Гёте Иоганн Вольфганг, Тураев С. В., Год: 1964 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 14 минут(ы)

ГЁТЕ (Goethe), Иоганн Вольфганг (28.VIII.1749, Франкфурт-на-Майне, — 22.III.1832, Веймар) — нем. поэт и мыслитель. Выдающийся представитель Просвещения в Германии, один из основоположников нем. лит-ры нового времени, разносторонний ученый, явившийся в своих работах по естествознанию ‘предтечей новейшей теории развития’ (Ф. Энгельс). Сын имперского советника Иоганна Каспара, образованного бюргера, гражданина гор. республики, разделявшей, впрочем, общую отсталость Германии 18 в., Г. получил домашнее воспитание, затем учился в Лейпциге (1765—68) и Страсбурге (1770—71). Занимаясь юриспруденцией, одновременно слушал лекции по самым различным научным вопросам, включая медицину. Он рано осознал бесплодность тогдашней университетской науки и уже в эти годы стал на путь поисков подлинного знания — путь, отраженный позднее в ‘Фаусте’ и кн. воспоминаний ‘Поэзия и правда’. В Страсбурге Г. познакомился с И. Г. Гердером и стал активным участником движения ‘Бури и натиска‘. В 1775 (7 нояб.) Г. приехал в Веймар по приглашению герцога Карла Августа, привлекшего поэта к административной деятельности. С 1782 — глава пр-ва карликового феодального гос-ва. Г. некоторое время жил иллюзией, что ему удастся принести обществу практич. пользу. Посягнуть на феод. привилегии герцог, конечно, не позволил бы. Трагедия Г. глубоко понята Ф. Энгельсом: ‘Его темперамент, его энергия, все его духовные стремления толкали его к практической жизни, а практическая жизнь, с которой он сталкивался, была жалка’

(Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4, с. 233). В июне 1786, отказавшись от своих обязанностей, Г. уезжает в Италию. Вернувшись в 1788 в Веймар, он уже не принимает прежнего участия в придворной жизни. Вступив в гражд. брак с работницей цветочной мастерской Христиной Вульциус, Г. бросил вызов обществу и пренебрег дворянским званием, к-рое в 1782 выхлопотал для него герцог. Франц. революцию Г. принял сдержанно, но в сент. 1792, в битве при Вальми, гениально определил всемирно-историч. значение победы революц. войск Франции: ‘С этого дня и с этого места начинается новая эпоха всемирной истории’. Дружба с Ф. Шиллером, установившаяся в 1794, взаимно обогащает обоих поэтов. Г. принимает участие в журн. ‘Оры’ и др. изданиях Шиллера. В Веймаре Г. уделял внимание и организованному им в 1791 театру. В период оккупации Германии франц. войсками Г. симпатизировал Наполеону. Ему претил националистич. характер офиц. пропаганды. В нач. 19 в. Веймар становится лит. центром, привлекающим паломников со всех концов Европы. Поэта посещают У. Теккерей, Г. Гейне, А. Мицкевич, В. А. Жуковский, О. А. Кипренский.

Дом Гёте в Веймаре.

‘Страдания юного Вертера’
(Москва, 1957). Илл. Б. Свешникова.

Лит. наследие Г. отражает сложность и противоречивость его творч. пути в переломную эпоху европ. историч. развития. Г. — современник освободит. войны амер. народа, франц. бурж. революции и послереволюц. военных бурь. Но родина Г. в эти годы еще не преодолела ср.-век. застоя и провинц. убожества, и поэт не мог полностью избежать гнетущего влияния отсталых социальных отношений. Поэтому его творчество отмечено кричащими противоречиями. ‘Так, Гёте то колоссально велик, то мелок, то это непокорный, насмешливый, презирающий мир гений, то осторожный, всем довольный, узкий филистер’ (Энгельс Ф., там же).

Ранние поэтич. произв. Г. (1767—69) примыкают к традициям анакреонтич. лирики, к-рая была ему ближе, чем морально-дидактич. творчество бюргерских поэтов. Вместе с тем в этих стихах (‘Брачная ночь’, ‘Перемена’, ‘Спасение’) чувствуется уже гетевское мироощущение полноты жизни. И если драма ‘Каприз влюбленного’ (1769) написана в манере театра рококо, то комедия ‘Совиновники’ (1769) обнаруживает поиски значит. драматургич. конфликта. Первый сб. стихов Г. изд. в Лейпциге осенью 1769 (‘Leipziger Liederbuch’). Новый период его творчества начинается в Страсбурге в 1770. Под влиянием И. Гердера Г. утверждает принципы демократич. эстетики и обращается к традиции нац. культуры, пишет статью о Страсбургском соборе (‘О немецком зодчестве’ — ‘Von deutscher Baukunst’, 1773), восторженно приветствует гений Шекспира (‘Ко дню Шекспира’ — ‘Zum Shakespearestag’, 1771), изучает сокровища нар. песни и обрабатывает фольклорный поэтич. сюжет (‘Дикая розочка’, 1771). Нар. песня оказала большое влияние на формирование поэтич. мастерства Г., хотя как сын 18 в. он опирается преим. на книжную поэтич. традицию (Пиндар, Ф. Г. Клопшток). Лирика Г. периода ‘Бури и натиска’ — одна из самых блестящих страниц в истории нем. поэзии, отмеченная полнотой жизненных переживаний и богатством поэтич. формы. Г. преодолевает узость поэтич. традиции 18 в. и становится первым великим нац. поэтом, голос к-рого обращен к широким слоям нем. народа. Форму свободного стиха, разработанную Ф. Клопштоком, Г. наполняет новым большим содержанием. Яркое эмоциональное выражение находит в лирике молодого Г. тема природы, нем. нац. пейзаж. Лирич. герой Г. сам предстает воплощением природы или в органическом слиянии с нею (‘Путник’, 1772, ‘Песнь Магомета’, 1774), в соответствии с концепцией Руссо и штюрмеров он раскрывает себя полнее всего в чувстве. По-новому предстает у Г. тема любви, освобожденная от фривольной интонации лирики рококо (‘Свидание и разлука’, 1770). Своеобразно преломляется у Г. антич. традиция. Он обращается к мифологич. образам, но придает стихам на эти темы субъективный колорит, пронизывает их бунтарскими интонациями (‘Песнь странника в бурю’, 1771—72, монолог Прометея из неоконч. драмы, 1773). Отвергая авторитет богов, гетевский Прометей, художник, мастер, воссоздающий жизнь во всем ее величии и трагизме, выступает как титан, бросающий вызов тиранам. Незавершенность мн. замыслов Г. в этот период (драм о Прометее, Магомете, Юлии Цезаре) свидетельствует о напряженных исканиях поэта. Г. создает шуточные пьесы, фарсы, пародии, сатиры. Большой интерес представляет пьеса ‘Боги, герои и Виланд’ (‘GЖtter, Helden und Wieland’, 1774), направленная против поверхностного восприятия античности. Интерес к нац. прошлому помогает Г. найти нац.-значимые темы. Так, на основе легенды 16 в. возникает замысел ‘Фауста’ (1773), а еще раньше — ‘История Готфрида фон Берлихингена с железной рукой’ (‘Geschichte Gottfriedens von Berlichingen mit der eisernen Hand’, 1771) — ранний вариант драмы. В окончат. варианте ‘Гёц фон Берлихинген’ (‘GЖtz von Berlichingen’, 1773) отражает историч. события кануна

0x01 graphic

‘Фауст’ (Москва, 1953). Илл. А. Гончарова.

Великой Крестьянской войны. Гл. герой — рыцарь, восставший против княжеского произвола под лозунгом восстановления патриарх. уклада ср.-век. герм. империи. Трагич. коллизия состояла в том, что этот герой ‘…восстал против существующего или, вернее, против новой формы существующего как рыцарь и как представитель гибнущего класса‘ (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 29, с. 483). Идеализируя историч. Гёца, Г. придает ему черты ‘бурного гения’. Драма Г. звучала суровым напоминанием о княжеском произволе и трагедии раздробленной страны. Опираясь на историч. хроники Шекспира, Г. мастерски воспроизводит социальный колорит эпохи, развертывает пеструю вереницу рыцарей, солдат, крестьян, бюргеров, представителей придворной клики бамбергского князя-епископа. Точен и выразителен живой разговорный язык первой нем. реалистич. историч. драмы. Меньшее значение имели драмы Г. на совр. темы: ‘Клавиго’ (‘Clavigo’, 1774) и ‘Стелла’ (‘Stella’, 1775). Выступая против догматизма офиц. морали, Г. отстаивает в ‘Стелле’ свободу чувства. Духом Гердера и Руссо проникнут роман Г. ‘Страдания молодого Вертера’ (‘Die Leiden des jungen Werthers’, 1774). Идеализированная картина патриарх. состояния, воплощенная в мирном укладе домика Шарлотты, противопоставлена здесь пустоте и ничтожеству светского общества и эгоистич. расчетливости бюргеров. Вертер бунтует против мира чиновников и филистеров, где подавлены все человеч. чувства, но в этом бунте он одинок и, не имея сил для борьбы, трагически уходит из жизни. Использовав популярную форму сентимент. романа в письмах, Г. передает всю гамму переживаний героя и в то же время создает картину нем. действительности, отраженную в сознании персонажей романа.

Десятилетие 1776—85 — переходное в творч. развитии Г. В условиях нем. политич. застоя Г., убедившемуся в несостоятельности и бесперспективности идей ‘Бури и натиска’, единственно реальным представляется путь постепенных реформ и длительного процесса гуманистич. воспитания. Как реакция на индивидуалистич. бунтарство возникает полемика с идеей Прометея (‘Границы человечества’, 1778—81, ‘Ильменау’, 1783). Однако утверждая ограниченность сил человека, Г. в то же время пишет о ‘вечном потоке’ бытия и бесконечной цепи поколений, безмерно расширяющей представление о возможностях человечества. Верный просветит. гуманизму, Г. утверждает, что только человеку дано совершать невозможное (‘Божественное’, 1782). Образ художника неизменно привлекал внимание Г. (Прометей-творец, драматич. фрагменты ‘Земная жизнь художника’ и ‘Обоготворение художника’, 1774, поэма ‘Поэтическое призвание Ганса Сакса’, 1776, баллада ‘Певец’, 1782, стихотворение ‘Посвящение’, 1784). В неоконч. романе ‘Театральное призвание Вильгельма Мейстера’ (‘Wilhelm Meisters theatralische Sendung’, 1777—85, изд. 1911) Г. повествует об усилиях своего героя создать нац. театр в Германии 50—60-х гг. 18 в. В романе нашла отражение деятельность выдающихся нем. актеров того времени.

Произв. Г., завершенные во время итал. путешествия, обнаруживают противоречивые тенденции. Драма ‘Эгмонт’ (‘Egmont’, 1788), начатая еще до переезда в Веймар, связана с идеями ‘Бури и натиска’. В ней нет героя-бунтаря, но, как и в ‘Гёце’, дана широкая историч. панорама. В центре событий конфликт между иноземными угнетателями и народом, сопротивление к-рого подавлено, но не сломлено, лучшие его представители (Фансен, Клерхен) трагически одиноки, Эгмонт погибает, но финал драмы звучит призывом к борьбе за свободу. В конце 80-х гг. 18 в. оформляется концепция т. н. веймарского классицизма, к-рую разрабатывают независимо друг от друга Ф. Шиллер и Г. Его привлекает в антич. иск-ве стихийный материализм, неукротимое жизнелюбие (статья о И. Винкельмане, 1804—05). Но в идее гармонии, воспринятой Г. от Винкельмана, содержится противоречие: с одной стороны, это утверждение идеала гармонич. личности, с др. стороны, это пропаганда мирных постепенных реформ, замена идей борьбы идеей воспитания, что в конечном счете означало примирение с существующими порядками (драма ‘Торквато Тассо’ — ‘Torquato Tasso’, 1780—89, изд. 1790). Чувственно-материалистич. восприятие антич. культуры ярче всего выражено в ‘Римских элегиях’ (‘RЖmische Elegien’, 1790), свободных от всего архаически условного в восприятии античности и прославляющих плотские радости. Позднее, в балладе ‘Коринфская невеста’ (1797), Г. противопоставит это жизнеутверждающее язычество аскетич. религии христианства. Более отвлеченно гуманистич. программа Г. выражена в трагедии ‘Ифигения в Тавриде’ (‘Iphigenie auf Tauris’, 1779—86, изд. 1787), написанной на сюжет др.-греч. мифа и построенной в строгом соответствии с нормами классицизма, однако идея трагедии — победа человечности над варварством — сохраняет и сегодня свое значение. В 1789—92 Г. много занимается естеств. науками, стремясь уловить закономерности в развитии природы. В это время события франц. бурж. революции властно вторгаются в духовную жизнь Г. Непосредств. отражение революция получает в ‘Венецианских эпиграммах’ (‘Venezianischen Epigramme’, 1790, изд. 1796), в драме ‘Гражданин-генерал’ (‘Der BЭrgergeneral’, изд. 1793), новелле ‘Беседы немецких эмигрантов’ (‘Unterhaltungen deutscher Ausgewanderten’, 1794—95). Г. полемизирует против идеи революц. насилия, но вместе с тем признает неизбежность социального переустройства. В эти годы он обращается к традиции животного эпоса конца 15 в. и пишет сатирич. поэму ‘Рейнеке-Лис’ (‘Reineke Fuchs’, 1793), обличающую феод. произвол. Поэма ‘Герман и Доротея’ (1797), написанная гекзаметром, по жанру близкая к идиллии, по словам Гегеля, ‘…открывает перед нами великие интересы революции и собственного отечества и приводит в связь сам по себе ограниченный сюжет со значительнейшими, огромнейшими мировыми событиями’ (Соч., т. 12, М., 1938, с. 195). В этой поэме Г. сталкивает тихий патриарх. уклад нем. захолустья и ‘небывалое движение’, развернувшееся за Рейном. Г. передает и свое ощущение историч. значимости франц. революции и филистерскую растерянность перед непонятными еще для него переменами.

0x01 graphic

Гёте. Гипсовый бюст работы Х. Тика (1801).

Крупнейшее произв. Г. 90-х гг. — роман ‘Годы учения Вильгельма Мейстера’ (‘Wilhelm Meisters Lehrjahre’, 1793—96, изд. 1795—96). Отказавшись от завершения ‘Театрального призвания’, Г. по-новому раскрывает путь героя. Сценические его увлечения здесь предстают как юношеское заблуждение, в финале романа он видит свою задачу в практич. экономич. деятельности в духе свободного предпринимательства. Призыв к деятельности без изменения отсталой нем. действительности фактически означал примирение с этой действительностью. Робость в постановке коренных обществ. вопросов определила незавершенность худож. замысла. Яркость реалистич. бытовых сцен, колоритность образов сочетаются в романе Г. с надуманно загадочным финалом, с изображением таинственных фигур и т. п.

Гёте. Бронзовый рельеф работы
П. Давида д’Анже (1801).

Поздний период творчества Г. (после смерти Шиллера) отмечен движением вперед в области повествоват. прозы. Автобиографич. кн. ‘Поэзия и правда из моей жизни’ (ч. 1—4, изд. 1811—33), охватывающая ранний период жизни и деятельности Г., до переезда в Веймар, и критически оценивающая бунтарство ‘Бури и натиска’,’Итальянское путешествие’ (‘Italienische Reise’, т. 1—3, изд. 1816—29), ‘Кампания во Франции’ (изд. 1822) — замечат. худож. документы эпохи. В семейном романе ‘Избирательное сродство’ (изд. 1809) Г. поднимает вопрос о свободе чувства, но, в отличие от ‘Вертера’ и ‘Стеллы’, разрешает этот вопрос под знаком отречения и верности семейным устоям. Роман ‘Годы странствий Вильгельма Мейстера’ (‘Wilhelm Meisters Wanderjahren’, ч. 1, изд. 1821, ч. 2—3, изд. 1829) примечателен изображением новых исканий героя романа 1793—94. Как и в ‘Театральном призвании’, в центре внимания — обязанности человека перед обществом. Одно из гениальных прозрений Г. — идея коллективного труда, воплощенная здесь как наивная утопия ремесленной общины, перекликается с мечтой о свободном труде в финале ‘Фауста’.

Поэтич. наследие позднего Г. отмечено новыми темами и худож. формами. Интерес к Востоку, возбужденный идеей мировой лит-ры, захватывает и Г. Возникает цикл, навеянный перс. поэзией: ‘Западно-восточный диван’ (‘West-жstlicher Divan’, 1814—19, изд. 1819), в к-ром Г. призывает насладиться воздухом патриарх. Востока, развертывает перед читателем красочные картины и на фоне их — образ Зюлейки. Но окружающий поэта реальный мир неизменно вторгается и сюда, разрушая поэтич. иллюзию. Большой интерес представляет публицистика позднего Г. Он активно откликается на лит. явления современности. Отвергая тевтономанию и мистич. стороны нем. романтизма, Г. вместе с тем приветствует сб. нар. песен Л. Й. Арнима и К. Брентано ‘Волшебный рог мальчика’ (1806—08), высоко оценивает романтизм Дж. Г. Байрона. Стремление противопоставить ‘здоровое’ классич. иск-во романтическому — ‘больному’ — свидетельствовало о просветит. гуманизме поэта, но преобладание реакц. тенденций в нем. романтич. школе помешало Г. в полной мере оценить вклад европ. романтизма в мировую лит-ру. В полемике против националистич. тенденций, развившихся в Германии после наполеоновских войн, Г. выдвигает идею мировой лит-ры. Как и Гегель, он вносит в рассмотрение лит-ры черты историзма, не разделяя при этом гегелевского скептицизма в отношении будущего иск-ва.

Трагедия ‘Фауст’ (‘Faust’) была делом всей жизни Г. Величайший худож. памятник Германии, как и мировой лит-ры, ‘Фауст’ подводит итог развитию всей европ. просветит. мысли 18 в. и предваряет проблематику 19 в. В обработке сюжета Г. опирался на нар. книгу о Фаусте (1587), на тексты этой кн. в изд. Пфитцнера (1674) и под назв. ‘Верующий христианин’ (аноним. 1725), а также на кукольную драму. Первый вариант (т. н. ‘Прафауст’ — ‘Urfaust’, рукопись обнаружена в 1887) возник в 1773—75 и остался незаконченным. Восставая против ‘пыли и тлена’ книжной схоластики, стремясь к полноте жизни, Фауст выражает здесь лишь смутный порыв, характерный для эпохи ‘Бури и натиска’. Несколько сгладив штюрмерский стиль, Г. публикует в 1790 фрагмент из ‘Фауста’. Период наиболее интенсивной работы над ‘Фаустом’ (июнь 1797 — янв. 1801) связан с осмыслением опыта франц. революции. В эти годы складывается философ. концепция трагедии, завершается 1 ч. (изд. в 1808). В 1825—31 написана 2 ч. (за исключением эпизода с Еленой, возникшего в 1800). Осн. проблематика ‘Фауста’ отражает устремления эпохи ломки феод. порядков и установления новых, прогрессивных для того времени бурж. отношений. В духе идей Просвещения и франц. революции Г. ставит вопрос о достоинстве и назначении личности, ее освобождении от сковывающих социальных и этич. норм средневековья. Г. ниспровергает реакц. концепцию феод. церкви, утверждавшую ничтожество человека и бессилие разума. В образе Фауста воплощена вера в безграничные творческие возможности человека. Пытливый ум и дерзания Фауста противопоставлены бесплодным усилиям сухого педанта Вагнера, отгородившегося от жизни, от практики, от народа. Г. передает свою мысль в чеканной формуле: ‘Сера теория, мой друг. Но вечно зелено дерево жизни’, не раз повторявшейся В. И. Лениным. В процессе исканий Фауст, преодолевая созерцательность нем. обществ. мысли, выдвигает деяние как основу бытия. В произв. Г. нашли отражение гениальные прозрения диалектики (монолог Духа земли, противоречивые стремления самого Фауста). У Г. снимается метафизич. противоположность добра и зла. Отрицание и скепсис, воплощенные в образе Мефистофеля, становятся движущей силой, помогающей Фаусту в его поисках истины. Путь к созиданию проходит через разрушение — таков вывод, к к-рому, по словам Н. Г. Чернышевского, приходит Г., обобщая историч. опыт своей эпохи. В 1-й ч. трагедии воспроизведены конкретные черты нем. жизни. Сцена ‘За городскими воротами’ поражает многообразием типов, представляющих разные слои населения нем. города. История Гретхен становится важным звеном в процессе исканий Фауста. Трагич. ситуация возникает в результате неразрешимого противоречия между идеалом естеств. человека, каким представляется Фаусту Маргарита, и реальным обликом ограниченной представительницы мещанской среды. Вместе с тем Маргарита — жертва обществ. предрассудков и догматизма церк. морали. Во 2-й ч. конкретность бытовых сцен уступает место веренице эпизодов символико-аллегорич. характера. Сцены при императорском дворе говорят о неотвратимом крахе феод. системы. В стремлении утвердить гуманистич. идеал Фауст обращается к античности. Брак Фауста и Елены становится символом единения двух эпох. Но это единение лишь иллюзия — Елена исчезает, а сын их Эвфорион гибнет. Итогом исканий Фауста становится убеждение, что идеал надо осуществлять на реальной земле. При этом Г. уже понимает, что новое бурж. общество, создаваемое на развалинах феод. Европы, далеко от идеала. ‘Разбой, торговля и война. Не все ль равно? Их цель одна!’ — заявляет Мефистофель, его устами Г. обнажает оборотную сторону бурж. прогресса. Но для Г., в отличие от романтиков, характерно не разочарование и трагич. разлад с бурж. миром, а вера в возможность преодоления социального зла на земле. Поставленный перед сложным комплексом проблем 19 в., Г. сохраняет просветит. оптимизм, но обращает его к будущим поколениям, когда станет возможным свободный труд на свободной земле. Во имя этого светлого будущего человек должен действовать, бороться, не успокаиваясь на достигнутом.

‘Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день за них идет на бой!’ — таков конечный вывод, вытекающий из оптимистич. трагедии Г.

Проблема реализма в творчестве Г. разрешается в свете историко-лит. опыта 18 в. И творчество периода ‘Бури и натиска’ и ‘веймарский классицизм’ Г. могут рассматриваться как варианты и этапы просветит. реализма. Положит. герои Г. в той или иной мере являются воплощением просветит. иллюзий 18 в. Попытки в нек-рых литературоведч. работах рассматривать позднего Г. под знаком критич. реализма бездоказательны. Несмотря на диалектич. прозрения, Г. исходит из просветит. понятий ‘разума’ и ‘природы’. В реализме Г. остается противоречие между абстрактным представлением о человеке и конкретной его деятельностью в реальных условиях данного времени.

Идейная борьба вокруг творчества Г. началась еще при его жизни. Трагична для Г. и Шиллера была уже та стена непонимания, к-рая в условиях нем. феод. отсталости окружала их в пору расцвета их совместной деятельности. Журнал Шиллера ‘Horen’ (‘Оры’) был закрыт из-за недостатка подписчиков. Слава Г. импонировала нем. обывателю, но он не прощал ему ни бунтарства его молодости, ни язычества веймарского классицизма. По-разному оценили творчество Г. романтики. Ф. Шлегель объявил роман ‘Вильгельм Мейстер’ значит. произв. эпохи, а Ф. Новалис отверг его реалистич. основу. ‘Фауст’ был воспринят в романтич. кругах как произв., якобы близкое по духу объективно идеалистич. философии раннего Ф. Шеллинга.

Смерть Г., по словам Г. Гейне, обозначала конец ‘художественного периода’ в нем. литературе (понятие, в к-ром Гейне объединял и веймарский классицизм и романтизм, ибо тогда интересы иск-ва преобладали над обществ.-политическими). В нем. лит-ре 30-х гг. установилось критич. отношение к Г. Порицалось равнодушие Г. к политике — у В. Менцеля с националистич. позиций, у Л. Бёрне — с позиций бурж. демократии, ограниченность к-рой показал Г. Гейне. В 1847 Ф. Энгельс выступил со статьей ‘К. Грюн: ‘О Гёте с человеческой точки зрения» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 4, с. 223—48). Рассмотрев попытку фальсификации и приспособления наследия Г. вкусам нем. бюргерства у Грюна, Ф. Энгельс вскрыл социальный смысл творчества Г. в конкретных историч. условиях, его связь с интересами общества. Во 2-й пол. 19 в. нем. бурж. литературоведение много занимается изучением творчества Г., обследуются архивные материалы, уточняются детали биографии, публикуется обширное эпистолярное наследие. Одновременно создается бурж. легенда о Г. Если демократы 30-х гг. осуждали его за неучастие в политич. борьбе, то В. Шерер и Р. Мейер прославляют его за это, поднимают на щит веймарского придворного. Юбилей 1899, по словам Ф. Меринга, не мог приобрести общенац. значения, т. к. буржуазия уже не в состоянии была оценить величие гуманизма Г., а для пролетариата еще не пришел час, чтобы заявить на него свои права. Лит. наука империалистич. эпохи с еще большей настойчивостью фальсифицировала наследие Г. Нем. бурж. историки лит-ры нач. 20 в. ставят под сомнение основу гетевского мировоззрения — утверждение просветит. разума. Предпринимаются попытки рассмотрения творчества Г. как иррационального, асоциального. Эти идеи нашли отражение в работе Ф. Гундольфа ‘Гёте’ (1916), по мнению к-рого, творчество Г. совершенно независимо от историч. среды и представляет некую самодовлеющую духовную ценность. Кризис бурж. идеологии обнаженно предстал и в кн. О. Шпенглера ‘Закат Европы’ (т. 1—2, 1918—22), в к-рой закат капитализма осмысляется как гибель всей цивилизации. Извращая идею Г., Шпенглер отбрасывает оптимизм, воплощенный в ‘Фаусте’, и называет ‘фаустовской’ старческую резиньяцию и философию усталости. Фашистское литературоведение (И. Надлер, К. Хильдебрандт и др.) добавило к этому лишь домыслы в духе ‘арийства’, ‘вождизма’ и т. п. Нем. антифашисты видели свой историч. долг в том, чтобы вернуть народу его великого поэта, противопоставить действенный гуманизм Г. демагогии и лжи, нагроможденной вокруг его имени. К творениям Г. обращается в ‘Письме к товарищу’ Э. Тельман. Образ Г. воссоздан в романе Т. Манна ‘Лотта в Веймаре’, в лирике И. Бехера. Юбилей Г. 1949 был отмечен в новых историч. условиях, в канун образования ГДР. Как об этом мечтал Ф. Меринг, наступил момент, когда революц. рабочий класс предъявил свои права на культурное наследие прошлого. В ГДР юбилей Г. был отмечен как нар. праздник. В Манифесте ЦК СЕПГ, в речах О. Гротеволя и И. Бехера нарисован новый облик поэта, идеи и образы к-рого звучали призывом к демократич. обновлению Германии.

Сов. литературоведение плодотворно работает над освоением великого наследия Г. В России творчество Г. изучалось и переводилось начиная с 18 в. В переводах стихов Г. принимали участие В. А. Жуковский, поэты пушкинского круга, а также Ф. И. Тютчев, К. С. Аксаков, Н. П. Огарев, М. Ю. Лермонтов, А. А. Фет. Перевод ‘Фауста’ сделан в 1838 Э. И. Губером, в 1844 опубл. пер. М. А. Вронченко. Из многочисл. переводов 2-й пол. 19 в. лучший — Н. А. Холодковского. В сов. время полный перевод ‘Фауста’ сделал Б. Л. Пастернак, стихи Г. переводили Н. Н. Вильмонт, В. В. Левик и др.

Образы и темы Г. вдохновили многих художников и композиторов. Широкую известность приобрели рисунки Э. Делакруа к ‘Фаусту’. На тему ‘Эгмонта’ сочинил гениальную музыку Л. Бетховен (1810). Ш. Гуно написал оперу ‘Фауст’ (1859). На тот же сюжет написал оперу ‘Мефистофель’ (1868) А. Бойто, в к-рой пел Ф. И. Шаляпин.

Сочинения:

Werke, Abt. 1-4, Weimar, 1887-1919 (133 Bde), Werke in Auswahl, hrsg. und eingeleitet von P. Wiegler, Bd 1-6, B., 1949, Gesprche, Gesamtausgabe, hrsg. von F. Biedermann, Bd 1-5, Lpz., 1909-11, в рус. пер. — Соч., под ред. П. Вейнберга, т. 1-6, СПБ, 1865-71, Собр. соч. Юбилейное изд., т. 1-13, М. — Л., 1932-49, Избр. произв., М., 1950, Гете и Шиллер. Переписка (1794-1805), т. 1, 1794-1797, М. — Л., 1937.

Литература:

К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве, т. 1-2, М., 1957, (см. Указатель имен), Меринг Ф., Лит.-критич. статьи, т. 1, М. — Л., 1934, Шагинян М., Гете (1749-1832), М. — Л., 1950, Жирмунский В., Гете в рус. лит-ре, Л., 1937, Шахов А., Гете и его время, 4 изд., СПБ, 1908, Лихтенштадт В. О., Гете. Борьба за реалистич. мировоззрение, П., 1920, Гейман Б. Я., ‘Фауст’ Гете в свете историч. перелома на рубеже XVIII и XIX вв., ‘Уч. зап. ЛГПИ’, т. 121, 1955, его же, К спорам о Гете, ‘Вестн. ЛГУ’, 1961, ? 14, в. 3, Эккерман И. П., Разговоры с Гете в последние годы его жизни, вступ. ст. В. Ф. Асмуса, [М. — Л.], 1934, Бельшовский А., Гете, его жизнь и произведения, т. 1-2, СПБ, 1898-1908, Лит. наследство, М., 1932, ? 4-6 (весь том посвящен Гете), Легенда о докторе Фаусте. Изд. подгот. В. М. Жирмунский, М. — Л., 1958, Тураев С. В., И. В. Гете, 2 изд., М., 1957, Вильмонт Н., Гете, М., 1959, Becher J. R., Der Befreier, B., 1949, Grotewohl О., Amboss oder Hammer, B., 1949, Dem Tchtigen ist diese Welt nicht stumm, Jena, 1949, Fischer E., Goethe und die deutsche Misere, ‘Aufbau’, 1949, H. 8, Manifest zur Goethe — Feier der deutschen Nation. Parteivorstand der Sozialistischen Einheitspartei Deutschlands, ‘Neues Deutschland’, B., 1949, 28 Aug., ? 201, Lukcs G., Goethe und seine Zeit, B., 1950, Mayer H., Unendliche Kette, Goethestudien, Dresd., 1949, Fischer K., Goethe — Schriften, Bd 1-9, Hdlb., 1888-1903, Korff H. A., Geist der Goethezeit, Tl. 1-5, 2 Aufl., Lpz., 1955-57, его же, Goethe im Bildwandel seiner Lyrik, Bd 1-2, Lpz., 1958, Rilla Р., Goethe in der Literaturgeschichte, B., 1949, Den Manen Goethes. Gedenkreden von 1832 bis 1949, Weimar, 1957, Geerdts H. J., Goethes Roman ‘Die Wahlverwandschaften’, Weimar, 1958, Kolloquium ber Probleme der Goetheforschung, ‘Weimarer Beitrge’, 1960, Sonderheft.

С. В. Тураев.

Источник текста: Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М.: Сов. энцикл., 1962—1978. Т. 2: Гаврилюк — Зюльфигар Ширвани. — 1964. — Стб. 162—170.

Оригинал здесь: http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke2/ke2-1624.htm

Читайте также: