инбиремъ, три шишки ядеръ (кедровыхъ).

Въ среду же патріарху Адріану было подано: папошникъ-басманъ. Грибы холодные. Грузди. Рыжики холодные. Капуста холодная. Рдька. Рыжики гртые. Капуста гртая. Зваръ сладкой. Клюква гртая. Кисель клюковной. Пирогь съ горохомъ. Пироги копытца. Гренки.

Казначею съ братьею, хлбенной брать и всякихъ чиновъ дворовымъ людямъ подано—зваръ сладкой, капуста гртая, огурцы, шти съ сокомъ.

Въ четвертокъ 26 февраля святйшій Адріанъ не кушалъ. Брать дано только по участку хлба. Въ пятницу ему поданъ такой же столъ, какой онъ кушалъ въ среду. Брать и дворовымъ: капуста гртая, огурцы, толокно.

Къ сладкимъ яствамъ выдавали патоку, изюмъ и винныя ягоды.

Въ Воскресенье Соборное патріарху подано: голова гороху тертаго. Грибы. Грузди. Рыжики холодные. Шти съ сокомъ. Грибы, грузди, рыжики гртые. Грибы съ капустою. Кашка ячная (ячменная). Грибы въ тст. Грибы съ лукомъ. Лапша гороховая. Манты. Зваръ сладкій. Пирогъ косой съ сокомъ. Пироги съ грибами. Пироги долгіе. Пироги Троицкіе. Оладьи въ паток. Блюдо ягодниковъ. Блюдо луковниковъ. Блюдо левашниковь. Блюдо карасей. Блюдо пряжья.

Въ другое время къ такому же столу взамнъ или въ прибавку подавали: кашку смоленскую (изъ смоленскихъ манныхъ крупъ), голушки съ грибами, зваръ клюковной. Горохъ хлебаной, лапша гороховая, горохъ зобанецъ.

Въ рядовые дни Великаго поста подавали безъ масла. Капуста холодная. Рдька. Грибы. Грузди, рыжики холодные и гртые. Черносливъ, кисель клюкввный. Шти съ сокомъ. Пирогъ косой съ сокомъ. Пироги долгіе съ лукомъ. Кашка тертая.

Въ пятницу на Страстной патріархъ не кушалъ и брать ствъ не было.

Въ Великую Субботу святйшему поданъ только папошничекъ басманъ, а брать укруги пшеничные.

Такія же блюда подавали патріарху и во время Успенскаго поста, съ тмъ различіемъ, что въ праздничные дни этого поста разршалась въ прибавку къ постнымъ кушаньямъ икра и вязига. Такъ, августа 1 на праздникъ Происхожденія Честнаго Креста Господня святйшему подано: Икра зернистая. Вязига подъ хрномъ. Шти со снятками. Грузди. Рыжики. Грибы гртые. Голушки. Калья. Грибы на масл. Пирогъ съ вязигою. Пироги долгіе. Оладьи въ паток. Блюдо ягодниковъ. Блюдо карасей. Блюдо пряжья.

Въ остальные дни патріархъ кушалъ рядовыя ства безъ масла.

О вин за келейными столами патріарха Адріана вовсе не упоминается. Судя по тому, какой питейный нарядъ отпускался въ село Троицкое Голенищево, куда иногда вызжалъ патріархъ, онъ, повидимому, предпочиталъ пивцо легкое, бражку, кислыя щи, медъ вишневый, медъ свтлый, которые и отвозились въ мшечкахъ съ обозначеніемъ непосредственно: святйшему.

Вообще же, въ келейномъ своемъ обиход патріархи жили довольно скромно и просто, по крайнй мр это можно сказать о патріарх Филарет Никитич, особенно въ первые годы его патріаршества. Сравнительно не малою роскошью и различными новинами въ своемъ быту отличался только патріархъ Никонъ.

Къ столу Филарета Никитича подключникъ покупалъ ему хлбецъ и калачикъ на 4 деньги и ягоды клюквы на 2 деньги. Это повторялось неоднократно въ теченіи всей осени 1626 г., а ноября 10 на 4 деньга куплено и ягоды клюквы, и хлбецъ ситный, и калачикъ.

О патріарх Никон такія же случайныя свднія говорятъ, что однажды 15 генваря 1658 г. его хлбникъ сдлалъ ему къ обду кушанье-пышку противъ государевыхъ (царскихъ) податочныхъ пышковъ, т.-е. такую же по сдоб, какую подавали за царскими столами, за что получилъ въ награду 16 алт. 4 д.

Февраля 27 того же года Николаевскаго монастыря, что на Никольскомъ крестц (улиц), греческій архимандритъ Діонисій да келарь Евстигней строили патріарху кушанье по-гречески, за что получили въ награду по полтин человку. Потомъ марта 16 патріаршій поваръ получилъ въ награду 20 коп. за то, что государю патріарху кисилекъ присплъ, т.-е. состряпалъ вкусно.

Искусство готовить кушанье по-гречески, повидимому, было принесено въ Москву Палестинскими патріархами и въ первое время производилось Греками же, клирошанами патріарховъ. Видимо также, что Никону очень понравились греческія яди. Еще въ 1655 г. іюля 28, по случаю празднованія въ Новодвичьемъ монастыр Богородиц Одигитріи Смоленской, Никонъ ходилъ туда съ Палестинскими патріархами и посл службы пригласилъ ихъ къ обду въ свое село Троицкое Голенищево, гд Антіохійскаго патріарха кедарь да приспшникъ старецъ еофилъ приспвали рыбныя яди по-гречески, за что получили по полуполтин человку. При этомъ Московскій патріархъ представилъ Грекамъ и Русское Московское угощеніе: Богородицкіе нищіе (штатные при Успенскомъ собор) 12 человкъ пли Лазаря и иные стихи, за что получили по 10 денегъ человку.

Оканчивая обзоръ патріаршаго столованья, мы должны упомянуть и о хмельныхъ напиткахъ, запасы которыхъ сохранялись въ патріаршихъ погребахъ.

Какъ извстно, крпкіе издревле Русскіе обычаи во всхъ добрыхъ сношеніяхъ людей между собою неотмнно требовали при каждомъ такомъ случа и добраго угощенія хмельнымъ питіемъ. Эти обычаи шли еще отъ языческаго времени, когда и древній еще язычникъ Св. Владиміръ подкрпилъ ихъ, выразивъ ихъ непреложный уставъ достопамятными словами: ‘Руси есть веселье питье, не можетъ безъ того быти’.

Христіанское время утвердило старые обычаи тою истиною, что ‘невинно питіе, проклято пьянство’, а потому питіе и сохранилось неприкосновенно, какъ добрый и привтливый порядокъ жизни.

Добрыя сношенія патріаршаго дома съ людьми различныхъ сословій были столь велики и часты, что для исполненія обычая угощать добрыхъ людей должнымъ порядкомъ требовались не малые запасы разнороднаго питія, поэтому патріаршіе погреба малый и большой и др. въ изобиліи были наполнены различными медами и пивомъ, а также и заморскимъ иноземнымъ виномъ, церковнымъ (краснымъ) и ренскимъ (блымъ).

Въ погребахъ сохранялись меды съ прозваніями: вишневый, малиновый, чернишный, красный, блый, свтлый, легкій, выкислый, медъ съ гвозцы, наконецъ, кром другихъ и медъ братскій для домовной братіи.

Пиво: простое, легкое, мартовское, приварное, поддльное, т.-е. чмъ-либо приправленное, наконецъ брага и кислые щи.

Не забыто было и вино горячее, сирчь водка.

Изъ иностранныхъ винъ, беременныя и полубеременныя бочки сохраняли, какъ упомянуто, вино церковное и ренское. Эти вина покупались у Московскихъ торговыхъ Нмцевъ. Въ март 1642 г. по царскому указу было куплено у нихъ дв бочки беременныхъ романеи по 30 р. за бочку и дв бочки полубеременныхъ ренскаго за 20 р. Вино было куплено къ поставленію патріарха Іосифа и впередъ на патріаршій домовой обиходъ. Подъ именемъ церковнаго слдоват. употреблялась романея. Къ церковному вину присоединилось и своего производства—Астраханское. Появились и другія вина, напр. сектъ. Ренское, кром того, поддлывалось сахаромъ для подачи къ столамъ въ Крестовую.

Кром того, въ погребахъ хранились: виноградъ свжій, виноградъ въ паток, брусника въ морсу, клюква и т. п. овощи.

Иностранныя вина, церковное и ренское, по кубку, отпускалось за столомъ или на домъ властямъ, начиная отъ митрополитовъ и до игуменовъ, а также и нкоторымъ игуменьямъ, также нкоторымъ боярамъ и боярынямъ и другимъ боярскимъ и Думнымъ чинамъ, и вообще всмъ надобнымъ Патріаршему Дому людямъ. Такая посылка вообще обозначала патріаршую почесть.

Гостепріимство Патріаршаго Дома относительно кормленія и питей было очень широкое. Справлялись угощенія по установленному обычаю въ навечеріи соборныхъ и царскихъ праздниковъ, когда служили наканун самаго праздника молебны. Посл молебна соборяне отъ старшаго и до младшаго приглашались на патріаршій погребъ, гд ихъ и потчивали медами и пивами. Особенно большое питейное угощеніе Соборянъ и пвчихъ справлялось каждый день на Святой недл во время столовъ въ Крестовой полат. Тогда отпускалось и иностранное вино. Какое количество питья отпускалось въ эти дни, можно судить по слдующей записи: 1698 г. апрля 29, въ пятокъ св. Пасхи отпущено въ Крестовую полату соборяномъ и пвчимъ: воронокъ ренскаго, три ведра церковнаго, ведро меду вишневаго, извара (небольшая кадушка) меду чернишнаго, полведра меду легкова, полведра пива приварнаго, три ведра меду выкислова, три ведра пива мартовскаго да извара того же пива.

Когда совершались крестные ходы, то бывавшіе при томъ по наряду для охраненія хода отъ толпы и для всякаго уличнаго порядка стрльцы и солдаты, какъ и земскіе нарядчики (полицейскіе) городовые, неотмнно приглашались на патріаршій погребъ и угощались пивомъ и медомъ. Число такихъ гостей бывало различно и доходило отъ 75 иногда и до 420 чел. Вообще ни одно церковное торжество или личный выздъ патріарха не оставлялись безъ угощенія всхъ рядовыхъ служебниковъ при такихъ случаяхъ.

Во множеств бывали и случайные гости патріаршаго погреба, напр., подьячіе Помстнаго приказа, надобные люди по вотчиннымъ патріаршимъ дламъ, или подьячіе Ивановской площади (родъ нотаріусовъ), также очень надобные люди по тмъ же и разнымъ другимъ дламъ. Ихъ кормили въ хлбодарн и поили не только что пивомъ и медомъ, но и церковнымъ виномъ. Въ 1698 г. мая 28 на 12 человкъ Ивановскихъ было отпущено питья: церковнаго полведра, меду вишневаго полведра, полтора ведра меду благо, полведра выкислова, полведра пива мартовскаго. Всего на 12 ч. 3^1/2 ведра, слишкомъ по четверти ведра на брата.

Прізжали въ Москву Донскіе или Запорожскіе казаки, имъ также отпускали пиво и медъ, напр., 1697 г. дек. 11 Донскимъ на 35 чел. отпущено 7 ведеръ пива, 3 ведра меду, дек. 27 на 85 чел. Запорожцевъ отпущено 20 ведръ пива простаго, 10 ведръ мду благо.

Мастеровые люди Печатнаго Двора, въ числ 130 и 160 человкъ, угощались въ извстные дни или за особыя работы обдомъ и питьемъ, пивомъ и медомъ.

Садовой Московской слободы посадскіе люди и садовники, вроятно приносившіе патріарху огородныя весеннія новины, получали даже по кубку ренскаго.

Кремлевскіе монастыри, Чудовъ и Вознесенскій, въ дни своихъ праздниковъ получали съ патріаршаго погреба, въ лиц своихъ властей, по кубку ренскаго, такъ, 24 ноября 1697 г., въ Екатерининъ день, Вознесенскаго монастыря игумень, келаре, казначе было отпущено по кубку ренскаго. То же было отпущено и въ Вознесеньевъ день и кром властей двумъ знатнымъ старицамъ. Игуменьямъ и другихъ женскихъ монастырей отпускалось ренское по кубку и въ дни заговній, и въ дни ихъ праздниковъ.

На праздникъ Алекся митрополита мая 20 въ Чудовъ мон. отпускалось по кубку церковное вино: архимандриту, келарю, казначею и нкоторымъ должностнымъ старцамъ.

Въ 1697—1698 г. въ Москв проживала Мелетійская (Имеретинская) царица. Патріархъ Адріанъ заботливо попечительствовалъ о ней, посылая ей вино и овощи. 11 ноября 1697 г. ей отпущено ведро церковнаго Астраханскаго. 3 февраля 1698 г. отпущено кубокъ ренскаго, ведро церковнаго, шесть кистей винограду свжаго. 17 марта для Ангела царевича Алекся Петровича ей отпущено кубокъ ренскаго, ковшъ винограду изъ патоки, ведро вина церковнаго. 7 августа отпущено: кубокъ ренскаго, полведра церковнаго, дыня, нарядъ яблокъ, нарядъ грушъ, кузовокъ вишенъ Володимерской присылки.

Когда святйшій въ ма мсяц вызжалъ на свою дачу въ подмосковное село Троицкое — Голенищево, въ походъ за нимъ отпускали цлый нарядъ разнаго питья. Такъ, 26 мая 1698 г. туда было отпущено: 2 ведра ренскаго, 3 ведра меду вишневаго, ведро меду малиноваго, 2 ведра меду свтлово, 2 ведра пива приварнаго, мшечекъ пивца легкова, два мшечка бражки святйшему, мшечекъ кислыхъ штей, 6 ведеръ меду легкова, 7 ведеръ меду чернишного, 12 ведеръ меду выкислова, въ расходъ 20 ведеръ меду блого, 2 боченка браги, квасу.

Этотъ запасъ потреблялся на угощеніе разныхъ гостей и дворовыхъ и сельскихъ слугъ. Лично самому патріарху отпускались питья, всегда обозначаемыя уменьшительными именами: пивцо, бражка, мшечекъ и т. п.

Столовая и различная другая посуда какъ въ келейномъ обиход лично для патріарха, такъ и въ общихъ столахъ употреблялась частью оловянная и частью деревянная. Серебряная посуда украшала только столовый поставецъ во время общихъ столовъ и въ особыхъ случаяхъ ставилась только передъ архіереями, въ вид единичныхъ блюдъ, тарелокъ, чарокъ.

Такъ, при Адріан въ 1696 г. къ столамъ въ Столовую полату была выдана тарелка серебряная блая, круглая, въ средин орликъ, по краю надпись золочена, а тое тарелку въ Столовой полат велно класть на столъ передъ архіереемъ, который будетъ когда въ Столовой кушать со св. патріархомъ. Одно лишь питье подавалось въ серебряной посуд, которая и принималась съ поставца для раздачи питья гостямъ. Въ числ серебряной посуды у Филарета былъ заздравный достоканъ.

Для келейнаго стола патріарху Филарету между прочимъ было куплено въ 1626 г. три перешницы сафьянныя про патріарховъ обиходъ на пряныя зелья за 2 алт. 4 ден., солонка оловянная про патріарховъ обиходъ, цна за нее гривна, росольникъ оловянный 9 алт., въ 1627 г. шесть ставчиковъ корельчатыхъ—гривна, въ расхожую поварню ступа деревянная, въ пивную поварню ковшъ большой да ковшъ подручной, 10 ковшей малыхъ, сдлано 12 чарокъ серебряныхъ медвяныхъ. Въ 1629 г. куплено на Англійскомъ двор въ домовой патріарховъ обиходъ 158 блюдъ оловянныхъ трехъ статей, большихъ, середнихъ и мелкихъ, всу въ нихъ 10 пудъ 32 гривенки (фунта).

При вступленіи Іоасафа I въ 1634 г., между прочимъ, куплено: 200 ложекъ корельчатыхъ,—рубль, перешница сафьянная, 10 горшечковъ блыхъ, въ чемъ подается государю-патріарху засыпная кашка, къ Вербному воскресенью 100 ложекъ расхожихъ. Въ 1643 г. къ Вербному воскресенью для стола куплено 100 блюдъ деревянныхъ. Въ 1644 г. куплено семь блюдъ большихъ аглинскаго олова, всу пудъ, да 35 блюдъ средней статьи всу 3 пуда. Въ 1669 г. къ празднику Петра митр. куплено деревянной посуды: 100 блюдъ, 50 стакановъ, 50 ложекъ съ костьми, корельчатыхъ, 150 ложекъ расхожихъ. Въ 1690 г. куплено къ столамъ, когда бываютъ въ Крестовой и въ Верху въ Столовой, 10 ножей чугревъ красныхъ, съ оправою мдною съ финифтомъ. Въ 1692 г. отдано въ Скатертную полату для столовъ по Крестовой и въ Столовой два постава ножей, въ одномъ 11 ножей Усольскаго дла, въ друтомъ 12 ножей такихъ же, да 16 ложекъ каповыхъ (деревянныхъ), — велно т ложки и ножи выдавать въ Крестовую и въ Столовую и класть въ столы властямъ и братіи. Въ 1695 г. выданъ ножъ чугрй Усольскаго дла, да вилки. Тотъ ножъ и вилки велно класть на столъ передъ св. патріархомъ въ Столовой и въ кель во время кушанья.

Въ домашней казн Филарета 1630 г. хранились деревянные суды, поднесенные ему отъ монастырей и разныхъ лицъ, въ томъ числ 108 блюдъ Троицкихъ, 42 братины, писаныя красками и золотомъ, тоже Троицкія, 18 достокановъ Кирилловскихъ, 8 кувшинцовъ золоченыхъ, 4 горшечка золочены, ковшъ рпчатый великъ, 46 ложечекъ и пр.

Не мало деревянной посуды находилось и въ домовной казн Никона, въ томъ числ 14 братинъ, 104 блюда, 68 ложекъ… Еще боле тамъ же хранялось и оловянной посуды, въ томъ числ, кром многихъ блюдъ и блюдечекъ, 11 уксусницъ, 7 перешницъ, 86 солонокъ… Не упоминаемъ о мдной посуд, въ числ которой находилось 92 сковородки для подачи въ нихъ горячихъ кушаній.

Патріаршіе выходы.

Патріаршіе выходы къ церковной служб въ Успенскій соборъ и въ другіе храмы, по случаю мстныхъ праздниковъ или по другимъ обстоятельствамъ, а также выходы къ государю во Дворецъ, затмъ въ мста хозяйственнаго устройства въ патріаршемъ обиход, какъ равно и въ подмосковныя патріаршія села или дачи, словомъ сказать, какой бы ни былъ выходъ патріарха, онъ всегда неотмнно сопровождался раздачею милостыни нищимъ, собиравшимся на пути или у мста, гд оставался пребывать святйшій. Въ теченіи года на эту раздачу выходили немалыя суммы.

Какъ извстно, нищій былъ необходимйшимъ и очень почтеннымъ членомъ древнеРусскаго общества. Безъ него невозможно было выполнить Христову заповдь о поданіи просящему. Онъ былъ путеводителемъ къ пробужденію чувства человколюбія и братолюбія, какъ тому непрестанно учила Церковь, и потому св. патріархъ, какъ первосвятитель Церкви, поставлялъ непреложнымъ завтомъ соблюдать нищелюбіе на каждомъ своемъ шагу и во всей полнот.

Выходя посл службы изъ Успенскаго собора, онъ (нердко и своеручно) одлялъ нищую братію денежками и алтынами, нарочно для того наготовленными въ бумажкахъ.

При Успенскомъ собор состояли, такъ сказать, въ штат, записные нищіе, сначала 10, потомъ 12 чел., которые обыкновенно сидли у вратъ собора, собирая подаяніе. Эти нищіе именовались домовыми (домашними), дворовыми, соборными и по имени собора ‘Богородицкими’, Пречистинскими, Успенскими, такъ какъ они находились при Дом Пречистыя Богородицы и при двор святйшихъ патріарховъ. Они получали дачу втрое боле противъ прилучавшихся другихъ нищихъ, нештатныхъ, обыкновенно по алтыну, тогда какъ вс другіе получали по 2 деньги.

Такіе штатные записные нищіе находились и при другихъ соборахъ. При Архангельскомъ ихъ было 10 чел., то же число и при Васильевскомъ собор (Василія Блаженнаго), а также и при Богоявленскомъ монастыр, которые сидятъ у монастыря. При Чудов монастыр 12 чел., Чудовскіе нищіе распредлялись на присдящихъ, что сидятъ въ притвор паперти у трапезы, стоящихъ у трапезы и у воротъ лежащихъ, кром прилучившихся. Примчательно, что при собор Николы Гостунскаго записная артель нищихъ 12 чел. состояла изъ однхъ только женщинъ, по преимуществу изъ поповскихъ вдовъ. Особое милосердіе къ женскому полу нищей братіи оказывалъ патріархъ Никонъ, раздавая имъ, вдовамъ и старицамъ, милостыню иногда своеручно и притомъ въ собор на заутрени.

Такъ, 16 генв. 1653 г. святйшій на заутрени жаловалъ нищихъ старицъ, вдовъ, двокъ милостынею, роздалъ начетныхъ (то-есть приготовленныхъ) гривенныхъ бумажекъ 3 р. да голыхъ денегъ (мелкихъ ссыпныхъ) 5 р. 10 алт., раздавалъ деньги самъ патріархъ да ризничій діаконъ Іевъ. Февр. 20 въ собор, посл обдни, пожаловалъ вдов съ дочерью съ двкою на приданое двк 3 р. Февр. 28, въ недлю Православія, на заутрени жаловалъ милостынею вдовъ и старицъ, роздалъ 4 вдовамъ по рублю, двумъ по полтин, да вдовамъ же и старицамъ начетныхъ денегъ по полтин 20 бумажекъ, да мелкихъ денегь ссыпныхъ 2 р., всего 12 р. Іюня 6 на заутрени пожаловалъ по челобитной сиротк двк Зиновьиц на приданое полтину.

Выходилъ ли патріархъ по недалекому пути изъ своихъ хоромъ къ государю во Дворецъ, только черезъ соборную площадь, и здсь появлялись нищіе и происходила обычная дача милостыни. Въ 1678 г. августа 11 Іоакимъ ходилъ со властьми къ Вел. государю въ Верхъ звать къ празднику Успенія Пр. Б-цы, къ столу, и идучи дорогою нищимъ милостыни поручно роздано 4 алт. Эти алтыны показываютъ, что нищихъ на пути встртилось очень немного.

Когда по другимъ путямъ въ Кремл или въ Кита, какъ и въ другихъ мстахъ Москвы святйшій проходилъ мимо Приказовъ и богадленъ, то всегда посылалъ содержавшимся тамъ колодникамъ или богодленнымъ обычную милостыню по 2 д. или по алтыну человку, сколько бы тамъ ни содержалось заключенныхъ.

Нищая братія въ иныхъ случаяхъ являлась также и богомольцомъ при моленіяхъ объ избавленіи отъ наступающихъ напастей и бдствій. Лтомъ 1681 г. была большая засуха. Патріархъ Іоакимъ по этому случаю 17 іюня совершалъ въ Успенскомъ собор молебное пніе о дожд. ‘И къ тому молебну, по указу святйшаго повщено въ рядахъ всмъ православнымъ христіанамъ и по всмъ улицамъ нищимъ мужеска полу и женска, чтобъ приходили въ соборную церковь къ молебну’. Посл молебнаго пнія и литургіи на патріарш двор нищимъ поручно милостыни было роздано 28 р. 20 алт. На другой день, 18 іюня, посл молебнаго пнія и литургіи святйшій ходилъ къ Вел. государю въ село Коломенское и поздравлялъ ему, государю, что онъ въ прошломъ во 184 году (1676 г.) сего числа внчался царскимъ внцомъ. И какъ патріархъ пошелъ въ село Коломенское и безъ себя указалъ на своемъ патріарш двор раздать нищимъ поручно милостыни 21 р. 6 алт. 2 д. Раздавалъ казначей Паисій Сійскій, чтобъ нищіе молили Бога о государевомъ многолтнемъ здравіи и о дожд. Возвратившись изъ Коломенскаго, на другой день, 19 іюня, святйшій снова предъ литургіею въ собор молебствовалъ о дожд и посл службы пожаловалъ на своемъ патріаршемъ двор нищимъ, которые были у собора въ молебное пніе и въ литургію, милостыни 61 р. 12 алт. 2 деньги. Судя по цифр расхода, нищихъ въ это время собралось боле 2000 чел., если дача была по алтыну, или 600 чел., если дача была по гривн.

Надо упомянуть, что патріаршій дворъ для нищихъ былъ отворенъ во вс дни, когда происходили патріаршіе выходы къ церковной служб и по другимъ случаямъ, побуждавшимъ творить обычную милостыню, какъ это указываетъ вышеприведенная запись.

Патріаршіе выходы во дворецъ къ государю происходили кром праздничныхъ и по разнымъ случаямъ домашней царской жизни, а также и по царскимъ днямъ съ поздравленіемъ въ дни ангеловъ, внчанія на царство, въ дни родинъ и крестинъ и т. п.

Патріархъ не пропускалъ случая благословить и царское новоселье въ новыхъ хоромахъ, при чемъ подносилась хлбъ-соль, соболи и другіе дары.

Въ 1626 г. сент. 20 Филаретъ Никитичъ поднесъ царю Михаилу ед. на новоселье хлбъ и солонку соли оловянную, купленную за 5 алт. Окт. 1 такую же солонку съ хлбомъ и солью онъ отнесъ въ новую келью на новоселье въ Вознесенскій монастырь къ государын стариц Мар Ивановн. Въ 1628 г. ноября 23 поднесъ царю на новоселье въ новую Брусяную столовую съ хлбомъ такую же оловянную солонку, купленную за 2 алт. 3 деньги.

Можно предполагать, что такая простота и малоцнность солонки требовалась какимъ-либо старозавтнымъ уставомъ при благословеніи новоселья.

Такъ, въ томъ же году сент. 27 святйшій отнесъ на новоселье къ боярину Ив. Никит. Романову два хлба и дв такихъ же оловянныхъ солонки. Хлбы куплены по алтыну и 2 д., солонки по 2 алт. и 2 д.—Покупка хлбовъ и солонокъ на торгу тоже можетъ скрывать въ себ какой-либо бытовой старозавтный уставъ. И спустя много лтъ, въ 1651 г. сент. 7, патріархъ Іосифъ также отнесъ на новоселье цариц Марь Ильичн и четыремъ царевнамъ 5 солонокъ оловянныхъ же, всу въ нихъ было три фунта.

На торгу въ Хлбномъ ряду продавались и особые хлбы, называемые новосельными, пшеничные по 7 алт. за хлбъ, и къ нимъ деревянныя красныя солонки по 2 деньги. Такіе хлбы и солонки были посланы патріархомъ въ 1639 г. окт. 1 на новоселье къ цариц Евдоки Лук. и къ тремъ царевнамъ, всмъ одинаковые.

Напротивъ того, Никонъ въ 1653 г. поднесъ царевнамъ на новоселье солонку яшмовую съ камешки, цною въ 10 руб.

Въ 1686 г. іюля 17 Іоакимъ ходилъ въ Верхъ къ цариц Мар Матвевн въ новыя каменныя хоромы на новоселье съ образомъ и съ хлбомъ и посл благословенія поднесъ съ хлбомъ солонку серебряную круглую блую, всомъ въ 19 золотниковъ.

Въ 1671 г. февраля, по случаю бракосочетанія царя Алекся Мих. съ Натальею Кирил., святйшій ходилъ во дворецъ съ дарами къ Вел. государю для всемірной радости двоебрачнаго закона, и такъ какъ это дло было благодатное, то съ выходомъ во Дворецъ не были забыты и несчастные бдствующіе,—имъ въ Большую тюрьму было куплено хлба и калачей на рубль, да поручной милостыни по Приказамъ колодникамъ и больничнымъ и нищимъ и по мостамъ леженкамъ, и съ Верху идучи отъ государя, роздано еще рубль 31 алтынъ.

Въ 1675 г. іюня 29 Іоакимъ служилъ литургію въ монастыр у Богородицы, зовомыя Донскія, и посл литургіи, ради имянинъ царевича Петра Ал., былъ у Вел. государя на Воробьев, кушалъ и посл стола былъ въ своемъ домовомъ сел Троицкомъ, что на Стун, и того жъ числа изъ села пришелъ къ Москв. И въ томъ поход роздано нищимъ поручно 2 р. 10 д.

Патріархи Іоакимъ и Адріанъ не рдко ходили въ Преображенское и въ Измайлово съ поздравленіями, когда тамъ пребывали царскія семьи Нарышкиныхъ и Милославскихъ. Въ этихъ походахъ патріарха обыкновенно сопровождали около кареты стрльцы, человкъ 20, которые также получали небольшую дачу.

Соблюдая извстные установленные церковные обычаи, патріархи въ прощеные дни Масляницы длали выходъ во вс Москов. монастыри. Въ 1691 г. Адріанъ такой походъ совершилъ въ субботу Сырной недли, февр. 21. Сначала онъ постилъ Донской монастырь, потомъ Даниловскій, затмъ Симоновъ, гд служилъ литургію и посл литургіи въ монастыр хлба кушалъ у архимандрита въ кель. Потомъ ходилъ въ Новоспасскій монастырь, дале въ Покровскій, что на Убогихъ дому и въ Андроніевъ. Въ этомъ поход его сопровождали около возка стрльцы, тоже 20 чел.

Въ такіе же дни святйшій ходилъ и въ тюрьмы раздавать тюремнымъ сидльцамъ милостыню.

Въ 1653 г. патріархъ Никонъ ходилъ въ тюрьму генв. 7 и роздалъ сидльцамъ по гривн и по 2 гривны человку да пожаловалъ каждому по денежному калачу, на калачи издержано 3 р. 23 алт. 4 д.— Февр. 19 святйшій ходилъ по разнымъ Приказамъ — колодникамъ на поручную милостыню роздано въ Судномъ Москов., въ Судномъ Володимерскомъ, на Бархатномъ двор, въ Рейторскомъ, въ Разряд, въ Нижегородской Чети, въ Помстномъ, въ Новой Чети, въ Большой казн, въ Патріаршемъ Разряд, всего 209 чел. по 3 алт. по 2 д. человку. Итого 20 р. 30 алт.—Тогда же государь-патріархъ ходилъ на Тюремный дворъ и тюремнымъ сидльцамъ 634 чел. на поручную милостыню роздано по 6 денегъ человку, влазнаго 2 р., т.-е. вроятно за входъ въ тюрьму, какъ собиралась эта пошлина и съ самихъ сидльцевъ. ‘Да что они кликали Бирюка за кликанье рубль…’ Апрля 17 опять ходилъ въ тюрьму и поручно роздалъ 395 чел. по гривн—39 р. 16 алт. 4 д. Да за Бирюкъ 2 р., всего было роздано 41 р. съ полтиною.

Бирюкъ, бирючить—значило возглашать, кликать громко какія-либо распоряженія властей, т.-е. публиковать во всеуслышаніе такія распоряженія. Какой смыслъ имлъ бирюкъ въ тюрьм, возглашаемый передъ патріархомъ, трудно сказать. Быть можетъ, ему кликали бирюкомъ славу его личности.

Въ 1653 г. дек. 8 Никонъ ходилъ на Пушечный дворъ смотрть колокольнаго дла — нищимъ роздано 5 р.

Патріархъ Іоасафъ II въ 1668 г. генв. 28, идучи въ Новоспасскій монастырь къ обдни, указалъ въ Черную полату и въ иные Приказы купить у мужика малые салазки саекъ горячихъ и покласть въ кульки для раздачи. За сайки отдано 20 алт.

Въ заботливости о своемъ хозяйств, патріархи нердко вызжали и на свои загородные хозяйственные дворы, которые находились въ мстности Кудрина и Новинскаго монастыря.

Эта мстность находилась по теченію рчки Прсни и съ широкою окрестностью была отдана въ Домъ Пресвятыя Богородицы и во владнье митрополичьяго двора еще супругою Владиміра Андреев. Храбраго, Еленою Ольгердовною, и съ того времени стала хозяйственнымъ хуторомъ митрополитовъ, а потомъ патріарховъ. Хотя въ послдующія времена эти церковныя земли перешли частью въ царское, частью въ городское владнье.

Издревле р. Прсня была запружена отчасти для прудовъ царскаго обихода, а также и для патріаршаго.

Патріархъ Іоакимъ въ 1683 г. апр. 25 ходилъ въ Новинскій монастырь для осмотра того монастыря ло меж земли, а потомъ мая 21 ходилъ на Прсню, указалъ гд строить новый прудъ и, осмотря мсто, въ монастыр слушалъ вечерню. Іюля 3 онъ опять ходилъ смотрть прудъ, что длаютъ вновь на рчк Прсн. Сент. 13 ходилъ смотрть тотъ же прудъ, который сдланъ на Прсн вновь.

Съ наступленіемъ весны 1684 г. апрля 10 патріархъ снова досматривалъ новопостроенный прудъ. И посл того неоднократно хаживалъ на этотъ прудъ каждый годъ весною, лтомъ и осенью. Столько же заботился объ этомъ пруд и патріархъ Адріанъ, путешествуя туда съ тмъ же постоянствомъ и заходя иногда и на патріаршій прудъ, что за Петровскими воротами на Неглинной, или на Житный свой дворъ. При патріарх Іоаким еще въ 1681 г. въ патріаршее владнье поступилъ изъ Дворца и Прсницкій садъ. въ 1691 г. патріархъ Адріанъ ходилъ на Прсню на прудъ, рекомый Студенецъ, что за Ваганьковымъ, посл литургіи въ церкви Іоанна Предтечи, что противъ Новинскаго монастыря у Кречатнаго двора.

Въ 1681 г. августа 12 патріархъ Іоакимъ ходилъ за Варварскія ворота на Кулишки, смотрть новопостроенныхъ богадленъ, да на загородный дворъ за Мясницкія ворота.

Въ 1690 г. генваря 31, незадолго до свой кончины, патріархъ Іоакимъ ходилъ къ пвческимъ полатамъ, которыя построены за Ветошнымъ Рядомъ, для разводу тхъ полатъ пвчимъ дьякамъ и подьякамъ, гд кому жить.

Въ 1692 г. сентября 4 Адріанъ ходилъ къ церкви Козмы и Даміана, что за Москвою-ркою въ Кадашов для досмотру иконостаса и на церкви главъ, противъ (по подобію) которыхъ строить въ домовомъ патріарш сел Пушкин, въ новопостроенной каменной церкви Николая Чудотворца.

Со временъ патріарха Никона святйшіе нердко вызжали и въ свою подмосковную дачу, въ село Троицкое-Голенищево. Въ этотъ походъ они обыкновенно отправлялись въ праздникъ Новодвичьяго монастыря 28 іюля посл литургіи. Въ сел также было особое и широкое патріаршее хозяйство. Никонъ, какъ упомянуто выше, стр. 582, въ 1655 г. угощалъ тамъ и Вселенскихъ патріарховъ. Въ томъ же сел происходило 5 и 6 іюля 1667 прощальное угощеніе Вселенскому Паисію ‘съ довольнымъ утшеніемъ’ посл церковныхъ службъ въ присутствіи высшихъ духовныхъ властей. Здсь въ сельскомъ патріаршемъ храм Паисій произнесъ рчь, обратясь къ Московскому Іоасафу, въ которой заповдовалъ, чтобы все то, что они Вселенскіе патріархи здсь (въ Москв) ученіемъ своимъ утвердили, то бы и въ предыдущія лта было неподвижно и нерушимо, то-есть постановленія извстнаго собора 1666 г. Изъ Троицкаго села Паисій выхалъ въ Семеновское и дале по Калужской дорог въ свои страны. Въ Семеновское, спустя два дня, прибылъ и самъ государь совсмъ уже попрощаться съ досточтимымъ святителемъ.

Патріархъ Іоакимъ въ 1680 г. изъ Троицкаго ходилъ въ село Владыкино, а въ 1689 г. изъ Троицкаго же ходилъ въ сельцо Кунцово.

Патріархъ Никонъ всегда хаживалъ къ государю и на Воробьеву гору, гд въ 1657 г. апрля 30 заложилъ себ даже особый патріарховъ дворъ, на оклад котораго присутствовалъ и царь Алексй Мих., нарочно для этого вызжавшій на Воробьеву гору. Этотъ дворъ, можно предполагать, былъ построенъ въ сел Красномъ, какъ прозывалось тогда село Воробьево. Вроятно, патріаршіе хоромы были выстроены въ теченіи того лта. При наступленіи Новодвичинскаго праздника патріархъ отправился на Воробьеву гору 27 іюля. 28 приходилъ въ монастырь, служилъ обдню и посл обдни снова пошелъ въ село Красное, къ своимъ хоромамъ.

Примчательны выходы патріарха Іоакима на Печатный Дворъ и въ Богоявленскія школы.

Въ 1684 г. генваря 15 патріархъ ходилъ Книгъ Печатнаго дла на Дворъ въ правильню и въ школу, гд учатся греческаго и словенскаго книжнаго ученія и писанія ученики, и по указу св. патріарха куплено и дано греческаго діалекта ученикомъ, словесному учащимся, 23 челов. по калачу двуденежному, словенскаго языка ученикомъ, которые учатся словесному и писать, 168 чел. по денежному калачу. Да ученикомъ же первымъ и надъ прочими надсматривальщикомъ, названнымъ старостамъ, Силк Семенову 2 руб., Власку Абрамову да Андрюшк Осипову по рублю. Калачи порунно ученикомъ роздавалъ подьячей.

Въ 1685 г. іюля 7 патріархъ Іоакимъ ходилъ на Дворъ Книгъ Печатнаго дла для досмотру книгь древнихъ, и въ школу, гд учатся греческаго языка и грамот. По указу патріарха роздано двумъ учителямъ по 16 алтынъ 4 деньги, ученикамъ греческаго и словенскаго языка 11 чел. по гривн, 28 чел. по 2 алт., 13 чел. по 6 ден., 146 чел. по 2 ден., двумъ старостамъ по 2 алтына.

1685 г. сентября 3 святйшій ходилъ въ Богоявленскій монастырь, что за Ветошнымъ рядомъ, для досмотру, гд строить школу для ученія ученикамъ греческому книжному писанію… А изъ того монастыря ходилъ на свой патріаршъ домовой Житной дворъ, что за Землянымъ городомъ подл Новинскаго монастыря для досмотру Житницъ.

1686 г. генваря 29 ходилъ со архіереи въ Богоявленскій монастырь, въ новопостроенную (деревянную) школу, въ которой учатъ грекоіеромонахи Софроній и Аникій (Лихуды) учениковъ греко-латинскому книжному писанію и въ той школ учениковъ слушалъ ученія… А изъ Богоявленскаго монастыря ходилъ съ архіереи жъ Книгъ Печатнаго дла на Дворъ въ школьныя же полаты, въ которыхъ учитъ учениковъ его св. патріарха дому іеромонахъ Тимоей греческому и словенскому книжному писанiю…

Учениковъ въ это время было греческаго писанія 66 чел., словенскаго книжнаго писанія 166 человкъ. Въ 1687 г. генваря 29 патріархъ ходилъ въ Богоявленскій монастырь и былъ съ блыми властями въ школ, въ которой учать учениковъ греческихъ книгь грекоіеромонахи Софроній и Іоанникій, и слушалъ греческаго граматическаго ученія и посл слушанія пожаловалъ учителямъ Софронію и Іоанникію по 5 золотыхъ, да ученикамъ боярина кн. Юрья Михайловича Одоевскаго, дтямъ его, кн. Михаилу да кн. Юрью, да князь Петру, да кравчаго Бориса Алексевича Голицына сыну его кн. Алексю, да дьяка Василья Посникова, сыну его Петру, по золотому одинакому, а золотые подносилъ патріарху казначей старецъ Паисій Сійскій.

Патріархи не отказывали себ въ удовольствіи и въ любопытств посмотрть въздъ иноземныхъ пословъ и другихъ почетныхъ лицъ. Патріархъ Никонъ въ 1653 г. декабря 27 ходилъ смотрть вызду и встрчи, какъ пришелъ къ Москв Грузинскій царевичъ, а въ 1655 г. октября 7 ходилъ на Неглинскія ворота смотрть Цысарскаго посла. На этихъ воротахъ (нын Воскресенскія у Иверской часовни) въ то время находились особыя хоромы, устроенныя нарочно для подобныхъ смотровъ, куда смотрть иногда приходилъ и самъ государь, а также и царица съ дтьми. Тутъ же находилось мсто и для патріарха.

Нердко патріархъ выходилъ въ приходскія церкви и въ монастыри на погребеніе боле или мене знатныхъ или богатыхъ покойниковъ, конечно по просьб ихъ родныхъ, желавшихъ совершить похороны съ патріаршимъ ликомъ. Похоронное дло въ то время въ расходахъ на духовный чинъ было въ точности опредлено особымъ уставомъ, кому какую дачу должно выдавать на руки.

Этотъ уставъ подъ именемъ Погребальной росписи дйствовалъ со времени Никона и при патріархахъ Іоасаф II, Питирим и Іоаким. Порядокъ дачи распредлялся на три статьи. По большой стать патріархъ получалъ 20 р., по средней—15 р., по меньшей — 10 р., кром дачъ патріаршимъ служебникамъ и пвчимъ. По тмъ же статьямъ митрополиты получали 10 р., 6 р., 5 р., архіепископы и епископы 6 р., 5 р., 4 р., архимандриты 5 р., 4 р., 3 р., игумены 3 р., 2 р., 1 1/2 р. и т. д.

Соотвтственно статьямъ Погребальной росписи происходили и похороны, богатство облаченія и прочія церковныя потребы.

Сверхъ того, въ этихъ случаяхъ собиралась въ патріаршую казну дань за лампадную свчу и за ладанъ 20, 25 и 50 копекъ.

Въ этихъ выходахъ, какъ равно и въ рдкихъ выходахъ въ церковь приходскаго праздника или на освященіе новопостроенной приходской церкви, всегда вывозилась патріархова ризница, стулъ, подушка, коверъ, колодка подножная, приступъ для всхода въ карету, въ возокъ или въ сани.

Въ лтнее время въ Крестныхъ ходахъ патріархи ходили пшкомъ, при чемъ употреблялся солночникъ, родъ балдахина, или палатка, а впослдствіи солночникъ-зонтъ изъ китовыхъ усовъ.

Во время выздовъ они шествовали лтомъ въ каретахъ, зимою въ зимнихъ возкахъ и въ саняхъ, въ числ которыхъ были ‘вседневные и панихидные’.

По временамъ на запяткахъ у святйшаго стаивали не маловажные духовные чины. Такъ по крайней мр случилось во время пребыванія въ Москв Вселенскихъ патріарховъ, въ 1666— 1667 г. Для почета Вселенскихъ Святителей, когда они 18 ноября выхали въ монастырь къ Спасу наНовое, у нихъ и на пятахъ у Саней стояли архимандриты Рожественскій да Симоновскій. Потомъ 8 февраля 1667 г., когда новонареченный Московскій патріархъ Іоасафъ возвращался на свое Троицкое подворье, у него, у саней ‘на запяткахъ’ хали соборный протопопъ Михайло да дьяконъ Михайло же.

Неизвстно, сколько и какія были кареты у патріарха Филарета. Есть свдніе, что Іоасафъ II въ 1667 г. возобновилъ Филаретовскую карету, которая внутри была обита чернымъ травчатымъ атласомъ и по мстамъ зеленымъ голуномъ. Въ нее положены дв подушки, покрытыя зеленымъ бархатомъ, и въ изголовь помщены два креста серебряные позолоченые съ мощьми, ‘что были т кресты въ зимнихъ возкахъ, и т кресты взяты въ карету’.

Никонъ въ 1654 г. устроилъ себ новую карету, которую длалъ телжникъ Дмитровской сотни. Вроятно, эта карета не совсмъ была хороша по своему издлію и потому въ 1656 г. патріархъ купилъ карету нмецкое дло, обита черною кожею, кругомъ гвоздья золоченыя, по заморской цн за 50 р. Однако въ томъ же году ему уже длали новую рзную карету, патріаршіе каретные мастера, Поляки (Блоруссы).

Патріархъ Адріанъ при самомъ вступленіи на патріаршество въ 1690 г. купилъ Нмецкую карету съ тремя стекольчатыми окончинами и съ 4 мдными яблоками на верхнихъ углахъ, покрытую черною кожею съ золочеными гвоздями.

При немъ въ 1697 г. сдлана карета даже патріархову архидіакону, цною въ 32 р.

Въ 1691 г. на Конюшенномъ патріарховомъ двор находилось старыхъ и новыхъ каретъ девять, въ томъ числ и карета, жалованная патріарху Іоакиму Царемъ едоромъ Алексевичемъ, обита черною кожею золочеными гвоздями съ четырьмя яблоками золочеными же по угламъ, внутри обита чернымъ бархатомъ, въ двухъ дверяхъ и въ окнахъ 10 окончинъ стекольчатыхъ съ подъемными тесьмами, дв подушки чернаго бархата, въ карет Спасовъ образъ писанъ на золот. Бичь ременный, у него плетовище нмецкое покрыто краснымъ сукномъ.

Тамъ же находилась полукарета, въ которой здилъ патріарховъ келейникъ, и три коляски, одна обиходная, что здитъ дворецкій.

Затмъ возокъ крытъ бархатомъ вишневымъ съ голуномъ чернымъ, на мст дв подушки вислыя, сукно лазоревое. Внутри обито сукномъ и бархатомъ лазоревымъ, полы атласъ вишневъ, шесть окончинъ и одна маленькая круглая, слюдяныя.—Другой возокъ крытъ кожею красною, въ немъ положенъ тюфякъ, крыто сукномъ зеленымъ, фонарь слюдяной четыреугольный съ жестянымъ кожухомъ. Сани большіе, въ нихъ и щитъ, обито атласомъ-зеленымъ, подъ мстомъ миндерь кожа красная, подушка бархатъ зеленый. Сани панахидные, покрыты кожею красною, въ нихъ и щитъ, обито атласомъ лазоревымъ, въ ногахъ сукно лазоревое, подъ мстомъ миндерь, на немъ подушка бархатъ черный.—Сани походные, писаны красками, обиты сукномъ зеленымъ, щитъ— бархатомъ зеленымъ и собольими хвостами. Сани походные новые, писаны краскою зеленою, обиты сукномъ и щитъ бархатомъ зеленымъ.

Патріаршія похороны.

По болзни или по старости, предвидя и предчувствуя свою кончину, св. патріархи неотмнно прибгали къ соборованію масломъ. Патріархъ Филаретъ Никитичъ еще года за четыре до своей кончины въ 1629 г. ноября 23 соборовался, быть можеть, по случаю тяжкой болзни. Потомъ предъ кончиною въ 1633 г. октября 1 его снова ‘святили масломъ’ также соборн, при чемъ духовенство получало немалую дачу: духовнику 5 р., архимандритамъ по 3 р., дьяконамъ по 2 р.

Точно такъ же въ 1640 г. ноября 21 ‘святили масломъ’ Іоасафа I съ меньшимъ расходомъ дачи. Это были такъ называемыя милостынныя деньги. На соборованіи Іоасафа II было роздано слишкомъ 20 р., на соборованіи Питирима — слишкомъ 16 р.

Святйшій Іоакимъ 5 марта 1690 г. заскорблъ глазною болзнію, 15 марта соборовался, посвятился елеомъ. 16 марта за спасеніе души своей и ради облегченія отъ болзни указалъ на Москв во вс монастыри двичи и женскіе, кром Вознесенскаго и Алексевскаго, игуменьямъ и старицамъ, и во вс Московскія богадльни нищимъ мужеска полу и женска, роздать милостыни по 6 денегъ человку и роздано 58 р. 10 денегъ. 17 марта онъ скончался. 18 марта погребенъ.

Адріанъ по случаю параличной болзни, приключившейся ему въ 1696 г., ожидая кончины, изволилъ посвятить себя масломъ 20 окт. 1698 г. и потомъ еще 24 іюля 1700 г. и въ тотъ же годъ на 13 число октября скончался, въ своей малой каменной кель, ‘что отъ Соборныя церкви’, существующей надъ Синодальнымъ домомъ въ вид теремка и донын. По случаю кончины патріарха въ тотъ же часъ на Ивановской колокольн благовстили но трижды въ большой и въ Успенскій колокола.

Тло покойнаго скутывали или окутывали, то-есть устроивали по обычаю, омывъ его грецкою губкою. Патріарха Адріана окутали въ гробу сверхъ всего зеленымъ бархатомъ. Между тмъ покупали дубовый гробъ, цна котораго бывала различна, вроятно смотря по дереву. Для Іоасафа I такой гробъ купленъ съ провозомъ за 3 р. 4 алт., для Іоасафа II за полтретья рубля, для Питирима 2 р. 5 алт., для Іоакима 2 р., для Адріана также 2 р. При этихъ послднихъ двухъ патріархахъ дубовый гробъ, для красной рчи, стали именовать деревяннымъ ковчегомъ. Обыкновенно гробъ обивали чернымъ сукномъ и зелеными ремешками, внутри постилали хлопчатою бумагою или бумажнымъ же тюфячкомъ и изъ бумаги же и тафты длали подушечку. Іоасафу I было постлано сукно черное самородъ, монатейное, дешевое, по 2 гривны за аршинъ. Не оно ли Троицкое, упомянутое нами выше?

Для выноса гроба съ покойнымъ изготовляли одръ (съ рукоятками), катафалкъ, обитый темносинимъ или чернымъ сукномъ, у Адріана чернымъ бархатомъ. Посл погребенія Іоасафа I сукно темносинее съ одра по царскому указу было отдано соборянамъ Успенскаго собора, протопопу съ братьею.

Посл погребенія Адріана съ одра и съ гробовой крыши черный бархатъ употребленъ на покровъ на его гробницу, а остальное розданъ кусками на камилавки домовымъ попамъ и другимъ служебникамъ и на шапочные вершки въ поминовеніе по св. патріарх.

Въ тотъ же день кончины покойнаго или на другой день, иногда дня черезъ 4 (Іоасафъ I), когда все надобное было изготовлено происходилъ церемоніальный выносъ умершаго въ Соборную церковь. Къ выносу звонили во вс колокола изрдка перезвономъ.

Святйшихъ Іоакима и Адріана изъ келій выносили предварительно въ церковь 12 Апостоловъ, а патріарха Іоасафа I въ Ризположенскую церковь, гд день и ночь до выноса домовые дьячки читали надъ покойникомъ псалтирь. Всякихъ чиновъ люди приходили кь тлу для прощенія и цловали руку. Во время выноса очень щедро расходовались милостынныя деньги, которыя раздавались присутствовавшимъ властямъ, старшему и младшему духовенству и прикосновеннымъ выносу всякаго званія церковнымъ слугамъ, оканчивая звонарями и сторожами. Кром того, тогда же раздавали милостыню въ тюрьмы, въ богадльни и нищимъ. При вынос Іоасафа I (умеръ 29 ноября, погреб. 3 дек.) роздано въ Большую тюрьму 477 чел., по Приказамъ колодникамъ 385 ч., въ богадльни 300 ч. по 6 и по 4 деньги человку. Всего на выносъ было роздано 103 руб. 16 алт. 4 д. Нищихъ въ это время кормили по 100 чел. каждый день на патріаршемъ двор, въ Столовой полат, при чемъ каждому давано по 2 д., т.-е. по копейк.

На вынос Іоасафа II роздано въ Большую тюрьму 680 чел., по всмъ Приказамъ 1081 ч. по алтыну, во вс богадльни 533 ч. по 4 д., по мостамъ и по крестцамъ нищимъ роздано 8 р. Всего израсходовано 140 р. 31 алт. 4 д. На вынос Питирима израсходовано только 91 р. 19 алт., а на вынос Іоакима и Адріана такой дачи уже никому не было.

Въ 1690 г. покойника Іоакима несли на одр архимандриты и игумены. Передъ тломъ шли протопопы, священники, дьяконы со св. иконами и крестами и съ рипидами, пвчіе съ лампадами и со свщами, пли надгробное пніе. Передъ тломъ непосредственно несли посохъ св. Петра митрополита. За тломъ шли Государи съ Синклитомъ. Звонъ во вс колокола. Тло было поставлено въ алтар. По принесеніи тла пахріарха Адріана въ соборъ, во время входа въ алтарь со св. Евангеліемъ, внесено было въ алтарь и тло патріарха и поставлено за престоломъ близь горняго мста. По совершеніи литургіи его вынесли изъ алтаря и поставили на амвон, гд архидіаконъ читалъ прощальную молитву, посл чего тло поставили возл амвона, гд совершено отпваніе.

Тмъ временемъ каменныхъ длъ рабочіе поспшали выкопать въ собор указанную могилу и устроить ее слд. образомъ:

Выкопанную могилу они выкладывали кирпичомъ, какъ каменную постройку на извести и пр., для чего выходило 800 и 2000 кирпичей. Въ этой кирпичной кладк поставляли блокаменный гробъ-ковчегъ съ крышкою, который покупался у Мячковскихъ каменщиковъ или у каменныхъ длъ подмастеріевъ, добывавшихъ такіе домовища тоже изъ села Нижняго Мячкова. Для Іоасафа I каменный ковчегъ былъ купленъ за 12 р., для Іоакима за 15 р., для Адріана за 12 р.

Другіе мастера, каменные рзцы въ это же время также поспшали своею работою вырзывать на каменной гробовой крыш, а также и на особой каменной доск къ гробниц лтописи о покойномъ патріарх, наружныя слова и около лтописи кайму, травы, обыкновенно золотили. Такія лтописи были вырзаны для Іоасафа II, при чемъ гробничная доска была позолочена сусальнымъ золотомъ по краск голубцу съ росписью и другими красками.

Золота пошло 400 листовъ. Для лтописи Питирима употреблено 600 листовъ.

Доска эта ставилась въ подножіи патріаршей гробницы съ наружной стороны, у Питирима на гробовой каменной крыш была вырзана также лтопись о его преставленіи.

Точно такъ же и при погребеніи Адріана были вырзаны дв каменныя доски, одна, крыша надъ каменнымъ ковчегомъ глубокою рзьбою, подписана, и другая для гробницы, на которой слова и каймы были позолочены и росписаны красками.

Наставалъ день погребенія, по случаю котораго вся церковная Москва принимала живое участіе въ этомъ событіи, такъ какъ по этому случаю повсюду раздавались милостынныя дачи въ поминовеніе и не только церковникамъ, но и всмъ жившимъ въ заключеніи, въ бдности и въ нужд.

На погребеніи Іоасафа I по цареву указу было роздано Ростовскому митрополиту 50 р., Крутицкому 40 р., архимандриту Троицы-Сергіева монастыря 7 р., другимъ по 5, по 4, по 3, по 2 р. по 1 р. и такъ дале, дачи уменьшались или увеличивались, смотря по достоинству духовныхь лицъ, или лицъ, прикосновенныхъ къ церковной служб, каковы были причетники, пвчіе, звонари, сторожа и прочіе. Тогда же Московскимъ мстнымъ (приходскимъ) попамъ 372 чел. роздано по дв гривны человку, дьяконамъ 150 чел. по 4 алтына. Безмстнымъ попамъ, толпившимся на Спасскомъ Крестц, у Спасскихъ воротъ, 313 чел. по 5 алт., дьяконамъ 19 чел. по 3 алтына, звонарямъ 64 чел. по 2 алт. по 2 деньги, нищимъ въ Застнк 50 р., въ тюрьмы тюремнымъ сидльцамъ и по Приказамъ колодникамъ 923 чел. по алтыну, въ богадльни нищимъ 300 чел. по 4 деньги. Всего роздано на погребеніи патріарха 500 р. 12 алт.

На погребеніи Іоасафа II въ 1672 г. февр. 18 по царскому указу роздано: Новгородскому митрополиту 50 р., Сарскому и Подонскому и Рязанскому по 40 р., двумъ архіепископамъ по 30 р., епископу 25 р., Чудовскому архимандриту 15 р., остальнымъ по 5 р., и т. д. Московскимъ мстнымъ попамъ 315 ч. по 2 гривны, дьяконамъ 150 ч. по 4 алт., безмстнымъ попамъ 179 ч. по 5 алт. дьяконамъ 9 ч. по гривн, безмстнымъ старицамъ 18 ч. по алтыну, въ Большую тюрьму 680 ч. и во вс Приказы колодникамъ всего 1081 чел. по алтыну, во вс богадльни нищимъ 533 чел. по 4 д., патріаршимъ больничнымъ и Успенскимъ нищимъ 30 ч. по алтыну. Всего израсходовано 611 р. 28 алт.

Блымъ и чернымъ властямъ и соборному причту раздавалъ въ собор самъ В. Государь.

На погребеніи Питирима роздано 491 р. 7 алт. Властямъ и соборянамъ въ собор раздавалъ самъ же Государь изъ своихъ рукъ. На погребеніи Іоакима роздано 448 р. 25 ал. На погребеніи Адріана—371 р. 31 алт. 2 д.

Погребеніе совершалось, вроятно по завщанію покойныхъ, неодинаково. Патріарха Іоасафа I схоронили власти, переложивъ его прахъ изъ деревяннаго гроба въ каменный, при чемъ дубовый его гробъ, посл переложенія тла въ каменный, ‘по государеву указу велно было поставить въ Колокольницу, подъ большой колоколъ’. Что значило это государево распоряженіе, неизвстно. Такимъ же порядкомъ былъ схороненъ и патріархъ Іоакимъ съ переложеніемъ праха властями изъ деревяннаго въ каменный гробъ. Но Питиримъ не былъ перелагаемъ и въ дубовомъ гробу былъ положенъ въ каменный гробъ, какъ и послдній патріархъ Адріанъ.

Посл погребенія надъ могилою сооружалась кирпичная надгробница съ замычкою ея свода. Эти надгробницы существуютъ и донын. По окончаніи работъ надгробницы покрывали повседневнымъ покровомъ изъ чернаго сукна, съ изображеніемъ изъ серебрянаго кружива обычнаго креста. Праздничный покровъ шили изъ бархата съ изображеніемъ креста изъ серебрянаго кованаю кружива.

На гробниц поставляли кіотъ съ иконами и передъ ними шанданы со свчами, а также и серебряное блюдо для кутьи, на чемъ кутью ставить.

Восковыхъ свчей на погребеніи выходило 6 и 7 пудовъ слишкомъ.

Въ поминовеніе по царскому указу по всмъ церквамъ раздавались сорокоусты, въ главные монастыри, по 4 и по 3 р., въ въ другіе и въ приходскія церкви по 2 р.

По Іоасаф I было роздано въ монастыри, въ соборы и въ церкви всей Москвы и съ загородными слободами 858 р. Всхъ Московскихъ церквей въ это время (1640 г.) насчитывалось 353. Кром того, на поминки, на третины, девятины, полусорочины и сорочины въ едоровскій монастырь у Никитскихъ воротъ братіи 21 чел., по 6 денегъ на каждый поминокъ, да въ тюрьмы на полусорочины и сорочины, 539 чел., по 6 денегъ, въ застнках нищимъ по 50 р. на каждый день поминокъ, всего 200 рублей. Всего сорокоустовъ и милостынныхъ денегъ вышло 1092 рубля 29 алтынъ.

Во всю четыредесятницу, въ день и въ ночь, въ собор надъ гробомъ покойнаго псалтырники (соборные протодьяконъ, два ключаря, 4 попа, 4 дьякона) говорили псалтырь. Дано по три рубля. Другіе псалтырники, домовые патріаршіе попы и Крестовые дьячки, говорили псалтырь въ патріархов кель, на мст, во всю же четыредесятницу,—дано 21 р.

Само собою разумется, что вс Московскіе нищіе въ эти похоронные дни благоденствовали, получая непрестанную милостыню. Кром особыхъ дачъ въ дни церковныхъ поминовенныхъ службъ, они каждый день и въ первую и во вторую четыредесятницу собирались на патріаршій дворъ и получали по 2 деньги, т.-е. по копйк каждый. При полученіи такой дачи по Іоасаф II, когда имъ роздано по 2 деньги, 47 р. 4 алт., слдовательно, 4700 человкамъ, они въ толп растоптали до смерти одного нищаго, несчастнаго Мартина.

По Адріан въ день его кончины 16 окт. и потомъ въ Четыредесятницу, спускаючи съ патріарша Кремлевскаго большаго двора, нищимъ мужеска и женска полу и малымъ ребятамъ въ первый день 1502 челов., а во второй 1657 челов. роздано по 2 денги. Да въ день погребенія 17 окт. роздано такимъ же ни~ щимъ 5137 челов. по 2 денги, по Приказамъ колодникамъ 608 челов. по 6 д. Окт. 25 кресцовскимъ и безмстнымъ попамъ 191 чел. по 3 алт. по 2 д., дьяконамъ 15 чел. по 10 денегъ.

Обыкновенно похоронные расходы производились частью изъ патріаршей казны, но большою частію изъ казны царской, почему царь Алексй Мих. изъ собственныхъ рукъ въ собор и раздавалъ всмъ слдуемыя дачи. Царь Михаилъ ед. по Іоасаф въ вчный поминокъ далъ въ соборъ Успенскій 200 р., спустя уже три года по его кончин.

Намъ остается упомянуть о надписяхъ или лтописяхъ на каменныхъ плитахъ о преставленіи патріарховъ. На каменной гробовой крыш каменнаго гроба у Адріана была вырзана слдующая подпись: ‘Зд во гроб тломъ лежитъ великій господинъ святйшій Киръ-Адріанъ архіепископъ Московскій и всеа Росіи и всхъ сверныхъ странъ патріархъ, иже преставися 7209 лта, мсяца октоврія съ 15 числа въ нощи 1-го часа въ четвертой чети. Его же душу Боже творче упокой’. А у надгробницы на доск вырзано наружными словами сице: ‘Мірозданія 7209 лта Христа же Господа 1700 мсяца октоврія съ 15 числа подъ среду въ нощи 1-го часа въ четвертой четверти волею Творца Нашего Бога успе благонадежно на вчное житіе въ церковныхъ таинствахъ великій господинъ святйшій Киръ-Адріанъ архіепископъ Московскій и всеа Росіи и всхъ сверныхъ странъ патріархъ и погребено тло его во гроб на семъ мст. Патріаршъ свой престолъ правилъ десять лтъ пятдесятъ три дни, отъ рожденія своего им шестдесятъ третіе лто съ октября 2 дня. Его же душу да упокоитъ Господь въ вчномъ Своемъ небесномъ блаженств. Всякъ зрящи гробъ сей помолися’.

Боровицкая мстность.

Входя въ Боровицкія ворота, мы вступаемъ въ мстность первоначальнаго городка Москвы. Эта мстность въ настоящее время совсмъ измнила свой первобытный видъ. Въ начал это была высокая береговая гора, выдававшаяся къ устью рки Неглинной крутымъ мысомъ, на который даже и въ начал XIX столтія отъ Боровицкихъ воротъ трудно было не только взъхать, но и взойти. Боле отлогій въздъ направлялся влво отъ воротъ по линіи зданія теперешней Оружейной полаты, гд прежде находился государевъ Конюшенный дворъ или Аргамачь конюшни. Крутая гора получила теперешнюю довольно отлогую площадь во время постройки Новаго Императорскаго дворца въ 1847 г. Прежній древній уровень горы совпадалъ съ уровнемъ зданія этого Дворца и отчасти обозначается цоколемъ, нижнимъ этажомъ зданія Оружейной полаты.

На самой гор и, по всему вроятію, на самой средин древняго поселкагородка стояла первая на Москв церковь во имя Рождества Іоанна Предтечи, конечно, деревянная, каменная на томъ же мст была выстроена только въ 1461 г., а потомъ снова построена въ 1509 г. архитекторомъ Алевизомъ Новымъ и разобрана въ 1847 г.

По свидтельсхву лтописца, церковь была срублена въ томъ бору, т.-е. изъ деревъ того бора, который покрывалъ всю мстность этой береговой кручи, и оставилъ память о себ въ наименованіи воротъ Боровицкими, о чемъ мы говорили въ своемъ мст, стр. 62, 65.

При переселеніи св. митрополита Петра на жительство въ Москву церковь Іоанна Предтечи послужила святительскою каедрою, первымъ соборомъ города, возл котораго было построено и жилище митрополита, по всему вроятію, на старомъ первоначальномъ мст Княжескаго двора. Храмъ стоялъ въ 30 саженяхъ отъ угла Новаго Императорскаго дворца.

Очень трудно, за неимніемъ достаточныхъ свидтельствъ, указать въ точности самое мсто возл храма, гд находилось жилище первосвятителя Петра.

Можно предполагать, что его хоромы находились съ сверной стороны этого храма, какъ потомъ святитель основалъ свой дворъ и у новой соборной церкви во имя Успенія, тоже съ сверной стороны. Съ южной стороны оставалось мсто до склона горы въ размр около 20 сажень, гд устроиться значительнымъ митрополичьимъ дворомъ не совсмъ было возможно по тснот помщенія. Здсь могли помщаться только самыя кельи святителя, какъ это обнаружилось при возобновленіи храма посл нашествія на Москву двадцати европейскихъ народовъ. ‘Тогда’, говоритъ И. М. Снегиревъ, ‘при сравниваніи земли (около храма) на южной сторон открылось основаніе деревяннаго зданія, примыкавшаго къ самой церкви, лежащія въ земл бревна и перекладины обнаружили расположеніе жилища, можетъ быть, остатокъ древняго двора митрополита’. Предположеніе очень вроятное. Но говоря не о кельяхъ только, а о цломъ двор, мы должны замтить, что и западная сторона храма также не представляла просторнаго удобства для боле или мене, но неотмнно обширнаго митрополичьяго двора съ его необходимыми служебными частями, такъ какъ здсь находился самый уголъ и косогоръ Кремлевскаго крутого берега, гд могли помститься также только жилыя хоромы безъ особыхъ служебныхъ частей. Мы выше такъ и предположили, что такія хоромы существовали собственно для жилища святителя съ западной стороны храма, а служебныя ихъ постройки могли расположиться по свободной сверной сторон храма.

На этомъ мст, то-есть съ западной стороны храма, въ половин ХV ст. стояли хоромы вдовствующей (1425—1453 г.) вел. княгини Софьи Витовтовны, завщанныя ею своему любимому внуку кн. Юрью Вас, третьему сыну Василія Темнаго. Когда въ 1461 г., вмсто деревянной, перковь Іоанна Предтечи была построена каменная, то Новгородскій лтописецъ отмтилъ, что она построена передъ дворомъ кн. Юрья Васильевича, а такъ какъ церкви обыкновенно ставились съ восточной стороны двора, какъ и подобало быть святын, то указаніе ‘передъ дворомъ’ можетъ обозначать именно западную сторону мстности.

Подъ горою на Подол, подъ этимъ дворомъ, противъ него, находились дворы и ‘подольные дворцы’, также принадлежавшіе вел. княгин Софь, въ томъ числ и устроенный ею Житничный дворъ, сохранившій свое мсто до половины ХVIII столтія.

Очень вроятно, что дворъ вел. княгини занималъ старое мсто перваго княжескаго жилища въ Москв, быть можетъ, отъ временъ Юрья Долгорукаго. Какъ старое Великокняжеское владнье, онъ потому и былъ переданъ во владнье вдовствующей вел. княгини.

Этотъ дворъ могъ также принадлежать и второму сыну Ивана Калиты, Ивану Ивановичу, когда, по смерти отца, по его завщанію, братья распредлили всю Москву на три доли, а вмст съ тмъ и дворовыя мста на Кремлевской гор, при чемъ старшій Симеонъ, какъ вел. князь, поселился въ отцовскомъ двор у Спаса на Бору, младшій Андрей за церковью Архангела Михаила, о чемъ говорено въ своемъ мст.

Для средняго Ивана Ивановича оставалось старое княжеское мсто у Боровицкихъ воротъ, на которомъ до того времени пребывалъ святитель Петръ, переселившійся потомъ въ 1325 году на новое мсто у новаго заложеннаго имъ собора во имя Успенія Богородицы.

Какъ бы ни было, но вся мстность вокругь храма Іоанна Предтечи, представляющая теперь довольно обширную чистую площадь, въ первое время Москвы была занята дворомъ Великокняжескимъ, древнйшимъ жилищемъ Московскихъ князей отъ XII до ХІV ст. Она же обнимала и пространство древнйшаго городка Москвы. Ея границею къ востоку былъ монастырь Спаса на Бору, гд при постройк Новаго дворца было открыто и древнее городовое укрпленіе — ровъ и валъ, палисадъ. Монастыри обыкновенно ставились при выздахъ изъ города на прозжихъ путяхъ.

Впослдствіи, когда Москва достигла и стола Великокняжескаго, дворъ ея князей подвинулся отъ стараго двора дале къ востоку и занялъ мстность, на которой нын расположенъ Новый Императорскій дворецъ съ внутреннимъ дворомъ у Спаса на Бору или какъ, потомъ обозначали (въ XVII ст.), у Спаса на Дворц. Въ начал стоявшій на границ Кремлевскаго городка монастырь Спаса сталъ потомъ средоточіемъ для дворцовыхъ зданій, подробная исторія которыхъ изложена нами въ книг: Домашній быть Русскихъ царей.

Мы упомянули, что первое поселеніе святителя Петра могло съ необходимымъ удобствомъ устроиться, по всему вроятію, отчасти съ западной, а боле съ сверной стороны Предтечинскаго храма. На этомъ мст въ начал XV ст. поселился выхавшій на службу къ великому князю Василью Дмитріевичу правнукъ Литовскаго вел. князя Гедимина, князь Юрій Патрикевичъ. Василій Дмитріевичъ такъ обласкалъ его, что выдалъ за него дочь свою Анну (по другимъ свидтельствамъ Марью) и посадилъ его на первое мсто въ сред Московскаго боярства, изъ-за чего произошли потомъ немалыя мстническія, а затмъ и политическія смуты между боярами. Своимъ первенствующимъ мстомъ кн. Юрій всколебалъ старыя боярскія отношенія даже и къ самому вел. князю. На его двор въ 1445 г. временно поселился возвратившійся изъ Татарскаго плна вел. князь Василій Васильевичъ. Этотъ дворъ перешелъ потомъ къ сыну Юрья, Ивану Юрьевичу, который посл отца сохранялъ такое же первенствующее мсто между Московскими боярами, о немъ лтописецъ и упомянулъ, что его дворъ находился на мст двора митрополита св. Петра.

Участь великихъ бояръ оканчивалась нердко грозною опалою и даже смертною гибелью. Въ такую опалу попалъ и Иванъ Юрьевичъ въ 1499 г., когда былъ раскрытъ какой-то его умыселъ противъ вел. княгини Софьи-Грекини заодно съ Семеномъ Ряполовскимъ, который поплатился головою за свою вину. Иванъ Юрьевичъ и съ дтьми былъ взятъ и постриженъ въ монахи.

Но еще лтъ за семь до этой опалы Иванъ Юрьевичъ долженъ былъ отдать свой дворъ на временное помщеніе вел. князю. Въ 1492 г., приступая къ постройк каменнаго дворца, вел. князь Иванъ Васильевичъ повеллъ деревянный свой дворецъ разобрать и по этому случаю переселился со всмъ семействомъ въ нововыстроенный посл пожара новый дворъ кн. Ивана Юрьевича. Стало быть, это былъ дворъ очень обширный, помстительный для всей семьи вел. князя. Между тмъ вел. князь строилъ себ особый временной дворецъ за Архангельскимъ соборомъ, на старомъ мст, гд нкогда находился дворъ третьяго сына Калиты, Андрея, и его славнаго сына Владиміра Андреевича Храбраго.

Продолжая разборку стараго дворца, вел. князь выселилъ отъ Боровицкихъ воротъ всхъ другихъ владльцевъ тамошними дворами, въ томъ числ и Ивана Юрьевича Патрикева, которому въ обмнъ на его дворъ далъ ему мста вокругь церкви Рождества Богородицы, со стороны Спасскихъ воротъ, гд стояли дворы бояръ Морозовыхъ, кн. Ряполовскихъ и др.

Такимъ образомъ, вел. кн. Иванъ Вас. совсмъ очистилъ Боровицкій уголъ, древнйшую мстность княжескаго поселенія въ Кремл, и въ 1499 г., закладывая себ новый уже каменный дворецъ дале къ востоку на мст стараго деревяннаго, занялъ подъ свой дворъ и всю Боровицкую мстность, которую со стороны рки по гор отъ своего стараго двора и до самыхъ Боровицкихъ воротъ отгородилъ каменною стною, несомннно для безопасности и отъ пожара, какъ это случилось въ великій пожаръ 1493 г., когда огонь перекинулся на дворецъ изъ Зарчья, а также и для безопасности въ осадное время, когда изъ Зарчья могли прилетать вражьи Татарскія стрлы въ поставленныя здсь хоромы и разныя служебныя зданія. Эта стна примыкала къ стнамъ храма Іоанна Предтечи. Затмъ и самый свой новый дворъ вокругь церкви Спаса на Бору вел. князь также отгородилъ стною съ воротами къ Боровицкому углу, гд былъ устроенъ особый дворъ Конюшенный, Аргамачьи конюшни. Въ ХVІІ ст. эти ворота перестроены въ вид красивой башни, отчего и прозывались Красными, а также и Колымажными отъ близости колымажныхъ помщеній (Альбомъ видовъ No XVII).

По свидтельству лтописцевъ, новый каменный дворецъ строился цлыхъ 12 лтъ и былъ оконченъ уже при сын Ивана, Вас. при Васильи Ив., который и перешелъ въ него на житье въ 1508 г.

Выше мы видли, что на гор противъ Житнаго двора находился дворъ вел. княгини Софьи Витовтовны съ западной стороны отъ церкви Іоанна Предтечи. Другая знаменитая Софья Палеологъ (1503 г.), повидимому, основала свое особое жилище съ восточной стороны отъ этой церкви, на что указываютъ извстія о великомъ пожар въ Кремл вь 1493 г., когда погорли дворъ вел. князя и дворъ вел. княгини, сгорла и разрушилась самая эта церковь, въ ней сгорлъ и священникъ, а подъ церковью выгорла Казна вел. княгини Софьи, обгорла и стрльница Боровицкая.

При постройк каменнаго дворца на этомъ мст были сооружены, несомннно, для вел. княгини каменныя полаты, цлый корпусъ которыхъ начинался почти у самаго алтаря Предтечинской церкви, въ пяти саженяхъ отъ него, и простирался вверхъ по краю горы къ Набережнымъ большимъ полатамъ въ длину на 30 саж., съ крыльцомъ въ 3 саж., а въ ширину на 8 сажень.

На план дворца 1751 г. этотъ корпусъ своими линіями рзко отдляется отъ общей линіи построекъ, идущихъ отъ Сртенскаго собора къ Большой Набережной полат, что указываетъ на его боле древнюю постройку.

Дале, между этимъ корпусомъ и Набережными полатами въ то время высились, на 12 саж. длины, деревянные чердаки или терема. Полаты упомянутаго корпуса примчательны тмъ, что въ одной изъ нихъ сажали неугодныхъ правительству или опасныхъ людей изъ царской семьи и изъ ближнихъ сановниковъ. Въ 1534 г. въ эту полату былъ посаженъ Михаилъ Глинскій, въ 1537 г., дядя царя Ивана, князь Андрей Ивановичъ, гд и умеръ страдальческою смертью, въ 1538 г. сюда же былъ посаженъ наперсникь вел. княгини Елены, князь Иванъ ед. Овчина-Телепневъ — Оболенскій, умеръ онъ голодомъ и тяжестью желзною.

Въ 1699 г., при учрежденіи для купцовъ и посадскихъ людей особаго управленія съ Бурмистрами во глав, въ полатахъ этого корпуса была помщена Бурмистрская Ратуша.

Пространство, остававшееся между упомянутыми полатами въ 12 саж. длины, при цар Иван Грозномъ было застроено новымъ помщеніемъ для его двухъ сыновей, царевича Ивана 7 лтъ и царевича едора по четвертому году.

Въ самый день кончины царицы Анастасіи Романовыхъ, 7 августа 1560 г., опечаленный и что-то особое для своей жизни замышлявшій царь повеллъ ‘дтямъ своимъ длати дворъ особной на взруб, позади Набережныя большія полаты, а на двор у нихъ поставити храмъ большой во имя Сртенія Господа Исуса Христа, съ предломъ Никиты Столпника чудотворца Переяславскаго’, устроеннымъ теплою церковью, необходимою для малолтныхъ.

Никита Столпникъ почитался въ царской семь великимъ Божіимъ угодникомъ по случаю оказаннаго чудотворенія при рожденіи именно царевича Ивана Иван., когда родители, бывши въ Переяславл. усердие помолились у его гроба о дарованіи имъ чадородія, что и исполнилось рожденіемъ царевича, а потомъ и другого царевича едора.

Государь повеллъ длать церкви и хоромы спшно, чтобы дтямъ въ томъ двор устроиться ране, такъ какъ наступало осеннее время. Безъ малаго черезъ полгода и хоромы и церковь были построены и 2 февраля 1561 г. новый храмъ былъ освященъ митрополитомъ Макаріемъ, въ присутствіи самого царя и царевичей, и причтенъ къ соборнымъ храмамъ съ учрежденіемъ въ немъ протопопствія.

Съ такою же поспшностью государь выселилъ изъ своего дворца и своего брата, Юрья Васильевича, которому также скоро былъ построенъ особый дворъ на мст теперешняго Малаго дворца. 21 ноября того же 1560 г. государь уже пировалъ у него на новосель, слдовательно новый дворъ и съ церковью Введенія, конечно, деревянной, строился всего только 31/2 мсяца.

Жилъ также въ царскихъ хоромахъ, у Спаса на Дворц, и малолтный царь Казанскій, Александръ Сафакиревичъ, котораго государь точно такъ же поспшно выселилъ, устроивъ ему особый дворъ у Николы Гостунскаго.

Какъ упомянуто, хоромы царевичей, Ивана и едора, были поставлены на взруб, т.-е. по тснот мста на склон Кремлевской горы, для чего въ самомъ этомъ склон была взрублена площадка для хоромъ, посредствомъ такъ называемыхъ въ то время избицъ, деревянныхъ срубовъ, насыпанныхъ землею, на которыхъ и была утверждена площадь хоромъ.

При Годунов этотъ дворецъ, вмсто деревяннаго, былъ построенъ каменный, вмсто деревяннаго взруба построены въ гор каменныя полаты длиннымъ четыреугольникомъ, въ средин котораго образовался особый дворъ. Эти постройки были произведены съ благотворительною цлью во время страшнаго голода въ 1601 — 1603 гг. Царь Борисъ, видя такое Божіе прогнваніе, повеллъ длати каменное дло многое, чтобы людямъ питатися, и сдлаша каменныя полаты большія на Взруб, гд были царя Ивана хоромы, т.-е. его дтей, гд вроятно живалъ и самъ Грозный, строитель этихъ хоромъ.

Каменная постройка Годунова была возведена отъ уровня Подольной низменности до уровня нагорной площади въ вид большого корпуса слишкомъ на 50 саж. длиною и въ 8 сажень ширины, стоявшаго внизу подъ горою лицомъ къ Кремлевской стн. Корпусъ соединялся съ нагорною площадью двумя крылами, такой же ширины, возведенными по откосу горы въ длину отъ края горы на 18 сажень, такъ что всей длины крыльевъ и съ шириною корпуса составилось боле 25 сажень.

Съ лицевой стороны въ зданіи было устроено 8 полатъ, семь по 4 саж. ширины и одна наугольная къ Житному двору въ 6 сажень, надъ этою послднею полатою и были выстроены хоромы Самозванца на 48 саженяхъ въ квадрат. Подъ полатами находились тхъ же размровъ погреба.

Годуновъ на этомъ каменномъ основаніи построилъ и себ особый дворецъ деревянный, который былъ разрушенъ по повелнію воцарившагося Самозванца, какъ вертепъ будто бы злого чародйства. Тогда разсказывали, что ‘въ подземель этого дома находилась статуя таинственнаго вида, съ горящею въ рук лампадою, обсыпанная внизу значительнымъ количествомъ пороха. Увряютъ, замчаетъ современникъ, что если бы масло догорло, лампада упала бы съ огнемъ на землю, порохъ вспыхнулъ бы и, поднявъ на воздухъ весь домъ, разрушилъ бы сосдственныя зданія. Къ счастію, говорятъ, замыселъ былъ открытъ, и статую сокрушили до гибельнаго взрыва. Борисъ обвинялъ въ чародйств Дмитрія, Дмитрій уличалъ въ томъ же Бориса. Въ Россіи и теперь во всемъ видятъ колдовство и жалуются на чародевъ’, заключаетъ современникъ (Сказанія о Самозванц, III. 143).

Мстность этого Дворца на Взруб была такъ красива по своему положенію, что и Самозванецъ здсь же выстроилъ деревянныя хоромы и для себя, и для царицы Марины. Современники называютъ эти хоромы не только красивыми, но и великолпными по богатой ихъ уборк, а самъ Самозванецъ, по словамъ его любимца кн. Хворостинина, очень похвалялся, что выстроилъ такія чудныя храмины.

Хворостининъ обзываетъ эти постройки блудническими храмами. Исаакъ Масса приложилъ къ своему сочиненію рисунокъ этихъ хоромъ, напоминающихъ вообще постройки извстнаго Коломенскаго дворца.

Въ этомъ самомъ дворц совершилась и погибель Самозванца. Преслдуемый толпою мятежниковъ и уже раненый, онъ выкинулся изъ дворца въ окно съ большой высоты внизъ на землю, возл Житнаго двора, при чемъ вывихнулъ себ ногу. Стоявшіе на караул у Боровицкихъ (названныхъ Чертольскими) воротъ стрльцы увидали лежащаго государя, услыхали его стоны и явились къ нему на помощь. Они подняли его, облили водой и ввели на каменный фундаментъ (подклтъ), на которомъ стоялъ деревянный домъ Бориса Годунова, какъ упомянуто, разрушенный по его же Самозванцеву приказанію. Но и защитникамъ стрльцамъ не было пощады. Разбившагося царя-Самозванца приволокли опять въ его комнаты, прежде великолпно убранныя, а теперь разграбленныя, обезображенныя.

Здсь покончили его жизнь выстрлами изъ ружья купецъ Григорій Валуевъ и Иванъ Васильевичъ Воейковъ.

Въ Смутное время, когда Кремль былъ занятъ Поляками, въ этихъ хоромахъ вроятно размщались разные воинскіе чины. Оставались ли цлыми хоромы посл Смуты съ воцареніемъ Михаила едоровича, неизвстно, а въ случившійся большой пожаръ въ 1626 г., когда погорлъ и патріаршій, и царскій дворъ, и Житницы, несомннно погорли и Самозванцевы хоромы, оставившія только каменное зданіе Годуновской постройки, на которомъ он красовались до этого времени.

Но память о поселеніи здсь Самозванца сохранялась до временъ Петра Великаго. Въ 1702 г. по случаю изысканій удобныхъ во дворц полатъ для заводимаго тогда комедійнаго дла упомянуты и Розстригинскія полаты, одазавшіяся неудобными для комедій. Такъ былъ названъ тотъ корпусъ, который примыкалъ къ деркви Іоанна Предтечи и былъ, какъ мы упоминали, построенъ для в. княгини Софьи Полеологъ. Разстригинскими полаты вроятно прозывались по старой памяти между дворцовыми служителями.

Разстрига, кром своего деревяннаго дворца, несомннно занималъ и близлежащія каменныя полаты упомянутаго корпуса, почему он и сохраняли его прозваніе.

Впослдствіи вмсто хоромъ здсь разведенъ былъ такъ называемый Набережный садъ, о которомъ прямыя извстія появляются однако только къ концу ХVІІ ст. Можно предполагать, что къ устройству здсь сада было приступлено еще при цар Михаил съ того времени, когда въ 1633 г. была проведена во дворецъ вода съ Москвы-рки. Подъ садомъ въ полатахъ еще при Годунов былъ помщенъ Денежный дворъ для чеканки серебряныхъ денегъ. Впослдствіи этотъ дворъ сталъ именоваться Старымъ, потому что въ другихъ полатахъ подъ садомъ же былъ устроенъ Новый Денежный дворъ. Въ конц XVII ст. здсь находилось два Денежныхъ двора, Старый, Серебряный, изготовлявшій серебряную монету и другой, Мдный, изготовлявшій съ 1700 года мдныя денежки и полушки. Этотъ Мдный дворъ заведенъ, по всему вроятію, еще при цар Алекс Михаилович для задуманной тогда чеканки, вмсто серебряной, мдной монеты.

Мы обозрли правую сторону отъ входа въ ворота, собственно Боровицкую мстность, перейдемъ теперь къ обозрнію ея лвой стороны.

На мст существовавшаго здсь у самой городовой стны Конюшеннаго двора, въ той его части, которая находилась противъ дворцовой церкви Рождества Богородицы съ предломъ св. Лазаря, въ прежнее время, въ 1473 г., расположенъ былъ дворъ Удльнаго Верейскаго князя Михаила Андреевича, обозначенный въ его духовной, что у Лазаря Святаго, занимавшій мстность и у самой Кремлевской стны, въ которой былъ устроенъ его каменный погребъ. По всему вроятію, князь Михаилъ владлъ этимъ дворомъ посл своего отца Андрея Дмитріевича. Онъ померъ въ 1486 г. и завщалъ свой дворъ великому князю Ивану Васильевичу.

За Лазаремъ Святымъ, можетъ быть по сосдству этого двора, находился въ 1485 г. и дворъ итальянца Фрязина Антонія или Петра Антонія, архитектора, строившаго Кремлевскія стны и башни и Грановитую полату. На этомъ двор въ 1485 г. былъ посаженъ въ заключеніе въ опал и самъ знаменитый Аристотель Фіоравенти, жившій также неподалеку отъ Дворца, вроятно въ этой же мстности. Итальянецъ Контарини разсказываетъ, что во время его пребыванія въ Москв въ 1476 году ему отведено было помщеніе въ томъ же дом, гд жилъ Аристотель. Домъ этотъ былъ довольно хорошъ и находился неподалеку отъ Дворца.

Аристотель въ упомянутомъ 1485 г. въ август ходилъ съ вел. княземъ завоевывать Тверь, съ пушками и другими осадными орудіями, но посл блистательнаго похода, окончившагося присоединеніемъ всего Тверского княжества къ Московскому государству, зимою Аристотель подвергся грозной опал по случаю зврской казни Нмца-врача. Въ томъ году пріхалъ въ Москву къ вел. князю врачъ, нкій нмчинъ Антонъ. Вел. князь держалъ его въ великой чести. Врачевалъ онъ, между прочимъ, Татарскаго князя Каракучу изъ свиты царевича Даньяра и уморилъ его смертнымъ зеліемъ за посмхъ. Вел. князь выдалъ нмчина головою Каракучеву сыну, который, мучивъ его, хотлъ оставить его живымъ, взявши окупъ. Но вел. князь повеллъ казнить его. Татары свели его на Москву-рку подъ мостъ (Москворцкій) и зарзали его ножомъ, какъ овцу. Услыхавши о такой свирпой казни несчастнаго нмчина, Аристотель, боясь и за себя, сталъ проситься у вел. князя, чтобъ отпустилъ его изъ свирпой Москвы въ свою землю. Вел. князь опалился на эту просьбу, посадилъ его въ заключеніе, какъ упомянуто, и повеллъ даже все его имніе описать въ казну. Карамзинъ прибавляетъ, что вел. князь скоро простилъ его, но не указываетъ источника, откуда заимствовано это свдніе.

Въ мстности, гд находились описанные дворы иноземцевъ, въ числ служебныхъ зданій Великокняжескаго дворца расположенъ былъ и Житничный дворецъ вел. князя, сгорвшій въ 1473 г., который составлялъ часть разныхъ служебныхъ дворцовыхъ построекъ, примыкавшихъ къ Троицкому подворью.

Дальше здсь же, у Кремлевской стны, въ ХVІІ стол. стоялъ дворъ царскаго тестя, боярина Ильи Даниловича Милославскаго, въ который онъ перешелъ на новоселье въ 1651 г. Впослдствіи на мст его двора былъ построенъ Потшный дворецъ для театральныхъ представленій, сохранившійся и до нашего времени посл многихъ передлокъ и перестроекъ.

Еще дале къ Троицкимъ воротамъ у Кремлевской же стны въ начал ХVІІ ст. стояли малые дворишки, каждый по 41/2 саж. вдоль и поперекъ, въ которыхъ проживали разныхъ чиновъ служащіе люди.

У самыхъ Троицкихъ воротъ находился Судный Дворцовый приказъ.

Съ постройкою при Иван III новаго каменнаго дворца отдача мстъ такимъ жильцамъ вблизи Великокняжескаго и потомъ Царскаго дворца ограничивалась только малыми дворишками для житья въ нихъ надобнымъ дворцовымъ же государевымъ слугамъ, какимъ былъ, напримръ, въ начал ХVІІ ст. часовникъ Мосйко, наблюдавшій за Кремлевскими башенными часами и жившій во дворик въ 4 саж. въ квадрат возл церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ, откуда въ 1626 г. и былъ выселенъ, потому что этотъ его дворикъ стоялъ близко церкви и государевыхъ конюшенъ.

Подолъ.

Подоломъ Кремля издревле называлась низменная набережная часть Кремлевской мстности, которая въ первоначальное время была значительно обширне, чмъ теперь, особенно въ юго-восточномъ углу города, гд стоитъ церковь Константина и Елены. Существующая теперь гора, какъ мы упоминали, состоитъ изъ насыпи, которая, при постепенномъ своемъ устройств, необходимо засыпала и не малую часть подгорной низины. Въ первоначальное время заселенія Кремлевской горы, когда еще не было стнъ, зта низина, продолжавшаяся и за теперешнею стною Кремля въ Китай-город къ Москворцкому мосту, по всему вроятію, служила мстомъ берегового пристанища для приходящихъ снизу и сверху рки судовъ. Построенныя въ 1156 г., потомъ въ 1340 г. деревянныя стны отдлили это пристанище отъ самаго города, захвативъ и значительную долю береговой низины. Такимъ путемъ и устроился Подолъ города, составившій особый отдлъ Кремлевской мстности, потребовавшій постройку и особыхъ Нижнихъ воротъ, какъ они иногда прозывались, для сообщенія и съ пристанищемъ и затмъ съ торговымъ посадомъ.

Въ XIV и въ XV ст. эти ворота назывались Тимоеевскими. Имя въ виду, что нкоторыя башни и ворота Кремля временами прозывались по именамъ жившихъ вблизи знатныхъ домовладльцевъ, можемъ съ большою вроятностью отнести прозваніе Тимофеевскихъ воротъ къ имени жившаго возл нихъ окольничаго у Дмитрія Донскаго Тимоея Васильевича изъ знаменитаго рода Воронцовыхъ-Вельяминовыхъ, первыхъ тысяцкихъ города Москвы. Тимофей былъ третій сынъ второго тысяцкаго Василья Протасьевича и братъ третьяго тысяцкаго Василья Васильевича, съ сыномъ котораго Иваномъ, казненнымъ въ 1379 г. на Кучковомъ пол, прекратился и важный санъ Московскихъ тысяцкихъ. Можно полагать, что Иванъ побжалъ отъ вел. князя къ врагамъ Москвы именно по тому случаю, что не получилъ по наслдству великое званіе тысяцкаго.

Тимоей Вас, по сказанію житія преп. Кирилла Блозерскаго, богатствомъ и честію (почетомъ) превосходилъ всхъ бояръ того времени. Въ 1376 г. онъ присутствовалъ первымъ при духовномъ завщаніи вел. князя. Онъ не мало прославился въ знаменитой битв съ Мамаевымъ полчищемъ на рк Вож, гд Тимоей съ одну сторону, князь Данило Пронскій съ другую, а князь Великій въ лицо встртили натискъ Татаръ и разбили ихъ, какъ до тхъ поръ не бывало. Враги побжали къ Орд безъ оглядки, оставивъ побдителямъ вс свои обозы со множествомъ всякаго товара. Это случилось 11 августа (въ среду) 1378 г. На этой битв захватили и попа, посланнаго бглецомъ Иваномъ изъ Орды съ мшкомъ какихъ-то лютыхъ зелій.

На Куликовскомъ побоищ Тимоей Вас. также былъ великимъ воеводою, какъ именуетъ его лтописецъ. Въ числ убитыхъ на этомъ побоищ упомянутъ и Тимоей Васильевичъ, но это, по всему вроятію, описка вмсто Тимоея Волуевича, такъ какъ Тимоей Вас. упоминается поздне въ числ бояръ вторымъ, сидвшимъ при духовномъ завщаніи Дмитрія Донскаго, написанномъ незадолго до его кончины въ 1389 г. Тимоей Волуевичъ предводительствовалъ Владимірскимь полкомъ.

Тимоей Вас. достопамятенъ еще и тмъ, что въ его дом воспитывался преп. Кириллъ (въ міру Козма) Блозерскій. Онъ находился въ родств съ Тимоеемъ Вас, почему по кончин родителей былъ отданъ на его попеченіе. Бояринъ очень полюбилъ отрока. Когда онъ достигъ возраста, Тимоей Вас. сподоблялъ его даже и сиднія на трапез съ собою, а потомъ опредлилъ его казначеемъ своего имнія. Но казначей Козма отъ раннихъ лтъ помышлялъ о другомъ, стремясь всею душою служить Богу, но не міру, и вопреки желанію боярина удалился въ монастырь, вначал въ Симоновъ, а затмъ и въ пустыню на Блоозеро.

Неподалеку отъ мстожительства Тимоея Вас, у самыхъ Спасскихъ воротъ, стояла церковь Аанасія патріарха Александрійскаго, о которой впервые упомянуто въ лтописяхъ по случаю пожара въ 1389 г. Впослдствіи при этой церкви упоминается уже монастырь Аанасьевскій, какой, по всему вроятію, существовалъ тутъ съ самаго начала. Затмъ при монастыр появляется и подворье Кирилло-Блозерскаго монастыря. Это даетъ поводъ предполагать, что и въ прежнее время, еще при жизни Преподобнаго и при жизни Тимоея Вас, съ этою церковью у нихъ были добрыя связи, почему при ней и устроилось Кирилловское подворье.

Когда скончался бояринъ Тимоей Васильевичъ, неизвстно. Но память о немъ больше ста лтъ сохранялась въ имени воротъ, возл которыхъ находился его дворъ. Ворота еще въ 1498 г. прозывались Тимоеевскими, хотя въ 1490 г. они именуются уже Константино-Еленскими отъ стоявшей неподалеку церкви во имя Константина и Елены, впервые упоминаемой лтописцами по случаю пожара въ 1470 г.

Въ 1475 г. октября 2, въ 4 часу дня, загорлось внутри города ‘близъ вратъ Тимоеевскихъ’. Князь великій самъ со многими людьми прибылъ на пожаръ и вскор угасилъ его. Оттуда вел. князь пошелъ во дворецъ къ столу на обдъ, но въ тотъ же часъ загорлось и у Никольскихъ воротъ, и пожаръ такъ распространился, что выгорлъ мало что не весь городъ, едва уняли въ 3 часу ночи, самъ вел. князь со многими людьми. Однхъ церквей каменныхъ обгорло 11, да 10 застнныхъ каменныхъ, да 12 деревянныхъ.

А Подоломъ погорло по дворъ боярина едора Давыдовича. Этотъ дворъ находился близь Тайницкихъ воротъ, который вообще указываетъ, что въ ХІV и ХV столтіяхъ на Кремлевскомъ Подол, кром простыхъ обывательскихъ, существовали и дворы боярскіе. Такой дворъ находился и вблизи наугольной башни Кремля, принадлежавшій боярину Никит Беклемишеву, именемъ котораго стала прозываться и упомянутая башня Беклемишевская. Дворъ потомъ перешелъ къ его сыну Ивану Никитичу, прозваніемъ Берсеню.

Сколько можно судить по свдніямъ, какія даютъ объ этомъ двор лтописныя и другія указанія, Берсеневъ дворъ отличался своимъ крпкимъ устройствомъ, а потому служилъ какъ бы крпостью, для заключенія въ немъ опасныхъ людей или такихъ, которыхъ надо было держать подъ стражею.

Въ 1472 г. сюда былъ посаженъ вмсто смертной казни Венеціанскій посолъ Иванъ Тревизанъ за то, что обманулъ Государя, хотлъ прохать въ Орду къ Хану Ахмату подъ видомъ простого купца.

Бояринъ Никита извстенъ своимъ посольствомъ къ Крымскому Хану въ 1474 г. Сыну его Ивану также поручались посольскія дла. Въ 1490 г. онъ встрчалъ въ теперешней дачной мстности Химкахъ (тогда называемой на Хынск) Цесарскаго посла, а въ 1492 г. отправился посланникомъ къ Польскому Королю въ званіи Боярскаго сына, которое въ то время означало не рядового помщика, а прямого сына боярина. Въ 1502 г. онъ здилъ посланникомъ въ Крымъ къ государеву другу, къ хану Менгли Гирею. Все это обнаруживаетъ, что Иванъ Берсень, конечно за свои способности, пользовался значительнымъ вниманіемъ со стороны государя Ивана III. Очень умнымъ человкомъ онъ оказался и при сын государя, при первомъ цар Василь Иванович, съ которымъ однако онъ очень не поладилъ и подвергся большой опал. Имя несчастіе быть умнымъ человкомъ, онъ относился съ разсужденіемъ очень критически къ наступившей при Василіи Иванович крутой перемн во внутренней политик новаго государя, когда вмсто Единодержавія и Самодержавія, столько полезнаго для государства, появилось на поприщ Управленія Государствомъ безграничное и свирпое Самовластіе, развившееся до сумасшествія при Иван Грозномъ.

Берсень виноватымъ оказался за то, что говорилъ Государю встрчно, т.-е. съ противорчіемъ, по какому-то поводу о Смоленск.

Новый Государь не любилъ такихъ возраженій и крикнулъ на него: ‘Поди, смердъ, прочь, ненадобенъ ты мн’. Тутъ и послдовала на него опала.

Бесдуя нердко съ прізжимъ ученйшимъ человкомъ того времени, съ Максимомъ Грекомъ, Берсень такъ описывалъ происходившую на Руси перемну въ отношеніяхъ и длахъ:

‘Государь (Васил. Ив.) упрямъ и встрчи противъ себя не любитъ, а кто молвитъ противъ государя и онъ на того опалится. А отецъ его Вел. Князь противъ себя встрчу любилъ и тхъ жаловалъ, которые противъ него говаривали… Добръ былъ Князь Великій Иванъ и до людей ласковъ, и пошлетъ людей на которое дло, ино и Богь съ ними, а ныншній Государь не потому ходитъ, людей мало жалуетъ. А какъ пришла сюда мать Вел. Князя, Софья съ вашими Греками, ино Земля наша замшалась, а дотол Земля наша Русская жила въ тишин и въ миру, теперь пришли нестроенія великія, какъ и у васъ въ Царегород. Вдаешь ты самъ, а и мы слыхали у разумныхъ людей, которая Земля переставливаетъ обычаи свои, и та Земля не долго стоитъ, а здсь у насъ старые обычаи Князь Великій перемнилъ… Нын Государь нашъ, запершися, самътретей у постели всякіе дла длаетъ… Таково несовтіе и высокоуміе…’

Правда, что Берсень отстаивалъ ветхозавтную старину. но старину съ извстной стороны очень добрую, которая, быть можетъ, не допустила бы развиться такому государственному безобразію, какимъ явился свирпый самовластитель и губитель Иванъ Грозный.

Новое поведеніе государя, не ограниченное правомъ боярской Думы и Совта, являлось, по убжденію бояръ, зловредной новостью, которая въ боярской же сред естественнымъ, вполн логическимъ путемъ привела къ общей Смут и чуть не къ погибели Государства.

Какъ бы ни было, но за такія разсужденія и обсужденія Берсень попалъ въ опалу. Въ 1523 г. у него былъ отнятъ его дворъ, на которомъ тогда была помщена княгиня Шемячичева, жена послдняго удльнаго Сверскаго князя, внука знаменитаго Дмитрія Шемяки, коварно призваннаго въ Москву и посаженнаго въ оковахъ въ тюрьму.

Затмъ зимой въ 1525 г. умный человкъ былъ казненъ, отскли ему голову на Москв-рк, вроятно у Живого (Москворцкаго) моста, гд обыкновенно совершались такія казни.

И по смерти Берсеня дворъ его сохранялъ за собою значеніе крпостной тюрьмы. Въ 1537 г. на этотъ же дворъ посадили подъ стражу княгиню несчастнаго князя, родного государева дяди, Андрея Ивановича и съ его малолтнымъ сыномъ Владиміромъ, при чемъ бояре Андрея были пытаны и помщены въ самой башн, ‘въ наугольной Беклемишевской стрльниц’ Самъ князь Андрей былъ посаженъ въ дворцовой полат у церкви Рождества Ивана Предтечи у Боровицкихъ воротъ, гд и скончался страдальческою смертію, какъ неизбжная жертва воцарявшейся государственной идеи. Какъ извстно, и сынъ Андрея, Владиміръ, тоже, какъ и его отецъ, явился помхою для цлей Грознаго Царя.

Можно полагать, что дворъ Беклемишева находился неподалеку отъ двора Тимоей Вас, который жилъ вблизи своихъ Тимоеевскихъ воротъ, а Беклемишевъ въ углу Кремля, вблизи наугольной башни,—оба по восточной линіи Кремлевской стны. Возл Беклемишева, по южной линіи этой стны, находился дворъ Угршскаго монастыря, Угршскій дворъ, съ церковью во имя св. Петра митрополита.

Быть можетъ, этотъ дворъ занялъ то самое мсто, на которомъ былъ садецъ Подольный Алекся митрополита, который онъ отказалъ по духовному завщанію св. Михаилу въ Чудовъ монастырь. Впослдствіи монастыри могли помняться своими владніями, и на мст сада устроилось монастырское Угршское подворье.

Въ 1479 г. сент. 9 отъ этого подворья начался обычный для Кремля опустошительный пожаръ. Въ 6-й часъ ночи, по нашему счету въ 12-мъ часу ночи, когда вс спали и никто не чаялъ пожара, загорлись поварни этого подворья, находившіяся за Кремлевскою стною на берегу Москвы-рки, отъ нихъ загорлась городовая настнная кровля, а затмъ и хоромы внутри города. Изъ Зарчья уже начали кричать, что городъ горитъ, а въ город спятъ, никто не видитъ. Горло всю ночь и 4 часа дня. Подоломъ погорло по дворъ Коломенскаго владыки да по дворъ боярина едора Давыдовича, находившіеся близь Тайницкихъ воротъ. Горою погорло по соборныя церкви, погорлъ весь уголъ Кремля къ юго-востоку.

Самъ великій князь и сынъ его во всю ночь и 4 часа дневныхъ, не ссдаючи съ коней, своими руками разметывали строенія и тушили пожаръ.

Въ 1562 г. на Угршскомъ двор былъ посаженъ въ опал бояринъ Иванъ Дмитр. Бльскій за то, что хотлъ отъхать въ Литву.

Угршское подворье на этомъ мст существовало и въ конц ХVІІ ст., но церковь Петра митр. въ это время находилась уже устроенною въ городовой стн, въ башн, о чемъ упоминаеть опись Кремлевскихъ стнъ 1667 г. Когда послдовало такое устройство церкви, свдній не имемъ. На Годуновскомъ чертеж одноглавая церковь стоитъ на Подол передъ подворьемъ. Быть можетъ, она перенесена на Кремлевскую стну въ башню уже посл пожара въ 1626 г. Она упразднена по случаю предполагавшейся постройки воображаемаго Дворца въ 1770-хъ годахъ.

По писцовымъ книгамъ 1639 г. подворье подъ именемъ Никольскаго занимало пространство въ 9 сажень въ квадрат, потомъ, въ 1657 г., къ этому пространству съ одной стороны оказалась прибавка въ 4 саж.

Въ разстояніи 30 саж. оть Угршской башня прямо къ сверу въ ХV ст. стояла и донын существующая на томъ же мст, хотя и въ новомъ вид, церковь Константина и Елены, впервые упоминаемая по случаю пожара въ 1470 г. До 1651 г. она была деревянная. Въ этомъ году было повелно соорудить ее каменную, но исполнилось ли это повелніе, неизвстно.

Спустя 40 лтъ, въ 1692 г., дек. 4, патріархъ Адріанъ совершилъ ея освященіе, посл возобновленія или посл постройки вновь, также неизвстно.

Въ пожаръ 1737 г. церковь обгорла и снаружи и внутри и была возобновлена, а потомъ въ 1756 г. снова производилось возобновленіе ея иконостаса, стнописи и всей внутренней обдлки.

Въ начал XVII ст. (1621 г.) вокругъ церкви расположены были дворы соборныхъ священиослужителей, во глав съ протопопомъ Успенскаго собора, примыкая къ зданію церкви и къ ея кладбищу въ такой тснот, что отъ алтарей до тхъ дворовъ оставалось пространства всего на 3 саж.

Возл этихъ дворовъ, примыкая къ меж церковнаго кладбища, находилось подворье Данилова монастыря, упоминаемое съ 1616 г., когда оно занимало мсто вдоль 10 саж., поперекъ 7 саж. Время отъ времени эта мра измнялась, увеличиваясь или уменьшаясь въ тхъ или другихъ концахъ на 2, на 3 саж. Въ 1680 г. это пространство указано вдоль на 11 саж., поперекъ на 9 саж. Въ 1688 г. о Даниловскомъ подворь упомянуто, какъ о бывшемъ на томъ мст. Вроятно, монастырь въ зто время ходатайствовалъ о возвращеніи ему стараго его мста, почему въ 1689 г. ему дана выпись на дворовую землю въ той же мстности подъ горою.

Но кажется, что подъ именемъ Даниловскаго подворья должно разумть Угршское, названное въ переписи 1657 г. Никольскимъ и существовавшее подъ своимъ именемъ и въ 1681 г., на это указываютъ мры его земли по писцовымъ книгамъ 1639 г.

Поповская слобода вокругъ церкви существовала до того времени, когда стали было сооружать въ 1770 г. воображаемый Екатерининскій дворецъ. Въ 1754 г. въ ней числилось 14 дворовъ, частію каменныхъ, частію деревянныхъ, тогда ветхіе каменные повелно починить, а вмсто деревянныхъ выстроить каменные. Но черезъ 15 лтъ, по случаю упомянутой постройки Екатерининскаго дворца, вся эта слобода была упразднена, и священнослужители были поселены временно на Крутицкомъ подворь.

Несмотря на то, что эта слобода и въ самомъ Кремл находилась въ удаленномъ и глухомъ мст, она всетаки соприкасалась и къ общественнымъ интересамъ своего времени.

Въ ‘Московскихъ Вдомостяхъ’ 1766 года, генваря 24, No 7, находимъ между прочимъ слдующее объявленiе:

‘Въ дом Большаго Успенскаго собора, протодьякона Петра Андреева, состоящемъ въ Кремл, близъ Тайницкихъ воротъ, у малороссіянина Вас. Ив. сына Репкова, дочь ево Александра, которой только три года оть роду, играетъ на гусляхъ 12 штукъ сама собою безъ всякаго при томъ отъ другихъ указанія. Любопытные могутъ оную видть въ означенномъ дом, плата по 25 кон. съ персоны, также и въ домъ къ себ брать за особливую плату’.

Малороссіянинъ въ теченіи лта усплъ създить въ Петербургъ и, возвратившись въ Москву, октября 27 и ноября 7 снова увдомлялъ Московскую публику слдующимъ объявленіемъ въ Вдомостяхъ:

‘Прибывшаго изъ Санктпетербурга малороссіянина Вас. Ив. сына Репкова четырехлтнюю дочь, безъ всякаго обученія играющую на гусляхъ, любопытные могутъ видть близъ Москворцкихъ воротъ, въ приход церкви Николая Чудотворца, что слыветъ Мокрова, у священника Петра Дмитріева Богомолова’.

Дале Поповской слободы, по направленію къ Тайницкимъ воротамъ, въ XV ст. часть Подольной мстности принадлежала къ стоявшему противъ нея на гор двору кн. Владиміра Андреевича Донскаго. Здсь же находился дворъ Коломенскаго владыки, слд. Коломенское подворье, и потомъ дворъ боярина едора Давыдовича изъ знаменитаго рода Свибловыхъ. Эти два двора упомянуты по случаю пожара въ 1479 г., когда огонь опустошилъ мстность до этихъ двухъ дворовъ.

едоръ Давыдовичъ, прозваніемъ по дду Хромой, пожалованъ въ бояре въ 1471 г., 1483 г. У него было два сына—Григорій да Петръ. Григорій былъ съ 1501 г. окольничимъ и въ 1506 г. пожалованъ въ бояре, 1518 г. Петръ также былъ окольничимъ съ 1501 г., 1515 г. Сыновья, конечно, наслдовали отцу и жили въ томъ же отцовскомъ двор. Можно полагать, что этотъ дворъ въ ХІV ст. принадлежалъ ихъ дду Давыду Ив., сыну Ивана Андреевича Хромаго, который былъ родной братъ едора Андр. Свибла, жившаго на Подол же у наугольной башни отъ Боровицкихъ воротъ. Его именемъ стала прозываться и эта башня, Свибловскою. едоръ Андреевичъ Свибло при Дмитріи Донскомъ былъ первымъ воеводою, громилъ въ 1377 г. Мордовскую землю собиралъ въ Новгород въ 1384 г. черный боръ, дани съ сельскихъ людей, въ 1389 г. былъ у Духовной Донскаго, но при сын Донскаго Василь Дмитр. по какому-то случаю подвергся опал, вс его села, а слд. и дворы, взяты были вел. княземъ и по духовному завщанію, писанному около 1406 г., отданы вел. княгин.

Такимъ образомъ, въ XIV ст. западная половина Подола или западный уголъ Кремлевскихъ стнъ, гд Боровицкія ворота, занята была дворами бояръ Свибловыхъ, если и не по всей этой мстности, начиная отъ двора едора Давыдовича у Тайницкихъ воротъ, то, по крайней мр, въ значительномъ простор для упомянутыхъ дворовъ.

По кончин вел. князя Василія Дмитріевича Свибловское мсто на Подол поступило во владніе его супруги Софьи Витовтовны. Ея старый княжескій дворецъ находился на гор. а здсь, на Подол, подъ дворцомъ стояли ея Подольные служебные дворцы (дворики).

На Подол же находились въ это время дворы: 1) Орины Алексевны, вдовы знатнаго боярина у Дмитрія Донскаго Семена Васильевича, роду Квашниныхъ, присутствовавшаго при духовномъ завщаніи Донскаго и скончавшагося въ 1397 г. Этотъ дворъ съ именемъ Орины Алексевны упомянутъ и въ 1470 г., когда онъ сохранился отъ пожара. 2) Дворъ, гд поставлялъ себ хоромы Степанъ Обобуровъ, купленный потомъ Иваномъ Старковымъ, извстнымъ крамольникомъ при Василь Темномъ. 3) Дворъ омы Ивановича, внука Владиміра Григорьевича Ховрина, отказанный по духовному завщанію 1423 года вел. княземъ Василіемъ Дмитріевичемъ сыну Василью Васильевичу Темному, но теперь находившійся во владніи вел. княгини, которая на этомъ мст построила Житничный дворъ, существовавшій до половины XVIII ст.

Часть того же оминскаго мста вел. княгиня промняла было Ивану Старкову, на его куплю, на упомянутый дворъ Обобурова Степана Дмитріевича, но потомъ отмнила этотъ промнъ и оставила Старкову его куплю, а оминское мсто по-прежнему взяла въ свое владнье.

Упомянутые дворы, кром Старкова, Софья Витовтовна отказывала въ 1453 г. своему любимому внуку, князю Юрью Васильевичу. Въ 1472 г. князь Юрьй Васил. владлъ уже и мстомъ Старкова и отказывалъ его, и съ своимъ дворомъ на гор, своей матери, со всмъ, какъ было при его бабушк, вел. княгин Софь. Въ 1542 г., во время боярскихъ неистовыхъ смутъ, на дворъ омы Головина былъ посаженъ бояринъ Иванъ Хабаровъ въ погребъ подъ полату.

Таковы собранныя нами свидтельства о заселеніи Кремлевскаго Подола въ XIV и XV ст. Мы видли, что это заселеніе, главнымъ образомъ, принадлежало знатному боярству. Очень мало свдній встрчается о дворахъ Подола въ XVI ст. Извстно только, что въ это время западная половина Подола, по случаю новыхъ дворцовыхъ построекъ на гор, была присоединена къ дворцовому хозяйству и отдлена со стороны Тайницкихь воротъ особымъ заборомъ съ воротами, какъ это примтно и на Годуновскомъ чертеж. Восточная половина отъ Тайницкихъ воротъ къ Спасскимъ оставалась заселенною по преимуществу соборнымъ духовенствомъ и монастырскими подворьями.

Въ начал XVII ст. по Подолу возл Кремлевскихъ стнъ пролегала прозжая улица, шириною въ начал у Кирилловскаго подворья въ 5 1/4 саж., потомъ у Андроникова подворья, на которомъ стояла и церковь Сртенія, 21/2 саж. Дале, у двора Успенскаго протодьякона до Тайницкихъ вороть безъ малаго въ 5 саж., отъ Тайницкихъ воротъ до Свибловой башни въ 4 1/4 саж. Здсь въ углу у башни помщался дворцовый Житный дворъ, мимо котораго также проходила улица къ Боровицкимъ воротамъ, существовавшимъ подъ самою башнею, теперь закладеннымъ. Несомннно, что эта улица существовала съ древняго времени, такъ какъ въ видахъ осады городовая стна должна была всегда оставаться свободною отъ всякихъ пристроекъ къ ней, кром лстницъ для всхода на стну.

По этой улиц въ XVII ст. совершалось торжественное шествіе новопоставленныхъ патріарховъ на осляти вокругъ города Кремля для благословенія крестомъ города и окропленія его св. водою.

Шествіе начиналось отъ Спасскихъ воротъ, передъ которыми святйшій передъ образомъ Богоматери говорилъ литію и молитву граду и кропилъ градъ трижды св. водою. Потомъ шествіе слдовало внизъ направо мимо стрлецкой караульни подъ гору къ Тайницкимъ воротамъ, у которыхъ святйшій говорилъ также литію и кропилъ городъ св. водою, а потомъ слдовалъ чрезъ Житный дворъ къ Боровицкимъ воротамъ и тамъ тоже совершалъ. Затмъ халъ Боровицкимъ мостомъ и направо Стрлецкою слободою, память о которой сохранилась въ имени стоящаго тутъ храма Никола Стрлецкій. Шествіе продолжалось мимо каменнаго Троицкаго моста къ Неглиненскимъ (Воскресенскимъ) воротамъ, отъ нихъ къ Никольскимъ и потомъ Красною площадью къ Спасскимъ воротамъ, откуда святйшій шествовалъ во Дворецъ за столъ къ Государю.

Въ иныхъ случаяхъ такое же шествіе совершалось и обратнымъ путемъ, начинаясь тоже отъ Спасскихъ воротъ по Красной площади къ Воскресенскимъ воротамъ и вокругъ города къ Боровицкимъ воротамъ, а отъ нихъ на Житный дворъ и этою Подольною улицею опять къ Спасскимъ воротамъ и потомъ во Дворецъ. Такъ совершалъ шествіе новоизбранный патріархъ Іоакимъ въ 1674 г.

По той же улиц совершались иногда крестныя хожденія въ день Преполовенія, когда на Москв-рк на Живомъ (Москворцкомъ) мосту святили воду и окропляли ею и Китай и Кремль городъ. Эти хожденія обыкновенно, по старому уставу, совершались по стнамъ города, при чемъ патріархъ не участвовалъ въ шествіи, ходили только архіерей и меньшія власти. И только однажды, 1681 г., когда по стнамъ нельзя было ходить, вроятно, по случаю ихъ исправленія, патріархъ Іоакимъ шествовалъ самъ по земл, то-есть по упомянутой же улиц. въ 1765 г., эти крестные ходы по городскимъ стнамъ были отмнены для того, что во многихъ мстахъ т грады (стны) разобраны, а въ иныхъ развалилисъ и ходить опасно.

Въ городовой стн у Житнаго двора стояла и досел существующая башня, въ которой находились ворота на берегъ Москвы-рки, называемыя Портомойными, потому что служили для царской Портомойной полаты проздомъ съ царскимъ бльемъ для полосканья. Въ половин ХVІІ ст. эта башня именуется Благовщенскою и самыя ворота также именуются Благовщенскими, по случаю описи ветхостей Кремлевскихъ стнъ въ 1645—1647 гг.

Несомннно, что прозваніе воротъ происходило отъ изображенной на нихъ иконы Благовщенія. По преданію, икона явилась самописанною на стн башни, т.-е. вроятно надъ воротами, какъ изображались подобныя иконы надъ всми воротами.

Въ 1730 г. императрица Анна Ив., получивъ свдніе объ этой самописанной на стн святын, повелла при икон построить каменную церковь во имя Благовщенія, ‘такъ чтобы вншняя стна башни, на которой существуетъ икона, находилась внутри церкви’. Храмъ былъ оконченъ постройкою въ 1731 году.

За Тайницкими воротами, которыя въ 1584 г. именуются и Водяными, а въ 1681 г. Потайницкими, по берегу Москвы-рки издревле существовали также дворы и постройки, принадлежавшіе и частнымъ лицамъ и государеву хозяйству. Выше упомянуто, что Угршское подворье имло за стною свои поварни, вблизи Беклемишевской башни. Дале, близь Тайникихъ воротъ, въ 1645 г. существовалъ Оружейный амбаръ, наполненный ружьемъ, который, быть можетъ, составилъ новое помщеніе для оружія, находившагося въ Кремл въ Оружейномъ же зданіи подъ именемъ Хобро. Въ Западной половин Подола въ дворцовомъ хозяйств находились Портомойныя ворота, у которыхъ за стною стояли надобныя для мытья блья постройки, въ томъ числ на рк— портомойный плотъ.

При цар Михаил едор. у отводной Тайницкой башни и дале между Тайникомъ и водовзводомъ противъ Набережнаго Сада, былъ построенъ Бархатный дворъ, одинъ изъ первыхъ опытовъ завести въ Москв и мануфактурныя издлія. Въ 1625 г. для этого призванъ былъ бархатный мастеръ голландецъ Кашпиръ Лермитъ. Въ 1633 г. появляется бархатнаго дла мастеръ Ефимъ Фимбрантъ, который занимался однако дланіемъ лосинныхъ кожъ и, повидимому, не принадлежалъ къ составу мастеровъ Бархатнаго двора. Въ 1635 г. во двор находилось уже 36 челов. бархатнаго дла учениковъ во глав со старшимъ Захаромъ Аристовымъ. Въ 1636 г. упоминается уже бархатъ Московскаго дла, изъ котораго изготовлялись одежды для царя едора Алекс. Впослдствіи этотъ бархатъ именуется Русскимъ.

Дальнйшая исторія этого двора намъ неизвстна. Но, видимо, что его работы не были достаточны въ желаемой мр, и потому въ 1681 г. снова возникло намреніе основать въ Москв мануфактуру въ боле широкомъ объем. Въ этомъ году бархатный мастеръ Захарій Павловъ заявлялъ, что намренъ длать камки на Китайскій образецъ и другія ткани и просилъ на обзаведеніе 2000 рублей. Чмъ окончилось это намреніе, намъ неизвстно.

Въ 1691 г. по именному указу Петра было повелно построить у Тайницкихъ воротъ за стною, на берегу Москвы-рки, новый стеклянный заводъ и на томъ завод длать всякую разную стеклянную посуду. Постройка была поручена мастеру Якушк Романову, получившему на это строеніе изъ приказа Большой Казны 200 р. Заводъ былъ построенъ, но работниковъ стекляннаго дла налицо не оказывалось въ Москв—такихъ людей не было. Тогда мастеру было повелно пріискивать и нанять мастеровъ въ Малороссійскихъ городахъ добровольно и стараться всякими мрами, чтобъ тотъ Стеклянный Заводъ въ Московскомъ государств конечно былъ разведенъ. О добровольномъ призыв мастеровъ была послана къ Гетману Ив. Степ. Мазеп государева грамота уже въ 1693 г. Но ни грамота, ни особыя старанія мастера, разъзжавшаго по тамошнимъ городамъ, длу не помогли. Заводъ оставался безъ работниковъ до 1699 года, когда, наконецъ, прибыли въ Москву изъ Сосницкаго узда Черкасской породы три знающихъ мастера и съ апрля мсяца начали работать стеклянную посуду и всякіе припасы. Но случилась новая напасть на зарождавшійся заводъ. Иноземецъ Петръ Антоновъ Коетъ, такой же стеклянный заводчикъ, работавшій, вроятно, на старомъ завод въ сел Измайлов, перезвалъ къ себ съ Романовскаго завода изъ упомянутыхъ трехъ самаго перваго мастера, желая, какъ указывалъ Романовъ, чтобы такіе заводы въ Москв, кром его Петра Коета, не были и не множились. Отъ этого обстоятельства Романовъ потерплъ большіе убытки, и его работы на завод были остановлены, чмъ окончилась дальнйшая исторія этого Романовскаго завода, намъ неизвстно.

Упомянемъ также, что въ половин XVIII ст. за Тайницкими воротами на берегу Москвы-ркй на болверк существовалъ дворцовый садъ, съ парниками и аранжереями. Въ 1762 г. въ немъ была построена новая аранжерея и вокругъ ея городьба, а въ 1766 г. парники уже обветшали и были возобновлены (‘Моск. Вд’ . 1762 г. No 90 и 1766 г. No 83).

Спасскій Мостъ и Спасскій Крестецъ.

Изъ Кремля мы выйдемъ, какъ и вошли, въ главныя его ворота, въ Спасскія, у которыхъ наше вниманіе долженъ остановить знаменитый во всей древней Москв Спасскій Мостъ. Такъ какъ Кремль былъ отдленъ отъ Китай-города не только каменными стнами, но и глубокимъ и широкимъ рвомъ, устроеннымъ еще въ первой половин XVI ст., то къ воротамъ черезъ ровъ построенъ былъ большой каменный мостъ на аркахъ, въ род остающагося и до нашего времени обширнаго моста черезъ Неглинную отъ Троицкихъ воротъ. Такой же мостъ существовалъ и у Никольскихъ воротъ Кремля и у Воскресенскихъ воротъ изъ Китай-города въ Блый городъ чрезъ Неглинную.

Спасскій Мостъ простирался въ длину на 21 саж., въ ширину 5 саж. и отличался отъ Никольскаго тмъ, что, въ силу большого торговаго движенія вблизи него, онъ былъ застроенъ по сторонамъ небольшими торговыми лавками, въ которыхъ главнымъ товаромъ была грамотность. т.-е. рукописныя, а потомъ печатныя книги и тетради, а также и лубочныя картины и фряжскіе листы (иноземные гравированные эстампы) и т. п. Въ этомъ отношеніи Спасскій Мостъ представлялъ въ древней Москв средоточіе всенародныхъ потребностей именно въ той грамотности, если не просвщеніи, какая въ то время господствовала во всемъ со-став народнаго знанія или образованія. Въ начал, когда потребности этого образованія удовлетворялись исключительно только отъ Божественнаго писанія, на мосту у Спасскихъ воротъ шла бойкая торговля рукописными книжками и тетрадями и листами, составляемыми отъ книгъ Писанія, но подъ видомъ таковыхъ книгъ и съ своими домыслами и мудрованіями. Это была особаго рода литература, заключавшая въ себ различныя статьи и статейки и цлыя книжки о житіяхъ святыхъ, о ихъ чудесахъ, сказанія о чудотворныхъ иконахъ, также различныя молитвы, сонъ Богородицы, святцы и т. п.

Главными производителями этой литературы, по всему видимо, были низшій разрядъ церковниковъ, отставленные священники, дьяконы, понамари, монахи, даже вообще грамотные люди изъ простонародья, которые во множеств толпились на площади у Спасскаго Моста, какъ особый отрядъ общей великой толпы, заполнявшей всю Красную площадь походячею торговлею.

Почему здсь съ утра до вечера собирались по преимуществу люди церковничьяго чина, на это отвчаетъ слдующее обстоятельство.

У Фроловскаго—Спасскаго мосту на площади существовалъ знаменитый въ исторіи Московскаго духовенства Спасскій, или собственно Поповскій, Крестецъ, какъ въ старину назывались вс городскіе перекрестки. Даже и цлыя улицы, на которыхъ сходились изъ одной въ другую многіе переулки, также назывались Крестцами каковы были Никольская, Ильинка, Варварка, прорзанныя цлою стью перекрестныхъ переулковъ, составлявшихъ въ этихъ улицахъ сплошные крестцы.

Въ XVII ст. на Спасскомъ Крестц собирались безмстные попы (наймиты), нанимавшіеся отправлять церковныя службы въ домовыхъ и приходскихъ церквахъ. Отъ этого Крестца они такъ и прозывались крестцовскими попами и по случаямъ требованія торговали божественною литургiею, какъ выразился про нихъ первый изъ патріарховъ Іовъ.

Но объ этомъ самомъ Крестц упоминаетъ уже извстный Стоглавъ или Стоглавный соборъ 1551 г., содержащій въ себ сто отдловъ или главъ.

Въ 69 глав своихъ установленій онъ свидтельствуетъ, ‘что въ царствующемъ град Москв въ митрополич двор исконивчная тіунская пошлина ведется глаголема Крестецъ, не вмъ како уставися кром священныхъ правилъ. Изо всхъ городовъ Русской митрополіи архимандриты, игумены, протопопы, священноиноки, священники и дьяконы, прідетъ (кто) по своей вол, за своими длами, иные за поруками и приставами (по суду) въ бояхъ и грабежахъ и въ прочихъ различныхъ длахъ,— да живучи на Москв сходятся на Крестц, на торгу, на Ильинской улиц (т.-е. на площади между рядами у Спасскихъ во-ротъ)—да наймутся у Московскихъ священниковъ по многимъ святымъ церквамъ обдни служить: да о томъ митрополичу тiуну являются и знамя (письменный документъ) у него емлютъ одни на мсяцъ, иные на два, другіе же множае и пошлину ему отъ того даютъ на мсяцъ по 10 денегъ, иные по два алтына. А которые не доложа тіуна начнутъ служити и онъ на нихъ емлетъ промыты (пеня, штрафъ) по два рубля, а о томъ не обыскиваетъ, есть ли у нихъ ставленыя и отпускныя грамоты и благословенныя’. Соборъ установилъ безъ явки такихъ грамотъ не давать разршенія служить обдни по найму, а тмъ, кто прідетъ въ Москву тягаться по суду, или попавшимъ подъ судъ, если и грамоты представятъ, совсмъ не давать разршенія.

Такимъ образомъ. прозваніемъ Крестецъ именуется уже ‘исконивчная Тіунская пошлина’, взимаемая съ поповъ за право совершать по вольному найму литургію. Конечно, эта пошлина съ своимъ прозваніемъ явилась по случаю происходившаго на упомянутомъ мст не малаго сборища поповъ, такъ что Крестецъ въ существенномъ смысл обозначалъ именно это сборище.

Почему попы собирались именно только на Спасскомъ Крестц, у Спасскаго Моста, на это даетъ отвтъ то обстоятельство, что вблизи моста у Покрова на Рву, т.-е. у храма Василія Блаженнаго, съ древняго времени находилась поповская Тіунская сначала митрополичья, а потомъ патріаршая Изба, гд сидлъ патріаршія

Тіунъ, завдывавшій порядками поповскаго управленія и собиравшій упомянутыя, какъ и другія различныя и крестцовскія пошлины съ церковниковъ въ доходъ патріаршаго дома, напримръ, за то даже, чтобы на Крестц съ молитвою стоять на едоровой недл (Мясопустъ, Масляница, недля о Страшномъ Суд).

Заботы и установленія Стоглавнаго собора о церковномъ и поповскомъ благочиніи рдко достигали назначаемыхъ цлей и потому, несмотря на строгія и даже строжайшія повелнія объ исполненіи предписанныхъ правилъ, желаемое благочиніе не водворялось.

Въ 1604 г. окт. 1 патріарховъ тіунъ, сынъ боярскій Иванъ Чортовъ словесно объяснилъ патріарху тогдашнее состояніе этого дла. Особенно онъ жаловался на безмстныхъ поповъ, которые по церквамъ наймуются служити обдни, а затмъ и на мстныхъ неисправныхъ поповъ. Онъ сказалъ патріарху, что по государеву указу и по соборному уложенію велно въ Поповской (Тіунской) Изб сидти старостамъ поповскимъ для церковнаго всякаго благочинія и поповъ и дьяконовъ отъ всякаго безчинія унимати. ‘И старосты и десятскіе поповскіе въ избу не приходятъ и поповъ и дьяконовъ отъ безчинства не унимаютъ. А безмстные попы и дьяконы въ Поповскую избу не ходятъ и передъ божественною литургіею правила не правятъ, а садятся у Фроловскаго моста и безчинства чинятъ великія, межъ себя бранятся и укоризны чинятъ скаредныя и смхотворныя, а иные межъ себя играютъ и борются и въ кулачки бьются, а которые наймуются обдни служити и они съ своею братьею, съ которыми бранилися, не простясь, божественную литургію служатъ’ (Акты Эксп., II, No 223).

Выслушавъ тіуново челобитье, патріархъ утвердилъ слдующія постановленія и веллъ ‘въ Поповской изб для церковнаго благочинія и всякихъ ради потребъ церковныхъ учинить восемь старостъ поповскихъ, а у нихъ быть по сороку поповъ, да десятскихъ по 4 человка—дьяконовъ, чтобъ они и съ десятскими по вся дни съ утра приходили въ Поповскую избу и поповъ и дьяконовъ поучалибъ благочинію и порядку церковному… А которые будетъ на Москв безмстные попы и дьяконы, и тмъ, приходя, стояти у Покрова Св. Богородицы, въ Поповской изб и правила къ литургіи правити, и стоялибъ у правила со страхомъ Божіимъ и смхословія никакого и безчинства у нихъ бы не было, а служити имъ наймоватися съ патріаршаго указу… А найму имати имъ отъ повсядневныя службы по алтыну, а въ праздники по два алтына отъ службы. А больши того попомъ отъ службы найму не имати и божественноюбъ литоргею не торговали. и того старостамъ надъ попами беречи накрпко… Да и того старостамъ и десятскимъ беречи накрпко, чтобъ безмстные попы и дьяконы, не явяся патріархову тіуну, служити обденъ не наймовалися, а явки имъ давати тіуну отъ обдни по денг, а больши того давать не велть, чтобъ отъ тіуна попамъ продажи не было… А которой попъ или дьяконъ учнетъ гд служити, наймуяся, тіуну не явяся, и тіуну на тхъ попахъ имати промыту по дв гривны да хоженаго по 10 денегъ, а больши того не имати’.

Съ этого времени, какъ упомянуто, и установилось распредленіе Московскихъ приходскихъ храмовъ на сороки, которыхъ въ 1604 г. было основано всего восемь, а нын существуетъ шесть. Во время Стоглавнаго собора назначено было семь старостъ, по всему вроятію, также по поповскимъ сорокамъ. Такимъ образомъ счетъ сороковъ не относился къ числу церквей, а относился къ числу поповъ, которое вмст съ тмъ обозначало и количество храмовъ. Восемь сороковъ поповъ обозначало 320 церквей.

Съ теченіемъ времени нравы и поведеніе крестцовскихъ поповъ нисколько не измнялись. Попрежнему они толпились на Спасскомъ Крестц у Спасскихъ воротъ, потому что, какъ мы замтили, вблизи находился управлявшій ими департаментъ, Тіунская изба, откуда они получали разршеніе для церковной службы. Попрежнему они своимъ неблагоповеденіемъ обращали на себя по временамъ большое вниманіе со стороны духовной власти.

Въ 1722 г. дек. 21 Св. Синодъ, усмотря изъ длъ о ихъ безчинствахъ, опредлилъ крестцовскимъ попамъ и дьяконамъ нигд, по прежнему обыкновенію, у служенія не быть.

Но это легко было приказать и записать въ протоколъ, но очень было трудно привести приказаніе въ псполненіе, по той причин, что въ благочестивой Москв при множеств церквей приходскихъ и домовыхъ, а также и домашнихъ моленныхъ у крестовъ, какъ такія моленныя прозывались, существовала великая потребность въ церковникахъ, посвященныхъ для церковной службы. Удовлетвореніе этой потребности и поддерживало торговлю божественною литургіею, а съ нею и толпу безмстныхъ поповъ по большей части круглыхъ бдняковъ. Синодъ добился только одного, что очистилъ эту толпу отъ пришельцевъ изъ другихъ епархій и составилъ списки крестцовскимъ попамъ, которымъ разршалось отправлять службы. Московская Дикастерія въ 1731 г. собрала даже къ себ такихъ поповъ и повелла имъ выбрать межъ себя старосту и десятскихъ, которые бы смотрли, чтобы не было между ними лиць отъ иныхъ епархій и чтобъ крестцовскіе попы не пьянствовали и безъ записки въ Дикастеріи у церквей и въ домахъ у крестовъ не священнодйствовали, то-есть возстановила тотъ порядокъ, какой наблюдался и отъ прежней Тіунской избы.

Никакія распоряженія и никакія строгости не помогали и бродящіе попы по-старому отправляли службы и безъ дозволенія начальства, въ чемъ, конечно, наполовину были виноваты и благочестивые обыватели.

Въ 1724 г, генваря 21 послдовалъ указъ Петра: ‘Кто своевольно волочащихся или за преступленіе изгнанныхъ поповъ будетъ принимать или такихъ себ въ духовники принимать и съ такихъ брать штрафъ за всякой мсяцъ по 5 руб., а за исповдь 10 руб.’.

Въ 1737 г. Дикастерія обратилась даже и въ Полицмейстерскую Канцелярію, чтобы. разосланы были къ обывателямъ ордеры о праздноживущихъ въ домахъ у крестовъ попахъ, не имющихъ права въ Москв отправлять церковныя службы. Къ тому же и самый Св. Синодъ предписалъ собрать крестцовскихъ поповъ въ Дикастерію и отобрать отъ нихъ допросы, какъ и что, откуда они и пр. Дикастерія тогда же дала своимъ солдатамъ инструкцію, чтобъ они везд крестцовскихъ поповъ брали и безъ всякаго послабленія и поноровки приводили къ допросамъ въ Дикастерію. ‘При чемъ было положено крестцовскихъ поповъ обязывать письменно, дабы они безъ дозволенія Дикастеріи никакихъ службъ отнюдь не исправляли и на публичныхъ мстахъ на крестцахъ не стояли подъ страхомъ лишенія священства и по наказаніи въ свтскомъ суд, вчной ссылки, куда указомъ повелно будетъ’. Угрозы не помогали, замчаетъ авторъ Исторіи Моск. Епархіальнаго Управленія. г. Розановъ, I, 123—124.

Въ 1742 г. по случаю предстоявшей коронаціи Импер. Елизаветы Петровны прибылъ въ Москву Синодальный оберъ-прокуроръ кн. Шаховской. Между прочимъ онъ ‘увидалъ стоящихъ поповъ и дьяконовъ по утрамъ до литургіи за Спасскими воротами, также у Спасскихъ воротъ и въ Кремл у Николы Гостунскаго, которые собираютъ паметцы (поминанья) и чинятъ необычайный крикъ и отъ того ихъ неблагочинія чину священному имется не малое зазрніе’. Оберъ-прокуроръ приказалъ ихъ ловить и приводить въ Дикастерію, ‘а за такое ихъ непреличествующее священному чину напрасное и праздное стояніе чинить имъ наказаніе плетьми и ссылать въ монастыри подъ начальство, на коликое время разсуждено будетъ’. ‘Дикастерія для ловленія и привода означенныхъ поповъ отрядила своего вахмистра съ солдатами, а Московскихъ соборовъ ружныхъ и предльныхъ священниковъ обязала подписками, чтобъ они по утрамъ до литургіи никогда за Спасскими и у Спасскихъ воротъ и у Николы Гостунскаго не стояли и паметцовъ не собирали…’

Это распоряженіе указываетъ, что, кром пришлыхъ бродящихъ поповъ, у Спасскихъ воротъ собирались и мстные Московскіе попы ружныхъ и предльныхъ церквей, приходившіе на Спасское стояніе, конечно, по бдности и ничтожеству своихъ прямыхъ доходовъ.

Такъ продолжалась поповская старина на Спасскомъ Крестц до 1770 года, когда утвердились благія, но строгія распоряженія митрополита Амвросія.

8 февр. 1768 г. преосвященный объявилъ Моск. духовенству, что ‘по вступленіи его на Моск. епархію, между прочимъ усмотрно, что въ Москв праздныхъ священниковъ и прочаго церковнаго причта людей премногое число шатается, которые къ крайнему соблазну, стоя на Спасскомъ Крестц для найму къ служенію по церквамъ, великія длаютъ безобразія, производятъ между собою торгъ и при убавк другъ передъ другомъ цны, вмсто подлежащаго священнику благоговнія, произносять съ великою враждою сквернословную брань, иногда же длаютъ и драку. А посл служенія, не имя собственнаго дому и пристанища, остальное время или по казеннымъ питейнымъ домамъ и харчевнямъ провождаютъ, или же, напившись до пьяна, по улицамъ безобразно скитаются’ (Розановъ, II, кн. 2, 72).

Итакъ, чуть не цлыя двсти лтъ Спасскій Крестецъ нисколько не измнялъ своихъ нравовъ.

Выразивъ такое сужденіе о поповской крестцовской старин, преосвященный того же 8 февраля 1768 г. далъ указъ, ‘чтобы у Спасскихъ воротъ, на такъ называемомъ урочищ Крестецъ, никто изъ священнослужителей для найму ни подъ какимъ видомъ собираться и стоять не дерзали’.

Наблюденіе за прекращеніемъ этого сборища архипастырь поручилъ соборянамъ Покровскаго (Василій Блаж.) на рву и Казанскаго на площади съ тмъ, что ежели они изобличены будутъ въ слабомъ смотрніи, то лишены будутъ права на отправленія молебновъ, Покровскіе соборяне предъ иконою Спасителя на Спасскихъ воротахъ, а Казанскіе соборяне предъ иконою св. Николая на Никольской башн.

Соборяне и въ виду лишенія знатныхъ доходовъ оказались въ этомъ дл несостоятельными, а потому и дйствительно были лишены права пть упомянутые молебны.

20 апр. 1771 г. на Спасскій Крестецъ былъ посланъ Чудовской экономъ, игуменъ Амвросій. Онъ нашелъ тамъ старую толпу поповъ-бродягъ и въ одинъ разъ захватилъ 39 человкъ.

По произведенному еще въ 1769 г. разбору безмстныхъ священнослужителей въ Московской спархіи оказалось священниковъ 257, дьяконовъ 11.

На строгое предписаніе преосвященнаго принять ршительныя мры къ прекращенію въ Москв поповскаго бродяжничества Консисторія заявила архипастырю, что ‘если оставить безмстныхъ поповъ жительствовать въ Москв, то отъ сходбищъ на Крестц никакими запрещеніями ихъ удержать не можно, тмъ боле, что они отъ пріисканія себ мстъ нарочно удаляются, дабы, шатаясь по Москв, быть безъ всякаго за ними присмотра въ сущемъ самодовольств, получая пропитаніе посредствомъ онаго самоблазнительнйшаго на Крестц къ служенію найма’.

20 мая 1770 г. Консисторія ршила и митрополитъ утвердилъ это ршеніе—раздлить всхъ безмстныхъ священнослужителей на три разряда, изъ которыхъ къ первымъ двумъ отнести поповъ, заслуживающихъ снисхожденія по уважительнымъ причинамъ и опредленія къ городскимъ и узднымъ мстамъ.

Къ третьему разряду отнесены священники, запрещенные къ священнослуженію. Ихъ всхъ велно выслать изъ Москвы немедленно и распредлить по уздамъ на дьяческія и понамарскія мста. При чемъ сообщено полиціи, чтобы бродящіе изъ священства и церковнаго причта въ Москв безъ письменнаго вида были забираемы и присылаемы въ Консисторію.

‘Что жъ посл такихъ распоряженій безмстные попы сдлали?’ замчаетъ иронически почтенный историкъ Моск. епархіи г. Розановъ.

‘Они сдлали ящики и пошли по рядамъ и большимъ улицамъ собирать милостыню, объявляя себя колодниками, содержащимися въ Консисторіи, и сказывая при томъ, что ихъ великое множество, для того, конечно, чтобы милостивцы больше подавали. И по этому поводу полиція была предупреждена, чтобы такихъ бродягъ и прошакъ ловить безъ всякаго послабленія и присылать въ Консисторію’. Это происходило въ іюн 1771 г., когда уже распространялась въ Москв моровая язва, подавшая случай къ народному бунту, жертвою котораго и былъ достопамятный архипастырь. 16 сентября онъ былъ убитъ въ Донскомъ монастыр самымъ тиранскимъ и безчеловчнымъ образомъ.

Такъ какъ народное возмущеніе началось и сильно распространялось по поводу молебновъ у Варварскихъ воротъ предъ иконою Боголюбской Божіей Матери, а главное, по поводу собираемыхъ за молебны денегъ, то по связи всхъ обстоятельствъ невозможно избжать предположенія, что въ распространеніи возмущенія и ненависти противъ архипастыря участвовалъ и разоренный имъ Спасскій Крестецъ.

Въ заключеніе должно упомянуть, что Спасскій Крестецъ въ Москв былъ единственнымъ мстомъ для поповскаго сборища и, вопреки указанію г. Снегирева, нигд въ другихъ мстахъ, ни на Ильинк, ни на Никольской, ни на Варварк такихъ сборищъ не происходило, хотя эти улицы, какъ мы упоминали, назывались также Крестцами, отъ многочисленныхъ перекрестныхъ переулковъ.

Поповскія сборища у Спасскихъ воротъ, посл отчаянной съ ними борьбы духовнаго начальства, прекратились, но посл нихъ остался немаловажный ихъ слдъ на Спасскомъ мосту, на которомъ еще въ ХVІІ ст., а вроятно и раньше уже процвтала торговля не только божественною литургіею, но и литературными произведеніями, сначала рукописными, а потомъ и печатными, сначала по предметамъ только церковныхъ и благочестивыхъ потребностей, а потомъ и по предметамъ потребностей мірскаго, свтскаго быта.

Спасскій Крестецъ отъ древняго времени въ лиц собиравшихся здсь поповъ и дьяконовъ, а также и причетниковъ, представлялъ въ своемъ род особое средоточіе народной грамотности, очень цнимой при господств всеобщей безграмотности.

Собиравшіеся здсь во множеств попы, т.-е. вообще книжные люди, хотя бы и малая ихъ доля, сами нуждались въ книгахъ церковно-служебнаго содержанія въ род часослова или минеи, или требника и т. п., и потому для удовлетворенія ихъ нуждъ сюда же являлись писцы съ своими рукописями и выгодно для своей работы продавали ихъ. Съ своей стороны и попы приносили сюда же тетради и книги собственнаго письма для такой же продажи.

Предположительно такъ, мало-по-малу, установлялся здсь особый книжный торгъ. Какого содержанія продавались здсь произведенія церковной письменности, объ этомъ свидтельствуетъ Соборное Постановленіе 1681 г. (А. И., V, No 75), въ которомъ по 14-му предложенію написано слдующее: ‘На Москв всякихъ чиновъ люди пишутъ въ тетрадхъ и на листахъ и въ столбцахъ выписки, имянуя изъ книхъ Божественнаго Писанія и продаютъ у Спасскихъ воротъ и въ иныхъ мстхъ, и въ тхъ писмахъ, на преданныя Святй Церкви книги, является многая ложь, а простолюдины, не вдая истиннаго писанія, пріемлютъ себ за истинну и въ томъ согршаютъ, паче же выростаетъ изъ того на Святую Церковь противленіе…’

Для истребленія такихъ писаній, въ этомъ случа главнымъ образомъ раскольничьихъ, назначались два пристава, одинъ отъ Государя изъ свтскихъ, другой отъ патріарха изъ духовныхъ. которые должны были постерегать и забирать тхъ, у кого найдутъ лживыя писанія, приводя ихъ въ Патріаршій приказъ, гд ожидало ихъ смиреніе, смотря по вин, и пеня по разсмотрнію. Для вспоможенія приставамъ при захват виновныхъ повелно было давать съ караула стрльцовъ, когда понадобится. Таковы были пріемы древней Московской цензуры.

Само собою разумется, что виновные ослушники съ своей стороны тоже постерегались, и торговля такимъ книжнымъ товаромъ не прекращалась.

Здсь распространялась своего рода особая литература, состоявшая по преимуществу изъ тетрадей, книжекъ и листовъ, рдко изъ цлыхъ книгь, заключавшихъ въ себ и выписки отъ Божественныхъ писаній, подобранныя для надобныхъ цлей, и житія святыхъ, и сказанія о являвшихся чудесахъ, повсти изъ Великаго Зерцала и изъ Римскихъ Дй, а въ то же время и свтскія писанія, даже очень нелпыя смхотворныя и кощунственныя статьи, конечно попадавшіяся не часто.

Къ произведеніямъ такого рода, въ которыхъ очень явно отражается сочинительство именно досужихъ и неистовыхъ церковниковъ, между прочимъ относится ‘хожденіе попа—Савы большой Славы’, гд обрисовывается попъ даже извстнаго прихода. ‘Аще живетъ онъ и за ркою, а въ церкву ни ногою, люди встающе, молятся, а онъ по Приказамъ волочится, ищетъ съ кмъ бы ему потягатца и впредь бы съ нимъ не видатца. Да онъ же по площади рыщетъ, ставленниковъ ищетъ и много съ ними говоритъ, за рку къ себ манитъ, у меня де за ркою стойте, а въ церкви хотя и не пойте, я де суть попъ Сава, да не малая про меня и слава, азъ вашу братью въ попы ставлю, что и рубашки на васъ не оставлю, по тхъ мстъ онъ ставленниковъ держитъ, какъ они деньги вс издержутъ, а иныхъ домой отпускаетъ и рукописаніе на нихъ взимаетъ, чтобъ имъ опять къ Москв приползти, а попу Сав винца привезти, а хотя ему кто и меду привезетъ, то съ радостію возметъ…’ Видимо, что это былъ промышленникъ по части ставленія въ попы, ходатай по разнымъ Приказамъ, по этому поводу обиравшій бдняковъ безъ пощады, которые и прославили его смхотворными укорительными и ругательными римами съ прибавленіемъ ‘смшнаго икоса’: радуйся шальной Сава, дурной попъ Сава и т. д. Хожденіе Савы окончилось тмъ, что онъ попалъ въ патріаршу хлбню на цпь. Такъ въ то время смиряли провинившихся гршниковъ.

Другое сочиненіе въ этомъ род, еще боле циничное и неистовое, это ‘служба кабаку’, кощунственно сложенная въ подражаніе церковной служб большимъ знатокомъ ея порядковъ и разныхътекстовъ съ заглавіемъ: ‘Мсяца Китовраса въ нелпный день иже въ неподобныхъ кабака шальнаго, нарченнаго въ иноческомъ чину Курехи и иже съ нимъ страдавшихъ’ и т. д.

Здсь встрчаются фразы ‘На малой вечерн поблаговстимъ въ малыя чарки, тажъ позвонимъ въ полведришна ковшика… Спаси борже наготою съ пропою люди своя…’ и тому подобное, по большей части малограмотное, особенно любопытное тмъ, что въ рукописи сдлана запись по листамъ о ея принадлежности: ‘Сій кабакъ Никиты Петрова сына Новосельцова, а подписалъ по его велнію Прилуцкаго монастыря дияконъ Юрья Поповъ назвищемъ Удачныхъ. Лта 7174 (1666) году марта въ 4 день’.

Въ сохранившихся многочисленныхъ рукописныхъ сборникахъ всегда можно находить вплетенныя особыя тетради разнаго времени и разнаго содержанія, которыя и составляли нкогда литературный товаръ этого рода, и благочестивый и неистово смхотворный.

Рукописные тетради и листы нердко украшались раскрашенными рисунками, что составляло особый отдлъ этой литературы. Въ конц ХVІІ ст. Москвичи догадались, что такіе рисунки возможно печатать деревянными досками по образцу Фряжскихъ и Нмецкихъ гравированныхъ листовъ. Умноженіе такимъ способомъ печатныхъ листовъ вскор обратило на нихъ вниманіе Ду-ховной власти, увидавшей, что на этихъ листахъ длаются священныя изображенія не по подобію и очень безграмотно. Въ одной изъ грамотъ патріарха Іоакима (1674—1690) это производство описывается слдующимъ образомъ:

‘Вдомо великому господину святйшему Іоакиму Патріарху учинилося, что многіе торговые люди, рзавъ на доскахъ, печатаютъ на бумаг листы иконъ святыхъ изображенія, иніе же велми неискусніе и неумющіе иконнаго мастерства длаютъ рзи странно и печатаютъ на листахъ бумажныхъ развращенно образъ Спасителя нашего Іисуса Христа, и Пресвятыя Богородицы и небесныхъ силъ, святыхъ угодниковъ Божіихъ, которые ни малаго подобія первообразныхъ лицъ являютъ, токмо укоръ и безчестіе наносятъ церкви Божіей, и иконному почитанію, и изображеннымъ лицамъ святымъ, тмъ неискусствомъ своимъ, и т печатные листы образовъ святыхъ покупаютъ люди и украшаютъ тми храмины, избы, клти и сни, пренебрежно, не для почитанія образовъ святыхъ, но для пригожества, и дерутъ тыя и мещутъ въ попраніе безчестно и безъ страха Божія, еще же торговые люди покупаютъ листы на бумагжъ нмецкіе печатные, и продають, которые листы печатаютъ нмцы еретики Лютеры и Кальвины, по своему ихъ проклятому мннію, неистово и неправо, на подобіе лицъ своея страны и во одеждахъ своестранныхъ нмецкихъ, а не съ древнихъ подлинниковъ, ко-торые обртаются у православныхъ, а они еретики святыхъ иконъ не почитаютъ, и ругаяся развращенно печатаютъ въ посмхъ христіанамъ и таковыми листами иконы святыя на доскахъ пренебрежны чинятся и ради бумажныхъ листовъ иконное почитаніе презирается, а церковію святою и отеческимъ преданіемъ иконное поклоненіе и почитаніе издревле заповдано, и утверждено, и писати на доскахъ, а не на листахъ велно. И того ради велти бы о томъ кликати биричу, чтобъ на бумажныхъ листахъ иконъ святыхъ не печатали и нмецкихъ еретическихъ не покупали, и въ рядахъ по крестцамъ не продавали, а если сему кто учинится преслушенъ, и начнетъ, ради корысти своей, такими листами впредь торговать и развращенно неправо печатать, тому быти отъ Великихъ Государей въ жестокомъ наказаніи, и т продажные листы вземше безцнно истребятся, а сверхъ того на томъ доправятъ большую пеню’.

Повидимому, зта грамота представляла только проектъ о запрещеніи печатанія упомянутыхъ листовъ, какъ можно судить по отсутствію дальнйшихъ распоряженій по этому предмету. Дло оставалось безъ движенiя до Петровскихъ временъ, когда 20 марта 1721 г. явилось подобное же постановленіе Синода.

Св. Правит. Синодъ приказали: ‘Продаемые въ Москв на Спасскомъ Мосту и въ другихъ мстехъ листы разныхъ изобра-женій (лубочные) и службы и каноны и молитвы, которые снабжены и сочиняются разныхъ чиновъ людьмя самовольно писменные и печатаются кром типографіи неопредленными къ тому указомъ но своевольно дерзающими безъ свидтельства и позволенія, въ чемъ отъ противныхъ церкви Святй есть и не безъ порицанія, описавъ вс обрать въ Приказъ Церковныхъ Длъ и, запечатавъ, держать до указу—и тхъ людей, которые продаютъ, взявъ и отъ кого оные къ продаж получаютъ и кмъ сочинены и писаны и печатаны, сыскавъ, о такой ихъ дерзости и по какому указу то они чинятъ, допросить . . . . и изслдовать о томъ достоврно . . . . съ доставленiемъ въ Синодъ по одному экземпляру вышеобъявленныхъ листовъ, каноновъ и прочаго’. Людямъ сказанъ былъ Государевъ указъ ‘дабы впредь въ такіе непозволенные имъ дйства самовольствомъ весьма не вступали подъ страхомъ жестокаго отвта и безпощаднаго штрафованія’. Несмотря на строгіе запреты, листы печатались даже и во второй половин XVIII ст. попрежнему безъ всякой цензуры самовольно, по собственному замыслу и, конечно, въ инымъ случаяхъ не только въ грубомъ, но и въ нелпомъ вид, какъ могли воспроизводить простонародныя невжественныя понятія о святын и святости. На большой картин Страшнаго Суда Богородица, напр., изображена въ обычномъ костюм Русской Цариды.

Въ 1760 г. своеволіе этой печати дошло до того, что на Спасскомъ мосту появились въ продаж листы съ изображеніемъ новоявленнаго въ это время Чудотворца Митрополита Ростовскаго Димитрія съ его чудесами, которые Св. Прав. Синодомъ не были еще апробованы. Между тмъ указами еще въ 1744 г. и потомъ въ 1745 г. было уже запрещено печатать листы съ неискусно сдланными изображеніями Святыхъ и печатать не иначе, какъ по разсмотрнію епархіальнымъ архіереемъ самыхъ гравированныхъ досокъ.

Вс эти указы и запрещенія касались однако только священныхъ изображеній, о которыхъ заботилось главнымъ образомъ только духовное вдомство. Листы свтскаго содержанія предоставлены были полнйшему произволу ихъ сочинителей и свободно распространяли въ народ свои остроумные шутовскіе, а иногда и очень циническіе рисунки и тексты. Это была въ полномъ смысл литература простонародная {См. по этому предмету нашу статью въ Библіографическихъ Запискахъ, 1892 г., изд. II, Шибанова, No 2.}.

То же самое должно сказать и относительно священныхъ изображеній и писаній, которыя потому и являлись неискусными, грубыми, неистовыми, что производилъ ихъ и въ рисункахъ и въ писаніяхъ главнымъ образомъ простой народъ, стремившійся съ выгодою для себя удовлетворять потребностямъ невжественнаго крестьянства, находившаго въ этихъ произведеніяхъ боле или мене яркіе живые отвты на запросы его духовныхъ требованій.

Само собою разумется, что въ числ листовъ священнаго и свтскаго содержанія появились и печатные портреты Императорскихъ лицъ, обработанные также очень по простонародному.

Въ 1742 г. академикъ Штелинъ надписалъ на купленномъ имъ такомъ портрет слдующую отмтку:

‘Эту омерзительно великолпную гравюру купилъ я въ одной картинной лавк въ Москв, подъ Кремлевскими (Спасскими) воротами, и представилъ ее черезъ одного придворнаго Ея Императорскому Величеству осенью 1742 г. Вслдъ затмъ 6 апрля 1744 г. вышло изъ Сената Высочайшее повелніе: вс экземпляры этого портрета у продавцовъ отобрать и дальнйшую продажу ихъ подъ большимъ наказаніемъ воспретить, съ тмъ чтобы никто на будущее время не осмливался портретовъ Ея Импер. Величества безъ апробаціи Спб. Академіи гравировать или продавать’.

Такихъ листовъ въ то время было собрано въ Спасскихъ воротахъ, Печатнаго двора у батырщика 22, Архангельскаго собора у дьячка 22, за Спасскими воротами у воротъ Новгородскаго подворья (на Ильинк) у вдовы кудца 29, всего 73, въ томъ числ Ея Величества 50, Его Высочества Наслдника 23.

Гравюра, по словамъ академика, была омерзительно великолпна, то-есть омерзительно неистова, но вдь народъ требовалъ Императорскаго портрета, а Нмецкая Академія, понапрасну называвшаяся Россійскою, вовсе и не думала объ этомъ. Народъ посвоему добывалъ надобные для его жизни различные предметы умственной и нравственной пищи и воздлывалъ ихъ попросту, какъ Богъ вразумилъ, не видя и не ожидая помощи и пособій оть богатаго верхняго общества и даже отъ духовной власти, которая вмст съ свтскою властью только запрещала и запрещала.

Художественность изображенія въ простонародныхъ понятіяхъ и представленіяхъ заключалась не въ правильности рисунка, а въ цвтности раскраски, и такъ какъ красивый одного корня съ краснымъ, то и верхомъ красоты для простого народа и до сихъ поръ, покрайней мр въ Московской сторон вообще у Великоруссовъ, почитается или красный цвтъ, или яркіе другіе цвта неотмнно яркіе. Поэтому и въ лубочныхъ листахъ красный цвтъ горлъ на всхъ изображеніяхъ, о чемъ засвидтельство-валъ одинъ писатель того времени (1769 г.), разсказавшій шутовской сонъ, какъ его лицо было взмарано красноватымъ сокомъ. ‘И началъ я походить тогда на Евдона или на Берфу, которыхъ видалъ въ Москв на Спасскомъ мосту въ продаж’ (Сатирическій журналъ И то и сiо, 1769 г. январь). Евдонъ и Берфа была ходячая въ то время повсть, герои которой изображались въ качеств портретовъ на особомъ лист.

Цвтность раскраски въ старой жизни была господствующимъ выраженіемъ народнаго вкуса, и потому вся домашняя утварь, деревянная, распестрялась цвтными узорами и травами. Въ зодчеств церковномъ и домовомъ господствовала та же пестрота раскраски, не говоримъ объ одежд, которая всегда была цвтною. Теперешній господствующій въ мужскомъ наряд черный цвтъ привелъ бы въ уныніе тогдашнихъ людей.

Итакъ, Спасскій пресловутый Мостъ въ старой Москв былъ основателемъ и распространителелъ той литературы, которую, какъ мы упомянули, не безъ основаній возможно называть простонародною и въ церковничьихъ и въ свтскихъ ея произведеніяхъ. Толпа безмстныхъ поповъ, собиравшаяся у Спасскихъ воротъ, поспособствовала своею грамотностію завести здсь книжный торгъ письменами и листами. Повсему вроятію, сначала этотъ торгъ былъ походячій, т.-е. въ разноску, а затмъ несомннно появились и скамьи, лавочки, столы, гд съ другимъ мелочнымъ товаромъ продавались писаные тетради, листы, столбцы.

Съ постройкою черезъ широкій ровъ каменнаго моста на немъ по сторонамъ устроились и лавки, какъ доходныя статьи того вдомства, которое охраняло этотъ мостъ.

На Спасскомъ мосту, кром лавокъ, существовало особое довольно высокое зданіе для книжной торговли подъ названіемъ Библіотека. Такъ это зданіе обозначено въ полицейскихъ длахъ 1729 г. и на старинномъ глазомрномъ план 1738 г., которое, по всему вроятію, было построено при Петр, если еще не при цар едор Алексевич.

Зданіе зтой Библіотеки находилось, идя оть Спасскихъ воротъ по Спасскому мосту, въ конц моста на правой сторон въ 15 саж. оть воротъ. Оно занимало пространство въ 5 саж. въ квадрат и было двухъэтажное съ хорами или верхними галлереями.

Наименованіе Библіотека, по всему вроятію, обозначало книжную торговлю или вообще мсто для торговли книгами, такъ какъ и нкоторые купцы, ведя такую торговлю, именовали себя библіотекарями, какъ назвалъ себя Московскій купецъ Василій Вас. Кипріановъ, публиковавшій въ 1757 г., что онъ продаетъ свой домъ близь Донскаго монастыря (М. В. 1757 г., No 28). Вроятно, въ то время еще не находили другого имени

для торговца книгами. Университетъ именовалъ книгопродавца своей книжной лавки переводнымъ съ иноземнаго и потому нсколько ученымъ словомъ—книгосодержателемъ. Въ 1750 и 1760-хъ годахъ такими книгосодержателями Университетской книжной лавки были гофъ-маклеръ Веверъ, торговавшій и чрезъ своего приказчика, вроятно, Іосифа Сколарія или Школарія, который также именовался книгосодержателемъ. Въ это время торговля книгами главнымъ образомъ сосредоточивалась или дятельно производилась въ двухъ книжныхъ лавкахъ, въ Университетской, находившейся въ старинномъ зданіи у Воскресенскихъ воротъ, гд нын высится Историческій музей, и въ С.-Петербургской книжной лавк Академіи Наукъ, на Никольской, близь Синодальной типографіи, у церкви Владимірской Богородицы. Об лавки очень часто объявляли въ Моск. Вдомостяхъ о про-даж выходившихъ изъ печати книгъ.

Торговцы на Спасскомъ мосту, торговцы, такъ сказать, мелкіе, не обладали такими офиціальными средствами, какъ упомянутыя дв лавки, и потому не тратили своихъ малыхъ средствъ на объявленiя въ Вдомостяхъ. Но, вроятно, и у нихъ торговля мало-по-малу разрасталась, особенно съ того времени, когда печатная литература получила великое поощреніе и съ высоты Императорскаго престола. Извстно, что Императрица 9 ноября 1768 г. пожаловала ежегодно по пяти тысячъ рублей на Россійскіе переводы хорошихъ иноязычныхъ книгъ, поручивъ смотрніе за этимъ дломъ графу Влад. Григор. Орлову, графу Андрею Петр. Шувалову и коллежскому совтнику Григорію Козицкому (М. В. 1768 г., No 91). Начиная съ 1760 г. въ Москв явились на свтъ по почину Университета даже и повременныя изданія, каковы были Полезное Увеселеніе, Свободные Часы, Невинное Упражненіе, Доброе Намреніе. Подписку на первое изъ этихъ изданій Университетъ объявилъ въ Моск. Вдомостяхъ отъ 1 октября 1579 г., No 79, извщая, что ‘Будущаго 1760 г. съ генваря мсяца отъ Императорскаго Московскаго Университета издаваны будутъ Періодическія сочиненія на Россійскомъ язык, въ каждую недлю по одному листу, цною въ годъ на простой бумаг по 4 р., а на хорошей по 4 р. съ полтиною, и желающимъ оныя понедльно или помсячно получать. явиться заблаговременно у Университетскаго книгосодержателя Вевера, или у его прикащика (Сколарія)’.

Съ этого времени издательство книгъ крупныхъ по объему и особенно малыхъ размножалось съ немалою быстротою, и книжная торговля стала процвтать не въ однхъ лавкахъ Университета и Академіи Наукъ, но и на Спасскомъ мосту, который, надо замтить, на основаніи приведенныхъ свидтельствъ былъ въ Москв первоначальникомъ этой торговли. Недаромъ стояла у самаго моста и Библіотека, какъ зданіе, исключительно предназначенное для книжной торговли.

Первымъ изъ здшнихъ. торговцевъ книгами сталъ печатать въ Вдомостяхъ объявленія о своей торговл Московскій второй гильдіи купецъ Михаила Антиповъ, помстившій въ No 61 Вдомостей 1765 г. августа 2 извстіе, что въ книжной его лавк, состоящей на Спасскомъ мосту, ‘продается вновь напечатанная книга, называемая Нравоучительная философія, первый томъ’. Въ 1766 г. онъ опять заявлялъ въ No 43 Вдомостей, что продаются у него новонапечатанныя книги: Священная Исторія, 2 р. 20 к. и Философіи Нравоучительной первая и вторая части, по 1 р. 20 к., при чемъ уступка въ цн быть можетъ.

Въ 1768 г. печатаетъ объявленія и другой книгопродавецъ на Спасскомъ мосту Моск. купецъ Яковъ Аан. Добрынинъ, извщавшій публику 18 ноября о продаж въ его лавк вновь изъ печати вышедшихъ С.-Петербургскихъ Россійскихъ и Нмецкихъ календарей на 1769 годъ (М. В. 1768 г., No 93, 97), кром другихъ книгъ. Этоть Добрынинъ находился въ прямыхь сношеніяхъ съ Академіею Наукъ, которая въ томъ же году, генваря 23, No 7 извщала, что ея изданія продаются въ его лавк, а окт. 31 (М. В., No 88) извщала, что остающіяся въ ея книжной лавк иностранныя на разныхъ языкахъ книги будутъ продаваться черезъ аукціонъ, для чего составлена и роспись тмъ книгамъ для раздачи охотникамъ безденежно, присовокупляя, что эта раздача производится на Спасскомъ мосту въ книжной лавк купца Добрынина.

Съ самаго начала 1769 г. Спасскій мостъ все чаще и чаще сталъ объявлять о своей торговл разнородными книгами. Въ No 4 Вдомостей, генв. 13, тотъ же Добрынинъ повторяетъ о продаж Академическихъ календарей и между прочимъ о продаж полныхъ экземпляровъ Ролленевой Древней и Римской Исторіи. Въ No 7 генв. 23 онъ публиковалъ о продаж Пересмшника или Славенскихъ сказокъ 4-й томъ.

Въ No 20 марта 10 публиковалъ о продаж у него ежемсячнаго сочиненія подъ титуломъ ‘Ни то ни сё’, предлагая покупать порознь всякую недлю, считая каждый листъ по 3 копйки такъ и во весь годъ, заплатя впередъ 1 р. 38 коп.—Въ No 24 продаетъ полумсячное изданіе подъ титуломъ ‘Полезное съ Пріятнымъ’ по 15 коп., также еженедльныя сочиненія ‘То и сё’ по 4 коп. листъ, во весь годъ 2 р.—Въ No 73—продаетъ ‘Похожденіе Ахиллесово’, сказки стихами по 27 коп., еженедльные листы ‘Смсь’, 21 коп. листъ, ‘И То и Сё’ по 4 коп. листъ, ‘Всякая Всячина’ по 4 коп. листъ, которыхъ можно и впредь получать новые листы по вторникамъ (No 78).

Въ томъ же 1769 г. сталъ объявлять въ Вдомостяхъ и другой книготорговецъ Спасскаго моста, купецъ Гаврила Ильинъ. Въ No 59 газеты онъ объявлялъ, что въ его лавк продаются: ежемсячное сочиненіе ‘Адская Почта или переписка Хромоногаго бса съ Кривымъ’ каждаго мсяца экземпляръ 23 коп., сочиненіе еженедльное подъ заглавіемъ ‘Трутень’, каждой недли экземпляръ по 4 коп., вновь напечатанная книжка ‘Любовный Лексиконъ приписанный красавицамъ’ съ фигурами на блой бумаг по 10 коп. экземпляръ.

Въ NoNo 79 и 82 онъ объявлялъ о продаж второго изданія ‘Трутня’ съ гридированнымъ къ оному виньетомъ по прежней цн, такожъ и ‘Адская Почта’.

Къ концу года 17 ноября въ No 92 Вдомостей появилось объявленіе новаго книгопродавца на Спасскомъ Мосту, Алекся Колокольникова, который извщалъ, что въ его лавкахъ у его сидльцовъ Степана Пантелеева и Ивана Афончикова продаются: ‘Адская Почта’, ‘Ода на взятіе Хотина’, ‘Христовы о блаженствахъ проповди’ и ‘Россійская Исторія’, три тома, сочиненіе ед. Емина. Иванъ Афончиковъ въ конц 1770 г. является уже купцомъ, содержащимъ на Спасскомъ мосту свою книжную лавку, отъ которой объявлялъ о продаж книгъ 38 названій (М. В. 1770 г., No 95).

Прежній книгопродавецъ Добрынинъ въ No 99 Вдомостей публиковалъ о своей лавк, не обозначая Спасскаго моста, а увдомлялъ, что его лавка состоитъ у Спасскихъ воротъ. Но въ 1770 г. No 19 онъ снова указываетъ, что книжная его лавка находится на Спасскомъ мосту, при чемъ объявляетъ о продаж ‘Трутня’, ‘И То и Сё, ‘Смси’. Въ этомъ году онъ довольно часто публикуетъ о продаж книгъ, иногда въ большомъ количеств, при чемъ сатирическія изданія къ концу года уже вовсе не упоминаюхся. Однако, на смну этихъ изданій въ 1772 г. является знаменитый Новиковскій Живописецъ. Добрынинъ пользуется случаемъ и въ No 55 Вдомостей печатаетъ обширное объявленіе о продаж новыхъ книгъ, числомъ 38 названій и въ томъ числ на первомъ мст ‘Живописецъ еженедльное сочиненіе на 1772 г.’, по подписк за весь годъ 2 р. 20 коп., и дале между прочимъ комедія ‘О Время’, ‘Трудолюбивый Муравей’, поэма ‘Елисей Ямщикъ’, Десертные любовные билеты по 10 коп., Игра, называемая Вистъ, по 40 коп., Собраніе Россійскихъ псенъ дв части 2 р. 20 коп. Но тутъ же въ перемшку указано не мало книгъ научнаго содержанія, каковы путешествія Академиковъ Гмелина, Лепехина, Рычкова, переводы Тацита, Валерія Максима, Топографическое описаніе Москвы, Лтопись о Московскихъ мятежахъ и т. п.

Въ характер книжной торговли на Спасскомъ мосту необходимо примтить то обстоятельство, что здсь сосредоточивалась торговля извстнымии въ это время Петербургскими сатирическими журнальцами, родоначальницею которыхъ явилась ‘Всякая Всячина’ (1769—1770 г.), издававшаяся починомъ и не безъ участія самой Императрицы. Этимъ изданіемъ начинался сатирическій походъ противъ старозавтныхъ закоренлыхъ общественныхъ недочетовъ въ нравахъ и обычаяхъ. Впервые печатная литература получала нкоторую развязность въ своихъ движеніяхъ и, главное, получала характеръ повседневнаго говора о предметахъ, живьемъ касавшихся каждаго обывателя. Все это, какъ нельзя больше, соотвтствовало потребностямъ той толпы обывателей, которая собиралась или проходила на Спасскомъ мосту, а потому сатирическіе журнальцы, выходившіе еженедльно по вторникамъ въ объем полулиста печатнаго, распространялись здсь въ неимоврномъ количеств.

Пользуясь дарованной свободой, ‘Всякая Всячина’ предрекала, что она породитъ безконечное племя, что за нею послдуютъ законныя и незаконныя дти, будутъ со временемъ и уроды заступать ея мсто.

Дйствительно, въ тотъ же 1769 годъ народились ‘И То и Се’, ‘Ни То, ни Сё’, ‘Поденьшина’, ‘Смсь’, ‘Адская Почта’, ‘Полезное съ Пріятнымъ’, ‘Трутень’, и дале въ 1770 г.— ‘Парнасскій Щепетильникъ’, ‘Пустомеля’, въ 1771 г.—‘Трудолюбивый Муравей’, въ 1772 г.— ‘Вечера’ и, наконецъ, потомокъ Трутня ‘Новиковскій Живописецъ’.

Выдающійся изъ всхъ поименованныхъ журнальцовъ 1769 г. ‘Трутень’ скоро и много нагршилъ противъ своей прабабки, какъ онъ называлъ ‘Всякую Всячину’, особенно противъ знатныхъ господъ и по вопросу о положеніи крестьянъ у помщиковъ, и потому возбудилъ въ ихъ обществ великое негодованіе, такъ что въ 1770 г. почти вс журнальчики съ сатирою прекратили свое существованіе, замолкли, какъ хоръ птицъ къ концу лта.

Но въ то время, какъ Университетская книжная лавка продавала по преимуществу творенія Сумарокова и оды директора Университета, Хераскова, побдныя и философическія, кром разныхъ научныхъ книгъ,—на Спасскомъ мосту производилась оживленная торговля упомянутыми сатирическими листами, которые только здсь и распродавались въ довольномъ количеств, какъ скоро высылались изъ Петербурга. Въ 1770 г. больше другихъ книгопродавцевъ продавалъ ихъ Яковъ Добрынинъ, отчасти и Гаврила Ильинъ. Сатира здсь ютилась съ давняго времени и въ продаваемыхъ рукописныхъ тетрадкахъ и въ лубочныхъ картинкахъ, а потому всегда являлась дорогимъ гостемъ, откуда бы ни приходилъ этотъ гость.

Однако сама писательская Москва не послдовала примру Петербурга и не напечатала ни одного журнальчика съ сатирическимъ содержаніемъ. Это скоро подмтилъ забавный Трутень и написалъ письмо (отъ 2 іюня), будто бы изъ Ярославля, съ слдующими разсужденіями:

‘Изъ Ярославля. Здсь вс удивляются воздержности Московскихъ писателей. Извстно, что почтенная наша старушка Москва и со своими жителями во нравахъ весьма не постоянна: ей всегда нравилися новыя моды и она всегда перенимала ихъ у Петербургскихъ жителей, а т прямо отъ просвтителей въ ономъ разумовъ нашихъ господъ Французовъ. Въ ныншнемъ 1769 году лишь только показалась въ свтъ ‘Всякая Всячина’ со своимъ племенемъ, то жители нашего города заключили, что и это новая мода. И какъ Москва писателями сихъ мелкихъ сочиненій весьма изобильна, то надялись, что тамъ сіи листки выходить будутъ не десятками, но сотнями. Ради чево фабрикантъ здшней бумажной фабрики веллъ съ поспшеніемъ длать великое множество бумаги, годной къ печатанію, а между тмъ отправилъ своего прикащика на почтовыхъ лошадяхъ въ Москву для подряду. Но онъ и мы вс обманулись: въ Москв и по сіе время ни одного такова изъ типографіи не вышло листочка, да и печатанные въ Петербург журналы читаютъ не многія. Старой, но весьма разумной нашъ мещанинъ, Правдинъ, о семъ заключаетъ, что Москва. ко украшенію тла служащія моды перенимаетъ гораздо скоре украшающихъ разумъ, и что Москва такъ же, какъ и престарлая кокетка, сатиръ на свои нравы читать не любитъ’.

Воздержаніе Московскихъ писателей зависло, можетъ быть, отъ мстныхъ причинъ, въ числ которыхъ главною причиною было то обстоятельство, что въ Москв не существовало того интеллигентнаго, собственно придворнаго общества, какимъ въ то время славилась сверная столица. А потомъ и дло было внов. Москвичи еще не успли съ нимъ освоиться, не говоря о томъ, что вольное развязное сатирическое слово о людскихъ порокахъ, особенно о порокахъ знатныхъ людей, въ благочестивой Москв почиталось чуть не преступленіемъ противъ установленныхъ порядковъ общественной жизни. Но замтка Трутня, ‘что Москва писателями сихъ мелкихъ сочиненій весьма изобильна’, даетъ поводъ съ большою вроятностью предполагать, что Петербургскіе сатирическіе листки также въ изобиліи наполнялись и писаніями Московскихъ авторовъ, какъ бывало съ журналами и въ наши времена.

Исторія книжной торговли на Спасскомъ мосту входитъ въ общую исторію Московскаго торга книгами, какъ и Московскаго ихъ издателъства, а потому здсь мы упомянемъ только о томъ, что Спасская торговля книгами не прерывалась до самаго нашествія въ 1812 г. Французовъ и съ ними Двадцати языкъ.

Изъ послднихъ торговцевъ на Спасскомъ мосту въ 1811 г. упоминается Алексй Телепневъ, который въ 1813 г. торгуеть уже на Никольской, подл Управы Благочинія, куда перемстился и Матвей Глазуновъ, торговавшій также на Спасскомъ мосту (1787 г.).

Посл Европейскаго, уже не Татарскаго, а Французскаго нашествія Спасскій мостъ былъ разобранъ.

Кром книжныхъ, на Спасскомъ мосту существовали и другія лавки. Въ 1765 г. здсь продавалась Вейновая водка (передвоенная наливка, родъ ликёра), дланная записавшимся въ Московскій цехъ Саксонцемъ Иваномъ Дицомъ, съ не малымъ уменьшеніемъ цны противъ выписной изъ-за моря.

У Спасскихъ же воротъ, тоже, вроятно, на самомъ мосту или возл него, существовалъ и ‘Кофейный Домъ’, упоминаемый еще въ 1730 г., когда въ немъ торговые люди пили блое вино и одинъ изъ нихъ увелъ у другого лошадь, стоявшую при томъ Кофейномъ дом въ ожиданіи своего сдока, о чемъ и происходило разбирательство въ Полицмейстерской Канцеляріи.

*************

Подальше отъ Спасскаго моста, внизъ подъ гору къ Москв-рк, въ самой стн Кремля и особенно въ отводной башн Константиновскихъ воротъ существовало городское страшилище, наводившее ужасъ на иныхъ обывателей.

Возл Константиновскихъ воротъ въ самой стн Кремля были устроены тюрьмы и обширный застнокъ, т.-е. особая постройка за Кремлевскою стною. Заключая въ себ также тюремныя помщенія для пытокъ и истязаній въ цляхъ тогдашняго судопроизводства, эта постройка прославила себя именемъ застнка въ ужасающемъ смысл, какъ страшнаго орудія пыточныхъ мученій. Въ простомъ смысл застнкомъ называлась всякая постройка, расположенная за стною какого-либо зданія, почему и храмовые предлы, пристроиваемые къ стнамъ храма, именовались также застнками.

Съ этой загородной стороны Константиновскія ворота оканчивались отводною башнею, которая такъ и прозывалась пыточною и о которой въ конц XVII ст., во время препирательствъ о церковныхъ вопросахъ между латинствующими малоруссами и православными великоруссами, одинъ латинствующій фанатикъ Петръ Артемьевъ, укоряя великоруссовъ въ жестокости, говорилъ между прочимъ: ‘Нмые учители у дыбъ (орудіе пытки) стоятъ въ Константиновской башн: вмсто Евангелія огнемъ просвщаютъ, вмсто Апостола кнутомъ учатъ’ (Ж. М. Н. П. 1885 г., октябрь, стр. 251). Такъ можетъ быть въ дйствительности крутые Москвичи встрчали напоръ католическихъ идей, обнаружившійся въ это время съ особою силою.

Если Застнокъ столь страшно грозилъ преступному населенію Москвы, то не мало бды встрчали здсь и бояре-неудачники въ мстническихъ стычкахъ и спорахъ. Ихъ, виноватыхъ, отъ Дворца по всей Ивановской площади позорно водили въ Спасскія ворота, въ тюрьму, вроятно, въ особую, такъ сказать, боярскую тюрьму для неукротимыхъ мстниковъ. Въ иныхъ случаяхъ по великодушной милости Государя ихъ и возвращали оть Спасскихъ же воротъ.

ИСТОРІЯ

ГОРОДА МОСКВЫ

СОЧИНЕНIЕ

Ивана Заблина

НАПИСАННОЕ

по порученію Московской Городской Думы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Второе изданіе (автора) исправленное и дополненное съ рисунками въ текст и въ особомъ альбом.

Московская Городская Дума еще въ 1877 г. по предложенію почтеннйшаго своего гласнаго Н. А. Найденова въ засданіи мая 25 озаботилась необходимостью имть подробное историческое описаніе города Москвы. Въ отвтъ на это предложеніе, очень сочувственно принятое и Городскимъ Головою С. М. Третьяковымъ, тогда же (10 іюня) для обсужденія этого дла была избрана особая Комиссія въ состав предсдателя Н. А. Найденова и членовъ: И. С. Аксакова, В. Д. Аксенова, П. Н. Батюшкова, А. П. Богданова и Д. А. Наумова.

Кром Н. А. Найденова, положившаго благое начало этому городскому предпріятію, живйшее участіе въ его обсужденіи и разъясненіи и въ постановк всего дла на правильную твердую дорогу принималъ также гласный Думы М. П. Щепкинъ, издававшій въ то время Извстія Городской Думы.

Вопросъ обсуждался неторопливо, и въ 1880 г. Комиссія представила въ Думу докладъ, опредлявшій слдующія предположенія:

‘Вс сколько-нибудь извстныя описанія Москвы, издававшіяся до сего времени, далеко не обнимаютъ собою всхъ свдній, которыя должны найти мсто въ полномъ описаніи, что послднее во всякомъ случа должно быть подробнымъ во всхъ отношеніяхъ — историческомъ, топографическомъ, статистическомъ, что такое обширное ученое предпріятіе не можетъ быть исполнено непосредственно силами Городского Управленія, а должно быть поручено постороннимъ лицамъ, что городъ долженъ принять на себя въ этомъ предпріятіи участіе только матеріальное…’

Затмъ Комиссія указывала, что первымъ дломъ этого предпріятія должно быть собраніе и разработка еще никмъ нетронутаго архивнаго матеріала съ составленіемъ надлежащей программы для предстоящихъ работъ.

Въ самомъ начал 1881 г. руководство этимъ дломъ и составленіе самаго описанія Москвы Дума возложила на автора предлежащей книги, который и составилъ требуемую программу или краткій обзоръ предметовъ и темъ, долженствующихъ занять свое мсто въ предположенномъ описаніи города. Эта программа заключала въ себ слдующее:

ПРЕДПОЛАГАЕМЫЯ ЗАДАЧИ

историко-археологическаго и статистическаго описанія города Москвы.

Общая задача этого труда обнимаетъ подробную исторію и статистику города Москвы, то-есть ходъ его историческаго развитія съ первыхъ временъ и обзоръ его состоянія въ послдовательные періоды его жизни во всемъ объем его бытія и быта политическаго и религіознаго, умственнаго и нравственнаго, общественнаго и домашняго, торговаго и промышленнаго, ремесленнаго и художественнаго, экономическаго или хозяйственнаго и матеріальнаго или строительнаго.

Эта общая задача въ раскрытіи, распредленіи и обработк ея подробностей можетъ быть выполнена въ двухъ видахъ:

I. Подъ видомъ историческаго повствованія, въ которомъ будутъ представлены полныя и подробныя, но общія обозрнія исторіи города и его состоянія въ послдовательные періоды этой исторіи, съ присовокупленіемъ историко-археологическаго описанія существующихъ памятниковъ и замчательныхъ въ историческомъ отношеніи мстностей.

II. Подъ видомъ собранія въ одно цлое разнородныхъ матеріаловъ, касающихся исторіи, археологіи и статистики города Москвы:

А) не обработанныхъ, въ состав лтописныхъ и другихъ сказаній, разнаго рода актовъ, документовъ, дловыхъ записокъ и другихъ бумагъ, и

Б) обработанныхъ, въ состав особыхъ изслдованій, изысканій, описаній, извлеченій, сокращеній изъ дловыхъ архив-ныхъ бумагъ по различнымъ крупнымъ и мелочнымъ частнымъ вопросамъ и задачамъ исторіи, археологіи и статистики города.

Отдлъ историческаго повствованія, или общаго историко-археологическаго и статистическаго описанія города, и этоть второй отдлъ частныхъ спеціальныхъ изслдованій и собранія матеріаловъ по исторіи и статистик города Москвы будутъ имть въ виду слдующія задачи:

Москва-Городъ прежде всего есть мсто и жилище, стны и дома, поэтому первая изъ частныхъ задачъ предположеннаго труда заключается въ исторіи постепеннаго топографическаго распространенія города, начиная съ его первосельцевъ, аборигеновъ этой мстности.

Сюда входятъ вс дробныя исторіи каждаго городского мста-урочища, каждаго храма, въ смысл основы поселенія, каждой площади, улицы, переулка, по возможности каждаго сколько-нибудь замчательнаго двора и дома, съ показаніемъ происходившихъ перемнъ въ расположеніи и устройств заселеннаго пространства.

Сюда входятъ: исторія и способы постройки городскихъ стнъ, воротъ и башенъ, способы постройки домовъ, устройства дворовъ, садовъ, прудовъ, огородовъ, способы мощенія улицъ, способы ихъ освщенія въ ночное время, способы уборки нечистотъ, способы предупрежденія и тушенія пожаровъ, способы водоснабженія и, вообще, исторія и статистика всхъ статей и порядковъ, служившихъ вншнему строительному гсродскому благоустройству.

Съ другой стороны, общая задача разсматриваетъ Москву, какъ совокупность людского общежитія. Это городъ-люди съ ихъ занятіями, нравами, обычаями, мыслями, чувствами, съ устройствомъ и уставомъ ихъ городского быта и управленія во всхъ его видахъ и потребностяхъ.

Историческій и статистическій обзоръ этихъ подробностей самъ собою распредляется на многіе отдлы и особыя статьи.

Впереди другихъ здсь должна стоять исторія городского правительства и управленія или исторія городской власти, земской, посадской и государевой. Сюда относятся:

Виды и порядки самоуправленія въ древнее время.

Устройство Приказнаго управленія.

Исторія главныхъ начальниковъ Москвы и ихъ дятельность на пользу города.

Исторія Московской Полиціи, какъ особаго учрежденія.

Исторія Городской Думы, какъ особаго учрежденія.

Исторія и статистика городского хозяйства, поскольку он выражаются въ числовыхъ данныхъ городского бюджета. Городскіе смты и отчеты. Городскіе доходы и расходы. Городскіе капиталы. Законы, правительственныя и административныя мры и распоряженія, касающіяся городского хозяйства.

Исторія Управъ купечества, мщанства и ремесленныхъ цеховъ. Исторія и статистика ихъ хозяйства.

*************

Составъ городского населенія и его статистика съ древняго и до послдняго времени. Городское землевладніе.

Тяглое и свободное населеніе, посадское и служилое. Тяглыя, блыя, церковныя и крпостныя земли. Внутреннее устройство посадскаго населенія.

Слободы и Сотни: торговыя (гостиная, суконная Сотни), промышленныя, ремесленныя, казенныя и черныя или земскія. Ямскія и стрлецкія слободы. Ихъ земли.

Исторія и статистика каждой Слободы и Сотни въ отдльности.

Братскіе съзжіе дворы.

Иноземческія Слободы и мста поселеній: Нмецкія, Армянскія, Грузинскія, Цыганскія, колонія Французовъ и пр.

Исторія Стрлецкаго населенія какъ гарнизона Москвы. Послдующая исторія военной комендантской части. Военные постои и казармы.

*************

Исторія церковныхъ приходовъ, существующихъ и упраздненныхъ. Историко-археологическое описаніе храма въ каждомъ приход. Церковная земля. Составъ причта.

Составъ приходскаго населенія съ указаніемъ извстныхъ и знатныхъ личностей, жившихъ въ приход. Такъ какъ многіе приходы были собственно городскими слободами, то ихъ исторія необходимо сливается съ исторіей упомянутыхъ слободъ.

Уставы, порядки и обычаи приходскаго общежитія. Приходское призрніе бдныхъ и другія дла и дйствія приходскаго міра.

Приходскія кладбища.

Убогіе домы.

Исторія существующихъ загородныхъ кладбищъ съ указаніемъ извстныхъ памятныхъ и знатныхъ лицъ, погребенныхъ на каждомъ кладбищ.

*************

Исторія Московскихъ монастырей, существующихъ и упраздненныхъ.

Историко-археологическое описаніе храмовъ и всхъ другихъ памятниковъ древняго и новаго времени въ каждомъ монастыр.

Монастырскія кладбища.

Городскія монастырскія земли и подворья.

*************

Приходскіе и монастырскіе праздники, крестные ходы, особые мстные церковные обряды.

Исторія Московскихъ блаженныхъ, юродивыхъ, затворниковъ и другихъ лицъ древняго благочестія, пользовавшихся общею извстностью.

Исторія Московскаго нищенства.

*************

Исторія и статистика Московской благотворительности и попечительства о призрніи бдныхъ и нищихъ.

Попечительство о тюрьмахъ.

Благотворительныя учрежденія: богадльни, пріюты, школы и пр.

Исторія благотворительныхъ обществъ, каждаго въ отдльности.

Исторія больницъ каждой въ отдльности.

*************

Исторія врачебнаго искусства въ Москв. Извстные и знаменитые Московскіе врачи. Лчебныя заведенія. Исторія Московскихъ аптекъ.

*************

Исторія и статистика Московскаго торга.

Мстоположеніе главнаго торга.

Гостиные дворы.

Торговые ряды.

Торговыя мста по улицамъ и площадямъ города.

Мелочной торгъ становой и ходячій, разносный.

*************

Исторія и статистика каждаго товара въ отдльности. Способы торговли. Торговые нравы и обычаи.

Свднія объ извстныхъ и знатныхъ торговцахъ съ древняго времени.

Исторія капиталовъ. Исторія Биржи.

Связи Московской торговли съ иноземными и Русскими городами.

Исторія цнъ на товары и всякаго рода припасы и матеріалы съ древняго и до позднйшаго времени.

*************

Исторія и статистика городскихъ промысловъ: извозъ, постоялые дворы, състныя лавки, харчевни, трактиры, рестораны, хлбопекарни и пр.

Питейная продажа: квасы, меды, вина, пиво, погребки фруктовые, овощные и питейные, питейные дома.

Свднія о заведеніяхъ этого рода, пользовавшихся славою и извстностью.

Исторія и статистика Московскаго садоводства и огородничества {Опытъ обработки этого предмета см. въ нашихъ ‘Опытахъ изученія Русскихъ древностей и исторiи’. М., 1873, часть 2, стр. 266—350.}.

*************

Охотный рядъ, какъ средоточіе всякаго рода охотничьихъ промысловъ.

Ловля и продажа пвчихъ птицъ, соловьиная охота, голубиная охота.

Птушьи и гусиные бои.

*************

Исторія и статистика въ отдльности всякаго ремесла и мастерства, издлія, производства.

Дло: золотое, серебряное, сусальное, мдное, котельное, колокольное, пушечное, кузнечное, бронное, желзно — рзное, слесарное, оружейное, плотничье, столярное, деревянно-рзное, токарное, каменное, каменно-рзное, кирпичное, изразцовое и проч.

Портное, сапожное, башмачное, шорное и проч.

Монастырскія рукодлія.

Фабрики и заводы.

Свднія объ извстныхъ и славныхъ по времени мастерахъ, ремесленникахъ, фабрикантахъ, заводчикахъ.

Исторія художествъ въ ихъ Московскомъ развитіи и характер.

*************

Зодчество деревянное и каменное, церковное и гражданское.

Иконопись и живопись.

Гравированіе.

Художественныя школы и училища, древнія и новыя. Свднія о художникахъ и мастерахъ извстныхъ и малоизвстныхъ.

Краткія обстоятельныя жизнеописанія извстныхъ и славныхъ Московскихъ художниковъ. Указаніе и описаніе ихъ произведеній.

Исторія Московскихъ картинныхъ галлерей и другихъ собраній произведеній искусства, общественныхъ и частныхъ, бывшихъ и существующихъ. Каталоги этихъ собраній, полные или въ общемъ обзор. Извстные и малоизвстные собиратели.

Антикварныя лавки и магазины древнихъ и новыхъ произведеній художества.

*************

Исторія и статистика грамотности и образованности въ Москв.

Первыя училища.

Славяно-Греко-Латинская Академія.

Духовныя училища.

Первая Европейская школа на Сухаревой башн.

Свтскія казенныя и частныя училища послдующаго времени: городскія училища, пансіоны, гимназіи, музыкальныя училища и др.

Университетъ.

Ученыя и Литературныя Общества.

Опыты публичнаго преподаванія.

Извстные и славные проповдники, соборные и приходскіе.

*************

Исторія и статистика книжной торговли. Извстныя мста этой торговли. Книжныя лавки и магазины. Извстные и малоизвстные книгопродавцы, ихъ дятельность на пользу книжнаго дла.

Извстные и малоизвстные издатели полезныхъ книгь и ихъ заслуги на пользу просвщенія.

Исторія и статистика типографій и литографій, объемъ ихъ производства и количества изданныхъ книгъ, эстамповъ, картинъ и пр.

*************

Литература въ Московскомъ облик. Журналы и газеты отъ перваго времени.

Исторія литературныхъ Московскихъ приходовъ или кружковъ.

Московское масонство и его литература. Масонскія псни.

Простонародная Московская литература и ея лубочныя изданія.

Промышленно-книго-продавческая литература.

*************

Исторія и статистика Московскихъ библіотекъ, печатныхъ и рукописныхъ, общественныхъ и частныхъ, бывшихъ и существующихъ. Извстные и малоизвстные собиратели книгъ и рукописей.

*************

Московская исторія старообрядства. Старообрядческая литература. Старообрядческіе монастыри, кладбища, богадльни. Исторія разнороднаго сектаторства въ Москв.

*************

Хроника общественной жизни въ Москв {Опыть обработки этого рода свдній см. въ нашемъ сочиненіи ‘Хроника общественной жизни въ Москв съ половины XVIII ст.’ въ ‘Опытахъ изученія Русскихъ древностей и исторіи’, ч. 2, стр. 351—506.}.

Исторія и мста народныхъ гуляній и разныхъ увеселеній, городскихъ и загородныхъ, отъ древняго и до послдняго времени.

Народныя игры и зрлища.

Народныя театральныя представленія.

Балаганы. Репертуаръ народныхъ представленій.

Исторія и статистика Московскаго Театра. Казенныя и частныя сцены. Репертуаръ.

Славные артисты и артистки.

Цны мстамъ.

Хроника прізжихъ артистовъ всхъ профессій: музыкантовъ, актеровъ, чудодевъ, фокусниковъ и т. п.

Общественныя и частныя увеселительныя собранія и заведенія. Балы, маскарады, концерты и пр.

Исторія Московскаго Благороднаго Собранія.

Исторія и статистика клубовъ, каждаго въ отдльности.

Казенные и частные общественные сады, бульвары, увеселительныя мста.

*************

Исторія полицейскихь порядковъ для охраненія городской обывательской безопасности, здоровья и благочинія, съ древняго времени.

Наказы и другія полицейскія постановленія и узаконенія по этому поводу.

Уличныя и воротныя ршетки, сторожевыя избы, будки, ночные и девные сторожа.

Уличная служба обывателей. Послдующее и современное состояніе полицейскихъ порядковъ. Ихъ уставы и ихъ бытовая практика.

*************

Хроника воровства, мошенничества, грабежей, разбоевъ и всякихъ уголовныхъ длъ.

Особенно памятные воры и разбойники. Мста ихъ притоновъ въ Москв и по Московскимъ дорогамъ.

*************

Хроника бдствій города. Пожары, бури, наводненія, моровыя язвы, голодъ, нашествія иноплеменныхъ.

*************

Хроника воздушныхъ и вообще метеорологическихъ явленій.

Въ половин того же 1881 г. согласно указанію Комиссіи начались работы по изысканію и разслдованію архивнаго ма-теріала, которыя потомъ въ 1884 г. дозволили издать первую часть ‘Матеріаловъ для исторіи, археологіи и статистики города Москвы’ въ объем 93 печатныхъ листовъ.

Вторая часть въ объем 103 печатныхъ листовъ появилась въ 1891 г., значительно запоздавши, такъ какъ подборъ матеріаловъ для опредленной цли, именно по исторіи церквей, очень медлительно поддавался настойчивымъ работамъ.

Посл изданія этой второй части матеріаловъ редакторъ пришелъ къ убжденію, что дальнйшее ихъ изданіе съ большею экономіею и пользою должно составляться въ обработанномъ вид, т.-е. въ извлеченіяхъ только однихъ фактическихъ свдній, устраняя канцелярскія формальности, которыя безпрестанными повтореніями одного и того же и разныхъ титуловъ напрасно обременяютъ содержаніе старинныхъ бумагъ. При этомъ и фактическія свднія должны группироваться или подбираться въ отдлы, указанные программою.

Само собою разумется, что такое собираніе матеріаловъ по крупицамъ, особо въ каждый отдлъ или на каждую тему, требуетъ, кром усердной работы, и многопремного времени.

Вотъ причина той медлительности въ этой работ, какая донын продолжается относительно изданія собираемыхъ матеріаловъ.

Въ ожиданіи достаточнаго накопленія этихъ матеріаловъ, редакторъ приступилъ и къ изложенію самой исторіи ‘Города Москвы’.

Эта задача по своему содержанію столь обширна, разнообразна и сложна и настолько мелочна въ своей обработк, что выполнить ее въ желанномъ порядк возможно только въ теченіи долгаго времени, главнымъ образомъ по той причин, что не существуетъ полныхъ подробныхъ источниковъ, и исторію приходится собирать по крупицамъ, разсяннымъ во множеств книгъ и рукописей, не говоря объ архивномъ матеріал, гд и самыя крупицы добываются съ утратою премногаго времени.

По тмъ самымъ причинамъ и предлежащая книга потребовала не малаго времени для ея обработки и выходитъ гораздо поздне, чмъ предполагалъ авторъ.

Должно замтить, что при изложеніи разсказа авторъ имлъ въ виду основныя указанія составленной имъ программы и потому вдавался по мстамъ во многія мелочныя статистическія, бытовыя и другія подробности, опредлявшія характеръ излагаемыхъ фактовъ или событій. Такія подробности хотя и обременяютъ теченіе рчи, но зато всегда боле или мене ярко окрашиваютъ бытъ населенія.

Исторію города сооружали люди, поэтому о нихъ больше, чмъ о стнахъ и разныхъ постройкахъ, долженъ говорить и, историкъ. Вотъ основанія, почему авторъ отдлилъ не малое мсто и для біографій домовладльцевъ. Мстами авторъ не могъ также избжать нкоторыхъ повтореній, оставляемыхъ для необходимой обстоятельности описаній.

***************

Къ этому второму изданію нашей книги мы присовокупляемъ собраніе рисунковъ, помщаемыхъ отчасти въ самомъ текст и затмъ въ особомъ Альбом Старинныхъ Видовъ Кремля.

По этому поводу приносимъ глубокую благодарность А. В. Оршникову за его любезное и заботливое сотрудничество при содйствіи А. И. Станкевича по изысканію упомянутыхъ Видовъ и въ особенности за составленный имъ списокъ этихъ Видовъ съ указаніями источниковъ, откуда они заимствованы. Здсь мы и помщаемъ этотъ списокъ въ качеств указателя собранныхъ рисунковъ.

Альбомъ старинныхъ видовъ Московскаго Кремля.

No I. Планъ Кремля съ птичьяго полета. Съ гравюры, помщенной въ изданіи ‘Second volume de la Gographie Blaviane. А Аmsterdam, chez Jean Blaeu, 1663′. Награвированное на план изображеніе замка (т.-е. Кремля) въ томъ положеніи и размр, въ какомъ онъ былъ при в. кн. Борис едорович, посвящено царю Алексю Михайловичу.

No II. 1. Планъ Кремля 1610 г., взятый изъ плана Москвы, гравированнаго Лукою Киліаномъ въ 1610 г. съ рисунка художника I. G. Р. А. (буквы I и G въ вид монограммы), который посвящаетъ этотъ планъ ‘счастливому успху похода на Московію свтлйшаго и могущественнйшаго властителя Сигизмунда III, короля Польскаго’. Н. Бокачевъ, въ ‘Каталог Русской исторической и археологической библiотеки’, т. 2-й, вып. II—III, стр. 54, по поводу этого плана Москвы пишетъ слдующее: Издателелъ подлиннаго листа былъ Іоаннъ Людвигъ Готфридъ, псевдонимъ, обозначившій подъ посвященіемъ свое настоящее имя начальными буквами I. Р. А. и маленькимъ G, спрятаннымъ за букву I (Johann Philipp Abelin-Gottfrid). Впослдствіи онъ издалъ во Франкфурт-на-Майн нсколько замчательныхъ историческихъ атласовъ съ гравюрами М. Меріана, въ томъ числ и ‘Архонтологію Космики’, напечатанную въ первый разъ въ 1629 году на латинскомъ язык, но Московіи въ томъ вид, какъ она вышла изъ рукъ Киліана, Готфридъ не помстилъ ни въ одномъ изъ своихъ изданій. Въ 1618 году въ шестомъ том Брауновой книги ‘Civitates orbis terrarum’ появилась первая копія съ Киліановой Москвы, уменьшенная почти на половину противъ своего оригинала, и въ 1682 году Иванъ Янсоній перепечаталъ эту копію въ ‘Tooneel der vermaarste Koopsteden’…

Объясненіе цифръ плана награвировано сбоку на латинскомъ язык:

1. Замокъ Великаго Князя, называемый Царь-городъ (т.-е. Кремлевскія стны).

2. Новыя полаты Великаго Князя. 3. Церковь св. Михаила (?). 4. Патріаршія полаты или дворъ. 5. Высокое мсто (coenaculum), построенное изъ кирпича, откуда Великій Князь показывается народу или откуда провозглашаются народу указы Великаго Князя (Лобное мсто). 6. Шалаши или лавки, гд продаются шкуры (мха) разнаго рода зврей и другіе товары.

2. Планъ Кремля XVIII ст., гравированный Скельтеномъ съ оригинала Кампорези изъ книги Clarc’a, Travels in various countries, London, 1811.

Объясненіе буквъ и цифръ награвировано на план на англійскомъ язык: А. Рка Москва. В. Теченіе Неглинной. С. Троицкія ворота. Са. Этотъ проходъ нын запертъ. Сb. Теперешнiй входъ. D. Никольскія ворота. Е. Древніе валы, нын исправляемые. Е. Старый Арсеналъ. нын возстановляемый. G. Старый Университетъ, теперь зданіе Присутственныхъ мстъ. Н. Казанскій соборъ. J. Полицейское Управленіе. К. Лавки (Гостинный дворъ). L. Соляной складъ. М. Площадь передъ Кремлемъ (Красная площадь). N. Мсто, съ котораго была срисована церковь Василія Блаженнаго. О. Новыя лавки, здсь выстроенныя. Р. Здсь раньше стояла артиллерія. Q. Мсто, на которомъ служатъ молебны во время процессій (Лобное мсто). R. Церковь Василія Блаженнаго. S. Мсто для найма экипажей Т. Рыбный рынокъ. V. Церковь Спасителя. W. Церковь св. Николая. X. Жилища церковнослужителей. Y. Зеленые дома, принадлежащіе казн. — I. Башня съ водокачками для садовъ. II. Церковь Благовщенія. III. Жилые дома. IV. Церковь муч. Уара. V—VI. Дома церковнослужителей. VII. Церковь св. Константина. VIII. Дома церковнослужителей. IX. Башня. X. Придворныя конюшни. XI. Мсто для развлеченій царской фамиліи (Потшный дворецъ). XIII. Площадь или дворъ. XIV. Старый дворецъ (дворъ) князя Трубецкаго. XV. Здсь строится новое зданіе Сената. XVI. Чудовъ монастырь. XVII. Вознесенскій монастырь. XVIII. Кирилловскій монастырь (of Civilians?), теперь разрушенный. XIX. Тоже. XX. Домъ графа Шереметева (? Schwentof), теперь разрушенный. XXI. Старое зданіе Приказовъ, теперь разрушенное. XXII. Нкогда Коллегіи, теперь здсь стоитъ артиллерія. XXIII. Церковь Черниговской Б. М. XXIV. Яма съ большимъ колоколомъ. XXV. Колокольня Иванъ Великій. XXVI. Церковь св. Николая. XXVII. Архангельскій соборъ. XXVIII. Успенскій соборъ. XXIX. Церковь 12 Апостоловъ. XXX. Синодъ. XXXI. Церковь, нын разрушенная. ХХХП. Домъ коменданта. XXXIII. Церковь св. Троицы. XXXIV. Коллегія экономіи. XXXV. Старый дворецъ царей, нын Оружейная полата. XXXVI. Казенныя зданія. XXXVII. Кухни. XXXVIII. Царская часовня. XXXIX. Золотая ршетка или палисадъ. ХL. Тронная зала (Грановитая Полата). ХLI. Красное крыльцо (лстница). ХLIІ. Императорскій дворецъ, теперь строящійся. ХLIІІ. Постройки, теперь разрушаемыя. ХLI. Внутренняя церковь. ХL. Магазинный (складочный) дворъ. ХLІ. Первая христіанская церковь, воздвигнутая въ Москв (Спасъ на Бору). Масштабъ.

No III. Видъ Кремлевской стны ХVІІ ст. со стороны Красной площади отъ Спасскихъ воротъ до Неглинной (Собакиной) башни. По рисунку взъ Альбома Мейерберга 1661—1662 гг. Находящіеся на рисунк NoNo по описанію Мейерберга: 10. Спасскія (Фроловскія) ворота. 11. Вознесенскій монастырь, 12. Троицкій монастырь (подворье). 13. Церковь св. Сергія. 14. Домъ Бориса Михайловича Лыкова. 15. Никольскія ворота. 16. Неглинная башня на р. Неглинной. 17. Лобное мсто. 18. Земскій приказъ, на которомъ находятся дв большія мдныя пушки, имющія каждая въ діаметр 2 ф. 5 д. нмецкой мры или одинъ московскій локоть. Одна изъ этихъ пушекъ отлита при Иван Грозномъ, другая—при едор Иванович.

No IV. Видъ на Кремль изъ за Москвы-рки начала XVIII ст. Часть панорамы Москвы, гравированной Пикаромъ при Петр Великомъ до 1715 г. (см. Ровинскій, Подробный словарь русскихъ граверовъ, стр. 776) {Петръ Пикардъ рисовальнаго и грыдорованнаго дла мастеръ былъ пасынокъ извстнаго гравера Адр. Шхонебека, по просьб котораго и поступилъ на службу въ Оружейную полату по государеву указу 24 февраля 1702 г. (Описаніе записныхъ книгъ и бумагъ старинныхъ Дворцовыхъ Приказовъ, Викторова, стр. 477).}.

No V. Видъ части Кремля изъ за Москвы-рки конца XVIII ст. Съ акварельнаго рисунка Фр. Кампорези, конца XVIII в. Оригиналъ находится въ Спасо-Вианскомъ монастыр, въ покояхъ митрополита Платона. По снимку, находящемуся въ изд. Н. А. Найденова ‘Москва, снимки съ видовъ мстностей, храмовъ, зданій и др. сооруженій. Москва, 1886 г.’

No VI. Видъ на Кремль изъ Замоскворчья конца XVIII ст. Съ акварельнаго рисунка Гваренги 1786 г., хранящагося въ Императорскомъ Эрмитаж. На рисунк (на знамени, справа) надпись: ‘Видъ Кремля съ нкоторыми древними строеніями и висячими садами’.

No VII. 1. Соборная площадь XVIII ст. Соборы, Грановитая полата съ Краснымъ крыльцомъ, колокольня Ивана Великаго. Съ акварели Гваренги Екатерининскаго времени, хранящейся въ Императорскомъ Эрмитаж.

2. Видъ Кремля отъ Каменнаго моста. Средняя часть гравюры Эйхлера съ рисунка Делабарта 1794 г.

No VIII. Видъ Кремля отъ Каменнаго моста. Съ литографіи, находящейся въ изданіи ‘Vues de Moscou, dediees а Sa Majest Аlexandre I…, dessines раr А. Cadolle. Раrіs, 1825’,

No IX. Видъ Кремля съ юго-западной стороны. Съ литографіи неизвстнаго художника 1830-хъ годовъ.

No X. Видъ на Кремль отъ Воспитательнаго дома. Съ литографіи, находящейся въ изданіи ‘Vues de Moscou, dediees а Sa Majest Аle-xandre I…, dessines раr А. Cadolle. Раrіs, 1825’.

No XI. Видъ разрушенной въ 1812 г. части Кремля: никольской и Неглинной башенъ, Арсенала и др. зданій. Съ рисунка тушью того времени, принадлежащаго И. Е. Заблину.

No XII. Видъ Красной площади съ Никольскими воротами, Неглинною башнею, Воскресенскими воротами, Казанскиыъ соборомъ, Торговыми рядами и пр. Съ акварельнаго рисунка, снятаго съ картины масляными красками 1781 г., работы Гильфердинга, принадлежавшей князю А. Б. Лобанову-Ростовскому. По изданію Н. А. Найденова ‘Москва, снимки съ видовъ, мстностей и пр. М., 1886 г.’

No XIII. Соборная площадь XVII ст. Видъ на соборы, Грановитую и Золотую полаты и другія зданія дворца въ Кремл. Съ рисунка, находящагося въ рукописи ‘Избраніе на царство царя Михаила еодоровича’, писанной въ 1672 г. и хранящейся въ Главномъ Архив Министерства Иностранныхъ Длъ въ Москв. По изданію Н. А. Найденова ‘Москва, снимки съ видовъ мстностей и проч. М. 1886 г.’

No XIV. 1. Видъ на царскіе терема и церковь Спаса на Бору. Съ акварельнаго рисунка Гваренги 1797 г, хранящагося въ Императорскомъ Эрмитаж въ С.-Петербург.

2. Видъ на терема, церковь Спаса на Бору и Императорскiй дворецъ. Съ литографіи, находящейся въ изданіи ‘Vues de Moscou, dedies Sa Majest Аlexandre I…, dessines раr А. Cadolle. Раrіs, 1825’.

No XV. 1. Иванъ Великій и зданія, стоящія возл него. Съ гравюры по рисунку Кампорези 1809 г., находящейся въ книг Clarc’а ‘Тravels in vаrіоus соuntrіеs. Lоndоn, 1811’.

2. Царь-КОЛОКОЛЪ въ ям, прикрытой досками. Съ гравюры въ книг Clarс’а ‘Тrаvels іn аrіоus соuntrіes. Lоndоn, 1811’.

No XVI. Видъ разрушенныхъ въ 1812 г. зданій возл колокольни Ивана Великаго. Съ акварельнаго рисунка, принадлежавшаго А. П. Бахрушину. Подъ рисункомъ находится слдующая надпись: ‘На немъ (т.-е. на Иван Великомъ) надпись такова: Изволеніемъ Божіимъ св. Живоначальныя Троицы построенъ при Благоврномъ Государ цар Борис еодорович Годунов и при сын его едор Борисович 1591—1598 конченъ, 7 лть слдователъно строился. Въ каковомъ вид я видлъ 25 генваря 1813 года. Бакаревъ’.

No XVII. 1. Посольскій Приказъ. На первомъ план, слва, изображено поднятіе на колокольню Ивана Великаго большого колокола въ 11.000 пудовъ. Съ рисунка, сдланнаго въ 1674 г. шведскимъ капитаномъ Эрикомъ Пальмквистомъ.

2. Красныя или Колымажныя (Гербовыя) ворота на Царскій дворецъ отъ Боровицкихъ воротъ Кремля. По рисунку изъ ‘Русской Старины’ Мартынова. Москва. 1846 г.

No XVIII. 1. Видъ церкви Рождества св. Іоанна Предтечи въ Кремл, разобранной по повелнію имп. Николая I въ 1847 г. По рисунку изъ ‘Русской Старины’ Мартынова. Москва, 1847 г.

2. Чудовъ монастырь. Съ акварельнаго рисунка въ рукописномъ сборник 1764—65 гг., написанномъ бывшимъ дьячкомъ церкви св. Троицы на Арбат Василіемъ Алексевымъ. Рукопись принадлежитъ Историческому Музею.

No XIX. 1. Вознесенскій монастырь.

2. Церковь 12 Апостоловъ (Святйшій Синодъ). Оба акварельныхъ рисунка находятся въ рукописномъ сборник Историческаго Музея 1764—65 гг.

No XX. Мстность внутри Кремля къ Спасскимъ воротамъ: Архіерейскій домъ, Ховринская церковь, Спасскія ворота, соборъ Николы Гостунскаго. Съ гравюры Ламинита по рисунку Делабарта 1795 г.

No XXI. 1. Видъ прежней Оружейной полаты и Троицкихъ воротъ. Съ хромолитографіи, находящейся въ альбом видовъ Москвы, изд. Даціаро, 1845—50 гг.

2. Потшный Дворецъ. Съ акварельнаго рисунка начала XIX ст., принадлежащаго И. Е. Заблину.

стр.676

УКАЗАТЕЛЬ къ No 1, къ древнему плану Кремля временъ Бориса Годунова.

1. Фроловскія (Спасскія) ворота.

2. Вознесенскій монастырь.

3. Дворъ ед. Ив. Шереметева.

4. Кирилловское подворье.

5. Крутицкое подворье.

6. Дворъ Хобро, Оружейный дворъ.

7. Разбойный Приказъ.

8. Дворъ Ив. Вас. Сицкаго.

9. Дворъ ед. Ив. Мстиславскаго.

10. Приказы.

11. Посольскій приказъ.

12. Храмъ Михаила Архангела.

13. Тайницкія ворота.

14. Казенный дворъ.

15. Храмъ Благовщенія.

16. Царскій дворецъ, а) новыя постройки на Взруб.

17. Боровицкія ворота.

18. Троицкія ворота и каменный мостъ.

19. Дворъ патріарха (и церковь Соловецкихъ Чудотворцевъ).

20. Успенскій соборъ.

21. Дворъ Цареборисовскій.

22. Троицкое подворье.

23. Храмъ Рождества Христова, подъ колоколами.

24. Иванъ Великій.

25. Большой колоколъ.

26. Чудовъ монастырь.

27. Дворъ Богдана Яковл. Бльскаго.

28. Дворъ Андр. Петр. Клешнина.

29. Дворъ Сем. Никит. Годунова.

30. Дворъ Дм. Ив. Годунова (съ церковью Бориса и Глба).

31. Дворъ Григ. Вас. Годунова.

32. Никольскія ворота.

33. Новоспасское подворье.

34. Церковь Козмы и Дамьяна.

35. Церковь Воздвиженья на двор Ховриныхъ.

36. Дворъ князей Черкасскихъ.

37. Никола-Гостунскій.

38. Церковь Константина и Елены.

39. Церковь св. Петра митр. на Угршскомъ подворь.

40. Поповскіе дворы.

41. Церковь св. Христофора.

42. Храмъ Черниговскихъ Чудотворцевъ.

43. Симоновское подворье.

44. Церковь Входа во Іерусалимъ.

45. Спасъ на Бору.

46. Дворцовыя зданія на Взруб.

47. Церковь Іоанна Предтечи.

48. Аргамачьи конюшни.

49. Церковь Рождества Богородицы во Дворц.

50. Церковь Великомуч. Екатерины во Дворц.

51. Церковь Ризположенія.

52. Грановитая полата.

53. Набережныя полаты.

54. Церковь Пятницы.

55. Дворъ князей Трубецкихъ.

56. Василій Блаженный.

57. Церковь на рву, на крови казненныхъ.

58. Торговые ряды.

59. Неглининскій мостъ.

60. Пушка у Никольскихъ воротъ.

61. Земскій дворъ.

62. Константино-Еленскія ворота и ихъ отводная башня.

63. Ровъ.

64. Портомойныя ворота.

65. Водяныя ворота.

I.

ПЕРВОБЫТНОЕ ВРЕМЯ.

II.

СКАЗАНІЯ О НАЧАЛ МОСКВЫ-ГОРОДА.

III.

СТАРЫЙ ГОРОДЪ КРЕМЛЬ.

IV.

СТАРЫЙ ГОРОДЪ КРЕМЛЬ.

Кирилловское подворье.

Крутицкое подворье.

Никола Гостунскій.

Древняя площадь Заруба.

Древній дворъ князя Андрея, сына Калиты.

Приказы.

Вознесенскій монастырь.

Дворъ Ховриныхъ-Головиныхъ.

Древняя мстность Малаго Дворца.

Архіерейскій домъ.

Чудовъ монастырь.

Ивановская площадь.

Никольская улица.

Житницкая улица.

Дворъ Богдана Бльскаго.

Цейхгаусъ-Арсеналъ.

Троицкія ворота.

Троицкое подворье.

Дворъ Плещеевыхъ.

Дворъ царя Бориса.

ПАТРІАРШІЙ ДОМЪ.

Обзоръ зданій.

Домашняя обстановка патріаршаго быта.

Патріаршая одежда.

Патріаршіе пріемы.

Славильщики.

Крестовая Полата.

Патріаршій столовый обиходъ.

Патріаршіе выходы.

Боровицкая мстность.

Подолъ.

Спасскій Мостъ и Спасскій Крестецъ.

ИСТОРІЯ

Ивана Заблина

по порученію Московской Городской Думы.

Альбомъ старинныхъ видовъ Московскаго Кремля.

Читайте также: