ИМЕНИНЫ
ИМЕНИНЫ
Именины, Бунин Иван Алексеевич, Год: 1924
Время на прочтение: < 1 минуты
Иван Алексеевич Бунин
Оригинал здесь: Электронная библиотека Яблучанского.
Вместе с громадной пыльно-черной тучей, заходящей из-за сада, из-за вековых берез и серых итальянских тополей, все более жгучим становится ослепительный солнечный свет, его сухой степной жар — и все более немеет усадьба, все мельче и серебристее струится листва на тополях.
Черный ад обступает радостный солнечный мир усадьбы.
В усадьбе преизбыток довольства, счастья.
Дом полон гостей, соседей, родственников, своих и чужих слуг, — в доме именины.
Идет обед, долгий, необычный, с пирожками, с янтарным бульоном, с маринадами к жареным индейкам, с густыми наливками, с пломбиром, с шампанским в узких старинных бокалах, по краям золоченых.
И я тоже в усадьбе, в доме, за обедом, но вместе с тем, я весь этот день, усадьбу, гостей и даже себя самого только вижу: чувствую себя вне всего, вне жизни.
Я мальчик, ребенок, нарядный и счастливый наследник всего этого мира, и мне тоже празднично, — особенно от этих дедовских бокалов, полных горько-сладкого тонко-колючего вина, — но вместе с тем и несказанно тяжко, так тяжко, точно вся вселенная на краю погибели, смерти.
Отчего?
От этой страшной тучи, адом обступающей мир, от этой растущей тишины?
А, нет! Оттого, что, оказывается, не я один вне всего, вне жизни: все, окружающие меня, тоже вне ее, хотя они и двигаются, пьют, едят, говорят, смеются.
И еще оттого, что я чувствую страшную давность, древность всего того, что я вижу, в чем я участвую в этот роковой, ни на что не похожий (и настоящий, и имеете с тем т-v кой давний) именинный день, в этой столь мне родном — то же время столь далекой и сказочной стране.
И в душе моей растет такая скорбь, что я наконец разрываю этот сон…
Глубокая зимняя ночь, Париж.
9 мая. 1924