Н. Веселовский.
Ильминский, Николай Иванович, Веселовский Николай Иванович, Год: 1897
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Ильминский, Николай Иванович, ориенталист, сын священника, род. в 1821 году, в г. Пензе, умер 27 декабря 1891 г. Окончив курс Пензенской семинарии он поступил в Казанскую духовную академию, незадолго пред тем открытую, и зачислился на физико-математическое отделение, будучи уже на старшем курсе принялся за изучение языков арабского и татарского, которые вызвался преподавать, для миссионерских целей, А. К. Казембек. Так как Ильминский занимался этими языками с увлечением и обнаружив в них выдающиеся успехи, то по окончании курса в 1846 г. был оставлен при академии бакалавром восточных языков с поручением преподавать разные другие предметы, вследствие того, что его главная специальность тогда не вошла еще в штат. Он последовательно читал математику, естественные науки (ботанику), историю философии и еврейский язык. Чтобы усовершенствоваться в татарском языке, Ильминский стал посещать медресе, даже поселился среди татар, которых скоро расположил в свою пользу и сам привязался к ним, а через них и к прочим инородцам тюркского племени. Вокруг них и сосредоточились главные жизненные интересы Ильминского, ученые и общественные.
Случайным образом на первых же порах службы Ильминского наметились и те задачи, которым он впоследствии посвятил все свои силы. Вследствие значительного отпадения от православия крещеных татар, возникла (в 1847 г.) мысль ввести у них богослужение на их родном языке, для чего нужно было перевести церковные книги на татарский язык. Составился переводческий комитет, куда был приглашен и Ильминский. Два лета (1848 и 1849 гг.) Ильминский совершал объезд татарских селений в Казанской губернии, чтобы собрать сведения о религиозном положении крещеных татар. Дело перевода подвигалось довольно медленно, Ильминский считал себя мало к нему подготовленным и не сразу попал на настоящий путь. Он заявлял, что народный татарский язык, бедный выражениями религиозных понятий, непригоден для перевода богослужебных книг, равно как непригоден и книжный, наполненный арабскими и персидскими словами, по мнению Ильминского следовало выработать для переводов особый, специальный язык. В 1850 г. Ильминский получил годичную командировку в Петербург, куда была перенесена деятельность переводческого комитета, по случаю пребывания там казанского преосвященного Григория. В это время возник вопрос об учреждении в Казанской академии миссионерских отделений против иноверцев и язычников. Для мусульманских языков имели в виду Ильминского, которому преосвященный Григорий исходатайствовал командировку на Восток на два с половиною года. В обширной инструкции, данной Ильминскому, главное место было отведено изучению мусульманской религии, причем предписывалось обратить особенное внимание на слабые стороны мусульманства и тем вернее изыскать способы обращения мусульман в христианство. В Каире, куда Ильминский прибыл в ноябре 1851 г., он усердно изучал богословскую литературу мусульман под руководством разных шейхов, затем совершил путешествие вверх по Нилу, был в Нижней Нубии, а в начале 1853 г. отправился через Синайскую пустыню в Палестину и Сирию, был в Бейруте, Дамаске, Смирне, в 1854 г. вернулся в Петербург. В этом году и было открыто миссионерское отделение в Казанской духовной академии. Обращение в христианство мусульман, по свойству их религии, имеющей крепкую внутреннюю силу и враждебно настроенной к христианству, дело очень трудное, и чем более принимается мер к этому обращению, тем хуже оно идет, вызывая реакцию и тупой фанатизм. По этому приходится прийти к заключению, что самое лучшее оставить мусульманство в покое. Казанский край, как раз, подтверждает такое положение. Ильминский, этот наивнейший идеалист, увлекавшийся всякими вопросами об инородцах, трезво смотрел на миссионерские задачи, выработав взгляд на дело собственным опытом. Он с одной стороны доказывал, как опасно вести полемику с мусульманством, с другой — говорил, что надо действовать на массы, так как отдельные личности значат очень мало, а действовать на массы можно лишь распространяя среди мусульман просвещение и знакомя их с христианской цивилизацией. Но даже и Ильминский не решился на такую деятельность: он ограничился попечением только о крещеных татарах, которые между тем продолжали отпадать по-прежнему. Средство к удержанию их в православии указаны Ильминским, это: просвещение, школы и перевод священных книг на язык народный, с применением для этого русского алфавита. Таким образом, Ильминский изменил прежний взгляд на значение народного татарского языка. Но перейти тогда же от слов к делу ему не пришлось, так как взгляд его не встретил сочувствия у ближайшего начальства: преосвященный Афанасий приписывал Ильминскому какое-то увлечение исламом и даже пропаганду его, и ректор Академии о. Иоанн в 1858 г. перевел Ильминского на математику. Тогда Ильминский вышел из Академии и определился на службу в Оренбургскую пограничную комиссию, начальником которой в то время был ориенталист В. В. Григорьев, к которому Ильминский, недовольный своим положением к Академии, просился уже и раньше. За этот период Ильминский напечатал несколько трудов: в 1848 г. — он написал рецензию на монгольскую грамматику Бобровникова, — рецензия эта появилась с дополнениями другого лица в С.-Петербургских Ведомостях, за подписью M. T., в Записках Археологического Общества за 1851 г. он напечатал ‘Татарские надписи из времен казанского царства в Лаишевском уезде’, в Ученых Записках Академии Наук по І и III отд., т. II, 1854 г. — ‘Выписки из Ибн-эль-Атира о первом нашествии Татар на кавказские и черноморские страны, с 1220 по 1224 г.’, в 1855 г. он напечатал арабский текст. ‘Китаб Биркили’ — изложение основных понятий мусульманского вероучения, в 1856 г. написал заметку о тамгах и ункунах, помещенную в Трудах восточного отделения Археологического Общества, ч. III. В следующем году появилось капитальное издание: ‘Baber-nameh, djagataice ad fidem codicis Petropolitani, edidit N. Ilminski. Cazani MDCCCLVII’. Этою работою Ильминский думал положить начало изданию старинных тюркских текстов: за ‘Бабер-намэ’ должно было последовать ‘Кысаси-Рабгузи’, сочинения Мир Али-шира, затем уйгурские тексты. Ильминский говорил, что изучение тюркской филологии есть дело русских, но что она не разработана, факты не на виду, не собраны, поэтому обнародование древних текстов необходимо, такое обнародование явится основанием, к которому можно будет приурочить ныне существующие диалекты. Другие работы, однако, помешали Ильминскому выполнить этот план. Перейдя на службу в Оренбург, Ильминский на первое время получал разные командировки в степь, давшие ему возможность изучить язык киргизов и туркмен, в 1859 г. был назначен чиновником для контроля в степи. Результатом пребывания Ильминского в Оренбургском крае явились следующие статьи: ‘Древний обычай распределения кусков мяса у киргизов’ (Известия Археологического Общества, II), ‘О переходе татарского зял в иот в наречиях татарских’ (Бюллетени Академии Наук), ‘История пророков Рабгузи’, 1859 г., ‘О туркменском языке’ (Бюллетени Академии Наук, 1860), ‘Ир-Таргын’ (киргизская повесть, записанная со слов певца Марабая), Казань, 1861, в ‘Ученых записках Казанского университета’ он начал печатать ‘Материалы для изучения киргизского наречия’ (1860, кн. III — IV, 1861, кн. I).
В это время Казанский университет исходатайствовал введение в нем некоторых кафедр восточных языков. Кафедру арабско-турецкую занял Ильминский, который в начале 1862 г. и открыл преподавание турецко-татарского языка (в III-й книжке ‘Ученых Записок’ университета за 1861 г. напечатана его вступительная лекция). Там же он напечатал: ‘Учащательная форма татарского глагола’, ‘Материалы для джагатайского спряжения’ (1863, І и II), ‘Воспоминания об А. А. Бобровникове’ (1865, I), в ‘Православном Обозрении’ за 1865 г. он поместил некролог Бобровникова и извлечение из отчета о его поездке в калмыцкие степи в 1846 г., в ‘Известиях Археологического Общества’, т. V — статью ‘О фонетических отношениях между чувашским и тюркским языками’, в ‘Справочном Листке г. Казани’ за 1867 г., 91, ‘Любопытное надгробие на памятнике ‘. -. Полянского’, в ‘Ученых Записках’ Университета за 1871, кн. VІ, ‘Письмо пекинского муллы’.
Вернувшись к педагогической деятельности, Ильминский с увлечением занялся разработкой излюбленных вопросов об образовании инородцев и об укреплении их в христианской вере. Ученые же иcследования, которые, при его глубоких филологических познаниях, могли бы прославить его в ученом мире, отошли у него на задний план и вскоре вовсе прекратились. Свои взгляды и заветные желания он развивал в следующих статьях: ‘Об образовании инородцев посредством книг, переведенных на их родной язык’ (Правосл. Обозр., 1863, Ш, сборник ‘Казанская крещено-татарская школа’, Казань, 1887), ‘Школа для первоначального обучения крещеных татар в Казани’ (Прав. Обозр., 1864, XII), ‘Еще о школе детей крещеных татар’ (Там же, 1865, II, V, XI), ‘Религиозное состояние крещеных татар’ (Там же, 1865, IX), ‘О количестве печатаемых в Казани магометанских книг и о школе детей крещеных татар’ (Там же, 1866, II), ‘Школа для первоначального обучения крещеных татар’ (Журн. Мин. Нар. Пр. 1867, июнь, отдел современной летописи), ‘Православное богослужение на татарском языке в казанской школе для детей крещеных татар’ (Прав. Обозр., 1869, X, ‘Казанская крещено-татар. школа’), ‘О переводе христианских книг на татарский язык при христианско-татарской школе в Казани’ (Журн. Мин. Нар. Пр., 1870,ч. СLII, соврем. летоп.), ‘Письмо по поводу отчета иеромонаха Мелетия об Алтайской миссии’ (Прав. Обозр., 1870, XI), ‘Практические замечания о переводах и сочинениях на инородческих языках’ (Там же, 1871, І), Ильминскому же принадлежит татарский букварь, изданный им, для облегчения цензурных условий, от имени своего ученика Я. И. Фортунатова. В 1863 г. Казанская духовная академия опять пригласила Ильминского на кафедру арабского и татарского языков, вследствие разногласий с академическим начальством он принужден был оставить Академию в 1864 г., но через год снова определен туда распоряжением высшего начальства. Со введением в 1870 г. нового академического устава, Ильминский окончательно вышел из Академии, а в 1872 г. оставил и Университет, получив должность директора только что открытой учительской семинарии, имевшей целью ‘прочное сближение инородцев с коренным русским населением путем просвещения’. Этим учреждением осуществлялась на деле заветная мечта Ильминского и он весь отдался семинарии. Не изменил он ей и тогда, когда Академия Наук желала избрать его в свою среду, наука безусловно проиграла от этого отказа, а что выиграли инородцы — покажет будущее. Во всяком случае для Ильминского инородцы стояли на первом месте и он постоянно носился с различными планами в их пользу. То он составлял проект гимназии для татар, то думал издавать газету для них, предлагал меры к развитию у инородцев мусульман вкуса к светским наукам и русскому языку, то составлял предположения о школах в степи, то ратовал за допущение киргизов в университеты без гимназического образования и т. д. и т. д. Но из-за мечтаний Ильминский не упускал и действительности, как это доказывает его теплое участие в судьбе крещено-татарской школы, им же учрежденной в 1864 году и сделавшейся впоследствии рассадником школ по всем уездам Казанской губернии. За этот последний период, кроме переводов церковно-богослужебных книг на татарский язык, что составляло для Ильминского главное занятие, он напечатал следующие статьи: ‘Новые учебные руководства для татар магометан. Грамматика русского языка для татар восточной России, Радлова’ (Журн. Мин. Нар. Пр., 1873, июнь), ‘О переводе православных христианских книг на инородческие языки, практические замечания’, 1875, ‘Предварительное сообщение о турецком переводе ‘Изложения веры’ патриарха Геннадия Схолария’, (1879), ‘Размышление о сравнительном достоинстве в отношении языка разновременных редакций церковно-славянского перевода Псалтири и Евангелия’, (1882, 2-е изд. 1886), ‘Из переписки по вопросу о применении русского алфавита к инородческим языкам’,(1883), ‘О церковном богослужении на инородческих языках’, (Прав. Собес., 1883, І, и отд. оттиск), ‘Опыты переложения христианских вероучительных книг на татарский и другие инородческие языки в начале текущего столетия’, (Прав. Собес., 1883, приложения, и отдельно), ‘К истории инородческих переводов’, (Там же, 1884, кн. I), ‘История молебного пения при начатии учения отроков’, (и дополнительная заметка, там же, кн. III), ‘Переписка о трех школах Уфимской губернии, — к характеристике инородческих миссионерских школ’, (1885), ‘Обучение церковно-славянской грамоте в начальных народных училищах с объяснительными замечаниями для учителей’, (1885, 2-е изд. 1887), ‘Из переписки об удостоении инородцев священнослужительских должностей’, (1885), ‘Казанская крещено-татарская школа’, (1887), ‘Беседы о народной школе’, (Прав. Собес., 1888, II, и отд. оттиск, 2-е изд. СПб. 1889), ‘Материалы для сравнительного изучения церковно-славянских форм и оборотов, извлеченные из Евангелия и Псалтири’, (Прав. Собес., 1888, прилож.), ‘Св. Евангелие от Матфея. Древнеславянский текст’, (1888), ‘Церковно-славянская азбука для церковно-приходских школ ‘(1889),’ Обучение церковно-славянскойазбуке’, (‘Церковно-приходская школа’, 1888, кн. І и II, отдельно — Киев, 1888), ‘По поводу статьи: Школы грамотности, Соколова’, (Там же, кн. V), ‘Достопримечательное явление в области начального обучения’, (Там же, 1889, кн. IX), ‘Св. Евангелие Господа нашего Иисуса Христа. Древнеславянский текст’ (1889), ‘Образец полемики г. пастора Дальтона’ (Прав. Собес., 1890, кн. І), ‘Переписка о чувашских изданиях переводческой комиссии’ (1890), ‘Некролог А. П. Сердобольского’ (Исторический Вестник, 1890, октябрь), ‘К некрологу Махмудова’ (Казанский Вестник, 1891, 66). ‘Воспоминания об И. A. Алтынсарине’ (1891).
Ильминский был почетным членом Казанской духовной академии и членом корреспондентом Академии Наук.
П. Знаменский, ‘История Казанской духовной академии’,
К. П. Победоносцев, ‘Из воспоминаний о Н. И. Ильминском’ (Русский Вестн. 1892, февр.),
‘Н. И. Ильминский. Избранные места из педагогических сочинений, некоторые сведения о его деятельности и о последних днях его жизни. Издание почитателей покойного’, 1892,
В. Н. Витевский, ‘Н. И. Ильминский, директор казанской учительской семинарии’,
П. В. Знаменский, ‘На память о Н. И. Ильминском’, 1892.
Источник текста: Русский биографический словарь А. А. Половцова, том 8 (1897): Ибак — Ключарев, с. 100—103.