ИНТЕРНАЦИОНАЛ
ИНТЕРНАЦИОНАЛ
* * *
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Интернационал, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1918
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2015.
С неизвестным вам Черпаковым я встречаюсь редко — в год раза два.
И разговоры самые стереотипные, шаблонные.
— Здравствуйте. Как поживаете?
— Мое почтение. Ничего себе.
Я задумчиво смотрю на пуговицу его жилета. Что бы такое еще спросить?
— Ваши здоровы?
— Ничего, спасибо.
— На даче зазимовали?
— Нет, в городе устроился.
Недавно в Петрограде встретил Черпакова. Более странного разговора мне в жизни не приходилось вести.
— А, здравствуйте. Как поживаете?
— Грустно.
Я задумчиво смотрю на пуговицу его жилета. Что бы еще спросить?
— Семья здорова?
— Откуда же мне знать?
— Значит, на даче на зиму остались?
— На чем?
— На этой, знаете… Еще такие деревянные бывают.
— Деревянные? Гробы, что ли?
Разговор решительно не вязался. Поднатужился, спросил:
— Вы где живете?
— В гостинице.
— А семья где?
На этот стереотипный вопрос он раньше и отвечал так же стереотипно: ‘На даче’ или ‘Еще в городе’. Теперь же он поглядел на меня свинцовым взором и мрачно спросил:
— У вас есть время?
— То есть?
— Вот вы спросили, где моя семья. Очевидно, вас интересует ответ. Ну, так вот: вы никуда не спешите?
— Мм… Сравнительно нет.
— Ну, так садитесь и слушайте. Когда в Петрограде начались июльские беспорядки, я увез семью подальше, на юг, в благословенный Киев. Но началась разруха, беспорядки, стрельба и в Киеве. Встревожилась семья! Тогда я решил так: поеду со старшим сыном в Москву, понюхаем там, посмотрим и, если будет удобно, то перевезем и всю семью. Вы следите?
Однако не успели мы с сыном приехать в Москву, как грянули октябрьские беспорядки. Я телеграфировал семье, чтобы ехала в Ростов, но вышло так, что сами мы не достали мест на ростовский поезд. Решили ехать до Севастополя, а там или перебираться в Ростов, или выписать семью в Севастополь. На Синельникове сына за хранение револьвера арестовали, но он успел скрыться и бежал в Псков. Вы следите?
— Очень.
— То есть он даже не сам попал в Псков, а его завез какой-то сумасшедший блуждающий поезд со снарядами.
В это время семья, не получая от меня известий (телеграмма о Ростове пропала), решила ехать в Одессу, так как по общим отзывам там было совсем тихо. В Киеве оставили только больную тетку и двинулись все, кто остались: жена, ее брат и двое младшеньких… Петю — жена потеряла в Жмеринке, когда солдаты выкинули их всех из вагона, а Катеньку толпа в Пятихатке вынесла вместе со сломанной дверью на перрон, потом унесла на другую сторону станции, а теперь есть слухи, что ее усыновил помощник начальника станции… Теперь кто у нас остается?
— Жена и брат.
— Превосходно. Доехали они до Одессы как раз в тот самый момент, когда там начались беспорядки. Легко раненный брат исчез в какой-то больнице, а испуганная жена выехала в Кишинев, надеясь, что там-то уж все спокойно. Что же касается брата… Что это вы на часы смотрите? Спешите?
— Мм… Нет. Хотя, признаться…
— Постойте, теперь уже немного… Так как брат еще хворал после раны, а в Одессе стрельба не прекращалась, ему посоветовали пробраться в Кисловодск. Сухим путем нельзя было ехать — поездов не было — он и решил мокрым. Бродячий миноносец взялся за тысячу рублей подвезти его куда следует, но потом перерешили и высадили его в Батуме. Затем… Опять вы на часы смотрите?
— Виноват, но какой же результат?..
— А результат такой: была русская семья и жила она вся, целиком, в России. А теперь: тетка в… Украине, брат в Турции, старший сын в Германии, жена в Румынии, а сам я, как дурак, болтаюсь в какой-то коммуне, которая, судя по нравам и обычаям, примыкает к Новой Каледонии, куда ссылают каторжников. Что же касается двух младшеньких, так теперь и не разберешь — где они? Не то в Австрии, не то в Украине.
И, пожимая мне руку на прощание, он пробормотал с ядовитым сарказмом:
— А вы спрашиваете, на даче осталась семья или в городе… Теперь, при углублении, это не так просто…
Впервые: Свободные мысли, 1918, 2 декабря, б/н. Печатается по: Рыбаков Михаил. Неизвестные фельетоны Аркадия Аверченко // Радуга. 2001. No 1-2.
…в Петрограде начались июльские беспорядки. — Речь идет об антиправительственных выступлениях 3-5 июля 1917 г. Митингующие, которых объединили под своими лозунгами большевики, требовали отставки Временного правительства, передачи власти Советам и переговоров с Германией о заключении мира. Восстание было подавлено.