Время на прочтение: 8 минут(ы)
Городовое положение Екатерины II 1785 г.: Опыт исторического комментария
Глава II
Городские избирательные курии
Городовое положение 1785 г. установляло в городах учреждения двоякого порядка: 1) все общество градское в совокупности получало свои представительные органы — собрание градского общества, общая дума, шестигласная дума, 2) отдельные разряды членов градского общества получали свою особую корпоративную организацию. Ближайшей задачей настоящей главы мы ставим изучение деятельности общих городских учреждений, как таких, которые составили для того времени наибольшую новость, правда, разделение градского общества на шесть разрядов также вводилось впервые, но многие из этих разрядов, в сущности, существовали и раньше, и главной новостью было как раз объединение их на поприще всесословного общегородского самоуправления. Посадские, цеховые ремесленники, гильдейское купечество, иностранные и иногородние купцы — все эти разряды городского населения были известны и прежней посадской общине до издания Городового положения 1785 г., хотя Городовое положение и внесло некоторые изменения в их организацию, новостью являлись установленные теперь разряды ‘настоящих городовых обывателей’ и ‘именитых граждан’, но как раз эти разряды не составили постоянных сплоченных корпораций, и единственным проявлением их внутренней корпоративной связи было избрание своих представителей в общие городские учреждения.
Так как городские думы были организованы как собрания представителей каждого из шести разрядов градского общества, то нам прежде всего и надлежит остановиться на вопросе о том, каким образом члены градского общества распределялись по названным шести избирательным куриям. Основанием для принадлежности к разряду ‘настоящих городовых обывателей’ было установлено обладание недвижимостью в черте города, основанием для принадлежности к разряду гильдейского купечества служило объявление капитала соответствующего размера, принадлежность к разряду цеховых ремесленников обусловливалась запиской в цех, определение разряда иногородних и иностранных гостей вытекало из самого его наименования, основаниями для принадлежности к одному из семи подразделений разряда ‘именитых граждан’ служили: двукратное отправление выборной по городу должности, университетский или академический диплом на звание ученого или художника, выданный не иностранными, а российскими главными училищами, капитал соответствующего размера, занятие оптовой, не лавочной торговлей, обладание морскими кораблями, основанием принадлежности к шестому разряду — ‘посадских’ служило старожильство в данном городе, соединенное с занятием промыслом, рукоделием или работою без присоединения к какой-либо другой части городского общества51. Все эти признаки были точно установлены в Городовом положении. Но Положение совершенно не затронуло вопроса о том, возможно ли было одновременно принадлежать к нескольким разрядам, а, следовательно, и на городских выборах голосовать по нескольким куриям. Фактическая возможность удовлетворить сразу условиям принадлежности к нескольким разрядам городского общества очевидна. Можно было, например, владеть в городе недвижимостью и в то же время объявить за собою гильдейский капитал. В Городовом положении только относительно ‘посадских’ находим оговорку о несовместимости этого звания с принадлежностью к какому-либо другому разряду градского общества, по отношению к другим разрядам вопрос остается открытым. Как же он разрешался на практике?
Мы можем привести несомненные документальные указания на то, что на практике допускалась одновременная принадлежность и к ‘настоящим городовым обывателям’ и к купеческим гильдиям, к первым — по недвижимости, ко вторым — по объявленному капиталу. В московскую шестигласную думу 7-го марта 1788 г. гласным от ‘настоящих обывателей’ был избран купец первой гильдии Вас[илий] Бородин. 17 декабря 1790 г. состоялось собрание московской общей думы, на котором была утверждена инструкция смотрителям над незаконною торговлею, среди подписей под протоколом этого заседания встречаем подписи трех гласных от ‘настоящих обывателей’, все трое — московские купцы (Селиванов, Аверин, Пономарев), и каждый из них подписался: ‘от настоящих обывателей московский купец такой-то’. В 1798 г. опять встречаем в московской шестигласной думе московского купца Блохина в качестве гласного от ‘настоящих обывателей’. От 30 декабря 1787 г. имеем избирательные приговоры города Плеса52 на выборы гласных в общую думу, под приговором гильдейского купечества, избравшего в общую думу гласным купца 3 гильдии Крапивина, стоит семь подписей. Все эти подписи повторяются и под приговором ‘настоящих городовых обывателей’, избравших в думу мещанина Данилова, кроме этих семи подписей, под последним приговором имеются и еще 11 подписей без обозначения общественного положения подписавших: очевидно, это ‘настоящие городовые обыватели’, не принадлежавшие к гильдиям. Итак, можно было одновременно принадлежать и к ‘настоящим городовым обывателям’, и к гильдейскому купечеству и, в силу этого, пользоваться правом двойного голоса, по обеим куриям. Но точно так же можно было голосовать сразу и по трем куриям, принадлежа одновременно и к ‘настоящим обывателям’, и к ‘гильдиям’, и к цеховым ремесленникам. Статьей 121 Городового положения цеховым ремесленникам было дозволено объявлять за собою капиталы и, счисляясь по тем капиталам в гильдии, пользоваться присвоенными каждой гильдии выгодами. Благодаря обычной в Городовом положении небрежности редакции, в этой статье не было точно указано, должны ли причисляющиеся к гильдиям ремесленники выйти при этом из цеха или они могут совместить принадлежность к цеху и гильдии. Как видно из донесения Рижского наместничьего правления Сенату от 12 октября 1787 г., эта неясность тотчас же обратила на себя внимание административных учреждений и вызвала на практике различные недоразумения. Рижское наместничье правление полагало, например, что приписка к гильдии должна влечь сама собою выход из цеха, так как в Городовом положении нигде не говорится о возможности совмещения этих двух ‘родов промысла’. В ответ на это донесение Сенат стал, однако, на противоположную точку зрения и высказался за возможность совмещения, ввиду того, что статьи 64 и 92 Городового положения разрешают объявлять за собой гильдейский капитал всякому человеку, следовательно, и цеховому53. Хотя указанные статьи в сущности совсем не затрагивали вопроса о совмещении, тем не менее, приведенным толкованием Сената вопрос был разрешен и совмещение беспрепятственно стало применяться на практике. В Ревеле54, например, в начале 90-х годов XVIII ст. в гильдиях было записано 35 цеховых ремесленников (всего с семьями 75 душ). Вместе с тем, возникал вопрос — должны ли записанные в гильдиях цеховые ремесленники платить подушную подать, от которой гильдейское купечество было освобождено? Согласно заключениям казенных палат, Сенат и этот вопрос решил утвердительно на том основании, что пользующиеся выгодами обоих состояний должны нести казенные повинности по обоим званиям, в данном случае — гильдейский сбор по купечеству и подушные по записке в цех55. На основании этих постановлений бывали случаи единовременной принадлежности к трем разрядам — настоящих городских обывателей, гильдиям и цехам, причем это соединялось с голосованием по трем куриям. В качестве примера можно указать на рижского обывателя Якова Хонхена, который в 1790 г. одновременно состоял старшиной мельничьего цеха в Риге, принадлежал к третьей гильдии и был избран в общую думу гласным настоящими городскими обывателями от одной из городских частей.
Возможность одновременной принадлежности к нескольким разрядам градского общества выдвигала вопрос о бессословном характере всех этих разрядов. Вновь сформированные разряды городского населения — ‘настоящие городовые обыватели’ и ‘именитые граждане’ — в самом городовом Положении достаточно ясно были очерчены как бессословные, но не должны были ли теперь принять тот же бессословный характер и такие разряды, как купеческие гильдии и ремесленные цехи, которые возникли ранее при действии иных юридических начал и теперь были только приспособлены к вновь установленной организации градского общества? Если вообще принципиально была допущена одновременная принадлежность к нескольким разрядам градского общества, то что могло воспрепятствовать дворянину, принадлежащему по имущественному цензу к разряду ‘настоящих городовых обывателей’, в то же время приписаться к гильдии, объявив за собой соответствующий капитал? Не открывало ли Городовое положение возможность появлению гильдейских купцов из дворян? И общий смысл постановлений Городового положения и те их толкования, которые были даны Сенатом по вопросу о вступлении в гильдии цеховых ремесленников, — несомненно, приводили к положительному ответу на этот вопрос, и вскоре после обнародования Городового положения дворяне, жившие в городах, действительно, начали уже приписываться к гильдиям. Так, например, в Москве в 1790 г. числилось дворян — в разряде именитых граждан двое, в первой гильдии — двое, во второй гильдии — двое и один в третьей гильдии56. Однако правительство поспешило остановить приток дворян в состав гильдий, несмотря на то, что для этой цели ему пришлось вступить в самопротиворечия при толковании некоторых статей городового Положения. В октябре 1790 г. московский главнокомандующий кн. Прозоровский57 возбудил этот вопрос в донесении императрице. Он ссылался на указ 13 (25) февраля 1790 г. коим купцам, по порядку службы воинской или гражданской достигшим дворянских чинов, — запрещалось пользоваться преимуществами гражданского общества, и полагал, что ввиду этого ‘тем более кажется не принадлежит оное право дворянам, записывающимся в гильдии, и их следует из купечества исключить и впредь записываться в гильдии не дозволить’. Однако кн. Прозоровский прибавлял: ‘но на случай такой, не ошибаюсь ли я тут в чем-либо, осмеливаюсь, Всемилостивейшая Государыня, просить Высочайшего В[ашего] и[мператорского] в[еличества] об оном повеления’. Екатерина повелела истребовать по этому вопросу заключение прокуроров, стряпчих губернского правления и палат, и представить это заключение на разрешение в Сенат. Губернский прокурор дал заключение, согласное с мнением кн. Прозоровского, на основании как некоторых общих соображений, так и приведенного им толкования соответствующих статей Городового положения. Общие соображения сводились к указаниям на то, что существо дворянского достоинства требует, чтобы дворянство занималось военной и гражданской службой, а не торговлей (здесь прокурор ссылался на Большой Наказ Екатерины), что служебные обязанности дворян будут отвлекать их от правильного ведения коммерции, что воспитание дворян и купцов совершенно различно, что благородные, будучи освобождены от личных податей, не могут быть привлекаемы к платежам на общественные нужды. Разумеется, эти общие соображения не могли получить существенного значения, если право дворян приписываться к гильдиям основывалось на постановлениях закона, между тем, приведенные прокурором ссылки на существующие узаконения не отличались убедительностью. Прежде всего ряд ссылок был приведен для доказательства различия купеческого и дворянского состояний, как будто вопрос шел об отождествлении обоих состояний, а не о праве совмещать известные преимущества обоих в едином лице: сюда относится указание на то, что ст. 27, 28, 29, 30, 32 Жалованной грамоты дворянству, определяющие имущественные права дворян, не совпадают со ст. 100, 104, 105, 110, 116, 117, посвященного гильдиям отдела Городового положения, а также указание на то, что доказательства состояния городовых обывателей, изложенные в ст. 77 и 78 Городового положения, не сходны с доказательствами дворянского состояния. Последней ссылкой прокурор доказывал большее, чем требовалось, выходило так, что дворяне не могут принадлежать не только к гильдиям, но и вообще к градскому обществу, что уже прямо шло вразрез с Городовым положением — кто доказывает большее, чем требуется, не доказывает ничего.
Далее приводились узаконения, в которых ничего не было упомянуто о записке дворян в купечество (например, указывалось на то, что манифест 17 марта 1775 г., дозволявший записываться в купечество отпущенным от помещиков крестьянам, ничего не упоминал о записи самих помещиков, ‘яко дворян’), между тем, как для доказательства своего положения — прокурор должен был бы привести узаконения, прямо это запрещавшие. ‘Дворяне, — добавлял прокурор, — никогда не разделялись на гильдии, а всегда составляли один корпус’, — но ведь речь шла не о разделении на гильдии дворянства, а о приписке отдельных дворян к городским гильдиям. Дважды — в начале и в конце этой справки — приводилась ссылка на 80 ст. Городового положения, в коей городовые обыватели причислялись к ‘среднему’ роду. Однако эта, может быть, наиболее веская ссылка парализовалась другими статьями Городового положения, в которых прямо предусматривалась возможность записки в гильдии всех желающих без различия общественного состояния, а также и возможность вступления дворян в градское общество. В целях ограничительного истолкования этих статей прокурор приводил натянутые и совершенно необоснованные соображения. Слова ст. 92 Городового положения: ‘дозволяется всякому… кто объявит капитал… записываться в гильдии’ — вполне произвольно истолковывались в том смысле, что здесь разумеются всякие обитающие в России нации и всякие разряды именитых граждан, а статья 31 Жалованной грамоты дворянству о дозволении ‘благородному’ пользоваться городским правом — не менее произвольно объявлялась имеющей силу лишь по отношению к чиновникам, упомянутым в 1 п. 132 ст. Городового положения об именитых гражданах. В подкрепление такого ограничительного толкования этих статей не приводилось никаких данных, а между тем такому толкованию 31 ст. дворянской Грамоты прямо противоречит примечание к ст. 58 Городового положения, где как раз предусматривается принадлежность к градскому обществу дворян, записанных в дворянскую родословную книгу58.
Тем не менее, несмотря на всю недостаточность этой аргументации, с нею согласились и общее собрание губернского правления и палат, и сам Сенат. 26 октября 1790 г. состоялся указ Сената о запрещении дворянам вступать в гильдии и об исключении из гильдий дворян, ранее в них вступивших, — на том основании, что в законах нигде не сказано, чтобы благородным было предоставлено записываться в гильдии59. Таким образом, Сенат в данном случае отступил от собственного широкого толкования ст. 92 Городового положения, которое он выдвинул при рассмотрении вопроса о вступлении в гильдии цеховых ремесленников.
Итак, мы приходим к тому заключению, что в применении Городового положения допускалась единовременная принадлежность к различным разрядам градского общества с тем, однако, ограничением, что живущие в городах дворяне могли принадлежать лишь к разряду настоящих городовых обывателей или именитых граждан, по 1 пункту 132 ст. Городового положения.
Кизеветтер А. А. Городовое положение Екатерины II 1785 г.: Опыт исторического комментария. М., 1909. С. 336-344.
51 Городовое положение 1785 г., ст. 63-68.
52 Плес — город в Костромском крае. Известен с 1409 г. (прим. сост.).
53 Полное собрание законов Российской империи. Т. XXII. [СПб]., 1830. Ст. 16584, п. 6.
54 Ревель — в 1219-1917 гг. официальное название Таллина, столицы Эстонии. В русских летописях с 1154 г. (прим. сост.).
55 Полное собрание законов Российской империи. Т. XXIII. [СПб]., 1830. Ст. 17157.
56 Полное собрание законов Российской империи. Т. XXIII. [СПб]., 1830. Ст. 16914. В донесении кн. Прозоровского императрице даны другие цифры — в именитых гражданах — дворян 2, в первой гильдии — 1, во второй гильдии — 4, в третьей гильдии — 1.
57 Прозоровский Александр Александрович — (1732-1809) — военачальник (генерал-фельдмаршал), с 1790 г. главнокомандующий в Москве (прим. сост.).
58 Доводы, приведенные прокурором, по-видимому не были его личным измышлением, а представляли собою обычные соображения, пускавшиеся в то время в ход при обсуждении этого спорного вопроса. 6-го июня 1789 года московское купеческое общество обсуждало просьбу премьер-майора Римского-Корсакова о принятии его в первую гильдию, причем он объявлял за собою капитала — 10 050 р. Просьба Римского-Корсакова была отклонена по соображениям, не касавшимся личности просителя, а носившим общий характер. Собрание купеческого общества принципиально высказалось против зачисления дворян в купеческие гильдии. Мотивы, приведенные в ‘приговоре’ в пользу такого решения, почти целиком совпадают с аргументацией губернского прокурора, высказанной им в 1790 г. См.: Материалы для истории московского купечества. Общественные приговоры. Т . I. С . 73-74.
59 Полное собрание законов Российской империи. Т. XXIII. [СПб]., 1830. Ст. 16914.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
