Граф Миних в Сибири.
Граф Миних в Сибири.
(Письмо декабриста А. А. Бригена к декабристу А. Е. Розену) *).
Сообщ. П.Майков.
——————————————————————-
Граф Миних в Сибири, Майков Петр Михайлович, Год: 1900
Время на прочтение: 5 минут(ы)
*) — Барон Андрей Евгениевич Розен, печатая свои записки, только упоминает об этом письме (‘Отечественныя Записки’ 1876 года, No 8, стр. 503), но не приводит подробного и любопытнаго его содержания. Ред.
15-го ноября 1833 г., Пелым.
Третьяго дня получил я, почтеннейший А. Е. [Барон Андрей Евгеньевич Розен], ваше письмо от 25-го октября. С почтою же, которая отходит сегодня, вам отвечаю, чтобы опять иметь скорее удовольствие выманить у вас несколько строк, которыя во всякое время были для меня чрезвычайно приятны, а в настоящем моем уединении — неоцененны. Я много хожу, большую часть дня провожу в полях, вечер же с двумя свечами сижу за моими книгами: признаюсь, что сии вечера составляют приятнейшее время моего пребывания в Пелыме.
Прочитав в ‘Северной Пчеле’, что портрет славнаго Миниха отъискали в церкви Св. Петра в Петербурге, прочитав cиe, я не мог удержаться, чтобы не схватить шапку и отправиться поклониться тому месту, где стоял дом, в коем знаменитый изгнанник, покоритель Данцига и Очакова, здесь 20 лет прожил. На священном сем пепелище теперь мирно ростет и завивается капуста, все место бывшаго острога, в коем он безвыходно заключался, занято огороми, видно только основание одной печи, на остатки коей я всегда с почтением взираю, ибо душевно уважаю мужа, который оказал столь великия и безсмертныя услуги отечеству. Быв сам воспитан в Петровском училище, я помню, как бывало суровыя черты упомянутаго портрета на нас, мальчиков, не менее страху нагоняли, как и самый наш суровый и строгий директор Вейс. Я застал здесь 110 летняго старика, который у Миниха живал в услужении, от него много узнал как о самом Минихе, так и о его супруге. Низменный дом, в коем он жил, был обнесен высокою стеною из срубов, по углам стояли четыре высокия башни, с бойницами, а над воротами в остроге возвышалась 5-я башня. Пелымские жители его только тогда видели, когда он с супругою прогуливался по стенам, коих каждый фас простирался на 30 сажен. Кажись, не велик лоскут земли, но довольно велик, если вспомнишь, что каждому из нас отмеряют только три шага для постоянного жилища, когда, по словам Фамусова, ‘придется лезть в тот ящик, где ни встать, ни сесть’.
Вы желаете, чтоб я вам сообщил те сведения, кои я здесь на месте мог собрать в подробности о знаменитом Минихе. Готов исполнить ваше желание, но признаюсь вам, что запас мой по сей части довольно скуден, впрочем все, что мог выведать от моего старикашки, здесь вам передаю.
Миних жил в Пелыме не в ссылке, но в заточении, вместе с супругой своей, которая без выхода при нем находилась и с ним возвратилась в Россию. Он был роста средняго, полголовы ниже меня, дородной наружности, хотя и суровой, но приятной, имел волоса темные с проседью, мало говорил, когда же говорил, то картавил, казался всегда равнодушным, иногда и веселым, по-русски изъяснялся хорошо, но выговор имел иностранный, с супругой же своей, которая по-русски говорила крайне худо, говорил он всегда на своем языке, вероятно по-немецки, читал и писал, много работал в маленьком саду, который в остроге развел, где любил сеять разныя травы и цветы, также собственными руками насадил много дерев, кои в последствии переросли и самыя башни острога, но к сожалению ни одного из сих дерев не существует. Прислуги при нем находилось весьма много, от 15 до 20 человек обоего пола, они состояли частию из собственных к нему приехавших людей, из коих многие здесь похоронены, частью же из наемных пелымцев,—в числе коих был и мой старик Казанцев. Сия многочисленная дворня объясняется тем, что Миних держал много рогатаго скота, для коего откупал луга и своими работниками собирал сено, часто для сего же предмета делал так называемыя помочи, т. е. приглашал несколько десятков мужиков и баб на свою работу и потом вместо платы их угощал, cиe заведение и по ныне здесь существует. В сем случае накрывали столы на дворе острога, и Миних с супругой своею, которая никогда ни на шаг от него не отходила, с высоты стены острожной, приветствовал своих гостей, приказывал их подчивать, смотрел на их пляски и прочия их забавы и громко от всей души смеялся, глядя на их проказы. В остроге кроме низменнаго дома и маленькой караулки не было никакого другаго строения. В сем доме жил Миних с частию своей прислуги, другая же часть оной жила по квартирам в г. Пелыме. Скот и птицы помещались в срубах, из коих состояли стены. Днем все имели свободный пропуск в острог, но по пробитии вечерней зори ворота онаго запирались, самого же Миниха из онаго не выпускали. Для его караула находилась здесь особенная гарнизонная команда, с двумя или тремя офицерами, из коих одного Миних иногда приглашал к себе играть в карты. Команда же сия делала здесь великие безпорядки: грабежи в домах и разныя насилия, так что многие пелымские жители, бросив свои дома, разбежались кто куда знал. Баб и девок зарывали часто на несколько дней по уши в землю. Графиня Миних была женщина чрезвычайно добрая, росту высокаго и сухощавая, она очень любила, снабдив хорошим приданым, выдавать крестьянских девушек замуж и обыкновенно сама наряжала их под венец, таким образом облагодетельствовала она здесь многия семейства. Нынешняго года умерла здесь старушка Пономарева, которая жила у ней в прислугах.
В день отъезда своего из Пелыма Миних в дорожном экипаже (это было зимою) три раза объехал Пелым, спускаясь же на реку, простился с жителями, которые в большом числе при спуске собрались, сими словами: ‘Простите, мои пелымцы, вот и старик Миних со своею старухой от вас уезжают’. — ‘Прости, отец ты наш родной’, закричал ему народ во след, многие стали на колени. Двух пелымцев увез он с собою, из коих один возвратился и года два тому назад здесь умер в глубокой старости, Любил он также здешняго казака Панова, который стоял всегда за его стулом во время его обеда и чистил ему сапоги. Еще забыл я вам сказать, что здесь он по большей части ходил в теплом халате и много прохаживался по стенам своего острога. Вот все, что я знаю о пелымском житье славнаго Миниха, одного из знаменитейших людей, которые бывали в Poccии и о ком Манштейн сказал: ‘я был адъютантом строгаго Миниха и чувствовал себя важнее и более, нежели теперь, когда сам генерал’. Он (т. е. Миних) был человек необыкновенно деятельный и сведушщий по многим частям и исполненный жизни даже в самых преклонных летах. Прямо из Пелымскаго острога судьбе угодно было бросить его в самыя бурныя треволнения политическия: он и тут себе не изменил и тут он показал себя великим, он жил еще пять лет. В Пелыме писал он план войны против турок и о способе покорить cию державу.
Прежде Миниха находился здесь регент герцог Бирон также в заточении. но не долго, он здесь пробыл только 4 месяца и был увезен не знаю куда. Тюрьма, в которой он заключался, существует еще и по ныне, только на другом месте и в виде избы, она имеет до 8 аршин в ширину и длину и была несоразмерной вышины, едва-ли не в девять аршин, так что видом походила более на низкую башню, нежели на дом. Кругом сия тюрьма была обнесена тыном, одной с ней вышины, пространство же между стенами тюрьмы и тыном было едва-ли более сажени, так что cиe жилище Бирона по всей справедливости может назваться темницею, а посему и не мудрено, что она после Петербургскаго дворца показалась тесным бывшему регенту Империи и что он с досады на таковую квартиру два раза оную поджигал.
Вот, любезнейший А. Е., историческия предания о Пелыме, кажется, что теперь здесь я единственный хранитель оных, ибо со смерти Казанцева не стало более современных свидетелей эпохи Миниха, нынешние же жители мало заботятся о том, что было прежде. Но пора , и мне позаботиться о том, чтобы положить конец моей болтовне. Вы сами виноваты в том, что меня подстрекнули, желал бы, чтобы, разсердясь на меня за безконечность моего письма, вы бы в скором времени мне отплатили таковым же. В ожидании сей вашей мести, прошу вас засвидетельствовать…… [Точки в оригинале] и сказать нашим товарищам, что еслибы я имел крылья, то вместо письма сам бы прилетел в Курган их всех обнять. Простите, да не позабывайте душевно вам преданнаго гиперборейца.
Бриген А.А. Письмо декабриста А.А. Бригена к декабристу А.Е. Розену от 15 ноября 1833 / Сообщ. П. Майков // Русская старина, 1900. — Т. 101. — No 1. — С. 225-228. — Под загл.: Граф Миних в Сибири.
Исходник здесь: http://www.memoirs.ru/texts/Brigen_RS900_1.htm