Истинная свобода, No 3, июнь 1920, Булгаков Валентин Федорович, Год: 1920 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 12 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x08 graphic

ИСТИННАЯ СВОБОДА

РЕЛИГИОЗНО—ФИЛОСОФСКИЙ, ОБЩЕСТВЕННЫЙ ===========

============================= И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ

ПОД РЕДАКЦИЕЙ ВАЛ. БУЛГАКОВА И АЛЕКСЕЯ СЕРГЕЕНКО

—-———————————————————————————

N 3. ИЮНЬ 1920.

—-———————————————-———————————-

СОДЕРЖАНИЕ: — ‘Горе, вам, богатые‘! Федора Страхова. — Необходимейшее условие для успешности коммунистической жизни. Алексея Сергеенко. — Из жизни сектантов ново-израильтян в Южной Америке. М. Муратова. — ‘Рассказ А. И. Кудрина об его отказе от воинской повинности’. Вал. Булгакова. — Воспоминание о Кудрине ротного командира. Л. Кобранова. — Воззвание Общины ‘Трезвая Жизнь’ к Союзникам. — Члены Английской делегации в гостях у друзей Л. Н. Толстого. — Вести пробуждения. — Дружеское общение (Письма, мысли, заметки и пр.). — Новые книги.

—-———————————————————————————

‘Горе вам, богатые!’

Перечитывая разные произведения Л. Н. Толстого, я то и дело во многих из них нахожу пророческие слова, предсказывающие в той или иной форме переживаемое нами время или, по крайней мере, чисто отеческие предостережения от возможности наступления той грубой, насильнической формы жизни, в какой мы продолжаем все еще находиться до сих пор.

Но ни один из ярких, художественных образов Льва Толстого не поражал меня так своим истинно пророческим духом, как образ ‘сильного, богатого, гордого пана Агея’ в его драматической сцене: ‘Пан Агей’. Это прямо — притча, в которой как бы иносказательно выражено все то, что с такою точностью сбывается в нашей общественной жизни.

Вот краткое содержание этой пророческой притчи, написанной Львом Николаевичем.

Богатый пан Агей, стоя в церкви у обедни, услыхал читавшиеся при нем из Евангелия поразившие его слова: ‘Горе вам, богатые, ибо вы получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчите. Горе вам, смеющиеся ныне, ибо восплачите и возрыдаете’. (Лука, VI, 24—25).

Не захотев поверить этим, обличающим его дурную жизнь, словам о блаженстве нищих и обнищании богатых, Агей надругался над ними. Он тут же, на глазах всех молящихся в храме, дерзко вырвал из Евангельской книги листы с этими словами и растоптал их ногами.

За этот кощунственный поступок он был наказан неожиданным для него превращением в нищего.

Случилось это с ним на охоте во время погони за оленем, когда он, чтобы переправиться через ручей, скинул с себя свое панское платье и затем, не нашедши его при возвращении, заблудился голый, беспомощный в лесу…

— 2 —

Испытав на себе все невзгоды бесприютного и холодного бродяги, он попадает наконец во двор принадлежавших ему раньше богатых палат и видит выглядывающего из окна другого, похожего на него как две капли воды, пана, т. е. самого себя в таком самом виде, в каком он жил неделю тому назад в этих самых палатах.

Остальное содержание драматической сцены я доскажу уже подлинными словами J1. Н-ча.

Нищий пан. Батюшки, я сам дома! Другой я в окне. Что же это?

Пан в окне. Пустите, пустите нищих. Вот им. (Кидает горсть серебра). Пускай слепые попоют, а потом накормите. А пана нищего ведите в хоромы.

Нищие поют ‘Лазаря’.

Палата панская. Сидит пан в виде нищего один, обедает, служит ему панская прислуга.

Нищий пан. Что это значит? Другой ‘я’ в окне, и вид светлый и добрый! И меня защитил и велел сюда отдельно принять. Кончена моя жизнь. Признать меня уже никто не признает. Видно погибнуть мне в нужде. Что это?

Является Свет, а из Света голос:

Узнаешь ли ты, пан Агей, пана сильного, богатого и гордого? Как он не поверил слову Евангельскому и сказал, что нельзя богатому обнищать? Узнал ли ты теперь, к чему богатство мира сего и как на него полагаться? Покаялся ли ты в гордости своей?

Нищий пан. Покаялся и не буду жить по прежнему.

Голос. Так будь же опять паном и заслужи гордость свою.

Нищий пан. (Переодевается. Жена входит и обнимает его. Слуги кланяются). Занавес. Картина II-я. Большой стол великолепный. Сидят нищие, и пан с женою служит им.

———-

Вся переданная здесь сцена — это пророческая притча, в сильных, ярких красках изображающая картину пережитого нами, русскими людьми, политического и социального переворота.

Пан Агей — это богатые, властвующие классы нашего общества, внезапно очутившиеся в положении неимущих.

А ‘голос из Света’ — это голос Льва Толстого, как бы с того света наставляющий нас на должное понимание Евангельских слов о блаженстве нищих и обнищании богатых и, главное, о надлежащем к этому отношении.

Ведь мы до сих пор ни во что не ставим вышеуказанные, роковые для одних и знаменательные для других Евангельские слова. Мы во главе с нашим правоверным духовенством извращали, перетолковывали их применительно к нашей лживой, развращенной жизни и таким образом не менее кощунственно относились к ним, чем зазнавшийся в своей гордости пан Агей.

Не мудрено поэтому, что после того, как пророческий смысл этих слов сбылся над нами, мы не только не отнеслись должным образом к этому важному и назидательному для нас событию, не только не смирились и не пообещались ‘заслужить гордость свою’ по примеру пана Агея, но еще многие из нас позволяют себе дерзко мечтать о скорейшем восстановлении своих прежних прав и даже на деле стремятся к осуществлению этих мечтаний в жизни.

Отдаваясь этим преступным и пагубным для себя мечтаниям, мы забываем, что в том же Евангелии, учением которого мы так легкомысленно пренебрегаем, высказано еще другое пророчество, а именно: ‘доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все’. (Ев. Матф. V, 18).

И вот если второе это пророчество не менее выполнимо, чем первое, то не миновать разрушиться и тому новому ‘дому’, который мы так самонадеянно собираемся воздвигнуть все на том же зыбком песке. И мы имеем уже не мало данных к тому, чтобы знать, что разрушение этого вторичного, предполагаемого

— 3 —

нами сооружения будет еще более ‘великое’, т. е. более бедственное для нас, нежели первого, ибо подобные разрушения с сопровождающими их все более и более возрастающими ужасами будут повторяться до тех пор, пока мы не смиримся и не покаемся по примеру пана Агея.

Пора нам, наконец, понять и запомнить, что таков уж божеский закон, что поскольку человек не слушается своего разумного сознания, не внемлет ему непосредственно или через предостерегающие указания на него мудрых и праведных людей, подобных Христу или Льву Толстому, т. е. не идет к истине благороднейшим и кратчайшим путем, постольку он ‘не мытьем, так катаньем’ вынужден бывает приходить к ней дальнейшим, окольным путем страданий, что мы и видим как из приведенной здесь притчи, так и из самой жизни, уже начавшей научать нас своим опытным методом.

Таков неизменный и неизбежный для нас божеский закон, обеспечивающий нам выполнение освобождающей нас и дающей нам высшее благо истины.

Федор Страхов.

==========

Необходимейшее условие для успешности коммунистиче—
ской жизни.

Мне пришлось раз слышать рассказ Петра Алексеевича Кропоткина о его посещении Общины Духоборов в Америке. С присущей Петру Алексеевичу художественностью, живостью и увлекательностью он описал устройство Общины Духоборов, их красивые поселения, рассказал о способах распределения между ними материальных благ, системе управления их Общины и разных особенностях их внутренней жизни. Всегда относясь с большим сочувствием к Духоборам, Петр Алексеевич в этот раз говорил о них с особенным восторгом. Все присутствовавшие были очарованы его сообщением о замечательной организации Духоборов и необычайных хозяйственных результатах, которых они достигли, и все напряженно слушали его, невольно недоумевая, почему Духоборам удалось создать столь блестящую коммуну, тогда как все остальные подобные попытки бывали неудачны. Один из слушателей и спросил:

— Чем же, Петр Алексеевич, держится Община Духоборов? Как вы об’ясняете?

— Да об’яснение здесь сложное, — неопределенно проговорил Петр Алексеевич.

Оживление, с которым он перед этим говорил, вдруг исчезло с его лица.

— Ведь состоит Община Духоборов из простых русских крестьян и все растет и развивается. Что же Духоборов об’единяет, что так крепко связывает? — спросил Петра Алексеевича тот же слушатель.

— Да, — неопределенно произнес Петр Алексеевич.

Все вопросительно на него смотрели, а он молчал, как будто не желая отвечать. Потом недовольным, почти сердитым голосом быстро сказал:

— Держатся Духоборы религиозным давлением, — и Петр Алексеевич снова замолчал, видимо, больше не намереваясь говорить о Духоборах. На этом и прекратился разговор о них.

Да, Петру Алексеевичу Кропоткину, считающему, что никакого ‘духа‘ нет, а существует только ‘материя’ и доказывающему, что для установления самых прекрасных форм жизни все-таки необходимо применение насилия, неприятно было признать, что такая замечательная организация, как духоборческая, сложилась не благодаря насилию и не под влиянием материальной необходимости, а исключительно на основании религиозных стремлений Духоборов. Как честный и беспристрастный наблюдатель, он не мог этого не подтвердить. Сердито сказан—

— 4 —

ное им слово: ‘религиозное давление’ показывает, как он вообще отрицательно относится к религиозным проявлениям и приложению их к внешнему устройству жизни, но на самом деле определение, данное им религиозным верованиям Духоборов, нисколько не соответствует истинной причине прочности Духоборческой организации. В действительности, религия Духоборов совершенно не является давлением на них и не делает из них рабов. Добровольно соединившись в свою общину, они исповедуют самое свободное миросозерцание и никакие религиозные догмы и суеверия не угнетают их.

Признание П. А. Кропоткиным того, что успех Общины Духоборов является следствием построения их жизни на религиозных началах, говорит во всяком случае не против религии, а за религию. Признание это лишний раз подтверждает тот наш взгляд, что истинная братская жизнь, а отсюда настоящее коммунальное устройство и возможность истинного общего производства и общего потребления осуществимы только при духовном возрождении людей и религиозном об’единении.

В. И. Ленин в газете ‘Коммунистический Субботник’ от 11 Апр. 1920 г. дает такое определение коммунистического труда:

‘Коммунистический труд в более узком и строгом смысле слова есть бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне нормы, труд, даваемый без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здорового организма’.

Нельзя ничего возразить против этого определения коммунистического труда, даваемого Лениным. Самая счастливая, разумная, радостная жизнь установилась бы между людьми, если-бы у них было такое понимание труда, о котором говорит Ленин. Но как сделать, чтобы такое понимание явилось у людей? Смогут-ли они так трудиться и заботиться друг о друге, покуда еще не сделаются достаточно близкими и любящими друг друга по своим внутренним отношениям, покуда не почувствуют общей духовной связи между собою? Отдельные личности, может быть, и смогут проникнуться таким отношением к труду, не определяя истинной сущности своей духовной связи с людьми, а лишь поддаваясь влиянию своих непосредственных чувств. Но ведь даже у этих отдельных личностей всегда может наступить момент, когда они почувствуют неудовлетворение от своего самоотверженного безкорыстного труда, именно вследствие того, что они разумом своим не признали необходимости духовной основы жизни и связи с людьми. Всегда может возникнуть вопрос: ‘Зачем мне отдавать свои силы, способности, не щадить себя, бескорыстно жертвовать собою для других, если жизнь, как моя, так и всех людей, ограничена материальным животным существованием?’ Для того же, чтобы то отношение к труду, о котором говорит Ленин, явилось у большинства, тем более нужна совершенно ясная, определенная разумная, сознательная основа, на которой это отношение могло бы быть построено и прочно устоять при всех трудностях и осложнениях. Такой основой, дающей твердую уверенность в том, что все люди равны, братья, а потому каждый из них ни свои силы, ни способности не должен и не может признавать своими, а все лучшее, что в нем и у него есть, должен отдавать на общую пользу, — такой единственно незыблемой основой являлась и является только одна истинная, чистая религия. В той мере, в какой стоят Духоборы на ней, и развивается их Община. Только это создало ее, придало ей силу и содействовало ее развитию. Из множества коммунистических организаций, только она одна существует 150 лет и достигла такого необыкновенного расцвета, какого не могла достигнуть ни одна коммунистическая организация, именно вследствие того, что только ей

— 5 —

одной было присуще в самой высокой степени свободное духовное сознание и религиозная связь соединившихся в ней людей.

Поэтому понятно, почему Община Духоборов является такою, что никакой другой не было и пока нет для сравнения с ней. Понятно, почему Кропоткин, несмотря на свою насильственную теорию и отрицание религии, не может без восхищения отзываться о Духоборческой Общине.

Понятно, почему когда бывает необходимо привести в доказательство того, что истинная коммунальная жизнь возможна, правильна и радостна, приходится волей-неволей даже тем, кто не хотел бы этого, обращаться к единственно испытанному убедительному примеру — жизни Духоборов. В подтверждение того, что на Духоборов приходится ссылаться даже тем, кто является противником их религиозных основ жизни, укажу на брошюру Е. А. Преображенского ‘О крестьянских коммунах’, изданной от имени Российской Коммунистической Партии (большевиков)’. (Москва, К-во ‘Коммунист’, 1918 г.).

Происходит разговор между большевиком и коммунистом о возможности и преимуществах жизни коммуной. Крестьянин начинает разговор обращением к большевику:

— Много разговоров теперь идет насчет деревенских коммун. Об’ясни нам, что это за коммуны такие и какая от них может быть выгода крестьянству?

Большевик целым рядом рассуждений излагает сущность коммунальной жизни и доказывает выгоды совместного труда.

Слова большевика убеждают крестьянина. Но все-таки ему недостаточно слов, он хочет знать, пробовал-ли кто-либо жить так, как говорит большевик, и заявляет:

— Но все-таки слова и есть слова, в них силы нет. Пример бы нашим мужикам рассказать, что были-де коммуны и сейчас есть, и дело идет хорошо…

Желание крестьянина только на руку большевику. Он сейчас же отвечает:

— Примеры можно найти, если хочешь.

И, казалось бы, он приведет множество примеров социалистических опытов коммунальной жизни, как социалист и материалист, он должен был бы привести примеры именно из своей области. Если бы он доказал, что при том материалистическом мировоззрении, которое он исповедует, возможно достижение коммунальной жизни, то он в своих рассуждениях был бы неопровержим. Но, как известно, сделать этого он не мог бы. Необходимого для этого примера нет. А потому он обращается к примеру Духоборов и этим доказывает как раз обратное тому, что лежит в основе его мировоззрения, указывая на опыт Духоборов он подтверждает, что действительная коммунальная жизнь возможна лишь при духовном соединении людей и признании ими религиозной связи между собою. Он вдруг спрашивает крестьянина:

— Ты знаешь, кто такие духоборы… Так вот ты и расскажи своим в деревне про этих самых духоборов. Прежде всего то не забудь, что это не знатные иностранцы какие-нибудь, а наши же Тамбовские, Воронежские и Полтавские мужички. Пока было можно, жили они в России на юге и на Кавказе. Имели свое общественное хозяйство, потому что по их вере все должно быть у людей общее. Когда правительство царское слишком сильно стало их преследовать, переехали они в Канаду, в Северную Америку. Там они поселились своими коммунами, завели хозяйство, и теперь есть такие коммуны, которые не знают, куда добро девать. Скота — излишки, хлеба десятки тысяч пудов. Накоплять деньги по их учению не полагается. Вот и страдает кто другой от недостатков, а наши духоборы от излишков. А заметь, никто у них своего собственного не имеет. Все считается общественным и все участвуют в артельной запашке на товарищеских началах…

Никакого другого примера большевик крестьянину не привел. Все, что он говорил крестьянину о Духоборах, совершенно правильно, но, по моему убеждению, было бы еще правильнее, если-бы он сделал из этого тот

— 6 —

неизбежный вывод, к которому неминуемо приводит пример Духоборов, а именно тот, что истинное братство и действительное благо, не только духовное, но и материальное, возможны только при религиозном сознании и внутреннем об’единении. Это — необходимейшее условие для успешности совместного труда и коммунального устройства жизни. И потому кто искренно желает новых форм жизни, тот прежде всего будет стремиться к достижению этого условия.

Алексей Сергеенко.

==========

Из жизни сектантов новоизраильтян в Южной Америке.

В истории русского сектантства и старообрядчества известно не мало случаев, когда под влиянием гонений за веру сотни и тысячи людей вынуждены были бросать Россию и пытаться поселиться за границей.

Одна из таких попыток — переселение духоборцев в Канаду, совершившееся при поддержке Л. Н. Толстого и его друзей — довольно полно освещена в печати. Но другие случаи переселения сектантов мало освещались в литературе и проходили почти незамеченными. В частности, почти не обратило на себя внимание начавшееся еще в 1911 году и длившееся вплоть до войны переселение сектантов новоизраильтян, которые решили уехать в Южную Америку и нашли там несколько тысяч плодородной, но совершенно необработанной земли по течению реки Рио-Негро в республике Урагвай. Мне пришлось довольно близко соприкасаться с новоизраильтянами Рязанской и Калужской губернии в то время, когда они уезжали в Урагвай, и собранные мною тогда материалы, а также письма, полученные из Южной Америки, были использованы мною в статье ‘Переселение новоизраильтян’, к которой я и отсылаю тех, кто желал бы получить более подробные сведения об этом движении*). В этой же заметке я хотел бы только поделиться некоторыми сведениями, взятыми мною из писем, полученных из Урагвая еще в 1917 году перед октябрьской революцией, после которой прекратились всякие сношения с Америкой, но привезенными в Москву лишь в марте 1920 г. Выдержкам из этих писем, которые приводятся ниже, я позволю себе предпослать несколько пояснительных замечаний.

Новоизраильтяне решили переселиться из России под влиянием двух причин. Несмотря на то, что после 1905 года они стали пользоваться некоторой свободой вероисповедания, все же у них были основания опасаться за свое положение. Местами власти мешали им устраивать молитвенные собрания и делали попытки привлекать наиболее деятельных новоизраильтян к ответственности за ‘совращение’ православных. Миссионеры доказывали, что Новый Израиль должен быть отнесен к числу вредных сект и что администрация сделала ошибку, когда после 1905 года зарегистрировала новоизраильтян, внеся их общину в число тех, за которыми признавалось право на открытое существование. Духовный вождь и руководитель новоизраильтян В. С. Лубков подвергался преследованиям со стороны властей, и новоизраильтяне опасались, что он может быть арестован. Правда, все эти гонения были незначительны по сравнению с тем, что приходилось переживать новоизраильтянам до 1905 года, когда власти причисляли их к так называемым ‘хлыстам’ и жестоко преследовали. Однако, В. С. Лубкову и некоторым видным новоизраильтянам пришла мысль попытаться, по примеру духоборцев, переселить своих последователей за-границу, и наиболее ревностные новоизраильтяне, готовые по слову своего вождя итти на любые страдания, согласились разрушить весь свой хозяйственный уклад и двинуться в далекую сторону, о которой они имели самое смутное понятие.

———————

*) Ежемесячный журнал, издаваемый В. С. Миролюбивым, 1916 год. N N 2, 3.

— 7 —

Второй причиной, вызвавшей переселение, было давнишнее желание новоизраильтян, разбросанных по разным губерниям России, собраться вместе, соединиться в одном или в нескольких близ лежащих селах, чтобы полнее удовлетворять жажду духовного общения и построить свою жизнь так, как они найдут нужным, чего нельзя было сделать, живя отдельными кучками среди ‘мирских‘ людей. В частности многие из них подчеркивали, что такое совместное поселение окажет хорошее воспитательное влияние на детей, которые не будут видеть дурных примеров, никогда не услышат брани, не увидят пьяных и выростут сильными и крепкими духовно людьми.

В. С. Лубков, задумав организовать переселение новоизраильтян, уехал на поиски подходящей земли в Америку, взяв с собой одного из своих ближайших последователей С. М. Мишина. Результаты поездки не удовлетворили С. М. Мишина, он пришел к выводу, что устраивать переселение не следует, и вернулся в Россию, а В. С. Лубков со свойственной ему настойчивостью продолжал поиски, из Северной Америки поехал в Южную и, в конце концов, выбрав землю в Урагвае, написал своим последователям, чтобы они готовились к переселению. Но в виду того, что денег на переезд всей общины в целом не было и условия поездки были трудные, В. С. Лубков предложил в первую очередь ехать, с одной стороны, молодым и здоровым людям, которые смогут поставить хозяйство колонии, с другой стороны — наиболее состоятельным новоизраильтянам, которые, ликвидировав своё имущество в России, могли бы привести с собою крупные средства, столь необходимые при устройстве на новом месте. Предполагалось, что остальные поедут потом, после того, как колония окрепнет в материальном отношении. Немедленно после получения письма В. С. Лубкова наиболее ревностные новоизраильтяне стали продавать все, что они имели, и уезжать в Южную Америку, при чем ехали они по большей части группами в несколько семейств каждая. При этом следует заметить, что новоизраильтяне, как и большинство сектантов, в массе люди зажиточные и, распродавая свое имущество, они рисковали своим хозяйственным благополучием. Всего до середины 1914 году переехало 2.000 душ, но, если бы не начавшаяся война, число это было бы значительно больше, т. к. многие собирались ехать, сняв урожай 1914 года. Переехавшие в Урагвай новоизраильтяне попали вначале в довольно тяжелые условия. С одной стороны земля — плодородная, но никогда раньше непаханная степь — с трудом поддавалась обработке. С другой стороны, новоизраильтяне вынуждены были очень много задолжать правительству Урагвая, которое давало им в кредит часть земли, семян и инвентаря. Наконец, и внутри самой общины не все обстояло благополучно: многие, переселяясь в Америку, мечтали, что им удастся создать общину, построенную исключительно на началах любви и правды, своего рода Царство Божие на земле. А между тем, по мнению некоторых новоизраильтян, влиятельные и богатые устроились лучше, чем другие, и скоро среди переехавших в Урагвай образовалась группа недовольных и кое-кто из уехавших вернулся обратно. Большинство, однако, решило преодолеть все затруднения и, зная этих сильных духом людей, можно было сказать заранее, что они не отступят ни перед какими препятствиями и добьются своего. Полученные теперь письма, хотя и не дают возможности вполне представить себе многие стороны внутренней жизни общины, однако, показывают, что новоизраильтяне сумели справиться с хозяйственными затруднениями, и в этом отношении их община вполне окрепла, несмотря на тяжелые условия, в которых приходилось начинать жизнь в чужой стране.

Оба письма, выдержки из которых приводятся ниже, написаны В. С. Лубковым. Одно из них, помеченное 10 марта 1917 г. и адресованное воронежским новоизраильтянам, мне пришлось видеть в копии, другое от 29 июня 1917 года, адресованное рязанским новоизраильтянам, было доставлено мне в подлиннике. В обоих письмах В. С. Лубков убеждает своих оставшихся в России последователей твердо хранить свою веру, не сомневаться в правильност

ИСТИННАЯ СВОБОДА

Читайте также: