Андор Габор
Испытанное оружие
Советская книга за рубежом
Андор Габор
Испытанное оружие
Советская книга за рубежом
‘Литературная газета’, No 20, 1933
Испытанное оружие. Советская книга за рубежом, Габор Андор, Год: 1933
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Солнце светит повсюду, но свет его не одинаков в различных углах земли. На Северном полюсе лучи солнца растопляют льды, в умеренном поясе оно питает разнородную растительность, а под экватором к его лучам тянутся первобытные леса. Советская литература неодинаково влияет в Америке или в Англии, во Франции, Германии или на Балканах.
Первые по времени произведения советской литературы — повести из ранней эпохи гражданской войны — появились раньше всего в немецких переводах, и с тех пор на немецком языке вышло также и значительное количество крупных советских художественных произведений.
До разгула фашизма советская беллетристика, занимала одно из виднейших мест на немецком книжном рынке и стояла в центре литературных интересов всех читательских слоев. Она завоевала себе большое внимание общественности, дебатировалась в газетах и журналах всех направлений. С одной стороны, ей давалась высокая оценка, с другой — подвергалась яростным нападкам, но никогда и нигде советская, литература не воспринималась нейтрально. Это явление, конечно, не столько литературное, сколько по преимуществу политическое.
Развитие обнаруживает здесь свои диалектические особенности, несомненно, что пути для советской литературы были открыты революционным рабочим движением, но затем уже сама советская литература расширила эти пути и водрузила революционное знамя на таких участках, которые не были легко доступны.
Первые произведения, изображавшие гражданскую войну, как исключительно интересные по новизне события, богатые красками первичного хаоса и беспорядка (Вс. Иванов, Бабель и др.), захватили раньше всего растерявшуюся тогда перед
На рабочий класс первое сильное впечатление произвели произведения советской пролетарской литературы типы ‘Недели’ Либединского, ‘Разгрома’ Фадеева, ‘Железного потока’ Серафимовича — произведения, которые отряжали действительность нового государства и нового рабоче-крестьянского общественного строя. Эта литература оказала на лучшие элементы революционных рабочих и на коммунистические кадры большое влияние. Выдержка, настойчивость, смелость н готовность к самопожертвованию в революционной борьбе — вот что не только с жадностью вычитывалось из этих книг, но служило школой. Эта своеобразная учеба позже продолжалась мемуарной литературой (Пятницкий, Шаповалов. Тарасов-Родионов). Этим произведениям советской литературы надо приписать в значительной мере правильное ознакомление революционных рабочих с опытом нелегальной борьбы.
Очень значительно проявилось воздействие советской литературы и на другие слон рабочего класса. Ее с огромным интересом читали социал-демократические и беспартийные рабочие, советские писатели служили для них прекрасным средством разоблачения антисоветской пропаганды официальной социал-демократической и буржуазной печати. Один социал-демократический ‘Книжный вестник’ напечатал, правда, без особой рекламы, произведение Караваевой ‘Лесозавод’. Это показывает, что давление социал-демократического рабочего-читателя, подписчика ‘Вестника’, принуждало издательство печатать советскую литературу.
Кажется парадоксальным, но, однако, это факт: некоммунистические рабочие, так же как и читатели из мелкобуржуазных слоев, доверяли больше беллетристике, нежели всякого рода пропагандистской литературе, которую они априори подозревали в партийной заинтересованности и необ’ективности. Чем правдоподобнее, реалистичнее был материал произведения, чем более он выявлял социалистическое строительство, тем сильнее было его положительное влияние на читателя. Клеветническая кампания ‘Форвергса’ по поводу колхозного движения ‘проверялась’ читателями газеты томами панферовских ‘Брусков’ в руках.
Второй этап влияния советской литературы начинается производственными романами (первой ласточкой этого рода был ‘Цемент’ Гладкова, за ним появился целый ряд значительных писателей и произведений). Эти романы были для революционных рабочих неопровержимым свидетельством того, что их борьба является единственно правильной, что цели ее реальны, не утопичны. На этих произведениях была печать победы, достижений в борьбе с огромными трудностями и это освещало будущее и оснащало для будущего. С развитием капиталистического кризиса соответственно расширялось влияние этих произведений. Даже для тех кругов интеллигенции, которые старательно избегали коммунистических слов, советская литература ставила в упор проблему: капитализм или социализм? Советская литература вынуждала также и национал-социалистическое движение с собой считаться. Дело в том, что коммунистическую организацию можно запретить, листовку реквизировать, организатора убить, труды Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина предать сожжению, но с беллетристикой расправиться такими ‘испытанными’ путями невозможно. В настоящее время в фашистской Германии раздаются все громче и громче голоса о том, чтобы ‘уравнять’ советскую беллетристику с партийной и научно-марксистской литературой, то есть, чтобы из’ять ее из библиотек и книготорговли. Но не следует забывать, что советскую литературу возглавляют произведения Максима Горького, запрещение которого представляет довольно твердый орешек для буржуазии. Проведение таких планов терпит поражение и потому, что границы гитлеровской власти далеко не совпадают с границами распространения немецкого языка и никогда с ними совпадать не будут.
Это значит, что и при фашизме советская литература может лишиться своего легального положения лишь в самых крайних ситуациях. Примером этого могут служить балканские страны, Венгрия и Польша. Там коммунистическая печать находится под строжайшим запретом, но советская беллетристика (особенно на немецком языке) разрешена. Даже наиболее человеконенавистнические преследователи рабочего класса, первобытные варвары от политики не рискуют заработать себе звание истребителей культуры.
Огромное значение и глубокое влияние имеет советская литература в области вопросов культурной революции. Становление нового мира, формирование нового человека ощущение социализма, как чего-то несравненно более могущественного, чем тот общественный порядок, в котором живет капиталистический читатель, является, особенно для интеллигента любой страны, более очевидным, когда оно почерпнуто им со страниц ‘литературного документа’, чем когда он узнает об этом из газетной статьи или из путевых очерков, даже в том случае, если они достаточно объективны. Принципы школьного обучения и университетского преподавания в Советском союзе для большинства капиталистических читателей непонятны и неудобоваримы. Но из ‘Дневника Кости Рябцева’ все становится ясным, конкретным и понятным — отсюда исключительный успех и устойчивое воздействие этого произведения. Точно так же ‘Республика ШКИД’ заняла виднейшее место в ряду убедительнейших культурных документов.
Вначале советская беллетристика за границей представляла нечто сенсационное, немного поражающее, экзотическое, даже фантастическое. Антисоветская пропаганда, которая тогда была гораздо менее ловкой, чем теперь, превращалась тут в свою противоположность, ибо после того, как советская республика была представлена как страна разрухи, голода и террора, появление из этой страны богатой художественной литературы, которая не только вступала в соревнование с литературой Запада, но и превосходила ее, было совершенно неожиданным и разоблачающим. Позже стало, как бы своего рода само собою разумеющимся ‘долгом’ со стороны советской литературы ‘поставка’ из года в год не только новых значительных произведений, но и, по меньшей мере, нескольких . новых писательских имен. Советская литература и до сих пор аккуратно выполняет это свое ‘обязательство’. Появление подобных полноценных, талантливых писателей, как Эренбург. Федин, А. Толстой, М. Шагинян, Л. Леонов, М. Шолохов, Ф. Панферов, С. Третьяков, А. Катаев, Л. Никулин и других возбуждает за границей величайший интерес и уважение. Следует выразить только сожаление о том, что советская журналистика и очеркизм, давшие такие блестящие образцы, как фельетоны и очерки М. Кольцова, до сих пор не занимают в передовой немецкой литературе заслуженного места.
Факт об’единения величайших и значительнейших писателей всех почти капиталистических стран под знаменем защиты Советского союза мы очень часто, и в заметной степени относим за счет влияния советской литературы. Мы знаем немало случаев, когда крупный художник. выступая за Советский союз, заявляет о том, что его выступление не связано с преимуществами или недостатками экономического и политического существа обеих общественных систем,— он в этом совершенно не разбирается,— но что с точки зрения художника и по отношению к литературе он может и считает необходимым выразить советской системе свое полное одобрение. В этом случае западноевропейский писатель судит о дереве по его плодам, которые он признает первоклассными.
Совершенно исключительно покоряющую и привлекательную силу обнаруживает советская . литература последних лет и последних месяцев. В капиталистических странах мы имеем или бездейственную, чуждую правде жизни, избегающую важнейших и острейших проблем, слабую развлекательную литературу, или же фанфарную литературу фашизма. В Советском же союзе звучит литература полным голосом, полными красками, она с глубоким сознанием и самосознанием помогает перестраивать старый мир, она выступает с исключительным богатством тем, она со всей своей огромной и полнокровной силой бьет в одну и ту же цель.
Читатель и писатель за рубежом очень хорошо знают, что наряду с кризисом капитализма, с упадком культуры и прогресса, с ограничением ‘свободы’ художника и поэта, которые несут с собой западная ‘демократия’ и усиливающаяся фашизация, мы имеем в Советском союзе огромный творческий под’ем. действительное возрождение литературы и искусства. Там, за рубежом, книга исчезает, она перестает поступать на рынок, здесь, в Советском союзе, книжная масса растет, рынок не поспевает удовлетворить спрос, там, за рубежом, все более суживается круг читателя, у него нет средств на приобретение книги, здесь, в Советском союзе, этот круг все более и более растет и расширяется за счет новых миллионов читателей. Клеветники против Советского союза не останавливаются перед извращением самых высоких достижений пролетарской революции. Они выступают против индустриализации, как и против коллективизации сельского хозяйства. По они принуждены отступать перед лицом советской литературы, ибо ее успехи фактически проверены миллионами читателей за рубежом.
И здесь кинематографическая лента повторяется с конца: литература восстанавливает извращенную врагом картину пятилетнего плана, индустриализации, показывает на экране бодрые краски культурной революции, раскрывает превосходство социалистического порядка над капиталистическим.
Действительно: наша литература — превосходное оружие, и отсюда — не только ее высокие заслуги, но и величайшие и ответственнейшие обязанности наших писателей. Советскую литературу за рубежом меряют большой меркой. Нет никакого сомнения в том, что советская литература и советские писатели и в будущем окажутся в состоянии выдержать свое высокое испытание, так же как они его выдерживали и до сих пор.