ИСТОРИЧЕСКИЙ АЗЕФ
ИСТОРИЧЕСКИЙ АЗЕФ
1
2
3
4
5
6
7
8
9
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Исторический Азеф, Щеголев Павел Елисеевич, Год: 1906
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Щеголев П. Е. Охранники, агенты, палачи
М.: Просвет, 1992.
1892 год. Ростов-на-Дону. Убогая лавка с красным товаром. Хозяева — гродненские мещане Фишель и Саша Азефы, они бедны, но сын их Евно кончил курс наук в ростовской гимназии, где он учился с сыновьями состоятельных и почтенных евреев. Правда, закончив среднее образование, Евно Азеф занялся мелкими комиссионными делами, но ‘духа он не угасил’, и вместе с гимназическими товарищами отдал дань революционным порывам и вошел в революционный кружок, имевший связи с рабочими.
Весной 1892 года ростовские жандармские власти начали дознание о распространении в городе прокламаций, члены кружка всполошились, и Евно Азеф исчез из Ростова. Перед исчезновением Азеф совершил удачную комиссионную сделку: он продал по поручению за 800 рублей партию масла и деньги обратил в свою пользу.
В том же 1892 году Евно Азеф объявился в Карлсруэ. Он поступил в политехникум и учился здесь шесть лет47. Из него вышел специалист-электрик, и, вернувшись в Россию в 1899 году, он получил место по специальности во ‘Всеобщей Компании Электрического Освещения’. Из-за границы он приехал с женой и ребенком. Жизнь в Москве вел серую, скромную, ютился в маленькой дешевенькой квартире, с низкими потолками, в одном из переулков Воздвиженки, с одним ходом со двора. Но за этой медлительно протекавшей мелкобуржуазной жизнью, у всех на виду, шла жизнь другая, ведомая лишь немногим.
Молодой инженер играл видную роль в революционном подполье. С Запада он привез хорошие рекомендации и связи. По убеждениям и настроениям он примыкал к народническим социально-революционным кругам, был в отличных отношениях с М. Р. Гоцем48 и Г. А. Гершуни49, вождями молодых народников. На рубеже XIX и XX веков завершался процесс объединения революционно-народнических групп и создания единой партии социалистов-революционеров. Евно Азеф принял самое близкое участие в организации партии и явился одним из ее учредителей. Он работал под крылом Г. А. Гершуни, который взял на себя специальную задачу — постановку террора, создание обособленной, строго конспиративной группы — ‘Боевой организации партии социалистов-революционеров’. Эта организация, заключавшая в свои ряды немало людей высокого героизма, выполняла поручения партии по совершению политических убийств. Евно Азеф стал правой рукой Г. А. Гершуни и после его смерти50 стал во главе ‘Боевой организации’ и на этом посту завоевал безграничное почтение Центрального Комитета партии, ибо он оказался точным и тонким исполнителем комиссионных поручений Центрального Комитета. Его комиссионные дела вписаны в историю. Центральный Комитет партии социалистов-революционеров счел благовременным отправить на тот свет министра внутренних дел Плеве51, и Азеф блестяще сорганизовал убийство Плеве. После 9 января Центральный Комитет партии социалистов-революционеров постановил предать казни великого князя Сергея52, и Азеф привел в исполнение этот приговор. Правда, он потребовал от своих партийных друзей крупных средств, и значительные суммы были отпущены в его безотчетное распоряжение. Кроме этих крупных комиссионных дел, Азеф исполнял еще ряд мелких поручений по устранению мелких агентов власти, так сказать, за тот же счет.
Такова вторая жизнь Азефа — ‘героическая’.
Но за идиллической картиной мелкобуржуазного быта, за яркими, блестящими эпизодами ‘революционной борьбы’ бурлила и бежала иная жизнь, неведомая никому из соприкасавшихся с Азефом в его первой и второй жизни. Еще в Карлсруэ студентом политехнического института Евно Азеф, по собственному почину, предложил оказывать услуги Департаменту полиции по части сообщения сведений о революционной деятельности своих товарищей за ежемесячную плату в 50 рублей. Департамент принял предложение и в скорейшем времени имел возможность убедиться в чрезвычайной полезности нового агента. Его ежемесячный оклад повышался, а когда агент закончил высшее образование, он был отправлен на работу в Россию, под специальным руководством начальника Московского охранного отделения С. В. Зубатова. Задачей охранки было войти в курс всей работы по объединению социал-революционных групп, и Азеф удачно выполнял эту комиссию. Агент, стоявший в центре организации,— бесценное приобретение для розыскных органов, и Евно Азеф поистине стал любимцем всех своих начальников — Рачковского53, Ратаева54, Зубатова, Герасимова55. А когда над головой правительства зашумели террористические громы и молнии, Азефу было дано задание — войти в доверие к Гершуни, предать его и стать в центре террористической работы. Азеф выполнил и это задание. Он выдавал революционеров десятками и сотнями, отправлял их в ссылки, тюрьмы, на каторгу и на виселицу. Надо же было зарабатывать комиссионные деньги, которые выдавались ежемесячно и дошли до 12 000 в год, и, кроме того, в виде премиального вознаграждения составляли почти такую же сумму.
Так человек жил и лавировал между революционерами и сыщиками. И во всех трех сферах своей жизни — семейной, революционной и предательской,— он пользовался безграничным доверием, и никто — ни жена, ни Центральный Комитет социалистов-революционеров, ни Департамент полиции — и помыслить не мог, что Евно Филиппович (для быта), Иван Николаевич (для революции), Раскин и Виноградов (для розыска) мог быть не тем, чем он казался. И это несмотря на отталкивающую внешность.
‘Толстый, сутуловатый, выше среднего роста, ноги и руки маленькие, шея толстая, короткая. Лицо круглое, одутловатое, желто-смуглое, череп кверху суженный, волосы прямые, жесткие, обыкновенно коротко подстриженные, темный шатен. Лоб низкий, брови темные, внутренние концы слегка приподняты, глаза карие, слегка навыкате. Нос большой, приплюснутый, скулы выдаются, одно ухо оттопыренное, губы очень толстые и выпяченные, чувственные, нижняя часть лица слегка выдающаяся. Бороду обычно брил, усы носил подстриженными’.
Это — объективные приметы, а вот и субъективные записи: ‘Очевидица,— видевшая Азефа еще в 1898 году в студенческой столовой, когда он со своей грузной фигурой, широко расставив ноги, становился неподвижно посреди столовой, вращая только во все стороны выпуклыми глазами и выпятив толстые губы, — говорила, что ей страшно было бы встретиться с ним не только ночью в темном лесу, но и днем на многолюдном Невском’. Впечатление очевидицы прошло, конечно, сквозь призму позднейших восприятий, а товарищи Азефа в совместной работе не воспринимали отталкивающих моментов физической личности своего вождя.
И тем менее могли чувствовать отвращение к Азефу те, на кого изливались его щедрости, на кого шли его сбережения от сумм, полученных как для совершения убийств, так и для предотвращения оных. Это — женщины свободной и легкой любви, проститутки домов терпимости, вольные и публичные женщины, актрисы варьете, шансонетные певицы… Рай Азефа… Подлинный, настоящий рай… Азеф не был пьяницей, но он был плотояден и сладострастен. Этот рай Азефа уж достоверно никому был не ведом. А здесь-то он и нашел свое счастье, встретившись с некоей звездой шантана, пожинавшей успехи в петербургском ‘Аквариуме’, московском ‘Яре’ и во всех ‘Тиволи’, ‘Шато-де-флер’ и так далее. Это была пышная женщина, которая властно стала перетягивать себе сбережения Азефа, революционные и правительственные. Она-то и взяла под башмак вождя ‘Боевой организации’. Исполнителем ее комиссионных поручений и стал Бвно Азеф, мещанин-комиссионер.
В течение 16 лет служил Азеф Департаменту полиции, 10 лет с лишним работал в партии социалистов-революционеров и большую часть этого срока в ‘Боевой организации партии социалистов-революционеров’, и, кроме того, в Центральном Комитете партии социалистов-революционеров. Но наконец катастрофа разразилась. Маска Азефа была сорвана, и его предательство было разоблачено. Удар молнии без грома… Никто не поверил: жена Азефа не допускала и мысли об измене мужа, Центральный Комитет партии социалистов-революционеров считал, что всякая попытка к очернению Азефа идет из недр Департамента полиции, а Столыпин56 в Государственной Думе распинался за своего агента и доказывал, что это был честнейший агент в мире…
Азеф был разоблачен, у судивших его социалистов-революционеров не поднялась рука на своего комиссионера: цусть он и не всегда был верен, а главные комиссии все же исполнил. Азеф, стяжавший в период разоблачения славу ‘великого провокатора’, бежал от мести своих партийных товарищей и скрылся в неизвестности, точнее, в не известный никому свой рай, вместе со ‘звездой шантана’.
Азеф скрылся от возмездия, и оно его не постигло. Наоборот: он полностью восчувствовал счастье мелкобуржуазной жизни. Он, игравший людскими жизнями, перешел к более спокойной игре — игре на биржевые ценности. ‘Обладая выдающимся умом, математической аккуратностью, спокойный, рассудительный, холодный и осторожный до крайности, он был как бы рожден для крупных организаторских дел. Редкий эгоист, он преследовал прежде всего свои личные интересы, для достижения которых считал пригодными все средства, до убийства и предательства включительно’,— так характеризует Азефа собрат по ремеслу, пресловутый жандармский генерал и историк Спиридович. Но такая характеристика идет как раз к лицу биржевого игрока, каким стал на склоне жизни выдающийся комиссионер Азеф. И он имел успех на берлинской бирже и мог собирать своих биржевых друзей в солидной квартире в шесть комнат в хорошем районе Берлина. Неймайер — так назывался в этот период Азеф и его новая жена, бывшая шансонетная певица, сохранившая всю свою веру в своего покровителя. В этой большой квартире с высокими потолками подавали гостям-немцам чай из настоящего русского самовара и играли в винт не по маленькой…
Так мирно протекала жизнь бывшего ‘великого провокатора’, и нужно было вмешательство стихийных сил, чтобы внести дезорганизацию в этот буржуйный быт, нужна была великая империалистическая война. Она спутала карты Азефа и нанесла решительный удар биржевым комбинациям и материальному благополучию Азефа. И к тому же, его арестовали, как гражданского военнопленного, подозрительного по анархизму, и несмотря на все его старания доказать, что он был не революционер, а правительственный агент по борьбе с революцией, выпустили его из тюрьмы только в конце 1917 года. Азеф пережил скверные минуты, но шансонетная певица заботилась в меру своих возможностей о своем покровителе. Азеф переписывался с ней и преподавал ей правила поведения в форме афоризмов. Умудренный жизненным опытом:
‘Не презирай людей, не ненавидь их, не высмеивай их чрезмерно, — жалей их’. Или:
‘ После молитвы я обычно бываю радостен и чувствую себя хорошо и сильным душою. Даже страдания порою укрепляют меня. Да, и в страданиях бывает счастье,— близость к богу. В Haine тревожное, торопливое время человек обычно забывает то лучшее, что в нем заключено,— и лишь страдания дают ему блаженство, заставляя с лучшей стороны взглянуть на себя и покорно приблизиться к богу’.
Вот куда метнул провокатор-комиссионер, вот до каких высот духа поднялся этот обагренный человеческой кровью негодяй. И с этих вершин он сносит скрижали морали и закона бывшей кафе-шантанной певице. Да не подумает читатель, что Азеф испытывает угрызения совести. Совсем нет: ‘Меня постигло несчастье, величайшее несчастье, которое может постигнуть невинного человека и которое можно сравнить только с несчастьем Дрейфуса’57.
Недолго погулял на воле после освобождения из тюрьмы Азеф. В апреле 1918 года он лег в больницу, а 24 апреля от обострившейся болезни почек он умер. Похоронила его бывшая шансонетная певица. Она же и ухаживает за его могилой, обнесенной железной оградой и украшенной зеленью, цветами. Но только нет никаких обозначений: только кладбищенская дощечка с номером места — 446. Певица сознательно ничем не обозначила могилы Азефа, она говорит:
‘Знаете, сейчас здесь так много русских, часто ходят сюда… Кто-нибудь прочтет, вспомнит старое,— могут быть неприятности. Лучше не надо’.
Только и осталось Азефу, этому удачливому комиссионеру, воздаяние истории. Но разве оно может быть достаточным?
47. Азеф закончил образование в Дармштадте, куда переехал в 1895 году и получил диплом инженера-электрика Политехнического института.
48. Михаил Рафаилович Гоц (1866—1906), член московских народнических кружков, выдан Зубатовым и арестован в 1887 году, в 1888 году по высочайшему повелению выслан в Восточную Сибирь, участвовал в якутской драме 22 марта 1889 года, был тяжело ранен и предан военному суду. В 1889—1895 годах находился в тюрьмах Восточной Сибири, в 1895 году отправлен на поселение, в 1899 году переехал в Одессу, с 1901 года жил в Париже и Женеве. Один из основателей партии социалистов-революционеров.
49. Григорий Андреевич Гершуни (1870—1908), один из основателей и вождей партии социалистов-революционеров, создатель и первый руководитель Боевой организации.
50. Здесь ошибка: Азеф стал руководителем Боевой организации после ареста Гершуни в 1903 году.
51. Вячеслав Константинович Плеве (1846—1904), действительный тайный советник, статс-секретарь, член Государственного совета, в 1902—1904 годах министр внутренних дел.
52. Сергей Александрович (1857—1905), великий князь, четвертый сын Александра II, родной дядька Николая II, генерал-адъютант, генерал-лейтенант по гвардии, член Государственного совета, генерал-губернатор Москвы.
53. Петр Иванович Рачковский (1853—1911), действительный статский советник, крупный деятель политического сыска, в 1885—1902 годах руководил Заграничной агентурой, вице-директор Департамента полиции. В борьбе с противниками и соперниками применял любые методы, вплоть до уголовных.
54. Леонид Александрович Ратаев (Рихтер), действительный статский советник, заведующий Особым отделом Департамента полиции, в 1902—1905 годах руководитель Заграничной агентуры.
55. Александр Васильевич Герасимов (1861—после 1934), генерал-лейтенант Отдельного корпуса жандармов, крупный деятель политического сыска, в 1905—1909 годах начальник Петербургского охранного отделения, последний руководитель Азефа.
56. Петр Аркадьевич Столыпин (1862—1911), статс-секретарь, гофмейстер, член Государственного совета, в 1906—1911 годах министр внутренних дел и председатель Совета министров, покровительствовал Герасимову и Азефу.
57. Адольф Дрейфус (1859—1927), еврей, офицер французской, армии, в 1894 году был ошибочно обвинен в шпионаже в пользу Германии и отправлен в военную тюрьму. В 1895 году был обнаружен офицер французской армии Эстергазен, виновный в том, за что отбывал наказание Дрейфус. Шовинистические силы Франции до 1906 года не давали справедливо пересмотреть дело.