‘Русская Мысль’, кн.XI, 1887
Hume by William Knight. London. W. Blackwood and sons. 1886, Юм Дэвид, Год: 1887
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Hume by William Knight. London. W. Blackwood and sons. 1886 (VIII and 329). Въ ряду движеній философской мысли нашего времени стало все боле и боле становиться замтнымъ то, которое стремится обосноваться на данныхъ положительной науки и извстно подъ названіемъ опытной философіи, позитивизма, научной философіи. Тогда какъ различныя мистическія и метафизическія ‘переживанья’ съ послднимъ перенапряженіемъ силъ изнуряются надъ подкрашиваніемъ и подмалевываніемъ всякаго рода старины, научно-философское движеніе, разъ навсегда распростившись съ мечтою о вторичномъ прохожденіи по пройденному уже пути, ищетъ въ живыхъ данныхъ современности средствъ къ проложенію новыхъ путей, стремится къ установленію новыхъ точекъ зрнія и съ этихъ вновь завоеванныхъ позицій длаетъ пересмотръ и переоцнку какъ прошедшаго, такъ и настоящаго хода умственной дятельности и иметъ въ виду внести свтъ своей критики во вс углы рутины, во вс отрасли стараго наслдія, накопленнаго и зарегистрованнаго съ точки зрнія тхъ принциповъ, за которыми она теперь признаетъ одно только историческое значеніе.
Но если научная философія убждена, что полнота истины лежитъ на ея пути и что она идетъ къ этой полнот, то она очень хорошо знаетъ, въ то же время, что познаніе истины не можетъ возникнуть вдругъ, не является разомъ. Преодолвъ тысячи препятствій по тмъ отдльнымъ тропинкамъ, общая совокупность которыхъ составляетъ широкій и сложный путь философіи, т.-е. путь всенаучный, путь познанія въ его общемъ значеніи, мыслители, вносящіе свою долю труда для выработки новой философіи, не забываютъ и о томъ, что у нихъ были предшественники и провозвстники. Отыскать ихъ, изучить заново ихъ произведенія, дать правильное освщеніе ихъ заслугамъ, противуи о ставить ихъ достодолжнымъ образомъ тмъ ихъ современникамъ, которые до сихъ поръ закрывали ихъ собою, благодаря чрезмрному превознесенію и превосхваленію со стороны историковъ, точка зрнія которыхъ утратила уже для настоящаго времени всякое значеніе, — вотъ одна изъ благодарныхъ темъ, разработка которыхъ лежала на обязанности представителей научной философіи и исполненіе которой осуществляется на нашихъ глазахъ.
Однимъ изъ величайшихъ провозвстниковъ научно-философскаго движенія былъ, конечно, геніальный Давидъ Юмъ (1711 — 1776), о которомъ въ прежнее время очень любили говорить какъ о скептик, значеніе котораго преодолно и роль котораго въ исторіи философіи заключается, главнымъ образомъ, въ томъ, что онъ ‘пробудилъ Канта отъ его догматическаго сна’. Только съ конца пятидесятыхъ годовъ начинаютъ замчать, что зазженный ‘скептицизмъ’ Юма былъ, собственно говоря, ‘критицизмъ’ и что дло Юма, освщаемое проливаемымъ этимъ критицизмомъ свтомъ, было не разрушительное, а созидательное, и что оно, заставивъ философскую мысль пережить кризисъ, указывало ей новые пути, новую плодотворную работу. Уже одинъ изъ первыхъ возстановителей истиннаго значенія Юма — Фернанъ Папильонъ — въ коротенькомъ очерк, посвященномъ Юму въ философскомъ журнал Литтре, старался выставить Юма, какъ предшественника Ог. Конта, и утверждалъ, что ‘скептицизмъ’ Юма относился только къ проблемамъ, ршеніе которыхъ навсегда останется спорнымъ, тогда какъ по отношенію ко всмъ другимъ онъ прилагаетъ методъ позитивный (La Philosophie positive. Revue 1868, No 2). Въ слдующемъ же году появилась имющая громкую извстность жизнь Юма Гксли. Указавъ на Юма, какъ на противника метафизики, взывавшаго къ непримиримой войн съ нею и желавшаго проникнуть во вс закоулки, гд еще скрывается этотъ страшный врагъ, Гксли замчаетъ, что и черезъ столтіе посл того, какъ были написаны эти строки, было еще очень мало сдлано изъ того, что требовалъ Юмъ. Причина тому, по мннію Гксли, заключалась въ недостатк хорошаго операціоннаго базиса. ‘Но съ тхъ поръ, какъ за послднія пятьдесятъ лтъ естественныя науки поставили во глав своей арміи неистощимый контингентъ артиллеріи новаго образца, имющей возможность опрокидывать ядрами опыта самые густые ряды непріятеля, дла приняли лучшій оборотъ, и однако же, и теперь отдльные передовые застрльщики аванпостовъ едва ли могутъ видть нершительное мерцаніе зари того счастливаго дня, когда суевріе и ложная метафизика перестанутъ существовать и благоразумные люди получатъ, наконецъ, возможность ‘жить мирно’ (Hume, sa vie — sa philosophie. 1880, p. 79). И еще черезъ годъ Эспинасъ въ очерк шотландской философіи XVIII вка поддерживаетъ ту же мысль (Rev. Philos. 1881, No 8), и мало-по-малу старое заблужденіе о разрушительномъ значеніи идей Юма уходитъ на задній планъ. Но недостаточно было, какъ то и очевидно, посвятить Юму журнальную статью или даже цлую монографію, надо было еще ввести его свтлый обликъ въ картину общаго движенія научно-философской мысли, показать значеніе его просвтительной дятельности въ общей связи событій,— словомъ сказать, сдлать тотъ рядъ сопоставленій, безъ котораго невозможно составить объ Юм полнаго и всесторонняго сужденія. Такого рода задачу выполнилъ въ Германіи Риль, а у насъ г. Троицкій. Риль въ своей Исторіи философскаго критицизма опредляетъ мсто, которое занимаетъ Юмъ ‘въ борьб противъ всхъ понятій, имющихъ значеніе въ метафизик’, и въ дл установленія метода, который можно назвать позитивнымъ въ обширномъ значеніи этого термина (Der philosophische Kriticismus. I Band. Geschichte und Metode des рhil. Er.). Г. Троицкій въ своемъ Очерк успховъ психологіи въ Англіи со временъ Бэкона и Локка, составляющемъ первый томъ его монографіи о нмецкой психологіи въ текущемъ столтіи, точно такъ же, какъ и Риль, опредляетъ заслугу Юма въ разоблаченіи научной несостоятельности схоластической метафизики и говоритъ, что Юмъ сдлалъ для метафизики то же, что Броунъ собственно для космологіи (Нмецкая психологія въ текущемъ столтіи. 2 изд. Москва, 1883 г.). Можно сказать, что въ настоящемъ десятилтіи интересъ, возбуждаемый Юмомъ, не могъ уже исчерпаться общимъ его изученіемъ и въ трудахъ Мейнинга (Hume-Studien, I, 1877, II, 1882) начинается уже детальное его изученіе, общающее окончательно выдвинуть эту геніальную личность на первый планъ исторической сцены.
Само собою разумется, что въ глаза бросающееся возростаніе значенія Юма, какъ провозвстника научнаго направленіи въ философіи, не могло не возбуждать и противниковъ этого направленія по мр силъ парализовать это возростаніе. Работы Кампейре и въ особенности Пфлейдерера имютъ въ виду поколебать истинное значеніе Юма въ исторіи мысли и стараются выставить вредное значеніе его скептицизма и эмпиризма.
Къ числу работъ этой послдней категоріи принадлежитъ и книжка Найта, заглавіе которой мы привели выше. Книжка эта составляетъ одно изъ звеньевъ ‘серіи философскихъ классиковъ для англійскихъ читателей’, издаваемыхъ Блэкуудомъ. Серія эта дала уже аналогическія нын появляющейся книжк работы извстныхъ англійскихъ писателей о философахъ новйшей эпохи въ Англіи и на континент. Новый томикъ Найта, хотя и вышелъ изъ-подъ пера редакціи ‘серіи’, чуть ли не принадлежитъ къ числу самыхъ слабыхъ. Онъ состоитъ изъ трехъ частей: обзора предшественниковъ Юма, изложенія Юмовой философіи и критической ея оцнки. Говоря о предшественникахъ Юма, Найтъ заявляетъ, между прочимъ, что особенное значеніе между ними имлъ Локкъ, такъ какъ объяснить Локка значитъ уже объяснить Юма. И, несмотря на это, авторъ находитъ, однако же, полезнымъ съузить мсто, отводимое Локку, и вести совершенно безполезную бесду о Декарт, Спиноз и Лейбниц. Что касается философіи самого Юма, то изложеніе ея, какъ чрезмрно краткое, не иметъ большихъ достоинствъ, оцнка же ея до крайности слаба и едва ли удовлетворяетъ самыя скромныя ожиданія. Здсь мы опять встрчаемся съ зазженными разсужденіями о Юмовомъ скептицизм съ присовокупленіемъ самыхъ избитыхъ мстъ о смн разрушительныхъ эпохъ, подобныхъ Юмовой, съ созидательными, подобными той, которая обозначается какъ реакція противъ скептической и эмпирической философіи автора Inquiry. Само собою разумется, что главнымъ упрекомъ Юму является уличеніе его въ неспособности видть другую сторону природы (otker side of nature), въ отсутствіи внутренняго ока, въ пропуск имъ идеальнаго элемента въ жизни. Найтъ сожалетъ, что Юмъ ставилъ себ въ заслугу прозаичность своей философіи, ему бы хотлось, чтобы перестали считать, подобно Юму, поэтическій элементъ въ философій фантастическимъ. На идеалистовъ — представителей реакціи — Найтъ смотритъ, конечно, какъ на спасителей цлостности и жизненности самой философіи.
Появленіе книжки Найта, каковы бы ни были ея недостатки, показываетъ, однако же, что интересъ къ Юму не ослабваетъ. У насъ пока нтъ еще ни одного перевода изъ довольно большой литературы, на которую мы дали лишь бглыя указанія, хотя возбужденіе интереса къ Юму, какъ представителю просвщенія и геніальному критическому уму, было бы очень желательно. Сочиненія Найта даютъ намъ поводъ обратить на этотъ вопросъ вниманіе нашихъ переводчиковъ. Мы рекомендуемъ имъ, конечно, выбрать не Найта, даже и тогда, когда явится общаемое имъ боле полное сочиненіе объ Юм, а всего лучше Гксли или, по крайней мр, Іодля (Fr. Jodl: ‘Leben und Philosophie David Hume’s’. Halle, 1872).