ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРНІЕ.
ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРНІЕ.
——
В. Г.
‘Русская Мысль’, кн.VI, 1888
Иностранное обозрение, Гольцев Виктор Александрович, Год: 1888
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Положеніе вещей въ Германской имперіи продолжаетъ быть напряженнымъ и усилія реакціонныхъ партій, попрежнему, сопровождаются успхомъ. Надежды и намеки либеральныхъ газетъ на то, что законнымъ стремленіямъ здравомыслящей части германскаго общества будетъ предоставленъ достаточный просторъ, не суждено было оправдаться. Правда, прусскій министръ внутреннихъ длъ уволенъ, наконецъ, въ отставку, но это совершилось посл парламентскихъ преній, въ которыхъ вожди свободномыслящихъ разоблачили вопіющія злоупотребленія Путкаммера при выборахъ въ прусскую палату депутатовъ. Архаическое представленіе объ авторитет власти, который будто бы колеблется, когда несправедливый или неспособный министръ лишается, подъ давленіемъ общественнаго мннія, своего отвтственнаго поста,— это ошибочное представленіе устраняется до нкоторой степени мудрымъ актомъ императора Фридриха. Князь Бисмаркъ ршилъ пожертвовать своимъ врнымъ слугою и выторговалъ за то согласіе императора на реакціонный законъ, удлиняющій періодъ депутатскихъ полномочій членовъ парламента съ трехъ на пять лтъ. Конечно, и паденіе министра, олицетворявшаго собою реакцію, относившагося съ высокомріемъ и грубостью къ правамъ и достоинству парламента, является утшительнымъ фактомъ для нмецкихъ либеральныхъ партій. Важно и то вское осужденіе вмшательству правительства въ избирательную агитацію, которое произнесено императоромъ Фридрихомъ. Въ упованіи на то, что свободолюбивый государь не приметъ, по своей тяжкой болзни, никакихъ ршительныхъ мръ противъ одного изъ крупнйшихъ представителей реакціоннаго направленія въ правительственныхъ сферахъ, противъ Путкаммера, средняя и низшая прусская администрація быстро могла бы спуститься до позорнаго уровня наполеоновской бюрократіи. Ударъ, поразившій прусскаго министра внутреннихъ длъ, будучи не лишенъ и политическаго значенія, иметъ значеніе акта справедливости, доказываетъ торжественно возвщенное императоромъ Фридрихомъ намреніе — строго и точно охранять конституцію.
Тмъ не мене, реакціонное движеніе, поощряемое имперскимъ канцлеромъ и другими высокопоставленными лицами, продолжаетъ заявлять о себ съ шумомъ и наглостью, которые поражаютъ удивленіемъ въ народ, прославленномъ философскимъ спокойствіемъ и поэтическою сантиментальностью. Во глав реакціонно-лютеранскихъ вакханалій на этотъ разъ надо упомянуть постановку на сцен одного изъ берлинскихъ театровъ духовной пьесы пастора Трюмпельмана. Это произведеніе въ самыхъ рзкихъ и циническихъ выраженіяхъ осмиваетъ католицизмъ и восторженно прославляетъ протестантскій піэтизмъ. Разыграть эту патріотическую, по мннію реакціонеровъ, пьесу взялись студенты Берлинскаго университета, давно уже утратившіе не патріотическую репутацію умныхъ, серьезно-трудящихся людей. Власти, однако, задержали представленіе и потребовали нкоторыхъ сокращеній и смягченій пьесы. И, по нашему мннію, напрасно: лучшимъ лкарствомъ отъ злоупотребленій свободою является сама свобода. Теперь обозленные реакціонеры-лютеране будутъ вопіять противъ стсненій, которыя налагаетъ на нихъ правительство. Въ надежд на скорое наступленіе благопріятныхъ для нихъ временъ, вс эти піэтисты не прочь разыграть роль (непродолжительную, иначе они не рискнули бы) чуть ли не мучениковъ за идею. Не вмшайся администрація, грубый лютеранскій фарсъ былъ бы разыгранъ при неистовыхъ рукоплесканіяхъ лицемрно-благочестивыхъ реакціонеровъ и въ скоромъ времени былъ бы забытъ. Бсноватымъ студентамъ, предводимымъ пасторами, утратившими всякое пониманіе духа того великаго движенія, которое называется реформаціею, скоро надола бы роль комедіантовъ. А теперь броженіе можетъ пойти въ глубь.
Больше, чмъ въ Германіи, подвинулось разршеніе внутренняго политическаго кризиса во Франціи. Бравый генералъ Буланже внесъ, наконецъ, въ палату депутатовъ свое заране прославленное предложеніе о пересмотр конституціи. Буланже читалъ свое предложеніе,— стало быть, его мотивы и изложеніе тщательно обдуманы имъ. Тмъ боле жалкое впечатлніе производитъ этотъ документъ. Нсколько избитыхъ и нелпыхъ нападеній на парламентаризмъ, да нсколько туманныхъ фразъ и противорчій — вотъ все содержаніе пресловутой рчи. Генералъ Буланже ухитрился единовременно высказаться и за отмну поста павы государства — президента республики, и за подчиненіе министровъ не парламенту, а именно глав государства. На поддержку предложенію о роспуск палаты и о пересмотр конституціи выступили Кассаньякъ (бонапартистъ) и герцогъ Ларошфуко (легитимистъ). Противъ выступили министръ-президентъ Флокэ и вождь крайней лвой Клемансо. Въ краткихъ, полныхъ ума, любви къ родин и свободнымъ учрежденіямъ рчахъ, оба республиканскіе ораторы съ негодованіемъ заклеймили демагогическую агитацію претендента въ диктаторы, въ спасители Франціи. Восторженныя рукоплесканія покрыли рчи Флокэ и Клемансо, и вс фракціи республиканскаго большинства палаты единодушно отвергнули предложеніе честолюбиваго, потерявшаго голову, генерала.
Правительство не отказывается отъ пересмотра конституціи, о согласіи на который оно заявило при своемъ вступленіи во власть. Флокэ сказалъ въ коммиссіи по пересмотру конституціи, что въ данномъ случа положеніе кабинета вполн опредленно. При ныншнихъ обстоятельствамъ, вншнихъ и внутреннихъ, правительство полагаетъ, что часъ пересмотра еще не насталъ. Кабинетъ Флокэ понимаетъ этотъ пересмотръ въ смысл, разумется, упроченія республиканскихъ учрежденій и согласованія законныхъ требованій всхъ республиканскихъ группъ. Правительство можетъ совершить этотъ трудъ лишь при поддержк исключительно республиканскаго большинства, отвергая самымъ ршительнымъ образомъ всякое содйствіе бонапартистовъ, буланжистовъ и орлеанистовъ. И нельзя не признать, что настоящій моментъ дйствительно неудобенъ для сложной работы пересмотра конституціи. Она вызоветъ,— нтъ ни малйшаго сомннія,— страстныя и запальчивыя пренія, а международныя отношенія Франціи требуютъ теперь особенной зоркости и сдержанности. Ожесточенныя усилія князя Бисмарка онмечить отнятыя у Франціи провинціи вызвали новую несправедливую и очень стснительную для ни въ чемъ неповинныхъ людей мру. Проздъ черезъ Эльзасъ и Лотарингію изъ Франціи обставленъ теперь, по распоряженію германскаго правительства, массою крайне обременительныхъ для каждаго путешественника формальностей. Нсколько депутатовъ внесли было по этому поводу предложеніе принять репрессивныя мры по отношеніе къ лицамъ, прізжающимъ изъ-за нмецкой границы, но предложеніе это, посл превосходной рчи министра иностранныхъ длъ, было отвергнуто почти единогласно. Гобле сказалъ, что Французская республика считаетъ домомъ чести держать свои границы открытыми для иностранцевъ, и эти слова должны болзненно отозваться въ душ каждаго нмца, не изувченнаго милитаризмомъ и піэтизмомъ.
Еще боле серьезнымъ показателемъ тревожнаго политическаго состоянія Европы и изолированности Французской республики служитъ рчь венгерскаго министра-президента. Тисса выступилъ въ палат депутатовъ съ ршительнымъ совтомъ мадьярскимъ предпринимателямъ не посылать своихъ произведеній на всемірную выставку въ Париж въ будущемъ году. Глава транслейтанскаго правительства имлъ развязность сказать, что французское правительство до такой степени слабо и неустойчиво, что оно не можетъ оградить интересовъ венгерскихъ гражданъ отъ ущерба, а венгерскаго флага отъ оскорбленія. Въ Берлин очень понравилось это удивительное заявленіе, но оппозиція въ палат депутатовъ выразила горячій протестъ противъ опрометчивыхъ словъ министра-президента. Депутаты крайней лвой венгерскаго парламента немедленно обнародовали слдующее заявленіе: ‘Партія независимости была очень изумлена образомъ дйствій министра торговли по отношенію къ гражданамъ, которые имютъ намреніе принять участіе въ парижской выставк. Члены этой партіи съ негодованіемъ выслушали отвты Сечени и Тиссы на запросъ, внесенный отъ нашего имени депутатомъ Гельфи. Слова министра не только изобличаютъ реакціонныя чувства, совсмъ неприличныя министру свободнаго и конституціоннаго государства и несовмстимыя съ интересами венгерской промышленности, но они еще способны оскорбить чувства французской націи, съ которою мы находимся въ дружественныхъ отношеніяхъ. Хотя принципы партіи независимости имютъ базисомъ конституціонную монархію, и хотя эта партія желаетъ поддержанія союза съ Германіей, она считаетъ, однако, необходимымъ высказать самое энергическое порицаніе поведенію министра торговли и словамъ Тиссы. Члены партіи независимости выражаютъ самыя искреннія пожеланія успху выставки въ память 1789 года,— эпохи благодтельной для человчества, которую партія не смшиваетъ съ періодомъ, слдовавшимъ за этою эпохой. Партія желаетъ, чтобы Французская республика шествовала по пути внутренняго и вншняго мира. Члены партіи независимости не сомнваются, что ихъ чувства раздляетъ вся венгерская нація’.
Французское правительство не могло, конечно, ограничиться выраженіями любви со стороны оппозиціи венгерской палаты депутатовъ, и посолъ республики при внскомъ двор пожелалъ получить объясненія отъ общеимперскаго министра иностранныхъ длъ. Графъ Кальноки разсыпался въ дипломатическихъ любезностяхъ, ршительно отрицая, чтобы Тисса имлъ самое отдаленное намреніе оскорбить Францію. Само собою разумется, что выходка венгерскаго министра-президента послужила поводомъ къ запросу во французскомъ парламент,— запросъ этотъ повелъ въ новому торжеству Гобле. Отвтъ министра иностранныхъ длъ Французской республики отличался такимъ спокойствіемъ, вжливостью и, въ то же время, былъ полонъ такимъ достоинствомъ, что произвелъ глубокое впечатлніе во всей Европ. Гобле сказалъ: ‘Я понимаю волненіе, овладвшее почтеннымъ ораторомъ (Жервиль-Реашемъ, внесшимъ запросъ), когда онъ узналъ о событіи, о которомъ онъ только что говорилъ, — волненіе, которое раздлила съ нимъ вся палата’. Правительство, сообщилъ министръ иностранныхъ длъ, уже приняло свои мры. Не слдуетъ, однако, преувеличивать значеніе происшедшаго. Празднованіе столтія французской революціи не можетъ, конечно, вызвать всеобщаго сочувствія со стороны иностранныхъ правительствъ. ‘Въ настоящее время,— продолжалъ Гобле,— какъ и первоначально, мы расположены принять съ благодарностью всякое согласіе, хотя число участниковъ будущей выставки теперь уже настолько велико, что можно увритъ васъ въ ея полномъ успх, каковы бы ни были колебанія послдняго часа. Мы ничего не имемъ,— замтилъ министръ,— противъ тхъ, кто предпочелъ воздержаться отъ участія на выставк’. Переходя затмъ къ рчи Тиссы, Гобле представилъ краткій очеркъ отношеній къ выставк австро-венгерскаго комитета, которому въ прошломъ году самъ Тисса общалъ содйствіе правительства. Никто не сомнвается, что это правительство могло перемнить свое ршеніе, но,— говорилъ Гобле,— ‘венгерскій министръ не могъ для того, чтобъ оправдать свое мнніе, употребить т два выраженія, которыя онъ употребилъ, которыя напомнилъ г. ЖервильРеашъ, которыя сами по себ непозволительны и которыя, очевидно, превзошли мысль оратора’. Сообщивъ палат объ объясненіяхъ графа Кальноки, французскій министръ иностранныхъ длъ представилъ нсколько соображеній о международной политик республики и кончилъ свою покрытую взрывомъ рукоплесканій рчь такими словами: ‘наша вншняя политика никому не угрожаетъ, никого не вызываетъ, она проста, ясна, миролюбива и исполнена достоинства, она отвчаетъ, я убжденъ, истиннымъ желаніямъ страны’.
Даже внскія газеты вынуждены были признать, что въ данномъ случа на сторон Гобле были и справедливость, и тактъ, и правильное пониманіе государственныхъ интересовъ. Конечно, не республиканская Франція составляетъ угрозу европейскому миру и не Россія, о необходимости войны съ которой проповдуютъ въ Берлин подручные имперскому канцлеру профессора, какъ Вагнеръ, и наемные публицисты въ союз съ искренними сторонниками реакціи. Сломить Францію нельзя, покуда на это не послдуетъ согласіе нашего отечества, а такого согласія никогда быть не можетъ, потому что для Россіи и всего славянскаго міра безусловно необходимо существованіе сильной и свободной Франціи, министры которой не пойдутъ въ услуженіе князю Бисмарку и не ринутся, съ другой стороны, въ безумныя приключенія. Глубокая потребность мира всего боле нарушается политикою Германской имперіи. ‘Въ то время,— говоритъ профессоръ гр. Камаровскій,— какъ правительства, въ наши дни, истощаютъ вс свои средства въ соревнованіи превзойти другъ друга страшными вооруженіями, населеніемъ повсюду овладваетъ все ршительне стремленіе къ миру. Раздаются голоса о необходимости для государствъ приступить къ разоруженію. Многіе серьезные умы, понимая, что эта задача разршима только на почв международной, трудятся надъ условіями введенія международной организаціи’ {Графъ Л. А. Камаровскій: ‘О политическихъ причинахъ войны въ современной Европ’ (Ученыя Записки Московскаго университета, юридическій отдлъ, выпускъ шестой).}.
Графъ Камаровскій указываетъ на главныя политическія причины, которыя угрожаютъ миру, превращаютъ европейскія государства въ военные лагери, ведутъ къ разоренію народа. Первое мсто въ этомъ отношеніи московскій ученый отводитъ антагонизму между Германіей и Франціей, между Англіей и Россіей. ‘Своимъ объерненіемъ Германія, — говоритъ графъ Камаровскій,— достигла вполн законной цли, но въ завершительной части этого акта она совершила два тяжкихъ нарушенія международнаго права: она вела войну съ Франціей съ совершенно излишнею суровостью и безпощадностью и она отторгла отъ нея Эльзасъ-Лотарингію’. Гр. Камаровскій видитъ исходъ изъ невыносимаго положенія, созданнаго жестокостью побдителей, въ ршеніи Европы, которая или создала бы изъ Эльзасъ-Лотарингіи нейтральное государство, или присоединила бы ее къ Швейцаріи, или подлила бы между Франціей и Германіей. При всемъ идеализм и мечтательности предложенія московскаго профессора, оно въ существ дла является самымъ практическимъ, если бы государственные люди Европы поставили себ цлью дйствительное успокоеніе нашей части свта, дйствительное установленіе прочнаго мира. Всякое иное ршеніе, то-есть новая война, кто бы въ ней ни побдилъ, въ высокой степени опасно. Окончательнаго разгрома Франціи нельзя допустить въ интересахъ и справедливости, и цивилизаціи. Побда надъ Германіей повела бы къ стремленію послдней добиться возмездія. Остается еще одинъ исходъ, о которомъ не говоритъ графъ Камаровскій: успокоеніе на совершившемся, примиреніе французовъ и жителей Эльзасъ-Лотарингіи съ нмецкимъ захватомъ. Но это предположеніе очень мало вроятно вслдствіе сильно развитаго національнаго чувства у французовъ и грубыхъ насилій германскаго правительства, стремящагося онмечить завоеванныя области.
Нашъ авторъ-идеалистъ непоколебимо врить въ побдоносное и быстрое развитіе идеи европейскаго конгресса, который состоялъ бы не изъ цеховыхъ дипломатовъ и разршалъ бы международные споры и притязанія. Указывая на давнюю враждебность Россіи и Англіи, графъ Камаровскій говоритъ, что, кром борьбы изъ-за восточнаго вопроса, вражда эта объясняется противуположностью всего внутренняго строя названныхъ государствъ. ‘Англія всегда сочувствовала успху либеральныхъ идей и учрежденій въ Европ. Россія смотрла на себя, какъ на главный оплотъ неограниченной монархической власти и консервативныхъ тенденцій въ политик’. Авторъ статьи Ученыхъ Записокъ Московскаго университета глубоко вруетъ, что и этотъ антагонизмъ исчезнетъ: ‘Нтъ основанія сомнваться,— говоритъ онъ,— что рано или поздно Россія вступитъ боле твердо и послдовательно, чмъ было досел, на путь постепенныхъ, здраво обдуманныхъ политическихъ реформъ’. Въ будущемъ графу Камаровскому представляются въ Европ три федераціи: романская, германская и славянская.
Нечего и говорить, что этимъ, — пусть называютъ ихъ наивными, — этимъ честнымъ и великодушнымъ надеждамъ ученаго, глубоко, врящаго въ науку и человчество, мы отъ всей души сочувствуемъ. Но бда вотъ въ чемъ: обстоятельства все мняются и усложняются. Къ прежнимъ условіямъ и причинамъ международной вражды присоединяются новыя, которыя въ каждый моментъ могутъ вызвать кровавую войну. Графъ Камаровскій не касается внутреннихъ причинъ войны между современными европейскими государствами ‘на томъ основаніи, что объ устраненія ихъ призвано заботиться исключительно каждое отдльное государство, а не какая-либо международная организація’. Намъ это соображеніе представляется, однако, неубдительнымъ. Если существуютъ внутреннія причины международныхъ столкновеній и опустошительныхъ войнъ, то нельзя отскать ихъ отъ изученія и оцнки результатовъ этихъ причинъ. Формальныя перегородки между правомъ международнымъ и правомъ государственнымъ, необходимыя для ученой работы, не должны, однако, затемнять въ сознаніи представленія о живой связи живыхъ народовъ. Самъ графъ Камаровскій вынужденъ упоминать о внутреннемъ стро государствъ, какъ представляющемъ большія или меньшія гарантіи справедливости этого государства въ отношеніяхъ въ сосдямъ. Безспорно, напримръ, что международная политика Австро-Венгріи, подчиняющаяся руководительству князя Бисмарка, объясняется внутреннею жизнью этого государства, соотношеніями населяющихъ его народовъ, борьбою ихъ интересовъ. Преобладаніе мадьяръ и нмцевъ прямо вызываетъ подчиненіе Берлину. Если славянскимъ народамъ Габсбургской монархіи удастся добиться большей самостоятельности, боле широкаго и прочнаго самоуправленія, то шансы европейскаго мира увеличатся, потому что не въ интересахъ славянъ поддерживать военное преобладаніе Германіи, а безъ поддержки со стороны Австро-Венгріи Германія не можетъ вести войны съ Франціей, имя на восточной границ такого могучаго сосда, какъ наше отечество. Иными словами: каждое улучшеніе внутренней жизни того или другаго государства, каждый новый успхъ просвщенія и гуманности въ его предлахъ становится боле или мене значительнымъ факторомъ улучшенія и международныхъ отношеній. Въ свою очередь, правильныя международныя отношенія не могутъ не отражаться благодтельнымъ образомъ и на внутренней жизни государства. Эту простую истину приходится повторять, потому что у насъ въ погон за успхами вншней политики нердко забывается тснйшая зависимость прочныхъ успховъ въ этомъ отношеніи отъ свободнаго развитія внутреннихъ силъ народа. Съ другой стороны, въ нашей печати слышатся иногда и такіе толки, будто на международныя отношенія совсмъ не стоитъ обращать вниманія. И то, и другое воззрніе указываетъ на недостаточную зрлость политической мысли, безъ которой не можетъ крпнуть современное государство.
Когда наше обозрніе было окончено, телеграфъ принесъ извстіе о кончин императора Фридриха III. Это извстіе глубоко опечалитъ всхъ сторонниковъ европейскаго мира и правильнаго развитія государственныхъ учрежденій. Западно-европейская печать, въ томъ числ и республиканскія французскія газеты, воздаетъ теплыя похвалы уму, трудолюбію и либерализму покойнаго императора. Его трехмсячное царствованіе составляетъ знаменательный и трагическій эпизодъ въ исторіи Германіи.