ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!..
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!..
* * *
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Христос воскресе!.., Розанов Василий Васильевич, Год: 1912
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Признаки времени (Статьи и очерки 1912 г.)
М.: Республика, Алгоритм, 2006.
Снова ‘Солнце правды’, как именуется в церковной песне И. Христос, — и весеннее солнце, эта физическая ‘правда’ и вместе астральный ‘господин’ или ‘Господь’ нашей небольшой планетной системы, проходят над нашей Россией, освежают и освещают неизмеримые поля ее и вносят радость в сердца народа. Весна — это опять надежды, опять — силы! А праздник — это великое религиозное воспоминание, собирающее мысли всего народа в одну точку, к одному образу, и величественному и прекрасному, собирающее все народные чувства в одно сердце. Не только знакомые между собою, но и незнакомые, встретясь на улице, дают целование друг другу, т. е. то интимное физическое прикосновение, которое обычно только родным, друзьям или по любви. Этот наружный знак есть показатель великого душевного движения, невероятного и чудного, которое могла совершить только религия: каким образом даже незнакомые почувствуют себя как родных? Но чудо налицо: пройдитесь по улицам, и вы всюду увидите народные лобзания. Какая книга, какая речь, какое слово или мысль могли бы сделать подобное? Это одно показывает, что волны веры во сто крат могущественнее всяческих исторических движений, волн, целей и побуждений.
Сказала вера: и все исполнено.
Сказал мудрец: и все размышляют, спорят, недоумевают, расходятся, и, в сущности, не произошло ничего.
Пасха — прощение грехов. Вот откуда радость. Всякий, кто не каменный, чувствует, как в недели и месяцы, пока течет год, течет его работа в году, текут его горести и удовольствия, — душа его запыляется, мнётся, весь его физический и духовный состав болит, страдает, ослаб. Этого нет у животного, которого вся жизнь есть только ряд фактов, которое не знает воспоминаний и у него нет раскаяния. У человека же всякий факт окружен его последствиями, и эти последствия, по длительности времени и углубленному смыслу, чрезвычайно превосходят самый факт, обыкновенно короткий и часто только поверхностный. Что такое история Давида и Вирсавии? Факт одного вечера. Так бы это и кончилось в ‘один вечер’ у зверя, в зверином обществе. Но Давид уже был человек, в нашем теперешнем смысле, т. е. не только с человеческою фигурою, но и с человеческою душою: факт вызвал чрезвычайные последствия, страшное потрясение души, сложение известного псалма, и этот псалом мы заучиваем наизусть, ибо он облегчает душу каждого, кто его произносит. Только у человека душа болит: ибо только у него одного душа представляет, с воспоминаниями и сожалениями, такую запутанность, сложность, богатство и естественное последствие богатства — отяжелённость, которая надламывает его силы. Всякий человек в этом смысле ‘несет крест’, и жизнь всякого настоящего человека есть в значительной степени несение креста… Он вытекает из душевной его развитости, из душевной утонченности, неведомой миру до него, неведомой и человеческому миру, пока он дик и элементарен, пока он есть только факт и цепь фактов. Сюда-то и падает религия как исцеление на эту боль. Сюда и входит особенно сегодняшний праздник, ‘торжество из торжеств’ и ‘радость из радостей’… Это есть снятие креста с нас! Это есть омовение, очищение… Представьте два года, слитых в один, без Пасхи между 360 и 360 днями: мы, или по крайней мере лучшие из нас, чуткие из нас, едва бы волокли ноги и зачернели бы в грехах и, может быть, в преступлении! Ибо нужно еще сосчитать, сколько преступлений родится просто из слабости и усталости, из душевного переутомления, как плод ‘не по мере’ раздражения на очень незначительное даже впечатление!!! Для усталого обида кажется оскорблением, оскорбление — непереносимою мукою, неудача — несчастием, несчастие — крушением всей жизни. Тут гнездятся самоубийства, убийства, мука другого, проистекающая из своей муки. Не будь ежегодного повторения Пасхи, жизнь личная и общественная превратилась бы в кромешную тьму, ад, злобу, пёкло!!
Но вот пронесется по улицам шумное — ‘да друг друга обымем’… В пасхальную заутреню впервые произнесется это слово: и из храмов оно потечет по улицам, соединяя всех в целование!! Не странно ли, не дивно ли: религия, серьезное из серьезного и торжественное из торжественного, разверзается в лобзания, даже незнакомым на улице!! Проходит что-то семейное, ‘свое’ по всей стране: на эти семь дней — целый народ, все исповедники одного исповедания сливаются в одну семью, в народ-семью, страна как будто становится ‘одним домом’, ‘одним двором’, где все друг другу — родные, близкие!! Это чудо не в силах была бы сотворить никакая философия, никакая литература: это может только религия и ее великие таинства!!
Страшное облегчение душ: в дни страстной седмицы все покаялись, рассказали свои грехи, самые потаенные, священникам… И священники, по власти им от Христа данной, разрешили узы, замолили грех перед престолом Божиим, стерли грех и в здешней земной его форме, и в тамошней небесной: и страна вдруг побелела, как черная зимою яблонька белеет в вешний цвет. Поэтому сама Церковь и именует пасхальную неделю ‘цветною неделею’, а круг пасхальных служб именует ‘цветною триодью’, в отличие от обыкновенной ‘триоди’, где заключены обыкновенные годовые службы. Таким образом в представлении самой Церкви целый народ православный в эти дни расцветает, как дерево по весне… ‘Народ цветет’ — вот суть Пасхи, в самоощущении, в быте…
Но этого-то самоощущения и не могло бы быть без великого дара Божия!.. Как самому воскреснуть?! — Нужно, чтобы кто-нибудь меня воскресил. Больной и есть в болезни, немощный — в слабости: потому они называются ‘больными’ и ‘слабыми’, что ничего не могут! Христос все за нас сотворил, все для нас сотворил. Умер — и смертию нас воскресил. Он чистый, Он божественный, Он без греха: и умер за грех. Был оплеван, поруган, избит, распят позорным, преступным распятием: все это на нас должно бы пасть, мы должны бы вынести, и, конечно, не вынесли бы ничего этого, но были бы раздавлены мукою и умерли. Вдруг Он, целый и безболезненный, весь как Непорочный Агнец, гибнет за нас, за черноту нашу, за грех: и мы подымаемся с невероятными силами и уже понимаем, сами и до ниточки все понимаем, когда священник в раннюю пасхальную обедню почти кричит к народу, выйдя из Царских врат, — повторяя слово Златоуста:
‘Кто благочестив и боголюбив, — усладись этим прекрасным торжеством!
Кто раб благоразумный, — вниди радостно в радость Господа своего!
Кто подъял труд, постяся, — возьми ныне динарий.
Кто от первого часа работал, получи сегодня заслуженную плату.
Кто после третьего часа пришел, благодарственно празднуй!
Кто явился после шестого — нисколько не сомневайся, ибо ничего не теряешь!’
Это о тех, кто постился-постился и свихнулся, загулял в пост. Но Святитель кричит ему: ‘Иди к нам! Ничего не потерял!’ Просто слеза навертывается. Но Святитель дальше кричит:
‘Кто опоздал до девятого, — приходи, ничуть не колеблясь!’
Это кто чуть попостился одну страстную неделю, гуляка, забыл Бога! А Святитель гладит его по голове, зовет в трапезу с вернейшими своими учениками, с постниками и великопостниками. Святитель весь ликует:
‘Кто подоспел лишь к одиннадцатому, — и тот не бойся опоздания!
Ибо щедр домохозяин (т. е. Христос): принимает последнего, как и первого, успокаивает и того, кто к одиннадцатому, и того, кто с первого часа работал, и последнего жалеет, и первому угождает, и тому дает, и этого одаряет, и дела принимает, и мысль приветствует, и деятельность ценит, и изволение (т. е. одно намерение, увы, неисполнившееся) хвалит.
Итак, все войдите в радость Господа нашего. И первые, и вторые получите плату! Богатые и бедные, друг с другом ликуйте! Воздержные и беспечные, почтите день! Постившиеся и испостившиеся, ныне веселитесь!
Трапеза полна: насладитесь все.
Телец изобильный: никто да не выйдет алчущим!
Все услаждайтесь пиром веры, все получайте богатство благости…’ … ‘Смерть, где твое жало?! Ад, где твоя победа?!’
Много есть больных, слабых, престарелых… увы, есть и беспечные или неверующие, которые сегодня не войдут в храм, и вот пусть и до них всех дойдет этот крик Святителя церковного. Верующие и больные прослезятся. А неверующие пусть знают, что сила нашей радости такова, что покрывает всякое разделение и с ними. И мы говорим:
— Идите сюда и вы! Хотите или не хотите, Христос и вас искупил! И уготовал вам место на пиру с детьми своими: идите и вы, люди последнего двенадцатого часа, и садитесь с народом вашим на одну скамью, за один стол, и берите то же пасхальное яйцо и тот же пасхальный хлеб. Ибо — Христос воскрес!!
НВ. 1912. 25 марта. No 12944. Б. п.
Что такое история Давида и Вирсавии?.. этот псалом мы заучиваем наизусть, ибо он облегчает душу каждого… — 50-й Псалом Давида (входивший в гимназический курс ‘Закона Божия’) — молитва его раскаяния в прелюбодеянии — см. 2 Цар. 11, 2-5, 15-17, 26-27, 12, 1-25, Пс. 50, 1-21.