Хладнокровное путешествие по гостиным, Булгарин Фаддей Венедиктович, Год: 1825 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

НРАВЫ.

Хладнокровное путешествіе по гостинымъ.

(Продолженіе.)

Дамская гостиная, или нжное общество взаимнаго состраданія.

Женщины добре насъ, мужчинъ. Объ этомъ нтъ спора, но… вотъ это но заключаетъ въ себ нсколько такихъ обстоятельствъ, изъ которыхъ должно удостовришься, что мужчины всегда имютъ предъ ними преимущество. Я не говорю о политическомъ или гражданскомъ устройств обществъ, въ которомъ мужчины пользуются правами къ достиженію власти о почестей, — не говорю потому, что вс мои умствованія могутъ быть опровергнуты однимъ стихомъ, въ отношеніи къ женщинамъ, изъ куплетовъ въ Комедіи Фигарова женитьба:

‘Les plus forts out fait la loi.’

Я приписываю преимущество мужчинъ сильнйшему, или лучше сказать, совершеннйшему устройству нравственной и физической природы человка въ мужескомъ пол. Женщина сильне чувствуетъ, мужчина сильне мыслитъ, и отъ сего-то происходятъ вс женскія слабости, на которыя строгіе моралисты смотрятъ въ увеличительное стекло, и описываютъ ихъ черными красками. Гд чувствованія, (которыя я осмлюсь назвать младенчествующими страстями) не подчинены разсудку, или гд умъ есть не что иное, какъ говорящее чувствованіе, тамъ должно ожидать много добраго, великодушнаго, по никогда ничего великаго и прочнаго. Кром того, чувствованія весьма часто васъ обманываютъ, какъ слабое зрніе безъ помощи оптическихъ орудій, и часто случается, что на самой благовонной и красивой втви произрастаетъ горькій и испорченный плодъ. Женщина живетъ сердцемъ, а не умомъ: вотъ изъясненіе моего но, которое встрчается почти во всякомъ обстоятельств жизни, точно такъ, какъ у Французовъ: il y a toujours un si dons chaque circonstance.

‘Но,’ скажетъ мн кто нибудь: ‘по вашему опредленію, женщины ничмъ не разнятся отъ дтей, а это старая мысль, я гораздо прежде васъ называли женщинъ взрослыми дтьми.’ Я ихъ не называю дтьми, милостивыя государь, но — (опять но!)… полагаю, что мы должны любить ихъ, какъ милыхъ дтей, уважать какъ взрослыхъ, если он исполняютъ высокое назначеніе матерей, супругъ, дочерей, и… дйствовать своимъ умомъ. Право это очень, очень не дурно, и если хотите удостовриться въ этомъ на опыт, то послушайте мою бесду въ гостиной доброй Афросиньи Панкратьевны, куда я попалъ изъ карточнаго собранія.

‘Какой вы недобрый, Архипъ аддеевичъ!’ сказала мн хозяйка: ‘я васъ просила отхлопотать мсто для покровительствуемаго мною молодаго человка, а вы до сихъ поръ не исполнили этого. Посмотрите мой альбомъ, какъ онъ прекрасно рисуетъ. Вы слышали также, какъ онъ прелестно поетъ Французскіе романсы, а сверхъ того, онъ такъ тихъ и скроменъ.’ — ‘Увряю васъ, сударыня, что я просилъ пріятеля моего, Директора Департамента.’ — ‘Ну что жъ онъ сказалъ?’ — ‘Онъ мн отвчалъ, что въ его Департамент нтъ Отдленія по части Изящныхъ Искуствъ и потому, для занятія вакантнаго мста, ему нуженъ не музыкантъ и не живописецъ, но человкъ дловой, знающій основательно Русскій языкъ, законы, а сверхъ того прилежный.’ — ‘Какъ это грубо сказано!’ — воскликнула одна миловидная дама.— ‘Видно, что этотъ господинъ начальникъ не получилъ никого воспитанія, потому, что не уметъ цнить пріятныхъ дарованій!’ примолвила дама среднихъ лтъ, помахивая жеманно веромъ.— ‘Извините, милостивыя государыни! не знаю, какъ этотъ начальникъ воспитанъ, но знаю, что онъ напитанъ честными правилами, знаетъ свое дло, безпристрастенъ, смотритъ не на покровительства и рекомендаціи, а только на личныя достоинства своихъ подчиненныхъ, которые это за то очень любятъ и уважаютъ.’ — ‘Но при всемъ томъ можно быть вжливымъ,’ сказала хозяйка: ‘и къ нкоторыхъ случаяхъ угождать дамамъ. Вотъ, напримръ нашъ, добрый Бабослужкинъ никогда и ни въ чемъ не отказывалъ, а я уврена, что вы ничего не скажете на щетъ его нравственнаго характера.’ — ‘Не спорю, сударыня, что Бабослужкинъ не глупъ и не золъ, по со всмъ тмъ онъ ни уменъ, ни добръ. Чтобы длать угодное, онъ забываетъ должное, ибо за первое благодарятъ и хвалятъ, а второе принимаютъ хладнокровно.’ — ‘Вы сведете меня съ ума вашей философіей, Архипъ аддеевичъ!’ сказала улыбаясь хозяйка.— ‘Ахъ, милостивый государь!’ — воскликнула одна провипціялка, дама среднихъ лтъ, поднявъ глаза и сложивъ на груди руки: ‘если бъ вс мужчины были вашего мннія, что было бы тогда съ нами, несчастными женщинами? Извольте видть, у меня тяжба: вс строгіе и неприступные судьи какъ будто согласилась утверждать на мою погибель, что я не права. Но, при помощи чувствительныхъ сердецъ’ — при сихъ словахъ дама окинула взоромъ собраніе, и склонила голову — ‘я нашла покровительство у мягкосердыхъ поклонниковъ нашего пола: она сжалились надъ моими страданіями и нищетою.’ — Сіи послднія слова заставили меня невольно улыбнуться, когда я взглянулъ на толстоту бдной страдалицы, окутанной богатою шалью и убранной драгоцнными камнями. ‘Архипъ аддсевичъ! не можете ли вы напросить кого нибудь изъ судей въ пользу несчастной моей пріятельницы?’ сказала мн хозяйка.— ‘Я ни за кого не прошу, пока не узнаю совершенно дла, а на это надобно время. Вы, сударыня, изволили вроятно выслушать об стороны?’ — ‘Помилуйте, Архипъ аддеевичъ!’ возразила, смючись, хозяйка: ‘неужели вы хотите, чтобы я занималась процесными бумагами: я ничего не понимаю ни въ длахъ, ни въ законахъ. Довольно того, что моя знакомая называетъ себя несчастною и угнетенною.’ — ‘Удивляюсь, какъ вы просите по длу, не понимая его. Знаете ли, сударыня, что вы, дйствуя такимъ образомъ, можете быть невинною причиною разстройства и погибели многихъ семействъ и торжества несправедливости?’ — Дюжая просительница бросила на меня грозный взглядъ, который я постарался смягчишь моею вжливостію. ‘Я говорю не на вашъ счетъ, сударыня, но вообще, предполагая, что ваши противники имютъ также своихъ покровительницъ, которыя просятъ по длу, не понимая его, и не зная законовъ.’ — Эта выходка успокоила просительницу: она вышла въ другую комнату, сла за фортепіяно, и остатками фистульнаго голоса начала пть арію фуріозо, съ самыми грозными восклицаніями. Дамы, казалось, нсколько разсердились на меня, и начали разговаривать между собою.

Вс модные магазины перебраны были по ниточк, и достоинство швей и модистокъ оцнено съ величайшею точностью. Женщины были въ своей сфер, и потому разсуждали правильно. Я всегда удивлялся женскому глазомру, которому позавидовалъ бы каждый Генералъ на пол сраженія. Дв группы знакомыхъ дамъ встрчаются на бульвар, въ лтнемъ саду или на Крестовскомъ, и едва успвъ поздороваться, расходятся въ свои стороны. Спросите теперь у любой дамы, какъ была одта другая дама, на которую она едва успла взглянуть, и вы удивитесь, когда вамъ назовутъ техническими выраженіями каждую ленточку, опишутъ съ невроятною точностью покрой платья, фасонъ шляпки, узоры шали, цвтъ башмаковъ, и перечтутъ по именамъ вс цвты въ гирлянд или букет. Но женщины, будучи вообще пристрастны къ нарядамъ, не весьма снисходительны къ щеголихамъ, и дама, одвающаяся съ необыкновеннымъ вкусомъ, всегда подвергается маленькому порицанію, даже въ кругу своихъ родственницъ и короткихъ пріятельницъ. Богатство нарядовъ прощается великодушію въ модномъ свт, ибо на этотъ счетъ всегда готово нсколько эпиграммъ у мужчинъ, но простота наряда, соединенная со вкусомъ, есть уголовное преступленіе въ кодекс туалетномъ. Даже красота скоре извивается въ подруг, нежели ловкость и любезность.

‘Давно ли вы видли нашу общую пріятельницу NN?’ сказала мн хозяйка, чтобы сказать что нибудь.— ‘Сегодня, къ величайшему моему удовольствію, потому что я люблю встрчать эту милую и прекрасную даму, которая одвается съ такимъ вкусомъ, что ne только Граціи, но весь Олимпъ могъ бы ей завидовать.’ — ‘Она хотя мн и кузина,’ возразила одна желтолицая красавица: ‘но я должна сказать правду, что въ ея нарядахъ видно боле изысканности, нежели порядка, боле претензіи, нежели вкуса.’ — ‘Мужчины говорятъ иначе, сударыня!’ — ‘О! мужчины найдутъ все хорошимъ, лишь бы личико было смазливое и взгляды ласковые!’ — воскликнула съ нкоторою досадою желтая кузина.— ‘Отчасти правда, сударыня.’ — ‘Послушайте, Архипъ аддеевичъ!’ сказала хозяйка: ‘будьте справедливы, и сознайтесь, что Г-жа NN, которую я люблю, какъ родную сестру, совсмъ не такъ хороша, какъ о ней прокричали въ свт.’ — ‘Признаюсь, сударыня, что я нахожу се прелестною.’ — ‘Однако жъ она очень подурнла въ ныншнемь году!’ возразила молодая дамочка, бросивъ довольный взглядъ на зеркало. ‘И этого я не примтилъ.’ — ‘По истин жаль, что старшая сестра моей кузины до сихъ поръ не вышла замужъ: она стоишь гораздо лучшей партіи, нежели этотъ идолъ Архипа Фаддеевича.’ — ‘Быть можетъ, сударыня, по Г-жа NN красавица, при всхъ душевныхъ своихъ качествахъ, и отъ этого, но естественному порядку вещей, нашла скоре жениха.’ — ‘Но сестра ея чрезвычайно умна и добра!‘ — воскликнули вс дамы. ‘Это обыкновенныя прилагательныя всхъ некрасавицъ, и, что боле, въ этомъ случа не врятъ свидтельству женщинъ, потому, что женщины никогда не спорили между собою о преимуществ ума и доброты, по только объ одной красот. Доказательствомъ тому служатъ судъ Париса и золотое его яблоко.’ — ‘Вы сегодня несносны, Архипъ Фаддеевичъ,’ сказала хозяйку ‘и какъ нарочно ни въ чемъ съ нами не соглашаетесь.’ — ‘Изъ уваженія къ вамъ, говорю истину, сударыня!’

Между тмъ одна изъ дамъ встала, чтобы распрощаться: ‘Куда ты дешь на вечеръ, милая?’ спросила хозяйка.— ‘Къ Графу ZZ.’ — ‘Пожалуйста, попроси его, чтобы онъ ршилъ дло въ пользу Цапхапикина, и избавилъ его отъ суда.’ — ‘Хорошо!’ — ‘Позвольте мн снова вмшаться въ разговоръ, сударыня. Не просите напрасно Графа: онъ человкъ правосудный и не сдлаетъ несправедливости ни въ чью угоду. Цапхапкинъ набилъ карманъ, и своротилъ вину на несчастнаго своего подчиненнаго. Теперь открывается истина, но иначе нельзя ршишь дла, какъ или обвинить и наказать виновнаго Цапхапкина и уволить изъ подъ суда его невиннаго подчиненнаго, или погубить невиннаго и оправдать преступника.’ — ‘Но Цапхапкипъ иметъ жену и дтей, а его подчиненный человкъ одинокій: неужели вы согласились бы погубить цлое семейство?’ — сказала хозяйка съ видомъ торжества. ‘Но совсти и закону, а скоре соглашусь подписать приговоръ на погибель десяти виновныхъ отцевъ семейства, нежели оскорбишь одного невиннаго холостяка. Жена и дти — не суть заслуги и добродтели, которыя требовали бы вознагражденія на счетъ справедливости. Позвольте вамъ сказать откровенно, сударыня, что самое благородное изъ душевныхъ качествъ, состраданіе, раздаетъ злоупотребленія, если это состраданіе иметъ дурное направленіе. Есть люди, которые, подъ покровомъ многочисленнаго семейства, длаютъ различныя несправедливости, въ той надежд, что жена и дти найдутъ сострадательныхъ заступниковъ и покровительницъ. Покровительствуйте честныхъ отцевъ семейства, снискивающихъ пропитаніе тяжкимъ трудомъ и усердною службою, но не защищайте виновныхъ, потому только, что они имютъ жену и дтей!’ — ‘О, какъ несносны эти старика съ своею правдою!’ сказала молодая дама, выходя изъ комнаты. ‘Умилосердитесь хоть на этотъ одинъ разъ, Архипъ Фаддеевичъ!’ сказала хозяйка: ‘Цапхапкинъ женатъ на воспитанниц моего покойнаго папеньки.’ — ‘Понимаю!’ отвчалъ я хладнокровно — и поклонившись всмъ, вышелъ изъ комнаты.

Хозяйка и ея гости врно думали, что я разсердился. Ничего не бывало. Милыя, добрыя женщины! думалъ я, спускаясь съ лстницы, какъ бы хорошо было, если бъ вы не мшались въ дла службы, въ процесы, покровительствовали только Изящныя Искуства и Словесность, и, сострадая къ несчастнымъ человчества, помогали страждущимъ изъ собственнаго своего бумажника, а не на счетъ ближняго. Тогда я бы простилъ вамъ вашу излишнюю привязанность къ нарядамъ, вашу большую страсть къ маленькимъ пересудамъ, ваше самолюбіе, изъ котораго проистекаетъ неумстная ревность и неблаговоленіе къ женщинамъ, блестящимъ въ свт умомъ и и реле стами — но такова власть ваша надъ нами, что я едва усплъ выйти на улицу, какъ уже забылъ о всхъ вашихъ недостаткахъ, и спшу въ поздній вечеръ къ Князю YZ., чтобы снова быть въ вашемъ пріятномъ обществ!

(Окончаніе впредь.)

‘Сверная Пчела’, No 137, 1825

Хладнокровное путешествіе по гостинымъ.

Читайте также: