Хуан, Корнуолл Барри, Год: 1864

Время на прочтение: 7 минут(ы)

ХУАНЪ
(изъ драматическихъ сценъ Барри Корнволя)

САДЪ ПРИ ИСПАНСКОМЪ ЗАМК

ХУАНЪ И МАЛЬЧИКЪ.

ХУАНЪ.
Ночь все темнй, чернй, сгущонный воздухъ
Въ моей груди такія чувства будитъ,
Которымъ лучше бъ спать.— Повялъ втеръ…
Какъ евнухъ, надъ царицею Діаной
Небесную задернулъ онъ завсу…
Она теперь съ любовникомъ.
МАЛЬЧИКЪ.
Вы звали,
Синьоръ?
ХУАНЪ.
Ее онъ погрузитъ въ спокойный,
Отрадный сонъ… А ей не надо бъ спать.
Другіе могутъ не дремать я имя
Ея чернить коварною молвой.—
Горячій воздухъ голову мн жжотъ…
Сорви мн втку съ померанца, Лопезъ!—
Ахъ, какъ свжо! отрадно!.. хоть съ нея
Весь ароматъ слетлъ… Другую дай!—
Спасибо! Привожу ее къ вискамъ:
Они горятъ.— Который часъ?
МАЛЬЧИКЪ.
Ужъ полночь.
ХУАНЪ.
Давно ли?
МАЛЬЧИКЪ.
Нтъ, сейчасъ колокола
Замолкли.
ХУАНЪ.
Какъ они звучали странно —
Уныло!— Спой мн псню! Можетъ-быть
Она мн мысли черныя разгонитъ.
МАЛЬЧИКЪ.
Какую спть? нжнй, иль веселй?
ХУАНЪ.
Чтобы вся была полна любви — кипла
Любовью… Но ни капли милосердья!..
Одна лишь страсть палящая, одно
Безумство безконечное — огонь,
Что жизнь палитъ и знойно сушитъ сердце,—
Неистовая ревность — ярость звря —
Сомннія — и темное унынье…
Пой мн, что та, кого любилъ ты, стала
Измнницей, а ты — сошолъ съ ума,
Убійцей сталъ! Пой что-нибудь! скорй!
МАЛЬЧИКЪ.
Синьоръ!
ХУАНЪ.
Потомъ скажи, что хороша
Она была какъ грхъ, что у нея
Какъ утро ясныя сіяли очи,
Что руки у нея такъ были нжны!
Объятія — такъ сладки! Что лицомъ
Она была соперница Діаны…
Потомъ скажи какъ блая у ней
Вздымалася и опускалась грудь,
Когда еще въ ней сердце страстью билось…
Нтъ, нтъ! я псни не хочу.— Душа
Моя беззвучна. Въ ней одна стихія —
Вражда.— Моя жена… Куда ушла
Жена?
МАЛЬЧИКЪ.
Синьоръ!
ХУАНЪ.
Я спрашиваю, гд
Твоя синьора?
МАЛЬЧИКЪ.
Кажется молиться
Она пошла.
ХУАНЪ.
Прекрасно! превосходно!
Хорошъ нашъ вкъ! хорошъ онъ долженъ быть!
Распутницы въ немъ молятся.— Душа
Во мн кипитъ какъ море въ бурю. Какъ
Могла она мн измнить?.. Вдь я
Любилъ ее какъ небо, какъ надежду…
Нтъ, больше! Глядя ей въ лицо, я думалъ,
Что звздный ликъ небесъ предъ нимъ — ничто.—
Ступай! пошли сюда свою синьору!
МАЛЬЧИКЪ.
Синьоръ, она въ молельн.
ХУАНЪ.
Да, забылъ…
Но — все равно!.. Оставь меня, бездльникъ!
А лампу тутъ поставь, прикрой ее
Кругомъ втвями. Ну же!.. Уходи!

(Мальчикъ уходятъ).

Вотъ я одинъ… Нтъ звука, чтобы мысли
Мн прояснить… Мой чорный замыслъ проченъ.
Душа темна, какъ ночь въ тюрьм, какъ гробъ…
Но въ ней ршимость мести притаилась.—
Убью… хоть звзды вс растай въ слезахъ!
Убью… хоть громъ ворчи мн о пощад!
Всему конецъ! Что мыслью ршено,
То сдлано. Кровавый замыслъ — все,
А дло — дло вздоръ! Она погибнетъ.
Я грхъ ея въ ея крови омою.
Но вдь убивъ ее, я самъ умру…
Умру? Да разв я уже не умеръ?
Отчаянье и ревность я любовь
Безумная меня ужь отравили.
О ты, вдова, что все родное въ мір
Утратила! Что вс твои страданья
Передъ моими?— Чу! шаги… шаги…
Она идетъ… Но не одна.— Въ кусты!

(Прячется).

ВХОДЯТЪ ОЛИМПІЯ И БІАНКА

ОЛИМПІЯ.
Врь сказкамъ я, подумать можно бъ было,
Что мн грозитъ бда. Средь червой ночи
Ни звздочки не промелькнуло въ неб
Намъ посвтить въ дорог. Кто тамъ, Бьянка?
Мн показалось, кто-то пробжалъ…
БІАНКА.
Я ничего не слышала.
ОЛИМПІЯ.
Я тоже,
Но духи вдь неслышными шагами
По свту ходятъ… Я теперь готова
Поврить всмъ примтамъ старой няни —
И разумъ отъ себя прогнать…
БІАНКА.
Синьора,
Не станемте объ этомъ говорить.
ОЛИМПІЯ.
Не бойся!— Отчего теб бояться?
Бда теб и горе не грозили,
Невинной жизни духи зла не смютъ
Тревожить.— Посмотри! свтлякъ затеплилъ
Въ кустахъ свою зеленую лампаду,
Какъ серебро, сверкаетъ дождь фонтана.
Какая музыка! какая свжесть!—
Иди ты въ замокъ, Бьянка. Я побуду
Немного здсь.

(Біанка уходитъ).

Какой тутъ чудный воздухъ!
Такого нтъ, я думаю, цвтка
Иди куста душистаго, чтобъ въ нашемъ
Саду не росъ, не цвлъ. Вотъ — вдругъ какъ сильно
Запахло розами! А вотъ теперь
Лимономъ.— Втеръ словно простоналъ
Въ кустахъ… но что за нжный ароматъ
Отъ померанцевъ вдругъ сюда понесся!..
Меня ко сну какъ будто клонитъ…

(Прислоняется).

ВХОДИТЪ ХУАНЪ

ХУАНЪ.
Спитъ.
Нтъ, не хочу я убивать во сн
Безсильное созданье.— Что жъ я медлилъ?
Боялся я — и отчего?— ея
Открытыхъ глазъ… Но вдь ее убить
Велитъ мн справедливость.— О, какая
Пожива смерти чудная!.. Не даромъ
Придумали, что женщина мужчину
Въ погибель увлекла… Чу! громъ рокочетъ…
И молнія… Покойтесь, духи бури!
Я ваше дло сдлаю.— Молчи
Ты, сердце!— Встань, Олимпія!.. Какъ крпко
Она заснула!— Вотъ пошевелилась…
Вставай, Олимпія! Теб не мало
Есть дла въ эту ночь. Судьба вписала
Твой приговоръ въ свой мдный свитокъ. Я
Пришолъ его исполнить.
ОЛИМПІЯ.
Что такое
Ты говоришь?
ХУАНЪ.
За дло! Я спокоенъ.—
Ты гнусно поступила противъ мужа.
Грхъ не великъ! но вмст съ тмъ такое
Ты совершила дло, предъ которымъ
Померкло небо. Посмотри!
ОЛИМПІЯ.
Хуанъ!
Мой малый! что такое?
ХУАНЪ.
Изъ меня
Ты сдлала злодя… Это я
Простилъ… Но ты и честный домъ нашъ, гордый
Своею славой, запятнала. Слышишь?
Т голоса, что раздаются въ тучахъ —
Пойми ихъ!.. говорятъ теб: ‘покайся
Въ своемъ грх!’ — Я жду.
ОЛИМПІЯ.
Напраснымъ страхомъ
Встревоженъ ты. Пойдемъ домой, мой милый!
Поговоримъ объ этомъ завтра.
ХУАНЪ.
Завтра?
Нтъ! Врь кипящей страсти, жажд мщенья,
Меня палящей! въ эту ночь простишься,
Олимпія, съ землею ты и съ жизнью.
Но прежде чмъ умрешь ты, я скажу
Теб какъ страстно я тебя любилъ,
Какъ сталъ преступникомъ изъ за тебя…
Преступникомъ,— ты слышишь это?
ОЛИМПІЯ.
Слышу —
Я вся дрожу.
ХУАНЪ.
Тебя еще до свадьбы
Твоей любилъ я,— это знаешь ты.
Я бдный былъ женихъ, и твой отецъ
Меня отвергъ… и ты — хоть говорила
Мн про любовь — забыла обо мн.
Я сталъ пытать средь войнъ свою судьбу г
За стараго Рамиреса ты вышла.
ОЛИМПІЯ.
Меня принудили.
ХУАНЪ.
Мой дядя уперъ,
Я стадъ богатъ — и поскакалъ домой…
А ты была ужь замужемъ.
ОЛИМПІЯ.
Да, точно.
ХУАНЪ.
Я впалъ въ отчаянье. Клеймо безумья
Легло на мозгъ мой,— годы жгло его…
Ты все еще была женой другого…
Но вновь ко мн моя вернулась сила.
Хвастунъ старикъ смялся наглымъ смхомъ
Надъ жертвою своею — надо мной.
Проклятіе ему!
ОЛИМПІЯ.
Молчи! довольно!’
ХУАНЪ.
А! такъ его все любишь ты?
ОЛИМПІЯ.
Синьоръ!
Я не люблю его, но мн противенъ
Безумный, что клевещетъ на него.
ХУАНЪ.
Безумный? Я безумный?— Ты умрешь!
Умрешь ты,— слышишь? Отъ руки того,
Кто все еще тебя какъ прежде любитъ…
Да, отъ моей руки! — Безумный? Точно,
Я былъ безумнымъ, какъ тебя утратилъ,
Три раза измнившая! Теперь
Я нацленъ — и кровная забота
Есть у меня: я видть но хочу,
Чтобъ — какъ меня — излишняя любовь
Еще кого-нибудь свела съ ума.
Безумный? Ты же надо мной смешься…
И жгучій стыдъ не бьетъ теб въ лицо!
ОЛИМПІЯ.
Наклеветалъ на честное ты имя.
ХУАНЪ.
Что имя? Самого его убилъ я,
Развратница! Насквозь его ножомъ
Я пронизалъ. Глупа жъ ты, что могла
Поврить, будто воръ его зарзалъ,
Когда покражи не было.
ОЛИМПІЯ.
О Боже!
Не грежу ль я?
ХУАНЪ.
Да, то былъ я. Ну, смйся!
Но смхъ твой обольетъ мн сердце скорбью,
Ты надо мной смяться не должна бы:
Все для тебя я сдлалъ. Ты жъ — любовь,
Такой цною купленную мной,
Взяла назадъ — и продала другому.
ОЛИМПІЯ.
Все это ложь, синьоръ! а вы — презрнный
Обманщикъ! Вы мн мерзки, донъ Хуанъ!
Но — слушайте! Я васъ любила… Скоро
Вы вспомните какъ я любила васъ…
Но то была ошибка. Знай я только,
Что вами нанесенъ ударъ кровавый,
Я васъ отвергла бы, какъ отвергаю
Теперь — на вки!
ХУАНЪ.
Повтори!
ОЛИМПІЯ.
На вки!
ХУАНЪ.
Не ждете ль вы любовника сюда?
Онъ врно весь изнылъ отъ нетерпнья.
Не мучьте же его.
ОЛИМПІЯ (всторону).
О Боже правый!
Онъ въ самомъ дл обезумлъ. Надо
Скорй уйти.
ХУАНЪ.
Остановись! ни шагу!
Ни слезъ, на просьбъ! Кому теб молиться?
Глухому ль змю? дикому ли морю?
Взгляни: суровъ стою я предъ тобой,
Но справедливъ, тверда моя ршимость,
Неколебима. Я — судья, ты — жертва.
ОЛИМПІЯ.
Пусти меня!
ХУАНЪ.
Скоре на колни
Предъ Богомъ!— Отвчай мн! Ты любила…
Всю правду говори! Вдь это будутъ
Послднія слова твои… Любила
Ты чужестранца этого? Скорй!
Да, я люблю его.
ОЛИМПІЯ.
Но онъ…

(Хуанъ вскрикиваетъ).

XУАНЪ.
Молча,
Измнница! развратница!

(Ударяетъ ее кинжаломъ).

Одинъ
Конецъ теб и всмъ моимъ скорбямъ!
ОЛИМПІЯ.
Стой! стой, Хуанъ! Ахъ, нтъ… Теперь ужь все
Покончено… Ты сдлалъ злое дло.
ХУАНЪ.
Олимпія! Тебя не ранилъ я?
Ты не убита? Говори!
ОЛИМПІЯ.
Спасайся,
Мой милый!— Этотъ юноша…
ХУАНЪ.
Да… да…
ОЛИМПІЯ.
Мой братъ.
ХУАНЪ.
Проклятіе!
ОЛИМПІЯ.
За нимъ слдитъ
Повсюду инквизиція. Спаси
Его!
ХУАНЪ.
Спасу.
ОЛИМПІЯ.
Молю тебя…

(Умираетъ).

ХУАНЪ.
Проклятый!
Что сдлалъ я! — Олимпія! взгляни!
Взгляни же? Это я — Хуанъ — твой мужъ…
Убійца — вотъ мн имя! — Дорогая!
Голубка! ненаглядная моя!..
Она мертва…

(Молчитъ).

Что жъ значитъ это все?..
Гд я?.. Олимпія!— Она была
Мн неврна… И ужь не дышитъ… Боже!
Какой злой духъ затялъ этотъ ужасъ?—
Ужь золотые волосы ея
Роса смочила, кроткій взглядъ въ очахъ
Погасъ. Любовь и жизнь исчезли разомъ —
Ушля въ могилу.— Я ли это былъ?—
Да, я ножомъ ударилъ въ это сердце
И залилъ кровью молодую грудь!
Кровинки нтъ въ устахъ, еще недавно
Румяныхъ, теплыхъ… И рука застыла…
Моей руки она ужь не пожнетъ!..
Какъ нженъ голосъ былъ у ней!.. Онъ смолкъ.
Иль могъ онъ умереть въ единомъ стон?
ГОЛОСА.
Синьоръ!
ХУАНЪ.
Ага! Они зовутъ убійцу.
Онъ здсь.
ГОЛОСА.
Синьоръ! синьоръ!
ХУАНЪ.
Сначала трупъ
Ея прикрою. Трупъ… Иль измнялась
Она такъ скоро!

(Прячетъ трупъ).

А теперь бжать!
Зачмъ?.. Вдь не прочтутъ они на бломъ
Моемъ лиц, въ неизмненномъ взгляд,
Убійства, предъ которымъ поблднло бъ
И Каина кровавое злодйство!
Останусь… и о смерти стану грезятъ.
Я все уже утратилъ что мн была
Здсь жизнью… Было…. горькій, страшный звукъ!
Они идутъ.

(Входятъ слуги).

Кого вамъ нужно здсь!—
Ея ужь нтъ! нтъ вашей госпожи!
СЛУГА.
Синьоръ! призжій, — братъ ея…
ХУАНЪ.
Какъ? что?
У ней нтъ брата, нтъ.
СЛУГА.
Синьоръ, онъ въ замк.
ХУАНЪ.
Молчи! — Ея здсь нтъ ужь. Въ темный путь
Она ушла… Увы!
СЛУГА.
Синьоръ, вы руку
Себ обрзали.
ХУАНЪ.
Себ я сердце
Разрзалъ.— Уходите! Ты, Діего,
Одинъ останься.

(Слуги уходятъ).

Добрый мой старикъ,
Ты врно моему отцу служилъ —
И всмъ вамъ, и тебя мы вс цнили.
Теперь твоя кончается мн служба.
Діего, въ эту ночь — еще задолго
До солнца — буду я…
ДІЕГО.
Синьоръ!
ХУАНЪ.
Спокоенъ
Я буду. Ни безумныя волненья,
Ни бурная любовь, ни злая ревность,
Ни идолопоклонство жгучей страсти,
Ни лютая вражда не потревожатъ
Меня въ моемъ поко одинокомъ.
Я буду мертвъ… Послдній въ славномъ род…
Но ты вдь не допустишь, чтобъ намъ имя
Чернила злоба праздная?
ДІЕГО.
Синьоръ!
ХУАНЪ.
Отецъ мечталъ когда-то, что прославлю
Я наше имя… Это все прошло.
Моя звзда ужъ близится къ закату.
Мной кончится нашъ знаменитый родъ,
Не разъ въ внц своихъ видавшій членовъ,
Въ дали вковъ зачавшійся.— — Что сталось
Съ мечтою отца? съ надеждами моими?
Слда ихъ нтъ.
ДІЕГО.
О Господи!
ХУАНЪ.
Еще
Два слова и потомъ — потомъ прощай! —
Кого убилъ я!… О, когда бы черный
Небесный сводъ могъ рухнуть надо мной!..
О несравненная!.. моя царица!..
Моя жена! моя любовь!— Вся жизнь
Моя была ошибкой. Сброшу бремя
Несносное съ усталыхъ влечь и лягу
Заснуть.
ДІЕГО.
Пойдемте въ замокъ, рада Бога!
ХУАНЪ.
Все кончено! Тотъ драгоцнный сокъ,
Что юностью вливался въ члены старцевъ,
И зажигалъ въ ихъ скудныхъ жилахъ кровь,
Теперь ужь безполезное лекарство!
ДІЕГО.
О господинъ мой! разъ позвольте мн
Забыть, что я слуга, и приказать
Вамъ успокоиться.
ХУАНЪ.
Тс! полно! полно!
Какой я господинъ! Я просто рабъ.
Я уловилъ однажды взглядъ небесный,
Но кроткій свтъ, что велъ меня, погасъ,
И я стою, заблудшійся, въ потемкахъ
Надъ ямою могильной. Вкругъ меня
Тснятся гнвно мстительныя тни,
И безнадежный страхъ мн давитъ грудь.
Я долженъ умереть! Но передъ смертью
Распорядиться надо мн оставить,
Другимъ урокъ. Вдь я… языкъ не хочетъ
Повиноваться… я убилъ… гляди
Ты въ сторону — не на меня! Убилъ я
Нжнйшее, чистйшее созданье!
Коварный мой кинжалъ вонзился въ сердце,
Гд я царемъ былъ, но того во звалъ.
Діего, плачь! Ты можешь плакать, бдный
Старикъ. А я… мои изсякли слезы,
Скорбь выжгла ихъ источникъ. Но — довольно!
Дай руку, мой послдній врный другъ!
Я не забылъ какъ въ ясные года
Младенчества бывало ты меня,
Усталаго отъ игръ, носилъ домой.
Снеси меня въ послдній разъ теперь
И уложи на мраморной постели —
И не зови на голову мою
Проклятія!.. Всему конецъ!.. Прощай!..
О, смерть! открой свои объятья! (Закалывается).

МИХ. ИЛЕЦКІЙ

‘Время’, No 4, 1863

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека