ГРОМОМ УБИЛО.
ГРОМОМ УБИЛО.
ДЕРЕВЕНСКИЕ СЦЕНЫ.
ДЕРЕВЕНСКИЕ СЦЕНЫ.
Громом убило, Горбунов Иван Федорович, Год: 1860
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Иван Федорович Горбунов
Источник: И. Ф. Горбунов. Сочинения. Т.1 — СПб., 1902.
Оригинал здесь: Машинный фонд русского языка.
— Что тут за случай у вас?
— Беда!.. теперь и не разделаешься!.. Теперича… Лексеевна, все помрем!
— Я ни в чем не причинен: мы только идем, а он лежит …
— Где?
— У самого у оврага. Растопырил глаза, да и лежит. Вот грехи-то! Вот грехи-то наши тяжкие.
— Я так полагал, что он греется на солнышке, думаю: пущай греется…
— Вот погоди — становой приедет.
— Что ж становой?.. Становой ничего.
— Становой-то ничего?!
— Все помрем.
— Батюшки!.. Господи!
— Бабы, смирно! Такой теперича случай, может вся деревня отвечать будет, а вы визжите…
— Иван Микитич! может грешная душа в рай попасть? Ежели она оченно грешная.
— Поди, у попа спроси…
— Нет, ты мне скажи…
— Поди, проспись прежде…
— Мужички почтенные! Становой ежели приедет — мы ничего не знаем. Петрухино это дело — он и отвечать должен.
— А теперича какое же ему разрешение?
— Кому?
— А Петрухе-то?
— Связать его теперича.
— За что?
— Как мир… мне все одно. По мне хоть беги…
— Я до него не касался: громом его убило.
— Громом?
— Громом, батюшка, громом!..
— Молоньей! Раз — и готово!
— Вот ежели громом, в таком случае ничего, а я полагал — драка промежду вас была.
— Какая, братец, драка! Промежду нас окромя, что бывало он мне
стаканчик поднесет, а то я ему…
— А мы, вишь ты, ловили рыбу. Он и подошел к нам. Посидел, посидел. Словно бы, говорит, мне скучно. Третий день сердце чешется, да и отшел от нас. Сидим мы под ивой — ветерочек задул, так махонькой … ветерочек, да ветерочек. Смотрим — по небу и ползет туча… от самого от Борканова. Так и забирает, так и забирает… Страсть! Подошла к реке-то … Как завыл это ветер, как засвистели ивы, словно бы ночь темная стала. Сотворили мы молитву, да и сидим. И сейчас — раз! гром, да опосля того — молонья. И пошла, братец, и пошла … Индо сердце захолодело.
— И такой дождик полил… Свету Божьего не видать. С полчаса или побольше мы сидели … Тише, тише… солнышко показалось и заметалась наша рыба, не успеваем червей надевать … Головли так и сигают… Во какие… Два ведра полных наловили. Сажать некуда было. Идем мимо оврагу-то, а он на самом бугре и лежит, руки так-то раскинул и лежит. Смотри-ко… опосля дождя себя разогревает. Подошли, а он ничуть. Ну, мы: сейчас бежать.
— Нашел себе место, батюшка, жизнь-то наша!
— А что его потрошить будут?
— Само собой: не по закону помер — потрошить.
— А я однова замерзал.
— Пьяный?
— Было маленько, только не то чтобы оченно. Спервоначалу все спать хотелось, и так мне тепло стало. И вижу во сне, словно бы я в трактире в каком, и народ все чай пьет и песни поет. А уж меня в те поры снегом оттирали.
— Становой! Становой!
— Петрушка! голубчик, не погуби! Все на себя прими.
— Ваше благородие! Петруньки это дело, мы ни в чем непричинны…