H. Тимковский.- Повести и рассказы, Короленко Владимир Галактионович, Год: 1904 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 4 минут(ы)

Полное собраніе сочиненій
В. Г. Короленко.

Томъ девятый

Изданіе Т-ва А. Ф. Марксъ въ Петроград. 1914

http://az.lib.ru

H. Тимковскій.— Повсти и разсказы.
(Т. I. Изданіе 2-е. С. Дороватовскаго и А. Чарушникова. Москва. 1904)

Среди группы беллетристовъ, выступившихъ въ послднее десятилтіе, г. Тимковскій занимаетъ особое мсто. Нельзя сказать, чтобы его литературная физіономія выдлялась особенной яркостью: въ его манер нтъ ничего ‘оригинальнаго’, но за то и него нтъ и того оригинальничанія, которое такъ часто стремится выдать себя за ‘новизну’. Голосъ его не покрываетъ другихъ въ общемъ хор, но за то въ немъ нтъ и тхъ скрипучихъ нотъ, которыя часто способны выдлить иного пвца, далеко не на пользу общаго ансамбля. Г. Тимковскій говоритъ вещи не особенно новыя, не длаетъ открытій, но то, что онъ говоритъ, — интересно, умно и по большей части нужно. Читая его разсказы, вы чувствуете, что имете дло съ умнымъ собесдникомъ, думающимъ о тхъ предметахъ, о которыхъ стоитъ подумать.

Два разсказа занимаютъ первое мсто по объему и, пожалуй, по назначенію, въ первомъ том разсказовъ г. Тимковскаго. Одинъ изъ нихъ ‘Малыя дла и большіе вопросы’ знакомъ многимъ читателямъ ‘Русскаго Богатства’, такъ какъ былъ напечатанъ въ нашемъ журнал. Но такъ какъ это было давно, то мы позволимъ себ напомнить его основной мотивъ. Студентъ Лукинъ, сотрудникъ городского попечительства о бдныхъ, посщаетъ жилища столичной бдноты съ цлью опредлить степень нужды и размры необходимой помощи. Студенту Лукину очень нравится дятельность попечительствъ: ‘передъ нимъ рисовалась свтлая огромная зала, гд собралось столько дльныхъ энергичныхъ людей, гд говорилось такъ много умнаго и дльнаго, лица молодежи, подрумяненныя морозомъ, казались ему вс сплошь такими красивыми и выразительными… Ужъ одно то хорошо, думалъ Лукинъ, что вс собрались длать дло… никто не заносился за предлы своихъ ближайшихъ задачъ, не докапывался ни до какихъ корней… все было просто, дльно, практично. Поминутно раздавалось, ‘семнадцать старухъ…’ ‘ежемсячное пособіе въ размр трехъ рублей’ и т. д. Настроеніе Лукина намъ близко и понятно: ‘съ одной стороны, онъ уже разуврился въ польз широкихъ задачъ и крупныхъ вопросовъ, на которые онъ истратилъ такъ много душевнаго жара и умственныхъ усилій… тысячу разъ онъ спрашивалъ себя: когда же, наконецъ, мы перейдемъ отъ словъ къ длу’… Въ ‘попетчительств’ люди именно перешли отъ словъ къ длу. ‘Но, съ другой стороны, сидя на засданіи и внимательно слушая разговоры о тюфякахъ для богадлокъ, — онъ смутно чувствовалъ, что ему здсь чего-то не хватаетъ: хотлосъ той электрической искры, которая, бывало, вдругъ пробжитъ по всей толп молодежи и какъ будто удесятеритъ въ каждомъ жизнь, силы, отвагу…’

Настроеніе Лукина, какъ видите, есть настроеніе средняго думающаго и чувствующаго русскаго человка, поставленнаго между стремленіемъ къ живой широкой дятельности, поднимающей и захватывающей, и ‘маленькими длами’, между общими формулами и ничмъ съ ними не связанной практикой. Нужны ли ‘маленькія дла’? Да, несомннно. ‘Большіе вопросы’ останутся отвлеченными и мертвыми, если ихъ ршеніе не стремится въ конечномъ результат облечься въ плоть этихъ житейскихъ мелочей, которыя разнесутъ ихъ по всмъ артеріямъ будничной жизни. Истинно велико только то, что способно рано или поздно, круто или постепенно, войти въ жизнь, чтобы перестраивать ея самыя мелкія детали по какому-то великому и новому плану. Но трагедія нашей русской жизни состоитъ въ разобщенности общихъ формулъ и жизненныхъ деталей, она состоитъ именно въ томъ, что наши формулы только безплодно волнуютъ кровь, а наши ‘мелкія дла’ разобщены отъ великихъ вопросовъ и потому совсмъ неспособны ни волновать, ни подымать, ни возбуждать активныя силы… И выходитъ та двусторонняя тоска, которая то гонитъ студента Лукина отъ теоретическихъ разговоровъ, ‘поднимающихъ. какъ электрическая искра’, и остающихся безъ примненія въ практик ‘трехрублевыхъ пособій’ и улучшенія тюфяковъ, то зоветъ его обратно къ ‘вопросамъ’….

Сказать, что г. Тимковскій разршаетъ эту трагическую коллизію, значило бы сказать неправду. Но онъ ведетъ читателя вмст со своимъ Лукинымъ, въ подвалы и жилища тхъ, самыхъ людей, для которыхъ назначены и тюфяки, и ‘пособія’, и передъ читателемъ лишній разъ, облеченный въ живые образы — встаетъ и самый вопросъ, и жалкое значеніе палліативовъ, можетъ быть нужныхъ, можетъ быть все-таки полезныхъ, но тмъ сильне апеллирующихъ къ ‘великимъ вопросамъ’. Лица, которыхъ выводитъ г-нъ Тимковскій, выхвачены изъ дйствительности, не прикрашены, не идеализированы. Это настоящіе люди, порой жалкіе, порой смшные, иной разь не лишенные своеобразной логики, которая судитъ наши ‘малыя дла’ со своей собственной точки зрнія великой нужды и великаго горя. И тмъ живе тотъ вопль, который невольно вырывается у читателя, какъ и у героя г-на Тимковскаго: ‘Но вдь надо же что-нибудь длать, чтобы остановить это проклятое колесо’…

Другой значительный разсказъ разбираемаго сборника — ‘Сергй Шумовъ’ — даетъ намъ исторію душевнаго кризиса юноши-гимназиста. Здсь очень много деталей изъ жизни въ гимназическомъ пансіон. Передъ читателемъ проходятъ типическія фигуры учениковъ, надзирателей, учителей, учебной администраціи, и это сближаетъ разсказъ съ нкоторыми очерками изъ этой области, привлекающій вниманіе общества въ послдніе годы въ связи съ вопросами учебной реформы. Но свою задачу г. Тимковскій поставилъ въ условія боле сложныя, чмъ большинство авторовъ: его Шумовъ переживаетъ также и тяжолую семейную драму, впечатлнія которой проходятъ для него въ рамкахъ гимназической жизни. И нужно сказать, что это и умно, и правдиво. Шумовъ является не только ‘ученикомъ’, но и живымъ, многосторонне чувствующимъ человкомъ. Ему тяжело и вн школы, уже впечатлнія семьи ложатся бременемъ на юную душу. Но отъ этого сухой формализмъ школы, не чувствующей этого надлома, не считающейся съ нимъ и безпощадной къ надломленному молодому существованію, выступаетъ еще рельефне. Можетъ быть, эту тему можно было развить нсколько боле сжато. Нужно, однако, сказать, что множество деталей, которыми усянъ, а иногда и нсколько отягченъ разсказъ, набросаны правдиво, а порой и прямо мастерски, и юная толпа живетъ передъ вами своею характерной жизнью. Уже этихъ двухъ разсказовъ было бы достаточно, чтобы сдлать книгу г-на Тимковскаго замтнымъ явленіемъ въ нашей литератур, и намъ остается только пожелать ей заслуженнаго успха.

1904 г.

H. Тимковскій.— Повсти и разсказы.(Т. I. Изданіе 2-е. С. Дороватовскаго и А. Чарушникова. Москва. 1904)

Читайте также:

H. Тимковскій.— Повсти и разсказы.
(Т. I. Изданіе 2-е. С. Дороватовскаго и А. Чарушникова. Москва. 1904)