ИНТЕРЕСНЫЙ ЗАКОНОПРОЕКТ
ИНТЕРЕСНЫЙ ЗАКОНОПРОЕКТ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Интересный законопроект, Розанов Василий Васильевич, Год: 1900
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика, СПб.: Росток, 2009.
В сложных и долговременных трудах государства по самоустроению, самоорганизации не все задуманное приводится в исполнение, но многое остается втуне. Однако в архивах государственных и в памяти государственных людей сохраняются следы этих направлений мысли, не получивших в свое время жизненного приложения. Осуществление какого-нибудь предположения часто зависит не столько от его внутренней ценности, сколько от мелких деталей тогдашнего положения дел, от направления мнений и от впечатления, какое делают на умы современников события не только внутренние и отечественные, но даже внешние и чужестранные. Как известно, движение парижских рабочих в 1848 г. отозвалось у нас самыми неожиданными административными распоряжениями, для которых в самой России решительно не было никаких поводов. Весьма возможно, что в самое это время специально русскими условиями жизни было вызвано много и своевременных, и благоразумных законопроектов, но все они не получили приложения вследствие впечатлений с берегов Сены. И историк может только благодарить случай, который сохраняет, по крайней мере, память о таких исчезнувших законопредположениях.
В только что появившейся книжке г. Пятковского ‘Князь В. Ф. Одоевский и Д. В. Веневитинов’ записано интересное личное воспоминание автора, бывшего в дружественных отношениях с Одоевским и приближенными к нему людьми, о законопроектах графа, тогда еще барона М. К. Корфа относительно положения печати. Нам приятно сослаться, что человек, столь компетентный в вопросах государственной политики, как гр. Корф, в неполучивших опубликования мыслях своих о печати высказал приблизительно тот же взгляд на неудобство для нее находиться в ведении которого-нибудь одного министерства, какой мы высказали в прошедшем году. Нам казалось, что печать имеет столь общее отношение к отечеству, что и надзор за нею может быть вверен, в интересах как правительства, так и печати, не какой-нибудь ветви административного управления, но, напр., столь общему и господствующему над министерствами учреждению, как Государственный совет. Барон М. К. Корф имел мысль и даже пытался ее привести в 1865 году к осуществлению, о создании особого независимого статс-секретариата по делам печати, по аналогии бывшего в то время статс-секретариата у принятия прошений, на Высочайшее имя приносимых. В самом деле, мы можем даже угадывать родник мысли государственного человека. Печать, конечно, имеет кой-что общее с таковыми ‘прошениями, на Высочайшее имя приносимыми’, она есть ‘vox populi’ {‘глас народа’ (лат.).}, и только слух, воспринимающий ‘vocem populi’, в данном случае менее специален и более обширен. Но печать вообще есть размышление, есть обсуждение, есть констатирование фактов, и очень часто все, что в ней заключается, является как бы ‘прошением, на Высочайшее имя приносимым’, не прямо, но косвенно, в тех или иных оттенках. Вообще говоря, насколько печать практически работает, она есть ‘прошение’, и круг прошений ее объемлет все сферы жизни отечества, а мотивировка этих ‘прошений’ может иногда колоть ‘не в бровь, а прямо в глаз’ которому-нибудь ведомству, и иногда — тому самому, в ведении которого сама печать находится. Вспомним наши неурожайные годы последнего десятилетия и крайне затруднительное положение печати, имевшей все материалы для составления своевременного ‘доклада’ и очень мало имевшей возможности воспользоваться этим материалом. Ущерб от этого прямой — государству. Но обратимся к бар. Корфу. ‘По идее Корфа, — пишет г. Пятковский, — печать не должна быть втиснута в рамки никакого министерства, так как всякое министерство, овладевшее печатью, в силу самосохранения или под давлением других ведомств, сейчас же и начнет сокращать пределы свободного обсуждения в печати. В устранение этих естественных попыток, печать, как огромная общественная сила, не должна была делаться предметом себялюбивого бюрократического попечения, но, как законное и открытое пользование гражданским, а отчасти и политическим правом (курсив автора), должна была иметь особого министра пред лицом монарха или статс-секретаря докладчика’. К этому г. Пятковский добавляет относительно судьбы законопроекта: ‘Статс-секретариат Корфа, задуманный в начале 60-х годов, в пору толков об освобождении печати от предварительной цензуры, не вышел из пределов проекта, и даже слухи о нем не попали своевременно в печать’. Мысль, однако, всегда есть мысль, и имеет в себе то преимущество, что не может считаться опровергнутой, пока не испытана. Искусственность помещения литературы и печати в котором-нибудь частном ведомстве администрации до того очевидна, что и в настоящее время, например, закрытие какого-нибудь органа печати не может состояться иначе, как по соглашению четырех министров, между тем как более существенное ежедневное наблюдение за всею огромною суммою печатных органов, с правом изъятия из сферы обсуждения тех или иных текущих вопросов или крайнего сужения прав такого обсуждения принципиально возложено на ответственность одного ведомства, без того чрезвычайно сложного по предметам его ведения. Если мы обратимся к искусству, то увидим, как сравнительно высоко и почтенно у нас поставлены, например, художество и музыка. Вспомним президентов Академии художеств или Императорское русское музыкальное общество. Какая для живописцев, скульпторов, музыкантов, даже отчасти для деятелей сцены относительная приближенность к центру света и могущества в стране, какие для них великодушные покровители и ходатаи! Между тем как литература и печать стоят в средоточии, в сущности, всех искусств и художеств, заключая в себе весь итог умственных течений и направлений страны, литература и печать до сих пор не нашли еще у нас государственного признания и до сих пор еще их принципиальное место в государственной машине нашей остается неопределенным и случайным, случайной же делая и ту пользу, которую она могла бы приносить обществу и государству.
НВ. 1900. 29 дек. No 8924. Б.п.
‘Князь В. Ф. Одоевский и Д. В. Веневитинов’ — под таким названием вышло 3-е издание (СПб., 1901) книги А. П. Пятковского ‘Князь В. Ф. Одоевский. Литературно-биографический очерк в связи с личными воспоминаниями’ (СПб., 1880).